Пасмурным утром следующего дня Катрана Штильрайм ожидала меня на перроне. Рядом с ней стоял щеголеватый человек средних лет в длинном кожаном плаще и перчатках.

– Ялмар Шмидт, охотник, – представился он, – вижу, вы уже взяли походное снаряжение. Что ж. Отлично, на поезде мы доберемся до станции Кабве, где нас будет ждать все необходимое для путешествия по вельду.

– Прощайте, – грустно улыбнулась Катрана, – с вами было забавно. Даже немного жаль, что все оно так вышло…

В ее глазах промелькнуло что-то похожее на сожаление. Потом она перевела взгляд на Шмидта и быстро отвернулась.

Паровоз резко свистнул и мы с Ялмаром прошли в вагон.

В купе он снял плащ, оставшись в светло-сером костюме и коричневых кожаных перчатках. Повесив одежду на крючок, Шмидт достал свежую газету, устроился поудобнее и погрузился в чтение.

Поезд, грохоча на стрелках, покатился на северо-восток. Преодолев равнины взморья, он начал карабкаться в горы. Дождь, наконец, прекратился окончательно, и сквозь серые облака все чаще стало пробиваться солнце.

– В Капштадте всегда такая мерзкая погода зимой? – поинтересовался я у собеседника, чтобы поддержать разговор.

Шмидт поднял взгляд от газеты.

– Часто. Иногда получше… Поэтому я и предпочитаю зимой держаться на севере. Там как раз сухой сезон. И при этом не слишком жарко. Да и охотиться в это время удобнее. Листва с деревьев опадает. Целиться легче.

– Вы зарабатываете на жизнь охотой?

– В основном, да. Слоновая кость, отстрел хищников. Не золотые горы, но на жизнь хватает. И я люблю свою работу…

– Как мне сказала фрейлейн Штильрайм, вы заключили контракт касательно хищников?

– Именно. В тех местах не так давно нашли богатые рудные залежи. В Кабве – столь ценный для моей профессии свинец, – он усмехнулся, – дальше на севере – медь. Горнорудная компания наняла множество рабочих. И кому-то нужно следить за тем, чтобы хищники их не ели.

– Кого не ели, – не понял я, – рабочих?!

– Именно.

– Я полагал речь идет о случайных нападениях, а не о зверях-людоедах…

Я почувствовал себя не слишком уютно и задумался, не погорячился ли при выборе оружия… Одно дело рисковать случайной встречай с царем зверей, и совсем другое выступать в качестве его добычи.

– Увы, но речь именно о них. Предполагается, что лев-людоед начал охотиться на шахтеров свинцовых приисков. Хотя может и леопард. Леопарды опаснее.

– Почему? Лев намного больше и сильнее, – удивился я.

– Сила не главное – глаза Ялмара полыхнули внутренним огнем, – главное – дерзость и расчет. Леопард безумно дерзок и быстр. И это полностью окупает меньшую силу. Так на счету зверя из индийского городка Рудрапраяг сто двадцать пять человек.

– Пожалуй, мне все же стоило купить штуцер, – вслух подумал я.

– Это не поможет. Говорят, что однажды ночью тот леопард вошел в дом, где спали паломники, схватил одного и вытащил наружу, не разбудив никого из остальных. Вы только представьте себе. Вот это хищник!

Я представил, и у меня по спине пробежал холодок. Ялмар отложил газету и наклонился ко мне.

– А все эти крупнокалиберные монстры – они для богатых бездельников и тупиц, способных стрелять только в тех зверей, которые сами на них бросаются. Это не охотники, – Шмидт брезгливо поморщился, – это артиллеристы… Ствол побольше, шум погромче. Настоящий охотник не нуждается в этих пушках, даже слона элементарно можно убить из обычной армейской винтовки с пулей в две восьмых дюйма. Главное знать, куда стрелять…

Он нервно облизнул губы.

– Настоящий охотник побеждает не силой, а хладнокровным планированием и решительностью. Он все предусматривает заранее, тщательно выслеживает цель и в нужный момент наносит удар. Один удар. Только один… И побеждает. Всегда.

– У вас солидный опыт… – меня поразил напор его речи.

– Да. 341 слон, 78 носорогов, 173…

– Вы что, всех так точно подсчитываете?

Шмидт достал из кармана потертый блокнот в кожаной обложке.

– Здесь все они записаны. До единого. Отдельно те – кому удалось уйти. Но таких намного меньше… Я не люблю проигрывать.

Он вновь усмехнулся.

– Вы последовательны, – заметил я.

Он убрал блокнот, вынул портсигар слоновой кости и закурил.

– Это основа моей профессии. А профессионал обязан соответствовать стандартам. А вы сами – охотник?

– В общем нет. Как-то не было времени и возможности… Не сложилось.

– Ясно. Говорят в Альпах и Карпатах как раз прекрасная охота. Только дичь мелковата.

– Это как сказать, даже медведей иногда встретить еще можно, – возразил я.

– Разве это медведи… вам доводилось видеть аляскинских гризли?

– Да. В зоопарке. Вы, кажется, говорили мы едем в Кабве. Что это за место? – решил я сменить тему разговора.

Огонь, блестевший в его глазах, потух, и они стали бесстрастны как стекло.

– Дыра… Свинцовые и цинковые рудники. Люди мрут как мухи даже без помощи львов. Но климат намного лучше, чем на восточном побережье или в долине Лимпопо. Почти нет лихорадки и сонной болезни. Впрочем, я не думаю, что мы там надолго задержимся. Вам же нужно догнать экспедицию географической комиссии?

– Именно.

– Я планирую выяснить на месте, как обстоит дело со львами, затем доставлю вас в лагерь экспедиции, не думаю, что они успеют далеко уйти. Это займет всего несколько дней, не думаю, что больше.

Он снова взялся за газету. Я откинулся на спинку сиденья и задумался.

Вся эта затея была чистой воды авантюрой. Ясно, что версия Катраны про забывчивость не выдерживает никакой критики. Впечатления настолько рассеянной она не производила. Значит сам Мильвовский, по какой-то причине решил избежать беседы со мной. Интересно, почему? Странно. Ну что ж. Тем более, мне крайне необходимо с ним встретиться.

С другой стороны задерживаться в Капштадте дальше становилось опасно. Человеку бесследно пропасть в большом городе – элементарное дело. Говорят, в заливе на восток от Столовой Горы много акул… Так что даже могилы не останется. А учитывая мое не слишком афишируемое пребывание, так и искать никто особо не будет. Именно эти обстоятельства и вынудили меня бежать из Капштадта при первой же возможности. Оставался вопрос, как Невер мог меня выследить.

По существу о моем прилете в город знало не так уж много людей. Сам Морли, пилот Эрика, местная троица из оружейного магазина… Если Морли не ведет двойной игры, то выдать меня Неверу могла либо Эрика, либо кто-то из капштадцев. Скорее они. Эрика не произвела на меня человека способного пойти на это. По крайней мере, добровольно… А что если не добровольно? Проклятье! Только не это. Что-то мне подсказывало, что такие человеческие слабости как милосердие и сострадание были столь же чужды Гоше Неверу как гнев и мстительность.

– Вас что-то беспокоит? – оторвался Шмидт от своей газеты.

– Да нет, – просто задумался…

У него действительно было чутье настоящего охотника.

Поезд размеренно катился по рельсам добротной крупповской стали. Сначала мы ехали по капским провинциям – за окнами вагона мелькали аккуратные фермы с неизменными кружевными занавесками на окнах все из тех же крошечных стеклышек, стада овец, кукурузные поля. Иногда однообразие нарушали маленькие, словно игрушечные, чистенькие городки. К вечеру третьего дня поезд добрался до легендарных холмов Витватерсранда – Хребта Белой Воды. Тех самых, что сказочно обогатили многих, и лишили имущества, а зачастую и жизни, еще большее число в годы южноафриканской золотой и алмазной лихорадки.

За ними местность изменилась. Фермы практически исчезли, и вокруг путей раскинулась саванна с зонтиками акаций и зарослями кустарника. Антилопы, зебры, газели паслись среди высокой травы, лениво поглядывая на пыхтевший рядом локомотив. Все это напоминало какой-то странный зоопарк навыворот. Где животные свободно бродят среди дикой природы, а посетители заперты в клетках вагонов.

Ощущение нарушали лишь железнодорожные станции, одиноко поставленные среди равнин и холмов. Они походили одна на другую словно планки в заборе. Совершенно одинаковые домики, выкрашенные белой краской и крытые рыжей черепицей, темно-зеленые водокачки, угольные склады. Обязательный перрон и столь же обязательный железнодорожный служащий в белом полотняном мундире и фуражке с ржаво-красным верхом… Отличались только надписи на вывесках с названиями да лица железнодорожников.

Примерно через неделю мы добрались до Великих Водопадов. Именно их геологи объявили принципиально невозможными как раз за год до открытия, подробно и обстоятельно доказав, что строение южноафриканского плоскогорья не допускает существования в этих местах крупных водопадов, о которых вот уже пару десятилетий твердили местные племена и отдельные буры-первопроходцы…

Зрелище впечатляющее, но не буду тратить время на подробное описание. Нынешнее состояние синематографа сделало его, хотя бы и в упрощенном виде, доступным практически любому.

И вот, наконец, цель нашего путешествия – станция Кабве. Еще один перрон с белым домиком и полотняным железнодорожником в красной фуражке…

На перроне нас встретил молодой туземец шоколадно коричневого цвета в рубашке, шортах и бусах.

– Это Иоганн, – представил его Шмидт, – каннибал… шучу. Рассказы о людоедстве африканцев очень сильно преувеличены.

Парень широко заулыбался и жестами пригласил нас идти за ним.

– Он, что, немой? – удивился я.

– Нет, я всего лишь хорошо его вышколил. Поэтому голос он подает лишь когда это действительно крайне необходимо.

За станцией нас ждали оседланные лошади.

– Иоганн подготовил снаряжение для нашего путешествия. Но оно пока в шахтоуправлении, – пояснил Шмидт, – а кроме коней, мулов и собственных ног транспорта тут нет. Вы хорошо ездите верхом?

– Посредственно, я все же не кавалерист, – заметил я, с подозрением оглядывая выделенное мне верховое животное, – вы уверены, что она достаточно спокойная?

– Привыкайте, – усмехнулся Ялмар, – ближайшие недели вам предстоит провести в седле.

Лошадь оказалась действительно спокойной, и мы без лишних приключений добрались до горняцкого поселка. Он приютился в небольшой лощине среди пыльных холмов, поросших чахлой растительностью. Позади виднелись отвалы породы, подъемники с ажурными колесами-маховиками и пути для вагонеток. Ближе к нам громоздились довольно неопрятные бараки. Чуть левее заметно выделялась солидностью и чистотой группа кирпичных зданий аккуратно выкрашенных суриком в темно-красный цвет. Судя по всему именно это и было шахтоуправление.

Мы поднялись на второй этаж. Ялмар решительно направился в дверь снабженную табличкой "Главный инженер".

За ней оказался небольшой кабинет, основательно загроможденный венскими стульями, кульманом, сейфом, стеллажами с любовно разложенными на них разнообразными камнями и еще каким-то хламом. В середине стоял грандиозный письменный стол, обитый выцветшим изумрудно-зеленым сукном, вызывавшим у меня исключительно ассоциации с университетской бильярдной.

Обитатель кабинета – рослый блондин в стандартном тропическом комплекте: куртка, шорты, пробковый шлем – что-то чертил. Увидев нас, он отложил рейсфедер к стоявшей на столике готовальне и поднялся из-за кульмана.

– Петер Форстер – главный инженер, чем обязан?

– Ялмар Шмидт, охотник – представился мой спутник, – а это Танкред Бронн, археолог и лингвист…

– Археолог? – оживился инженер, – одну минуту, сейчас…

Он шагнул в угол и вытащил оттуда деревянный ящик, который с гордостью водрузил на стол.

– Что вы на это скажете? – он жестом фокусника распахнул крышку.

Я посмотрел внутрь.

– Череп. Человеческий, – я с удивлением перевел взгляд на инженера.

– Нет, нет, вы только посмотрите, – инженер аккуратно, словно боясь повредить, вытащил кость на свет, – какие надбровные дуги, а эти глазницы, а верхняя челюсть!

– Действительно, череп странный, – согласился я, сильно недоумевая, что происходит.

– Не просто странный, архаичный! Это, несомненно, обезьяночеловек! Я, конечно, всего лишь любитель, но…

– Да, определенное сходство с находками из Фельдгоферского грота в Неандертале имеется, – согласился я, – но это не моя специальность. Я занимаюсь в основном античностью и железным веком…

– Какая жалость, – инженер Форстер явно расстроился.

– Увы. Я вряд ли смогу чем-то помочь в отношении этого, все всяких сомнений, интереснейшего черепа. Но очень советую обратиться в Институт Естественной истории в Капштадте. Они должны заинтересоваться.

– Уже обратился. Я думал вы оттуда и прибыли…

– Нет, – вмешался в разговор Шмидт, – мы прибыли по поручению компании для решения вопроса со львом-людоедом.

Где-то совсем недалеко прогремел сильный взрыв. Стекла в окнах мелко задрожали, а я с трудом преодолел искушение залечь и накрыть затылок руками…

– Что это было!? – хором воскликнули мы с Ялмаром.

– Взрывные работы на стволе Z-5, не обращайте внимания. Так вы говорите для решения вопроса со львом-людоедом? Отлично. Присаживайтесь, пожалуйста.

Он убрал ящик с костями обратно.

– Это очень кстати. Знаете, что находится под нашими ногами?

– Нет? – мы снова ответили хором и одновременно же посмотрели на затоптанный линолеум у наших ботинок.

– Под нами крупнейшее в Африке, а может и в мире месторождение свинцовых и цинковых руд! И компания крайне заинтересована разрабатывать его как можно быстрее. Спрос растет, и мы должны расширяться и наращивать добычу. К сожалению здесь очень трудно найти рабочие руки. Местные туземцы слишком дикие, белые поселенцы больше интересуются охотой и сельским хозяйством. Приходится нанимать рабочих из азиатских колоний – малайцев, вьетнамцев, цейлонцев, сиамцев… Люди они не воинственные, но и спокойными не назовешь. Христиане вечно ссорятся с мусульманами, а буддисты и с теми, и с другими. В общем, поддерживать спокойствие и порядок на шахтах не так уж и просто, я вам скажу. А тут еще и этот лев. Пару раз мы уже были на грани мятежа и забастовки… Люди паникуют и злятся на администрацию.

– Сколько было нападений? Где и когда? У вас есть карта? – глаза Шмидта снова полыхнули внутренним огнем.

– Пропало около тридцати человек. Думаю, что часть просто сбежала. Но шесть трупов мы нашли. Все были… были… в общем, это было весьма неприятное зрелище, если вы понимаете, о чем я.

– Я в курсе, в каком виде их обычно находят, – холодно заметил Шмидт, – так у вас есть карта? Мне нужно знать места и даты нападений. Время суток тоже будет полезно.

Инженер достал карту, и они со Шмидтом углубились в детали. Мне же не оставалось ничего другого как смотреть в запыленное окно на унылый пейзаж шахтерского поселка. Кровавые подробности меня абсолютно не привлекали.

Через полтора часа мы с Ялмаром вышли из шахтоуправления.

– Если кратко, то логово зверя должно быть где-то недалеко от местечка Донкервод на востоке. Там живут колонисты, недавно перебравшиеся из Трансвааля. Судя по словам инженера, лев на днях задрал у них несколько коров. Туда мы с Вами, Танкред, сейчас и направимся.

Он весело усмехнулся и поправил свои неизменные коричневые кожаные перчатки.

– Но мне бы хотелось догнать экспедицию…

– Они опережают нас всего на два дня. Догоним. Но чуть позже. Сейчас нас ждет охота, герр Бронн.

Он лукаво подмигнул и пришпорил лошадь.

Донкервод оказался небольшим бурским поселком километрах в тридцати пяти от Кабве. Деревянные ратуша и церковь, кузница, некое подобие таверны, и разбросанные вокруг фермы. Молчаливые бородатые люди в широкополых шляпах и злобного вида золотисто-рыжие псы.

Бургомистр колонии Алларт Блакфорст вполне соответствовал общему впечатлению. Массивный и коренастый, чуть ли не до самых глаз заросший начавшей седеть каштановой бородой. Первоначально оказанный нам прием можно было назвать как угодно, только не сердечным и теплым. Впрочем, узнав о цели нашего визита, он смягчился.

– Алтея, принеси гостям выпить, – распорядился бургомистр, усаживая нас за стол в центральной комнате ратуши.

Молчаливая темноволосая девушка в черном платье расставила на столе несколько кружек, стопки, кувшин воды и графин с каким-то местным зельем, распространявшим вокруг себя крепкий сивушный дух.

– Моя дочь, – сухо прокомментировал Алларт, то ли хвастаясь, то ли предостерегая, – значит, хотите этого льва убить?

– Именно, – кивнул головой Шмидт.

– Хорошее дело. Вол и три коровы, – бургомистр для верности продемонстрировал лопатообразную ладонь с четырьмя оттопыренными пальцами, – мои ребята последний раз шли за ним до самого ущелья, но там потеряли след. Хитрый лев. Большой. И старый.

– Почему вы так решили?

Бургомистр посмотрел на Шмидта как на неразумного ребенка.

– По следам.

– Понятно, – сдался Ялмар, – ваши люди могут показать места, где он задрал коров и где они потеряли его след?

– Ясное дело.

– Сейчас уже поздно, – продолжал Шмидт, – начнем охоту завтра. Мы можем переночевать у вас в Донкерводе?

– На постоялом дворе должны быть комнаты. Но деньги вперед. Мало ли что. Лев – зверь не простой.

Он был в первую очередь экономным и рачительным хозяином, заботившимся о процветании вверенной ему колонии.

Когда мы выходили из ратуши, я обернулся привлеченный странным бульканьем. Бургомистр Блакфорст аккуратно сливал так и не выпитое мною зелье из рюмки обратно в графин…

На улице уже собралась ребятня, серьезно и молчаливо разглядывавшая наш караван. У церкви виднелась стайка девушек в темных платьях, фасон которых, пожалуй, сочла бы несколько старомодным даже моя бабушка.

Иоганн перековывал лошадей и мулов у кузни, а мы прошли на постоялый двор. Комнаты оказались каморками на втором этаже больше напоминавшими просторный шкаф, чем жилое помещение. Одну из торцевых стен почти полностью занимала дверь, противоположную – окно. Между ними каким-то образом удалось втиснуть койку прямо таки спартанской комфортности. Судя по количеству пыли на умывальнике и заноз в досках койки, номер сдавался внаем крайне редко. Если вообще сдавался кому-нибудь до моего прибытия. Впрочем, белье оказалось безупречно чистым, да и традиционной для провинциальных постоялых дворов в тропиках фауны клопов и блох я тоже не обнаружил.

Спартанская койка полностью соответствовала первому впечатлению. Я полночи вертелся с боку на бок на ее досках, безуспешно пытаясь заснуть. Донесшиеся из коридора шаги и отблески света, пробивавшиеся сквозь щели, окончательно подняли меня с постели. Я поправил пижаму и выглянул наружу. Алтея Блакфорст спускалась по лестнице на первый этаж. На ней было все тоже черное платье, а в руке она держала латунный подсвечник.

– Вы не спите? – она обернулась.

– Уже нет…

Я хотел было пожаловаться на жесткость постели, но вовремя сообразил, насколько двусмысленно это прозвучит.

– Вы не похожи на охотника, – заметила тем временем Алтея, разглядывая мою помятую физиономию в отблесках свечи.

– Почему вы так решили?

– Вы не привыкли убивать, ваш друг привык, а вы нет.

– Вы ошибаетесь, я был солдатом и убивал…

– Не наговаривайте на себя. Вы человек совсем иного сорта. Вам можно довериться, а вот вашему другу я бы не рискнула.

– Но почему?

– Мне так кажется, – ответила она с обезоруживающей простотой, – ваш друг похож на пантеру. Мягкий и ловкий, но непредсказуемый и кровожадный.

– А я на кого похож?

Она задумалась. Потом ответила.

– На слона…

Пока я осмысливал ответ, она повернулась и пошла вниз по лестнице. Потом снова остановилась и добавила.

– Будьте осторожны в саванне. И почаще оборачивайтесь.

Ее шаги стихли внизу. Я вернулся в комнату и наконец-то заснул.

Утром я спустился в общий зал таверны. Там был пусто, если не считать Шмидта занятого подготовкой оружия. Впервые с момента выезда из Капштадта он сменил костюм – тройку на походный – кожаные брюки, высокие сапоги и светло-серый парусиновый жилет со множеством карманов и нашитыми патронташами. Лишь коричневые кожаные перчатки остались прежними. На столе перед ним лежал карабин с оптическим прицелом.

– Неплохая вещица, надо отметить…

– Индивидуальный заказ, – не без гордости ответил Ялмар, – на редкость точный бой, специальная форма ложи, цейсовская оптика. Предпочитаю надежное оружие.

Он несколько раз передернул затвор, проверяя его ход. Вошла Алтея.

– Отец просил передать, что его ребята уже готовы и ждут возле колодца, – она посмотрела на меня и добавила, – не забывайте, что я сказала вам ночью…

– Ого, – присвистнул Шмидт, – а вы, я смотрю, мой друг, времени даром не теряли.

– Да все было вполне невинно – сконфузился я, – просто перекинулись парой фраз…

– Ну, глядите, – усмехнулся Ялмар, – если бургомистр потребует от вас срочно жениться, я вас защищать не буду.

– Да не было ничего…

Шмидт заправил обойму, и задвинул затвор.

– Однако нам пора.

"Ребята" Алларта оказались компанией молодых людей со строгим выражением на лицах. Они как на подбор были одеты в темные узкие пиджаки, вельветовые жилеты и парусиновые штаны. У каждого было по винтовке или штуцеру из разряда отнесенных Ялмаром к категории артиллерии. Плюс к этому больше чем у половины на поясе висело минимум по одному револьверу, а кое у кого и по два.

Наша колонна двинулась по саванне. Впереди ехали мы со Шмидтом и бурами, позади держался молчаливый Иоганн с вьючными мулами. Мы последовательно объехали несколько ферм, где были убиты животные, затем направились на восток.

Солнце уже почти коснулось горизонта, когда мы выехали из зарослей кустарника и резко остановились.

– Здесь мы след, значит, и потеряли – пояснил кто-то из буров.

Но я его не слушал. Все мое внимание поглотила открывшаяся передо мной картина – словно гигантский нож рассек опаленную солнцем палевую равнину саванны, оставив в ней прямой рубец гигантского ущелья, сколько хватало глаз тянувшегося с юга на север. Аккуратно прорезанные склоны уходили наклонно вниз, теряясь в вечернем тумане далеко под ногами.

– Я всегда думал, что Великий Каньон находится в Америке, – пробормотал я, – сколько же здесь глубины?

– Метров пятьсот, – прищурившись, оценил Шмидт, – если верить карте это ущелье реки Лунсемфва…

Он оглядел местность и скомандовал.

– Лагерь ставим здесь.

Буры помогли нам разгрузить мулов и поставить палатки, после чего отправились обратно в Донкервод.

– Интересный случай, – Шмидт пододвинул веткой полено в костер, – похоже, лев специально охотился на людей. Буры говорят, что, судя по следам, зверь очень крупный. Я тоже заметил несколько следов. Они просто огромны… Это будет жемчужина моей коллекции. Судя по всему, взрывные работы отпугнули зверя от шахт и заставили уйти сюда. Он задрал несколько коров и присматривался к пастухам. Кто-то из них сказал, что видел следы под самым окном своей фермы. Пока они не боятся, но зря. Это не обычный лев.

– В каком смысле?

– В том, что он держится один и охотится на людей специально, а не нападает на случайно подвернувшихся. Вы помните историю с полковником Патерсоном съеденным львами в Кении?

– Да, что-то читал в юности…

– А ведь он был неплохим охотником, замечу я вам. Львы могут быть чертовски умны. Сдается мне, шахтеры нашли далеко не все трупы.

Он задумался, медленно вороша прутиком угли.

– Всегда мечтал встретить достойного противника… Действительно равного мне… В чем-то.

Шмидт бросил начавший тлеть прутик в огонь.

– У меня появилась идея…

Он посмотрел на меня. В глазах снова мерцало внутреннее пламя.

– … это будет великая охота. И на ней я убью сразу двух зайцев…

– О чем это вы?

– Нет, ничего, просто думаю вслух – он отвернулся и застыл, глядя в костер, – как лучше подкараулить льва…

На следующее утро Шмидт разбудил меня еще на рассвете.

– Если мы планируем догнать экспедицию, то не стоит терять времени…

План Ялмара заключался в организации в ущелье засады на льва. По его словам зверь все еще держался где-то рядом, и этим было необходимо воспользоваться. Принцип засады был элементарен. Приманка для хищника привязывалась к столбу недалеко от водопоя, а охотник занимал позицию где-нибудь на дереве рядом. Пытавшийся схватить приманку зверь оказывался на прицеле, и дальше уже все становилось делом техники.

Первая половина дня ушла на выбор места. Осмотрев несколько потенциальных вариантов, Ялмар выбрал участок ущелья почти у самого лагеря. Здесь по склону сбегал небольшой ручеек, вдоль которого шла старая звериная тропа. Выше по склону росла большая акация, на мощных сучьях которой охотник мог устроиться с достаточным комфортом и при этом оставаться в безопасности. Как заверил Шмидт, залезть на это дерево крупный лев не сможет.

В обед Шмидт дал Иоганну какие-то инструкции и отослал в Донкервод.

– Он привезет нам козу нужную в качестве приманки, – пояснил Ялмар, – а мы пока подготовим сцену для предстоящего спектакля. Нужно расчистить место от кустов и валежника. Иначе будет сложно прицелиться во льва, тем более ночью. Еще надо вкопать столб, к которому мы привяжем козу…

Этим мы и занимались все послеобеденное время.

Совместными усилиями мы срубили довольно ровное и длинное дерево и, очистив его от коры и мелких веток, вкопали в качестве столба.

Надо заметить, что утром было достаточно холодно. Хоть и тропики, но зима и высота более километра над уровнем моря давали о себе знать. К обеду солнце нагрело воздух, стало даже жарко и я, сняв куртку, повесил ее на сучок, на краю расчищенной нами полянки.

– Будьте добры, – попросил меня Ялмар, – проверьте, прочно ли держится столб…

Я подошел к выполнявшему эту роль дереву и слегка покачал.

– Прочно.

– Проверьте, не вытягивается ли оно вверх, лев очень сильный зверь, и мне бы не хотелось, чтобы он опрокинул столб и убежал.

Я обхватил бревно руками и потянул вверх.

– Очень прочно.

– Отлично!

Я даже не успел ничего сообразить, как Ялмар защелкнул на моих запястьях наручники.

– Что за…

Я рванулся, но мое туловище было с одной стороны столба, а скованные руки – с другой.

– Что это за выходки, Шмидт!? Немедленно прекратите…

Ялмар отошел на несколько шагов, и оценивающе посмотрел на меня.

– Понимаете ли, герр Бронн, рассказывая вам о моих планах на охоту, я забыл сообщить одну деталь. Этот лев не польстится на такую мелочь, как коза.

– Я не понимаю…

– Сейчас объясню, – он опустился на корточки в нескольких метрах от меня, – в роли приманки выступите вы…

– То есть как… – до меня начало доходить в какую ситуацию я вляпался.

– Элементарно. На какую приманку лучше всего заманивать льва-людоеда? Правильно – на человека.

– Вы что с ума сошли, отпустите меня немедленно!

Ялмар покачал головой. Я не удержался и попытался его пнуть… Ботинок не достал до сидящего Шмидта каких-то полметра. А он даже не пошевелился.

– Не стоит так горячиться, герр Бронн. Ваши эскапады бесполезны. Я вас не отпущу, а больше некому. На несколько десятков километров в округе нет ни одной живой души. Буры обычно сюда не заходят, Иоганн вернется только завтра к обеду…

Как ни прискорбно, но он был прав. Я оказался в полной его власти.

– Но почему?

– Такова уж ваша судьба, Танкред. По крайней мере, вы можете утешать себя тем, что благодаря вам зверь будет убит, и никто больше не пострадает. В конце концов, это даже можно рассматривать как самопожертвование… Однако Солнце уже садится. Мне пора в засаду.

Он поднялся и пошел вверх по склону к акации, где уже был оборудован небольшой помост для стрелка.

Я прислонился лицом к столбу и попытался сосредоточиться. Меня же предупреждали… Идиот. Как было можно так ошибиться?! Мозаика сложилась. Ни Эрика, ни капштадцы никакого отношения к Неверу не имели. Я сам все разболтал Катране. Она же все это и устроила. А что? Если Невер организовал кражу дневников Мильвовского, то более чем логично было приставить своего человека к самому Томашу. Для выяснения деталей. Ясно же, что грабитель точно знал, что ему было нужно в доме Ванделера. Выяснив мои планы, Катрана сначала не дала мне пересечься с географом, а потом отправила в это путешествие с убийцей… Ну, если эта… эта… ну только попадись ты мне в руки…

Я громко произнес несколько далеко не парламентских выражений, и пнул столб, к которому был прикован. Из соседнего куста шарахнулась испуганная птица.

Не пойму только с чего Шмидт затеял эту комедию с охотой на льва. Места тут дикие. Несчастный случай с одиноким путешественником событие далеко не редкое. Проще было бы столкнуть меня с обрыва, ударить камнем и выдать это за падение… Масса вариантов. И если здесь еще был шанс на полицейское расследование, то стоило отойти километров на сто в саванну, и он мог бы сделать со мной что угодно. Может он подумал, что я могу что-то заподозрить и поспешил сымпровизировать? Тогда он слишком хорошего мнения о моих умственных способностях… Нет, ну надо же было так опростоволоситься. Все же лежало на поверхности!

Катрана оказалась моей соотечественницей, и я тут же развесил уши как последний олух… Как же "свой человек", в какой-то степени родной и близкий. Все банально и просто.

Так, хватит рефлексий и трагического заламывания рук, хотя бы и мысленного. Нужно что-то придумать…

Я огляделся. Солнце еще не закатилось, но луна уже торчала в небе серебряной монетой. Шмидт свое дело знал, всю ночь я буду виден ему как на ладони, и если что, он меня просто пристрелит. Но все же лучше чем стать обедом льва. Как говорили в подобных случаях римляне? Кажется damnatio ad bestias – предание хищникам. Ну уж нет. Чтоб этот лев мной подавился…

Так. Снять наручники мне не удастся. Их конструкторы и изготовители не зря ели свой хлеб. Правда у меня был набор инструментов, приобретенный в Капштадте. Осталась небольшая мелочь. Как до них добраться?

Я посмотрел на висевшую на сучке куртку. Набор был во внутреннем кармане. Дотянуться до нее никак не получится. Слишком далеко. Вот если бы какая-нибудь ветка или палка. Увы, все их я лично отнес в сторону, чтобы не мешали… Нет, если я отсюда выберусь, я никогда больше так по идиотски не подставлюсь… А вообще, что значит "если"? Никаких "если". Я точно выберусь!

Но как все-таки достать инструменты? Можно попробовать залезть на столб. Избавиться от наручников это не позволит, но я буду, по крайней мере, свободен в своих перемещениях… Это уже плюс.

Я попытался вскарабкаться по гладкой поверхности ствола. После нескольких падений, мне удалось подняться на пару метров, но там меня ждала большая неприятность – отходивший в сторону мощный сук. Надо было его отрубить…

Я сполз вниз и снова начал думать. Если нельзя залезть на столб, надо попробовать его выдернуть. Я начал тянуть и раскачивать столб. Сколько времени на это ушло не знаю. Но в итоге я вымотался, но ничего, кроме того, что немного разболтал бревно, не добился. Слишком уж тяжелое и глубоко вкопано. Интересно, почему Шмидт никак не реагирует на мои попытки освободиться?

Я посмотрел вверх. Фигура охотника отчетливо виднелась в лунном свете. Он был молчалив и неподвижен, как ветви акации, на которой затаился. Судя по всему, он абсолютно уверен в надежности своих расчетов. Проклятый маньяк!

Я снова начал качать столб пока не выдохся окончательно. Я рыхлил ботинками землю, в которую он был вкопан, ругался на всех известных мне языках, еще раз пытался влезть на дерево… В конце концов я полностью обессилел, и затих, навалившись на столб. В горле пересохло, ободранные наручниками руки болели. Неожиданно я осознал, что уже светает. Я поднял глаза вверх. Помост на ветвях акации был пуст.

Захрустел щебень под сапогами. Ялмар Шмидт вышел из кустов и остановился на краю прогалины, задумчиво глядя на меня. Винтовка была зажата у него под мышкой.

– Не представляю почему, – произнес он, – но льва вы не привлекли. Он долго бродил кругами вокруг поляны, но так и не решился напасть, и, в конце концов, ушел… Зверь определенно весьма хитер.

– Всю ночь я хотел вас спросить, – прохрипел я, – почему вы просто меня не застрелили или не столкнули в пропасть?

– Я собирался. Но этот лев… Выдающийся трофей и я не мог упустить такой шанс. Даже не пойму где я ошибся. Он должен был напасть, он обязан был на вас напасть! Это была гениальная идея и не понимаю, что могло пойти не так.

– Может я не в его вкусе?

– Да вы шутник, герр Бронн. Однако мне нужно теперь что-то с вами делать. Я рассчитывал предъявить ваши останки как свидетельство несчастного случая на охоте, но этот паршивый лев все испортил. Не отвязывать же вас, в самом деле…

– Я бы, между прочим, не возражал.

– А ведь я уже отправил через Иоганна телеграмму о вашей безвременной кончине. Нехорошо вышло. Придется все делать самому.

– Вы все-таки планируете меня застрелить?

– Боюсь, в это сейчас никто уже не поверит. Придется инсценировать нападение льва.

Он приставил винтовку к дереву, снял рюкзак и стал что-то там искать.

– Безупречного качества достичь не удастся, но я рассчитываю на гиен и грифов… После них уже трудно будет что-то установить. Конечно, для этого придется оттащить ваш труп подальше и не находить его несколько дней. Но я не тороплюсь…

Шмидт вынул из рюкзака металлический крюк для подвески туш.

– Думаю, это подойдет. Раны не будут слишком аккуратными и отдаленно походить на реальные. Но сначала мне придется вас оглушить…

Он переложил крюк в карман, и подобрал на краю поляны здоровенный узловатый сук. Взвесил в руке и нервно облизнул тонкие губы.

– То, что надо. Боюсь, что не смогу предоставить вам, герр Бронн, право на исполнение последнего желания. Высокопарно выражаясь, сейчас вы смотрите прямо в глаза смерти…

Он был прав. Именно в этот момент я и увидел глаза смерти. Они были желто-коричневыми, цвета не очень крепкого чая.

И я испугался. Первый раз в жизни… Нет, я много чего пережил, и не буду врать, что чувство страха было мне не ведомо. Еще как ведомо… Но тут было что-то другое. Какой-то совершенно неконтролируемый, первобытный ужас, вызывающий желание с верещанием взлететь на вершину дерева и прыгая по ветвям, кидаться оттуда сучьями, и одновременно парализующий и не дающий пошевелиться. Если Дарвин прав со своей теорией, то этот чувство осталось с тех времен, когда наши далекие предки еще сидели на пальмах с ужасом глядя на бродивших вокруг саблезубых тигров… или львов.

Видимо на лице у меня все это отразилось в полной мере. Шмидт недобро улыбнулся.

– Вижу, наконец-то вы осознали вашу судьбу, герр Бронн… – он поднял сук и шагнул ко мне.

В литературе часто встречается утверждение, что лев перед нападением благородно оповещает жертву громовым рычанием, и вообще нападает так, чтобы та его видела… Ничего подобного!

Вылетевший из рук Ялмара сук покатился по траве и врезался мне в ногу. Что-то теплое брызнуло мне на грудь, а длинный хвост с кисточкой на конце чуть не задел меня по носу.

Я механически отметил, что у льва почти нет гривы, какие-то жалкие рыжие клочки и бакенбарды. Зверь подхватил безжизненно обвисшее тело Шмидта и легкой рысцой умчался с ним в заросли кустарника.

Я вспомнил вчерашние слова охотника: "всегда мечтал встретить достойного противника"… Что ж твоя мечта исполнилась.

Прошло наверно полчаса, прежде чем я снова оказался в состоянии логически рассуждать. Со Шмидтом покончено, но я по-прежнему прикован к столбу. И ключ от наручников в лучшем случае в кармане трупа, а в худшем в желудке льва… Или они не едят одежду? Да о чем я думаю! Надо выбираться, пока лев не решил перейти ко второй перемене блюд. Вроде Шмидт говорил, что Иоганн должен вернуться сегодня к обеду, можно позвать на помощь… А если он заодно с хозяином?

Я осмотрелся, и мой взгляд упал на сук, так и не ставший орудием убийства. Отлично, им вполне можно попытаться дотянуться до все еще висевшей на сучке куртки…

С третьей попытки мне это удалось. Подтащив ее поближе, я вынул из кармана набор инструментов. Нет, я не располагал навыками квалифицированного взломщика, но этого и не требовалось. Кусачки, напильник, пилка по металлу и довольно скоро обломки моих кандалов полетели в ручей.

Я забрал с собой уже не нужную Шмидту винтовку, и направился в лагерь. Там-то я и наткнулся на Иоганна.

– Баас Ялмар сказал, что вас должен съесть лев, – тот так удивился, что даже подал голос.

– Вышло так, что лев съел его… – мрачно заметил я, снимая на всякий случай с плеча винтовку.

И тут я в первый раз увидел, как бледнеют негры… Судя по всему, Иоганн достаточно хорошо понимал, что представлял собой его хозяин. И сделал из моих слов логичный вывод, что я должен быть еще страшнее, раз смог переиграть Ялмара. Бедняга потерял дар речи и попятился.

Я в двух словах пояснил, что не собираюсь его немедленно убивать и скармливать львам. Убедившись, что нормальный цвет лица у него восстановился, я перешел к более практическим действиям. Оставаться здесь смысла уже не имело. Нужно возвращаться в Донкервод. А вот что делать дальше? Ладно, разберемся… Потом.

До поселка мы добрались только много после обеда. Там было пустынно. Я сказал Иоганну, чтобы он пристроил лошадей, а сам прошел в таверну. Хлопотавшая в зале хозяйка посмотрела на меня как-то странно и что-то зашептала на ухо одному из молодых парней стоявшему у стойки. Он понимающе закивал и выбежал на улицу.

Я согласен, что выглядел после всего случившегося не самым лучшим образом, но все же…

Решив пока не проявлять излишнего любопытства, я разузнал о состоянии наших комнат и уже собрался подняться наверх, когда меня окликнули.

Оглянувшись, я увидел деревенского пастора и рядом с ним того самого парня. Значит, его посылали за священником. Но зачем?

– Вы не могли бы вы пройти со мной? – вежливо поинтересовался пастор.

– "Что еще такое?" – подумал я, но приглашению последовал.

Оказавшись на улице, я все же спросил.

– Что-то произошло?

– Слуга сообщил, что вашего друга растерзал лев.

– Да… Это так.

– Мы сочли возможным подготовить все необходимое, идемте.

Он направился в сторону церкви. Я последовал за ним.

– Мы предположили, что он не принадлежал к пастве реформатской церкви… Это так?

– "Понятия не имею" – подумал я и сделал неопределенный кивок головой.

– В любом случае, мой долг как священнослужителя заключается в том, чтобы это сделать. К сожалению, бургомистр Блакфорст на две недели уехал в город, но мы все сможем организовать. Обещаю.

Мы обошли церковь, и я понял, что священник привел меня на кладбище…

Мы остановились у пустой могильной ямы.

– Это здесь, – сказал пастор.

Я перевел взгляд на аккуратно оструганный крест, лежавший рядом с ямой, и прочел – "Здесь покоится в мире Танкред Бронн".

Я попытался сглотнуть, но в горле пересохло…

– С вами все в порядке, минхеер Ялмар?

– Ага… Да…

– Может воды?

– Нет… Да… Пожалуй…

– Танкред Бронн был вашим близким другом?

– Очень… Близким…

Мысли летели по извилинам с калейдоскопической быстротой. Итак, они приняли меня за Шмидта. А почему бы и нет. Мы приехали в поселок пару дней назад. Представились бургомистру, записались в гостиницу… Ни с кем особо не говорили. Большинство из жителей поселка понятия не имел кто из нас кто. Просто двое городских охотников приехали выследить людоеда… Потом Ялмар приказал Иоганну сказать, что один из нас был разорван львом, и назвать мое имя. Кстати, Иоганн еще и телеграмму успел в Капштадт послать о моей смерти… А теперь слуга является со вторым охотником, потрепанным, но живым. Какие выводы должны сделать местные жители? Правильно – я тот, который выжил. То есть Ялмар Шмидт.

Единственный, кто мог нас помнить по фамилиям – бургомистр Алларт Блакфорст, но он, по словам пастора, уехал на две недели. В гостинице мы вписывались сами, и вряд ли кто-то обратил внимание, кто из нас какое конкретно имя вписал… Хм-м. А ведь в этом даже есть определенное преимущество. Львы, львами, но мне необходимо догонять экспедицию Мильвовского. Для этого нужны документы от горнорудной компании. Но они выписаны на имя Ялмара. Кроме того, как-то спокойнее себя чувствуешь, когда уверен, что Невер не пошлет за тобой новых головорезов, сочтя мертвым…

С каждой минутой эта идея казалась мне все более и более разумной.

Ко мне подошел плотник.

– Минхеер пастор сказал, что вы хотели поправить надпись на кресте?

– Я?! Нет. Просто показалось… все нормально…

Останки настоящего Ялмара мы нашли на следующее утро. Опознали по перчаткам… В тот же день состоялись скромные похороны. Могу поклясться, что в высокой, почти в человеческий рост, траве покрывавшей равнину за церковью, я заметил львиный хвост. Однако пастор меня заверил, что даже самый отъявленный лев-людоед не настолько безумен, чтобы средь белого дня заходить в поселок.

Я вернулся в мой, с позволения сказать, номер и начал разбирать вещи Шмидта. Мне нужно было как-то догнать экспедицию Мильвовского. У меня были карты, снаряжение, лошади, мулы… Не было одного – проводника и опыта. Иоганн был исполнителен, но никакого представления куда идти и где искать экспедицию не имел. А время шло. Если в момент нашего прибытия в Кабве я отставал от Мильвовского на два дня, то с тех пор прошло еще пять. Мои шансы на успех стремительно падали.

Трудно сказать, что именно я надеялся найти в вещах покойника. Документы, позволявшие мне спокойно путешествовать в пограничной зоне, я обнаружил практически сразу. А дальше просто убивал время в надежде что-то придумать…

Дверь распахнулась, и на пороге возник молчаливый Иоганн.

– Что случилось?

– Белый баас приехал.

– Какой еще баас?

– Не знаю, но он спрашивал вас. И когда ему сказали, что вас съел лев, он огорчился и пошел на кладбище…

– Ну и… Что? Повтори? Кого именно он спрашивал?! Бронна или Шмидта?

– Вас, баас, – испуганно попятился Иоганн, – настоящего…

Так. Неужели Невер послал своих людей на проверку? Но как он мог что-то заподозрить? Да нет… за два дня никто бы просто не успел сюда добраться. Может он просто не доверяет Шмидту?

Я все бросил и помчался на кладбище. У свежей могилы я увидел невысокую коренастую фигуру, обвешанную походным снаряжением и с тропическим шлемом в руках. Похоже еще один охотник… Может просто услышал про льва-людоеда и решил его подстрелить? Я отбросил эту мысль как неправдоподобную… Официально на эту работу подрядили Шмидта, а всякую самодеятельность руководство горнорудной компании не поощряло.

Заслышав мои шаги коренастый человек, не оборачиваясь, произнес.

– Я ведь знал этого парня… Недолго правда. Но он произвел на меня хорошее впечатление. Как неожиданны бывают повороты судьбы…

Его голос показался мне определенно знакомым. Тут он надел шлем и обернулся…

Я видел самые разные выражения человеческого лица. То, что возникло у моего визави, было одним из самых необычных.

Некоторое время он молча смотрел на меня. Потом повернулся к могиле, прочитал надпись, и снова посмотрел на меня…

– Черт побери, Бронн… Но как?!!

– Вы, если меня не подводит память, Хеммет Синклер? Мы с Вами летели в Александрию на цеппелине, но вы сошли раньше…

– Да, но…

– Детали позже. Пока я выступаю в качестве охотника Ялмара Шмидта.

– А сам Ялмар?

– Увы, но то немногое, что нам удалось собрать, покоится в этой могиле…

Я посмотрел на его озадаченное лицо.

– Как вы относитесь к тому, чтобы продолжить беседу в более удобной обстановке?

Взяв Хеммета под локоть, я повел его в мой номер, лихорадочно обдумывая на ходу план действий. Может ли он быть человеком Невера? Да после всего случившегося я готов поверить, что куст акации посреди саванны может быть его человеком!

С другой стороны с Хемметом я впервые столкнулся задолго до визита в Аден. Невер интересовался статуэтками еще тогда? Чушь! В тот момент я и понятия не имел, куда все это вывезет. Да и почему он тогда сошел с цеппелина в Риме? Если он имел отношение ко всему этому, то наоборот должен был стремиться в Александрию. Может он связан с итальянскими властями? Бред. Уж они-то могут выяснить, место находки статуэтки, просто очень попросив грабителей рассказав, где они это взяли… Уверен, эта публика может быть весьма убедительна. Тогда как он сюда попал и зачем?

Может действительно случайно? В конце концов, Хеммет репортер и имел законный повод приехать на место событий.

Однако сейчас у меня особо нет выбора что делать. Придется хоть как-то объяснять ему в чем дело… Хотя и без лишних подробностей.

– …вот так я и стал Ялмаром Шмидтом, – я внимательно посмотрел на Хеммета, пытаясь оценить его реакцию.

– Занимательная история, из нее могла бы получиться эффектная статья.

– Давайте мы опубликуем подробности этого как-нибудь потом?

– Не обращайте внимания. Я еще не совсем отошел после встречи с вами… Сначала мне говорят, что вас сожрал лев, потом я стою на вашей могиле и тут же вижу вас живым и здоровым. Не каждый день такое случается. Так вы говорите ссора с этим, как его, Гоше, у вас случилась из-за женщины?

– Именно. Жутко ревнивый тип…

– "Интересно, он действительно не знает Невера или прикидывается?" – я старался уловить минимальные признаки неискренности на его лице, но либо он отменный актер, либо действительно не причем.

– Скормить соперника львам… да уж. Ревнивый – не то слово.

– Именно поэтому я бы не хотел пока спешить… хм, исправлять возникшее недоразумение. До личной встречи с Гоше. Надеюсь вы понимаете, что я имею в виду.

Хеммет утвердительно кивнул.

– Вы хотите, чтобы он считал вас погибшим… понимаю.

– Но собственно вас-то, что занесло в эти края? – я решил, что самое время поменять тему разговора.

– Та актриса, из цеппелина, помните? Она подбросила мне прекрасную идею – подготовить серию фоторепортажей о тропической Африке. Этим я и занялся. Тут вести о нападениях льва. Я еду в Кабве, и узнаю, что вы с Ялмаром отправились на охоту. Я оставляю экспедиционное снаряжение там и налегке мчусь сюда. Ну а дальше вы уже все знаете…

Экспедиционное снаряжение. Кажется, он говорил, что охотник и спортсмен. Поклонник дикой Африки… А что? Это идея. По крайней мере, он будет у меня под наблюдением… Или я у него? А ладно, рисковать, так рисковать. После ночи в качестве живой приманки меня уже трудно чем-то испугать.

– Значит, вы путешествуете по Африке? – вкрадчиво поинтересовался я.

– Да.

– По редакционному заданию или, так сказать, ради собственного развлечения?

– Редакция заплатит мне за фоторепортажи. Но маршрут я выбираю сам…

– А вы в курсе, что как раз недалеко от нас сейчас находится сам Том Мильвовский?

– Сам? Пан Мильвовский? Где? Это же великий географ, интервью с ним, да еще в сердце Африки! Да об этом можно только мечтать.

– Он направляется в верховья Конго. Думаю, мы вполне смогли бы его нагнать, если поторопимся. Он был в Кабве где-то с неделю тому назад.

– Это прекрасная идея… Вы сказали "мы"? Вы тоже собираетесь с ним встретиться? Я полагал, вы остаетесь добивать льва?

– Лев, скорее всего, ушел. Вряд ли он нападет в ближайшие недели, а потом мы сможем вернуться. А я бы не хотел упустить шанс встретиться с самим Мильвовским. Полагаю, вы сможете составить мне компанию?

– Но Вы же не можете оставить людей на расправу этому зверю?!

Проклятье. Он прав… Но с моими охотничьими талантами я буду выслеживать этого льва годами. И в итоге, скорее всего, займу место на Донкерводском кладбище рядом с настоящим Шмидтом…

Неприятный выбор. Или я, как порядочный человек, остаюсь и делаю вид, что охочусь на льва, или продолжаю свои поиски…

Александрийская библиотека – величайшие памятники античной мысли. Достояние всего человечества. А на другой чаше весов – шахтеры и фермеры, за которыми идет смерть с глазами цвета не очень крепкого чая… И для полноты картины – аденские бандиты, охотящиеся за сокровищами. Стать честным, но мертвым, либо богатым и известным? Старый как мир выбор… Быть мертвым львом или живым псом.

– Здесь нужен более опытный зверолов, чем я. Шмидт был исключительным охотником, но и он погиб…

– Вы можете, по крайней мере, хотя бы отогнать хищника! А не бросать все ради встречи со знаменитостью!

И снова Хеммет прав. В его глазах я выгляжу трусоватым бездельником, готовым сбежать от малейшего риска, ради возможности получить автограф известного путешественника…

– Я более чем уверен, что в ближайшее время лев не нападет…

– Вы ошибаетесь, герр Бронн. Зверь где-то рядом, и готов убивать снова.

Я повернулся к открывшейся двери. В проеме стояла Алтея Блакфорст.

– Да, я слышала, как вы представлялись отцу. Но считала, что если вы посчитали нужным поменяться местами друг с другом, это, в конце концов, ваше личное дело.

– Присаживайтесь, фрейлейн Блакфорст…

Дело запутывается. Возможно, идея выступить под чужим именем была не так уж хороша, как показалась в начале…

– Я постою. Но раз вы взяли его имя, вы должны взять и его обязательства.

Да что ж такое. Почему они все правы?

– Вы должны убить зверя, – продолжала девушка, – или признать свой обман…

В конце концов, еще неизвестно, кто из них двоих хуже – лев или Невер. Может действительно стоит вернуть себе собственное имя… Но тогда. Тогда прощай путешествие в Конго, прощай разговор с Мильвовским! Конечно, рано или поздно он оттуда вернется, я все смогу выяснить. Проблема в том, что будет как раз "поздно". Древнюю сокровищницу к этому времени разграбит банда Невера, и судьба бесценных рукописей окажется печальна. В лучшем случае их просто выбросят, в худшем пустят на растопку. Грабителей не интересуют древние свитки, их интересуют золото и драгоценности.

– Предпочту компромисс, – вздохнул я, – убить льва на обратном пути.

Конечно моих охотничьих талантов не прибавится, но до того еще дожить надо, как-нибудь выкручусь, надеюсь зверь никого не убьет за это время…

– Вы трус и лжец, – мрачно заметила Алтея.

– Это серьезные обвинения, – вмешался Хеммет, – но сдается мне, дама не так уж неправа…

Лет десять назад человек, публично и в лицо назвавший меня лжецом и трусом серьезно рисковал. Нет, речь не о девушке, конечно, но Хеммет бы гарантировано получил вызов. Интересно, он умеет фехтовать… Но времена изменились и все это в прошлом. На фронте и потом я много чего повидал и многому научился.

– Не стоит горячиться, все можно обсудить…

– Нет, – отрезала Алтея, – но раз вы сделали свой выбор, то и я выполню, то, что должна. Как Ялмар Шмидт вы скованы обязательствами, но как Танкред Бронн вы вправе идти на все четыре стороны. Раз вы выбрали второе, я сделаю за вас то, на что вы сами не решились. Скажу правду.

Она резко повернулась, и быстро зашагала вниз по лестнице.

– Я тоже был о вас куда лучшего мнения, полагаю, что наши пути больше никогда не пересекутся… – буркнул Хеммет и вышел за ней.

Передо мной как наяву возникли дороги, одну из которых мне предстояло выбрать. Деревянный крест позади крошечной африканской церковки и триумфально рукоплещущий зал докладов Королевской Академии Археологии. И я выбрал…

– Ты знаешь, как обычно охотятся на львов? – обратился я к неподвижно стоявшему у входа Иоганну.

Тот широко раскрыл глаза от удивления.

– Старый хозяин все делал сам. Я не охотник. Я не знаю. Мое дело…

Я снял со стены винтовку Ялмара.

– Вот и я тоже понятия не имею, как это делается… А ведь придется.

Я подошел к окну. Хеммет суетился у коновязи. Алтея шла по улице к зданию церкви. Сегодня на ней было светлое платье, ярко выделявшееся на золотисто-оранжевом фоне высокой травы. Легкий ветер гнал по этой траве волны…

Я на секунду замер. Нет. Только не это. Я схватил обойму и, заряжая на ходу, винтовку, с грохотом слетел по лестнице и выпрыгнул на улицу. Успел. Алтея еще не дошла до крыльца.

– Стой!!! – рявкнул я, вскидывая винтовку.

Алтея медленно развернулась. Или мне показалось, что время замедлилось? На ее лице отразилось удивление при виде направленного на нее ствола…

Я обязательно поставлю свечку за нашего армейского инструктора по стрельбе. Первые две стреляные гильзы вылетели в уличную пыль быстрее, чем Хеммет с диким воплем "Ты за это ответишь, мерзавец" успел добежать до девушки и сбить ее с ног… Они упали как раз вовремя. Львиная туша снесла аккуратную белую ограду и пролетела ровно там, где только что стояла Алтея. Лев был умен, он не стал хватать ушедшую из лап добычу, а бросился ко мне. Я передергивал затвор и стрелял, а он продолжал бежать… Неужели я ни разу в него не попал? Ну хоть раз? Я попятился и уткнулся спиной в стену постоялого двора. Затвор выплюнул очередную гильзу, но вместо следующего выстрела лишь глухо клацнул.

Лев в три прыжка преодолел площадь, потом споткнулся и тяжело упал, разбросав лапами песок. И я снова увидел глаза цвета не очень крепкого чая… Всего на мгновение. А потом они закрылись. Навсегда. Я выпустил из рук разряженную винтовку и бессильно сполз по стене на землю.

– Все пять раз попали, – лаконично сообщил один из буров, закончив осмотр зверя, – но лучше бы вы, минхеер охотник, винтовку помощнее прикупили. Метра два до вас не добежал. Чудом живы остались.

Перед моими глазами еще стоял выпрыгивающий из травы лев, наполовину закрытый от меня удивленной фигурой Алтеи. Я попал в него пять раз, а он ни на секунду не остановился и даже не зарычал…

– Тот самый? – спросила подошедшая девушка.

Я молча кивнул. Я отлично помнил неестественно короткую гриву. Именно этот зверь убил Шмидта. Тогда он фактически спас мне жизнь, а теперь я его убил… Из винтовки Шмидта. Вот как все запутанно вышло.

Я посмотрел на девушку.

– Почему вы не побежали и не попытались спрятаться, когда я навел на вас ружье? Вы же не видели льва и не знали в кого я целился? – задал я совершенно идиотский вопрос, о котором даже не думал когда открывал рот.

– Я просто знала, что в кого бы вы не целились, вы все равно не промахнетесь, герр Шмидт.

– Я рад, что вас не задел. Но вы, кажется, хотели поговорить с пастором?

– Я передумала…

– Почему?

– Вы выполнили обязательства, и мое второе обвинение потеряло смысл. И я видела ваше лицо когда вы стреляли во льва. И поняла, что с первым я тоже ошиблась…

Хеммет, хмыкая, бродил по площади, разглядывая следы. Наконец он подошел ко мне.

– Вы отменный стрелок. Ни разу не промахнулись…

– Повезло.

– Вы рисковали задеть девушку.

– Я знаю, но иначе я не мог попасть во льва. Выбирать позицию было некогда. Лев бы успел схватить Алтею… Так ей оставался хотя бы какой-то шанс выжить.

– Но все равно не скажу, что ваше прежнее решение было честным, по отношению к этим людям.

Я поднял глаза на Хеммета.

– Стреляю я, может быть, и сносно, но в саванне смогу выследить разве что паровоз. И то лишь идя по путям и глядя на дым. Я мог бы сидеть здесь еще год и подсчитывать убитых этим зверем, но я бы не застрелил его, пока тот сам бы не подставился мне под пулю…

Хеммет присел рядом.

– Так вы в курсе, где сейчас Мильвовский?

– Неужели и вы тоже передумали? Отчего?

– Понимаете ли. Если бы вы застрелили льва ПОСЛЕ, никто бы вам и слова в упрек не сказал.

– Ну, знаете, я может и не эталон героя, но чтобы…

– Я встречал самых разных людей, мистер Бронн. И многие из них, стреляли бы именно после…

– Вы мизантроп.

– Я реалист. И журналист. И вы показались мне достаточно интересным типом, чтобы рассмотреть вас поближе. Так куда мы отправляемся?

– Значит где-то в районе гор Митумба, – подвел Хеммет итог моему рассказу.

Мы сидели в традиционно пустующем зале постоялого двора. На столе была расстелена топографическая карта.

– Единственное место в тех краях, где они могут остановиться, это Казембе, столица небольшого вассального царства, и по совместительству тевтонская фактория на берегу озера Мверу. Попасть туда можно только одним путем – по реке Луапула. Это сильно упрощает нашу задачу. Мы сможем двигаться тем же маршрутом и, если повезет, догоним его еще в пути.

Хеммет вооружился циркулем и склонился над картой.

– Итак, отсюда нам разумно идти по тому самому ущелью, где вы столкнулись со львом первый раз… Немного севернее речная долина свернет на восток, в горы Мучинга. Мы двинемся по ней, пересечем водораздел, отделяющий бассейн Конго, и спустимся к болотам Бангвеулу, откуда по долине реки Луапула мы сможем добраться до порогов Мамбилима…

Я молча ужасался. Разгадка исторических тайн, поиски Александрийской библиотеки – ради этого я и ввязался в эту авантюру. Но экспедиции в Центральную Африку в мои замыслы никогда не входили. Хеммет же тем временем вымерял циркулем наш предстоящий маршрут.

– Если грубо, то пути до Бангвеулу около трехсот километров. Дальше мы будем сплавляться по реке до Мамбилима, ну а там уже рукой подать до Казембе, к тому же ниже порогов есть регулярное судоходство. Первый речной отрезок это где-то километров триста. Ну а после Мамбилима мы уже сможем плыть с комфортом на каком-нибудь армейском пароходе, там еще километров двести. В общем, весь путь составит около восьмисот километров…

– Сколько! – я подпрыгнул на стуле, – это немыслимо, мы туда за сто лет не доберемся…

– Не преувеличивайте, – усмехнулся Хеммет, откладывая циркуль, – глаза боятся, а ноги идут. Дойдем как-нибудь. Для решительного и целеустремленного человека нет ничего невозможного.

Эх, мне бы его уверенность…