Стражников на башнях Дрока не было и Зениксу пришлось барабанить своим кулачищем в ворота, вызывая громкий треск толстых досок. Зихий даже вынужден был вмешаться:

— Эй, Зеникс, не сломай ворота!

— А где их дрононы носят?! — начал раздражаться гигант. — Тоже мне, стража называется!

В этот момент на башне появилась встревоженная обнажённая голова дружинника, изумлённо что-то вскрикнула, увидев нетерпеливо перебирающее копытами в предвкушении возвращения в родные сараи стадо, и исчезла. Вскоре раздался шум отодвигаемых засовов, натужно заскрипели и медленно раскрылись ворота. Дружинник, теперь уже в шлеме, проворно выскочил навстречу вернувшимся:

— С возвращением, мой господин! Вижу, погоня была успешной…

Его прервал нахмурившийся Зеникс:

— Ты где шлялся, а? Мы здесь уже полчаса торчим! Куда с поста утёк?

С каждым словом незадачливый стражник становился, казалось, всё ниже. Наверно, ему и хотелось стать как можно незаметнее, чтобы скрыться от разгневанного богатыря. Тем не менее, он принялся оправдываться:

— Дела появились…

— Какие ещё дела?

— Воинов очень мало, а нужно стены обойти, осмотреть, а ещё за порядком в селенье следить…

— Ладно, — прервал оправдания дружинника Зихий. — Закрой за стадом ворота.

Пока стражник загонял последних коров в ворота, юный наследник отдавал приказания выбежавшим навстречу слугам: отвязать пленных скотокрадов от коров и отвести в подвал, животных же загнать в хлев и накормить. Уже когда троица подъехала к дому вождя, один из слуг сказал:

— Мой господин, та девушка, Салия, которую вы приказали запереть… Она сбежала.

— Как это произошло?

— Никто не знает. Она просто исчезла позавчера ночью — принесли ей утром еду, а в комнате никого нет. И все двери целы, замки на месте…

Зихий устало махнул рукой: ну сбежала, и ладно.

— Судя по всему, отец ещё не вернулся?

— Нет, мой господин, но сегодня от него прибыл гонец и сообщил, что Вождь с дружиной и Великим Магом Ширелом должны быть здесь к ночи. Так что мы их ждём.

— Понятно. Распорядись приготовить для нас ванные бочки и чистую одежду. Да, ещё пускай поварихи быстренько сообразят что-нибудь лёгкое — по-настоящему поужинаем вместе с отцом, но есть хочется страшно.

Отмыв с тел налипшие за несколько дней путешествия грязь и пыль, вымыв волосы и отмокнув в наполненных водой с травами большущих деревянных бочках, Зихий, Лейрус и Зеникс, поменяв одежду на свежую (Лейрус даже снял свою неизменную кольчугу), собрались в зале перекусить. В доме вождя и по всему Дроку уже начали зажигать факелы, к которым по одной стали слетаться разноцветные бабочки и мелкие чёрные стрекозы, жившие возле человеческих жилищ. Запивая лепёшку с сыром разбавленным мёдом диких лесных пчёл, Лейрус спросил прислуживавшего им за столом мальчика-слугу:

— Кстати, а что с Лучшими? Они ещё не проснулись?

— Нет, господин. Лучшие ещё спят.

— Они хоть ещё живы? — поинтересовался слегка встревоженный Зихий.

— Да, мой господин. Храпят так, что на улице слышно.

Друзья рассмеялись. Мальчик, довольный, что сумел развеселить господ, тоже лукаво улыбнулся. Обратив внимание на о, с каким изумлённым восхищением и недоверием слуга бросал взгляды на растянутую на стене свежую шкуру ворлока, Лейрус дружелюбно спросил:

— Что, большая шкура?

— О да, господин! — возбуждённо затараторил мальчишка. — Это же был гигантский ворлок! Раза в два, нет, в три раза больше, чем обыкновенный! Никто, кроме вас, не смог бы одолеть такое чудовище…

Излияния захлёбывавшегося от восторга слуги прервал сердитый голос главной поварихи, затребовавший его к себе на кухню. Когда мальчик скрылся, Лейрус покачал головой и сказал Зихию:

— Вот, ты видел, как рождаются легенды. Через двадцать дней в Миноре все будут знать о том, что мы победили ворлока величиной с двухэтажный дом, а спустя две полные луны в соседних королевствах все будут с уверенностью очевидцев рассказывать друг другу о том, что вдобавок ворлок был ещё и трёхголовый.

— Или ещё лучше, — хохоча, добавил Зихий, — что было три трёхголовых ворлока!

Стук множества копыт и звучный голос Урсуса прервал весёлую беседу друзей.

— Отец вернулся! — сказал, дожёвывая кусок лепёшки, Зихий и выскочил на крыльцо. Лейрус и Зеникс последовали за ним. Урсус только что сошёл с коня, отдав поводья конюху. Вернувшиеся с вождём дружинники разбредались по селенью — большинство отправилось ужинать и отсыпаться, другие заступили на посты возле ворот, на стенах и возле дверей вождеского дома. Вслед за Урсусом во двор въехал Ширел, белая шляпа которого под толстым слоем дорожной пыли стала одного цвета с его серым плащом.

Урсус, отдав какие-то приказания засуетившимся слугам по поводу своего коня, подождал, пока маг догонит его, и вдвоём с ним принялся подниматься по ступеням. На фоне подчёркнуто бесстрастного Ширела бросалось в глаза недовольное выражение насупленного лица вождя. Впрочем, хорошо изучивший отца Зихий знал, что если из глаз главы племени Синих Лесов не вылетают молнии, значит, он не в ярости. Просто недоволен или расстроен чем-нибудь.

— Здравствуй, отец!

— Здравствуй, Зихий! Всё в порядке?

Оглянувшись на стоящих рядом друзей, Зихий улыбнулся.

— Да, отец, сейчас всё в порядке.

— Хорошо. Почему я не вижу Лучших?

— С Лучшими… тоже всё в порядке. Правда, думаю, им нужна будет помощь Ширела. Давайте поговорим внутри.

Урсус с подозрением посмотрел на сына.

— Знаю я тебя, шалопая, что-то всё-таки случилось. Ладно, пойдёмте в дом.

Урсус вошёл внутрь, Зихий же встретил Ширела:

— Приветствую тебя, Ширел!

— И тебе привет, Зихий Древославный!

— Куда же вы ездили? — задал волшебнику вопрос Зихий, не решившийся задать его отцу.

— Э, много будешь знать, меньше будешь спать. После расскажу. Так что с Лучшими?

— Им дали сон-траву и они уже несколько дней как без просыпа спят.

— Сон-траву? Кто же догадался дать им сон-травы?

— Вы, наверное, голодны. Пойдём, за ужином всё расскажем, — предложил Лейрус.

— Хм, ладно. Кстати, у меня для вас есть сюрприз.

Ширел коротко свистнул и в ту же минуту во двор, чеканя шаг передними копытами, вошли два скакуна, при виде которых у Зихия против его желания открылся рот.

— Вот это да!

Зеникс же издал пронзительный радостный вопль и огромными прыжками поскакал вниз с каменной лестницы:

— Бас!!!

Подскочив к одному из коней, Зеникс схватил того за гриву и ласково потрепал. Конь этот был поистине огромный, под стать своему гигантскому наезднику, с недоверчивыми карими глазами, беспроглядно, как безлунная ночь, чёрный от кончиков ушей до кончика хвоста; он мерно покачивал мощной шеей, будто кивая Зениксу в знак приветствия. Богатырь, довольный, словно ребёнок, нашедший под кроватью давно потерянную любимую игрушку, обернулся и крикнул Зихию:

— Вот он мой конь! Каков, а? Настоящий жеребец, настоящий конь, а не то, что все эти недомерки! У-у-у, Бас!

Восхищённый Зихий уже хотел было подойти к чёрному скакуну, но Ширел предостерёг:

— Я бы не стал этого делать. Кони Лейруса и Зеникса подпускают к себе только своих хозяев и меня — поэтому на обратной дороге сюда мне пришлось скакать рядом с ними в некотором отдалении от остального отряда. Позже они привыкнут и к тебе, но сейчас не спеши к ним подходить, если хочешь остаться цел и невредим.

Тут сын вождя обратил внимание на другого скакуна, к которому без бурных проявлений восторга, подобных зениксовым, приблизился Лейрус. Этот конь был гораздо скромнее в размерах Баса, однако куда изящнее; он был невиданной Зихием расцветки — пепельно-дымчатой, при этом грива и хвост были ослепительно белыми. Одного взгляда разбирающегося в конях человека было достаточно, чтобы безошибочно определить — это был выходец из конюшен Горной Страны, только там были такие стройные и вместе с тем сильные лошади. Сагат (так коня негромким голосом подозвал спустившийся к нему Лейрус), навострив уши, потянулся мордой к лицу хозяина и зашевелил нежно-розовыми, как у человека, губами, будто шепча что-то Лейрусу на ухо. Присмотревшись, Зихий с удивлением заметил, что глаза Сагата, подобно глазам Лейруса, были изумрудно-зелёного цвета.

— Лейрус, Зеникс! — позвал Ширел. — Отведите своих жеребцов в конюшню, накормите и возвращайтесь в дом вождя — все втроём расскажете, что же случилось с Лучшими.

Заметив восхищённо-расстроенный взгляд, с которым Зихий провожал уводимых друзьями скакунов, маг ободряюще хлопнул его по плечу:

— Ничего, скоро у тебя тоже будет конь, который тебя достоин.

— Да уж, зная тебя, мне нужно будет больше волноваться о том, чтобы быть достойным выбранного тобой коня. Это ты посоветовал отцу нагрузить меня всякой ерундой, чтобы в его отсутствие я выслушивал всякие идиотские споры о коровах и домашних птицах?

Ширел расхохотался:

— Что, понравилось?

— Угу…

— Что ж поделаешь, такова доля вождя. Не всё ведь ему по полям с дружиной скакать да мечом размахивать. Ладно-ладно, не дуйся. Пойдём в зал, я и вправду проголодался.

Когда Лейрус и Зеникс вернулись с конюшни в большую залу, слуги уже всё приготовили к ужину, стол был накрыт, но за столом сидел, глотая слюни от съестного изобилия, один Зихий. Урсус долго сидел в ванной бочке и раздавал мелкие хозяйственные поручения прислуге, Ширел же, быстро ополоснувшись, пошёл по домам Лучших смотреть, что с ними приключилось. После десяти минут ожидания и Зеникс стал нервно поглядывать на стоявшие у него под носом и источающие притягивающий аппетитный запах кушанья. Зихий стал поддразнивать своего большого голодного друга, с невинным видом поговаривая, что ему, как сыну вождя, можно начинать поглощать пищу, не нарушая при этом традицию, согласно которой гости не могут начать трапезу в отсутствии хозяина дома. «Я же здесь не гость», поглядывая на Зеникса, говорил Зихий, протягивая руку к самым сочным и вкусным на вид кускам то с одного, то с другого блюда. Лейрус посматривал на разыгрывающееся представление с улыбкой, уже заключив со стоявшим рядом мальчиком-слугой (тем самым, что был так поражён размерами убитого на охоте ворлока) пари, сумеет ли Зихий убежать от уже начинавшего закипать богатыря. Кто знает, кому бы досталась победа в этом споре, если бы в зал одновременно не вошли Урсус и Ширел. Волшебник, сняв и положив на стол вернувшую свой белый цвет шляпу, сев рядом с Лейрусом, в то время как вождь, вставив меч в отверстие перед своим креслом, взял поднесённый слугой кубок с вином и поднял его над головой:

— За возвращение!

— За возвращение! — повторили сидевшие за столом и вслед за Урсусом осушили свои кубки.

По всеобщему молчаливому согласию разговор о делах отложили до конца ужина — все провели последовавший за спрятавшимся солнцем день в дороге и весьма проголодались. Но вот Урсус, обсосав с жареной оленьей ноги всё мясо, швырнул кость в раскрытую дверь, где на крыльце за неё началась короткая схватка между привлечёнными запахом еды дворовыми собаками, вытер жирные пальцы и усы поданным полотенцем и взглянул на допивающего вино сына. Ширел, Лейрус и, как ни странно, Зеникс уже закончили есть и втихомолку беседовали, ожидая, когда вождь начнёт общий разговор. Судя по недовольному лицу Зеникса, новости, сообщённые Ширелом, были не слишком радостными; впрочем, Лейрус, выслушав обращённые в первую очередь к нему слова волшебника, лишь горько усмехнулся и сделал неопределённый жест рукой, который при желании можно было истолковать как выражение и равнодушия, и отчаяния, и согласия с неизбежным.

— Так как же обстоят дела в Дроке? — вопрос Урсуса оборвал беседу троицы. — И что с Лучшими?

— Лучшие спят уже который день, отец.

— Как это?

— Им подмешали в еду магическое снадобье, сон-траву, которая вызывает долгий крепкий сон.

— Что? Кто подмешал?

— Сообщники скотокрадов, которые похитили длинношёрстных коров, твоих и Лучших, убив при этом Уннара.

— Уннар убит?!

— Да, отец, его убили скотокрады, когда он застал их…

Пока Зихий пересказывал Урсусу события, произошедшие в Дроке и вокруг него во время поездки вождя с Ширелом и дружиной, в зал тихонько пробралась девочка лет двенадцати, прошмыгнула к магу и что-то долго шептала тому на ухо. Ширел удовлетворённо кивнул, погладил девочку пол голове. Та, покраснев от гордости (как же, её похвалил сам Великий Маг Ширел!), исчезла так же бесшумно, как появилась.

Между тем Зихий закончил свой рассказ. Лицо Урсуса отражало противоречивые чувства: вождь был огорчён гибелью одного из своих ближайших воинов, озабочен выяснившейся плохой защищённостью его селенья от разбойничьих нападений, смущён собственной недальновидностью, проявившейся в том, что он, забрав практически всю дружину, оставил Дрок без значительного гарнизона; с другой стороны, его порадовал сын, который вместе с друзьями вернул украденный скот и захватил в плен похитителей. Видя смущённое состояние вождя, Ширел поспешил успокоить его.

— Я уже осмотрел Лучших. С ними всё в порядке, никакой опасности для них нет. Даже наоборот — что может быть полезнее крепкого сна? Я дал им кое-какие снадобья, разрушающие чары сон-травы. И только что мне сказали, что все Лучшие уже проснулись и приходят в себя.

Урсус улыбнулся и кивнул. Настроение вождя улучшилось, он жестом приказал стоявшему рядом слуге налить ему ещё вина и указал на стену, где висела шкура недавно убитого ворлока:

— Теперь я вижу, что эта зверюга и вправду была очень большой. Как же вы смогли его завалить?

Зихий развёл руками.

— На самом деле, отец, я здесь ни при чём, это Нерождённый и З…

— Твой сын скромничает, вождь, — не дал договорить Зихию Лейрус. — Мы все вместе охотились на ворлока и, если бы не будущий вождь Синих Лесов, нам не удалось бы вернуться сюда с таким трофеем.

— Точно, вождь, — прогудел Зеникс. — Без Зихия мы вряд ли бы справились.

Урсус просиял от гордости за сына раскрасневшимся от вина лицом, расправил плечи и пригладил бороду.

— Да, мой сын славный охотник.

Зихий, напротив, покраснел и под столом погрозил кулаком Зениксу, который, впрочем, не обратил на это никакого внимания. Стремясь подавить своё волнение и закрыть смущавшую его тему, Зихий задал отцу вопрос:

— Что, удачной была ваша поездка?

Разгорячённый вином Урсус скинул наброшенную на плечи тёплую шкуру и покачал головой.

— Нет. Мы должны были задержать каких-то людей, но они не появились.

— Что это значит? «Каких-то людей»? Ты не знал, для чего, с какой целью отправился в путь, да ещё с воинами?

— И сейчас не знаю. Спроси у Ширела.

Зихий повернулся к волшебнику, который встретил взгляд юноши усмехаясь в бороду и прищурившись.

— И отцу твоему не говорил, и тебе сейчас не скажу. Торопишься? Торопятся в нашей жизни всегда к одной цели — к смерти… Настанет время — узнаешь, что должен узнать.

Поднявшись из-за стола, Ширел подошёл к высоким распахнутым дверям, постоял, всматриваясь в усеянное разносветными точками звёзд чёрное небо, покрывающее лесистые холмы и открывающуюся за ними равнину, разрезанную освещённой фонарями королевской дорогой в Минору, прислушался к звукам засыпающего селенья, и с посерьёзневшим лицом повернулся к столу:

— Завтра отправляемся в Минору. Зихий, собери необходимые вещи, только самое нужное. Предупреждаю: всякое барахло выброшу прямо на дорогу. Подбери себе коня повыносливее. Оружие бери только самое лучшее — дорога будет трудной. И долгой.

_____

Путники покинули Дрок, когда солнце едва поднялось над холмами Синих Лесов.

Пока заканчивались последние приготовления к отъезду (Лейрус и Зеникс выводили из конюшни и седлали своих горячих скакунов, Ширел привязывал к своему седлу понадобившиеся ему вещи, стража открывала ворота), вождь подозвал к себе сына. Они прошли за дом, в тот угол двора, где располагалась семейная усыпальница Древославных. Откровенно говоря, «усыпальница» — слово чересчур помпезное для погребального сооружения, больше напоминавшее обширный погреб, в котором под каменными плитами покоились останки вождей племени Синих Лесов и членов их семей. Урсус и Зихий отперли тяжёлую дверь, сделанную из каменного дуба и обитую цельным куском железа, спустились вниз по десятку каменных ступеней и зажгли принесёнными факелами светильники на голых стенах из обыкновенных булыжников. В колышущемся свете проступили два ряда могил вдоль стен. В склепе было на удивление сухо и чисто — Урсус бережно следил за состоянием места упокоения предков.

— Зихий, ступай сюда.

Зихий подошёл к отцу. Вождь протянул руку, указывая на старейшую каменную плиту, потрескавшуюся, с отбитым углом и напрочь стёршейся надписью.

— Здесь лежит Вигендрот Длиннорукий, первый из нашего рода Древославных. Он был победителем дракона, владевшего этими землями в стародавние времена, до появления на них дрононов. Тогда ещё на земле были драконы.

Урсус взял у сына факел и прошёл дальше вглубь склепа, к большой, в два человеческих роста, плите, на которой можно было рассмотреть буквы, выбитые в староэльфийской манере начертания, бывшей весьма популярной в эпоху Единого Королевства.

— А здесь — Ойнарис, первый из нашего рода вождь племени Синих Лесов. Этим титулом его наделил великий король Велон II, и с тех пор мы, Древославные, владеем этой вотчиной.

— Отец… — Зихий попытался сказать отцу, что историю своего рода он хорошо знает и в родовой усыпальнице не в первый раз, но отчего-то сдержался и замолчал. Впрочем, судя по лицу Урсуса, он и не услышал бы слов сына. Вождь, заметно заволновавшись, повернулся к противоположной стене, где были похоронены члены рода — не вожди, и, пройдя мимо полудесятка плит, остановился напротив совсем свежей плиты, украшенной по краям резьбой в виде цветков лесных фиалок. Глубокая надпись большими буквами «АЙЛИ», ниже — традиционная форма при погребении женщин их семьи: «жена и мать Древославных».

В тишине было отчётливо слышно, как Урсус судорожно сглотнул подкатывавший к горлу комок.

— Я очень тоскую по твоей матери, Зихий, — глухим голосом проговорил он. Зихий знал, что это действительно так: за прошедшие шесть лет со смерти жены вождь не женился и не завёл себе постоянной женщины.

— Я знаю, отец. Я тоже.

— Помню, как мы первый раз встретились, — суровое лицо стареющего вождя осветилось тихой широкой улыбкой. — Я тогда был молодой… как ты сейчас. Охотились мы с двоюродным братом далеко отсюда, на границах Лайтии и Горной Страны. Осень, последние тёплые дни, летающая паутина, начинающие менять цвет леса… Мы ехали через Ивербок, селение племени Остроухих. На мосту через маленькую речку играли девушки, плескались друг в друга водой. И одна среди них была самая красивая — высокая, стройная, что молодая сосенка, с длинными чёрными, как смола, волосами и большими фиалковыми глазами. И она так звонко смеялась…

— Да, мама была красавицей.

— И я тогда решил, что женюсь на этой девушке, будь она хоть дочерью последнего нищего, сестрой кровожадного разбойника или даже уже чьей-то женой. Наплевать мне было, что мне скажет на это твой дед… Но судьбе было угодно, чтобы Айли была дочерью старого Менаса, вождя Остроухих. И скоро мы поженились…

Может быть, Зихию показалось в обманчивом свете от редких светильников, будто глаза старого бесстрашного и беспощадного вождя увлажнились. Или нет…? Да нет, наверняка просто показалось.

— Сын, — Урсус так называл своего отпрыска крайне редко, в основном в раннем детстве, поэтому Зихий сразу встрепенулся и внимательно прислушался к вождю. — Ты, наверное, задаёшь себе вопрос, чего ради я привёл тебя сюда и показываю давно знакомые тебе могилы… Ты отправляешься в опасное путешествие к неведомой цели. Цель неизвестна, но я видел предсказания о нашем роде — если ты не отправишься с Нерождённым, наш род иссякнет, словно чахлый ручей, истоки которого покрыли зыбучие пески. Ты молод, и тебе не так уж и страшно — новые земли, новые лица, приключения… А я много лет живу на земле и многое видел и многое пережил. Так вот, перед началом битвы не так уж и страшно, потому что в руках меч, рядом товарищи, а впереди — хорошо видимый враг. А когда человек уходит в неизвестность, и по дороге к непонятно какой цели его поджидают неведомые и невидимые враги, это гораздо страшнее. Поэтому я очень за тебя боюсь… Проклятье, ну почему я не могу отправиться в этот путь! Какая разница, что бы случилось со мной, со стариком, зато ты бы возглавил род Древославных и жил, продолжая его и приумножая славу!.. Но так не получится… Я хочу, чтобы ты, уходя сейчас из нашего дома, из твоего дома, всегда помнил, что весь наш род, все наши предки, — вождь обвёл рукой склеп, — верят в тебя и всегда верили и будут верить. Верить, что, где бы ты не оказался, в какую бы схватку не привела тебя судьба, с каким бы противником она тебя не столкнула, ты всегда и везде поведёшь себя как настоящий воин, как истинный Древославный!.. И помни, что здесь тебя любили и любят, и будут рады тебе…

Урсус замолчал, сказав всё, что хотел, или всё, что смог; Зихий молчал, потому как ему нечего было ответить отцу. На юношу накатила горячая волна, охватило чувство странного отчаянного одиночества и захотелось, как в детстве, прибежать заплаканным к матери, которая всегда утешит своим ласковым, будто журчание воды, голосом, проведёт по спутанным детским волосам нежной рукой, неизменно пахнущей чем-то вкусным, тёплым и уютным, утрёт слёзы краем платья из мягкой ткани и, доброй-предоброй улыбкой заставив позабыть все огорчения, отпустит снова резвиться на улицу. Но он уже не ребёнок, мать теперь лежит под этой каменной плитой, а отца, казавшегося всегда невозмутимым как камень, ему утешить было нечем.

Урсус, распрямившись, подчёркнуто суровым голосом изрёк:

— Ступай, пора отправляться в путь, тебя, наверно, уже заждались.

— А ты не выйдешь попрощаться с Ширелом и остальными?

— Нет, с ними я уже попрощался. У меня тут ещё дела есть.

— До встречи, отец.

— До встречи, Зихий.

Уже поднимаясь по лестнице Зихий обернулся: отец так и стоял спиной к нему, опустив голову, среди могильных плит и пляшущих на стенах теней.

Выезжая из ворот родного селенья, покидая его, возможно, навсегда, Зихий поборол горячее желанье ещё раз взглянуть на привычные ему всю жизнь не слишком высокие бревенчатые стены с двумя башнями у ворот, жилища, испускающиеся столбики синевато-бледного дыма, крышу возвышающегося дома…

Ширел не поддался уговорам Урсуса взять с собой несколько воинов и они отправились в Минору вчетвером. Королевская дорога позволяла всаднику добраться из Дрока в столицу Лайтии за три дня. Если Ширел и его спутники хотели без осложнений попасть в Минору, им следовало в самом деле поторопиться и уложиться в эти три дня — приближалась традиционная Весенняя Ярмарка, на которую в город съезжались торговцы всякой всячиной со всего королевства, из приграничных земель и даже прибывали эльфы из Горной Страны. Все дороги в преддверии грандиозного торжища превращались в бурные, но медленные потоки людей, лошадей, повозок, карет, всех вообразимых и невообразимых домашних и экзотических животных. Мало того, что движение по дорогам замедлялось в несколько раз, так ещё все придорожные гостиницы, таверны, постоялые дворы и вообще любое жильё, встречающееся в пределах видимости, в такие дни было забито путешествующими от подвала до чердака. Владельцы жилья совсем не жаловались, скорее наоборот, в эти дни они получали большой доход, а вот желающим попасть в Минору нередко приходилось ночевать не в постоялом дворе, а рядом с ним, на свежем воздухе. Останавливались возле того жилища, которое оказывалось ближним при приближении темноты: разъезжать по дороге после захода солнца в почти всегда тщетных попытках найти-таки свободное место под крышей, было занятием рискованным, потому как сезонное увеличение прибыли наблюдалось не только у владельцев придорожных зданий, но и у грабителей. Поэтому любое жильё для спутников было самым безопасным вариантом — вокруг разворачивались порой настоящие лагеря с несколькими повозками, десятками животных и сотнями людей.

Впрочем, Ширел надеялся избежать всех прелестей путешествия в Минору в дни, предшествовавшие Весенней Ярмарке, и «проскочить» в столицу до начала сумасшествия на дорогах. Отряд двигался быстро, но без особой спешки. Когда лесистые холмы остались позади, перед путниками раскрыла свои широкие объятия степная равнина. Куда только хватало человеческого взгляда, всюду горизонт был чист и пуст, то с одной, то с другой стороны виднелись далёкие грозовые тучи, будто специально расползавшиеся прочь от дороги. Сея дождь, грозы оставляли чудесные следы: вот слева стремительно взметнулась ввысь тонкая почти прямая радуга из трёх цветов, синего, красного и зелёного; а справа размеренно и основательно вырастал, подобно вековому дубу, широкий изогнутый мост радуги семицветной.

— Красиво! — невольно вырвалось у Зихия.

— Хм, неплохо. А вот в моих местах на семицветные радуги никто и внимания не обращает, они как грибы растут, повсюду и много, — повертев головой по сторонам, заговорил Зеникс. — Вот радуги из одиннадцати цветов — вот это красиво. А из тринадцати! Старики рассказывали, что когда-то видали даже из двадцати семи цветов!!! Правда, им не особенно верили.

— А где же это такие места? — заинтересовался Зихий.

Воодушевленное лицо Зеникса мигом почернело, рот уродливо скривился, брови с такой силой сдвинулись, будто срослись в одну. Бас, почувствовав перемену, произошедшую в хозяине, гневно захрапел, затанцевал на месте, крутя хвостом. Богатырь, неопределённо махнув головой, не сказал ни слова и отъехал от друзей на несколько шагов вперёд. Растерянный Зихий вполголоса спросил у Ширела:

— Я что-то не то ляпнул?

Маг посмотрел на широченную спину понурившегося Зеникса и покачал головой:

— Нет, ты ни причём.

— Так что же произошло?

— Придёт время — он сам тебе скажет.

«Да что же это такое — этого знать нельзя, это потом может быть узнаешь, вот этого вообще нельзя узнать… Одни тайны, секреты… Все чего-то не договаривают. Вернее, никто ничего до конца не договаривает» — мысленно слегка возмутился Древославный, но вида не подал. Тем не менее Ширел насмешливо взглянул на него из под своей нависающей над лицом шляпы, будто зная, о чём сын Урсуса думает.

— Видимо, ты задаёшься вопросом, для чего мы едем в столицу и для чего вообще ты в это впутался. Это…

— Знаю, знаю, позже, в своё время, когда-нибудь, в определённый момент, — ну и всё в таком духе, — я это обязательно узнаю, — с лёгким раздражением махнул рукой Зихий. Ширел громко рассмеялся, лёгким галантным движением снял свою шляпу и помахал в шутливом реверансе:

— Моё почтение умнейшему и проницательнейшему!!! Мне и добавить к твоим словам нечего.

Зихию очень хотелось махнуть на Ширела рукой — ну что с тебя взять? — но, вспомнив, кто перед ним, сын Урсуса сдержался. А маг, которому слова юноши подняли настроение, ещё долго что-то еле слышно мурчал и иногда посмеивался.

Первый день пути прошёл не слишком весело: Зеникс ехал мрачнее тучи, углубившись в неведомые, но наверняка безрадостные думы, Лейрус, был как всегда сдержан и внимательно посматривал по сторонам, Зихий со свойственной возрасту обидчивостью переваривал очередную порцию загадочности и таинственности непонятной миссии, в которую он неизвестно по какой причине ввязался. Только волшебник, судя по его виду, был в хорошем расположении духа — Ширел щурился на солнце, зной которого смягчал устойчивый весенний ветер, издавал какие-то бормотания и, судя по движению бороды и усов, частенько улыбался.

Так путешественники ехали до вечера, приблизившись к неказистого вида постоялому двору. Ширел пожертвовал ради скорости привалом, поэтому кони и наездники были уставшими и не слишком сытыми. Сперва хозяин постоялого двора ворчливым сиплым голосом объявил спутникам, что свободных мест ни в доме, ни на конюшне у него нет, потому как «будто одни вы по дороге едете, вон сколько народу в столицу направляется, где ж я вам место найду…». Однако, заметив в руках Ширела белый посох с венчающей его змеиной головой, хозяин двора несколько задумался, притих и куда менее ворчливым, но ещё более сиплым голосом обозначил робкую надежду на то, что «э-э-э… возможно, может быть, ничего не могу обещать, и смогу найти где-то уголок…». Когда же Ширел снял остроконечную шляпу и с развесёлым видом зевнул и невинным тоном простодушного человека попросил «найди, будь добр» (в это время на улице внезапно загудел ветер, дверь стала постоянно раскрываться, громко хлопая, пара табуреток, стоявших напротив входа, со стуком упали), разительная перемена с хозяином двора завершилась. Теперь от ворчливости не осталось и следа, он даже сипеть перестал, будто в мгновение ока излечился от тяжёлой простуды, спина приобрела завидную гибкость и немного, совсем чуть-чуть, нагнулась.

— Конечно же, у нас есть свободные места для господ, только лучшая комната, самая лучшая. И для лошадей ваших непременно найдётся стойло с сухим вкусным сеном…

— Вы даже сено пробуете? Похвальная забота о постояльцах, любезный! — сделав умилительные глаза, изрёк Ширел.

Коряво улыбнувшись, хозяин продолжал:

— Я сейчас же отдам все распоряжения…

— Да, конечно. И побыстрее. И ещё, — волшебник перестал улыбаться. — Если что-нибудь из наших вещей пропадёт, хотя бы гвоздь из подков наших лошадей, я тебя в червяка превращу.

Разглядеть выражение лица владельца постоялого двора не было никакой возможности, так как того словно ветром сдуло. Зихий засмеялся, Ширел коротко хохотнул, даже Зеникс, постепенно одолевший свою мрачность, улыбнулся. Лишь Лейрус никак не прореагировал на ситуацию с хозяином — он настороженно рассматривал сидящего за широкой винной бочкой в слабоосвещённом углу человека. Когда путники вошли в помещение, Лейрус встретился с этим скрывающемся в полумраке человеком взглядом и заметил то мимолётное оживление, которое пронеслось по лицу незнакомца и тут же сменилось маской равнодушия.

— Лейрус! — позвал Ширел. Хозяин двора уже вёл мага и его спутников на второй этаж. Лейрус бросил на человека в углу последний взгляд и присоединился к друзьям. Через некоторое время, оставив вещи в большой комнате, предоставленной им для ночлега, Нерождённый спустился вниз. Угол за винной бочкой был пуст. Лейрус осмотрел весь постоялый двор, включая убогую конюшню, но незнакомца нигде не было.

_____

Следующий день был куда более жизнерадостным, чем предыдущий. Зеникс, проспавшись и подкрепившись, избавился от тяготившей его печали и то и дело бросал свой маленький отряд и с дикими воплями уносился на Басе вперёд. Ширел расспрашивал Зихия, что происходило в Дроке с последнего приезда туда волшебника, вспоминал Айли, сочувственно выслушивал рассказ Древославного о смерти матери и горе отца. Даже Лейрус, с его неизменной сдержанностью, активно участвовал в разговоре, интересуясь в основном охотничьими похождениями Зихия. Снова не делая остановок, перехватив кое-что из съестного прямо в седле, путники уже в надвигающихся сумерках подъехали к большой гостинице, выглядевшей по сравнению со вчерашним постоялым двором чуть ли не дворцом. Не успели затихнуть радостные возгласы Зеникса и Зихия, предвкушавших комфортный отдых, как Лейрус указал на несколько костров рядом с гостиницей:

— Видимо, мест внутри уже нет, придётся ночевать снаружи.

Ожидания Лейруса оправдались — в гостинице свободных мест действительно не было и её хозяин, глядевший на Ширела со смешанным чувством удивления, уважения и страха, был бессилен найти для путешественников хотя бы маленькую комнату. Так же и лошадям на конюшне места не нашлось.

Выйдя из гостиницы, маг посмотрел на разгорающиеся костры оказавшихся без ночлега в эту ночь и сказал:

— На подъезде я заметил небольшую рощу в ста шагах от дороги. В ней есть родник, деревья защитят нас и огонь от ветра, так что заночуем там.

Среди островка высоких молодых ясеней, чья древесина была твёрже железа, в самом деле бил из земли ключ обжигающе ледяной воды. Сняв с лошадей сумки с вещами, путники быстро насобирали солидных размеров кучу сухих веток и свалили её в нескольких шагах от воды. Ширел чиркнул о свой посох бурым камнем, высекая большой сноп длинных искр, которые, попав в скопление сухих веток, породили маленькие зеленовато-синие язычки огня. Из кучи дров зазмеились струйки густого дыма. Ширел беззвучно повернулся к Лейрусу и тот сделал такое, от чего у Зихия подкосились ноги и он осторожно сел на землю. Нерождённый подошёл к разгорающемуся костру и протянул над ним руку. Из скрытого в дыму костра одна за одной стали появляться тоненькие струйки пламени, тянувшиеся к раскрытой ладони Лейруса. Огненные струи, не касаясь руки Лейруса образовали круг из пляшущих полос пламени: Лейрус поднял руку вверх, струи повторили его движение и стали длиннее и в этот миг вся куча веток вспыхнула и ярким светом выхватила из сгустившейся темноты людей, животных и окружающие их стройные стволы величественных деревьев. Сидящий на пятой точке Зихий, открыв рот и не замечая этого, оглянулся на Зеникса, смотрящего на происходящее завороженным, но лишённым изумления взглядом. Наверняка он видел это зрелище не в первый раз. Зихий с силой, до онемения в веках, зажмурил глаза и потряс головой. Это не слишком помогло — когда сын Урсуса снова посмотрел на Лейруса, тот всё также стоял перед пламенем и от его руки по-прежнему спускался в костёр сплетённый из огненных нитей канат. Ширел обратился к Нерождённому:

— Вода в ключе слишком холодная, кони пить не будут…

Лейрус кивнул и плавным движением повёл вторую руку от костра к воде. Его жест породил настоящую огненную волну, которая пролетела у самой земли и с громким шипением исчезла в чёрной воде родника. Всё вокруг покрыл клубящийся пар, медленно поднимающийся к верхушкам ясеней. Из серой завесы раздался голос Лейруса:

— Зеникс, подводи лошадей, несколько минут вода будет тёплой.

Когда пар поднялся над землёй, Зихий увидел как богатырь подвёл к воде трёх лошадей, Лейрус отвязывал своего скакуна, а Ширел деловито копался в своей сумке доставая из неё и кладя обратно всяческие мешочки с травами, скляночки, непонятные предметы. Все выглядели спокойными, будто Лейрус не играл только что с пламенем как с ласковым пушистым котёнком. «Но это же точно мне не приснилось» — убеждённо подумал Зихий и поднялся на ноги. Когда он подошёл к костру, Зеникс и Лейрус закончили поить коней и вновь привязали тех к деревьям; Ширел извлёк наконец из сумки то, что искал, и, прихватив посох, двинулся к деревьям, слабо освещённым огнём. Зихий посмотрел на Лейруса со столь бросающейся в глаза опаской, что Нерождённый впервые за время знакомства с юным наследником Дрока рассмеялся:

— Что, смотришь, не появились ли у меня хвост и крылья? Нет, я не дракон.

— Но… Но и не… человек… это точно.

Лейрус развёл руки и внимательно оглядел себя с ног до головы.

— Да нет, по всем признакам человек.

— Ты… и огонь…

— Подожди. Сейчас Ширел вернётся и всё тебе объяснит. Или попытается.

Неслышно появившейся из темноты волшебник произнёс:

— Да, попытаюсь объяснить.

— Да уж, постарайся.

Ширел поудобнее уселся перед огнём, несколько секунд подержал над пламенем замёрзшие пальцы, потёр ладонь о ладонь и глубоко вздохнул.

— Тяжело объяснять то, что сам не понимаешь. Лейрус — Повелитель Огня.

Зихий недоверчиво нахмурился.

— Как это — Повелитель Огня?

— На самом деле, это чересчур громко сказано — «Повелитель»… Повелитель — это тот, кто создал, кто дал своему созданию какие-то законы жизни и волен менять эти законы по своей воле. Так что никто из смертных истинным Повелителем для огня быть не может. Повелитель всего там, — Ширел поднял голову на бескрайнее небо. — Но у людей есть странная и вредная привычка преувеличивать то, что им непонятно. Страх расширяет человеческие глаза, а вместе с ними и то, что его напугало. Так же обстоит дело и с Повелителями Стихий. Повелитель Огня, Повелитель Воды, Повелитель Воздуха, Повелитель Земли. Каждые несколько тысячелетий среди живых появляются люди, которым стихии подчиняются, они чувствуют их, они с ними говорят на одном, никому более не известном языке. Они не Повелители… они скорее друзья Стихий. Но… традиции вещь живучая, хотя часто и жутко вредная. Повелители так Повелители.

— Ширел, — перебил мага Зихий. — А для чего появляются эти Повелители?

Ширел пристально посмотрел на юношу, будто желая взглядом вывернуть его наизнанку, даже немного наклонился вперёд. Помолчав и бросив в огонь ветку, маг сказал:

— Древославный, у тебя опасный дар — задавать самые неудобные вопросы. Когда побываем в Миноре, прибудем в мой дом, тогда и поговорим на эту тему. Так вот, раз в тысячелетия появляются Повелители Стихий. Никогда ещё не бывало, чтобы появлялись сразу четверо Повелителей, всегда есть только двое. Предания, идущие из такой тьмы времён, что эра драконов по сравнению с ними кажется вчерашним днём, гласят, что почти всегда такие люди, Повелители Стихий, существуют мирно, даже дружат между собой.

— Почти… — Зихий снова вставил своё слово в речь волшебника.

— Что?

— Ты сказал — почти всегда…

— Да, я сказал «почти всегда». Есть две стихии, которые не могут просто сосуществовать друг с другом.

— Огонь и вода.

— Да, Зихий, это Вода и Огонь. С остальными стихиями эти две замечательно «уживаются», но вот между собой… Они вступают в бой. Единственный раз, когда встретились Повелитель Огня с Повелителем Воды… В хрониках, переписанных эльфами и потому дошедших до нас, это время названо Гибелью Света. До того момента на земле жили только люди, и не было на свете других обитателей, наделённых разумом. Но встреча двух Стихий повлекла за собой гибель старого мира и рождение нового, в котором появились эльфы, драконы, дрононы, великаны… И вот сейчас снова появился Повелитель Огня…

Глаза Ширела, Зихия и Зеникса одновременно обратились на Лейруса. Тот сидел, слегка склонив голову набок и внимательно слушал волшебника, который продолжил фразу:

— … и появился Повелитель Воды.

В наступившей тишине гулко потрескивали горящие сучья и ветки, выбрасывая в воздух напоминавшие светлячков искры, тревожно шептался о чём-то в верхушках деревьев ветер, кони то и дело постукивали копытами, в недалёкой гостинице кто-то непонятно о чём шумел и то и дело лаяла собака. По совершенно круглым глазам Зеникса Зихий понял, что богатырь тоже услышал всю историю полностью (или это ещё не вся история?) в первый раз.

— А… — «раз уж я и так сегодня всё время перебиваю Ширела, чего ж теперь бояться?» — резонно подумал Зихий и осмелился заговорить. — Это значит… что наш мир обречён на гибель?

Сидевший до того с озабоченным видом Ширел встрепенулся и неожиданно сердито рявкнул на Зихия:

— Всё, ты надоел мне сегодня со своими вопросами, Древославный! Всё, хватит на сегодня разговоров! Всем спать!

— Но Ширел…

— СПАТЬ!!!

Поняв по рассерженному виду волшебника, что все возражения бесполезны, Зихий свернул свой плащ, подложил его под голову как подушку и натянул на себя предусмотрительно захваченную из дома шкуру — ночи ведь весенние, зябкие. Зеникс также не замедлил улечься на боковую, пыхтя и пытаясь поудобнее расположить своё огромное тело. Ширел прикорнул возле поваленного дерева, завернувшись в свой плащ, будто в кокон. Только Лейрус не спешил ложиться спать: ещё некоторое время он сидел возле костра, то рассматривая звёзды, то беззвучно, одними губами, говоря что-то своему Сагату, то провожая взглядом уплывающие в чёрную вышину искры. Наконец, Лейрус накрылся шкурой и лёг на спину, положив свои мечи по бокам, слева и справа.

Вряд ли их сон длился долго — когда раздался невообразимый рёв и все вскочили, звёзды ещё не начали склоняться к рассвету. Шум усугублялся отчаянным ржанием напуганных лошадей. И всё же сквозь режущее слух нагромождение звуков можно было расслышать полные отчаяния и ужаса крики:

— Бежим отсюда!

— Все уходим!

— Скорее, скорее!

Удаляющегося топота слышно не было, но он, безусловно, был. Вслед за криками стих устрашающий рёв. Спутники бросились к лошадям. Кони были в порядке и, когда они успокоились, Ширел сказал:

— Вперёд, посмотрим, что случилось.

Выйдя из-за деревьев, путешественники увидели лежащее тело и скрывающихся в темноте скачущих по королевской дороге в сторону Миноры всадников.

— Нужно догнать их! — прогудел разбуженный и разгневанный Зеникс.

— Да, точно! — поддержал гиганта Зихий и бросился было назад к лошадям, но Ширел остановил его.

— Не стоит тратить на это время. Это наверняка были обычные придорожные грабители, позарившиеся на людей, ночующих не в жилище и тем более в отдалении от других. Тем более, в темноте можно нарваться на других разбойников.

— Но что это был за шум?

— Это моя работа, — усмехнулся Ширел. — Вечером я установил вокруг этой рощи магическую защиту. Не то чтобы я опасался кого-то конкретно, на всякий случай. И вот, защита пригодилась. Конечно, Бас и Сагат почуяли бы приближение чужих и разбудили бы нас. Но я решил, что защита не помешает.

Все подошли к телу. Это был вооружённый коротким мечом мужчина в тёмной одежде. Он был мёртв — глаза широко раскрыты, рот искривлён в предсмертном крике. При этом никаких ран на теле не было, что немало удивило Зеникса.

— На нём нет ни одной раны. Отчего же он умер?

— От страха, — сказал Лейрус.

— От страха?

— Да. Я видел много людей, которые умирали именно от страха.

— Нерождённый прав, Зеникс, — вступил в беседу волшебник. — Этот человек испугался до смерти.

— Но отчего? Что его так напугало?

— Суть магической защиты, которую я установил, в том, что когда вооружённый человек пересекает невидимую линию, очерчивающую защищённую область, на него выпрыгивают призрачные чудовища Тартара. Они громко рычат и человеку кажется, что они вот-вот схватят его. Вообще-то задумка в том, чтобы напугать человека, подкрадывающегося к тебе спящему с оружием, и отбить у него желание подходить к тебе. Задумки пугать до смерти у меня не было. Придётся по прибытии ко мне домой переработать эту защиту. Ладно пойдёмте спать, днём нам нужны будут силы — вечером мы должны достичь Миноры.

Все двинулись обратно к костру. Только Лейрус на минуту задержался возле мертвеца. Внимательно рассмотрев его лицо, Лейрус кивнул, словно соглашаясь с самими собой — именно этот человек показался ему подозрительным в том убогом постоялом дворе, где они останавливались накануне.

_____

Лейрус решил пока не делиться своей нарастающей тревогой с друзьями. Спустя пару часов после возобновления пути отряд достиг границы равнины, дальше начинались светлые лиственные леса. В отличие от Синих Лесов, густо заросших кустарником и мелкими деревьями и порою превращающихся в непролазную чащу, лиственные леса, широким кольцом опоясывающие Минору, были просторными зарослями широченных деревьев. Из-за раскидистых крон деревья занимали много места: это, вкупе с отсутствием большого количества всяческих кустов, позволяло спокойно разъезжать по этим лесам даже на небольших по размеру повозках. Деревья росли прямо у обочины королевской дороги, отбрасывая на жёлтые полуистёршиеся от миллионов ног и копыт камни рваную колышущуюся тень, дарящую путникам приятную прохладную свежесть. Дичи в этих лесах было не много (где ей было прятаться?), а вот всевозможных птиц было сколько душе угодно. Первые полчаса путник, въехавший в светлый лес, бывал буквально оглушён невероятным по громкости и насыщенности разнообразными звуками гвалтом птичьего щебетания, чирикания, ухания, карканья, свиста, пощёлкивания и ещё непонятно чего. В широко разбросавшихся ветвях, покрытых молодой яркой листвой чистого зелёного цвета, места хватало невероятному множеству пернатых тварей.

Зихий всю дорогу исподтишка и различными обходными манёврами пытался заговорить с Ширелом на тему вчерашней беседы у костра, однако, попав под птичью звуковую атаку, вынужден был замолкнуть. Приложив ладонь ко рту, он крикнул друзьям:

— С того времени, когда я в последний раз ездил с отцом в столицу, я уже и забыл, какой шум в светлых лесах!

Старающийся закрыть левое ухо рукой, а правое плечом и этим спастись от шума, Зеникс ответил ему своим громоподобным рыком:

— Проклятые птицы! Вроде бы недавно проезжал сквозь эти леса, а всё равно не могу привыкнуть!

— Ничего, скоро шум будет не столь заметным и раздражающим, — успокоил товарищей Лейрус.

Он оказался прав — некоторое время спустя птичьи трели уже не вызывали у всадников болезненных ощущений, пение птах перестало казаться оглушающим и путники могли относительно спокойно беседовать. Зихий, уже понявший, что вызнать у волшебника что-то, касающееся предназначения Повелителей Стихий, в данную минуту невозможно и, вероятно, даже опасно для собственного здоровья, решил выяснить ближайшие планы их экспедиции.

— Ширел, так для чего мы едем в Минору?

Маг покосился на юношу и погладил бороду. Раз уж от этого мальчишки не отвяжешься, нужно рассказать. Да и пора уже ему узнать хоть что-то.

— Каждому Повелителю Стихии предназначено пройти свой Путь. Что это за Путь, где проходит и куда ведёт, никому не ведомо. Чтобы его найти, нужно указание из прошлого. Далёкого седого прошлого. В королевской библиотеке Лайтии должен быть манускрипт. Древний манускрипт эпохи Единого Королевства. Тогда в последний раз была переписана переходящая из поколения в поколение рукопись таинственного могущественного мага, жившего ещё в эру драконов. Он описал Путь одного из Повелителей Стихий, по-моему, если точно помню, Повелителя Земли. В этой рукописи должно содержаться хоть какое-то указание на то, как узнать, где Путь и как на него встать. Поэтому нам и нужен этот манускрипт. Надеюсь, он сохранился и в нём есть необходимые нам указания.

— Но подождите, — непонимающе произнёс Зихий. — Зачем нам искать какие-то древние свитки, если среди нас Повелитель Огня? Давайте просто спросим у него, где его Путь и как до него добраться!

Лейрус покачал головой.

— Если бы всё было так просто… Мне не дано знать Путь до тех пор, пока я не встану на него. Только когда я уже буду идти по нему, только тогда я смогу сказать — да, это он, мой Путь. Но даже тогда я не буду знать, куда он меня приведёт. Так что, если мы хотим узнать хоть что-нибудь, что сможет помочь мне, помочь нам, мы должны добраться до этого манускрипта.

— Как же всё запутано, — разочарованно протянул Зихий.

— Это точно, — поддержал его Зеникс.

— Ну да, было бы гораздо легче, если бы сразу было ясно, кого и где и сколько раз нужно секирой по голове огреть…

— Это да… — начал было поддакивать Зеникс, но тут же уловил в язвительных словах Зихия насмешку над собой. — Послушай ты, сморчок, сейчас я тебе…

Зихий ловко уклонился от попытавшегося загрести его своей огромной рукой Зеникса и в ту же секунду был в десятке шагов от великана. Звонко смеясь, Древославный принялся подзадоривать богатыря:

— Что, не по зубам тебе сморчок оказался? Куда уж тебе, неповоротливому, за мной угнаться! Что, не хочешь даже рискнуть?

— Ну ладно, сам напросился! — рассердился для виду Зеникс и дёрнул узду. Чёрный Бас взвился и молнией бросился за улепётывающим хохочущим Зихием. Впрочем, погоня закончилась быстро — хорошему, но не более того, коню Зихия трудно было соревноваться в скорости с великолепным Басом. В несколько скачков чёрный скакун догнал Зихия. Погоня закончилась, но не закончилась борьба. Зихий ускользал от стремившегося схватить его Зеникса, то стремительно подныривая под брюхо лошади, то соскакивая с коня и, подождав, когда Зеникс пронесётся мимо, впрыгивая обратно в седло.

Следовавшие за резвящимися Зениксом и Зихием волшебник и Нерождённый молча наблюдали за этой странной игрой. Наконец Ширел усмехнулся и сказал:

— Совсем дети.

Лейрус в знак согласия кивнул.

— Нет, ладно Зихий, он совсем мальчишка. Но Зеникс-то, Зеникс… Вот такие спутники тебе достались, Нерождённый.

— Спутники — это тоже Путь. Если они таковы, значит, так и должно быть.

Зеникс всё-таки схватил Зихия и уже успел издать торжествующий крик, но сын Урсуса изловчился, выскользнул из железных объятий великана и дёрнул на себя кожаную подпругу под седлом Баса. Седло соскользнуло с лошади, увлекая за собой Зеникса и Зихия. Свалившийся на богатыря юноша заливисто смеялся, поддерживаемый рокочущим трубным смехом Зеникса. Ширел с улыбкой покачал головой, Лейрус же, подъехав к лежащим на земле друзьям, сказал:

— Ничья.

Зеникс и Зихий, посмотрев друг на друга, хором повторили:

— Ничья!

— Хорошо. А теперь, Зеникс, иди лови своего коня.

Грузно поднявшийся с земли великан побежал за Басом, который стоял неподалёку и настороженно втягивал ноздрями воздух. Узнав хозяина, скакун успокоился и Зеникс в считанные минуты переседлал его.

— Всё это, конечно, замечательно, — проговорил, взглянув на солнце, Ширел. — Но нам нужно поспешить — к заходу солнца мы должны быть у ворот Миноры.

Когда солнце спустилось к земле, путники оставили позади светлые леса и увидели перед собой широкое поле, на котором и раскинулась столица королевства Лайтия Минора. Слева выныривала из деревьев и скрывалась из виду за городскими стенами широкая полноводная Ивиса, главная водная дорога не только людских королевств, но и эльфийской Горной Страны, где она и брала своё начало. Город располагался у изогнутой излучины реки, в которой скопилось около сотни разномастных кораблей — от сравнительно мелких рыбацких шхун до весьма внушительных морских торговых судов, прибывших сюда от самого Океана. На самом деле, судов было ещё не много — по мере приближения Весенней Ярмарки их число должно было увеличиться до нескольких тысяч.

Строго говоря, Минора располагалась не у самой реки, а в некотором отдалении, около полутора тысяч шагов от берега Ивисы. На берегу раскинулся Порт, состоящий из трёх-четырёх десятков кварталов портовых построек, складов редких торговых лавок, жилищ грузчиков и моряков, борделей и других строений, присутствующих в любом морском или речном городе. По сути, Порт и был небольшим городом. С Минорой он был соединён узким коридором из высоких каменных стен с вытянутыми худыми башнями. Внутри этого коридора располагалось две выложенные относительно ровными плитами дороги, по одной двигались в Минору, по другой — из неё. Сооружение стен между Портом и городом, осуществлённое прадедом нынешнего короля Эбенора, Эвенгардом Молчаливым, было делом весьма благоразумным: при осадах столицы, которые были не такой уж редкостью, Минора и Порт теперь не могли быть отрезаны друг от друга, что позволяло, при наличии сильного военного речного флота, доставлять в город продовольствие и всё необходимое, и переправлять в безопасное место мирных жителей и беженцев.

Сама Минора располагалась на равнинном участке, заменяя природные укрепления мощными каменными стенами, по которым сверху свободно могли проскакать рядом три всадника. В самом городе имелись два пологих холма, достаточно высоких, чтобы быть заметными издалека. На том, который находился справа для смотрящих на столицу путешественников, располагался укреплённый дворец короля Эбенора; на левом возвышался главный храм Миноры. Большего с такого расстояния Ширел и его спутники рассмотреть не могли.

— Минора, — произнёс Ширел, как показалось, с явным облегчением и в то же время с определённой опаской. — Вперёд.

Всадники скорой рысью двинулись к выкрашенному заходящим солнцем в мягкий нежно-золотистый цвет городу. За городскими стенами народ почти не селился, разве что вдоль дорог, ведущих к трём главным воротам Миноры, выстроились торговые ряды и дешёвые гостиницы для тех, кто не имел достаточно средств, чтобы остановиться в самом городе. Сами дороги к трём ворота были соединены между собой такой же мощённой желтоватым камнем дорогой, что окружала снаружи весь город.

Орлисовые Ворота, увенчанные выполненной в натуральную величину бронзовой фигурой расправившего свои исполинские крылья орлиса, были ещё открыты — главные городские ворота с наступлением ночи закрывались до утра и столица сообщалась с внешним миром только через восемь вспомогательных ворот, у которых после наступления темноты утраивалась стража. Путники проехали мимо почтительно склонившихся перед Ширелом воинов и сразу оказались в Драконьих Кварталах. Когда-то именно здесь располагались все кузницы города, на улицах было жарко от горячих печей и жаровен, от расплавленного металла и сыплющихся прямо на улицу искр. А всё, что было связано с огнём, тогда, в далёкие времена, прямо или опосредованно относили к драконам. Так и назвали этот район — Драконьи Кварталы. Сейчас здесь жили в основном представители знати, не той, придворной, самого высокого полёта, знати, а средние и мелкие землевладельцы, которые, имея свои земли где-то в королевстве, обитали в столице. Двух- и трёхэтажные дома с солидными крышами из червлёной черепицы, с толстыми обитыми медью и железом двери, просторные окна, иногда с витражами, кое-где даже с небольшой каменной оградой. Путники ехали по широким улицам, по обе стороны которых на локоть возвышались дорожки для пеших горожан и даже виднелись отверстия для стока дождевой воды и нечистот в подземные каналы, сбрасывающие своё содержимое глубоко под землю, в Проклятые Пещеры Тартара.

Город встречал ночь во всеоружии — повсюду зажигались факелы в специальных подставках на стенах зданий, загорались высокие чугунные фонари с пропитанными маслом фитилями. Улицы были хорошо освещены, на каждом перекрёстке стояли «пятёрки» городской стражи, готовой вмешаться в любое подозрительное происшествие. Звуков тоже хватало, то с одной, то с другой стороны доносились крики из трактиров, ржание лошадей в конюшнях при гостиницах, просто вопли выходивших навеселе на свежий воздух минорийцев. Зихий широко раскрытыми глазами осматривался и поцокивал языком:

— Да-а-а, у нас в Дроке даже днём в ярмарочные дни куда тише, чем здесь ночью.

Ширел хмыкнул, будто говоря: ну, нашёл что сравнивать, Дрок и Минору.

— Если они даже ночью так галдят, то когда же все здесь спят?

— Днём, Зихий, днём.

— Днём? А дел у них никаких нет? Ну, охота, ремёсла, торговля… не знаю, мало ли дел… В Миноре это всё ночью делается, что ли?

— У вас в Дроке, наверное, нет такой поговорки: «Спит как минориец»?

— Нет.

— Спать как минориец — значит спать днём.

— То есть ночью веселятся, днём отдыхают? Весело живут.

— Жизнь в Миноре — вообще штука интересная, — подытожил Лейрус.

— Так, ночью мы, само собой, во дворец и в королевскую библиотеку не попадём, — сказал Ширел. — Сейчас остановимся в одной гостинице, хозяин которой мой хороший знакомый, а завтра утром отправимся в гости к королю Эбенору.

Гостиница, о которой говорил волшебник, обосновалась в самом центре Драконьих Кварталов, напротив обвитого зелёным крупнолистным вьюном фонтана, и носила интригующее название «Бешеный кабан». Судя по изображению зверя на вывеске над входом (глаза ярко красные, фиолетовая шерсть торчком, пятак весь скрючился, напоминая сморщенную сгнившую фигу, кривые ноги неестественно выгнуты), кабан и вправду был бешеным.

Как только волшебник и его подопечные открыли двери в общую залу гостиницы, которая была наполнена сидевшими за столами постояльцами, раздался ликующий возглас и к вошедшим подлетел, расталкивая всех попадающихся на пути, длинный сухой человек с редкими остатками волос на блестящем черепе, мохнатыми чёрными усами и умными живыми глазами неопределённого цвета.

— Ширел, как я рад тебя видеть, Великий Маг!

Казалось, что человек вот-вот заключит волшебника в объятия, но он сдержался и ограничился таким нейтральным выражением радости, как всплёскивание руками.

— Как идут твои гостиничные дела, Цинитрий?

— По разному, Ширел. Но сейчас, — Цинитрий обвёл глазами забитую залу, занимающую весь первый этаж здания, — жаловаться не буду, ведь приближается Весенняя Ярмарка и клиентов вдоволь.

— Рад за тебя. Мне нужны…

— … комнаты для ночлега для тебя и твоих друзей. Конечно, сейчас же вам приготовят лучшие комнаты. Тебе нужна твоя обычная комната?

— Если в ней никто не поселился, я бы с удовольствием остановился в ней.

— Ну, в ней сейчас есть постоялец, но я подберу ему что-нибудь другое.

— Я не хочу никого стеснять.

— Ну кого ты стеснишь? Ничего. Сколько комнат нужно для твоих друзей?

— Хватит одной, но достаточной большой, чтобы мы смогли свободно в ней разместиться, — заговорил Лейрус.

— Хм, у меня есть такая комната. Решено: сейчас распоряжусь отвести ваших лошадей на конюшню и отведу вас в ваши комнаты.

— Нет, Цинитрий, лучше будет, если своих лошадей мы пристроим сами, — покачал головой Лейрус. — Они у нас очень своенравные. Прикажи кому-нибудь показать нам дорогу к стойлам.

— Как угодно. Михен, — остановил Цинитрий спешащего куда-то с пустым кувшином в руках слугу. — Покажи господам, как пройти к свободным стойлам.

— Погодите, Цинитрий, — вмешался Зихий. — Скажите, а отчего ваша гостиница называется именно «Бешеный кабан»?

Хозяин гостиницы улыбнулся и провёл ладонью по отражающей свет горящих ламп лысине.

— Был в моей жизни один случай. Тогда я был лет на двадцать моложе и волос на моей голове было куда больше.

— Это точно, могу подтвердить, было такое время, — многозначительно произнёс Ширел.

— Ха-ха. Тебе бы, Ширел, всё подшучивать надо мной. Так вот, однажды я в одиночку отправился на охоту на дрихиуса, за его тёплой шкурой. Забрался в лесную чащу и наткнулся на лесного кабана. Здоровая была зверюга, я вам скажу. Даже сейчас как вспомню, нехорошо делается. Ну, думаю, бежать от него бесполезно, догонит, оружия серьёзного, вроде длинного копья, я не прихватил. Ну и заорал я не своим голосом и побежал на кабана. И представляете, он испугался и сбежал.

— Только такой недюжинный храбрец, как ты, Цинитрий, даже струхнув, мог такого ужаса на зверя навести, — похлопал по плечу своего знакомого Ширел.

— Храбрость что глупость — иногда с возрастом проходит. Ну вот, вскоре после того случая я получил небольшое наследство, открыл гостиницу и решил в память о том случае назвать её «Бешеный кабан».

— А что, кабан фиолетовый был? — невинным голосом любопытного мальчишки поинтересовался Зихий.

Цинитрий засмеялся.

— Нет. Просто когда вывеску рисовали, другой краски не нашлось. А потом этот фиолетовый кабан вроде как талисманом моим стал, дела пошли неплохо, ну, я решил оставить всё как есть.

— Ладно. Михен, — окликнул стоящего в ожидании слугу Ширел. — Веди нас на конюшню.

Конюшня при гостинице Цинитрия располагалась на заднем огороженном солидной деревянной стеной дворе. Лейрус и Зеникс отвели туда своих скакунов, Зихий пристроил в стойла свою лошадь и лошадь волшебника, который ждал их у чёрного входа в гостиницу. Трое друзей, закончив заниматься лошадьми, шли через двор к Ширелу. В этот момент Зихий случайно поднял голову вверх и увидел на крыше тёмный силуэт человека с натянутым луком. Едва Древославный успел крикнуть — Крыша! Берегись! — как раздался пронзительный высокий звук разрезающих воздух стрел. Зихий лёгким изящным кувырком откатился к стоящей посреди двора телеге с сеном, Зеникс успел только присесть. Но стрелы им не грозили — невидимые лучники целились в Лейруса. Но тот, только заслышав предупреждающий крик Зихия, бросился на землю и откатился подальше от того места, где только что стоял. Сделал он это не зря — в землю почти в один миг вонзились три стрелы. Осмотревшись из-за телеги, Зихий заметил на крышах соседних с гостиницей домов ещё две тени. Стрелки доставали из-за пояса стрелы для повторного залпа. Зихий выхватил из специального чехла на ноге метательный нож и, отведя руку за голову, плавным движением бросил его в одного из лучников. Раздался приглушённый крик и одна из теней исчезла с тёмно-синего фона ночного неба. Другие стрелки на миг оглянулись на своего упавшего товарища и это подарило Лейрусу пару мгновений, которых ему хватило, чтобы отбежать и прильнуть к стене. Нерождённый вопросительно посмотрел на Зихия и тот мгновенно понял его: Лейрус спрашивал, сможет ли будущий вождь Дрока забраться на крышу. Зихий кивнул. Тогда Лейрус прыжками из стороны в сторону помчался по двору, отвлекая натянувших луки стрелков. Те, не имея возможности совершить прицельный выстрел, напряжённо следили за двигающимся Лейрусом и совершенно не обращали внимания на его товарищей. Воспользовавшись этим, Зихий вскочил на телегу и пружинисто оттолкнулся от неё ногами, совершив высокий полёт на крышу. Почти одновременно Зихий приземлился на деревянную крышу, один из лучников рискнул выпустить по петлявшему Нерождённому стрелу и промахнулся, а второй был просто-напросто сметён с кровли копьём, которое метнул не терявший времени Зеникс. Оставшийся убийца отбросил в сторону лук (у лучников было только по две стрелы — они рассчитывали закончить всё дело максимум двумя выстрелами, к тому же полный колчан значительно осложнил бы им передвижение по крышам) и, понимая, что ему не уйти от приближающегося Зихия, достал короткий меч. По неуверенным движением незадачливого стрелка сын Урсуса понял, что тому гораздо привычнее обращаться с кинжалом и луком, нежели с мечом. Поэтому, несмотря на свою безоружность, Зихий рванулся к противнику, который судорожно махнул мечом на уровне груди. Зихий поднырнул под меч и с ходу смачно врезал кулаком в челюсть убийце. Последний пошатнулся, поскользнулся на покатой поверхности крыши, упал, и, выронив меч, покатился вниз. Несмотря на относительно малую высоту, он непременно сломал бы себе шею, но свалился точно в железные руки Зеникса. Пару раз дёрнувшись, оставшийся в живых лучник понял тщетность попыток вырваться из хватки богатыря и затих.

Тем временем к Зениксу и его пленнику подошли Лейрус, Ширел и спрыгнувший с крыши Зихий и стали разглядывать стрелка. Это был ничем не примечательный человек средних лет, с угрюмым видом смотревший на мир исподлобья. Маг хотел было заговорить с ним, но Лейрус жестом остановил Ширела, дав понять, что сам хочет расспросить покушавшегося на его жизнь.

— Ты кто такой?

Вяло шевелящийся в стальных руках Зеникса человек хмыкнул и ничего не ответил.

— Почему ты пытался меня убить?

Человек невнятно покряхтел и снова ничего не сказал.

— Вам, тебе и твоим сообщникам, кто-то за это заплатил? Кто?

Вовсе никакой реакции.

— Понятно, — сказал Лейрус. — Что ж, не хочешь говорить, так я скажу. Вас послал Гиротс?

Пленник и Ширел одновременно заметно вздрогнули и уставились на Лейруса. Тот, внимательно следивший за выражением лица убийцы, кивнул.

— Значит, тебя послал Гиротс. Быстро справился. Хорошо у него всё организовано, — обратился к друзьям Нерождённый.

В это время подбежал Цинитрий.

— Что здесь произошло?

— Этот человек и два его мёртвых друга пытались пристрелить из луков Лейруса, — мрачно произнёс Ширел.

— Вот это да! Его нужно сдать страже, они знают, что с такими делать.

— Нет, — возразил Лейрус. — страже мы пока его отдавать не будем. Нужно кое о чём его расспросить. Цинитрий, у тебя найдётся в подвале помещение с крепкой дверью, куда можно спрятать этого человека, не опасаясь при этом, что он сбежит?

— Имеется такая комнатка.

— Отлично. Пусть твои слуги свяжут его и запрут в той комнате.

Пока Цинитрий отправился дать слугам указания, Лейрус вновь подошёл к пленнику.

— Значит, тебя послал Гиротс… И тех, которые пытались напасть на нас прошлой ночью, тоже он послал?… Наверняка он… Ты отведёшь меня в его логово.

Уже переставший вертеться в руках Зеникса убийца поразился до такой степени, что заговорил:

— Что? Ты что, сумасшедший? С чего ты взял, что я поведу тебя к Гиротсу? Ты, наверное, спятил.

— Ты знаешь, кто я?

Лучник пожал плечами.

— Да какая мне разница? Мне было сказано — пришить такого-то такого-то. Я лишние вопросы не задаю.

Улыбка Лейруса не предвещала для подручного Гиротса ничего хорошего.

— Иногда вопросы задавать полезно. Ничего, завтра поговорим.

Подошедшие слуги быстро связали убийцу по рукам и ногам и потащили в подвал. Лейрус подозвал к себе Цинитрия и тихо сказал ему:

— Оставьте его в той комнате, развяжите и дайте воды. Еды ему не давать, только воду. И вынесите из комнаты свечи и светильники, пусть сидит в темноте. И ещё. Пусть побыстрее уберут с улицы трупы остальных двоих убийц. Нужно, чтобы как можно меньше народу знало о том, что здесь произошло.

— Всё будет сделано.

Когда Цинитрий удалился, Ширел, грозно сдвинувший брови, стукнул посохом о землю, и сказал:

— Я не знаю чего-то, что должен знать. Итак?

Волшебник переводил взгляд то на одного, то на другого из стоявших перед ним друзей.

— Я жду ответа.

— Что тебя интересует? — с ленцой и затаившимся в уголках глаз лукавством поинтересовался Лейрус.

— Меня интересует, — повысил голос Ширел, — почему на тебя охотятся люди Гиротса, этого шакала из Воровских Кварталов, где сам Эбенор ему не указ? И почему, вампир вас всех подери, я ничего об этом не знаю?

— Зихий, расскажи вкратце Ширелу, что случилось, — пожав плечами, облокотился о телегу Нерождённый.

Зихий недоумённо посмотрел, на Лейруса и Зеникса, мол, отчего это я должен отдуваться, но принялся за недолгий, но насыщенный рассказ о погоне за похищенным скотокрадами стадом. Дослушав до конца, Ширел опёрся о посох и долго молчал. Наконец он выпрямился и обратился к Лейрусу:

— Убивать Галуса и посылать его голову Гиротсу было не слишком умно.

— Я знаю.

— Это было глупо. Но это было правильно.

— Это я тоже знаю.

— В следующий раз, прежде чем захочешь делать правильные глупости, предупреди меня. Знаю, для тебя это ничего не изменит, ты всё равно сделаешь так, как посчитаешь нужным, но я хотя бы буду готов к разным сюрпризам.

— Хорошо.

— Что ты собираешься делать с пленником?

— Хочу выяснить у него, как подобраться к Гиротсу.

— И что?

— Посмотрим.

— Ты считаешь, это благоразумно?

— Ты же попросил предупреждать тебя о тех глупостях, которые я намерен совершить. Вот я и предупредил.

Ширел внимательно посмотрел на невозмутимого Лейруса, еле заметно усмехнулся в бороду и сказал:

— Ладно. Пойдёмте ужинать и ложиться спать. Утро снимает вопросы, поставленные вечером.

_____

В отличие от тех пробуждений, которые приходились на дни пути, сегодня Лейрус, Зеникс и Зихий спали довольно долго и когда они разом поднялись с постелей, солнце уже встало, но ещё не смогло выкарабкаться из-за городских стен и домов. Обитатели Драконьих Кварталов, как и говорил накануне Ширел, крепко спали, однако нормальная жизнь, расцветающая при дневном свете, уже начала бурлить. Повсюду молодые ладно сбитые служанки развешивали постиранное бельё на верёвках, натянутых через задворки больших домов; кухарки, обычно дородные тётки, выносили посудины с помоями и размашисто выплёскивали их в отверстия подземных каналов; старые дворники и молодые конюхи разбредались по своим делам. По мостовой всё чаще стучали копыта лошадей и скрипели колёса повозок. Чёрно-синие ласточки с красными клювами, деловито облепившие наличники окон и ограды, бодрым щебетанием встречали новый день.

Друзья уже принялись было одеваться, но тут вошёл Ширел с каким-то тюком, бросил его на одну из постелей, и деланно строгим голосом воскликнул:

— Это ещё что такое? Вы что, собрались в королевский дворец в этих, — маг окинул взглядом юношей, пытаясь подобрать слова и дипломатично договорил, — одеяниях? Это, конечно, вариант, но боюсь, во дворце вас засмеют.

— А что такого в нашей одежде? — смущённо оглядел себя Зихий.

— Ну, можно сказать, она вряд ли сослужит вам хорошую службу именно здесь, среди придворной знати. Тут нужна одежда другого фасона.

— Угу, как на тебе напялено непонятно что, так ничего, а нас так обязательно засмеют, — пробурчал Зеникс.

— Во-первых, хотел бы я посмотреть на того из придворных, кто хотя бы улыбнулся при виде одежды Великого Мага. А во-вторых, кто тебе сказал, что я не переоденусь? Сейчас разберусь с вами, балбесами, и пойду облачаться в парадный костюм.

Зихий и Зеникс сдались, Лейрус равнодушно отложил своё обычное одеяние и двинулся к тюку, принесённому Ширелом.

— Так, тёмно-зелёный костюм — для Лейруса, синий с белыми рукавами — твой, Зихий. А тебе, мой низкорослый друг, достаётся чёрный.

Взяв в руки предназначенный ему костюм, Зеникс недовольно обратился к волшебнику:

— Ширел, это мне будет тесновато.

Маг потёр лоб.

— Знаешь, Зеникс, тут ты малость прав. Просто в лавке портного не оказалось одежды, подходящей по размеру и фигуре такому стройному и изящному молодому человеку, как ты. Поэтому извини, но это всё, что есть. Придётся немножко потесниться, втянуть живот и ещё что-нибудь, что получится втянуть. Это же только на один день, день приёма у Эбенора. Потерпишь.

Богатырь ничего не сказал, но по его недовольно-сконфуженному виду было понятно, что эта идея ему очень не нравится и он с трудом представляет, как будет влазить в эту одежду. Тем временем Лейрус и Зихий уже переоделись в обновки и внимательно осмотрели себя и друг друга.

— А мне нравится, — сказал Зихий.

— Слишком вычурно. Возможно, вся эта бахрома и тесёмочки нравятся придворным барышням, но по городу в такой долго не проходишь, не говоря уже о путешествии, — критически заметил Лейрус. — Впрочем, на вид достаточно неплохо. Теперь мало чем будем отличаться от обитателей дворца.

— Отличаться вы всё равно будете, там такие костюмы есть, что вы и не представляете, — сказал Ширел. — Но хотя бы не будете смотреться там как простолюдины или какие-то деревенщины.

— Слышал бы тебя сейчас мой отец, он обиделся бы на «деревенщину», — поправляя рукава, произнёс Зихий.

— Это точно.

Послышался гулкий кашель Зеникса, который всё-таки влез в слишком тесную для себя одежду, но выглядел так, как будто в него вставили длинный шест, не позволяющий безболезненно двигаться. Сдавленным голосом гигант просипел:

— Я задохнусь в этой проклятой тряпке… Я не выдержу в ней до вечера…

Зеникс действительно представлял собой забавное зрелище, Зихий тихо рассмеялся, Лейрус и Ширел улыбнулись, чем разозлили богатыря.

— Чего смеётесь? Вас бы вот так… Всё, я это снимаю и пойду во дворец в своей обычной одежде!

Ширел пригрозил Зениксу посохом:

— Смотри у меня, только попробуй. Нашлю заклинание и волосы все выпадут. Будет голова почище той, что у Цинитрия.

На великана эта угроза подействовала и он, шумно и осторожно, чтобы не лопнула по швам одежда, вздохнув, смирился со своей участью.

После завтрака, во время которого Зеникс, против обыкновения, почти ничего не съел из опасения, что его новый костюм вот-вот лопнет, все вчетвером вышли из «Бешеного кабана», провожаемые радушным хозяином. Напоследок Лейрус поинтересовался у Цинитрия, как ведёт себя пленный и, узнав, что все вчерашние распоряжения выполнены, приказал продолжать в том же духе. «Я поговорю с ним после возвращения» — добавил он.

С Ширелом во главе друзья двинулись вверх по Драконьим Кварталам, к Королевскому Холму, увенчанному обнесённым стенами дворцом. То и дело встречавшиеся им люди в дорогих одеяниях склонялись перед Ширелом в глубоких поклонах, на которые маг отвечал короткими наклонами головы. Пройдя Драконьи Кварталы, друзья вышли на широкую прямоугольную площадь у подножия Королевского Холма. В каждом углу площади располагалось по средних размеров фонтану, а в центре находился большой украшенный мраморными скульптурами фонтан, распушившийся множеством мелких струй воды, выливавшихся отовсюду: сверху, справа, слева, из хитросплетений каменных фигур. В основном здесь были представлены статуи самых знаменитых властителей Лайтии и их жён, однако встречались и различные животные: то орлис, сложив крылья, величественно взирает сверху вниз на задравших голову людей, то ворлок оскалился в немом рычании, то дракон, изогнувшись, застыл в полёте.

Ширел остановился напротив центрального фонтана и сказал:

— Некоторые слишком уж верноподданные придворные недавно предлагали Эбенору установить здесь изображения его с королевой Мирелой. Но я убедил короля, что это несвоевременно, неумно и отдаёт детским тщеславием.

— Что ж, ты был прав, — осматривая искусное творение мастеров Миноры, сказал Лейрус.

— А я был бы не прочь, если бы мою статую поместили на этот красивый фонтан, — мечтательно-восхищённо проговорил Зеникс.

— Тебе дай волю, ты наделаешь своих фигур и понатыкаешь их по всему городу — на каждом доме, на каждом фонаре, конечно, ворота не забудешь, в Ивису парочку бросишь (пускай рыбы тоже на тебя полюбуются), ну и, конечно, на борделях сразу по две поставишь. А ещё в каждую уборную, там уж твою статую точно каждый житель Миноры узрит, — вставил Зихий.

Зеникс сжал пудовые кулаки и было двинулся в сторону невинно хлопающего глазами Зихия, но вовремя вспомнил, что любое резкое движение грозило ему тем, что он останется без одежды в самом центре Миноры, и сдержался. Только покрасневшее лицо великана свидетельствовало о том, с каким удовольствием он бы сейчас заключил острого на язык юношу в «дружеские» объятия. Ширел недовольно посмотрел на обоих из под своей островерхой шляпы:

— Хватит глупить. Будет у вас время на это. Нам пора во дворец.

Все двинулись мимо фонтана к противоположной стороне площади, находившейся у самого холма. Здесь находились ворота, от которых вверх ко дворцу шла прямая огороженная дорога. Возле ворот стояло несколько десятков городских стражников и дюжина королевских гвардейцев, облачённых в громоздкие, но сравнительно лёгкие доспехи и вооружённых длинными булавами. Стражники отгоняли от ворот чрезмерно любопытных и просто праздно шатающихся, которых в столице хватало с избытком, а гвардейцы занимались непосредственно проверкой тех, кому нужно было попасть во дворец. Старший гвардеец, рукоять чьей булавы была посеребрена, суровый воин, скорее молодой, нежели средних лет, внимательно осматривал каждого желающего двинуться по дороге на Королевский Холм, расспрашивал о целях посещения дворца, выяснял, есть ли какие-то бумаги о том, что им разрешено вступить в покои короля. Впрочем, придворные, большинство из которых гвардейцы прекрасно знали в лицо, проходили в ворота беспрепятственно.

Ширел хоть и не был придворным, однако при его появлении стражники расступились, гвардейцы, до того свободно разговаривавшие между собой, замолчали и подтянулись, а старший гвардеец, сидевший на каком-то топчане, встал и с поклоном сказал:

— Приветствую тебя, Великий Маг!

— И я тебя приветствую, Сардр! Всё ли спокойно во дворце?

— Да, Великий Маг, никаких происшествий за последние дни не было.

— Хорошо. Как король Эбенор и королева Мирела?

— Их Величества здоровы и в прекрасном расположении духа.

— Радостная весть. Эти юноши, — Ширел указал на своих спутников, — мои друзья и могут без опасения быть допущены во дворец.

Сардр мельком оглядел всех троих и ещё раз поклонился Ширелу:

— Никто не может сомневаться в твоих словах, Великий Маг! Пропустить!

Гвардейцы быстро открыли медные позолоченные ворота и путники двинулись по плавно огибающей холм дороге, ближе к вершине превращающейся в лестницу с крупными низкими ступенями. Дворец Эбенора был окружён стеной, украшенной зубцами с медными наконечниками, отражавшими солнечные лучи и бросавшими на город рваную нить из тусклых «зайчиков». Дворец представлял собой комплекс тесно примыкавших друг к другу зданий. Самое большое из них, каменное с деревянной резной крышей и высокими колоннами, являлось личными покоями короля и королевы, тронный зал также располагался здесь. Помещение поменьше, весьма похожее на королевское, было лишено искусно выполненной резьбы на деревянных архитектурных деталях, и колонны тут были не такими изящными. Сбоку королевского здания, в его тени, пристроился приземистый дом, походивший более на трактир, нежели на часть королевского двора. Пускай он тоже был построен из камня, но не из того благородного тёмно-розового барута, что за большие деньги был куплен в каменоломнях Горной Страны, а из серо-коричневого атроца, служившего строительным материалом для подавляющего большинства домов в Миноре. В отличие от двух предыдущих зданий это строение было лишено больших просторных окон, щедро впускавших внутрь свет; здесь были узкие окошки, более смахивающие на бойницы в крепостной стене; к тому же, если в королевские покои и стоящее напротив них здание вело по единственному просторному входу, то в этом не слишком привлекательном доме наблюдалось множество деревянных дверей, прорезавших его со всех сторон. Вдоль стен, проходивших по границам вершины холма, располагались деревянные хозяйственные постройки — конюшни, сараи, склады, бараки гвардейцев…

Миновав верхние медные ворота, также охраняемые отрядом гвардейцев, почтительно приветствовавших Ширела, волшебник знакомил спутников с обстановкой:

— Вот это — личные покои Эбенора и Мирелы. В здании напротив живут придворные: от влиятельных сановников, приближённых короля, до мелких лизоблюдов, которые стараются превзойти друг друга в лести королю и королеве и благодаря этому урвать кусок пожирнее.

— Ты, я смотрю, не особенно уважаешь придворную жизнь, — заметил Зихий.

— А за что их уважать? За безделье? За спесивость, раздувающих их, будто они съели что-то негодное? За способность ради почётной должности при каком-нибудь советнике короля подсыпать противнику яду?

— Подожди, подожди, подожди… Тебя послушать, так здесь ещё хуже и опаснее, чем в Тартаре. Получается, нужно поскорее поворачиваться и как дать дёру с этого холма, чтобы и не вспомнили, что мы здесь появлялись, — насмешливо сказал Зихий.

— Что-то мне подсказывает, что там, где появляется власть, тут же прорастают зависть, жадность, спесивость и ненависть. И так дело обстоит не только в Миноре, — задумчиво проронил Лейрус.

— Мудрые слова, Нерождённый, — с горечью согласился Ширел.

— А что здесь? — спросил Зеникс, указывая на серо-коричневый дом.

— Это помещение для челяди.

— А это кто такие? — Зеникс кивнул в сторону застывших у входа в королевские покои воинов с обнажёнными мечами в серебристых просторных одеяниях.

— Телохранители Эбенора. В дружину телохранителей отбираются лишь самые искусные и отважные воины королевства, среди них немало представителей знатных родов, в том числе и отпрыски вождеских кланов.

Когда Ширел приблизился ко входу, телохранители дружно шагнули ему навстречу.

— Приветствуем тебя, Великий Маг!

— В чём дело? — нахмурился Ширел.

— Ты можешь проходить, у тебя есть право свободного входа к Их Величествам. Но эти люди, — один из гвардейцев повёл головой в сторону Лейруса, Зихия и Ширела, — не смогут пройти внутрь без разрешения главы нашей дружины, Торвуса Бесстрашного.

— Что ж, ты прав, воин, — кивнул Ширел и повернулся к своим подопечным. — Ждите здесь, сейчас я встречусь с королём, или, если он занят, поговорю с Торвусом, и вас пропустят внутрь.

— Мы подождём, — спокойно произнёс Лейрус, одёргивая Зеникса, который недобрым взглядом рассматривал одного из телохранителей, который, как показалось богатырю, не очень-то почтительно на него смотрел. Великан неохотно отвернулся от «наглеца», снова неуютно поёживаясь в сдавливающем чёрном костюме, который, нагреваясь на всё выше подымающемся солнце, заставлял Зеникса обильно потеть, неловкими движениями пытаясь смахнуть со лба пот.

Пока Зеникс страдал, Зихий и Лейрус осматривались вокруг. Наконец сын Урсуса тихо, чтобы не услышали телохранители, сказал Лейрусу:

— Дворец, конечно, дворцом, и снаружи смотрится вроде бы неплохо. Вот только зря они на виду сараи конюшни построили — какая разница, что деревянный сарай в Дроке, что на Королевском Холме. Не чувствуется размаха.

Лейрус пожал плечами.

— А ты чего ждал? Что дворец тут из золота, жильё прислуги из отборного барута, а конюшни белокаменные, или, на худой конец, из атроца?

— Ну, не то чтобы прямо так…

— Столица всегда меньше, грязнее и не так красива, как о ней рассказывают в Дроке по вечерам за сытным ужином и кубком вина.

— Но торговцы рассказывали про Минору такое…

— Верить торговцу — дело опасное.

Во время беседы друзей из королевских покоев вышел молодой человек в одежде из красиво переливающегося бархата, что привозят с берега Океана. Статный, с длинными каштановыми волосами, он мог бы показаться симпатичным, если бы не вызывающее какое-то гадливое чувство лицо. Скошенный внутрь подбородок, цепкие недобрые глаза и брезгливо-жестокое выражение физиономии наталкивали на мысль, что человек этот подлый, перед сильными раболепствующий, над слабыми издевающийся. Сейчас, выйдя из кролевского дворца поутру и узрев троицу юношей, в костюмах пусть и приличных, но явно не слишком богатых, этот придворный (хотя скорее всего он был из тех «лизоблюдов», о которых недавно говорил Ширел) сделал вывод, что перед ним какие-нибудь мелкие сошки, явившиеся на Холм к одному из знатных господ с нижайшей просьбой. Скуки ради и из-за непреодолимого стремления унижать любого, кто был ниже его по положению, этот царедворец напустил на себя ещё больше надменности, и сделал пару шагов в сторону наших героев. Сперва он опасливо покосился на возвышающегося глыбой Зеникса, но, увидев его неловкие движения и напряжённость, решил, что этот могучий человек — простоватый увалень, который место себе не находит вблизи дворца, и обязанный робеть перед любым, появившемся из королевских хором.

— Эй, вы!

Зеникс сначала попросту не услышал грубого окрика: он был слишком озабочен тем, чтобы неловким движением не разорвать натянутую на него одежду. Лейрус окинул беглым взглядом наглеца и отвернулся, подав знак Зихию последовать его примеру. «Лизоблюд» начал злиться.

— Эй, вы, сброд! Я вам говорю!

Зеникс наконец обратил внимание на шумящего человека в броском костюме и раздражённым рыком спросил:

— Чего тебе?

Придворный опешил, явно не ожидая от «сброда» такой наглости. По выработанной привычке он стал быстро перебирать в уме известных ему царедворцев, опасаясь, не забыл ли он кого из влиятельных людей, имеющих право так небрежно с ним разговаривать. Однако стоящие перед ним юнцы (примерно его возраста) среди известных ему вельмож не значились, поэтому он попытался вернуть себе свою самоуверенность и с ещё большей спесью продолжил:

— Как ты смеешь, ничтожество, так со мной разговаривать? Моли о прощении!

Великан, который ни разу в жизни не слышал обращённых к себе слов «моли о прощении», несколько растерялся и уставился на «лизоблюда». Но Зеникс быстро пришёл в себя и начал было уже поднимать правую руку, чтобы прихлопнуть назойливого человечка. Последнего от увечий спас Лейрус, подошедший к горлопану и тоном, каким разговаривают с нашкодившими на кухне котами, произнёс:

— Пошёл вон!

«Лизоблюд» побелел и отшатнулся от Нерождённого. В этот миг на улицу вышел Ширел в сопровождении коренастого бочкообразного воина с седыми усами и чёрными короткими волосами, и окликнул ожидавших его друзей. Спесивый придворный, воспользовавшись моментом, практически растаял в воздухе, перед исчезновением одарив своих обидчиков злопамятным взглядом.

Вышедший с волшебником воин был Торвусом Бесстрашным, предводителем королевских телохранителей. Внимательно осмотрев подошедших юношей, он отрывисто приказал страже:

— Эти люди могут свободно проходить внутрь. Сейчас и в любой другой момент дня. Ясно?

— Ясно! — разом выдохнули телохранители.

Ширел махнул рукой и Лейрус, Зихий и Зеникс вошли в хоромы короля Лайтии Эбенора.

_____

Сразу за входом открывалась вместительная приёмная, уставленная деревянными и каменными скамьями, кое-где покрытыми тканью и мягкими подушками. Минуя приёмную, разделённую двумя рядами ещё более тонких, нежели снаружи, колонн, гости подошли к высоким дверям, сквозь ажурную деревянную резьбу которых смутно виднелся тронный зал. По обе стороны от дверей поднимались на второй этаж широкие лестницы с перилами из чёрного вулканического стекла, отполированного во избежание порезов об его острые края. Приёмная была лишена окон и освещалась несколькими подвешенными к потолочным балкам люстрами со вставленными масляными фонарями; кроме того, вокруг колонн стояли низкие светильники. То здесь, то там виднелись безмолвные серебристые фигуры телохранителей.

Зихий и Зеникс глазели по сторонам с поистине детским заворожённым видом, Лейрус же, пристально рассмотрев помещение приёмной, более внимательно прислушивался к беседе Ширела и Торвуса. Маг озабоченно спросил Торвуса:

— Так ты говоришь, что сегодня во дворце торжество?

— Да, — суровым голосом ответил воин. — Вчера Фанаг, племянник королевы Мирелы, добыл свой первый охотничий трофей — лесного кабана. Как и всегда полагается в подобных случаях, когда мальчик доказывает своё право именоваться мужчиной, сегодня во дворце будет праздничный пир.

— Значит, скорее всего, сегодня король никакими делами заниматься не будет, — размышлял вслух Ширел.

— Уж наверняка, — согласился Торвус.

— Пир будет проходить в тронном зале? — осведомился Лейрус, прислушиваясь к доносившейся из-за резных дверей возне: топоту ног, позвякиванию металлических блюд, стуку ставящихся на стол кувшинов, приглушённым возгласам, окрикам, вопросам и ответам.

— Да, и он уже скоро начнётся.

— Где сейчас король? — спросил Ширел, присаживаясь на каменную скамью, покрытой красной мягкой тканью.

— Их Величества в своей опочивальне, готовят Фанага к торжеству. У тебя что-то срочное? Я могу пойти доложить королю.

— Нет, не будем отвлекать Эбенора в такой радостный для его семейства день. Дело может и до завтра подождать. Кстати, как поживает хранитель королевской библиотеки Побидос?

И без того не расположенное к веселью лицо Торвуса на мгновение помрачнело.

— С этим всё всегда в порядке.

— Побидос всё также неохотно пускает людей в библиотеку?

— Да, ведёт себя, как будто там собраны не королевские, а лично его книги и свитки. Извини, Ширел, мне нужно проверить, все ли мои люди расставлены по своим местам. Скоро во дворце будет много народу и мне необходимо быть уверенным в том, что всё пройдёт без неприятных неожиданностей.

Торвус поклонился волшебнику, кивнул Лейрусу (Зихий и Зеникс продолжали, задрав головы, озираться по сторонам) и двинулся к выходу, отчитав за что-то одного из стоявших в приёмной телохранителей.

— Похоже, этот Побидос не слишком горячо любимая личность? — заметил Лейрус, подходя к Ширелу.

— Побидос — представитель знатнейшего после короля рода Миноры, рода Юлигов. Юлиги хоть и знатного происхождения, но никогда не гнушались торговлей и ростовщичеством. Делали они это не своими, понятно, руками — их многочисленные «подопечные» среди купцов и простолюдинов отдавали им половину доходов за покровительство, а точнее — за долги. Нужно отдать Юлигам должное, и отважных воинов среди них было немало. Но вот уже четвёртое поколение рода предпочитает не меч, а перо дипломата. Побидос в молодости был послом Лайтии в Горной Стране, сейчас он один из советников Эбенора и хранитель библиотеки. Пожалуй, из придворных сановников он самый влиятельный.

— Судя по тому, что я слышал, помощи нам от этого человека ждать не приходится…

— Да, Побидос высокомерен и подозрителен, и ко мне он относится недоверчиво. Пускай у него хватает ума и хитрости не ссориться открыто со мной как с Великим Магом, но он не упустит шанс напакостить нам по мелочи.

— Но если он хранитель королевской библиотеки, а в ней находится нужный нам манускрипт, то это уже далеко не мелочь.

— Вот именно, — нахмурившись, согласился с Лейрусом маг.

Насытившие своё любопытство Зихий и Зеникс присоединились к ним. Зихий возбуждённо спросил:

— Ну, что, мы остаёмся здесь или как?

— Да, остаёмся, — отвлёкся от раздумий Ширел. — Уже скоро начнётся пир и мы должны на нём присутствовать хотя бы для того, чтобы засвидетельствовать своё почтение королю и королеве. Эбенор — хороший монарх, отважный, щедрый, заботящийся о своих подданных, достаточно умный, чтобы положиться на более знающих людей в тех вопросах, в которых он мало смыслит… Но у него с избытком тщеславия, которое, если его задеть, может привести к большой обиде. А обиды королей — не из тех обид, что быстро и бесследно проходят. Поэтому не будем осложнять себе жизнь. К тому же я надеюсь на то, что сегодня нам удастся получить доступ в библиотеку.

— Здорово! Мы побываем на королевском пиру! Расскажу потом об этом отцу, пускай позавидует! — радостно воскликнул Зихий.

— Уж здесь-то должны хорошо кормить, — мечтательно проронил Зеникс, в котором неудобства тесного наряда пробудили сильное желание подкрепить свои силы.

Что ж, надежды проголодавшегося гиганта оправдались. Спустя два часа двери тронного зала распахнулись, пропуская к длинным накрытым столам целую толпу, скопившуюся в приёмной. Здесь собрались как степенные знатные сановники в богато украшенных одеждах со своими наряженными в невообразимые платья всех цветов дочерьми, которые по возрасту подходили для сватовства, так и не столь значительные фигуры: приближённые ко двору представители пользующихся почётом родов, отличившиеся воины, приближенные ко двору, кое-где виднелись главы вождеских родов со своими сыновьями, разодетые в костюмы с огромными изображениями собственных гербов. Хватало здесь и мелких прихлебателей знати, которые не упускали случая пристроиться за своими хозяевами и попасть на столь многолюдное торжество, как пир в королевском дворце. Прихлебатели не обращали на наших героев никакого внимания (и своих забот хватало), знатные придворные раскланивались с Ширелом, подходили к волшебнику поприветствовать и удивлённо-настороженно оглядывали стоявших рядом молчавших юношей. А вот от барышень троице доставалось куда больше заинтригованных взглядов — обычно девицы сами или с помощью матерей прекрасно знали всех потенциальных женихов, что попадаются при королевском дворе. Лейрус, Зихий и Зеникс были никому неизвестны. И хотя наряды их были не столь уж и блестящи, а Зеникс своим грозным видом вызывал скорее не любовное томление, а страх, незнакомые недурные собой юноши, стоящие притом рядом с Великим Магом и бывшими, вероятно, его приближёнными, весьма заинтересовали множество девиц.

Войдя в тронный зал, Лейрус и его друзья увидели, что боковых стен практически нет — есть лишь огромные, почти до самого потолка, витражные окна, снаружи неотличимые от барутовых стен потому, что были одного тёмно-розового цвета с ними. Сквозь эти гигантские окна с запада в зал мощно обрушивалась громада розовато-красного света, изгоняющего тени даже из самых удалённых уголков. Вдоль оконных стен почти сразу от дверей и до тронного ступенчатого возвышения тянулись по одному длинному ряду высоких столов, обставленных с двух сторон скамьями. Перед троном поперёк вертикально вытянувшихся линий столов находился горизонтальный ряд, за которым вместо скамеек стояли удобные на вид стулья с изогнутыми спинками — здесь были места для наиболее приближённых к королю придворных и почётных гостей.

А на столах, на столах… Как только Зеникс вошёл в тронную залу, он мигом позабыл все свои гардеробные неудобства, столько здесь было яств и пития. Подавляющей части съестного вошедшие друзья и не видали никогда, и не слыхали о таком. Крепкие широкие столы были сплошь уставлены металлическими и глиняными блюдами, горшками, кувшинами. Исходящие от разнообразного обилия еды запахи смешивались, усиливая друг друга, и создавали такой крепкий терпко-солоноватый аромат, что некоторым наиболее хрупким девушкам сразу же стало не по себе и их вывели на воздух немного перевести дух. Светловолосый богатырь, втянув съестной запах всей грудью, отчего чёрное одеяние на нём негромко, но отчётливо затрещало, с видимым удовольствием сказал:

— Э-э-эх, ну и наемся я сегодня!

— Смотри, не лопни да не останься без одежды, — произнёс Зихий, не менее одурманенным, чем у Зеникса, взглядом ощупывавший взгромождённые на столах кучи еды. Лейрус, как всегда, не терял головы по пустякам и пристально рассматривал ввалившихся в зал и, подобно его друзьям, немного одуревших от вида и запаха съестного, людей. Уловив заметную стройную фигуру в переливающемся костюме, Лейрус насторожился — это был тот «лизоблюд», что пытался издеваться над ними возле дворца. Спесивец шустро пробирался через толпящийся люд и подскочил к высокому дородному человеку с крючковатым крупным носом, судя по одеянию, весьма знатному, и что-то начал нашёптывать тому на ухо. Похожий на орлиса вельможа надменно кивнул, то ли соглашаясь с тем, что сообщил ему «лизоблюд», то ли обещая тому что-то, и плавно двинулся в сторону стола для приближённых, ведя под руку девушку в прелестном одеянии нежно-голубого цвета. Посеменивший следом нашёптыватель радостно потёр руки. Нерождённый нахмурился: вряд ли это обещало ему или его спутникам что-либо приятное.

Тем временем и остальные гости начали рассаживаться по тем местам, которые успевали занять, стараясь первым делом облюбовать ближние к трону столы. Лейрус и остальные хотели было последовать примеру остальных и выбрать себе какое-нибудь местечко поудобнее, как пропавший куда-то пару минут назад Ширел вернулся так же стремительно и незаметно, как и исчез.

— Куда вы собрались?

— Как куда? — удивился Зихий. — Места себе занимать, а то вообще без мест останемся. Стоять на королевском пиру, конечно, тоже почётно, но мне такого счастья маловато будет.

— Да уж, если пировать так пировать, а то что ж это получается? — заволновался Зеникс, оглядываясь на всё более манившую его снедь.

Ширел усмехнулся.

— Вам бы всё побольше поесть… Никакие места искать вам не надо, у вас уже есть места — во-он там, — маг посохом указал на ближний к тронному возвышению стол.

— Ничего себе! — ахнул Зихий. — Я буду сидеть совсем рядом с королём! Обязательно отцу расскажу, когда вернёмся, пусть порадуется. И наверняка прикажет в семейной книге записать «Зихий Древославный сидел на пиру рядом с королём Эбенором». И потомки нашего рода будут считать это подвигом, вроде подвига Вигендрота, убившего дракона.

— Вот именно, когда вернёшься, — неожиданно мрачным тоном произнёс Лейрус. — Пошли Ширела догонять.

Волшебник и вправду уже двигался к столам для приближённых и юношам пришлось поспешить, дабы не отстать от широко шагающего сквозь расступающееся перед ним скопление людей Ширела. Когда Лейрус и его соратники догнали-таки Ширела, он показал им три пустующих стула возле боковой короткой стороны прямоугольного стола.

— Я буду сидеть в центре, — пояснил маг, и уже повернулся уходить, как рядом появился тот крючконосый вельможа, которого Лейрус только что видел общающимся с «лизоблюдом». Кстати, и сам прихвостень с мерзкой улыбочкой выглядывал из-за широкой спины своего, видимо, покровителя.

— Давно тебя не было видн, Великий Маг, — резкий властный голос сановника звучал с холодной почтительностью. Впрочем, Ширел не остался в долгу — нарочито медленно повернувшись к говорящему, он насмешливо-вежливо ответил:

— У меня, конечно, не столько много дел как у тебя, хранитель королевской библиотеки, но всё-таки иногда я тоже бываю занят.

Побидос сделал вид, что не заметил в словах Ширела скрытой издёвки и высокомерно повернулся в сторону стоящих рядом молодых людей:

— Я не знал, что теперь ближние к Их Величествам места могут занимать никому не известные люди.

Нерождённый сделал шаг к Побидосу, гордо вскинул голову и звенящим стальным голосом громко изрёк:

— Ты, Побидос из рода Юлигов, видимо, плохо думаешь о своём короле, если полагаешь, что он может допустить за стол подле себя людей, не заслуживающих такой чести. Ты считаешь Эбенора, владыку Лайтии, неумным?

Внимательно наблюдавшему за Побидосом Зихию показалось, что нос вельможи ещё более прежнего скрючился. Хранитель библиотеки, напряжённо озираясь по сторонам, заметил, что прекрасно слышавшие реплику Лейруса придворные с ехидным любопытством (у сильных сановников при любом королевском дворе полным-полно недоброжелателей) ожидали от него, Побидоса, дальнейших действий. Лейрус одной фразой повернул напыщенность недооценившей его знатной особы против могучего царедворца: если бы Побидос продолжал гнуть свою линию, «что среди приближённых к королю сидит непонятно кто», то тем самым он в самом деле бросал тень на определяющего своё окружение монарха; признавая за неизвестными ему спутниками Ширела право сидеть за ближним к трону столом, он расписывался в собственной глупости, из-за которой опытный дипломат и прожжённый придворный ошибся в оценке встретившегося ему человека. В любом случае Побидос оказывался в проигрыше, его репутация не могла выйти из этой передряги незапятнанной.

Всё-таки побледневший вельможа был тем ещё хитрецом, и раздумывал о том, какое же из зол наименьше, не дольше пяти-шести секунд. В конце концов он неестественно улыбнулся, негромко прошипел что-то вроде «конечно же, Его Величество сам выбирает, кто должен быть рядом с ним, и всегда делает это безошибочно…» и сердито (даже по походке было видно, что он в негодовании) проследовал к своему месту, рядом с девушкой в голубом платье.

Ширел вздохнул:

— Теперь попасть в библиотеку стало совсем сложно… Ты же обещал предупреждать меня о том, что собрался делать правильные глупости.

— Извини, Ширел, не успел.

— Понятно, что не успел. Ладно, я пошёл. Веселитесь.

Как только волшебник отошёл, Зихий подскочил к Лейрусу и восхищённо зашептал:

— Здорово ты его! В самом деле здорово! Даже у Ширела не получилось бы лучше словами уложить человека, тем более такого, на лопатки.

— Да, — подхватил Зеникс. Впрочем, для него величие и искусность Лейруса во всём, в чём только можно было представить, были давно очевидным и само собой разумеющимся. Нерождённый хитро улыбнулся:

— Запомните: недооценить любого противника — значит уже наполовину ему проиграть. Но недооценить себя перед началом схватки значит то же самое.

Едва Лейрус закончил говорить, как воздух пронзили высокие звуки сигнальных труб, в которые усиленно дули вошедшие в зал двумя рядами обряженные в одинаковые костюмы мальчики. Между ними, держась за руки, шли король и королева, в некотором отдалении за ними следовал бойкого вида отрок. Разноголосый шум сразу стих. Эбенор и Мирела не торопясь прошествовали к возвышению, на котором стояло два трона. Король сел на тот, что был выше и ярче изукрашен мелкими разноцветными драгоценными камнями, его супруга — на более скромный. «Любовь любовью, а Ширел был прав, тщеславия у короля хватает» — подумал Лейрус.

Друзья внимательно рассматривали правителей Лайтии. Эбенор был осанистым мужчиной в расцвете лет и сил. Прямые тёмные волосы, ровно прочерченные брови, волнистые длинные усы без бороды, крупное «породистое» лицо с весёлыми глазами — король, безусловно, внушал восхищение женщинам и расположение мужчинам. Мирела была, говоря откровенно, чересчур стройна, из-за чего казалась куда выше мужа, хотя была одного с ним роста. На миловидном лице бросались в глаза тонкий слегка вздёрнутый нос и властный рот женщины, с детства привыкшей повелевать (что неудивительно, если вспомнить, что Мирела была дочерью короля Вишира, правителя лежащего по ту сторону Горной Страны государства Агарии). Поговаривали, что на короля, человека по своей природе весёлого и склонного к приключениям и развлечениям, королева влияла весьма благотворно как женщина с хорошо выраженным чувством долга и ответственности. Во многом именно присутствие рядом такой женщины, как Мирела, помогало Эбенору быть тем «хорошим» монархом, каким его знали подданные и иноземцы.

Когда королевствующая чета разместилась на тронах, трубы умолкли и мальчики-пажи выстроились позади возвышения, лицом к застывшим возле столов гостям. Эбенор знаком поманил к себе следовавшего за ними отрока, который тут же взбежал вверх по ступеням и, обняв его рукой за плечи, громко произнёс:

— Гости моего дворца! Друзья, мои подданные и прибывшие из других мест! Сегодня у нас немалый праздник. Фанаг, племянник моей супруги, королевы Мирелы, пройдя «испытание зверем», доказал, что отныне он уже не ребёнок. Конечно, перед тем, как доказать своё право именоваться мужчиной, ему ещё предстоит пройти не менее опасное, но куда более приятное испытание, — король весело подмигнул сначала Фанагу, затем всем присутствующим: мальчик в мгновение ока покраснел до кончиков ушей, а гости засмеялись нескромной шутке правителя. Эбенор, довольный собственным остроумием, от души захохотал, но тут же постарался сдержать себя, еле слышно пожурённый Мирелой («ну перестань, не смущай мальчика…»), и вернуться к серьёзному разговору.

— Итак, сегодня мы празднуем это особое в жизни Фанага событие, важное для каждого мужчины. Наполним же кубки!

С разных сторон на возвышение взбежали пажи, заблаговременно запасшиеся кувшинами, и осторожно налили тёмно-красное искрящееся в лучах клонившегося к закату солнца вино в золотые королевские кубки. Тем, чьи места были за ближним столом, кубки наполнили шныряющие рядом слуги; остальным гостям пришлось позаботиться о себе собственными силами. По залу волной пронёсся звук журчащей жидкости и переставляемых с места на место кувшинов. Подождав немного, король и королева встали и Эбенор, подняв кубок, громко выкрикнул:

— Пусть же жизнь этого вчерашнего ребёнка, а сегодня юноши, будет долгой, беспечальной, непраздной и счастливой!

Казалось, стёкла огромных окон дрогнули от единодушного оглушительного возгласа:

— Пусть!!!

Все приложились к кубкам. Кто-то выпил содержимое залпом, другие, более сведущие в пирах, лишь слегка пригубили — поспешишь напиться на пиру, домой не скоро попадёшь. Зихий, отпивший из кубка еда ли десятую часть, с восхищённым изумлением смотрел на Зеникса, осушившего свой кубок одним глотком. Пока гигант, удовлетворённо крякнув, утирал губы рукавом, Древославный наклонился к нему и поинтересовался:

— Не боишься с такой скоростью пить? Захмелеешь, мы тебя отсюда не вытащим…

Зеникс отмахнулся и потянулся за лежащей неподалёку зажаренной в чесночном соусе оленьей ногой:

— На меня вино не действует. Сколько ни выпью, всё нипочём.

— Вообще не пьянеешь?

— Будто воду пью.

— Вот бы мне так.

— Что, вино любишь?

— Ну как… От кубка-другого не откажусь. Напиваться не напиваюсь, конечно. Но если лишнего хлебну, на утро плохо…

Зеникс, занятый поеданием оленьей ноги, пожал плечами: мне, парень, эти проблемы не знакомы. «Ну не может быть, чтобы вообще на него выпивка не действовала» — подумал Зихий и повернулся к Лейрусу. Тот, слышавший весь разговор, опередил вопрос Зихия ответом:

— Он в самом деле от вина не пьянеет. Да что вино — всякие зелья и даже яды Зениксу нипочём.

Зихию оставалось только удивлённо покачать головой, что он и сделал. В этот момент он случайно посмотрел на Побидоса: вельможа, нахмурив брови, зловеще смотрел на него. Древославный в ответ показал ему язык, заставив хранителя библиотеки растерянно моргнуть — ему, наверное, никто ни разу в жизни язык не показывал. Девушка в голубом платье, сидевшая подле Побидоса и также наблюдавшая за Зихием, заливисто и громко рассмеялась. Суровый взгляд вельможи заставил её смолкнуть, но взгляд девушки продолжал следить за Зихием, который, довольный своим очередным подвигом в столице (восседает практически по соседству с королём, язык высунул по адресу влиятельного вельможи — геройство за геройством…), задорно улыбнулся соседке Побидоса. Девица подарила в ответ еле заметную короткую улыбку, моментально исчезнувшую под повторившимся подозрительным взглядом ещё более помрачневшего вельможи.

После того, как гости утолили немного свой голод (некоторые специально ничего не ели с самого утра, чтобы сполна отведать от королевских щедрот), в тронном зале начались разнообразные забавы. Сначала выступали хмурого вида субъекты с дрессированным диковинным зверьём с побережья Океана — длинными блестящими животными, лишёнными меха, походившие бы на разъевшуюся змею, кабы не морды, смахивающие на головы оленей, да не четыре плоских похожих на маленькие корыта лапы с короткими когтями. Эти странные создания вставали на голову, удерживаясь только на кончике носа; ловили головами бросаемые в них с большой скоростью и в немалом числе деревянные обручи, а затем незаметными движениями швыряли их на расставленные вокруг шесты; вставали на задние лапы и вполне сносно дрались с теми из гостей, кто вызывался вступить в единоборство. Парочка чересчур самонадеянных и не слишком уже трезвых «храбрецов» были повалены на пол размашистыми ударами зверей. Зеникс, насмотревшийся на мучения гостей, собирался было сам отправиться сразиться с чудного вида умноглазыми животными, но Зихий охладил его пыл:

— Куда ты собрался? Зверушек избивать? А говорил, что вино на тебя не действует…

Океанские диковины так и покинули импровизированную арену непобеждёнными, удостоенные одобрительных возгласов Эбенора. За ними последовали жонглёры факелами, устроившими настоящую пылающую круговерть. Потом были танцы невероятно гибких девиц, гнущихся едва ли не пополам и скрещивающие ноги за шеей. Когда в зале появились шуты, затеявшие уморительные игры с нелепыми хороводами, прыжками и гримасами, более половины пирующих уже слабо следили за происходящим — крепкое старое вино из королевских подвалов давало о себе знать. Всё чаще слуги выносили за двери бесчувственные тела гостей. Уже наступила ночь, но в зале было светло от множества светильников, расставленных где только можно.

Король тоже немного пресытился представлениями и стал беседовать то с одним, то с другим из сидевших за ближним к трону столом. Наконец, он обратился к Ширелу:

— Ширел, друг мой! Очень рад тебя видеть! Мирела подтвердит — не далее как позавчера я говорил: «что-то давно не видел я Великого Мага».

Королева с дружелюбной улыбкой кивнула:

— Это так. Я тоже рада твоему приезду, Великий Маг.

Волшебник с достоинством поклонился.

— Благодарю вас, ваши величества.

— Где же ты так долго пропадал? — спросил король.

— Дела.

— И наверняка сюда ты приехал тоже не просто так.

Ширел с наигранной ошеломлённостью развёл руки в стороны.

— Вы, видимо, читаете мысли, ваше величество. Впору не меня, а вас именовать Великим Магом.

— Да ладно, ладно тебе, — махнул рукой Эбенор, не скрывая того, что лестное замечание мага ему весьма приятно.

— Если уж вы обладаете такой проницательностью, то наверняка догадались, что именно дело привело меня сюда.

— Вот как?

— Да, и в ваших силах помочь мне, ваше величество.

— Что ж, говори. Я с радостью тебе помогу, Ширел.

— В вашей библиотеке находится манускрипт, с которым мне крайне важно ознакомиться.

— Ну, так весьма кстати с нами и хранитель библиотеки. Побидос!

— Слушаю, Ваше Величество!

Лейрус, наблюдавший за Побидосом, заметил, что при упоминании Ширелом королевской библиотеки лицо вельможи на долю мгновения вспыхнуло злорадной усмешкой. «Просто так мы в библиотеку не попадём» — понял Лейрус.

Эбенор между тем продолжал:

— Побидос, ты слышал? Ширелу нужен какой-то свиток из моей библиотеки.

— Исполню любое ваше приказание.

— Ширел, что тебе там нужно?

— Мне нужен манускрипт времён короля Дрейда Одинокого, который правил в эпоху Единого Королевства. Свиток достаточно легко узнать — на нём должен быть символ Драконьих Магов.

Король, пригубивший вина, спросил Побидоса:

— Ну что, имеется такой свиток?

Вельможа, сделав сосредоточенное лицо и придав ему сожалеющее выражение, покачал головой:

— Увы, Ваше Величество, такого манускрипта нет. Я хорошо это знаю, потому что совсем недавно была сделана перепись всех свитков в вашей библиотеке. Если бы моим переписчикам попалась рукопись с эмблемой Драконьих Магов, я бы непременно об этом знал.

— Значит, нет такого манускрипта, — задумчиво и со скрытым недоверием проговорил Ширел. — Ваше величество, я не сомневаюсь в добросовестности хранителя вашей библиотеки… Но бывает, что не обратили внимание на какой-нибудь ящик с ветхими свитками, или не успели внимательно посмотреть, нет ли на манускрипте каких-нибудь знаков. Чтобы не занимать время достойного Побидоса, я и мои спутники могли бы сами осмотреть библиотеку — я уверен, что нам повезёт и мы обнаружим искомое.

— Конечно, — согласился Эбенор.

— Боюсь, ничего не получится, — «сокрушался» Побидос. — Только вчера мы начали просушивать все хранящиеся в библиотеке манускрипты. Мы зажгли светильники с иссушающими ароматическими травами, которые помогают дольше сохранять свитки. В библиотеку нельзя заходить по меньшей мере ещё несколько дней, иначе дело не только не будет доведено до конца, но и будет непоправимо испорчено.

— Надо же, как в библиотеке всё сложно, — нахмурился король.

— Да, Ваше Величество, рукописи требуют большого внимания.

— Раз делами королевской библиотеки занимается такой внимательный и знающий человек, как достопочтенный Побидос, за рукописи Миноры можно не волноваться, — сладким голосом почти пропел Ширел, пронзая вельможу недобрым взглядом. Хранитель библиотеки забеспокоился (он не хотел явной вражды с Великим Магом), но на двусмысленный комплимент ответил учтивым поклоном.

— Что ж, Ширел, ты сам всё слышал, — произнёс Эбенор. — Придётся тебе немного подождать с этим свитком.

Волшебник молча кивнул и продолжил любоваться проказами шутов: но сидевшие на приличном расстоянии от него юноши готовы были поручиться, что сквозь шум и гам, царивший на пиру, они явственно расслышали скрежет зубов разъярённого Ширела.

Вскоре после этой сцены король и королева удалились на покой и пир стал постепенно дотлевать до полного затухания. О том, по какому поводу был устроен пир, большинство гостей позабыли уже давным-давно. Всё реже в зале появлялись шуты и танцоры, всё чаще гости стали выбираться на улицу, кто относительно самостоятельно, пошатываясь и норовя за что-нибудь ухватиться, а кто и не обошёлся без помощи со стороны. Буквально сразу же после того, как Эбенор и Мирела покинули пир, Побидос резко встал со своего стула и что-то негромко сказал сидящей возле него девушки. Вельможа собирался возвращаться домой. Вдвоём со своей спутницей Побидос прошёл мимо Зихия и его друзей: сын Урсуса всё это время неотрывно следил за грациозной фигурой в наряде ласкающего глаз голубого цвета. Девица демонстративно не поворачивала голову в сторону юноши, но, когда прошла совсем рядом от него, Зихию на колени упала сложенная треугольником записка. Зихий, не теряя времени, спрятал её в складках одежды и осмотрелся по сторонам — не заметил ли кто-нибудь? Вроде бы нет.

Тут же Ширел подал юношам знак следовать за ним. Пройдя за тронное возвышение, волшебник дождался, когда спутники догонят его и мрачно сказал:

— Не нужно было ссориться с Побидосом. Это очень не вовремя. Я предполагал, что завтра, ознакомившись с манускриптом, мы двинемся дальше. Сейчас у нас каждый день на счету, а тут…

— Что же делать? — озвучил вертевшийся у всех в головах вопрос Зеникс, чёрное одеяние которого, перепачканное едой, начинало отчётливо расползаться по швам.

— Не знаю.

— Ну ты же маг! — простодушно воскликнул Зихий. — Что тебе стоит прочитать какое-нибудь заклинание, проникнуть в библиотеку и найти эту рукопись, будь она неладна.

— Библиотека окружена мощной защитой против любого рода волшебных заклинаний. Не следует забывать, что в ней хранится множество древних книг по колдовству, и каждый колдун выкрал бы любую из них при первой возможности. Поэтому и установлена такая непробиваемая чарами и волшебством защита.

— Что же делать? — растерянно повторил Зеникс.

— Пока не знаю… Я отправляюсь в гостиницу. Вы со мной?

— Ступай, Ширел. Мы немного задержимся, — ответил Лейрус.

— Не нравится мне твой тон, Нерождённый. Наверняка что-то задумал… Ладно, я буду в гостинице.

С этими словами Ширел, погрузившись в раздумья, вышел из пустеющего зала.

— Что же делать? — не унимался светловолосый великан.

— Да уймись ты! — не выдержал Зихий. — Что заладил: «что делать, что делать»? Не знаю я, что делать.

— А ты записку прочитай, может, мысли какие появятся, — невинным голосом посоветовал Лейрус.

— Какая записка? — наполовину удивлённо, наполовину притворяясь спросил Древославный.

— Та самая. Которую тебе Флорина передала перед уходом.

— Какая Флорина? — теперь уже на самом деле удивился Зихий.

— Флорина — это дочь Побидоса, что сидела возле него за столом. А записка… вот эта, — Лейрус молниеносным движением извлёк из-за пояса дёрнувшегося было Зихия серый бумажный треугольник.

— А-а-а, ну да, записка, — не стал упорствовать в отнекивании Зихий.

— Ух ты, бумага из Горной Страны, — изумлённо проговорил Зеникс, рассматривая треугольник в руках Лейруса. — Это же большая редкость. Я видел бумагу только раз в жизни.

— Прочитай, — Лейрус протянул записку Зихию. Тот тут же развернул хрустящую бумагу, источающую еле уловимый цветочный запах, и стал читать Прочитав про себя, он негромко, для друзей, огласил содержание письма:

«Драконьи Кварталы, дом рядом с таверной „На берегу Ивисы“, две статуи на крыше, северный балкон, где растёт дикий плющ».

— Будь я проклят, если она не назначает мне свидание! — хлопнул себя по ноге Зихий.

— Ну что же, если девушка приглашает тебя на встречу, нужно идти. Пошли, — скомандовал Лейрус и подтолкнул друзей к выходу.

_____

Несмотря на то, что небо было покрыто рваными мохнатыми облаками, поглотившими большинство звёзд и лишь изредка пропускающими к земле лунный свет, передвигаться по ночной Миноре было довольно просто, освещения хватало для безболезненного ориентирования в городе. Однако при всём при этом самостоятельно найти искомый дом друзья не смогли. Пришлось Зихию спрашивать у городских стражников, стоявших на одном из перекрёстков, как пройти к таверне «На берегу Ивисы». Стражники подозрительно покосились на возвышающегося за спиной Зихия Зеникса, который в своём расползавшемся на глазах одеянии выглядел и в самом деле странновато, но указали дорогу:

— Сейчас пойдёте по этой улице, дойдёте до статуи Эвенгарда Молчаливого, с копьём и на коне, и повернёте налево. Дальше прямо-прямо и выйдете к таверне.

Поблагодарив, юноши двинулись, как было сказано. Зеникс, полностью полагаясь на Лейруса, не задавал никаких вопросов, сосредоточившись на сохранении своего благопристойного вида. Зато Зихий то и дело недоумённо поглядывал на невозмутимо шагавшего Нерождённого. Наконец, сын Урсуса озвучил свою озабоченность:

— Лейрус, а зачем мы туда идём?

— Тебя пригласили на свидание.

— Понятно. Зачем вы с Зениксом туда направляетесь?

— Боишься, помешаем?

— Ну-у-у…

— Не беспокойся, твоей романтической встрече никто мешать не будет.

— Ну, так сразу и романтической…

— Послушай, Зихий. Флорина — дочь Побидоса. Побидос — хранитель королевской библиотеки. В этой библиотеке где-то лежит манускрипт, ради которого мы и явились в Минору. Сейчас стало яснее?

— Мы захватим эту девушку и заставим этого хрыча выдать нам этот свиток! — осенило Зеникса.

— Это, конечно, вариант, — кивнул Лейрус. — Но мы обойдёмся без таких резких шагов. Зихий встретится с этой красивой особой, они пообщаются, и думаю, наш друг найдёт способ уговорить девушку помочь нам.

— Не нравится мне это, — покачал головой Зихий.

— Что ж, давай последуем предложению Зеникса.

— Нет-нет!

— Значит, мы договорились.

Зихий согласился. «В конце концов это будет даже интересно». Посмотрев на угрюмо шагающего великана, он проговорил:

— А ты опасный человек, Зеникс. Чуть что, сразу «захватим», «заставим»… Удивляюсь, как ты за время пути никого живьём не съел.

— Поговори мне, — беззлобно проворчал Зеникс, успевший уже понять, что его недавно обретённый друг любит съязвить.

Тем временем впереди показалась шумная таверна, возле входа в которую валялось несколько напившихся до бесчувствия тел. Крепкого вида лысый детина, скорее всего вышибала, стоял, прислонившись к столбу, на который был привешен крупный мерно покачивающийся фонарь, равнодушно пресекая нетвёрдые попытки ещё способных передвигаться бывших посетителей питейного заведения вернуться в таверну. Прямиком над вышибалой висела солидная вывеска с большим довольно прилично нарисованным кубком и бросающейся в глаза золотистой надписью «На берегу Ивисы».

— Да уж, здесь над вывеской поработали на совесть, не то что в «Бешеном кабане», — одобрительно отозвался Зихий.

— Вернёмся, расскажу Цинитрию, что ты нелестно отозвался о его гостинице, — пригрозил Лейрус, оглядывая окрестности в поиске указанного в записке здания.

— Я же пошутил. Тем более…

Лейрус не дал Зихию договорить, кивком головы указав возвышающийся дальше по улице трёхэтажный большой дом, вытянувший в ночное небо какие-то три тёмных силуэта на крыше. Древославный понимающе кивнул и тихо обратился к Зениксу:

— Пойдём.

— Сейчас, — пробурчал гигант резким движением с треском сорвавший сначала один, а за ним и другой рукав. С некоторым облегчением разминая затекшие мышцы рук, Зеникс бросил ошмётки возле одного из валявшихся неподалёку пьяниц и двинулся вслед за друзьями. Лысый вышибала так и не взглянул ни разу на колоритную троицу.

Непонятными силуэтами, выделяющимися на крыше большого особняка с изящными колоннами при входе, оказались две статуи, изображающие бородатых мужчин в плащах, и дымовая труба, напоминавшая ствол с несколькими боковыми ветками — от основной трубы в разные сторону отходило несколько меньших труб.

— Вот мы и пришли, — произнёс Зихий. — Что дальше?

Лейрус осмотрел дом. Все находящиеся на фасаде окна были темны. Возле парадной двери подрёмывал, сидя на низкой каменной скамье, сторож, рядом с которым лежали короткий меч и трещотка, с помощью которой он мог в случае необходимости подать сигнал какому-нибудь оказавшемуся поблизости патрулю городской стражи (а в Драконьих Кварталах стражников было предостаточно).

— Как там было сказано — северный балкон, — почти шёпотом размышлял Нерождённый, посмотрел на таверну, определяя в какой стороне Королевский холм, и прошёл дальше по улице. С правого боку (и северной стороны) дом Побидоса не прилегал вплотную к соседнему зданию, между ними находилась довольно широкая, в два десятка шагов, полоса. Взглянув поверх невысокой каменной ограды, Лейрус сказал:

— А вот и балкон.

Балкон находился на уровне третьего этажа, под самой крышей, благодаря чему с улицы его практически не было заметно при мимолётном взгляде.

— Вы будете ждать меня здесь? — спросил Зихий.

— Нет, это опасно. Во-первых, мы должны быть неподалёку от тебя — вдруг вся эта история с запиской западня.

— Западня?

— Да. Думаю, Побидосу не впервой расправляться с недругами посредством хитрости и ловушек. Да и его «лизоблюд» тоже в этом отношении, уверен, далеко пойдёт.

— Ты думаешь, девушка… Флорина в этом замешана?

— Не знаю. Возможно, она и ни причём. А может быть, в её лице растёт достойная смена отцу. Во-вторых, если мы будем торчать на улице, это будет выглядеть подозрительно. Стоит стражникам увидеть нас здесь, как появятся вопросы: а что это такие подозрительные субъекты, один из которых великан в каких-то лохмотьях, делают ночью возле дома богатого и знатного вельможи? Справимся мы с ними быстро, но без шума не обойдёшься, а значит, ты не сможешь незаметно встретиться с девушкой. Поэтому нам всем нужно перебраться через ограду.

— Ладно, мы с тобой перелезем, но что делать с этой горой? — с сомнением в голосе поинтересовался Зихий, глядя на Зеникса.

— А что со мной делать? Я тоже перелезу внутрь, — уверенно, да не слишком, заявил гигант.

Зихий красноречиво промолчал, Лейрус же продолжал рассуждать:

— Вообще-то здесь не так уж и высоко и Зеникс достаточно проворен, чтобы справиться с этой преградой. Но я думаю, — Нерождённый подошёл к доселе незамеченной низкой дверце в стене, — что нам приготовили удобный вход внутрь.

Лейрус толкнул дверцу и она с тихим глухим скрипом отворилась. Лейрус широким жестом пригласил друзей последовать за ним и, пригнувшись, исчез в темноте неосвещённого двора. Вторым, скрючившись в три погибели, пролез Зеникс, Зихий постарался как можно тише закрыть за собой калитку и побежал к ожидавшим его возле колодца спутникам.

— Как ты догадался, что эта дверца открыта? Или ты владеешь каким-то волшебным заклинанием? — прошептал Зихий Нерождённому.

— Нет, — ответил Лейрус, внимательно следя за продолжающим сидеть в полудрёме сторожем. — Но если девица в записке указала, как пробраться в дом, уж о том, как попасть во двор, она должна была позаботиться. Если в ограде есть запасная дверца, значит…

«Как же он всё-таки неглуп» — мысленно восхитился Лейрусом Зихий. «Никогда бы не поверил, что он почти мой сверстник».

Боковая северная сторона дома также почти целиком спала. Почти — на втором этаже ближнее к уличной ограде окно светилось равномерным приглушённым светом. Именно возле этого окна проложил свой путь к крыше сильно разросшийся дикий плющ, бывший единственным путём, по которому с земли можно было забраться на балкон третьего этажа.

— Ты лезь наверх по плющу, мы будем здесь. Если услышишь трёхкратный совиный крик, поскорее выбирайся из дома. Постарайся выведать что-то интересное о королевской библиотеке. Или раздобыть что-нибудь, что сможет нам помочь попасть туда, — напутствовал Зихия Лейрус.

Уроки дронона, полученные Зихием в детстве, не прошли даром. Проверив, достаточно ли прочно толстые покорёженные стебли дикого плюща крепятся к крыше, Зихий стал проворно взбираться по ним вверх, стремительно перебирая руками. Подобными забавами он увлекался ещё в Дроке, когда совсем маленьким карабкался по всяческим верёвкам, развешенным на заднем дворе. Преодолев расстояние до светящегося окна второго этажа, юноша медленно, стараясь остаться невидимым, заглянул в комнату. Ему открылось не слишком большое помещение, уставленное многочисленными полками с книгами, свитками и отдельными листками исписанной бумаги. Боком к окну за широким столом сидел Побидос. Вельможа был в домашнем просторном одеянии и что-то увлечённо писал посеребрённым пером, то придвигая, то отставляя от себя подсвечник с пятью свечами. Временами Побидос брал в руки и перечитывал лежащие стопкой на столе манускрипты, затем снова брался за перо. Зихий решил не тратить время на любование письменной работой хранителя библиотеки и с медленной осторожностью, дабы не издать ни шороха, принялся подниматься дальше, к балкону под самой крышей. Это заняло у него немного времени; когда же он, осмотревшись, перекинулся через перила балкона, тёмная стена внезапно оказалась тяжёлой бархатной тканью, раздвинулась, открывая режущий привыкшие к темноте глаза свет, и изящные девичьи руки буквально втащили Зихия внутрь, сомкнув за ним прежнюю завесу.

Это было всё, что смогли снизу рассмотреть Лейрус и Зеникс. Нерождённый настороженно прислушался, не раздастся ли какой подозрительный звук: вот из недалёкой таверны с звонким всхлипом вылетел очередной невменяемый посетитель, вот за изгородью, выставив над нею покачивающиеся древки копий, прошла, переговариваясь между собой, «пятёрка» ночной стражи, вот закашлялся любящий поспать сторож, встал, прошёлся до ворот, посмотрел вслед удаляющимся стражникам, вернулся к своей нагретой скамье и снова уселся дремать. В доме царила тишина. Подождав минуту-другую, Лейрус пробормотал:

— Если в первые минуты всё тихо, значит, всё в порядке. Теперь будем ждать.

Ждать пришлось немало. Тучам, бродившим над городом в немалом числе, уже надоел однообразный уличный пейзаж и они разбрелись по окрестностям Миноры в поискам более живописных зрелищ. Луна, явно довольная тем, что наконец-то вышла на свою любимую сцену, светила не жалея сил, делая видимым каждую мелочь на много шагов вокруг. Свет на втором этаже сначала покачнулся, затем становился всё бледнее и рассеяннее, затем вовсе исчез, погрузив дом в полную темноту. Повеяло холодом, от которого больше страдал Зеникс — его наряд, вернее то, что от него ещё осталось, плохо защищал могучего воина от пробирающего до костей весеннего ночного морозца.

— Ну, я ему покажу, как людей морозить, — Зеникс, стуча зубами, пообещал неприятности Зихию.

Застрекотали сверчки, пронизывая прозрачный синеватый воздух своими громкими трелями. По двору запрыгали, тяжело шмякаясь о землю, большие жабы, живущие в каналах и пещерах под городом. Днём их редко можно увидеть на улицах, зато с заходом солнца множество этих лягушек, недовольно урчащих и ленивых настолько, что не желают даже толком квакнуть, поднималось на поверхность. Одну такую, звонко шлёпнувшуюся на широченное плечо Зеникса, продрогший и злой гигант раздражённо смахнул в стену соседнего здания, превратив жабу в склизкое пятно.

— Бр-р-р… С детства ненавижу лягушек, — проговорил Зеникс.

Лейрус понимающе кивнул.

Когда Зеникс наконец обвыкся и стал меньше маяться холодом, наверху, на балконе появилась широкая щель света, проскользнула тень, за ней другая, щель исчезла, затем снова появилась и опять растворилась в серой громаде дома. Следом раздался шорох, ещё один, более явный шум, и друзья увидели скользящего вниз по плющу Зихия. Приземлившись, Древославный несколько секунд осматривался, вспоминая, где должны быть его товарищи; разглядев поднимающуюся гигантскую фигуру, он не спеша, расслабленно направился к колодцу. Лейрус также поднялся на ноги. Едва Зихий подошёл на расстояние вытянутой руки, он оказался заграбастанным ручищей Зеникса, который притянул его к себе и прошипел:

— Ты чего там торчал столько времени? Я тут чуть не околел от холода!

— Отпусти… — сдавленным голосом попросил Зихий. Зеникс разжал стальные пальцы.

— Вот тебе и благодарность, — усмехнулся сын Урсуса, потирая грудную клетку.

— Судя по тому, сколько времени мы тебя ждали, вы с этой девушкой нашли общий язык, — высказался Нерождённый.

Зихий ничего не ответил, лишь неловко, молодцевато-смущённо пожал плечами и кивнул.

— Этого следовало ожидать.

— Почему? — не понял Зихий.

— Достаточно было подсчитать число ужасно похожих на тебя розовощёких детей, бегающих по вождескому дому и двору в Дроке, чтобы понять, что в этом деле ты времени зря не теряешь.

— Кобель, — подытожил размышления Лейруса Зеникс.

Зихий обратился к Лейрусу, оставив без ответа реплику Зеникса:

— В этом случае я бы поспорил, кто кого бойчее — я или Флорина. Ох, ну и штучка…

— Ближе к делу.

— Ближе некуда, — произнёс Зихий донельзя довольным голосом и извлёк из складок одежды нечто, завёрнутое в синий платок.

— Что это? — нахмурился Зеникс.

— Это — ключ от королевской библиотеки.

— Ого… — уважительно протянул великан. — Я же говорю — кобель.

— Иди ты…

— Отлично. Я надеюсь, это запасной ключ?

— Ага.

— Значит, Побидос его утром не хватится… Теперь — во дворец, — распорядился Лейрус.

— Как во дворец? Мы ничего не скажем Ширелу? — удивился Зихий.

— Днём всё расскажем. Когда доберёмся до манускрипта.

Крадучись все трое подошли к боковой дверце в ограде, Зихий выглянул удостовериться, что на улице никого нет, выбрались из двора Побидоса и быстрым шагом двинулись обратно по своему старому маршруту, к Королевскому Холму.

_____

— И всё-таки нужно было известить Ширела, — настаивал Зихий, едва поспевая за размашистыми шагами Зеникса и Лейруса. — И вообще — как мы доберёмся до библиотеки? Нас и на Королевский Холм не пустят без волшебника, не то что во дворец.

— Как ты себе это представляешь? — осведомился Лейрус, отмахиваясь от редких, но на удивление крупных красноносых комаров, снующих по вдоволь освещённым улицам. — Мы приносим ключ Ширелу, утром мы все вместе отправляемся во дворец и… И что?

— Откроем библиотеку и найдём этот манускрипт, — удивился непонятливости собеседника Зихий.

— Да, Ширел подойдёт к Побидосу и заявит: «Вот, мол, мы раздобыли ключ от королевской библиотеки. Где раздобыли? А, так у нас имеется один удалец, так он соблазнил вашу дочь…»

— Подождите! Это она меня соблазнила! — с возмущением уточнил Зихий.

— «…И выкрал из вашего дома сей ключ. Теперь мы пришли, чтобы вломиться в библиотеку и найти то, чего, по вашим словам, там нет. И нам наплевать на всю вашу болтовню о том, что в библиотеке зажжены какие-то специальные травы и открывать двери в неё нельзя. И на то, что король вам поверил, нам тоже, откровенно говоря, наплевать свысока и издалека». Что ответит на это Побидос? В лучшем случае пошлёт подальше, в худшем — нажалуется королю и правильно сделает.

— Почему мы должны непременно спрашивать разрешения у Побидоса, чтобы попасть в библиотеку? Он ведь не торчит целыми днями столбом возле входа в неё.

— Побидос там не торчит, а вот стража там имеется и у неё приказ: без разрешения хранителя библиотеки никого внутрь не пускать.

— Откуда ты знаешь?

— Можешь мне поверить.

После этого Зихий сдался и согласился с Нерождённым, что проникнуть в библиотеку и разыскать свиток можно и без участия в этой затее Ширела. Но…

— Но как мы проберёмся в библиотеку? Мы даже не знаем, где она находится…

— В подвале терема, в котором живут придворные.

— Как мы вообще попадём на Королевский Холм?

— Попросим нас пропустить.

Зихий удивлённо уставился на Лейруса: нашёл время для шуток. Однако Нерождённый был непроницаемо-серьёзен.

— Попросим? Просто так подойдём и скажем: «Пропустите нас на Холм, нам очень нужно»?

— Примерно так.

Зихий хмыкнул, но оставил свои сомнения при себе, успев за непродолжительное время знакомства с Лейрусом не единожды убедиться в его находчивости.

Друзья вынырнули из переулка на пустующую площадь перед Королевским Холмом. Угловые фонтаны неясно мерцали в колышущемся сумраке мягко шелестевшими струями, центральный же фонтан был ярко освещён окружавшими его фонарями с разноцветными стёклами, благодаря чему вода в нём искрилась в синих, фиолетовых, золотистых, зеленоватых и ещё невесть каких бликах. Из-за этого многочисленные каменные фигуры казались живыми, готовыми вот-вот пошевелить затекшими за день телами. Возле ворот, за которыми уходила вверх дорога ко дворцу, стало меньше, чем днём городской стражи и раза в два больше воинов в гвардейских доспехах. Да ещё городские собаки, озябшие на ночном воздухе, жались к жаровням охраны, снисходительно терпевшей четвероногих.

Нерождённый со спутниками за спиной уверенным шагом продвигался к воротам, как трое из сгрудившихся над огнём гвардейцев преградили им дорогу.

— Что вам нужно? — спросил один из них. Выразительные взгляды гвардейцев на те лохмотья, в которые превратился костюм Зеникса, свидетельствовали о том, что вряд ли юноши могли рассчитывать на то, что стража примет их за знатных придворных и без лишних расспросов пустит на Холм.

— Позови Сардра, — властным тоном приказал Лейрус. — И поживее — дело срочное.

Гвардеец засомневался, всё ещё поглядывая на не внушающую доверие одежду великана, но всё же двинулся в сторону стальной двери, расположившейся сбоку от запертых на ночь ворот. К двум уже стоявшим на пути друзей гвардейцам присоединилось ещё столько же — на всякий случай.

— Кому я там понадобился? — раздался малость недовольный голос и из-за двери показался Сардр. — А, это вы… Чем могу помочь?

— Нам нужно срочно попасть на Королевский Холм. У нас важное поручение от Великого Мага.

Неизвестно, икалось ли Ширелу в этот момент, когда его именем без зазрения совести и без его ведома пользовались для проникновения на хорошо охраняемую территорию с целью ночного ограбления королевской библиотеки. Как бы то ни было, говорил Лейрус спокойно и убедительно.

Услышав о Великом Маге, Сардр на секунду задумался, но тут же кивнул:

— Конечно, для Великого Мага и его приближённых путь на Холм всегда открыт. Проходите в эту боковую дверь — мы уже заперли ворота на все засовы, открывать их все слишком долго.

Друзья не возражали и, не теряя времени, проскочили в дверь. Следом последовал Сардр, с ленцой отмахивающийся посеребрённой булавой от ночных насекомых.

— Дать вам сопровождающего с факелом? — любезно поинтересовался старший гвардеец. — У нас сейчас меняют фонари вдоль дороги наверх, так что света немного.

— Благодарю, мы сами найдём дорогу, — не менее вежливо ответил Лейрус. — Спокойной вам ночной смены.

— И вам удачи, — пожелал в ответ Сардр и скрылся в строении для охраны, примостившемся возле дороги.

— Знал бы ты, зачем мы сюда явились, поостерёгся бы удачи желать, — буркнул Зихий.

Лейрус усмехнулся и все скорым шагом двинулись вверх. И в самом деле было темновато, но, пока дорога не превратилась в ступеньки, никаких затруднений с передвижением во мраке не возникало.

— Ладно, с гвардейцами внизу получилось, — поёживаясь от прохладцы, вымолвил сын Урсуса. — Но ведь с телохранителями Эбенора фокус с «поручением от Великого Мага» не пройдёт. Даже если мы вызовем к нам Торвуса Бесстрашного, в королевские покои он нас не пустит.

— А что нам делать в королевских покоях? — спокойно спросил Нерождённый.

— ?

— Я сказал, что библиотека находится в помещении, где живут придворные. Это здание телохранителями не охраняется. Не помнишь моих слов? Что, сладкая ночь затмила голову?

— Я же говорю — кобель… — сказал, громогласно хмыкнув, Зеникс.

— Да хватит вам… — Зихий, которому успели надоесть добродушные насмешки друзей, широко замахнулся и шарахнул по спине Зеникса. Рука Зихия, скользнув по стальным мышцам гиганта, запуталась в нитках торчащих из шикарного наряда. Стремясь высвободить руку, Зихий с усилием дёрнул: раздался треск и остатки одеяния Зеникса начали сползать на землю. Великан успел подхватить костюм до того, как оголил нижнюю часть торса.

— Ну, я тебе покажу… — взревел Зеникс.

— Извини, я не хотел… — смущённо оправдывался Зихий.

Зеникс неуклюже пытался прикрыться путающимися в его крупных руках тряпками. Лейрус, оценив его старания, произнёс:

— Что ж, дальше тебе в таком виде идти нельзя. Будешь ждать нас здесь.

— Как — ждать здесь? А если меня тут кто-нибудь встретит и начнёт выспрашивать — что я ту делаю? Что я скажу?

— Тем более в таком виде? — подхватил Зихий.

— У вас есть другие предложения? — спросил Лейрус. — Взять полуголого Зеникса во дворец? Мы не успеем и десяти шагов пройти, как нам преградят дорогу. Или отпустить Зеникса в гостиницу? Мало того, что у стражи возникнут подозрения — входили втроём, а выходит один, да ещё и почти без одежды, — Зеникс, ты уверен, что в ночном незнакомом городе найдёшь дорогу к «Бешеному кабану»?

Великан смущённо покачал головой.

— Ну вот и получается, что единственный выход — оставить тебя здесь. Отойди к краю дороги, может тебя и не приметят. Благо, фонари здесь сейчас почти не горят.

Оставив Зеникса, Лейрус и Зихий преодолели остаток дороги и, подойдя к верхним воротам, услышали из-за них приглушённую возню. Возле ворот находился только один стражник, не обративший на вошедших особого внимания — видимо, полагался на гвардейцев внизу, которые абы кого на Холм не пропустили бы. А на Холме творилось нечто интересное…

Не слишком громко, дабы не нарушить покой королевской четы, по всей площадке между дворцовыми зданиями суетилось немало народа. Кого здесь только не было — гвардейцы с факелами, то поодиночке, то группами торопливо проходящие то в одну сторону, то в другую; дворцовая прислуга, в какой-то беспокойной бестолковой спешке умудряющаяся топтаться сразу в двух местах — возле входа терема для придворных и немного поодаль, возле скопления придворных дам. Дамы были не слишком наряженные, чтобы не забыть, что на дворе ночь и дело происходит не на королевском приёме, и не слишком неухоженные, чтобы запамятовать, что они всё-таки придворные. Дамы все как одна были как-то весело взволнованны; только одной из них, слишком уж горестно покачивающей головой и возмущённо выговаривавшей что-то стоящему перед ней гвардейцу дородной женщине средних лет с выпученными глазами, было явно не до веселья.

Лейрус подошёл к заинтересованно глазевшему на всё это гвардейцу и спросил:

— Воин, что здесь происходит?

— Госпожу Блавилу ограбили, — с энтузиазмом ответил постовой. — Украли у неё золотое ожерелье с камнями. А учитывая то, что госпожа Блавила двоюродная тётка по материнской линии Её Величества королевы Мирелы, имеющая, как все знают, привычку по каждому пустяку бежать жаловаться королеве, поднялся переполох и все ищут вора или хотя бы само ожерелье.

— А-а-а, — протянул Лейрус. — Видно, всё это затянется.

— Да уж никак иначе, — согласился, позёвывая, гвардеец. — До утра точно вся эта свистопляска не закончится.

Лейрус и Зихий переглянулись: ясно было, что при таком скоплении шастающих по всему Холму людей проникнуть в библиотеку незамеченными нечего было и пытаться. Нужно было возвращаться в гостиницу.

— Подожди меня здесь, — тихо сказал Нерождённый и быстрым шагом направился в сторону конюшен, скрывшись в людской круговерти. Зихий не успел толком и заскучать, наблюдая за горестными вздохами госпожи Блавилу, с энтузиазмом поддерживаемыми скучившимися вокруг неё придворными «подругами», как Лейрус вернулся, таща свёрнутый кусок грубой ткани.

— Что это? — непонимающе взглянул на Лейруса Зихий.

— Нужно же Зениксу чем-то прикрыться.

— Это же накидка под седло, — рассмотрев свёрток, воскликнул Зихий.

— Что смог найти, то и взял.

Зеникс пытался стать незаметным, скромно пристроившись с краю дороги под не горевшим фонарём, но его исполинская фигура чётко прорисовывалась на фоне ночного неба. Друзей он встретил с удивлённым оживлением:

— Что, уже? Вы уже нашли манускрипт?

— Нет. Зато мы нашли тебе новый костюм, лучше прежнего, — обнадёжил друга Зихий.

— Лучше не лучше, а уж точно просторнее, — добавил Лейрус, разворачивая свёрток. В руках у Нерождённого оказался большой квадратный кусок ткани с неровно вырезанным посередине отверстием.

— Что это? — широко открыв глаза, спросил Зеникс.

— Надевай-надевай. Подумаешь, это накидка на лошадь. Ничего страшного, повоняешь пару дней конюшней, привыкнешь, может, даже понравится, — как мог «ободрял» великана Зихий.

— Я это не надену, — решительно заявил Зеникс.

— Наденешь. И не слушай Зихия, ничем ты вонять не будешь. Эту накидку только что выстирали. Живо надевай и возвращаемся в гостиницу.

Зеникс не посмел ослушаться Нерождённого и продел голову в вырезанное в куске ткани отверстие. Лейрус снял с плеча кусок верёвки и помог великану обвязать её вокруг пояса, чтобы его новый вместительный наряд не висел на нём, будто тряпка на столбе, и не мешал движениям многочисленными складками. Получилось весьма неплохо.

— Лучше, чем совсем без одежды, — похвалил Зихий.

Сардр вышел, чтобы открыть им дверь возле ворот, и поинтересовался:

— Ну как, выполнили своё поручение?

— Почти, — честно признался Лейрус и друзья направились через площадь, на ходу вспоминая дорогу, которой они утром пришли сюда вместе с Ширелом из «Бешеного кабана». Споров по поводу направления движения не возникло — Зеникс вообще не помнил, откуда они вышли на площадь, а Зихий согласился, что идти нужно именно по той улице, которую с первого раза указал Лейрус.

— Ну, так что случилось? Почему вы не нашли свиток? — хмуро спросил Зеникс.

— Не получилось. Попытаемся следующей ночью, — равнодушно пожал плечами задумавшийся о чём-то Лейрус.

Больше никто никаких вопросов не задавал — близился рассвет, давали знать о себе усталость и желание наконец-то поспать. Скоро друзья добрели до гостиницы. В общем зале, как ни странно, было довольно людно.

— Нужно перед сном горло промочить, — промычал всё чаще широко зевающий Зеникс.

— Согласен, — устало кивнул Зихий. Лейрус, по-прежнему думавший о своём, молча согласился. Они сели за свободный стол, находившийся возле лестницы на второй этаж. Стоявший неподалёку слуга мигом подскочил к расположившимся и сладким голосом вопросил:

— Чего изволите?

— Чего-чего, вина неси, да побольше, — пробасил Зеникс, всё чаще с усилием разлепляя тяжёлые веки.

— Уже несу! — со странной радостью выпалил слуга и исчез где-то в недрах задних комнат.

— Какой исполнительный малый, — удивился Зихий.

— Что-то я его до этого не видел, — машинально произнёс Лейрус, глядя на горящую в горшке посреди стола толстую свечу. К столу подбежала маленькая рыжеватая собачонка, вечно с голодным любопытством снующая по залу, и, с ожиданием уставившись на друзей, уселась тут же.

— Сейчас тебе что-нибудь перепадёт, — пообещал Зихий.

Собака, будто поняв обращённые к ней слова, вильнула хвостом и наклонила голову. В эту же минуту вернулся стремительный слуга и поставил на стол большой кувшин и три кубка.

— Извольте…

И тотчас слуга будто испарился. Зихий взял было кувшин, чтобы наполнить кубки, как Зеникс выдернул кувшин из его рук и приложился к нему, громко сопя.

— Ну надо же, как тебя жажда мучит, — усмехнулся Зихий.

Гигант, не отрывая кувшина от губ, что-то промычал и продолжал пить. Собачонка усиленно слизывала с каменного пола выплеснутое Зениксом во время изъятия кувшина из рук Зихия вино. Великан наконец утолил свою жажду — в кувшине вряд ли осталась хотя бы четверть содержимого. Зихий насмешливо произнёс, наливая вино в свой кубок:

— Тебе бочку дай и ту выпьешь, не заметив.

— Не вздумай пить вино, — ледяным голосом отчётливо сказал Лейрус. Зихий удивлённо взглянул на Нерождённого — тот смотрел себе под ноги. Проследив за взглядом Лейруса, Зихий увидал вытянувшуюся в линию собаку. По её остекленевшим бездвижным глазам было сразу ясно, что животное сдохло.

— Что случилось? — грозно нахмурившись, задал вопрос Зеникс.

— Она полизала вино, которое ты только что выпил, — объяснил Лейрус.

— Вино отравлено? — почему-то шёпотом догадался Зихий.

— Да. И нам повезло, что первым его попробовал Зеникс, на которого яды не действуют. А то бы сейчас лежали бы, как эта собака, а Зеникс смотрел бы на нас и удивлялся, что же произошло…

— Спасибо, — искренне-серьёзным тоном сказал Зихий и похлопал Зеникса по плечу.

— За что?

— За то, что не умер.

Лейрус тем временем подозвал стоящего у входа Михена, слугу, который вместе с Цинитрием встречал их в гостинице позавчера.

— Михен, а что это за слуга, который принёс нам вина?

— Это Ури, новенький, появился у нас только этим днём. Сказал, что один из наших известных клиентов посоветовал ему поискать работу у нас в гостинице. А у нас и правда не хватает рук — вот-вот начнётся Весенняя Ярмарка, народ в Минору так и повалит. Поэтому работники нам сейчас очень нужны…

— Позови этого Ури сюда.

— Сейчас, господин.

— Что-то мне подсказывает, что от этого Ури здесь уже и следов не осталось, — мрачно высказался Лейрус, поглядывая на труп собаки. Он оказался прав: через несколько минут Михен вернулся, с виноватым видом разводя руками:

— Господин, Ури нигде нет. Даже вещи его исчезли.

— Понятно. Михен, похорони где-нибудь эту собаку. И вылей это вино в сточные каналы — не вздумай даже отхлебнуть из этого кувшина. Понял?

— Всё будет исполнено, господин.

— Ширел у себя в комнате.

— Да, Великикй Маг вернулся вечером и сразу отправился к себе наверх.

Лейрус дал Михену монету среднего достоинства и друзья поднялись в свою комнату. Как только Зеникс задвинул внутренний засов, Зихий спросил:

— Кто же хотел нас отравить?

— Подумай, — предложил Лейрус, снимая с себя костюм, подобранный Ширелом для королевского пира.

— Гиротс?

— Больше некому.

— Гиротс? Нужно разобраться с этим парнем, — провозгласил Зеникс, с громким шлепком стукнувший кулаком о кулак.

— Это точно, — поддержал друга Зихий. — Судя по тому, что я о нём слышал, Гиротс человек упорный и, если поставил себе какую-нибудь цель, то сделает всё для её достижения. А добиться этой цели, то бишь убить тебя, Лейрус, и нас заодно, ему куда легче здесь, в столице, где у него везде свои люди.

Скинувший дневную одежду и облачившись в своё привычное одеяние, в том числе и в кольчужную рубашку, Нерождённый кивнул:

— С Гиротсом нужно что-то делать. Это моя вина — я про него сегодня вообще забыл. Голова же занята этим манускриптом… Так что этот Ури мне вовремя напомнил о моей проблеме с Гиротсом…

— О нашей проблеме с Гиротсом, — поправил Зихий.

— О нашей проблеме… Нужно будет расспросить нашего пленного лучника, который пытался пристрелить меня. Но это позже. Сейчас спать, утром будем что-то решать.

_____

Воробьи, обильно рассевшиеся на открытом окне, громко оживлённо чирикали, обмениваясь какими-то своими птичьими новостями. Но Зихия разбудила не воробьиная болтовня — её сполна перекрывал сочный громкий храп. Приподнявшись, сын Урсуса огляделся и незамедлительно обнаружил источник помешавшего ему видеть сны звука (снилась ему, кстати, очаровательная крестьяночка из Дрока, та самая с карими глазами и ямочками на щеках… как же её зовут?) — в другом углу комнаты, растянувшись на спине и запрокинув голову, смачно храпел Зеникс. Лейруса в комнате не было. «Ну кому же ещё издавать такие чудовищные звуки, как не Зениксу» — подумал Зихий и зашвырнул в спящего друга подвернувшийся под руку башмак, который, стукнувшись о стену, шлёпнулся на грудь великана. Зеникс на секунду умолк, пошмыгал носом, будто желая чихнуть, и продолжил храпеть. Поняв бессмысленность своих усилий, Древославный махнул рукой и подошёл к окну, заставив копошащихся на нём воробьёв разом, как по команде, спорхнуть с подоконника и стайкой направиться вниз по улице. «Ого, да уже полдень» — взглянув на солнце, определил Зихий. «Давно пора вставать. Странно что Ширел нас не разбудил спозаранку. И где Лейрус?» Одевшись, он уже собирался зайти в комнату волшебника, как дверь открылась и вошёл Лейрус.

— Выспался?

— Да… Если бы не храп Зеникса, поспал бы ещё. А ты где был?

— Сейчас расскажу.

— Что-то не видно Ширела…

— Ширел отправился во дворец ещё утром.

— Для чего?

— Хочет попытаться повлиять на Побидоса, чтобы тот впустил нас в библиотеку.

— Ну, это вряд ли.

— Правильно. Да и Ширел понимает, что из этого ничего не получится, просто хочет попробовать. К тому же у него есть ещё какие-то дела, разговор с королём… Зеникс! Зеникс, просыпайся!

Великан открыл глаза, потянулся, зевнул и хотел было вставать, как заметил лежащий у себя на груди башмак.

— Это что такое?

— Может быть, я тебя удивлю, Зеникс, но как это не странно, это башмак.

— Послушай, низкорослый умник, я вижу, что это башмак. Как он здесь очутился?

— А я откуда знаю. Просыпаюсь, смотрю, а ты башмак в зубах держишь. Ну, я думаю, дай помогу другу. Подхожу к тебе, вынимаю из рта башмак (а ты ещё вцепился в него, как ворлок в кусок мяса, еле выдернул), ты же давай руками ногами махать. Я побоялся, зашибёшь ещё во сне, отошёл. Так башмак и остался лежать…

— Чего???

— Одевайся, Зеникс, — прекратил перепалку Лейрус. — У нас сегодня много дел.

— Каких дел?

Тут раздался стук в дверь, Нерождённый разрешил войти, и в комнате появился Михен со здоровенным подносом, уставленным всякой съедобной всячиной.

— Поставь здесь, — указал на центр комнаты Лейрус.

— Слушаюсь, господин.

— Ну что ж, давайте завтракать, — сказал Лейрус после того как за Михеном закрылась дверь.

— Чур, Зениксу еды не давать, он уже сытый — всю ночь, небось, башмаки уплётывал. Кстати, что-то нигде не видно твоего второго башмака, Зеникс…

Великан никак не ответил на едкость Зихия, одним укусом отправив в рот половину солидных размеров окорока. Остальные последовали его примеру и принялись за еду. За это время Древославный пару раз попытался поддеть Зеникса шуточками о его кулинарных пристрастиях к обуви, однако, поняв тщетность усилий отвлечь своего огромного друга от удовлетворения его утреннего аппетита, замолчал. А после того, как поднос общими усилиями был опустошён, шутливого азарта у сына Урсуса значительно поубавилось — нужно было определяться с планами на сегодня.

— Нужно решать, что будем сегодня делать, — озвучил свою обеспокоенность Зихий.

— Навестим Гиротса. — нейтральным тоном сказал Лейрус, будто произнёс банальнейшую фразу вроде «сегодня теплее, чем вчера».

— Вот это правильно, — одобрил Зеникс, издавая набитым ртом трудноразличимые звуки.

— Хм, никто и не спорит. Только где его искать? — осведомился Зихий.

— В каналах под городом.

— Где??? — хором спросили Зихий и Зеникс.

— В подземных каналах. Я сегодня поговорил с нашим пленником (его зовут Тоф) и он любезно согласился показать нам дорогу к логову Гиротса.

— Когда ты успел?

— Учитывая то, что вы спите до полудня, у меня было немало времени.

— Так чего же мы ждём? — с энтузиазмом воскликнул закончивший жевать Зеникс и поднялся. — Пойдём и разберёмся с ним.

— Верно! — поддержал Зихий. — Но как же ты убедил этого парня… Тофа?… стать нашим проводником?

Лейрус меланхолично усмехнулся.

— Я просто назвал своё имя.

— И всё?

— Почти.

— С ним всё в порядке?

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, у нас в глубинке знают лишь одно средство заставить человека что-то сделать против его желания. Нет, два средства. Или угрозой смерти, или пыткой. Мы, Древославные, конечно, старемся до этого не доводить, но, будь уверен, окажись мой отец в подобном раскладе сил, он бы не остановился и перед использованием пытки.

— Пытать никого не пришлось. Мы довольно мирно поговорили.

Зихий вспомнил вызывающее поведение лучника позавчера вечером, когда его брали в плен, и с сомнением покачал головой, но ничего не сказал. Лейрус отдавал приказания:

— Облачитесь в боевое снаряжение. Зеникс, возьми секиру, Зихий — лук. Сверху наденьте что-нибудь тёмное, скрывающее блеск оружия и всего металлического. Зихий, как выйдем на задний двор гостиницы, раздобудь десяток факелов — проследи, чтобы они были сухие и хорошо просмоленные.

На сборы ушло не более пяти минут. Нерождённый внимательно осмотрел друзей и кивнул:

— Спускаемся по чёрной лестнице в подвал. Зихий, ты идёшь с нами до подвала и отправляешься в конюшню за факелами и длинной крепкой верёвкой. Да, возьми этот мешок.

Зихий ухватился за объёмистый мешок, лежащий возле двери. Мешок оказался на удивление лёгким, почти невесомым, что казалось удивительным при его внешних размерах.

— Что в нём? Такое чувство, что там вообще ничего нет, — поразился Зихий.

— Встретимся на заднем дворе, объясню. Вперёд.

Троица скорым шагом прошла по коридору второго этажа и, стараясь производить как можно меньше шума, спустилась вниз по чёрной винтовой лестнице, которой, в отличие от постояльцев гостиницы, передвигавшихся по центральной широкой лестнице, пользовались слуги. У идущих вниз ступеней в подвал друзья разделились, Лейрус напомнил отправившемуся на конюшню Зихию: «Не забудь верёвку», а сам вместе с Зениксом пошёл к подвальной двери. Отворив её, они вошли в хорошо освещённое факелами просторное помещение, уставленное ящиками и бочками. В боковых стенах виднелось по две двери. Лейрус подошёл к той из них, проход к которой не был загромождён съестными припасами Цинитрия, достал из кармана изогнутую скобу, вставил в отверстие в заплесневевшей двери с ржавыми петлями, повернул с противным скрежетом и с не менее противным протяжным скрипом толчком отворил вход в комнатку, тьма в которой рассеивалась тусклым светильником на устланном сеном каменном полу. Возле светильника сидел пленник, с жадностью вылизывавший миску с едой. За те неполные два дня, что наёмник провёл взаперти, он заметно осунулся, лицо похудело и покрылось нездоровой бледностью, благодаря которой короткая борода казалась абсолютно чёрной. Его только что накормили, впервые за время заточения, и он был полностью поглощён едой, не сразу заметив появления Лейруса и Зеникса, который, впрочем, оставался на пороге не слишком подходящей под его габариты комнаты. Закончив скромную трапезу, Тоф посмотрел на Нерождённого взглядом, в котором смешались ужас, злоба и обречённость.

— Не передумал? — спросил Лейрус.

Убийца покачал головой.

— Тогда пошли.

Тоф медленно, будто заново учась ходить, покинул место своего пленения, постоял, давая отвыкшим от большого количества света глазам освоиться, и повернулся к Нерождённому.

— Всё остаётся в силе? Как мы и договорились? — устало звучал хриплый голос лучника.

Лейрус наклонил голову.

— Ты получишь свои деньги. Столько денег, что будет достаточно покинуть королевство и добраться туда, где Гиротсу или его подручным будет трудно до тебя добраться.

— Таких мест не так уж и много, — хмуро ухмыльнулся Тоф. — Но уж лучше рискнуть, чем быть поджаренным.

Втроём (спереди шагал Зеникс, замыкал шествие Лейрус, внимательно следящий за каждым движением Тофа) они вышли на задний двор гостиницы. Там их уже поджидал Зихий, держа в руках связку факелов и моток верёвки. Больше на дворе никого не было.

— Неважно ты выглядишь, приятель, — «поприветствовал» своего недавнего противника Зихий.

Тоф как-то странно скривился и промолчал. Лейрус осмотрел верёвку, принесённую Зихием, проверил её прочность и, видимо оставшись довольным, бросил сыну Урсуса:

— Доставай всё, что есть в мешке.

Зихий развязал тот самый мешок, который показался ему невесомым, и вытряхнул его содержимое на землю: с пружинистым звуком шлёпнулись отмытые от крови и внутренностей опорожнённые пузыри. Брови и глаза Зихия друг за другом полезли на лоб, Зеникс, два раза моргнув, быстро вернул своему лицо непроницаемо-каменное выражение.

— Что ЭТО?

Зихий задавал этот вопрос Лейрусу, но ответил на него Тоф:

— Это — мочевые пузыри трёхрогих зубров.

— Мочевые пузыри? И на кой ляд мы их сюда притащили?

— Мы наденем их на ноги.

— Постой, не спеши. «Вы» наденете их на ноги, ты за меня не говори.

— Как знаешь. Только, когда будешь через пару дней лежать и смотреть, как сгнивают твои ноги, не говори, что тебе никто не предлагал надеть на ноги мочевые пузыри трёхрогого зубра.

— Ты меня не пугай…

— Я и не пугаю. Вы думаете, отчего в подземные каналы никто не суётся? Потому что вода в них смешивается с ядовитыми испражнениями живущих там белоголовых пауков, да и стервятные крысы тащат туда всякую падаль, которая разлагается. Всё это, смешавшись, делает такую жижу, походив по которой час, можно затем попрощаться со своими ногами. Эта зловонь разъедает любую одежду и обувь. Железо, правда, она не возьмёт, но в закрытых доспехах по подземным каналам не особенно побегаешь. Мало кто из живущих на поверхности минорийцев знает, что от этой гадости спасают зубриные пузыри. Именно поэтому их и нужно натянуть на ноги.

— Так что, Зихий, нацепить это нужно, — подытожил Лейрус.

Древославный однажды, в детстве, видел в Дроке одного охотника, который зимой заблудился в лесах и на страшном морозе провёл два дня. Когда беднягу всё-таки нашли и доставили в селенье, было уже поздно. Охотник пролежал в хижине ещё день и умер. Зихий тогда из любопытства пробрался в дом, где лежал несчастный, и видел то, во что превратились отмороженные ноги умершего — они почернели от пяток до колен, где ногти на пальцах, а где и сами пальцы отвалились, изливая на пол струйки гноя тошнотворного вида и запаха, кое-где были видны мелкие белые черви, безжалостно пожирающие то, что совсем недавно было полной жизни плотью. Тогда Зихия, стрелой вылетевшего на свежий воздух, полдня рвало. И сейчас, вспомнив виденную в детстве картину, Зихий сильно передёрнулся, пытаясь осилить подкативший к горлу комок тошноты.

— Нет уж, — тяжело отдышавшись, проговорил Древославный. — Я не хочу лишиться ног. Если надо, я в эти проклятые пузыри целиком залезу.

Зеникс, посматривая за деловито натягивающим на ноги прозрачные, но прочные, пузыри Тофом, повторял его движения, дотягивая толстую плёнку до колен и перевязывая вдетой в неё бечёвкой. Лейрус тем временем сноровисто обвязывал верёвку вокруг одной из ног Тофа, мастеря быстро мелькающими руками что-то особенное. Подошедший к нему Зихий восхищённо присвистнул:

— Ого! Вот это штука! Никогда не видел такого! Что это?

— Это эльфийский узел, — ответил за Нерождённого Тоф, с боязливым уважением глядя на Лейруса. — Такая штука, которую невозможно развязать, а будешь пытаться — только больше затянешь.

— Невозможно развязать? Ерунда — всё что завязывается, то и развязывается!

— Говорят, при его завязывании используется какое-то специальное заклинание из древненачальной магии эльфов. Потому и нельзя развязать.

— Так и есть, — закончив своё дело, сказал Лейрус. — Чтобы узнать это заклинание, нужно либо быть эльфом, либо спасти жизнь эльфу, который только в благодарность за спасение может открыть этот секрет. А уж развязать его могут только эльфы, из людей это никому не подвластно. Теперь, Тоф, если у тебя и были какие-то задумки завести нас в какоё-нибудь подземный закоулок, а самому сбежать, тебе придётся о них забыть. Зеникс, привяжи другой конец этой верёвки к своей руке, чтобы наш проводник никуда не делся.

Судя по угрюмому виду Тофа, у него и в самом деле были мысли по поводу возможности бегства, но теперь он от них отказался. По крайней мере, пока.

Все надели на ноги зубриные пузыри.

— И что теперь, нам в таком виде по городу ходить? — поинтересовался Зихий.

— Зачем по городу? Далеко идти не нужно. Веди, Тоф, — скомандовал Лейрус.

И Тоф повёл. Повёл… к стене гостиничного двора, где красовалась куча разного хлама, под которым еле виднелась довольно широкая круглая решётка.

— Именно отсюда мы пришли сюда позавчера, — сказал Тоф.

— Зеникс, открой решётку, — сказал Лейрус, озадаченно посматривающий на небо и начавшее клониться к западу солнце.

Великан одним движением, видимо, не потребовавшим от него вообще никакого напряжения неизмеримых сил, сдвинул в сторону мусорный навал и выдернул решётку из пазов уходящего в тёмную глубь колодца, по стенке которого поблёскивала металлическая вертикаль лестницы. Из-под земли пахнуло малоприятным для носа ветерком.

— Первым полезу я, за мной Тоф и Зеникс, ты, Зихий, будешь замыкающим. Задвинешь за собою решётку, будто никто её не сдвигал.

— Ну я же не Зеникс с его-то силищей, — проворчал под нос Зихий.

Один за одним путешественники по клоакам исчезали в колодце. Немного замешкался Зеникс, пытаясь приноровиться к лестнице, будучи одной рукой привязанным к Тофу, а другой скованной необходимостью держать громоздкую секиру. Покряхтев немного, великан изловчился и пролез в дыру. Зихий, проклиная подземелья и всех их обитателей, напряг все силы и медленно, со скрежетом решётки и собственных зубов, подтащил здоровенную железку к краю колодца. Протиснувшись мимо неё, он примостился на лестницу и еле-еле задвинул решётку на её место. Теперь она по прежнему была малозаметна среди нагромождения хлама в углу заднего двора гостиницы «Бешеный кабан».

Перебирая руками и ногами, цепляясь головой за висящий за спиной лук, Зихий спускался по лестнице. «Интересно, длинная ли эта лестница» — только сын Урсуса успел подумать об этом, как заметил под своими ногами огонь от зажженного факела в руках Зеникса.

— Осторожней, здесь в стене штырь, — услышал Зихий предупреждение Лейруса. Отклонившись от торчавшего из стены длинного ржавого болта, Урсус ступил на твёрдую поверхность. Вернее, это была жидкая поверхность — ступни целиком погрузились в густую жидкость, в бликах факельного огня казавшуюся зеленовато-синей. Запах стоял неприятный, похожий на запах протухшего пропахшего дымом молока, но терпимый. Они находились в невысоком (Зеникс едва не доставал макушкой до потолка) тоннеле, в полусотне шагов направо резко сворачивающий в сторону, а слева по прямой уходящий во мрак. Чёрные каменные стены блестели от испарявшейся влаги, с потолка падали крупные капли, нигде не было и намёка на фонарь или висящий на стене факел, хотя можно было рассмотреть вбитые в стены проржавевшие насквозь подставки для факелов. Зихий, указывая ближний из них, спросил:

— Разве тут когда-то было освещение?

Тоф кивнул.

— Да. Старики говорят, что как только все эти каналы были достроены, при короле Загнаре, дяде Эвенгарда Молчаливого, прадеде нынешнего короля, они были безопасны для людей. В городе была специальная команда, которая занималась обходами всех тоннелей и исправлением каких-нибудь неисправностей. Но при Велоне IV, сыне Молчаливого, в подземельях неизвестно откуда появились белоголовые пауки.

— Неизвестно откуда? — недоверчиво переспросил Зеникс.

— Говорят разное: то ли их создал какой то тёмный колдун, то ли они как-то просочились из глубин Тартара. Потом уже расплодились стервятные крысы. Вот с тех пор люди здесь редкие гости. Не считая, конечно, нас, наёмников и просто бандитов.

— Невесело тут, — процедил сквозь зубы Зеникс. — Как вы здесь живёте?

— А кто говорил, что мы здесь живём? Живём мы наверху, где светло, тепло и сухо. Здесь же находится убежище Гиротса, в котором он проводит встречи с приближёнными, раздаёт важнейшие приказы (мелкие распоряжения он отдаёт через гонцов), и, может быть, где-то в этих закоулках прячется.

— Неужели Гиротс боится королевской стражи? Я слышал, в Миноре есть целый район, Воровские Кварталы, где Гиротс поновластный хозяин и сам Эбенор ему не указ. Чего же он тогда прячется в подземелье?

— Он опасается не королевских людей, он опасается своих же людей. Если бы ты знал, сколько народу хочет прибрать к себе его бандитскую империю, и на что они готовы ради этого пойти, ты бы не удивлялся, почему Гиротс так осторожен. Лучшего места, чтобы спрятаться, чем подземные каналы, Гиротсу не найти где он живёт, где проводит ночи, никто не знает, кроме нескольких его немых телохранителей.

— Немых?

— Да. Гиротс ещё в молодости выкупил у дрононов несколько мальчиков, которым эти чудовища к тому моменту уже отрезали языки и хотели принести в жертву своему проклятому идолу. Но Гиротс предложил за них хорошую цену, и дрононы продали ему их — жертв они всегда себе найдут, а до всякого добра страшно жадные.

— Но зачем ему немые? — поражался Зихий.

— Лучше телохранителей и не придумаешь — никакие его тайны, вроде того, где его логово, разболтать они не смогут. Если они попали к дрононам ещё мальчишками, грамоте обучиться не успели, так что и бумажные секреты Гиротса в сохранности. К тому же для них, для этих ребят, Гиротс — спаситель, второй отец, и они ему преданными будут до конца, — рассуждал Лейрус. — Верно, я говорю, Тоф?

С каждым словом Нерождённого проводник становился всё мрачнее и мрачнее. Опустив голову и рассматривая что-то под ногами, он даже не сразу ответил на вопрос Лейруса.

— Тоф, я прав?

— Да, эти парни за Гиротса готовы любого зубами разорвать. Не знают ни жалости, ни пощады, исполняют любое его приказание; всё время рядом с ним, никогда от него не отходят.

— Сколько их точно?

— Сколько… Так… Семь… нет, восемь. Сначала их было десять, но двоих в разное время убили…

Тофа прервал громкий урчащий звук, многократно отражающийся от стен тоннеля. Жижа под ногами начала пребывать, медленно и неотвратимо поднимаясь и поднимаясь.

— Что происходит? — воскликнул Зихий, а Зеникс крепче схватился за секиру, озираясь в ожидании нападения.

— Ничего страшного, такое здесь случается постоянно. Вода с поверхности, с городских улиц, накапливается в огромных залах, которые расположены на нескольких уровнях один над другим и соединены каналами. Когда верхние залы наполняются, жидкость по каналам перетекает в нижние, и так далее, пока не исчезнет в глубинных пещерах, которые, как говорят, соединены проходами с Тартаром. Раньше, когда люди постоянно чинили это подземелье, была ещё одна система запасных каналов, более узких, которые доставляли всё это сразу к пещерам. Но после того, как здесь появились белоголовые пауки, эти запасные каналы забросили, они где засорились, где обвалились, про какие-то из них и знать забыли.

— А эта жижа не поднимется выше колен? — опасливо спросил Зеникс.

— Нет, сейчас уровень начнёт спадать.

И верно, звук стих, и жидкость вернулась к своей прежней глубине гораздо быстрее, чем набирала новую. Возникшее ненадолго течение уносило влагу за поворот, открывавшийся слева.

— Нам туда? — уточнил Лейрус, указывая в ту сторону.

— Да.

— Тогда не будем терять времени.

Вдобавок к факелу, который держал Зеникс, все остальные зажгли по факелу, и осторожно, чтобы не разбрызгивать опасную воду, двинулись за Тофом. Жижа чавкала под ногами, с потолка с шипящим звуком ронялись капли, пламя факелов то и дело плясало под ощутимыми короткими порывами холодного воздуха, движущегося из стороны в сторону. За поворотом канал, будто разрубленный широкой щелью посередине пола, тянулся прямо. Здесь каменные плиты под ногами находились выше, поэтому жидкость еле доходила до щиколоток.

— Так что же это за белоголовые пауки такие, которых все боятся? — громко спросил Зихй.

— Тихо! Прятаться от пауков не нужно, но и зазывать их к себе не стоит, — одёрнул его Тоф.

— Что, вот так говорить? — прошептал Зихий, сделав преувеличенно испуганные глаза и втянув шею в плечи. Зеникс, посмотрев на товарища, коротко басисто хохотнул, даже Лейрус усмехнулся.

— Обыкновенно разговаривай, нормально, — со скрытой враждебностью проворчал Тоф.

— Так что же это за пауки?

— Увидишь.

Путники прошли возвышенный участок тоннеля, который заканчивался плавным спиральным спуском вниз.

— Осторожней, здесь часто появляются крысы, — предостерёг Тоф.

Спускались долго, больше часа; за это время несколько раз попадались боковые каналы, ведущие наверх или прямо. Однажды увидели в стене глубокую нишу, в которой вперемешку лежало несколько человеческих скелетов, лишённые даже остатков одежды.

— Кто это? — задал вопрос Тофу Лейрус.

— Не знаю. В подземелье достаточно таких мест, как это — сюда по приказу Гиротса приносят трупы тех, кого не должны никогда найти. Обычно это те из бандитского мира, кто решился пойти против него, против всесильного Гиротса.

В этот момент из темноты впереди них раздался пронзительный скрипучий писк и в свете факелов путники увидели двух крупных стервятных крыс. Обе величиной были со средних размеров собаку; длинные седые усы нервно подрагивали, пытаясь оценить обстановку — ждёт ли их сытный обед или лучше убраться подальше. Не затратив много времени на размышления, безжалостные грызуны, попискивая, убрались восвояси. Зихий, уже доставший из-за спины лук и стрелу, разочарованно вздохнул:

— Эх, Тоф, а ты говорил здесь опасно. Ваши ужасные крысы пугливые, как воробьи.

— Если бы так. Крысы никогда не нападут, если их хотя бы не двое на одну жертву. А у нас с ними сейчас был обратный расклад. Вот встретим паука, тот один кинется даже на десятерых.

— Ну, что ж, подождём.

— Да, пора бы уже какую-нибудь гадину встретить, а то так и уйдём отсюда, толком не размявшись, — промолвил Зеникс.

Спиральный спускающийся канал закончился, они вошли в тоннель, в несколько раз шире прежнего. Здесь каменные стены были не чёрного, а грязно-серого цвета.

— Эту часть подземелья начали строить ещё древние короли, задолго до короля Загнара. Этот серый камень… не знаю, как называется… добывали во времена, когда ещё можно было встретить последних драконов. Его уже давно не используют в строительстве, — пояснил Тоф.

— И откуда ты так много знаешь об этом месте? — насмешливо спросил Зихий.

— Чем больше ты знаешь о таком опасном месте, как это, тем больше у тебя вероятность здесь выжить.

— Это правильно, — одобрил Лейрус, а Зихий, собиравшийся было продолжить шутить на тему «подземные каналы для Тофа — уже как дом родной», смутился и замолчал. По бокам широкой и высокой галереи находилось множество (десятка по два) боковых маленьких тоннелей. Система каналов здесь была настолько запутанной, что не было чёткой системы, на какой стороне находятся проходы, ведущие вверх, на какой — вниз, а где были те, что вели прямо, и вовсе было непонятно. На каждой из сторон зала были и те, и другие, и третьи каналы. Разобраться в этом лабиринте мог только тот, кто хорошо знал, куда и по какому тоннелю ему нужно направиться. Тоф указал на четвёртый от них проход в правой стене:

— Нам туда.

— А куда мы вообще идём? — допытывался Зихий. — Если, как ты говоришь, Тоф, никто не знает, где обитает Гиротс, охраняемый своими немыми головорезами, то куда ты нас ведёшь?

— Туда, где я и мои товарищи…

— Те, которые были на гостиничном дворе?

— Да, те самые. Так вот, мы получали приказание убить его, — Тоф кивнул в сторону Лейруса, — лично от Гиротса в том помещении, где он встречается с помощниками или теми, с кем ему нужно переговорить. В это место я и веду вас.

— Веди. Да не забывай — попробуешь выдумать какую-нибудь глупость… — Зеникс сильно дёрнул за верёвку, отчего Тоф пошатнулся и чуть не свалился, и красноречиво потряс огромной секирой. Убийца посмотрел на великана беззлобно, но очень уж недобро.

— И не смотри на меня так, не пугай, — пригрозил гигант, вплотную подходя к проводнику.

— Ладно, пошли, — произнёс приглушённым голосом Тоф и отвернулся.

— Меняйте факелы, — сказал Лейрус.

Факелы в самом деле догорели уже почти до конца. Все, кроме Зеникса, подожгли новые факелы от старых и двинулись к указанному Тофом тоннелю, начинавшемуся с уходящих вниз крутых крупных ступеней. Тоф уже спустился на первую из них, как Нерождённый скомандовал:

— Подождите!

Лейрус передал свой новозажжённый факел Зихию, сам взял догорающую деревяшку от старого и, вытянув её перед собой, протянул над ней открытую ладонь. Чахлые язычки пламени, готовящиеся было умереть на обугливающемся куске дерева, стали ярче, приобрели ярко-жёлтый оттенок и начали увеличиваться. Затем они, будто ожившие, стали по одному спрыгивать с раскалившейся палки — один, два, три, четыре… десять, одиннадцать… двадцать семь… сорок четыре… На шестьдесят втором Зихий сбился со счёту. Когда Лейрус отшвырнул от себя жалкий уголёк, бывший когда-то факелом, вокруг Нерождённого медленно кружились несколько десятков огненных шаров сочного оранжево-жёлтого цвета с рваными синеватыми краями. Лейрус слегка шевельнул пальцами и шары, заметавшись, выстроились в линию за его спиной; один из шаров быстро переместился к входу в тоннель, ведущий к Гиротсу, и застыл, поднявшись к самому потолку не слишком высокого канала — Зеникс при желании и несильном для себя прыжке мог бы достать огненный сгусток. Нерождённый подошёл к спутникам, ведя за собой странный пылающий хоровод.

— Теперь, даже если что-то произойдёт с нашим проводником, мы по этим огням, которые я буду оставлять через промежутки пути, сможем выйти в этот зал из любого лабиринта. А дальше дорога наверх несложная, — пояснил свои действия Лейрус.

— Здорово придумано! — восхитился Зихий.

— Да уж, умно, — медленно произнёс Тоф, с опаской поглядывая на мигающие языки огня, выстроившиеся позади Лейруса. — Ну что, теперь идём?

— Да. Здесь достаточно места, чтобы мы шли не друг за другом, а рядом, плечо в плечо. Так и двинемся, — решил Нерождённый.

Ступени длились недолго, за ними начался идущий прямо тоннель. Здесь густой опасной жидкости было совсем мало, тем не менее снимать с ног пузыри и идти по тонкому слою чавкающей грязи никто не решился, да и Тоф не посоветовал. То и дело путники оказывались на развилках, на которых предстояло выбирать из двух либо трёх каналов одинакового размера. Однако на этих распутьях почти не задерживались — Тоф двигался уверенно, ни разу не засомневавшись в правильности выбранного им направления. Каждый раз, когда сворачивали в новый проход, по неслышному приказанию Лейруса один из следовавших за ним огней поднимался к потолку и останавливался, служа отлично видимым маяком в этом лишённым света лабиринте. За какие-то полчаса с небольшим от длинной огненной шеренги Лейруса, насчитывавшей в начале более полусотни языков пламени, осталось менее десятка шаров. Зеникс столь непоколебимо верил во всё, что делает Нерождённый, что ни тени тревоги не было на его будто каменном лице: а вот Зихий, часто оглядывающийся на редеющую цепь огней, засомневался, хватит ли их для обозначения обратной дороги и уже хотел было скромно посоветовать Лейрусу «налепить» ещё огненных «снежков», как впереди показалась очередная развилка из двух расходящихся в разные стороны тоннелей, один из которых был освещён прикреплёнными к внутренним стенам светильниками.

— Это — вход в помещение для встреч Гиротса с его приближенными и гостями. Мы называем его «гнездо», — указывая на светящийся коридор, уставшим голосом произнёс Тоф.

— Этот проход не охраняют? — удивился Лейрус.

— Да нет, здесь должна быть охрана. Сам удивлён. Хотя…

В тёмном тоннеле, соседствующем с проходом в «гнездо», показались отблески света.

— Быстро тушите огни! — скомандовал Лейрус, резким движением ладони заставив исчезнуть ещё остававшиеся пылающие шары. — Зеникс, подтяни за верёвку Тофа поближе к себе. И знаешь что, — уже шёпотом сказал проводнику Нерождённый. — Вздумаешь хотя бы попытаться дать знать своим товарищам, что здесь кто-то есть, сильно пожалеешь.

Все факелы были потушены, Зеникс очень ласково стальной рукой приобнял Тофа, и все притаились. Свет из тёмного канала становился всё ярче, пока из него не показались двое вооружённых длинными тонкими мечами молодых мужчин с факелами в руках. Они подошли к началу озарённого светильниками коридора и встали прямо перед входом в него. Тот, что стоял справа, среднего роста крепкий безбородый и с рыжими волосами, ухмыльнулся и громко выругался:

— Проклятье, целый рой диких ос ему в глотку! Сейчас явится сюда, начнёт требовать, чтобы пропустили его к Хозяину. Терпеть его не могу, этого Фаида.

— Ты потише, не кричи, — посоветовал ему его товарищ. — А то услышит. А Фаид человек опасный.

— Ха, он ничего не посмеет сделать, мы люди Хозяина. А он, пусть и точит зубы для того, чтобы когда-нибудь стать здесь главным, да пока его зубы для этого слишком короткие да тупые!

— Это верно, — согласился второй. — Кстати, Хозяин сейчас в «гнезде»?

— Не знаю. Вроде был там, со своими немыми.

Из тёмного тоннеля послышался шум, на стенах запрыгали блики от горящего факела и спустя несколько мгновений из него показался высокий чернобородый детина с наполовину отрубленным правым ухом. Резкий громкий голос напоминал собачий лай.

— Эй, вы! Мне нужно видеть Хозяина! — выталкивая из себя слова, словно выплёвывая их, чернобородый вертел свободной рукой длинную золотую цепь с каким-то расширением на конце.

— Хозяин сам решает, кого и когда ему хочется видеть, а кого не хочется, — с вызовом ответил ему рыжий охранник. — Тебя, Фаид, ему сейчас не хочется видеть.

— Мне нужно его видеть немедленно!

— Что тебе нужно, нас не касается. А дальше ты не пройдёшь.

Лицо Фаида перекосилось, казалось, он вот-вот бросится на стражу «гнезда» (даже сами охранники подумали об этом и подняли мечи). Но он сдержался — лишь громко отчётливо зарычав и с бешенством швырнув золотую цепь в темноту, в сторону, где прятались Лейрус и его спутники. Цепь, судя по звуку (здесь влаги вообще не было, так что звук падения на камни был прекрасно слышен), упала недалеко от притаившихся. Фаид даже не взглянул, куда он забросил цепь, круто развернулся и широкими шагами скрылся в тёмном тоннеле, грязно ругаясь. Зато рыжий охранник внимательно проследил, в какую сторону полетела драгоценная вещь. Когда звуки брани Фаида стихли, он процедил напарнику:

— Я сейчас вернусь, постой здесь.

— Куда ты? А-а-а, хочешь золотую цепь Фаида прикарманить? Ха-ха-ха, у тебя губа не дура, парень! Чур, делим пополам!

— Договорились.

Рыжий двинулся в сторону замерших на месте путешественников по подземелью, то и дело останавливаясь и освещая факелом каменный пол. Зихий напрягся и едва не вскрикнул, когда почувствовал на плече чью-то руку и услышал еле различимый шёпот Лейруса:

— Как услышишь щелчок, стреляй в дальнего охранника.

Зихий зачем-то кивнул (всё равно его движения не было видно в кромешной темноте) и медленно достал из-за спины лук и стрелу. Бесшумно выпрямившись, он положил стрелу на тетиву и резким быстрым движением натянул лук. Прицелившись, Зихй ждал условного сигнала. Рыжий подходил всё ближе, вот уже свет от его факела облизал камень, рядом с которым сидели Зеникс и Тоф. Рыжий крутился на одном месте, поворачиваясь из стороны в сторону в попытках рассмотреть, где же находится цепь Фаида. Вот он радостно воскликнул — Нашёл! — и бросился к стене. В то же мгновение Древославный услышал негромкий отчётливый щелчок и разжал начавшие уже подрагивать от напряжения пальцы. Стрела пролетела над пригнувшимся Лейрусом, выскочившим из темноты вслед направлявшемуся к поблёскивающей в свете факела золотой цепи рыжему. Зихий попал второму стражнику, который, увидев появившегося Нерождённого, уже открыл рот, чтобы предупредить ничего не подозревающего напарника, точно в середину горла. Охранник вместо крика издал тихий стон, ухватился руками за торчавшую из шеи стрелу и выдернул её. Рыжий, услыхав какие-то звуки, обернулся в сторону упавшего на колени товарища, и, увидев его, даже не успел сообразить, в чём дело, как Лейрус взмахом меча отсёк ему голову, укатившуюся во мрак. Факелы обоих бандитов упали на пол, из-за чего Лейрус, его товарищи и Тоф потеряли охранников из вида. Воцарилась тишина, которую нарушал хрип умирающего стражника. Лейрус подобрал факел рыжего и лежащую рядом золотую цепь и двинулся к коридору в «гнездо». Подойдя к нему, он осветил лежащего в луже крови затихшего бандита и взмахом руки подозвал к себе спутников. Те подошли к нему.

— Тоф, куда ведёт этот тёмный проход?

— Он поднимается наверх и выходит на широкую галерею.

— Там, наверное, стоит охрана?

— Да, там находится около двадцати человек.

— И они никого не пропускают далее вооруженным…

— Да, так и есть. Откуда ты знаешь?

— Фаид был без оружия, а, судя по всему, он не тот человек, который выходит из дома, не запасшись чем-нибудь этаким. Как часто меняются часовые возле «гнезда»?

— Я точно не знаю…

— А если подумать? — грозно спросил Зеникс, сжимая свою громадную руку вокруг шеи Тофа.

— От… пусти… Я ска… жу… Они меняются два раза в день.

— Два раза в день — это значит одна пара стоит день, другая — ночь?

— Да.

— Скорее всего, эти двое, — Лейрус махнул в сторону трупов, — только-только стали на пост. Значит, если сюда никто не явится, у нас достаточно времени. Тоф, сейчас подумай хорошо, прежде чем отвечать на мой вопрос. Если ты меня обманешь…

Лейрус приблизил к лицу Тофа факел, пламя на котором вспыхнуло с такой силой, что бандит зажмурился и инстинктивно отдёрнул голову.

— Ты меня понял?

— …Да.

— В «гнездо» есть входы-выходы помимо этого коридора?

Тоф покосился на факел и медленно, будто нехотя, кивнул.

— Сколько?

— Ещё один. Через него в «гнезде» появляется Гиротс со своими немыми, а через этот проход туда попадают все остальные.

— Тот, другой проход, наверное, закрыт.

— Откуда…?

— Я жду ответа.

— …Да, там камень со специальным заклинанием. Говорят, Гиротс купил его за огромные деньги у какогото тёмного чародея — открыть его может только сам Гиротс или его немые телохранители.

Лейрус задумался. Зихий же начал размышлять вслух:

— Если сейчас Гиротс находится в «гнезде», и мы просто ворвёмся туда, он, пока мы справимся с его телохранителями, может успеть скрыться за своим заколдованным камнем. Что же делать?…

Лейрус, до чего-то додумавшись, прервал рассуждение Древославного, и спросил Тофа:

— Где находится этот заколдованный камень?

— Прямо напротив этого коридора.

— Гм… Напротив, значит… — Лейрус снова снова погрузился в раздумья, на этот раз ненадолго.

— Зихий, ты у нас воспитанник дрононов в том, что касается всевозможных прыжков.

— Ну да, кое-чему я обучился.

— Сможешь с ходу, одним-двумя прыжками пересечь «гнездо» и оказаться у прохода с магическим камнем?

— Ты хочешь сразу отрезать Гиротсу путь к отступлению! — догадался Зихий. — Вообще-то, это неплохая мысль. Но мне нужно знать расстояние, которое я должен преодолеть. Тоф, какого размера это ваше «гнездо»?

— Какого размера? Ну… примерно шагов двадцать — двадцать пять.

— Ага, — Зихий мысленно прикинул расстояние. — Там высокие своды?

— Да, примерно двое таких, как он, — Тоф указал на Зеникса, — в высоту там поместятся.

— Ага, — повторил Зихий. — Что ж, я думаю, стоит попробовать. Только из вооружения мне придётся взять только меч — на мне не должно быть ничего тяжёлого.

— Хорошо, разоблачайся.

Зихий снял с себя тёмный плащ, под которым он прятал все металлические части своего одеяния и оружие, защитные пластины из дублёной кожи, прикрывавшие плечи и грудь, лук и колчан со стрелами, а также развязал натянутые на ноги пузыри, которые мешали бы ему оттолкнуться, и сложил их вместе с остальными вещами — нужно ведь было потом возвращаться наверх, идя по ядовитой опасной жиже.

— Коридор из «гнезда» хорошо просматривается? — уточнил у проводника Лейрус.

— Только последний десяток шагов, до этого коридор скрыт за поворотом.

— Отлично, — факел в руках Лейруса сам собой погас и спутники видели друг друга в неясном тусклом свете, исходящем от удалённых светильников в тоннеле — Зеникс, возьми вещи Зихия, когда он бросится внутрь, оставишь их где-нибудь в коридоре. Пошли.

Как можно тише все двинулись по коридору, оказавшимся довольно длинным и обжитым. Вот показался и тот поворот, за которым, если верить Тофу, и находилось «гнездо» Гиротса. Было тихо, только слышались за поворотом неблизкие шорохи. Лейрус знаком приказал Зениксу положить на пол все вещи и приготовиться к атаке; беззвучно, одними губами, спросил у Зихия: «Ты готов?». Сын Урсуса, проверив, крепко ли прикреплены ножны с мечом к поясу, несколькими движениями размял плечи и шею и кивнул: «Готов». Подойдя к самому углу, Зихий низко наклонился и что есть духу рванул с места.

Влетев в средних размеров залу, Зихий за считанные мгновения осмотрелся: помещение было практически лишено какой-либо мебели, не считая высокого кресла посередине «гнезда» и короткого широко стола возле него. В кресле сидел, потягивая вино из изумрудного кубка, среднего роста человек, вокруг него полукругом стояло восемь молодых людей с длинными палашами в ножнах и кинжалами за поясами. Несмотря на то, что внешность этих людей была самая разнообразная (здесь были и блондины, и брюнеты, с разной длины волосами, даже один бритый налысо, с разного цвета и прищура глазами), все они были неразличимо похожи между собой — у всех были серые озлобленные лица.

Нужно отдать телохранителям Гиротса должное — даже не понимая, что происходит, они моментально отреагировали на появление в «гнезде» незнакомого и непрошеного гостя, разом обнажив палаши. Уклонившись от смертоносного оружия ближайшего к нему немого телохранителя, Зихий пружинисто перевернулся через голову, опёршись на руки, и взлетел в воздух спиной вперёд. Несколько раз провернувшись в воздухе, он пролетел над креслом и продолжавшим сидеть в нём Гиротсом, и приземлился лицом к открытому проходу, возле которого стоял угловатый неровный камень с выбитыми на нём непонятными символами. Перескочив через замахнувшегося на него бандита, Зихий длинным кувырком подкатился к запасному тоннелю, и буквально выдрал из ножен меч, вовремя, чтобы отбить удар другого телохранителя. В эту секунду в «гнездо» с яростным ужасающим криком ворвался Зеникс и, раскрутив над головой свою страшную секиру, одним ударом рассёк напополам двух бросившихся к нему противников. Из-за его спины вдоль стены побежал Лейрус, приближаясь к Гиротсу, который только сейчас, отбросив кубок, побежал к своему отходному пути. Там на Зихия наседали уже двое немых телохранителей, в то время как ещё двое всячески отвлекали приноравливающегося разрубить их одним махом Зеникса, а ещё пара пыталась преградить Лейрусу дорогу к Гиротсу. Бандитский главарь подобрал валявшийся на полу палаш и присоединился к нападавшим на Зихия. Одному против троих Древославному приходилось непросто, пускай даже он и ранил одного из телохранителей в плечо, и его отчаянное сопротивление вот-вот должно было не выдержать натиска. Но Лейрус, сверкая двумя клинками, сразил обоих преграждавших ему путь немых головорезов и напал на прижавших Зихия к заколдованному камню. Зихий, оставшись один на один с Гиротсом, довольно быстро его обезоружил, выбив палаш из рук. Гиротс, затравленно озираясь, пятился к центру «гнезда», к креслу. Зихий и Лейрус, покончивший с двумя телохранителями, преграждали запасной выход, Зеникс, также справившийся со своими противниками, глыбой загораживал основной тоннель. Гиротс обречённо невесело усмехнулся — пути к спасению не было.

Это был среднего роста жилистый человек, жизнь которого уже миновала свою середину и годы медленно, по шагам, приближали его к старости. Модный костюм без вызывающей роскоши, короткие чёрные волосы с седыми прядями, большой лоб, весь исполосованный глубокими морщинами, цепкие внимательные глаза, волевой подбородок и тонкие губы человека, не останавливающегося на своём пути ни перед чем. Таков был Гиротс, король преступников королевства Лайтия.

Гиротс расслабленно сел в кресло, взял стоящий на столе кувшин с вином и сделал из него глубокий долгий глоток. Затем перевёл взгляд на Тофа, которого во время боя Зеникса с телохранителями изрядно помотало по «гнезду» — верёвку ведь никто не отвязывал, да и не мог бы отвязать, а схватить один из лежащих на полу клинков убийца не успел.

— Много получил за предательство, а, Тоф?

— Ты себе и представить не можешь, насколько много — свою жизнь и целую, невредимую, неподжаренную шкуру.

— Неподжаренную шкуру? О чём ты? Да ладно, какая разница… Ты, — Гиротс пристально посмотрел на Лейруса, спрятавшего мечи в ножнах на спине, — наверное, и есть знаменитый Лейрус Нерождённый?

— Ты не ошибся.

— Да нет, я ошибся. Ошибся в том, что подумал, что с тобой и твоими приятелями могут справиться три человека. Нужно было посылать двадцать. И то, наверное, маловато было бы — вы порубили, как капусту, моих немых телохранителей, а это были в бою звери почище дрононов. Я только не понимаю, как вам удалось не умереть от яда?

— Нам повезло.

Гиротс улыбнулся.

— Везёт всегда тому, кто это заслужил… Зачем ты пришёл ко мне?

— Ты пытался убить меня.

— Ты отрезал голову моему родному брату и прислал её мне в подарок. Как же мне было не пытаться отомстить?

— Твой брат получил по заслугам.

— Может быть. Но это был мой брат. Братьев не выбирают.

— Младших братьев воспитывают.

— Ты думаешь, я не воспитывал своего брата?

— Нет, ты неплохо его воспитал. Подлец и негодяй из него получился знатный, вырос бы мерзавец почище тебя.

Гиротс оскалился.

— С каким бы удовольствием я выпустил бы тебе кишки!

— Знаешь, Галус сказал мне то же самое. Вы действительно похожи. Только он ещё и обещал накормить меня моими внутренностями.

— Этому он научился у меня.

Лейрус брезгливо скривился.

— Довольно. Мы, в отличие от вас с братом, не убийцы — выбирай оружие и сразись со мной.

Гиротс покачал головой.

— Нет, так не пойдёт. Победить тебя я не смогу — достаточно посмотреть вокруг. А позориться не хочу — лучше смерть, чем позор.

Гиротс поднёс ко рту один из перстней на правой руке — в перстне что-то щёлкнуло, камень открылся и преступный главарь проглотил находившийся в углублении ярко-синий порошок. Секунду Гиротс сидел неподвижно, лицо его налилось кровью, зрачки расширились до того, что, казалось, вот-вот выпрыгнут из глазных орбит. Потом по телу Гиротса прошла судорога, глаза захлопнулись, и он повалился на пол ничком.

— Отравился? — то ли задал вопрос, то ли поставил всех в известность Зихий.

— Да, — подал голос Тоф. — Гиротс всегда был ценителем всевозможных снадобий, зельев и ядов. Поговаривают, что у него на крайний случай (его враги грозили ему такими мучениями перед смертью, если он попадёт к ним в руки, что возможность быстро умереть в случае неизбежности имела для него большое значение) всегда был под рукой особый яд, не оставляющий никаких следов. Умер человек, и всё, а от чего — никто и не скажет.

— Говоришь, яд, не оставляющий следов? — странно оживился Лейрус.

— Да.

Лейрус подошёл к телу Гиротса, достал меч и с усилием сверху вниз вонзил его трупу под лопатку. Затем вынул из-за пояса золотую цепь Фаида, на которой висела массивная золотая бляха с изображением головы ворлока, и показал её Тофу:

— Многие из ваших знают, что это вещь Фаида?

— Да почти все, на ней же его символ, ворлочья голова.

Лейрус кивнул и засунул цепь под тело Гиротса. Затем подобрал один из палашей и вложил в руку мертвеца. Оглядев результат своих действий, он удовлетворённо кивнул:

— Вот так неплохо.

Зихия, Зеникс и Тоф недоумённо переглянулись между собой и Древославный спросил:

— А что неплохо? Что ты сделал?

— Оставил следы того, что перед убийством Гиротса и его телохранителей здесь был Фаид.

— Но его здесь не было!

— А вот его золотая цепь говорит обратное и вряд ли кто-нибудь из лежащих здесь сможет опровергнуть её свидетельство.

— Свидетельство чего?

— Того, что люди Фаида, по всей видимости, подобрались к «гнезду» через один из ходов (например, через тот, которым пришли мы). Затем Фаид явился туда через обычный ход, соединился со своими людьми, убил охранников, затем застал врасплох Гиротса и телохранителей и убил их. Гиротс и его немые отчаянно дрались, но это их не спасло. Но Фаид в бою обронил свою цепь и не заметил этого, даже когда схватка закончилась. Вот такое свидетельство даст эта золотая цепь, когда её найдут стражники, пришедшие на следующую смену. И все тогда вспомнят, что Фаид давно носился с идеей, что он достоин того места, которое занимал Гиротс. Правда, он боялся могущественного главаря, но, видимо, пересилил свой страх. Вот такая будет история.

— Ты хочешь стравить тех из бандистких лидеров, которые захотят себе кусок пожирнее от империи Гиротса после его смерти, — странным бесцветным, будто высохшим, голосом произнёс Тоф.

— Примерно так.

— Ты страшный человек.

— Не мне судить. Может быть. Но я думаю, лучше, если воры, разбойники и убийцы будут заняты войной между собой, чем разорением людей или продажей их в рабство и на жертвоприношения для дрононов. Всё, хватит об этом. Пора нам собираться в обратный путь, пока здесь не появились какие-нибудь нежданные гости. Что-то горло першит… надо чем-нибудь запить…

Нерождённый увидел стоящий на столе кувшин и отпил из него несколько глотков. Взгляд его упал на стол, где лежали несколько больших листов бумаги. Лейрус нахмурился и взял листы в руки, внимательно рассматривая. Покачал головой, будто не веря во что-то, и, улыбнувшись, повернулся к спутникам:

— Похоже, придётся нам задержаться в подземелье. Кажется, я знаю, как нам попасть в королевскую библиотеку.

_____

Вот смотрите, — Лейрус разложил перед друзьями (Тофа оставили в отдалении) исчерченные листы, — это план всех каналов и проходов минорийского подземелья. Многие из них подписаны — «Центральный», «Левый к воротам», «Крысиная зала»…, некоторые пронумерованы («Первый от реки», «Четвёртый справа от гнезда»)… А некоторые подписаны согласно местам, где у них имеются выходы на поверхность: «Драконий Квартал первый», «Драконий квартал возле таверны „Огненная каша“» …

— Судя по названию, готовить в этой таверне совсем не умеют, — вставил Зихий.

— … «Королевский Холм».

— «Королевский холм»? Так это правда? — воскликнул внимательно слушавший Лейруса Тоф. — Мне кое-кто по большому секрету говорил, что, возможно, Гиротс собирается изрядно пощипать королевскую казну. Правда, даже те немногие, кто слышал об этом, не верили, что такое и правда возможно — на Холм нашим людям никогда не удавалось проникнуть. Нет, по одному, по двое туда пробирались, но чтобы собрать такое число людей, которое было бы достаточно для обворовывания короля… Это же невозможно!

— Похоже, Гиротс так не считал, — произнёс Лейрус. — И, судя по этой карте, у него намечались для этого возможности.

— Так нам-то какая от этого польза? — недоумённо спросил Зеникс.

— Видишь, под надписью «Королевский Холм» стоит мелкая-мелкая подпись? Здесь написано «выход наверх через библиотеку».

— Так нам остаётся только следовать этому плану, и мы попадём в королевскую библиотеку! — радостно потёр руки Зеникс. — Давайте так и сделаем!

— Всё так, только почему этот тоннель, ведущий в библиотеку, выделен красным цветом, как и некоторые другие ходы на этом плане? — озадачился Нерождённый и тут же щёлкнул пальцами — А может быть это и есть те самые запасные каналы, которые были заброшены? Те самые, о которых нам говорил Тоф?

Зихий и Зеникс пожали плечами, Тоф никак не отреагировал.

— Тоф, ты говорил, эти проходы меньшего размера, чем все остальные.

— Вроде бы так. Точно сказать не могу, лично не доводилось бродить по запасным тоннелям.

— Но человек там должен пройти?

— Должен.

— А такой человек, как Зеникс?

Проводник смерил взглядом огромную фигуру великана и пожал плечами.

— Может, пройдёт, а может и нет. Я же говорю, сам я в этих проходах не был.

Лейрус склонился над картами подземелья, оперевшись руками о стол, и не менее минуты размышлял, еле заметно покачиваясь из стороны в сторону.

— Сейчас, если я правильно высчитал время, уже вечер, — нарушил молчание Нерождённый. — Пока мы доберёмся по указанному здесь пути до Королевского Холма, будет уже ночь. Самое время попытаться проникнуть в библиотеку. Согласны?

Зеникс и Зихий без колебаний согласились. Правда, сын Урсуса тут же спросил:

— Как мы будем выбираться из дворца?

— Пока не решил. Сначала давайте доберёмся до Холма, а там посмотрим. Тоф, ты, наверное, уже понял, что идёшь с нами?

Убийца хмуро кивнул.

— Ясное дело, вы не оставите меня здесь — а вдруг я побегу к охранникам в ближайшей зале и расскажу, что здесь случилось?

— Вот именно. Зихий, надевай свои вещи и не забудь натянуть на ноги пузыри.

Древославный быстро собрался и четвёрка, запасшись новыми факелами из тех, что принесли с собой телохранители Гиротса, двинулись за Лейрусом, который шёл впереди с картами в руках. Пройдя через тоннель с заколдованным камнем, Нерождённый повернул в расширяющийся проход, где снова появилась густая жидкость, при этом доходившая почти до колен, а Зениксу едва ли до половины расстояния от ступни до колена. Тоф был по-прежнему привязан верёвкой к гиганту. Брести по колено в ядовитой жиже пришлось не менее полутора часов, несколько раз сворачивая то в более узкие, то в более широкие ходы. Когда путники выбрались в тоннель, где было относительно сухо (то есть жидкости в глубину было на длину женской ладони), Зихий, всю дорогу опасавшийся, как бы эта страшная жижа не попала на него, облегчённо выдохнул:

— Ух, наконец-то эта трясина закончилась, а то…

Его слова оборвал режущий слух высокий противный звук из темноты впереди них.

— Паук! — закричал Тоф и в тот же момент на свету факелов показалась длинная восьмилапая тварь с белой головой. Паук, достигавший высоты в половину человеческого роста, приподнялся на шести длинных, блестящих тусклым металлическим светом, лапах и вытянул переднюю пару конечностей.

— Осторожно, у него на передних лапах ядовитые железы! Прикоснётесь к ним — и вы мертвецы! — выкрикнул Тоф. Паук, заслышав шум, повернул на Тофа свои шесть белёсых глаз и издал очередной истошный вопль, заставивший всех поморщиться.

— Чего же ты так орёшь? — возмутился Зеникс, беря секиру двумя руками. — Сейчас я с тобой разберусь по-своему.

Будто понимая, о чём говорит Зеникс, паук повернул к нему своё тело, почти целиком, не считая лап и матово-белой головы, обросшее длинными серо-пепельными торчащими в разные стороны волосами. Богатырь и его противник уже готовились броситься друг на друга, как Лейрус непререкаемым тоном сказал:

— Нет уж, извини, Зеникс, на это у нас сейчас нет времени.

И тут же в паука ударила широкая огненная полоса, быстро охватившая кольцом всю тварь. Как ни странно, паук сгорел практически мгновенно и бесшумно — всего через несколько секунд от него осталась лишь дымящаяся тлеющая куча пепла. Зеникс некоторое время смотрел на паучьи останки, затем шумно вздохнул:

— Эх, а я-то думал, наконец-то схвачусь с этими белоголовыми пауками, которых все боятся. Ну что за невезение!

— Ничего, будут тебе ещё развлечения, — пообещал Лейрус, уже позабывший о пауке и с недовольным видом осматривающийся вокруг. — Что же такое?

— Что? — не понял Зихий.

— Если верить этому плану подземелья, мы дошли до запасного тоннеля, он должен начинаться именно здесь, — Лейрус махнул рукой на стену. — Но здесь, как видно, никакого прохода нет.

— Мы нигде не промахнулись? — осведомился Тоф.

— Нет, я шёл точно по карте.

— Может быть, эти карты неверны? — предположил Зихий. — Или, возможно, на них нужно как-то по-другому смотреть — ну, скажем, перевернуть лист вверх ногами.

— Ну, тогда тоннель должен быть в другой стене. Он там есть?

— Его там нет, — согласился Зихий.

Все четверо, включая Тофа, начали осматривать всё вокруг, что могло бы указать на местонахождение таинственного канала. Так прошло несколько минут, как вдруг Зихий радостно вскрикнул и стал всматриваться в стену настолько тщательно, что едва не упёрся в неё носом.

— Что ты хочешь там разглядеть? — буркнул Зеникс.

Зихий повернулся к подошедшим Лейрусу и Тофу.

— Смотрите, здесь стена другого цвета. Везде стены чёрные…

— И здесь стена чёрная, — хмыкнул Зеникс.

— Чёрная, но другая. Посмотрите — везде вокруг стены покрылись сероватым налётом от сырости, проведи пальцем и останется след. А здесь этого налёта почти нет, ну, может быть, тоненький слой. Значит…

— Значит, здесь эти камни положили относительно недавно, — договорил Лейрус.

— Вот именно! Карты Гиротса не врут — здесь есть проход, только он заложен.

Лейрус постучал по стене кулаком в нескольких местах: там, где камни были более чёткого чёрного цвета, звук был глухой, будто ударили в огромный пустой горшок.

— Ты прав, Зихий. Молодец.

Древославный от этой скупой похвалы просиял, а Лейрус приглашающе позвал переминающегося рядом великана:

— Зеникс!

Тот понял всё без лишних слов, широким движением рук отстранил всех от стены («Ну-ка, подвиньтесь») и слегка присел, окидывая каменную кладку оценивающим взором. Потом отступил на два шага назад и снова немного согнул ноги в коленях: с силой выдохнув, бросился плечом на стену и, сокрушив её с таким напором, что камни брызнули, словно капли, во все стороны, провалился внутрь. Подбежавшие спутники увидели, как богатырь поднимается и отряхивается от каменной пыли. В стене открылся узкий проход, пол которого был абсолютно сухим. Зеникс взял у Лейруса свою неизменную секиру и пожаловался:

— Я здесь еле-еле прохожу.

Действительно, тоннель был куда уже всех тех проходов, по которым спутники передвигались за время своего путешествия по подземелью.

— Да, не врали старики, эти запасные ходы в самом деле меньше остальных, — проговорил Тоф, с любопытством осматриваясь. Лейрус посветил факелом впереди — показался прямой ход, края которого не было видно с того места, где находились первые посетители канала за какое-то время. Прежде чем четвёрка двинулась по запасному ходу, Нерождённый, пожертвовав одним из факелов, выстроил на входе в тоннель настоящую огненную стену.

— Огонь может держаться здесь несколько дней, так что за наши спины можно быть спокойными, никто здесь не проберётся, — пояснил он.

Прошагав сотню-другую шагов, путники оказались перед уходящим вертикально вверх колодцем, как две капли воды похожим на тот, по которому они спустились под землю на заднем дворе «Бешеного кабана»: здесь также к стенке была прикреплена металлическая лестница.

— Тушите факелы и наверх. Я первый, за мной Тоф, Зеникс и Зихий. Двигайтесь как можно тише, пока я не разрешу, никто не говорит ни единого слова, — распорядился Нерождённый, гася факел. Вслед за ним потушили огонь и остальные. Один за одним все полезли по лестнице вверх. Здесь подъём занял значительно больше времени, чем спуск в подземелье: и непонятно было, то ли они находились на большой глубине, то ли длина колодца объяснялась тем, что дворцовые здания располагались на Холме. Но вот наверху показался светлый круглый проём, который круглым был только для идущего первым Лейруса, а, например, для Зихия, выглядел как колышащиеся обрывки из-за закрывавших ему вид двигающихся над ним спутников. Показавшиеся долгими две минуты Лейрус внимательно всматривался и вслушивался и, наконец, подал остальным знак подниматься. Послышался чересчур громкий в ночном беззвучии шум сдвигаемой с места железной решётки и в проёме выхода начали мелькать тени выбиравшихся из колодца людей.

Оказавшись вне пределов подземелья, все одновременно, будто условившись, облегченно вздохнули и принялись осматриваться. Они находились на нижнем ярусе двухэтажной королевской библиотеки, спрятавшейся в подвале того из дворцовых зданий, где обитали придворные. В потолке первого яруса была проделано здоровенное отверстие, через которое наверх вела винтовая лестница и виднелись стоявшие вдоль стен высоченные полки второго этажа. На нижнем этаже полок не было, множество свитков и кодексов были разложены в массивные ящики и расставлены на столах, которые занимали почти всё пространство, оставляя лишь узкие промежутки для прохода. На каждом ящике мелом было написано примерное время написания манускриптов, лежащих в нём, и объединяющая их тема, вроде «Сказания о правлении Велона II» или «Способы брожения пива, поведанные лесными жителями океанских островов». Всё помещение библиотеки было хорошо освещено развешенными по стенам и кое-где стоявшими по углам фонарями. Фонари эти были изготовлены для королевской библиотеки ремесленниками Миноры по специальному дворцовому заказу: чтобы вдруг упавший фонарь не поджёг хранящиеся рукописи, стенки фонарей были изготовлены каждая из двух стёкол, довольно широкий зазор между которыми был наполнен водой. Так что, если фонарь разбивался, вода выливалась и тушила огонь, не позволяя тому перекинуться наружу.

— Надеюсь, здесь никого нет, — прошептал Зихий.

— Кто здесь ночью торчать? — резонно усомнился в такой возможности Зеникс. — Видимо, придётся долго искать то, что нам нужно, в этой куче писанины.

— Не придётся, — странным, будто не своим голосом изрёк Лейрус и с уверенностью, удивительной для человека в абсолютно незнакомом месте, двинулся между столами к стоявшему в одном из углов ящику. Подойдя к нему, Нерождённый вынул из нагромождения свитков и кодексов манускрипт, накрученный на толстую медную спицу, и вернулся к спутникам. Те уставились на манускрипт, на котором когда-то тёмно-красной, а сейчас побуревшей от времени, краской был нанесён символ, видимо, печать — изображённая несколькими размашистыми штрихами драконья голова, изрыгающая языки пламени, и опоясывающий её венок из цветков полыни и зверобоя.

— Это и есть знак Драконьих Магов? — тихо спросил Зеникс.

— Это он.

— Значит, мы нашли то, что хотели найти.

— Да.

Зеникс удовлетворённо кивнул, а вот Зихий раздосадовано плюнул:

— Тьфу! Вот так так! Я думал, мы будем полночи бродить по этой большущей библиотеке, разыскивая манускрипт, будем натыкаться на интересные рукописи, прочтём мимоходом парочку… А тут вылезли из подземелья, постояли, осмотрелись, сделали два шага — и всё, можно возвращаться, лезть обратно в эту гниющую дыру! И где приключения?

Лейрус засмеялся.

— Приключения начнутся именно сейчас — нам нужно решить, как мы будем отсюда выбираться. Спускаться снова в подземелье небезопасно — кто знает, может быть, Гиротса уже обнаружили, и в тоннелях полно бандитов. Да и вообще это место не располагает к прогулкам.

— А жаль, что мы туда не пойдём, я бы хотел повстречать ещё паука-другого, — мечтательно протянул Зеникс.

— Получается, нужно попытаться выбраться через дворец. Предлагаю сделать так: сейчас мы выбираемся из библиотеки и находим себе укромное место. Утром же, смешавшись с другими придворными, выберемся с Холма и найдём Ширела.

— Всё хорошо, только вряд ли Зеникс сойдёт за придворного, — засомневался Зихий.

— Какая разница — стража остановила бы его на входе во дворец, а выпустят они из дворца любого, хоть голого.

С Лейрусом во главе четвёрка поднялась по винтовой лестнице, пересекла зал второго яруса и подошла к широкой двери, запертой на соединённый с замковым механизмом пазовый засов. Лейрус приложил ухо к двери и прислушался, нет ли кого по ту сторону. Ничего не услышав, Нерождённый посмотрел на Зеникса:

— Отодвигай засов.

Силач взялся двумя руками за массивный засов и, дёрнув его вниз-вверх, плавно вытянул из паза. В двери что-то протяжно стукнуло, раздался скрип, другой, и дверь, щёлкнув, поддалась наружу. Нерождённый приоткрыл массивную дверь и высунул наружу голову: в протянувшемся под высокой лестницей длинном коридоре с редкими прикреплёнными к стене факелами не было ни души.

— Выходим, — тихо произнёс Лейрус. Один за одним все покинули библиотеку; когда выходивший последним Тоф поравнялся с Лейрусом, тот достал кинжал и перерезал связывающую убийцу и Зеникса верёвку возле эльфийского узла.

— Тебе так удобнее будет, да и нам, если кому всё же попадёмся на глаза, лишние расспросы ни к чему.

Тоф кивнул, то ли с пониманием, то ли с признательностью, и закрыл щёлкнувшую замковым механизмом дверь.

Не успели расхитители королевских библиотек решить, в какую сторону направиться в поисках закоулка, где можно было бы дождаться утра, как на лестнице наверху раздались твёрдые шаги. Прятаться было некуда — коридор был пуст, никаких дверей, кроме защёлкнувшейся библиотечной, не было. Шаги звучали всё ближе. Лейрус уже было решил притвориться одним из придворных, как раздался встревоженный голос:

— Нерождённый, где ты?

— Ширел???!!!

Перед четвёркой стоял изумлённо разглядывавший их волшебник. Зихий первым нарушил обоюдное молчание:

— Ширел, как ты узнал, что мы здесь?

— А я и не знал, что вы здесь, я почувствовал, что Лейрус здесь. Я чувствую, когда Повелители Стихий приближаются ко мне ближе, чем на сто шагов. Ну, и что вы здесь забыли? Лейрус, опять ты забыл меня предупредить о том, что собираешься сотворить правильную глупость?

Лейрус подошёл к волшебнику и без слов протянул ему манускрипт. Лицо Ширела побледнело, глаза вспыхнули (Зихий даже готов был поручиться, что усы мага встали дыбом), он схватил свиток, ринулся к ближайшему факелу на стене, быстро развернул рукопись и торопливо стал читать, судорожно шевеля губами. Прочитав манускрипт один раз, он растерянно нахмурился и принялся читать снова. Видимо, результат был тот же — Ширел на мгновение впал в глубокую задумчивость, граничащую с трансом. Затем он встряхнул головой решительно сказал:

— Нам нужно срочно попасть в мой дом, где с помощью старинных книг по магии я смогу полностью прочитать, что здесь написано.