Сказки Алисины стали не сказками,
Смотришь — имеют и к нам отношение…
Сказки Алисины стали подсказками,
В жизни понятными более-менее.
Время пить чай — с девяти до семнадцати,
Завтрак долой! (и обеды, и ужины…)
Будем фигурами (ах!) восторгаться мы:
Брюки приталены, платья обужены!
Если всерьёз — вот эффект зазеркальности
(Сколько ни знаешь, а всё удивляешься!):
Чем горячее к тебе устремляюсь я,
Тем от меня дальше ты удаляешься.
Наоборот, чем я рвусь интенсивнее,
Чем я неистовей узы развязываю,
Тем интерфейсней и интерактивнее,
Тем, в результате, мы ближе оказываемся…
Нету меня — лишь ухмылка болтается:
Правда, ухмылка совсем не чеширская.
Эта ухмылка упорно пытается
Выглядеть бодро, хоть носом и швыркает.
Тащат вальта — отрубать ему голову,
(Нет головы: уж полгода потеряна!)
Что ж, Королева, найдёте другого Вы:
Этот уже не внушает доверия!
Снова на площади шумно и весело:
Единорог против Льва — развлечение!
Что ж, Королева, ты носик повесила?
Вам — удовольствие, нам — огорчения!
С грустью смотрю, не борюсь, а бездействую,
Намертво, надолго за сердце схваченный…
Снова пою, только грустные песни те.
Снова пишу, и похоже, что начерно…
Что говорить — всё давно уже сказано.
Даже, пожалуй, побольше, чем надо бы.
Всё позапутано и позавязано,
А на пути к тебе — дзоты и надолбы.
Нет чтобы флиртиком стать полушуточным!
Стало громадою, сердце сдавившею,
Не отпускающей ни на минуточку,
Всё заполняющей, всё победившею…
Всюду со мною: ни скрыться, ни спрятаться,
Каждая клетка тобою пропитана.
Всё бесполезно — и рваться, и пятиться,
Боль не уходит — лишь больше свербит она.
Груз неподъёмный — и крылья несущие.
Счастье моё — и проклятье желанное…
Самое важное, самое сущее,
Неистребимое и постоянное…
(6 января 1986)