Фледдер недоверчиво смотрел на де Кока.

— Да, там была элегантная дама с серебристыми волосами в изящном темно-коричневом костюме из толстого твида и бежевой блузке с воланами. Так утверждает наш буфетчик.

— Она ехала от самого Утрехта в купе первого класса вместе с Сюзеттой де Турне?

— Вот именно. Они сидели возле окна, напротив друг друга. И больше никого в этом купе не было.

Фледдер вытянул обе руки перед собой.

— Тогда она это сделала, она убила Сюзетту де Турне!

Однако де Кока не покидали сомнения.

— Убила эта пожилая женщина?

— А кто же еще? — тон Фледдера не допускал никаких возражений, — если не она сама совершила убийство, то во всяком случае, присутствовала при этом, допустила это… не помешала убийце. А возможно, даже помогла ему.

— Значит, она была соучастницей?

Глаза молодого сыщика заблестели.

— Вот как это было, — с жаром начал он описывать предполагаемый эпизод: — Старая дама следила за жертвой до того момента, когда убийца вошел в купе, чтобы совершить свое преступление. — Фледдер запнулся и замолчал. — Убийца мог ехать в купе второго класса и где-то на пути между Утрехтом и Амстердамом пройти в вагон первого класса.

Де Кок закусил губу.

— Действительно…

— Как была одета Сюзетта де Турне? — спросил Фледдер.

— Черный бархатный брючный костюм с приталенным жакетом, под которым была белая шелковая блузка с глубоким вырезом.

— Это по описанию буфетчика?

Де Кок кивнул.

— Очень наблюдательный тип, — засмеялся Фледдер.

— Я тоже удивился и спросил, почему он с такими подробностями запоминает женские наряды.

— Ну и что же?

— Оказывается, он в юности помогал своей матери, у которой был магазин дамского платья. Вот откуда этот необычный интерес.

— Где он находился?

— Вы о чем?

— Где находился этот магазин дамского платья?

— В Энкхойзене.

Фледдер даже рот открыл от удивления.

— В Энкхойзене! — выкрикнул он.

— Да, он там родился и вырос. Этот парень всего год как живет в Амстердаме.

Лоб Фледдера прорезала глубокая морщина.

— Знаете ли вы, что в тележке буфетчика можно спрятать все, что угодно.

Де Кок сосредоточенно слушал своего молодого помощника.

— Вы имеете в виду дамскую одежду?

Молодой сыщик поднялся со стула.

— Все ужасно просто. Так просто, что можно до этого и не додуматься. — Морщина на его лбу стала похожей на завиток. — Все ли вы знаете об этом человеке?

Инспектор усмехнулся.

— Ты имеешь в виду его прошлое?

— Да. И, конечно, анкетные данные.

Де Кок похлопал по внутреннему карману своего пиджака и, вытащив из него записную книжку, бросил ее Фледдеру.

— Посмотри-ка предпоследнюю страничку, там необходимые телефоны для проверки.

Фледдер на лету поймал книжку, тут же поднял телефонную трубку и, набрав номер адресного бюро, получил дату и место рождения Питера де Бура. Проверка по картотеке уголовных преступников заняла еще несколько минут, после чего Фледдер повесил трубку с невозмутимым видом.

— Питер де Бур, — хрипло произнес он, — более двух лет назад был арестован и допрошен следователем в Энкхойзене. Он подозревался в совершении развратного действия.

— Что за развратное действие?

Фледдер проглотил слюну.

— Изнасилование.

Сидя за рулем своего старенького «фольксвагена», Фледдер с трудом пробирался через запруженный автомобилями город. Лавируя между машинами, он то и дело грозил отчаянным лихачам и, побагровев от ярости, возмущенно орал:

— Ну хоть бы один шофер соблюдал правила уличного движения в нашем благословенном Амстердаме! Носятся словно малые дети на машинках в игровом аттракционе. Воистину, по нашему городу безопасно передвигаться можно только в танке.

Де Кок расхохотался.

— Ну, танка нам не дадут. Это средство передвижения нам не по карману. Полиции приходится экономить.

Фледдер потянул носом воздух.

— А раз так, да здравствует преступность!

— Аминь!

Они проехали по Рейнстраат, пересекли великолепный Утрехтский мост через реку Амстел и остановились возле дома, который значился под номером два.

— А он знает, что мы приедем? — спросил Фледдер. — Может, мы ехали напрасно?

— Знает. Ян Вестернинг об этом позаботился. Он сейчас должен быть дома, ему пока рано выходить на работу — домашний врач сказал, что он должен пару дней отдохнуть.

— А чем вызваны эти неожиданные боли в желудке?

— Это пока не удалось установить, тут могут быть разные причины. Интересно, сможет ли он что-нибудь вспомнить?

Фледдер передернул плечами.

— Многого я от этой встречи не жду. По словам буфетчика, старая седая дама, которая находилась в купе с Сюзеттой де Турне, села в поезд в Утрехте.

— Ты хочешь сказать, что кондуктор, у которого начались боли в желудке, к этому моменту уже покинул поезд?

Фледдер кивнул.

— Так что он о ней ничего не сможет рассказать.

— Скорее всего, так.

Некоторое время они молчали. Старый инспектор надвинул шляпу на лоб и незаметно задремал под урчание мотора. Проснулся он, когда они проезжали Маарсен.

— Мне снилось, что мы в раю, — с блаженной улыбкой сообщил он.

Фледдер ухмыльнулся.

— Ну и как там?

— Прекрасно! Я расследовал какое-то важное дело.

— И я тоже?

Де Кок кивнул.

— В качестве ангела-хранителя третьего класса.

Фледдер хихикнул.

— А у меня есть надежда на повышение?

Де Кок похлопал его по плечу и пошутил:

— Сие мне неизвестно — в этот момент я проснулся.

Старый инспектор снова сдвинул шляпу на затылок и огляделся.

— По-моему, мы едем в нужном направлении. Ты хоть немного знаешь Утрехт? Я постоянно путаюсь здесь.

— А куда нам надо?

Де Кок вытащил свою записную книжку.

— Кондуктор Корнелис де Йонге, — прочитал он громко, — проживает по адресу: Утрехт-Восточный, Люнеттен, Гаастерланд, триста одиннадцать.

Фледдер внимательно слушал.

— Возле узловой станции нужно свернуть налево.

Де Кок сунул записную книжку обратно в нагрудный карман и рассеянно огляделся по сторонам.

— Ты почему-то еще ничего не рассказал мне о вскрытии, — заметил он.

Фледдер неопределенно махнул рукой.

— Ничего интересного, — пробормотал он. — Старый доктор Конингс оказался прав. Сломано несколько хрящиков в трахее. Я такого при удушении раньше не встречал. Может быть, это потому, что у нее очень длинная шея? Доктор Рюстлоос тоже обратил на это внимание.

— Изнасилование?

Фледдер опустил голову.

— Нет.

Де Кок улыбнулся.

— Итак, Пит, или Питер де Бур отпадает!

— По-моему, вы делаете поспешное заключение, — проворчал Фледдер.

Старый инспектор пропустил это замечание мимо ушей.

— А ты позаботился о токсикологическом исследовании?

Фледдер кивнул.

— Все материалы для анализа уже отправлены в криминалистическую лабораторию.

— Грязь под ногтями?

Фледдер покачал головой.

— Не было.

— Как, совсем? — удивился де Кок.

— Я, во всяком случае, ничего не обнаружил, — сказал Фледдер, как бы извиняясь. — У нее были очень красивые ногти, длинные, красивой формы, покрытые перламутрово-розовым лаком.

— И никаких надломов или царапин?

— Нет.

Де Кок сжал губы.

— Знаешь, что это значит?

Фледдер словно нехотя кивнул.

— Это значит, что Сюзетта де Турне не оказывала ни малейшего сопротивления убийце.

Фледдер припарковал свой «фольксваген» у станции Утрехт-Люнеттен. Выйдя из машины, де Кок с трудом распрямил занемевшую спину. Фледдер закрыл машину ключом и они поплелись к Гаастерланду.

— Удивительная сушь, — сказал Фледдер, взглянув на безоблачное небо.

Де Кок шутливо толкнул его в бок.

— Не забудь напомнить мне купить цветочки.

Фледдер недоуменно посмотрел на него.

— Цве-то-чки?

— Да.

— Для кого?

— Для Луизы де Колиньи. После визита к кондуктору мы отправимся в Академическую больницу. Кажется, это где-то в центре города, возле Катарайнесингел. Мне хочется поподробнее расспросить ее о покушении.

Они остановились возле дома номер триста одиннадцать. Де Кок нажал на кнопку рядом со скромной пластинкой с надписью «К. де Йонге».

Спустя несколько секунд дверь отворилась. Они поднялись по ступенькам на первый этаж, где их встретила молодая женщина.

— Уголовный розыск? — спросила она с певучим утрехтским выговором. — Из Амстердама?

Инспектор вежливо приподнял шляпу и поклонился.

— Да, мы из Амстердама. Моя фамилия де Кок. Ко-о-ок. — Он с улыбкой повернулся к своему помощнику. — А это — надежда Нидерландов, мой талантливый молодой коллега Фледдер.

Женщина засмеялась и отступила в сторону.

— Входите.

Она провела их в уютную гостиную. На широком диване сидел молодой человек лет тридцати в темно-синем домашнем халате. Рядом с ним на диване лежала собака непонятной породы. Молодой человек встал им навстречу и пожал обоим руки.

— Мне звонили из уголовного розыска железной дороги и предупредили, что вы придете. — Он указал на кресла со светло-коричневой обивкой. — Садитесь, пожалуйста.

Де Кок уселся напротив хозяина, положив свою шляпу на ковер рядом с креслом.

— Как вы себя чувствуете? — осведомился он.

— Значительно лучше. Еще день-два посижу дома и снова на работу.

— Вы, конечно, слышали об убийстве в вашем поезде? — без лишних слов приступил к делу де Кок.

— Да. Красивая девушка. И такой красивый вельветовый брючный костюм был на ней. Роскошные белокурые волосы… — Он даже причмокнул. — Красивое дитя.

— Вы с ней разговаривали?

Корнелис де Йонге покачал головой.

— Я только проверил ее билет и убедился, что она едет до Амстердама.

— Когда это было?

— Когда я проверил ее билет?

— Да.

— Сразу же, как только мы отъехали от Неймегена. Я проверяю купе первого класса в первую очередь.

— А потом?

— А потом я еще несколько раз проходил мимо купе и видел ее. Но в купе уже не заходил. Там больше никого не было, она ехала в купе одна.

— А вы не заметили там элегантную седовласую даму, одетую в темно-коричневый костюм из плотного твида и бежевую блузку с воланами?

Корнелис де Йонге задумался.

— Возможно, — сказал он осторожно, — эта дама и была в поезде, но я при всем желании не могу ее вспомнить. — Он помолчал. — Видите ли, на таких, как эта красивая блондинка из купе первого класса, редкий мужчина не обратит внимания.

Де Кок невольно покосился на молодую женщину, присевшую на стул возле окна.

— Когда у вас начались боли в желудке?

Корнелис де Йонге нахмурился.

— Перед самым Утрехтом. — Он прижал правую руку к желудку: — Я думал, мне конец. Я едва смог на Центральном вокзале в Утрехте сесть в такси и добраться до дома.

Молодая женщина поднялась со своего места и подошла поближе.

— Он был похож на привидение. Я тут же вызвала врача.

Де Кок снова обратился к мужчине:

— Вы что-нибудь ели… пили?

Корнелис де Йонге на секунду закрыл глаза.

— Только стаканчик кофе. Мне сразу не понравился вкус, какой-то необычный.

— И все-таки вы его выпили?

— Да.

— А кто дал вам кофе?

— Пит.

Де Кок чуть не подпрыгнул в своем кресле.

— Пит? — громко переспросил он.

Корнелис де Йонге кивнул.

— Да, буфетчик, когда я стоял в коридоре около купе первого класса.