Тряхнет, отпустит лихорадка и вновь тряхнет, и зыбь в костях. Я как раскрытая тетрадка: пометки на полях. Сквозь все напластованья плоти сочится холодок извне; от автостанции напротив гуляют тени по стене. В той пантомиме бездна смысла: скрещенье, дрожь, наплыв и вновь дрожанье; то как будто числа, то вдруг лицо: улыбка, бровь. Все это страшно интересно, я сам люблю писать впотьмах, и также вовсе неизвестно, что в словесах. Что там за образы маячат, что за метафоры сквозят? Но Парки шепотом судачат, и за спиною что-то прячут, и даже ты отводишь взгляд.