На следующее утро Де Кок поднялся необычно рано, но когда он добрался до полицейского управления и вошел в комнату следователей, Фледдер уже сидел за своей электрической пишущей машинкой, и его ловкие пальцы так и порхали по клавишам. Он прекратил печатать только тогда, когда старый следователь остановился возле его стола, и поднял на него глаза.

— Я боялся, что вы появитесь слишком поздно, — с озабоченным видом произнес он.

— Почему?

Фледдер постучал пальцем по раскрытой газете, лежавшей рядом с пишущей машинкой.

— Все газеты полны сообщений о происшествии на башне Старой церкви. К счастью, они не опубликовали фотографий. Клянусь, через час сюда войдет комиссар Бейтендам, и разразится буря: он ведь еще ничего не знает, мы ему пока не сообщили о происшествии. — Он сокрушенно покачал головой. — И он будет по-своему прав, комиссар не должен узнавать из газет о том, что происходит в его районе. Потому-то я и спешу подготовить рапорт.

— Я надеюсь, ты постарался изложить все как можно короче?

— Только факты. Ну и конечно, имена всех причастных к этому событию.

Де Кок бросил взгляд на часы — четверть девятого.

— Если Рихард Недервауд явится вовремя, — а я назначил ему встречу в половине девятого, — мы успеем ускользнуть до того, как комиссар появится здесь.

Молодой следователь нахмурился.

— А куда вы намереваетесь отправиться сегодня?

— В больницу Южного Креста.

— Вместе с Рихардом Недерваудом?

Де Кок кивнул.

— Да. И с Жозе Хракема. Именно поэтому я приказал задержать ее. — Де Кок хитро подмигнул своему помощнику. — Я понял, что вчера, когда я отдавал дежурному это приказание, ты решил, что я сошел с ума. Могу тебя успокоить: я тоже не верю, что эта женщина является соучастницей в убийстве. — Инспектор широко развел руками. — Но у меня не было иного выбора: если бы я отпустил ее вчера вечером после всей этой истории с похищением, она сразу же связалась бы с людьми, которые наложили на нее обет молчания, А как раз этого-то мне и хотелось избежать.

Фледдер, сложив губы трубочкой, втянув в себя воздух.

— И почему вы продержали целую ночь в камере эту невинную особу? — Он укоризненно смотрел на инспектора.

Де Кок с виноватой улыбкой прижал руки к груди.

— Я просил дежурного предоставить ей хорошую постель и вообще… уделить ей побольше внимания. — Он помрачнел. — А вообще вина за эту ночку, проведенную в камере, лежит не на мне!

— На ком же?

— Ты это еще узнаешь.

В комнату без стука вошел Рихард Недервауд, лицо у него было бледное и помятое, под глазами залегли тени. Он прямо от двери направился к Де Коку.

— Вы с ней говорили? С этой медсестрой, я имею в виду?

— Да.

— Ну и… Что она вам сказала? Розочка умерла?

— За ответом на этот вопрос нам сейчас и предстоит отправиться в больницу, — с горечью произнес инспектор.

Де Кок вылез из машины последним, с громким стуком захлопнул за собой дверцу и посмотрел наверх. Огромное неуклюжее чудище из стекла и бетона словно нависало над улицей — больница Южного Креста показалась Де Коку похожей на пчелиный улей. При виде этого безликого угрюмого здания его охватил внезапный ужас… необъяснимый страх перед этим многоглазым чудовищем, в слепые мертвые зрачки которого почти никогда не проникал солнечный свет.

Рихард Недервауд подошел и встал рядом, казалось, он угадал, какие чувства обуревают старого сыщика.

— Ужасное здание, правда?

Де Кок кивнул.

— И этот главный портал… — еле слышно пробормотал он.

— Портал жизни и смерти, верно? — подхватил его мысль Фледдер.

— Вот именно… — вздохнул Де Кок.

Фледдер и Жозе Харкема пошли впереди, а Де Кок и Рихард Недервауд зашагали следом за ними. Когда они подходили к дверям больницы, инспектор ускорил шаг и нагнал их — он боялся, что медицинская сестра, очутившись на своей территории, может ускользнуть от них и исчезнуть в лабиринтах больничных коридоров и переходов.

Им никто не встретился, пока Жозе Харкема вела Рихарда Недервауда и обоих следователей к лифту. На седьмом этаже они вышли из кабины лифта и, пройдя через просторный вестибюль, из которого вели автоматические двойные двери, вошли в широкий коридор.

Де Кок не сводил глаз с медицинской сестры: она явно нервничала, это было заметно и по ее походке, и по тому, как она поминутно оглядывалась.

Когда они прошли половину коридора, Жозе Харкема остановилась и, многозначительно кивнув Де Коку, указала на дверь справа.

— Это там… — прошептала она и пошла дальше.

Однако седой сыщик удержал ее за руку.

— Ну нет, мы не хотим лишаться вашего общества, — с улыбкой произнес он и, крепко сжав ее локоть, повел женщину к двери, на которую она указала. — Может быть, вам придется доложить о нас… — Он повернул ручку и открыл дверь.

Седовласый мужчина, сидевший за широким столом, заваленным бумагами, невозмутимо, даже с каким-то веселым удивлением, наблюдал за странной компанией, неожиданно, без всякого предупреждения, ввалившейся в его кабинет.

Наконец он спокойно отложил газету, которую держал в руках, и неторопливо поднялся навстречу посетителям.

— Боюсь, — холодно улыбнувшись, произнес он, — наша игра закончилась…

Де Кок шагнул к его столу.

— Вы доктор Ван Беммелен?

Седовласый господин наклонил голову.

— Да, я главный врач больницы. — Он смерил оценивающим взглядом стоящего перед ним мужчину. — А вы, насколько я понимаю, инспектор полиции Де Кок?

Старый сыщик поклонился.

— Да. Честь имею представиться: следователь Де Кок.

Доктор Ван Беммелен указал глазами на газету на своем столе.

— Должен признаться, я ожидал вашего появления. Хотя в газетном сообщении не упоминается никаких имен, которые навели бы меня на эту мысль, я не сомневаюсь, что странное похищение заложницы как-то связано с недавним происшествием в нашей больнице.

Он указал рукой на Жозе Харкема.

— Я полагаю, вы можете отпустить эту женщину, она непричастна к данному делу, сестра Харкема лишь выполняла наши указания.

— Наши? Кого вы имеете в виду? — поинтересовался Де Кок.

Доктор жестом указал ему на свободный стул справа от своего стола.

— Я имею в виду доктора Лестерхейза и себя.

— Доктор сейчас в больнице?

— Нет, он сегодня придет попозже, во второй половине дня. Лестерхейз попросил у меня ничем не занимать это утро, ему срочно нужно урегулировать какие-то личные дела.

Доктор снова посмотрел на Жозе Харкема.

— Может она наконец уйти? — настойчиво повторил он. — Я полагаю, сестре Харкема незачем присутствовать при нашем разговоре.

Де Кок кивнул и, немного подумав, церемонно поклонился женщине.

— Я очень сожалею, мадам, о тех неприятностях и неудобствах, которые я вам причинил. Искренне надеюсь, что вы не держите на меня зла. Обещаю как-нибудь поподробнее объяснить вам, что я чист перед вами…

Жозе Харкема одарила его робкой улыбкой и поспешила покинуть комнату.

— Восхищаюсь этой женщиной, — со вздохом заметил Ван Беммелен, — ей и в самом деле пришлось нелегко, но она неукоснительно выполняла все наши указания.

Де Кок показал на Рихарда Недервауда.

— …До той минуты, пока дикое похищение не заставило ее капитулировать, — сказал он. — Когда этот безумец затащил ее на башню, она чуть не умерла со страху.

— Если кого и следует упрекать во всех этих бедах, то только меня, — заключил Ван Беммелен. — Я понимаю, вам больше всего сейчас хочется узнать, каким образом в моей больнице исчезли эти четыре женщины… — Он задумчиво покачал головой. — Ничего таинственного тут нет, это мы позаботились о том, чтобы сохранить все в тайне.

— Но почему? — недоумевал инспектор.

Ван Беммелен положил перед собой на стол руки и переплел тонкие пальцы.

— Все довольно просто… Когда человек впадает в панику, он чаще всего принимает поразительно нелепые решения, которые не только не помогают сохранить тайну, а напротив, порождают неожиданные проблемы…

— Что вы имеете в виду?

По лицу доктора скользнула грустная усмешка, он окинул инспектора меланхоличным взглядом.

— Неужели сами не знаете? — не отвечая на его вопрос, произнес доктор.

Де Кок почувствовал, как в нем закипает тихая злость, но вялое безразличие доктора парализующе действовало на него.

— Ну, о ваших нелепых решениях мы поговорим потом, сказал он сухо, — а сейчас я хочу знать, где эти женщины, что с ними.

Несколько минут Ван Беммелен безмолвствовал. Наконец он протянул дрожащую руку к бумагам на столе. Это начинало всерьез раздражать Де Кока, за спиной у себя он слышал напряженное дыхание Рихарда Недервауда и Фледдера. Стиснув зубы, инспектор наклонился к доктору Ван Беммелену, почти придвинувшись к самому его лицу. Он заметил, что доктор не выдерживает его пристального взгляда и у него начинают подергиваться веки.

— Так где они? — с нажимом повторил свой вопрос Де Кок.

Доктор ответил не сразу. Он перевел взгляд на Рихарда Недервауда и опустил голову.

— На маленьком кладбище… в Эрмело-Фелдвейке.