Я глядел на скользившую внизу поверхность моря. Она была не настолько далеко, чтобы вызвать боязнь высоты, но воспоминания о времени, проведенном среди волн, навевала. Уверен, в следующий раз бросая в море, они снабдят меня грузом. Для надежности. Интересно, а если бы я поступил по-другому? В соответствии с "пожеланиями" Бернара? Я вспомнил наш разговор с дю Понтом в его кабинете в Марселе.

– У вас начинает входить в привычку сажать меня в тюрьму по ложным обвинениям…

– А что вы хотели? Я приезжаю в Турин и не застаю там ни профессора, ни его дочери. Квартира дочери перевернута вверх дном. Соседи припоминают, что девушка внезапно уехала с неким весьма похожим на вас типом. Моя племянница сообщает мне, что Ортенсия звонила ей и говорила что-то о похищении отца. Какие я должен сделать выводы?

– Самые разные… Или вы решили, что я столь экстравагантным способом решил помешать вам добраться до Стимфалополиса?

– Если честно, то да… Но раз уж вы заговорили о нем, то, полагаю, нам пора открыть карты.

– Не вижу препятствий к этому. Но сначала мне очень хотелось бы знать, почему Ортенсия обвинила в этом меня?

– Это была моя идея. Я был уверен, что вы сами похитили профессора, а потом разыграли спектакль перед его дочерью, чтобы и ее убрать из Турина.

– С такой фантазией вам бы детективы писать… Ортенсия то мне чем в Турине помещала?

– Вы не в курсе, что она была в той экспедиции вместе с отцом и тоже знает путь к руинам?

Если честно, то я этого действительно не знал. Но не стал подавать виду.

– Ну хорошо. Но как вы убедили ее написать заявление?

– Элементарно. Подозрения, что вы не собираетесь искать профессора, а только тянете время у нее и так были.

– Ха. Она хоть представляет себе насколько трудно найти и выкрасть человека в Марселе? Или я Шерлок Холмс, способный распутать преступление и организовать эффектную концовку за полдюжины страниц? Я торопился изо всех сил…

– По уголовной части у вас больший опыт, чем у меня, мсье Бронн, – дю Понт ехидно усмехнулся, – вам должно быть виднее.

– Ладно, вернемся к делу. Вас интересует, что было в приобретенных мной в Каире документах?

– Очень. Но мне кажется, что просто так вы об этом мне не расскажете. Что вы хотите взамен?

– Участия в экспедиции…

– Это невозможно, – дю Понт отрицательно замотал головой, – ни при каких обстоятельствах.

– Полагаю, вам придется найти такие обстоятельства, при которых это станет возможным.

– Интересно, почему вы так в этом уверены?

Я довольно кратко изложил ему суть нашей беседы с Бернаром Кальви.

– Таким образом, ваша экспедиция хоть и не положит конец налаженной ди Мартти и Кальви системе расхищения и сбыта древностей на черном рынке, но лишит их доступа к руинам Стимфалополя, которые они, насколько я понимаю, уже несколько лет как потихоньку разворовывают.

– Проклятье… – только и смог произнести дю Понт.

– И они поручили мне любыми доступными методами эту экспедицию сорвать, – закончил я.

– Но пока вы делаете ровно обратное…

– Вы думаете, я могу согласиться на то, что возможно величайшее археологическое сокровище в истории будет обращено в пыль и прах какими-то проходимцами?

– Но вы сильно рискуете.

– Не намного больше, чем врываясь во вражескую траншею на фронте. Там я успел немного привыкнуть. Однако в обмен на это, я рассчитываю, что вы позволите мне составить вам компанию.

Он поднялся из кожаного кресла и несколько раз прошел по кабинету. Нервно пригладил рукой волосы.

– Хорошо. Я возьму вас с собой. Одного. И вы будете выполнять все мои распоряжения. И не рассчитывайте на возможность получить хоть что-то из находок. Все они будут собственностью Франции.

Я кивнул. В конце концов, лучше чтобы эти свитки оказались в подвалах парижских музеев и хранилищ, чем пошли на растопку костров у местных гробокопателей…

Дю Понт выполнил обещание. И теперь я плыл в Александрию на борту яхты "Мальтийский сокол" и размышлял о том, сколько времени понадобится Кальви и ди Мартти чтобы выполнить свое обещание… Рыбы всегда голодны.

– Скучаете? – ко мне подошел профессор Пикколо.

– Вроде того. Размышляю.

– Полезное занятие. Вы помните наше прошлое плавание?

– Еще бы…

– Вы покинули корабль как раз где-то в этих местах. Ой, извините, я не хотел лишний раз напоминать…

– Ничего страшного. Это в прошлом.

– Я, в общем-то, хотел сказать о другом. В тот день я все хотел поведать вам как раз о нашей находке руин, но все время что-то мешало. А потом вы… э-э-э… исчезли.

– О руинах?

– Именно. Мы нашли их практически случайно, заехав в пустыню и потеряв ориентиры. Мильвовский хотел осмотреть выходы горных пород, а я увязался за ним в надежде отыскать нескольких ящериц для моей коллекции. Мы практически заблудились, когда наткнулись на остатки этого оазиса. По словам Мильвовского на больших глубинах там находятся огромные запасы пресной воды, питавшие многочисленные источники. Но затем, в силу каких-то геологических процессов, направление течения подземных рек переменилось и колодцы, питавшие селение, иссохли.

– Да, припоминаю, при нашей встречи он что-то об этом говорил.

– Так вот. Подобных высохших оазисов там должно быть много. Я нашел неподалеку следы древнего водоема и скелеты крокодилов, живших там несколько столетий назад. И я практически уверен, что где-то в глубине пустыни еще сохранились не пересохшие родники. Вода не ушла совсем, она лишь сместила свое течение, высушив одни места и оросив новые!

Глаза профессора пылали энтузиазмом.

– Эти оазисы могут быть не меньшим открытием для науки, нежели ваши рукописи! Они отрезаны от долины Нила десятки тысяч лет, самое меньшее, со времен последнего оледенения. И я уверен, что там могли сохраниться самые редкие и неожиданные образчики фауны и флоры. Осколки древней Африки!

– Вполне возможно, – флегматично согласился я.

Куда больше осколков древней Африки меня сейчас волновала перспектива сохранения собственной шкуры в условиях, когда на меня объявили охоту бандиты Невера, Бернара и ди Мартти одновременно. Я ощущал себя лисой на облаве. Профессор же тем временем увлеченно продолжал:

– Жаль, что уважаемый коллега Жиль не планирует дальней разведки в окрестностях. Ах, если бы у меня только был самолет… Как жаль, что наш знакомый летчик, Антуан, помните, мы еще разговаривали с ним на пароходе, до сих пор не восстановился после катастрофы. Врачи категорически запрещают ему летать…

Я поднял взгляд от лазурной глади моря, и посмотрел на профессора.

– Может, мы и сможем найти пилота. И даже самолет. Хотя не уверен, что мсье дю Понт это одобрит.

– Это было бы превосходно! Я очень надеюсь на вашу помощь.

– Я подумаю, что можно будет сделать.

"Мальтийский сокол" вошел в гавань Александрии пару дней спустя. Пока лоцман проводил яхту к пирсу, дю Понт пригласил меня в каюту.

– Вы хотели меня видеть? – я снял шляпу и повесил ее на рожок стоявшей у входа деревянной вешалки.

– Мы прибываем в Египет. Я не сомневаюсь, что у вас здесь достаточно широкие связи, и в силу этого настоятельно рекомендую вам не сходить на берег.

– Вы хотите сказать, что я под арестом?

– Если вам так нравится, зовите это арестом. Я бы предпочел термин "добровольное ограничение свободы".

– А если я не проявлю "доброй воли"?

– Понимаете ли, мсье Бронн, мне бы очень не хотелось, чтобы вы начали вести собственную игру. Или вздумали перейти на сторону ди Мартти.

– Вы столь низкого мнения обо мне?

– Наоборот. Я уверен, что вы не оставили надежды приобрести находки в собственное распоряжение. И можете ради этого пойти на самые изощренные комбинации. Поэтому я приложу любые усилия, чтобы этого избежать.

Выражение его лица стало жестким. За переборками зазвенела якорная цепь. Мы причалили.

– Я могу заверить, что не стану иметь дел с ди Мартти и Бернаром. Это дело принципа, – сухо ответил я, – но никаких гарантий на будущее, что не воспользуюсь той или иной представившейся мне возможностью, давать не стану.

– Я это предполагал, – вздохнул дю Понт, – поэтому в ближайшее время к нашей экспедиции присоединятся несколько человек. В их обязанности будет входить обеспечение безопасности моего предприятия. В том числе и надзор за вами. Надеюсь, вы не в обиде? Я вас предупреждал, что вам придется выполнять мои распоряжения…

Я промолчал.

Позади раздался легкий скрип открываемой двери.

– А вот и наши новые коллеги, – указал Жиль на кого-то за моей спиной.

– Мои спутники прибудут на борт в самое ближайшее время мсье… – раздался подозрительно знакомый голос.

Я обернулся.

Голос резко смолк, словно подавившись. Карий и зеленый глаза широко раскрылись, но лицо их обладательницы сохранило прежнее деловое выражение. Я испытал чувство дежа-вю, за последний месяц столкновение с людьми, считавшими меня мертвым, начало входить в число обыденных вещей.

– … дю Понт, – голос справился с возникшим в горле комом и завершил фразу.

– Если не ошибаюсь, мадемуазель Штильрайм? – произнес я, вежливо поднимаясь с дивана, все-таки сидеть, когда дама стоит, было не слишком прилично.

– Вы ошиблись, мсье Бронн, мое имя Эльза Кралле.

– Конечно же. Я все перепутал. У меня такая отвратительная память на имена… – я галантно поклонился.

Дю Понт насупился.

– Вы знакомы?

– Нет, просто как-то встречались, – беззаботно улыбнулся я Жилю.

– На каком-то приеме, – дополнила меня Катрана… или Эльза…

– Что ж, тогда не буду тратить время на церемонии, – сухо отрезал Жиль, – мадемуазель Кралле представляет здесь новую часть нашей экспедиции, и располагает исключительными полномочиями до прибытия остальных. Вы, Танкред, будете выполнять ее указания, как если бы они исходили от меня. Вы все поняли?

Я кивнул и, надев шляпу, вышел на палубу.

Мой новый босс догнала меня через пару минут.

– Можно вас на минуту, мсье Бронн?

– Всегда к вашим услугам, мадемуазель… – я сделал вопросительную паузу.

– Сейчас Кралле, Эльза Кралле.

– Как вам будет угодно.

– Не буду скрывать, я крайне удивлена, застав вас здесь. У меня были совершенно иные сведения о вашей судьбе. Что случилось с Ялмаром?

– Он умер.

Впервые за все время нашего разговора ей немного отказало самообладание. Она вздрогнула и на шаг отступила от меня. Мне показалось, что в ее глазах промелькнул страх.

– Как вам удало… как это случилось?

– Ему не повезло.

С ним должен был быть человек… негр…

– Ему тоже не повезло.

– Он тоже… умер? – тихо спросила она.

Я кивнул.

– Я вас сильно недооценила, мсье Бронн, – заметила она после небольшой паузы, – вы не производили впечатления человека, способного на подобное.

– Впечатление может быть обманчиво…

Я решил не уточнять, что в случае с Ялмаром меня спасло стечение обстоятельств, а Иоганн погиб вообще случайно. В конце концов, репутация матерого бандита мне сейчас будет весьма кстати.

– Гаэтан будет удивлен, – продолжила девушка, – впрочем, скажу честно, много за вашу жизнь я все равно не дам.

– Посмотрим, – решительно заявил я.

Впрочем, на самом деле никакой решительности у меня не было.

Она посмотрела на меня с сомнением. Я уже хотел что-то ей ответить, но тут увидел поднимавшихся по сходням людей, и понял, что теперь я и сам не дам за собственную жизнь и ломаного гроша.

Высокую и худую фигуру Гаэтана Марии Никола Невера я узнал сразу, узнал и еще нескольких аденских знакомых. Так вот кого дю Понт привлек в качестве охраны экспедиции… В этом было разумное зерно. Но для меня это было крайне неудачное развитие ситуации. Я уже дважды ускользал из рук Невера. Третий раз мог оказаться для меня роковым.

Я оторвался от перил и нырнул в дверь надстройки раньше, чем они успели меня заметить. По крайней мере, я на это очень надеялся.

Так что делать? Как что? Бежать! Нет, я понимаю, что герой должен встречать опасность лицом к лицу. Но в данном случае это было бы, как говорили в таких случаях мои коллеги и товарищи бурных марсельских времен – "с финкой на паровоз". Краску у паровоза финкой я, может, и поцарапаю, но на выживание рассчитывать не стоит.

Я вбежал в свою каюту, не особо раздумывая схватил чемодан, швырнул в него, первое, что подвернулось под руку. Вынул из-под подушки любезно одолженный сицилийцем Розарио в Турине револьвер. Теперь надо быстро и по-английски, не прощаясь, покинуть яхту.

Я вышел из каюты и наткнулся на одного из новоприбывших. Видимо того или уже проинструктировали или у него просто была привычка стрелять в незнакомых. Он выдернул из кармана "Парабеллум". Осечка. Пока громила лязгал рычагами затвора, я отскочил за угол и поднял свое оружие. Как только тот высунулся из-за угла, я аккуратно сшиб выстрелом у него с головы соломенное канотье – отягощать свое положение лишними трупами я пока не собирался. Бандит пригнулся и отскочил обратно под прикрытие стены.

Я побежал на верхнюю палубу. Прыгать в иллюминатор я счел излишним. Не потому, что мне не хотелось искупаться в мутной портовой воде, а по причине того, что плывущий человек слишком выгодная мишень.

На верхней палубе стояли дю Понт, Невер, Катрана/Эльза и еще несколько человек. Я рванулся к сходням, постаравшись задействовать все мои спринтерские возможности.

– Держите его! – заорал дю Понт, – не дайте ему уйти!

Невер шагнул за спины стоявших перед ним, одновременно потянувшись к внутреннему карману сюртука.

Я развернулся, на секунду задержался и прострелил две дырки в переборке позади них. Невер стоял в толпе, и попасть в него, не задев других, было сложно, мои претензии к дю Понту были не настолько велики, а в женщин и случайных прохожих я избегаю стрелять принципиально…

Катрана вздрогнула, но осталась на месте, дю Понт отшагнул, споткнулся и упал на палубу, Невер пригнулся, укрывшись за опешившими моряками.

Я спрыгнул с мостика и побежал по сходням.

Сзади доносились крики.

– Держите его! Хватайте!!

Выскочив на пирс, я чуть не налетел на группу местных полицейских в фесках. Прежде чем они сообразили в чем дело, я проскочил между ними и помчался к ближайшим зданиям. Если я добегу до них раньше, чем Невер и его парни успеют начать стрельбу, то мои шансы можно будет считать уже неплохими.

Тут до полицейских дошло, и они, загалдев, бросились за мной.

Пришлось стрелять.

Два выстрела поверх фесок внушили полиции мысль, что в данном случае не стоит бежать слишком быстро, они залегли за тюками и ящиками и открыли беспорядочную пальбу. Моя искренняя благодарность тому, кто экономил на их обучении. Я смог покинуть пристань без единой царапины и устремился в лабиринт проходов между складами и остальными портовыми сооружениями.

Мое положение оказалось довольно сложным. Я начал стрелять первым и теперь доказать, что это самооборона, было уже затруднительно. Если бы не осечка у того бандита… Впрочем, если бы не та осечка, я бы сейчас ничего не рассказывал.

Я мчался среди всех этих проулков и отчетливо понимал, что дыхание у меня заканчивается. Возможно, стоило уделять больше внимания регулярным занятиям спортом. Я остановился и попытался прислушаться. Топот армейских ботинок был слышен вполне отчетливо. Точных данных о моем положении у полицейских не было, но направление они смогли определить верно.

Я выдохнул, и трусцой побежал дальше. На полноценный бег сил у меня уже не оставалось.

Площадь, навесы, торговцы… Куда дальше? Наобум побежал направо. Какой-то араб схватил меня за полу, бормоча что-то о несравненном качестве своего товара…

С той стороны площади донеслись крики. Я обернулся. Там мелькали красные фески полицейских. Щелкнул выстрел. Я увидел того самого парня с парабеллумом. Кого только Невер себе набрал? Сначала осечка, теперь вообще промазал… Я выстрелил в ответ. Громила выронил оружие и схватился за руку выше локтя. А ведь я целился в плечо.

Ошалевший торговец выпустил мою полу и с дикими криками шарахнулся в сторону. В мгновение ока на площади началось форменное столпотворение. Расталкивая прохожих, я побежал в какой-то переулок. Проклятье, как же душно. Если они начали в меня стрелять, значит, не хотят, чтобы я попал в руки полиции живьем. Мало ли что я там расскажу… Может сдаться? Нет. Пристрелят "при задержании".

Я остановился, привалившись к стене. Воздуха не хватало. Даже голова начала кружиться. Нет, определенно надо было по утрам заниматься гимнастикой. Я совершенно не в форме. Что за ерунда? Откуда эта кровь?

Я опустил глаза. Левый борт белого пиджака пошел ярко-алыми пятнами, медленно переходившими на брюки. Я был несправедлив к Неверу и его громиле. Похоже, тот все-таки не промахнулся… Да о чем я думаю! Я же ранен! Ранен!

В проходе возникла фигура в европейском костюме. Я не стал разбираться человек ли это Невера или случайный прохожий. В конце концов, нечего тут шляться во время перестрелки. Выстрелив в его направлении, я свернул за угол и поплелся дальше. Если я не ошибаюсь, у меня еще один патрон в барабане. А запасных сицилиец мне не оставил.

Дорогу перегородила телега. На козлах сидел человек в расшитом крестами черном капюшоне коптского священника. Я замахал на него револьвером, чтобы тот убирал с дороги свою колымагу. Откуда-то выскочила пара дюжих монахов. Они подхватили меня под руки, и моментально загрузили в повозку. Я вяло попытался сопротивляться, но револьвер вылетел из руки и с лязгом покатился по мостовой. Кажется, он даже последний раз выстрелил… Один из монахов забросил в телегу мой чемодан, который я каким-то чудом ухитрился не выпустить из рук до самого последнего момента, и задернул служившую пологом мешковину. Я рванулся, но тут силы меня оставили окончательно, я просто свалился на дно и затих. Потом стало темно.