Декок подошел к Иво и грубо толкнул его в ближайшее кресло. Затем сам сел напротив перепуганного племянника Изольды.

— У вас все же есть удивительная способность оказываться первым на месте преступления, согласны? У вас, похоже, также есть талант к мародерству, к обыскиванию пожиток только что умерших людей. — Тон его был саркастическим. — Не просветите ли нас — как вы сюда попали и зачем?

Иво Бюилдайк ответил не сразу. Он явно выдерживал паузу, чтобы взять себя в руки и обрести уверенность. Его щеки медленно начали приобретать нормальный цвет. Все еще трясущейся рукой он залез в карман и вытащил оттуда ключ. Невинным жестом поднял ключ до уровня глаз.

— Тетя Изольда вспомнила, что есть женщина, которая приходит к Исааку раз в неделю и убирает квартиру. У нее был ключ, и я его взял.

— Звучит правдоподобно, — проворчал Декок.

Иво слабо улыбнулся.

— Можете проверить, — сказал он. — Все очень просто. Мы вернем ключ вместе. — Он глубоко вздохнул. — Что касается вашего второго вопроса… зачем я сюда пришел? Так вы сами виноваты.

— Я? — переспросил Декок, по-видимому явно озадаченный.

— Да, ведь несмотря на то, что мы показали вам письма с угрозами и почтовые штемпеля, вы не арестовали садовника. Поскольку вы пользуетесь репутацией великого детектива, мы с тетей Изольдой призадумались. Во время нашего последнего разговора вы отметили странное совпадение: Исаак жил не где-нибудь, а в Олдкерке. Вы помните, на штемпелях указывался именно Олдкерк. Ну тете Изольде этого хватило, чтобы приказать мне пошарить в доме Исаака. Она хотела, чтобы я поискал бумагу, конверты. Вы понимаете, для тети, да и для меня тоже, было бы облегчением точно знать, откуда исходили письма.

Отвращение Декока к скользкому, жирному человечку, сидящему напротив, все росло. Казалось, этот человек имел готовый ответ на любой вопрос. Несмотря на тщательную подготовку и гладкое изложение, Декока он не убедил. Старший инспектор все никак не мог решить, что ему противнее — сам этот человек или манера, в которой он произносил заранее приготовленные фразы.

— Тетя Изольда сказала: «Иди в дом старого садовника!» — и вы пошли. Тетя Изольда сказала: «Иди в дом убитого Исаака!» — и вы пошли. — Декок энергично размахивал руками, частично от злости, частично от огорчения. — Вы кто — лакей самозваной графини «Счастливого озера»?

— Я запрещаю вам, — ровным голосом сказал Иво, — непочтительно отзываться о моей тете.

— Вы с ней так близки, верно?

— Я ее старший племянник, — объяснил Иво. — За эти годы между нами возникло нечто вроде взаимного доверия. Она стала мне обо всем рассказывать. Поэтому вполне понятно то, что она обсуждает со мной свои проблемы. И вполне резонно, что я, в свою очередь, оказываю ей посильную помощь. Вы не забывайте, что она инвалид. Я… я просто не понимаю, почему вы так агрессивно реагируете.

Декок глубоко вздохнул:

— Я ищу мотив для двух ужасных убийств… убийств, которые произошли почти под вашим носом. Каким-то образом эти дикие события связаны с вами. — Он выдержал паузу для пущего эффекта. — Мистер Бюилдайк, в порядке исключения дайте мне хоть один раз прямой ответ: вы боитесь, что вас убьют?

Иво был потрясен. Он впервые проявил слабость. В стене самодовольства, которой он окружил себя, образовалась брешь. Он побледнел, но промолчал.

Декок презрительно смотрел на него.

— Повторяю: вы боитесь, что вас убьют?

Иво глубже забился в кресло и быстрым жестом вытер потный лоб.

— Да, — произнес он еле слышно.

— Почему?

— Я один из наследников.

Декок наклонился вперед и поймал взгляд Иво:

— Кто?

Бюилдайк сглотнул, облизал пересохшие губы и тщетно попытался отвести взгляд. Декок ждал.

— Спросите Ирмгард, — наконец прошептал Иво.

Фледдер пребывал в хорошем настроении. Повороты он проходил с таким шиком, на который только была способна старая машина. Он насвистывал и улыбался, аккомпанировал себе, постукивая пальцами одной руки по рулевому колесу. Декок мрачно наблюдал за ним.

— Что на тебя нашло? Ты все еще уверен, что у тебя на руках четыре туза?

Фледдер перестал свистеть и взглянул на Декока с довольной улыбкой на лице.

— Я был прав, — похвастался он.

— Это был бы первый случай в истории, — печально заметил Декок.

Молодой инспектор громко расхохотался:

— Говорил же я вам… все связано с наследством Изольды. Только подумайте: было три наследника — Иво, Исаак и Ирмгард. И теперь Исаак мертв.

— Остаются двое, — поддразнил его Декок.

— Да, и оба боятся, что их убьют.

— Кто их убьет?

— Один другого, — торжественно заявил Фледдер.

— Ага, — сказал Декок, — выходит, ты изменил свое мнение. Исаака убили не по ошибке, но намеренно, причем сделали это либо Ирмгард, либо Иво, либо оба вместе.

— Да.

— И ты считаешь, что сейчас брат с сестрой играют в игру «Кто устоит»? Каждый хочет убить другого, потому что оставшийся получит все.

Фледдер игриво хлопнул партнера по колену.

— Именно так! — возбужденно заключил он.

Декок еще ниже сполз на сиденье и надвинул шляпу на нос:

— Ты упустил одну маленькую деталь.

— Что именно? — пожелал узнать Фледдер.

— Убийство старого Виллема все еще никак в эту картину не вписывается. Эта смерть совершенно бессмысленна в такой погоне за богатством.

— Нет, не бессмысленна. Если Изольда не поменяла завещание своего мужа (а оснований думать, что она это сделала, нет), садовник должен был получить щедрое вознаграждение. Ведь Виллем сам так сказал, верно?

— Откуда остальные наследники могли об этом узнать?

— Это вполне возможно, — пожал плечами Фледдер. — Они могли видеть завещание. Старый Виллем сам мог проговориться. Сказал же он вам.

Декок вяло улыбнулся:

— Не думаю, чтобы под щедрым вознаграждением подразумевалась серьезная сумма. Наверняка ее даже сравнить нельзя с долей, причитающейся другим наследникам.

— Для стесненного в средствах и решительного человека даже не слишком значительная сумма может послужить мотивом.

Декок пробормотал что-то неразборчивое, но больше никак не прореагировал.

Дорога на Олдкерк шла мимо особняка Бюилдайков. Фледдер показал на закрытую калитку:

— Не заглянуть ли еще разок?

Декок сполз еще ниже и отрицательно покачал головой:

— Если Ирмгард, вернувшись домой, проломила Изольде голову, мы об этом вскоре узнаем из новостей. — Тон у него был совершенно незаинтересованный.

— Тогда куда же вы хотите поехать? — спросил Фледдер.

Декок взглянул на часы. Было почти семь часов.

— Сначала нам следует перекусить. Думаю, что-нибудь индонезийское подойдет. Затем не вернуться ли на Лейден-Сайд-стрит? У меня возникло внезапное желание увидеть Ингу… разумеется, чтобы поговорить.

Фледдер взглянул на партнера:

— С одним условием: я не собираюсь снова торчать на кухне.

— Какие еще будут пожелания?

Фледдер кивнул:

— На этот раз мы позвоним в дверь.

— Надо же, как растут твои требования.

— Это также первый случай, когда я прав, — засмеялся Фледдер.

Немка Инга очень удивилась, когда открыла дверь и увидела их.

— Это вы опять? Я только что собралась уходить. В это время легко подцепить какого-нибудь раннего клиента. Я называю это сверхурочной работой.

— Сверхурочной? — переспросил Фледдер.

Она быстро взглянула на него, но шаловливо улыбнулась Декоку:

— Мужчины говорят женам, что у них сверхурочная работа. Разве они могут отказаться от коротенькой поездки со мной в автомобиле?

— С обязательной остановкой, — добавил Фледдер.

— Таким образом мне удается заработать немного больше обычного. — Она пожала плечами. Затем оглядела мужчин с ног до головы: — Вы, ребята, моим бизнесом интересуетесь или заехали просто поболтать?

— Ни то, ни другое, — сказал Декок. — Я не мог удержаться и заехал спросить, не звонил ли тебе Игорь и не сообщал ли, что вчера он проломил не тот череп.

Женщина сделала шаг назад. Полицейские прошли за ней в комнату. Инга села на кровать, они нашли для себя стулья.

— Игорь мне не звонил, — сказала Инга. Она достала папиросную бумагу и табак, начала медленно скручивать сигарету. — Я уже говорила, — продолжила она, обратив все свое внимание на сигарету, — Игорь звонит только ночью. Он ночная птица. Боится дневного света.

Декок кивнул:

— Ночной хищник.

— Да, — согласилась она. — Я однажды назвала его филином — он разозлился. Он часто злится.

Инга закончила свертывать сигарету и принялась искать спички на столике рядом с кроватью.

— Родители Игоря… они еще живы? — спросил Декок, наблюдая, как она прикуривает. Оба инспектора сразу поняли, что курит она не табак, но промолчали. В Нидерландах по закону преследуется торговля наркотиками — не их употребление.

— У него есть братья… или сестры? — продолжал допытываться Декок. — Вы когда-нибудь говорили о его семье?

Прежде чем ответить, Инга глубоко затянулась.

— Что-то всегда удерживало меня от вопросов о семье, — ответила она.

Декок рассказал ей кое-что из того, что они знали об Игоре.

— Он поляк. Родился в Гданьске, если верить его голландскому паспорту. Эмигрировал сравнительно недавно, стал гражданином Голландии в двадцать три года. — Декок потер шею. — Больше ничего на него нет. Мы сами покопались. Документы семьи в Гданьске сгорели во время бомбежки. Можно только предполагать, что они были уничтожены по политическим мотивам.

— Я этого не знала.

— На каком языке вы с ним разговариваете?

— На голландском.

Декок наклонился вперед.

— Скажи, — нерешительно начал он, — Игорь зависит от тебя сексуально?

— Вы хотите сказать — не являюсь ли я для него наркотиком?

— Да, что-то вроде этого.

— Нет, — мягко сказала она. — Скорее наоборот. В Игоре есть что-то дикое, что-то таинственное. Возможно, такая непостижимая дикость привлекает женщину. Я не могу выразить словами, но у него есть определенный шарм, который на меня действует.

Декок внимательно прислушивался к ее тону, к ее страстным словам.

— Что ты вообще о нем знаешь?

— Ничего… очень мало, — призналась она.

— Ты в курсе, что его подозревают в убийстве по крайней мере двух пожилых людей?

Инга медленно кивнула и еще раз затянулась сигаретой:

— Да, я что-то такое слышала.

— И?..

Молодая женщина взглянула на Декока, и что-то в ее взгляде встревожило его.

— Что… и? — почти закричала она. — Почему я должна беспокоиться о том, что Игорь поубивал сколько-то там стариков? Он скорее меня бросит, чем перестанет заниматься тем, чем занимается. — Она презрительно фыркнула. — Но неужели вы действительно считаете, что я думаю обо всем этом, когда мы вместе?

Декок вздохнул:

— Я явно не могу рассчитывать на твою помощь.

— Чтобы поймать Игоря? — презрительно усмехнулась она.

— К примеру.

Немка Инга решительно покачала головой.

— Ни за что, — сказала она, наклонив голову. — Я знаю, — продолжила женщина более мягко и тише, — в один прекрасный день его арестуют. Ничто не продолжается вечно. Легко представить, что его засадят в тюрьму на такой срок, что ни одна женщина его не дождется. — Она обреченно взглянула на Декока: — Если такое произойдет… Когда такое произойдет, я вернусь в Ганновер. Возможно, я встречу другого мужчину… мужчину такого же, как Игорь.