Лорик с Настей ждали ребят на лавочке возле подъезда Степкиного дома.
— Мальчики! Куда же вы пропали? — с ходу перешла в наступление Лариса, обращаясь в первую очередь к Степану. — Мы сделали всё, как и задумывали: после того, как во второй раз отвлекли внимание Арчи, пришли прямиком сюда… И что? Договаривались же сразу после операции встретиться у Степки!.. Приходим, а Степкина бабушка говорит: «Его дома нет»… Представляете наше состояние?! Как это нет?! Мы рассчитывали, что вы здесь даже раньше нас окажетесь! Вот и сидим уже почти час, не знаем, что дальше делать, где вас искать, куда идти… Хотели эс-эм-эску послать, но Степка же сам запретил во время операции пользоваться мобильниками, чтобы не брякали… Хотя, сейчас мне уже по другому кажется: было бы логичнее просто включить вибросигнал, а звук выключить, и во всю пользоваться телефонами…
— А я, чтоб вы знали, на хор могу опоздать! — добавила свои пртензии Настя… Глядя на неё, можно было бы подумать, что важнее этого хора в мире ничего нет.
— Тихо! Спокойно! Раскричались, расчирикались, раскудахтались… Легко говорить: «Куда вы пропали, куда вы пропали?», — передразнил девочек Степан. — В тот момент, когда вы отвлекали охранника, мы находились ещё в подвале!.. Вибросигнал в полной тишине мог услышать чужой!.. Так что я очень правильно велел: мобильниками не пользоваться!… Да! Нам не удалось успеть к назначенному времени!.. Мы задержались, потому что наткнулись на шефа, который нас чуть было, не заметил. Из-за этого пришлось прятаться и пережидать, когда он уйдет… К тому же, долго не получалось найти вход в этот дурацкий подвал с тайником. Там, оказывается, так всё перестроили, что не узнать! А самое главное… Держитесь покрепче на ногах, чтоб не брякнуться от безудержного, бешенного, я бы сказал, неописуемого восторга и удивления!.. Мы нашли клад! Настоящий клад!..
Степка достал из своего кувшина две монетки и показал Ларисе с Настей. Вид у него при этом был такой гордый, будто заслуга в находке целиком принадлежала целиком ему одному.
Лариса покрутила монеты в руках и осадила Степку вполне разумными рассуждениями:
— Деньги старые и сейчас уже не действуют. Вполне возможно, что они имеют какую-то ценность. Но, мне кажется, что подобные монеты стоят не очень дорого. Могу предположить, что они не такие уж и древние: где-то начало двадцатого века… Вот если это был бы восемнадцатый, а еще лучше шестнадцатый век… Чем древнее, тем дороже… Лучше скажите: бумаги, из-за которых весь сыр-бор, нашли? И как вам все же удалось из казино выйти?
Степка похлопал себя по карману:
— Всё в порядке, бумаги здесь! Пойдемте к нам. Там, в тишине и покое, посмотрим их хорошенько. Подальше от любопытных, посторонних глаз…
По пути к Степке, Настя в лицах продемонстрировала, как они отвлекали Арчи:
— Было видно, что он очень и очень сомневается — идти ли следом за нами во второй раз. Этот охранник и в первый-то раз с трудом поверил… А когда все же решился и сходил, то не был уверен, правильно ли поступил, не обманули ли его… Хорошо, что Федор придумал туда заранее веревку подкинуть. Гениальный ход!.. Мы с Лориком говорим охраннику: «Вы пацанов тогда не застали, потому что они уходили искать какую-нибудь доску, чтоб по ней было удобнее залезать… А сейчас они вернулись: потому что нашли доску и с её помощью вновь пытаются карабкаться на крышу». Кое-как его убедили! Да ещё Лариса на него набросилась: если кто-то из мальчишек упадет и разобьется, то вы за это будете отвечать, мы же вас предупреждали…
— Скорее всего, даже не это произвело впечатление на Арчи, а то, как мы бестолково и много тараторили, — вмешалась в рассказ Лариса. — Он согласился пойти, лишь бы от нас отвязаться. Ой! Что там потом было! Когда он опять никого не увидел! Кричит: «Дэвочки, вы зачем мнэ голову морочите»? А мы ему: «А может, они вон туда побежали»… Время тянем на всякий случай…
— Когда мы все это планировали, я до конца не был уверен, что всё получится, — признался Степан, выслушав с каким трудом девочкам удалось обмануть Арчи. — Будь охранник поумнее, он ни при каких обстоятельствах не покинул бы пост. У них такие вещи инструкцией запрещены. А этот… Простак!..
Ребята, наконец, оказались в комнате Степана. Все расселись в ожидании, когда же он достанет бумаги. Даже Настя на минуту забыла про свой хор…
Степан со вкусом, неспешно залез в карман, торжественно извлек оттуда бумаги, посмотрел на них, и схватился за голову:
— О, боже!.. О, ужас!.. О, Господи!.. Просто, о-о-о!..
— Что опять? — спросил Нафаня.
— Смотри! — Степка протянул документ, или точнее то, что от него осталось.
А осталось от бумаг всего несколько клочков, на которых прочитать что-нибудь вразумительное было нельзя… Нет, конечно, какие-то обрывки фраз разобрать еще было можно, но что с них было толку…
— Не понял! — Нафаня подозрительно посмотрел на Степку.
Тот, продолжая держаться за голову, ничего не отвечая.
Нафаня зловеще прошипел:
— Степка, а что ты такое жевал, когда мы на выходе из казино стояли?
Вопрос остался без ответа. Степка смотрел виноватыми глазами. Он то уже давно понял, что там произошло на самом деле…
Все, кроме Нафани, молчали. Тот же, был вне себя:
— Нет, вы только посмотрите! Столько времени мы шли к этой цели и так глупо… Как какое-то жвачное животное…
— Кто жвачное животное?
— Ты жвачное животное!
— А ты знаешь кто?
— Ну и кто?
— Ты… Ты… — Степка пытался подобрать подходящее слово. Наконец художественно выразился, — Ты уключина с разбитой лодки… Ты гланда у болеющего ангиной…Ты черпак воды со дна иссякшего колодца… Ты…
— Это я то черпак воды?..
Нафаню почему-то больше всего возмутило такое, в общем-то, безобидное, какое-то несуразно напыщенное сравнение…
Мальчики стали друг друга обзывать, при этом они сильно кричали… Перепалка зашла слишком далеко… Было полное ощущение, что эта ссора если не навсегда то, во всяком случае, надолго. С тех пор, как Нафаня подружился со Степкиной компанией, они ещё не разу не ругались. А тут сразу так круто…
Кончилось все это тем, что Нафаня хлопнул дверью и, обидевшись, ушел. Ещё бы! Кто-кто, а он-то уж натерпелся по горло всяких бед в поисках этих бумаг…
Девочки в начале ссоры пытались, было, вмешаться и примирить разошедшихся друзей. Но у них ничего не получилось.
— Когда джигиты разговаривают, «джигички» молчат! — в запале оборвал сестер Степка.
— «Джигички» — такого слова в русском языке нет! — справедливости ради, попыталась внести поправку Лариса.
— Нет, значит, будет! — поставил точку в этом вопросе Степан.
Сейчас и Лариса, и Настя сидели понуро. Помалкивал и Федор.
— С каждым могло такое случиться, — чтобы как-то оправдаться, заявил, наконец, Степка.
Никто из оставшихся ребят его не поддержал, а Фёдор спросил:
— Что с каждым?.. Каждый мог съесть эти бумаги?
— Ну да!
— Нет! Пожалуй, со мной такого произойти не могло. Я бумаги никогда не ем. Зачем? Есть другая вкусная и полезная пища… Например, творожные пончики! Я ничего вкуснее творожных пончиков вообще не знаю… Даже странно: отдельно творог я не люблю. Просто пончики, тоже суховаты… А в сочетании… Вот и сейчас хороший бутерброд с сыром и колбасой не помешал бы…
Степка, озабоченный собственными мыслями, намека не заметил. Он с вызовом воскликнул:
— Да! Я съел эти бумаги! Но разве я виноват? А может быть, у меня было тяжелое голодное детство?! А может быть, у нас никаких радостей тогда не было? Ни еды, ни игрушек, ни сладостей, ни Интернета…
Последнюю фразу Степка произносил с легким надрывом в голосе. Ему стало себя немного жаль. Похоже, что он и сам сейчас верил, в то что говорил…
Все продолжали молчать. У кого-кого, а у Степки-то, тяжелое детство? Чего врать?! Хотя Интернета, может быть, действительно не было. Зачем он в младенчестве то нужен?
— Я побегу, мне на хор бы не опоздать, — осторожно отпросилась Настя…
— Что мы будем делать дальше? — поинтересовался Федя, когда ребята остались втроем. — С Нафаней поругались, бумаги с описанием браслета съедены, деньги из клада оказались малоценными…
— А это ещё не факт! — вставил Степан.
— Не факт, что с Нафаней поругались? — попыталась уточнить Лорик.
— Нет! Про монеты! — произнес бедный Степка, который чувствовал угрызения совести и за то, что съел бумаги, и за то, что поругался.
Вдруг ему в голову пришла замечательная мысль:
— Давайте про деньги в Интернете поищем! — Степка увлек всех в соседнюю комнату, захватив с собой образец из кувшина.
Вскоре он соединился с сетью и задал условия поиска:
монета пять рублей.
Когда компьютер выдал все варианты ответов, Степка еще какое-то время перебирал, откидывая их один за другим, приговаривая:
— Не то… Нет, опять… И это не подходит…
— Вот! — наконец торжественно заявил он. На экране ребята увидели знакомые очертания: с одной стороны двуглавый орел и надпись «Пять рублей», с другой портрет и надпись «Б.М. Николай II Императоръ и Самодержецъ Всеросс.» Рядом с изображением следовал комментарий:
Золотая монета из червонного золота, весом 5 граммов, 1898 г. выпуска…
— Странно, я раньше почему-то думала, что червонцы это десять рублей, а тут пять, — удивилась Лариса. — «Всеросс.» — это, наверное, всероссийский…
— Федор! Лариса! Вы поняли?! — торжественно спросил Степка.
— Что? — хором спросили Федор и Лариса.
— Караганда! — ответил Степка.
Никого такой ответ не удивил. Эту привычку отвечать на все вопросы, «Караганда», первый перенял у Хоттабыча Нафаня. А от Нафани уж все остальные. Так что подобную манеру говорить друзья считали нормой.
Недоумевали только окружающие. Еще бы! Спрашивают: «Кто?», в ответ: «Караганда»! Спрашивают: «Когда?», в ответ опять: «Караганда»! Спрашивают: «Почему?», и вновь: «Караганда»…
Степка, вставлявший «караганду» куда надо и не надо, вообще переплюнул всех: этим словом он зачастую стал заменять вообще все! Даже прилагательные и глаголы. Например, вместо «красивый», ему ничего не стоило сказать «карагандистский». Вместо слова «шуметь» — «карагандеть». А однажды, на вопрос «Как фамилия?» он ответил — «Карагандуев» (а может быть «Карагандович»)…
Нафаня не удивился бы даже тому, что при таком подходе, у Степки в употреблении скоро вообще исчезли бы все нормальные слова…
— Что поняли? — попытался выяснить Федор. Хотя он и сам прекрасно все видел на экране. Но ему важно было услышать именно Степкин комментарий…
— А то, что монеты дорогие: они из чистого червонного золота! А червонное золото, это, насколько я знаю, золото девятьсот девяносто девятой пробы. У нас монет этих несколько килограммов. Да мы просто миллионеры! — почти орал Степка.
— Вот это да! — негромко заметил Федор, все еще боясь поверить в такую удачу…
— Сейчас всё взвесим, — Степка сбегал на кухню. Он принес ручные весы с крючочком.
Используя пластиковый пакет, мальчики принялись порциями взвешивать монеты. Лариса записывала результаты. Когда все деньги были взвешены, она посчитала итог и торжественно провозгласила:
— Двенадцать килограммов сто граммов!
— Мамочка! — Степка схватился за голову. Он вновь соединился с Интернетом и долго искал, сколько стоит один грамм золота.
После этого, произведя несложные арифметические расчеты, ребята увидели на экране итоговую сумму. Результат был настолько внушительным, что все переглянулись…
— Потрясно! — твердил Федор, совершенно не меняя интонации, и повторяя эту фразу раз, за разом, как будто его заело. Очевидно, от радости у него в действительности где-то в голове что-то заклинило…
— Но, для того чтобы быть совершенно точным, — сказала Лариса, — эту сумму нужно разделить на два и потом ещё на пять, итого на десять.
— Это еще почему? — удивился Степка.
— А потому, что тем, кто нашел клад, полагается только пятьдесят процентов, то есть половина, а нас — пятеро. Таким образом, мы узнаем, сколько достанется каждому, только после того, как разделим всю сумму, как я уже сказала, на два и на пять, итого на десять, — разъяснила Настя.
Степан произвел деление. Сумма на экране всё равно была настолько внушительной, что ребята стали прыгать от радости.
— А почему тем, кто нашел клад, полагается не всё?.. Остальное куда идет? — недоумевал Федор, явно немного жадничая. А может быть даже и «не немного»…
— Остальное — государству! — внесла ясность Настя.
— Успокойтесь! Это еще не всё! Мы посчитали только минимум, который может стоить клад. Но, скорее всего, цена старинной монеты, хотя бы всего столетней давности, гораздо выше, чем просто золота, из которого она состоит. Так что, наверняка наши монеты стоят больше. Кстати, мне кажется, что сейчас не мешает позвонить Нафане, — предложил Степан. — Вдруг, если он узнает про золото, то подобреет?!
После произошедшей ссоры Степка чувствовал себя виноватым. Вот так всегда: сначала в запале человек может накричать, а потом поостынет, поймет, что не прав. Понять-то поймет, но главное — смирить гордыню и подать руку примирения. Кто-то же должен сделать это первым…
В это время раздался телефонный звонок.
— Да, слушаю, — ответил Степан, в тайне надеясь, что звонит оттаявший Нафаня.
— Алло, Степан?! Здравствуй! Это отец Егора, из Владивостока. Помнишь такого?
— Здравствуйте! Да я вас сразу по голосу узнал!
— Стёпа! Уж так получилось: сегодня Егор исчез. Нет его дома, а у нас уже ночь… Мобильник Егора не отвечает: как будто выключен. Представляешь состояние моё и его матери? Я обзваниваю всех, кто имел к нему хоть какое-то отношение — друзей, знакомых… После того, как здесь недавно побывал Нафаня, мы подумали, есть смысл позвонить и ему. Вдруг он что знает? Номера телефона Нафани у меня нет… Вот только этот ваш телефон у нас записан, поэтому и звоню… Вы там, случайно, не в курсе, куда мог Егор пропасть?
— Нет, мне ничего такого не известно… С тех пор как разобрались с пропажей Нафани, мы с Егором даже не общались. А Нафаня сейчас дома, — Степка продиктовал номер его телефона и попрощался.
— Слышали, теперь еще и Егор потерялся! — информировал он присутствующих.
— Конечно, слышали, — ответили те.
— Что с людьми творится? Катастрофа! То один пропадет, то другой… Прямо не дети, а иголки какие-то: так и норовят упасть в стог сена. Хотел бы я знать, что там такое могло произойти…
— Может, ещё один тайфун? — робко предположил Федор.
— Да нет. Тогда его отец так бы и сказал. Тут что-то другое, — задумался Степан. — Переждем немного и позвоним Нафане, он к тому времени уже переговорит с отцом Егора. Вдруг у него возникнут какие-то предположения…
В азарте Степка даже малость подзабыл, что поссорился с Нафаней.
Степан достал лупу и принялся изучать обрывки бумаг, которые так неосторожно сжевал. Лариса и Федор, чтобы не терять времени считали монеты.
Монет было так много, что скоро им это надоело, и Лариса предложила дельную мысль:
— Чтобы узнать количество монет нужно их общий вес разделить на вес одной монеты. Мы же знаем, что одна монетка весит пять грамм, так, кажется, было указано в Интернете.
Лариса начала производить расчеты, и закончив, торжественно провозгласила:
— Итого: две тысячи четыреста двадцать штук!
Степка при этих словах засиял:
— Здорово! Даже не верится! Столько много! А я тут пока попробовал что-нибудь понять из этих обрывков. В бумаге, сказано, что хозяин браслета был купцом. Вероятно, там было описано, где он достал браслет. Но, к сожалению, эта часть письма не уцелела. Кроме того, как можно догадаться, деньги, которые вы сейчас считаете, торговец заработал, используя все эти чудеса, которые умеет творить наш браслет. Как конкретно купец это делал, наверное, тоже было написано на уничтоженной части документа. Может быть, он приходил в банк или крупный магазин и, прикидываясь обычным посетителем, с помощью браслета на расстоянии вытягивал деньги из кассы. Что, в конечном счете, стало с этим человеком — непонятно. Не сохранился и тот кусок, где описано, как изменять различные свойства браслета…
— Кроме материализации силового поля, других свойств браслета мы не знаем, — Федор, попытался заглянуть в остатки бумаг на столе у Степана. — Что он еще умеет?
— Сейчас и этого мы не узнаем! Про свойства также было написано в пропавшей части документа, — Степка всё время избегал говорить «съеденный документ». Взамен он стыдливо употреблял такие словосочетания, как «пропавшая часть документа», «уничтоженная часть документа» и прочие, в том же духе…
Степан подумал немного и добавил:
— Конечно то, что я видел при свете фонарика — это обрывки фраз, по ним трудно себе представить точный смысл всего письма… Боюсь соврать, но когда там я просматривал этот документ, мне показалось, что речь шла ещё минимум о пяти свойствах… И, самое интересное, вроде бы с помощью браслета можно даже летать…
— Летать? — удивилась Лариса.
— Вот именно! Так как там, помнится, шла речь о гравитации. Наверное, так же, силой мысли, имея браслет, можно взлетать без крыльев, мотора и прочей ерунды…
— Да что мы, в век компьютеров без этой бумажки не разберемся? — горячо воскликнула Лариса. — Всего то несколько кнопок…
— Нет, не разберемся! Их нужно специальным образом нажимать. Например, семь раз нажать на первую кнопку, подождать ровно две секунды, три раза давить на вторую, подождать пять секунд и на четвертую, ещё пауза в одну секунду и снова — на первую кнопку, потом сразу третью и первую вместе.
— И что?
— Всё! После этого с помощью браслета уже нельзя будет делать силовое поле, зато можно только летать…
— Так если ты так всё хорошо запомнил, давайте попробуем! — предложил Федя.
— Ничего я не запомнил! Говорю же: «К ПРИМЕРУ»! Комбинации, которые там были описаны, очень и очень сложные. Простым перебором их не подберешь. Миллиарды, если не больше вариантов… А пробовать наугад без описания нельзя ещё по одной причине: можно сбить настройку, тогда этот браслет перестанет делать даже то, что умеет сейчас. Сломается. А как назад вернуть? Останемся ни с чем. Лучше вообще не трогать. Нафаня рассказывал, что уже пробовал однажды давить на эти кнопочки. Хорошо, что тогда ему не удалось ничего испортить, и браслет не потерял свойства делать невидимое силовое поле. Работает пока, и очень даже исправно…
Степка прервался, и все задумались над сказанным. Действительно, наверное, он прав: пусть будет как есть!
— Лучше синица в руках, чем положить голову на рельсы после отхода поезда, — выдал Федор. Затем он тяжело вздохнул, но при взгляде на груду золота развеселился. — Что мы с этим будем делать?
— Как что? Сдадим государству, получим свою долю, разделим на всех… — Степка зажмурился от удовольствия. В это время в соседней комнате вновь раздался телефонный звонок.
Это звонил Нафаня.
— Степа! Я был не прав, — с ходу начал он.
— Нет, это я был не прав…