Прошла почти неделя с момента нашего полета. Сайдарис избегал меня. Всячески уходил от разговоров и даже не смотрел в мою сторону. Хотя…чего я ожидала. Он ясно сказал, что я выбрала не того. Не того…
Я мельком глянула на Шона, который, что-то высматривал в матрице, рядом с Костей.
Кстати, на матрице была моя голова. Да…искали накопитель в моих волосах. Поэтому сейчас я лежала на медицинском столе, и терпеливо ждала, когда закончится сканирование.
В матрице раздался противный пищащий сигнал.
— Нашел, — сказал Костя. — Сейчас, достанем…
Шон осторожно повернул мою голову вправо, а Костя, вооружившись тонкими щипцами, пытался найти накопитель.
— Терпим… — предупредил он и рванул волос на себя.
Я тихо ойкнула. Было неприятно, чем больно. Я встала, и Костя показал мне то, что он достал. Тонкий, и даже плоский, матово блестит. На конце,…какие то проводки…как будто штекер.
— Это он? — удивленно спросила я. — Накопитель?
— Вне всяких сомнений, — серьёзно кивнул Костя. — Идемте. Надо показать остальным.
Я слезла со стола. Костя вышел за дверь, а меня придержал за руку Шон.
— Тебя что-то тревожит?
— В каком смысле? — от чего-то я покраснела. — Нет, все нормально…
Шон усмехнулся.
— Ана, ты никогда не умела мне врать. А сейчас ты врешь. Так что случилось?
Я поникла. Шон видел мое состояние. Всю неделю видел…но, не тревожил меня. Видимо он понимает из-за кого, я в таком настроении.
— Я думаю…
— О чем?
— Точнее о ком…
Шон перестал улыбаться.
— Советую тебе побыстрее выкинуть его из головы, Ана. Он свой выбор сделал.
— Не понимаю, о чем ты, — мрачно сказала я. — Шон, давай не будем об этом, ладно…?
— Ты все еще его любишь…
Я вздрогнула.
— Это…не твое дело!
Шон рванул мою руку на себя, и я зашипела от боли. Однако через несколько секунд уже стояла в его объятьях.
— Посмотри на меня, и скажи, что тебе не больно видеть его, — зло сказал Шон. — Скажи, что ты забыла, как он поступил! Как он предал тебя. Ты отдала ему себя…
— Нет, Шон…
Я осторожно убрала его руки, и отошла в сторону.
— Ему отдал меня ты…
Мой друг замер, будто его по физиономии ударили. Но меня уже понесло…и так нервы ни к черту, а тут еще и Шон решил их мне потрепать, своей любовью…надоело. Надоело все! Уж лучше быть одной!
— Что молчишь? — спросила я спокойно. — Разве это не так? Ты все затеял. Ты решил принести меня в жертву, для того, чтобы мы сейчас летели в этом корабле. А сейчас ты говоришь мне, что любишь…Шон…я…
Слезы подкатили к горлу, но я заставила себя не плакать.
— Я убила своего ребенка, чтобы он не достался эоранцам… Думаешь, почему меня запихали в клинику…А вас нет. Ни тебя, ни Сайдариса. И как мне быть? Что делать? У кого спросить совета или попросить помощи? Я вскрыла себе вены, и надеялась умереть вместе с ним…
Я низко опустила голову, потому что держалась из последних сил.
Шон прерывисто вздохнул и протянул ко мне руки.
— Ана…я не знал, что ты так это переживаешь…
Но я снова отстранилась.
— Ты не знал…странное дело. Никто ничего не знает. И это дает вам право решать. Из-за незнания. Как это достало…достало, что моей жизнью распоряжаются, все, но не я сама…Знаешь Шон, ты, ничем не лучше Сайдариса….
Шон сжал зубы, но промолчал.
В этот момент за моей спиной открылась дверь отсека.
— Все в порядке?
Я обернулась. У входа стоял Сайдарис. Выражение на лице, самое что ни наесть мрачное. Да плевать…даже если он все слышал. Тем лучше.
— Да. Все нормально, — проговорил Шон, запустил пальцы в свою синюю шевелюру.
— Вас ждут. Андромеда, тебе надо это увидеть.
Сайдарис пропустил меня вперед, и я, не оглядываясь, вышла из медицинского блока. Мои шаги гулко отдавались в плохо освещенном коридоре.
* * *
Дверь за Андромедой закрылась. Сайдарис убедился, что она ушла, и, сузив глаза, взглянул на Шона.
— Что ты от нее хочешь, Шон? Чтобы она сделала выбор? Оставь…дай ей прийти в себя.
— Это не твоего ума дело, Сай. — мрачно проговорил Шон, сжимая кулаки. — Не лезь сюда. И не смей прикасаться к Ане.
Сайдарис усмехнулся.
— Андромеда права. Ты ни чем не лучше меня. Но знаешь…мне херово вдвойне. Потому что, я не спас свою женщину и своего ребенка. Я их бросил.
— Можно подумать тебе было дело…
Удар по челюсти был неожиданным. Шон отлетел к медицинскому столу, хватаясь за лицо.
Сайдарис схватил его за грудки и заставил смотреть себе в лицо.
— Ненавижу таких людей, как ты Шон. Вы считаете виноватыми всех, но не себя! Андромеда, потеряла нашего ребенка! Из-за меня. Она была вынуждена спасаться, как только могла и попала в лапы моего отца! Из — за меня! Она терпела все, что готовила ей судьба, и до последнего надеялась…
Руки Сайдариса начали трястись. Он опустил голову.
— Не смей говорить, что мне было все равно. Не смей…ты, не имеешь на это право.
Шон удивленно смотрел на Сайдариса, и даже не предпринимал попыток освободиться из его хватки.
— Я поступил как последний ублюдок. И ты сейчас делаешь, то же самое.
Шон на мгновение дернулся, но заставил себя сдержать эмоции. Сайдарис отпустил его и отошел в сторону, смотря куда-то вперед.
Шон вздохнул и проговорил.
— Ты прав. Это у нас общее. Мы оба предатели…
Наступила тишина. И в этой тишине было слышно, как мерно работают двигатели корабля.
— И, тем не менее… — вдруг сказал Сайдарис. — Приблизишься к ней, обидишь, посмеешь намекнуть на то, что я ее не люблю…видят боги Шон, ты парень хороший, но шею я тебе сверну.
— Аналогично. Тогда оставим наше соперничество. Ана права. Мы делаем выбор за нее. Однако это ее право.
— Согласен, — кивнул Сайдарис.
— И еще…
Сайдарис недоуменно обернулся. Шон потупился и смотрел себе под ноги.
— Мне очень жаль…что не удалось спасти ребенка. Я, правда, соболезную тебе…
Сайдарис слабо улыбнулся.
— Спасибо.
Шон от чего-то покраснел, но быстро взял себя в руки.
— Ладно. Довольно разговоров. Нас наверняка ждут. Идем. К тому же, как я понял, в накопителе была, не только карты Туманности?
— Да, — кивнул Сайдарис. — Пошли. Сам увидишь.
* * *
— Где их носит? — уже в который раз нетерпеливо спросила Лезари. — Зайтар, может, сходишь, посмотришь, где они?
— Они взрослые мальчики, Лезари. — спокойно проговорил эоранец. — Им няня не нужна.
Я про себя усмехнулась. Стоило Зайтару сменить свою одежку эоранца, и одеть простую форму галактического флота Эоры, он стал совсем другим. Сейчас даже больше симпатии вызывает…
— Костя… — я обратилась к хакеру, и он оторвался от матрицы, в которую смотрел. — Я хочу спросить…
— Валяй.
— Ты сказал, что уловил сигнал, который потом распознал, как азбуку Морзе.
— Это не я распознал, — проговорил Костя, подпирая подбородок рукой. Его механический глаз, то и дело смотрел куда-то в сторону, пока он говорил со мной. — Я просто сканировал орбиту земли. Залез в главную систему наблюдения за атмосферой. Мы искали действующие орбитные станции. С давних времен, должны были остаться. Если конечно эоранцы их все не убрали…Так вот…на них стоит хорошее железо. Мне бы сгодилось. Подключиться и сделать все как надо…радар был бы, пальчики оближешь…
— Костя!
— Да-да! — он нервно кивнул. — Но вместо станций, я обратил внимание на волны, которые испускались со стороны внешнего края рукава галактики. Слабые, еле слышимые, но они были. Подумал, ерунда какая-то. Видимо сбой в системе или еще что-то…и тут заходит Шон. Стоит, слушает, рот открыл. Схватил листок и карандаш. Слушает и записывает буквы. Получилось твое имя: «Андромеда».
Я лишь кивнула. Костя пожал плечами и продолжил.
— Ну, конечно, я думал, что помехи. Но сигналы шли непрерывно, почти с полгода. И всегда передавалось одно и то же…У нас с Шоном не осталось сомнений, в том, что это знак. Нам знак.
— Шон мог рассказать….
Костя усмехнулся.
— Мог бы. Он скрытный. Все планы, все идеи, носит в себе до последнего. Даже ты не будешь знать, что у него на уме. Уж такой он…
Да…такой. Он таким всегда был. Винить его за это, или нет…кто уж теперь скажет. Теперь в этом смысла нет.
— Одного не пойму… — вдруг сказала Лезари. Она сидела и внимательно слушала наш разговор. Как и Зайтар, собственно. — Почему этого сигнала никто не уловил раньше? Почему только вы догадались, что это азбука…этого…Морзе.
Я усмехнулась.
— В первую волну оккупации Земли, вся иная письменность, знания, язык, все было стерто эоранцами. Они дали нам другие знания. Загружали их прямо в мозги. Хочешь, не хочешь, а знать эоранский будешь. И писать тоже. Все прочее…как-то кануло в небытие. Забылось. И люди свыклись с этим. А мой папа…он вопреки этому, научил меня сигнальной азбуке. А потом и Шона. А моя мама…она всегда присутствовала на наших занятиях. Все слушала. Только участия никогда не принимала. Видимо знания не забылись…А Шон, просто оказался в нужном месте. Он расшифровал сигналы.
Лезари задумчиво кивнула. И правда…разве эоранские инженеры, будут обращать внимание на то, чего не знают?
Двери отсека распахнулись и вошли Шон и Сайдарис. Они сели друг напротив друга, и Сайдарис положил на середину стола голограмму.
— Здесь уже стоит накопитель, — пояснил Сайдарис. — Включи Андромеда.
Я удивленно вскинулась, но спорить не стала. Я легонько нажала на глянцевый бок и голограмма раскрылась. Среди незнакомых созвездий, планет и скоплений, на фоне бесчисленных звезд, которые заполнили каюту, было лицо моей матери…
— Дорогая Андромеда…
Этот голос…мама!
Это была она. Запись была старой…изображение рябило, но то были мелочи. Все стало таким неважным…
— «Сейчас тебе всего пять лет, Ана… — проговорила голограмма матери, — но я верю, что спустя много лет, ты увидишь мое сообщение. Ты ведь всегда была умной девочкой, Ана. И я хочу чтобы ты поняла меня и постаралась простить…я не хочу для тебя того будущего, которое уготовано всем нам. Я эоранка…а ты, мое дитя, унаследовала мою кровь. И лекарство CV— 1000. Я родила тебе вопреки всему, что было сказано про земную атмосферу. Ты стала первым ребенком, рожденным эоранкой на Терре. Ты была ключом ко всему. Я понимаю, что подвергла тебя большой опасности, но другого пути не было…
Дорогая моя Андромеда…вскоре я покину тебя. Я должна буду найти для вас с папой новый дом. На Терре становится не безопасно. Плохие люди, могут найти тебя использовать. Я этого не хочу…Я отправлюсь на поиски другой планеты, для тебя, моя дорогая девочка…моя Ана…»
Я сжимала руки груди. Мама стала плакать. А я ведь помню тот день! Помню так ясно, будто это вчера было! Она вернулась домой, в слезах. Но уверяла, что все хорошо…
— «Пожалуйста, — снова сказала она, — скажи папе, чтобы он, не злился на меня. Все что я делаю, и все что буду делать, только ради вас.
Когда я доберусь до места, и если оно окажется пригодным для жизни, я буду посылать в космос сигнальные сообщения. Ты сможешь их прочесть…
Моя дорогая девочка…мама очень сильно тебя любит. И ждет…»
Голограмма мамы исчезла, зато нам открылся наш дальнейший маршрут. Он был отмечен красными пятнами на карте, до самой Эоры-Персей 9.
— Лезари… — позвал Шон. Но она не отреагировала. — Лезари!
— А…да?
Эоранка очнулась и даже с места поднялась.
— Проложи новый маршрут. Когда подойдем к границе туманности, сделаем гипер прыжок. Надо чтобы координаты были точными. Иначе занесет нас…
— Ясно…
Лезари встала и вышла из каюты.
Я продолжала молча смотреть на глянцевый бок голограммы. Мама была на Эоре…теперь без всяких сомнений.
Сайдарис выключил голограмму. От яркого света каюты, стали болеть глаза, после полумрака, который давала голограмма.
— Если все осталось по-прежнему, — сказал Сайдарис. — То мать Андромеды, все еще на Эоре. И она ждет свою дочь.
— Не понимаю… — протянул Зайтар и потер подбородок. — Это довольно странно.
— Что именно? — спросил Костя.
— Миссэя…э-э…то есть Маргарита Рыжова, как она теперь себя называет, прибыла на Эору. Странно, что за нами не отправился имперский флот. Все были против такой политики на Терре, Так почему бездействовали? Что им мешало?
Сайдарис задумчиво потер подбородок.
— Возможно то, что мама Андромеды уговорила обождать императора. В таком переполохе, думаешь, наши стали бы разбираться, где человек, а где эоранец. Косили бы всех. Всех людей бы не убили, но все же…
— Ужасно… — проговорила я.
Сайдарис мельком глянул на меня, но промолчал. Наступила неловкая тишина. Первым с места поднялся Зайтар.
— Что ж…курс проложен. Теперь нам всем остается ждать. Я с вашего позволения удалюсь.
Эоранец вышел. За ним поднялся и Костя.
— Я тоже пойду. Посмотрю, как Лезари прокладывает курс. Всегда было интересно…
Хакер посмешил выйти.
Я осталась наедине с Шоном и Сайдарисом. Я взглянула на них. Оба смотрят на меня. И даже глаз не сводят. Будто ждут чего-то. Какой-то любовный треугольник. Как в дешевых бульварных сопливых матрицах.
— Я иду спать, — проговорила я и встала.
Не удостоив ни одного из них взглядом, я тоже вышла из блока.