Собаку свою, большого, косматого и доброго зверя, Митрохин называл Зорро.

— Защитник заповедника! — говорил он про него.

И действительно, Зорро отважно сражался против волков, когда они стали тревожить заповедник.

На теле защитника заповедника остались глубокие рубцы и шрамы, полученные в схватках с вожаком стаи.

Митрохин уважал Зорро.

И Зорро всегда шёл с ним рядом: и в лес, и в правление заповедника.

Даже директор разрешил Митрохину входить в его кабинет вместе с Зорро.

И пока Митрохин толковал с директором, никто не мог войти в кабинет, потому что у порога лежал защитник заповедника.

Он никогда не подавал голоса напрасно и был уверен в себе и в других.

Его душа была создана для больших и сильных чувств. Поэтому и в голосе Зорро слышались только радость или гнев.

И вдруг Зорро потерял спокойствие, стал суетливым, что так не шло к нему.

И какие-то новые ноты послышались в его голосе. Он как будто был чем-то смущён, растерян…

Зорро убегал в лес, возвращался, снова исчезал… И даже скулил под окнами.

Жена Митрохина сказала:

— Житья нету! Спать не могу из-за него…

И Митрохин посадил Зорро на цепь.

Зорро успокоился, как будто цепь снимала с него ответственность за то, что происходило в лесу.