Строго говоря, само словосочетание «проекты века» так же, как и «рекорды века» или «открытия века», есть некое стилистическое нарушение, вступающее в конфликт с логикой высказываний. Потому что во множественном числе такие словосочетания употребляться не могут. Открытие века — это, по смыслу, самое значительное открытие, сделанное в данном столетии, а самое значительное открытие может быть только одно.
Однако по сложившейся практике событием века называют несколько очень значительных событий, и против такого нарушения литературной логики не стоит, видимо, протестовать. Хотя бы потому, что век достаточно большой отрезок времени и событие, которое сегодня получило титул самого важного, самого значительного, через несколько лет может быть, так сказать, перекрыто событием еще более важным, более достойным чемпионского титула. Например, открытую в середине тридцатых годов цепную реакцию деления урана смело можно назвать научным результатом века. Но никак не меньше достойно этого высокого звания открытие реакций ядерного синтеза, которые могут стать основой энергетики будущего.
Думается, что столь популярную оценку, как «событие века», можно смело относить к нескольким важным свершениям. Сделав эту оговорку, мне хотелось бы рассказать о некоторых проектах, связанных с освоением пустынь и, бесспорно, достойных того, чтобы их называть важнейшими проектами нашего века.
Для начала несколько слов о проекте, частично реализованном, — о создании Каракумского канала имени В. И. Ленина. Вдумайтесь в приведенные ранее цифры: длина Каракумского канала сейчас превышает тысячу километров, а по окончании строительства составит примерно полторы тысячи километров. Если прорыть такой канал, скажем, из Москвы в южном направлении, то москвичи могли бы на байдарках или любительских моторных лодках добираться по нему до самого Черного моря, до самой Ялты.
Каракумский канал после завершения строительства будет почти в 10 раз длиннее Суэцкого и в 20 раз длиннее Панамского. Конечно, эти крупнейшие мировые судоходные каналы значительно шире и глубже Каракумского, но и он судоходен на участке в несколько сотен километров. Можно было бы привести немало цифр, отображающих огромный объем работ, выполненных при строительстве Каракумского канала, но обратимся, пожалуй, не к количественной, а к качественной стороне реализации выдающегося проекта. Он дает нам пример радикальной географической хирургии, когда человек в заметных масштабах перекраивает ландшафты, смело меняет сложившиеся природные условия. При этом удается получать гигантские выигрыши в виде миллионов гектаров орошенных земель, смягчения климата больших регионов, создания культурных и промышленных комплексов в пустынных районах. Однако не должна создаваться иллюзия, что получение каких-либо выгод или дополнительных удобств путем крупномасштабного исправления природных условий ограничивается только нашими, так сказать, физическими возможностями. Не нужно думать, что для строительства такого канала, как Каракумский, необходимы лишь денежные средства, машины и рабочие руки. Всякое серьезное вмешательство в дела природы требует прежде всего прогнозирования возможных последствий такого вмешательства, скрупулезного сопоставления всех «за» и «против».
Давать прогнозы касательно такой сложнейшей системы, как природа, — дело нелегкое. Приходится иметь дело с многими слагаемыми климата, такими, как влагообмен и теплообмен, с тончайшей химией почвы и воды, с целыми комплексами биологических процессов, охватывающих большое разнообразие бактерий, растений, животных. Нет одного специалиста и даже одной области науки, которая могла бы учесть все это и сделать точный прогноз возможных последствий крупномасштабного преобразования природы. Такие прогнозы — дело больших научных коллективов. Причем в этом деле не обходится без острых дискуссий, несовпадения оценок и точек зрения.
На примере Каракумского канала видно, что нельзя дать однозначную оценку положительных или отрицательных сторон влияния подобного сооружения на природную среду. То, что отрицательно с технической стороны, может оказаться положительным в экологическом отношении. Например, фильтрация воды из канала, обычно рассматриваемая как нерациональная потеря, способствовала обогащению растительного и животного мира в прилегающей зоне.
В числе многих научных проблем, с которыми связаны постройка и эксплуатация Каракумского, Аму-Бухарского и Каршинского каналов, важнейшее место занимает проблема Аральского моря. Мы уже говорили, что воду Сырдарьи, впадающей в Арал, почти полностью разбирают по дороге на орошение. С вводом Каракумского и других каналов у Аральского моря перехватывается на орошение больше половины стока Амударьи. По мере того, как канал будет продвигаться дальше на запад, он будет орошать новые территории, и потребление воды из Амударьи увеличится. В будущем, как полагают, она так же, как и Сырдарья, вовсе перестанет поставлять Аральскому морю воду. И водоем, где уровень и сейчас заметно понизился, может вообще исчезнуть с карты. Или превратиться в небольшое озеро, питаемое подземными или дренажными водами.
Есть специалисты, которые относятся к этому событию сравнительно спокойно. Испарения с поверхности моря достаточно велики, но из них ничто не возвращается на Землю в виде дождей в районы, прилегающие к Аралу. И поэтому, считают эти специалисты, Аральское море вообще не приносит никакой пользы своему региону, оно просто не нужно. Более того, благодаря определенным процессам в близлежащих слоях атмосферы Арал уменьшает осадки в районе дельты Амударьи до величин, рекордно низких для равнин Средней Азии, — до 59 миллиметров. И вполне может быть, что с исчезновением Аральского моря осадки в этом районе даже увеличатся.
В то же время есть специалисты, которые придерживаются совсем иного мнения о полезности Аральского моря, считают недопустимым его исчезновение с лица Земли. Они полагают, что исчезновение Арала приведет к ряду чрезвычайно неприятных последствий.
Во-первых, говорят эти специалисты, то, что Аральское море не увеличивает, а, может быть, даже уменьшает осадки в некоторых прилегающих районах, не дает оснований считать его фактором, вредным для развития растительного мира. Потому что испарения с поверхности моря повышают влажность приземных слоев воздуха. И влага, конденсируемая растениями, значительно улучшает местные пастбища. Во время одной из недавних экспедиций в район Аральского моря ученые совершили облет больших территорий, примыкающих к нему с юга. Они отметили великолепное состояние растительности несмотря на то, что здесь долгое время не было дождей. Это можно было объяснить только тем, что растения пустынных пастбищ получали влагу из атмосферы. А она появлялась в воздухе именно в результате интенсивных испарений с поверхности Арала. Отсюда можно сделать вывод, что исчезновение водоема уменьшит пастбищные ресурсы в прилегающих к морю районах. Хотя эта потеря несравнимо меньше, чем предполагаемый выигрыш, который дает орошение более южных земель водами Амударьи и Сырдарьи, учитывать данное явление все же нужно.
Не менее сложна проблема засоления почвы в районах, примыкающих к морю, и образование глубоких оврагов в местах впадения в море остающихся небольших водостоков и рукавов больших рек. Приходится также рассматривать механизмы влияния на окружающие земли отложений соли, которые откроются там, откуда уйдут морские воды. Важно знать, как именно эти солевые массы, остающиеся на бывшем морском дне, могут быть подняты ветром и разнесены в близлежащие или, может быть, даже сравнительно далекие районы. Необходимо также предвидеть изменение уровня грунтовых вод, вызванное резким понижением уровня Арала. Учитывать столь существенный фактор, как условия для жизни разных пород рыб, которыми так славится Аральское море.
По всем этим проблемам проводятся исследования, задача которых дать обоснованный прогноз и таким образом создать основу для принятия правильных решений, уберечь от грубых ошибок. И в то же время не сгущать краски, не рисовать мрачные картины, когда для этого нет серьезных оснований.
Значительные трудности прогнозирования природных и антропогенных процессов в данном регионе связаны с тем, что здесь появился еще один большой природный объект, влияние которого, как отрицательное, так и положительное, необходимо учитывать. Это гигантский водоем, вырастающий в буквальном смысле слова среди пустыни на месте Сарыкамышской впадины. Его уже нередко называют Сарыкамышским озером, а дальше, кто знает, может быть, оно получит почтенный титул пустынного моря. Вырастает, обводняется водоем за счет дренажных вод. Они имеют сравнительно небольшую соленость (около 3–4 граммов на литр) и появляются в основном после промывки полей, орошаемых водой Амударьи. Таким образом в Сарыкамышскую впадину частично попадают те воды, которые раньше Амударья несла бы в Аральское море. В этом отношении Сарыкамыш как бы конкурирует с Аралом. Но в то же время, кое-что потребляя, новый водоем кое-что и отдает. В нем сейчас уже много рыбы, он благотворно влияет на климат прилегающих районов. Достаточно сказать, что прилегающие к Сарыкамышской впадине пустынные районы, как и районы Приаралья, отличаются меньшими колебаниями температуры, не столь сильной жарой, значительно большей влажностью воздуха. Вполне возможно, что по мере дальнейшего подъема уровня Сарыкамыша часть воды пойдет в русло древнего Узбоя. Можно надеяться, что это будет благотворно влиять на районы пустыни, прилегающие к почти сухому сейчас Узбою, к потенциальному водоему, протянувшемуся до самого Каспийского моря.
Аналогичная ситуация сложилась в другом районе Приаралья, в Голодной степи. Зима 1968/69 года была отмечена катастрофическими паводками на Амударье и Сырдарье. (Несколько отвлекаясь от нашей основной темы, заметим: этот факт напоминает, что чрезвычайная недостаточность пресной воды в пустыне сочетается с периодическим ее избытком в некоторых районах. И если рассматривать ситуацию в самом общем виде, можно сказать, что значительные водные резервы для освоения пустынных территорий связаны с более справедливым распределением имеющихся здесь собственных вод. Хотя, к сожалению, одним этим источником нельзя напоить все пустынные территории, потенциальные плодородные поля и пастбища.) Паводок на Сырдарье повлек за собой экстренные и неотвратимые мероприятия. Чтобы уберечь оазисы нижнего и среднего течения реки, паводковые воды спустили в Арнасайскую (Айдарскую) впадину, расположенную западнее Голодной степи в старом русле Сырдарьи. Так было положено начало новому озеру, в которое сейчас сбрасывают все дренажные воды с орошаемых пустынных земель Голодной степи. В этом есть даже определенная выгода: солоноватые дренажные воды иначе пришлось бы спускать в Сырдарью, что несколько засолило бы ее. Новое Арнасайское озеро прекрасно видно на космических снимках, его длина достигает двухсот километров. В нем уже и рыба появилась, и прибрежные заросли. Но появление озера вызвало и немало неприятных последствий: Сырдарья теперь совсем не доходит до Аральского моря, возникли трудности для земледелия в районах бывшей дельты реки.
Вот какие важные факторы ложатся на чаши весов, когда приходится обсуждать столь простые, казалось бы, задачи, как перераспределение воды с целью получения новых орошаемых территорий.
Для водоснабжения территорий пустыни есть немало местных резервов. Еще не все сделано для того, чтобы уменьшить потери воды в процессе ее переброски, чтобы лучше использовать воду на самих полях и пастбищах. Но в то же время одними этими мерами нельзя разрешить серьезные трудности, связанные с общей нехваткой воды, с недостаточными возможностями местных ее источников, прежде всего таких, как большие реки. Видимо, единственное радикальное решение связано с доставкой в пустыню больших количеств воды извне, из других районов, славящихся водным изобилием.
Огромен диапазон задач, которые нужно решить, прежде чем приступить к разработке детальных проектов переброски: от выбора наиболее экономичных способов выемки грунта в русле канала до биологической совместимости воды в реках, откуда берется вода и куда она вливается, от возможных изменений состава почв в районах переброски до возможных изменений климата в районах, где изменится водный режим.
Вариантов перераспределения пресных вод в нашей стране существует немало, в частности, переброска части стока рек Сибири в Среднюю Азию и Казахстан. Но эта проблема требует специального обсуждения.
В качестве примера уже реализованного проекта радикальной географической перестройки большого региона можно назвать перекрытие залива Кара-Богаз-Гол, осуществленное в самое последнее время. По объему выполненных работ эта операция никак не относится к проектам века: все было сделано в считанные недели, земснаряды довольно быстро намыли перемычку и закрыли узкий пролив, соединявший Кара-Богаз-Гол с Каспийским морем. Но перекрытие залива, конечно, событие огромных масштабов, если оценивать его по изменениям, которые могут произойти на географической карте. И особенно по влиянию на пустыни близлежащих районов.
Прежде всего следует пояснить, для чего Кара-Богаз-Гол был отделен от Каспия. Уровень Каспийского моря, как и любого водоема, определяется соотношением количества воды, приносимой осадками и реками, и воды, испаряющейся с поверхности моря. Один из основных поставщиков Каспия — Волга. Хотя она и не проходит по изнывающей от жажды пустыне, но на ее воду есть много охотников. Река пересекает плодороднейшие земли, которые иногда тоже страдают от засухи. Для них орошение — ключ к стабильным богатым урожаям, путь к изобилию независимо от капризов погоды.
Количество воды, которое можно взять из Волги для орошения примыкающих к ней сельскохозяйственных районов, оказывается, ограничено Каспием. Уровень моря и без того заметно понижается. И если взять от реки еще несколько кубических километров воды в год, то процесс понижения уровня моря резко ускорится, что может привести к резкому изменению климата прилегающих районов. Этого допустить нельзя, и появляется идея: взять воду из Волги, но одновременно уменьшить и испарение с поверхности моря, отделив от него Кара-Богаз-Гол. Залив при этом будет сравнительно быстро высыхать, но Волга уже не должна будет покрывать расход влаги на испарение с его поверхности. А значит, у Волги можно будет взять заметное количество воды на орошение, не опасаясь того, что это повлияет на уровень воды в Каспии.
Перекрытие Кара-Богаз-Гола показывает, что, переделывая природу, нужно тщательно изучать всевозможные последствия и принимать меры к тому, чтобы большой выигрыш в одном регионе не привел к еще большему проигрышу в другом. Несколько забегая вперед, отмечу, что на перемычке, отделяющей Кара-Богаз-Гол от Каспийского моря, намечается создание шлюзов, с помощью которых можно будет в случае необходимости пускать воду из моря в залив. Это можно будет делать в те годы, когда потребление воды из Волги будет сравнительно небольшим, или в дождливые годы, когда уровень Каспия будет подниматься. Создание шлюза и возможность подпитки залива водой резко замедлит процесс понижения уровня воды в Кара-Богаз-Голе и, можно надеяться, предотвратит полное его исчезновение, которое привело бы к многим неприятным экологическим последствиям. Без этого большого массива воды климат в близлежащих районах стал бы еще более тяжелым, с более резкими изменениями температуры, чрезмерной сухостью и еще более сильной жарой в летние месяцы. Кроме того, большие массы соли, которые оказались бы на поверхности в районах бывшего дна Кара-Богаз-Гола, развевались бы ветром, разносились на большие расстояния. А это усилило бы процесс засоления почвы даже в районах, отстоящих на многие сотни километров от самого залива. В том числе и в районах, где с помощью оросительных систем на месте пустыни создаются сельскохозяйственные угодья. А возможно, и в районах пустынных пастбищ, где ведется большая работа по задержанию влаги, снижению солености почв и повышению урожайности растений, идущих на корм скоту.
Перекрытие Кара-Богаз-Гола — это еще одно подтверждение правила, которое вообще, видимо, не имеет исключений: любые вмешательства человека в природные процессы и структуры, особенно вмешательства крупномасштабные, претендующие на красивое название проектов века, могут рассчитывать на успех только в том случае, если они проводятся на основе глубоких научных исследований.
Наряду с крупными проектами, затрагивающими материковые регионы, есть несколько оригинальных идей оказания помощи аридным территориям без вмешательства в распределение воды на суше. Это проекты, предполагающие доставку в пустынные районы пресной воды, «плавающей» в полярных морях и океанах в виде огромных айсбергов. Уже разработана, причем достаточно подробно, технология перевозки айсбергов в пустыни Ближнего и Среднего Востока, имеющие выход к морю. По сути дела, проекты относятся к использованию огромных ледников полярных районов, от которых, собственно говоря, и откалываются, отделяются айсберги, уплывающие затем в океан. Источник этот практически неисчерпаем: во льдах Арктики, Антарктиды и Гренландии сосредоточено пресной воды почти в 200 раз больше, чем во всех пресноводных водоемах Земли, во всех реках и озерах.
Использование айсбергов для водообеспечения пустынь никому не принесет вреда, не обеднит источники пресной воды, нужные какому-либо другому региону.
Ежегодно только в одной Арктике откалывается примерно 15 тысяч айсбергов. Большинство их не уходит от породивших ледяных массивов и тает почти на месте своего появления. И только наиболее крупные айсберги течение успевает протащить несколько сот километров в южном направлении. До берегов острова Ньюфаундленд, в частности, добирается 400 больших арктических льдин. Самые крупные из них имеют объем около одной десятой кубического километра. Чтобы получить эквивалент двадцати кубических километров воды, которую дает на орошение такая река, как Сырдарья, нужно было бы в течение года доставить в среднеазиатские пустыни чуть ли не две сотни больших северных льдин.
Значительно крупней айсберги, которые встречаются в водах южного полушария. В Антарктиде в море сползают довольно большие пласты материкового льда, имеющего толщину в сотни метров. Больше всего кочующих морских льдин отламывается от толстых шельфовых пластов, они являются продолжением материкового льда, но находятся уже не на суше, а на воде. Советские ученые, работавшие в Антарктиде, однажды обнаружили в прибрежных водах айсберг площадью почти в три тысячи квадратных километров — примерно на этой площади могут разместиться три таких больших города как Москва. Льдина поднималась над водой на 40 метров, а общий объем ее превысил 800 кубических километров. То есть в этой льдине было столько воды, сколько дает Амударья более чем за 12 лет. Советские специалисты вот уже более десяти лет наблюдают за другим гигантским айсбергом, плавающим у берегов Антарктиды, — его длина 70 километров, ширина 80 километров, толщина 300 метров, а пресной воды в нем не меньше чем 900 кубокилометров.
Предполагается, что с помощью спутниковой разведки для транспортировки будут отбирать льдины продолговатой формы. Затем им будут, как говорят специалисты, придаваться мореходные качества: заострят «нос», срежут выступы, которые могут оказывать сопротивление при движении в воде. Для того чтобы предотвратить сильное таяние льда в теплых морях, его сверху и снизу покроют листами теплоизолирующего материала. Наконец, в носовую часть айсберга вварят мощные металлические трубы, к которым будет крепиться буксирный трос. С его помощью 5–6 мощных буксиров доставят льдину к месту назначения. Существуют и другие идеи транспортировки больших льдин. Предлагают, например, установить на самом айсберге мощные электродвигатели, они будут вращать гребные винты или колеса и получать электроэнергию от кораблей-электростанций, сопровождающих такую самоходную льдину. Во всех вариантах предполагается, что доставленная к месту назначения большая льдина будет разрезана на ломтики толщиной метров в сорок, и их уже легко перевезут прямо в затон, где лед будет растоплен, превращен в воду.
Идея транспортировки антарктических льдов получила неожиданную поддержку от нефтепромысловиков, работающих на плавучих буровых станциях в открытом море. Для промыслов, расположенных у берегов Северной Канады, серьезную опасность представляют плавающие льды, и нефтяники вынуждены были найти способ защиты от них. Способ предельно прост. Как только радиолокатор обнаруживает льдину, приближающуюся к станции, к ней высылают мощный буксир. Льдину охватывают толстыми нейлоновыми тросами и отводят в сторону. И хотя такие транспортные операции выполняют лишь со сравнительно небольшими северными айсбергами (обычно объемом до одного миллиона кубометров, то есть 0,001 кубокилометра), накопленный опыт подсказывает, что в принципе можно перевозить льдины и покрупнее.
В последнее время все больший интерес к идее перевозки айсбергов проявляют богатые нефтедобывающие страны, в частности Саудовская Аравия. Создана объединенная франко-аравийская компания «Айсберг транспорт интернейшнл», которой обещаны миллионы долларов на разработку проекта и эксперименты. По предварительным расчетам кубометр воды из льдины, привезенной в аравийские пустыни, обойдется от 20 центов до одного доллара, что соизмеримо с ценой воды, полученной другими способами, например опреснением. Так что перевозка антарктических льдов может оказаться вполне выгодным делом для стран, где нет других мощных источников пресной воды, таких, скажем, как переброска части стока рек в пустынные районы. А для пустынных районов, отстоящих далеко от моря, получение пресной воды из привезенных льдов вообще, видимо, не имеет смысла. Может быть, настанет время, когда водоснабжение пустынь за счет льдов назовут проектом века. Вопрос только, какого именно: такие проекты, возможно, будут доработаны и реализованы уже в нашем столетии, но вероятнее всего это произойдет только в следующем веке.
В последние годы словом «проект» довольно часто называют не только какие-либо конкретные технические планы, но и большие общие мероприятия, те, что обычно принято было называть программами. Можно назвать международные проекты, направленные на охрану окружающей среды, в частности, на борьбу с процессами опустынивания. В рамках большой программы ЮНЕСКО «Человек и биосфера» проблемы пустынь входят в Проект № 3, цель которого — исследовать воздействие человека на пастбища, найти пути, предотвращающие опустынивание, и в Проект № 4, разрабатывающий проблемы влияния человека на экологические системы засушливых и полузасушливых районов. Проект № 4, уделяющий особое внимание последствиям искусственного орошения, является составной частью советской национальной программы «Человек и биосфера», все работы по этому Проекту координирует Институт пустынь Академии наук Туркменской ССР. Только в нашей стране к работе над Проектом № 4 приобщено свыше 50 научных и проектных организаций, исследования развиваются по шести магистральным научным направлениям.
Работы по борьбе с опустыниванием, которые сегодня ведутся в мире под эгидой Организации Объединенных Наций, бесспорно, относятся к проектам века по их размаху и по мощности научных сил, включившихся в исследования, и особенно по масштабам самого процесса опустынивания, по возможным его трагическим последствиям и важности борьбы с этим грозным явлением.
В августе 1977 года в городе Найроби, столице Кении, состоялась конференция Организации Объединенных Наций по проблемам опустынивания, в которой приняли участие представители более ста стран. Конференция была созвана по решению Генеральной Ассамблеи ООН, обсуждавшей последствия страшной африканской засухи, которая начиная с 1968 года в течение пяти лет приносила неисчислимые бедствия огромному региону и заметно расширила пустынные территории в зоне Сахели к югу от Сахары.
Засуха в Сахели не была какой-то трагической случайностью, а лишь сильным всплеском процесса, который характерен для многих пустынных районов. По статистике ООН, ежегодно становятся непригодными для сельского хозяйства 50–70 миллионов гектаров плодородных земель, то есть почти в 20 раз больше территории, которую занимает вся Бельгия. Только Сахарой за последние десятилетия поглощено более чем полмиллиона квадратных километров, чуть ли не 100 тысяч квадратных километров поглощают, захватывают ежегодно пески в Северной Африке. Ливийская пустыня наступает на плодородную дельту Нила со скоростью 13 километров в год. В Чили во время сильной засухи пустыня Атакама продвигалась ежегодно вперед более чем на два километра по фронту шириной более 100 километров. Пустыня Тар в Азии каждый год расширяет свои границы на километр. По некоторым расчетам, увеличение пустынных территорий ежегодно приносит убытки в 10 миллиардов долларов — половина той суммы, которую американцы затратили на всю свою программу полетов к Луне.
Объединение сил для противодействия опустыниванию может дать реальные результаты прежде всего потому, что этот процесс лишь отчасти обусловлен природными факторами. В основном опустынивание оказывается следствием факторов антропогенных, оно приобретает столь угрожающие масштабы главным образом из-за нерационального, а зачастую просто хищнического отношения человека к окружающей среде. Попутно хочется заметить, что человек сам потребляет немалые территории из фондов сельского хозяйства. Греческие ученые подсчитали, что разрастающиеся населенные пункты планеты ежегодно съедают по 200 тысяч квадратных километров полей и пастбищ и почти такую же площадь лесов. Что же касается опустынивания, то примерно девять десятых выявленных его причин связано с нерациональным использованием воды, земли, растительности, энергии. Лишь десять процентов причин опустынивания связано с природными явлениями. Дело усугубляется еще и тем, что процесс этот лавинообразный — опустынивание влечет за собой опустынивание.
Одна из самых распространенных причин превращения плодородных земель в пустыню — уничтожение растительного покрова. Это может происходить из-за нерационального, «на износ» использования пастбищ в попытке получить от них наибольшую сиюминутную выгоду. Постепенно плодородная почва, еще недавно закрепленная растениями, превращается в развеваемый ветром песок. К таким же трагичным последствиям приводит постепенное уничтожение лесов, процесс, который, к сожалению, идет очень интенсивно: по некоторым подсчетам, влажные тропические леса исчезают со скоростью шесть гектаров в минуту, то есть три миллиона гектаров в год. Причиной опустынивания нередко бывают вредные промышленные выбросы в атмосферу или в водоемы, из-за чего на больших территориях может исчезать растительность, а также засоление почв.
Важно, что в последние годы к борьбе человека с опустыниванием удалось привлечь серьезное общественное внимание. Миллионы людей во всем мире, и прежде всего жители районов, которым угрожает опустынивание, с волнением и надеждой следят за развитием международного сотрудничества, за формированием и реализацией крупных проектов, направленных на то, чтобы остановить наступление пустыни. Проекты входят в «План действий по борьбе с опустыниванием», детально обсуждавшийся на научных семинарах и симпозиумах и принятый на Международной конференции в Найроби. «План действий» охватывает довольно большой период времени — до 2000 года, но в нем намечен и ряд мероприятий, которые должны осуществляться немедленно.
Двадцать пять главных рекомендаций «Плана действий» объединены в восемь основных групп. Они затрагивают проблемы оценки процессов опустынивания, улучшения землепользования, сочетания индустриализации с развитием сельского хозяйства, укрепления национального научного потенциала, а также рекомендации международному сотрудничеству и немедленным первоначальным действиям. Нашли свое отражение в плане и совершенно конкретные меры, в частности, разработка индикаторов опустынивания и организации мониторинга — систематического наблюдения за состоянием среды в аридных районах.
Когда в экологических системах уже происходят серьезные изменения и процесс опустынивания развивается в больших масштабах, как это было, например, во время Сахельской трагедии, то предпринимать какие-либо эффективные меры противодействия очень трудно. И тем более трудно отвоевывать обратно территории, захваченные пустыней. Вот почему так важно разработать научно обоснованные показатели или, как их еще называют, индикаторы, которые позволили бы выявить самые начальные стадии опустынивания. Или даже процессы предшествующие, по которым можно было бы принимать не меры спасения, а меры профилактики. Важны также индикаторы степени уязвимости той или иной территории, то есть нужно знать признаки, по которым можно было бы судить о том, насколько данная территория может сопротивляться опустыниванию.
Индикатор — и об этом говорит сам смысл слова — должен давать информацию не только качественную, но и количественную. Вот почему требуются детальные предварительные исследования, которые позволят точно, как по шкале измерительного прибора, оценивать опасность опустынивания. Всевозможные индикаторы принято делить на три группы — физические, биологические и социальные. К первым относится степень засоления и ощелачивания почвы; глубина залегания грунтовых вод и их химический состав; толщина слоя почвы, в котором развиваются корни растений; интенсивность пыльных и песчаных бурь; наличие почвенной корки; количество органического вещества в корке; изменение расхода воды и количество переносимых водой осадочных пород; территория, охваченная водной эрозией, и мутность поверхностных вод. Как видите, в расчет принимаются показатели, которые могут достаточно хорошо оцениваться количественно, и главная задача состоит в том, чтобы на основе этих данных научиться делать точные прогнозы.
В числе биологических индикаторов тоже вполне конкретные показатели. Такие, как видовой состав растительности, количество растений на единице площади, их общая биомасса. Ценную конкретную информацию может дать и изучение фауны — оценка количества диких животных, их видового состава, а также масштабов животноводства на данной территории и некоторых характеристик стада, выпасаемого на пастбищах. Что же касается социальных индикаторов, то они охватывают главным образом антропогенные процессы. Такие, как развитие орошаемого земледелия, промышленности, использование растительности в качестве кормов и топлива, расширение населенных пунктов. Необходимо учитывать также структуру населения и его миграцию, состояние здравоохранения, условия питания и даже развитие туризма.
Изучение индикаторов далеко не завершено, но уже сейчас ясно, что наблюдение за процессами опустынивания должно обеспечить сбор больших объемов самой разнообразной информации. Причем она должна поступать регулярно и собираться с очень больших территорий. Подобную задачу можно решить главным образом путем хорошо организованных и отработанных наблюдений из космоса, в некоторых случаях дополненных аэрофотосъемкой, наземным контролем и экспедиционными исследованиями. Уже намечено несколько межнациональных проектов по мониторингу аридных территорий в странах Африки, Азии и Южной Америки. Проекты потребуют немалых затрат, но, бесспорно, они вполне оправданы, так как помогут уберечь чрезвычайно большие, в буквальном смысле неоценимые ценности — сохранить среду обитания человека, земледелия и животноводства, защитить ее от наступления пустыни.
Большой и во многих отношениях интересный «План действий по борьбе с опустыниванием», бесспорно, был бы еще более полезным и действенным, если бы в нем был учтен богатый опыт, накопленный в нашей стране. Потому что в Советском Союзе, как нигде в мире, планомерно и в широких масштабах ведутся работы по освоению пустынь и защите от их наступления на обжитые и освоенные территории. Достаточно вспомнить то, что сделано по обводнению и использованию пустынных территорий в Голодной степи, вспомнить об огромных масштабах освоения пустынь в Туркменской ССР. Но тот факт, что серьезные достижения нашей науки и практики в недостаточной степени отразились в «Плане действий», не следует считать делом непоправимым. Уже после принятия «Плана действий» произошло немало событий, позволивших нашим коллегам из других стран лучше познакомиться с работами советских пустыневедов.
Осенью 1978 года в Ашхабаде проходила XIV Генеральная ассамблея Международного союза охраны природы и природных ресурсов (МСОП). Эта организация — важный форум ученых и специалистов, занимающихся защитой природной среды и сбережением природных ресурсов в интересах всех стран мира. Хорошо известна во всем мире созданная и выпускаемая МСОП «Красная книга», ставшая важнейшим фактором сохранения богатств биосферы. На этот раз местом встречи не случайно был выбран Ашхабад — одно из центральных мест в работе ассамблеи заняли вопросы сохранения и повышения продуктивности аридных территорий.
Большие работы проводят советские ученые, занятые исследованием и освоением пустынь на основе двусторонних межгосударственных соглашений. Ведутся, например, совместные исследования с американскими учеными-специалистами, имеющие своей целью охрану экологических систем в аридных районах. Совместно с французскими специалистами разрабатываются конкретные пути утилизации солнечной энергии, которой столь богата пустыня. Таким образом, советские ученые взяли на себя важные обязанности в решении этой глобальной проблемы. Как первый шаг по реализации «Плана действий», принятого на международной конференции в Кении, Советский Союз внес предложение об организации в СССР постоянно действующих международных научных курсов по повышению квалификации специалистов развивающихся стран Азии, Африки и Америки по проблемам пустыни. Эти курсы, начатые в 1978 году, уже поставлены на долгосрочную основу. Слушатели международных курсов пустыневедов, организуемых в основном на базе Института пустынь Туркменской академии наук, так же, как и все ученые-пустыневеды, прибывающие к нам в процессе проведения тех или иных международных мероприятий, всегда с большим интересом знакомятся с постановкой фундаментальных научных исследований, с реализацией больших проектов по обводнению пустынь, размещению в них промышленности и развитию сельского хозяйства. Международные контакты способствуют тому, что накопленный нами опыт становится достоянием других народов, помогают сделать охрану окружающей среды делом, объединяющим народы. О том, что это значит, сказал Леонид Ильич Брежнев, выступая на одном из заседаний Президиума Верховного Совета СССР: «Рана, нанесенная природе на одном континенте, не может пройти бесследно на другом… Защита природы — дело всеобщее, оно требует усилий всего человечества».
Участвуя в обсуждении тех или иных международных проектов по борьбе с опустыниванием, таких, например, как «План действий», советские ученые неизменно подчеркивают важность не только чисто географических или биологических аспектов, но и социальных. Нетрудно доказать, что одной из первопричин Сахельской трагедии было стремление местных кочевников-скотоводов получить от пустынных пастбищ больше, чем они могут дать. А это, в свою очередь, оказалось следствием чрезвычайно трудной борьбы за существование. Стихийность, необходимость жить сегодняшним днем, прокормиться любой ценой, неумение или невозможность заботиться о будущем — вот те элементы отношения человека к природе, с которых начинается опустынивание. Они в равной мере присущи и остаткам патриархального уклада, характерного для многих пустынных районов, особенно в Африке и Азии, и для капиталистического способа хозяйствования. Хищническое землепользование или междоусобицы во все времена были силами разрушения, развала, деградации. Силами не менее опасными, чем грозные стихии.
Когда задумываешься о социальном факторе столь страшного процесса, как опустынивание, вспоминаются исследования известного советского археолога Сергея Павловича Толстова, о которых он рассказал в книге «По древним дельтам Окса и Яксарта». Многолетние раскопки на землях древнего орошения, расположенных в низовьях Сырдарьи и Амударьи (эти реки раньше назывались Яксартом и Оксом), обнаружили здесь остатки богатейших цивилизаций. Долгое время существовало мнение, что они прекратили существование исключительно из-за стихийно развившихся процессов опустынивания. Из-за того, что изменение климата и другие природные процессы уничтожили пастбища, разрушили или засолили плодородную почву, засыпали песками каналы и поля.
Однако более поздние открытия археологов, детальный анализ сделанных ими находок показали, что природу обвинять не нужно. Первопричина гибели древних цивилизаций совсем иная. Они стали жертвой прежде всего социальных процессов, междоусобных войн, нещадной эксплуатации беднейших слоев населения, стремления к накоплению богатств, к наживе любой ценой. А стихии, пользуясь тем, что во время общественных кризисов внимание человека отвлечено от природопользования, безнаказанно вели свою разрушительную работу. И превращали поля в пустыни только потому, что не встречали противодействия.
Сергей Павлович Толстов на несколько лет прервал свои исследования, он ушел защищать Родину, сражался на фронтах Отечественной войны. А когда вновь вернулся к любимой работе, то отметил глубокую аналогию между тем, что ему пришлось видеть в годы войны, и тем, что обнаружил в раскопках древних поселений. «Все эти прекрасные памятники, созданные трудом человека, именно древние войны превратили в мертвые города, мертвые селения, мертвые оазисы. Когда, вернувшись с фронта, я посмотрел новыми глазами на хорошо мне знакомые памятники, то остро почувствовал, как близко эти древние развалины напоминают руины наших городов, разрушенных фашистами».
Процессы опустынивания сегодня в той или иной мере угрожают огромным регионам. Согласно Всемирной карте опустынивания, принятой конференцией в Найроби в качестве одного из основных документов, наступление пустыни, если ему не противодействовать, могло бы захватить 45 миллионов кв. километров, то есть треть всей суши земного шара, территорию, где проживает около 14 процентов населения планеты. Уже одни эти цифры подтверждают, что изучение и освоение пустынь, детальное изучение процессов опустынивания и разработка эффективных средств противодействия есть проблемы глобальных, общечеловеческих масштабов.
Советские люди с гордостью отмечают, что во всех этих вопросах наша страна занимает самые передовые позиции. У нас проводятся фундаментальные научные исследования пустынь, ведутся важные прикладные изыскания. Советское государство неизменно выступает за сотрудничество народов в трудном деле охраны природы и противодействия стихиям. Выступает за то, чтобы могучие силы научно-технического прогресса были отданы не накапливанию смертоносного оружия, а сохранению и умножению природных богатств планеты, улучшению условий жизни ее растущего населения.
Наша Родина и словом и делом доказывает миру, что по своим целям и возможностям социалистическое общество, как никакая другая существующая система, способно решать жизненно важные для земной цивилизации задачи, обеспечивая гармонию во взаимоотношениях человечества с природой.