Фледдер проехал в дальний угол автомобильной стоянки и поставил свой «фольксваген» в укромное место, заслоненное от посторонних глаз пышным кустарником. Выключив мотор, он выскочил из машины. Де Кок с трудом поспевал за ним.
Задрав головы, они оглядели фасад многоквартирного дома «Пюрмер», окруженного зеленым кольцом деревьев. Веселые балкончики придавали зданию нарядный вид.
Фледдер указал рукой на дверь.
– Если мы получим доказательства, что Розалинда ван Эвертсоорд после посещения больницы Южного Креста еще некоторое время была жива, нам придется принести свои извинения доктору Ван Беммелену и его сотрудникам за доставленные неприятности.
– Зато у меня свалился бы с сердца камень. Де Кок удивленно вскинул брови.
– Это почему же?
– Во-первых, – Фледдер принялся загибать пальцы, – подтвердится мое предположение, что больница Южного Креста не имеет к этому делу никакого отношения, во-вторых, если выяснится, что Розалинда ван Эвертсоорд не покончила с собой… мы начнем собирать улики против Рихарда Недервауда.
Де Кок внимательно слушал его.
– Ах, значит, ты все-таки не допускаешь версию ее самоубийства?
Фледдер покачал головой.
– Я хорошенько еще раз все обдумал. Если бы врачи в больнице установили, что Розалинда ван Эвертсоорд серьезно больна, нам стало бы об этом известно, и не было бы никакой необходимости устраивать очную ставку. Этот Рихард Недервауд все выдумал – от начала до конца. Розочка никогда не была в больнице Южного Креста, и этот туповатый верзила просто-напросто водил нас за нос. – Он помолчал, покусывая нижнюю губу. – Хотя сдается мне, Де Кок, вы думаете совсем иначе. Что же касается меня, то я уверен: Рихард Недервауд сначала утопил Розочку вместе с ее машиной, а потом заявился в полицию и рассказал свою сказочку о поездке в больницу.
Де Кок, не отвечая ему, решительно захлопнул дверцу машины и направился к подъезду. Фледдер молча шагал рядом.
Они вошли в просторный вестибюль, где царила прохлада. Справа возле стены стоял запущенный аквариум, полный скользких зеленых водорослей. На Левой стене блестела длинная металлическая табличка с черными кнопками и фамилиями жильцов.
Де Кок осмотрелся и, бросив взгляд на закрытую дверь коморки консьержа, подошел к табличке, отыскивая номер 705.
– Исчезла! – бросил он через плечо своему помощнику.
– Что исчезло?
– Пластинка… Нет пластинки с ее именем! Она должна была быть здесь! Рихард Недервауд сказал, что номер ее квартиры семьсот пять.
– А мы случайно не перепутали дом? Возможно, у Розочки вовсе не было именной пластинки!
Молодой следователь пожал плечами.
Де Кок внимательно еще раз осмотрел табличку с номерами и решил, что не стоит продолжать эту тему. Он вытащил из кармана связку ключей. Один из них подошел к широкой стеклянной двери, что вела из вестибюля на лестничную площадку с двумя лифтами. Все сверкало чистотой.
Фледдер взглянул на указатель возле лифта.
– Квартира семьсот пять, – объявил он, – судя по всему, на втором этаже.
Де Кок нажал кнопку, подошел лифт, и они поднялись на второй этаж. Квартира номер 705 находилась справа от лифта. Де Кок обратил внимание на то, что чуть пониже замка дверь немного поцарапана.
– Исчезла с двери и пластинка с ее именем! – произнес он взволнованным шепотом.
Инспектор нагнулся и, найдя второй ключ в связке, вставил его в замок, чувствуя, как внутреннее напряжение растет с каждой минутой. Осторожно, широко расставленными дрожащими пальцами повернул ключ, толкнул дверь и замер на пороге, чувствуя, как Фледдер тяжело дышит у него за спиной.
– Квартира пуста!
Всю дорогу, пока они ехали обратно в Амстердам, оба мрачно молчали. Итак, квартира Розалинды ван Эвертсоорд опустошена, исчезла последняя надежда отыскать какие-нибудь следы пропавшей женщины.
Фледдер не отрывал глаз от дороги.
– Все! Я был здесь в последний раз! – проворчал он. – Больше ни за что не поеду в этот проклятый Пюрмеренд! Мы постоянно возвращаемся из этого городишки с пустыми руками!
Седой сыщик на своем сиденье подался вперед, на лице его застыла удивленная улыбка.
– Надо же, очистили всю квартиру: ни стола, ни стула, ничего! Даже обои со стен содрали!
Фледдер шумно вздохнул.
– Но для чего?!
– Не понимаю! – Де Кок повернулся к нему. – Ты говорил с консьержем?
Фледдер кивнул.
– Славный парень и очень предупредительный. Но, к сожалению, мало что знает. Три дня назад он со своей женой отправился в Амстердам – в театр, и именно в это время к дому подъехал трейлер. Меньше чем за час все погрузили в машину и куда-то увезли.
Лоб Де Кока прорезала глубокая морщина.
– Три дня назад… значит, это произошло как раз в тот день, когда исчезла Розочка…
– Вот именно!
– А как консьерж узнал об этом?
– О чем?
– О трейлере.
– Жильцы рассказали. Правда, он узнал обо всем позднее, когда обнаружил, что в квартире семьсот пять никто не живет, и принялся расспрашивать жильцов.
– Остались какие-то следы? Ну, например, название фирмы по перевозке мебели, ее адрес или хотя бы номер машины?
Фледдер покачал головой.
– Ничего… абсолютно ничего! Никто не обратил на трейлер особого внимания. В этом доме сто семнадцать квартир, мало ли кто куда переезжает…
– В доме за это время появились новые жильцы?
– Нет.
Де Кок почесал в затылке.
– Прежде всего необходимо узнать, – сказал он, – кто заказал машину для переезда.
Фледдер улыбнулся.
– Возможно, это сделала сама хозяйка квартиры…
– Розалинда ван Эвертсоорд?
– Я ведь уже высказывал предложение, – заметил Фледдер, – что Розочка хотела прервать отношения с этим дурачком. Видимо, она решила это окончательно, а чтобы он не стал ее разыскивать, утопила в канале свою машину, а сама скрылась в неизвестном направлении.
Де Кок тронул пальцем свой нос.
– И ты считаешь такую версию правдоподобной? – с сомнением спросил он.
– Д-да… – не слишком уверенно ответил его молодой помощник.
– А вот я – нет! – Де Кок покачал головой. Фледдер отвел взгляд.
– Есть еще одно обстоятельство, подтверждающее мою теорию, – нерешительно начал он. – Я очень тщательно осмотрел квартиру и не нашел ни малейших следов чего-то разбитого или сломанного. По-видимому, у людей, перевозивших вещи, были ключи от квартиры…
Де Кок с интересом взглянул на Фледдера.
– …Которые передала им сама Розалинда? Фледдер, на секунду выпустив руль, развел руками.
– А кто же еще?
Де Кок не ответил и, медленно откинувшись назад, надвинул на глаза свою шляпу.
Несколько километров они проехали молча. Наконец старый инспектор снова приподнялся на своем сиденье.
– Послушай, ты не почувствовал никакого запаха? – обратился он к Фледдеру.
– Где?
– В квартире Розочки. Фледдер покачал головой.
– А вы?
– Там был какой-то странный запашок… очень слабый… Он все еще как бы витал в этих стенах.
– Что за запашок?
Старый следователь снова откинулся на спинку.
– Похоже, что после того как из квартиры вытащили мебель, ее хорошенько продезинфицировали.
Фледдер въехал в туннель, проложенный под рекой Ей, и по набережной Принца Хендрика направился к Дамраку.
Приблизительно через полчаса они припарковались на деревянном помосте позади полицейского управления. Оба вышли из машины и, не спеша перейдя через Аудебрюгстейг, оказались на Вармусстраат.
При их появлении Ян Кустерс выглянул из своей дежурки.
– Наверху вас ждут.
– Опять! – с досадой выдохнул Де Кок. – Ни минуты нет покоя от людей!
Ян Кустерс рассмеялся.
– Вот видишь, какая ты важная персона, Де Кок! Инспектор молча пожал плечами.
– Кто там еще?
– Бертус из Утрехта. Де Кок прищурился.
– Бертус из Утрехта? – недоверчиво переспросил он.
Дежурный бригадир кивнул.
– Я предупредил его, что даже приблизительно не могу сказать, когда ты появишься, но он не пожелал уйти и заявил, что подождет тебя здесь.
– Не знаешь, что там еще стряслось? У Яна Кустерса вытянулось лицо.
– Какие-то типы грозятся убить его!