Я лёг на свою полку, достал синюю «Гимназию» и немного почитал про инспектора Прохора и его учеников. Как они друг друга изводили. Как будто вся жизнь у них была в одном тесном коридоре, где они никак не могли разойтись.
В общем, вся их жизнь мне мало понравилась.
И тут вдруг снова заработала машина. Читать было трудно, потому что корабль сильно раскачивался.
Тихие женщины тихо говорили между собой, прижимая к губам концы своих головных платков.
— Буря! Буря…
И укладывали детей спать.
Дети капризничали, их тошнило от качки.
На скамье напротив спал, вытянув ноги, человек в матерчатых туфлях. Чей-то сундучок выехал из-под нар и ударил его по ногам.
Человек в матерчатых туфлях проснулся и стал выяснять, чей сундучок. Ему показалось, что это сундучок большого рыбака. Но большой рыбак сказал, что у него мешок, который никому не помешает…
Тут началась ссора.
А я подумал: «Как же там Фукс?»
Качка становилась всё сильнее и сильнее. Трюм ожил и загудел. С верхних нар сорвался и упал на пол чемодан…
Я спустился со своей полки и тихо выбрался из трюма на палубу.
На палубе было столько света, свежести и чистоты, что я остановился от неожиданности.
Корма была в двух шагах!
Фукс встал на задние лапы, увидев меня, и заскулил.
Он был весь мокрый, на цепи, под канатами.
Держась за поручни, я добрался до него как раз в тот миг, когда волна перекинулась через борт и разбилась на корме.
Сама корма в этот миг присела, а потом полезла на стену.