Один из кабинетов второго этажа занимал сектор «Единого партбилета» под управлением Аршака Залиняна. Освоить в полной мере заложенный в наименовании смысл я так и не сумел. Нет, впрочем, уверенности в том, что с этим справитесь и вы.

Аршак Залинян был во всех отношениях выдержанным человеком и слыл большим докой в так называемом «партийном строительстве».

Конечно, было у товарища Залиняна много и других достоинств, но как любил повторять Степан Закарян: «Так, как знает партстроительство Залинян, никто в Армении партстроительства так не знает». При этом Степа понижал свой голосовой тембр до интимных полутонов, закатывал глаза и драматургически точно разводил руками. Попробуй не согласиться…

Звездный час сектора «Единого партбилета» пробил в год, когда в стране начался обмен партийных билетов, в связи с чем отделу организационно-партийной работы потребовалось энное количество молодых, исполнительных и грамотных людей. С хорошим почерком. И чтоб еще проверенных. Вы таких знаете?

Идя навстречу пожеланиям начальства, я предложил на это дело временно не работающую жену своего друга. Неплохая зарплата, плюс магазин, плюс спецталоны, ну и все такое прочее. Получил добро заведующего отделом и привел Луизу Коломниец к товарищу Залиняну, признавшего новую сотрудницу большой околопартийной находкой.

Прошла неделя, другая. Коллега из единого партбилета заметно сник, встречаясь, здоровался впопыхах и смотрел куда-то мимо.

– Чего так? – спрашиваю. – Ужель с обменом непорядок?

– Нет-нет, – категорически отмел версию Залинян.

Так продолжалось еще какое-то время и вот однажды подходит он ко мне, берет под локоток и с большевистской прямотой сообщает о причине душевного дискомфорта. Дело оказалось в шляпе. Но еще и в брюках.

– Скажи Луизе Сергеевне, пусть больше так не делает, у нас так делать нельзя, – мягко объяснил Залинян.

Особенность возложенной на меня миссии складывалась из двух составляющих. Во-первых. Луиза Сергеевна, зная в моде толк, одевалась с той мерой изысканности, которая предполагает отличное знание предмета и соответствующий вкус, и мужское ли это дело – барахтаться в тонкой материи. Второе. Луизе Сергеевне следовало, все-таки, объяснить, каким образом высокая мода пробивает в едином партбилете брешь и надо ли это стране? Взвесив и первое, и второе, я пошел другим путем.

– Знаешь что, плюнь на все и одевайся по-человечески, – с прямотой, не уступающей прямоте товарища Залиняна, сказал я Луизе.

– По-человечески – это как? – спросила Луиза.

– Вот так, например, – показал я на оказавшуюся рядом партийную даму.

– Ну нет… Так у меня не получится. Остальное – в мое отсутствие.

На этом карьера супруги моего друга и завершилась.

А что до обмена партийных билетов, то, как отмечалось в принятом по случаю постановлении Политбюро ЦК КПСС, прошел он в обстановке невиданного морально-политического подъема всего советского народа, завершился строго в установленные сроки, и способствовал дальнейшему единению блока коммунистов и беспартийных.

Каким образом способствовал – не объяснялось.