На следующее утро инспектор Де Кок, бодрый и гладковыбритый, вошел в полицейское управление. Крепкий ночной сон словно воскресил его, даже мучительная ломота в суставах почти прошла.
Вечером он долго не мог уснуть. Эти четыре исчезнувшие женщины, каким-то непонятным образом связанные со старинной книгой, причем не с фальшивой, а с настоящей, не давали ему покоя, их образы, которые он пытался воссоздать в своем воображении, сменяли друг друга, точно цветные стеклышки в калейдоскопе.
Утром он проснулся рано и немедленно отправился в полицейское управление. Проходя мимо дежурного, Де Кок радостно приветствовал его, но дежурный Мейндерт Пост, сосредоточенно изучавший регистрационную книгу, даже не взглянул на него, что впрочем нисколько не задело инспектора.
В большой комнате следователей Фледдер уже восседал за пишущей машинкой. Он явно не выспался и очень плохо выглядел: бледный, с темными кругами под глазами. Завидев инспектора, он изобразил вымученную улыбку.
— Еще парочка таких дней и ночей, и я рухну!
— Ты что, вчера очень поздно закончил работу? — озабоченно спросил Де Кок.
Фледдер устало опустил голову.
— Я вернулся в управление без четверти два. Ян Кустерс передал мне, что вы звонили, а потом отправились домой.
Де Кок шумно вздохнул и при воспоминании о вчерашнем вечере не удержался от улыбки. «После нескольких стаканчиков бургундского, выпитых в обществе порочного художника и привлекательной молодой женщины… такому, как я, старичку хочется только одного: поскорее добраться до постели».
Фледдер подозрительно покосился на него.
— Где вы были вчера?
Де Кок ткнул пальцем через правое плечо.
— На Нордемаркт, у Петера Карстенса.
— А… этот фальсификатор…
Де Кок кивнул.
— Нет, он все-таки художник, — поправил он своего молодого помощника. — Петер Карстенс художник. Он копиист и замечательный мастер по подделкам.
— Что вам понадобилось у него?
Старый сыщик с укоризной покачал головой.
— Что может понадобиться следователю у художника-копииста? — ответил он вопросом на вопрос.
Фледдер смутился.
— Вы решили узнать у него кое-что о подделках? — предположил он.
Де Кок уселся в свое кресло и положил локти на стол.
— Я тебе уже как-то рассказывал… мне приходилось расследовать немало дел, в которых так или иначе был замешан Бертус из Утрехта. Я хорошо знаю его методу: как только Бертус приобретает старую картину или какую-нибудь другую ценную старинную вещь, он тут же заказывает копию… чтобы потом продать эту подделку как настоящую.
У Фледдера расширились глаза.
— Книга о явлении чуда… — прошептал он.
По лицу Де Кока скользнула улыбка.
— Ну наконец-то ты проснулся!
Фледдер пропустил колкость мимо ушей, его бледное лицо порозовело.
— Вы хотите сказать, Де Кок, что книга о явлении чуда каким-то образом попала в руки Петера Карстенса?
— Вот именно, — подтвердил Де Кок. — И он сделал с нее три копии.
— Целых три?! — изумился Фледдер.
— Да, — спокойно проговорил инспектор. — В мастерской художника ее ждали еще две подделки.
— Кого «ее»?
— Аннетье Схеепстра.
Фледдер прямо оцепенел на месте. Наконец он медленно поднялся из-за пишущей машинки, схватил стул и, повернув его задом наперед, уселся перед Де Коком.
— Я… я, кажется, понял, — запинаясь произнес он. — Бертус из Утрехта каким-то образом был связан с Петером Карстенсом?
— Я исходил из этого предположения и очень удивился, когда Петер Карстенс рассказал, что подделки ему заказывала Аннетье Схеепстра, он называет ее «девочкой Бертуса из Утрехта». Аннетье позвонила ему, они договорились о цене, после чего она сама принесла Петеру Карстенсу книгу и заказала ему две копии. Когда работа была закончена, она забрала у художника оригинал и одну копию, а вторую оставила как образец для третьей.
Молодой следователь внимательно слушал.
— И сейчас у художника остался этот образец, — подхватил он рассказ инспектора, — третью копию Аннетье тоже не забрала…
— Именно так…
— И никто больше за ними не пришел… ну, например, Бертус из Утрехта!
— Совершенно верно. Оба экземпляра остались у Петера.
— Вы видели их?
Де Кок нервно побарабанил пальцами по столу.
— Он выложил их передо мной.
— И вы не конфисковали у него эти книги?
— Нет, конечно.
— Почему?
Старый следователь со вздохом пояснил:
— Подделка или копирование произведения искусства или предмета старины не являются наказуемыми, если их не предлагают на выставку или не продают как оригиналы. А этого Петер Карстенс не делал.
Однако молодой следователь был настроен не столь миролюбиво.
— И все же, Де Кок, эти фальшивые книги — очень важное вещественное доказательство!
— Петер Карстенс сохранит их, он обещал мне. Если кто-нибудь проявит к ним интерес, он сразу сообщит мне.
— Неужели вы доверяете этому типу, Де Кок?
— Полностью.
Молодой человек с сомнением покачал головой.
— На вашем месте я бы забрал их с собой.
Де Кок пропустил его слова мимо ушей и снова сел на свое место.
— Выяснилось еще одно любопытное обстоятельство…
— Что такое?
— Эта книга о явлении чуда… я имею в виду оригинал… оказывается, не стоит миллиона. Ей красная цена — полмиллиона, да и эту цену способен заплатить какой-нибудь ненормальный нувориш, который ничего не смыслит в антиквариате.
— Кто вам это сказал?
— Петер Карстенс… он ведь профессиональный художник и понимает в этом деле лучше нас.
— И это означает?..
Седой следователь, ничего не ответив, встал и направился к вешалке. Фледдер последовал за ним.
— Куда мы сейчас?
— В Пюрмеренд.
— Опять?! — взвился Фледдер.
— Да.
— Что вы намереваетесь там делать?
Де Кок остановился, добродушное выражение мигом исчезло с его лица, он стиснул зубы.
— Надо узнать у Пауля ван Фолдропа, почему он решил, что Бертус из Утрехта готов выложить миллион за эту книгу.
Полицейский «фольксваген» неторопливо катил через туннель под руслом реки Ей.
— Мы так и будем в связи с этим делом без конца таскаться в Пюрмеренд? — насмешливо ухмыльнулся Фледдер. — Может, нам проще получить в отделе снабжения туристский прицеп и расположиться там на несколько ночей?
Де Кок рассмеялся.
— Не исключено, что мы едем туда в последний раз. Особенно если доктор Ван Акен вдруг возвратился из отпуска раньше срока.
— Этот доктор еще интересует вас?
— Да, некоторое время нам нужно держать его в поле зрения. — И инспектор перешел к другой теме. — Как твои вчерашние успехи? Я понял, что тебе пришлось хорошо помотаться по городу…
Фледдер вздохнул.
— Да. Наши друзья из управления на Лодевейк ван Досселетраат поработали неважно. Спешили и допустили массу небрежностей: и имена записали неточно, и адреса перепутали. Мне стоило немалого труда выяснить все эти вещи.
— Ну и как результаты?
Фледдер достал из внутреннего кармана записную книжку и молча протянул ее Де Коку, но тот, даже не раскрыв, вернул ее обратно.
— Лучше расскажи все сам, не стану я разбирать твои каракули.
Фледдер сунул книжку в карман.
— Об исчезновении Марии-Антуанетты ван хет Вауд, — начал он, — в полицию сообщил ее друг Карел Бенсдорф, с которым она живет около двух лет. Об исчезновении Шарлотты Акерслоот заявил ее отец.
— И обеих этих женщин домашний врач направил в больницу Южного Креста?
Фледдер отрицательно помотал головой.
— Нет, на этот раз дело обошлось без всякого направления. Этим женщинам позвонили по телефону, просто позвонили и попросили приехать в больницу Южного Креста для анализа крови.
— А дальше?
— Обе они не вернулись…
— Так же, как Розалинду ван Эвертсоорд и Аннетье Схеепстра, кто-то подвез их в больницу?
— Нет. Карел Бенсдорф был в этот день очень занят на работе, а отцу Шарлотты не на кого было оставить свое кафе. Насколько мне известно, обе женщины добрались до больницы на трамвае. Им сказали, что этот анализ займет не более получаса.
— Кто позвонил им: мужчина или женщина?
— Не знаю, — ответил Фледдер. — Честно говоря, я не спросил об этом.
Де Кок помолчал, задумчиво покусывая нижнюю губу.
— А в связи с чем потребовался этот анализ крови?
— Дело в том, — пояснил Фледдер, — что обе молодые женщины несколько лет занимались спортом, причем так называемым большим спортом, поэтому направление в больницу не вызвало ни у одной из них подозрения, ну, как рентген легких или электрокардиограмма во время очередной диспансеризации.
— Карел Бенсдорф и отец Шарлотты обращались с запросом в больницу?
Фледдер отвел взгляд.
— Да, — нехотя пробормотал он, — и им ответили, что такие пациентки в больницу не обращались и никто их туда не приглашал.
— Этого следовало ожидать, — спокойно констатировал Де Кок.
— А я этим больничным крысам не верю! — Фледдер с ожесточением хлопнул ладонями по баранке…
Де Кок предостерегающе поднял руку.
— Ты имеешь в виду все эти совпадения? — спросил он.
Фледдер начал понемногу успокаиваться.
— Да… И больше, пожалуй, ничего…
— Обе женщины плохо себя чувствовали?
— В общем, да… Жаловались на странное утомление, немного покашливали…
Де Кок повернулся к нему.
— А как лицо? Я имею в виду кожу на лице. Она изменилась? Была неестественно натянута?
Молодой следователь молча смотрел перед собой, краска медленно сошла с его лица, он побелел.
— Отец Шарлотты Акерслоот, — тихо сказал он, — ничего не заметил, а Карел Бенсдорф сказал, что лицо его подруги в последние дни приобрело какое-то странное, отсутствующее выражение.
Де Кок полузакрыл глаза.
— Снова маска смерти…
Фледдер въехал на стоянку, и как всегда выбрал для своей машины самый дальний и укромный угол, со всех сторон закрытый пышно разросшимся кустарником. Они вышли из машины и медленно зашагали к дому, на котором красовалась надпись «Пюрмер». Фледдер задрал голову и указал Де Коку на веселые, выступающие вперед балкончики.
— Мы могли бы и в прошлый раз навестить Пауля ван Флодропа, сэкономили бы одну поездку.
— Но тогда еще не было второго разговора с Бертусом из Утрехта, — возразил ему Де Кок, — и мы еще не знали, что Пауль ван Флодроп потребовал миллион за эту книжку, хотя она не стоит и пятидесяти тысяч.
— Откуда Паулю ван Флодропу, типичному спортсмену, который заботится только о своем теле, знать, сколько может стоить старинная вещь? Должно быть, он сам оценил эту книгу в миллион гульденов.
— Нет, не сходится, — Де Кок покачал головой. — Когда Аннетье Схеепстра принесла художнику книгу о явлении чуда, он сказал ей, что она может рассчитывать не больше, чем на пятьдесят тысяч. По-моему, Аннетье Схеепстра и Пауль ван Флодроп — два сапога пара, как бы мы ни толковали эту пословицу.
Фледдер не двинулся с места.
— Я все меньше что-либо понимаю в этой запутанной истории. Какую книгу получил Бертус из рук Аннетье Схеепстра? Вряд ли ей удалось всучить старому сутенеру подделку.
Де Кок радостно потирал руки.
— Отличный ход мысли! — похвалил он своего помощника. — Бертус из Утрехта знает толк в старине, я сам в этом убедился. Очевидно, Аннетье Схеепстра заказала сначала две копии, а потом отправилась к Бертусу с оригиналом и попросила его найти на книгу покупателя.
Фледдер решительно зашагал к дому.
— Итак, если подвести итоги — задумчиво произнес он, — можно заключить, что Аннетье Схеепстра исчезла вместе с оригиналом книги, завещанной ее дядюшкой, и с одной из копий.
Де Кок кивнул.
— Совершенно верно. Думаю, что Пауль ван Флодроп узнал от Аннетье о Петере Карстенсе и его подделках, знал он и об истинной цене этой вещи. Поэтому мне особенно интересно, почему он после всего этого требует от Бертуса миллион за книгу.
Молодой следователь поджал губы.
— Может быть, — произнес он с металлом в голосе, — Пауль ван Флодроп знает о таинственном исчезновении Аннетье Схеепстра значительно больше, чем рассказал нам…
Де Кок с улыбкой наблюдал за своим молодым помощником.
— Давно не слышал от тебя таких мудрых речей!
Фледдер смущенно умолк.
Они вошли в вестибюль, и Де Кок сразу же направился к металлической табличке с черными кнопками и фамилиями жильцов. Найдя кнопку против надписи «П. ван Флодроп», он нажал на нее. Никакого ответа.
Пожилая седая дама спустилась по лестнице и направилась к выходу. Инспектор, вежливо приподняв шляпу, помог ей открыть тяжелую двойную стеклянную дверь, после чего они с Фледдером подошли к лифту.
— Вы знаете, на какой нам нужно этаж?
— На восьмой, — ответил Де Кок. — Он живет как раз под квартирой Розалинды ван Эвертсоорд.
— Интересно, поселился ли в ее квартире кто-нибудь?
Старый следователь пожал плечами.
— Потом узнаем у консьержа. Может быть, за это время появились какие-то новые сведения об этом переезде.
— О'кей, шеф, — покорно согласился Фледдер.
Де Кок не отреагировал на «шефа» и вошел в лифт. Молодой помощник последовал за ним. После короткого подъема они вышли из лифта и прошагали по ковру к двери Пауля ван Флодропа.
Инспектор дал несколько настойчивых звонков. Они подождали минуты две — никто не отвечал. Де Кок нащупал в кармане приспособление, которое когда-то презентовал ему бывший его подопечный, взломщик по прозвищу Ловкий Хенки. Это был медный стержень с вставными стальными бородками от ключей.
— Мы же не можем без разрешения на обыск вломиться в квартиру! — запротестовал Фледдер. — Это нарушение закона! Как бы нам не влипнуть в неприятную историю, как уже было однажды.
Де Кок, не обращая на его слова внимания, продолжал подбирать ключи к замку. Наконец он нашел, кажется, нужную бородку, вставил свой «ключ» в скважину и повернул его. Раздался щелчок. Инспектор нажал на дверь, и она поддалась. В квартире громко играла музыка. Де Кок осторожно, на цыпочках, прокрался через прихожую и приблизился к двери гостиной. Она была приоткрыта. Носком ботинка он распахнул дверь и, оцепенев от ужаса, застыл на пороге.
Рядом с низким креслом ничком лежал коренастый мужчина с короткой шеей. С левого плеча у него свешивался конец красного галстука. Де Кок подошел поближе и опустился на колени рядом с лежавшим. Галстук был затянут на шее так, что глубоко врезался в кожу. Инспектор перевернул тело и, заглянув во вздувшееся лицо, сразу узнал Пауля ван Флодропа.
Фледдер шумно дышал ему в затылок.
— Мертв?
— Да. Задушен!