Нафаня выключил воду. Он присел на лавочку, чтобы хоть как-то обсохнуть… И вновь воспоминания растревожили душу. Мальчику было очень и очень плохо. Идти в спальню совсем не хотелось. К детскому дому так быстро не привыкнешь!..

О том, что мама лежит в больнице, Нафаня в тот злосчастный день узнал только вечером. Удар машиной был очень сильный. Пострадавшая все время была без сознания. Как говорили врачи, она находилась в коме. Шансов, что мама придет в себя невероятно мало. Бывают, конечно, случаи, но чрезвычайно редко… Через месяц Нафане сказали, что держать ее в больнице больше нет никакого смысла, и вскоре перевели в хоспис. Там содержат подобных безнадежных больных. Потом была долгая череда событий, которые он помнил смутно. Нафаня жил тогда как во сне. Никак не хотелось верить в случившееся. Он остался без средств к существованию, и без покровительства старших. Родственников то у него не было. Квартиру продали, чтобы оплатить содержание матери в хосписе.

И вот Нафаня оказался здесь. Конечно, друзья предлагали, договорившись с родителями, поселить его у кого-нибудь из них. Но, Нафаня понимал, что не сможет быть обузой, и не согласился. И без того родители друзей помогли ему тогда, как только могли… Даже продать квартиру по существующим правилам Нафаня не мог. Не положено. И все же, папа Ларисы и Насти как-то там все это смог провернуть. Для Нафани до сих пор загадка, как и почему это ему удалось…

Нафаня не мог без слез вспоминать сцену расставания с друзьями. Он тогда даже говорить был не в состоянии. Молча отдал Степке браслет — на хранение. Тот все понял без слов.

Почему так все случилось? Не пошел бы в тот день Сева Лупиносов платить за телефон… Не спрятали бы его друзья портфель… Не было бы и этой ложной тревоги о взрывном устройстве в школе… Тогда Нафанина мама не ринулась бы от испуга за сына в школу. И осталась бы цела и невредима.

Какая-то нелогичная цепочка цепляющихся друг за друга событий! Два школьника пошутили, спрятали портфель одноклассника, и вот итог…

Сейчас, пригорюнившись в душевой детского дома, Нафаня мечтал: вот бы разбогатеть. Тогда бы он отвез мать к лучшим врачам. Не может быть так, чтобы никто в мире не мог помочь… Ах, как хочется чуда.

Нафаня мог бы просидеть еще долго, но все равно, рано или поздно нужно идти…

Когда он открыл дверь в спальню, на него уставилось множество изучающих глаз. От такого внимания вошедший чуть не споткнулся и даже замер на месте. Его окружили воспитанники детского дома, с которыми теперь придется жить в одной комнате.

— Сигареты есть? — вместо приветствия достаточно грубо прозвучал первый же вопрос.

— Не курю, — просто ответил Нафаня.

— Ты смотри! А Новенький то выступает! — начал задираться один из подростков.

Нафаня рассмотрел говорившего. Черные как смоль волосы, тонкие черты лица, смуглая кожа. Немножко, совсем чуть-чуть, раскосые восточного типа глаза. Одет он был в темную, с портретом Че Гевары, футболку и черные потертые джинсы. По внешнему, почти интеллигентному, виду этого мальчика никак нельзя было догадаться, что это один из самых злобных и жестоких драчунов в детском доме, каковым он являлся на самом деле.

— Выступают только в цирке, — на всякий случай парировал Нафаня, который совершенно не ожидал столь враждебного приема, и не знал как себя вести.

— Ни фига себе! Эта хилятина еще и тянет, — возмутился чернявый.

Он схватил Нафаню за грудки.

Что такое «тянет» Нафаня поначалу не понял. Он еще не знал здешнего жаргона. Позже ему объяснят, что «тянуть», это значит задираться, приставать…

Но, на этот раз, состояться начинающейся драке, было не суждено. Раздался звонок, созывающий бурсаков в столовую: война, войной, а обед по расписанию…

Чернявый нехотя отпустил Нафаню и прошипел:

— Я с тобой разберусь немного погодя.

Все ребята сломя голову бросились на обед. Нафаня понуро поплелся следом. В очереди к раздаче он оказался почти последним. Хотя очереди как таковой вовсе и не было. Это была безобразная свалка из беснующихся тел. Каждый норовил пролезть первым. Подростки только что на головы друг другу не наступали. Правда, если внимательно приглядеться — ребята все же держались небольшими стайками, в каждой из которых были свои лидеры. Эти группы в основном состояли из мальчиков, живущих в одной спальне. Так что бессмысленное, хаотическое движение школьников было таковым только на первый, не осведомленный взгляд…

Кормили в этот день овсяной кашей. Нафаня недоумевал, а как же то меню, которое он читал, когда его водила Козлявская? Ни тебе первого, ни кофе с молоком, ни яблока… Да пусть бы даже и салат из морской капусты?.. Ничего подобного нет! Овсянка, хлеб, и все!..

Правда, какое-то питье все же давали. Но какое, Нафаня пока разглядеть не мог. До него еще нужно добраться, в самое начало очереди. Очередь двигалась быстро, хотя на раздаче стояла всего одна толстенная рыжая женщина. Лицо у нее было пухлое — пухлое. И, что странно, чем-то неуловимо она была похожа на Козлявскую. Хотя в ширину, пожалуй, Козлявская в три раза будет тоньше этой буфетчицы.

Большим половником раздатчица шлепала порцию каши, размазывая ее по тарелке, при этом зорко следя, чтоб не дай бог, кто-то не получил еду дважды. Наконец-то очередь почти дошла до Нафани, и еще до нескольких худеньких подростков, которые каким-то образом оказались в столовой даже позже его.

Тетка развела руками:

— Все! Вы касатики что-то поздновато. Кашка у меня уже закончилась. Ну да ничего! Попейте чайку с хлебом. А к вечеру, на ужин, смотрите не опаздывайте, я еще сварю, — говоря это, она соскребала со стенок котла остатки каши для мальчика стоящего в очереди как раз перед Нафаней…

Обидно, но овсянки не хватило совсем немного. Если бы он пришел сюда чуть-чуть пораньше…

Нафаня кинул взгляд на подносы, еще недавно полные нарезанного хлеба, и увидел там только пару горбушек и невероятное количество крошек. Еще бы! Следить за тем, кто сколько берет хлеба, повариха вообще не успевала… Пользуясь этим, впередистоящие, наиболее шустрые ребята, брали хлеба столько, сколько могли унести. Хватали быстро, неаккуратно, с жадностью, отчаянно его кроша… А вот у Нафани не хватило наглости забрать эти два последних кусочка: за ним же в очереди стояло еще несколько голодных. Так что ж им вообще ничего не оставить, что ли?..

Он взял один кусок и налил себе в стакан то, что здесь называли чаем. Если в этом чае и была заварка, то очень немного, до того он был светлым и даже каким-то мутным…

Нафаня оглядел зал, пытаясь найти место, куда можно присесть. Но все столики были заняты.

— Пойдем к подоконнику, — предложил щупленький мальчик, стоявший в очереди следом за Нафаней, а сейчас также как и он оказавшийся с кусочком хлеба и стаканом чая. Этот мальчик молча оценил благородный поступок Нафани, фактически поделившегося с ним остатками хлеба.

— Тебя как звать, — спросил Нафаня нового знакомого, когда они наконец пристроились.

— Буш! Это кличка такая, от фамилии — Бушило. Здесь все к друг другу только по кличкам обращаются. Имя Алексей… Леша, то есть! Но так меня только дома звали. Я здесь тоже недавно… С сентября…

Нафаня рассматривал зал, прихлебывая едва подслащенный чай, хлеб он съел сразу. На них с Бушем никто не обращал ни чуточки внимания. Все бурсаки с невероятной скоростью поглощали свою кашу.

— Почему они так торопятся? — удивился Нафаня.

— Потому что сразу следом за нами, по второму звонку должны обедать девочки. И если мы не успеем в отведенное время, то доесть, не дадут, отберут тарелки и выгонят. Нам то с тобой, собственно, теперь без разницы, а им обидно… — Леша Бушило кивнул на жующую братию.

— Кто выгонит?

— Дежурные. Вон и они!.. Легки на помине.

И действительно в зал вошли пять человек крепкого сложения ребят с повязками на руке. На красных повязках было написано белыми буквами «Дежурный». Среди этой пятерки Нафаня увидел уже знакомого ему Пупыря.

Дежурные начали собирать посуду. Причем они совершенно не обращали внимания на просьбы тех немногих, кто не успел поесть, и просто отбирали у них тарелки с недоеденной кашей.

— Если дежурные не успеют очистить зал до следующего звонка, то сами останутся без еды… А кормят их отдельно, уже после девочек. Вообще на их месте быть хорошо: дают больше еды и в этот день освобождают от занятий в школе… Нам с тобой в дежурные по кухне никогда не попасть! Туда берут наиболее сильных и наглых! — Буш поставил пустой стакан на подоконник и, кивнув на дверь, закончил разговор: — Ну да ладно! Пора по своим группам. Наша комната рядом с твоей… Еще увидимся позже. Пока…

Нафаня с неохотой вернулся в спальню. Он боялся, что последует развязка той встречи, которую ему сегодня оказали бурсаки. Хорошего он, естественно, не ждал…

Но, на удивление, все опять куда-то спешили, и задиристому Чернявому было не до Нафани. Хотя своего обещания разобраться с Новеньким он не забыл. Этого мальчика, все остальные ребята детского дома, называли Катей. Позже Нафаня узнает, что фамилия его — Катин, отсюда и такое странное прозвище. Нужно отметить, что в детском доме не всем давали клички от фамилии, Нафаню так все и прозвали просто Новеньким…

Через несколько минут спальня опустела. Заняться было нечем. Нафаня решил прогуляться по дому, чтобы хоть немного ознакомится с детским домом…

Он вышел в коридор и изучая обстановку направился в другой конец здания. Внимание новенького привлекла комната с надписью ИГРОТЕКА. Он дернул ручку и вошел в помещение. В просторной комнате никого не было. Впрочем, кроме нескольких столов, стульев и пустых шкафов здесь также ничего не было…

«Странно! Во что здесь играть-то?» — подумал Нафаня.

— Шахматы, шашки и другие игры выдают только в те дни, когда в детский дом приезжает какое-то начальство или комиссия с проверкой!..

Нафаня обернулся на голос, в дверях стоял Буш.

— Это ты? — Нафаня обрадовался появлению нового знакомого.

Тот пояснил:

— Я увидел как ты заходил в игротеку… А детдомовцы тут почти не бывают: что здесь делать-то?! Если только отдохнуть ото всех…

Как бы в противоположность сказанному, в комнату вдруг влетели два подростка. Возрастом они были года на два младше, чем Нафаня. Оценив взглядом присутствующих, вошедшие, ни мало не смущаясь, уселись играть в карты…

Вероятно ни Нафаня, ни Буш, хотя и были старше, опасности для них не представляли. Вот если бы это был Катя… Тогда нужно бы держаться подальше. Такие как Катя могут угнетать! А эти… Что Буш, что Нафаня, сразу, даже по выражению лиц видно — дохляки…

Играя, оба воспитанника отчаянно сквернословили… Некрасиво как-то они между собой разговаривали. Во всяком случае, Нафане очень не понравилось… Не привык он к тому чтобы так общались ЛЮДИ…

Особенно яро усердствовал мальчик в синей клетчатой рубашке. Он, был пошустрее, и по всему лидировал над вторым, лопоухим… Судя же по коротким, негодующим восклицаниям Лопоухого, ему в игре все время явно не везло…

Нафаня и Буш тихонечко разговаривали возле окна, стоя спиной к картежникам.

— А-а-а!!! — раздался страшный рев.

Нафаня вздрогнув от ужаса, обернулся. Судя по воплю, кто-то умирал. Наверное, так кричат индейцы дикого африканского племени, с которых живьем сдирают кожу… А может сталевар, вступивший в котел с расплавленным металлом… Или, просто обыкновенный дворник, попавший под медленно едущий каток…

Но, все оказалось совсем по-другому…

Нафаня подобного еще не видел. Ему предстала ужасающая картина…

Мальчик в клетчатой рубашке, со всей силы, с оттяжкой, колодой карт лупасил проигравшего лопоухого по ушам… Делать это ему было очень легко. По той простой причине, что огромные размеры ушей бедняги были для таких целей весьма и весьма подходящи…

Лопоухий громко кричал. Но, не смотря на нестерпимую боль, не сопротивлялся. Таковы были условия игры. Проиграл — получи по ушам.

Кошмар какой-то. Средневековье!

Буш, молча, одними глазами показал Нафане на дверь. Намекая на то, что для дальнейшего разговора им лучше найти себе совсем другое место. Здесь становиться слишком не уютно…

Немного погодя, Буш, выступающий в роли гида, уже показывал своему новому товарищу спортзал, расположенный на первом этаже здания.

Спортзал представлял не менее жалкое зрелище, чем игротека… Там было также — шаром покати…

— И спортинвентарь достают только во время каких нибудь комиссий, — пояснил Буш.

— Что здесь такое творится? — удивился Нафаня. — Кормят плохо, обращаются только по кличкам, все попрятали, дети ругаются, дерутся…

— Это еще цветочки, — перешел на шепот Буш. Он показал пальцем на лестницу, ведущую в подвал прямо с первого этажа. — Там вообще есть карцеры для непокорных!

Нафаня недоверчиво посмотрел на собеседника. Неужели такое сейчас возможно?..

— В детском доме всем верховодит Козлявская. Ее боятся все, даже отъявленные хулиганы. Если что не по ней, то накажут. Или кушать не дадут, или в карцер посадят, и все равно есть, не дадут… Способов наказания у нее много. Страшатся Нелли не только воспитанники детдома, но и сами работники… И это не смотря на то, что все работники либо ее родственники, либо друзья, либо знакомые знакомых… Все! Повара, воспитатели, медсестра и доктор, даже директор — он вообще, фактически ее муж… Они просто не расписываются официально, чтобы это не бросалось в глаза… В общем, одна большая семья. Можешь себе представить, что они делают?! Что хотят, то и творят! Круговая порука. Детский дом для них большая кормушка. Еду всю воруют. Я еще ни разу не видел, чтобы давали то, что пишут в меню. Каши, да каши… И то, как сегодня, часто не хватает… Одежду, которая нам положена, тоже растащили… А для комиссий пускают пыль в глаза: в такие дни, когда они приходят, всем выдают свежее постельное белье, полотенца, и даже хорошо кормят. В игротеке и спортзале появляется инвентарь. Потом, когда комиссия уходит все забирают назад… Чтобы жить не впроголодь, все ребята ходят попрошайничать, и даже воровать. Кто не согласен, того бьют. Вернее даже не так! Сначала все время бьют ни за что. А уже потом, ты сам на все согласен, лишь бы не били. О том, что бурсаки попрошайничают и воруют, Козлявская прекрасно знает. Она собирает дань с тех, кто верховодит в каждой группе. У вас в спальне, такой старший — Катя. Вот и сейчас все ушли на промысел. Не пройдет и месяца, ты тоже будешь как все: воровать, курить, драться и ругаться…

— А ты то сейчас почему не ушел с ними на этот промысел? — удивился Нафаня.

— Со мной случай особый. Так вот, меня сначала били все время, а я не поддаюсь… Морили голодом, а мне много не надо… Сажали во все эти карцеры, а все бесполезно. Как это ни странно но, не смотря на то, что выгляжу дистрофиком, я оказался очень выносливым… Не сильным, а именно сверх-выносливым… Им такие ни разу не попадались. Мне кажется, что если меня даже полностью лишить еды, питья, сна, то я все равно буду жить… Назло!

— Чересчур ты разговорился, как я посмотрю, Бушило! — мальчики услышали властный грубый голос позади себя…

Оба до этого так увлеченные разговором, с опозданием заметили Нелли Трофимовну Козлявскую.

Она взирала на Нафаню с Бушем, с таким выражением, как будто застала их на месте преступления. Нелли была не одна, рядом находился какой-то лысый дядечка в белом халате.

Давно ли они слушали разговор друзей? Непонятно. Но, даже если и недавно, то и того, что они успели услышать, очевидно, хватило чтобы разозлить Нелли.

— Что-то ты плохо выглядишь, не заболел ли часом опять? — она с лживой заботливостью потрогала лоб у Буша. — Ой-ё-ё-ооо! Действительно заболел. Слабенький ты у нас, все время болеешь. Бедняга!

Старшая воспитательница, повернулась к своему спутнику:

— Павел Антонович! Вот вам, пожалуйста, мальчик заболел… Поместите его в изолятор. И, наверное, ему требуется укол аминазина.

Когда врач с Бушем ушли, Козлявская обратилась елейным голоском к Нафане:

— Ну и как? Освоился ты у нас? Нет ли у тебя каких-нибудь жалоб?

— Каких жалоб? — Нафаня со страхом тянул время, соображая, что же от него хочет эта Нелли, и как ей лучше ответить.

— Я не знаю каких! Может быть, тебя обидел кто? Или, скажем, еды не хватает? Мало ли что. Говори мне не стесняйся.

— У меня все нормально, никто не обижает, всего хватает…

— Вот и прекрасно! Иди к себе в спальню, — с явным облегчением вздохнула Козлявская. По всему было видно, что Нафанин ответ ей понравился. Потому что не жалуется. Нафаня интуитивно нашел правильное решение, как ему отвечать воспитательнице. Козлявская никогда ничего не делала просто так. Задавая безобидные вопросы, она прощупывала этого новенького. Что он из себя представляет? Окажется таким же непокорным как этот тщедушный на первый взгляд Бушило, возись тогда с ним. Процесс перевоспитания Нафани начался.