Не знаю, как кому из наших, а мне этот закон о легализации стоит поперёк горла. Эх, встретить бы мне тех доброхотов из Евросоюза, что настаивали на его принятии, лунной ночкой, да в изменённом обличии. Я бы им растолковал различие между либеральной Европой и демократической Россией. Нет, у них теперь вампиры, оборотни, прочие неформатные создания живут припеваючи. Получше цветных и гомосексуалистов. Чуть что, такой шум поднимается, такой кипеж о нарушении прав личности. Аж завидки берут. У нас же, где обычный homo sapiens который век правды и справедливости ищет, куда рыпаться тем, кто раз в месяц обрастает шерстью или, скажем, спит в гробу и предпочитает кровь другим, более традиционным напиткам. Закон приняли (дело недолгое), перепись среди нас устроили (вроде бы как, для контроля за соблюдением наших прав), провели несколько ток-шоу по разным каналам, а потом и забыли. В общем, клеймо на лоб поставили, а дальше барахтайся, как сможешь.

Нет, те кто до легализации жил неплохо (политики, предприниматели, артисты и тому подобное) особо не пострадали, а вот нам простым ликантропам и бессмертным пришлось погано. С работой многие, естественно, расстались, жильё поменяли. Нет, не подумайте, никто нас не преследовал, просто доходчиво, очень доходчиво объяснили нежелательность нашего присутствия… Так то.

Первыми приспособились вампиры. Оно и понятно — среди кровососов днём с огнём (от подобной шутки у клыкастых мороз по коже, если конечно такое применимо к ходячим трупам) не сыщешь среднестатистического гражданина — сплошная богема, потомки дворян, граждане с двойным гражданством, иностранцы, богатые бездельники — сливки общества, одним словом. Им и менять ничего особенно не пришлось — просто объявили о своей истинной сущности и уже в новом, настоящем обличии продолжили заниматься бизнесом, выступать со сцены и тусоваться. Они даже выиграли — резко увеличилось число добровольных доноров и волонтёров, особенно среди молодёжи прозывающей себя готами (отчего недоросли, беззаветно предающиеся депрессии и пирсингу, выбрали себе имя народа растоптанного ордами Аттилы ещё в незапамятные времена, для меня до сих пор остаётся загадкой). В связи с этим, в срочном порядке приняли закон, запрещающий обращать в вампиров, а также использовать в качестве донора (добровольного разумеется) лиц не достигших восемнадцати лет. И он (о чудо!) исполнялся почти без нарушений. Были, конечно, кое-какие нюансы (вроде приписок, взяток и тому подобного) на местах, но вампиры, вышедшие на свет (удачный каламбур!) и не желающие мгновенной дискредитации, предпочитали лично информировать власти о всякого рода нарушениях, а потому, закон худо-бедно, но работал.

Однако, хватит про клыкастых, я больше, чем уверен, что они объявятся и ещё не раз. Уж слишком велика в них тяга к позёрству и игре на публику.

Значит, когда вампиры (я же говорил — без них никуда), подобно перестроечным кооператорам вышли из тени (конечно же законодательной), то, естественно, как и в те весёлые времена сразу же появились рэкетиры. Законы человеческого общества незыблемы, даже если вы человек всего наполовину или умерли пару веков назад. Угадайте, кто попытался устроить жизнь за счёт утончённых обладателей роскошных гробов? Конечно же мы — ликантропы потерявшие работу и жильё. Когда я, говорю мы — я констатирую собственную принадлежность к данному племени, но не собственное участие в гангстерских войнах сверхъестественных существ. И дело вовсе не в моих моральных принципах. Дело в другом — я слишком долго выбирал к какой из группировок присоединиться.

Исконно сложилось так, что среди ликантропов тон задавали четыре крупных клана — объединённые люди-волки и люди-лисы, люди-медведи, люди-рыси и самый молодой, но самый многочисленный клан — люди-крысы. Говорили так же о нагах — людях-змеях, но они всегда держались особняком. Попадалась и экзотика, вроде тигров, гиен, леопардов, даже лебедей и воронов, но очень редко, и все они всегда стремились присоединиться к одному из кланов. В давние времена между группировками велись кровопролитные войны. Потом, когда люди обрели силу и устроили на нас охоту, тогдашние лидеры кланов решили объединиться в целях выживания. С тех пор между носителями различной животной сущности царят вполне дружеские отношения (я знаю даже несколько смешанных семейных пар, не говоря уж о случайных связях и коротких романах). Иногда бывают мелкие недоразумения, ни без этого — мы всё-таки наполовину люди.

Так вот, нынешние главы кланов быстро поделили между собой жирующих кровососов и попытались заставить оных делиться. Вампиры не возразили, они назначили место и время встречи, для якобы переговоров, и…

Никто не обладает такими способностями к зачарованию и подчинению воли, как вампиры. Даже не особо сильный лет эдак ста вамп способен подчинить себе обычного человека или оборотня. Что же говорить о кровососах разменявших пару-тройку веков. Они ещё поступили с нами гуманно, отпустив «переговорщиков» и, предложив работу. Большинство сменило более слабых и менее живучих homo sapiens в дневной гвардии (при солнечном свете вампиры беспомощны) кровососов. Наиболее смазливых устроили по ночным клубам принадлежащим вампам. Многих взяли на содержание зубастики и зубастихи со специфическими эротическими фантазиями. Кое-кого даже устроили по профессии, которой они занимались до легализации.

Я, как и говорилось ранее успел к шапочному разбору. Не поучаствовал в скоротечных криминальных разборках среди монстров, но и к началу компании по трудоустройству тоже опоздал. Уже говорилось о четырёх кланах оборотней — но есть и пятый. Мы — росомахи. Нас больше медведей и чуть меньше рысей. По силе мы не уступаем волкам и тем же самым рысям, но у нас никогда не было организованности. Нас и кланом по сути дела нельзя назвать. В отличие от остальных у нас никогда не было вожаков, альфа-самцов и альфа-самок, мы не сражаемся за доминирование, не выступаем единой силой за интересы клана, мы даже в древних войнах не участвовали, разве, что только как наёмники. Мы — одиночки. При встрече двух людей-росомах не возникает ни радости общения, ни напряжения выяснения доминантности. Перекинемся парой слов — если охота, ну, может, вечерок скоротаем, новостями поделимся, если попадётся симпатичная самка, то новостями дело может и не ограничиться, а потом всё равно разойдёмся, каждый по своим делам. Так уж мы устроены.

Некоторые росомахи, из новообращённых, пытались как-то объединиться — получилась молодёжная тусовка по интересам, но никак ни клан. Многие перешли к волкам и рысям (медведи чересчур велики, а крысы — потенциальная добыча, в звериной естественно сущности), но большинство остаётся верными традициям.

Нас переписали и легализовали в последнюю очередь, благодаря всё той же разрозненности. До этого я вполне нормально жил и работал в небольшом городке. Удавалось даже без осложнений ежемесячно исчезать в пору полнолуния. В эти дни все ликантропы — от самых сильных до новичков — с трудом смиряют зверя, а потому, стараются держаться подальше от всего, чему могут нанести вред, особенно от людей. Вообще-то, перекидываться мы способны в любое время, но полнолуние — случай особый…

Жил я, значит, себе не тужил, и тут грянул чёртов закон. Меня и до этого считали странным, но особо не донимали. Так — зададут пару вопросиков с подковыркой, поперемывают косточки, пока не надоест и успокоятся. А тут… За месяц ко мне уже раза четыре цеплялись подвыпившие компании с извечным вопросом:

— А ты чего самый умный?

Бедолаги не знали, что оборотень, да и вамп тоже может без труда перевернуть легковой автомобиль. К тому же выносливость и способность к самовосстановлению у нас гораздо выше. Короче, попытки физического воздействия прекратились довольно быстро. Но я не мог ручаться, что кто-нибудь не додумается применить серебряные пули или серебряный нож. Вот тут уже будет не до шуток. Я решил сматываться.

Через Интернет не составило труда навести контакт с несколькими стаями волколаков и пардов (так себя называют рыси). Работу мне предложили, как я уже сказал не слишком сложную — выколачивать деньги с вампов. Одновременно меня принимали в стаю со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Пока я прикидывал и выбирал к кому же всё-таки присоединиться и присоединяться ли вообще (очень уж не хотелось терять свободу), криминальная война между двумя самыми многочисленными племенами монстров закончилась, так и не успев начаться. Только я, об этом пока не подозревал. Я мирно спал в купе вагона, с каждой минутой приближающего меня к столице и к новой жизни.

* * *

Да, скажу я вам — к жизни в большом городе нужно иметь привычку. Даже призвание, если хотите. Я всего пять минут стоял на площади трёх вокзалов, а уже проклинал всех и вся, особенно чёртов закон. Ни поток, ни волна, даже не море — целое людское цунами обрушилось на меня. Испугало, оглушило. Не прибавлял оптимизма рёв машин и отравленный выхлопами воздух. На несколько мгновений, я потерял контроль и почувствовал пробуждение силы зверя.

Вот это сейчас ни к чему. Ещё и при растущей Луне.

Конечно, народ в столице привык ко многому, но вряд ли и здесь обращения человека в зверя, посреди бела дня и на многолюдной площади стало делом привычным. Можно представить какая паника поднимется… Хм, к тому же при обращении придётся распрощаться с одеждой. Что будет, когда процесс пойдёт в обратную сторону и шерсть исчезнет. Не очень-то охота разыскивать работодателей в костюме Адама. Так и за решётку недолго угодить — доказывай потом, что ты ликантроп, а не извращенец. Да и вряд ли отечественные стражи порядка, так же озабочены соблюдением прав монстров, как европейские парламентарии. Особенно, если оные монстры сперва пугают обывателя зубами и клыками, а после разгуливают нагишом.

Я кое-как взял себя в руки, сила вроде отступила. Уже хорошо. Нет, всё-таки нужно было переждать полнолуние. Но, что сделано, то сделано.

Минут десять я стоял неподвижно. Сила убывала, сворачивалась, готовая явиться по первому зову или даже без оного. Многие из нас с трудом контролируют себя, при испуге, гневе, сексуальном возбуждении и прочих стрессовых ситуациях. К счастью, мой зверь оказался «дрессированным», и я пока с ним справлялся. Исключая, естественно, полнолуние. В этот период лишь величайшие из Мастеров способны держать силу в узде.

Люди шли мимо, кто-то обходил по инерции, кто-то натыкался, бросал не то ругательство, не то извинение. Но и те, и другие делали шаг, тут же обо мне забывая. Они походили на шестерёнки огромного механизма, подчиненные одной, неведомой им самим цели. Они видели перед собой лишь одну задачу — крутиться, выполнять обороты, пока не полетят зубья и на их место не поставят новую деталь. Я испугался. Только теперь до меня дошло, что новый закон, перекочевавший в Старый Свет из-за океана, а после и на нашу многострадальную землю, превращает нас, существ, коих долго боялись, проклинали, а то и вовсе отказывали в праве на существование, в часть этого бездушного, бессмысленного механизма под названием человеческое общество. Да, мы выходили из тени, получали права, попадали под защиту законов, но взамен становились такими же шестерёнками. Стоило ли оно того?

Однако не все спешили и шагали мимо с пустыми глазами. Как только сила успокоилась, я почувствовал чей-то взгляд. Где-нибудь в лесу или при меньшем скоплении народа я давно бы уловил чужое присутствие. Для любого животного (а это, как ни крути моя вторая половина) пристальный взгляд всегда означает вызов, а следовательно опасность. Оставалось найти неведомого наблюдателя и посмотреть ему в глаза. Я, конечно, на чужой территории, но не намерен за просто так живёшь, признавать над собой доминанта. Кем бы он ни был, пусть сперва докажет своё право на вызов. Всё же я не из сгинувшего клана людей-лисиц, что некогда признали главенство волколаков и теперь служат у них на побегушках.

Несколько поворотов головы. Нет, как же всё-таки тяжело ориентироваться в этой двигающейся массе. Как трудно сосредоточиться, когда сознание затуманено диким, сводящим с ума букетом парфюмерных изделий. Я не понимаю стремление ликантропов селиться в крупных городах. Другое дело — вампиры — они всегда рвались к столичному блеску, но мы… Хотя, кто бы рассуждал. Сам-то ты сюда зачем припёрся?

Звериное чутьё всё же не подвело, не прошло и минуты, как я засёк наблюдателя. Но что делать дальше — насторожиться или расслабиться? На меня смотрел обычный бомж. Он не вписывался в ритм движения людей-шестерёнок. Выпал из параноидально-размеренной работы механизма, а потому мог себе позволить спокойно сидеть у подземного перехода и пялиться на застывшего среди людского потока чужака. Или что-то другое? Сквозь похмельную поволоку выцветших глаз светился интеллект, в них ещё не поселилась тупая обречённость, которая бывает за чертой, когда ты уже ни человек, ни монстр, ни животное…

А может… Может это кто-то из легализованных или новообращённых? Мысль о вампирах отметалась мгновенно. Во-первых, солнце ещё не зашло, во-вторых никто из этих кровососущих пижонов не появится на публике в подобном виде даже под угрозой крещения или душа из святой воды. У них бзик по поводу внешнего вида и одежды. Среди них попадаются экземпляры, могущие свести с ума перевоплощением в чудовище, однако и в этом жутком виде, они сохраняют какое-то змеиное обаяние. Поэтому-то среди их слуг и доноров так много охочих до приключений дамочек и жаждущих самоутверждения юнцов.

Оборотня я бы тоже почуял сразу. На ум приходили лешаки, ворлоки, даже тролли. Но эти ребята всегда держатся обособленно и в отличии от нас с вампирами не стремятся к «благам» человеческой цивилизации.

А может этот представитель племени отверженных обществом, вынужденный вести животное существование, отстаивать пищу, убогий кров, да и саму жизнь, просто почуял мою сущность?

Так или иначе, но я на всякий случай показал клыки — знак довольно красноречивый. Бомж что-то пробормотал и скрылся в переходе. Так вот запросто уступил территорию? Возможно, отправился за подмогой. Я этого выяснять не собирался, а потому отправился к ближайшей стоянке такси.

* * *

При моём обычном везении, я не удивился, когда по указанному адресу оказалась какая-то дурацкая контора, а о работе для ликантропов там и слыхом не слыхивали.

— У нас свободно место курьера, — бросила мне на прощание дама с жутким парфюмом. Нет, я понимаю, обожаемый мной запах падали тоже не верх совершенства, но он всё-таки, как не крути натурален… Впрочем, о вкусах не спорят.

— Спасибо, я подумаю, — всё же надо проявлять вежливость. — А вы не знаете, куда переехал офис, который был до вас?

В ответ пожимание плечами. Оно и понятно. Какое ей дело до съехавших предшественников.

Я вышел на улицу. Положение — дурацкое. Нет, принадлежи я к крупному, влиятельному клану, вполне бы мог отыскать местных альфа, вписаться в стаю… В общем бы не пропал. Но, росомахи, к сожалению, одиночки, и, если каким-то чудом я наткнусь здесь на соплеменника, то поддержка и помощь мне, отнюдь, не гарантированы. Реальнее вписаться в уже существующее сообщество оборотней, но сие значит навсегда признать себя вторым и принять их доминантов. На это я решусь в крайнем случае. И прежде ещё много раз подумаю.

В такси я закурил. Водитель бросил очередной взгляд, так раздражавший меня за время поездки. Впрочем, мне он почему-то не понравился с самого начала, но его цена по сравнению с другими поставила личные симпатии на второй план.

— Куда? — тон человека не ждущего вразумительного ответа.

— Обратно.

— Не повезло?

— Как утопленнику.

Водила поморщился, словно я сказал какую-то гадость.

— Если насчёт работы, то лохматые давно перешли под начало вампов. Теперь всем заправляет Князь Города. Его Стефан зовут. Могу отвезти. Он без работы не оставит.

С минуту я переваривал услышанное.

— А это у всех таксистов подобная осведомлённость? И с чего ты взял, что я…

— Брось, — парень не дал мне договорить, — я тебя сразу вычислил. Стефан специально нас по вокзалам рассылает. Своим помогать.

Я освободил частицу силы. Парень явно не оборотень. На вампа не тянет. Может…

— Не напрягайся, — улыбнулся таксист. Чёрт, а губы у него неестественно бледные. Раньше почему-то не заметил. — Я — шилыхан. Встречал раньше?

Так вот почему он так напрягся, когда я помянул утопленника. Жертва русалок. Парнишка зачарованный их танцами и обречённый на вечное скитание между водой и сушей.

Я непроизвольно отодвинулся. Существо редкое, таинственное и непредсказуемое. К тому же зверь во мне, не испытывал к воде и её обитателям слишком уж глубоких симпатий. Парень улыбнулся. Без издёвки, как бы это сделал вампир или альфа-вожак, а вполне понимающе, даже дружелюбно. Так улыбаются взрослые, рассказывая перепуганному ребёнку, что под кроватью или в шкафу никто не затаился и что при свете спать не принято. Правда, так же улыбаются своим жертвам серийные убийцы.

— Не бойся, мохнатый, Стефан предпочитает, чтобы его работники вели себя по-людски. Насколько это возможно. К тому же мы, шилыханы, вполне безобидны. Так иногда подшутим…

Я в очередной раз пропустил реплику про мохнатого. После сочтёмся, красавчик. Интересно, он действительно так выглядит или просто зачаровывает? Вся эта лесная, водяная и горная нежить способна и не на такие шутки. Кстати, о шутках…

— Ну, приятель, — выдавливать беззаботность приходилось подобно засохшую пасту из тюбика, — приколы у вас тоже порой бывают о-го-го.

— Путаешь ты, — парень немного обиделся. — Это русалки утопить могут или лешаки в топь завести. Им всё можно. Русалки водяного дочки. Лешак — хозяин леса. А мы что? Ну, девчонок ночью пугнуть или обмануть какого простофилю насчёт зарытых сокровищ. Или скажем мавки. Перекинутся заблудившей девочкой, пристанут к путнику, тот выведет из леса, а мавка птичкой перекинулась. Только её и видали. Разве от того кому какой вред случается?

Ах ты безвредный какой! То, что некоторые на поиски лжекладов жизнь тратят, с ума сходят — это, конечно, ерунда. С другой стати, что ему бессмертному человеческая жизнь?

— Здесь ты прав, — парень улыбнулся, — про это иногда забываем. Только мы не бессмертные… Да не делай ты таких глаз! Видишь? — одной рукой он отодвинул воротник и показал след укуса. — За кровь, Стефан награждает кое-какими способностями. Я, к примеру, мысли читать могу. Немножко.

Отлично, глава кровососов питается от собственных работников. Ещё и мысли читает. Я напрягся и выставил мысленный барьер. Теперь, кто бы ни залез ко мне в голову — наткнётся на стену. Так-то!

— Это ты зря, — отреагировал шилыхан, — Стефан строптивых не любит.

— Лучше за дорогой следи. Шутник.

— А чего следить, мы уже приехали.

* * *

— Ты нужен Стефану, росомаха, — вдруг заявил шилыхан, когда я собирался покинуть машину, — но он вспыльчив, не любит открытого сопротивления. И наказывает гордецов. Будь осторожен.

— Он не мой хозяин, чтобы наказывать. Но за предупреждение спасибо. Пока.

— Надеюсь, до свидания.

Предупреждение прямо-таки переполнило оптимизмом. Дёрнул меня чёрт оказаться в столице. Дёрнул чёрт этих демократов принимать дурацкие законы. Жил бы себе спокойно. Убегал бы раз в месяц подальше от людей. Нет, будьте вы прокляты, перевернули всё. А тут ещё и с психованным кровососом встречаться. Не жизнь, а кусок свежего с кровью мяса.

— Ты росомаха? — раздражённый, я не обратил внимания на две приближающиеся тени.

— А разве похож?

— По виду нет, — уже другой голос, — по запаху — не ошибёшься.

Так, одна из теней — ликантроп. С очень приятным голосом. Да и второй тоже ничего.

— Ты на чужой территории, росомаха, — голос ликантропихи пробирал до костей и навевал фантазии неуместные в данной ситуации.

— Не по своей воле, кошечка, — по запаху я определил, что женщина оборотень из клана рысей. Уже неплохо — я недолюбливаю крыс. Среди них, в основном старухи, попадаются и довольно соблазнительные, но как представлю в обращённом состоянии… Нет увольте. Кем была вторая из теней, я пока не определил.

Девушки шагнули в круг света. Я чуть не задохнулся. Чёрт с ним со Стефаном уже ради такого сюда стоило приехать. Рысь была одета в кожаный комбинезон настолько узкий, что сразу снимались все вопросы о нижнем белье. Даже для фантазии места не оставалось. На скуластом лице горели зелёные глаза, пухлые алые губы приоткрывали ряд мелких белоснежных зубов. Рыжие волнистые волосы рассыпались по плечам и оттеняли белизну кожи. Товарищи, я почти уже влюбился!

И влюбился бы, если ни вторая. Она не излучала и капли агрессии спутницы. Округлое, с лёгким румянцем лицо, огромные, в обрамлении длинных ресниц, глаза, брови, словно лёгкий мазок крыла какой-то угольно чёрной птицы и заплетенные в косу золотые волосы. А одежда!!!! Вроде бы простенький допотопный сарафан с каким-то орнаментом, однако глубокое декольте и вырезы по бокам почти до талии вполне могли бы составить конкуренцию костюму рыси.

«Скорее всего вила», — подумал я и тут же похвалил себя, что не снял мысленную защиту, выйдя из машины.

И всё же я не мог решить, кто мне нравиться больше. Интересно, а в новом законе разрешается оборотням заводить гаремы?

— Чего напрягся, росомаха? — Рысь поигрывала серебряным стилетом с хорошей костяной ручкой. Предусмотрительно. — Падаль почуял или двух девушек испугался?

Хотелось выдать что-нибудь потрясающее, но куда провинциальному увальню против столичной утонченности. Но и отступать я не собирался.

— Ну, падалью здесь и не пахнет, а вот кошачьим туалетом и гнилыми водорослями за версту несёт.

Рысь разве что не зашипела, клинок сверкнул у меня под носом. Если бы ни вила — красоваться бы на моём лице новому шраму. Проверял лично — раны от ожогов и серебра не заживают бесследно.

— Стефан ждёт вас, — рука водной девы легла на плечо спутницы. — Мы проводим, а вы постарайтесь вести себя повежливее.

Чёрт, да чтобы услышать ещё раз этот грудной, успокаивающий голос я готов стать зайчонком. Однако, и гневная рысь — зрелище завораживающее. Вот и гадай, кем себя показать?! То ли нахалом, то ли воплощением смирения. Ладно. Разберёмся.

* * *

Клуб «Последняя капля» меня разочаровал. В резиденции главного вампира я надеялся увидеть нечто средневеково-готически-твердокаменно-устрашающее — здесь же обычная современная танцевальная забегаловка с мигающим светом и грохочущей музыкой. Одно «но», едва я, в сопровождении прекрасного конвоя, переступил порог заведения, на меня обрушился шквал силы. Я почувствовал массу вампиров, оборотней разных мастей и ещё кучи существ, о которых раньше знал лишь понаслышке. У меня подкосились ноги.

Вила поддержала мой локоть.

— Это у вас с непривычки, — чарующий голос лился в ухо, лишал мозгов, но зато возвращал силы. Рысь ухмылялась неподалёку, поигрывая стилетом. Это уже начинало раздражать. Какой идиот доверил девчонке холодное оружие?

Я высвободил руку и отстранился. Близость её тела губительно для моих, далеко не профессорских, но пока ещё нужных, мозгов.

— А люди здесь бывают? — как ни странно я перекричал музыку.

— Доноры и слуги, — я всё прекрасно слышал, хотя девушка даже не повысила голоса. Как ей это удаётся?

— И дневные рабочие, — презрительно бросила рысь, словно дневной образ жизни нечто совершенно примитивное. Интересно, сама-то она давно стала ночным обитателем? Судя по гонору — нет.

Мы прошли через танцпол — вампиры, в массе своей из новообращённых (старые, разменявшие сотню лет слишком утончены для подобного рода развлечений) и представители же нашего племени, никогда не отличавшемся тягой к высокому искусству, отрывались, как говориться, по полной. В основном волколаки и лисолюди. Я поймал несколько любопытных взглядов. Естественно, росомахи здесь, наверное, нечастые гости. Представляю, какие небылицы рассказывают о нашем клане. Хм, на первое время я здесь могу стать весьма популярной личностью. Нечто вроде циркового уродца.

У стойки бара сидел солидный вампир, лет, эдак, двухсот с хвостиком и… Я ошалел! Две навьи! Этих сюда каким ветром занесло? Похоже, Стефан и впрямь дяденька серьёзный. Вокруг, крутились мавки. То ли официантки, то ли обычные клубные шлюшки. Обсчитывать и соблазнять — их основной талант. Думаю, оказавшись в городе, они вряд ли занялись учёбой или пошли работать на фабрику. Не дано им этого от природы.

Зону всеобщего дёргания и грохота мы пересекли молча. Если мои спутницы обладают даром шептать на ухо с любых расстояний, я надрывать глотку не собирался.

Через едва заметную дверь мы прошли в подсобное, условно говоря, помещение. Я просто не смог подобрать другого слова, но определение «подсобное» далеко от истины. По роскоши коридор, в коем я оказался, мог соперничать с апартаментами какого-нибудь нефтяного магната.

— Покои Стефана за последней дверью, — сообщила вила. — Вы готовы к встрече.

— Всегда готов, как говаривали в моём далёком детстве. О коем вы, прекрасные, юные создания, знаете только по рассказам.

Вила хихикнула.

— Спасибо за комплимент, но сколько мне, по вашему лет.

Я подумал, и понял, что ляпнул глупость. В лучшем случае эта девушка годится мне в прабабушки. Рысь, однако, промолчала. Ага, насчёт тебя, киска, я не ошибся. Из новообращённых.

— Ну, каждому столько лет, на сколько себя ощущает, — попытался я сгладить глупый комплимент. — Вперёд, мои чарующие проводницы. На встречу неизвестности и господину Стефану.

Вила улыбнулась. Рысь так сверкнула глазами, что я понял — ещё немного и стилет окажется у меня между рёбер. Чёрт, может она лесбиянка или феминистка? Тогда комплименты надо попридержать для более благодарной аудитории. Такой, как например, моя вторая спутница.

* * *

Морально я был уже готов, что за дверью восседает вождь и учитель всех кровососов. Мудрый такой, древний, но живее всех живых. Шиш с маслом! Мы оказались в караулке или вернее сказать помещении для охраны. Стены завешены коричневым бархатом, светильники стилизованы под канделябры, на шикарных диванах какого-то там лохматого века развалились четверо волколаков и двое вампиров — не слишком старых, но и не из новообращённых. Неплохо устроились телохранители. Кстати, а для чего они великому и ужасному? Боится кого-то? Или для понтов?

Телохранители песня отдельная. На одном из вампиров была рубашка со средневековым жабо, широкий в две ладони пояс красной кожи с кучей мудрёных застёжек, до неприличия узкие чёрные лосины и сапоги по колено. Второй, видимо постарше предпочитал темные тона. Именно в них была выдержана расстёгнутая рубаха чёрного шёлка, узкие кожаные штаны и всё те же пресловутые сапоги. Надо ли говорить, что кровососы выглядели до приторности миловидно, что в купе с гардеробом наводило на нехорошие (с моей точки зрения) догадки. Впрочем для вампира, внешность — орудие для законной добычи крови. Инструмент. Удивляться тут особо нечему. Но эти двое всё-таки, по-моему переборщили. Впрочем, не мне, провинциалу, судить.

Волколаки — трое парней и девушка — походили на участников садомазохистского шоу или хеви-метал группу чудом перенёсшуюся сюда из 80-х годов. Шипы, кожа и всё те же сапоги. Чёрт, им обувь какой-то коптёр вамп выдаёт что ли? Один из парней одел узкую жилетку на голое тело, и я заметил, что в соски у него вставлены серебряные колечки. Меня передёрнуло. Вот этот — точно ненормальный. Одежда девицы состояла из сплошного переплетения кожаных ремней. При всей фантазии я не мог представить каким способом она всё это на себя натянула и каким способом сие макраме удерживается на теле.

Трое волколаков преградили нам дорогу. Девица обошла вокруг, несмотря на сравнительно недавний стаж оборотничества, двигалась она с потрясающей грацией.

Рысь, повернулась ко мне, глянула с интересом, хмыкнула. Я догадался, что удивлённый, поражённый, да и что греха таить абсолютно возбуждённый, я напрочь забыл о защите. Мои мысли читали все кому ни лень. Я представил нечто вроде стакана с ледяной водой (кто бывал на комиссии в военкомате меня поймёт, остальным незачем открывать стратегические тайны). Защита вроде восстановилась. Рысь ещё раз хмыкнула и повернулась к волколаку.

— Мы к Стефану.

— Хозяин не предупреждал, что ждёт бродяг, — девица успела присоединиться к товарищам и с откровенной издёвкой пялилась на мои старенькие джинсы и линялую футболку.

Чёрт, пришло время показать кто здесь альфа, а кто покусанная сучка. Я высвободил крошечный комочек силы и кинул в обидчицу. Волчица недоросль отлетела к стене и сползла по ней. Из-под маски царицы ночи и богини лесов выступила обычная перепуганная девчонка. То-то. Скажи ещё спасибо, что не пожалуюсь в твою пионерскую организацию.

Парни было рыпнулись на защиту. Но одному из них рысь приставила к груди серебряный клинок, двух других я накрыл волной силы. Они опустились на четвереньки, словно готовясь к обращению.

— Браво, Гуло, браво, — вампиры покинули диван.

Никогда раньше не дрался с кровососами, но всё случается в первый раз. Я приготовился.

— Успокойся, Гуло, — улыбнулся тот что в лосинах. — Это всего лишь проверка.

— Отпусти волчат, — добавил второй. — Они про вас ничего не знали.

— Надо бы повежливее разговаривать с незнакомцами, — буркнул я, однако силу успокоил. Рысь убрала стилет. Волколаки помогли встать подруге и отошли в дальний угол.

— Вожак стаи займётся их воспитанием лично, — пообещал первый вамп. — Даже извинится перед тобой, Гуло, если хочешь. Молодняк. А сейчас пройдите, хозяин ждёт.

— Надеюсь на этот раз без проверок? И что за дурацким именем вы меня зовёте?

Вампы улыбнулись.

Уже у дверей природное любопытство взяло верх. Я обернулся к вампам.

— Вопрос можно?

Оба кивнули.

— Вон тот, — я указал на парня с пирсингом. — Он что серебра не чувствует.

— Чувствует, — сообщил любитель тёмной одежды. — Просто он любит боль.

— Очень любит, — кровосос в лосинах похотливо улыбнулся, сверкнув клыками. Я поспешил ретироваться.

Чёрт возьми, мало того, что здесь все нежить и монстры, здесь ещё и извращенцев навалом! Ничего себе нашёл работу!

* * *

«Каков же повелитель, если слуги такие?» — думал я, оглядывая апартаменты Стефана.

Посмотреть на что было. Роскошь — убийственная. Музейного вида гигантская люстра и множество изысканных канделябров не столько разгоняли мрак, сколько его подчёркивали. Именно этот мерцающий полусвет-полумрак скрадывал размеры комнаты, обращая её то в просторную залу, то в интимный кабинет человека с изысканным вкусом. Повсюду, если не считать непроницаемо чёрного пола, царствовал багровый цвет различных оттенков. Стены, мебель, даже дубовый письменный стол, словно пропитались кровью. Это внушало ужас, но и одновременно завораживало, как впрочем и всё, что связано с вампирами. Такая уж у них натура…

Спутницы мои, казалось, перестали дышать. Впрочем, для вилы это неудивительно — она всё же нежить — а вот притихшая рысь меня удивила. Ну что же, один раз я уже клыки показал, продолжим в том же духе. По-моему, терять уже нечего.

— Ну и где ваш великий и ужасный? — я старался говорить погромче, чтобы скрыть дрожь в голосе. — В магазин отошёл, за бутылочкой крови? Или живот прихватило от волнения? У вампиров прихватывает живот?

Девушки смотрели на меня с ужасом.

— У вампиров другие болезни, Гуло? — голос за спиной, почти над самым ухом.

Да будь у меня трижды вольфрамовые нервы, я бы не мог не вздрогнуть. Проклятье, когда мы вошли, там никого не было. Да и в любом случае, мой зверь, должен, просто обязан был почувствовать приближение чужака. Я повернулся так резко, что едва удержался на ногах.

У дверей стоял высокий широкоплечий мужчина. С минуту наши взгляды изучали друг друга, потом я почувствовал нечто непонятное. Тело заполнил холод. Не холод температурный, а тот самый ватно-вяжущий, что бывает при большой потере крови, когда гаснут все желания кроме одного — спокойно наблюдать, как из твоего тела, капля за каплей, вытекает жизнь.

Мозг же наоборот, словно оказался в кипящем котле. Бессмысленное слайд-шоу из образов, зачастую незнакомых и непонятных, замелькало перед внутренним взором, грозя полным сумасшествием. Это чем-то походило на воздействие пресловутым двадцать пятым кадром. А может и не походило, может оно тем и являлось, потому как мелькание затихло и остался только один образ. Алиса. Самка-альфа, что заразила меня ликантропией. Я видел её такой, какой она была при жизни: манящей и повелевающей, заботливой и ненасытной. Именно такой она и была, пока добровольно не приняла смерть.

Проклятье! Я позволил вампиру захватить взгляд и теперь он полностью овладел моим сознанием и волей, манипулируя ими по своему усмотрению. Я стал его игрушкой. Огромным усилием, отвоёвывая каждый миллиметр я закрыл веки и опустил голову. Образ Алисы побледнел, в тело возвращалась чувствительность. Вместе с ней нахлынула нечеловеческая боль в мышцах. Расплата за сопротивление. Даже при моей способности к регенерации, хотя бы полдня придётся пролежать в постели, восстанавливая форму.

Ещё чувствуя слабеющую связь со Стефаном, я вызвал силу и послал ему заряд. Я не увидел, но почувствовал, как вампир дёрнулся, ни как от серьёзного удара, а как от шлепка, вернее пощёчины. Пустячок, а приятно. Мы тоже огрызаться умеем.

— Браво, Гуло, — услышал я. — Ты не только защищаешься, ты ещё и отвечаешь. На это решатся немногие из моих волколаков.

— А я не дрессированная собачонка, — говорить было настолько трудно, что каждое слово ощущалось гортанью, языком и даже на вкус. — И что это за идиотская кличка?

Я едва заметил, как вампир пересёк комнату и оказался в кресле. Чёрт, а силы у него действительно много. Интересно сколько веков копил?

— Это не кличка, это росомаха на латинском. Название животного скорее всего связано с бытовым старорусским языком, в котором выражение «ходить росомахой» означало неряшливость в одежде и манерах поведения. Вот только непонятно: то ли этот зверь со своими неуклюжими повадками дал повод так называть людей, то ли с людей кличка была перенесена на животное.

Рысь усмехнулась.

— Я бы предпочёл собственное имя, — меня начинало доставать это сборище эстетствующих монстров. — И комментарии я бы попросил держать при себе.

— Друг мой, — Стефан изобразил раскаяние, хотя и дурак понял бы, что кровосос наслаждается моментом, — ни в коей мере я не хотел вас оскорбить. Перед нашей встречей, я приказал подыскать мне кое-какой материал о росомахах и процитировал первое, что пришло на ум.

Ага, на ум тебе, кровосос, пришло именно посмеяться над моей одеждой. Чёрт, а сидит с таким видом, словно и крови никогда не пробовал.

Стефан улыбался. Неужто читает мысли сквозь защиту? Кто его знает. Позже разберёмся.

— Насчёт же имени…, — он глянул на девушек. — Анна, Кристина, вы всё замечательно выполнили, теперь подождите снаружи.

Девушки поклонились и направились к двери. Я проводил их взглядом. Последняя связь с внешним миром.

— Я чувствую вопрос, не относящийся к теме нашего разговора, друг мой. Задайте его и перейдём к делу.

— Вы читаете мои мысли?

— Нет, ваша защита довольно крепка. Я чувствую их. Вернее их направление, но не чёткую формулировку. Итак?

— Кто их них Анна, а кто Кристина?

Стефан расхохотался. Вполне искренне, на секунду я даже увидел его клыки. Обычно старые вампиры умело маскируют своё оружие и не обнажают без необходимости. Это новички готовы скалиться на каждом углу. Стефан успокоился, вытер слезу — интересно, настоящая или вампирская имитация.

— Понравились?

— А разве ни в этом их смысл жизни?

— Да вы правы и их, и мой, и ваш, большинства — покорять, соблазнять, получать удовольствие, властвовать. Для чего же иначе столь долгое существование. Что же маленькую рысь зовут Кристина, вила же, соответственно — Анна.

— Так я и думал.

— На вашем месте я бы выбрал Кристину. Она никогда не станет альфой, следовательно не покусится на ваше положение. К тому же она из другого клана, а значит меньше шансов, что она вступит в сговор с вашими предполагаемыми соперниками. Анна же… Она не человек. Вас это не пугает? Впрочем вы вольны в выборе.

— Я хотел всего лишь узнать имена, а не выбрать себе подружку.

— Дело времени, Гуло. Поверьте — дело времени.

— Я же просил без кличек.

— А вот с этого мы и начнём. Присаживайтесь.

Я устроился в кресле напротив, ещё раз осмотрел собеседника, стараясь избегать прямого взгляда. Второй раз я мог и не освободится. Стефан выгодно отличался от увиденных мною персонажей. Конечно, он уместнее смотрелся бы в каком-либо фильме по роману Генриха Сенкевича, но всё же ни лосин, ни кружев, ни пресловутых ботфорт. Его, судя по всему, дорогие сапоги доходили до середины голени. В них заправлены тёмно-синие средней, а по вампирской моде, необычайной ширины шаровары. Наряд довершала голубая рубаха с высоким воротом и отороченная каракулем бекеша. Виски и затылок он брил наголо, оставляя лишь клок волос сверху. Так называемый оселец. Сходство с гоголевским героем добавляли вислые усы, изрезанное морщинами лицо и шрам на щеке. Его он либо получил до обращения, либо познакомился с серебряным оружием или святой водой.

Ему бы к наряду и имени отороченную мехом шапку, кривую саблю — ни дать, ни взять — польский шляхтич. А может так оно и есть?

— Один фанатик плеснул святой водой, — нет, всё-таки он читает мысли. Защиту надо усилить, — когда мы бежали из Москвы.

— Вместе с Наполеоном? — я попытался хотя бы приблизительно выяснить возраст.

— На пару веков пораньше. Именно тогда я решил здесь остаться.

Чёрт возьми — четыреста лет! Он пришёл сюда вместе с Гришкой Отрепьевым! И уже был вампиром! Сколько же ему на самом деле?!

— Ну мы ещё потолкуем на исторические темы, — Стефан улыбнулся. — Чем вам не нравится обращение «Гуло»?

— Напоминает Куджо, — признался я.

Брови поляка поползли вверх.

— Кто такой? Альфа? Из какого клана? Вы с ним враждуете?

Ого! А литературу-то в стиле «триллер» вы не особо знаете, любезный пан. Да и кинематограф, судя по всему.

— Взбесившийся сенбернар из книги Стивена Кинга.

— Кинга? Сочинитель из молодых?

— Скажем, из современных.

— Вы читаете? Отрадно слышать. Среди новообращённых это считается чуть ли не дурным тоном. Они уверены, что обретённые способности лишь ключик в царство наслаждений и порока. Иногда заходят чересчур далеко. Я уже приговорил к смерти пару зарвавшихся молокососов. У ликантропов то же самое.

Я пожал плечами.

— Революция.

— Вы правы, — подхватил Стефан, — и нам, пережившим тёмные времена преследования необходимо всё держать под контролем.

Мы немного помолчали. Стефан теребил ус. Нервничает? А вампиры умеют нервничать? До этого я их считал мертвецами, поддерживающими жизнь за счёт чужой крови. А какие у мертвеца чувства? Хм. Может в них всё же остаётся что-то человеческое?

— Так созвучие в имени — единственное препятствие? — произнёс наконец вамп.

— А зачем, вообще, вся эта ерунда с переименованием?

— Если вы решите остаться со мной — это важно.

— Пока я ничего не решил.

— Тогда, за время беседы позвольте именовать вас Гуло.

Я махнул рукой в знак согласия, ещё не хватало затеять спор из-за мелочей. Как говорится, хоть горшком назови, только в печку не ставь.

— Превосходно, — Стефан откинулся в кресле. — Итак — имя. Вы первый альфа и, вообще первый из клана Гуло явившийся здесь. Следовательно, вы должны принять имя клана, как его лидер.

— А вот это мне нужно меньше всего. Никогда не стремился к руководящим должностям.

— Вы можете отказаться и тогда, все приходящие сюда росомахи будут вынуждены подчинятся альфа из других кланов. Так случилось с лисами, когда их вожак добровольно отрёкся от власти в пользу волколаков. Я думаю остальные вулпес не особо ему за это благодарны.

— Вулпес — лиса по латыни.

— Совершенно верно. Итак вы становитесь вожаком и защитником стаи до тех пор, пока кто-то из клана не посчитает себя в силах бросить вам вызов. Этого может и не произойти, если рядом с вами окажется достаточно сильная самка альфа. Её обычно так и называют — Фемелла.

— Чёрт, мне ещё и жена полагается?!

— Нет, если вы под этим понимаете традиционные взаимоотношения, то нет. Вы не обязаны делить с ней постель и проводить время. Ваша совместная задача — руководство стаей и её защита. К примеру Фемелла пардов не отличается особой верностью своему альфа. Она даже организовала запись своих похождений на видеоносители и знаете — неплохо на этом зарабатывает. Вы, я уверен, ещё получите приглашение на съёмки…

— Ага, порнозвездой я хочу становиться ещё меньше, чем вожаком. Стесняюсь, представьте себе.

— Я понимаю. Её основной контингент новообращённые. Я вас просто предупредил, чтобы не особо удивлялись.

Да, похоже удивляться я здесь скоро разучусь. Стефан, несмотря на все его сетования, весьма неплохо устроился. В его распоряжении армия придурковатых новообращённых монстриков, он владеет клубами, наверняка имеет долю с порно-бизнеса рыси нимфоманки. И это лишь верхушка айсберга — я больше, чем уверен.

— Так что вы решили? — Стефан застыл в ожидание. — Мои пояснения вас устроили?

— Вполне. Только я не уверен, что хочу становиться во главе стаи, и тем более обзаводится Фемеллой.

— Не торопитесь, друг мой. Разговор ещё не окончен, тем более, что вопрос о стае и самке, не более, чем формальность.

— То есть?

— Я не уверен, что под моим началом соберётся много росомах. За пять лет — вы первый. Я просто пояснил ваш статус по отношению к другим оборотням. Для вас же у меня заготовлена работа иного рода.

Вот те на! Только что меня возвели на трон и тут же пояснили, что я просто-напросто свадебный генерал. Монарх без подданных и королевства. С каждой минутой всё веселее.

— Пламя и серебро, — на суровом лице вампа отобразилось нечто похожее на смущение. — Я жуткий невежда! Хотите чего-нибудь выпить?

Я подумал и кивнул. В горле пересохло, пусть хоть крови притащат, если здесь другого не держат.

— Из вин я могу посоветовать…

— Я не люблю вино.

— Виски, коньяк…

— Пиво.

— Баварское, чешское…

— Жигулёвское.

Мои слова поразили Стефана не хуже пресловутого осинового кола. Я его действительно удивил.

— Вы шутите?

— Отнюдь. Но если нет, давайте что есть.

— Я не уверен, — он глянул в сторону двери, через мгновение вошла Кристина. — Вот что, детка, прогуляйся к бару и предложи им поискать пива, — вампир запнулся, словно предстояло сказать непристойность. — «Жигулёвского».

Тонкие брови поползли вверх. Я наслаждался моментом.

— Какого?

— Я неясно сказал?! — Стефан начинал злиться. — Быстро в бар и принеси, что сказано. Бутылки…, — он глянул на меня.

— Четыре в самый раз.

Кристина одарила меня всё тем же непонятным взглядом и скрылась за дверью.

— Можно? — я достал мятую пачку сигарет.

Стефан кивнул:

— Знаете, а я не успел пристраститься к табаку. Даже вкуса его не представляю, — плечи вампира опустились и сам он как-то съёжился. Возможно очередная сценка из разыгрываемого передо мной спектакля. Вампы — потрясающие актёры. Особенно в трагических ролях. Подобно лермонтовскому Демону, они притягивают жертву именно своей отверженностью, неприкаянностью и одиночеством. Только мне это представление до лампочки. Пусть хоть до рассвета разыгрывает сироту казанского — добровольным донором я не стану.

— Позвольте, — Стефан взял пачку. — Да приобретая бессмертие, лишаешься маленьких радостей доступных смертным… Кажется, это очень дешёвые сигареты?

Я только пожал плечами:

— К чему тратиться на дорогую отраву?

— В чём-то вы правы. Я заметил — вы не особо жалуете внешний лоск?

— А вы вспомните свою цитату про росомаху, — усмехнулся я.

— Хм, в этом есть свои плюсы. Однако большинство новообращённых присоединились именно благодаря возможности получить безупречную внешность, здоровье, возможность попасть в высший свет. Как вы стали оборотнем? Укус?

— Это важно? — мне не хотелось вспоминать прошлое.

— Скорее всего — да.

— Укус был потом. Сперва я воспользовался шприцом после самки альфа.

— Шприцом? Вы были в лечебнице? Нет, постойте… Вы были наркоманом?

— Скорее экспериментатором. Юный фаталист, желающий попробовать всё на собственной шкуре.

— Так, так, так. Вы сказали самка альфа? Но ликантропы не подвержены наркотической зависимости. Ускоренный обмен веществ. Понимаете. Наркотик действует быстрее, однако и последствия его применения проходят мгновенно, не доставляя неприятностей.

— У Алисы не было «ломок». Она мгновенно отключалась, но быстро приходила в себя.

— Это закономерно. Вы были близки? Она говорила кто она?

— Ничего она не говорила. Она была настоящая альфа. Всегда получала желаемое и ни от кого не зависела.

— Это она предложила вам уколоться одним шприцом?

— Нет, она как раз отключилась. Ввела дозу, от которой нормальный человек сыграл бы в ящик. Я кололся так называемым остатком.

— И что?

— Она чуть не пришибла, когда узнала. Потом успокоилась. Рассказала обо всём. Что со мной будет…

— Но она была не уверена в вашем обращении. Она всё равно вас укусила.

— Это я её упросил.

— Вы хотела стать оборотнем?

— Хотел попробовать. В первое же полнолуние и почувствовал все прелести обращения.

— Вы сожалеете?

— Не знаю. Что сделано, то сделано.

— Она помогла вам стать альфа?

— Алиса через месяц пустила себе в лоб серебряную пулю.

— Даже так! Сколько ей было лет?

— Понятия не имею. На вид двадцать пять, может чуть больше… На самом деле, наверное очень много, раз она постоянно хотела забыться, а потом… Скорее всего устала от вечной красоты и молодости.

Стефан вздохнул:

— Такое бывает. Я знал одного вампира, очень старого вампира. Он добровольно сжёг себя на солнце. Не хотел больше жить, не видя рассвета. Представляете.

Я только пожал плечами — что тут скажешь.

— Так следующее полнолуние вы встретили в одиночку? — вампир опять перешёл к изучению моей биографии.

— Нет, — возвращаться назад, даже в воспоминаниях не очень-то хотелось, но голос Стефана обладал какой-то особой силой. На его вопросы невозможно было не отвечать. — Я сошёлся с волчицей-оборотнем, подругой Алисы. Она не была альфа, но обладала большим опытом. С ней я стал тем, кем стал. Потом она присоединилась к стае.

— Замечательно. Позвольте ещё пару вопросов и перейдём непосредственно к делу. У вас были подруги среди смертных?

— Были, но мне с ними сложно.

— То есть?

— Во-первых, надо каждый раз во время полнолуния придумывать причину для отлучки, Во-вторых, приходится всё время сдерживать и останавливать себя…

— Конкретнее.

— Один мой знакомый — пард — во время секса сломал партнёрше лобковую кость. Он лишь на секунду потерял контроль и нанёс увечье. Сам того не желая. Понимаете о чём я?

— Вполне. И всё-таки, у вас, я думаю было немало смертных подруг. Вы прекрасно сдерживаетесь и контролируете защиту. Я не почувствовал слабины не на секунду.

— Я обязан отвечать?

— Отнюдь. Это ваше личное дело. Меня интересует другое. Вы до сих пор принимаете наркотики?

— Надоело.

— Прекрасно. По-видимому, наша очаровательная кошечка никак не может найти заказанный вами напиток. Либо он чересчур изыскан, для моего бара, либо…

— Либо она побежала за ним в соседний ларёк. Надо бы было ей и сигарет ещё заказать.

— Секунду, — я едва заметил, как Стефан покинул кресло и оказался в дальнем углу комнаты у старинного бюро. Чёрт, как он это проделывает?

Вернулся вамп уже нормальным способом и поставил передо мной изысканную коробку красного дерева. Как и всё в этой комнате, она казалась пропитанной кровью.

— Позвольте вас угостить, — он откинул крышку и достал сигару. — Держу для гостей.

Хм, на безрыбье и рак рыба. Покурим «Гавану» (наверняка, подлинную и самую дорогую), представим себя на время каким-нибудь Мистером-Твистером.

Я разминал сигару, когда открылась дверь и вошла Кристина.

— Задерживаетесь, дитя моё, — в голосе Стефана ни капли раздражения, однако девушка зябко передёрнула плечами. Немудрено, в одно мгновение вамп может оказаться за спиной и свернуть шею. Или вонзить в оную клыки. Даже не знаю, что лучше.

— В нашем баре отродясь такого пойла не держали, — сарказм и обида в голосе предназначались естественно мне. — Пришлось в круглосуточный сбегать.

— Не стоило надрываться, — я не собирался отмалчиваться. Альфа я или не альфа?! — Принесла бы, что в баре подают.

Рысь с трудом проглотила возмущение, ещё секунду и, казалось она зашипит.

— Успокойтесь, друзья мои, — широкая рука Стефана прошлась по волне рыжих волос. Кристина прикрыла глаза, прогнулась и потёрлась щекой о ладонь вампира. Обычный жест подчинения. На секунду я убрал защиту и позволил волне силы пройтись по комнате, коснуться рыси. Однозначно! Девушка имела две метки кровососа, а значит подчинялась ему.

Оба глянули на меня. Естественно они почувствовали прикосновение. Стефан устало улыбнулся и пожал плечами. Кристина, как ни странно смутилась.

— Я могу идти, — голос её дрожал и я почувствовал, каких усилий ей стоило не добавить «хозяин».

— Вы с Анной дождётесь нашего нового друга, — Стефан, вроде бы не заметил нарушения устава.

— Я помню, — девушка положила рядом с сигарами дешёвый пакет, который своим видом даже не нарушал, а я бы сказал — оскорблял — изысканное убранство комнаты. Мне это понравилось. Не то чтобы, Стефан меня раздражал, но слишком уж он переигрывал, изображая эдакого, восставшего из гроба крёстного отца с клыками.

Кристина скрылась за дверью.

— Она чувствует вашу силу альфа, — Стефан скрестил руки на груди. — И как любая самка оценивает свои шансы. Вы заметили?

— Любезный пан, — эти разглагольствования в стиле господина Дроздова начинали раздражать, — позвольте заметить, что и я, и она — люди в гораздо большей степени, чем вы сами. Не надо постоянно равнять нас с животными!

— А разве человек не то же животное? — вампир не обратил на мою вспышку внимания. Даже тона не повысил. — Будьте внимательнее, Гуло. Встречаются две собаки и начинают обнюхивать друг другу хвосты. Мужчина приглашает женщину в дорогой ресторан, заказывает изысканное вино и они вместе вдыхают редкостный букет запахов, каждый из своего бокала. Заметьте и тот и другой ритуал заканчивается одним — старым, как мир совокуплением. И неважно, где оно происходит — на помойке или в шикарной спальне. И там, и там верх берёт животное начало, которое человек научился маскировать условностями, традициями и правилами поведения. Но мы-то с вами знаем, что любой кавалер в дорогом смокинге, по сути ничем не отличается от блохастого кобелька, а его жеманная подруга — от обычной течной сучки.

Чёрт, а он умеет рассуждать. На мгновение, я даже заслушался и ослабил защиту.

— Ну уж вы-то принадлежите к высшим существам, — я звякнул пакетом и извлёк пиво. За неимением лучшего пробку сорвал зубами. Преимущество оборотня — сломанный зуб восстановится за сутки.

— Отнюдь, мой друг. Я такое же животное. Но может от философии перейдём к нашим делам? Мы ещё найдём время побеседовать и поспорить. А сейчас его слишком мало. Хотелось бы решить все вопросы до рассвета.

— Я само внимание. Вы уже предложили мне место вожака несуществующей стаи, намекнули на возможность потрясти гениталиями перед камерой. Я прямо-таки сгораю от нетерпения — что же дальше.

Стефан смеялся недолго, но, по-моему, вполне искренне. Хотя с вампиром ни в чём нельзя быть уверенным. Особенно, если кровосос прожил уже четыреста лет и перемещается по комнате подобно призраку.

Я глотнул пива и затянулся сигарой. И чего от них так с ума сходят? Самокрутка, она и есть самокрутка.

— Став оборотнем, вы избежали многих опасностей, — Стефан опустился в кресло.

Естественно, он намекал на курение. Я пожал плечами:

— Кому суждено быть повешенным, тот не утонет.

— Я всё забываю, что вы убеждённый фаталист. Но к делу, друг мой, к делу. Вы готовы?

Я кивнул.

— Прежде хочу сообщить вам, что все вампиры на этой земле, не более чем эмигранты. Да, друг мой, мы пришли, увидели пустоту и поспешили её занять. Местную диаспору, одну из влиятельнейших в Европе, уничтожили во времена Ивана Грозного. Тогда нас преследовали повсюду, но здесь особенно. Одно избиение стада людей-туров чего стоило. Они, кстати, так и не оправились. Вымерли вместе с турами натуралами. Нет, среди нас есть уроженцы Руси, но они молоды, не более двух веков. И я, и моё окружение — по-прежнему чужаки здесь. Потому, этот закон для нас очень важен.

Я приподнял бутылку, прося реплики. Стефан кивнул.

— Оборотни — уроженцы этой земли. Почему они с вами?

— Не все, друг мой, не все. Альфы волколаков и пардов на нашей стороне. С вожаком ратттов — крыс — у нас договор. А вот Урсус альфа отказался даже разговаривать.

— Вы про медведей?

— Совершенно верно. Но их клан невелик, живёт по патриархальным законам и к нынешним переменам равнодушен. Они не замечают нас, мы их. Меня такое положение вещей устраивает. Вы следите за моей мыслью?

— Стараюсь, но пока не вижу с какого бока меня тут приклеят.

— Время, друг мой, всему своё время. Я пытаюсь как можно глубже посвятить вас в суть проблемы. Из заслуживающих доверия источников, я знаю, что ратификация закона о правах паранормальных существ, может быть приостановлена. Против нас и левые, и правые. Мощное церковное лобби. Чтобы не ударить в грязь лицом, закон всё-таки протащат, но с убийственными поправками. Я пытаюсь помочь монстрам влиться в цивилизацию, но мою деятельность могут подогнать под закон о тоталитарных сектах, запретить…

— А вы этому удивляетесь? — я потянулся за новой сигарой. — Вы что, четыре века из гроба не вылазили? Не знаете, как здесь дела делаются?

— Сейчас другая ситуация. Позвольте кое-что продемонстрировать.

Стефан прошёл к портрету какого-то самодовольного господина в парике с буклями. Именно прошёл, а не переместился. По-видимому, меня ожидало нечто более эффектное.

Стефан легко отодвинул портрет. Повозился с дверкой встроенного в стену сейфа и вернулся к столу с пачкой фотографий. Всего-то! Я ожидал большего.

Первый же снимок существенно поколебал мой скептицизм. Зрелище впечатляло. Залитая кровью комната и повсюду куски человеческого, судя по всему, тела. Далее, женщина с вырванным горлом. В мёртвых глазах застыл ужас, сквозь зияющую рану виден позвоночник. Я перебрал стопку, люди с содранной кожей, выпущенными внутренностями, распятые на могилах, просто растерзанные.

— Что это? — я с трудом проглотил комок. Очень хотелось уединиться и опустошить желудок. Однако, зверь во мне думал иначе, снимки сделали настолько мастерски, что я почувствовал запах крови, остывающей плоти и разорванных внутренностей. Он хотел туда, хотел лизать ещё тёплую кровь, глотать свежее мясо, выгрызать из костей мозг. Стоило огромных усилий его успокоить.

— Деяния вампиров, оборотней, ведьм, — Стефан собрал фотографии. — Это небольшая часть собранного нами за пять лет.

— Мне казалось, вы запретили убийство людей.

— Запретил. Но страна огромна. Я не контролирую всех. Пока не контролирую. Есть Мастера вампиров и вожаки альфа, что сколачивают банды из новообращённых, есть ведьмы практикующие чёрную магию, в самом её жутком варианте, я уже не говорю о вурдалаках, упырях, умранях, навьях, мелких демонах, призванных неумелыми магами — эти не подчиняются никому. Теперь вы понимаете, какой это козырь для противников закона? Мне стоит огромных усилий поддерживать здесь, в столице и окрестностях, нашу репутацию. Кое-куда я послал Мастеров и альфа для наведения порядка. Но представьте, если нас признают опасными для общества и действие закона приостановится! Сюда со всего света хлынут истребители вампиров и охотники за скальпами. При здешней коррупции и беспомощном законодательстве они устроят настоящую бойню, не разбирая ни правых, ни виноватых. Вы понимаете?

Картина рисовалась мрачноватая. А если учесть богатство и влиятельность Стефана, то ему было отчего беспокоиться. При объявлении охоты на вампов, он окажется одним из первых в чёрном списке.

— Но вы что-то придумали, — в этом я не сомневался.

— Мне нужно время, Гуло. Время, чтобы уничтожить преступников, время, чтобы навести контакты с лешими, водяными и прочими аборигенами, время, чтобы взять ситуацию под контроль и доказать нашу лояльность.

— Пока не вижу своей роли.

— Мы подошли к этому вплотную. Идея создания в правоохранительных органах специального отдела по расследованию аномальных преступлений витала в воздухе со дня принятия закона. Однако не было подходящих специалистов. Формирование отдела почти заморозили. Да вы и сами знаете насколько сильны кабинетные отношения, личные знакомства и банальные взятки. Хороших идей много — воплощаются те, где есть финансовая поддержка или покровительство влиятельного лица. Однако, за пять лет мы кое-чего добились, и министр подписал приказ о формировании отдела по работе со сверхъестественным. Мне нужен там представитель.

— И вы хотите…

— Я хочу видеть на этом месте вас, Гуло.

— То есть, проще говоря, вы предлагаете мне стать ментом?

— Отнюдь, вы займёте должность эксперта, с правом на расследование и задержание.

— А кто сейчас занимает это место?

— Никто. Пока там работают только люди. Это и беспокоит. Их начальника я знаю лично. Он не совсем обычный человек. Обладает кое-какими способностями. В остальном, хуже некуда, либо недавние курсанты, либо дожидающиеся пенсии ветераны.

— Значит, я там буду один?

— Вы вольны подобрать себе команду. Но не более пяти сотрудников. Если вы прислушаетесь к моим рекомендациям, я с удовольствием помогу.

— Но почему я?

— Трезвый, холодный расчет, Гуло. Вампиры — беспомощны при солнечном свете, к тому же себялюбивы, лживы и коварны. Нет такого Мастера, кто бы тайно не мечтал занять моё место, место Князя. Подобных бойцов нужно держать при себе, а не ставить на передовую. Любой оборотень будет действовать прежде всего в интересах стаи. В этом случае, о добросовестной работе не может быть и речи. Вы, Гуло — одиночка на вас не давят законы клана, вы не развращены столичной жизнью. К тому же ваше положение и благополучие целиком зависят от меня. Значит, вы не предадите, по крайней мере, в ближайшее время. Я достаточно хорошо объясняю.

— Более чем…

— Вам случалось убивать людей, Гуло? — от неожиданности, я подавился дымом. — Отвечайте! — опять фокус с голосом, и я киваю против воли.

— Сколько?!

— Двоих.

— В обращённом состоянии?

— Да.

— Расскажите.

— Я не…

— Расскажите!!!

— Они зашли на мою территорию и били зверьё без всякой меры. Они убивали для развлечения. Они даже не подбирали добычу. Просто убивали.

— Их смерти хотел зверь или человек?

— Не знаю…

— Зверь или человек?

— Оба!

— Вы раскаиваетесь?

— Нет.

— Отлично, Гуло, расслабьтесь.

Снова нормальный голос, снова слабость во всём теле, ощущение какой-то вывернутости и выжатости.

— Чёрт возьми, Стефан, с вашими способностями вы ещё о чём-то волнуетесь?

— У каждого из Мастеров есть свой конёк: кто-то взглядом разлагает плоть, кто-то призывает животных, кто-то создаёт иллюзии. О некоторых способностях я даже не смею мечтать. Это раз. Я не хочу ссориться с людьми, снова скрываться, охотиться. Я хочу стать полноправным гражданином страны, в которой прожил четыре века. Это два.

Ха, вампир мечтающий получить избирательные права и гражданство. Комедия.

— Мы должны доказать, — продолжал шляхтич, — что не являемся патологическими убийцами и насильниками. Процент преступников среди нас не выше, чем, скажем, среди каких-нибудь гастробайтеров.

Умильная картина — вампир проповедует оборотню о гуманизме монстров. Верх абсурда!

— Вы владеете оружием? — как всегда Стефан умело перескочил с одной темы на другую.

— Да… К чему был тот вопрос про охотников?

— Я вас проверял. Холодным или огнестрельным?

— И тем, и другим. Немного. Если хотите сотрудничать, попрошу впредь не заставлять меня отвечать против воли.

— Я постараюсь. Так вы согласны?

— А вы можете предложить другую профессию?

— От съёмок в фильмах вы отказались заочно. Может вас прельщает карьера стриптизёра. Месяц занятий и вы на сцене. Кстати, вампир в кружевной рубашке, Вольдемар, просто обожает учить новичков.

Скажу сразу, я не собирался оголяться перед публикой, а воспоминание о кровососе в лосинах, его недвусмысленная улыбка только укрепили мою решимость. Я мотнул головой.

— Я так и подумал, — улыбнулся Стефан. — Могу предложить место в Дневной Гвардии. Но тогда вам почти постоянно придётся находиться в клубе. А вам, насколько я заметил, здесь не особо нравится.

— Чёрт с вами! Согласен! Кого вы можете порекомендовать в группу? Хотя бы на первое время.

— Позже, Гуло, позже. Сейчас, некоторые условия. Не хочу вас обижать, но вам придётся переодеться. Мой представитель должен производить впечатление.

— Только не говорите, что я должен влезть в костюм и нацепить галстук.

— Включите вашу фантазию, Гуло. Костюм, галстук. Банально. Впрочем, вашим гардеробом займётся Кристина.

— Представляю, во что она меня вырядит.

— Вы сможете отправиться вместе с ней и проконтролировать покупки.

— Не сомневайтесь, проконтролирую.

— Конечно, к тому же вы получаете возможность совершите прогулку по городу в кампании очаровательной девушки. Узнать друг друга лучше. Кристина одна из самых перспективных новичков. К вечеру вам подготовят оружие. Вы его получите и с этой секунды никто другой не должен его коснуться. Вы не на секунду не можете выпустить его из виду. Вы должны его контролировать когда спите, когда моетесь, даже когда занимаетесь сексом. Если ситуация окажется критической, прежде чем умереть, вы должны уничтожить оружие. Бесследно уничтожить. Мы не можем допустить, чтобы у наших врагов оказались в руках подобные козыри.

— Я понимаю, — похоже работёнка предстоит ещё та.

— Теперь о помощниках: вы предпочитаете потратить несколько дней на подбор, или доверитесь моему выбору?

— Вы заинтересованы в этом деле побольше меня. Значит дерьма не подсунете.

— Логично, хотя и грубовато. Прежде всего я посоветую Фёдора. Помните шилыхана? Он замечательный водитель. А вам придётся много и часто ездить.

Я только развёл руками:

— Ничего не имею против.

— Весьма польщён. И, наконец, ещё два сотрудника ждут вас за дверью. Кристина и Анна. Я думаю вы довольны таким выбором.

Удивляться я уже устал. Просто откинулся в кресле. Закурил пятую за вечер сигару. С тоской вспомнил о последнем глотке пива.

— Стефан, а для чего мне эти куколки?

— Я думал они вам нравятся.

— Так это забота о моей личной жизни?

— В каком-то смысле. Вы новый самец альфа, на новой малопонятной должности. Уверен, вас будут проверять, устроят несколько провокаций. Попытаются подцепить на крючок. А что служит лучшей приманкой для молодого мужчины, как не внимание соблазнительной женщины?

— Значит, вы приставляете ко мне двух секс-бомб, чтобы спасти от ловушек и сохранить мою нравственность?! Не слишком ли?!

— Я не лезу в вашу личную жизнь, Гуло. Я только надеюсь, что вам будет легче контролировать гормоны в обществе эти двух особ. Они вам нравятся. Вы, насколько я успел понять, им тоже не безразличны. Каждой по-своему.

— Ага, особенно Кристине, — я не мог сдержать усмешки.

— Особенно ей, — Стефан говорил абсолютно серьёзно. — Когда-нибудь она расскажет вам как стала ликантропом и вы поймёте причину её агрессии. К тому же девушка прекрасно знает город, в пешем передвижении она не менее искусна, чем Фёдор в вождении автомобиля. Анна вам тоже не помешает. Она не просто вила. Она Мастер Иллюзий. Согласитесь, умение не совсем бесполезное.

Я махнул рукой:

— Согласен. Только, за время работы я волен менять сотрудников, по своему усмотрению.

— Без вопросов, друг мой. Однако, надеюсь никто из моих протеже вас не разочарует. Теперь последнее и самое сложное. Вам нужна метка.

Ага! Вот и оно! Вампир остаётся вампиром, даже такой рассудительный и практичный, как наш шляхтич. Он совершенно не выглядел голодным. Наверняка подпитался перед встречей от кого-то из оборотней или людей доноров. Да и не кровь ему нужна вовсе. Ему нужно ощущение власти надо мной. Подтверждение собственного могущества.

Я мотнул головой.

— Никогда!

— Не торопись, Гуло, — голос снова изменился.

Мягкий как бархат, тягучий, как мёд, низкий до пределов восприятия человеческим ухом, он вливался в мозг, растекался в сознании, усыплял волю. Я ощутил покалывание во всём теле — Стефан освобождал силу. Не атакующую агрессию, но успокаивающую апатию. Сопротивляться и держать одновременно барьер становилось всё труднее. Но отступить я не мог. Некуда. Либо вампир вонзит клыки, либо я выдержу. Что будет дальше меня пока не волновало.

— Одна метка, — Стефан опять выбрал излюбленный способ передвижения. Он появлялся то слева, то справа, то за спиной, то в противоположенном конце комнаты, — не делает вас моим рабом, — вампир оказался в кресле напротив и попытался поймать мой взгляд. Я уставился в пол. — Я дарю вам часть своей силы, беру кое-что от вас. Между нами устанавливается мысленная связь, которую вы вольны блокировать по своему усмотрению. Будьте реалистом, Гуло, я мог бы не спрашивать вашего согласия, но я за взаимное доверие. В этом нет ничего страшного и унизительного. Все приближённые имеют мою метку или метку моих Мастеров. И они не рабы, даже не слуги. Вы же знаете, чтобы превратить кого-либо в слугу, нужно не менее четырёх меток. Соглашайтесь, Гуло, не позволяйте предрассудкам завладеть вами. Ведь когда-то вы уже согласились на укус. Укус оборотня. И обрели силу. Теперь я предлагаю её увеличить. Значительно увеличить. Попробуйте…

Я тонул в волнах силы, захлёбывался в звуках голоса. Человек во мне был парализован, зверь припал к земле и настороженно ворчал. Сам не понимая что делаю, я протянул вампиру руку. Стефан мгновенно оказался рядом. Я ощутил тепло его пальцев на запястье. Он склонялся всё ниже и ниже, к тому месту, где бил родничок пульса.

На секунду я поймал его взгляд и вдруг в памяти всплыла виденная ещё в первые месяцы действия закона передача. Называлась она «Интервью с Вампиром» — бессовестный плагиат конечно, но разве деятели нашего шоу-бизнеса когда-нибудь подобного стеснялись?

Так вот, ведущий за время разговора поинтересовался у приглашённого в студию кровососа. Почему бы им, вампам не перейти на кровь животных, тогда все сложности в отношениях с людьми отпадут сами по себе.

Гость сперва смутился, но после пояснил, что укус и питьё крови, не только лишь способ насыщения. Это своего рода эротическое удовольствие. А значит, контакт с животным будет расценен, как зоофилия и уличённого в подобном вампира не пустят ни в одно приличное общество.

Если контакт с животными — акт зоофилиии, то мы сейчас занимаемся… Проклятье! Я выдернул руку и отскочил в сторону. Собрал всю силу и выставил защиту, на которую только был способен. Попытался успокоить дыхание — чересчур уж частое. Рискую получить гипервентиляцию и упасть в обморок. Это сейчас ни к чему. Между лопаток я почувствовал струйку холодного пота. Чёрт возьми, меня только что чуть не поимели! Не важно каким способом! А я-то, идиот, развесил уши!

— В чём дело? — Стефан уже спрятал клыки, на его лице застыло искреннее удивление.

— Иди к чёртовой матери, извращенец! Поразвлечься хотел за мой счёт?!

— Я, собственно, не понимаю…

— Не понимаешь, мать твою?! Не понимаешь?! Ты чего сейчас хотел со мной проделать, педик чёртов!

— Вот вы о чём. Не думал, что подобные мелочи…

— Мелочи?! Твою мать! Мелочи!!! Можете перетрахать тут друг друга во все щели и всеми способами, но ко мне не один мужик не притронется, будь он хоть мастер, хоть фломастер, хоть альфа, хоть бета! Глотку перегрызу! Понял?!

Вампир, кажется, растерялся. Он застыл в кресле, теребя ус. По-моему, с этой стороны проблем он не ожидал. Кто же откажется почувствовать в себе клыки Князя. А вот и умойся! Кое-какие моральные принципы для меня незыблемы. Иначе так за долгий век оборотня чёрт знает до чего можно докатиться. Возненавидеть самого себя или стать полным ублюдком.

— Извините, — наконец, произнёс он. — Не подозревал, что у вас настолько сильна гомофобия. Однако поверьте, я и в мыслях не имел ничего, кроме метки.

— Ага! Пой, ласточка, пой! Я только в твои глаза взглянул и сразу тебя раскусил.

— Давайте забудем об этом инциденте, — Стефан поморщился. — Присядьте. Да не опасайтесь. У меня достаточно врагов, чтобы приобретать ещё одного, да ещё по такому поводу. Смешно подумать — сила предрассудков разрушила силу очарования Князя Вампиров.

— Та подыщите себе помощника без предрассудков, — я опустился в кресло. Мой зверь напрягся, готовый рвануться наружу и биться до конца. — Современного и продвинутого.

— Не так-то это легко, — Стефан вздохнул. — Значит вы не против метки, вас лишь смущает моя половая принадлежность?

Я не ответил и потянулся за очередной сигарой.

— Вы заставляете меня рисковать, Гуло, — продолжал вампир, — но нет времени искать вам замену. Думаю, теперь вы возражать не будете.

Я не успел ответить, вернее в очередной раз послать его куда подальше, как Стефан произнёс громко и властно:

— Аманда!!!!

* * *

Если я и хотел что-то сказать, то, через минуту, проглотил слова вместе со случайно откушенным кончиком сигары. Там где по моему мнению была сплошная стена, багровая ткань отошла в сторону и в комнату явилась — ОНА — мечта любого мужчины, если он, конечно не предпочитает четырёхсотлетних, вислоусых шляхтичей или щёголей в лосинах.

У меня перехватило дыхание. И было от чего — кто бы её не создал — Господь Бог, Дьявол или Мастер Вампиров — они создали совершенство. В ней воплотилось всё, о чём только можно было мечтать. В неё нельзя было влюбиться — её нужно было обожать и боготворить.

— Приветствую тебя, Князь, — проклятье, от этого голоса прошибал пот, кружилась голова, щемило сердце и происходило ещё кое-что, от чего мои джинсы вдруг показались тесными. Именно поэтому я остался сидеть.

— Аманда, — Стефан подошёл к женщине, поклонился и коснулся губами бледной руки, — Повелительница Желаний, Королева Наслаждений, Богиня Соблазнов. Ты редко появляешься в клубе.

— Здесь скучно, Стефан. Ты чересчур увлёкся бизнесом. Забавой смертных.

— А ты, по-прежнему, разбиваешь сердца и губишь души?

— И дарю наслаждение, Стефан, — в бирюзовых глазах сверкнул огонёк азарта. — Ты хочешь походить на людей, зарабатывая деньги, а я делаю их равными себе, даря любовь.

— Ты как всегда права, Аманда, — по лицу вампира и идиот бы догадался, что думает он иначе. — Да и кто я такой, чтобы спорить с совершенством.

— Ты старый, лживый вампир — улыбка Аманды светилась любезностью.

Стефан рассмеялся. Я, наконец, справился с гормонами и встал, не рискуя вызвать насмешку.

— Позволь представить, — вампир повернулся ко мне. — Гуло альфа. Мой новый помощник.

— Гуло? Росомаха? — бирюзовый взгляд прошёлся по мне, когда наши глаза встретились, то у неё они уже стали изумрудными. Вампирша даже не попыталась захватить и подчинить меня, как ранее Стефан. Ей просто уже незачем было делать. — Забавно.

— Всё забавнее, чем ты думаешь, — шляхтич нахмурился. — Я прочу его на очень ответственное место. Он должен стать моим представителем, но отказывается ставить метку.

— Это против закона, — Аманда пожала очаровательными плечами. — Совету это не понравится.

— Дослушай меня. Он не отказывается принять метку. Он отказывается принять её от меня. Потому что я, гм, мужчина.

Вампирша посмотрела на меня, потом на Стефана, снова на меня и вдруг рассмеялась. Чёрт, её смех сводил с ума. Я смотрел на это совершенное лицо, на убранные жемчужной сеткой медовые волосы, на алебастровую кожу, тёмное облегающее платье и понимал, что я полностью в её власти. Если она решит поставить мне сразу все четыре роковых метки, я не захочу сопротивляться.

— Не вижу поводов для веселья, — буркнул Стефан.

— А я вижу! — Аманда зашла мне за спину и положила руки на плечи. Я перестал дышать. — Я думала — твои прихлебатели развратили всех и вся. А тут появляется маленький, храбрый росомаха и смеет сопротивляться самому Князю. Я в восторге!

Тонкие пальцы разминали мне плечи, достаточно сильно, почти на грани боли, но мне это нравилось.

— Ты же знаешь, что я ставлю метку совершенно с другой целью! — вспылил Стефан. — Я не инкуб, если ты об этом!

— Однако, этот юноша тебе не поверил — она потёрлась щекой о мою шею. Я чувствовал себя пьяным.

— Он ярый гомофоб!

— Ты тоже когда-то был преследователем любителей мужчин. Постой, уж не во времена ли Влада…

— Оставим воспоминания на потом, — нахмурился Стефан. — Ты единственная из Мастеров, кому я доверяю, и от кого этот упрямец согласится принять метку. Ты поможешь?

— Ты примешь мою метку, маленький Гуло? — прошептала она над самым ухом.

Вместо ответа я повернулся и поцеловал её в губы. Аманда ответила и прильнула ко мне всем телом.

— Гуло, Гуло, — услышал я словно сквозь туман голос Стефана, — сколько же в тебе ещё человеческого…

Я тряхнул головой. Слова будто растаяли в воздухе. Для меня больше ничего не существовало, кроме объятий, губ и тела Аманды.

* * *

Очнулся я на широкой антикварного вида кровати. Надо ли говорить, что и подушки, и одеяло, и скомканная простыня были всё того же багрового цвета. Похоже, сам хозяин или тот, кто декорирует обитель Князя, питали к этому оттенку слабость. Я потянулся и откинул одеяло. Побаливали грудь, спина и шея. Немудрено, приснившийся сон наверняка заставил меня метаться и ворочаться. Гормоны, чёрт их побери! Вон и простыня бесформенной массой лежит в изголовье, и одна из подушек валяется на полу, и… Тут я обнаружил, что на мне нет одежды. Абсолютно никакой! Чёрт, а сон ли это?!

Я быстренько обмотался простынёй. Не очень-то хотелось прогуливаться голышом по чужой спальне и в чужом доме. Может всё-таки сон? Я наклонил голову и глянул на грудь. Восемь продольных царапин почти уже зарубцевались, но ещё побаливали. Я подошёл к туалетному столику, зеркало отражало почти в полный рост, оставалось повернуться спиной, вывернуть шею и увидеть… Впрочем, я знал, что увижу — те же розовые борозды пролегли через всю спину, доходя до края простыни и судя по ощущениям там не заканчивающиеся. Уже в какой-то апатии я откинул волосы и осмотрел шею. Почти у самой ключицы, где сквозь кожу проступала вена, багровел синяк. Это выглядело как банальный засос, если бы не две кровоточащие точки по краям. Так вот ты какая, вампирская метка.

Картинки прошлой ночи вернулись с чёткостью не присущей сновидениям. Да и какие к чёрту сновидения, кого я обманываю! Моё тело до сих пор помнило Аманду, ноздри ощущали запах её кожи и волос, аромат духов, на губах сохранился вкус поцелуев. Я смутно представлял, как мы очутились в спальне, но словно наяву видел, как покрытые чёрным лаком ногти Аманды, сперва разрывают футболку, а потом впиваются в мою грудь, как одним, едва заметным движением, она скидывает платье и слизывает кровь из нанесённых ею ран. Прикосновения языка обжигают не хуже серебра. Но меня это не пугает. Я жажду ещё. Зверь во мне рвётся наружу и хрипло рычит. Аманда отрывается от моей груди, откидывает упавшие на лицо волосы и смеётся. Совершенство её тела, звук её голоса, рушат остатки самоконтроля. Зверь совсем уже близко. Я чувствую жар. Я готов к обращению. Губы вампирши впиваются в мои. Я чувствую вкус собственной крови. Я чувствую, как сила зверя успокаивается и сперва нехотя, а потом всё быстрее и быстрее перетекает к ней. Мне не жалко, за эти мгновения я готов отдать всё. На место ушедшей силы, приходит нечто новое. Через жар и влагу плоти Аманды, я получаю часть её накопленной веками мощи. Обжигающе-холодная сила вампира наполняет меня, перемешиваясь с пылающей яростью оборотня. Мы делимся силой через каждую пору кожи наших переплетённых тел. Аманда прерывает поцелуй, с её губ срывается протяжный стон, она обнажает клыки, и через мгновение я чувствую, как они вонзаются в мою шею. Назревающий оргазм отступает, меня подхватывает тёплая волна спокойствия и наслаждения. Я чувствую ритмичные всё убыстряющиеся движения Аманды и её губы на шее, ощущаю как её ногти полосуют спину, слышу наши стоны, и я лечу. Я не хочу, чтобы это прекращалось. Наши тела сотрясают волны оргазма. Аманда отворачивается, убирая клыки из моего тела, нежно, лёгким движением, просит выйти меня. Я переворачиваюсь на спину и слышу:

— Маленький, храбрый Гуло.

Потом разноцветные круги перед глазами. Забытьё.

* * *

— А всё же жаль, Стефан, что ты не ставишь камер внутреннего слежения, — я резко обернулся, в дверях спальни стояли трое. Стефан и незнакомые мне мужчина и женщина.

— Запись этого представления разошлась бы на «ура», — женщина прошлась по комнате без определённой цели, скорее всего, она просто не могла долго оставаться на одном месте. Казалось в ней скрыта очень тугая пружина, задающая эту порывистую, чем-то даже пугающую, энергию. И она, и её спутник являлись ликантропами. Их сущность и силу я почувствовал без труда.

— Запись, где великолепная Аманда трахается с росомахой альфа, — она застыла напротив меня. — Это многого стоит. Ты эгоист, Стефан.

— Фелисса, — подал голос мужчина, — мы здесь не за этим.

— Вы не за этим, — она сделала ударение на первом и последнем слове, — а я…, — кончик розового языка прошёлся по пухлым губам. — Я…, — тонкие пальцы коснулись шрамов на моей груди, опустились к краю простыни. Я поспешно отступил. Женщина рассмеялась. — Какая скромность! Какое целомудрие! И не подумаешь, что час назад…

— Час назад, Гуло получил метку Мастера, — вмешался Стефан. — Не более того.

— Аааааа, теперь это так называется, — женщина улыбнулась. — Всё понятно.

Проклятье! Что, в конце концов происходит?! Где моя одежда? Бог с ней, с разодранной футболкой. Где хотя бы штаны?! Не очень уютно стоять в скользящей шёлковой простыне перед малознакомым вампиром, незнакомым оборотнем и его сексуально озабоченной подружкой. Кстати, на что это она намекала?

— Как вы себя чувствуете, друг мой? — тёмные глаза вампира излучали тревогу. — Процесс чуть было не вышел из-под контроля.

— А, по-моему, всё выглядело замечательно, — хохотнула женщина. — Я бы посмотрела ещё раз. Так возбуждает.

— На что посмотрела? — то ли закипающий гнев, то ли скрытые ресурсы силы, то ли ещё что-то позволили выдержать мне взгляд вампира. — Возбуждает что?

— Я контролировал вас и Аманду, когда пришёл Каттус и его Фемелла.

— Меня зовут Фелисса, — женщина села на кровать и вытянула стройные затянутые в чёрный шёлк ноги. — Запомни, Гуло.

— Да, — если вампир способен на чувства, то шляхтичем сейчас владело смущение, — познакомьтесь, Каттус — самец альфа пардов, Фелисса — Фемелла.

Женщина покинула кровать и почти кошачьей походкой приблизилась ко мне.

— Я бы хотела познакомиться, Поближе, — изящная ладонь коснулась моей щеки. — Гораздо ближе.

Если бы ни ночь с Амандой, я, наверное, польстился бы таким вниманием и подобными, откровенными намёками. Фелисса поражала красотой. Стройная, в короткой кожаной юбке и чёрном топе, она прекрасно владела телом, чередуя, то напряжение охотницы, то грациозность призывающей самки, то порочность жаждущей наслаждений женщины. На её округлом, почти детском лице, то и дело появлялось капризно-требовательное выражение, что скорее всего отображало главную черту её характера. Рыжие, в мелких кудряшках, волосы (у рысей-женщин, видимо, тяга к этому цвету, как у Стефана к бордо) она заколола на затылке, оставив несколько прядей падающими на глаза. Глаза поражали особо. Слегка раскосые, тёмно-медового цвета, они светились недюжинным умом и откровенной насмешкой. Она играла роль порнодивы, пустышки и наслаждалась тем, что ей это удавалось.

— Гуло, — тонкие пальцы скользнули по моему плечу. На всякий случай я придержал простыню. Альфа рысей в своей игре способна выкинуть любой трюк, — ну не надо так пялиться, — она подошла к мужчине. — Я польщена, что после Аманды, ты замечаешь меня. Но не в присутствии же моего альфа, — она потёрлась о его плечо и снова расположилась на кровати.

— Не слушайте её, — мужчина шагнул ко мне и протянул руку. — Каттус — альфа пардов. Рад что вы с нами.

— Я тоже рад, Каттус, но минутку, — я снова поймал взгляд Стефана. Чёрт, а это приятно смотреть в глаза вампира и не бояться попасть под его власть. — Насколько я понимаю, вы все наблюдали за тем, что здесь происходило.

— Гуло, я не мог оставить вас наедине с Мастером. Тем более с Амандой. Вы оба чудом остались живы. Сила…

— К чёрту силу. Вы подглядывали?

— Я должен был. Каттус и Фелисса пришли раньше назначенного. Я не мог…

— Брось, Гуло, — Фемелла закинула руки за голову и улыбнулась, — вы оба были великолепны. Кстати, не хотите принять в кампанию ещё одну девочку? — она надула пухлые губки и глянула на меня из-под длинных ресниц и упавших на лицо прядей. — Я буду послушной. Примете?

Вот тут я взорвался. Несколько минут я в довольно резкой форме высказывал всё что думаю о здешних обитателях, об их привычках и о борделе, созданном ими. Я не забыл помянуть близких и дальних родственников присутствующих (наверняка давным-давно почивших), а так же прародителя всех вампиров и оборотней.

Стефан морщился, как от зубной боли, Каттус сохранял хладнокровие, Фелисса хохотала. Выплеснув гнев, я уселся на кровать. Ладонь Фемеллы тут же оказалась на моём плече. Она улыбнулась:

— Злые, страшные монстры обидели бедного Гуло.

— Иди на…, — рявкнул я, и сразу понял, какую ошибку совершил. Её улыбка превратилась в стандартную гримасу уличной шлюшки.

— У тебя ещё хватит на меня сил? — почти простонала она. — Если я пойду?

Чёрт, в этой игре мне не стать победителем. Даже на ничью рассчитывать глупо. Последнее слово всё равно останется за рысью. Я промолчал.

На выручку пришёл Каттус.

— Фелисса, прекрати спектакль, — у него был низкий, хорошо поставленный голос. Мне показалось, что по профессии он адвокат. В пользу догадки говорили и дорогой классического стиля костюм, и строгий галстук, а также тщательно уложенные волосы и сама манера держаться. — Ты не перед камерой, и не в компании своих жеребцов.

— Дорогой, ты ревнуешь? — похоже, в своих играх его альфа не знала чувства меры. — А если это любовь? Ты не хочешь видеть меня счастливой?

— О любви и счастье поговорите в другом месте, пани, — что-то в голосе Стефана заставило рысь прикусить язык. Надолго ли?

Вампир кивнул Каттусу:

— Я попрошу вас, пан адвокат, — хм, я не ошибся, — пояснить нашему другу, что, контролируя его с Амандой контакт, я ни в коей мере не хотел оскорбить какие-либо чувства и нравственные устои. И уж тем более делал это не для удовлетворения каких-то низменных инстинктов.

Лицо Каттуса приняло выражение, с которым он, наверное, обычно выступает в суде. Оборотень откашлялся.

— Друг мой, — он говорил таким видом словно стоит перед полным залом, — позвольте полюбопытствовать, как давно вы являетесь ликантропом?

— Пятнадцать лет.

— Пятнадцать лет. Мы не столь долговечны, как Стефан и его, гм, соплеменники, а ваш стаж ликантропа, даже нельзя назвать юношеским. Вы едва ступили в пору отрочества, Гуло.

— А я в Совет Старейшин, как-то и не рвусь, — огрызнулся я. Фелисса негромко зааплодировала и послала мне воздушный поцелуй.

— Но ваша сила поражает, — Каттус не обратил внимания ни на мою реплику, ни на поведение своей самки. Казалось, сейчас его ничто не могло отвлечь от произносимой речи, и мало того, оглашая её, он получает истинное удовольствие. Своего рода словесная мастурбация. — Вы личность, которой чертовски везёт. Вы получили укус от одной из сильнейших альфа вашего клана. Вашим становлением занималась старейшая в том регионе самка волколаков. Ваше обращение всегда происходило в лесу. Вы могли охотиться свободно, как делали наши прародители. Вы никогда ни от кого не зависели, следовательно не делились силой. Вы не перекидывались без лишней нужды. И вот вы приехали сюда и всё перевернули. Вы становитесь вровень с оборотнями разменявшими полтора-два века и отвоевавшими место вожака чередой жестоких боёв.

— Я кому-то на мозоль наступил? — меньше всего мне хотелось впутываться в вампирско-ликантропские придворные интриги. — По-моему, Стефан сам хотел со мной встретиться и сам предложил работу.

— Я не отрекаюсь от своих слов, Гуло, — вампир оглаживал усы. Интересно, он нервничает и ли просто не знает чем себя занять. — Можете всегда рассчитывать на мою поддержку. А кому не нравится, — он бросил суровый взгляд на вожака пардов. — Пусть утрётся!

— Князь, к чему конфронтация? — Каттус блеснул одной из тех улыбок, коей, наверное в суде зарабатывает несколько баллов для себя и подзащитного. Здесь она ни на кого впечатления не произвела. — Парды всегда на вашей стороне, но в других общинах многие волнуются. И я их понимаю. Я застал лишь финал, момент, когда вы всё прекратили, но и это впечатляет…

— Чёрт, возьми, — гнев возвращался, — что я такого сегодня натворил? Переспал с чьей-то подружкой? Предупреждать надо было!

Стефан и Каттус переглянулись. Я должен был услышать что-то важное, но никто не решался мне это сказать.

— Послушай, зверёныш, — Фелисса поднялась с кровати и подошла ко мне вплотную. Я хотел отступить, но она ухватила моё запястье. Мериться силой с самкой я не собирался. Пока. — Во-первых, они всполошились, что ты такой молодой, а почти равен им по силе. Каждому из них, по-моему, кроме Раттуса пришлось убить вожака, чтобы занять его место. Они боятся твоего вызова, потому как сами уже давно разучились бегать по лесам, а охотятся лишь на напичканных снотворным оленей. Они — элита, понимаешь, а ты тут пришёл эдаким росомахой, — она улыбнулась, искренне улыбнулась, и стала гораздо привлекательнее, чем, когда корчила из себя нимфоманку, — как видишь, я выпросила у Стефана кое-что о тебе почитать, — Фемелла обернулась, словно закрывая меня от вампира и оборотня. Я смутился — девушка на две головы ниже меня и гораздо уже в плечах, но когда я почувствовал призванную ей силу, то решил оставить рыцарские порывы на потом. Я ещё не оправился от ночных событий, а Фелисса пока способна защитить нас обоих. — Ты отказался от метки Князя, — она не говорила, она словно выпускала слово за словом из обоймы, судя по виду мужчин, почти не промахивалась. — Тогда, наш повелитель и великий стратег выбрал Аманду — единственную из Мастеров не мечтающую занять место Князя. И тебе, везунчик, опять подфартило. Твоя сила и сила Аманды попали… В это… Ммммммм… Как называется, когда ноты совпадают?

— Резонанс? — произнёс я чисто автоматически.

— Да вроде этого. Аманда не столько питается кровью, сколько желанием, вожделением, да и самим процессом тоже. Тебя хотели ослабить, Гуло…

— Лишь для временного контроля, — вставил Стефан. — Для выяснения природы силы.

— Тебя хотели ослабить, — с нажимом повторила Фелисса. — Но просчитались. Ты не только делился с Амандой, но и забирал кое-что у неё. Она не возражала. Ей это нравилось. Вы попали в этот самый резонанс. В результате — ты получил сразу две метки, Первую, когда вы занялись сексом, вторую — при укусе. Если бы, Стефан за вами не наблюдал, и не прекратил вовремя вашу, весьма возбуждающую, акробатику. Вы либо стали триумвиратом — мощным и неуязвимым, либо — что происходит чаще — сожгли бы друг друга. Так, Князь?

— Несколько вульгарно, кое-где явные преувеличения, но, в целом, верно. Спасибо, Фелисса.

— На здоровье, Стефан, — она глянула на Каттуса, — а то некоторые думают, что я умею работать лишь промежностью, а языком только определённые штучки проделываю.

Вожак рысей смутился.

— Вы всё ещё сердитесь на меня, Гуло, — Стефан вздохнул.

— Мне надо отдохнуть, — почти зарубцевавшиеся шрамы снова болели, голова кружилась, а самое главное — я понимал, что вляпался по самые уши.

* * *

Сказать, что меня мучили кошмары, значит не сказать ничего. Даже во сне я понимал абсурдность и сюрреализм увиденного. Аманда вдруг представлялась сержантом милиции, Стефан в обнимку с адвокатом-оборотнем отплясывал краковяк, Фелисса становилась продавцом в салоне сотовой связи. Почти в каждом сновидении присутствовали Анна, Кристина, четвёрка оборотней-телохранителей и шилыхан Федя. Всё это почему-то было завязано с расчленёнными трупами, лужами крови и варварскими жертвоприношениями. Вот такое авангардное кино.

Как ни странно, проснувшись, я ощущал себя прекрасно. Шрамы исчезли, метка не болела, а слегка чесалась. Хотя окон в спальне не было, я почувствовал, что за стенами замечательное, солнечное утро. Настроение улучшилось ещё на пару делений. Я покинул багровое ложе и на прикроватной тумбочке обнаружил свои джинсы, а так же футболку — копию моей, павшей жертвой нашей с Амандой страсти. Кто-то натянул на меня боксёрские трусы (я чётко помнил, как отрубился завернувшись в простыню), и я очень надеялся, что это не Фелисса — стервозная альфа не упустит возможности позубоскалить на эту тему, при чём в самое неподходящее время и обязательно в людном месте.

Я едва успел одеться, когда распахнулась дверь и вошла Кристина.

— Доброе утро, начальник — сарказма более чем в избытке. — Как отдыхалось?

— Замечательно, — не хотелось портить настроение утренней перепалкой. Интересно, среди женщин-рысей одни только стервы? Это у них такой критерий отбора?

— Понятно, — она прислонилась к дверному косяку. Всё тот же обтягивающий костюм, тот же рыжий водопад на плечах и спине, те же мерцающие зелёные глаза. Даже серебряный стилет не убрала. — Проспать сутки и потом ещё жаловаться. Кстати, ты, — она смерила меня взглядом. — Ой, извини, теперь, наверное «Вы», — естественно в тоне ни капли раскаяния и ни намёка на искренность извинений. — Ты какое предпочитаешь обращение, начальник?

— Прежнее. Ты сказала сутки?!

— Даже больше. Ты отключился позавчера, перед рассветом, а сейчас почти полдень. Мы с Анькой тут дежурили по очереди. Крепко спишь, начальник.

— Прекрати говорить так, словно я тебе задолжал мешок «Вискаса», — девчонка, может и сама того не замечая, целиком и полностью копировала свою альфа. Только если Фелисса сделала упор на гиперсексуальность, то Кристина выбрала образ эдакой Никиты. Супервуман, блин! — Нам ещё работать вместе. Помнишь?

— Извини, начальник, — чёрт, к этой девчонке нужен другой подход, если он вообще существует. — Тебе завтрак в постель? Или сперва новости? Ещё Стефан велел тебя приодеть. Чем сперва займёмся?

— А где он сам?

— В склепе. Как и положено.

— А, чёрт! Точно! Сейчас же день!

— Рада, что ты возвращаешься к нам. Ещё немножко и составим распорядок дня, а то я уже устала торчать здесь. Кстати, Князь просил ещё раз принести извинения и не держать на него обиды. Интересно, о чём это он?

Я лишь отмахнулся. Сердился ли я на Князя. Ни капли — он вампир и поступает согласно законам своего племени. На Аманду? Её я просто хотел.

— Гуло, — напомнила о себе Кристина, — так чем займёмся в первую очередь? Не забудь, нам ещё нужно познакомиться с ментом.

— Чего?

— Дорогой, — она прошлась рядом и коснулась щеки тонкими пальцами, — ты не забыл, где теперь работаешь?

Прикосновения в мире оборотней значат очень много. Поэтому, я очень не люблю, когда меня касаются незнакомцы.

— Солнышко, — я схватил её за локоть и почувствовал, что сейчас его сломаю, — ещё одна такая выходка, и ты всю жизнь будешь хромать на одну лапку. Поверь, мне бы этого очень не хотелось.

Чёрт, сколько стали заложено в этой девчонке. Она даже не попыталась увернуться. Её рука расслабилась, изумрудные колодцы всосались в моё лицо. Через секунду я уже чувствовал её губы. Потом резкая боль в губе. Чёртова девка меня укусила! Я вырвался, захлёбываясь собственной кровью. Рысь хохотала. Я даже не стал вызывать силу, я просто отвесил ей пощёчину. И в этот момент почувствовал на запястье холод. Рука не работала.

Я оглянулся. Анна, кто же ещё?

— Всем надо успокоиться, — произнесла вила с улыбкой матушки, что сообщает о поспевших пирогах с капустой, но вот с грибами надо бы подождать. — Кристя, не надо конфликтов.

— Тебе эти уроды мало жизнь попортили?! — взгляд рыси сиял не хуже напалмового заряда. — Заявился тут! Росомаха!

— Ну, сударыня, — мне было неловко за недавнюю вспышку, — у всех свои недостатки. Я, кстати, не горел желанием работать с вами. Пардон!!

— Попробуй ещё руки распустить, начальник, — рысь явно не понимала, что подобные планы, насчёт её соблазнительного тела ушли до первого обращения. Я увидел её глаза и предпочёл замолчать. Вряд ли кому хочется получить кусочек серебра в спину. За что она, всё-таки на меня взъелась?

* * *

Помирились мы уже в машине. Причём инициатива исходила не с моей стороны. Я насторожился. Кошки, а рысь, как не крути, всего лишь большая кошка, не склонны к таким вот перепадам настроения. Если у вас на коленях расположилось урчащее пушистое существо, если когти спрятаны, а щека то и дело трётся о руку — будьте уверены — за проявление столь нежных чувств с вас стребуют по полной.

Вы скажете — паранойя, я отвечу — осторожность. А осторожность в кампании существ не уступающих мне в физической силе и кое-каких способностях, излишней не назовёшь. Лучше потом выглядеть дураком, чем оказаться трупом или тратить энергию на заживление ран. Я, конечно, принял перемирие, но бдительность не ослаблял ни на секунду.

Тут мы попали в пробку.

Много я слышал об этой столичной «достопримечательности». Лично попал впервые. Зрелище впечатляло и пугало. Сотни железных рычащих коробок перегородили проезжую часть, наполняя и без того тяжёлый воздух облаками зловонных испарений. Надо сказать, что автомобили давно превратились для смертных из средства передвижения, в некий фетиш, подтверждающий социальный статус, привлекающий самок и зачастую губящий владельца. Владельца ли? Многие смертные добровольно принимают статус слуги и донора при четырёхколёсом монстре. В этом, последние чем-то сродни вампирам.

Пока я предавался технопатическим размышлениям, Федя попытался выбраться с этого лежбища потенциального металлолома. Естественно, безуспешно. А ведь Стефан представил парня, как отличного водителя. Я, конечно, немного в этом понимал, но, наверное, можно было поискать объезд, прежде чем нас со всех сторон заблокировали такие же растяпы.

Кристина, похоже, на этот раз вполне согласилась со мной. Прогресс? Случайность? Отвлекающий манёвр?

— Водила, — в голосе столько сарказма, что можно запустить на нём небольшую электростанцию.

Похоже, в её рейтинге Федя занимает ступеньку ещё пониже меня. Откуда у девчонки такая ненависть к противоположенному полу. Редкое свойство для оборотней. Наверное, что-то из прошлой жизни.

Шилыхан лишь виновато вздохнул.

— Слушай, — я старался говорить спокойно, без эмоций, — сегодня мы ещё не на службе, но постарайся впредь так не облажаться. А если бы срочное дело. Есть же объезды… Не знаю, окружные какие-то дороги.

— Есть, — снова вздох. Ещё немного и хлынут горючие слёзы. Для подводного жителя, такой трюк — пара пустяков. — Отвлёкся как-то.

— Ладно, — отмахнулся я. — Сейчас все расслабляемся. И наслаждаемся отдыхом.

Абсурдность последних слов стала понятна через минуту. Сперва я открыл окно и честно попытался привыкнуть к смердящей смеси, что ежесекундно вдыхают местные обитатели. Привыкший к лесному воздуху организм взмолился о пощаде. К тому же какофония из рычания автомобилей, постоянных гудков, неумолкающих трелей мобильников и ещё кучи не особо приятных звуков буквально сводила с ума. Да, придётся попотеть, чтобы стать истым горожанином или хотя бы приспособиться к этому аду. Я немедленно вернулся к добровольной изоляции.

Федя включил кондиционер. Стефан, надо отдать ему должное, приобретал для своих нужд не протащенный через несколько границ ушлыми автоторговцами металлолом, а машины, где содержание вполне соответствовало названию. Кондиционер работал замечательно. Вскоре липкая жара и зловоние мегаполиса уступили место, возвращающей оптимизм прохладе.

Я включил радио. Мерзкие голосишки, сошедших с конвейера звездюков, верещали о плачущих небесах. Пришлось крутить настройки. Из океана безголосой пошлости и музыкального кретинизма, мне таки удалось выудить классическую мелодию. Пока я вспоминал название, мелодия оказалась всего лишь заставкой к какой-то пошло-назойливой рекламе. Я поспешно выключил радио. Лучше уж гудки за окном.

В салоне повисло тягостное молчание. Анна (сегодня она сменила сарафан на деловой костюм, но выглядела не менее потрясающе) добросовестно пыталась завязать беседу. Однако, я предпочитал наблюдать за новыми коллегами, пытался проникнуть в их мысли (похоже, после меток Аманды, у меня проснулась такая способность, но я не умел пока извлечь из неё полный КПД), потому отвечал односложно, порой невпопад. Кристина, похоже, отличалась словоохотливостью лишь в перепалках с мужчинами, а Федя, подавленный собственным промахом, все разговоры сводил к случайности попадания в пробку и винил во всём неведомого беса, который его якобы попутал.

— Ладно, — Кристина хлопнула по затянутым в чёрную кожу бёдрам. — Так до вечера сидеть можно. Тут рядом приличный магазин — минут пятнадцать ходьбы. Знаешь, где Сусанин? — обратилась она к шилыхану. Парень кивнул. — Как выберешься — подруливай. А мы так прогуляемся.

Я не горел желанием, прогуливаться по раскалённому асфальту и по забитым народом улицам, но рысь уже покинула салон и пробиралась между автомобилями. Мы с Анной переглянулись и последовали за ней. На тротуаре вила взяла меня за руку. Я ощутил почти человеческое тепло. Надо сказать, что пропала и её недавняя бледность. В отличие от Кристины, она не пользовалась или почти не пользовались (с женщинами в этом вопросе легко попасть впросак) макияжем. Щёки налились природным румянцем, любая помада в стыде убежала бы перед естественным цветом пухлых губ, золотистая коса, казалось, сверкала на солнце.

Анна заметила мой взгляд, почувствовала напряжение.

— Днём, на солнышке, я становлюсь почти как живая, — улыбнулась она. — Вот зимой, или когда пасмурно. Очень плохо. Зябко.

— Ты ни «как», ты живая, — шепнул я. Отрадно знать, что небезразличная мне девушка живёт ни за счёт чужой крови, как вампы, а благодаря обычному солнечному свету. — Самая здесь живая.

— Спасибо, — лёгкое пожатие тонких пальцев.

Кристина смотрела на нас, как смотрит побитая жизнью матрона на двух тискающихся подростков.

— Я могу пересесть в машине, — рысь намекала на моё место, рядом с водителем. Дудки! Я начальник — я и сижу впереди. — Там вволю и нашепчетесь и наобнимаетесь. Наш босс любит на публике любовь крутить. Школа Аманды.

Вила улыбнулась, по-моему, она не умела сердиться. Я же с трудом сдержал вполне объяснимую тираду в адрес дерзкой девчонке. А может и ещё что похлеще.

— Где твой магазин, — зверь с большим трудом вернулся на цепь. Руку Критсине я, естественно, не предложил. Себе дороже. Показывай.

— Только вы не увлекайтесь. Разговорами, — рысь криво усмехнулась. — Отстанете. Потеряетесь.

* * *

Со стороны мы, наверное, представляли чертовски странное зрелище. Длинноволосый тип в дурацкой футболке и выцветших джинсах, идёт под руку с шикарной женщиной (по виду, не менее, чем владелица преуспевающей фирмы), а рядом вышагивает девица в облегающем кожаном комбинезоне. Ветер играет копной огненно-рыжих волос, а при каждом движении, в теле словно оживает множество скрытых пружинок. Даже в походке Кристина вольно или невольно копировала свою альфу.

Магазин одежды, достаточно дорогой и престижный, чтобы заслужить гордое имя — бутик, буквально кричал, нет, истерически вопил о собственной престижности и доступности только для избранных. Чёрт, мы потратим здесь целое состояние на идиотские шмотки! По мне — могли бы и обойтись обычным рынком. Впрочем, деньги чужие, так что и беспокоиться особо не о чем. Вот только вырядить себя как клоуна или законченного извращенца я не позволю.

Кристина привычным жестом распахнула зеркальные двери и шагнула внутрь. Я полюбовался на собственное отражение. Если есть камеры наружного наблюдения (есть наверняка), то охрана уже спешит ко входу, чтобы выкинуть бродягу (меня то есть), сунувшего нос в мир богатых и успешных. Конечно выкинуть меня им не под силу, но как-то не хотелось затевать скандал.

— Смелее, Гуло, — послышался смех Кристины. — Это тебе не тайга. Здесь не покусают.

Я сжал пальцы Ани и толкнул чёртовы двери, что заставили меня сомневаться. Как назло, я забыл, что они открываются наружу, чем вызвал очередной приступ веселья у рыси. Даже улыбка вилы не успокаивала. Повоевав с дверями ещё немного, я всё же вошёл в храм тряпья и шмоток.

Кристина о чём-то трепалась с двумя модельного вида продавщицами. По-видимому, здесь она своя в доску.

— А вот и мой начальник! — и громкости, и радости чересчур. — Главный приодеть велел.

— Здрасте, — кивнул я, и произнёс, на мой взгляд, вполне уместную фразу. — Мне бы что-нибудь немаркое, и чтобы носилось подольше.

Кристина не смеялась, она смаковала, каждый звук исходивший из её великолепной груди.

— Они всё сами подберут, — успокоила меня Анна. — И мы поможем. Не волнуйся, Гуло, — и эта туда, же!

Продавщицы уже осматривали меня, словно манекен, который нужно вырядить и поставить на обозрение. Потому, я совсем растерялся.

Именно этим моим состоянием объясняется растущая на столике у примерочной гора одежды. Рысь и продавщицы сновали по магазину, принося всё новое тряпьё. Анна перебирала многочисленные пакеты, свёртки, коробки, поглядывала на меня и качала головой.

— Извольте на примерку, начальник, — голос Кристины вырвал меня из оцепенения. Она стряхнула капельки пота со лба, но выглядела довольной. — Оцените вкус подчинённой.

Я подошёл к горе тряпья, и… Оценил!!!

Каждый, наверное, помнит собственные чувства, когда на ваше день рождение заявляются малознакомые дяди и тёти — дальние и не очень родственники — многозначительно пожимают руку, тискают и норовят извозить в помаде. Потом дарят вам какое-то ненужное барахло и застывают, в ожидании извержения вулкана детской радости. И вы «извергаетесь», уступая подмигиваниям и просящим гримасам родителей.

Я очутился примерно в такой же ситуации. Даже вила, принимая роль взволнованной мамочки, умоляюще воззрилась на меня.

Наверное, мне всё-таки не надо было прыгать от восторга и благодарить тётю Кристину за потрясающий выбор, наверное, достаточно бы было улыбнуться, сдержанно поблагодарить и согласиться перемерить всё это дорогостоящее дерьмо. Наверное… Я не сделал ни первого, ни второго. Я принялся покорять этот гламурно-ультромодный Эверест, который вскоре обратился в Среднерусскую возвышенность.

На костюмы и галстуки я даже не взглянул (Стефан, кстати, и не настаивал, чтобы я напяливал это ярмо официальности и респектабельности), не большего внимания удостоились и начищенные до зеркального блеска туфли. Прозрачные, пеньюарного вида, рубашки, футболки-сеточки, виниловую шелуху я взял в руки с одной целью — отложить в сторону. Следом отправились просторные шорты, цветастые гавайки и дурацкие шлёпанцы. Недолго я рассматривал неплохие, на первый взгляд джинсы, однако и здесь, какой-то умник додумался опустить промежность чуть ли не до колена! Конечно, я польщён подобным мнением о собственной мужественности, но будем честны — природа не наделила меня столь щедро, а потому я отложил мешкообразные штаны для того, кому они действительно необходимы.

Возможно, новообращённые из Дневной Гвардии, стриптизёры и клубные мальчики Стефана, изошли бы слюной при виде выбракованного мною тряпья. Возможно, из благодарности они бы ползали на коленях перед госпожой Кристиной и целовали носки её сапог. Возможно… Но я не собирался уподобляться сим псевдодекадентам (почему-то, на ум пришло именно это слово), дабы снискать капельку благосклонности стервозной девчонки. Одежда должна создавать комфорт. А какой, скажите, комфорт в виниловых рейтузах и рубашке-паутинке. Для меня никакого!

Но не спешите назвать меня неблагодарной свиньёй и деревенским олухом. Из выбранного Кристиной я оставил две тёмные рубашки из неведомой мне, но очень приятной на ощупь материи, стопку нижнего белья (чёрт с ним, всё равно никто не увидит) и три пары кроссовок.

Кристина смотрела на меня, как на варвара шествующего по залитым кровью улицам Рима и отбивающего носы у античных скульптур. На какое-то мгновение её лицо стало по-детски обиженным, но рысь быстро вернула обычное презрительно-надменное выражения. Не дожидаясь окончания моей сортировки, она обернулась к продавщицам, всем своим видом словно говоря:

— Вы только гляньте на эту свинью среди апельсинов.

Похоже девицы вполне разделяли её мнение. Да подарил я им сегодня повод для разговоров и хихиканья. Анна смотрела на меня и укоризненно покачивала головой. Но я всё-таки не сдался и пришёл к финишу с указанными выше результатами.

— Это весь ваш выбор, — поинтересовалась королева дорогостоящего прилавка. Смотрела она на меня так, словно видела придурковатого Али-Бабу, что уходит из пещеры сокровищ, захватив всего лишь пару булыжников в карман драного халата.

— Отнюдь, красавица, — ситуация, как ни крути — забавная. Я даже начал получать какое-то извращённое удовольствие. Наверное, контакты со столичной элитой монстров не прошли бесследно. — Пока вы наблюдали всего лишь пробный рейс. Сейчас мы с девочками совершим контрольную закупку.

— Ага, разбежалась! — фыркнула рысь.

— Кристина, — в улыбку я подбавил столько мёда, что какой-нибудь медведь-оборотень давно бы бился в экстазе, — ты подобрала замечательные вещи. Глянь, кое-что я принял сразу. Но остальное, чересчур авангардно для столь провинциальной натуры. Предлагаю объединить усилия и подобрать что-то более скромное, но не менее гламурное, — проклятое словечко прицепилось не хуже прошлогоднего репья.

Рысь сделала вид, что не заметила моей иронии. Скорее всего, не захотела включать стервозность на полную катушку. Взяла тайм-аут? Постеснялась приятельниц-торговок? Так или иначе, но мы снова отправились в зал. Уже втроём.

Честно говоря, будь я один, я бы взял первое, что попалось на глаза и более менее понравилось. Однако, памятуя о поруганных чувствах Кристины и о пренебрежении просьбами вилы, я позволил вовлечь себя в двухкруговой марафон по торговому залу. Даже подержал в руках и прикинул на себе пару-тройку вещичек, что никогда не надел бы и под угрозой самых страшных пыток. Манёвр сработал, увлечённые рытьём в шмотках девушки, не заметили как я подобрал себе несколько пакетов с тёмными джинсами, классического покроя, ещё пару кроссовок и несколько чёрных футболок с едва заметными логотипами. Памятуя о показанных Стефаном фото, выбрал кожаные штаны — не виниловую гадость, а настоящую кожу, ещё хранящую запах убитого животного. В местах, где истерзанная плоть плавает в лужах крови, такая одежда верх практичности.

Когда девушки вернулись из дебрей модных прикидов, я продемонстрировал свой выбор. Особого восторга он, конечно, не вызвал, но и возражений не прозвучало так же. В знак благодарности и примирения, я принял подобранную рысью футболку. Анна всучила мне шейный платок и заколку к нему. Вроде как, для официальных приёмов. Всё же я, как не крути — альфа и не должен позорить клан Гуло босяцким видом. Всё для тех же приёмов, в качестве обуви (после долгих споров бесконечных примерок) мы выбрали сапоги, типа ковбойских, только гораздо короче.

В общем, путём взаимных компромиссов, стороны пришли к согласию!

Переодевался я в кабинке. Джинсы оказались в самый раз — достаточно узкие, чтобы не цепануться за какой-либо крюк или гвоздь (мало ли где придётся лазить на новой работе), но вполне могли скрыть, к примеру стилет в ножнах на голени или небольшую кобуру на поясе. Теперь ещё подыскать какую-либо куртку, для маскировки наплечной кобуры, если до неё дойдёт дело, и я в полном порядке. Подбор верхней одежды, правда, отложим на потом, возвращение в торговый зал вызывало у меня приступ панического ужаса.

— Могло бы быть и круче, — оценила Кристина моё перевоплощение, — если бы кого надо слушал. А так — пенсионер, за хлебушком вышел.

— Весьма польщён. И сколько этот гардероб стоит.

— Нисколько, — сообщила Анна, — магазин принадлежит Стефану. У тебя теперь здесь кредит.

Хм! Пустячок, а приятно. Жизнь похоже налаживается.

* * *

Насколько она налаживается и в какую сторону я узнал уже в машине. Федя, нужно отдать ему должное, всё же выбрался из пробки. Заодно, шилыхан сообщил, что вечером в наше распоряжение поступит микроавтобус с какой-то суперской связью, встроенным компьютером и прочей шелухой, в которой я абсолютно не разбираюсь. По мне, машина так и останется бездушной железкой, чем ты её не напичкай. Судя по восторженному тону Феди — я ошибался.

Кроме того, я узнал, что в «Последней капле» меня ждёт, доставленное по приказу Стефана оружие, сотовый телефон (чёрт возьми, всё-таки придётся таскать с собой эту пищащую гадость), а оборотни из Дневной Гвардии заняты поисками подходящего для меня жилища.

— Стефан велел, найти что-нибудь недалеко от клуба, — захлёбывался шилыхан. — Нас потом тоже рядом поселят, чтобы всегда быстро собирались.

Кроме того, в одном из ближайших отделений милиции (действительно, не тащить же монстров на Петровку!) нас поджидал начальник из смертных, а с ним пара волколаков.

Всё, кроме мобильника, меня порадовало. Впрочем, и обретение «ошейника раба двадцать первого века» я попытался воспринять философски.

По сложившейся традиции, всю обедню испортила Кристина.

— Давай, не болтай, а рули, — обломила девчонка восторги шилыхана, — мент нас ждёт, а нам ещё к стилисту. Если бы…

— Куда нам? — я задохнулся от возмущения.

— К стилисту.

— С ума сошла? Нас ждут, а ты причёску поправлять надумала?!

— Не свою, босс, — рысь похоже наслаждалась местью за сцену в бутике, — твою. Всё оплачено и приказано превратить тебя в плейбоя.

— Чёрта с два, — ответил я, когда до меня дошло, что светит моему и так пострадавшему за последнее время самолюбию. — Стричься я не буду, бриться не буду, маски накладывать не буду. Вообще, где мои старые шмотки — домой уезжаю!

В салоне воцарилась тишина. Даже в ауре Кристины я ощутил растерянность и тень испуга. Они поняли, что сказанное не шутка. По-моему, для них я значил что-то большее, чем начальник и новая работа.

— Ты серьёзно, Гуло? — куда только пропал гонор рыси. — Из-за таких пустяков?

— Пустяков?! — преимущество надо укреплять. — Гляньте на себя! Я ещё суток здесь не прожил, а уже тошно! Кто вы?! Звери? Люди? Нежить? Оборотни? Кто?!?! Сборище клоунов и сексуальных извращенцев! Вы презираете смертных, так какого же чёрта переняли у них самое отвратительное?! Неужели свобода и права были нужны вам, чтобы рядиться в дорогие шмотки и трахаться со всеми подряд?! Гордиться этим! Растянуть на века! И стать тем к чему вы стремитесь! Скотами! Смертные уже довели себя до состояния быдла! Вы бежите за ними семимильными шагами! Я понимаю, почему хотела умереть Алиса, почему волнуется Стефан… Я…

Тонкие пальцы коснулись моей щеки. Анна. Гнев стихал сам собой, но уступать я не собирался.

— Это просьба Стефана, — в голосе вилы, столько тоски, что сердце сжимается. — Это очень нужно. Сегодня тебя представят.

— У нас привечают по одёжке, Гуло, — если бы не агрессивный маникюр, вторую бы ладошку можно принять за детскую. — А мы очень хотим, что бы ты остался…

— Всего лишь укладка волос и советы по лосьонам, уходу за кожей, — снова Анна.

— Ты наш альфа и должен быть лучше других, — чёртова рысь оказывается умела быть ласковой и беззащитной.

Федя молчал, но прямо-таки топил меня в голубизне телячьего взгляда. Если бы ещё и шилыхан начал хныкать или попытался дотронуться, я бы ушёл. Но парень молчал и были в том молчании, взгляде какая-то нечеловеческая скорбь, безысходность, что я не мог сопротивляться.

— Только укладка, — предупредил я, отступая. — Иначе…

— Йес! — Кристина чмокнула меня в щёку и откинулась на сидении, возвращая прежний образ стервозной нимфетки.

— Спасибо, Гуло, — мягкие губы Анны задержались чуть дольше. — Я буду следить, чтобы тебя ничего не расстроило.

Федя ничего не сказал, а только вырулил на свободную полосу и прибавил газу.

* * *

Стилистов до этого я видел лишь по телевизору и всё время гадал, что это? Национальность? Раса? Или случайная, тупиковая ветвь в развитии приматов?

Когда в салоне к нам направилось существо с рожицей избалованной мартышки, в безвкусно-причудливых тряпках, навешанных на тельце, напоминающее сушёного кальмара, я ещё гадал. Когда из силиконовых напомаженных сарделек, в давние времена прозывавшихся губами, хлынула типичная тянущая гласные, и с астматическими вздохами, гнусавая речь, я понял… Стилист — это кара матушки природы за попытку изменить созданное великим её промыслом. Наказание за самовлюблённость и гордыню. Эти существа давно убили в себе всё живое, оставив напичканное силиконом и замазанное косметикой тельце, искусственный говорок, причудливые наряды и способность извлекать из забитого шмотьём, косметикой, купюрами и собственной псевдогениальностью мозжечка, либо банальщину, либо пошлость.

— Ну вы совсем охренели?! Где вас носит?! — тон любовницы олигарха, жаргон уличной девки. Одним словом — гламур! — Вас тут кто дожидается?! Вас тут звезда дожидается!

«Звезда» продефедировалО в нашу сторону. ПрижалОсь щека к щеке сперва к Кристине, потом к Анне. Губы-сардельки изобразили чмоканье. Этот ритуал, смертные, скорее всего переняли у оборотней. Только если у нас прикосновение это определение положения индивида в иерархической лестнице, то смертные превратили сие в бестолковую демонстрацию принадлежности к «сливкам общества».

Пока я гадал, зачем это дитя скальпеля напялило в июльскую жару какое-то подобие унт, оно обратило внимание на меня. Я отступил на шаг. Очень уж не хотелось, чтобы замурованная слоями крема и пудры щека коснулась моей кожи. Существо, однако, застыло, подобно жене Лота. Пустые глазёнки хлопали подведёнными ресницами.

— Что это?! — «звезда» ступилО на грань обморочного состояния. — Что это за колхоз?! Кто это носит теперь?! Вы охренели!!!!

— Это выбрал сам Гуло, — Кристина проглотила смешок.

— Охренеть! Охренеть! Кошмар! — в тоне стилиста появились нотки первоклассницы, заляпавшей чернилами белоснежный фартучек — Кошмар!

— Сергей…, — начала было Анна.

— Никаких имён! — взвизгнуло существо. — Зовите меня Звезда! Просто Звезда! Неужели так трудно запомнить?! — оно снова удостоило вниманием мои обновки. — Юноша, с какого трактора вы слезли?! Уже полгода, как никто не носит тёмного! Вы откуда?! С каких полей?!

Зверь просыпался. Он не сердился и не порыкивал. Сперва он почувствовал удивление, потом шквал омерзения и наконец непреодолимое желание, закопать «звезду» поглубже, а потом долго обходить то место стороной, пока мать сыра земля не обратит в прах это топчущееся по ней недоразумение.

Кристина почувствовала зверя. Она отступила в мою сторону.

— Всего полчаса, Гуло, — услышал я шёпот. — Потерпи полчаса.

Эх, наверное, сегодня день такой, что приходится играть по чужим правилам.

Я честно пытался терпеть. Мне очень хотелось избежать неприятностей. Я позволил усадить себя в кресло. Пропустил мимо ушей язвительные замечания о выборе одежды, о собственной дремучести в мире высокой моды и полном отсутствии вкуса. Я даже не обращал внимания на постоянные упоминания неведомого колхоза и неизвестного трактора. И чего это «звезда» так презирает сельскую местность? Возможно, не дают покоя мысли о собственном, отнюдь не дворянском происхождении.

Чёрт возьми, я даже выдержал душ из многочисленных флакончиков, тюбиков и прочей пахучей гадости! Однако, когда в руках «звезды» явились ножницы и оно недвусмысленно нацелилось стричь — терпению пришёл конец.

— Не надо трогать волосы, — я говорил вроде бы спокойно, даже попытался изобразить оттенок просительности.

— Что не надо?! Как не надо?! — пухлые губы сложились в бантик, угрожая лопнуть и явить свету силиконовую начинку. — Разве с этим можно выйти от Звезды?! — одна ручонка довольно болезненно теребила шевелюру, другая щёлкала ножницами. — Что скажут про Звезду?! Что Звезда слушает колхозников в прошлогодних шмотках?! Что от Звезды уходят с причёской тракториста?! Охренеть!!! — ещё один щелчок ножниц и на пол упал клок волос. Моих волос!

Все (кроме «звезды») поняли одно — что-то сейчас случится. Существо же продолжало верещать и щёлкать в неприятной близости от моей головы…

Честное слово, я хотел всего лишь отнять ножницы. Каюсь, не рассчитал силы. Раздался хруст и два наманикюренных пальца выгнулись под неестественным углом.

Секундная тишина показалась мне вечностью. Глаза охранников и сотрудников салона уставились на меня. Никто не мог понять до конца произошедшего. Казалось, что кондиционеры снизили гудение, а приторная музыка зазвучала тише. Немая сцена, дьявол её забери!

Из взгляда «звезды» улетучилась наигранность и появилось что-то осмысленное. Потом раздался звук, одновременно напоминающий писк гигантского комара и свисток кипящего чайника. «Звезда» смотрела на сломанные пальцы и впервые за долгое время возвращалась с придуманного небосклона на грешную землю. На ту самую землю, где за хамское поведение иногда можно схлопотать по морде, и порой это бывает очень больно. Вряд ли урок пойдёт на пользу, но на время заставит поразмышлять. Я надеюсь.

Первой в себя пришла Кристина. Она выдернула меня из кресла и, мимо пищащей «звезды», мимо сотрудников, вытолкала из злополучного салона.

— У тебя бешенство, росомаха! — прошипела рысь у машины. — Заварил кашу! Как её теперь Анька расхлебает?!

Хотелось что-нибудь ответить, но я промолчал. Наверное, действительно перебор. Не стоило калечить забавного уродца с манией величия. Я безразлично курил у машины, глядя на подрагивающий от зноя воздух. Как всё сложно в этой столичной жизни!

— Жди здесь, бешеный! Не вляпайся снова, — Кристина зацокала каблучками в сторону салона.

Я докурил и плюхнулся на сидение, рядом с Федей.

— Проблемы? — поинтересовался шилыхан.

— Парикмахеру два пальца сломали.

— Какому?

— Звезде.

Федя похлопал белёсыми ресницами, потом расхохотался:

— Твоя работа?

Я мрачно кивнул.

— Ну ты даёшь! — новый взрыв веселья.

— Ага, — я совершенно не разделял настроения водилы, — теперь там за меня Анна отдувается.

— Ну, она справится, — потрясающая беззаботность, — она у нас юрист и психолог. С дипломами. Официально. А этого чудика многие терпеть не могут. Он просто кое у кого сейчас в фаворе.

Известие о двух профессиях вилы отвлекло от неприятных мыслей. Подобное стремление нежити к образованию встречалось впервые. Другое дело — оборотни. Им приходится держаться за специальности, полученные до обращения. Подыскивать новые. А вот нежить… Хм…

— Так у неё два высших образования? — переспросил я на всякий случай.

— Точно, — кивнул Федя. — Её Стефан одно время хотел пресс-секретарём сделать.

— И?

— Что?

— Хотел, но не сделал. Я верно понял?

Федя кивнул:

— Она мечтает снова стать смертной.

— Снова стать? — я ничего не понимал. — Она разве…

— Она не настоящая вила. Когда-то была девушкой, человеком, как и я. Но я всего лишь неуспокоившийся утопленник… Она… Впрочем, это не моя тайна. Извини, босс, захочет сама расскажет.

Я отмахнулся, тем более, что времени на разговоры не оставалось. Девушки возвращались к машине.

Вид подруг, даже терпеливой до этого Анны, дружелюбным назвал бы лишь завзятый оптимист. Впрочем, они помалкивали, а меня судьба звёздных пальцев интересовала меньше всего. Оправится.

Не давало покоя иное — я почти ничего не знал о будущих сотрудниках. Федя, по-моему, парень разговорчивый и не будет умалчивать свою историю обращения в нежить. Анна и Кристина. Здесь сложнее — женщина, кем бы она ни была — всегда останется женщиной. Они просто не могут обойтись без тумана в собственном прошлом и самое поразительное — помнят только то, что хотят. Интересно у Стефана заведено досье на всех монстров. Хотя, после инцидента в чёртовой парикмахерской вамп вряд ли мне их покажет в ближайшее время. А ведь ещё и смертный с необычными способностями. Проклятие, нужно работой заниматься, а не шмотки закупать и не по салонам шататься!

Машина петляла по улочкам и переулкам. Федя, по-видимому, как и сапёр ошибался только раз. Куда мы направляемся, надеюсь не в солярий и не в какое-нибудь ещё необходимое для репутации преуспевающего столичного жителя злачное местечко. Нервы мои на пределе, а ошарашенный и слегка напуганный зверь, готов в любой момент оборвать цепь и показать клыки.

Девчонки по-прежнему дулись, Федя всецело поглощён маневрированием, заговаривать первым я не хотел. Попытался мысленно разобрать, рассортировать впечатления от встречи со столичным кланом монстров Получилась бессмысленная мозаика, достойная кисти отъявленного авангардиста.

— С тобой это часто случается? — наконец-то, кто-то не выдержал. Хотя, голос у вилы холодный и строгий, как у зубного врача.

— Что случается?

— Приступы немотивированной агрессии.

— Немотивированной?! Да эта образина надо мной открыто издевалась. К тому же я не просил везти меня к цирюльнику-гермафродиту!

— Гуло, нам только что едва удалось замять факт причинения физического вреда человеку.

— Так это был человек? А я думал мартышка-переросток. Очень уж много кривляется.

Федя хохотнул. Рысь фыркнула, не отрывая взгляда от окна.

— Гуло, — Анна оставалась спокойной и отстранённой, — здесь нет ничего смешного. Стефану стоило огромных усилий попасть в столичное высшее общество, ввести своих людей, закрепиться и стать модным. Выходки подобные твоей, даже если ими не будут заниматься власти, обрастают слухами и сплетнями, подрывают нашу репутацию.

— Госпожа психолог, — чёрт возьми девчонка утопленница читает нотации оборотню альфа. Мир сошёл с ума! — Мне глубоко наплевать на мою репутацию в высшем свете.

— Ты теперь часть команды Стефана.

— Так значит. Хм. Я и не знал, что меня пригласили ворковать с престарелыми геями и шастать по светским приёмам. По-моему, речь шла о чём-то другом?

— Первое время нам придётся бывать везде, где бывает Стефан. Смертные должны знать и о тебе, и о нашей работе. Видеть результаты. Понимать, что у Стефана всё под контролем. Верить, что мы похожи на них и не желаем противостояния.

— Для этого корчить из себя клоунов?

— Таковы условия игры, Гуло. Даже самые влиятельные люди не могут быть сами собой. Все играют какую-то роль. Порой не самую приятную.

Чёрт, как же мне хотелось ругаться — долго и грязно. Но ругать кроме себя некого, потому я и промолчал. Нашёл, блин, работу!

— Ты смиряешь зверя, Гуло, — гнула своё Анна. Чёрт, а она умеет быть надоедливой. — Ты что-то скрываешь. И когда он вырывается, случаются неприятности. Признайся, Гуло, дело в том, что несчастный смертный оказался нетрадиционной ориентации?

Я молчал.

— Ведь ты же отказался принять отметку Стефана по той же причине. В чём причина, Гуло? Чем они тебя раздражают? Это так важно, кто с кем спит?

Дальше я сдерживаться не мог. Зверь вырвался и наполнил тело кипящей мощью. Я ещё мог хранить человеческий облик, но внутри уже бушевала разъярённая росомаха.

— Важно! — мой голос мало чем отличался от гневного рыка атакующего зверя. Анна отпрянула. Кристина вжалась в сидение. Федя побледнел, но руль удерживал. — Важно?! Спроси это у восемнадцатилетнего пацана, которому посчастливилось оказаться в одной казарме с любителем мальчиков из знойного Закавказья! Которому, кроме обычных побоев и унижения пришлось пережить домогательства этого ублюдка! Которому, полгода пришлось не спать, а кемарить с табуреткой в руках, чтобы джигит, с помощью земляков не превратил его в свою «подружку»! Спроси! За него отвечу я — этих тварей нужно рвать в клочья!

Тишина придавила всех. Или это волна моей силы. Выплеснув гнев, росомаха вернулась на место, укрылась пушистым хвостом и время от времени недовольно порыкивала. Так всегда и случалось — зверь вырывался, «решал» проблему по законам леса и спокойно уходил, предоставляя расхлёбывать последствия человеку.

Впрочем, всё это детские отмазки. Росомаха здесь ни при чём. Представься мне случай снова покалечить уродца, я вряд ли отказал бы себе в удовольствии. И дело отнюдь ни в моей неприязни к педикам. Не только в ней… Многое раздражает в столичной богеме. Дорогостоящие операции, немыслимые круизы, огромные особняки и просто хамское поведение. И всё это намеренно выпячивается, раздувается и смакуется СМИ. А в государстве, где большая часть населения едва сводит концы с концами, где людей выкидывают на улицу за неуплату и где не знают, что произойдёт завтра, подобного очень не любят. Сначала терпят, далее ропщут, а потом… Потом бунт бессмысленный и беспощадный, как выразился классик. А уж тогда, господа хорошие, извольте не роптать на жестокость и варварство, не ведающего ни в чём удержу, русского мужика. Не скулите, глядя, как болтаются на фонарных столбах и деревьях, бывшие соседи по Рублевскому шоссе и партнёры по гольфу. Вы сами добились этого, позвякивая перед голодным и нищим народом неправедно нажитыми или просто украденными у того же народа серебряниками.

Вот к чему приводят походы к стилистам. Я, и в человеческой-то жизни, не интересовавшийся содержимым выгребной ямы под названием «ПОЛИТИКА», вдруг начал мыслить государственными масштабами. Издержки столичной жизни… Затягивает не хуже трясины или наркотика. Ты вроде бы и не замечаешь, а тебя всё засасывает и засасывает. И вот, позволь поздравить, дорогой друг, ты уже всего лишь крошечный винтик, в бестолковом механизме общества. Служи, дорогой, пока резьба не полетит, и тебя не выкинут за ненадобностью.

Мои глубокие и возможно небесполезные для юношества размышления оборвала Анна:

— Гуло, я понимаю ваши проблемы. Всем сердцем сочувствую. Но если бы Сергей подал в суд… Представьте себе заголовки репортажей. «Оборотень нападает на известного стилиста!!!!». Речь бы ни шла о пальцах, а как минимум о руке. А когда бы узнали, что вы работаете на Стефана… Нет, вы только представьте!

Ха! Сочувствует она! Да ещё всем сердцем. А оно у тебя имеется, родная?! Нет, что-то я разошёлся. Девушки тут совершенно ни при чём. Просто исполняли волю Князя Города. Интересно, а сам Стефан стричь усы и править оселец к такой же мартышке ходит. Обязательно спрошу. Но сейчас надо успокоиться и не спускать собак на всех и вся. К тому же вила мне нравится, да и Кристина тоже… Глупо будет поссориться из-за кривляний престарелого размалёванного как дешёвая шлюха гея.

— Мы можем избежать подобного впредь, — произнёс я, тщательно подбирая слова и следя за тоном.

— И как же? Вы будете держать себя в руках?

— Просто убедите Стефана, что не надо меня насильно одевать, стричь и брить. А тем более, делать частью богемы. Он меня нанял разбираться с нехорошими ребятами, вот этим я и займусь. А уж дружат со всяким отребьем из рода смертных пускай Вольдемар и прочие недоразумения в лосинах.

Анна только вздохнула, а вот Кристина выпустила когти.

— Ну ты и простой парень, Гуло, — рысь прямо-таки задыхалась от возмущения. — Накупил обносков. Устроил драку в салоне, и в кусты. Нам знаешь что за это будет? Ха! Так мы ещё и с требованиями заявимся! Две дуры! Нет, я завтра же в пард вернусь. Уж лучше в порнухе сниматься, чем из-за бешеной росомахи от Князя втык получать.

— Почему это Стефан накажет вас, а не меня?

— А потому что ты у нас единственный — разъединственный? Редкий — прередкий! Не будить, не кантовать, при пожаре выносить первым! Да другие Мастера от зависти сдохнут, когда пойдёт слух, что на Стефана работает росомаха альфа!

— Я поговорю с Князем…

— А вот этого не надо, Гуло, — заговорила Анна. — Конфликт улажен, а впредь мы действительно будем осторожнее.

Я только пожал плечами. Не в моих привычках навязывать помощь, если её так с ходу отвергают. Но и молчать я тоже не мог. Такой вот дурацкий характер — не оставлю за собой последнее слово — буду потом мучиться и корить себя за мягкотелость.

— Послушай, девочка, — я повернулся к рыси, — никто не виноват, что тебя покусал кто-то из парда, а меня росомаха-одиночка. Или хочешь сказать, что у тебя не было выбора?

Внезапно Кристина зарыдала. По-детски, с лёгким подвыванием, брызжущими слезами, размазывая по щекам макияж. Чёрт, лучше бы наорала или даже полоснула ногтями (всё равно ведь заживёт мгновенно). Не выношу слёз, если это, конечно не слёзы моих врагов. Вила обняла девушку и одарила меня осуждающим взглядом.

— У неё действительно не было выбора, — произнёс Федя. — Фелисса нашла её в каком-то дешёвом борделе. Иногда она любит оторваться в подобных местах. Девушка работала за дозу. К тому же были подозрения на ВИЧ. А это значит потеря работы, и медленная смерть в каком-нибудь бомжатнике. Так что выбора у Кристины на самом деле не было.

Чёрт, как мне сейчас хотелось оказаться далеко-далеко. Вот ведь ляпнул глупость и сижу себе, а у девчонки, наверное, промелькнула перед глазами вся её кошмарная жизнь до обращения. Да и после, самка альфа рысей вряд ли бескорыстно позволила присоединиться ей к парду. А зная пристрастия и род деятельности Фелиссы, легко представить какой ценой Кристина отрабатывала вновь обретённое существование.

Я поймал в зеркале заплаканный взгляд юной рыси. Девушка это заметила.

— Хорошо тебе рассуждать, — всхлипнула она. — Захотел, стал оборотнем. Захотел, пришёл к Стефану. Захотел смертному пальцы переломал. А тут… Тут… Эгоист проклятый! — она снова уткнулась в плечо вилы.

Ну, здесь уж не поспоришь. Что есть, то есть. Никогда (будь то учёба, служба, работа, личные отношения или жизнь вообще) я не принимал серьёзных и взвешенных решений. Не думал во что мои спонтанные, вспыхнувшие на эмоциях, поступки выльются для других или меня самого. «Авось» и «небось» — вот «альфа» и «омега» моего жизненного пути. Странно, что ещё до сих пор голова цела.

И вот теперь я на службе у Князя Города. Единственный и неповторимый росомаха оборотень. Рядом со мной, те, за кого я номинально отвечаю. И что прикажете делать? Менять характер? Хм! Возможно, но только в народе поговаривают, что старую собаку новым фокусам не выучишь. Росомахи же, по-моему, вообще дрессировке не поддаются. Положеньице!!!!

* * *

Пока мы выбирались из центра, Кристина, поломавшись для приличия, всё-таки приняла мои извинения. Вообще, если хотите тишины и спокойствия в личной жизни, возьмите за привычку извиняться по поводу и без повода. Научитесь «посыпать голову пеплом» из-за любого ничтожнейшего проступка. И самое главное всегда признавайте себя тупым, неотёсанным, ничего не понимающем в жизни, грубияном. Подружка или жена будут в восторге. Только не удивляйтесь, что однажды это миловидное, хрупкое с виду создание прочно обоснуется на вашей шее, натянет удила и начнёт возмущаться по поводу недостаточной резвости вашего галопа.

Однако, в моём случае иного выхода не наблюдалось. Я реально обидел девушку. И смирив гордыню, пробормотал нечто скорбно-сожалеющее. Впрочем, хватило даже не слов, а моего побитого вида и вскоре мир в нашем небольшом коллективе был восстановлен. Будем надеяться, что надолго.

Прискорбно сознавать, но, по-моему, моя вольная, одинокая жизнь постепенно изменялась. Как ни крути, а придётся себя контролировать вдвойне, чтобы не обидеть случайным словом вот таких оборотней малолеток. Или не перегрызть глотку какой-нибудь гламурной «звезде» из смертных.

Работа у Стефана и жизнь в столице, взамен на смирение… Какое мерзкое словечко! Так и прёт от него ладаном, миртой и проповедью какого-нибудь телепопа.

Именно по этой причине я помалкивал и смотрел в окно. Образцово-показательный центр остался позади. И мы въехали, как сейчас принято говорить, в спальный район. Кто-то сочтёт меня глупцом, но здесь мне нравилось больше. Если в центре грызли ощущения не особо желанного гостя, которому косые взгляды хозяев то и дело напоминают, что пора бы и восвояси, то здесь я, выросший среди пятиэтажных «хрущовок» и типовых многоэтажек, чувствовал себя как дома.

— Теперь бы поворот не пропустить, — бормотал Федя. — Второй после знака. И мы на месте.

Не знаю от какого знака (я в них не особо разбираюсь, а потому практически не замечаю) начал отсчёт шилыхан, но вскоре мы свернули на дорогу уводящую вглубь микрорайона.

Слева мы оставили позади небольшой водоём, скорее всего искусственного происхождения. На его берегу я заметил несколько фигур с удочками. С правой, моей, стороны, выражаясь по-книжному, раскинулся лесопарк. Запущенный и загаженный. У смертных просто неистребимая тяга выбирать для помоек и отхожих мест именно вот такие, чудом уцелевшие островки живой природы.

Однако, несмотря, на мелькающие среди деревьев горы мусора, на почти вытоптанный подлесок, я почувствовал нечто, таящееся там, за тонированным стеклом. Дикое, зовущее и до боли родное.

Я приоткрыл окно чтобы вдохнуть запах этого, отчаянно борющегося за выживание леса.

Конечно, я сразу же наглотался пыли, выхлопов и прочих «замечательных» ароматов большого города. Но всё же, сквозь термоядерный индустриальный коктейль отборной вони, настойчиво пробивались запахи листвы, мха и прелой хвои. Возможно, если придётся работать поблизости, то я со временем привыкну к отравленному воздуху столицы.

Ещё один поворот, и деревья остались позади. Мы запетляли среди домов-параллелепипедов. Готов спорить, что я с закрытыми глазами, накидаю примерный план района. И дело вовсе не в моей топографической гениальности. В любом мало-мальски крупном городе нашей огромной страны подобные места схожи, как две капли воды. Что мы здесь можем увидеть? Множество жилых коробок-близнецов с окнами, железными дверями и чаще всего бесполезными домофонами. Обязательная пара супермаркетов с совершенно идентичными товарами и ценами. Ещё два здания схожие и по планировке и по назначению. Школа и детский сад. Если в брюхе города урчит и переваривает людские массы метро, то возле ближайшей станции мы обнаружим ряды торговых ларьков с обязательными мобильниками, пивом, попсовыми дисками и прочей «жизненно необходимой» шелухой, а так же небольшой, стихийно возникший базарчик, со своими страстишками и драмишками. Если не считать кое-каких мелких деталей местной специфики, а так же погрешностей масштаба, план вышел бы просто идеальный. Иногда, возникает убеждение, что подобные районы, вообще не имеют географической привязанности. Они просто следуют за вами, куда бы вы не направились. Обгоняют. И встречают на новом месте знакомым уже порядком и единообразием.

Впрочем, многие из смертных здесь рождаются, проводят жизнь и умирают — следующая станция метро или остановка автобуса для них уже другая вселенная — чужая, непонятная и опасная. Впрочем, возможно из-за своей неприязни к городам и их обитателям, я сгущаю краски. К тому же, и сам я напрочь отравлен цивилизаций, чтобы вот так вот запросто отказаться от её благ. Разве что поворчать немного.

Между тем, мы сделали круг вдоль ограды не то детского сада, не то школы. Проехали супермаркет с дурацким уменьшительно-ласкателным названием. Едва не завязли среди заполонивших проходной двор частных автомобилей и оказались на месте.

И дурак бы догадался, что под офис (хотя мне приятнее название «штаб») нам выделили бывшее помещение райотдела милиции. Во-первых, отдельный вход. Во-вторых, отдельная стоянка для машин. А так же решётки на окнах, не вычурно-разномастные, соответствующие вкусам и материальным возможностям жильцов, а именно те, старые, ГОСТовские, знакомые многим по нашему недавнему прошлому. Их, при наличии фантазии, можно сравнить с лучами восходящего солнца. А ещё то особое ощущение, чувство виноватости, знакомое даже самому добропорядочному обывателю, шагнувшему на территорию целиком и полностью принадлежащую карательным органам. Да, у смертных тоже есть свои альфа… Порой ещё более жестокие, деспотичные и жадные до власти, по сравнению с нашими.

Конечно, я не ожидал грохочущего оркестра и традиционных хлеба с солью, но всё же представителя от Князя Города и эксперта по аномальным преступлениям могли бы и встретить. Либо смертные не знали о нашем прибытии, либо проявляли обычное для них высокомерие. Не любят они Племя Тьмы, ох, не любят. А ещё больше, по-моему, боятся. Впрочем, одержимые жадностью, похотью, завистью и страхом они без колебаний грызут глотки себе подобным. Что же говорить о нас — монстрах — вдруг ставших равными им — единственным, неповторимым и богоподобным.

По-видимому наше прибытие заметили в окно. Массивная дверь бывшего пункта охраны порядка приоткрылась и оттуда высунулась голова. Вслед за головой, дневному свету явился крепыш лет двадцати пяти — двадцати восьми. Незнакомец расплылся в широкой улыбке и направился в нашу сторону. Я сразу, безошибочно определил две вещи. Во-первых, это простой смертный. Во-вторых, он либо бывший мент, либо уволившийся военный. Парень не поспешил к дверце, где в приоткрытом окошке показалась симпатична мордашка Кристины. Так поступил бы любой молодой самец, или, как говорят смертные, настоящий мужчина. Не направился он и к дверце водителя. По мнению большинства смертных — человек сидящий за рулём столь дорогой «тачки» уже схватил бога за бороду, занял местечко среди хозяев жизни и реальности, а потому достоин всяческого уважения и знаков внимания. Он подошёл именно с той стороны, где обычно сидит начальство, то есть я. Сие говорило о дисциплинированности молодого человека и о знании им субординации.

В пользу служилого прошлого парня также говорили камуфляжные штаны. Ни дешёвая подделка с вещевого рынка, в коих так любят щеголять садоводы, рыбаки и различного рода «крутышки», а настоящие штаны с военного склада. После службы в армии, я в этом немного разбираюсь.

Однако, футболка с легкомысленной рожицей из японского мультфильма, мало вязалась с образом человека состоящего на государственной службе, следовательно, парень один из вольных стрелков нанятых Стефаном или кем-то из его подчинённых. Я не удивлюсь, если у него обнаружатся метки кого-либо из Мастеров.

Проявлять барство не в моих привычках, потому я не стал дожидаться, чтобы мне распахнули дверь, и поспешил выйти из машины. С минуту мы с молодым человеком изучали друг друга взглядом, потом, парень улыбнулся ещё шире, чем когда увидел нашу машину и протянул руку.

— Я — Артём Тимощук — помощник Константина Михайловича, — в голосе искренне дружелюбие и вполне закономерное любопытство.

Хм, Константин Михайлович, это по-видимому, тот смертный, о коем говорил Стефан.

Я приподнял уголки губ, намечая улыбку (терпеть не могу прилюдно улыбаться. В такие моменты, почему-то кажусь себе идиотом. Ха, ещё одна задачка для нашей вилы-психолога), и ответил на рукопожатие.

— А меня с недавних пор зовут Гуло. Оборотень. Росомаха альфа.

Рука Артема всего на мгновение застыла на волосок от моей ладони, но я всё прекрасно понял. Замешательство парня всё-таки заставило меня улыбнуться по-настоящему.

— Не бойся, дружище, — в душе я хохотал, — сейчас от меня ничего не подцепишь. Даже, если я тебя покусаю. Ликантропия передаётся лишь, когда мы в обращённом состоянии.

Ещё секунда колебаний и наше знакомство наконец-то скреплено рукопожатием. Храбрый парень. Похоже сработаемся.

— А вы правда, это…, — он очень не хотел казаться бестактным, но любопытство, естественно, пересилило. — Превращаетесь?

— Время от времени. Стараюсь не злоупотреблять. Вообще…, — терпеть не могу, когда меня о чём-то спрашивают и не удосуживаются выслушать до конца. Именно так себя и повёл господин Тимощук.

Мои слова, не касаясь оттопыренных ушей парня, улетали куда-то в пространство. Сам же он застыл, подобно жене Лота, выпучив глаза и приоткрыв рот. Призрака что ли увидал?

Я обернулся и понял, что недалёк от истины. Анна покинула машину и, слегка улыбаясь смотрела на нас эдаким воплощением непорочной красоты и затаившейся сексуальности. Через секунду, бедолагу ждал ещё один удар. Дверь автомобиля распахнулась, и его взору явилась достойная ученица Фелиссы — мадемуазель Кристина. Каждой частичкой своей сущности, откровенным костюмом, и взглядом она излучала агрессию, ненасытность и желание. В общем всё то, что легко сведёт мужчину с ума, бросит к ногам стервозной самки и превратит в безмозглую марионетку, исполняющую немыслимые кульбиты за секундную иллюзию обладания этим умопомрачительным телом.

Если бы парень сохранил способность соображать, то сейчас бы он, наверное, позавидовал хамелеону с его крутящимися в разные стороны глазами. У Артёма же никак не получалось видеть обеих девушек одновременно, а потому, он так и не закрыв рот беспомощно переводил взгляд с одного на другой, так не похожих, но одинаково желанных, женских идеалов. Для полноты картины не хватало Аманды…

Я тронул парня за локоть. С таким же успехом я мог плеваться горохом в какого-нибудь тираннозавра. Пришлось слегка хлопнуть его по плечу. Взгляд обращённый ко мне, не принадлежал человеку дружащему с мозгами. Да, как бы смертные не твердили о возвышенном и прекрасном, как бы не рядились в фиговый листок своей цивилизованности, но похоть, голод и страх, так и останутся тремя столпами их существования, как впрочем, всех живых существ на этой планете. Да и на любой другой, наверное.

— Это наши сотрудницы, — надо было как-то удержать внимание нового знакомца. — Анна — вила, — сомневаюсь, что парень понимал значение этого слова. — Кристина из парда рысей.

На моё представление Анна отреагировал лёгким кивком и дежурной улыбкой, Кристина лишь фыркнула.

Новости о не совсем человеческой сущности прекрасных созданий, поубавило либидо Артёма. Во взгляде появилась осмысленность.

— Так что будем работать вместе, — я как мог, удерживал внимание парня. — Давно со службы уволился?

Семьдесят против тридцати, что всё же милиция, а не армия.

— Да через год, как Константин Михайлович по состоянию здоровья ушёл. Тогда многие из отдела уволились. Знаете, новое начальство… А как вы догадались?

— По запаху, брат. Мы, оборотни, ещё не то умеем. Мысли, например, читаем. Всё что ты подумал мы с Кристиной уже знаем.

Артём украдкой глянул на рысь и густо покраснел. Нехорошо, конечно пудрить мозги и смущать наивного смертного паренька, но я иногда просто не могу удержаться от таких вот двусмысленных шуточек.

Значит смертные в нашей команде бывшие сыскари. Оно, наверное, так и должно быть. Не собираемся же мы вести полномасштабные боевые действия. Наше дело искать плохих парней, загонять их в угол без лишнего шума и пыли, а потом, по мере сил и возможностей нейтрализовывать. Здесь, ушедшие по каким-то причинам из органов опера, на своём месте, как никто другой.

— А это наш водитель Фёдор, — шилыхан вылез из машины и протирал лобовое стекло — обычный ритуал автовладельцев.

Артём, оторвал взгляд от девушек, рассеянно кивнул Феде и снова отвернулся, понятно, в какую сторону. Не смотря на мои слова и намёк по поводу чтения мыслей, Анна и Кристина по прежнему занимали все его мысли. Впрочем, мне ли судить, помня, как я сам легко попал под власть Аманды и, за здорово живёшь, получил сразу две метки. Будь прокляты гормоны, что время от времени берут власть над разумом и превращают нас в кусок безмозглой плоти.

Вечер определённо переставал быть приятным, а ситуация складывалась более чем идиотская. Девушки, польщённые вниманием, а возможно и в отместку за мои выходки, явно не собирались отпускать бедолагу. Нет, они не кокетничали, не флиртовали, даже не улыбались и не смотрели в его сторону, вполголоса переговариваясь о чём-то своём. Но, одно, едва заметное движение, поворот головы, взмах ресниц или лёгкий вздох и, вышедший было из-под власти чар парень, снова пялится на них.

Фёдор, вообще самоустранился, уже в третий раз протирая и без того сверкающие стёкла и бока машины. Но, машина-то и есть основная его специализация и забота в нашей команде. Именно в подобном качестве его рекомендовал Стефан. Как ни крути, а руководящая и направляющая сила здесь я. Вот только, что предпринять в данный момент эта сила не имела ни малейшего понятия и застыла посреди стоянки с идиотским видом.

— Тимощук, ты куда пропал?! — услышал я вдруг за спиной. — Телефон в дежурке уже надорвался!!! Мне что, и архивами заниматься и на звонки отвечать?! Это те о ком нам сообщали утром?

Мы, разом повернулись в сторону говорившего. Даже Артём. Мерзкие девчонки, по-видимому, решив, что вдоволь поиздевались и надо мной, и над парнем сняли зачарование. Но я им этого так не оставлю. Воспитательная беседа будет проведена в ближайшее время. В конце концов, мы здесь собрались не в игрушки играть. Однако и смертному нужно пройти подготовочку — что если подобный конфуз случиться при охоте на одичавшего вампира или, скажем, на расшалившуюся мавку? И думать не хочется!

Парень тряхнул головой, словно только что проснулся, удивлённо, даже с долей обиды, глянул на начальника.

— Да я только на минутку, Константин Михайлович. Людей Стефана встретить.

— На минуточку, — проворчал мужчина, подходя к нам. — В твоей минуточке секунд сколько? Шестьсот тридцать? И брось ты своё «Михайлович»! Ещё товарищем майором назови!

Кого-то мне этот «Михалыч» напоминал. Такое впечатление, что я где-то уже видел и это бледное (более подходящее голодному вампиру, а не смертному) худое лицо, аккуратно расчёсанные тёмные волосы, слегка помятый тёмный костюм и ослабленный узел галстука. Только где? Хм. Дежа вю!

— Константин, — будущий коллега протянул руку.

Меня словно током шибануло.

— Джон Константин? — ляпнул я, прежде чем подумал.

Бывший опер улыбнулся.

— Всего лишь Константин Иванов. Любите кино?

— Интересуюсь, — я смутился смороженной глупости, даже рукопожатие вышло каким-то вялым и робким, что со мной случается крайне редко. — Просто вы похожи.

— Я работал на этом фильме консультантом. Неофициально. Официально, людей моей профессии не существует.

— А что за профессия?

— Охотник на демонов разумеется, — Константин посмотрел так, словно его спросили о чём-то само собой разумеющемся, понятном каждому и тут же продолжил. — Значит, Князь прислал четырёх сотрудников. Вы насколько я понимаю росомаха?

— С недавних пор меня прозывают Гуло, — ха, как-то быстро я привык к новому имени. Самому удивительно.

Мужчина потёр едва заметный шрам над правой бровью.

— Хм… Гуло, гуло, гуло… Это латынь по-моему?

— Точно — название росомахи. Знакомы с латынью?

— В основном с молитвами. В экзорцизме это необходимо. И может перейдём на «ты»?

Что же, я всегда против лишнего официоза. Рукопожатием мы обозначили наметившееся приятельство. Да, интересная компашка подбирается — оборотни, утопленники, охотник на демонов и экзорцист в одном лице. Прямо «Коктейль Молотова». Не удивлюсь, если за дверью будущего места работы ожидают очередные сюрпризы.

Словно прочитав мои мысли, Константин произнёс:

— Пойдёмте-ка, коллеги под крышу. Надо кому-то на телефон сесть, заодно помещение осмотрите и ещё с одним сотрудником познакомитесь

* * *

Осматривать-то, по правде говоря, было нечего. Для того, кто по той или иной причине посещал такого рода учреждения хотя бы раз, ничего нового (в архитектурном смысле) в другом отделении уже не найдётся. На входе встречают «аквариум» дежурного и помещение для временно задержанных, известный в народе как «обезьянник». Дальше, за закрытыми от случайного глаза дверьми тянется коридор с различным (в зависимости от штата) количеством таких же дверей. И лишь таблички помогут вам не затеряться и отличить санузел от кабинета. За этими-то дверями ведутся расследования, опрашиваются свидетели, потерпевшие, подозреваемые и зачастую, круто ломаются людские судьбы.

Наше помещение, по-видимому, уже давно покинутое переехавшими на новое место работниками, вызывало гнетущее чувство. Оно уже не было заброшенным, оно умерло. Даже тёмные проплешины от щитов наглядной агитации ассоциировались с трупными пятнами. Сможем ли мы его реанимировать? А главное: пойдёт ли это на пользу и Племени Тьмы, и смертным? Как часто благие бы вроде начинания оборачивались кровью страданием и смертью. Особенно здесь, в нашей многострадальной стране.

Едва заметным кивком Константин отослал Тимощука к надрывающемуся телефону и повернулся к нам, то есть ко мне, Анне и Кристине. Фёдор предпочёл остаться у машины. Странная для шилыхана тяга средствам передвижения. Наверное, при жизни он был простым крестьянским пареньком, мечтавшем о собственной крепкой лошадке и хорошей телеге, а может сгубившая его русалочья любовь приучила доверять лишь бездушным, понятно устроенным механизмам. Кстати, не забыть поискать для Артёма, так легко поддающегося чарам нашей вилы, полынный талисман. Не хватало ещё, чтобы озёрная дева, не желая того сама, сгубила смертного сотрудника.

Константин виновато улыбнулся и развёл руки, как бы извиняясь за неустроенность и неприветливость помещения.

— Мы здесь почти месяц, но как видите… Могли и вообще выселить, если бы Стефан не взялся за наш отдел. А так за последнюю неделю телефонную связь восстановили, к сети подключились, вчера компьютер привезли и специалиста прислали. Я вас сейчас познакомлю…

— Теперь уже сомневаться не приходиться, что и ремонт начнут и новую мебель завезут…, — продолжал он, подойдя к одной из дверей. — Просто к нам в управление несерьёзно относятся… Относились… До этого.

Мои спутницы брезгливо поглядывали, то на выкрашенные в эпоху соцсоревнований стены, то на вытоптанный линолеум, то на пожелтевший от времени потолок. Для женских глаз подобное запустение — верх непристойности и даже личное оскорбление. Там, где мы чувствуем себя вполне комфортно, дотошные самки всегда почему-то норовят сунуть нос в укромный уголок, чтобы с видом обличителя указать на невытертую пыль (кто её там видит?) или, о, ужас, забытый когда-то носок. А полуобморочное состояние при обнаружении едва заметного пятнышка на вымытой посуде?! А предвестие вселенской катастрофы при случайно опрокинутой пепельнице?! Да уж!!!!

Но так или иначе, здесь вам, мои красавицы, не апартаменты Князя Вампиров, и с этим придётся смириться.

— А где здесь зеркало? — похоже впечатление от царящего вокруг безобразия, Кристина решила развеять созерцанием собственного прекрасного личика.

Константин застыл у приоткрытой двери. Похоже, в понимании экзорциста, зеркало не входило в перечень предметов необходимых РАП в первую очередь. Я-то с ним вполне солидарен, пригладить волосы пятернёй можно и глянув на отражение в оконном стекле. Но вот дамы…

— Надо обязательно заказать в женскую комнату, — деловито заявила Анна.

— Два, — поправила Кристина. — Над умывальником и напротив.

— Правильно. И мебель подбирать так, чтобы дверки с зеркалами в полный рост.

Константин ошалело смотрел на меня. Да, друг, это тебе не с нечистью воевать!

Несколько мгновений экзорцист находился в замешательстве. Казалось, что он принимает какое-то очень важное решение.

— Значит так, — Константин даже как-то обречённо махнул рукой, — на первое время, в третьем кабинете хранится старинное зеркало. Для удержания демонов по ту сторону. Но только осторожнее. Оно имеет способность завораживать.

Кристина фыркнула и глянула на Анну. Неужели это он тебе, подруга, о приворотах и отворотах рассказывает. Вила в приступе ложной скромности дёрнула плечом.

— И где же оно, господин начальник? — рысь примерила одну из любимейших масок — мурлыкающая нимфетка.

Константин указал на соседнюю дверь. Девушки, не раздумывая направились туда. Есть шутка насчёт, того, что отвлечь пятерых негров от нехорошего дела можно бросив им баскетбольный мяч. Отвлечь женщину от любого дела можно показав ей зеркало.

Похоже, обладание зеркалом, серьёзно повлияло на рейтинг экзорциста в понятном только им самими женском хит-параде. Впрочем, он всё тут же и испортил.

— Кстати, — произнёс Константин вслед девушкам, — никакой женской комнаты здесь нет. Санузел общий. Так что имейте в виду…

Он не успел закончить, поперхнувшись уничижительными взглядами вилы и рыси. Поджав губы и скорбно качнув головами на подобную бестактность, дамы скрылись в комнате, где покоилось зеркало — до сего дня всего лишь ловушка на демонов.

— Я думал ваши отличаются, — выдохнул экзорцист, — но это, по-видимому, остаётся навсегда.

— Был женат? — догадался я.

— Хм! Дважды!

— Сочувствую.

— Ничего. Наряду с армией — отличная школа жизни.

— Ага, вечная «дедовщина» и никаких видов на «дембель».

— Скорее «бабовщина», — поправил экзорцист и мы рассмеялись.

Константин сунул руку в карман и извлёк пачку недорогих, а следовательно жутко крепких сигарет.

— Траванёшься? — он вопросительно смотрел на меня.

— С преогромным удовольствием.

Мы дружно задымили.

— Никогда бы не подумал, что оборотни курят.

— Хм, приятель, мы в большей степени люди, чем кое-кто из смертных. Наверное из-за того, что время от времени нами овладевает зверь. А иногда — это пугает не на шутку. Ощущение силы это потрясающее и манящее чувство, но это похоже на наркотик. Некоторые уже не соскакивают и навсегда остаются в звериной шкуре.

Речь свою я закончил с той долей резкости и вызова, что появляется у меня при обиде. Действительно, не на шутку раздражает одновременно и панический страх, и нездоровый интерес смертных к нам, Племени Тьмы. Сколько небылиц, о нас придумано, сколько злодеяний приписывается. И в то же время они из века в век рассказывают своим детёнышам сказки про злого волка, в коем явно угадывается ликантроп, а сами не прочь посмотреть очередную фальшивку из жизни графа Влада. И не понятно чего здесь больше — первобытного страха перед всем непонятным и чужеродным или тайного, тщательно скрываемого поклонения перед существами способными на гораздо большее, чем среднестатистический экземпляр, рождённый после совокупления обычных мужчины и женщины.

Так или иначе, но Константин заметил, что последнее его замечание, оказалось не совсем тактичным, и (не зря я сразу почувствовал к нему расположение) не перешёл к тактике, которой грешат многие из нас чувствуя вину. Не стал нагнетать обстановку и переводить стрелки на обиженную им же сторону. Кстати, я давно заметил — чем субъект больше чувствует себя виноватым — тем он агрессивнее.

Экзорцист протянул мне ещё сигарету (заядлый курильщик всегда чувствует «коллегу»), тонкие губы сложились в извиняющуюся улыбку. Ещё с первой минуты нашего знакомства я заметил, что глаза Константина живут отдельно от лица. При любой мимике — улыбке, смехе, раздражении или удивлении, они оставались наполнены какой-то непонятной грустью, точнее даже сказать — скорбью, которая бывает при потере очень близкого человека, возможно самого себя.

— Извини, — произнёс экзорцист, — кажется, я сморозил глупость…

— Ладно, — признаю грех гордыни мне присущ в полной мере, но вот злопамятство — это не моё. — Просто, после этой чёртовой легализации достаёт, когда на тебя смотрят либо как на забавного уродца, либо как на убийцу и насильника.

— Понимаю. Я ведь тоже не совсем человек.

Я поперхнулся дымом и закашлялся — со мной после обращения такого не случалось. У оборотней ускоренный обмен веществ и быстрое восстановление организма, а потому все вещества, медленно, но верно сводящие смертного в могилу, для нас практически безвредны. Сейчас же я вспоминал все прелести пресловутого «кашля курильщика».

— Ну, а пока дамы наслаждаются моим зеркалом, — экзорцист явно хотел избежать дальнейших расспросов и объяснений. По крайнеё мере сейчас. — Глянем, чего наработал наш компьютерщик.

Носком ботинка он совершенно бессовестно затолкал затушенные окурки под отошедший плинтус и открыл дверь, на правах хозяина пропуская меня вперёд.

* * *

Присутствие другого оборотня я почувствовал сразу. Комнатка прямо-таки пропиталась его энергией. Клан я определить не смог, а от того нервничал. Я огляделся по сторонам в поисках собрата и возможного соперника — когда не знаешь с каким зверем имеешь дело, не можешь и поручиться, что у него на уме.

Как я ни старался, я никого не заметил, кроме тщедушного человечка уткнувшегося в клавиатуру компьютера. Ну не он же, в самом деле, оборотень. Даже не заметил моего появления. Не насторожился. Какой он к дьяволу оборотень! Но откуда же идёт такой мощный поток силы? Где затаился оборотень неведомой мне породы?

Я обернулся к Константину. На губах экзорциста играла улыбка. Похоже он спланировал ситуацию заранее и сейчас наслаждался моментом. Тоже мне розыгрыши, блин!

— А это ещё один наш коллега, — произнёс «шутник». — Он представился как Лутрис и для него в этом мире не существует ничего, кроме компьютеров. По-моему, вы в какой-то мере сородичи.

Человечек оторвался от клавиатуры, крутанулся на стуле и, прищурившись, уставился на меня. Слепой оборотень?! Быть не может! Хотя, от долгого сидения за монитором устают самые универсальные, самые зоркие глаза. Наверное, дело в этом.

— Привет, — для подобного телосложения голос оказался на редкость басовитым и мощным, — а по тебе уже на форуме отдельную тему создали. Не удивлюсь, если скоро отдельной страничкой обзаведёшься.

— На форуме? — из сказанного я понял только первое слово.

— На форуме сайта, — человечек поморщился, по-видимому, терпеть не мог втолковывать неучам вроде меня столь привычные и понятные термины. — Сайта «Последняя Капля». Официального сайта Князя Города.

— «Последняя Капля» — название клуба, — вспомнил я.

— Ну, у Стефана с фантазией небогато, а мне названия по барабану. Заказали — сделал. Кстати, если твою страничку закажут — будут какие-то пожелания?

— А я-то здесь при чём?

— Серебро и пламя! — терпение явно не входило в число добродетелей Лутриса. — Тема по тебе со вчерашнего дня на первом месте. Только и разговоров, что об оборотне-росомахе и его работе на Князя Города в качестве охотника за плохими парнями. Уже вроде как фан-клуб организовывается. Хочешь глянуть?

— А как я туда попал?

— Моя работа, — компьютерный гений довольно потёр ладошки. — Стефан приказал, как только узнал, что ты в Столицу приехал. Ты у нас теперь вроде как главный бренд. Так глянешь на форум?

— Тебя зачем сюда усадили, хакер? — вмешался Константин. — По форумам лазить или данные для отдела собирать? Учти, если придётся всё получать официальным путём, то мы именно тебя пошлём в кабинетах пороги обивать.

— Работа ведётся, босс — Лутрис щёлкнул мышью и страница, где незнакомые люди и монстры обсуждают меня, сменилась постоянно меняющимися колонками цифр. — Код подбирается. А ведь ещё нужно, чтобы не заметили взлома и не засекли потом. Так что я весь в работе.

— И сколько твой код будет подбираться?

— А это уж от меня не зависит. Возможно появится через пять минут, а возможно и завтра утром.

— Хм, замечательная у тебя работа — никаких сроков, никаких гарантий.

Лутрис в ответ обиженно поджал губы и отвернулся к монитору.

Во время этого производственного диспута меня занимали две вещи. Во-первых, я никак не мог понять звериную сущность компьютерщика, во-вторых, меня до глубины души возмутило выставление моей личности на всеобщее обозрение и обсуждение. То же самое, что прийти в баню и на выходе узнать о скрытой камере и о прямой трансляции на все телеканалы.

Мой новый знакомый, как и большинство людей проводящих львиную долю жизни в обществе электроники, по-видимому, очень ценил общение, а потому дулся не более пары минут. Он вновь крутанулся на стуле и обратился ко мне:

— Готов спорить, что сейчас ты ломаешь голову к какому клану лохматых я принадлежу. Верно?

— Скорее, как тебя отблагодарить за непрошенную популярность, — мой тон не оставлял сомнений, какого именно рода «благодарность» подразумевается.

— Забей! Недельку языками почешут и на другую тему перекинутся.

— Ну, если так… Тогда, действительно, я никак не определю кем ты обращаешься в полнолуние.

Компьютерщик лукаво (прямо, как Ильич с картинки) прищурился:

— Догадки есть?

— Кончай цену набивать, как девчонка с панели, — вмешался Константин. — Хочешь говорить — говори! Не хочешь — нечего здесь Якубовича изображать. Ты ещё буквы предложи угадывать.

Я вполне понимал раздражительность экзорциста. Для большинства представителей нашего поколения, субъект с лёгкостью пианиста бегающий пальцами по клавиатуре и запросто ломающий коды архивов МВД, то же, что и алхимик для средневекового обывателя. Да польза от таких недоступных знаний налицо, но с обладателем их невольно хочется держать ухо востро.

Впрочем, и сам Константин занимался не совсем, мягко говоря, обычной профессией. Да и кто в этом здании сейчас был обычным, кроме разве что сидящего на телефонах Артёма.

— Ну, и грубиян же ты, босс. Сразу видно — бывший мент, — не остался в долгу Лутрис. — Но, действительно, не будем терять время. Так вот, Гуло — моя вторая сущность — выдра.

Я чуть ни сел на пол, потому как ожидал услышать имя любого экзотического хищника, но только не этого энергичного, дружелюбного и до старости игривого зверька. Я и сам принадлежу ни к самому многочисленному клану среди оборотней, но, всё-таки, нас знают, о нас слышали… Выдра… И как он только умудрился заполучить в кровь подобный вирус?!

— Впечатляет? — Лутрис наслаждался моментом. — Небось думаешь — кто это меня покусал?

— И кто же?

— Да никто! Проклятие.

— Проклятие?

— Да, кто-то из моих предков умудрился разозлить ведьму и с тех пор через каждые три поколения в нашей семье рождается оборотень-выдра. В этот раз меня угораздило. Спасибо старухе, что хоть не лягушачьим обликом прокляла, как в той сказке.

— А не пробовал снять проклятие? — Константин, по-моему, удивился не меньше моего.

— Как? Бабка-то померла давно, а поцелуи и прекрасные девы, только в сказках срабатывают. Да я и сам не хочу — по приколу ведь раз в месяц от души поплавать и свежей рыбки поесть.

— А родня как?

— Да никак. Раньше таких детишек после первого обращения просто из дома выгоняли, а сейчас всё цивилизованно, как только я в тринадцать лет первый раз перекинулся, меня за город отправили, дали образование, выделили ежемесячный пенсион и забыли о моём существовании. Впрочем я не претензии.

Мне хотелось задать Лутрису миллион вопросов. О проклятиях я слышал, но считал их выдумками, а тут живой экземпляр, однако, дверь распахнулась и явился Артём:

— Срочно к телефону, шеф. По-моему, что-то очень важное. Девушки уже там, — добавил он и невольно улыбнулся.

Нет, парню срочно нужен оберег из полыни, если ещё не поздно.

* * *

Пока Константин с мрачным видом прижимал к уху телефонную трубку, изредка напоминая о себе собеседнику короткими фразами типа «угу», «понял», «постараемся», я отозвал в сторону Анну:

— Ты понимаешь, что происходит, красавица?

Девушка опустила глаза.

— Парень вот-вот втюрится без памяти! Ты же знаешь, что тогда через три года, он превратится в старика, а ещё через месяц, если не наложит на себя руки, просто копыта отбросит.

— А что я могу поделать? — в голосе вилы слышались слёзы. — Смертные, не могут в нас не влюбиться. Это наша природа.

— Попробуй отшить, — сморозил я глупость.

— Ага, — Анна подняла голову, в глазах светилась усмешка, — и обычной девушке от вас непросто отделаться. Вы ведь все считаете себя неотразимыми и желанными. Любой отказ воспринимаете как игру. А мне уж и подавно нечего пробовать.

— Ладно, извини. В арсенале у Стефана стоящей знахарки или ведьмы нет? Попробуем этому Дон Жуану оберег сделать.

— Я спрошу у мавок. Они с ведьмами дружат.

— Спроси, пусть уж лучше в Кристину влюбляется. Та если только покусает в порыве гнева.

— Или страсти, — улыбнулась Анна.

— Или страсти, — согласился я. — Ты уж извини, если я где-то, что-то не так. Столько всего навалилось.

— Я понимаю. Кстати, у Константина интересное зеркало. Оно не только из стекла. Я разобрала кое-какие надписи на раме. Похоже его отливали в Ватикане. Кристина так и не подошла к нему.

— В составе сплава серебро и святая вода, — Константин уже закончил разговор и курил неподалёку. — Извиняюсь, что помешал, ребята, но у нас проблема. Ооооочень боооооольшая проблема.

Мы с Анной кивнули друг другу, в знак того, что разговор удался и все недоразумения улажены. Вила, чтобы не встречаться с Артёмом вышла на улицу.

— Крутишь служебные романы, Гуло, — проводил её взглядом экзорцист. — Опрометчиво, по-моему.

— Не в том дело. Сама того не желая, девушка представляет серьёзную опасность для Артёма. Но, думаю, мы это уладим. Так что за проблема?

Константин протянул мне сигарету.

— Проблема — мягко сказано. В жилом доме замкнуло проводку.

— Проводку? А мы здесь при чём?

— При том, что замкнуло от сырости. Стены и пол на первом этаже за сутки насквозь пропитались кровью. А весь первый этаж скуплен и переоборудован Стефаном под элитный бордель. Усекаешь?

— Клиенты?

— И клиенты, и персонал, и вообще всё живое. Туда уже выехали опера и прокурорские, но без нас не входят. Опасаются. Так что, с почином, коллега.

Последние слова я пропустил мимо ушей. Чёрт возьми, кровь не вода… Сколько же её нужно, чтобы стены в современном городском доме пропитались насквозь? Кто устроил там бойню? Зачем?

— Коллега, — Константин щёлкнул пальцами у меня перед носом. Я невольно вздрогнул, — возвращаемся на землю и решаем, кого берём в группу, кроме водителя.

— Кристину и Артёма, — вырвалось прежде, чем подумал.

— Артём-то, вроде, как при деле… Хотя… Хм, две женщины и море крови… Всё верно. Да и опыта ему не занимать. Иди, присылай свою куколку на смену и жди у машины. Я за остальными.

* * *

— Только без пробок, — предупредил я Фёдора, когда объяснил цель и место нашей поездки.

Шилыхан лишь хлопнул в ответ белёсыми ресницами и уселся за руль.

Из дверей отделения вышла Кристина. Каждое движение рыси излучало грацию и вызов, однако я чувствовал умело скрываемую неуверенность, даже лёгкий страх, если хотите. Конечно девушка участвовала в охотах, устраиваемых Стефаном для своих оборотней, видела и кровь, и смерть. Но теперь предстояло нечто другое. Константин, не жалея красок, описал зрелище, что ожидает нас всех, ещё и безжалостно предупредил — описанное, мол, жалкое подобие оригинала. Это, а ещё ощущение встречи с настоящим преступлением, с чистым злом вырвавшимся наружу, заставляло Кристину волноваться. Признаюсь, у меня самого время от времени то появлялась какая-то щемящая пустота в желудке, то начинали подрагивать колени.

Рысь остановилась рядом, глянула на мою дымящуюся сигарету:

— Можно мне?

Я пожал плечами и протянул мятую пачку. Девушка с подозрением посмотрела на название, набранное не буржуйскими, а что ни на есть отечественными буквами, но после минутного колебания всё же взяла сигарету. После первой же затяжки она зашлась в приступе кашля.

— Что за гадость? — только и сумела выдавить она.

Я улыбнулся:

— После двадцати лет курение — то, что доктор прописал.

Кристина с оскорблённым видом бросила едва прикуренную сигарету и залезла в машину.

Из дверей показался сменившийся Артём, а следом Константин. Иванов сгибался под тяжестью неимоверных размеров спортивной сумки, однако все попытки молодого коллеги помочь начальству отвергались немедленно. Так они и подошли к машине — смущённый собственными пустыми руками Артём и пыхтящий экзорцист. Надо заметить, что несмотря на нагрузку на его щеках не проступило и тени румянца.

Константин поставил сумку на землю. Перевёл дух.

— Не желаешь к девушке присоединиться, — бросил он Артёму, и когда парень занял место в салоне обратился ко мне. — Оружия вам, конечно ещё не выдали?

— Сам знаешь, что нет.

— Знаю. Потому и решил с тобой поделиться, — экзорцист расстегнул молнию сумки, запустил руку в её недра и через мгновение протянул мне здоровенный револьвер, словно явившийся с просторов Дикого Запада. — Его зовут «Проклятие Ведьмы», в сплав добавлен пепел из костров Салемских процессов. Против нечисти действует безотказно. Вообще-то такое оружие эффективнее в паре, но второй я тебе пока не дам. Мало ли что. Ты уж извини. А это боеприпасы, — он протянул мне несколько коробок. — Будешь перезаряжать — помни — свинец освящён. Хватайся только за гильзу, чтобы пальцы не сжечь. Справишься?

— Постараюсь — оружие оказалось на редкость тяжёлым. Об отдаче пока думать не хотелось.

— Потом налюбуешься, — поморщился экзорцист, заметив, как я разглядываю причудливую вязь, оплетающую весь корпус. Возникало впечатление, что рисунок то и дело меняется. — Сейчас помоги мне снарядиться. Я сегодня, за тяжёлую артиллерию.

— А они? — я кивнул в сторону Артёма и девушки.

— Они сегодня тылы прикрывают и сматываются в случае чего без оглядки. К тому же у Артёма при себе «ТТ» имеется.

— Думаешь всё так серьёзно?

— Ничего никогда не думаю перед делом — только подготавливаюсь к худшему. Знаешь, открывая шкаф с рубашками, всегда ожидай нападения. Паранойя, конечно, но в нашей профессии неплохо помогает выжить. Так ты мне поможешь?

— Без вопросов.

Снаряжать Константина оказалось делом крайне увлекательным и даже познавательным. В определённой области знаний. Подобного вооружения я не видел даже в самом навороченном боевике. Джон Рембо с его примитивным луком — хулиган с рогаткой перед содержимым сумки экзорциста.

Иванов скинул пальто (я его сперва и не заметил — такое же тёмное и слегка мятое, как и костюм), достал из сумки пояс с шестью кармашками и привычным движением укрепил поверх брючного ремня.

— Своего рода гранаты, — сообщил он, — при взрыве разбрызгивается святая вода. Так что если увидишь, как кидаю — прыгай в сторону.

Сзади, всё на том же ремне Константин повесил кобуру с братом близнецом моего револьвера. Поочередно засучив брючины, Константин укрепил на голенях ножны с метательными ножами. Уже с моей помощью, под рукавами рубашки заняли место два изящных стилета.

— Теперь самое главное, — на свет явилось нечто похожее на мачете. — Удобно вампирам головы рубить, — пояснил экзорцист. — Я правда пока ещё не пробовал, — добавил он тут же. — Не приходилось.

Повозившись немного мы укрепили ножны с потенциальным «рубщиком взбесившихся кровососов» на левом боку прямо под рукой. Константин одел пиджак и несколько раз попробовал выхватить и убрать оружие. Результат ему, по-моему, понравился не особо.

— Ладно, — буркнул экзорцист, — потренируюсь как будет время. Глянь-ка, коллега, ничего, нигде не выпирает?

Он прошёлся передо мной туда-сюда, даже повернулся, наподобие, манекенщика. Если бы, ни ждущая нас впереди кровавая комната, я бы расхохотался. Слишком уж всё по-дурацки выглядело. Кристина, кстати, покинула машину (в отличие от Артёма, она понятия не имела ни о дисциплине, ни о необходимости выполнять приказы) и с удовольствием наблюдала за нашими сборами. Хорошо, хоть помалкивала.

— Вроде всё нормально, — сообщил я, — если не знать, что у тебя под пиджаком оружие, то ничего и не заметно.

— Замечательно, — Константин застыл над сумкой. — Так, огневая мощь. «Разрушитель» или «Мучитель»? А может «Дракон»? Нет, в жилое помещение с открытым огнём не сунешься. Мда…

Похоже, экзорцист очень любил давать оружию имена. Интересно, это дань средневековой романтике, когда мало-мальски уважающий себя рыцарь нарекал клинок звучным и устрашающим врага именем, или у охотников за демонами свои традиции, где безымянное оружие — правило плохого тона, а возможно, и просто бесполезная железяка.

Но через секунду, я уже об этом не думал. Я не мог оторвать глаз от того, что появилось в руках Константина. Хотя вид человека в дорогом, хотя и не особо ухоженном пальто с слегка ослабленным галстуком на шее не особо подходил для экзотического оружия, экзорцист всё равно выглядел довольно грозно, я бы даже сказал — монументально. Хорошо, что раньше он практиковался только на демонах, а скажем не на ликантропах. Уверен, не одна бы проклятая душа покинула заражённое оборотничеством тело, после встреч с господином Ивановым.

В одной руке Константан сжимал облегчённый и модернизированный вариант арбалета. Насколько я мог судить по устройству ворота и спускового механизма, перезарядка оружия производится довольно быстро и не составляет особого труда.

Что касается второго экземпляра, то здесь бы челюсть отвалилась и у заправского оружейника. Я смотрел на гибрид всё того же средневекового арбалета и современного автомата «Калашников». Полученный от последнего магазин, а так же многочисленные пружинки, шестерёнки и рычажки, по-видимому, обеспечивали скорострельность и полностью автоматическую перезарядку.

— Это «Мучитель». А это «Разрушитель», — Константин переводил взгляд с одного оружия на другое.

Потрясённый, я чуть было не ляпнул что-то типа «Приятно познакомиться, но вовремя спохватился — Константин мог воспринять мои слова, как неуместное паясничество.

— Что выберем коллега — точность и силу, или кучность и быстроту?

— Смотря сколько плохих парней нас ожидает, — я заставил себя оторвать взгляд от оружия и принять участие в разработке стратегии действий.

— Не думаю, что нас там вообще что-то ожидает, кроме кровавой бани и нудных объяснений с властями. Но, мой девиз — лучше прослыть параноиком, чем потом залечивать раны. Думаю «Мучитель» вполне подойдёт, — он каким-то невероятным способом укрепил арбалет под пальто, с дугой стороны от мачете. Странный же пасынок «Калашникова» отправился назад в сумку. Интересно, какие ещё диковинки там хранятся?

— Слушай, а мы такой же арсенал получим?

— Вряд ли, наше оружие изготавливается в специальных мастерских и освящено отцами церкви. Не уверен, что Князь Города пойдёт с ними на контакты. Впрочем, у него и так хватает связей, думаю вам он достанет «игрушки» ничуть не хуже.

— Спасибо — утешил.

— А что будет у меня! — Кристина не только вопреки приказу покинула салон машины, теперь она ещё и выступила с требованиями. По-моему, наладить дисциплину будет посложнее, чем отлавливать и наказывать преступивших закон сверхсуществ.

— Я не раздаю оружие кому попало, — бросил Константин, убирая сумку в багажник.

— Кому попало?! — рысь прищурилась, её зрачки позеленели, а вся ненависть голоса и взгляда была направлена почему-то в мою сторону. — А как же он?

— Он эксперт и консультант. К тому же, твой непосредственный начальник.

— Начальник! — девушка задохнулась от возмущения и, хлопнув дверью, скрылась в салоне.

— Ей бы хорошо в уличную банду, — покачал головой экзорцист, — не в подразделение МВД.

— Ты недалёк от истины, — я вспомнил те немногие факты из человеческой биографии Кристины, что узнал совсем недавно. — Вполне возможно это часть её прошлой жизни.

— Ну повезло! Одна работница с криминальным прошлым. Другая, своим появлением Тимощука в идиота превратила.

— Ты заметил?

— А то!

— Знаешь, Константин, они, по-своему, обе несчастны. Просто, первый блин, как говорится, вышел комом. Думаю, дальше будет лучше. К тому же, и мы с тобой не ангелы. Со своими скелетами в шкафу.

— Скелетами?

Экзорцист задумался. На лицо набежала тень. Теперь оно уже было не бледным, а серо-землистым. Он молча достал пачку, закурил, потянул сигарету мне.

Сигарета не истлела и до половины, как Константин отбросил её в сторону. Похоже, он принял какое-то решение.

— Знаешь, Гуло, по моей просьбе, люди Стефана, подбросили мне кое-какие сведения на вас всех. Так что кое-что о каждом мне известно. Как-нибудь, я вам расскажу свою историю. Может действительно тогда перестанем собачиться.

* * *

Федя на удивление хорошо выбирал дорогу, впрочем, сидящий рядом Константин, время от времени брал на себя роль штурмана, так что продвигались мы почти без задержек.

Пару раз на связь выходила Анна, во второй, сообщила об официальном приглашении всех, в том числе Константина и Артёма на официальный приём в клубе Князя Города.

— Тимощук, останешься дежурить, — моментально бросил Иванов.

— Но я…

— Не обсуждается, — и уже мягче. — Артём, я и сам побаиваюсь туда идти. Будет спокойнее, если придётся следить только за своей шеей.

Тут истребитель демонов явно сгущал краски. Насколько я понимаю, подобные вечеринки устраивались как раз для того, чтобы смертные увидели так называемую цивилизованность и адаптированность к современному миру подопечных Стефана, чтобы почувствовали себя в полной безопасности, а потому в физическом смысле, Артёму ничего не угрожало. Однако, я был согласен, что парню рановато ещё являться на подобные сборища. Слишком плохо он нас ещё знает.

Я бы и сам с удовольствием предпочёл игнорировать сие действо, предпочитая вечер у телевизора, а ещё лучше с книгой. Читать сейчас придётся много — для эксперта, я катастрофически мало знал о своих соплеменниках (кроме вампиров и оборотней, разумеется). Все мои сведения о зомби, демонах, вилах, шилыханах и прочих сводились к информации полученной среднестатистическим любителем «ужастиков».

Однако, вопреки желанию, придётся провести вечер в компании играющих в молодость старух, с лопающейся от подтяжек кожи, женоподобных «вьюношей» без возраста, а так же финансирующих всё это, старающихся перещеголять друг друга толстосумов и их длинноногих, словно сошедших с конвейера, напичканных силиконом подруг. Впрочем о «высшем свете» смертных я знаю лишь из публикаций и телепередач. Возможно, вживую и всё не так мерзко. Хотелось бы верить… Но так или иначе, я уже часть системы, как выразился Лутрис — бренд, и должен, хот бы первое время играть по предложенным правилам. По-моему, в данный момент, Стефану нужны ни столько результаты работы нашего подразделения, сколько, сам факт наличия оного.

Константина похоже вечерний приём сейчас волновал меньше всего, Артём, обиженный случившейся на его взгляд несправедливостью, смотрел в окно, шилыхан же и Кристина не скрывали радости от перспективы стать частью светского общества. Разве могли они — водитель и клубная девушка-оборотень — ещё вчера мечтать о подобном. Похоже, Анна — единственная из нас для кого всё это привычно, а значит вила — наш проводник и спасатель сегодняшним вечером.

— К тому же за компьютерщиком присмотришь, — Константин привёл последний аргумент в пользу ночного дежурства Тимощука, — чтобы, значит, кодами и информацией занимался, а не по порносайтам лазил.

— Думаешь, двух человек на ночь достаточно? — я издалека начал прощупывать возможность саботажа вечеринки.

— Понятия не имею. Ещё как всё на месте сложится. И, смотря, какие происшествия за день случатся. Возможно, придётся на пьянку девушек отправить, а самим работать.

Стыдно, конечно, но мысленно я — сотрудник и эксперт РАП — попросил плохих парней проявить сегодня максимум активности.

* * *

На месте нас уже ждали несколько машин «Скорой помощи», автобус и две «Нивы» с мигалками и характерной раскраски. Что интересно, и прибывшие раньше, и мы припарковались не у парадного подъезда, а с другой стороны дома, как ни странно, здесь тоже был вход, а стоянка для машин, гораздо больше официальной, с высоким бетонным забором, шлагбаумом и будкой охранника.

— А что это за особый вход? — поинтересовался я, смутно уже кое о чём догадываясь.

— Весь первый этаж, вплоть до лифтового пространства, приобретён Стефаном, — пояснил Константин. — На разные естественно документы и паспорта. А потом переоборудован в элитный клуб. По сути дела — дорогой бордель.

— Бордель?

— А что такого? Некоторые платят бешеные деньги, чтобы покормить вампиршу или вампира, в зависимости от пристрастий. Ещё оборотни большим спросом пользуются…

— Мавки, наверное, — вставил Федя.

— Чего не знаю, того не знаю. А заправляет здесь, как и всем, что связано с сексом, альфа рысей, — Константин глянул на Кристину. — Под контролем Князя, естественно.

— А что ты на меня смотришь? — взорвалась девушка. — Я всего в паре роликов снялась, а потом Фелисса меня в «Каплю» отправила работать! И, вообще, сейчас спрос на гиенолюдей!

— Гиен? — удивился Артём. — А почему?

— Потому что у их самок есть ложный пенис… Некоторых возбуждает.

Щёки Тимощука порозовели и он отвернулся к окну. Как ни странно на личике Кристины тоже отразилось смущение. Интересно чем оно вызвано? Воспоминанием о съёмках в порно или обсуждением анатомических подробностей самок гиен. И, вообще, всё до предела абсурдно. Мы едем на бойню устроенную в почти легальном борделе. Представители власти уже здесь. А куда они раньше смотрели? Почему не пресекли всё на корню? Последние две мысли я высказал вслух. На меня глянули, как на умалишённого.

— Понимаешь, коллега, — Константин говорил как старый учитель в присутствии нерадивого и даже туповатого ученика, — во-первых, им и обычных борделей хватает. А, во-вторых, если платить кому надо и сколько надо, то и скотобойню можно по документам, как кружок друзей природы провести.

Здесь возразить было не чего. Да и некогда.

Едва мы покинули машину, как рядом оказались два хлопца в бронежилетах, касках и с АКМ наперевес.

— Покиньте стоянку, здесь работает милиция, — потребовал один без особой угрозы, но дружелюбия я тоже не заметил.

— Иванов — отдел расследования аномальных преступлений, — Константин сунул под нос парню стандартную алую книжицу.

Мне стало неловко. Проклятие, выехал на первое задание с чужим оружием, без документов, да и эксперт из меня, по совести говоря, не ахти какой. Сплошная теория. Либо Стефан издевался, либо дела настолько плохи, что не приходилось ни выбирать кандидатуры, ни терять времени.

— Спокойно, сержант, — к нам спешил ничем неприметный человек средних лет в гражданской одежде, — это свои. Привет, Иванов, — он протянул экзорцисту руку, — всё чертовщиной занимаешься? Ещё и Тимощука переманил. Здорово, Артём, — нас незнакомец одарил лишь подозрительным взглядом, правда на минуту больше чем надо задержался на ладной фигурке Кристины. Оно и неудивительно.

— Так сами же не справляетесь, — пожал плечами Константин. — И Артём бы при нормальной зарплате никуда не ушёл.

— Зарплата, оно, конечно, — согласился смертный. — А насчёт не справляемся… Знаешь, Иванов, по мне — так пусть эти уроды грызут друг другу глотки, лишь бы людей не трогали.

Хоть нас и разделял корпус машины, я почувствовал напряжение Кристины. Представил, как зеленеют её глаза, а клыки становятся всё острее, как пробуждается её, и так не слишком спокойный зверь. Уже готовый разодрать глотку нахалу, распороть его брюхо и растаскать по двору ещё дымящиеся внутренности. Памятуя, о собственных «подвигах» в салоне, я обошёл машину. Рискнул положить руку на плечо девушки. Варианта два — либо она окончательно взорвётся и проблем прибавиться, либо успокоится, хотя я и сам не прочь преподать этому болтуну урок хороших манер. Всё-таки далеко нам ещё до политкорректности. Хотя, может оно и к лучшему. Иногда, хороший удар в челюсть эффективнее любого постановления суда.

Девушка вздрогнула и резко повернулась ко мне. Глянув в её глаза, я решил, что всё кончено и сейчас разъярённая рысь вырвется наружу. Несколько долгих, дьявольски долгих минут мы не могли расцепить взгляды. Я позволил проснуться росомахе и встретится с рысью. Рысь жаждала крови. Росомаха тоже, но я её контролировал, а потому позволил своему потоку силы соединиться с силой Кристины. Как более опытный оборотень, тем более альфа, я мог подчинить её, но это не мои методы, к тому же она как-никак девушка. Я сделал то чего не ожидала готовая к сопротивлению рысь. Я позволил взять часть силы.

В глазах девушки мелькнуло удивление, потом веки упали, с полуоткрытых губ сорвался хриплый стон — она принимала часть меня. Я чувствовал, что слабею и принял ту часть рыси, что ещё жаждала крови. Попробую усмирить.

Кристина глубоко вздохнула и открыла глаза. Наши звери заняли свои места. Мы перестали быть единым целым и каждый получил то, чего ему не хватало и с чем он мог справиться. На щеках девушки пылал румянец, а во взгляде было то выражение, что бывает у любовников после страстной ночи.

— Спасибо, — прошептала она.

Я не стал гадать к чему относится благодарность: к предотвращённому инциденту, к полученной силе или и к тому и к другому — просто улыбнулся:

— Пожалуйста. Теперь, как честный человек я обязан жениться.

— Дурак, — однако в голосе девушки не слышно привычных агрессии и вызова. — Хотя… Я подумаю.

Всё это время, смертные (том числе и Константин) наблюдали за нами вылезшими на лоб глазами. Они не понимали происходящего, а, значит, несознательно, на уровне инстинктов чувствовали опасность.

Первым в себя пришёл естественно экзорцист:

— Кстати, у нас новые сотрудники. Мой помощник Гуло из клана росомах, оперативный работник Кристина из клана рысей и водитель — шилыхан Фёдор. Ты их запомни, чтобы неприятностей не было.

— Сотрудники? — пробормотал смертный, но тут же взял себя в руки. — А я думал ты по дороге пьяных рокеров арестовал. Из гражданского долга, так сказать.

Я чувствовал, что теперь ярость закипает уже в душе Константина.

— Не обращайте внимания, ребята, — он чётко выговаривал каждое слово, обращался бы вроде к нам, но смотрел в глаза бывшего коллеги, отчего тот как-то сразу переменился в лице и побледнел. — Капитан Аверченко часто говорит не подумав. Правда ведь, Аверченко?

Капитан выдавил улыбку и облегчённо вздохнул, когда экзорцист позволил взглянуть в нашу сторону:

— Действительно, ребята. Извините, если что ляпнул. И, вообще на мою болтовню внимания не обращайте.

— Вот и замечательно. А теперь поведай, что случилось?

— Откуда я знаю. Тебя ждём. Мы не смертники в логово не…, — он осёкся и глянул в нашу сторону. Я усмехнулся в ответ. — В общем у меня нет подходящих специалистов. Так что сначала ты со своей командой, а мы уж следом.

— Добро. Ждите. Мы сперва немного пошепчемся.

— Так значит, — Константин слишком уж напоминал полководца, а потому я с трудом сдерживал улыбку, — действуем, как и решили заранее. Мы с Гуло работаем внутри, остальные — группа прикрытия. Старший — Кристина.

Девушка удивлённо вскинула брови. Да и я сам едва не поперхнулся табачным дымом. Хотя я видел, что экзорцист едва заметно подмигнул Тимощуку, но всё же… Не слишком ли резво он начал применять педагогические приёмчики. Хотя, оставь старшим Артёма — рысь вряд ли будет его слушать. А так, всё же ответственность…

— Учти, Кристина, безопасность всей группы теперь на тебе. Не подведи.

— Ага, не подведи. Без оружия, — рысь попыталась придать голосу сварливость, но и дурак бы догадался насколько она довольна.

— Красавица, — улыбнулся Константин, — ты сама похлеще любого оружия. Особенно, когда коготочки выпускаешь.

Охотник на демонов сейчас сам походил на демона искусителя. Если такие, конечно существуют.

— Так уж и хлеще, — девушка смущённо улыбнулась и опустила ресницы.

Да, как мало нам иногда нужно для полного счастья и как легко мы даём себя обмануть.

* * *

Всё-таки болтуном Аверченко оказался изрядным. По-видимому, он в красках описал новых сотрудников (особенно сотрудницу) РАП — встречать нас явились даже хлопцы из оцепления, забыв свой долг, отваживать граждан от места злодеяния. Такое внимание могло польстить. Но я-то знал истинную подоплёку интереса. Пройдёт ещё немало времени, прежде чем смертные, ещё недавно мнившие себя единственными и неповторимыми, перестанут считать нас монстрами, уродами и модными брендами, приняв как равноправных граждан. От этого становилось грустно, а горящие нездоровым любопытством глаза смертных вызывали раздражение.

— Аверченко, — Константин недовольно осмотрел толпу, очередная сигарета явилась из пачки, — почему столько народа. Надеюсь, наружный осмотр хотя бы провели?

— А как же, — капитан засуетился, — всё осмотрено и запротоколировано. Действительно! Что собрались?! По местам! Работать! Работать!

Впрочем, смертные, не дождавшись появления сексуальной рыси, расходились и без его приказов.

Мы подошли к входу. Надо сказать, что над ним изрядно поработали и совершили невозможное — превратили чёрный ход совковой многоэтажки в стилизованный образчик архитектуры колониального юга. Естественно, насколько я мог об этом судить по фильмам и фотографиям. Ещё большее сходство со старинной усадьбой клубу предадут высаженные вокруг деревья, естественно, когда подрастут. Но и сейчас, несмотря на нависшие над головами девять этажей двор выглядел романтично и в чём-то загадочно.

— Да, — Константин покачал головой, — Князь Города за свои цены фуфла не предлагает.

— Совсем они охренели! — взорвался Аверченко. — Понаехали отовсюду и жируют почище олигархов. Нечисть поганая!

Он тут же прикусил язык и виновато глянул на меня. Я в ответ махнул рукой, не дожидаясь оправданий и извинений. Действительно, глупо обращать внимание на тявканье каждой дворняги, а ещё глупее, вставать на четвереньки и отвечать ей тем же.

— Стефан копил свои богатства несколько веков, — неожиданно вступился за вампира Константин. — Поверь, сюда он пришёл простым наёмником. Так что перестань болтать всякую чушь и давай ломать дверь.

— Это мы мигом, — капитан почему-то обрадовался. — Замок взорвём и делов-то.

— А вот с этим подождём, — пришло моё время принять участие в расследовании. — Я бы хотел всё снаружи осмотреть.

Оба смертных повернулись ко мне.

— Да смотрели уже, — протянул Аверченко, скорчив гримасу как от зубной боли, — ничего там нет.

— И всё же. Я попросил бы освободить территорию и дать мне минут двадцать.

Капитан прищурил левый глаз и посмотрел на небо, словно размышляя — послать меня куда подальше сейчас или позволить обыскать территорию, чтобы потом вдоволь посмеяться над оборотнем дилетантом, который вздумал тягаться с мастерами сыска.

— Ну, ты что — оглох? — вмешался Константин. — У нашего отдела — приоритет в подобных делах, так что выполняй распоряжение.

— Отдела…, — буркнул себе под нос капитан, но всё же пошёл собирать своих людей и направлять их к машинам.

— Что хочешь найти? — поинтересовался экзорцист.

— Пока не знаю. Хочу проверить запахи. И ещё, мы можем разглядеть то, что вы, смертные, давно разучились видеть.

— Ну-ну, удачи. Двадцать минут? — Константин снова закурил.

— Двадцать, — подтвердил я. — Может меньше.

Курить я хотел не меньше, но сейчас не имел права перебивать табаком другие, более тонкие, запахи, которые, я надеюсь, ещё не затоптала бригада сыскарей.

И что же я надеялся отыскать? Сказать по чести — не имею об этом ни малейшего представления. Конечно прежде всего запахи. А ещё… С тех пор, как смертные прочно обосновались в возведённых ими же каменных джунглях они утратили одну способность. Способность видеть. Нет, они не ослепли, но иногда ведут себя хуже слепых котят, не замечая порой лежащего под носом. Вот на это я и рассчитывал. Кому-то мои расчеты покажутся наивными, но, как говорится — «чем богаты…».

Я снова призывал зверя. Сейчас нужны чувства притуплённые в человечьем облике. Ни до уровня смертных, конечно, но всё же не такие острые, как у росомахи. Главное, не пересечь грань, за которой необратимое перекидывание. А мне ведь предстояла не драка, не охота, а скорее выслеживание и поиск чего-то непонятного, чуждого, а тут совсем необязательно покрываться шерстью, отращивать клыки и когти. Впрочем, я давно научился договариваться с живущим во мне зверем и мы чётко разделяли моменты, когда кто из нас станет боссом.

Забор я обошёл по периметру. Безрезультатно, впрочем я и не рассчитывал отыскать что-то особенное. Скорее для успокоения совести. Не знаю, как Константин и остальные смертные, но я чувствовал вокруг присутствие силы. Незнакомой и непонятной мне, но достаточно мощной, если учитывать, что её обладатель уже далеко отсюда. И поверьте мне, те, кто владеет подобным даром не станут лазить через заборы — они пройдут сквозь них при необходимости или уничтожат взмахом руки.

Как и ожидалось прогулка вдоль забора не принесла результатов и теперь моё внимание переключилось на группку едва принявшихся молоденьких деревьев и затесавшуюся среди них беседку в стиле всё того же колониального юга. Планировщик наверное был большим поклонником «Унесённых Ветром» или чего-то подобного из жизни американских плантаторов. Но надо признать, что со временем, когда деревья наберутся сил, это местечко станет довольно очаровательным.

Меня привлекала беседка. По задумке архитектора, пол поддерживали несколько сложенных из кирпича тумб, а следовательно между настилом и фундаментом образовался довольно внушительный зазор. Наверное, когда стены строения опутает дикий виноград или другая терпящая наши холода лиана, полускрытое листьями, погруженное в вечный сумрак пространство придаст местечку ещё больше таинственности и даже мистичности. Но меня оно и сейчас интересовало не менее.

Сквозь подавляющий и заглушающий всё аромат чужой силы я почувствовал едва уловимый запашок ликантропа. Насмерть перепуганного ликантропа. По мере приближения к беседке он усиливался. Не так чтобы различить самцу или самке, молодому или зрелому волку-оборотню он принадлежит. Но вполне чётко, чтобы указать место, где он прячется. И ещё страх. Невообразимый ужас. Интересно, что или кто так напугал волколака?

Представляю состояние бедолаги — застыть в тесном, тёмном пространстве между фундаментом и полом, чувствовать чьё-то приближение (не сомневаюсь, что сейчас, от страха, он не отличит врага от друга, палача от спасителя) и не иметь ни малейшей возможности к бегству. Такого и врагу не пожелаешь. А я к укрывшемуся под беседкой оборотню не испытывал никакой враждебности.

Однако, он скорее всего единственный живой свидетель, и уговорами ли, силой ли, но я должен его вытащить и по возможности узнать о случившемся, прежде чем мы войдём в здание. Тут я решил, что помощь Константина отнюдь не помешает. Я жестом подозвал экзорциста. Возможно запах смертного (если он его различит и если не пережил времена преследования) успокоит волка и мы уговорим его вылезти наружу. В противном случае… Я не знал, что будет в противном случае. На перепуганного оборотня сейчас бы не подействовал и приказ Люпуса — альфа его клана — что уж говорить о нас, подозрительных незнакомцах… Впрочем ситуация такова, что лучше не загадывать, а действовать по обстановке. Так оно вернее выйдет.

Всё же Константин оказался идеальным напарником. Он подошёл с подветренной стороны. Почти бесшумно. Никогда бы не подумал, что смертный способен так передвигаться. Обычно, при каждом шаге, они производят столько шума, что не услышит их разве только мёртвый. Быстро и без суеты экзорцист достал револьвер (я-то про свой забыл, не привык ещё, что по новой должности, я на вполне законных основаниях могу использовать оружие) и бросил вопросительный взгляд на беседку. Я кивнул и указал на зазор. Он качнул оружием, спрашивая о необходимости его применения. Я замотал головой — с волчонком удар случиться, если мы ещё и пальбу откроем. Константин пожал плечами, предоставляя мне полную свободу действий.

Да, свободу я получил, а вот насчет действий… Не знаю я что делать, как вытащить свидетеля наружу! И всё тут! Хоть святой водой меня поливайте, хоть серебряными ножами режьте! Именно от растерянности я не нашёл ничего умнее чем крикнуть в темноту:

— Есть там кто?!

Ха, прямо как в анекдоте про Василия Ивановича и колодец. В ответ, как и в ранее упомянутом произведении устного народного творчества, естественно тишина.

— Если ты работаешь на Стефана, — я понимал, что несу полную чушь, но остановиться уже не мог. Завяз коготок — пропадай вся птичка, — то мы тебя не тронем. Мы как раз от него.

Так, что дальше? Принести паспорт с гражданством и регистрацией? Или справку, что мы не обижаем маленьких послушных оборотней? Похоже, за сегодняшний день я в очередной раз облажался. Да ещё на месте происшествия. Чёрт, да я просто гений по части выставления себя идиотом. Может мне не в РАП нужно, а в цирк, или, скажем в «Аншлаг»? Граждане, не в курсе, оборотней выпускают на эстраду дурака валять?

Пока я попеременно, то жалел себя, то втаптывал в грязь, Константин достал спичечный коробок. Обычный спичечный коробок. Ну, правильно, самое время перекурить. Можно ещё кого из ментов помоложе за пивком послать. Всё равно не знаем чего делать-то.

Экзорцист протянул мне две резиновые пробки. Такими нервные дамочки и страдающие бессонницей старушки затыкают уши на сон грядущий. Так, чем дальше, тем интереснее. Что у нас ещё в арсенале? Пижама? Ночной горшок?

— Это, — Константин показал коробок, — я называю скарабей. После пробуждения так работает лапками, что от этих звуков любое существо, даже демоны, сперва на стенку лезет, а потом полностью теряет волю. Ненадолго, правда, но нам хватит.

С этими словами, экзорцист засунул в уши точно такие же пробки, что передал и мне. Не рискуя испытывать судьбу, я скоренько последовал его примеру.

Константин, тряхнул коробок, хорошенько так тряхнул, от души, я даже посочувствовал внутреннему обитателю, положил его на землю перед беседкой и… закурил. Что же, если аксакал балуется дымом, почему бы и мне не травануться. Тем более, что я уже не прикасался к сигаретам (страшно подумать!!!!) минут двадцать! Так недолго и опустится до здорового образа жизни.

Как только сигарета экзорциста истлела до половины, он поднял коробок, тряхнул — на этот раз дважды и вынул затычки. А я что рыжий стоять с дурацкой резиной в ушах? Я быстренько достал пробки и вернул хозяину.

— Теперь, минут на пятнадцать он наш, — сообщил Константин. — А что будем делать, когда придёт в себя и разбуянится?

— Придумаем, — сейчас меня занимало другое. — У тебя там на самом деле жук?

— Понятия не имею. Как получил при приёме на работу, так и пользуюсь.

— Может, глянем?

— Ага, а потом, глянем, что у меня внутри или ещё у кого… Интересно ведь.

— Ладно, извини — глупость ляпнул. А ты сам слышал, как он скребётся?

— Нет, слава Богу. Надеюсь и тебе не доведётся. Слушай, пока мы болтаем — наш приятель очухается, а второй раз будить скарабея опасно для психики.

— Тогда действуем.

* * *

Почётная обязанность извлечения свидетеля выпала на мою долю. Я откашлялся, придал голосу побольше официальности и произнёс:

— Так кто же всё-таки там скрывается?

— Игорь — волкалак из клана Люпуса, — голос настолько жалкий и испуганный, что я невольно сбавил тон.

— Ты на службе у Князя Города, Игорь?

— Да, как и многие из наших.

— С тобой говорят альфа росомах Гуло и охотник на демонов Константин. Мы не причиним тебе вреда, если ты вылезешь и расскажешь нам всё что видел.

Секундная стрелка в моём мозгу отсчитывала те мучительные мгновения, за которые могло решиться многое — либо оборотень вылезет и подчинится (пусть и не на долгое время), либо хвалёный скарабей дал осечку и придётся выдумывать что-то другое, может быть, и приглашать Люпуса — альфа клана свидетеля.

Тик-так. Константин прикурил следующую сигарету и нервно жуёт фильтр. Тик-так. Почему-то вспомнилась детская сказка про лису и петушка. Высунись в окошко дам тебе горошка. Если бы и с невидимым Игорем всё было так просто. Тик-так. Возможно мы зря теряем время и давно пора уже идти в клуб, предоставив парню сидеть под беседкой, сколько душа пожелает. Тик-так. Забавная ситуация. Во дворе принадлежащего вампиру, записанного на жену альфа рысей элитного борделя, росомаха-оборотень и смертный пытаются вытащить на свет божий впавшего в истерику волколака. Картина маслом. Тик-так. Фильтр остался в зубах экзорциста. Константин нервно сплюнул и продолжает курить уже без фильтра. На бледных губах остаются крошки табака, но он их не замечет. Тик-так. Если смертные решат применять силу, то не избежать неприятностей с альфа клана. На то он и вожак, чтобы защитить любого члена стаи в любой ситуации. Не то, что бы я боялся Люпуса, но если ситуация сложится так — моя вина очевидна. Как-никак я консультант и любой конфликт между смертными и Племенем Тьмы на моей совести. Тик-так…

Наконец-то! Из темноты появилось бледное лицо. Чёрт, совсем мальчишка! Таких, по-моему ещё в армию не призывают. Интересно, Стефан в курсе, что его оборотни не особо придерживаются закона о возрасте обращения? Или это я уже такой старый и порочный, что любое не отмеченное клеймом вредных привычек, пагубных пристрастий и укоренившихся пороков лицо, кажется мне несовершеннолетним. Может быть. Но это лирика — сейчас время действий.

Между тем, наш долгожданный свидетель, опасливо глянул на Константина, посмотрел в мою сторону, и, признав во мне оборотня и альфа, не без труда вытянул из-под беседки массивное, отнюдь не мальчишеское тело. Он немного постоял на четвереньках, привыкая к солнечному свету и встал, оказавшись на голову выше и меня, и экзорциста (о ширине плеч я и не говорю). Хм, всё же не стоит судить о человеке по одной лишь физиономии.

— И что же здесь произошло, Игорь из клана Люпуса? — я решил больше не терять ни секунды. Ещё неизвестно, как поведёт себя волчонок, когда проснётся подавленная скарабеем воля. От пережитого стресса может ведь и перекинуться.

Молодой волколак осторожно подошёл ко мне. Склонил голову (с учётом разницы роста, выглядело это комично) и застыл в ожидании. Знак подчинения альфа, то есть мне. Ох, уж мне эти церемонии! Мысленно, я возблагодарил Отца всех оборотней, что росомахи не живут стаями, где подобные ритуалы, а так же язык прикосновений (с трудом переношу даже лишнее прикосновение близких мне людей, а уж касание малознакомых и чужаков считаю актом неприкрытой агрессии) являются неотъемлемой частью повседневной жизни. Я бы при таком раскладе, если и не сошёл бы с ума, то нервный срыв получил запросто.

Но сейчас придётся плюнуть на моё неприятие близкого контакта с посторонними и соблюсти все правила. Для пользы дела. Я провёл кончиками пальцев по щеке Игоря. Значит, я не испытываю агрессии. Он наклонил голову и потёрся щекой о моё плечо — знак полного подчинения. Лёгкое прикосновение ладони к макушке волколака показало, что альфа ему доверяет. Константин едва сдерживал улыбку. Да, со стороны мы, наверное, выглядели как пара педиков. Хорошо остальные смертные не видят. Впрочем, у людей тоже немало дурацких и нелепых ритуалов.

— Как альфа, обещаю тебе защиту и поддержку насколько хватит сил.

— Обещаю выполнять любой приказ, если это не вредит клану.

Что же, по крайне мере, после истощения чар скарабея, волколак будет связан словом. Но…

— Скажи, Игорь из клана Люпуса, спит ли твой зверь. Не вырвется ли он на волю, когда к тебе вернётся контроль над волей.

Волчонок смутился.

— Я боюсь. Очень боюсь. Я хочу оказаться подальше отсюда. Как можно быстрее. Зверь обещает помочь.

— Ты не веришь в мою защиту?

Сам-то я не особо в неё верил. Тем более не знаю от кого и как защищать. Но волчонку об этом знать не обязательно. Похоже он слабо контролирует обращение.

— Верю, но всё равно боюсь.

— Похоже, я могу помочь, — Константин провёл ревизию карманов и из одного достал какой-то талисман. — Одень-ка это, приятель.

Игорь вопросительно глянул на меня, я на экзорциста.

— Амулет Ликаона, — пояснил тот. — Контролирует обращение. Достал по случаю.

Я кивнул Игорю. Парень осторожно одел на шею шёлковый шнурок. Похоже ещё одной проблемой меньше. Везёт нам! К добру ли?

— Кстати, Гуло, могу и тебе такой же дать.

Вот тут я затряс головой что было мочи. У меня без того полно приобретённых ещё в человечьей жизни вредных привычек и слабостей, чтобы разжиться ещё и зависимостью от сомнительного происхождения талисмана. Попробую уж справляться со своим зверем самостоятельно. Пока вроде получалось.

— Ну, а теперь к делу, Игорь. Что здесь произошло?

— Я не знаю.

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день. Единственный пока свидетель и тот, либо дурака валяет, либо от страха всё забыл.

— То есть как не знаешь. Ты, как я понял, из охраны.

— Да.

— И не знаешь, что случилось в клубе?

— Мой пост у ворот. Я не знаю, что происходит внутри.

Всё верно — «дедовщина», как она есть — самый молодой, на самом непрестижном посту. Но что-то он всё же видел!

— А какого чёрта, позволь узнать, ты залез под беседку. Монетку потерял?

Волколак задрожал. Дышал он так часто, что рисковал заработать гипервентиляцию. Пришлось положить руку ему на плечо и дать лёгкий импульс Силы. В качестве успокоительного.

— Всё началось, когда первый раз пришёл тот…, — он поднял глаза к небесам, подыскивая нужное слово.

Похоже, красноречие не является его сильной стороной. Впрочем, пост у ворот, не то место, где требуется хорошо подвешенный язык. И всё же я злился. Время уходит, а мы тут торчим и ждём, пока эта гора мышц с физиономией пятиклассника (наверное, и с таким же интеллектом) подберёт нужное слово.

— Человек? — я решился на подсказку.

Парень замотал головой.

— Оборотень? Вампир?

— Демон? — из-за спины охранника внёс свою лепту Константин.

Игорь всё так же мотал головой.

— Я не знаю кто он, — наконец-то хоть какие-то связные слова. — Никто не знал. Но ребята поговаривали, что он из Мидина.

Короткий вскрик заставил обернуться нас обоих. Константин, сжимая виски и качаясь, как после хорошей попойки, шёл к беседке. Добравшись до цели, он прислонился спиной к стене и с тихим стоном сполз на землю. Я почувствовал, что волколака снова охватывает паника. Я и сам не на шутку испугался. Но прочь эмоции! Сейчас главное узнать, что произошло с моим напарником и (я хочу надеяться) другом. Ему нужна помощь и я наружу вывернусь, но помогу этому странному смертному.

Я кажется ни раз упоминал бледность экзорциста. Упоминал? Конечно же. Так теперь можете забыть о моих словах. По-настоящему бледным он стал сейчас. Подобное осунувшееся лицо и прозрачную кожу, возможно увидеть лишь у вампира. Да и то, если тот провёл в гробу скажем так с годик, не получая заветного коктейля, что струится по венам смертных.

Руки Константина дрожали, почище чем у любителя пить горькую. Глаза превратились в два чёрных, бездонных колодца. Без выражения, без жизни, без мысли. Без тени мысли. Серо-фиолетовые губы, беззвучно, но с завидным постоянством, твердили одно и то же слово. Я бы мог и не прислушиваться, чтобы понять его значение.

— МИДИН!

Это пугало и настораживало. Конечно же я читал роман Клайва Баркера «Племя Тьмы», но всегда считал, что описанный там город монстров, этот своеобразный Авалон, проклятых и отверженных, существует лишь на бумаге и в фантазиях талантливого британца. Так почему же смертный, с не самыми слабыми нервами, вдруг впадает в истерику при одном упоминании города, к которому всё равно не имел бы никакого отношения, даже существуй тот в реалиях. Странно всё это. Загадочно и непонятно. А, значит, опасно. На мой взгляд.

Но сейчас не время гадать о связи Константина с выдуманным (очень на это надеюсь) Баркером городом. Сейчас нужно привести экзорциста в чувства. Я, конечно, не медик, но прекрасно понимаю, что подобное истерически-аутическое состояние отнюдь не прибавит здоровья моему смертному напарнику. Как бы кстати пришёлся нашатырь или глоток чего-либо крепкого. К сожалению — ни того, ни другого. Ещё и за спиной маячит вот-вот готовый заскулить и наделать от страха лужу волчонок.

Эврика!

— Игорь, — я не отворачивался от Константина (мало ли что), но почувствовал, как напрягся юный волколак. Слава, Отцу Оборотней, хоть этот не спятил окончательно, — беги к ментам. Скажи, что мы послали. Срочно сюда врача и аптечку. Понял?

— Есть, альфа, — подозрительный энтузиазм, по-моему, этот серый брат готов бежать не только к машинам, а вообще куда глаза глядят.

— Не вздумай смыться, — на всякий случай предупредил я, — возвращайся назад. Есть ещё пара вопросов.

— Вернусь — энтузиазма гораздо меньше, но не сбежит это точно. В отсутствие других оборотней — его альфа я, а значит мой приказ закон. Замечательная всё же дисциплина в кланах.

Пока волколак сверкал пятками, я наконец-то вспомнил о веществе, которое мы с Константином давно уже сделали неотъемлемой частью своего организма. Никотин! Конечно, сигарета не ватка с нашатырём и не глоток спиртного, но, чем богаты… Я прикурил сигарету (надеюсь, экзорцист не страдает дурацким предубеждениями и знает, что в человеческом обличии и тем более через слюну, моя ликантропия для него абсолютно безопасна) и вставил её между губ Константина. Одна судорожная затяжка, приступ кашля и… в тёмных глазах появились первые лучики сознания. Ха! А кто-то ещё твердит о вреде курения!

Константин приходил в себя с невероятной, я бы даже сказал пугающей скоростью. На щеках ещё недавно бившегося в эпилептическом припадке человека появился румянец, губы утратили синюшный оттенок, и вот он уже знаком просит помочь ему подняться на ноги. Поразительно! Этот смертный восстанавливает силы быстрее, чем мы — оборотни — залечиваем раны (а мы самые живучие среди Племени Тьмы), и дело тут не только в целебных свойствах табака. Совсем даже не в них. Что-то в нём есть, чего лишены остальные дети Адама.

Он поднялся, опираясь на мою руку сделал несколько шагов. Покачнулся, уже следующий шаг сделал самостоятельно. Выдавил улыбку.

— Похоже, я чуть всё не запорол.

— Что случилось? Я перепугался до чёртиков.

— Долгая история. Тот кто жил в Мидине и бежал оттуда меня поймёт.

— Что?! — я не верил своим ушам.

— Что слышал. Я жил в Мидине и покинул его. Тайком.

— В выдуманном Городе Монстров?! Но почему?!

— Отнюдь не выдуманном, напарник, отнюдь. Жил, потому, что считал себя монстром. Убежал, потому, что разглядел в себе остатки человеческого.

— Бред!

Константин глянул через моё плечо.

— Поговорим позже. И не слова Аверченко ни о Мидине, ни о моём припадке.

Я оглянулся — к нам спешил капитан в сопровождении волколака Игоря и двух бойцов.

* * *

— Что здесь, мать вашу, происходит?! И откуда взялся этот дебил?! — похоже, Аверченко любил браться за несколько дел сразу.

Я представил, как мы с экзорцистом хором отвечаем на поставленные вопросы и ухмыльнулся. Конечно, эта кривая гримаса мало похожа на дружелюбную и располагающую к себе улыбку, а тем более на хвалёный голливудский оскал, но зачем же так расстраиваться? Я имею в виду капитана. Наш коллега изобразил небольшой этюд под названием «закипающий чайник». Казалось, ещё секунда и он бросится на меня с кулаками, забыв об огромной разнице в физической силе между людьми и оборотнями. У нас-то любая девчонка шутя перевернёт легковой автомобиль (даже дыхание не собьёт), а вот для многих смертных — двухпудовая гиря, уже предел мечтаний. Почувствуйте, как говорится разницу. Конечно, солдат ребёнка не обидит, и никакого вреда смертному я не причиню. Просто не хочется, когда вокруг столько интересного, и требующего немедленного вмешательства, затевать разборку с чересчур вспыльчивым потомком мартышек.

Аверченко, всё же осознал несвоевременность и неприглядность своей вспышки, и, возможно, последующего скандала, а посему взял себя в руки. Иногда смертные не столь тупы, как кажется на первый взгляд и натягивают узду, порождённой иллюзиями о собственной исключительности, чванливой гордыни. Впрочем, мне, оборотню альфа, посвящённому в тайны природы, стоит проявить снисходительность, к этим жалким, вскормленным «Роллтоном» и боготворящим купюры созданиям.

— Повторяю ещё раз, Иванов, о каком припадке твердил этот человек и откуда он сам вообще взялся?

— Ну какой припадок, капитан? — Константин действительно уже мало походил на человека ещё минуту назад готового проститься с жизнью. — Так, лёгкое переутомление. А этот парень, кстати, провороненный вами свидетель. Хороша работка, ничего не скажешь. Пусть посидит в машине, пока в себя не придёт. И следи, чтобы он талисман ни под каким видом не снимал. После отправишь к нам в контору, — тут же, не давая Аверченко возмутиться командным тоном бывшего коллеги, добавил. — Твои же ребята пусть дверью займутся. Только внутрь ни ногой. Высаживают — разбегаются в разные стороны. Дальше мы сами.

Аверченко только вздохнул. Наглость экзорциста на время лишила его дара речи.

* * *

Ломать, конечно, не строить, но и здесь находятся своего рода виртуозы. Как же бойцы выносили массивную дубовую дверь! Залюбуешься! Несколько секунд чтобы установить какое-то пиротехническое устройство и (согласно указаниям Константина) отбежать подальше. Негромкий — куда тише надоевших петард — хлопок и две массивные створки с грохотом рушатся на входную лестницу. Бойцы берут оружие наизготовку и боевым строем, выверяя каждый шаг стягиваются к затянутому дымом проходу. Экзорцист жестом приказывает оставаться на местах. Я его прекрасно понимаю. Если так перепугавшие Игоря «гости» ещё там, то вид вооружённых людей их только разозлит. Мы ещё не знаем, что творится внутри, но вполне представляем, что произойдёт, если смертные откроют огонь по «туристам» из Мидина.

Проклятье! Ещё полчаса назад я и не подозревал о реальности города монстров.

С револьверами наперевес (хоть вестерн снимай) мы проходим сквозь оставшуюся от взрыва дымку. Константин ступает в холл и выдаёт целый поток слов, которых никак не ждал от человека сотрудничающего с отцами церкви. Я прохожу следом и понимаю причину столь изощрённого букета ругательств. Пол не просто залит кровью — он ей затоплен!!!!

«А ведь день только начался», — подумалось мне.

— Ты бывал в Преисподней, напарник? — чувствовалось, что Константин едва сдерживает рвотные порывы.

— Нет, — мой голос, по-видимому бежал от кошмарного зрелища, оставив вместо себя какое-то змеиное шипение.

— Там посимпатичнее будет.

Ну, уж в этом я не сомневался. Кровь залила не только пол, она пропитала стены и даже потолок. Немудрено, что замкнула проводка. Жертв не просто убивали или расчленяли. Казалось, какая-то неведомая сила просто разрывала их изнутри. Об этом говорили и попадающиеся в кровавом море куски растерзанной плоти, клубки синих внутренностей и обломки костей. Впечатление, что множество человеческих тел взорвалось одновременно, подобно петардам, устроив кровавый фейерверк. Но какая сила способна сотворить подобное? Зачем?

Константин, между тем, достал из кармана (просто дьявольская предусмотрительность) целлофановые пакеты и поспешно одевал на пока ещё не безнадёжно испорченные ботинки. Чревато, конечно, можно легко поскользнуться и принять кровавую ванну, но он мальчик большой, и я не собирался лезть со своими советами. У самого появились проблемы. И проблемы нешуточные.

Я чувствовал себя как преступник осуждённый на казнь «размычкой». Естественно, никто не рвал моё тело на части, но то, что творилось внутри, доставляло не меньшую муку. Просыпался зверь!

Как любой человек я испытывал ужас, отвращение и едва удерживался, чтобы не заблевать место преступления. Но висящие в воздухе запахи густеющий крови, остывающей плоти, растёкшейся мочи и выпущенного из внутренностей дерьма, эти ароматы бойни, касались ноздрей росомахи и проникали всё глубже. Зверь не просто проснулся, он вскочил, подобно проспавшему на работу передовику производства. Вскочил, увидел холл и рванулся на волю. Огромным усилием я сдержал обращение.

Но зверь рвался. Он жаждал слизывать эту густую, тёмную кровь, перепачкать в ней морду и приняться за куски свежего мяса, крушить мощными челюстями кости и добираться до мозгов. Возможно повезёт и где-то попадётся печень — сочная, сладкая, брызжущая кровью. А потом, насытившись, можно поиграть со внутренностями, таская их по всему холлу, разрывая когтями и давя могучими лапами уцелевшие мочевые пузыри.

Я чувствую, как вы плюётесь и называете меня чудовищем. Но гляньте на себя глазами курицы, когда вонзите зубы в очередной окорочок, или испытайте чувства коровы, терзая ножом и вилкой прожаренный бифштекс. Все мы, по сути дела мешки с костями — пища друг для друга. Кстати, ваши же пращуры без зазрения совести поглощали себе подобных.

Росомаха отступила, но сдаваться не собиралась. Я знал, что следующей атаки уже не выдержу.

— А ты не зря чёрные кроссовки одел, — Константин закончил мероприятия по защите обуви и повернулся ко мне.

Он всё понял моментально. Рука метнулась в карман и я едва заметил, как у меня на шее очутился талисман, подобный тому, коим уже обзавёлся Игорь. Зверь взвизгнул, словно наступил всеми лапами на раскалённые угли и поспешно укрылся в берлоге моего сознания. Я едва не рухнул в кровавое месиво. Теперь уже экзорцист поддерживал меня.

— Я ведь предлагал сразу, — в голосе слышалась укоризна.

— Кто же знал…, — глотка, уже готовая издать звериный рык, с трудом выдавливала человеческие слова. — Что здесь такое.

— Да, здесь постарались не рядовые монстры. Явный почерк старейшин.

— Старейшин?

— Да. Ты просто не представляешь какие формы и виды монстров скрываются в Мидине. Один взгляд на некоторых лишает рассудка. А заправляют всем старейшины — кое-кто из них помнит времена создания Мира. Можешь представить обладателями какой Силы и каких Знаний они являются?

— И теперь они здесь?

— Они не просто так здесь. Такой способ убийства — ритуал почтения Бафомёту — основателю города монстров. Похоже они объявляют войну Стефану.

— Зачем?

— Власть. Бафомёту не по вкусу возвышение какого-то там трёхсотлетнего вампира.

— И мы на передовой…

— Похоже на то.

Я переваривал услышанное. Конечно, Стефан собрал и организовал внушительные силы. Возможно его поддержат ещё несколько вампирских князей, принцев и королей. Но против нас весь остальной мир монстров. От тех что пришли на ещё безжизненную Землю из тёмных глубин Космоса, до новообращённых фанатиков. Против нас все, кто хочет сохранить древние уклады и не питает к обществу смертных никаких иных интересов, кроме как гастрономических.

Умею же я впутываться в неприятные ситуации и чужие разборки! Сидел бы себе в родном городке. Нет, умудрился оказаться на службе у князя вампиров, да ещё в самое горячее время. Впрочем, не будь я авантюристом, вряд ли и стал бы оборотнем. В глубине души я был доволен происходящим. Не знаю кому как, а для меня, однообразие, спокойствие и патриархальность хуже всякой пытки. Такой уж характер.

— Пора бы начать осмотр, — заметил Константин.

Мы всё ещё стояли в дверях. Никто не решался сделать первый шаг. Я прекрасно понимал экзорциста. Несмотря на всю уникальность он всё же смертный, а подобные зрелища выбьют из колеи любого, даже самого необычного человека. Меня же останавливал поток Силы. Той самой, что я почувствовал ещё во дворе, но гораздо большей концентрации и мощи. Несмотря на отсутствие хозяина, такой поток без труда мог подчинить и разум, и волю. На время сделать своим исполнителем. А чем уж это чревато приходится только гадать. Я, по крайней мере, никакого позитива не ожидал.

— Иванов, как обстановка?! — раздалось со двора.

Аверченко где-то раздобыл мегафон, отчего его голос звучал совершенно по-дурацки. Константин высунулся в развороченный проём.

— Капитан, брось ты свой матюгальник и лучше переобуй бойцов в резиновые сапоги. Да внутрь пускай только тех, кто побывал на боевых заданиях и у кого желудок покрепче.

Аверченко растерянно отступил.

— Неужели всё так хреново?

— Хреново? Да в русском языке нет такого слова, чтобы описать каково здесь. Если бы хреново — то нам бы крупно повезло. Ладно, как только закончу работать — можешь запускать своих орлов, — он повернулся ко мне. — Ну, что, напарник, приступим?

— А куда денешься? — я скорбно вздохнул и сделал первый шаг.

* * *

Зверь по вине талисмана спал, а потому после первого шага, после мерзкого, хлюпающего звука и липкого прикосновения, содержимое желудка стремительно рванулось на свободу. Я едва успел выскочить на крыльцо и проблевался на виду у бойцов и Аверченко. Из меня уже не вырывалось ничего кроме желчи, а спазмы по-прежнему сжимали внутренности. Я никак не мог остановиться. Лишь выплюнув последний комок какой-то зеленоватой слизи, я утёр губы и обвёл круг зрителей слезящимися глазами. Я ожидал презрительных усмешек, но увидел бледные, искажённые ужасом лица. Выданное мной шоу впечатлило даже этих костоломов.

— Возьми-ка, — Аверченко протянул мне крышку от термоса, до краёв наполненную тёмной и дымящейся жидкостью. — Кофе с коньяком. Полегчает.

Я проглотил всё залпом, не почувствовав даже, ни что коньяка в напитке гораздо больше чем кофе, ни его обжигающую температуру и развернулся, чтобы вернуться в дом.

— Может не стоит? — в голосе капитана звучали тревога и участие.

Я лишь махнул рукой и зашёл на вторую попытку. Как ни странно получилось — то ли эликсир подействовал, то ли бунтовать в желудке уже было нечему.

Константин, с видом ищейки разыскивающей подходящий след прохаживался по комнате. На меня он глянул мельком, слегка улыбнулся и произнёс:

— Не бери в голову. На первый раз со всеми случается. Некоторые, вообще прямо на месте преступления харчи метают. Приди в себя маленько и включайся в работу.

— Я уже вроде как отошёл. Что делать?

— Искать следы существ, сотворивших подобное. Это маловероятно, но если мы докажем, что бойня — дело рук смертных — расследование снимут с нашего отдела.

— Постой, а как же рассказ парня о Мидине?

— Он не говорил о прямой взаимосвязи «гостей» и преступления. Одно наложилось на другое, — Константину явно не хотелось связываться со всей этой кровавой вакханалией.

Мне впрочем тоже, но я слабо верил в способность людей совершить подобное. Вовсе не из-за их гуманности. Силёнок просто не хватило бы. Об этом я прямо и заявил напарнику.

— Да понимаю я всё, — тяжко выдохнул экзорцист, — мечтаю просто. Ладно бы какой-нибудь одичавший вамп, взбесившийся оборотень или другая нечисть, а тут ведь целый город. Представляешь наши шансы?

— Представляю.

— То-то и оно. Ну, ладно, давай-ка осматривай холл, а я по апартаментам пройдусь.

Мы разделились. Естественно, Константин не надеялся, что в этом кровавом болоте, среди растерзанных кресел, перевёрнутого биллиардного стола и покореженного неведомой силой камина, я найду какие-то существенные улики или доказательства. Экзорцист делал ставку на моё звериное чутьё, на определение природы силы.

Сила здесь несомненно присутствовала. Та же самая, что и во дворе. Каким существам она принадлежит, я не знал. Да и как говорил Константин, в Мидине находят прибежища такие монстры, упоминания о коих нет ни в легендах, ни в книгах, ни в Интернете. Скажу одно, сила была неимоверной, и я не испытывал особого желания столкнуться носом к носу с её обладателем, а уж тем более обладателями. А ещё давящий на психику, гнетущий коктейль из чувств и эмоций. Ужас, боль, страдания и наконец смирение перед неизбежной участью, сплелись, перемешались между собой, и понятное дело не добавляли оптимизма. Одно «но». Я не ощущал чувств убийц. Ни агрессии, ни злобы, ни торжества над поверженной жертвой. Ничего. Похоже, они проделывали свою кошмарную работу с механической отрешённостью гигантской мясорубки. Это пугало ещё сильнее.

Я зажмурился, и дело уже было отнюдь не в кошмаре окружавшем меня. Не нужно являться медиумом, чтобы в подобных местах, где переплелись похоть, ужас, боль и неведомая сила, что-то почувствовать, а если повезёт, то и увидеть. На это я и рассчитывал. Нужно только сосредоточиться, полностью раскрыться и принять в себя переполненную эмоциями и страстями атмосферу. Стать её частью. Волновало одно. Мой зверь сидел на коротком поводке, а вот способна ли на столь тонкое восприятие человеческая сущность я не знал. Пока не знал.

Сомнения разлетелись мгновенно. Меня накрыло волной такой мощи, что на секунду я потерял способность дышать. Разноцветные точки запрыгали вокруг, складываясь в немыслимые фигуры и силуэты. Я подавил желание немедленно открыть глаза, попытался успокоиться, заставить лёгкие вернуться к природным функциям и войти в ритм волны. Медленно, но неотвратимо Гольфстрим эмоций подхватывал меня, заставлял принять свой ритм. Я становился его частью.

Точки уже не кружились подобно рою полоумных пчёл. Движение упорядочилось. Я увидел картинки. Сперва неясные и смазанные, но с каждой секундой всё чётче и чётче. Я видел смертных ищущих здесь запретных наслаждений, я видел тех, кто эти наслаждения предлагал, я видел сцены этих наслаждений.

Господи, до какой же мерзости доходит человек отдаваясь тайным желаниям и зная, что никто никогда не узнает о совершённом! Похоже смертные — мужчины и женщины — пришедшие в бордель перепробовали уже всё, что возможно в сексе с подобными себе и теперь стремились найти новые ощущения в объятиях детей Племени Тьмы. Немолодые, солидные и, наверное, уважаемые в обществе люди встречались в холле. Проводили некоторое время за светскими беседами, игрой на бильярде и дорогими коктейлями. Делали вид, что коротают вечер в приятной компании, в уютном, дорогом, а главное закрытом для чужаков месте, потом же, как-то незаметно, один за другим, не прощаясь, исчезали в апартаментах. Дверь в комнату закрывалась и тут начинало происходить то, зачем они явились сюда на самом деле…

Я никогда не был ханжой и образцом нравственности, но увиденное вызвало новый приступ тошноты. Смертные оказывались просто неистощимы по части извращённого секса и больных фантазий. Сдерживаемые из века в век, из поколения в поколение демоны похоти вырывались наружу, брали под контроль разум, дряблые, потрёпанные тела и делали смертных похожими на самых жутких и диких представителей нашего Племени. Они уже не знали границ, в стремлении получить всё новые и новые, неведомые ранее наслаждения.

От шока я позабыл что мне действительно нужно увидеть, но картинки извращённых, неестественных совокуплений прошли сами собой и перед моими глазами замелькали сцены последнего дня борделя.

Сперва всё как обычно: спектакль из светской жизни в холле и разбредание по апартаментам, вызывающие уже не шок, а отвращение способы соития (умники сексологи и сексопатологи вряд ли им и названия бы придумали) и вот самое интересное. В холле появляются трое. С виду — люди, но… Это «но» — решающее — у них нет лиц. Нет, лица-то как таковые имеются, но по какой-то дьявольской причине я их не вижу, только размытые жёлтые пятна. К ним направляются охранники-волколаки. Один из безликих совершает лёгкое, едва заметное движение и двое оборотней застывают на месте. И лишь последний — самый старший и сильный, возможно, в будущем претендент на место вожака — успевает включить пожарную сигнализацию. Звука я не слышу, но рёв, судя по всему, стоит жуткий. Незнакомцы лишь поднимают ладони в сторону охраны и последних разрывает в клочья. Кровь брызжет во все стороны. По холлу разлетаются внутренности, куски плоти и обломки костей.

Между тем, из комнат выскакивают полуголые служители борделя и их клиенты. Троица делает уже знакомый мне пасс в воздухе — оборотни и смертные теряют способность двигаться. Вампиры, как самые сильные и волевые в нашем племени ещё пытаются сопротивляться или спастись бегством, но новое движение рук чародеев и кровососов охватывает пламя. Под раздачу попадают и две мавки. Дрожащие девушки мгновенно превращаются в горки пепла. А вот на вампов страшно смотреть — наделённые бессмертием, они не умирают и корчатся от боли, пока от тел не остаются лишь обугленные кости. Я благодарю прародителя всех оборотней, за то, что ничего не слышу.

Троица не обращая внимания на происходящее чертит на окровавленном полу какие-то знаки. Потом они берутся за руки и судя по задранным к потолку смазанным лицам читают заклинания. Входные двери распахиваются и в помещение врывается толпа жутких тварей. С виду они походят на гигантских слизняков, вернее походили бы, не обладай четырьмя когтистыми лапами и пастями набитыми мелкими, но, судя по виду, чертовски острыми зубами. Троица направляется в самую дальнюю комнату апартаментов, а монстры накидываются на застывших оборотней и людей…

— Гуууулоооо! — крик вырывает меня из кошмара. Секунда на то, чтобы прийти в себя, и я понимаю, откуда он доносится. Сдавленный призыв Константина идёт из комнаты, куда вчера ушли трое безликих.

* * *

Проклятие, я совсем забыл что у меня под ногами! Начавшее подсыхать, но всё ещё скользкое кровавое месиво. Встревоженный этим хриплым криком. Криком человека, которому по какой-то причине не хватает воздуха, я рванул с места на помощь напарнику, поскользнулся и, не смотря на все усилия так и не удержал равновесия. К счастью, я успел выставить вперёд руки и не грохнулся всем телом на пропитанный кровью пол. Отделался минимальными потерями — ладони и коленки. Впрочем, кожаные штаны легко отмыть, а для рук существует мыло. Но сейчас я об этом не думал. Не теряя времени, я вскочил на ноги и, уже соблюдая осторожность, на максимальной для скользкого месива скоростью рванул апартаментам.

Я застыл в дверях поражённый нелепостью и ужасом открывшейся сцены — Константин тщетно пытался освободиться из рук немолодого, толстого, а самое главное абсолютно голого мужчины. Рычание и сомкнутые на горле экзорциста пальцы толстяка не оставляли сомнения в его намерениях. Побагровевшее лицо напарника и его хрипы подтверждали, что душитель не далёк от конечной цели. Константину срочно требовалась помощь.

Однако я стоял на месте. Чересчур уж всё выглядело абсурдно и нереально. Утратившее бледность лицо экзорциста. Его беспомощность перед человеком отнюдь не атлетического сложения, к тому же гораздо старше. Нелепости ситуации добавляли забавно трясущиеся живот и гениталии нападавшего, его заплывшая жиром и густо покрытая жёсткими волосами спина, дряблые дёргающиеся от напряжения ягодицы. Всё походило либо на дурацкий сон, либо на наркотический бред. Не может так выглядеть убийца. Растлитель, казнокрад, мошенник, кто угодно но не убийца! Он просто не имеет права так выглядеть!

Константин, каким-то чудом умудрился заехать коленкой в пах нападавшему, тот взвыл, возможно ослабил хватку, но окончательно жертву выпускать не собирался. Похоже, он достиг состояния, когда боль, даже самая жуткая отходит на второй план.

Я наконец-то пришёл в себя и кинулся на помощь. Комнату я преодолел в один прыжок, пропустил руки подмышки толстяку, пальцы скрестил на затылке и попытался оторвать от напарника. Не тут-то было! Безумец оказался чертовски силён, к тому же пребольно пнул меня пяткой в живот. Несколько секунд ушло на восстановление дыхания, а потом я, от злости, да и от испуга тоже, что есть силы въехал носком кроссовка толстяку чуть повыше талии, там где располагаются почки. Душитель охнул, выпустил горло жертвы и начал поворачиваться ко мне. Он был готов схватиться и с двумя противниками. Схватиться и убить.

Не дожидаясь нападения и уже не контролируя себя я врезал кулаком по виску безумца, а через мгновение, заходящийся в кашле Константин всадил три пули в жирное тело. Душитель рухнул на пол.

Однако ещё ничего не кончилось. Кожа на спине покойника заходила волнами. И это были отнюдь не судороги, как я подумал — заставил себя подумать вначале. Прямо по линии позвоночника, кожа расползалась, словно кто-то расстёгивал невидимую «молнию». Крови почти не было. Я заворожено наблюдал за отделяющимися от плоти лоскутами с прослойкой жира, за переплетением мышц и сухожилий и за мерзким существом, обосновавшемся на позвоночнике погибшего. Оно походило на гигантскую мокрицу и попыталось бежать, едва получило такую возможность. Экзорцист всадил в тварь остаток зарядов. Она жутко визжала, пока не разлетелась в клочья, забрызгав стены коричнево-зеленоватой слизью и, наполнив комнату зловонием.

Снова приступ тошноты. Правда блевать уже нечем, разве что собственными внутренностями. Надо бы не смотреть на обезображенный труп, но приступ какого-то извращённого любопытства, не позволял оторвать взгляд от тела.

— Вот ты и познакомился с демоном паразитом, — услышал я за спиной и, наконец, отвернулся от душителя.

Константин болезненно морщился и потирал багровые пятна на горле, его кожа стремительно обретала привычную бледность.

— Ты как? — я видел с каким трудом экзорцисту удаётся глубоко вздохнуть или сглотнуть слюну.

— Бывало и лучше. Да я сам виноват подставился… Думал мужик мёртвый, ещё удивился, почему его как других не разделали. Наклонился, а он на меня и кинулся. Сильный сволочь! Я первые секунды растерялся, а потом глаза его увидел и всё понял.

— А что за тварь у него из спины вылезла?

— Говорю же — демон паразит. Примитивнейшее существо. Правда захваченного им человека уже не спасти. Хм, почему всех покромсали, а этого паразиту отдали ещё и здесь оставили? А теперь глянь на это, — Константин ткнул пальцем в стену.

Я перевёл взгляд и увидел выведенный кровью причудливый знак.

— На это, — экзорцист указал на другую стену. — Это.

Да, с трёх сторон нас окружали неизвестные мне, зловещего вида символы. А если учесть, чем их рисовали…

— Что за каракули?

— Каракули?! — возмутился Константин. — Здесь проводили ритуал вызова. Причём не рядовых демонов, а Бафомета, Асмодея и Вельзевула. Баронов Преисподней! На это немногие решатся. Похоже, напарник, мы схлестнулись с очень сильным некромантом.

— Некромантами, — поправил я.

— Не понял.

Я пересказал вкратце цепь восстановленных мной событий.

— Иногда я вам даже завидую, — экзорцист затянулся сигаретой и снова поморщился, последствия удушения напомнили о себе, — зажмурился — и вот тебе картинка преступления. Красота!

— Не так всё просто.

— Не обижайся. Я шучу. Слизняки судя по всему демоны-солдаты. Хорошо ещё мусорщиков и потрошителей не призвали. Трое говоришь. И без лиц. Да, работка предстоит непростая.

— Иванов! — хриплый лающий голос заставил нас вздрогнуть. По-видимому, Аверченко опять схватился за свой «матюгальник» и сейчас желает узнать причину пальбы. Впрочем, это его работа. — Иванов у тебя всё в порядке!? Если не ответишь, я начинаю штурм!

Константин подошёл к окну, отдёрнул слегка штору и помахал рукой — всё, мол, под контролем.

— Ну что, напарник, — повернулся он ко мне, — мы здесь пока всё сделали. Теперь пусть опера работают. Потом пересечёмся, поделимся информацией и параллельно начнём вычислять гостей из Мидина. А сейчас, пойдём-ка перекурим.

* * *

Мы не стали дожидаться, пока Аверченко с бойцами оцепит здание, а тем более, когда им откроется царящий внутри кошмар — передали кое-какие материалы для оперативников, пообещали связаться позже и быстрым шагом направились к машине. Не такое здесь место, чтобы оставаться дольше, чем положено.

— Ты рассказать мне ничего не хочешь, напарник? — поинтересовался я.

Константин кивнул:

— Очень многое. И не только тебе. Если время будет.

У машины нервно прохаживалась Кристина. Артём внешне не выдавал волнения, но я почувствовал напряжение не меньшее, чем у девушки. Федя, рискуя протереть дыру, в очередной раз водил тряпкой по стеклу.

— Анька звонила, — после столь «долгой» разлуки рысь не могла обойтись без «подарка», — массовое убийство в пригороде. Двое неизвестных напали на местную шпану. «Умничка» наша просила передать, что по её мнению неизвестные — зомби.

Нам оставалось только переглянуться — едва минул полдень и уже… Что же будет к вечеру?

— А там как? — не унималась Кристина. — Уже что-нибудь выяснили? Что-нибудь видели?

— Красавица, — Константин морщась от боли и с кашлем выплёвывал каждую затяжку — всё-таки одержимый демоном толстяк изрядно помял ему горло, — то, что мы видели там — тебе лучше не видеть никогда, что к сожалению, по-моему, невозможно. Так что пока наслаждайся неведением и радуйся жизни.

Рысь обиженно фыркнула и (правда без особой надежды) глянула в мою сторону. Я покачал головой в ответ.

— Захочешь подробностей — посмотришь материалы дела, когда нам перешлют копии, но поверь — меня от увиденного вывернуло наружу. Словно я отравленного мяса наелся.

Кристина нам естественно не поверила, решив, что таким образом мы пытаемся самоутвердиться и показать кто здесь начальство, хорошо, хоть промолчала и с видом личности получившей неслыханное, вселенское оскорбление, уселась в машину.

— Долго ехать к месту преступления? — поинтересовался экзорцист у шилыхана.

— Минут сорок-пятьдесят, — Федя не задумался ни на мгновение. — Если без задержек.

— Тогда, заводи… Кристина, не обижайся — мы ещё увидим столько убийств и крови, что ты будешь вспоминать сегодняшний день как безмятежное детство.

— У кого это оно было безмятежным, — фыркнула рысь, но и слепой бы увидел — девушка поняла, что наш отказ, отнюдь не способ укрепления авторитета.

Мою догадку подтвердило и следующее — едва машина тронулась, Кристина сразу же выдала полученную от вилы информацию. Тимощук, время от времени вносил поправки и упоминал мелочи пропущенные рысью. Впрочем, девушка, увлечённая новой ролью, отнеслась благосклонно к коррекции своего доклада. Она даже не метнула в Артёма ни одного убийственного взгляда. Для неё происходящее оставалось всего лишь увлекательным приключением. Пока что…

Картина складывалась следующая: кампания местной молодёжи лет двадцати — двадцати пяти как обычно коротала вечерок на скамейке во дворе. Естественно, подобные посиделки, по «доброй» традиции, не обошлись без пива, «ягуаров», и прочих безобидных, по мнению дилетантов, слабоалкогольных стимуляторов. Компания рассасывалась, количество выпитого увеличивалось, и далеко за полночь, на продолжении «банкета» осталось восемь человек. Либо самых крепких, либо самых пьяных. Среди них две девушки. По показаниям одной восстановили цепь событий. Другая, пока находилась в состоянии шока. Гулянка приползла к той стадии, когда и без того не особо интеллектуальная беседа или слепо бродит по кругу, или, вообще, упирается в тупик. Кто-то, не выдержав возлияний, неподалёку исторгал из себя содержимое желудка. Кто-то, недвусмысленно обжимался с подвыпившими красавицами. Остальные же из кожи вон лезли, стараясь завоевать внимание немногочисленных представительниц слабого пола, а при удаче и оттеснить более удачливого приятеля-соперника с тёпленького местечка. И вот удача (они так сперва подумали) во двор зашли двое мужчин. Выглядели они изрядно подвыпившими. Сердце женщины всегда таяло, когда в её честь совершались отважные поступки. Не зря столько произведений посвящено рыцарским турнирам. Вот и наши «бесстрашные рыцари» увидели свой шанс отвоевать местечко в изменчивом девичьем сердце. Хотя бы на эту ночь. Не сговариваясь, они направились в сторону прохожих, одни горя желанием утвердиться в глазах пассий, другие полные решимости проявить себя в неравном бою. Когда ещё представится случай совершить подвиг — вшестером отметелить двух пьяных мужичков, а если повезёт, и их карманы окажутся не пустыми, то вернуться пред светлые очи дам сердца с богатой добычей.

Прохожие, как ни странно, игнорировали наглый окрик. Они не обернулись, не ускорили шаг, а продолжили свой путь всё той же покачивающейся, походкой. Паладины из подворотни, рыцари загаженных подъездов ринулись в бой. Они уже чувствовали вкус «славной» победы. Мысленно пересчитывали купюры, которые достанут из карманов поверженного противника, а потом обменяют в ближайшем ночном магазине на жестянки с «Ягуаром» и пакетики сушёных кальмаров. Видели восхищенные и благодарные глазёнки подруг. И упивались, как ещё долго будут рассказывать ушедшим приятелям о случившейся здесь «великой» битве. Сейчас они действительно казались себе героями. Казались… Но…

Схватка получилась короткой. Поначалу свидетельница даже не поняла, что происходит. Незнакомцы, не обратили внимания на град обрушившихся ударов. Не проронив ни звука, они повернулись к нападавшим и сами перешли в атаку. Методично, всё с тем же зловещим молчанием они сворачивали шеи, вырывали из суставов руки и ноги, рвали зубами шеи. «Избиение младенцев» заняло не больше пяти минут. Убедившись, что враг повержен, незнакомцы всё так же молча уковыляли в темноту. Свидетельницу привёл в себя визг подруги. Только теперь она поняла, что веселья не получилось и, что груда мяса у песочницы — её приятели…

— … однако, девчонка оказалась крепкой — сперва вызвала милицию, а потом уж подняла визг вместе с подругой, — закончил Тимощук.

— Почему Анна решила, что убийцы именно зомби? — я начал примерять роль эксперта, не вечно же выступать вторым номером после экзорциста.

— Умная чересчур, — рысь явно наслаждалась, что подруга сидит в неустроенном, неуютном офисе, а она уже едет на второе место преступления. Правда, ещё не догадывается об одном — там ей тоже придётся оставаться у машины. Подальше от крови.

— Чистое везение, — пояснил Артём. — Опера попались дотошные. Район новый. Раньше там деревушка была. От неё несколько домов осталось и кладбище. Так вот, когда опрашивали жителей кто-то обратил внимание на две раскопанные могилы. Даже не раскопанные, по словам Анны, — тут парень вздохнул, а я вспомнил об амулете из полыни. Срочно нужно достать, — а как бы перепаханные. Словно кто-то изнутри вылазил. Менты пока их не обследовали — надеются тех странных мужиков по горячим следам взять, ну, а Анна сделала соответствующие выводы.

— Дату захоронения она не сообщила? — вмешался Константин.

— Чего нет — того нет.

— Ладно, на месте разберёмся. Шустрые у нас гости, напарник — за одну ночь в двух местах отметиться. При чём, как отметиться. Вызвать Баронов Преисподней и поднять двух зомби. Не простых, а зомби-убийц. Прямо, на все руки от скуки.

Тут мне в голову пришла замечательная мысль, благодаря которой, мы впоследствии и разработали тактику нейтрализации посланников из города монстров.

— Слушай, Костя, их ведь трое. Так?

— Так.

— А что если каждый — Мастер в какой-то своей области, остальные же всего лишь ассистенты. Скажем один из них — некромант — он и работал в борделе. Второй — аниматор — поднимал мертвецов. Третий же готовит или уже приготовил нам ещё какую-нибудь гадость. Как думаешь?

— Браво! Вполне симпатичная версия. Скажу больше — самая что ни наесть подходящая. Зачем старейшинам посылать трёх Мастеров одной школы, если можно ударить с разных сторон. К тому же пока один работает, другие копят силы. Ещё они знают характер Стефана. Он обязательно примет вызов, а воевать с тремя разными магами и с теми, кого они могут призвать на помощь — самоубийство. Даже для Князя Города со всем его влиянием. По-моему, о нашем подразделении они пока не знают, а значит у нас хоть и крохотное, но преимущество.

— Может, предупредим Стефана?

— Он сейчас всё равно в склепе, а вечером лично его увидим. На приёме. Забыл?

— Ох уж мне этот приём!

— Нет, теперь мы обязательно должны пойти. Там будут другие Мастера Вампиров, альфа кланов, ещё много кто. Вот перед всеми-то сразу и отчитаемся. Возможно сходу чего и придумаем все вместе. Какой-нибудь план действий на первое время.

— Господа начальники, — Кристина внимательно слушала наш разговор, сдерживалась, кажется до последнего момента, но всё же любопытство оказалось сильнее, — может, расскажете о чём идёт речь? О каких гостях? Почему Стефан должен бояться каких-то троих магов?

Артём лишь покачал головой, видя такое нарушение субординации. Я уже собирался отчитать девчонку, как заговорил Константин:

— Я сейчас всё расскажу и тебе, и всем. Только, пожалуйста, все расспросы — потом.

Кристина радостно закивала. Пухлые губы растянулись в счастливую улыбку. Какой же она ещё ребёнок, несмотря на внешнюю мишуру и страстное желание подражать своей альфе.

Константин выкурил ещё одну сигарету, глубоко вздохнул, провёл ладонью по лицу, словно убирал невидимую путину и наконец заговорил.

— Артём, помнишь, как я ушёл из отдела?

— Ну, странно как-то. Говорили, что у вас нервный срыв.

— Может быть и так. Порой, мне кажется, что это действительно не больше, чем бред сумасшедшего, но… Всё началось давно, ещё в детстве. У меня оказалось какое-то странное, перевёрнутое чувство самосохранения. Я не скажу, что его не было совсем, но порой оно просто не срабатывало. Я три раза тонул, один раз провалился в яму и никогда не звал на помощь. Когда меня после нескольких часов поисков нашли сидящим на дне ямы, один из искавших спросил:

— Почему ты не кричал?

— Зачем? — поинтересовался я.

— Но если бы мы тебя не нашли, ты мог здесь умереть.

— Ну и что.

Тогда это отнесли к детской непосредственности и наивности. Потом, всё валили на переходный возраст. С каждым годом ждали, что я остепенюсь. Я же оставался прежним. Меня совершенно не тревожили ни состояние здоровья, ни угроза смерти. Минимум три пачки крепких сигарет в день, выпивка до полной отключки, предохранение, если партнёрша особо настаивает. Да и сколько этих партнёрш. Некоторых едва вспомню. К тому же я постоянно оказывался в тех местах и ввязывался в такие истории, которых наделённый хоть каплей здравомыслия человек легко бы избежал. Как ни странно мне везло. Ничего серьёзного со мной не приключилось.

Вторая жена заметила ненормальность моего поведения и уговорила показаться психологу или психиатру, до сих пор не разберусь, чем эти болтуны друг от друга отличаются. В общем этот умник определил у меня глубоко скрытую тягу к суициду, корнями уходящую чуть ли ни к самому рождению. Впрочем, после всей его болтовни я не стал благоразумнее и осторожнее, но вот слова о самоубийстве почему-то запали мне в душу. Сперва я интересовался, почему люди решаются на это, а потом стал примерять на себя различные способы добровольного ухода из жизни. При этом я не испытывал ни страха, ни азарта, ни возбуждения. Просто, рассчитывал ситуацию, что, скажем, будет, если залезть в петлю или сигануть с крыши высотки. Скоро, суицид превратился в навязчивую идею. Любой, самый обычный предмет я расценивал как орудие лишения жизни.

Однажды я лежал в ванной, курил и потягивал пиво. В истории болезни говорится о состоянии опьянения. Бред! Бутылка пива для меня не доза. Допив вышеупомянутую бутылку, я взял вторую и принялся искать открывалку. Мой взгляд упал на бритвенный станок. Дешёвый, пластмассовый станок, купленный в военторговском магазине. Ещё во времена срочной службы. Я до сих пор им пользовался, игнорируя все эти новомодные двойные лезвия для гладкого бритья. Старый, переживший вместе со мной службу станок превратился в талисман, и расставаться я с ним не собирался.

Я поставил пиво на пол, осторожно разобрал станок и достал лезвие. Несколько минут я любовался его безупречной и смертоносной формой. Всего лишь миллиметр остро отточенной стали по краям представлялся мне ключом от двери, что уведёт из этого тоскливого, однообразного, паранаидально-пошлого и гибнущего мира. Не отводя взгляда от отражения лампочки на краях лезвия я полоснул по запястью. Всё так же заворожено глядя на хлынувшую кровь, я опустил руку в воду. Боли не было. Страха не было. Ничего не было. Только жуткая усталость, оцепенение и ощущение вытекающей жизни. Очнулся я в реанимации. Жена пришла раньше времени. Каким-то чудом меня спасли. Этому потом и сами доктора удивлялись.

Едва я окреп, меня отправили в психушку. Здесь-то я и узнал о собственной способности видеть демонов. По-видимому, рандеву с Леди Смерть что-то во мне изменило и позволило заглядывать по ту сторону реальности. А возможно, такая способность стала для меня наказанием за попытку самовольно оборвать нить жизни. Этого я не знаю до сих пор.

В психушке в основном попадались субъекты заражённые демонами-паразитами, они считались буйными и на их лечении уже давно поставили крест. Но я-то знал истинную причину недуга. К счастью у меня хватило ума промолчать о видениях, а потому вскоре, с диагнозом существенные улучшения я был отпущен. Мою попытку списали на затяжную депрессию и злоупотребление алкоголем. Как понимаешь, Артём, путь назад в отдел мне уже был заказан.

Впрочем, ни на какой другой работе я тоже долго не задерживался. Вы и не представляете, сколько людей вокруг носят в себе демонов-паразитов. Не знаете, сколько среди нас живёт полукровок. Сколько повсюду порталов Преисподней и способов попасть туда ещё заживо. Я перестал с кем-либо общаться и практически не выходил из дома. Даже в окно выглядывал с опаской — реальность кишела невидимыми для остальных демонами. Вскоре я начал их различать и квалифицировать. А попутно и сходить с ума.

Жена, естественно, ушла. Мне же начал сниться город. Я откуда-то знал, как он называется. Мидин.

— Мидин?! — в один голос переспросили Кристина и Федя. — Не может быть!

— Может. У вас он считается землёй обетованной? Мне таким он и показался во снах. Он звал к себе, сочувствовал, убеждал, что жить среди людей я уже не смогу. Мидин же — древнее прибежище монстров рад принять любого преследуемого, непонятого и отвергнутого. И однажды я решился. Я даже не собирался — проснулся среди ночи, накинул куртку и двинулся в неизвестном направлении. Я не помню сколько времени был в пути. Я не замечал смены дня и ночи, дождя или жары, обходился без еды, питья, сна и, по-моему, прошу прощения за подробности, без справления нужды. Словно, великая сила города из снов отключила все потребности организма, оставив лишь способность к передвижению. Наверное, та же самая сила предоставляла мне попутные машины, чьи водители не требовали денег и не задавали лишних вопросов. Путь мой окончился в какой-то умирающей деревушке всего лишь с тремя жилыми избами, чьи хозяева испуганно смотрели на меня, когда я проходил мимо. Минуя пустые глазницы оконных проёмов брошенных домов, я вышел на окраину кладбища. Вот тут, с начала пути, во мне шелохнулось что-то ещё, кроме желания двигаться. Удивление? Нет, скорее восхищение! Размеры кладбища поражали. Оно казалось бескрайним. В деревушке со всеми её, даже брошенными домами, не смогло бы и за века скопиться подобного количества покойников. А изящные каменные кресты, величественные склепы, изящные надгробия? Они как-то не вязались с предками испуганных обитателей трёх домиков.

Я рвался исследовать хотя бы малую часть кладбища, осмотреть хотя бы несколько могил, пока ещё окончательно не стемнело, а потому смело шагнул в необычно зелёную и сочную траву. Однако, через несколько шагов дали о себе знать последствия пути. Одновременно я почувствовал зверский голод, вселенскую жажду, неимоверную усталость и рухнул на землю.

Очнулся я ночью от чьего-то прикосновения.

Открывать глаза я не спешил — привычка, которая иногда спасает жизнь. Сперва я пришёл в себя, восстановил в памяти произошедшее. Получилась забавная цепочка — я выхожу из дома, оказываюсь на кладбище, отрубаюсь. Время ушедшее на дорогу попросту выпало из памяти или его кто-то убрал. Я приоткрыл веки.

— Проснулся, — послышался рядом хриплый голос, не внушающий особого оптимизма.

— Конечно, проснулся, Воркал, — гораздо более мелодичный и высокий, похожий на женский, — тебе же не позволили сожрать его во сне.

Первый собеседник рыкнул в ответ что-то невразумительное.

— Спокойнее, стражи, — густой баритон либо большого начальника, либо диктора советских времён, — не нам решать судьбу ищущих приюта, отвергнутых людьми. Такова воля основателя Мидина.

Я решил, что дальнейшая имитация полудрёмы вызовет ненужные подозрения у тех, кого назвали стражами и открыл глаза окончательно. Я увидел перед собой пятерых. Они расположились полукругом. Я приподнялся на локте и…

И тут же пожалел, что проснулся. Двое из присутствующих выглядели вполне обычно, а вот их друзья заслуживают особого описания. Конечно же, в первую очередь я посмотрел на женщину. Ни до, ни после я не видел более совершенной красоты. В лунном свете её кожа отливала мрамором. Высокая причёска была убрана причудливым образом, обрамляя лицо волнами ниспадающих локонов. Глаза, о господи, меня до сих пор бросает в дрожь, когда я вспоминаю эти огромные зелёные с позолотой глаза. Их взгляд настолько парализовал меня, что я не сразу обратил внимание на остальное. А обратить стоило. Грудь. Да, Кристина скажет, что мы все пялимся на грудь при встрече. Но поверьте, там было на что пялиться. И дело вовсе не в том, что она была идеальна. Нет. Не знаю зачем, но красавица исколола обе груди длинными спицами, отчего казалось, будто на ней, особого покроя, колючий бюстгальтер. Зрелище незабываемое — завораживающее и отталкивающее одновременно. Мой взгляд скользнул ниже и я едва сдержал крик ужаса. У женщины не было ног! У самой талии начинались и извивались, уходя в траву четыре омерзительных, толстых щупальца.

Я бы назвал сие верхом уродства, если не видел бы её приятелей. Второй из них, судя по всему обладатель баритона, был высоким, статным мужчиной. Он возвышался над другими на целую голову и обладал фигурой античного бога. Фигурой, с которой кто-то целиком содрал кожу! Я чётко различал переплетение мышц и сухожилий, видел сочащуюся по всему телу сукровицу. Однако стражу это, по-моему, не доставляло никакого дискомфорта. По крайней мере я не заметил в лишённых век шариках-глазах ни малейших признаков страдания или боли. Только любопытство.

И наконец третий, которого, судя по всему, звали Воркал и, который, исходя из подслушанного, собирался мной подзакусить. Немудрено. Представьте себе крокодила, коему какой-то шутник приделал лапы кенгуру и научил ходить на них. Добавьте огромную, усеянную острейшими зубами пасть, постоянно гноящиеся глазёнки, и вы поймёте, что Воркал никак не мог исповедовать вегетарианство. Похоже, мне крупно повезло, что рядом находились остальные, подчиняющиеся хотя бы каким-то законам гостеприимства. На данный момент. Дальнейшее развитие событий выглядело весьма расплывчато.

— Кто ты такой?! — пролаял каннибал с мордой аллигатора.

— Путник.

— Путник?! Какого чёрта ты зашёл на нашу территорию, путник? Может ты шпион церковников? Знаешь, как мы поступаем со шпионами?

— Я похож на шпиона? Я просто ищу один город.

— Вы ошиблись, мой друг, — вступил в разговор освежёванный атлет, — поблизости нет никаких городов. Лишь небольшая деревенька, где живут ваши соплеменники.

В кошки-мышки я играть не собирался, а потому заявил прямо:

— Я ищу Мидин.

Мои собеседники попытались изобразить удивление, в чём, по правде говоря, не особо преуспели. А может и не старались вовсе. Они переглянулись и трое монстров отошли в сторону, о чём-то переговариваясь. Двое, внешне не отличающиеся от людей, судя по всему остались моей охраной.

— Ребят, как вы думаете — примут или сожрут? — попытался я завязать разговор.

Лица стражей остались непроницаемыми. Лишь один слегка пожал плечами, а второй, опасливо глянув через плечо произнёс одними губами:

— Мы здесь недавно.

Прекрасненько! Стоило наворачивать километры, сбивать ноги, чтобы стать обедом для аллигатора-переростка или ещё какой твари похуже. И кой чёрт дёрнул меня переться в этот проклятый Мидин?! Лучше уж обратно в психушку! Там хоть… Проклятие, тут я вспомнил, что за всё это время не выкурил ни одной сигареты. Голод, жажда, страх перед будущим отступили на второй план. Я начинал сердиться, а следовательно утрачивал всякое чувство опасности. Пускай жрут (может, подавятся), но прежде сигарету. И никаких разговоров! Иначе я сам кого хочешь сожру.

— Эй, конспираторы! — обратился я к троице. — Покурить кто-нибудь даст?

Стражи повернулись в мою сторону. Воркал злобно зарычал. Впрочем плевать я на него хотел. Раз пока не разделывают, переговариваются, возможно я им зачем-то нужен. Хотя, чёрт их знает, может они там приправы обсуждают или каким блюдом меня в меню поставить. От подобных уродов чего угодно можно ждать.

Троица между тем перекинулась парой слов и ко мне направилась женщина. Я невольно вздрогнул, наблюдая как ловко она перебирает щупальцами и оказывается всё ближе. В чём-то её с позволения походка была изящной — она словно плыла в густой траве, но при воспоминании о том, что эта трава скрывает, становилось не по себе.

— Меня зовут Ганша, путник, — она приблизилась почти вплотную, и я если не увидел, то очень живо представил, как сейчас в траве, вокруг моих ног извиваются необычные конечности красотки.

Она протянула руку. И тут я совершил невозможное — заставил себя коснуться губами пальцев красавицы. Они были холодны как лёд. Женщина улыбнулась и на миг я забыл об ужасе копошащемся у моих ног. Она ловко достала из-за спины изящный колчан — единственную свою деталь одежды — и вынула оттуда золотой, по виду, портсигар.

— Угощайся.

Я взял коричневую сигарету. Зажал губами и глянул на женщину в ожидании зажигалки или чего-то для прикуривания. Она снова улыбнулась и «отплыла» в сторону. Я увидел нацеленный на себя палец атлета и в тоже мгновение сигарета задымилась. Он зажёг её на расстоянии! Чем дальше, тем интереснее!

Я глубоко затянулся. Многодневный никотиновый голод дал о себе знать приступом тошноты и лёгким головокружением.

— Я — Кларс, — атлет, наверное хотел выдать любезную улыбку, но учитывая особенности его кожного покрова (вернее отсутствие оного) оскал вышел жутковатым. Рукопожатия я бы точно не выдержал. Однако, Кларс проявил тактичность и мы обошлись без этой, в данном случае, не слишком приятной церемонии.

— Третьего нашего товарища зовут Воркал — продолжал человек-зажигалка, — он у нас основная физическая сила, а потому, иногда не слишком тактичен. Впрочем, мы уже привыкли. Двое же других — новички — они ещё не получили ни имени, ни облика.

— А кто ты, путник? — Ганша описала круг. Я едва улавливал её движения — возможно, четыре щупальца не так красиво, как две ноги, но вот скорость и манёвренность они обеспечивают будь здоров.

— Я — Константин, — что добавить ещё я не знал, вряд ли им интересна моя жизнь и моё положение в том, оставшемся за границей кладбища Мире.

— И ты ищешь Мидин, — закончил за меня Кларс.

Я кивнул.

— Зачем? — пролаял подошедший Воркал, обдав волной зловонного дыхания. — Говори правду или мы найдём способ вытянуть её из тебя!

— Спокойнее, друг, — атлет поднял руку, и я отступил в сторону — на всякий случай, ненароком спалит ещё, как ту сигаретку. — Ты, наверное, хотел узнать, почему Константин покинул общество себе подобных и ищет пристанище в городе отверженных.

Воркал рыкнул — не то утвердительно, не то угрожающе.

— Дело в том, — начал я, — что у меня есть способность и остальных она пугает.

— Как ты узнал о Мидине? — прошелестела где-то сбоку Ганша.

— Видел во сне.

— А кто указал тебе дорогу?

— Не знаю. Просто вышел из дома и пошёл.

— Так не бывает! — рыкнул Воркал.

— Бывает, — возразил Кларс. — Я пришёл сюда не зная дороги. И не из дома, а из морга, где лежал после пожара.

Господин «Крокодилья Морда» выдал ряд отрывистых неприятных звуков. Я с трудом догадался, что монстр смеётся:

— Я слыхал ту историю, как ты от огорчения не заметил, что спалил полдома и себя заодно.

Атлет похоже одновременно и смутился, и рассердился.

— Да, тогда я не всегда мог контролировать свой дар, но это ничем не хуже, чем попасть в Мидин из камеры смертников, где оказался за серию убийств.

Зубастая пасть Воркала растянулась в жутковатой ухмылке.

— А я и ничуть этого не стыжусь. Вы посмотрите, каким телом меня одарили старейшины. Я без труда настигну любую жертву и растерзаю любого врага. Ладно, Кларс, не дуйся. И у тебя, и у меня, и у нашей куколки были причины обосноваться здесь. Верно, Ганша? Меня интересует другое — что забыл в Мидине этот кусок мяса?

— Действительно, Константин, — женщина наконец перестала скользить вокруг меня и мы встретились взглядами, — какая способность заставила уйти тебя от людей? Или это было преступление? Или ты морочишь нам голову?

В последней фразе неожиданно прозвучала угроза. Привыкший к опасности исходящей от Воркала, я невольно вздрогнул. Словно подтверждая серьёзность момента, на сцену снова явился колчан, только теперь, в руках Ганши был не портсигар, а настоящий боевой лук. Более чем серьёзный аргумент в пользу моей правдивости. Впрочем врать я и не собирался.

— Всё просто — я пытался покончить с собой, меня спасли и упекли в психушку. После того, как ко мне вернулось сознание, я начал видеть демонов. Я испугался, перестал выходить из дома и передо мной вновь замаячила больничная койка. Ещё мне начал сниться Мидин. Однажды ночью я вышел на улицу и пошёл… Теперь я здесь.

— Старейшины привели тебя, — выдохнул Кларс. — Как и меня в своё время. Ты им зачем-то нужен. Мы отведём тебя в пещеры новичков.

* * *

Константин замолчал. Из его груди вырвался глубокий вздох. Судя по всему, воспоминания давались нелегко. Он выкурил одну за другой три сигареты. Долго смотрел в окно.

— А дальше? — нарушила молчание Кристина. — Что было дальше?

Похоже, девушка воспринимала историю экзорциста не более чем увлекательную сказку. А она-то, история, была реальна, и сейчас, каким-то боком коснулась нас всех.

— А ничего не было, — улыбнулся Константин. — Я сбежал на третий день, и помог мне поджигатель Кларс.

— Почему? — тут уже не выдержал я. — Почему ты сбежал?

— Всё просто, напарник, я увидел вблизи Мидин и кое-кого из его обитателей. Фёдор нам долго ещё до места?

— Минут десять.

— Тогда попробую объяснить вкратце. Мидин — поселение монстров, как урождённых, так и ставших ими, вроде серийного убийцы Воркала. Город, уровень за уровнем уходит вглубь земли, где на последнем уровне живут старейшины. Я попал сразу на второй уровень, благодаря своим способностям и на зависть многим новичкам. Обсуждением моей нужности городу старейшины занимались три дня. На четвёртый они назначили встречу.

На это время Кларс стал моим проводником по Мидину. Вернее по уровням, куда мне разрешили заходить. Но и той малости увиденного хватило, чтобы принять решение. Я не хотел здесь оставаться. Я наблюдал, в каких чудовищ превращались те, кого приняли. Они изменялись не только внешне, но и внутренне. Озлобленность на род людской и жажда мести овладевала их душами, или тем, что от них осталось. Все твердили о Великом Дне, когда монстры выйдут наружу и, уничтожив гонителей, станут властителями Мира. По словам Кларса, подобные разговоры длятся уже не первое тысячелетие. Похоже, он и сам тяготился вынужденным пребыванием в Мидине.

Я задыхался от ненависти, пропитавшей воздух города. Я содрогался, когда существа, бывшие в прошлой жизни убийцами и растлителями подходили знакомиться и протягивали руку. Я понял, что Мидин вовсе не земля обетованная, а огромная подземная тюрьма, выход из которой один — смерть. И всё же я решил рискнуть.

Я рассказал Кларсу (почему-то я сразу начал ему доверять) о своих мыслях и сомнениях, и, как ни странно, бывший поджигатель сразу же предложил мне бежать. Я согласился. Каким-то чудом, он провёл меня мимо стражи И указал дорогу.

Я бежал двое суток, делая лишь короткие передышки. То и дело мне чудился за спиной топот Воркала и ему подобных, клацанье их челюстей. Это прибавляло сил, заставляло подняться и снова бежать. Теряя сознание и последние силы, я вышел на дорогу, поймал машину и отправился домой. Возвращение заняло неделю. Я ловил попутки, пересаживался с одной пригородной электрички на другую, шёл пешком.

Пищу приходилось воровать на приусадебных участках (благо, что тогда стояло лето) и постоянно ожидать погони из Мидина. Всё же я добрался. Отсутствия моего никто не заметил, по-видимому, тоже работа силы приведшей меня в город монстров. Я твёрдо решил занять своё место в обществе мне подобных. Демонов я старался не замечать, тем более, что пока они не проявляли никакой агрессии. Может, ещё не знали, что я их вижу. В общем, я подыскивал работу, когда на меня вышли охотники на демонов и сразу предложили стать одним из них. Я даже не раздумывал, и уже на следующий день ехал в учебный центр. Там я изучил квалификацию демонов, способы их уничтожения, получил оружие, снаряжение, лицензию и, как говорится, вышел на тропу войны.

Недавно, по рекомендации кого-то из коллег, со мной связался Стефан и предложил сотрудничество. Теперь я в вашей команде и думаю гости из Мидина пришли не только за тем, чтобы объявить войну князю города. Ко мне у них тоже счёт имеется.

— Приехали, — сообщил Фёдор мягко притормаживая.

* * *

Конечно, хотелось переварить и обдумать рассказ Константина, но служба прежде всего, а потому, анализ услышанного оставался до лучших времён. Может, до сегодняшнего вечера. Ах да, сегодняшний вечер загублен приёмом — будь он неладен — у Стефана. Впрочем, сейчас не до приёмов и не до рассказов — сейчас у нас на повестке дня шестеро растерзанных смертных и их загадочные убийцы.

Федя, кстати, снова опростоволосился — подъехал к месту преступления не со стороны новостроек, а вырулил к ещё не снесённым частным домам, прямо на окраину сельского кладбища. Как ни странно, нас встретил участковый. По-видимому, узнав о нашем участии в деле его сюда прислало начальство. Только, интересно, как это смертные предугадали оплошность нашего водителя. Впрочем, иногда они бывают на редкость проницательными. Наверное, кровь предков сказывается.

Константин вышел из машины с таким видом, словно не было ни кровавой бани в борделе, ни нападения одержимым демоном мужчины, ни последующего тяжёлого рассказа. Наверное, так и должен действовать профессионал — если видна цель, то вся лирика (переживания, воспоминания, сомнения) отсылается на дальние полки хранилища памяти. Я вышел следом, за мной сразу же выскользнула Кристина, чуть погодя появился Артём. Наша молодёжь явно рвалась в бой и не собиралась отсиживаться в машине как в прошлый раз.

— Мы из РАП, — Константин действовал стремительно, участковый и рта не успел открыть. — Кратчайшая дорога к месту преступления через кладбище?

— Так точно, товарищ…, — капитан-участковый прямо-таки остолбенел от подобного напора.

— Иванов. Константин Иванов. В деревне ещё остались люди.

— Так точно. Пять домов, товарищ Иванов.

— Отлично. Артём, удостоверение при себе?

— Естественно.

— Тогда вместе с Кристиной обходите дома и расспрашиваете обо всём странном или подозрительном, что этой ночью происходило на кладбище.

— Но…, — попыталась возразить Кристина, однако перехватив мой взгляд замолчала. Похоже, девушка начинает понимать, что новая работа — это не весёлые ночи в «Последней Капле» и даже не съёмка в порно. Уже радует.

— А что конкретно нас интересует? — уточнил Артём.

— Всё — незнакомые люди, ночные шорохи и скрипы, странные звуки. Расспрашивай обо всём, даже если что-то покажется выдумкой или полной ерундой. Ты же, красавица, страхуешь Тимощука, задаёшь вопросы, если посчитаешь нужным и составляешь свою картину. После сравним ваши наблюдения и выводы, глядишь что-нибудь и прояснится. Как всех расспросите, попросите кого-нибудь из местных проводить вас к месту происшествия.

— Это ещё зачем, — ухмыльнулась рысь. — Я вас по следу легко найду.

— Хм, да тебе просто цены нет. Ладно, ребята к делу.

Кристина и Артём направились к домам, Константин повернулся к участковому.

— Теперь с тобой, капитан. Веди нас через кладбище, а по дороге завернём к разрытым могилам. Ты о них слышал.

— Так точно — слышал. Да это шпана местная дурит. Отморозки.

— Ну вот мы и глянем. Хорошо?

— Как скажете.

* * *

Пока мы маневрировали между начинающих покрываться ржавчиной могильных оград, капитан несколько раз пытался завести разговор. Константин отвечал коротко и односложно.

— Давно здесь хоронили последний раз? — поинтересовался он при входе.

— Да с год назад. Двое мужиков по пьяни на мотоцикле расшиблись. С рыбалки ехали. Вообще-то, кладбище вроде как и закрыто, но тут родственники настояли… Да, а так уже давно никого сюда не приносили. Лет десять.

— Год назад. Точно?

— Год или около того.

— Что скажешь, напарник?

— Хм, трупы практически свежие. Если влажность не была высокой, разложение было незначительным. Насколько я знаю для аниматора, знакомого с ритуалами вуду, поднять…

Константин резко обернулся и приложил палец к губам. Действительно, выдвигать в присутствии капитана версии об оживших покойниках, поступок не слишком разумный. Хватит и того, что на его участке уже есть шесть растерзанных трупов, не хватало ещё и озадачить бедолагу ходячими мертвецами.

— Ну ладно, показывай, капитан, — обратился экзорцист к ушедшему немного вперёд участковому, — где тут эти горе-мотоциклисты покоятся.

— Да недалеко, — капитан ловко протиснулся в зазор между оградами. — Три минуты ходьбы.

С той секунды, как я говорил ранее, Константин игнорировал все попытки завязать беседу.

Пока капитан исправно выполнял роль проводника, экзорцист предавался собственным мыслям, я наслаждался этим уголком тишины и покоя. Скоро, совсем, скоро хищник по имени город заглотит и переварит этот оазис, оставив очередную асфальтовую проплешину. Пока, же здесь царила та гармония, что, по моему мнению и должна быть в месте успокоения.

Простенькие памятники со звёздочками и крестиками на маковке, поросшие травой холмики могил с непритязательными крестами, вручную сколоченные столики и лавки, шелест листвы и непрерывное щебетание птиц, разве это сравнится с современными, наводящими дрожь некрополисами? Там даже после смерти люди продолжают мериться объёмами и содержимым кошельков. Широкие аллеи, дизайнерское оформление, жутковатые монументы, бюсты, а то и целые скульптуры. Толстосумы, бандюги и прочие кошельки на ножках и после смерти не обретают покоя, продолжают доказывать друг другу собственную платёжеспособность. Незавидная участь. Их родственники и друзья добросовестно врут себе, что таким образом показывают уважение к усопшему и горечь утраты, на самом же деле здесь работает пресловутый девиз — «не хуже, чем у людей!». Вот и превращаются последние пристанища бренных тел в места соревнования капиталов и потрясания кошельками. Грустно.

— Ну вот и первая могила, — оборвал мои размышления участковый.

— Замечательно. Надеюсь здесь никто не потоптался.

— Да не до того сейчас, товарищ Иванов. К тому же и перезахоронят всех. К чему шум поднимать.

— Действительно, капитан, шум нам не нужен. Позволь-ка мы здесь всё осмотрим.

— Да, пожалуйста, только не долго, вас там начальство заждалось.

— Ещё одно, капитан. Точно имел место несчастный случай? Других версий не было?

Участковый немного помялся.

— Говорили, что они, там на озере, с кем-то поцапались, когда в магазин за водкой ездили. Свидетели нашлись. Ещё, по словам очевидцев, те мужики следом за нашими хлопцами на своём «Джипе» укатили. А что уж на трассе случилось — дело тёмное.

— «Джип» искали.

— Да как его найдёшь? Номеров-то никто не запомнил.

— Ясно, пошли по пути наименьшего сопротивления. Но убийство, как версия выдвигалось?

— Выдвигалось… да какая теперь разница.

— Разница может быть большой. Ладно, за работу.

Мы подошли к могиле.

— Представляешь, — Константин не отрывал глаз от земли, — если покойники — жертвы насильственной смерти?

— Представляю — они будут уничтожать всё на своём пути, пока не доберутся до убийц.

— Именно. Нужно вычислить где они прячутся до темноты, иначе представь, что ночью начнётся.

— Лучше не буду. Ты на могилу глянь.

— Да. Полное подтверждение нашей версии.

— Ты ещё сомневался?

— Нет. Надеялся.

С первого взгляда мы поняли, что могилу никто и не думал разрывать. По воронке в изголовье, по разбросанным комьям земли легко угадывалась работа аниматора. Довольно таки сильного аниматора, раз ему за ночь удалось поднять двух зомби. Я невольно содрогнулся при мысли, какую жертву здесь использовали, чтобы не просто поднять, а ещё и держать под контролем жаждущего мести покойника. Впрочем… Я снял талисман, освободил немного силы зверя. В ноздри сразу же ударил запах крови. Свежей крови. Особенно силён он был в том месте, где зомби покинул могилу. А ещё… Я сделал несколько шагов и сразу ощутил очерченный кровью круг. Она уже конечно дано впиталась в землю, но запах остался. Ещё я чувствовал что-то в соседних зарослях сирени. Знаком я показал экзорцисту и участковому остаться на месте и раздвинул кусты. Именно сюда аниматор выкинул обескровленное тело бродячей собаки. Все линии сошлись в точку.

Конечно, жалко пса, но в этот раз я порадовался, что пришельцы не использовали человеческой жертвы. Столько необычных смертей в один день… Дело попахивало массовой истерией с последующей охотой на ведьм. В прямом и переносном смысле.

— Интересно, — услышал я за спиной голос экзорциста, — какой сюрприз нам готовит третий ублюдок? Дело хреновое — они опережают нас на шаг.

— Если учесть, что мы чуть больше часа назад узнали кто они такие…

— Да, ты прав, но я бы предпочёл встретиться лицом к лицу, а не наблюдать, как эти чёртовы посланники вытворяют что хотят.

— Я думаю, Стефан должен переговорить с альфа кланов, а те в свою очередь пусть сформируют патрули из своих людей. Хотя бы на ночное время.

— Ага и желательно, чтобы вас побыстрее вооружили… Как думаешь — вторую могилу стоит осматривать?

— Думаю ничего нового мы там не увидим.

— Ну, тогда не будем терять времени. Эй, капитан, двинулись, а то начальство заждалось.

* * *

После увиденного, кладбище уже не казалось тихим и умиротворённым. В его запущенности чудилось что-то зловещее и опасное. Шелест листвы, воспринимался, как шёпот затаившихся врагов. Да и в чирикании птах, вдруг зазвучали какие-то злорадные нотки.

Впрочем, это так — мимолётное ощущение. Сейчас голова занята другим. Я думал о нашей группе. По правде говоря, мы беспомощны перед визитёрами. У нас не было времени сработаться и узнать друг друга получше. Да и что мы представляем против троицы, которая уже два раза показала свои силы и возможности. Мы напоминали наспех собранный взвод, с дробовиками в руках брошенный против танкового соединения. Конечно, у нас за спиной силы князя вампиров. Но до его пробуждения ещё дожить надо. Где гарантия, что чужаки не заявятся в «Последнюю Каплю» и не порешат разом укрывшихся там от солнца вампиров?

Чёрт, если тогда в борделе мне удалось разглядеть лицо хотя бы одного из пришельцев!

— Ты хочешь увидеть лицо врага, храбрый Гуло? — услышал я голос Аманды и обернулся. Что она делает здесь? При дневном свете?

— Не вертись, дорогой. Я сейчас в своём уютном гробу, но у тебя же есть мои метки… Мы можем общаться в любое время. Мысленно. Так ты хочешь увидеть врага?

— Да, — прошептал я.

— Тогда приготовься.

В то же мгновение у меня закружилась голова и потемнело в глазах.

* * *

Я приоткрыл веки и тут же зажмурился. Никогда не видел такого количества свечей, хрусталя и золота.

— Возьми себя в руки, Гуло, мы выглядим нелепо, — пронеслось у меня в голове.

Я осторожно открыл глаза, искренне надеясь, что мелькнувшая перед взором роскошь не более, чем игра воображения. Я сейчас на заброшенном деревенском кладбище, в компании Константина и участкового. Никакой Аманды, никаких свечей и иже с ними. Просто я устал, нервничаю и, возможно, перегрелся на солнышке. Итак, я открыл глаза в твёрдой уверенности, что ничего необычного не случилось.

Чёрта с два! Я увидел всё тот же огромный зал, похожий на музейный, золотые подсвечники, огромные хрустальные люстры. Звучала слащавая музыка. Я угадал флейту, клавесин и что-то похожее на скрипку. И самое невероятное — под музыку двигались люди. Вычурность и нелепость движений соответствовали их одежде. На дамах я увидел пышные платья с глубоким декольте, кавалеры же предпочитали дурацкие парики, длинные гольфы, смешные панталоны и камзолы с кучей кружев. К тому же и те, и другие без всякой меры напудрились и нарумянились. Я едва не вскрикнул от удивления.

— Естественнее, Гуло, — снова услышал я, — веди себя естественнее. Мы же не хотим стать посмешищем при дворе.

— При каком, к дьяволу, дворе?! — возмутился я (естественно мысленно). — Как я сюда попал?!

— При дворе императрицы Елизаветы Петровны. Правда, Её Величество чувствует себя неважно, а потому, на балу мы её не увидим. Но ты же собирался посмотреть на другого человека. Он должен быть где-то здесь.

— Ты что несёшь?! Какая императрица?! Какой бал?! Этого быть не может!

— Хм, какой же ты ещё глупенький, Гуло. Ты сейчас в моих снах, воспоминаниях. В моём сознании.

— Значит это всё нереально?

— Относительно, милый, относительно.

— Ничего не понимаю.

— И не нужно. Во многих знаниях — многия печали.

— А почему я тебя не вижу?

— Ты в моём сознании… Впрочем подойди к зеркалу.

И тут, к своему ужасу, я почувствовал, что тело меня совершенно не слушается. Я не собирался продираться сквозь толпу развлекающихся музейных реликтов, однако ноги, вопреки моей воли, двинулись к танцующим. Я снова едва сдержал крик. У самого края средневековой дискотеки я (совершенно не желая) свернул за колонну и оказался перед зеркалом. Оттуда на меня смотрела Аманда. У меня перехватило дыхание. Как же она всё-таки прекрасна!

Её золотистые волосы местный стилист (их тогда, по-моему, цирюльниками называли) с помощью жемчужной сетки уложил в замысловатую причёску. Кожа вампирши, в силу понятных причин, на зависть здешним модницам, не нуждалась ни в пудре, ни в белилах, а потому поражала своей гладкостью и безупречностью. Декольте выглядело чересчур откровенным, даже с учётом местных тенденций моды, открывая грудь, которую мне посчастливилось ласкать прошлой ночью. Однако, столь эротичный наряд вовсе не намекал на распущенность и доступность Аманды. Наоборот, она выглядела величественной и неприступной. Скорее всего, её случайный взгляд или брошенное вскользь слово полностью лишает присутствующих здесь смертных самцов (не только самцов, как я убедился позже) рассудка.

— Ну, как тебе, милый!

— Потрясно! А где же я? — наивный я всё ещё не хотел верить очевидному.

— Ты так и не понял! Ты в моём сознании, а значит в моём теле.

Тысяча чертей! Я в женском теле! Такое не приснится в самом жутком кошмаре!

Аманда уловила мои мысли и рассмеялась:

— Какой же ты шовинист, дорогой. Но терпи, если хочешь увидеть одного из посланников. Он не первый раз пытается насолить Стефану и всем нам.

Я в ответ предпочёл промолчать. А что прикажете делать? Мне и оставалось только что наблюдать за происходящим и мысленно переговариваться с вампиршей. Над телом я не имел ни малейшего контроля. Ну, последнее меня особо не тревожило — вполне устраивала собственная, полученная при рождении оболочка. Никогда не завидовал женщинам: от всех этих макияжей, депиляций, похуданий и прочей муры можно запросто свихнуться. Вот только где сейчас мои две верные руки, две верные ноги и всё остальное.

— Не волнуйся, дорогой, — оказывается Аманда бессовестно подслушивала мои мысли, — в своём мире ты всё на том же кладбище. Только отключился ненадолго.

— Да мой напарник там с ума сойдёт! Ты не понимаешь какая опасность грозит всем нам!

— Всё я прекрасно понимаю, поэтому и помогаю тебе. И с напарником твоим ничего не случиться. Доверься мне, Гуло.

Когда вампир просит о доверии — одно из двух: либо его на самом деле припёрло и требуется помощь, либо он собрался подчинить вас окончательно. Как говорится, выбирайте по своему вкусу. У меня, как раз, выбора и не было.

— Так уж и быть, — я сделал вид, что всё ещё сомневаюсь, — поверю тебе. Действуй, как считаешь нужным.

— Разумно, Гуло, тем более, что я без труда поставила бы тебе последнюю метку. Ты бы даже и не заметил, как стал моим слугой.

— Как это последнюю?

— Посчитай сам.

— Тут и считать нечего. Укус и царапины. Две.

— Наивный Гуло. Ты забыл чем мы занимались после?

— Так это… Ты…

— Да, Гуло, да. Я не просто Вампир Мастер. Я ещё и суккуб. Для меня секс и возбуждение такая же пища, как и кровь.

Проклятие! Это вполне в моём стиле — вляпаться по самые уши. Я, оказывается, хожу по лезвию. Одна метка от Аманды, и я у неё в вековом подчинении. Прощай, свобода, здравствуйте, капризы и желания вампирши-нимфоманки! Когда же я поумнею!

— Ну что ты так расстроился, — я не мог понять, сочувствует она или издевается, — Клянусь, я не поставлю метку без твоего согласия. К тому же моим слугам не так уж плохо живётся. Поверь.

— Ладно, проехали, — мне совершенно не хотелось сейчас ругаться и выяснять отношения. К тому же никто меня силой в постель не затаскивал. Сам согласился. — Давай делом займёмся.

— Каким делом, милый? — всё же она издевалась.

— За которым ты меня сюда вытащила!

— Хорошо, милый. Ты просто неотразим, когда сердишься.

Если Аманда думала, что я вступлю в перепалку и тем самым её позабавлю, то она глубоко ошибалась. Иногда я могу быть очень сдержанным.

* * *

Вот уже полчаса мы толкались среди танцующих. Меня не на шутку раздражали волны обожания, восторга и откровенной похоти, что исходили от всех без исключения самцов, встречавшихся нам. С помощью Аманды, я без труда читал их мысли и ужасался порочности и развращённости сокровенных фантазий. А то, что они не особо сильно отличались от моих собственных злило ещё больше. Проклятие, я готов был разодрать на кусочки любого из этих знатных извращенцев только потому, что невольно видел в них какую-то (не самую лучшую) часть себя.

— В тебе проснулся ревнивый самец, Гуло, — услышал я. — Поверь, они все, не больше, чем пища.

— Меня бесят то о чём они думают, глядя на тебя!

— О, а меня это забавляет. Разве, недавно, разглядывая меня в зеркало, ты думал о чём-то ином?

Тут мне оставалось лишь смущённо промолчать. Да и как возразить тому, в чьём сознании находишься и кто читает все твои мысли.

— Да, Гуло, — продолжала добивать моё самолюбие вампирша, — выходит — все ваши стишки, песенки и рассуждения о великой любви и возвышенных отношениях, не более, чем трёп. Способ затащить женщину в постель. Впрочем, не расстраивайся — женские мысли не менее порочны и развратны, чем ваши. С природой не поспоришь. Кстати, не желаешь выпить шампанского. Через твои чувства и я смогу ощутить все достоинства этого напитка.

— Мне бы лучше пива.

Аманда рассмеялась:

— Уж это, дорогой, извини. Хороша же будет первая красавица Санкт-Петербурга с кружкой плебейского пойла.

— Тогда и предлагать нечего. Показывай кого хотела и возвращаемся домой.

— А мы и так дома, глупышка, тебя сейчас твой смертный приятель по щекам хлопает, я в своём гробу. Это только воспоминания.

— Чересчур уж реальные.

— Ну, нам, суккубам, чтобы не голодать, приходится быть мастерами иллюзий. Постой, а вот и тот, кто нам нужен!

— Где?!

— Идёт прямо к нам. Затихни, Гуло, и ни во что не вмешивайся.

— Покажи его хотя бы и скажи, кто он?

И тут, глазами Аманды, я увидел шествующую через зал парочку. Танцующие почтительно расступались и учтиво кланялись. Первый — добродушного вида толстяк, которому пышный парик, белые чулки и пена кружев шли как корове седло — с энтузиазмом отвечал на приветствия, зато его спутник удостаивал присутствующих едва заметным взглядом. Чем-то он походил на ворона, на ту особую породу этого птичьего племени, что всегда следует за войсками и кружит над битвой в ожидании поживы. Именно перед ним смертные и не только (я чувствовал присутствие ещё нескольких вампиров, правда не таких сильных, как моя спутница) расступались в почтении, граничащим со страхом.

— Это герцог Кранц — повелитель зверей, — сообщила Аманда. — Один из сильнейших чародеев Мидина. А теперь молчок.

Ага, тёпленькая компания пожаловала к нам на огонёк — некромант, аниматор и повелитель зверей. Развлечения на любой вкус. Я, кажется, даже догадываюсь, какого рода демонстрация силы ожидает нас в следующий раз. Надо срочно предупредить Константина! Немедленно прочь отсюда! Немедленно!

— Угомонись, Гуло! Или я полностью возьму тебя под контроль!

Вот что значит женщина у власти! Представляю, какие диктаторши были при матриархате. Жуть! Впрочем, бунтовать бессмысленно. Одним сознанием не особо побунтуешь. Остаётся лишь роль наблюдателя.

— Вы как всегда прекрасны, госпожа Аманда, — расплылся в улыбке толстяк и неуклюже с громким чмоканьем приложился к руке вампирши. Похоже, он не принадлежал к изысканнейшим представителям здешнего общества.

— Что вы, Ваше Сиятельство. Я всего лишь обычная женщина, — бессовестно солгала моя спутница.

— Ну, уж не лукавьте, матушка, с вашим приездом, все наши кавалеры голову потеряли. Но, сейчас, об ином. Позвольте представить — гость императрицы — герцог Кранц.

Ни единый мускул ни дрогнул на лице мидинского диверсанта — всё тот же, едва заметный кивок.

— Я уже имела честь познакомиться с герцогом, — Аманда добавила в голос едва заметный акцент, по-видимому, часть её теперешнего, и без того безупречного имиджа. — Вчерашнего дня.

Толстяк с удивлением глянул на спутника:

— Что же ты, душа моя, говорил будто не знаком с нашей первой красавицей?

— Вы неправильно истолковали мои слова, — голос у незнакомца оказался тихим и мелодичным, я бы даже сказал приятным. — Я сказал, что почти незнаком с госпожой лично.

— Но зато у нас есть общие знакомые, — улыбнулась Аманда.

— Да? — толстяк хмурил лоб, пытаясь припомнить, что же сказал ему герцог. — Чаю я, так вы и говорили. Туговат я на ухо стал последнее время.

— Вот об общих знакомых мне и хотелось бы поговорить, — Кранц, казалось, совершенно забыл о спутнике. — Князь узнал о наших предложениях?

— Узнал и велел вам убираться. Нас поддерживают все кланы Европы. Если Мидин затеет войну — это не укроется от внимания смертных. А вы ведь не хотите вмешательства третьей силы?

— Хм, я всенепременно запомню ответ князя. Но передайте ему — времена меняются и сила не всегда будет на его стороне, а мы в Мидине умеем ждать. Пойдёмте, Ваше Сиятельство, — обратился он к толстяку — тот вздрогнул, словно только что проснулся, — вы обещали показать игральные комнаты.

— Так это, — толстяк потряс головой. — Что я хотел-то? Ах да, дочь моя, Софья, очень уж хочет познакомиться с вами и засвидетельствовать своё почтение. Да только конфузится. Вы уж сами, госпожа Аманда, подстройте встречу.

— Будьте покойны, Ваше Сиятельство. Я постараюсь угодить вашей дочери и надеюсь — встреча будет незабываемой для нас обеих. Будьте здоровы, герцог. Рада нашему знакомству.

Кранц ответил фирменным кивком, взял толстяка под локоть и буквально утащил прочь.

— Ну теперь-то домой, — я чувствовал, как Аманда обдумывает нечто, и совершенно не стремился к участию в её авантюрах. — Пока Кранц не сотворил какую-нибудь гадость.

— Проклятый колдун, — вампирша, словно не заметила моего призыва, — после общения с ним прямо таки выворачивает наружу. Мне нужно успокоиться, Гуло. А потом уже и домой.

— И что же требуется для успокоения дамы? — недобрые предчувствия оправдывались.

— Ну, дорогой, выбор у нашего племени не столь велик, как у вас, мохнатых, или у смертных. Кровь. В моём случае подойдёт и секс.

— Об этом забудь! — я представил, как нахожусь в теле Аманды, пока она забавляется с одним (в лучшем случае) из шастающих вокруг щёголей. Бррррр! Сплошное извращение!

— Тогда только кровь. Познакомимся-ка мы с юной Софьей. Не возражаешь?

Что я мог ответить? Не укладывают в постель и на том спасибо.

****

— … отцов-основателей Мидина всегда раздражал Стефан, — рассказывала Аманда, пока мы переходили из залы в залу, разыскивая дочь толстяка (я уже смирился с мыслью, что придётся стать свидетелем укуса девушки). — Слишком уж он тесно общался со смертными, даже был к ним в чём-то милосерден. Я не знаю случая, чтобы кто-то умер от укуса князя или вопреки воле стал его слугой. Ему угрожали, льстили, перетягивали на свою сторону, но Стефан всегда поступал, как считал нужным. Теперь же, когда князь изо всех сил стремиться стать частью мира смертных, в Мидине пойдут на всё, чтобы помешать этому.

— Какого же дьявола мы шарахаемся среди этих музейных экспонатов? Нельзя терять ни минуты.

— Дорогой, я никогда не теряю времени напрасно. Когда ты вернёшься в своё тело — будешь приятно удивлён. К тому же сохранишь незабываемые воспоминания.

— Без воспоминаний я как раз бы и обошёлся. Тебе обязательно кусать именно эту девчонку?

— Нет конечно, — я чувствовал что Аманда снова улыбается, — но я же дала слово графу… Кстати, о графе — его отец был простым торговцем. Продавал воск.

— Заметно…

— Нет. Я серьёзно. Потом завоевал благосклонность императора и получил титул. Он один из богатейших вельмож в столице, что не мешает, правда, завистникам смеяться у него за спиной и сплетничать по поводу плебейского происхождения…

— Аманда, мне это всё глубоко по барабану. Сейчас о другом голова болит.

— Расслабься, милый, когда ещё подвернётся случай окунуться в атмосферу дворцовых сплетен, хитроумных интриг и запретных наслаждений. Получай удовольствие.

Я вспомнил недавние видения в борделе и мысленно поморщился:

— Как-нибудь и без этого обошёлся бы.

— Ну что ты, Гуло, ты ещё будешь благодарить меня, за предоставленный шанс.

— Аманда! — крик даже заглушил надоедливую музыку. — Госпожа Аманда! Богиня, я ищу вас весь вечер!

Вампирша обернулась — с дальнего конца залы к нам спешил расфуфыренный юнец.

— А вот и один из самых рьяных моих поклонников, — сообщила вампирша. — Юный князь Рунский.

— Только этого не хватало. Ты можешь отослать его ко всем чертям?

— Зачем же? Это может быть весьма забавно.

— Мы вроде собирались укусить девчонку и убираться отсюда.

— Гуло! — внезапно я почувствовал всю жёсткость и силу Аманды. — Ты получил от меня помощь, так не мешай же мне теперь выжать максимум удовольствий от этого вечера! — и уже мягче. — Верь мне, тебе понравится, — затем снова сержантский окрик — Если только мне не помешаешь!

Куда там мешать! За время наших хождений по зале я несколько раз пытался использовать Силу зверя. Чёрта с два! Вампирша установила крепкие барьеры. Я мог наблюдать за происходящим, мог мысленно с ней общаться, но влиять на ситуацию я не мог. Оставалось лишь надеяться на порядочность Аманды и на её ко мне расположение. Словно прочитав мои мысли (а может, так и было) красавица произнесла:

— Не бойся, милый, не случится ничего, что бы тебя унизило, оскорбило или задело твою нравственность.

В последней части фразы звучала явная издёвка.

Между тем одержимый страстью и подогретый шампанским князь-тинейджер уже пробрался к нам, рассыпаясь в слюнявых комплиментах, несомненно, позаимствованных из какого-нибудь переводного романа. Фразы звучали настолько стандартно и пошло, что могли бы дать фору «шедеврам» современных поп-исполнителей. Честное слово, будь я в собственном теле, уже бы давно почувствовал приступ тошноты.

Аманде, по-моему, эти тирады доставляли какое-то извращённое удовольствие. Она благосклонно позволили сиятельному губошлёпу чмокнуть свою руку и с улыбкой встречала каждую новую порцию исторгаемой молокососом чепухи.

Нет, кто пустил ребёнка на серьёзное мероприятие. Ему уже давно пора выпить тёплого молока, послушать нянину сказку и видеть десятый сон, вместо того, чтобы сыпать комплиментами перед взрослыми тётями и дуть шампанское. Безобразие! А ещё говорят в старину были строгие нравы! Бессовестная ложь!

— Гуло, прекрати ревновать и ругаться, — услышал я. — Мне с трудом удаётся сдерживать смех, слушая тебя. Мальчишка — часть одного забавного плана. Я его только что придумала. Мы устроим небольшой скандальчик.

— Не мы, а ты.

— Не дуйся, дорогой. Расслабься и получай удовольствие.

Конечно же некрасиво выражаться в присутствии дамы (даже если она уже не одну сотню лет прячется в гробу от солнца, пьёт кровь и насыщается вожделением), но я едва сдержался. Проклятие, она ведёт себя, словно я пятнадцатилетняя школьница, к которой пытается залезть под юбку опытный ловелас. Вот она цена помощи вампира!

Между тем, недоросль всё бормотал что-то о бездонных очах, о бессонных ночах, о неземном наслаждении и о собственном хотении. Особой фантазией он не блистал, а потому комплименты шли по кругу. Надоело до чёртиков! Аманде, по-видимому, тоже. Тем боле, что князь не упускал случая выхватить с подноса и хряпнуть очередную порцию шампанского. Комплименты становились всё пошлее, манеры всё развязнее. Впрочем, определённой черты сопляк не переступал. Одного взгляда восхитительных, постоянно меняющих цвет глаз Аманды хватало, чтобы поставить юнца на место. Кем бы не считали вампиршу в обществе — для него она действительно являлась богиней. Парень без колебаний пополнил бы армию её слуг или отдал бы всю кровь до последней капли. Аманда, судя по всему, имела на него совсем иные виды. Впрочем мне, рабоче-крестьянину (я же не всегда был оборотнем), совершенно до лампочки судьба дворянчика-пустозвона. Чем меньше их — тем больше нас.

— Послушайте, друг мой, — Аманда наконец-то прервала словоблудие князька, — я почему-то не вижу юную графиню Коршикову. Она здесь?

Рунский тряхнул фальшивыми кудрями парика, хлопнул подведёнными ресницами. Да, нелегко после заученных фраз из дрянного романа вернуться к нормальной человеческой речи.

— А что вам до этой купчихи, несравненная? — вымучил он наконец.

— Купчихи? — Аманда виртуозно поигрывала веером. — Я думала вы одного сословия.

— Одного сословия? — возмутился князь. — Её дед, грязный купчишка, купил дворянство, а мои предки ведут род от…

— Варягов-наёмников, — перебила его вампирша, — которые поняли, что служить местному боярину гораздо выгоднее и безопаснее, чем грабить и жечь торговые ладьи. Верно?

Рунский нахмурился:

— Другой бы отведал моей шпаги, за оскорбление памяти предков, но от вас я готов терпеть что угодно, лишь бы не терять надежду на вашу благосклонность.

— Мой мальчик, я так ценю ваше отношение и ваши чувства. Сделайте мне услугу. Представьте Софье Коршиковой. И, возможно, сегодня вы получите какой-нибудь знак моей приязни.

Сказать, что глаза недоросля загорелись — значит ничего не сказать. Они вспыхнули, подобно бенгальским огням. Я даже испугался, что невидимые искры подпалят кружева на чьём-нибудь наряде.

— Ждите меня здесь, я отыщу Коршикову и представлю вас, — юнец бросился через залу, не забывая хватать шампанское с подносов проходивших мимо слуг.

— И что это за знак приязни? — поинтересовался я, когда мы остались одни.

— Как же ты подозрителен, Гуло. Не будет никаких знаков.

— А что будет?

— Розыгрыш. Весьма забавный и поучительный для юного гордеца.

— А подробности узнать можно?

— Потерпи, дорогой. Всему своё время.

Потерпи! Ха! А разве у меня были альтернативы?!

* * *

Князь вернулся на удивление скоро. Судя по нетвёрдой походке и вызывающим взглядам, которые юнец бросал встречным мужчинам, алкоголь сделал своё дело. Как ещё отпрыск княжеского рода не нарвался на неприятности? Наверное, здешним дуэлянтам нет особой чести бросать вызов пьяному мальчишке. А жаль! Разгорись сейчас ссора — одной проблемой станет меньше, а может и вовсе придётся домой вернуться.

К моему сожалению, никто не осадил наглого недоросля (его, кажется, не воспринимали всерьёз и только качали головой, когда он, ловя равновесие, толкал кого-нибудь), и князь без особых приключений подошёл к Аманде.

— Госпожа Аманда, — как ни странно, говорил он пока ещё вполне внятно, — интересующая вас особа в соседней комнате. Вместе со своей приживалкой.

— Приживалкой? Как вы вульгарны, юноша! Не правильнее ли сказать подруга и компаньонка.

Рунский судорожно сглотнул. По-видимому, газы шампанского рвались наружу и светлейший князь с трудом удерживал отрыжку.

— Пусть будет так, — он наконец-то справился с бунтующим желудком, — однако все знают, что отец Лизки Райской промотал всё состояние, и если бы она не уцепилась за дочку этого липового граф, то сейчас бы вся семья выпрашивала кусок хлеба у собственных холопов.

— Вы жестоки, юноша, — Аманда легонько хлопнула веером по запястью князя — тот едва не забился в экстазе, — и слишком много слушаете сплетен. Проводите же меня к барышням.

Недоросль замялся.

— Ммммм, богиня, а ваше обещание? Насчёт приязни…

Аманда рассмеялась.

— Потерпите, друг мой, не позднее сегодняшнего вечера вас ждёт замечательный сюрприз.

Она позволила взять себя под руку, чем вызвала у мальчишки новый приступ щенячьего восторга. Под прицелами сотни глаз мы пересекли залу. Князь торжествующе взирал на присутствующих и очень походил на индюка, который ещё не знает, что хозяйка уже наточила нож и приготовила гарнир.

Барышень мы увидели сразу, в дальнем углу комнаты.

— Папаша таскает дочку по балам, — сообщил князь, — надеясь породниться со знатным родом.

— Вроде вашего, друг мой? — улыбнулась Аманда.

— Да, — юнец не скрывал самодовольства. — Сперва их семейка за бочонки с воском купила титул, а теперь хотят за дочку и родословную для внуков выторговать.

— И как успехи?

— Да никак! Этот чурбан, Коршиков, распугал всех кавалеров.

— Почему?

— Да стоит кому-либо заговорить с барышней, а тем паче ангажировать на танец, как батюшка уже на следующий день сватов ждёт. Представляете! У них и с визитами оттого почти никто не бывает.

— Похоже, графа очень заботит судьба дочери.

— Родство со знатной семьёй этого торгаша только и заботит. Так все говорят.

— Друг мой, не будем повторять сплетни. Итак, вы меня представите?

— Конечно же… Только не понимаю, зачем вам это нужно?

— Считайте это капризом.

— Богиня, любое ваше желание для меня свято. Только…, — князь замялся. — Я потом сразу отойду. Не приведи господь, купчишка решит, что я к дочке клинья подбиваю.

Аманда улыбнулась. Я уже знал, что подобная улыбка не предвещает ничего хорошего.

— Я очень вам признательна, друг мой. Встретимся через час, в правом крыле. Там вас будет ждать обещанный сюрприз.

— В правом крыле?! — недоросль едва не задохнулся от радости. — В гостевых покоях?!

— Тссссс, — Аманда приложила палец к губам и томно прикрыла веки, отчего мальчишка разве что слюни не пустил. — Через час. Я буду ждать.

* * *

А старика Коршикова Рунский действительно побаивался. То и дело оглядываясь по сторонам, он подвёл нас к неприлично роскошному диванчику (или как там это у них называется), где расположились барышни. Скоренько пробормотал приветствия, представил Аманду и сразу же попытался затеряться в толпе. Однако, вампирша явно наслаждаясь если не паникой, то чрезвычайной обеспокоенностью своего ухажёра, ещё некоторое время удерживала его при себе, то задавая бессмысленные вопросы, то требуя лимонада для новых знакомых и, наконец, после того, как мальчишка притащил ей стул (такой же вызывающе-роскошный как и вышеупомянутый диванчик) отпустила его, напомнив о скорой встречи. По-моему, встреча сейчас занимала юнца гораздо меньше, чем желание оказаться подальше от Софьи Коршиковой.

Дочь графа оказалась совсем ещё юной и довольно миловидной девушкой. В лице её наблюдалось явное сходство с отцом. Но если графу, при его комплекции, вздёрнутый нос, пухлые губы и ямочки на щеках придавали некую комичность, то это юное создание оные черты наделяли очарованием и какой-то наивной непосредственностью, в наше время вытравленной никотином, пивом, коктейлями в жестянках и стремлением как можно раньше выйти на арену большого секса. Пудра так и не смогла укрыть румянец смущения, и девушка отнюдь не кокетничала, бросая на Аманду робкие взгляды из-под пушистых ресниц.

— И ты возьмёшь кровь у этого ребёнка?! — возмутился я. — Ты не посмеешь!

— Как я от тебя устала, Гуло, — послышалось в ответ. — По здешним меркам, она уже давно не ребёнок, а невеста на выдане. К тому же, я задумала кое-что другое. Слушай, милый, — в тоне снова появилась ирония, — а ты до неприличия влюбчив. Едва мы расстались поутру, как ты ударился во флирт с Фелиссой, потом довольно-таки двусмысленные мысли по поводу своих помощниц, теперь неожиданная забота об этой смертной девочке… Хм, а ещё говорят, будто росомахи законченные одиночки. Даже я начинаю ревновать.

— Не суди по себе, — в чём-то вампирша, наверное и права, но мои мысли и фантазии не её дело. — Откуда ты можешь знать моё отношение к помощницам?

— Гуло, ты забыл о метках? Скучая в гробу, я время от времени, аккуратненько, присматриваю за тобой Так что, я вовсе не сужу по себе, а озвучиваю кое-какие твои желания.

— Вуайеристка!

— Дорогой, меня заводит твоя образованность. Жду, не дождусь, когда мы сможем объединить не только сознания.

— Отстань, — я снова понял, что ввязался в спор из которого ни за что не выйду победителем.

— Душечка Елизавета Андреевна, — защебетала вслух Аманда, — вот уж не думала о вашей дружбе с Софьей Даниловной. Тогда бы и не понадобились услуги этого сумасбродного юноши.

— Я стараюсь не говорить много о нашей дружбе, — Райская как-то странно смотрела на вампиршу. — В свете и так слишком часто это обсуждают.

— Да, сударыня, свет жесток и завистлив. Но порой случаются и приятности. Помните приём у Авиловых? Наше первое знакомство.

— Помню, — отчего-то, Лиза, подобно своей подруге потупила взгляд. Подозрительно.

Я отвлёкся от болтовни женщин и сделал попытку покопаться в памяти Аманды. Как-никак, но телепатическая связь должна быть обоюдной, не всё коварной вампирше лазить по моим тайникам и постоянно ставить меня в неловкое положение.

Как ни странно, Аманда даже не сделала попытки помешать и выставить барьеры. Она скорее с охотой, с настораживающей услужливостью, предоставила воспоминания о знакомстве с Елизаветой. Прародитель всех оборотней! Если бы у меня были руки, я бы схватился за голову! Райская носила четыре метки Аманды и была её слугой! Во что же я впутался?!

В тот же момент в моём мозгу зазвучал смех вампирши и издевательская фраза:

— Забавно, дорогой, не правда ли?

Раздавленный обрушившейся информацией, я предпочёл промолчать и внимательнее присмотреться к персонажу, коему, как оказывается, отведена не последняя роль в затеянном Амандой спектакле.

* * *

На вид, Елизавета Райская отпраздновала двадцатилетие годков, эдак, пять назад — если я что-нибудь понимаю в тех временах, для незамужней девушки возраст критический. Выглядела она привлекательно, я бы даже сказал, была красива (если ещё убрать непомерный слой пудры — вообще сногсшибательна), но если верить словам князя о положении её семьи, то девушке светил либо неравный брак (по сути дела, продажа себя какому-нибудь богатому старцу ради выживания), либо участь старой девы, вечной компаньонки. Отсюда выходит и дружба с внучкой одворянившегося купца, и, насколько я понял, вполне добровольное обращение в слугу вампира. Девушка, любыми способами, пыталась вырваться из круга нищеты, сплетен и презрения. В чём-то я её понимал и даже сочувствовал. Не понимал я следующего: что здесь затевается и зачем Аманде понадобилось дурачить князя с этим знакомством, в то время, когда её слуга, ни кто иная, как лучшая подруга Софьи? Впрочем, ломать голову над интригами вампирши дело неблагодарное, а потому, я предпочёл наблюдать за ходом событий, наивно полагая, что в критический момент всё же смогу вмешаться.

— А мне Лиза рассказывала о вашем знакомстве, сударыня, — робко вмешалась в разговор Софья и тут же добавила. — Извините.

— За что, дитя моё? Я же сама упросила князя представить нас друг другу. И зовите меня просто — Аманда. И что же вы обо мне услышали? — в голосе вампирши я уловил настороженность.

— О, суда… Аманда, только самое лучшее. Вы восхитительны, прекрасны, независимы, раскованы. Все мужчины от вас без ума. Вы просто идеал, образец для подражания. И… Позвольте вопрос?

— Конечно.

— Отчего вы искали знакомство со мной? Я всего лишь простая, ничем не приметная девушка, каких здесь много.

— Милая Сонечка, вы и не подозреваете насколько вы не правы. Мы с вами очень похожи.

— Вы смеётесь надо мной?

— Отнюдь. Ваш дедушка не был же дворянином?

Девушка смущённо кивнула.

— Не надо этого стыдиться, — Аманда коснулась пальцами запястья Коршиковой и я почувствовал, как высвобождается часть силы, слегка, почти не заметно, но всё же подавляя волю девушки.

Попытка воспрепятствовать этому наткнулась на такой барьер, что я сразу же потерял желание мешать вампирше. По крайней мере на ближайшее время, пока она не ослабит бдительности. Я твердо решил уберечь Софью от метки.

— Я открою вам свой секрет, — мне оставалось только гадать, кто сейчас выступал на первых ролях — суккуб или вампир. Выбирая из двух зол, я предпочёл бы второе. — Мой отец был простым крестьянином.

— Не может быть! Вы шутите!

— Ничуть. Это было давно, — к своему удивлению, я услышал в голосе Аманды искреннюю грусть. — Я была чуть моложе вас, когда встретила того, кто дал мне нечто, дарящее красоту, свободу и независимость.

Я внимательно слушал откровения вампирши и не удержался от вопроса:

— Это был Стефан?

— Нет. Это был не он. И не мешай мне, будь добр.

— Как я хотела бы встретить такого человека! — глаза девушки блестели от возбуждения.

— Не торопись, дитя моё, приобретая многое, от многого и отказываешься, от того, что казалось незначительным и обыденным, от того, чего не замечал и воспринимал как само собой разумеющееся. А теперь, лишившись, тоскуешь и лелеешь воспоминания, которые с каждым годом становятся всё бледнее и бледнее.

— Мне казалось, что вы абсолютно счастливы, — удивилась Софья.

— Никто не бывает абсолютно счастлив в этом мире. Но хватит обо мне. Я бы хотела сказать вам кое-что наедине. Вы не обидитесь, Елизавета Андреевна?

Райская лишь слегка улыбнулась и поднесла к губам бокал с лимонадом. По-моему, она была в трансе, такое случается со смертными, попавшими в чрезмерную зависимость к вампиру, наградившему их метками. Впрочем, и без меток — они люди довольно таки зависимые и легко поддающиеся внушению.

Аманда взяла Коршикову под локоть и мы втроём (я затаился в теле вампирши — если помните — и ждал удобного момента, чтобы избавить девушку от «донорства») отошли к окну, завешенному массивной, по-моему шёлковой шторой.

— Меня очень заботит судьба вашей подруги, — начала моя коварная спутница. — Надеюсь, что вы тоже желаете счастья Елизавете Андреевне?

— Конечно же, — Софья едва не задохнулась от избытка чувств. — Лизонька просто ангел. Она такая умница! Такая красавица! Но они крайне бедны и за ней нет никакого приданного. Понимаете?

— Ещё бы! Времена благородных рыцарей сгинули в лету. Пробил час ростовщиков и менял, какими бы титулами они себя не величали.

— Мой папенька, — в голосе девушки послышалась обида, — совсем не ростовщик. И дедушка получил дворянство не за капиталы, а за верную службу государю.

— Что вы, милая Сонечка, я имела в виду не вашего почтенного родителя, а знатных юнцов с пустыми карманами, снобов, кичащихся древностью рода, коим безразлична невеста, а дороги капиталы её семьи, которые, они, как правило, быстро проматывают.

— Это вы меня простите, суда… ой, Аманда. Эти разговоры вокруг нашей семьи… Ну ладно сейчас не об этом. Папенька, дружен с Андреем Владимировичем Райским и не раз предлагал ему ссуду на любой срок и без всяких процентов. Однако, отец Лизоньки упрямится и говорит, что скорее умрёт с голоду, чем примет милостыню.

— Старый лицемер, — обратилась ко мне Аманда, — милостыню он брать не хочет! Благородство не позволяет! А вот выставить дочь приживалкой и жить за её счёт — это ничего! Как тебе это, Гуло?

— Мерзко… Но что ты задумала?

— Потерпи, дорогой. Не порть сюрприза.

Ещё как испорчу, подумал я, как только вампирша отвлеклась на девушку, если, конечно получится.

— Сегодня, я попытаюсь устроить судьбу Лизы, — пообещала вампирша, — но мне понадобится ваша помощь.

— Я готова, — по-видимому, сейчас девушка ощущала героиней какого-нибудь авантюрно-любовного романа, что так нравятся юным барышням во все времена. — Что нужно делать?

— Ничего сложного, через некоторое время, я попрошу Лизу отойти на пару слов. Мне действительно нужно передать ей кое-что от общих знакомых. Вы же подождав не более получаса, разыщете своего папеньку, а так же Андрея Владимировича и настоятельно попросите их прийти в правое крыло, к гостевым покоям. С собой пусть прихватят парочку крепких слуг и побольше свечей.

— Так мне всего лишь отправить папеньку и всё, — разочарованно вздохнула Софья.

— Дитя моё, поверьте, от этого будет зависеть многое, в частности, судьба вашей подруги.

— Я всё сделаю. Обязательно сделаю. Так хочется, что бы Лизонька была счастлива.

— Вот и замечательно. А сейчас, вернёмся к ней, и запомните — ждите не более получаса, после того, как мы удалимся.

* * *

— Вы упоминали моё влияние на мужчин, — вещала Аманда, устроившись напротив подруг и поигрывая веером. — Поверьте, это очень просто. Гораздо сложнее получить расположение и особенно дружбу особы своего пола, чем вскружить голову любому из кавалеров. Со временем, вы поймёте — они совершенно не то, что мы себе напридумывали. Они то, что мы из них захотим вылепить. Запомните — большинство мужчин — это большие дети. И подобно детям они просто жить не могут без бахвальства, лести, постоянного внимания и заботы. Слушайте их хвастливые речи, поддакивайте, не забывайте повторять, что он самый лучший, восхищайтесь любым, самым незначительным знаком внимания с его стороны и ненавязчиво направляйте его действия в нужную вам сторону, не забывая твердить, что это именно он принял единственное и верное решение. Всё! Он будет верен вам, подобно взятому с улицы щенку. Такой же забавный, а порой и надоедливый. Физически они сильнее. Пусть так. Но сколько же у них слабостей. Они эгоистичны, тщеславны и слабовольны. Любой из них, даже последний бродяга, заедающий кислую брагу чёрствой коркой мнит себя непризнанным гением и несостоявшимся властителем Мира. Играйте на этих струнах и вы всегда услышите нужную вам мелодию. Создайте ему иллюзию превосходства и полной власти. Притворитесь, что всецело принадлежите ему и зависите только от него. Самец в ваших руках. Есть среди них те, кто укрылся за маской аскетичности, разочарования и цинизма. Поверьте, это обычное притворство. Немного усилий и они уже приручены и готовы к дрессировке, мигом забывая свои недавние речи о собственной холодности и отсутствии привязанности к кому бы то ни было. Если же вы захотите избавиться от поднадоевшего кавалера, делайте всё противное тому, о чём я говорила. Изводите его насмешками и упрёками, оставайтесь равнодушной к его делам и заботам, сделайте жизнь скучной и серой, насладитесь, в каком ужасе он бросится прочь от вас и… расставляйте сети для нового поклонника.

— Эй! — я уже не мог сдерживать возмущения. — А полегче нельзя?! Я, между прочим здесь и всё слышу!

— Милый, — сахарина в тоне вампирши столько, что роту солдат можно чаем напоить, ещё и на варенье останется, — это же не про тебя. Ты совсем другой. Не похожий.

Нет, вы посмотрите на стерву! Только что разглагольствовала о способах подчинения мужиков и теперь, в наглую, демонстрирует свои методы на мне!

— Ты же единственный, — продолжала Аманда, — из клана росомах. Альфа. Разве…

— Хватит! Или я, если вернусь, найду твой гроб и вытащу на солнышко, а потом посмотрю, как вся твоя хвалёная красота обратится в горстку пепла.

— И это благодарность за мою помощь, — конечно же она и не думала пугаться, в её тоне явно слышалась усмешка, — я раскрыла тебе личность одного из посланников Мидина.

— Ага, и держишь здесь, пока он в нашем Мире творит, что хочет.

— Гуло, мы не потеряли ни одной секунды зря. Хотя ты прав — пора возвращаться. Подожди немного, дорогой, я только подкреплюсь и завершу свой план.

— Давай быстрее. И запомни — ты обещала — никаких извращений. Иначе, гроб на солнышке будет не просто угрозой.

— Как скажешь, милый.

Ох, что-то мне не по себе от этой покладистости.

* * *

— Аманда, постойте, — девушка ошеломлённо хлопала ресницами, — а как же стихи и романсы о любви? Книги? Там всё так красиво… Так романтично…

— Хорошо, что здесь ещё сериалы не показывают, — подумала вампирша и тут же произнесла вслух. — Дитя моё, все эти стишки, песенки и книжки написаны мужчинами, чтобы укрыть собственные грубые желания и потребности за красивой ширмочкой. В этом они большие мастера. Можно им подыгрывать, но не стоит забывать — Миром правят страх, голод и похоть. Так было, так есть и так будет. Впрочем, — кажется, она заметила на лице Софьи горькое разочарование, готовое вот-вот обратиться в слёзы, — не стоит принимать мои слова, как неоспоримую истину. Возможно, мне просто не везло с кавалерами и, на самом деле, всё не так уж плохо. А сейчас, — Аманда пристально посмотрела на Коршикову, по-моему, даже слегка подмигнула, — прошу меня извинить, но у меня несколько слов к Елизавете Андреевне лично. От общих наших знакомых.

— Конечно же, — моментально сообразила девушка. Её энтузиазм и заговорщицкие нотки в голосе могли бы насторожить Райскую, будь та в нормальном состоянии. — Да, и по чести сказать, мне и самой надо срочно найти папеньку. Попрошу-ка я графиню Аглаю Фёдоровну, — она кивнула на сидящую неподалёку старуху, — Меня проводить. Лизонька, увидимся позже.

Райская пробормотала что-то малопонятное — она не отрывала глаз от Аманды и вряд ли заметила, как подруга поднялась с диванчика, бросила многозначительный взгляд на вампиршу и направилась к графине с забавным именем, в кампании коей, после короткой беседы удалилась из комнаты.

— Здорова ли ты, Лиза? — Аманда пересела на место Софьи и слегка коснулась пальцев девушки.

— Да, я здорова, но я скучала по тебе. Отчего, ты так долго не появлялась в свете.

Ого, они даже на «ты»! Что-то мне всё это нравится меньше и меньше. А если говорить честно, то совсем не нравится.

— Скоро, — произнесла вампирша. — Возможно сегодня, я, вообще, покину ваш город.

— Нет! — в голосе девушки чувствовался такой ужас, что я мысленно содрогнулся.

— Да. Моему клану угрожает опасность и я обязана быть рядом. Но не волнуйся, я могу сделать так, чтобы ты вернулась к прежней жизни и твои мысли, чувства и привязанности снова вернутся к тому, кому и принадлежали до нашей встречи.

— Князь Рунский?! Что ты, Аманда! Он молод, богат, успешен. Зачем ему нужна старая дева, да ещё и бесприданница?

— Я не пойму, зачем тебе нужен этот пустоголовый мальчишка?! — рассердилась вампирша. — Но, это твой выбор и, уверяю, скоро он будет на коленях просить твоей руки.

— Ты его зачаруешь? Я не хочу этого.

— Отнюдь. Всё будет добровольно. Он сам пожелает этого. Запомни я умею награждать верных слуг. Даже, когда отпускаю их.

— Ты меня отпускаешь? Почему?

— Потому что, слуга должен быть рядом с вампиром, а я не могу взять тебя с собой.

— Почему?

— Лиза, не старайся узнать тайны, кои запросто разрушат душевный покой, а то и вовсе лишат жизни. Не могу и всё!

— Я буду скучать по тебе.

— Не думаю — завтра ты обо мне забудешь.

— Не делай этого!

— Лиза прекрати спорить! Я пока ещё не отпустила тебя и поступаю как считаю нужным. К тому же я чертовски голодна.

— Я всегда в твоём распоряжении.

— Благодарю. Давай пройдём в правое крыло. По-моему, там сейчас безлюдно.

* * *

Ну вот и всё! Сейчас мы быстренько куснём девчонку, глоточек-другой крови и домой. Ля-ляля-ля! Все волненья были зря!

Пока дамы шли к гостевым покоям, я ликовал по поводу скорого конца моих приключений в прошлом. Хе-хе, росомаха при дворе императрицы Елизаветы — такого и Марк Твен не придумывал!

Радость моя поубавилась и значительно, когда я обратил внимание, как изящные пальчики Лизы касаются и поглаживают ладонь Аманды. Такой нежности не бывает в прикосновениях слуги пускай и очень преданного. Такое возможно между… Проклятие! Конечно же! Между любовниками! Причём очень пылкими и отвечающими друг другу взаимностью.

Я ещё пенял на собственную мнительность и верил, что пожатия не более, чем выражение дружеской приязни. Я переубеждал себя, пока мы петляли по коридорам. Я закрывал глаза на очевидное, когда мы входили в гостевые покои. Я всё ещё надеялся на лучшее, когда лица женщин начали сближаться. Сейчас, молниеносный бросок и клыки вампирши вопьются в шею девушки. Мы утолим голод и благополучно вернёмся домой. Всё! Ничего большего не произойдёт! Не должно, не имеет права произойти!

Вместо укуса и солоноватого, отдающего медью привкуса, я почувствовал на губах Аманды, тепло губ Лизы.

— Что происходит?! — если бы мой голос был не мысленным, а реальным, от крика наверняка вылетели бы стёкла.

— Я собираюсь получить на ужин и основное блюдо, и десерт, — ответила вампирша.

— Ты собираешься переспать с девчонкой! Ты же обещала…

— Я обещала не спать с мужчинами. Хотя мне непонятна твоя предубеждённость — проникнуть мужским сознанием в тело женщины и получить её ощущения от секса… Не каждому так везёт… Но что ты имеешь против Лизы? Она же женщина.

— Но ты тоже женщина!

— Ну я далеко не так консервативна как ты. Расслабься, дорогой.

— Чёрт возьми, я, вообще, против однополого секса. Это извращение! Немедленно прекрати!

— Или что?

Действительно — что? Что я, бестелесный и беспомощный, мог поделать? Чем мог помешать противоестественному для моего восприятия действу? Признаемся честно ничем. Я целиком находился во власти Аманды и полностью зависел от неё.

— Вот именно, — подтвердила вампирша. — Так что не отвлекай меня и получай удовольствие. Говорят, первый раз запоминается на всю жизнь.

Я ещё продолжал сыпать проклятиями и угрозами, но то был глас вопиющего в пустыне.

Поцелуй оказался затяжным. Язык вампирши прошёлся по губам девушки, исследовал зубы и скользнул глубже, переплетаясь с языком Лизы. Дыхание девушки участилось, появилась лёгкая хрипотца, грозящая впоследствии перерасти в стоны. Её руки шарили по корсету вампирши, расстёгивая многочисленные крючки и застёжечки. Признаюсь, если бы мне пришлось самостоятельно расстёгивать подобную конструкцию, то я вряд ли справился без детальных инструкций и подробного чертежа. И на современных бюстгальтерах замки порой заставляют изрядно попотеть, что уж говорить о подобном «шедевре». Аманда в это время припала к шее своей слуги, усердно работая языком и губами. Я чувствовал, как вырастают её клыки. Ласки плавно переросли в укус. Девушка вскрикнула, руки её задрожали от возбуждения, что впрочем не замедлило процесса расстёгивания и расшнуровывания корсета и, наконец, великолепная грудь Аманды оказалась на свободе. Вампирша прекратила насыщение и закинула голову назад. Я почувствовал на соске сперва губы и язык девушки, а потом и лёгкий укус. Сознание моё помутилось. Проклятие! Кажется, я начинаю возбуждаться, втянутый, хотя и мысленно, в эту извращённую оргию. Где стакан с холодной водой, как в военкоматах? Впрочем, как бы я им воспользовался? Тело-то далеко отсюда и в пространстве, и во времени.

Пока я боролся с восставшими инстинктами, любовницы оказались у кровати, где при желании легко бы уместилось человек пять. Ну, комната-то гостевая. Не выделять же каждому любителю зависнуть в чужом доме по отдельному покою.

Лиза присела на пышное покрывало и тут же откинулась на спину. Аманда склонилась над ней, зашуршали многочисленные юбки. Я глянул на стройные девичьи ноги и возбуждение, с коим велась такая тяжкая борьба записало ещё одно очко на свой счёт.

Вампирша, одной рукой поглаживая то собственную грудь, то бедро склонилась между раздвинутых колен девушки, её язык заскользил по внутренней стороне бедра всё выше и выше. Баста! Я больше не мог сдерживаться! Пускай, завтра будет стыдно. Пусть я буду сначала корить себя, а потом выдумывать оправдания. Пусть я приверженец традиционализма. Пусть! Но сегодня природа сильнее. Я снял последние заслоны, позволил своему сознанию слиться с сознанием вампирши и вступил в оргию.

— Давно бы так, — шепнула Аманда, в то время, как её язык поднимался всё выше и выше…

* * *

— Не говори, что тебе не понравилось, милый, — усмехнулась вампирша, застёгивая корсет и глядя на спящую девушку в растрёпанном, мягко говоря, платье.

— Это называется изнасилованием.

— Что за чушь! Твоё тело сейчас за сотни лет и километров, всё, что ты ощутил и почувствовал, ты скрывал в своём сознании всегда, только не хотел признавать. Ты уже давно испорченный мальчишка с грязными фантазиями, Гуло. За что мне и нравишься. Если же ты про девушку — то она, по пробуждении, даже обо мне не вспомнит. Вот увидишь.

— Мы наконец возвращаемся? — я не горел желанием вести дискуссии с кем бы то ни было. Тем более, что ещё не отошёл от случившегося и от собственного во всём участия.

— Конечно. Только досмотрим представление.

— Что ты ещё задумала?!

— Ничего с нашим участием, дорогой. Мы лишь зрители. Ого, а вот кажется и шаги одного из лицедеев. Займём же места на галёрке.

Дверь в покои распахнулась и в проёме возникла мужская фигура.

— Богиня, — услышал я шёпот и сразу узнал Рунского, — вы здесь? Я сгораю от страсти!

Аманда пробормотала заклятие. Простенькое — для знакомых с магией подчинения. На князя оно подействовало, как удар дубины. Чудо, что бедолага на ногах удержался. Потряхивая головой и по-жеребячьи всхрапывая, юнец шагнул в покои. Притворил дверь. Теперь его воля, а следовательно и поступки всецело принадлежали Аманде. С видом сомнамбулы он снял камзол, распутал на шее какую-то кружевную ерунду, расстегнул ворот рубахи, потом скинул башмаки, улёгся рядом с Лизой и тут же уснул.

— Ну ты и сучка! — я больше не мог и не хотел сдерживаться. — Мало того, что совратила девушку, подчинила себе, теперь хочешь ещё и ославить на весь свет!

— О чём ты?! — в тоне Аманды искреннее изумление даже какая-то доля испуга, но она быстро взяла себя в руки. — Я требую немедленных извинений!

— Чёрта тебе лысого! По-твоему это забавно?! Они проснутся в одной постели, и твой молокосос не устанет кричать об этом на каждом углу! А уж каких подробностей он напридумывает, я, вообще, представить боюсь! Немедленно прекрати это!

— Ах вот ты о чём. Ты всё не так понял. Неужто я опущусь до столь низких розыгрышей. Всё гораздо…

Она не договорила и едва успела сотворить заклятие скрывающее нас, вернее её, от нежелательных взоров. Массивные двери едва не слетели с петель. В покои ворвался толстяк Коршиков (вернее сказать — яростно вкатился), почти одновременно с ним, я увидел худощавого старика, следом вбежали три дюжих парня, а в дверях я различил изящную фигурку Софьи.

— Брысь отсюда! — рявкнул Коршиков — Софья тотчас же исчезла. — Ох, не успели мы, Андрей Владимирович! — продолжил он, глядя на спящих.

Худое лицо старика болезненно перекосилось, тонкие пальцы вцепились в длинные, но довольно жидковатые седые волосы.

— Лизонька, дочка! — простонал он и заковылял к постели. — Как же так? Зачем? Что же теперь?

Разбуженный шумом, а возможно отпущенный Амандой князь открыл глаза, приподнялся, ошалело глянул на стариков, слуг, потом на спящую девушку и с завидной резвостью рванул к выходу. Слуги сомкнули плечи, отрезая ему путь к спасению.

— Опозорил! — старик неожиданно быстро оказался рядом с юношей. — Ославил на весь мир! Щенок! Пакостник! Недоросль! — каждое оскорбление сопровождалось звонкой оплеухой. — Сатисфакция! Немедленная сатисфакция! — силы Райского иссякли и он, закрыв лицо руками опустился на пол. Тело его сотрясали рыдания.

— Ну, ты что, кобель блудливый, наделал? — Коршиков стянул парик и теперь его голова напоминала огромную грушу с ёжиком жёстких волос на макушке. — Мало тебе, что о девке на каждом углу, как о бесприданнице болтают, так ты её ещё и распутницей решил выставить. Креста на тебе нет, каналья ты паршивая.

— Что здесь вообще происходит! — Рунский пришёл в себя и, несмотря на красноречивость ситуации, решил перейти в наступление. — Да я здесь случайно!

— Ага, и в исподнем ты случайно, выкормыш крысиный.

— Да по какому праву вы меня оскорбляете, граф?! И эти пощёчины! Несмотря на ваш возраст я могу потребовать удовлетворения!

— Сатисфакция, — простонал с пола Райский. — Немедленно.

— Погоди ты, Андрей Владимирович, — поморщился Коршиков. — Зачем такая честь паскуднику. Нашкодил — так и ответит, как козлище шкодливый. Вот что, ребята, — он повернулся к слугам, — возьмёте сейчас эту поганку, да через чёрный ход из дворца выведете, чтобы ни одна душа не приметила. Отвезёте его ко мне, да на конюшню, да плёточкой. От души, чтобы ни клочка живого, чтобы до кости. Опосля рассолом польёте, тем что поядрёнее. Да, чтобы не орал — рот соломой набейте. Как в себя придёт — рвите ему язык, на лоб клеймо, да тащите к дознавателям. Скажете, мол, словили беглого, хотел графа Коршикова спалить, когда тот в императорский дворец на приём уехал. Ясно? Да, а ты, щенок, не вздумай крик поднять. Мои ребята тебе как курёнку шею свернут.

— Сделаем, чай не впервой, — хмыкнул один из парней, хищным взглядом прощупывая князя.

— Вы не посмеете, — Рунский пятился, пока не упёрся в кровать, ноги его подкосились, и князь сел рядом со спящей Лизой. — Я дворянин.

— А хоть архиепископ, — пожал плечами граф. — Напакостил — ответь. Что по мне, так ты, вообще, недоразумение господне — больше ничего.

Князь, вернее дрожащее и всхлипывающее существо недавно прозывавшееся князем, смотрел на своих палачей круглыми переполненными страхом глазами. Парни, видя, что жертва парализована ужасом и вряд ли сделает что-либо для собственного спасения, даже если такой шанс выпадет, совершенно не торопились. Медленно с ухмылкой (не каждый день выпадает удовольствие поглумиться над барином. Да ещё над каким барином!) они подходили к постели.

Моя прежняя неприязнь улетучилась. Я искренне жалел мальчишку-пустозвона. В принципе, ничего страшного он и не совершил, просто обезьянничал, подражая старшим товарищам, подгонял себя под рамки принятые в высшем свете. А уж в истории с Лизой он, вообще не при чём. Розыгрыш Аманды из сомнительно забавного, перерос в жестокую месть. Должно быть у неё веские причины на подобную ненависть.

— Князёк тебя чем-то оскорбил или обидел? — поинтересовался я.

— Меня? — изумилась Аманда. — Да пусть только бы попробовал!

— К чему же тогда всё это. Граф-то не шутит.

— Конечно не шутит. Он старика Райского за первейшего друга почитает — отомстит, как за себя.

— Не понимаю. Зачем ты хочешь сгубить мальчишку?

— Гуло! Ты в театре при каждом действии выбегаешь на сцену и задаёшь вопросы режиссёру? Подожди! Ещё главная героиня не проснулась.

— Это не театр, а жизнь, — напомнил я.

— Тем более интересно. Не мешай, — отстранив меня таким образом, она снова шепнула какое-то заклятие.

Граф, тем временем, безуспешно пытался поднять на ноги своего приятеля. Парни вплотную подошли к князю.

— Ну, чё, барин, сам пойдёшь или помощь требуется?

— Куда ему самому идти, Фролка. Небось, все порты намочил с перепугу, если не похуже.

— Ну, тогда, хлопцы, возьмём-ка барина под белы ручки.

Суетящиеся старики, перепуганный юноша, ухмыляющиеся парни, никто не заметил, как проснулась Лиза. Ещё не отойдя ото сна (а так же от укуса вампирши и последующих забав) она приподнялась на локте и выглянула из-за плеча вцепившегося в постель князя. Парни невольно расступились. Она осматривала комнату, словно очутилась здесь первый раз (по сути дела, так и было — Аманда же обещала ей полное забвение их отношений), заметив полулежащего на коврах отца, помогающего ему графа, девушка вскочила на ноги.

— Папенька?! Что с тобой?! Как мы здесь…, — Лиза заметила наглые взгляды парней и свой приспущенный корсет. С визгом девушка нырнула под покрывало.

Её слова, свершили то, что уже несколько минут пытался сделать граф — Райский вскочил на ноги. С резвостью, поразительной для столь почтенного возраста он рванулся к постели, по ходу растолкав парней, и, скинув на пол невменяемого князя.

— Лизонька! — Андрей Владимирович застыл в шаге от обесчещенной, по его мнению, дочери. — Как же это?! Зачем?! Он принудил тебя?! Опоил чем-то?!

— Кто он? — девушка натянула покрывало до самого подбородка.

— Мерзавец Рунский!

— Князь? При чём тут князь?

— Лиза! Не лги! Заклинаю памятью матери — не лги! — в тоне старика появились суровые нотки.

Девушка тихо заплакала.

— Я ли не любил тебя?! Не лелеял?! Не тратил последние деньги на обучение и наряды?! И что в благодарность?! Позор на старости лет!

— Постой-ка, брат Андрей Владимирович, — Коршиков положил руку на плечо старика, — не кипятись. Бабу учи не учи, а коли в одном месте засвербит, что у холопки что у дворянки — мигом и учёность, и наряды слетят. Извини уж, брат, за прямоту. Баба, что твоя собачонка — поманит кто, приласкает — она и на спину опрокинется. Перезрела девка и ни её тут вина. Так уж Господом Богом положено. Я же тебе сколько раз говорил — подыскивай жениха — с приданным помогу. Разве же мы не приятели? Разве же твой батюшка в лихие времена моему не помог? Ты же заупрямился — не возьму чужих денег, не возьму чужих денег — вот теперь не девку вини, а гордыню свою.

— Да ни в деньгах дело, Данила Фёдорович, — со стоном вздохнул старик, — не по душе моей голубке женихи были. Я, говорит, папенька, не могу без любви, противно, а в сердце моём уже есть один человек. Либо его дождусь, либо в девках останусь. Я же, покойнице Дарье Филипповне, обещал дочку любить и ни в чём не неволить… Вот и дождался…

— Ну ты, брат, и выдал! Чтобы моя Сонька ещё и женихов себе выбирала! Ха! Она бы себе такого обормота выискала… Упаси, Господи! Постой-ка! А уж не по сему ли прохвосту твоя дочка сохла?

Все взоры обратились к притихшему у стены князю. Рунский оказался не таким уж глупцом, за которого я его посчитал при первом знакомстве. Ему выпал шанс, и он им воспользовался. Подобно заправскому регбисту, князь обошёл заслон парней и рухнул на колени у постели.

— Елизавета Андреевна, звезда моя, — затараторил он — лишь суровость родителей и их недовольство заставляли меня медлить. Но теперь, я не в силах больше молчать. И жизнь моя, и счастье, — в этом он, кстати, не кривил душой, — целиком в руках ваших. Сердце сгорает от страсти к вам. Умоляю о руке вашей и сердце. Будьте моей женой — княгиней Рунской!

— Во как! — выдохнул Коршиков.

Лиза натянула покрывало почти до самых глаз и только хлопала ресницами. Бедная девушка: оказаться полуголой в незнакомой комнате, на чужой постели, в обществе шести мужчин, один из которых её отец, а другой ни с того, ни с сего признаётся в чувствах и зовёт замуж… Да! К тому же и не помнить с чего вся эта пикантная ситуация произошла… Её молчание легко было понять.

Князь же не теряя времени, не вставая с колен уже направлялся к Райскому:

— Владимир Андреевич, Христом Богом заклинаю, не сгубите два любящих сердца отказом. Не откажите! Благословите союз наш!

Ошалевший старик тёр пальцами виски.

— Но приданное…, — выдавил он наконец.

— Цыц, старый перечник! — вмешался Коршиков. — Приданное у моей крёстной дочери будет не хуже чем у других! А чувства, вон все из-под корсета наружу видны. Так что помалкивай! Согласен он. Соня, — неожиданно позвал он — ну-ка иди сюда. Знаю же что подслушивала.

Девушка застыла в дверях, не решаясь войти в покои, где только что на зависть переводным романам, разыгралась такая сцена страсти.

— Вот что, душа моя, пройди-ка по залам и шепни двум-трём дамочкам о помолвке князя Рунского и Лизы Райской. Мы же подойдём позже и объявим сие официально.

— Родители мои…, — начал было князь, когда Софья бегом понесла в свет пикантную новость.

— Не боись, вьюнош, — улыбнулся граф так, что Рунский предпочёл умолкнуть, — с родителями твоими я дело улажу. Закладные-то на ваши именьица ещё батюшкой моим приобретены. Так что не чужие люди чай, сочтёмся. Лиза, вылазь из-под одеяла и приведи себя в порядок — мы тебя снаружи подождём. Да, хлопцы, помогите жениху барахлишко собрать и последите, чтобы куда не запропал часом.

— У нас не запропадёт, Данила Фёдорович!

— Вот и ладно, а я вам завтра велю по чарке водки поднести да и грошиков на кабак подкину. За службу.

* * *

— Ну, как тебе, Гуло? — спросила Аманда, как только мы остались одни. — Забавная история вышла?

— В фантазии тебе не окажешь.

— Брось, лёгкая разминка. Было бы времени побольше — я бы такую интригу закрутила… Потом, смертные веками разбирались бы — что к чему и отчего. К тому же, я всегда щедра со слугами, даже которых отпустила. Лиза получила именно того, о ком грезила. Так что мы с ней в расчёте.

— А князь?

— Что князь?

— Лиза-то его любит, а вот он её вряд ли. Представь, как он будет отыгрываться на несчастной девушке за насильную женитьбу. Да и родня его вряд ли обрадуется невестке-бесприданнице. Так что, как бы хуже не вышло.

— Не больно-то и отыграется. У Коршикова влияние при дворе почище, чем у любого канцлера, а он свою крестницу в обиду не даст. Так что Лиза будет счастлива.

— Хотелось бы верить.

— Умеешь ты настроение испортить! Ладно, домой пора — тебе со смертным приятелем и девчонками — Кранца и двух других выслеживать, мне — отдохнуть перед приёмом. Там и увидимся.

Как и прошлый раз, сознание моё помутилось и я погрузился во мрак.

* * *

— Напарник! Эй, Напарник! Гуло! — голос звучал словно из-под воды.

— Может у него этот самый, как его… Посттравматический шок? — второй голос казался знакомым, но вот связать его с каким-то конкретным лицом я не мог. Но, то, что слышал это точно. — Я фотоматериалы с прошлого места происшествия видел. Там и опытного работника сморить может, а этот, как я слышал, в первый раз.

— Не мели чепухи, капитан. Он оборотень, и нервы у него покрепче, чем у нас с тобой. Это у меня твой грёбаный шок мог случиться, но ни как ни у моего напарника. Нет, здесь что-то посерьёзнее… И Кристина куда-то запропастилась. Может она знает.

— Так вы девушке и тому пареньку велели прямо к месту подходить…

— Точно! Совсем забыл. Слушай, капитан, веди-ка сюда девушку, только без особой суеты, чтобы панику не поднимать.

— Слушаюсь.

Я с трудом приоткрыл глаза и тут же зажмурился. Солнце понимаете ли. Интересно, а говорить я не разучился?

— Не надо никого приводить, — сделал я проверку. — Со мной порядок.

Константин и милиционер глянули так, словно я вылез из ближайшего холмика с крестом, потом на лице экзорциста появилась улыбка.

— Очухался? Ну ты даёшь! Чего это ты вдруг отрубился?

— Наверное, съел чего-нибудь, — я едва заметно кивнул в сторону капитана.

Константин понял правильно.

— Слушай, друг, покури минут пять в сторонке. Нам тут пошептаться надо.

— Понял. Только там начальство и…

— Пять минут, капитан!

— Слушаюсь.

— Кстати, насчёт покурить, — я ужаснулся, представив, сколько времени я провёл без сигареты, увлечённый Амандой вглубь веков.

— Узнаю напарника, — Константин протянул пачку. — Так что же случилось?

Я сделал глубокую затяжку и помотал головой призывая к терпению. Есть же у меня, в конце концов, пару мгновений, что бы насладиться любимой отравой.

— Прогулялся на триста назад, — заявил я, выдыхая дым, и, чувствуя, что жизнь не такая уж и поганая штука, если в ней есть подобные мгновения. — В компании вампирши-сукуба. Она, знаешь ли, мне симпатизирует. Посмотрели на бал, соблазнили дворянскую дочку, потом сосватали её же за придурковатого князя. Как тебе?

— Увлекательно. И это всё за три минуты? — на лице Константина ясно читалось — сейчас он гадает: то ли я спятил на почве никотинового голодания, то ли затеял неуместный розыгрыш.

— Три минуты?!

— Ну четыре. Пусть даже пять. Не больше.

— Странно, мне показалось, что я был там несколько часов… Но ладно — самое главное, несравненная Аманда — моя спутница — показала мне нашего третьего посланника.

— Из Мидина?! — экзорциста сразу перестала волновать подлинность моих слов. — И кто он?!

— Некий Кранц. Повелитель зверей. И он, кстати, уже не первый раз в наших краях, и всё так же по поводу Стефана, — я вкратце пересказал напарнику хронику своего путешествия.

— Охренеть! — Константин не скрывал восторга. — Перемещение во времени! Замена сознания!

— И личность потенциального преступника, — напомнил я.

— Точно. Давай-ка быстренько к месту происшествия. Составим фоторобот. И подумаем, где затевается следующая акция.

— Мне кажется Кранц выберет местечко, где сможет подчинить себе как можно большее количество зверья.

— Зоопарк? Хлопотно, хотя и возможно. Слушай, помойки! Собаки, крысы…

— Бомжи…

— Что-то ты расшутился после прогулки по балам.

— Не знаю, нервы, наверное…

— Ладно, надеюсь, в этом случае мы не опоздаем.

* * *

Как я говорил раньше — спальные районы больших городов для меня близнецы братья. Потому, я не особо удивился, когда мы очутились всё среди тех же жилых коробок с окнами, как и в случае с борделем. Конечно же, оное заведение (по крайней мере на легальных правах) здесь отсутствовало, в остальном же — всё под копирку. Место преступления легко угадывалось всё по тем же признакам — «Скорая Помощь», милиция, оцепление. Правда, в оцеплении народу поменьше. Смертные поразительно быстро привыкают к насилию, смерти и крови (если, конечно это не касается их лично). Единичный случай вызовет страх и возмущение. Раздадутся требования о немедленном наведении порядка. Завяжутся дискуссии на телевидении и в прессе. Даже глава государства может снизойти до суровых комментариев случившегося. В общем, предпримут всё, кроме необходимого — оперативного розыска виновных и профилактики подобного в будущем. Второй случай вызовет шум, но гораздо меньший. А далее всё отойдёт на задний план (или, вообще, забудется), уступив место обсуждению цвета нижнего белья какой-нибудь косноязычной теледивы или сломанной ноге поп-идола, коему ни с того, ни с сего принародно захотелось поскакать на коньках. В общем — всё течёт, всё изменяется.

Далее, правда ожидал приятный сюрприз — нас никто не остановил, не заставил падать на землю и мы спокойно прошли к месту бойни. Улучшилось даже моё, не самое лестное мнение о смертных — оказалось, что оцепление не урезано, а просто часть бойцов прочёсывает район, в той стороне, куда по словам уцелевшей свидетельницы направились убийцы.

— Пойду, потолкую с начальством, — сказал Константин. — Зомби, наверняка, до темноты где-то укрылись, нужно предупредить, чтобы бойцы даже попыток не делали задержать их самостоятельно. Представляешь, что начнётся, если мертвяки станут обороняться?

— Мясорубка.

— Вот именно.

— Хочешь вызвать огнемётчиков?

— Нет это уж слишком… Да и долго. Думаю сами справимся. Бензином. А вот пожарники точно не помешают. Кстати, поговорю насчёт фоторобота… Ты со мной?

— Не люблю начальство. Позовёшь, когда буду нужен.

— Договорились.

Константин Направился к машинам, а я обошёл по периметру детскую площадку превращённую сейчас в филиал разделочного цеха. Трупы, правда, уже накрыли, но вот кровь собралась в лужи и сейчас над ними с тошнотворным жужжанием кружили стаи мух.

— Нехорошо так говорить, — участковый решил составить мне компанию, — но одной головной болью меньше.

— Вы о чём?

— Да о шпане этой — одни от них проблемы. Были. То подерутся, то пристанут к кому-нибудь, а то просто — до утра колобродят — спать никому не дают.

— А вы что же?

— А что я? Задерживал, беседовал. У всех, кстати условная судимость была. Только у нас народ какой?

— Какой?

— Сперва — приди, участковый, разберись, защити, а как до суда дойдёт — свидетелей не сыщешь. Одним некогда, у других вдруг к ребяткам жалость проснулась, а по правде сказать — бояться… Условное-то случайно получили. У паренька из соседнего района мобильник отняли, ну а рядом патрульная машина — их, голубчиков, и взяли тёпленькими. На суде хныкали — смотреть противно, а как поняли, что за решётку не попадают, так сразу — орлы… Да, теперь хоть вздохну свободно.

Бедолага, он ещё не представлял, что ему суждено стать свидетелем и участником осуществления одного из главных законов природы — заполнение экологической ниши. На место уничтоженной стайки быстро объявится другая. А может и несколько. Завяжутся местечковые конфликтики за обладание осиротевшими лавочками и подъездами. А потом, победившая «компашка» станет завоёвывать авторитет и возможно, более радикальными методами, чем их, обращённые в куски мяса предшественники. Так что проблем по работе с человеческой молодью у моего собеседника ещё хватит.

Впрочем, огорчать его я не стал. Пусть хотя бы у кого-то здесь будет хорошее настроение.

— А вы их знали лично? — поинтересовался я.

— Как облупленных. Шестеро дебилов и с ними Наташка Андрикова. Которая сейчас показания даёт. Быстро, скажу я вам, отошла. Поначалу вся дрожала, а минут через пять уже парням из оцепления глазки строит.

— Девушка кого-то из погибших?

— Ага. Под кем ноги раздвинет того и девушка. Шалава — одним словом. Она даже не обижается, когда её так называют. Вот в наше время, чтобы девушка…

— Бывает, — я уже жалел, что ввязался в этот бессмысленный разговор. Да и не хотелось составлять мнение о человек, которого предстоит допрашивать заранее. К тому же, как я понял, участковый парень из местных, а в его глазах, пресловутая Наташка, единожды получив клеймо, останется с ним навсегда. Таков уж менталитет.

Парень продолжал с умилением вспоминать ушедшие времена, на кои выпали его детство и юность. По виду он казался моложе меня, но я как не силился, не мог вспомнить, чего же замечательного было в те недалёкие годы, когда я протирал штаны за школьной партой, а потом внезапно сделал открытие, что девочки существуют не только для того, чтобы списывать. На память ничего не приходило. Я уже засомневался в своём определении возраста участкового. Уж не из тех ли он патриархов, что застали на земле золотой век… К счастью, я увидел, как Константин машет мне от нашей только что подъехавшей машины и, попрощавшись с участковым, поспешил к напарнику.

* * *

Кристина и Артём ничего интересного не вызнали. Население деревни состояло из не успевших переехать пенсионеров, которые довольно таки рано ложились спать, а если и краем глаза видели что-либо необычное, то с чужаками предпочитали не откровенничать. Константин вкратце пересказал ребятам мои приключения. К счастью, он догадался опустить двусмысленную сцену с Лизой. По здравому размышлению, я уже начал жалеть об излишней своей словоохотливости. Рассказал бы про Кранца и хватит. А то разболтался. Наверное, от шока. Чертовски не хочется становиться героем сплетен, с довольно неоднозначным оттенком. Впрочем, Аманда вряд ли будет молчать, а значит, хочешь, не хочешь, в ближайшее время придётся терпеть ухмылки вампиров, намёки Фелиссы или кого ещё из озабоченных (а их, как я понял немало) подчинённых Стефана.

Далее, Константин предложил на выбор — допросить свидетельницу или заняться фотороботом. Я предпочёл допрос. По двум причинам. Во-первых, со слов участкового (а дыма без огня не бывает) свидетельница наша — особа легкомысленная и по истечении некоторого времени, мы рисковали услышать не правдивое изложение фактов, а подкорректированную воображением историю, имеющую мало общего со случившимся. Во-вторых, и это меня пугало, я ни как не мог вспомнить лицо Кранца. Нет, при встрече я узнал бы его сразу, но сейчас, когда я пытался воскресить в памяти детали, либо представить картинку нашей встречи целиком, получалась какая-то ерунда. В лучшем случае, что-то отдалённо напоминающее личность, известного в прошлом актёра Сергея Филиппова, что впрочем не имело ничего общего с обликом повелителя зверей. Наваждение какое-то!

Итак, в сопровождении одного из оперов, мы направились к машине «Скорой Помощи».

— Быстро отошла, — услышал я уже во второй раз за ближайшие полчаса. — Сперва думали — придётся на сутки, не меньше, допрос отложить. Такая истерика была. А сейчас уже ничего — хихикает, даже требует, чтобы у Ушастого её мобильник забрали.

— У кого? — переспросили мы одновременно.

— У Ушастого, — пояснил опер. — Наверное, кличка одного из пострадавших. Впрочем, всё сами выясните. Я её двадцать минут послушал и уже голова кругом.

— Что так? — улыбнулся Константин.

— Говорить она тихо не умеет. Разве, что на ухо не орёт и то, спасибо. И матерится через каждое слово — не знаю даже, как протокол удалось нормально составить.

— Может последствия шока?

— Вряд ли. Ей, по-моему, вообще по барабану, что с приятелями случилось — больше про мобильник думает и про то, что Чаки ей сотню был должен.

— Чаки, тоже один из убиенных?

— Наверное, сами, ребята, разбирайтесь. Мне бы следователю поскорее её спровадить и больше не вспоминать.

— Чтобы не потерять веру в человечество? — улыбнулся я.

— И поэтому тоже, — неожиданно серьёзно ответил опер.

Итак, открывая дверь «Скорой», я уже имел мнение (не особо лестное) двух смертных об их соплеменнице. А ведь она, возможно, та единственная ниточка, что приведёт нас к незваным гостям из города монстров.

— Кристина — ты на связи. Артём, подежуришь у машины, чтобы нам не мешали, — распоряжался экзорцист. — Коля, — обратился он к оперу, — мы договорились?

— Конечно же. Как только ребята обнаружат хотя бы намёк на присутствие подозреваемых — сразу же сообщу вам.

— Надеюсь. И, запомни — никакой самодеятельности. Это очень необычные преступники. Любая оплошность — и всё что произошло с утра, покажется нам цветочками.

— Да понял я. Не волнуйтесь.

Константин кивнул и мы, наконец-то, вошли в машину.

* * *

Я повертел головой в поисках свидетельницы. Не скрою, под впечатлением рассказов смертных, я ожидал увидеть некую Кармен микрорайонного масштаба, Гудрун спального района. К моему удивлению ни знойной героини Мериме, ни жестокой интриганки из рода Нибелунгов, я так и не разглядел. Нас встретило хрупкое существо с миловидным, кукольно-мультяшным личиком в обрамлении трогательных кудряшек.

— Наталья Андрикова, — поинтересовался экзорцист, — 1986-го года рождения, постоянно проживающая…

— Я это, блин, я! — перебила девушка. Да, тихо говорить она явно не умела. Двадцать два года! С ума сойти — по виду, я бы принял её за школьницу старших классов. — Долго мне здесь ещё торчать?

— Я — Константин Иванов, — мой напарник проигнорировал вопрос, — из отдела Расследования Аномальных Преступлений. Гуло — эксперт. Мы бы хотели задать несколько вопросов.

— Заколебали эти вопросы, — сообщила свидетельница всё на тех же повышенных тонах. — Я, блин, из-за вас работу прогуляла. Чудная фамилия, — я внезапно удостоился её внимания. — Вы — иностранец?

— Вроде как, — пожал я плечами. После стопроцентного, я бы сказал, агрессивного женского начала Аманды и моих помощниц, было непросто перестроиться на общение с «принцессой» рабочих окраин с пацанскими замашками.

— Охренеть! А когда, блин, мне телефон отдадут?

— Наташа, — Константин явно испытывал неловкость от подобного рода громогласного способа общения, — этим делом занимаются другие люди, нас же интересуют напавшие на твоих друзей. Их было двое?

— Ага, два пьяных мужика, блин.

— Почему вы решили, что они пьяны?

— Ну видно же, блин, идут, как два акселерата. Спотыкаются…

— Вы с ними говорили?

— Ну вот ещё! Их ребята окликнули, хотели, блин, по хорошему, на парочку «Ягуаров» денег стрельнуть, а они даже, блин, не обернулись. Дальше поковыляли. Ну, парни и решили наказать за нахальство. Это, вообще, блин, наш двор.

— Ваш?

— Ну, нашей компании.

Константин негромко рассмеялся, чем привёл меня в замешательство — до этого крайним проявлением чувств и эмоций экзорциста являлась сдержанная улыбка.

— Подруга, блин, — он виртуозно перешёл на предложенный тон — тон трусливой шпаны из пахнущего мочой подъезда, — а ты знаешь, что попала? И попала по крупному? Попытка ограбления в составе организованной преступной группы, да ещё в состоянии алкогольного опьянения! Кампанию твою, блин, на шашлык покрошили, а ты, блин, из свидетелей, легко можешь перейти в обвиняемые. Дело-то надо закрывать. Тем двум, как ты говоришь, акселератам легко всё свалить на превышение пределов необходимой обороны. Испугались, скажут. А это условный срок. На тебе же, блин, следствие отыграется по полной. А я тебе ещё больше скажу. Ты думаешь вы на людей напали. Как же! Вы напали на двух, только что поднятых из могилы зомби. Да-да, не хлопай глазёнками! А они, вообще ни за что не отвечают. Они не люди. Их просто уничтожат при поимке и всё. Колдуна же, что мертвяков поднял, поручат искать нашему отделу. А мы, я тебе, блин, обещаю, стараться не будем. Что по мне, чем больше выродков, вроде вас на фарш пустят, тем воздух чище станет. И кто же у нас по делу остаётся? Ты, блин, красавица. А дело-то закрытия ждёт. Вот тут-то, за тебя настоящие мастера возьмутся. Сама не заметишь, как пойдёшь годы молодые за колючей проволокой прожигать. Я всё ясно выложил?

Конечно, мой напарник, пусть и весьма убедительно, но нёс полную ахинею. Любой здравомыслящий человек рассмеялся бы ему в лицо и послал куда подальше. Но откуда девчонке-упаковщице, с интеллектом на уровне — поесть, поспать, потрахаться — знать подобные тонкости? К тому же у смертных — обитателей подобных районов — замешанный на ненависти страх перед любым представителем власти в крови уже, с самого рождения. Потому, за время монолога Константина девушка лишь испуганно хлопала ресницами, а потом скорчила плаксивую гримаску.

— И что мне делать?

Экзорцист не торопился — выдать подобную импровизацию дело утомительное, да и надо дать жертве время оценить безвыходность ситуации.

Он долго смотрел на Наташу со строгим сочувствием. Потом, словно, приняв нелёгкое и глубоко противное собственной совести решение, глубоко вздохнул. Неторопливо закурил и протянул пачку девушке, та, глянув на марку сигарет, поспешила отказаться. Наконец, экзорцист заговорил.

— Я замолвлю за тебя словечко, но ты сейчас всё нам расскажешь о вчерашнем вечере буквально по минутам, со всеми подробностями. Да, — торопливо добавил он, заметив, что свидетельница приготовилась говорить, — чтобы без мата и на полтона ниже.

— Всё началось с того, — произнесла девушка неожиданно тихим и в чём-то приятным голосом, — что Ушастый где-то достал денег и мы купили десять «Ягуаров»…

* * *

Через пятнадцать минут, Константин убрал диктофон с записью разговора, и мы покинули машину.

— Коля, — позвал экзорцист опера, — мы закончили. Кстати, передай участковому, что она готова так же дать показания по поводу двух ранее совершённых грабежей и одного случая нанесения тяжких телесных.

— Как это?

— Понимаешь, кампания эта, вечерами, занималась отнюдь не решением кроссвордов. А на бухло денежки с неба не падают — вот и потрошили мальчики карманы у прохожих.

— С чего это она разоткровенничалась?

— Подход у меня особый. Кстати, про тех двоих ничего?

— Пока нет, но прочёсано уже две трети района, так что скоро результат будет ясен.

— Хорошо, если что мы у своей машины.

— Да, — выдохнул я, когда опер отошёл, — нам толку от этого допроса мало. Ничего нового. Никаких зацепок. Зря ты только комедию ломал. Хотя и мастерски.

— Ерунда, напарник. Задачка для стажёра. Такие типажи легко раскалываются. Они и в группы потому всегда сбиваются, потому, что поодиночке ничего из себя не представляют. Любого поскреби и увидишь, либо бывшего козла отпущения для одноклассников, либо затираненного родителями ребёнка, вот и сбиваются в стаи, а потом доказывают себе и друг другу собственную крутизну… Послушай, это не Кристина нам рукой машет?

Я обернулся — действительно, рысь энергично подавала сигналы, призывая нас поторопиться.

— Я вас раньше хотела позвать. А он, — презрительный кивок в сторону Артёма, — меня не пустил.

— Выполнял указание, — отрезал Константин. — Что за спешка?

Прикинув «за» и «против», — Кристина решила пока не выпускать когтей, а потому принялась за изложение фактов.

— Сообщение от Анны. В «Каплю» приходил Ратус — альфа крыс — и рассказывал о необычном поведении настоящих крыс в районе трёх станций метро. Впрочем и его подчинённые в обращённом состоянии, чувствуют себя как-то странно, потому он на время запретил переходы в облик зверя. Натуральные же крысы проявляют просто гиперактивость, причём, она ни в коей мере, не связана с поисками пищи или чувством опасности. Они, словно, сумасшедшие сбегаются из всех уголков в три определённых места, там выстраиваются словно солдаты и чего-то ждут.

Мы с Константином переглянулись.

— А вот и третий гость.

* * *

Фёдор повернул ключ зажигания, и машина почти тронулась с места, как перед лобовым стеклом появился знакомый уже нам опер. Парень размахивал руками и был ни на шутку чем-то взволнован.

Константин выскочил из машины. Привычное хладнокровие, судя по всему дало трещину.

— Чёртов идиот! — заорал он. — Ты чего под колёса кидаешься?! У нас ЧП! Срочный вызов! Понимаешь?!

Опер несколько минут смотрел на нас страшными, пустыми глазами, а потом произнёс:

— Мы нашли тех двух отморозков.

— И? — Константин говорил тоном человека, который уже давно не ждёт хороших новостей.

— В старой трансформаторной будке, — опер смотрел в землю. — Ей уже давно не пользуются. Они там сидели, среди мусора и дерьма, то ли мертвецки пьяные, то ли обдолбанные до беспамятства.

— Догадываюсь, что было дальше, — вздохнул экзорцист. — Моих предупреждений никто не вспомнил.

— Понимаешь, Костя, ребята в отряде боевые. Во многих заварушках поучаствовали, а тут два торчка.

— Два зомби! Два, грёбанных ходячих мертвеца, которые будут убивать, пока не обнаружат тех, кто их отправил в гроб. Неужели трудно понять?!

— По-дурацки это всё как-то, — опер едва не плакал, — зомби, мертвецы. Трудно поверить.

— Теперь поверил?!

— Теперь — да.

— Потери есть?

— Один боец в реанимации — ему ублюдки руку по локоть оторвали. Одному голыми руками разодрали грудную клетку, второму свернули шею.

— Прекрасно, — глаза экзорциста метали молнии. — Доигрались! Догеройствовались! Вы их хотя бы не упустили?

— Они снова укрылись в будке. И трупы с собой утащили. Бойцы держат оцепление… Но, Костя, если они захотят уйти — им никто не помешает. Ребята всадили в этих тварей несколько рожков, а им хоть бы что…

— Если зомби не тревожить, — я понял, что пора вмешаться, — они просидят там до темноты. На солнечном свете мертвечина быстрее разлагается, а у них всё-таки осталось чувство самосохранения.

— Может их гранатами закидать? — предположил опер.

— Ага, — Константин поморщился, — ещё атомную бомбу притащи. Они после первого же взрыва пойдут в атаку… Представляешь, сколько оторванных рук и свёрнутых шей прибавится?

— А что же делать?

— Вот и я о том же! Самое надёжное — вызвать огнемётчиков. Но это время… А у нас тут ещё одна проблема поблизости… Возможно побольше, чем эта. Что думаешь напарник?

Что я мог думать? Зомби — жаждущих мести зомби — мог остановить лишь поднявший их аниматор. И то, если повезёт. Гость из Мидина, явно не собирался нам помогать, а значит…

— Уничтожить, — ответил я. — Чем быстрее, тем лучше.

Константин кивнул — для себя-то он уже давно принял решение. Мои слова скорее были нужны, чтобы убедить растерянного опера, в необходимости передать нам весь контроль над ситуацией.

— Вы знаете как? — спросил тот.

— Огонь.

— Вот именно — огонь, — вмешался экзорцист. — Реально раздобыть две канистры бензина и какой-нибудь распылитель?

— Реально.

— Как скоро?

— Полчаса.

— Хорошо. Сейчас же пошли кого-нибудь из своих, а сам веди нас к будке. И ещё раз повторяю — никакой самодеятельности. Иначе. Мы всё бросаем и убираемся подальше, а вы как хотите, так и разбирайтесь. Ясно?

— Клянусь — без твоего ведома никто и шагу не сделает.

* * *

Заброшенную будку можно было бы назвать памятником прошедшей эпохи. Сколько вот таких никому не нужных домиков и строительных площадок в пору моего детства служили нам своеобразными игровыми площадками. Сейчас, во времена спроса на земельные участки и выжимания денег из всего, чего можно, их почти не осталось. Эта, как ни странно выжила. Почему-то, ушлые торгаши упустили из виду брошенное помещение и не превратили его в очередной ночной магазинчик. Местные же жители, судя по запаху устроили здесь общественный туалет. Сейчас внутри укрылись двое жаждущих мести зомби, и мы, пока не прибыло заказанное экзорцистом снаряжение, ничего не можем предпринять. Да и со снаряжением успех не гарантирован.

— Что это за хрень?! — к нам подбежал старший лейтенант (наверное, командир спецназа) в камуфляже. — Что это за отморозки?! Я потерял двух людей и одного отправил в госпиталь! Почему они не реагируют на выстрелы?! Словно мы их горохом обстреливаем! Я лично два рожка выпустил и ни хрена эффекта!

— Спокойно, старлей, — Константин успокоился по дороге и лишь, нервные затяжки выдавали его волнение. — Сейчас принесут бензин, мы подожжём халупу, а когда зомби выйдут, подпалим и их.

— Зомби? — спецназаовец остолбенел. — Какие, твою мать, зомби?!

— Как в кино. Тебя же предупреждали не ввязываться в драку. Им…

— Как это подпалим халупу?! — взорвался боец. — Там мои люди!

— Трупы, — уточнил опер и, по-моему, через мгновение пожалел об этом.

Старлей резко закинул автомат за спину и неожиданно схватил бедолагу за грудки.

— Заткнись! — прорычал он прямо в лицо оперу. — Хоменко раненных и убитых не оставляет. Меня «чехи» свинцом поливали, а я всё равно ребят вытаскивал. Понял?!

Видя бедственное положение нашего знакомого, я уже хотел вмешаться, но Константин опередил меня. Он положил руку на плечо спецназовца и спокойно произнёс.

— Что же ты предлагаешь?

— Мы должны отбить тела.

— Извини, но скорее всего, те двое их уже сожрали. Знаешь ли, зомби имеют привычку пожирать жертв.

Секунду Хоменко переваривал услышанное, а потом совершенно спокойно заявил.

— Я пойду и проверю, а до этого никто ничего поджигать не будет.

Он сделал какой-то знак бойцам и мы оказались под прицелом двух десятков стволов. Похоже, страшная гибель товарищей и бессилие перед никчемным, на первый взгляд противником, подействовало на разум бойцов не лучшим образом, и они потеряли связь с реальностью. Они снова вернулись на одну из пройденных ими войн, и сейчас, кто ни с ними, тот против. В том числе и мы.

Нет, я, конечно, мог бы выжить в перестрелке (правда, потом пришлось бы перекидываться, чтобы залечить раны), но со мной двое смертных, а из-за поворота показалась машина Фёдора. Наверняка везут бензин и не подозревают о сложившейся патовой ситуации. Если хотя бы одна шальная пуля попадёт в канистру, то на месте зомби окажемся мы все. Раздумывать было некогда. Да и не люблю я долго думать в подобных обстоятельствах. Магические «авось» и «небось» до этого всегда выручали.

— Хорошо, — я старался говорить спокойно, хотя нацеленные автоматы и дёргающееся веко спецназовца к этому совсем не располагали. — Мы вынесем тела. Но только я пойду с тобой. Ты и я. Договорились, старлей?

Опер глянул на меня как на сумасшедшего и выругался в полголоса. Константин подумал и кивнул. Хоменко пожал плечами:

— Дело твоё. Но учти — я за тобой приглядывать не собираюсь.

— Попробую справиться сам.

* * *

Фёдору, Кристине и Артёму долго объяснять ситуацию не пришлось. Впрочем, двадцать прицелившихся в вас автоматчиков — весьма убедительный и весомый аргумент. Мы быстренько выгрузили бензин и два пульверизатора, которыми пользуются маляры — оружие, хоть третью мировую войну начинай, но за неимением лучшего…

Я отдал Константину револьвер и талисман (в человеческом обличии нечего и думать связываться с зомби), и тут возникла проблема. Как ни странно, со стороны опера. Парень вбил себе в голову, что, как представитель органов, должен обязательно поучаствовать в заварушке. Никакие доводы на него не действовали. Экзорцист и Кристина наперебой твердили ему о безрассудности этой затеи, о предстоящей долгой и счастливой жизни, о будущей семье и детях, о возможной карьере. Всё напрасно. Опер пропускал их доводы мимо ушей и, прищурившись поглядывал на будку. По-моему, с ним случился приступ героического безумия. Такое бывает с чересчур добросовестными молодыми людьми, особенно, если они состоят на ответственной службе и любят смотреть боевики про непобедимых героев-полицейских.

— Ладно, — махнул рукой Константин, — если надоело жить — иди, только оружие придётся поменять. С твоим «ТТ» там делать нечего.

— На что поменять? — опер недоверчиво глянул на экзорциста.

— Сейчас подберём из моего арсенала. Пошли к машине.

— Эй, ребята, — вмешался я. — Вы оба умом тронулись? Это же самоубийство.

— А что, — Константин как-то странно улыбнулся, — связывать его прикажешь? Не забудь — нам ещё одно свидание предстоит сегодня. Так что времени на уговоры не осталось. Хочет стать закуской для мертвяков — бог в помощь.

Я ничего не понимал. Конечно и полоумный спец, и опер, не отдавали себе отчёта, в какое пекло суют голову. Это в кино лихие парни разносят черепушки дохлякам и спасают обывателей. В жизни всё гораздо поганее — зомби можно покромсать на сотню кусочков, и каждый кусочек продолжит жить. А их невообразимая сила и нечувствительность к боли. Смертные пока об этом не думают. Но что затеял Константин? По его милости, я не просто впутываюсь в бесполезное и обречённое на провал мероприятие — на мою шею кроме зациклившегося на каком-то эфемерном долге старлея, ещё навешивается и возомнивший себя супергероем опер. Весело!

— Ну, дружище, выбирай, что по душе, — Экзорцист достал из багажника уже знакомую мне сумку и поставил на землю. — Не стесняйся.

Едва парень повернулся к нему спиной, Константин молниеносно ткнул его двумя пальцами где-то в районе уха. Опер без единого звука осел на землю.

— Получилось, — Константин улыбнулся и развёл руками. — Пусть лучше отдохнёт полчасика.

— Разобрались наконец, — криво ухмыляясь к нам подошёл Хоменко. — Я больше ждать не собираюсь.

— Может, передумаешь, старлей, — я в последний раз попытался предотвратить безумие.

В ответ спец презрительно сплюнул и двинулся к будке. Мне оставалось только пойти следом.

Запах у будки стоял жуткий — к устоявшемуся духу экскрементов ещё примешались «ароматы» разлагающейся плоти, свежей крови и разодранных внутренностей. Спец повернулся ко мне, в его глазах наконец-то появились искорки вменяемости.

— Это что за вонь?

— Сейчас увидишь… Или, может, вернёмся?

Старлей смотрел на меня секунду или две, потом буркнул:

— Хоменко не отступает.

Чёртов упрямец! Похоже, он уже понял, что затеял глупое и провальное дело, но гордыня, а так же взгляды оставшихся позади бойцов заглушили все доводы разума.

— Возвращайся, если хочешь, — добавил он. — Никто не держит.

Говорить что-то было бесполезно, а потому я прошёл мимо спеца по направлению к будке.

— Только на рожон не лезь, — предупредил я для очистки совести. — И старайся держаться поближе ко мне.

В ответ презрительное хмыканье.

Насколько же тщеславие делает нас глупыми и невыносимыми.

Зверь, освободившись от воздействия талисмана осторожно изучал обстановку. Запах ему понравился. Для росомахи самое оно. И тут я услышал зов. Обращён он был не ко мне, но обладал такой силой, что у меня на мгновение потемнело в глазах, и я с трудом подавил желание сейчас же броситься в то место, куда приказывал идти не слышный для смертных голос. Теперь я знал, где находится Кранц. Задача облегчается. Если, конечно удастся выжить, воплощая безумную затею Хоменко.

Сам он, кстати, с оружием наперевес осторожно вышагивал сзади. Надеюсь, при виде зомби, вояку не охватит паника, и он не выпустит мне в задницу автоматную очередь. Заживёт, конечно к завтрашнему утру, но всё равно неприятно.

— Не топай так, приятель, — услышал я злой шёпот позади. — Хочешь нас попалить?!

Мне оставалось только усмехнуться — боец всё ещё думает, что мы схлестнулись с какими-нибудь бородатыми боевиками или террористами из знойных стран. Юноше ещё предстоит узнать, что поджидающее нас зло, гораздо опаснее и древнее увешанных оружием идиотов с зелёными повязками, которые захватывают мирных граждан и угоняют самолёты. Но не читать же ему сейчас лекцию по эзотерике и различных способах поднятия умерших. В нашем случае — вуду. Да, он мне и не поверит.

— Не напрягайся, старлей, — ответил я. — Там — два ходячих трупа. Они ничего не слышат, не видят и не чувствуют. А о нашем приближении они уже прекрасно знают и ждут, ха, с нетерпением.

— Не слышат и знают, — Хоменко остановился и смотрел на меня с недоверием. — Это как?

— Понятия не имею. Бокоры — колдуны вуду — не открывают своих тайн кому попадя.

— Бред какой-то!

— И всё же это так. Может, вернёмся и спалим всё. Пока не поздно.

— Брось меня пугать, всякой чертовщиной!

Чёртовы смертные! Наверное, самые упрямые создания на планете. Они, ни за что не поверят, что дубина тяжёлая и крепкая, пока не получат ей по лбу! Да и тогда будут сомневаться…

— Увидишь сам, старлей. Только, прошу, не ввязывайся врукопашную. Пали — сколько душа пожелает, но лишь приблизятся — убегай. И ещё — я изменюсь немного, смотри, не подстрели и меня за кампанию.

— Изменишься?

Времени объяснять не было. Я уже почувствовал, как зверь готовится принять часть контроля над телом и, к тому же, мне оставалось пару шагов до зловонного полумрака с притаившимися там дохляками. Проклятие — такой риск из-за двух растерзанных и, наверняка, полусъеденных трупов смертных. Чёрт, похоже, я свихнулся так же, как и потрясающий за моей спиной оружием старлей.

* * *

— Твою мать!

Услышал я возглас подхваченный ещё десятком глоток. Наверное, таким образом, бойцы и их командир выразили удивление (или восхищение) происходящей на их глазах метаморфозой. Но мне сейчас, по чести говоря, было совсем не до реакции почтенной публики. Обращение началось и сейчас, главное, успеть остановить его на нужной стадии и полностью не перекинуться в росомаху. К тому, же в своей лохматой ипостаси я почувствовал усиление влияния Кранца. Его воздействие становилось едва сдерживаемым. Удерживать одновременно и соскучившуюся по свободе росомаху, и одного из адептов дело не совсем лёгкое. Конечно, я не дрессированная крыска, и не побегу по первому зову, куда прикажут, но и Кранц, не заштатный дрессировщик. Рано или поздно повелитель зверей возьмёт верх и тогда… Впрочем, о грустном позже.

Я стоял у будки, чувствуя, как по всему телу пробивается шерсть, как наливаются силой мышцы, как отрастают, крепнут когти и клыки. Только бы вовремя остановиться. Запах уже не казался мне отвратительным. Я различил движение в полумраке здания и почувствовал острое желание накинуться на двух врагов, отнять их добычу, прогнать их, а если повезёт, то самих превратить в собственный обед. Это же прекрасно — столько ароматной, гниющей плоти. Потом, я помечу территорию и навсегда оставлю её за собой. Одежда затрещала по швам.

Стоп! Кажется пора тормознуть! С трудом, но я удержал дальнейшее обращение. Со стороны, я сейчас, наверное, походил на какую-то нелепую обезьяну. Но к чёрту всё! Впереди бой!

Проклятый Кранц! Он никак не хотел от меня отвязаться. Он всё настойчивее и настойчивее проникал в сознание. Словно…

Я взрыкнул от удивления. Повелитель зверей никуда меня не звал и ничего не приказывал. Кранц предлагал помощь и часть своей силы. В человеческом обличии, я бы ещё подумал о чреватости подобных подарков. Но сейчас… Сейчас нет! Никакой зверь не откажется от силы.

— Дааааааааааа!!!!! — я зарычал так, что кто-то из бойцов вскрикнул от страха.

Я чувствовал прилив огромной, древней силы и знал, что стану победителем.

— Вперёд! — я ещё помнил человеческие слова, но давались они мне с трудом.

Ворвавшись в будку, я услышал за спиной шаги старлея и только подивился его упрямству.

* * *

Мертвяки ковыляли прямо на меня. Надо сказать, сохранились они неплохо — ну, чуть зеленоватые, кое-где слизь капает, глазницы вытекшие, нос провален, а так — красавцы. Немудрено, что местная шпана спутала их в темноте с пьяницами. Кстати, они пострадали в недавней стычке со спецназовцами — из одежды на них вообще мало чего осталось, а тела зияли дырами на любой вкус. Именно, они, дыры, а не разлагающаяся плоть явились причиной зловония. Бурная деятельность за последние сутки, обильная пища, а так же тёплый воздух способствовали образованию трупного газа, и тот выходил наружу, не задерживаясь в изрешечённых телах.

— Кто ты? — прохаркал один из зомби.

В который раз за этот день, я снова был потрясён до глубины души. Редкий бокор может заставить поднятого мертвеца не то что говорить, а вообще издавать какие-либо звуки. Здесь же — настоящий Цицерон. Да сила у аниматора из Мидина была огромная.

— Гуло! — взвыл я в ответ и тут помещение наполнилось грохотом, а у второго зомби разнесло половину черепа.

Спасибо старлею, что он хоть догадался пальнуть одиночным, а не очередью. Но и один выстрел оказал нам медвежью услугу. Я полностью оглох и на несколько секунд потерял концентрацию, чем позволило противнику сделать пару лишних шагов. Боец, тоже, по-видимому, позабыл о дальнейшем плане действий и застыл соляным столбом. Я даже догадываюсь о причине — подстреленный им мертвяк, как ни в чём ни бывало, ковылял в мою сторону.

— Своих вытаскивай и валим! — крикнул я, не слыша собственного голоса и бросился на зомби, чтобы ни дать им окончательно перехватить инициативу.

Я выбрал «раненного», надеясь, что выстрел нанёс ему хоть какой-то ущерб. Вскоре, я убедился, что потеря мозгов, не самая ощутимая (по крайней мере у зомби) из потерь. Лишь в кино мертвяк с эффектно разлетевшемся черепом (надо же режиссёрам и сценаристам, чтобы окончательно не запугать зрителя придумать хоть какой-то способ уничтожения придуманных самими монстров) умирает во второй раз. Мой же приятель, даже и не заметил, что для него теперь выражение проветрить мозги носило отнюдь не фигуральный характер. Я словно в бетонную стену врезался.

Зомби чертовски неуклюжи, но обладают потрясающей силой, а так же совершенно невосприимчивы к боли. Я успел вонзить клыки в глотку дохляка, а он через мгновение заключил меня в такие объятия, что дыхание перехватило. Мы повалились на землю я продолжая вгрызаться всё глубже и глубже, он продолжая сжимать меня всё сильнее и сильнее. Будь я в человеческом обличии, то давно бы услышал хруст собственных рёбер и позвоночника.

Проклятье! Плечо свело от жуткой боли. Видимо, «говорун», сочтя меня наиболее опасным противником, чем вооружённый спец, пришёл на помощь товарищу. Зомби непроходимо тупы, а потому, он не нашёл лучшего способа, чем зубами, вырвать у меня из плеча кусок мяса.

Конечно, боль можно стерпеть, рана назавтра заживёт, инфекция нам, оборотням не страшна, но вот слушать, как за спиной чавкает куском твоей плоти безмозглая груда протухшего мяса… Не самое, знаете ли, приятное ощущение. Однако и это приходилось терпеть. Я чувствовал, что мои кости на грани — ещё мгновение, и проклятый мертвяк сомнёт мне грудную клетку. Даже в полуобращённом состоянии невозможно выдержать напора подобной мощи.

Я всё сильнее вгрызался в глотку, ощущая сладковатый вкус гниющей плоти. Впрочем, росомахам не привыкать к падали. О том, что предпримет второй зомби, дожевав кусок моего мяса думать не хотелось. Главное, протянуть время, пока старлей выполняет какой-то, понятный ему одному, эфемерный долг по отношению к погибшим товарищам. Пускай забирает то, что от них осталось, а потом я уже смогу освободиться и отступить.

За спиной послышался глухой удар. По-видимому, Хоменко набросился на зомби и огрел его прикладом. Этого только не хватало. О том, что мертвяк не оставил нападение без ответа красноречиво возвестил вскрик человека, которого душат. Час от часу не легче. Нужно торопиться, иначе сегодняшний бой наверняка станет последним в карьере спецназовца.

Клыки упёрлись во что-то твёрдое. Ага, позвоночник! Не теряя времени на раздумья, я принялся крушить позвонки. Перспектива начисто лишится и без того ополовиненного черепа моему противнику отчего-то не особо понравилась. Он уже не сжимал меня, как доброго приятеля после долгой разлуки, он меня что есть силы отталкивал.

Поздно, я искрошил, как минимум, пару позвонков, разжал клыки и отпрянул в сторону. Зомби сделал попытку встать. Голова откинулась за спину наподобие капюшона. Держалась она лишь на сухожилиях и лоскуте кожи. Мертвяк попытался придать ей нужное положение. Тщетно! Черепушка каждый раз заваливалась либо набок, либо за спину. Замечательно — один из противников выведен из строя. Самое время подумать о судьбе отважного старлея.

А она, судьба, надо сказать, висела на волоске. Зомби схватил человека за горло и приподнял над землёй. Лицо Хоменко побагровело, он отчаянно дрыгал ногами, но при этом умудрялся ткнуть в противника либо штык-ножом, либо просто кулаком. Из горла дохляка вырывались хлюпающие звуки. Это невозможно, но он смеялся, его забавляла ситуация. Чёрт возьми! Каким же колдовством бокор поднял из могилы зомби способного говорить и испытывать эмоции? Любой мало-мальски сведущий аниматор скажет вам, что зомби это кусок гнилого мяса с интеллектом заводной игрушки (а может и меньше), а тут — говорун и весельчак в одном, как говорится, флаконе. Невероятно! Нас со спецом поднимут на смех, если мы об этом кому-нибудь расскажем.

Впрочем, чтобы рассказывать, надо сперва, отсюда выбраться. У Хоменко с каждой секундой, на это оставалось шансов всё меньше и меньше. Он уже перестал сопротивляться, лицо из багрового сделалось синюшным и лишь судорожные попытки глотнуть воздуха, указывали на то, что старлей ещё жив. По идее зомби мог уже давно раздавить ему горловые хрящи. Почему он медлил? Наверное, такой мучительный способ удушения казался необычному дохляку весьма забавным.

Я что есть силы врезал мертвяку между лопаток. Если бы я оставался человеком — мой удар был бы бессмысленным, но в полуобращённом состоянии это принесло свои плоды. Зомби вместе со старлеем рухнули на пол. Я искренне надеялся, что Хоменко не сломал себе шею и, что дохляк его не раздавит.

Оставалось освободить напарника и сматываться отсюда подальше. Не найдя лучшего варианта я потянул мертвяка за ногу. Зомби перестал хлюпать, недовольно дёрнулся и половина его конечности — по самое колено — осталась у меня в руках. Я тут же отбросил мерзкий трофей в сторону. Удивлённый потерей мертвец на мгновение ослабил хватку и Хоменко (вот что значит спецподготовка!) вырвался на свободу. Кашляя и отплёвываясь, он заковылял к выходу. Ставший инвалидом зомби быстро пришёл в себя и, ловко пользуясь руками, бросился вдогонку за улизнувшей жертвой.

Я без труда миновав обезглавленного мной и бесцельно бродящего по кругу мертвеца, перепрыгнув одноногого «весельчака», схватил старлея за руку и потащил к выходу. Наш преследователь злобно рыкнул и прибавил ходу. Я вытащил Хоменко на воздух, когда между нами оставалось меньше метра. Надо признать зомби на редкость быстро передвигался на руках.

В ноздри ударил резкий запах бензина. Константин не терял зря времени и сварганил у самого входа в здание приличную лужу.

— В сторону! — услышал я крик экзорциста и скорее почувствовал, чем увидел летящую в нашу сторону горящую ветошь.

И всё же нам повезло — мы успели на мгновение раньше вспышки, а вот нашему преследователю нет. Зомби оказался в самом центре полыхающей лужи, кроме того, по нему ударили струи из пульверизаторов. Дохляка охватило пламя. Он попытался скрыться внутри. Следом полетела вторая канистра, а через мгновение — здание сотряс мощный взрыв. Оно выдержало — советская постройка! Но вот у находящихся внутри шансов не оставалось. Мне даже показалось, что в грохоте я услышал жалобный вой. По-видимому, зомби не хотели умирать второй раз — теперь уже без всякой надежды вернуться. А может это просто разыгралась моя фантазия.

Бойцы приняли своего командира. На прощание он пожал мне руку в знак благодарности. Всё же он неплохой парень, если, конечно, убрать безумные затеи по спасению трупов, которые мы, кстати, и увидеть не успели.

Обращение пошло вспять и я опустился на землю. Почему-то, перекидываясь зверем, чувствуешь эйфорию, мощь и всесилие, а вот обратный процесс вызывает мучения, похожие на похмелье. Могу сказать точно — человек самое страдающее существо на этой планете. Уж я-то знаю, потому что приходится бывать и в той, и другой оболочке.

Я услышал шаги. Понял, что это Константин, но оборачиваться не хотелось. Я так и остался сидеть, опустив голову. Экзорцист ловко накинул мне на шею талисман. Я едва сдержал волну раздражения. Надо же какая забота.

— Как ты, напарник?

— Хреново. Сейчас бы кусок мяса с кровью…

— Кристина предупредила, но мяса нет. Вот только у Артёма кое-что…

Перед моим носом замаячили два бутерброда с колбасой. Честно говоря, хлеб я поначалу хотел выбросить — сейчас нужно мясо и только мясо, потом решил, что поступлю по-свински — человек всё же обедом пожертвовал — и быстро заглотил бутерброды. Капля в море, конечно, но куда денешься — мы в полевых условиях.

— Это от меня — продолжал Константин. — Из соседнего ларька.

Он протянул банку пива. Хм, тоже калории.

— И это.

Ого, зажженная сигарета! Ну, теперь я восстановлюсь мгновенно!

Пива хватило на один глоток. Сигареты на две затяжки. Но почувствовал я себя лучше. Забота и внимание товарищей тоже лекарство не из последних.

— А теперь, — Константин присел рядом, — расскажи что с тобой случилось?

— В двух словах? Бои без правил с двумя зомби.

— Я не об этом. Сразу было ясно, что погибших бойцов вытащить вам никто не позволит, но с двадцатью автоматчиками не поспоришь. Что случилось, когда ты начал обращаться?

— Ничего особенного. Я почувствовал Кранца и он поделился силой. Не знаю, как бы всё обернулось не будь колдун таким щедрым.

— Что?! Повелитель зверей, посланец Мидина помог тебе?!

— Как видишь.

— Ничего не понимаю. Впрочем, гадать некогда. Выезжаем на третье место происшествия. Вернее, возможного происшествия. Готов?

— Всегда готов.

* * *

По дороге, мы несколько раз связывались с Анной. У вилы проснулось несвойственное ей упрямство. Каждый сеанс связи она заканчивала настойчивыми просьбами присоединиться к предстоящей операции. В последний раз, выслушав сводку новостей (ничего особенного не происходило, если не считать приобретающей гигантский размах миграции крыс), экзорцист сдался.

— Хорошо, встречай нас у ближайшей станции. Да, пусть и этот крысиный начальник подъедет с парочкой своих ребят покрепче. Дело намечается непростое, — пояснил он нам своё решение, — подмога не помешает.

— А план у нас есть? — Артёма больше интересовала практическая сторона вопроса.

— Всё просто, — Константин глубоко затянулся. — Найти повелителя зверей и помешать ему. По возможности уничтожить.

— А как? — бывший опер хотел конкретики.

— Откуда я знаю! — вспылил экзорцист. — Вон, Гуло даже лицо его вспомнить не может! Хотя, тот ему почему-то помог.

— Я вспомню, — мне стало неловко, что из-за забывчивости, я подведу товарищей, поставлю под угрозу всё дело, а, возможно, и наши жизни. — Как только увижу — вспомню.

— Будем надеяться, — Константин с мрачным видом принялся изучать «Проклятие Ведьмы».

Я тоже достал арендованное мне оружие и проверил заряды. Остаток пути мы провели в молчании. Впервые, мы шли не по следу врага, а должны были столкнуться лоб в лоб. Данное обстоятельство отбивало всякую тягу к разговорам и заставляло задуматься о вечном.

Фёдор снова подтвердил свой класс. Мы хоть и сделали внушительный крюк, но подолгу нигде не стояли. Пустячок, а приятно. Вот бы дальше всё так удачно складывалось.

Вила нас конечно же опередила. В метро ведь не нужно объезжать пробки — сделал где надо пересадочку и больше ни о чём голова не болит.

Едва экзорцист разглядел Анну в окно, то сразу схватился за голову.

— Куда она так вырядилась?! — на девушке был всё тот же деловой костюм и туфли-шпильки. — Ещё какую-то коробку притащила… Дёрнул меня чёрт разрешить ей приехать.

— Вы, господин начальник, — ухмыльнулась Кристина, — тоже не в наряде рейнджера.

— Форма у меня такая… А будешь острить — оставлю сторожить машину.

Я бы не сказал, что Кристина особо испугалась, скорее предпочла не затевать ссоры, перед лицом опасности, однако по глазам я видел, что девчонка ещё припомнит экзорцисту подобную грубость. Кошачьи (особенно, если это самки, да ещё и оборотни) очень злопамятны.

Едва машина притормозила, Константин выскочил наружу. Анна заметила нас и приветственно помахала рукой. Едва она подошла, экзорцист обрушил на неё нечто вроде ушата холодной воды.

— Вы куда собрались, мадемуазель? На званый ужин?! Или соизволите с нами по подвалам полазить?!

Улыбка сползла с лица вилы. Она, прищурившись посмотрела на Константина. Однако здесь вышла промашка. Экзорцист, наверное, единственный из смертных, равнодушный к чарам озёрной девы, спокойно выдержал лишавший мужчин воли и памяти взгляд и продолжил:

— Как ты на каблуках через дерьмо полезешь?

— А я на каблуках никуда и не полезу, — Анна спокойно перенесла собственную осечку и показала коробку. — Одежда у меня здесь.

Константин закатил глаза к небу. Нервы у экзорциста, по-видимому, натянулись до предела. Я и сам, признаться, испытывал раздражение, и от затягивания поисков Кранца, и от нелепых перепалок.

— Почему сразу нельзя одеться нормально, — экзорцист выплюнул изжёванный фильтр и тут же закурил снова. — Где ты сейчас переодеваться будешь? Посреди улицы?

— Сразу нельзя, — отрезала вила. — Я что, в метро как пугало поеду? А где переодеться, меня сейчас проводят. Верно, Ратус?

Чёрт, наблюдая за ссорой, мы и не заметили, как к нам подошли трое парней. Один — бритый на лысо и со шрамом через всю щёку, подобно Константину жевал сигарету. На нём были высокие, полувоенные ботинки, камуфлированные штаны и такой же жилет. Крепкие бицепсы украшали многочисленные татуировки. Что характерно, в нательной живописи преобладала свастика в различных её вариациях. Никогда бы не подумал, что среди крыс-оборотней есть скинхеды.

Тем более, учитывая его спутников. Их смуглая кожа и чёрные вьющиеся волосы явно не соответствовали представлениям бритоголового о чистоте расы. Впрочем, дела чужого клана меня не касались.

Тот, кого Анна назвала Ратусом, что-то сказал своим спутникам и к нам подошёл в одиночку. Он представлял классический пример гангстера из какого-нибудь голливудского ширпотреба или отечественного сериала. Волосы зачёсаны назад и так густо чем-то намазаны, что едва не пускают «солнечных зайчиков». Улыбка слегка кривоватая, но расчетливо обнажает ряд золотых зубов. Чёрная, просторная рубаха расстёгнута так, чтобы выставить на всеобщее обозрение опять же золотую с камешками бирюльку на цепи того же металла. Добавьте к этому широкий пояс, брюки чёрного бархата, высокие ковбойские сапоги и вы увидите главу клана крыс.

— Переодеваться нет нужды, — Ратус говорил с лёгким акцентом. — Кранц, через кое-кого из моих людей, — он кивнул на снующих среди прохожих цыганок, — передал, что не хочет драки. Он хочет говорить.

— И ты ему веришь? — ухмыльнулся Константин.

Ратус несколько минут изучал его тёмными до черноты глазами, потом растянул губы в улыбке, демонстрируя «золотой запас» собственных дёсен.

— Ты — Иванов. Убийца тех, кто пришёл с другой стороны, — он не спрашивал, он утверждал.

— О чём он хочет говорить? — экзорцист проигнорировал проницательность главы клана.

Впрочем, как и тот его вопрос. Тёмные глазёнки Ратуса сосредоточились на мне.

— Ты — Гуло. Вечный одиночка. Оборотень без клана.

— Нет, это он, — попытался сострить я, кивнув на Артёма.

Крысиный король удостоил меня лицезрением золотых фикс.

— Весёлый. Это хорошо. Но сейчас не до веселья. Очень нехорошее дело затевается. Кранц хочет говорить.

— С каких этот пор ты на него работаешь?! — возмутилась Анна. — И почему ничего не сказал мне при встрече?

— Мой народ ни на кого не работает, — произнёс Ратус тихо, но таким тоном, что сразу стало ясно — второй раз он подобной оговорки не простит. Никому. — Мы только заключаем союзы и совершаем сделки.

— У вас союз со Стефаном! — не успокаивалась вила.

— Потому я тебе ничего и не сказал. Ты принадлежишь князю, а они — Ратус указал на меня и Константина — всего лишь наёмники.

— Стефан тебе этого не забудет!

— Его дело.

— Ладно, вмешался Константин, — о чём Кранц хочет говорить?

— Я всего лишь посредник, — пожал плечами король крыс. — Моё дело передать и проводить, а свои проблемы решайте сами.

— Тогда провожай.

— Пойдёшь ты, Гуло и кто-нибудь из людей Стефана.

* * *

Ратус провёл меня, Константина и Анну (Кристина даже не заикнулась о спуске под землю — сказалась неприязнь её парда к крысолюдям) туда, куда большинство пользующихся метрополитеном не попадут никогда. В его недра.

Я удивился, насколько хорошо клан крыс ладит со смертными работниками метро. Ратус весело поздоровался с дежурными милиционерами, добродушно пошутил с тёткой контролёром, без каких либо церемоний открыл служебную дверь в конце перрона и пригласил нас вовнутрь.

— Смертные предпочитают с нами дружить, — сказал он, опережая вопросы. — Мы ведь знаем каждый уголок подземки. Сообщаем о поломках и прочих неприятностях…

— Короче и здесь у тебя союзники, — ехидство совершенно не шло Анне, по, по-видимому, вила никак не могла успокоиться, что король крыс заключает с кем-то договоры через голову Стефана.

— Можно сказать и так. Наш клан самый мирный, а потому мы умеем договариваться. Кстати, для встречи нужно спуститься ещё на уровень. Кранц требовал провести вас глубже, но я не хочу раскрывать чужакам секреты земель нашего клана. Вы уж не обижайтесь.

— А повелитель зверей для тебя не чужак?! — возмутилась девушка.

— Он сильнее, — просто ответил Ратус. — Он пришёл без моего приглашения, но чем быстрее он получит желаемое, тем быстрее уйдёт. Далеко уйдёт. А вот Стефан останется… Я не собираюсь открывать ему все козыри.

— Умно, — Константин закурил впервые с тех пор, как мы спустились под землю. — Так может, двинемся дальше.

— Я плохо знаю подземку, — признался Ратус. — Жить наверху веселее. Но сейчас должен прийти человек, который проводит нас к Кранцу.

Я осмотрелся. По сравнению с роскошью и величием станций метро, каморка являла собой жалкое зрелище. Пожелтевший кафель, грязный пол, обшарпанная мебель и стандартный металлический шкаф для одежды. Всё это выглядело банально и в очередной раз доказывало, что под любым, самым великолепным фасадом, всегда найдётся местечко обыденной до убогости изнанке. Я даже почувствовал себя обманутым, как после бутылки безалькогольного пива. Сколько раз я бывал в метро и даже не подозревал, что за мраморными стенами, изысканной лепниной и цветными мозаиками скрываются вот такие бытовки, где кто-нибудь забивает «козла» или дремлет на продавленном диване. Что похожие на языческие храмы залы соседствуют с полутёмными, прокуренными каморками. Да, жизнь полна разочарований.

— Может чаю? — спросил Ратус и тут же смутился. — Извините, у себя дома я мог бы предложить что-нибудь получше, но здесь… Здесь я редко бываю.

— А кофе есть? — в голосе Константина не было никакой надежды. — Хотя бы растворимый?

Король крыс скорбно покачал головой. Экзорцист махнул рукой и достал очередную сигарету. Я тоже отказался. Глупо перегружать желудок, когда идёшь навстречу неизвестности. Анна бросила взгляд на коричневые от заварки кружки и скорчила красноречивую гримаску. Было понятно, что вила скорее умрёт от жажды, чем прикоснётся к этой посуде.

— Извините, — повторил Ратус. — Если будете у меня в гостях…

— Сначала нужно отсюда выбраться, — перебил Константин. — Где твой человек?

— А я здесь, — в дальнем углу бесшумно открылась едва приметная дверь.

Анна вздрогнула от неожиданности. Я ещё раз оглядел помещение, теперь уже, оценивая его недостатки и достоинства на случай какой-либо заварушки. Константин достал револьвер.

— Спокойно, спокойно, — Ратус встал между нами и пришельцем. — Всё нормально.

— Проводник? — экзорцист не спешил убирать оружие.

— Совершенно точно. Знакомьтесь. Митька. Мои глаза, уши, руки и ноги под землёй.

— И хвост, — на смуглом лице проводника сверкнула белозубая улыбка.

— Время от времени, — рассмеялся Ратус. — Ну, как дела?

— Всё в порядке. Кранц сделал, что обещал.

— Я тоже, — король крыс кивнул в нашу сторону. — Проводишь их.

— А что тебе обещал повелитель зверей? — вмешался Константин. — Если не секрет.

— Никаких секретов. На его зов откликнулось несколько моих людей — в обращённом состоянии. Он обещал их отпустить, если я устрою вашу встречу.

— Ясно. Ну, раз сказал «А» говори и «Б». Зачем Кранц призвал обычных крыс? И о чём хочет говорить?

— Понятия не имею, но он клялся, что никто не пострадает.

— Хотелось бы верить. Ну, двинулись что ли?

* * *

Ратус закрыл за нами дверь и мы оказались в темноте. Редкие, покрытые паутиной и пылью лампочки света почти не давали. Впрочем, я прекрасно вижу при любом освещении, у Анны тоже не должно проблем возникнуть. А вот единственному среди нас человеку — Константину — сейчас, наверное, не по себе.

Митька, однако, довольно быстро разогнал царство мрака, достав фонарь. Я даже не успел перестроиться на ночное зрение. Тоннель, где мы оказались, был сухим и относительно чистым (даже придирчивый взгляд вилы не нашёл поводов для выражения недовольства), по стенам змеились анакондообразные кабели, а потолок хотя и был высоким, всё равно создавал какое-то ощущение подавленности и тяжести над головой.

— Ну здесь сотню метров по прямой, — сообщил Митька, — потом два перехода, и мы на месте.

Анна подозрительно глянула на высокие сапоги проводника:

— Мы там пройдём свободно?

Митька сверкнул зубами и вытер лоб рукавом. По оставшейся там полосе я понял, что его «смуглявость» — всего лишь осевшая на лице пыль подземелий.

— За туфельки опасаетесь? Не волнуйтесь. На первом уровне — сухо, чисто и светло. Вот если бы поглубже спустились… Да, там тебе и реки, и ручьи, и настоящие озёра. А здесь красота, как в планетарии.

— Возьмите, — вила протянула ему белоснежный платок. — У вас лицо запачкалось.

— Обычное дело, — проводник не столько вытер, сколько размазал пыль по влажному лицу. — Где только лазить не приходится, — он протянул девушке нечто грязно-серое и бесформенное. — Спасибо.

— Нет, нет, — Анна поспешно убрала руки за спину. — Себе оставьте. Пригодится.

— Ещё раз спасибо. Ну, идём?

— Давно пора, — Константин достал сигарету и протянул пачку мне.

— Ни в коем случае! — замахал руками Митька. — Курить только в специальных местах. Здесь опасно.

Экзорцист сплюнул на пол и выругался вполголоса.

Путешествие по тоннелю оказалось довольно скучным. Ни мутантов, ни маньяков, ни призраков растиражированных «ужастиками» мы не встретили. Возможно, издержки первого уровня, который наш проводник по какой-то, одной ему известной прихоти, сравнил с планетарием. Возможно, самое интересное на других, более глубоких уровнях. Возможно… а так — кафельные стены, бетонный пол, тусклые лампочки и бесконечные, бесконечные кабели.

Да, ещё впереди встреча с Кранцем, но об этом думать не хочется. По мне уж лучше психопат с огромным тесаком или неуспокоившиеся души заживо погребённых, чем свидание с ведущим непонятную игру колдуном. А если учесть, что поблизости полчища готовых по его приказу броситься в атаку крыс… Жутковато.

Хотя, Кранц единственный из трёх посланников, кто ещё не применил своих сил и способностей. Вернее применил, но с неожиданной стороны. Поделился силой и помог одолеть поднятых его же компаньоном зомби. Почему? Этого я понять не мог. Я ему не верил. Точнее верил, но меньше, чем даже женщинам, с которыми мне доводилось встречаться. А уж коварства и страсти к манипулированию этим созданиям не занимать.

Константин шёл рядом с проводником. Пальто экзорцист не застегнул, а значит, готов в любой момент применить оружие. Странно, что нас не обыскали. Впрочем, весь арсенал Константина бесполезен, против массы разъяренных крыс, если повелителю зверей вздумается отдать им приказ. Наше оружие скорее служило для самоуспокоения, чем для ведения реального боя.

Тонкие пальцы вилы коснулись моего запястья. Я понял, что Анна предлагает сбавить шаг и немного приотстать.

— Если мы не вернёмся через полчаса, — шепнула она, когда Митька и экзорцист удалились, — Кристина свяжется с «Каплей» и вызовет подмогу. Продержимся, в случае чего?

Хм, продержимся… Сколько времени нужно полчищу голодных крыс, чтобы обглодать до косточек человека, оборотня и вилу? Никогда не был силён в арифметических задачках, но подозреваю, что гораздо меньше, чем полчаса. Да и от помощи, если она успеет толку много не будет… Впрочем, сейчас не время пугать и расстраивать девушку. Тем более, что она без колебаний согласилась принять участие в этой авантюре.

— Думаю, — ответил я, — что Кранц ничего плохого не затевает. Зачем ему тогда было помогать мне с зомби. Наверное, он хочет о чём-то договориться.

— А что скажет князь? — Анна всё же идеальный работник — интересы шефа превыше всего.

— Князь, сейчас, — разозлился я, — дрыхнет в уютном гробу, в безопасном подвале клуба. А мы будем действовать по обстановке!

Вила хмыкнула в ответ.

— Эй, вы чего застряли? — Константин шёл к нам с оружием наизготовку.

— Каблук чуть не сломала, — быстро нашлась Анна.

— Блин! Я думал что-то случилось. Пойдёмте, мы к первому повороту вышли.

* * *

Первый поворот, второй, кафель, кабели, спёртый воздух и неизвестность впереди. Путешествие становилось даже не утомительным, а откровенно скучным. И что интересного находят типы вроде Митьки в вечных блужданиях по городской утробе? По мне, так ничего нет лучше леса, особенно, если смертные не успели его изуродовать своими варварскими пикниками.

Ну, наконец-то! Мы упёрлись в железную дверь. Митька выдал замысловатый ритм по металлической поверхности. Условный знак. Дверь распахнулась, выплюнув в тоннель поток яркого света. Я приготовился увидеть и, по возможности, узнать повелителя зверей, но на пороге никого не оказалось. Наивный! Неужели могучему колдуну Кранцу трудно открыть дверь усилием воли. Такое умеют и новички, если, конечно прилежно изучают азы магии, а не тратят силы на любовные привороты и добычу богатства.

— Добро пожаловать, — услышали мы, и я тут же вспомнил худощавое лицо Кранца, безжизненный взгляд и атмосферу всеобщей подавленности, являющуюся вместе с ним.

Константин вопросительно посмотрел на Митьку, тот пожал плечами.

— Я только должен был проводить вас.

— Понятно, — экзорцист устало вздохнул. — Ну, что же — два раза всё равно не помирать. Идём?

Конечно, заявление об одноразовой смерти было довольно-таки спорным (помните тех же зомби и вампиров? Наша спутница — вила — бывшая утопленница. Да и сам Константин однажды побывал в царстве Костлявой), но топтаться перед открытой дверью или отступлении выглядели бы сейчас глупо и показало бы колдуну, насколько он нас испугал. Мы, не сговариваясь, шагнули в комнату.

Воображение рисовало мне фигуру в кроваво-красном плаще покрытом магическими знаками, келью заваленную магическими книгами, древними фолиантами, освещённую громадными чёрными свечами и прочие обычные (по моему мнению) в быту колдунов штучки. Воздержитесь от смеха, друзья мои. Мы попали в точную копию бытовки, где нас в данную минуту дожидался Ратус.

Нет, правда здесь было почище, на столе красовалось блюдо с фруктами и графин с тёмной, на вид довольно вязкой жидкости, но в остальном — всё, как под копирку.

Чего нельзя сказать о присутствующих. Кранц сидел за столом. На нём был строгий костюм. Константин, в его видавшем виды пальто, мятых брюках и покрытых пылью ботинках, выглядел на фоне колдуна абсолютным неряхой. Про себя молчу — элегантным вкусом в выборе шмоток я никогда не отличался. За спиной повелителя зверей стояло обезьяноподобное существо с длиннющими руками и огромными (голова ребёнка — не меньше) кулачищами. На нём не было ничего, кроме набедренной повязки и мы могли видеть, как под дублёной кожей перекатываются бугры мышц. Маленькие глазки злобно зыркали из-под нависших бровных дуг, а абсолютно голый череп «украшали» заостряющиеся к верху уши. Огр! Пожиратель младенцев! Я впервые видел это чудовище вживую, и не могу сказать, что очень сильно радовался этому обстоятельству.

По правую руку Кранца за столом сидел поразительной красоты юноша. Его длинные волосы были неестественно фиолетового цвета, но это не выглядело экстравагантно, а наоборот поразительно гармонировало огромными, цвета морской волны глазами, которые в свою очередь подсвечивали худое, с тонкими чертами лицо, каким-то внутренним, манящим и притягивающим мерцанием.

Проклятие! Не хватало мне ещё на мальчишек заглядываться! Я что, с ума схожу?! Или это влияние Аманды?!

— Фейри, — услышал я шёпот Анны. — Мой дальний родственник. Не смотри на него долго — заворожит.

Чёрт, как я мог забыть про племя Притворщиков, что своими чарами способны превратить в распутника самого завзятого святошу, а убеждённого натурала сделать извращенцем. Да, приятная компания подобралась.

Добавьте сюда ещё несколько десятков крыс, копошащихся по тёмным углам, и вы получите полное представление о свите, с которой нас встретил Кранц.

— Приветствую вас, друзья мои, — в отличие от прошлой нашей встречи (если её так можно назвать), голос Кранца звучал мягко и даже вкрадчиво. — Проходите, присаживайтесь, присоединяйтесь к нашей скромной трапезе. Да, позвольте представить моих друзей. Грахт, — огр оскалил клыки (наверное улыбнулся) и что-то невнятно рыкнул. — А так же Эллиос, — фейри хлопнул длинными ресницами и подарил нам улыбку, впрочем, мы с Анной успели отвести взгляд, а на Константина это подействовало не более, чем укус комара. По-моему, два неудачных брака окончательно лишили его иллюзий и наградили иммунитетом ко всякого рода способам обольщения.

— Зачем ты хотел нас видеть? — экзорцист не спешил принимать приглашения.

— Убийца демонов, — Кранц прищурился. — Знаешь ли ты, что в Мидине тебя приговорили к смерти? А так же, что за тобой охотятся те, чьих братьев ты превращаешь в прах?

— У меня защитник надёжный, — усмехнулся Константин.

— Ты имеешь того, кого вы люди называете Богом? Его власть не безгранична.

— Послушай, Кранц, — вмешался я. — Говори по делу. В противном случае, мы имеем полное право уничтожить тебя, как соучастника совершённых сегодня массовых убийств.

Во выдал! Аж у самого дух захватило. Если после моего выступления нас не уничтожат, значит будем жить долго и счастливо.

— Браво! — расхохотался колдун. — Зверёныш рычит на своего повелителя. Впрочем, ты ведь зверь наполовину, а полукровки всегда наглы, непочтильны и зачастую глупы.

Я задохнулся от возмущения. Нужно ответить Кранцу и поядрёнее, а там уж будь, что будет.

— Не надо ссор, друзья, — в воздухе словно раздался звон хрустального колокольчика. — Мы сейчас на одной стороне.

— Успокойся, Эллиос, — Кранц ласково посмотрел на фейри. Неужели и он поддался чарам племени Притворщиков. — Всего лишь дружеские шутки. Не правда ли Убийца? Не правда ли Гуло альфа? Прости, если они показались тебе грубоватыми.

Мы с Константином переглянулись. Что это? Хорошо разыгранный спектакль? Или колдун на самом деле неравнодушен к этому лживому существу?

— Ну что же пройдите к столу, друзья мои. И, конечно же ты, прекрасная ундина.

— Я — вила! — гордо заявила Анна.

По-моему, её сейчас занимал вопрос, как бы выбрать местечко подальше от огра и, в то же время, не встретиться взглядом с фейри. Проблему решил Константин — он уселся рядом с огром и как раз напротив фейри. Мы устроились чуть поодаль. Огра-то я не боялся, но вот Притворщик… От таких типчиков надо держаться подальше. Кранц внезапно расхохотался.

— А ведь вы купились! Клянусь Тьмой, купились! Поверили! И в то, что я всерьёз хочу вас разозлить, и в то, что мы с Эллиасом больше чем друзья. А ведь мы всё заранее обговорили!

Он прямо-таки светился от счастья. Но фальш выпирала острыми углами из этого облика радушного хозяина и рубахи парня. Актёром Кранц оказался никудышным.

— И к чему этот цирк? — спросил Константин.

Колдун пожал плечами.

— Ну, во-первых, чтобы вы не подумали, будто, я такой зануда, каким кажусь. Во-вторых, надо же знать, с кем имеешь дело… Теперь вижу — вы ребята подходящие, а значит у нас с вами всё получится.

— И что должно получиться? — поинтересовался я.

— Друзья, — Кранц снова выдал лживую улыбку, — давайте, по обычаям этой страны, сперва присядем за стол, пригубим вина, перекусим, а потом уже поговорим о делах.

Он схватил крупный персик и впился в него зубами, по худому подбородку потек густой сок. Эллиос отщипнул виноградину, отправил её в рот и принялся разливать вино.

— Присоединяйтесь, друзья мои, — не переставая жевать пригласил колдун, — всё самое спелое и свежее. Да, старина Грахт, вряд ли к нам присоединиться. Он презирает любую растительную пищу. Верно, дружище?

— Гыхрррр, — обнажил в улыбке клыки огр и красноречиво посмотрел на Анну.

Я почувствовал, как девушка вздрогнула. Я твёрдо решил, что при следующей такой выходке я вцеплюсь в эту уродливую харю и по крайней мере лишу чудовища глаз, а там будь что будет. Однако, от Кранца тоже не укрылось, мягко говоря, хамское поведение монстра.

— Вот что, — он нахмурил брови, — раз не хочешь отобедать, иди в тоннели и проверь их. И не возвращайся, пока я не позову. Ясно?

Двухметровая громадина что-то рыкнула и по-обезьяньи сутулясь заковыляла к дверям.

— Дитя, — Кранц улыбнулся вслед своему домашнему страшилищу. — По сути дела сущее дитя. Ну, а то что иногда набезобразит — так все дети шалят.

— Хороши шалости, — Константин чистил яблоко ножом. — Пожирать девственниц и младенцев.

— У всех нас есть нехорошие привычки, — вздохнул колдун. — Вы, кстати, не стесняйтесь — курите. А вы, дитя моё, — обратился он к Анне, — пригубите вина. Такое делают только в Мидине.

— Представляю из чего, — усмехнулся экзорцист.

— Из самых спелых и редких плодов, — повелитель зверей, кажется, обиделся. — А тот напиток, что ты узнал, живя у нас, не выходит за пределы города.

Анна взяла бокал и коварный фейри тут же подхватил свой. Он даже умудрился чокнуться с виллой.

— За наше знакомство, прекрасная леди. У вас изумительные глаза и прекрасная, редкой белизны кожа.

— Благодарю вас, — девушка поспешно отвела взгляд.

— Ну, раз, вы уже сыты, поговорим о деле, — кажется, Кранц устал от церемоний.

— Давно пора, — Константин положил на стол обструганное яблоко и спрятал нож.

* * *

Кранц несколько минут покусывал губы и хмурился, похоже, он впервые за свой, некороткий должно быть век, делил какую-то тайну с людьми из стана если и не врага, то извечного противника. Иногда он бросал взгляды на Эллиоса, словно ожидая совета. Однако, фейри столь искусный в обмане и соблазнении, вряд ли помог бы своему хозяину в политических интригах. Наконец, Повелитель Зверей решился.

— Наверняка, вы собираетесь уничтожить и меня, и моих собратьев? Если сможете, конечно.

— Нейтрализовать, — поправил Константин.

— Не будем цепляться к словам. Ясно одно — вы считаете нас врагами.

— Преступниками, — снова внёс корректировку экзорцист.

— Может, прекратим эти игры?! — рассердился колдун.

Впрочем мне тоже показалось неуместным нарочитое занудство Константина.

— Хорошо, — кивнул тот. — Надеюсь, причина, по которой ты затащил нас сюда окажется действительно серьёзной.

— Серьёзной?! — взорвался Кранц. — Двух моих слов хватит, чтобы миллионы крыс ринулись наверх и смели этот город, вместе с вами и вашим Стефаном. Я же вместо этого сижу здесь и слушаю дерзости жалкого перебежчика.

— Хватит! — оказывается, Анна, когда нужно, тоже умела повышать голос, причём он, голос, оказался неожиданно сильным и властным. — Почему мужикам, везде и всюду нужно выяснять, кто сильнее?!

— А бабам, кто глупее, — парировал экзорцист, но заметив пылающие щёки вилы, поспешно добавил. — Всё, всё, всё. Я умолкаю.

Мы не сговариваясь взяли тайм-аут. Выпили хвалёного вина из Города Монстров. Неплохое, кстати, насколько позволяет судить уровень моего невежества. Я никак не мог понять причину агрессии, невозмутимого обычно Константина. В любом случае, я бы занял сторону напарника, но в разговоре с Кранцем он явно перегнул палку. С другой стороны, не может же нормальный (именно, нормальный, а не правнуки мартышки, за последнее время расплодившиеся в обществе смертных) человек ни с того, ни с сего повести себя как последний засранец. Скорее всего это связано с пребыванием экзорциста в Мидине и с событиями сопутствовшими тому У всех нас есть свои скелеты в шкафу.

— Ну, что же, попробуем ещё раз и сначала, — нарушил молчание Кранц.

Колдун немного подождал, ожидая реплик или возражений. Ни мы, ни фейри не проронили ни слова.

— Хорошо, — продолжил Повелитель Зверей. — Мидин, на протяжении долгого времени был, есть и, я думаю, будет защитой и оплотом для Племени Тьмы. Дело не в том, что мы боимся смертных, скорее, не хотим, чтобы они узнали, кто истинные хозяева этого Мира. Наше Племя наблюдало, как из лесов вышел потомок мартышки с дубиной наперевес. Мы видели, как он развивался, набирался опыта и мы же увидим, как он сам себя уничтожит. Но, он по глупости и недомыслию возомнил себя властелином того, что ему никогда не принадлежало. Смертные даже отважились вступать в стычки с нашим Племенем. Надо признать, что в страхе своём, они умеют сплотиться и действовать разумно. Смести их с лица разрушаемой ими же планеты дело несложное, но, друзья мои, вы же не отправите не бойню дойную корову только за то, что она возомнила хозяйский хлев своей собственностью и пару раз боднула хозяина. Неразумно, пока она даёт молоко, а смертные, уже на протяжении многих веков служат отличной пищей. Потому-то Старейшины основали Мидин и укрылись там. По мере сил мы принимали новообращённых. Тех, кто не желал подвергать себя риску, обитая в обществе возгордившихся рабов.

Так было всегда. До Стефана. Он просто одержим идеей переделать всё и вся. Это было не страшно, пока он вынужденно скрывал свою сущность. Но теперь, когда смертные приняли Племя Тьмы, может случиться непоправимое. Мы станем похожими на них, а это прямой путь к вымиранию.

— Не все так думают, — возразила Анна. — По-моему, приверженность отмирающим традициям и самоизоляция как раз и ведёт к гибели.

— Типичное мнение новообращённых, — усмехнулся Кранц. — Дитя моё, я изучал магию, когда ещё землю топтали огромные ящерицы и, поверь мне, понимаю кое-что в расстановке сил.

— Почему же к вымиранию? — продолжала защиту идей князя вила. — Смертные не так глупы и беспомощны, какими кажутся на первый взгляд.

— Ты так говоришь, девушка, потому что недавно сама была одной из них и до сих пор вспоминаешь о тех временах. Мы же, основатели Мидина, никогда не принадлежали к роду говорящих мартышек. Мы те, кто мы есть. Смотри же!

Кранц привстал и через секунду на месте худощавого меланхоличного колдуна возвышалось двухметровое чешуйчатое чудовище. На его отвратительной клыкастой морде сверкали четыре огромных чёрных глаза. Длинные мускулистые лапы заканчивались двумя когтистыми пальцами. А над столом вздыбился громадный, почти метровый, пенис. Я не вольно отпрянул от его головки, оказавшейся почти у моего лица. Анна взвизгнула, а фейри поскуливая сполз под стол.

— Мы пришли со звёзд! — зарычало чудовище и распустило кожистые крылья. — Мы Боги! Мы хозяева всего!

— Не впечатляет, — Константин выпустил струйку дыма. — На звёздах никто не живёт, даже такие уроды. А члены и подлиннее бывают, у китов, например. И, вообще, прекращай дурацкие фокусы, я в Преисподней и не такое видал.

— Ты циничен, Убийца, — Кранц уже в человеческом обличии опустился в кресло. — Не понимаю, отчего ты, погрязший в безверии, служишь Богу смертных.

— Я никому не служу, — всё так же спокойно ответил экзорцист. — Я просто избавляюсь от того, что меня расстраивает. И давай, всё-таки о деле.

— Все мы кому-то служим, — задумчиво произнёс повелитель зверей и тут же улыбнулся. — Сейчас вы удивитесь! Приготовьтесь! Итак… Я скажу вам, где разыскать Люциуса и Корнелия! И укажу их слабые стороны!

Он воззрился на нас с видом факира, который только что продемонстрировал самый потрясающий свой трюк.

Лично я ничего не понял и посмотрел на Анну. Девушка в ответ пожала плечами. Константин же, размяв очередную сигарету, спросил.

— Ты хочешь сдать своих партнёров из Мидина?

— Точно!

— Почему? Ты перешёл на сторону Стефана?

— Отнюдь. Это они ищут дружбы с кровососом выскочкой.

Тут-то до меня дошёл весь смысл его слов. Кранц нашими руками собирается убрать приятелей и для этого выставляет их перебежчиками. Какая наивная ложь для того, кто мнит себя ровесником динозавров! Или это чересчур изощрённый план? Я взорвался.

— Мясорубка в борделе! Растерзанная молодь смертных! Это признание в дружбе?! Не считай нас идиотами!

Колдун улыбнулся. Он словно и не заметил меня.

— Элиас, дружище, давно мы в этом городе?

— Больше трёх месяцев.

— Убийца, — обратился он к Константину, — случалось ли здесь раньше подобное сегодняшнему.

Экзорцист подумал и без видимого удовольствия согласился с повелителем зверей.

— Нет. Так по мелочи, восставшие упыри, дикие вампиры, взбесившиеся волколаки. Но чтобы за один день две таких бойни… Нет, такое впервые.

— Посуди сам, Гуло, — Кранц, наконец-то, обратил внимание и на меня, — отчего вдруг, как только собирается ваша тёплая компания, мои друзья начинают действовать. А я, заметь, соблюдаю полный нейтралитет.

— Откуда мне знать, — так просто я, по своему обычаю, не сдавался. — Возможно, ты просто не успел. Иначе, зачем ты созвал столько крыс?

Колдун скорбно покачал головой.

— Ты споришь, но уже понимаешь, что я прав. Не будь ребёнком. Крысы, моя подстраховка, на случай, если вы, в приступе героизма вздумаете напасть. А так — я всего лишь наблюдатель. Именно за этим нас сюда послал Совет Мидина. Наблюдать и делать выводы. Понять, насколько опасны для Племени Тьмы планы Стефана.

— Твои приятели, — вставил Константин, — решили, что замыслы князя не только не опасны, а даже очень перспективны. Так?

— Почти, — согласился Кранц. — Нам были разрешены, даже рекомендованы, контакты со Стефаном и его кланом, но я, как представитель Древней Расы считал для себя унизительным говорить с обращёнными. Мои же коллеги, когда-то были смертными, а потому легко нашли общий язык с князем.

Мне стало смешно.

— Ага, значит из-за того, что ты умеешь превращаться летучую мышь-переростка с огромным членом, а твои дружки нет, ты теперь в дерьме, а они в шоколаде?

Повелитель зверей поморщился и злобно на меня зыркнул.

— У тебя манеры, как у настоящей росомахи. Кстати, вы все тоже не в лучшем положении.

— Ну, о себе мы как-нибудь позаботимся, — ответил экзорцист. — Я не пойму следующего — отчего вдруг посланцы начали играть мускулами именно сегодня. Они же отлично понимали, что ими займётся отдел РАП. Отдел, который патронирует Стефан. К тому же вы напали на его клуб.

И тут я вспомнил своё ведение в залитом кровью холле борделя. Чёртов ублюдок! Он всё-таки водит нас за нос!

— Постой-ка, дядя, я чётко видел, что в клуб вас пришло трое!

— Видел? — колдун удивился и, по-моему, немного испугался. — Ты был там? Не может быть!

— Быть я там не был. А вот увидеть тебя с дружками и то, что вы там устроили всё-таки смог.

— Ты увидел прошлое? Ты медиум?

— Балуемся понемножку.

— Да, мне стоило с самого начала говорить всё. Дело в том, что я не знал зачем мы туда направляемся. Люциус сказал о какой-то важной встрече, где необходимо присутствие всех троих посланников. Просканировать мысли и намерения коллеги я посчитал излишним, да и вряд ли он бы мне это позволил. А когда мы вошли и Люциус начал творить заклинания было уже поздно. Демоны не могут уйти обратно, пока не получат жертву.

— Это точно, — согласился Константин. — Или пока их не уничтожат.

— Я не имею права рушить колдовство другого члена Совета, — вздохнул Кранц. — Это тяжкий проступок.

— И потому, ты решил связаться с нами?

— Вот именно.

— А скажи, зачем же нам уничтожать союзников князя?

— Затем, что вы пешки, которыми Стефан пожертвует в самый последний момент и блестяще обставит всю партию.

* * *

Я стою над трупом колдуна и не могу поверить, что несколько минут назад мы сидели за столом как союзники. Анна застыла у закрытых дверей. Одной рукой она прикрывает нижнюю половину лица, другая лежит на замке. Открыть его она не пытается. По-моему, вила в глубоком шоке. И только Константин деловито ходит по комнате и, не жалея обуви, давит не успевших разбежаться крыс. Он останавливается над кучкой земли перемешанной с быстро увядающими цветами и листьями — всё что осталось от фейри — усмехается и продолжает охоту за крысами.

Повелитель Зверей оказался на удивление лёгким противником. Он даже не сопротивлялся, если, конечно, учесть, что напали мы внезапно, можно даже сказать исподтишка.

Я мысленно прокручиваю недавние события.

— Как понять — пешки? — спрашиваю я у Кранца. — Почему нами пожертвуют?

Колдун улыбается.

— Ты играешь в шахматы, альфа? Нет? Я так и думал. А вот князь великолепный гроссмейстер. Сейчас я опишу вам задуманную им партию и вы меня поймёте.

Стефан, насколько я помню, всегда умело притворялся человеком и держался рядом с властителями. Я даже скажу, что реальная власть была в его руках. После легализации всё его вековое притворство пошло прахом. Он больше не был человеком. Теперь смертные его уважали, боялись, некоторые даже боготворили, но повелевать ими, по крайней мере открыто, как раньше он уже не мог. Для них он превратился в нежить, существо из другого мира. Удивительное, могущественное, загадочное, но чужое, а чужаков смертные не любят, даже среди себе подобных, что уж говорить о вампире.

Но князь привык к власти. К власти не только над своим кланом. Над всеми. Власть для него не менее важна, чем кровь. И он решил сделать ставку. Ставку на три извечных бича смертных, что помогли им выжить и, что ведут их к гибели. Голод. Похоть. Страх. С помощью голода. Голода к познанию неведомого и запретного — князь создал армию новообращённых. Они преданны ему до фанатизма. Похоть. Стефан владеет рядом закрытых клубов, где богатеи могут осуществить свои самые невероятные и извращённые фантазии. Там побывало очень много влиятельных людей и теперь они на крючке у князя. И вот приходит время страха…

— Постой, — Константин, похоже, верит Кранцу и обрисованная картина ему совершенно не нравится, — но почему ты против этого. Ведь один из вас становится властелином Мира.

Повелитель зверей усмехается.

— Стефан не один из нас. Он никогда не принадлежал Мидину. Захватив эту страну, он замахнётся на весь мир смертных, что мне, честно говоря, безразлично. Но он не остановится. Он захочет власти в Мидине. А вот этого допустить нельзя. Теперь ясно?

— Ясно.

— Тогда я продолжу. Эти два честолюбивых глупца — Корнелий и Люциус — сговорились с князем. Они надеются попасть в Высший Совет Мидина, где собраны только представители Древней Расы. Они надеются на помощь Стефана, а потому согласились помочь ему. Они, именно они посеют страх в душах смертных…

— Уже посеяли, — замечаю я. — Если бойню в клубе и можно замять, то убийство шестерых юнцов никак не скроешь. К вечеру сплетни расползутся по всему городу.

— Корнелий рассчитывал на другое, — признаётся Кранц. — Человеческая молодь не входила в его планы. Бокор рассчитывал, что к вечеру его мальчики переберутся поближе к центру, в людные места и там уже порезвятся от души. Так что обстоятельства и вы, конечно же, попортили его планы. Но не забудьте, они так же рассчитывают и на мой выход.

— Твой выход?! — переспрашиваем мы в один голос.

— Мой выход, — подтверждает колдун. — Коллеги до сих пор считают, что я на их стороне и что мой удар станет решающим. Они надеются, что пошлю на город этих серых крошек, — он указывает на крыс.

— Но ты этого не сделаешь, — Константин скорее утверждает, чем спрашивает.

— Конечно же нет. Потому вы здесь. Смотрите, — Повелитель Зверей очерчивает рукой какой-то знак и в воздухе зависает подробная карта города. — Вот здесь, — он тычет пальцем в небольшой лесок за Кольцевой дорогой, — мы соберёмся через два часа. Я проведу ритуал и миллионы зубастых малышек выйдут из подземелий на улицы. Ничего страшного не случится. Покусают сотню другую смертных. Может, сожрут десяток бродяг. Но и этого будет достаточно для паники. Вам же поступит сообщение от князя. Он укажет вам место, где укрылись злодеи, то есть мы. И мы там будем — я с Грахтом и моими хвостатыми солдатами, Люциус с парой — тройкой демонов — потрошителей, Корнелий, я думаю, тоже приготовит какой-нибудь сюрприз. Кстати, Убийца, ты очень интересуешь нашего бокора. Он спит и видит, как бы сделать из тебя зомби.

— Перетопчется, — экзорцист уже минут десять-пятнадцать не притрагивается к сигаретам — тревожный признак. — Так какую же пользу получает от всего этого Стефан?

— Ты тоже, по-видимому, не играешь в шахматы, — вздыхает колдун. — Жаль. Всё же понятно. Стефан не зря столько сил вложил в создание вашего отряда. Смертные вспомнят, что, именно князь вампиров предупреждал о возможной опасности, что он вкладывал деньги и тратил силы. В конце концов он же и подобрал людей. Подобрал идеально: неудавшийся самоубийца, оборотень без клана, два утопленника, девчонка-рысь из развратных фильмов и, наконец, смертный молокосос. В открытом противостоянии вы обречены, а вот сделать из вас героев павших в борьбе со злом — дело выгодное. Ведь после расправы над вами мы снимаем всё колдовство и удаляемся в Мидин, чтобы сообщить старейшинам о лояльности Стефана и его преданности Племени Тьмы. Тем временем, на приёме, что даёт сегодня князь говорить будут в основном о разгроме клуба, о шастающих по городу зомби и о взбесившихся крысах. И тут представьте — Стефан сообщает, что его люди обнаружили корень зла, вступили в схватку, спасли город, но и сами пали в неравном бою. И всё — князь вампиров — кумир толпы, потому, как на следующий день печатные листки растиражирую весть о его участии в борьбе со злом. Смертные же готовы носить на руках того, кто избавляет их от Страха. Я всё понятно изложил?

— Этого не…, — начинает было Анна.

— Постой, — с виду экзорцист спокоен, только его тонкие губы стали почти такого же цвета, что и кожа на лице. — Я давно о чём-то таком догадывался. Почти год наш отдел не замечали. Ни денег, ни сотрудников. Пенсионеров дослуживать присылали. Да и происшествий особых не было. Мы с Артёмом вполне справлялись. Я ещё и халтурить успевал. А за последние пару месяцев и деньги вдруг появились, и помещение выделили, и технику дали, а сегодня, когда полный штат сотрудников набрался такой аврал. Похоже, Кранц, ты не врёшь.

— Зачем мне это? Мы сотрудничаем на взаимовыгодных условиях. Вы получаете шанс спасти жизни, я избавляюсь от двух предателей и ослабляю Стефана. Посмотрим, что скажут другие Мастера его клана, когда узнают какие игры он ведёт за их спинами.

— Так князь действовал в одиночку, — в этот момент, надо признаться, я думаю об Аманде.

— Он всегда действует в одиночку. Но та, что оставила тебе свои метки не менее коварна, чем Стефан. Помни об этом, альфа.

— Сам разберусь.

— И что ты предлагаешь? — вмешивается Константин. — Как нам нейтрализовать твоих приятелей?

— Застать их врасплох. Я указал вам место и время нашей встречи. Устройте засаду.

— Ага. И на кулачках сойтись с двумя старейшинами Города Монстров.

— Зачем на кулачках. Я же обещал помощь. Итак, Люциус. История его появления на свет весьма необычна. Люциус — наследник древнего дворянского рода, но никогда не являлся сыном человека, которого все считали его отцом.

— Ну, удивил, — я едва сдерживаю смех, — знаешь, сколько «рогатых» идиотов воспитывают плоды похождений своих жёнушек.

Константин понимающе хмыкает. Анна одаривает нас презрительным взглядом.

— Пошляки…

— Я неправильно выразился, друзья мои, — спешит исправиться колдун. — Люциус вовсе не плод распутства. Его мать никогда не встречалась с тем, чьё семя породило некроманта. Его настоящий отец, знаменитый по тем временам алхимик, практиковал общение с духами, и, однажды, призывая тень древней царицы, учёный что-то напутал в формулах и оказался в объятиях суккуба. Ему повезло выжить, но демоница унесла семя. Позднее, уже приняв обличие инкуба, тварь проникла в спальню жены знатного дворянина и совокупилась с ней. Через девять месяцев родился Люциус. Дворянин так и умер в твёрдой уверенности, что воспитывает собственного сына.

Возмужав Люциус отверг и военную, государственную службу. Его влекла магия, в изучении коей, он достиг немалых успехов. Вскоре умерла мать и молодой некромант стал полноправным владельцем богатств и угодий семьи. Люциус женился на потрясающе красивой женщине. Она недавно объявилась в тех краях, но успела свести с ума всех мужчин. От безусых юнцов до дряхлых старцев. Но выбрала она мало приметного, не отличавшегося красотой и статью книжника. Тогда ещё никто не догадывался, что под маской красавицы скрывается тот самый суккуб, что похитил семя алхимика.

Люциус достиг вершин некромантии, насколько её может достичь смертный. Но ему хотелось большего. Как вы понимаете, жена-суккуб охотно распахнула перед ним двери в мир запретных знаний. Некромант шагнул туда и возврата уже не было. На два года в поместье и близлежащих деревнях воцарился Страх. Пропадали люди. Мужчины, женщины, дети. Бесследно и навсегда. Винили цыган, бродячих работорговцев, неимоверно расплодившихся волков, кто-то даже пустил слух о неведомо откуда взявшемся отряде турок, но никому не приходило в голову связать исчезновения с владетельным сеньором и его прекрасной супругой. Мало того, простолюдины просто обожали Люциуса. Он всегда принимал деятельное участие в поисках и облавах, а семьям несчастных помогал деньгами. По ночам же, в тайной комнате, он приносил человеческие жертвы баронам Преисподней взамен за знания недоступные другим смертным.

Люциус стал величайшим некромантом. В мире смертных никто не решился бы бросить ему вызов. Но против одного он был бессилен. Против старения и смерти. И тогда, по совету жены, он решился вызвать лорда Белиала, чтобы просить бессмертия. Для подобного щедрого дара требовалась щедрая жертва.

Накануне Пасхи, некромант объявил, что хочет устроить праздник для детишек из соседней деревни. Ах как усердствовали матушки, тётушки и старшие сёстры наряжая малышей на праздник к доброму сеньору. Сколько добрых слов звучало в адрес господина, который не в пример другим не чурается простонародья, а всегда щедр и участлив. К полудню родители привели детей во двор замка, чтобы забрать вечером, никто не догадывался, что они в последний раз видят эти милые, невинные мордашки.

В замке собралось сорок мальчиков и девочек, возрастом от шести до десяти лет. Стол ломился от угощений, играла музыка. Дети веселились от души. С удовольствием слушали необычные истории доброго господина. Млели от счастья, забираясь на колени прекрасной госпожи.

Едва солнце коснулось горизонта, Люциус отослал всех слуг. Велел запереть ворота, поднять мосты и под страхом смерти запретил входить в покои. Детей же он повёл в тайную комнату. Малыши не сопротивлялись, они были одурманены соком белладонны, который его жена подмешала в угощение.

Ты медиум, альфа! Смотри же!

Я ничего не успеваю сделать, как Кранц хватает меня за руку.

И вот уже я в той самой комнате. Ритуал в самом разгаре. Большинство детей мертвы. Их тела сложены в центре выдолбленной по всему периметру комнаты пентаграммы. У всех жертв выколоты глаза, перерезано горло и вспороты животы. Их кровь собирается в желобках — контурах пентаграммы. Уцелевшие малыши закованы в цепи и подвешены к потолку. Люциус идёт между ними, бормочет что-то на неизвестном языке и хладнокровно проводит древним кинжалом по горлу жертвы. Кровь он собирает в чаши из неведомого тёмного металла. Пять чаш установлено по лучам пентаграммы, остальные — вокруг алтаря. На алтаре, бесстыдно раздвинув ноги возлежит голая жена некроманта. Между ног демоницы я замечаю светловолосую головку. Силы небесные и земные! Это маленький мальчик языком ублажает суккуба. Ребёнок в полной отключке и действует подобно заводной игрушке.

Жена Люциуса хрипло стонет и хватает за руку абсолютно голую девочку лет шести. У малышки срезаны веки, а половые губы зашиты суровой нитью. Изо рта суккуба вырывается змеиное жало, извиваясь оно впивается в ухо жертвы. На какое-то мгновение девчушка приходит в себя и жутко кричит от страха и от боли. Но поздно жало уже в её мозгу и перекачивает его в ненасытную утробу чудовища.

Демоница приобретает своё истинное обличие. Безупречная кожа превращается в нечто похожее на пергамент, она лопается и виснет клочьями на пульсирующей плоти цвета полежавшего на солнце мяса. Лицо, сводившее с ума окрестных кавалеров исчезает и вместо него я вижу морду твари с четырьмя багровыми глазами и паучьими жалвами. Вагина наполняется мелкими острыми зубами. Щелчок и язык мальчишки падает на пол. Сам он, так и не придя в себя, захлёбываясь кровью застывает у подножия алтаря.

Равнодушный к происходящему Люциус наполняет последнюю чашу и подносит её монстру. Суккуб выпивает детскую кровь и снова опрокидывается на алтарь. Некромант поднимает руки и начинает читать заклятие вызова. Чужой гортанный язык неприятно режет слух. У меня начинается мигрень. Вдруг, откуда-то из недр раздаётся рёв. Звук становится всё громче, заполняет собой пространство и доносится уже отовсюду — из стен, потолка, каменных колонн, из самого воздуха. В центре пентаграммы, там где сложены тела жертв зарождается багрово-фиолетовое сияние. С каждой минутой оно крепнет и вот уже захватывает всю комнату, вырываясь наружу сквозь щели в двери и трещинах в камнях. В самом сердце этот жуткого холодного пламени появляется силуэт отвратительного существа. Голос Люциуса срывается на визг…

Я вырываю руку и снова оказываюсь в комнате Кранца. Константин, Анна и фейри сидят со стеклянными глазами. Кранц улыбается.

— Они тоже всё видели, но придут в себя чуть позже, — сообщает он. — Во-первых, они не медиумы. Во-вторых, мне непросто одновременно вводить в транс, а потом выводить сразу четверых. О, кажется, началось.

Первой приходит в себя Анна. Вила бросает на нас дикий взгляд, из её глаз брызжут слёзы. Она быстро закрывает лицо ладонями. Её тело сотрясают рыдания. Мне становится жутко. Перед глазами всё ещё стоит картина изуверского жертвоприношения, а теперь ещё этот плач. Даже не плач, а скорее дикий, с подвыванием, крик раненного зверя.

— Как в ней ещё много от обычной смертной самки, — длинные пальцы колдуна берут и отправляют в рот крупную виноградину. — Люциус, друг мой, куда ты?

Очнувшийся фейри ничего не отвечает. Зажав рот руками он бросается в дальний угол. Его выворачивает похуже, чем меня утром в борделе.

— Эээээээээ, и ты туда же. Ну хоть Убийца-то меня не разочарует?

Негромкий вскрик, даёт знать, что экзорцист возвращается к реальности. Несколько мгновений, он тяжело дыша, безумным взглядом шарит по помещению, но быстро приходит в себя и возвращает привычную маску вселенского безразличия. Только дрожащие руки, несколько сломанных сигарет и никак не желающая гореть зажигалка, выдают его состояние.

— Так он стал бессмертным? — спрашивает Константин, не замечая, что истлевшая сигарета жжёт его пальцы.

— Всего лишь духовно, — отвечает Кранц.

— Как это понимать?

Повелитель зверей словно не замечает вопроса.

— Взволнованные родители и прочие жители села заподозрили неладное, когда увидели запертые ворота и поднятые мосты. Они попытались взять замок штурмом. Впрочем, слуги, перепуганные странными звуками и жутким свечением сами впустили селян и показали святилище некроманта. Там оказались только трупы и полуживой мальчишка. Он ничего не мог рассказать потому что был лишён языка. Да и похоже, после пережитого он тронулся умом, а вскоре, вообще, покончил с собой. Люциус и суккуб исчезли. Позже, некромант объявился при дворе одного монарха и оказал ему ряд значительных услуг, но одновременно заинтересовал инквизиторов. Его арестовали и приговорили к сожжению. Однако, старейшины давно наблюдали за этим смертным, оценили его способности и помогли ему укрыться в Мидине… Вот вам вкратце история некроманта Люциуса.

— Он стал бессмертным или нет? — повторяет Константин.

— Ты не понял, Убийца? Его физическая оболочка уязвима. Ему можно причинить боль, ранить и даже убить, но через некоторое время он возрождается в новом теле. Таков был дар лорда Белиала.

— Я убью это чудовище своими руками! — глаза Анны покраснели, веки припухли, косметика размазалась. Сейчас, она живое воплощение гнева и ярости всех женщин Вселенной, как смертных, так и нашего Племени.

Странно, мы, нежить, в большинстве своём бесплодны (в том смысле, как это понимают люди), но атавизмы, вроде родительских инстинктов (особенно среди женской половины) необычайно живучи. Проходит не один десяток лет, прежде, чем они понимают, что из милых малышей враждебного нам по сути своей племени могут вырасти священники, охотники за головами, истребители нежити, а то и просто отморозки, вроде тех, что сегодня ночью пустили на фарш наши знакомые зомби.

Да, конечно, ритуал Люциуса поражал своей чудовищностью. Но с другой стороны… Разве смертные не сдирают шкуры с живых бельков на глазах матерей тюлених, чтобы их развращённые самки щеголяли в дорогих шубах. Закон природы — причиняешь другим — боль готовься, что её причинят и тебе. Ведь для некроманта селяне значили не больше, чем те же самые тюлени. Потому-то и нельзя позволить ему обосноваться здесь. Всё же, я недавно в Племени Тьмы и кое-какое сочувствие к людям ещё испытываю.

— Тебе представится такая возможность, дитя моё, — успокаивает вилу Кранц.

— Аниматор тоже бессмертный? — вмешивается Константин.

— Аниматор? — смеётся колдун. — Аниматоры — жалкие фокусники, способные поднять мертвеца, выпытать лежащую на поверхности информацию и снова загнать в могилу. Корнелий — бокор — сильнейший из жрецов вуду. Его предок был верховным жрецом на западном побережье земель, что смертные зовут Африкой. Корнелий не только поднимает мертвецов, он подчиняет их собственной воле вне пределов круга Силы. Он заставляет их говорить. Он замедляет разложение. Если бы прошлой ночью его не поджимало время и нашлась бы жертва повесомее, чем две бродячие собаки, всё сложилось бы гораздо хуже и для вас, и для смертных. Но я обрадую тебя, Убийца. Корнелий — обычный человек. На протяжении трёх веков его предки живут в Мидине. Как правило единственный ребёнок в семье — мальчик — становится бокором. По достижении определённого возраста он покидает Город, находит самку среди смертных и возвращается с ребёнком, коему суждено стать наследником знаний. Так длится из века в век. Таково решение Совета.

— Ну, значит с этим-то проблем не должно быть, — я уже готов к бою.

Особенно мне хочется добраться до Люциуса, полоснуть когтями (или ножом) по его брюху, медленно, сантиметр за сантиметром тянуть наружу потроха и слушать, как некромант верещит от боли.

— С тем, кто хранит трёхвековой опыт колдовства проблемы всегда найдутся, — охлаждает мой пыл экзорцист. — Кранц, покажи ещё раз место твоего ритуала.

Кранц снова вызывает карту и указывает на ней точку.

— Замечательно, — Константин встаёт из-за стола. — Через два часа говоришь. Думаешь у нас есть шансы.

Колдун пожимает плечами.

— Внезапность ваше преимущество. И ещё кое-что… Эллиос, дружище, принеси-ка мои вещи.

Фейри притаскивает из тёмного угла кованый ларец. Нелёгкий, судя по виду Люциуса. Кранц помогает установить ларец на стол и откидывает крышку. Внутри он гораздо объёмнее, чем кажется на первый взгляд. Впрочем, стоит ли удивляться подобным мелочам при общении с существом, которое ещё помнит динозавров и способно в мгновение ока принять облик мерзкого чудовища.

— Это вам пригодится — Повелитель зверей кладёт на стол что-то завёрнутое в промасленную бумагу.

Константин разворачивает подарок. Сперва мне кажется, что это морская звезда. Анна корчит брезгливую гримаску и отступает от стола. Я прекрасно понимаю девушку. Перед нами высушенная человеческая кисть с шестью пальцами. Чем-то пропитанная, а потому лоснящаяся словно от жира, коричневая кожа и черные обломанные ногти, не добавляют эстетической привлекательности этому тошнотворному «подарку».

— Рука славы? — экзорцист спокойно берёт высушенную мерзость, рассматривает и прячет в карман. — Благодарю тебя. Никак не ожидал такой щедрости.

— Не стоит благодарностей, Убийца. В данный момент наши интересы совпадают. Ты уже пользовался подобными артефактами?

— Пару раз — против особенно назойливых гостей из Преисподней. Но те руки были обычными — пятипалыми.

— О, это кисть верховного жреца культа Белого Волка. Величайшего мага своего времени. Он не боялся вступать в открытое противостояние с нашими Старейшинами.

— И что?

— Хм, срок пребывания смертных на этой земле ограничен, Убийца, да и оболочка у них чересчур хрупкая… В общем, после смерти жреца, вся его сила перешла в этот артефакт. Он вас защитит от колдовства, но не вздумай с его помощью атаковать. Люциус легко обратит магию против вас, да ещё и в троекратном размере.

— Ну, это я прекрасно понимаю.

— А вот, на случай, если мои коллеги попытаются вызвать подмогу, — колдун выкладывает на стол уже знакомые мне коробочки со скарабеями. — Пожалуй, это всё чем я могу помочь, не нарушая законов Мидина…

— Спасибо тебе, Кранц, — коробочки так же исчезают в карманах экзорциста. — Думаю, прощаться не будем. Я, знаешь ли, суеверный.

Повелитель зверей улыбается, а потом вдруг обращается ко мне.

— Послушай, альфа, я долго сомневался… На протяжении всего разговора… Но, отступать поздно. Дай мне твою руку — для тебя я тоже кое-что приготовил.

— Опять экскурсии в прошлое? — конечно же я не забыл показанных мне колдуном событий. — Знаешь, как-то не хочется.

— Отнюдь, альфа. В этот раз, я дам тебе Силу, как в прошлый раз, только гораздо больше и навсегда. Вам это пригодится.

Колдуну я, конечно же, не верю, но руку протягиваю. Если что, Константин подстрахует. Кранц не хватает меня, как несколько минут назад, а слегка касается пальцами. По всему телу разливается тепло, а перед глазами мелькают картинки. Я едва успеваю различать гигантские папоротники, громадных ящеров, ледяные пустыни, стада мамонтов и битвы, битвы, битвы. Люди в шкурах убивают друг друга дубинами и камнями. Смертные в доспехах рубятся мечами и пронзают врагов копьями. Сталь, кровь, пороховой дым, грохот взрывов. Слуги травят господ. Господа пытают и убивают слуг. Да, похоже, Повелитель зверей прожил действительно долгий век и всё это время, не упускал возможность подпитаться теми эмоциями, что смертные так щедро выплёскивают наружу.

Калейдоскоп воспоминаний колдуна наконец-то останавливается, и я оказываюсь посреди ледяной пустыни. Ни единого бугорка, кустика, тёмного пятна. Ничего, за что можно было бы зацепиться взглядом. Лишь мёртвая белизна припорошенного снегом льда и прозрачность голубого неба. Я вскрикиваю. Голос звучит глухо и словно растворяется в неподвижном воздухе. Я не знаю куда меня занесло, но это идеальное место, чтобы свихнуться. Факт.

Носком кроссовки я разгребаю снег. Лёд удивительно прозрачен. Я без труда различаю мелькающих в глубине рыб и поднимающиеся со дна пузырьки воздуха. Стараясь отвлечься, оградить свой разум от бело-голубого безмолвия, я словно одержимый разбрасываю снег. Ледяное оконце становится всё шире и шире.

Вдруг у моих ног, под слоем льда мелькает что-то тёмное, массивное и стремительное. Я не успеваю досчитать до трёх, как лёд неподалёку идёт трещинами, а потом словно взрывается, взмывая к небу громадными осколками. Я закрываю голову и отскакиваю в сторону. Как ни странно ни один кусок льда не падает обратно. Из проруби поднимается Кранц.

Теперь он выглядит именно так, как я и представлял себе колдуна. Смешная, средневековой моды, шапочка, морщинистое лицо, крючковатый нос и темно-бордовая, цвета венозной крови, мантия. Чёрт, прямо фэнтази какое-то! Несмотря на своё появление из проруби с ледяной водой, Повелитель зверей совершенно не выглядит замёрзшим и одежда на нём абсолютно сухая.

— Мы в той части моего сознания, где хранится память о прошлых веках и приобретённые знания, — вещает колдун замогильным голосом.

Я едва удерживаюсь от смеха — всё выглядит чересчур уж наиграно и неестественно. Кранц усмехается, воздух вокруг него слегка дрожит и посланец Города Монстров принимает своё прежнее обличие.

— Ты не слишком тактичен, альфа. Не думал, что тебя так рассмешит мантия Старейшины.

— Извини, Кранц, но всё очень походило на сцену из какого-то детского фильма.

— Не извиняйся, альфа. Я слишком стар, чтобы обижаться на юнца из новообращённых. Я хочу передать тебе кое-что — способности нагло присвоенные в этом Мире вампирами. Если бы подобные тебе не поддавались соблазнам общества смертных, если бы приходили в Мидин и терпеливо постигали Знание, вы бы не попали под власть клана Неумерших… Впрочем, меня это мало интересует. Сейчас нужно избавиться от двух предателей и чтобы рассчитывать на твою помощь, я сделаю тебя сильнее.

— Каким же образом?

— Я научу тебя питаться негативными эмоциями смертных — это не менее эффективно, чем кровь или сырое мясо, ты сможешь создавать эти эмоции, далее я дам тебе способность по ауре отличать нежить от смертных и самое важное я наделю умением, которое мы называем быстрохождение, а вампиры из новообращённых — овердрайв.

— И всё это поможет надрать задницу твоим приятелям?

— Суди сам.

Воздух вокруг колдуна сгущается и дрожит. Я даже могу разглядеть едва заметные волны. Кранц улыбается и исчезает. Я глазом не успеваю моргнуть, как чувствую на горле мощный захват. Да, силёнок за миллиарды лет старичок не растерял. Впрочем, подобный фокус я уже видел в исполнении Стефана, так что особого удивления не испытываю.

— Конечно, видел, — невидимые руки отпускают меня и я снова вижу Повелителя Зверей у проруби, — Мастера вампиров присвоили себе Знание Старейшин, а вас кормят байками о собственной исключительности.

— Так ты меня научишь этому?

— Ты сам возьмёшь Знание.

— Как это?

— В поединке. Я должен быть уверен, что передаю уникальные способности в более-менее достойные руки.

— Постой, — я чувствую, что снова влип. — Ни о каких поединках и речи не было. Да и времени…

Поздно. Колдун чертит в воздухе замысловатый знак и из проруби вылазит нечто с головой льва, телом козы и непрерывно извивающимся змеиным хвостом. Химера! Чудовище по-кошачьи ластится к колдуну. Кранц гладит огромную, гривастую голову и обращается ко мне.

— Возьми знания у их хранителя. Покажи, на что способен.

— Если ты думаешь, что я собираюсь…

Закончить мне мешает пристально-хищный взгляд жёлтых глаз. Я без труда угадываю намерения и мысли чудовища. И мне это совершенно не нравится. Химера делает несколько шагов. Странно наблюдать одновременно кошачью грацию в движениях твари и слышать цокот копыт по льду. Может, поскользнется? Чёрта с два — питомица Кранца, словно и не слышала поговорки о попавшей на лёд корове. Её движения легки и уверены.

Ещё несколько шагов и тварь замирает в боевой стойке. Глухо рычит. Костяная погремушка на чешуйчатом хвосте угрожающе трещит. Химера зевает, демонстрируя клыки размером с боевой кинжал. Зверюга, по-моему уже чувствует себя победителем.

— Ну же, альфа! — подначивает колдун. — Знания не даются просто так. Или ты боишься моей крошки?

«Крошка» бьёт копытом о лёд, и уже не рычит — ревёт. Это прямой вызов. Ну, почему снова я?! Сперва — зомби, теперь это «чудо природы». Везёт, как утопленнику.

Неожиданно тварь прыгает. Я едва успеваю отскочить, но всё же попадаю под удар мощного хвоста. Конечно же, всё это лишь сознание Кранца, но лёд здесь на редкость крепкий. Я убеждаюсь в этом через мгновение, когда после удара хлопаюсь об него всем телом. Я слышу хруст и правый бок пронзает острая боль. Так, ребро сломал точно. Хорошо, если только ребро. Я сплёвываю кровью. Так, ещё и лёгкое повредил. Обращение теперь необходимо не только для драки, но и для исцеления. Я призываю Зверя. Тщетно. Проклятый колдун меня блокировал. Сзади снова слышится цокот. Химера идёт в атаку.

— Никто не говорил, что будет легко! — хохочет Кранц.

Я собираю всю волю и делаю то, что сделал при встрече со Стефаном — посылаю мысленный удар. Конечно же, ответ будет весомым Этот современник птеродактилей естественно не позволит какому-то оборотню сопляку так вот запросто долбить по собственным мозгам. Думаю, сейчас он учинит скорую и жестокую расправу. Но другого выхода у меня нет — отвлеку Кранца, он ослабит контроль над тварью, а та, лишившись «перста указующего» поубавит агрессивности. По крайней мере я на это надеюсь. В противном случае — мне конец. Нет, в физическом смысле, я не пострадаю, а вот что сделает колдун с моими мозгами… Ух, даже думать не хочется.

Я концентрируюсь в ожидании возмездия за собственную дерзость. И… И… И ничего не происходит. Старикашку-то я переоценил. Все силы Кранца идут на подчинение Химеры и на мою блокировку. Мой удар он пропускает, мало того — мне удаётся позаимствовать часть его Силы. Теперь уж я точно обращусь.

Я замираю, в предвестии лёгкого покалывания по всему телу, ставшей уже привычной боли в суставах и медного привкуса во рту — всего, что сопровождает обращение, но ничего не происходит. Я по-прежнему человек. Проклятие! Почему осечка?! Это какой-то особый вид импотенции?! Очень во время!

Неожиданно я слышу хриплый смех, а потом незнакомый голос произносит.

— Припёрло, голубчик?!

Я смотрю на Кранца. Нет, это явно ни его проделки. Колдун едва отходит от мысленного нокдауна и пытается восстановить контроль над химерой. Так кто же говорит? Я схожу с ума? И этот трескающийся лёд и внезапно набежавшие тучи и, естественно, голос — игра больного воображения?

— Сам ты — «игра воображения»! — опять слышу я. — Фантом недоделанный!

Нет это явно не чудится. Слишком уж грубо и нахально для иллюзии.

— Ты кто?

— Дед Пихто! — передразнивает голос. — Тот, кого ты на помощь зовёшь, когда задницу припекает.

Кажется я что-то начинаю понимать.

— Ты мой Зверь?

— Иди к чёртовой бабушке, придурок. Я не твой грёбаный зверь. Я, та часть тебя, которую ты сегодня целый день дразнишь тёплой кровью и свежим мясом, а потом тычешь в морду какими-то сраными талисманами. И не называй меня зверем, правнук мартышки!

— Почему ты говоришь?

— А почему я должен молчать?

— Ладно, об этом позже. Давай-ка, быстренько разделаемся с этим козлольвом… Пока Кранц не очухался.

— Чего-то неохота… Да обиделся я на тебя сегодня.

— Неохота!? — я едва не задыхаюсь от возмущения — мало того, что колдун затащил меня в собственное сознание, натравил монстра, так он ещё и подбил к бунту моё второе «Я». — Да как ты смеешь… Ты с ума сошёл! Если тварь меня сожрёт — тебе тоже крышка. Тело-то у нас общее.

Снова хриплый смех.

— Не парься, приятель. Я шучу.

— Так давай обратимся!

— Не могу — это сознание Кранца, а значит и его правила. Он блокировал обращение.

— И что теперь.

— Отпусти меня на время. Позволь действовать самостоятельно.

— А потом? — идея дать свободу собственной звериной сущности меня настораживает.

— Если победим, станем сильнее…

— Я тебя отпущу, а ты…

— Идиот! За пределами этого катка — мы единое целое. Куда я от тебя денусь, хотя ты и полный придурок. Решайся скорее — этот выродок снова готов напасть.

— Ух! Чёрт с тобой — выходи!

Что-то происходит внутри меня и ко мне возвращаются подзабытые уже «прелести» существования в облике смертных. Я вскрикиваю от боли в сломанном ребре и тут же едва не захлёбываюсь хлынувшей из горла кровью. Способность к регенерации и выносливость покидают меня вместе с носителем сущности Зверя. Я снова человек, коему взбрело когда-то использовать шприц после любовницы-оборотня, а потом выклянчить у неё же укус для гарантии полного обращения.

Жалкие человеческие силёнки вытекают вместе с кровью, залившей грудь и подбородок. После первого своего полнолуния и сумасшедшей ночи среди лесов в облике росомахи и обществе самки альфа, я предпочёл забыть, как это больно и уязвимо — быть человеком. Сейчас, я получаю сполна.

Мне ещё хватает сил, чтобы не рухнуть, а опуститься на лёд. Химера почему-то не нападает. А, впрочем, стоит ли чудовищу тратить силы и время на полудохлый кусок мяса, жизни в котором осталось ещё на несколько вздохов. Жуткий холод в руках и ногах. Нет, уже не холод. Я просто не чувствую конечностей.

— Как тебе это удалось?! — визжит колдун. — Это невозможно!

Я открываю глаза. С трудом отрываю голову от залитого кровью снега. Странно, почему он не тает? Кровь ведь тёплая… Потом вспоминаю, что здесь всё ненастоящее, кроме, наверное, моей подступающей всё ближе кончины. Как глупо — умереть ни от серебряной пули, ни в схватке с другим альфа, а от удара хвоста созданной колдуном Химеры.

Вокруг всё плывёт, как на некачественной видеозаписи. Однако, я ещё могу различить два, сошедшихся в схватке, туманных силуэта и услышать их рычание.

— Кто тебя научил этому? — обессиленный колдун сидит неподалёку, судя по голосу и виду, состояние его тоже далеко от идеального. — Немедленно призови Другого, иначе формальный ритуал испытания превратится в убийство…

Я силюсь что-то сказать, но лишь выплёвываю на лёд ещё один сгусток крови. Несколько кровавых пузырей на губах и слабый хрип — вот всё, что у меня получается. Колдуна это по-видимому мало заботит.

— Это же всего лишь проверка, — бормочет он. — Зачем ты стал сопротивляться? Зачем отпустил Другого? Как у тебя это получилось?

Если бы я знал. Иногда у меня действительно получается нечто, о чём я и не подозреваю. Правда, потом, совершенно не ведаю как повторить удавшийся фокус. Оно и не мудрено моя альфа — Алиса — погибла, передав мне лишь основы оборотничества, опыта я набирался у самки волколаков, во-первых, совсем не альфа, а во-вторых, волки и росомахи, далеко не одно и то же. Вот и приходится до сих пор все свои умения постигать «методом научного тыка».

— Почему ты умолчал о посвящении? — продолжает бубнить Кранц. — Но ты не можешь… Ты чересчур молод…

Вот привязался. Я тут концы отдаю, а у него любопытство разыгралось. Лучше бы помог, если, конечно у самого силёнки остались.

— Постой! Кто твой альфа? Кто обратил тебя?

Я силюсь ответить, но лишь кашляю и плююсь кровью. Скорее бы уж конец — боль невыносимая.

— Не отвечай, юнец, тебе нельзя напрягаться. Я сам всё выясню.

Хоть крошечные, но силёнки у старика сохранились. Медленно, но верно, он проникает в моё сознание и начинает копаться в памяти. Я ничего не могу поделать — едва удаётся поддерживать хотя бы искру жизни в собственном беспомощном теле, какое же к чёрту сопротивление…

— Кто это?! — умудряется вскрикнуть колдун. — Кто эта курносая блондинка с карими глазами?! Отвечай!

— Алиса…, — мне удаётся выдавить имя единственного существа, к которому я был привязан и испытывал если не любовь, то, что-то похожее.

— Проклятие! Не может быть! Ты получил вирус не от укуса, а прямым попаданием в кровь! В первый раз ты обратился только через четыре месяца?

Я киваю.

— И ты не впадал в кому перед обращением, — Кранц уже не спрашивает, он утверждает. — И прекрасно всё запоминаешь. Мерзкая девчонка! Где она сейчас?!

— Заткнись! — конечно же я бессилен перед колдуном, но говорить в таком тоне об Алисе я ему не позволю. — Она погибла.

— Проклятие! Ты думаешь твоя альфа просто смазливая нимфоманка, да ещё и в придачу неглупая девушка, подхватившая где-то вирус оборотничества? Алиса!!!! Ха-ха!!! Её имя Аделаида — верховная жрица германских варваров, наложница византийских императоров, любовница Жиля де Рица и моя ученица! Она бежала из Мидина, а теперь вот передала тебе свою силу! Проклятие! Какой же я дурак! Почему не проверил всё раньше!

Тираду Повелителя Зверей обрывает жуткий вой. Вой боли и страха. Вы не поверите но я совершенно позабыл о схватке Химеры и, той части меня, что колдун назвал Другой. А посмотреть есть на что! Коренастое, коротконогое существо с головой росомахи, торсом Валуева и лапами младшего брата Кинг-Конга, сдавило Химеру в смертельных объятиях. Чудовище воет, змеиный хвост хлещет по спине и ногам Другого, но тот словно сделан из камня, и ударов просто не замечает. Создание Кранца колотит острыми копытами по мощной груди, щёлкает клыками, но Другой лишь сильнее прижимает чудовище к себе.

— Останови его, альфа! — визжит Кранц. — Немедленно останови!

Очень своевременное обращение к тому, кто уже на пороге могилы. Именно я, и именно сейчас способен прекратить схватку двух монстров. По-моему, у Кранца старческое слабоумие.

Он поглощает её! — стонет старик — Поглощает часть меня! Это не должно случиться!

Действительно, дерущиеся уже представляют из себя единое целое. Торс боксёра сливается с телом козы, львиная пасть с головой росомахи, а погремушка издав ещё несколько угрожающих звуков исчезает вместе с хвостом. Да и сама Химера исчезает, став частью Другого.

— Ты живой ещё, засранец? — по-видимому, это хамское обращение, оскаленные клыки и лающий голос — выражение приязни и даже заботы Другого обо мне, а может и о теле, в котором мы сосуществуем в реальном Мире. — Держись, я возвращаюсь.

Я ничего не успеваю ответить, как он буквально растворяется в воздухе, а через мгновение, я чувствую такой прилив силы и адреналина, что теряю сознание…

Снова резиденция колдуна в метрополитене. Анна взволнована. Экзорцист, если и испытывает какие-то чувства, то замечательно это скрывает.

— А ты уже привыкаешь уходить не прощаясь, напарник, — улыбается он, намекая на недавнее путешествие в дремучие века с Амандой.

— И заметь — не по собственной воле.

— Ну этого я не знаю… А что со сморчком?

Я смотрю на колдуна и понимаю, что и моё сломанное ребро, и пробитое лёгкое остались где-то там, в ледяной пустыне. Чувствую я себя превосходно. Лучше, чем когда-либо. Чего, не скажешь о Кранце. Конечно же, он не тот, потрёпанный старец, визжащий от страха, каким я видел его в тот момент, когда Другой (мне это определение нравится больше, чем Зверь) одолел и поглотил Химеру. Но и не тот, самоуверенный, хладнокровный и тщеславный тип, коим он предстал в начале. Похоже моя атака и пленение Химеры стоили ему дорого.

Подрагивающей рукой Повелитель Зверей берёт бокал с вином и медленно глоток за глотком поглощает тягучую рубиновую жидкость.

— Вы глупец, юноша, — произносит он наконец. — Как и та, кто сделала вас частью Племени Тьмы. Своим поступком вы только всё усложнили.

И Константин, и Анна, хотя они и не были свидетелями сцены, разыгравшейся на ледяных просторах сознания Повелителя Зверей, понимают — произошло что-то важное и дальнейшие последствия не добавляют оптимизма.

— Похоже — наше союзничество накрылось медным тазом, — экзорцист, ни к кому не обращается, а просто высказывает вслух мысли.

Я до сих пор не понимаю произошедшего. Ну, получил колдун трёпку, ну потерял часть силы… Что трагедию-то устраивать? Правда ещё настораживают собственные, малопонятные ощущения, но в этом разберёмся позже.

— Накрылось?! — восклицает колдун. — Мягко сказано! Вы только гляньте на своего приятеля!

Константин и вила снова поворачиваются в мою сторону и ведут себя так, словно я обзавёлся вторым носом. Анна закрывает рот руками, явно сдерживая крик, а у экзорциста отваливается челюсть.

— Что с твоими глазами, приятель? — наконец выдавливает он.

Отличный вопрос! А почему бы не поинтересоваться, что с моим желудком?! Или с лёгкими?! Как я могу это видеть?!

— А что у меня с глазами? — я едва сдерживаю раздражение.

Константин морщится и качает головой, а вила, так и не уняв дрожи в руках, протягивает мне пудреницу. Я открываю этот необходимый, каждой даме предмет, всматриваюсь в крошечное зеркальце и сам едва не ору дурным голосом от страха.

Что это?! Галлюцинация?! Морок?! Колдовство?! Вместо своих глаз, я вижу нечто ужасное! Белки неестественно густого вишнёвого цвета, а зрачки, по-кошачьи сузились и стали абсолютно чёрными, без всяких признаков радужной оболочки. Такой мерзости я никогда не видел ни у людей, ни у тех кто ими притворяется. Эти зенки больше подходят какой-нибудь рептилии или чудовищу из видений Лавкрафта.

— Получая многое, приходиться и чего-то лишиться, — усмехается колдун. — Привыкай, юноша, к новым возможностям и к новому облику.

Я не отвечаю, мой взор прикован к кровавоглазому чудовищу в крошечном зеркальце. Да, это лицо мне знакомо, знакомо с детства. Оно моё. Но это и личина отвратительного, пугающего и отталкивающего монстра. Он мне противен. Я в ужасе перед ним. Я чувствую его мощь и кровожадность. Я его ненавижу. И виной тому два багровых шарика, звавшиеся когда-то моими глазами. Что же должны испытывать остальные, взглянув на моё обновлённое лицо! Я жажду убить Кранца! Это его работа! Но я никак не могу оторвать взгляд от зеркальца.

— Это ты сделал с ним, старик? — голос Константина тих и спокоен, но в нём есть нечто, заставляющее колдуна подавиться собственным смешком.

— Он сам сделал это с собой, — оправдывается Повелитель Зверей, — когда выкрал шприц у беспутной альфа и напрямую ввёл себе вирус. Он не впадал в кому, не обратился в первое полнолуние, не терял память. Он просто через четыре месяца обрёл возможность принимать облик зверя.

— Именно через четыре? — уточняет Анна.

— Срок беременности у росомахи, — отмахивается колдун. — Его и оборотнем-то нельзя назвать всерьёз. И человеком он уже не остался. Он жил не подозревая о своих силах. Вернее они спали, а я их невольно разбудил. Ещё и подарил новые.

— И что?

— А вот что! Юноша, оторвись от зеркала и протяни руку.

Я машинально протягиваю ладонь. Кранц кладёт туда что-то. Я слышу удивлённый возглас Анны и опускаю свои проклятые глаза. Чёрт! У меня на ладони лежит серебряный крест! Кожа не плавится! Плоть не отзывается жуткой болью! Серебро на меня больше не действует! По инерции я отбрасываю крест и снова смотрю на ладонь. Ни следа ожога!

— Фантастика, — слышу я голос Константина.

— Катастрофа, — вторит ему колдун. — Наверное, Стефан, думается мне, обо всём догадывался заранее и устроил это представление с заговорами и предательством моих компаньонов. Он слишком хорошо знает мою приверженность традициям. И вот я собственноручно создаю для него идеального воина. Теперь князь практически непобедим. Но он просчитался. Это существо, пока ещё оно не умеет управляться с обретённым даром, уязвимо. Сейчас это ещё возможно, и я переправлю его в Мидин. Подобная сила не должна оставаться без контроля Старейшин.

Вот тут-то я понимаю, что речь идёт обо мне. Кранц (а до этого вероятно и Стефан) уже всё за меня решили и теперь главная дилемма — кем я стану — игрушкой кровососа с наполеоновскими амбициями или пленником дряхлых нелюдей из Города Монстров? Чёрта с два! Как говаривал Ильич — мы пойдём своим путём. И сейчас, я как никогда солидарен с классиком марксизма!

Я отбрасываю пудреницу — чёрт с ними, с новыми глазами — видят, и уже хорошо, поворачиваюсь к Повелителю Зверей и вытягиваю средний палец.

— А вот это видел!

Ох уж это моё проклятое голливудское позёрство сколько кулаков или лезвий из-за него пропущено! Сколько обещаний дано наносить первый удар, а не играть героя боевика. Нет — в сотый раз на те же грабли! Колдун же, практично опустив прелюдию, сложил пальцы в замысловатый знак — и вот уже я не более, чем обычная куколка — ни вздохнуть, ни двинуться. Нет, кончиком пальца ещё дёрнуть можно, или носом шмыгнуть, но на этом всё.

Древний идиот — он забыл о моих тылах! Забыл, как Другой, там, в его ледяном сознании пришёл мне на помощь. Забыл о моём напарнике Константине. Вековой склероз!

Действительно, экзорцист вплотную подходит к Кранцу.

— Ты никуда, никого не переправишь.

— Это не обсуждается, — колдун отмахивается, словно от назойливой мухи. — Он опасен для Племени Тьмы.

— Послушай, — начинает Константин.

— Нет это ты послушай, — вроде бы не особо громкий голос Повелителя отражается от кафеля и бьёт по мозгам. — У тебя два выхода: либо последовать со мной и предстать перед Судом за бегство и службу жрецам плотника из Назарета, либо убраться вместе с девчонкой. Она мне, кстати, без нужды, а потому подлежит уничтожению. Выбирай!

— А если…

— Никаких если!

Константин опускает голову. Проклятие! Чего он медлит?! Самое время разнести старикашку в пух и прах.

— А моё бегство, — голос экзорциста тих и слегка подрагивает, — и сотрудничество с церковью…

— Простят ли тебя? — хохочет колдун. — О твоём бегстве давно забыли, а вот дружба со жрецами плотника… Ты сам это выбрал! Сам решил помогать нашим заклятым врагам.

— Неужели…

— Всё! Иди пока я не передумал!

Чёрт возьми! Что за бессовестный торг! Торг моей свободой! А Константин-то! Нет, никому нельзя верить! Ублюдки! Я пытаюсь призвать Другого, но и ток куда-то пропал. Возможно отлёживается после схватки, а возможно… Ему-то на руку попасть в Город Монстров! К себе подобным! Предатели! Кругом предатели! Если бы мог, я бы взвыл от досады!

— Извини, напарник.

Константин так и не смотрит в мою сторону и с видом побитой собаки направляется к выходу. По дороге берёт за руку вилу, та слабо сопротивляется (и за это спасибо), но после пары слов, произнесённых экзорцистом вполголоса отправляется за ним.

Всё! Мне крышка!

— Да, старик, — Константин поворачивается у самого входа.

— Никакого торга, Убийца!

— Да я о другом. Личный вопрос.

— Спрашивай.

— Ты говорил, что очень стар?

— Старше, чем ты думаешь.

— А правда ли, что один из апостолов того самого плотника, Андрей кажется, бывал в этих местах?

— Правда. Зачем тебе это?

— Из интереса. А правда, что следов его пребывания не сохранилось?

— Правда.

— Чёрта с два! Те самые жрецы сохранила его посох и обратили в оружие!

— Не…

Кранц не успевает закончить. Из рукава экзорциста появляется крошечный дротик, он ловко перехватывает его двумя пальцами, и я едва замечаю сам момент броска. Глаз колдуна вздувается перезрелой сливой. Мне даже чудится, что я слышу хлопок, когда он лопается. По морщинистому лицу растекается вязкая жидкость цвета чернил. В оставшемся глазу удивление сменяется дикой яростью. Повелитель Зверей открывает рот.

— Не дай ему позвать огра! — вопит Константин.

Если это ко мне, то он явно забыл о… Проклятие! Я снова свободен! По-видимому, сейчас все силы колдуна направлены на спасение собственной шкуры, а не на устранение пресловутой опасности. Я бросаюсь на него. Занемевшие от бездействия суставы отзываются болью. Мне плевать! Не время обращать внимания на мелочи. Если в комнатёнку ворвётся двухметровый людоед, даже я со своими новыми способностями (с коими пока толком и управляться не умею) окажусь бессильным.

Одной рукой я хватаю Кранца за глотку, другой зажимаю рот. Острые зубы впиваются в ладонь, терзают её. Как же больно! Ничего! Это не сломанное ребро в лёгком и не недавнее ощущение спеленатого младенца. Ради благого дела можно и потерпеть.

— Осторожно убирай ладонь.

Константин уже рядом. В его руках крошечная серебряная бутылочка. О содержимом я догадываюсь. Святая вода. Если уж в арсенале экзорциста оказался дротик из посоха апостола Андрея, то святая вода есть само собой. И, наверняка, не из какого-нибудь новостроя с «перекрасившимся» и отпустившим бороду бывшим комсоргом, а из настоящего, не тронутого соблазнами, медвежьего угла, освящённая теми, кто ещё помнит, почему, собственно, их Спаситель оказался на кресте.

Я осторожно убираю руку. Серебра я уже не боюсь, но вид его неприятен. Привычка. Если кого-то в детстве поили рыбьим жиром, его всю жизнь будет воротить при виде мерзкого пузырёчка с этикеткой. И очень бы не хотелось, чтобы на кожу попали капли освящённой жидкости. Возможно, ничего и не произойдёт, но к этому ещё надо привыкнуть.

Кранц делает глубокий вздох, чтобы позвать на помощь, а может, и произнести заклятие, но в это мгновение, Константин выплёскивает в раскрытую пасть содержимое бутылочки.

Немая сцена, а потом начинается…

Глотка колдуна сперва издаёт хрип, бульканье, а потом оттуда вырывается мощный фонтан всё той же чернильной слизи. Он бьёт с такой силой, что достигает потолка, оставляя там кляксы, напоминающие гигантских амёб. Одежда Повелителя расходится по швам и мы видим торс чудовища, что недавно ввергло нас в шок. Кожа лопается обнажая куски чёрной словно уголь плоти. Вздувшееся брюхо лопается, исторгая на пол дымящиеся внутренности и клубок бледно-розовых извивающихся червей.

Константин хладнокровно давит мерзких тварей и вырывает дротик из глазницы. С Кранцем покончено!

Мы слышим короткий вскрик, глухой удар и шлепок о соседнюю стену. Проклятие! В пылу борьбы мы забыли про Эллиоса. Полные дурных предчувствий мы оборачиваемся к выходу, и…

И ничего не понимаем. Фейри распластался в дальнем углу, а вила застывши в дверях смущённо потирает кулачок.

— Во время учёбы, я посещала курсы самообороны, — сообщает она и улыбается.

Поразительная девушка — два института, боевые приёмы смертных! И зачем всё это? При наших-то знаниях и возможностях. Не понимаю.

— И закончила с отличием, — подводит итог Константин.

— Как и всё остальное, — в разговорах с экзорцистом, Анна всегда оставляет последнее слово за собой.

Из угла раздаётся стон. Приходит в себя фейри. Подрагивают пушистые ресницы. Почти прозрачные веки приподнимаются… И всё! Взгляд этих бирюзовых глаз хоронит всю мою воинственность. Я не могу поднять руку на существо с глазами провинившегося спаниеля.

— А что со мной? — Эллиос обращается лично ко мне.

Я чувствую, какого труда ему стоит смотреть в то, чем обратились мои глаза, однако взгляда он не отрывает. На меня накатывает ещё одна волна сентиментальности. Я готов уже отпустить слугу Кранца на все четыре стороны.

— Ничего личного, дружище, — слышу я голос Константина.

Экзорцист наклоняется и достаёт из-за брючины короткоствольный, похожий на бульдога, двухзарядный пистолет. Чёрт возьми, есть ли деталь одежды, под которой у экзорциста не припрятано оружие?!

— Ты просто завёл дружбу не с теми парнями и оказался не в том месте, — добавляет он и тут же спускает курок.

Грохочет двойной выстрел. Анна вскрикивает. Для народа Притворщиков свинец и железо то же самое, что серебро для оборотней и вампиров. Голова Эллиоса разлетается, но нет ни крови, ни мозгов, ни осколков черепа. В воздухе кружат багровые листья клёна. Тело фейри так же обращается в ворох осенней листвы и увядших цветов.

— Можете считать меня бездушным ублюдком, — Константин методично давит разбегающихся крыс. — Беспринципным убийцей, но я никогда не оставляю за спиной даже намёка на опасность, не то что живого противника.

Впрочем, сейчас, со смертью Притворщика вся моя сентиментальность и жалостливость куда-то испарились, и я понимаю целесообразность поступка экзорциста. Я даже благодарен ему, что он взял всё это на себя.

* * *

Митька поджидал нас в метрах ста от двери. Он деликатно кивнул и застыл в ожидании приглашения.

— Возьми-ка.

Константин протягивал мне тёмные очки. Экзорцист всё больше напоминал мне персонажа из какого-то давно виденного мультика — у того в саквояже всегда находились необходимы на любой случай жизни вещи. Забавно.

— И, вообще, надо поменьше говорить о произошедшем. Только самое необходимое.

Я надел очки. Видеть, как ни странно, хуже не стал. Ещё одна способность. Хотя бы один свободный денёк, чтобы разобраться, что во мне столько времени хранилось от Алисы, и чего я нахватался от Кранца.

— Сходили на встречу, — хихикнула Анна и через мгновение разразилась смехом.

Похоже всё пережитое теперь выливалось в банальную истерику. Немудрено. Если нам с экзорцистом удалось выплеснуть переизбыток адреналина в схватке, то девушка всё держала в себе. Теперь пришло время расплаты. Сперва, я хотел прервать истерику обычным и простым способом, но, памятуя о боевых навыках вилы, предпочёл попридержать руки. Только потасовки нам сейчас не хватает.

— Проглоти это, — Константин протянул вилле зеленоватую горошину.

Анна отпрянула, словно ей под нос сунули гадюку.

— Не приближайся ко мне! Не смей!

Константин пожал плечами и отошёл.

— Этого и следовало ожидать. Может у тебя возьмёт.

— А что там?

— Ничего особенного, вытяжки из трав — валериана, пустырник, мелиса, ещё что-то… Очень хорошо успокаивает.

Раньше я думал, что у нас с Анной неплохие отношения. Даже что-то вроде личной симпатии. Но сейчас вила отказывалась от снадобья, словно я предлагал ей глоток святой воды или церковную облатку. Впрочем со времени нашей встречи много чего произошло — мы узнали друг друга с разных сторон. Не сомневаюсь, что Константин для неё теперь безжалостный, подлый убийца, не брезгующий нападать на безоружных и бить со спины, а я… Я красноглазый монстр неизвестной породы и с неизученными способностями. Ещё, в свете последних событий, у меня не осталось и тени приятельских чувств по отношению к Стефану, и я этого не скрываю. Немудрено, что девушка отказывается от лекарства.

С другой стороны, мы оказались втянутыми в игру нескольких искусных гроссмейстеров, а потому, не обладая и зачатками шахматных навыков, нам остаётся единственная тактика — треснуть соперника по башке шахматной доской и собирать плоды победы, пока он приходит в себя. Иначе нечего думать даже о ничьей.

Не знаю уж какими уговорами (возможно, во мне дремлет великий педагог), но мне удалось всучить девушке снадобье. Ещё больше меня поразила реакция вилы. На губах Анны появилась хитроватая улыбка, она подмигнула сперва мне, потом экзорцисту.

— Некроманта мы когда убивать пойдём?

По чести говоря, подобная перемена беспокоила.

— Там точно только успокоительные травки? — шепнул я экзорцисту.

— Ну ещё немного семян конопли и мускатный орех, — сознался тот. — Сейчас ей это только на пользу.

Я лишь мысленно развёл руками. Никогда не доверял наркоте, даже старым испытанным сушёным мухоморам, что уж говорить завезённой с Востока гадости. Впрочем, памятуя о способе, коим я превратился в оборотня, мне стоило попридержать замечания при себе. Всё же Константин пытается использовать дурман во благо, а я ради авантюры, что привела к моему теперешнему непонятному состоянию.

Митька, решив, что, по-видимому, выдержал достаточную пузу вежливости, направился к нам.

— Поговорили? — сверкнул он зубами.

— Поговорили, — вернул улыбку Константин. — И передай Ратусу — у него больше никаких обязательств перед Кранцем.

— Почему?

— Так нет больше Кранца.

— Так вы его…

— Пришлёпнули.

Митька застыл с открытым ртом. Анна не ко времени захихикала. Экзорцист, как всегда достал сигарету. Обязанность как-то мотивировать наш поступок и даже доказать его необходимость легла на меня.

— Ты вот что, дружище, — начал я. — Не волнуйся особо. Кто такой Кранц? Чужак. Нахальный пришелец. К тому же и напал он первым. Так что получил по заслугам.

— Но он — Повелитель Зверей. Из Мидина.

— К чёрту Мидин. Мы теперь тоже кое-что умеем.

Я намеренно снял очки и глянул на парня. Митька охнул и отошёл, нет, отпрыгнул на пару шагов.

— Я забрал у него почти всю силу, — очки вернулись на переносицу. — И теперь эти старцы хорошо подумают, прежде чем со мной связаться. Со мной и моими союзниками. Об этом я и хочу поговорить с Ратусом.

Мысль заполучить крысиного короля как союзника в предстоящей схватке с третьим посланцем и выяснении отношений со Стефаном посетила меня неожиданно, но показалась весьма удачной.

* * *

— А чудовище-то ещё здесь! — вспомнил Митька, едва мы прошли шагов десять.

Действительно, шастающего в тёмных лабиринтах огра не назовёшь добрым соседом, да и встреча с ним не особо желанна, но не поворачивать же назад. К тому же я надеялся на открывшиеся и приобретённые недавно способности. Мы продолжили путь.

Похоже лимит везения мы на сегодня исчерпали, либо госпожа удача решила на время взять тайм-аут. Мы наткнулись на великана за следующим поворотом. Огр не терял времени даром. Он выследил в подземных лабиринтах бомжа и сейчас, смачно чавкая, пожирал ногу бедняги. Свободной рукой монстр с видом исследователя вытягивал из разорванного живота гирлянды кишок.

— Хозяин? — рыкнуло чудовище, увидев нас.

Безобразный лоб пошёл морщинами, а в заплывших глазёнках мелькнула едва заметная тень разума. По-видимому у Кранца и его питомца существовала какая-то телепатическая связь, и сейчас огр усиленно пытался получить по этой оборванной ниточке приказ о дальнейших действиях.

— Хозяин! — взревел он осознав, что отсутствие связи ни что иное как смерть колдуна.

Монстр в ярости грохнул гигантскими кулачищами о каменный пол, при этом раздавив голову жертвы, словно гнилой арбуз, вскочил на кривые ноги и с поразительным проворством кинулся на нас.

Митька вжался в стену. Анна завизжала. Константин безуспешно выстрелил. Гора мышц неотвратимо двигалась на нас, неся смерть.

Я кинулся в атаку. С таким же успехом я мог бросаться на бетонную стену. Очки слетели. А всё тело отозвалось болью — ещё не заросли раны от схватки с химерой. И всё же мне удалось затормозить чудовище.

— Бегите! — завопил я, пытаясь добраться до глотки огра. — За помощью!

Монстр отмахнулся от меня словно от назойливой мухи, но я снова и снова бросался вперёд, царапая и кусая дублёную кожу. Ох, знать бы, как использовать вновь обретённую силу.

И всё же я достал огра. Забыв об остальных, он сгрёб меня в охапку и с рёвом разинул пасть, в которую без труда вошла бы моя голова. Я зажмурился и перестал дышать. Зажмурился от страха, а вот дышать не мог из-за зловония из пасти каннибала. Снова рёв и волна невыносимой вони. Но хватка монстра слабеет. С двухметровой высоты я грохаюсь на каменный пол и открываю глаза.

Огр навис надо мной. Пасть его оскалена, с губ слетают клочья жёлтой пены. Взгляд остекленел. Такой взгляд бывает у мертвецов. Я едва успеваю увернуться от рухнувшей на пол туши.

Из тёмного угла выползает крупная чёрная змея с жёлтыми глазами. Она причудливо выгибается. Хватает себя зубами за хвост и вмиг оборачивается потрясающей красоты женщиной.

— Я Чернава — королева нагов, — сообщает она мне и моим потрясённым спутникам. — Мы слышали, вы ввязались в серьёзную драку и вам нужна помощь?

Я молчу, околдованный как внезапным появлением королевы, так и её мраморной кожей, янтарными глазами, чёрными волнами густых волос. За моей спиной тоже мёртвая тишина.

Первой, естественно, пришла в себя Анна.

— Я слышала, что люди-змеи держатся в стороне ото всех. Почему ты пришла с помощью.

— Наги, — поправила её Чернава. — Наш народ зовётся нагами.

— Пусть так, — это уже Константин. — Но даже наги не делают ничего за просто так. Какова цена вашей помощи?

— Я понимаю твои сомнения Убийца Демонов, и твои озёрная дева, но говорить я буду с тем, кому скоро суждено стать первым из нас.

Чёрт возьми! Это она про меня что ли? Только ещё мне не хватало кресла председателя корпорации монстров. Никогда не понимал особей зацикленных на карьере. Готовых на всё, чтобы занять ступеньку повыше остальных. По-моему, хлопотное это дело, неблагодарное и связывающее по рукам и ногам. И вот, как говорится, приехали — королева нагов пророчит мне стать лидером остальных. Спасибо, вам, огромное! С кисточкой! Но я бы лучше как-нибудь сам по себе, в сторонке. Очень уж вся эта ваша возня достала.

— Я имею в виду не положение и должность, — Чернава словно (а может и на самом деле) прочитала мои мысли. — Я говорю о силе, знаниях и возможностях.

Ух, отлегло от сердца! Только бы ещё научиться всем этим добром пользоваться, а то чувствуешь себя неандертальцем с АК в лапах. Пока разберёшься куда нажать, либо уже по морде получишь, либо, вообще, сам себя покалечишь. Вот такие пироги!

— Ну, с первым вы погорячились, ваше величество, — произнёс я вслух. — Хотя на место в тройке лидеров я согласен, — пошутил, конечно неуклюже, вряд ли повелительнице древнейшей расы оборотней интересна спортивная терминология. — Но я повторю вопрос моих друзей — чем обязаны вашей помощи?

— Можешь мне не верить, — улыбнулась Чернава, — время всё расставит по местам. А насчёт помощи? Всё очень просто. Вы помогли избавиться моему народу от рабства, и мы не хотим снова потерять свободу.

— От рабства? — удивилась Анна. — Насколько я знаю…

— Ты очень много знаешь, девочка, — по-моему, весь свой яд королева нагов сейчас добавила в голос. — Но есть вещи известные только посвящённым. Много лет назад, Кранц, обманом подчинил нас. И вот теперь, я не хочу, чтобы на его место пришёл Стефан или ещё кто-то, а потому и помогаю вам.

— Ясно, — во рту у Константина нет сигареты — неслыханное дело. — А как ты узнала о его смерти?

— Я была здесь по его приказу и через телепатическую связь слышала весь ваш разговор. Если бы вы отказались или решили бы связаться со Стефаном, я должна была в темноте укусить каждого из вас. Хотя мне этого и не хотелось. Но теперь я могу делать что хочу, и благодарность моя будет незамедлительной.

Я не успел опомниться, как тонкие руки обвили мою шею, а мягкие губы коснулись моих. За спиной я услышал ироничный смешок Анны и удивлённый выдох экзорциста.

А вот язык у королевы нагов оказался слегка раздвоенным. На самом кончике.

* * *

Я подобрал упавшие во время схватки с огром очки. К счастью, они не пострадали. Чернава, обратившись, ускользнула в темноту, пообещав встретить нас уже у Ратуса. Мотивов её поступка (поцелуй, а не предложение помощи) я совершенно не понимал. Зато прекрасно чувствовал обжигающе-презрительный взгляд Анны. Блин, какие же все девчонки собственницы. Можно подумать мы с вилой знакомы уже не один месяц и состоим в серьёзных отношениях. А даже если и так. Подумаешь — один поцелуй! И не от кого-нибудь, а от королевы нагов. Впрочем, пора приостанавливать эту чехарду с противоположенным полом. Природная склонность этих существ к интригам, могут завести в такую ловушку, из коей будет не так легко выпутаться, как, например, из гроссмейстерских пазлов Стефана.

Митька занял место проводника, Анна демонстративно шла рядом с ним. Я приотстал, раздумывая, что буду делать после расправы над оставшимися посланниками и разговора со Стефаном. Работать на князя я больше не собирался.

— Так-так, напарник, — тон у Константина был уж чересчур шутливым, что настораживало, — колдунов гасим вместе, а целуешься ты один.

Проклятие! И этот туда же! Разве я виноват, что по законам какой-то своей логики девчонки прежде всего обращают внимание на вратарей и нападающих в футбольной команде, либо на вокалиста в группе. Сейчас, по непонятной прихоти, роль фронтмена выпала мне. Повеситься теперь что ли теперь?! Одни ревнуют, другие, пусть и не всерьёз, завидуют. Вот только никто не хочет вспомнить, что чаще всего такие вот фронтмены заканчивают жизнь в полном одиночестве, пьют горькую и напропалую клянут несправедливый, жестокий, паскудный мир.

— Ну и целовался бы себе! — огрызнулся я. — Чего стоял в сторонке?

— Упаси Бог! Я без того потратил десять лет жизни на двух гадюк в женском обличии. Не хватало ещё со змеиной королевой связаться. Знаешь, напарник, по мне лучшая женщина это та, что уходит утром и не слишком часто о себе напоминает.

— Ты таких знаешь?

— Знал бы — женился бы в третий раз.

Больше мы не о чём не говорили — не хотелось, да и комната Ратуса уже была недалеко.

Ратус встретил нас всё той же слепящей улыбкой.

— Знаю, обо всём знаю. Восхищён.

Проклятие, похоже уже всё подземелье наслышано о наших похождениях. Ещё немного и уже приятели Кранца придут сами рассчитаться за смерть компаньона.

— Надеюсь весь город не болтает о случившемся, — озвучил мои мысли Константин.

— Что вы, друзья мои! О смерти Повелителя Зверей знает лишь клан крыс и клан нагов. И я, как и Чернава, готов предложить вам помощь своих людей. Мы не хотим ни абсолютной власти Стефана, ни влияния Мидина. Нам нужна свобода.

— Чтобы заключать сделки, — съязвила Анна.

— И сделки тоже, — Ратус ни капли не смутился. — А что в этом постыдного?

— Тебя никто и не стыдит, хвостатый мошенник, — мы не заметили, как из тёмного угла лентой скользнула чёрная змея и тут же обратилась женщиной в потрясающем, переливающимся всеми цветами радуги платье. — Каждый пользуется свободой по своему усмотрению.

— Ты как всегда непредсказуема и как всегда прекрасна, королева, — Ратус буквально пожирал глазами каждый изгиб её тела. — Я счастлив, что твой народ свободен и вы решили присоединиться к нам.

Чернава рассмеялась низким голосом.

— Брось, Ратус. Я же слышала, как ты приветствовал моего бывшего хозяина. И если бы он оказался сильнее, ты бы предложил помощь ему, а не нам.

Мы с Константином переглянулись. Монархи ненавязчиво, неторопливо занимались узурпацией последующих действий. Ещё немного и нашей команде останется лишь роль послушных исполнителей в честолюбивых планах предводителей двух кланов. А уж потом и прекрасная Чернава, и хитроумный Ратус не преминут воспользоваться плодами наших побед или поражении. Как получится.

— Так, ребята, — вмешался экзорцист. — По-моему вы помощь предлагали? Или я ослышался? Нет? Тогда никто ни к кому не присоединялся, а просто, наша команда, подумав, принимает ваши услуги.

Ратус и Чернава недовольно посмотрели на Константина. Тот без особого ущерба выдержал монаршьи взгляды. Моя ухмылка и чересчур любезная улыбка Анны подтвердили, что пусть и на время, но королю крыс и королеве нагов придётся побыть вторыми номерами.

— Ну если всё всем ясно, — продолжил Константин. — Обсудим план действий. Времени в обрез.

* * *

Обсуждение свелось к беззлобной (но утомительной для непосвящённых в произошедшие за минувшие века недоразумениях между главами кланов) перепалке. Ратус и Чернава соревновались в остроумии подпуская друг другу шпильки. Анна, вообще, самоустранилась, ограничив участие кивками и пожиманием плеч. Её заметно тяготило присутствие королевы нагов, а так же обращение Ратуса. Крысиный вожак время от времени вспоминал об избранном им для себя образе опереточного гангстера и в эти минуты обращался к вилле не иначе, как «детка», «малышка» или «красотка». Со стороны это выглядело забавно, но Анна почему-то сердилась.

По сути дела, весь план составили мы с Константином, не в коем случае не претендую на роль великого стратега, но когда остальные, мягко говоря, заняты ерундой, надо кому-то подумать и об истинной цели обсуждения.

Во-первых, мы решили, что неплохо бы узнать места нахождения убежищ посланников и контролировать их передвижение к месту ритуала.

— Мои люди найдут и выследят их, — Ратус торжествующе смотрел на Чернаву. — Не пройдёт и десяти минут.

Он что-то шепнул чернявому приятелю. Тот вышел из комнаты.

— Их уже ищут, — сообщил вожак крыс, в который раз удостоив присутствующих лицезрением золотых коронок.

Вторая наша задумка казалась куда более сложной, наверное, даже невыполнимой. Было бы идеально расправится с каждым из мидинцев поодиночке, до того, как они объединят силы и способности. Но для этого нашей группе нужно разделиться, а это чистой воды авантюра. Говоря точнее, самоубийство.

— Корнелий всего лишь человек, — вмешалась Чернава. — Как только Ратус найдёт его берлогу, я отправлюсь туда с моими гвардейцами. Несколько укусов и мгновенная смерть.

— А можно всего лишь паралич? — я поверил, что удача вновь возвращается к нам.

— Зачем паралич? — удивилась королева нагов.

— Хочу поставить его нос к носу со Стефаном.

— Восхитительная идея. Я предоставлю его тебе беспомощнее младенца.

— А я… Я…, — Ратус никак не мог смириться, что его соперница примет личное участие в предстоящей схватке. — Я отправлю с вами Коловрата, — в последний момент он всё же решил, что рисковать головой в схватке — дело не слишком достойное для главы клана, а вот телохранитель-скинхед, может явиться вполне равнозначной заменой.

Чернава произнесла несколько слов на шипяще-певучем наречии и из-под шкафа явилась золотистая треугольная головка. Чёрный раздвоенный язычок запорхал в воздухе, изучая обстановку. Через мгновение перед нами стояла юная и золотоволосая копия самой королевы.

— С вами пойдёт Сигма — моя старшая дочь. Она так же стремительна и смертоносна, как и я.

Дочь? Я едва сдержался от неуместного вопроса. Действительно — наги — единственные из оборотней способные стать родителями. Они откладывают яйца, а следовательно избавлены от проклятия мертворождения довлеющее над самками нашей расы.

— Привет, — девушка улыбнулась и протянула руку Анне. Да, кое в чём она похитрее мамаши.

* * *

Крысолюди без особого труда выследили Корнелия. Выросший в суровых (не думаю, что Мидине приветствуются бесполезные роскошь и шик, так необходимые людям) условиях, он поселился в самой дорогой гостинице и ежедневно с головой погружался в мир развлечений и удовольствий доступных смертным. Чернава и её бойцы пробрались в номер бокора и теперь дожидались сигнала, чтобы нейтрализовать противника.

А вот Люциус словно сквозь землю провалился. Сотни подопечных Ратуса в человеческом и обращённом состоянии сновали по городу в поисках некроманта, но того и след простыл. Времени до начала ритуала, где мы, якобы должны совершить подвиг и, либо умереть, подняв престиж Стефана, либо выжить и превратить его клан в один из сильнейших, оставалось всё меньше. Люциуса мы ещё не нашли, что делать с Корнелием ещё не решили.

Константин курил сигарету за сигаретой и пил чай, заваривая одновременно по два-три пакетика. Анна после ухода Чернавы всецело завладела вниманием крысиного вожака. Сперва, значительно улучшила его манеры и речь, а потом вынудила притащить ноутбук, да ещё и с выходом в Интернет. После этого Ратус был моментально забыт — вила и Сигма всецело переключились на компьютер, что-то выискивая во всемирноой «паутине». Попытки горе-мафиози обратить на себя внимание остались без внимания. Он пробовал заговорить со мной или Константином. Экзорцист, когда не горел желанием перекинуться словом-другим, становился на редкость нелюбезным собеседником. Я же только-только наладил контакт с Другим и пытался выяснить наши с ним теперешние возможности. Засранец вёл себя примерзко — врал, недоговаривал и открыто издевался. Скорее всего, мстил за те времена, когда я его считал обычным зверем и держал в черном теле. Так что, мне тоже было не до болтовни. Ратус сделал отчаянную попытку разговорить Коловрата. Но, судя по всему, при всех достоинствах, скинхед не был мастером вести светские беседы, а потому сейчас король крыс зло мерил шагами комнату, курил дорогие сигареты и время от времени выслушивал неутешительные донесения своих поисковиков.

— Всё, — Константин решительно затушил сигарету. — Дальше ждать бессмысленно. Выдвигаемся к месту ритуала.

— Что делать королеве? — поинтересовалась Сигма.

— Корнелия пока не трогать. Если он не придёт — Люциус заподозрит неладное. Пусть следуют за бокором и ждут сигнала.

— Есть! — от вопля Анны вздрогнули все, даже Коловрат, а золотые зубы Ратуса напрочь откусили фильтр сигареты. — Сигмочка, мы с тобой угадали!

Сигмочка… Хм, быстро же сдружились. Хотя, вила — девушка дружелюбная, если её принимают первым номером и не делают попыток проверить созданную ей реальность на прочность. Особенно объекты одного с ней пола. Так а что же они нашли?

То же самое спросил и Ратус. Причём тон его выражал, что он вряд ли ждёт пользы от находки Анны и принцессы нагов, а спрашивает от нечего делать. Сигма открыла было рот для объяснений, но вила жестом попросила о молчании.

— Ну как? — спросила она, подойдя к склонившемуся над компьютером Константину.

— Шанс, — ответил экзорцист, — но очень маленький.

Что же они, чёрт возьми, там нашли?! Я предложил Другому заткнуться и присоединился к людям у монитора. Там на непроглядно чёрном фоне, обрамлённом языками красного пламени, недвусмысленно раскинулась голая красотка. Слишком уж стилизованная, чтобы быть настоящей. Шикарные волосы намерено уложены так, чтобы подчеркнуть округлые плечи и большую грудь. Глаза подёрнуты поволокой похоти. Алые пухлые губы приоткрыты настолько, чтобы показать белоснежные ровные зубы и кончик языка. Ноги вызывающе раздвинуты, демонстрируя аккуратную полоску волос на лобке, достаточную, чтобы потенциальный партнёр не чувствовал себя педофилом. И наконец соблазняюще приоткрывшаяся розовая плоть не оставляет…

— Чёрт!

Присмотревшись, я заметил, что влагалище красотки усеяно мелкими, но судя по виду весьма острыми зубами.

— Вот-вот, — отреагировала на мой возглас Анна. — Посмотри ещё и на название. Наверняка не заметил пока девчонку разглядывал.

Последнюю шпильку я пропустил мимо ушей и глянул на пылающие алые буквы вверху экрана.

Суккуб.

Для тех кто ценит, желает, понимает и не боится.

Ещё ниже несколько строчек латинским шрифтом, телефон и адрес страницы.

— Ссылка не работает, — предупредила Сигма. — Вернее там требуют пароль полученный по телефону.

— Язык какой-то странный, — заметил я, силясь отыскать в нижних строчках что-либо знакомое из школьной программы по английскому языку.

— Латынь, — ответил Константин. — Цитата из договора. Но не с дьяволом, а с Лилит — королевой суккубов. Жена Люциуса — суккуб. Если верить Кранцу.

— Ерунда это всё, парни, — Ратус скептически поморщился. — Обычный порносайт с дорогими шлюхами. Да и девка не живая, а нарисованная Смотрите, — он уже набирал по мобильнику мерцающий на экране номер.

Телефон у Ратуса был, естественно, самый дорогой и самый навороченный — потому, на каждое нажатие отзывался мерзким писком, а при соединении издал попсовый мотивчик. Крысиный вожак сверкнул улыбкой и прижал трубку к уху.

— Привет, детка! Да! Что? Что?! Не понимаю! Что?! Я ничего не понимаю! Вот сучка! Трубку повесила! — сейчас он очень походил на обиженного ребёнка. Я едва сдержал смех.

— Что случилось? — поинтересовался Константин.

— Да ничего! Сперва эта шлюха поздоровалась. Спросила готов ли я ступить в мир опасного и запретного. А потом понесла что-то на тарабарском языке. Я ни слова не понял. Говорю же, полная подстава…

— Не думаю, — экзорцист уже набирал номер на своей трубке. — Салве! — произнёс он, и далее, в течении минут трёх-четырёх мы слушали поток никому неизвестных слов. — Ад абвентум, — закончил Константин и повернулся к нам.

— И что это было? — Анна постукивала ногтём по пластиковой поверхности стола.

— Латынь, — пожал плечами Константин. — Правда, не очень хорошая, но там тоже сидит не Цицерон, потому мы друг друга неплохо поняли. Кстати, замечательный способ отсеивать случайных посетителей и вербовать тех, кто по-настоящему интересуется магией. Вводите пароль.

Сигма быстро нащёлкала по клавишам комбинацию из тринадцати (как только напарник всё запомнил?!) цифр и букв. На мониторе высветился длинный текст всё на той же латыни.

— Ага, — Константин пробежался глазами по строчкам, — полный текст договора с Лилит. Хм! Естественно, я принимаю условия.

Я едва успел схватить его за руку, прежде чем он нажал кнопку «ОК».

— Постой. Насколько я понимаю это чертовски серьёзно, и обратного хода не будет.

Константин усмехнулся.

— Пока это ещё игра, напарник. На настоящем договоре расписываются кровью, а я этого делать не собираюсь.

— Если бы здесь был Лутрис, — вздохнула Анна. — Он уже бы вычислил комп, с которого идут сообщения. Или ещё что-нибудь придумал.

— Лутриса здесь нет, — отрезал экзорцист. — А потому будем действовать как умеем, — он решительно нажал кнопку с подтверждением о продаже собственной души.

Высветилось приветствие и сообщение о том, что мы включены в очередь жаждущих Знания. Оставалось только ждать. Однако, если мы пошлём SMS на соответствующий номер, то время ожидания сократиться. Значительно сократиться.

— Проклятое время! — выругался Константин. — Век вымогателей! Теперь уже чтобы собственную душу без очереди продать нужно приплачивать!

Экзорцист отправил сообщение по указанному номеру. Ему пришёл ответ, с предложением проверить почту.

Пока мы дожидались адского письма, Сигма просмотрела новости сайта. Впрочем, и просматривать особо ничего не пришлось. Первое объявление набранное всё тем же шрифтом цвета костров Преисподней сообщало следующее.

Всего несколько дней в нашем городе ученик Агриппы и наставник Нострадамуса, великий маг и некромант Люциус читает лекции и даёт уроки ищущим Запретных Знаний. Приглашаются все адепты принявшие условия договора.

— Ну вот и всё. Думаю насчёт Агриппы и Нострадамуса они врут, — Константин опустился на стул, наконец-то закурил и обратился к Сигме. — Твоя мать может напасть на Корнелия. После, пусть притащат его сюда.

Девушка прикрыла глаза, по-видимому, передавая каким-то известным только их клану способом слова экзорциста.

— Как это всё?! — возмутилась Анна. — Мы узнали, что этот садист и извращенец здесь. Но мы знали об этом а раньше. А где он именно?! Где эти проходят эти проклятые лекции?!

— Сейчас и узнаем, — Константин щёлкнул курсором на мигающем в углу экрана конвертике.

В письме нам предлагалось сообщить адрес и дожидаться посланника с текстом настоящего договора.

* * *

Один из людей Ратуса притащил из машины сумку экзорциста. Обернулся он, надо признать, резво. Константин достал пять чёрных свечей, кусок мела и трёхгранный кинжал. Он быстро очертил пентаграмму, выставил по углам зажжённые свечи и, порезав запястье, оставил в центре звезды несколько капель крови.

— А вот теперь, можно и адресок скинуть, — обратился он к Сигме, замкнув круг каким-то заклятием.

— Почему ты решил, что посланник окажется именно в круге? — Анна похоже сильно сомневалась в эффективности манипуляций экзорциста.

— Элементарно, — пожал плечами Константин. — Я уверен, что пришлют одного из младших суккубов. А демоны, особенно низшего ранга не могут устоять перед запахом свежей крови. Так что птичка залетит точно в клетку. Ого! Начинается…

Я ощутил поначалу едва заметный, но с каждой минутой становившимся всё более невыносимым запах. Пахло одновременно тухлыми яйцами, забившейся канализацией, скотным двором и ещё чем-то не особо приятным. Анна закашлялась, а Ратус, едва сдерживая тошноту, выдавил:

— Я думал суккубы это потрясающе красивые женщины.

— Так оно и есть, — Константин, казалось не обращал, что атмосфера вокруг становится всё менее и менее пригодной для дыхания. — Но они демоны, а зловоние визитная карточка всех жителей Преисподней. Зловоние и лиловый дым.

Действительно, в том месте, где упала кровь экзорциста, явилась тонкая струйка дыма. По мере того, как усиливался запах, клубы становились всё гуще и плотнее. И вдруг всё прекратилось. Зловоние сменилось тонким ароматом каких-то цветов, а из рассеивающегося марева вышла девочка лет восьми с личиком фарфоровой статуэтки и кукольными кудряшками.

— Я благодарна за подготовленный мне сюрприз, — губы девочки сложились в отнюдь не детскую плотоядно-похотливую улыбку. — И рада, что вы готовы присоединиться к нам.

— Сюрпризы ещё не закончились, детка, — ухмыльнулся Константин.

— Правда? — зеленоватые глазёнки восторженно заблестели. — Я люблю сюрпризы. Но сначала, вы должны оставить подпись на известном вам документе.

Суккуб сделал несколько шагов и упёрся в границу пентаграммы.

— Что это?! Зачем?!

— Затем, что меня зовут Константин, дитя моё, и сейчас, ты в полной моей власти.

— Константин?! Убийца?!

— Я предпочитаю называть себя охотником, — экзорцист прошёлся вокруг пентаграммы, глаза девочки ловили каждое её движение. — И сейчас ты по глупости угодила в расставленный мной капкан, а значит в полной моей власти.

— Ты меня убьёшь? — всхлипнула демоница, и я почувствовал, какого труда стоит Анне помнить о том, что за ангельской внешностью скрывается жестокий и безжалостный убийца.

— Возможно. Но тебе ведь это не особо страшно. Ты просто отправишься к своему Повелителю, и пройдёт несколько веков, прежде чем, тебе вернут человеческое обличие и позволят вновь явиться в этот Мир. Так?

— Так, — по розовой детской щёчке пробежала вполне реальная слеза.

— Но я помогу тебе. Прежде чем ты умрёшь, я отпущу тебе все грехи и благословлю именем Спасителя. Твоя очистившаяся душа отправится не в родимое Пекло, я прямиком на Небеса.

— Неееет! — никогда бы не подумал, что столь хрупкое существо может исторгнуть такой дикий, полный отчаяния и ужаса вопль. — Ты не можешь сделать этого!

— Почему же? — Константин оставался внешне спокойным. — Я работаю на Церковь, и в экстренных случаях мне позволено брать на себя обязанности священника. Итак…

Всё из той же богатой на сюрпризы сумки экзорцист достал библию, серебряный крест, раскрыл книгу и принялся читать молитву. Анна, Ратус, телохранитель и Сигма отошли подальше, стараясь не смотреть в сторону Константина. Как всегда, серебро и священная книга смертных, если и не пугала детей Племени Тьмы, то, по крайней мере заставляли чувствовать себя неуютно.

Я тоже, автоматически сделал шаг назад, но тут же, преодолевая заложенное на подсознательном уровне сопротивление, вернулся. Пора привыкать, что защитные талисманы и заклинания христиан больше не опасны для меня. Естественно, со мной ничего не случилось, но внутреннее напряжение осталось. В любой момент, я готов был отскочить в тёмный угол, зажмуриться и заткнуть уши.

Константин бормотал молитвы, время от времени поднимая над головой крест. Суккуб с оглушительным воем метался внутри пентаграммы. Это уже была далеко не милая девчушка с изумрудными глазёнками. Демоница на глазах вытянулась в полтора человеческих роста. Кожа её полопалась, опала и, едва коснувшись земли обратилась в прах. Гноящаяся плоть с копошащимися в ней белёсыми личинками, издавало то самое зловоние, от коего мы едва не задохнулись недавно. Округлые выпуклые глаза сверкали жёлтым пламенем. Пламенем бессильной ярости. Когтистые лапы царапали и крушили кафель.

— Ну вот и всё, — экзорцист захлопнул книгу. — Учитывая исключительность обстоятельств я думаю, Всевышний примет тебя без причастия и исповеди. Ты готова к встрече с Создателем?

Константин, не торопясь, даже с ленцой достал «Мучителя», тщательно осмотрел спусковой механизм, заряды. Несколько раз обошёл вокруг, выбирая точку удобную для стрельбы.

— Чего ты хочешь? — суккуб оскалил рот, полный акульих зубов.

— Спасти твою душу.

— Сделка! Я предлагаю сделку!

— Хм, — экзорцист опустил оружие. — Ты начинаешь рассуждать разумно. Для начала назови своё имя.

— Вартриель!

— Никогда не слышал. Наверное, из новеньких. Учти, если врёшь — второго шанса не будет. Итак, имя?

— Вартриель!

— Имя?!

— Вартриель!!!!

— Похоже не врёшь. Условия такие, Вартриель — ты служишь мне ровно год. С этой самой минуты, а потом, я возможно тебя и помилую. Согласна.

Демоница заскрипела зубами. Её глаза полыхали ненавистью.

— Да!

— Поклянись.

Суккуб пробормотал несколько фраз на непонятном языке. Думаю на латыни.

— Замечательно, — улыбнулся Константин. — А ты, действительно, новичок. Так легко купилась. На самом деле, я ведь не умею ни отпускать грехов, ни благословлять. Даже, если бы и умел — с тобой бы ничего не получилось. Ваше племя проклято Создателем на веки вечные. Без всяких шансов.

Демоница со злобным рыком кинулась на экзорциста, но тут же упёрлась в невидимую стену.

— Спокойнее, Вартриель, спокойнее. Не забывай, кто здесь хозяин и превратись во что-нибудь более приличное.

— Я не могу! Мне нужна пища!

— Здесь неподалёку лежит недавно убитый человек. И огр. Правда он умер от укуса королевы нагов…

— Мне всё равно.

— Тогда подкрепись и сразу же возвращайся. Ты отведёшь нас к Люциусу.

— Я не…

— Ты отведёшь нас к Люциусу!

— Слушаюсь, хозяин.

— Так-то лучше. На приём пищи отвожу десять минут. Время пошло.

В то же мгновение, окружность пентаграммы заполнил лиловый дым. Когда он рассеялся, суккуба уже не было.

* * *

— Никогда бы не подумал, что вы враждуете, — заметил Константин, увидев неприязненные взгляды, которые Кристина и Фёдор бросают на присоединившуюся к нам девчонку.

— Наши предки, — принялась пояснять Анна, — всегда населяли этот Мир. Охраняли его, а эти существа являются из Преисподней и всё превращают в Хаос.

Вартриель показала виле тонкие, почти змеиные клыки и ответила злобным шипением.

— Цыц! — прикрикнул экзорцист. — Ты не смеешь кому-либо угрожать без моего разрешения!

Суккуб одарила его взглядом, ясно говорящим, что по истечении года в списке врагов охотника на демонов появится ещё один. Безжалостный и непримиримый. Через секунду она снова прикинулась невинной девчушкой.

За окном мелькали светофоры, дома, перекрёстки. Суетились смертные, спеша куда-то по своим делишкам. Вряд ли хотя бы кто-то из них подозревал, что привычный мир находится на грани необратимых изменений, и, что все рычаги спасения сейчас в наших руках. В руках тех, кого ни называют монстрами и выродками. Впрочем, вряд ли они заметят, что власть перейдёт в руки Стефана. В подавляющем большинстве своём, они так и остались рабами, а рабу без разницы какому хозяину угождать. К тому, что придётся подпитывать новых хозяев кровью, я думаю, они привыкнут быстро. Многие даже получат удовольствие и скоренько запишутся в добровольные доноры. Стоили ли они того, чтобы ставить наши жизни на кон? Нет! Но я о них, впрочем, и не думал. Я просто хотел сохранить привычный уклад и (пусть это звучит пафосно) спасти мир, в котором родился и прожил всю сознательную жизнь. Я не хотел превратиться в раба четырёхсотлетнего кровососа и его банды.

Кристина и Анна о чём-то перешёптывались. По-видимому, вила рассказывала подруге о наших подземных приключений. Вартриель сидела тише воды ниже травы — похоже, репутация Константина в её племени была ещё та, и суккуб решила больше не испытывать терпение нового хозяина.

Сам же экзорцист рылся в сумке, доставал и рассовывал по карманам склянки со святой водой, а так же ещё много разных непонятных талисманов и оберегов.

Я поправил тёмные очки (теперь это мой постоянный спутник, потому как новый цвет глаз, вряд ли вызовут доверие и симпатии окружающих), расслабился и попытался восстановить силы насколько это возможно. Предстояла встреча с могучим магом и неизвестно, какие козыри он прячет в рукаве.

— Гуло, дорогой, что с тобой? Я тебя едва узнала? — прозвучало в мозгу.

Аманда — мастер вампиров и вассал Стефана. Интересно, оставленные мне метки и секс это тоже часть замыслов князя? Неужели эта гордая соблазнительница исполняет роль дорогой проститутки в клане вампиров и готова переспать с любым нужным Стефану клиентом? Мерзко, но скорее всего это так.

— Ты чего молчишь, чурбан?! — подал голос Другой. — Ответь этой нимфоманке! Забыл, как классно можно с ней покувыркаться?!

— Заткнись! — отрезал я. Хоть мы и две равноценные части целого — этого засранца надо держать под контролем, как и прежде. Особенно сейчас, когда я ещё не сознаю всей своей мощи и с трудом её регулирую.

— Ответь, — потребовал Другой. — Эта баба может сообщить что-то важное. Нам сейчас всё пригодится. На тебя мне наплевать, но у нас общее тело. Меня отнюдь не прикалывает, если какой-то алхимик превратит нас в кусок протухающего мяса из-за твоего упрямства.

Я подумал и решил, что большого вреда короткий разговор с вампиршей действительно не принесёт.

— Я был занят. И я на самом деле изменился.

— Дорогой, что случилось?

— Не надо спектаклей, Аманда. Всё прошло по вашему плану. Но учти, последний ход за мной. К тому же, Кранц перед смертью раскололся, и я теперь в курсе всех ваших замыслов.

— Каких замыслов?! Я ничего не понимаю!

Голос вампирши звучал искренне. Ни единой фальшивой нотки, из которых она так любит складывать песни обмана. Скажу больше, я почувствовал не только искреннее недоумение, но и оттенки страха. Неужели и приближённые князя не знают о его планах? Что же вполне возможно. По крайней мере, мне очень хотелось верить в непричастность Аманды.

— Всё узнаешь ночью, на приёме у Стефана, — я оборвал связь.

— Гуло, объясни…, — голос Аманды затих, словно кто-то повернул ручку громкости.

— Ну ты и чурбан! — возмутился Другой. — Думаешь, эта красотка захочет с тобой развлечься после такого обращения.

— Как ты меня достал, — мне совершенно не хотелось затевать перепалку, но Другой, по-видимому, был настроен иначе. — Тебя волнует что-нибудь кроме собственных желаний.

— Волнует. Волнует, как спасти нашу с тобой задницу в предстоящей заварушке.

— Ну, вот и волнуйся молча. Нужна будет помощь, я к тебе обращусь.

— Обращайся, возможно я тебе и помогу.

Нет, всё же Другой — мастер затягивать собеседника в бессмысленные споры. Я едва удержался, чтобы не ответить на его последнюю фразу.

— Мы приехали, — подала голос Вартриель. — Дальше лучше пешком. Если хотим застать Люциуса врасплох.

— С чего бы такое усердие? — Кристина недоверчиво смотрела на демоницу. — Странно…

— Не хочу, чтобы ближайший год стал для меня кошмаром, — просто ответила суккуб.

— Какая умная и послушная девочка, — рассмеялся Константин. — Прямо ангел.

Вартриель глянула на него так, словно экзорцист произнёс самое жуткое и позорное оскорбление. Впрочем, для этой обитательницы Преисподней возможно так и было.

* * *

Мы оказались в каком-то промышленном районе. Вартриель вывела нас к забору среднего, по меркам нашей страны, предприятия. В лихие девяностые, оно — бесхозное и никому ненужное — погрузилось в трясину разрухи и запустения, а сейчас, внушительную довольно таки территорию, поделили между собой всякие мелкие производства и склады.

— Люциус арендовал здесь ангар, якобы под склад, — пояснила суккуб. — На самом деле он собирается именно здесь проводить ритуалы и набирать последователей. Они, кстати, проходят на территорию как работники склада.

— А как мы пройдём? — хмыкнула Кристина. — Перебьём охранников?

— Я могу провести двоих, — ответила демоница. — Тебя, повелитель. И…

— Его, — Константин указал на меня.

— Чёрта с два! — рысь шагнула между мной и суккубом. — Гуло и я сами переберёмся через забор. Пусть Анну проводит.

— Вы что с нами собрались? — брови экзорциста поползли вверх, а я думал, что его уже ничем не удивишь.

— Мы полноправные члены команды. К тому же из клана Стефана, а ведь именно он вас нанял.

— К дьяволу твоего Стефана! — при упоминании имени кровососа-манипулятора меня охватила ярость. — С ним я ещё разберусь! А здесь…

— Ладно, — вмешался Константин, — хотите идти — пойдём. Только учтите — Люциус — сильнейший из троицы. У него в помощниках — суккуб высшего разряда. Потому мне придётся пользоваться способами и материалами, которые, мягко говоря, не прибавляют здоровья вашему племени.

— А как же он? — рысь кивнула в мою сторону.

— Я теперь не принадлежу ни к какому племени, — я снял очки и одарил её багровым взглядом. — И точно не знаю, что может мне нанести серьёзный вред.

Кристина вздрогнула и отвела глаза. Однако я чувствовал, что от своего решения она не откажется.

* * *

Вартриель взяла экзорциста и виллу за руки шагнула к стене и легко, словно перед ней был не бетонный блок, а дымовая завеса прошла сквозь неё.

— Круто, — выдохнула Кристина. — А ты теперь тоже так умеешь?

— Откуда я знаю! Я всего час назад узнал, кто я на самом деле. Думаешь этого достаточно, чтобы узнать, что я умею и как этим пользоваться?

— А ты попробуй.

— В следующий раз и без зрителей.

Пользуясь едва заметными трещинами и вмятинами, я без труда взобрался на сцену. Не обращая внимания на боль разорвал колючую проволоку. Всего несколько капель крови упало на бетон, прежде чем раны на ладонях начали быстро затягиваться. Одно из преимуществ нового состояния быстрая регенерация. Что же неплохо. Мне бы немного времени, и, возможно, я разберусь в собственных способностях без помощи Другого.

— Подтягивайся, — я протянул Кристине руку.

Рысь фыркнула и в один прыжок оказалась рядом. Оглядевшись, мы спрыгнули на другую сторону.

— Хорошо, что здесь как в прежние времена не ставят охрану по всему периметру и не пускают вдоль забора собак, — заметил я.

— Собак боишься? — усмехнулась рысь.

— Нет. Просто не хотелось бы убивать невинных животных.

— Ха, пацифист. Что скажем, если кого-нибудь встретим?

— Я прикинусь начальником, а ты моей…

— Но-но, без намёков!

— А ты моим замом.

Кристина с ухмылкой глянула на мои, уже отнюдь, не новые джинсы, порванную в нескольких местах футболку, заляпанные кровью кроссовки и рокерскую куртку. Не менее критично она и отнеслась к своему наряду.

— Очень похожи. Давай-ка, лучше присоединимся вон к той компании, а они уж пускай нас хоть за депутатов выдают. Им-то скорее поверят.

Я глянул на стоящих неподалёку Константина, Анну, и немолодую (Вартриель снова поменяла облик), но довольно привлекательную женщину. Действительно, помятый, но ещё прилично смотрящийся костюм экзорциста, полуспортивный стиль вилы, гораздо уместнее, чем наш имидж неизвестно как попавших сюда рокеров.

— Ангар Люциуса вон за тем зданием, — показала суккуб. — Я не могу пойти с вами. Люциус — величайший некромант, он уничтожит меня мгновенно. Разреши мне удалиться, повелитель.

Константин задумался на несколько мгновений.

— Хорошо, но ты явишься по моему первому зову.

— Разве у меня есть выбор.

— И не смей ни на кого нападать!

— Но я голодна!

— Потерпишь! Как только закончится этот геморрой, я укажу тебе несколько кандидатур, коими можно подзакусить, и без которых дышать станет легче. А сейчас — терпи!

— Слушаюсь, повелитель, — Вартриель растворилась в воздухе.

— Ну что, друзья, — я поправил очки и посмотрел на напарников, — в бой!

— В самый решительный, — вздохнул экзорцист. — И надеюсь не последний.

* * *

Мы ходили от здания к зданию, от ангара к ангару, в поисках логова некроманта. Во времена пятилеток и трудовых свершений, территорию предприятия на удивление плотно застроили, и теперь, несмотря на объяснения суккуба, мы практически заблудились в лабиринте кирпичных и железобетонных свидетелей стахановского движения. К тому же работяги и охранники в одном из работающих цехов, совершенно не знали, чем занимаются их соседи и кому, вообще, принадлежит здания рядом. Слишком надоедать и обращать на себя внимание постоянными расспросами мы считали рискованным. Издержки новой государственной системы — единое когда-то производство растаскивается по кусочкам. И не всегда теми, кто хочет работать. Примером тому — Люциус — коего мы ищем среди этого маленького Вавилона.

— Интересно, а что здесь было раньше? При коммунистах? — Кристина, по-моему, впервые попала на территорию завода и теперь не скрывала любопытства, вертя головой налево и направо.

— Возможно, под видом алюминиевых кастрюль здесь производили прицелы ночного видения для танков. Или просто патроны, — ответил я.

Девушка обиженно фыркнула.

— Я серьёзно спрашиваю.

— Вполне возможно, — поддержал меня Константин. — Тогда все работали на третью мировую войну.

После нашей небольшой исторической справки, рысь с ещё большим интересом начала оглядывать мрачные здания с давно немытыми окнами. У меня они лично ничего, кроме тоски не вызывали. Никогда не мог удержаться и долго проработать в этих обнесённых забором и колючей проволокой резервациях, где я и тысячи мне подобных, вынужденно и почти ежедневно, за нищенское вознаграждение отдавали неизвестно кому и для чего по восемь часов своей, пускай и не драгоценной, но всё же единственной жизни. Жуть!

Блуждания вывели нас к проходной. Проклятие! Стоило городить огород и лазить через заборы, если всё равно оказались в месте, где нашими личностями непременно заинтересуются.

— Молодые люди, — подтвердил мои опасения охранник у шлагбаума, — а вы…

— У меня к вам серьёзный разговор! — Константин сделал строгое лицо и быстрым шагом направился к оторопевшему стражу. — Почему, — он кивнул в нашу с Кристиной сторону, — двум новым сотрудникам не выписали разовые пропуска? Почему не указали куда пройти? Как они, вообще, оказались на территории? Мы с Анной Степановной просто чудом наткнулись на них.

Вила, только что получившая отчество, растерянно хлопала ресницами. Я едва сдерживал смех.

— Знаете, — продолжил экзорцист, — я буду вынужден доложить об этом вашему руководству!

— Утром такая суета, — второй охранник покинул КПП и попытался прийти на помощь товарищу. — Возможно…

— Так это вы не досмотрели, — ещё сильнее нахмурился Константин. — Вы за что зарплату получаете?

Парень опустил голову. А вот страж шлагбаума сделал попытку исправить положение.

— Вы, двое, идите в центральный корпус, — обратился он к нам, указывая на здание рядом с проходной. — Паспорта при себе? Хорошо. На втором этаже найдёте бюро пропусков. Там…

— Мы уже всё сделали, молодой человек, — экзорцист смягчил тон. — На первый раз забудем об этом недоразумении. Вы давно работаете?

— Год.

— Не окажете услугу?

— Ради бога.

— Я был в длительной командировке и приехал пару дней назад, узнал, что один мой хороший приятель арендовал здесь помещение под склад. Совсем недавно. Хотелось бы повидаться, посмотреть, как идут дела. Сами понимаете, расспрашивать коллег, не совсем удобно. Мы, бизнесмены, народ подозрительный. Сразу пойдут разговоры о контактах с конкурентами, то, да сё. Очень бы этого не хотелось. А вы, наверное, знаете всю территорию, может, что-нибудь подскажете? Помещение было арендовано месяца три-четыре назад.

Я диву давался наблюдая за актёрским мастерством экзорциста. Он удивил меня ещё при допросе нашей «приятельницы» Натальи в милицейской машине. Теперь же я был готов аплодировать стоя и кричать «бис».

— Три-четыре назад говорите, — задумался охранник. — А как фамилия?

— Вряд ли аренда оформлена на него. Он иностранец, понимаете ли. Да с ним ещё всегда рядом потрясающей красоты женщина — его жена.

— Есть такой, — вмешался страж шлагбаума. — На «БМВ» и с классной тёлкой. К нему ещё каждый день по десятку новых людей устраивается.

— Точно, — подтвердил его товарищ. — Вы уж извините, но жуткая морока с вашим другом. Каждый день новые пропуска. И куда ему столько народа?

— Привык работать с размахом, — усмехнулся Константин. — И где же его резиденция?

— Да прямо за центральным корпусом. Там ещё ремонт недавно был. Сразу узнаете.

— Благодарю. Анна Степановна, — обратился он к виле, — вы со мной?

Девушка кивнула.

— Пойдёмте и вы, — обратился экзорцист к нам, — возможно и для вас работа найдётся.

— Кто бы сомневался, — буркнула себе под нос рысь. — Пижон.

— Извините, — охранник переминался с ноги на ногу. — А вы про них… Про пропуска не расскажете?

— Молодой человек, я же обещал.

* * *

Здание, действительно, выгодно отличалось от остальных. Свежевыкрашенные стены, в той части, где раньше заседало всякого рода начальство — новые окна, стальные двери с переговорными устройствами. Константин усмехнулся:

— А наш приятель собрался здесь надолго обосноваться.

— Возможно, что и так, — вздохнула вила.

— Что за настроение перед боем? — я ободряюще улыбнулся девушке. — Наше дело правое — мы победим!

— Не по себе как-то, — Анна не ответила на улыбку и не подержала моего тона. — Только вспомню ту комнату, детишек… Какое же он чудовище!

— Может тебе остаться? — Кристина с тревогой глянула на подругу. — Подождать?

— Нет-нет, я с вами.

Константин философски отнёсся к возникшей паузе. Он спокойно курил у двери, прямо под табличкой категорически запрещавшее подобные действия. Я достал сигарету и подошёл к нему.

— Как настрой?

— Не лучше, чем у нашей подружки. Если честно, очень хочется оказаться подальше отсюда и заняться охотой на какого-нибудь диверсанта из Преисподней. Пусть даже очень и очень сильного.

— Думаешь так всё погано?

— Думаю, ты со своими новыми талантами нас выручишь.

Я предпочёл не продолжать эту тему. Тем более, что в мозгу у меня зазвучал ехидный смешок Другого.

— Ну ты тоже не прибедняйся, — я улыбнулся. — Как начальника изобразил! Тебе только на сцену.

— Ерунда, — отмахнулся экзорцист. — Дилетанты — даже документов не спросили. Таких кто угодно запугает. Главное нахальства побольше.

Тем временем к нам подошли девушки.

— Готовы? — Константин нажал кнопку вызова.

Переговорник молчал, зато, через пару минут, распахнулась дверь и не через самый узкий проём протиснулся шкафоподобный охранник. Он мрачно зыркнул на нас из-под низких надбровных дуг, ноздри на приплюснутом и, по-моему, не раз сломанном носу широко раздувались, словно страж пытался запомнить наши запахи.

— Ты только глянь на красавца, — захихикал Другой. — Его прабабушка явно наткнулась в лесу на сытого огра.

— Ты хочешь сказать, что это не человек? — удивился я.

— Человек, да не совсем. Без примеси крови огров явно не обошлось.

Проклятие, мало того, что посланцы Мидина вторглись на нашу территорию и плетут здесь заговоры. Они ещё притащили закордонных монстров. Причём самых отмороженных.

— Чё, — голос у охранника был настолько низким и утробным, что он без труда сделал бы карьеру оперного певца, если, только кто-то отважится выпустить на сцену подобное «чудо природы», — хочешь?

Константин отступил на шаг. Похоже габариты парня внушили ему уважение, и сейчас в голове экзорциста спешно разрабатывался план действий. Этого громилу вряд ли проймёшь нахмуренными бровями и строгим тоном начальника. Эх, если бы сообщить Константину о наших с Другим догадках. Он хотя бы знал, с кем имеет дело. Почему я только не обладаю способностью Чернавы и Сигмы передавать мысли?!

Неожиданно, я не верил своим глазам, Константин обернулся, пристально посмотрел мне в глаза и едва заметно кивнул. Неужели он что-то услышал?! Неужели, к багровым глазам прилагается ещё и искусство телепатии?! С ума сойти!

— То ли ещё будет, — произнёс Другой таким тоном, словно теперешнее моё состояние исключительно его заслуга.

Я проигнорировал наглеца.

Константин, между тем, порылся в кармане и сунул под нос охраннику договор. Его он предусмотрительно забрал у Вартриель ещё в комнате Ратуса, кровь же на подпись мы позаимствовали у оной из крыс (настоящих крыс) населяюших утробу города.

— Мы к главному, — произнёс экзорцист. — Хотим обучаться и познавать. Все бумаги в порядке.

Полукровка даже не глянул на документы.

— Кто? — прогудел он.

— Что — кто? — Константин начинал терять терпение.

— Кто привёл?

— Суккуб по имени Вартриель.

— Где…

Охранник некоторое время молчал жуя мясистыми губами. По-видимому подбирал слова.

— …она? — наконец разродился он.

— Откуда я знаю?! — экзорцист повысил голос. — Что умничаешь?! Бумаги в порядке. Договор подписан. Веди к главному.

Складки на массивном лбу и остекленевшие глазёнки стража поведали нам о нешуточном мозговом процессе, что сейчас идёт под «бронированным» черепом. Полукровка мучительно пытался взвесить весомость доводов визитёра.

— Ты пойдёшь, — ткнул он корявым пальцем в грудь Константина. — Другие нет.

— Чёрта с два! — нахмурился экзорцист. — Они со мной!

— Они мне, — орковское отродье указал на девушек. — Ты к хозяину. Он, — это про меня, — гулять.

Охранник показал редкие, но довольно крупные и по виду крепкие зубы, в бочкообразной груди что-то забулькало. По-видимому верзила смеялся, сочтя свою тираду весьма остроумной.

— Ах ты свинья! — до Кристины дошёл смысл сказанного. — Урод грёбанный!

Рысь тяжело дышала, она была готова обратиться и вонзить клыки в глотку омбала. Девушку опередил Константин. Резко, без замаха он врезал между ног потомка лесной нечисти. Несмотря на свои габариты охранник увернулся и носок обуви экзорциста врезался в бедро громилы. Болезненная гримаса на лице напарника показала, что с мускулами у того всё в порядке.

Прихрамывая, Константин отковылял в сторону. Вовремя! Кулак полукровки просвистел в волоске от его виска. Впрочем верзила уже готовился ко второму, который бы превратил экзорциста в калеку. В один прыжок я повис на занесённой для удара лапе. И попытался вцепиться в пульсирующую на шее артерию. Чёрт, я совершенно забыл, что у меня сейчас человеческие зубы, а не клыки росомахи. Мне даже не удалось прокусить грубую кожу. Полукровка забулькал ещё интенсивнее и сжал меня в объятиях. Проклятие, почему мне все сегодня пытаются переломать рёбра?! Никакого разнообразия! Тщетно пытаясь вырваться, я увидел, как Анна колотит кулаками, по спине охранника, а Кристина без всякого успеха пытается обратиться.

Ничего не понимаю — почему вила не использует магическую силу, а рысь не может вызвать своего зверя?

— Потому что, здесь более мощная колдовская энергетика, чем у твоих подружек. А смертный, по-моему, вообще рехнулся, завязав драку. Прекрати, трепыхаться. Прекрати, я сказал. Пора спасать твою задницу. Расслабься, приятель давай, давай.

Делать нечего, я доверился Другому. Верзила ещё сильнее сжал лапы. Как ни странно, боли я не чувствовал, да и дышать было не особо тяжело.

— Так, — продолжал Другой, — теперь поймай его ритм дыхания. Заставь свою кровь течь так же, как течёт его. Пусть твоё сердце бьётся в унисон с его. Старайся! Старайся, чёрт тебя возьми!

Легко советовать, когда тебя не сжимают лапы двухметрового чудовища! И всё же у меня кое-что получилось. На мгновение, мы с полукровкой стали как бы единым целым. Наши лёгкие работали в едином ритме, удары сердца в точности повторяли друг друга. Я даже уловил незамысловатые мысли потомка огров.

— А теперь, заставь сердце остановиться, — потребовал Другой. — На секунду. У тебя получиться.

— У нас тут что — занятия по йоге?! — возмутился я. — Я не собираюсь ничего останавливать!

— Делай, что тебе говорят, пока можешь его удерживать. Хуже не будет!

Действительно, мне казалось, что за сегодняшний день я получил достаточно приключений и адреналина. Куда уж хуже?! Ан нет: я снова трепыхаюсь в лапах монстра, а некто призрачный (по идее вторая половина моего сознания) требует остановить сердце. Так вот запросто. Что дальше?

— Хватит жевать сопли! — завопил Другой. — Мы его упускаем!

— Ну и как я это сделаю, умник?!

— Доверься интуиции. Знание в глубине твоего разума. Освободи его!

Я подумал ещё полсекунды и решился. Сегодня я уже распотрошил двух зомби, победил Повелителя Зверей, побывал в лапах чистокровного огра, рискну ещё раз.

Что произошло дальше, я не понимаю до сих пор. Мои конечности наполнились свинцовой тяжестью. Я чувствовал, что кровь останавливается, а удары сердца становятся всё медленнее. То же самое происходило с охранником. В заплывших глазёнках мелькнул ужас. Он слабил хватку, и я упал на землю. Верзила качнулся и застонал. Он умирал от остановки сердца. Впрочем как и я. Словно сквозь пелену я увидел, как к чудовищу подскочил Константин. У него в руках был серебряный, освящённый кастет. Что есть силы экзорцист ударил в висок полукровки. Серебро на него не подействовало, но хватило и просто силы удара. С проломленным черепом, правнук лесных каннибалов рухнул у полуоткрытой двери.

— Дыши, идиот! — услышал я издалека голос Другого. — Прекрати остановку! Скорее!

Дыши… Прежде, чем я вспомнил значение этого слова, организм среагировал автоматически. Первый глоток воздуха дался с огромным трудом. Тело пронзил миллион крошечных иголок — начала пульсировать кровь. Наконец, я почувствовал в груди слабый удар.

— Ух, обошлось, — выдохнул Другой. — Всё, на сегодня я тебе больше не помощник.

Я занял сидячее положение. Вставать, если честно, не хотелось. Век бы так сидеть, наслаждаться каждым вдохом и выдохом, слушать удары собственного сердца. Нет, какие бы способности мне не достались, на подобные авантюры я больше не соглашусь. Самоубийство — не мой стиль.

— Что ты с ним сделал? — Константин всё ещё прихрамывал. — Его словно паралич пробил, когда я подбежал.

— Веришь, сам не знаю…

— Верю… Хорошо, что здесь место укромное. Надо бы его убрать, пока коллеги не подбежали. Вообще, удивляюсь, как на нашу возню никто не обратил внимание.

— Сам говоришь — место малолюдное. Да и, по-моему, у Люциуса, сейчас дела поважнее, чем на уличные драки смотреть.

— Хорошо если так… Как там наши девчонки?

Девушки ещё не отошли от волны адреналина, вызванной схваткой. Кристина прислонилась к стене и смотрела на труп. На её губах застыла странная улыбка, больше похожая на оскал хищницы. Анна сжала в дрожащей руке пудреницу. Сверкающие глаза вилы, буквально впились в отражение собственного лица, а другая рука с пугающим остервенением пудрила скулы.

— Помоги, что ли? — экзорцист взял мертвеца подмышки — судя по напряжённому лицу Константина, весил тот немало.

— Не пыжься, — я без труда поднял охранника. — Лучше иди вперёд, чтобы мне ни на кого не нарваться. Есть идеи где его спрятать?

— Чёрт, всё забываю о вашей силе. Где спрятать? Тут неподалёку мусорный контейнер. Кинем его туда. Завалим чем-нибудь сверху. Думаю — скоро здесь такое начнётся, что покойником меньше, покойником больше… Ладно, пошли, пока не запалились.

Я передвигался со всей осторожностью, насколько это возможно, таща на плечах тушу в пару центнеров весом. Впрочем, территория завода казалось совершенно пустынной. Рабочие именно сейчас почему-то не решались покидать цеха. Чем-то вся обстановка напоминала затишье перед грозой. Теперь уже я без подсказки Другого чувствовал заразившую воздух магию Люциуса. Невидимыми путами она сковывала движения. Била по мозгам мысли не хуже абсента или лауданума и призрачным прессом давила на волю. Я сопротивлялся. Если сейчас, разделённый стенами, я поддамся некроманту, то стоило ли тогда вообще соваться в его логово. К счастью, мне удалось выстроить пусть не абсолютную, но всё же довольно крепкую защиту. Воздействие Люциуса ослабло и сейчас напоминало укусы комаров — надоедливые, раздражающие, но не более.

Как ни странно, Константин чувствовал себя гораздо лучше, то ли у него был иммунитет ко всякого рода колдовству, либо действие заклятий не него не распространялось, а возможно его спасали многочисленные талисманы, амулеты и прочие штучки.

— Ну вот и пришли, — экзорцист хлопнул по краю контейнера. — Разгружайся.

Я с радостью избавился от тела. Виной тому была не тяжесть — просто роль могильщика мне не особо нравилась. Пусть мы и избавляемся от тела врага, который вряд ли бы предоставил нам шанс на спасение. Я глянул на скрюченное тело в окружении производственного мусора и почувствовал, что сейчас мы не многим лучше этого чудовища. К счастью, Константин уже где-то раздобыл несколько картонных коробок и более-менее сносно прикрыл покойника.

— Аминь, — произнёс он, скривившись в улыбке.

Я уже собрался одёрнуть напарника — его ёрничество показалось мне неуместным и даже кощунственным, но смертный опередил меня.

— Спокойно, Гуло, сейчас хладнокровие и здоровый цинизм наши главные козыри. Каяться, скорбеть по непогребённым жертвам и посыпать голову пеплом будем, когда выберемся отсюда. Если выберемся, точнее говоря.

Возразить мне было нечего.

* * *

Девушки встретили нас на полпути от места импровизированного погребения.

— Что-то случилось? — Константин внешне не выдавал волнения, но я чувствовал, что его нервы натянуты подобно струне.

— Так вроде бы ничего, — ответила Анна. — Но там у двери, творится что-то непонятное. То усталость нападает, то страх…

— И ещё, кто-то за нами следит, — добавила Кристина. — Я почему-то хуже вижу, запахов почти не различаю, но точно знаю — за нами наблюдают.

— Ну, усталость и страх — это магические щиты некроманта, — Константин говорил рассеяно, словно сейчас его мысли занимало нечто гораздо важное. — Справишься, если хорошо постараться. Наблюдают…

Внезапно он выкрикнул фразу на каком-то гортанном наречии. Прямо из воздуха перед нами материализовалась уже знакомая девочка.

— Ты почувствовал меня, хозяин? — губы Вартриель сложились в невинную улыбку.

— Какого чёрта ты за нами шпионишь?!

— Ну, от происходящего зависит и моя судьба. Если я в открытую приду с твоей командой — Люциус, в случае победы, отомстит. Если же я покажусь в его свите, ты вряд ли поверишь, что моя главная цель, узнать чем всё закончится, а не что-то другое…

— Это уж точно.

— Вот поэтому я предпочла стать невидимой. Ты же мне веришь?

— Допустим. Люциус знает о нашем приходе?

— Это мне неизвестно…

— Отвечай! Я приказываю!

— Точно не скажу, но вряд ли. Сегодня у него ритуал по обращению новых адептов. К тому же он уверен в своих щитах и телохранителе. Кстати, ловко вы его… Хозяин, не возражаешь, если, я подкреплюсь ещё не остывшей плотью?

— Сперва незаметно проведи нас вовнутрь.

Вартриель испуганно отпрянула.

— Лучше сразу отправь меня куда собирался, иначе Люциус не простит мне этого.

— Ты не веришь в нашу победу?

— Не в том дело. Он рано или поздно воскреснет и найдёт способ со мной рассчитаться. Лучше уничтожь меня сразу.

— Ладно, может ещё на что сгодишься. Иди, грызи своего мертвяка.

— Благодарю, хозяин, — Вартриель растворилась в воздухе.

Как ни странно по поводу шпионящей демоницы не высказались ни всегда осторожная Анна, ни обожающая споры Кристина. Похоже мы все перешли ту грань, за которой чему-то удивляешься, за что-то волнуешься и чего-то опасаешься. Сейчас пред нами стояла одна цель — противостоять некроманту. Противостоять и нейтрализовать. Нейтрализовать или погибнуть. Отрадно следующее — мы уже и так существенно нарушили планы Стефана и его союзников из города монстров.

* * *

Дверь так и оставалась открытой. Вокруг — ни души. По-видимому, Люциус всё ещё не знал о нашем визите. А возможно, считал нас слишком ничтожными противниками, чтобы обращать внимание. Что же надо постараться доказать этому мяснику-чародею, как он жестоко ошибся.

Мы вошли вовнутрь. Чтобы здесь не было раньше, Люциус существенно потрудился, чтобы переоборудовать помещение. Наверное, человек (если такое определение подходит к некроманту) несколько веков женатый на суккубе вряд ли испытывает нужду в средствах — Преисподняя не скупиться на награды верным слугам. Арендовав и переоборудовав помещение, некромант вложил сюда столько этих самых средств, что хватило бы на годовой бюджет среднего по величине города.

Остававшееся снаружи стандартным продуктом советской промышленной архитектуры, помещение полностью преобразилось внутри. Люциус либо тосковал по замку, где вместе со своей демонической женой приносил кровавые жертвы баронам Преисподней, либо хотел сразу же, с ходу поразить воображение приходящих ежедневно волонтёров. Я думаю, ему удавалось.

Едва, переступив порог, мы оказались во внутреннем дворике средневекового замка. Надо заметить, что и каменные плиты, и факелы, и массивные дубовые двери, ведущие, по-видимому во внутренние помещения были из натуральных материалов, а значит стоили кучу денег. Я уже не говорю о перевозке и рекордно коротких сроках строительства. Впрочем, для того, кто на короткой ноге с суккубом, возможно, это и не имеет особого значения. Я же, как и мои спутницы, застыл в восхищении и забыл о цели прихода. Я словно вернулся в детство, когда, проглатывая страницу за страницей романы Вальтера Скотта, я представлял себя то храбрым Айвенго, то бедным, но благородным Квентином Дорвардом.

Наваждение разрушил Константин. Экзорцист выпустил струйку дыма, цинично бросил окурок на каменный пол, подумав сплюнул.

— Охренеть, сколько бабла сюда вбухали! А в Африке, между прочим, люди от голода умирают. Да что там Африка, — продолжил он, достав новую сигарету, — я на аренду приличного офиса не могу денег наскрести… Нечитсь же жирует… Нет, в жизни справедливости.

Мне словно пузырёк с нашатырём под нос сунули. Волшебство исчезло. Да мы попали в помещение стилизованное под средневековый замок. Гениально стилизованное. Но в отличие от книг Скотта, здесь не было ни отважных рыцарей, не ждущих спасителя принцесс. Здесь обитало зло. Реальное зло. И если мы позволим фантазиям и грёзам взять верх над волей, то скоро оно выплеснется наружу, объединиться с ещё не понимающем пагубности своей авантюры Стефаном, а после… Что будет после я не знал, но жизнь в моей стране, любого приучит, что от глобальных перемен никогда ничего хорошего жить не стоит. Особенно от таких перемен, которые готовятся сейчас.

— Очухались? — экзорцист прошёлся вдоль четырёх дверей, две из которых оказались незапертыми. — Есть предложения, куда двинуть дальше?

Не дожидаясь ответа, он подошёл к одной из них и толкнул. Дверь отвратительно, со сводящими зубы и напоминающим хрип умирающего нотками заскрипела. Возможно мерзкий звук был призван дополнить и (как говорил архитектор Перестройки) углубить атмосферу средневековья.

— А король-то голый! — присвистнул Константин, глянув вовнутрь.

— Что там? — я не без труда заглянул через голову экзорциста.

Моему взору открылся типичный совковый офис (или как тогда они назывались? прорабская? бригадирская?) с обшарпанным столом, парой стульев и огромным сейфом в углу. Таких комнатёнок я повидал не меньше десятка, во время своих постоянных переходов с одного места работы на другое.

— Здесь в прежние времена мелкое начальство сидело, — сообщил я топтавшимся за нашими спинами девушкам. — Ничего интересного.

— А мне вот интересно, что в том ящике, — Константин задумчиво рассматривал металлическую громадину в углу.

— Брось, с прежних времён остался.

— С прежних-то оно, прежних, но почему Люциус его оставил? И почему не переделал эту комнату под готический «ужастик» как всё прочее? Возможно…

— Документы, — предположил я.

— Вряд ли, а вот артефакты, личные вещи… Жаль времени нет.

— Давай я оттащу его в укромное место, а потом глянешь на досуге.

Константин посмотрел на меня как на полоумного, потом хлопнул себя по лбу.

— Чёрт! Я всё забываю, что ты теперь грузовики можешь ворочать. Тащи, только скоренько.

* * *

Территория предприятия, по-прежнему, напоминало пустыню — ни людей, ни бездомных собак и кошек, что зачастую живут в таких местах, ни даже птиц. По-видимому, в смертных проснулась память пещерных предков и они инстинктивно старались держаться безопасных, на их взгляд мест. Наверняка, они и не подозревали, что произойдёт через несколько минут, но та самая память подсказала им, что сейчас самое время сбросить шелуху цивилизации и на время сделаться теми, кто они есть на самом деле — добыча сильнейших. Что же касается животных, то они всегда чувствовали нас и старались держаться подальше.

Именно потому я не стал утруждать себя маскировкой сейфа и оставил неподалёку, чтобы потом было удобно забирать. Кристина покачала головой.

— Утащат.

Она прекрасно чувствовала атмосферу, и прекрасно знала, что для подъёма и перемещения этого чудовища требуется не менее десятка смертных самцов, но собственный дух противоречия и общая женская черта — в любом деле оставлять себе последнее слово — на дали ей промолчать.

Я ничего не ответил и направился обратно.

Нас встретил пустой холл и приоткрытая дверь. Наши товарищи, судя по всему, решили самостоятельно исследовать второе помещение. Это не походило ни на осторожного Константина, ни на рассудительную Анну, но факт оставался фактом. Вокруг ни одной живой души, лишь дурацкие средневековые декорации. Скорее всего, что-то заставило их, вопреки опасности пойти через вторую дверь. То же самое решила и Кристина.

— Не нравится мне всё это, — поёжилась она. — Нас как будто туда приглашают.

— Можешь подождать здесь.

— Чего?! Может тебе ещё и отдаться?!

Высказав таким необычным способом своё нежелание избежать опасности, юная рысь двинулась к двери. Цокот её тонких каблучков гулко отдавался среди каменных стен. На правах альфа (хотя и неизвестного клана) и более старшего (сомневаюсь, что мудрого) человека, я обогнал её и первым ступил в неизвестность.

Фантазия и возможности Люциуса поражали. Мы очутились в небольшом каменном коридорчике, который заканчивался узкой винтовой лестницей. Я представил, как здесь и там, за дверью топчутся многочисленные последователи некроманта, ожидая своей очереди поставить ногу на первую ступеньку и начать извилистый, в прямом и переносном смысле, путь к запретному знанию. Какие мысли посещали их? Не хотел ли кто-то развернуться и уйти? Или они все в едином порыве, лишённые воли и разума чародейской силой, с завистью смотрели на счастливчиков, чьё восхождение к стопам Учителя уже началось.

— Ну и извращенец, — протянула Кристина. — Не мог нормальную лестницу сделать? Или лифт?

— Это психологический ход.

— Что?

— Потом объясню. Двинулись.

Сохраняя за собой первенство я первым ступил на лестницу. Следом за мной, бормоча что-то о чересчур возомнивших о себе альфа и об извращенцах волшебниках шла девушка.

Факелы в стенах освещали нам подъём, впрочем, я прекрасно всё видел, даже в тёмных очках. Будучи оборотнем, я и без того никогда не жаловался на зрение, теперь же, оно намного улучшилось. Я старался уловить запах Константина или Анны, но всё перебивал дым смолистых факелов. И всё же я чувствовал, что наши товарищи прошли по этой лестнице несколько минут назад. Какая сила заставила их забыть об осторожности и ринуться в логово врага?

За спиной негромко чертыхнулась Кристина — сапоги на шпильках, не лучшая обувь для подъёмов по средневековым лестницам. Я хотел призвать её к осторожности — переломанные кости и вывихнутые лодыжки — не совсем то, что нам нужно именно сейчас, но моё внимание привлёк странный звук. Он походил на гудение громадного улья и был повсюду. Им вибрировал горячий от пламени факелов воздух. Он сочился из незаметных щелей каменной кладки. Мне казалось, что он звучит даже в моей голове.

— Что за странная песня? — голос рыси слегка дрожал.

Песня! Конечно же песня! Не один ритуал не обходится без звукового сопровождения, и сейчас мы слышали, как несколько десятков голосов непрерывно тянут одну ноту. Возможно этот звук и привлёк экзорциста с вилой.

В этих звуках не было бессмысленности современной, с позволения сказать, музыки, величавости и отрешённости классики, надрывности и обречённости рока. В них, вообще не было ничего от реального мира. Это были глубоко враждебные и губительные для всего живого звуки. На мгновение я позабыл о своих сверхспособностях и мне стало жутко. Нет, жители этого Мира, к какому бы племени они не принадлежали, не должны слышать подобных песнопений, если хотят сохранить рассудок. Там за несколькими изгибами лестницы горстка безумцев во главе со свихнувшимся магом творила величайшее безрассудство. Я должен идти туда! Однако мои ноги словно приросли к ступеням.

Кристина закашлялась.

— Меня… тош… нит…, — задыхаясь пожаловалась девушка. — Ник… ких… сил…

Я хотел ответить. Приободрить её, хотя и сам чувствовал себя препогано, но тут раздались выстрелы. Один, второй. Гул смолк. Константин! Экзорцист вступил в бой, пока я, его напарник, дрожу за углом, и подобно забеременевшей нимфетке, борюсь с блевотными порывами. Позор!

Я в пару прыжков преодолел оставшиеся ступени. Каждое мгновении я рисковал сорваться с узкой лестницы и сломать шею (потом не меньше суток потребуется, чтобы кости срослись), но я об этом не думал. Мало того, я был уверен, что со мной ничего не случиться. По крайней мере, пока я не окажусь в зале. Спиной я чувствовал, что Кристина не отстаёт ни на волосок, и это подстёгивало меня ещё сильнее. Субъект с моим тщеславием не может упустить момента, что бы поиграть в героев. Пусть это даже и окажется его последняя игра. На миру, как говорится, и смерть красна.

Я влетел в зал, отбросив в стороны то ли двух охранников, то ли адептов. Парни треснулись головами о стены и больше не поднялись. Первая кровь пролита! Охота началась!

Даже сейчас я поразился размаху некроманта. Из узкого коридора мы попали в огромный зал католического храма. Естественно, Люциус родился и вырос в средневековой Европе, а детские впечатления самые сильные. Вот только знакомых по фильмам лавочек для прихожан я не увидел. Адепты стояли плечом к плечу. Не менее полусотни. Сейчас их стройные ряды сбились и на освободившемся пятачке застыл Константин с револьвером в руке. У его ног скрючились два трупа, за спиной дрожала Анна. Где-нибудь в лесу или у озера её не испугало бы и большее количество врагов, но здесь, в этом индустриально-средневековом винегрете, она была беспомощнее любой смертной девушки. Цинизм конечно, но сейчас вила была скорее обузой, чем помощницей.

Люциус возвышался на месте священника, раскинув руки в стороны и взирая то на паству, то на пришельцев (то есть нас) горящими глазами. Его демоническая супруга, бесстыдно раскинув ноги восседала на алтаре. Из одежды на ней было лишь ожерелье из сверкающих камней. Похоже церемония близилась к причастию адептов, из которых выберут жертву для суккуба (их она затрахает до смерти) и для баронов Преисподней, на чью помощь собственно рассчитывали некромант и связавшийся с ним Стефан. Остальные же разбредутся по домам, смутно помня увиденное и ожидая следующего зова.

Немая сцена продлилась лишь одно мгновение. Константин ловко откинул барабан, вставил патроны на место использованных и выстрелил ещё два раза. Ещё двое последователей некроманта рухнули на пол. Демоница захохотала и откинулась на алтарь. Её руки легли на промежность. Пальцы энергично двигались. Кровь, смерть, страх и ненависть. Она отведала все блюда и сейчас завершала трапезу любимым десертом.

— Убейте их! — взвыл Люциус.

Адепты молча двинулись на экзорциста. Константин отстреливался, но это не могло остановить обезумевших фанатиков. Они умирали не проронив ни звука и тут же их соратники шагали по трупам, давя черепа, поскальзываясь на крови и цепляя обувью гирлянды внутренностей.

В моём мозгу мелькали один за другим планы по спасению товарищей. Другой молчал, словно его здесь и не было. Вдруг за моей спиной мелькнуло что-то крупное. Рыжая рысь, размером с телёнка, врезалась в толпу адептов. Кристина всё же смогла перекинуться и сейчас пробивалась к едва успевающему перезаряжать оружие Константину. Её кижалообразные клыки крушили позвоночники, когтистые лапы вспарывали животы, а янтарные глаза подыхали огнём смерти. Тяжёлый аромат свежей крови заглушил запах благовоний и факельной смолы.

— Ого, пирушка, — хихикнул Другой.

— Где ты шляешься?! — взъярился я. — Помогай!

— Извини, земляк, на сегодня я пас. Выдохся.

— Ну и проваливай тогда!

— Могу совет дать.

— Ну!

— Пока девка на поповской трибуне теребит свою щёлку — напади на фраера в рясе. Он отвлечётся — его бараны останутся без приказов. Тогда твой дружок займётся этой демонической шлюхой. Он в таких делах мастак. Надерёте задницу парочке — считай, надрали всем.

Последние слова я уже дослушивал пробираясь к Люциусу.

— Эй! — возмутился Другой. — А «спасибо»!

— Обойдёшься!

— Жлоб! — Другой снова умолк.

Идти через толпу адептов, то же самое, что пробираться по трясине. Нет, никто не делал попытки помешать. Они затрудняли путь одним своим присутствием. Верные приказу Наставника, они живым прессом давили на Константина. Если бы не вмешательство рыси, экзорциста бы уже растоптали. Лишённая разума и воли людская толпа будет пострашнее любого демона. Особенно, если этой толпой кто-то умело управляет.

Поначалу я проталкивался, стараясь не причинить никому вреда. Люди всё же. Но увидев одно, второе лицо я испытал омерзение. На рожах этих потенциальных убийц не было ни злобы, ни ненависти, ни жажды убийства — лишь маска тупой исполнительности и желания исполнить приказ. Не важно какой. Именно с такими лицами смертные сжигают ведьм, кричат — смерть врагам народа и рушат империи. Если Бог создал их по образу и подобию своему, то я не советую Ему смотреться в зеркало.

Теперь я уже не церемонился. Те кто не уступал дорогу, падали под ноги другим, оглушённые моими ударами. Остальные, сохранившие ещё остатки чувства самосохранения, начали отступать при моём приближении. Никто не пытался напасть. Хозяин указал другую цель — Константина и тех кто рядом с ним. Моё присутствие их не волновало.

И вот я уже почти у цели. Люциус меня заметил. В его глазах мелькнуло удивление.

— Безродный альфа? Я о тебе слышал.

— Я о тебе тоже, извращенец!

Некромант глянул на суккуба, по-видимому, ища поддержки. Тщетно. Демоница извивалась на алтаре издавая хриплые стоны. Сейчас она была в своём Мире. Мире адских наслаждений.

— Значит те двое, — в голосе Люциуса звучала лёгкая паника, — и рысь… Почему вы здесь?!

— Потому что Кранц раскололся перед тем как я его убил. Потому что мы знаем об игре Стефана. Потому что Корнелий в наших руках.

— Ты убил Кранца?! Ложь!

— Убил и забрал силу. Смотри!

Я снял очки. Люциус отпрянул при виде моих алых глаз. Ещё раз глянул на мастурбирующую демоницу. Мне стало смешно. Судьба заговора и здоровье некроманта сейчас зависели от того, насколько скоро суккуб достигнет оргазма. Да, слабости часто играют с нами злые шутки.

— Она тебе сейчас не защитница. Думаю, скоро ты увидишь Кранца.

Я бросился на колдуна, но всё оказалось не так просто. Люциус освободил адептов и всю силу кинул на защиту. Буквально в метре от некроманта я словно наткнулся на стену и по инерции отлетел в сторону.

— Ты взял силу Повелителя Зверей, — рассмеялся колдун, смотря, как я поднимаюсь с пола, — а лезешь в драку, как мальчишка. Почему бы нам не устроить поединок равных?

— Отдай его мне, любимый.

Демоница наконец получила своё и, облизывая пальцы, медленно шла в мою сторону. Свет факелов падал на округлые бёдра. Грудь покачивалась при каждом шаге. Тёмные волосы ниспадали на плечи, а лицо постоянно менялось, но с каждым разом оно оставалось эталоном красоты. Той страшной красоты, что заставляет самцов грызть друг другу глотки и падать к этим потрясающей красоты ногам. На мгновение я даже позабыл о сущности приближающейся ко мне женщины.

— Он твой, — Люциус не заставил себя упрашивать.

Я едва успел сбросить наваждение, как оказался в объятиях суккуба. Через мгновение я уже лежал на полу. Даже сквозь куртку я чувствовал жар прижавшейся ко мне груди. Я чувствовал, как она всё крепче и крепче сжимает бёдра и начинает ритмичное движение. Я пытался сопротивляться, но лишь мог попадать в такт этим движениям. Алые губы демоницы изогнулись в томной улыбке и приблизились к моему лицу почти вплотную. Проклятие! Собственное тело предавало меня! Я чувствовал как низ живота наполнился тёплой пустотой, а джинсы вдруг стали невыносимо тесными.

— Не противься, — шептала демоница, — ты получишь всё. Каждый сантиметр моего тела. Ты познаешь все виды любви, что есть в этом Мире, и все, что есть в Преисподней. Ты испытаешь величайшие, запретнейшие из наслаждений. Поверь это стоит твоего семени, твоей души и твоей жизни.

Я прекрасно понял смысл последних слов. Я помнил зубы в вагине чудовища, когда Кранц показывал мне картину жертвоприношения. Я знал, что обречён. Я должен был сопротивляться, но не мог. Рука суккуба скользила всё ниже и ниже. Тонкие пальцы ловко расстегнули ремень и пуговицу на джинсах. Рука суккуба скользнула внутрь.

— Эй, а я тебе не подойду?!

Демоница резко вскочила на ноги и обернулась.

— Убийца! — прошипела она.

Контроль над телом вернулся так же быстро, как и был утерян. Я встал. Потряс головой, прогоняя остатки сексуального дурмана. И увидел своего спасителя.

Константин воспользовался тем, что некромант освободил адептов, защищаясь от меня. Теперь они застыли посреди зала, подобно игрушкам с севшей батарейкой. Рысь, порыкивая ходила от одного к другому, при малейшем движении она была готова броситься на врага. Анна прихрамывая шла к выходу. Люциус сидел прислонившись спиной к алтарю и с недовольной гримасой потирал челюсть. По-видимому, кастет экзорциста сработал на все сто.

— Ты хочешь меня, Убийца, — гнев в голосе суккуба сменился томной похотью. — Признайся — хочешь. Ты так одинок. Ты никогда не получишь от шлюшек, чьи имён даже не помнишь того, что дам я. Приди ко мне, Убийца.

Хотя слова предназначались и не мне, но и в моей голове стали путаться мысли. Я смотрел на ровную спину суккуба на её покачивающиеся ягодицы и проклинал гормоны, что способны в мгновение ока обратить нас в безумцев.

— Заманчивое предложение, — ответил экзорцист и тут же швырнул в неё склянку со святой водой.

Демоница ловко отпрыгнула. Сосуд разбился у её ног.

— Ты не хочешь меня? — в голосе суккуба звучало удивление и даже обида.

— Я был дважды женат, тварь, и прекрасно знаю все ваши штучки. У меня на них иммунитет. А теперь я отправлю тебя туда, где тебе самое место.

В руках Константина появилась Библия. Выставив её перед собой словно щит, он принялся читать молитву на старославянском языке. У дверей испуганно вскрикнула Анна и тут же поспешила уйти из зала. Янтарные глаза Кристины в образе рыси сверкнули гневом, и она последовала за вилой. Я тоже чувствовал себя не вполне комфортно, но достаточно сносно, чтобы остаться и подстраховать товарища.

— Эти песнопения защитят тебя, Убийца, — рассмеялась демоница, — но не изгонят меня. А когда ты устанешь — я приду.

По широкой дуге она обошла разлившуюся по полу воду из склянки и с улыбкой застыла напротив Константина. Тот продолжал читать молитву. Я так и остался на месте, не зная, что предпринять. И тут я заметил, что позабытый нами Люциус, заходит со спины экзорциста. Не раздумывая, я бросился на некроманта.

— Не смей, зверёныш! — завопил тот, когда я в него врезался.

* * *

Таких насыщенных дней в моей жизни не было, наверное, с тех пор, как меня за дисциплинарные нарушения отчислили из «учебки» и провезли через три воинские части, пока не пристроили в кадрированном (или, как выражались отцы-командиры «кастрированном») полку под Выборгом.

Чародей попытался избежать столкновения. Но, по-видимому, частые смерти и воскрешения, а так же многовековой труд на ниве чёрной магии взяли своё, и мы рухнули на пол. Физически Люциус не сопротивлялся, но я почувствовал, как некая, небывалой силы энергия, атакует моё сознание. Да, я мог без труда свернуть шею некроманту, но для этого нужно ослабить сопротивление и перейти к физическим действиям. Как скажется пусть и недолгий, но полный контроль Люциуса над моим мозгом, я не знал, а потому предпочёл последовать концепции одного восточного единоборства — следуй за действиями противника и заставь его победить самого себя. Короче расслабься и получай удовольствие. Удовольствие, конечно, весьма сомнительное, но альтернатив я пока не видел.

Сознание некроманта, словно кисточка археолога, бережно, но весьма дотошно шарило по уголкам моей памяти, распутывало клубки желаний, классифицировало детские, и не только, страхи. Это вам не Кранц с его чудовищами и кавалерийским напором. Некромант, прежде чем убить меня хотел провести тщательную препарацию.

Ах, если бы у меня было время разобраться с собственными способностями и научиться их использовать. Вряд ли тогда кто-то сейчас безнаказанно копался в моих мозгах. Ещё и Другой так не вовремя взял «отгул». Мысли о Другом я тут же постарался откинуть. Не стоит Люциусу знать о моём джокере. Пусть считает меня обычным оборотнем, хотя и со странными глазами, способным лишь блокировать небольшие участки сознания, что позволяют контролировать тело и сознание.

Со стороны мы выглядели, как закоченевшая по неизвестным причинам и крепко сжимающая плечи друг друга парочка идиотов. То что творилось со мной на уровне подсознания я не пожелаю испытать и злейшему врагу. Нет, впрочем, злейшему пожелаю. А, вообще-то, пускай все испытают. Не всё же на меня одного.

— Ты, действительно, вобрал часть силы Кранца, — голос некроманта звучал вкрадчиво до тошноты. Обычно люди с таким голосом пытаются заставить вас сделать что-то против своей воли или всучить абсолютно ненужную вещь. — Но ты не можешь её пользоваться. Одним лёгким усилием я способен разрушить твой мозг.

— Если бы мог — давно разрушил.

— Да. Пока ты сопротивляешься. Но это ненадолго. Кстати, Кандрин ты так не сопротивлялся.

— Кому?

— Кандрин. Моей жене. Правда она потрясающа?

— Вы идеальная парочка.

— Благодарю. Но раз она не забрала тебя — тебя возьму я. Ты весьма интересный экземпляр.

— Пошёл ты!

— Не груби.

В то же мгновение, мы оказались на узком карнизе высотного дома. Машины и фигурки людей внизу казались игрушечными. Некромант знал, что я чертовски боюсь высоты! В лицо мне ударил порыв ветра и я почувствовал, как теряю равновесие. В животе противно защемило. К горлу подступил комок. Ещё мгновение и я полечу вниз, чтобы превратиться в кучу окровавленного мяса и костей.

Я понимал, что это всё морок и воздействие Люциуса. Что мы до сих пор в зале. Что где-то рядом Константин усмиряет суккуба. Я всё понимал, но не мог себя в этом убедить. Что есть сил, я вцепился в некроманта.

— Убери защиту, — рассмеялся Люциус. — Не мучай себя.

В ответ я отправил некроманту образ его собственного разлагающегося и кишащего червями тела. Подобно всем, купившим бессмертие, Люциус должен панически бояться смерти. Ответный ход сработал. Мы снова были в зале. Адепты бродили по всему периметру, натыкаясь на стены и себе подобных. Константин и суккуб перемещались по кругу, не отрывая глаз друг от друга. В вытянутой руке экзорцист держал какой-то амулет, губы его открывались и закрывались в беззвучном заклятии.

— Ты за это поплатишься, — пригрозил Люциус.

Зал снова исчез.

Первые ощущения — зверский холод. Моё потрясающее зрение куда-то исчезло. Я стоял поглощённый тьмой. Холод пронизывал до костей. Я быстро покрылся гусиной кожей, а зубы, против моей воли, начали выбивать незамысловатую дробь. Что ещё, чёрт возьми, задумал Люциус?!

Словно в ответ, тьму распорол серебристый лунный луч. Оказывается, небо надо мной было затянуто облаками. Но всё равно я должен был прекрасно видеть! Что за издевательство над природой оборотней?!

Впрочем, сперва нужно оглядеться. Сейчас, не время для гнева. Вернее, гнев уместнее направить в другое русло. На уничтожение Люциуса.

Осмотр местности и самого себя не принёс ничего хорошего. Во-первых, я был абсолютно голым. А ночка-то холодная! Да и вообще, выходить на бой в чём мать родила это какое-то извращение. Во-вторых, я стоял посреди огромного котлована, с высокими отвесными стенами, по колено в жидкой грязи. В-третьих, Люциуса нигде не наблюдалось.

Не знаю чего уж там нарыл некромант в моих мозгах, но созданные им декорации не вызывали у меня ничего, кроме омерзения и лёгкой растерянности. Неужто он таким образом захотел сломать мою защиту.

Я смотрел на неподвижную серебристо-матовую от лунного света поверхность грязевого озера и думал, чем бы ответить Люциусу. Он, как ни странно, до сих пор никак не обнаружил своего присутствия.

Через мгновение я понял насколько ошибся, когда решил, что здесь нет ничего, чем бы меня можно было пронять. На поверхности озера возникла волна. Тяжёлая и едва заметная. Но всё же я её почувствовал. А ещё я почувствовал, как что-то касается моих ступней и лодыжек. Что-то мелкое, вертлявое и крайне многочисленное. С трудом я приподнял ногу. Трясина ответила возмущённым чавканьем. Похоже, отвратительная жижа уже считала мои ноги частью собственной уникальной экосистемы. Через минуту я завопил так, что облака на небе расступились. Всё что скрывала трясина теперь было увешено гроздями раздувшихся от крови пиявок.

Как я ненавижу этих тварей! Думаете я их боюсь? Нет! Всё гораздо хуже! Они вызывают у меня приступы паники!

Безмятежная доселе поверхность превратилась в сплошной шевелящийся ковёр. Эти извивающиеся паразиты были повсюду. Я, словно заворожённый, смотрел на их чёрный, похожие на латекс спины. Они ползли всё выше и выше, словно я натягивал какие-то отвратительные штаны, которые непрерывно двигались и извивались. Наконец, когда впившаяся мне в пах пиявка раздулась до размеров сливы, а потом лопнула с тошнотворным хлюпаньем, я вышел из ступора. Бежать! Неважно куда, главное подальше от этого кошмара!

Через пару шагов я поскользнулся и рухнул в извивающуюся массу. Сотни, нет тысячи, десятки тысяч крошечных голодных ртов впились в моё тело. Они лезли мне под веки, в нос, протискивались сквозь стиснутые зубы.

— Всего лишь сними защиту, — услышал я.

Разве у меня был выбор? Я опрокинулся на спину и поднял лапки.

Всё исчезло. Я был по-прежнему в зале. В своём физическом теле. Через секунду я почувствовал, как некромант начал брать контроль над этим телом, сливаясь со мной воедино, как недавно я сам сливался с охранником. Мышцы переставали мне подчиняться. Оставалось ещё немного и…

Я собрал воедино последние остатки свободной воли, сконцентрировался и что есть силы врезал Люциусу коленом между ног.

Можно быть трижды бессмертным. Изучить все тонкости и секреты колдовства. Можно даже заручиться поддержкой суккуба и всей Преисподней, но уязвимые мужские места как были, так и останутся. Глаза Люциуса едва не вылетели из орбит, рот распахнулся в беззвучном крике, некромант сложился пополам. Чувствуя возвращение контроля и сил я с лихостью штатного пенальтиста футбольного топ-клуба нанёс некроманту удар в висок. Череп треснул и забавно повис на сломанных шейных позвонках. Люциус рухнул замертво.

Лицо и руки некроманта покрылись лиловыми волдырями. Они лопались, выпуская струйки зловонного дыма того же цвета. Похоже, колдун исчезал, чтобы воскреснуть в новом теле и продолжить свои тёмные делишки. Самое обидное, я не мог, не знал, как этому помешать. А значит, он вернётся, чтобы отомстить. Хм, врагом меньше, врагом больше — мне не привыкать. Главное — к тому времени разобраться со своими силами и способностями.

— Мы ещё встретимся, Убийца! — услышал я за спиной.

Что-то чрезвычайно стремительное и чертовски сильное отбросило меня в сторону, подхватило тело Люциуса и растворилось в воздухе.

— Два — ноль в нашу пользу, — Константин улыбался, словно минуту назад ему не пришлось выдерживать натиск суккуба. — Всё оказалось гораздо проще, чем я думал.

Я вспомнил балансирование на карнизе, клубок пиявок, сознание Люциуса в своих мозгах, свой мизерный шанс на спасение и предпочёл промолчать.

— Ты лучше скажи — какого чёрта вы сюда попёрлись?

— Понятия не имею, — пожал плечами экзорцист. — Думаю Аня тоже вряд ли вспомнит. Сперва это дурацкое мычание, а потом уже куча этих болванов тянутся к моей глотке, а за спиной дрожит от страха девчонка. Кстати, Кристинке надо чего-нибудь подарить, спасла как-никак.

Он говорил подчёркнуто громко, с какой-то нездоровой бодростью. Наверное, обычная нервная реакция человека секунду назад пережившего смертельную опасность.

— Подари большой кусок свежего мяса, — я наоборот чувствовал вселенскую усталость и полную апатию ко всему происходящему. — Желательно с кровью. Её сейчас и цыплёнок заклюёт.

— А что, — Константин глянул на часы, — до заката время есть. Если королева змей скрутила бокора, вполне можем куда-нибудь заехать и покормить кошечку, — экзорцист обвёл взглядом зал. — А то пусть кем-нибудь из этих закусит, — заметив мою реакцию он снова улыбнулся — Шучу. От такой еды ещё живот разболится.

— Что-то ты чересчур расшутился. Не забудь, у нас ещё разговор с князем.

— Вот потому и шучу. Мандраж унимаю. Ведь если мастера вампиров и альфа кланов с ним заодно — нам крышка. Несмотря на все твои таланты.

— Посмотрим, — я направился к выходу расталкивая адептов.

— Напарник!

Я обернулся. Константин протягивал мне пачку сигарет.

— Война, войной, а перекур дело святое.

* * *

Адепты понемногу приходили в себя. Они уже не бродили бесцельно по залу. Кто-то из них сел на пол, кто-то прислонился к колонне, кто-то остервенело тряс головой. Они все походили на людей, коих только что разбудили. Откуда-то слышались истерические всхлипы, им вторил нервный смех. Да ученикам Люциуса понадобится какое-то время чтобы прийти в себя, а потом найти объяснения произошедшему здесь для тех, кто их обнаружит, а главное для себя. Скорее всего, многие заставят себя поверить, что ритуал это всего лишь кошмарное сновидение. Постараются забыть о нём. Может быть даже вернутся к прежней жизни. Размеренной и счастливой. Пока к ним, в один прекрасный момент не заявится некто и не сунет под нос договор подписанный ими, их же кровью.

Девушки ждали нас снаружи.

— Это было…, — всхлипнула Анна. — Было…

— Ничего особенного, — отмахнулся Константин. — Обычные фокусы адской шлюхи и её сутенёра.

Кристина прислонилась к стене. Бледноё лицо и тёмные круги под глазами рыси ясно говорили, нет кричали, что силы девушки на пределе. Я молча предложил ей руку. О чудо, впервые за день Кристина не отпустила эмансипированную шпильку и с благодарностью опёрлась об меня. Возможно, обращение делает подобных юных особ мудрее, а возможно у неё просто не было сил на перепалку.

Территория предприятия по-прежнему пустовала. Смертные не скоро оправятся от не виденной ими, ни прекрасно прочувствованной схватки и решатся высунуть нос из своих убежищ. Что же пусть вспомнят своё настоящее место в пищевой цепочке и в очередной раз поймут, что они отнюдь не хозяева планеты. Всего лишь нерадивые арендаторы. Впрочем, этим самовлюблённым выкидышам из чрева Матери Природы никакие уроки никогда не идут на пользу.

Константин произнёс заклятие, скрывающее сейф от посторонних глаз. Действительно, таскать с собой сейчас этот гробище было бы верхом беспечности. Если же князю захочется рассчитаться за смерть союзников, и, если на его сторону станут мастера вампиров и альфа кланов, то и сейф нам вряд ли когда-то понадобится.

Я передавал небольшими порциями опирающейся на мою руку Кристине собственную энергию — она (энергия) восстанавливалась довольно быстро. Ещё раз спасибо Кранцу. Надеюсь бароны Преисподней не сильно наказали его за проваленное дело. Девушка оживала на глазах, но до полной реабилитации ох как ещё долго. И, конечно, же обязателен крепкий сон и много пищи.

Мы добрались до проходных. Прошли через пустующий КПП. Возле нашей машины припарковался ещё один микроавтобус. Я сразу догадался что это транспорт нагов. Через несколько мгновений королева змей и её дочь вышли нам на встречу.

— Как всё прошло? — поинтересовалась Чернава.

— Удачно, — пожал я плечами. — Если мы сейчас здесь и на своих ногах. Как у вас?

— Корнелий в машине — сообщила Сигма. — Парализован, но всё понимает и может отвечать. Правда односложно.

Итак, у нас один пленный и два поверженных врага. Впереди генеральное сражение.

* * *

Корнелий внешне никоим образом не походил на бокора — повелителя оживлённых мертвецов и служителя тёмных богов. Если бы я лично не видел результаты деятельности его «питомцев», не увидел этих свирепо вращающихся глаз и пену ярости на толстых губах, то решил бы, что передо мной неведомо как оказавшийся в наших краях мелкий правонарушитель из какого-нибудь гетто. Судите сами: цветастая бандана на выбритой голове, майка на два размера больше с символикой какой-то тамошней команды, мешковатые джинсы и кроссовки, по виду напоминающие уменьшенную во много раз копию БМП. Ещё бы в уши наушники и диск с афроамериканской народной музыкой (я имею в виду рэп и иже с ним) и перед нами — гроза квартала, враг всего, что светлее шоколада. Впрочем, внешность всегда обманчива и я прекрасно понимал, чем и насколько опасен этот объект. Хорошо, что он парализован ядом нагов — на сегодня уже и так перебор драк и потасовок, впереди ещё и вечер.

На Чернаву с дочерью, Корнелий не обратил никакого внимания, по-видимому уже свыкся со своей участью пленника, а вот стоило влезть в фургон мне, а следом Константину — бокор преобразился. Он ещё сильнее выпучил глаза (мне даже показалась, что сейчас они выскочат из орбит и повиснут на глазных мышцах словно два брелока), из его чрева донеслось какое-то урчание, которое перемешавшись с пеной на губах, обратилось в омерзительную на вид гроздь пузырей.

— А что он говорит? — Константин с интересом смотрел на бокора.

— Матерится, — пожала плечами Сигма. — Угрожает. Считает, что мы террористы и похитили его по ошибке.

— Мы не ошибаемся, чёрный брат, — я подошёл к Корнелию, приподнял очки и, надеюсь, любезно улыбнулся. — Добро пожаловать на вечеринку, чувак. Веселись и зажигай.

При виде моих новых глаз, коричневая кожа бокора приобрели сероватый оттенок. Если бы можно было оцепенеть ещё раз, то ним бы это и произошло. Воистину, я поначалу недооценил свалившееся на меня «счастье».

Константин посмотрел на часы, поморщился при очередной порции превращающегося в слюнявые пузыри бульканья.

— До захода солнца ещё пара часов, — обратился он к Чернаве. — Подержите у себя этого субчика?

— Конечно, — ответила за мать Сигма. — Мы же союзники.

— Пока союзники, — поправила королева. — Что потом?

— Привезёте его к «Последней капле». Приготовим кое-кому сюрприз.

— Бойцы понадобятся?

— Вообще-то Ратус обещал прислать своих.

Чернава рассмеялась.

— Его головорезы не стоят и чешуинки с хвоста моих воинов.

— Тогда на твоё усмотрение. Только не очень много. Мы же не Куликовскую Битву устраиваем.

— А ты там был? — губы королевы нагов изогнулись в ироничной усмешке.

— Естественно, нет.

— Тогда, помалкивай, Убийца Демонов. Вы не знаете многих вещей, случившихся в те времена.

— Тоже мне — ровесница тысячелетия, — пробормотал Константин вылезая из машины.

— Мне гораздо больше, чем тысяча лет, мальчики, — раздался сзади насмешливый голос.

На щеках экзорциста появился румянец. По-моему, ему было стыдно.

* * *

Девушек мы высадили у ближайшего ресторана — Анне и Кристине нужно было восстановить силы. Конечно, неплохо бы ещё поспать, но на подобную роскошь у нас не оставалось времени.

Добравшись до конторы, Константин отослал машину обратно строго-настрого, приказав Фёдору доставить наших дам сюда к строго назначенному времени — минута в минуту. Позже, экзорцист, Артём и Лутрис обосновались у компьютера в поисках какой-то информации. Я растянулся в кресле дежурного. Формально, мы всё ещё работали на структуру МВД, патронируемую Стефаном, но, думаю, сегодня, когда будут расставлены все точки над «I», эта структура станет никому не нужной. По крайней мере в её теперешнем виде. Похоже, придётся менять очередное место работы.

Впрочем, проблема безработицы меня беспокоила меньше всего. Устал, я дорогие товарищи, чертовски устал. Нет, физически-то я восстановился, спасибо Кранцу за «подарок», но вот в душе творилась какая-то сумятица. Я чувствовал себя совершенно выжатым, а потому мне было на всё плевать. Абсолютно на всё. Благо, Другой, то ли учуяв моё состояние, то ли действительно, набираясь сил, не донимал меня своими шуточками. Чёрт, я всего полдня знаю о его способности изъясняться, а он уже достал меня своей болтовнёй. Хотя если учесть, что он часть меня, ранее скрытая, то достаю себя я сам? Да! Вот так вот начинаются внутренние конфликты, раздвоения личности и шизофрения. Сложно. Лучше был бы я обычной росомахой без человеческих примесей…

Вот так вот, туша одну выкуренную сигарету за другой и размышляя на малопонятные и малоприятные темы, я задремал.

В реальность меня вернул гудок машины. Настойчивый, громкий и на удивление мерзкий. Ещё не придя в себя, я попытался вскочить на ноги. Кресло оказалось крутящимся и почему-то не захотело отпустить меня сразу. Я споткнулся об один из колёсиков и вместе с креслом рухнул на пол. Другой ногой я зацепил телефонную проводку, и коварный аппарат, слетев со стола, пребольно ударил меня по макушке. Впрочем он тут же шмякнулся о пол и разлетелся вдребезги.

— Вот что значит — спать на посту, — услышал я откуда-то сверху.

Чувствовал я себя неловко. Вставать не хотелось. Но и век прятаться под столом тоже не будешь. Медленно я поднялся на ноги. Константин стоял с невозмутимым лицом. Лутрис и Артём едва сдерживали смех.

— Пошли вы…, — буркнул я и попытался собрать из осколков телефона хоть что-то на него внешне похожее.

— Брось, — Константин протянул мне сигарету, — нам это больше не понадобится. Приказом от сегодняшнего дня отдел расформирован и передан другому ведомству. Похоже его и создавали ради сегодняшних образцово-показательных преступлений и дальнейшего внушения всем, что без личной защиты Стефана не обойдутся ни люди, ни Племя Тьмы.

— Откуда такая информация?

— Лутрис выудил.

— Так быстро.

— За последние полтора часа.

— Что?!

— Да, пока Ваша Уникальность почивать изволили. А теперь идём к машине. До заката полчаса, — экзорцист повернулся к Лутрису и Артёму. — Если нас не выпустят из «Капли», действуйте как договорились.

— Есть, командир. Завтра же копии распечаток передадим в газеты.

* * *

В машине Константин изложил новость остальным. Фёдор остался совершенно спокоен. Естественно с его талантом к вождению волноваться было нечего. Кристина (не знаю уж сколько котлет и бифштексов проглотила наша кошечка, но силы к ней вернулись) со своей обычной циничностью познавшей все мерзости жизни матроны криво усмехнулась.

— Я этого с самого начала ждала.

Кстати, безнадёжно испорченный при обращении латекс, она успела сменить на немыслимо узкие джинсы, обтягивающую водолазку и короткие сапожки на, до безумия тонком и высоком, каблуке. Выглядела потрясно. Вот если бы ещё иногда умела язык попридержать.

Анна, по-прежнему, отказывалась верить в вероломство Стефана. Несмотря, на всё увиденное и услышанное. Она верила, вернее, очень хотела верить, что случившееся с нами громадное недоразумение и скоро всё встанет на свои места. Ну просто идеальный работник для процветающей компании, адепт для секты, активист для политической партии. Костьми ляжет за шефа, наставника или вождя. Правда, когда факт, что шеф, наставник или вождь обычные прохиндеи и подлецы становится неоспоримым, подобные нашей виле становятся непримиримыми врагами недавних кумиров.

— Он же столько в это труда вложил, сил… Денег, наконец, — привела она последний аргумент и с надеждой глянула на меня. Я предпочёл разглядывать пейзажи за окном.

— Разберёмся на месте, — подвёл черту экзорцист.

Остаток пути мы провели в молчании.

* * *

На подъездах к клубу нас остановили пятеро совсем «зелёных», но весьма наглых волколаков.

— У вас есть приглашение на приём? — один из них просунул голову в окно.

И какой идиот ставит подобных олухов в патрули?! Никакого представления об осторожности! Сейчас идеальный момент, чтобы полоснуть серебряным лезвие по глотке — и, прощай, мальчик. Человеком ты не стал и в оборотня толком не успел превратиться. Встретимся на Рагнароке, если тебя мама отпустит. Скажи спасибо, тем, кто не сказал тебе, что опасно совать головку в окошки незнакомых машин.

— Белены объелся? — проворчал Фёдор. — Не узнаёшь, что ли?

— Режим повышенной безопасности, — волчонок упивался каждым словом словно каждое из них прибавляло по сантиметру к его незавидному росточку. — Есть приглашение?

— РАП! — Константин сунул ему под нос бесполезное уже удостоверение.

Но волколак-то об этом не знал. Мальчишка солидно кивнул.

— Да смертный, ты есть в списках. А эти?

Смертный! Чёрт, разозлиться или рассмеяться?! Сам-то давно прошёл обращение? Небось до легализации, оборотней только в кино видел!

— Ты что, щенок недоделанный! — метнулась со своего места Кристина. — Забыл, как недавно хотел меня по заднице шлёпнуть? — длинные, покрытые чёрным лаком ногти рыси застыли в волоске от глаз волколака. — Забыл, как потом скулили от боли?! Напомнить?!

Парень резво отпрыгнул от машины под гогот приятелей.

— Вижу, что свои, — он пытался сохранить лицо. — Проезжайте. Только там куча смертных. Сплошные шишки. Повежливее с ними.

Действительно, парковку у парадного входа в клуб забили дорогие, вычурные и, на мой взгляд, совершенно непрактичные автомобили. Фёдор восхищённо присвистнул. Обычна реакция адепта культа двигателя внутреннего сгорания. По мне, так куча штампованного железа и больше ничего.

У входа толпились люди, чьи лица то и дела появляются то на страницах глянцевых журналов, то на экранах телевизоров. Прямо парад звёзд. Ещё бы красную ковровую дорожку, вспышки фотокамер и толпу визжащих идолопоклонников. Полный Голливуд!

Шилыхан предусмотрительно вырулил к чёрному ходу. Не толкаться же нам среди этой массы звездулек, звезденят и звездюков. Мы подъехали к двери открытой лишь для Племени Тьмы. Там нас уже ждали Чернава, Сигма, Ратус и похожий на истукана Корнелий.

— Стефан уже проснулся и насыщается, — сообщил Ратус. — Надо прижать его до того, как смертные начнут заходить в клуб.

— Это ещё почему? — возмутился я.

— Чтобы никто не узнал о наших внутренних разборках.

— Чёрта с два! Этот ублюдок обвёл меня вокруг пальца и я ославлю его на весь свет!

— Ты хочешь, чтобы на вампиров и оборотней снова началась охота, Гуло?

— С чего это?! Разве не мы спасали сегодня их задницы?

— Подвиги сейчас быстро забывают, — грустно произнёс Константин. — А вот скандалы и мнимые катастрофы помнят долго. Впрочем, поступай, как знаешь.

— Вот и поступлю!

Если уж я решил, что-то сделать, то меня не остановит и Китайская Стена. Особенно сейчас. А сейчас я твёрдо решил растоптать Стефана.

Ратус ловко вскрыл дверь отмычкой и мы пошли вовнутрь.

* * *

Некоторое время мы проблуждали по подвалам. Потом крутились в лабиринте подсобных помещений. Ни Кристина, ни Анна понятия не имели о том куда идти. Впрочем, их работа и положение не предполагали знания об изнанке клуба. Если бы не крысиное чутьё Ратуса мы бы долго ещё здесь шатались. Крысиный король всегда правильно выбирал нужный поворот и вскрывал нужную дверь. Так мы очутились в коридоре, где находились комнаты вампиров, которым по статусу не полагался личный склеп, а так же проживал обслуживающий персонал клуба. Сейчас все комнаты пустовали. По крайней мере я на это надеялся — не хотелось раньше времени поднимать шум.

Я присоединился к Ратусу, который вёл наш маленький отряд. Девушки буквально тащили на себе Корнелия. Отравленный колдун, похоже, совершенно утратил способность двигаться и лишь свирепо вращал глазами. Константин прикрывал тыл. Так мы прошли коридор, свернули… Почти свернули за угол. Ратус вовремя схватил меня за рукав и одновременно поднял другую руку, призывая остальных остановиться.

— Там кто-то есть, — произнёс он одними губами. — Чую.

Мы осторожно выглянули из-за угла. В следующем переходе тусовалось с десяток оборотней. Волколаки и рыси. Они курили, смеялись, болтали о чём-то. Кем бы они ни были — охранниками или просто персоналом — пройти мимо них спокойно не представлялось возможным. Мы переглянулись с Королём Крыс. Я начал снимать куртку, он зачем-то достал кастет. Тут же рядом оказался Константин. В одной руке он сжимал склянку со святой водой, в другой кинжал с посеребренным лезвием.

— На счёт «три», — шепнул экзорцист.

Мы кивнули. Путь нам преградила Анна.

— Подождите драться. Я менеджер клуба. Они должны меня знать попробую от них избавиться.

Мы ничего не успели ответить, а вила уже направлялась к оборотням. Она совершенно преобразилась: чёткий шаг, прямая спина, задранный подбородок. Ни дать, ни взять строгая начальница — хозяйка офиса. Кампания насторожилась, но сразу же расслабилась. Вилу узнали, кое-кто поздоровался.

Анна прошла мимо всех курящих и болтающих. Резко, как-то, по-особому на одних каблуках, развернулась к ним лицом. Сдвинутые брови, поджатые губы. Даже я на секунду струхнул и почувствовал себя нашкодившим работником, что уж говорить о тех бедолагах.

— И что мы тут прохлаждаемся?! — голос её звенел от гнева.

Разговоры сразу стихли, сигареты потухли как бы сами собой.

— А у нас сегодня выходной, — робко заметила какая-то юная волчица.

— Выходной?! — в голосе вилы было столько сарказма, что казалось, сейчас он хлынет по коридору смывая всё на своём пути. — А вы не знаете, что сегодня приём?! Что каждая пара рук на вес золота?!

— Нам никто ничего не говорил, — пропищала всё та же волчица.

— Я говорю! — отрезала Анна. — Быстро все в зал по рабочим местам! И запомните — за дверями клуба столько людей из нашего Племени без работы, что уволить вас — секундное дело.

Оборотни с той долей медлительности, что пока не раздражает начальство, но позволяет сохранить достоинство, хотя бы в собственных глазах. Принялись расходиться. Анна всё той же пружинистой походкой направилась к нам.

— Ну Анька, ну стерва, — восторженно прошептала за моей спиной Кристина.

Едва вила свернула за угол она снова превратилась в ту милую, нежную девушку, которую я увидел в первый раз.

— Ловко ты их, — покачал головой Константин.

— Профессиональное, — улыбнулась Анна.

* * *

Шикарная алая обивка стен и стилизованные под канделябры светильники показали, что мы, наконец-то, миновали полосу общежитий и подсобок и пришли в, так сказать, парадные залы. Кстати, снаружи клуб казался гораздо меньше, чем был внутри.

— Покои мастеров вампиров, — сообщила Анна. — Где-то здесь вход в склеп князя.

— Нам туда? — на полном серьёзе спросил Ратус.

Чернава улыбнулась.

— Попробуй. Только полный идиот сунется в логово вампира после захода солнца.

— А куда пойдём? — похоже, оборотень-гангстер, прямо таки разрывался от желания действовать.

— В приёмный зал, — решил я. — Пусть Стефан перед всеми ответит на мои вопросы. Это далеко?

— Совсем рядом, — ответила Анна. — Я покажу.

Минут через пять мы стояли перед широкой массивной дверью, через которую Стефан со свитой выходил к своему клану, союзникам оборотням и смертным гостям. Из-за двери доносилась скрипичная музыка. Что-то из классики.

— Приём начался, — произнёс Константин и толкнул дверь.

Чёрта с два! Дверь не двинулась с места.

— Заперто, — сообщал экзорцист с видом словно только что пережил величайший обман в жизни.

— Дай-ка я.

Ратус прощупал, чуть ли не обнюхал, каждый миллиметр дубовой поверхности, поковырялся в замочной скважине, потом метнулся в сторону, на что-то нажал под алым бархатом, крутанул канделябр — дверь распахнулась.

Никто не обратил на нас внимания. Зал, бывший вчера танцполом, преобразился. Теперь это был холл дорогого ресторана со шведским столом, струнным оркестром и снующими официантами.

Мы шагнули в зал. На нас снова не обратили внимания. Оборотни, вампиры и смертные разбились на группки — разговаривали, смеялись, флиртовали — им не было дела до вновь прибывших. Ещё бы такого количества мелькающих на экране и в журналах физиономий я не видел и, наверное не увижу никогда. Матёрые звездищи, самодовольные звездюки, начинающие звездята, и старающиеся засветиться при любой возможности и любым способом звездюльки. Я даже узнал это недоразумение — цирюльника, которого отделал утром. Смертных, словно мотыльков тянуло к князю, который завтра собирался их превратить в стадо доноров. Впрочем, присутствующие здесь, этого заслуживали они давно продали свои тела, а потом и души, за возможность мягко спать, сладко жрать и пичкать народ своим пошлым псевдотворчеством. Меня их судьба не интересовала.

Я искал Стефана. Князь сидел в дальнем углу и потягивал из бокала тягучий тёмно-алый напиток. Даже сомневаться не стоит какой. Неподалёку Аманда о чём-то беседовала с вампиром в лосинах имени коего я не помнил, а может и не знал. Фелисса, её муж и какой-то мрачный оборотень в смокинге держались неподалёку.

— Люпус — вожак волколаков, — Кристина словно угадала мои мысли.

Князь оживлённо переговаривался с одним из известных и очень влиятельных чиновников, чьи выступления часто транслируют по телевизору. Так вот почему на не совсем законный бизнес Стефана (бордель, порнуха) смотрят сквозь пальцы. Ловко. Впрочем, мне это до лампочки. Я набрал воздуха в лёгкие и завопил.

— Стеееефааан!

Кристина, Анна и Сигма вздрогнули. Чернава рассмеялась. Ратус достал кастет, Константин кинжал. Музыка смолкла, все обернулись в нашу сторону.

Я снял очки и, как совсем недавно, в логове Люциуса, ринулся сквозь толпу. Женщины завизжали, их кавалеры (те кто ещё помнил о своём мужском начале) кинулись на меня, но встретившись с багровым взглядом, отступали прочь. Здесь мне не было достойного противника. Я шёл по людскому коридору. Спиной чувствовал, что остальные следуют за мной.

На лице Стефана застыло изумление (если, конечно вампиры способны испытывать подобные чувства), но он быстро взял себя в руки. Сперва приветливо улыбнулся, потом строго сдвинул брови.

— Гуло, я рад вас всех видеть, но разве сейчас вы не должны…

— Воевать с твоими дружками на лесной полянке?! — взорвался я. — Перебить друг друга тебе в угоду?!

— Какими дружками? Я ничего не понимаю.

— А как тебе это, чёртов упырь!

Сигма и Чернава вытащили Корнелия. Бедолага уже дошёл до состояния бревна. Князь сохранил хладнокровие, впрочем, когда в твоих жилах струится чужая кровь это делать, наверное, проще.

— Кто этот туземец?

— Кто?! — я задыхался от возмущения. — Чернава, у тебя есть противоядие.

— Конечно, — Царица Нагов достала шприц и тут же вогнала в плечо бокора.

— Что с твоими глазами, — спросил князь, пока посланник Мидина приходил в себя.

— Заметил? Это подарок твоего приятеля Кранца!

— Кранца? Я не знаю никакого Кранца!

— Кранц — Повелитель Зверей, — вмешалась Аманда. — Он здесь?

— Уж сейчас-то не ври, — я смотрел на неё и не мог выругаться, вампирша всё ещё вызывала во мне какие-то чувства. — Скажи ещё, что ты не в доле.

— Гуло, дорогой, в какой доле? Я ничего об этом не знаю. А вы? — обратилась она к остальным.

— И я не знаю, — произнёс вампир в лосинах.

— И я, — рыкнул Люпус.

— И мы, — добавила Фелисса. — Что происходит, князь?

— Я не понимаю…, — чиновник влез совсем не вовремя.

Стефан щёлкнул пальцами. Государственный муж, собирая по дороге столы отлетел в дальний угол. Смертные, почуяв неладное спешно покидали зал. Другие же, наиболее отчаянные, а, скорее всего наиболее глупые снимали происходящие на сотовые телефоны.

Князь оглядел партнёров и союзников.

— Не видите, у мальчишки истерика. Он сегодня впервые вышел на задание и сорвался. Признаю моя вина, не учёл слабости нервишек. Ещё туземца какого-то приволок.

— Ты не забываешься, кровосос?! — услышал я за спиной.

Корнелий опирался о плечо Ратуса. Кожа его была всё такой же серой, но он хотя бы двигался.

— Ты говорил, что клан и союзники в курсе нашего договора.

— Что за договор? — Фелисса подошла к парочке, плотоядно поглядывая на Ратуса.

Король Крыс поёжился.

— Договор? — Стефан растерянно улыбнулся. — Ну…

— Договор о разделе власти, — отрезал бокор слабым голосом. — Стефан получал поддержку в подчинении остальных кланов вампиров и союзов оборотней…

— Остальных?! — никто не заметил, как Аманда оказалась перед князем. Звук пощёчины прозвучал, как ружейный выстрел. — Мерзавец, ты продал нас. Я больше не признаю тебя мастером и увожу свой клан.

Прекрасная вампирша направилась к выходу.

— Шлюха! — бросил ей вслед князь. — Кому ты нужна со своей сворой альфонсов!

— Месье, — вампир в лосинах холодно улыбнулся. — Отныне я тоже предпочитаю выживать самостоятельно. Адью!

— Завтра мы ждём твоих адвокатов, — бросила Фелисса, беря мужа под руку. — Поговорим о разделе бизнеса.

— Я снимаю охрану, — рыкнул Люпус, — Мои люди здесь больше не работают.

— …взамен же, — Корнелий с улыбкой наблюдал, как разваливается империя Стефана, — он обещал нам тебя, Убийца, — он посмотрел на Константина. — И тебя, зверёныш, — повернулся он в мою сторону.

— Меня?

— Да, тебя. Ты слишком необычен, чтобы остаться здесь. Твоё место в Мидине.

Я глянул на князя. Глаза Стефана пылали гневом. Он шёл к Анне.

— Дрянная девчонка! Я приставил тебя к этой горстке идиотов, что бы быть моими глазами и ушами! Чтобы в нужное время предупредить меня! А ты всё испортила! Ты играла на их стороне! Может ты влюбилась в этого выродка?!

— Да влюбилась! — девушка смотрела в глаза князя. — И не тебе об этом судить, князь! Ты обманул меня! Ты сказал что это проверка! Первая проверка! А потом…

— Что потом?! У тебя нет потом, девка с рыбьей кровью!

— Зато со своей! — успела ответить вила, прежде, чем Стефан на неё бросился.

Никто не ждал подобного поворота и мы несколько мгновений ошалело смотрели, как князь терзает горло девушки клыками. Я первым пришёл в себя и кинулся на кровососа. Поздно. В мгновение ока Стефан обратился стаей летучих мышей, которая устремилась к выходу.

После таких ран не выживают даже вилы. Князь изорвал горло девушки в клочья. Будь она оборотнем, ещё могла быть надежда на обращение. А здесь… Здесь Анна постепенно угасала. Кожа её становилась всё прозрачнее и прозрачнее.

— Я…, — прошептала она. — …не… солгала… возможно… мы… у нас… получилось бы…

Она стала совсем прозрачной. Ещё мгновение сохранялась форма тела и вот… Вот… Только одежда и лужица воды.

Кристина рыдала. Сигма всхлипывала. Чернава обнимала дочь и время от времени смахивала слезу с длинных ресниц. Ратус, глядя в пол, суетливо крутил золотые перстни на пальцах. Константин застыл — бледный и скорбный.

— Мы можем пересмотреть условия договора, — услышал я голос Корнелия. — Если…

— Договора?! — я вскочил на ноги, что есть силы вмазал ему в челюсть и бросился прочь из клуба.

Я шёл по улице. Ярость клокотала и росла, росла, росла во мне. Она уже не вмешалась в этом бренном, чересчур мелком для неё теле. Я выпустил её наружу.

Фонари рядом ослепительно вспыхнули, а потом начали взрываться лампочки. Мне было плевать!

Люк над канализационной шахтой подпрыгнул в воздух и отлетел метра на три в сторону. Из шахты забил фонтан дерьма. Мне было плевать!

Я шёл мимо жилого дома. Здоровый мужчина, спортсмен бегающий по утрам потянулся за телевизионным пультом. В сердце кольнуло. Он так и остался в кресле с посиневшим лицом и пультом в руках. Мне было плевать!

Молодая мамаша баюкала плачущего первенца. Она качала его, пела песенки, брала на руки. Внезапно она взяла подушку и накрыла лицо малыша. Мне было плевать!

Тела любовников переплелись в постели. Поцелуи, страстный шёпот, стоны, вздохи. Внезапно они вцепились в глотки друг другу. Схватка не на жизнь, а на смерть. Мне было плевать!

Девочка лет пятнадцати плакала, обняв любимого плюшевого мишку. Её сегодня не пустили на дискотеку. Завтра подруги поднимут на смех. Внезапно она улыбнулась, вытерла слёзы, прошла на кухню, взяла самый большой и острый нож и отправилась в спальню родителей. Мне было плевать!

Я шёл дальше. Ярость била и била из меня ключом. Люди вокруг умирал и умирали.

Мне было плевать! Сегодня я потерял друга.

 

Эпилог

Константина я нашёл дня через три. Я врал себе, что не помню той кошмарной ночи, когда бродил по городу собственной яростью руша чужие жизни. Я хотел это как-то искупить.

Мы словом не обмолвились о событиях в клубе. Пили кофе и курили. Потом Константин ушёл.

Я прожил у него несколько дней. Экзорцист появлялся набегами. Он вернулся к прежним занятиям и, судя по всему, работы у него хватало.

В одно из таких появлений я предложил ему работать вместе. Константин на удивление быстро согласился.

Теперь днём он изгоняет демонов, а я по ночам охочусь на диких вампиров, взбесившихся оборотней и прочих, кто пытается разрушить наше хрупкое перемирие со смертными. Таких после развала империи Стефана появилось достаточно. Заявок хватает.

Что же насчёт Стефана… С ним я ещё встречусь!