Что случилось на заседании Большого фашистского совета

Восстанию в варшавском гетто в немалой степени помогло то обстоятельство, что одна из итальянских дивизий, находившихся на Восточном фронте, — тайно, за большие деньги — продала значительное количество оружия подпольной организации сопротивления гетто. По рассказам лиц, участвовавших в покупке оружия, все проходило быстро и гладко. Ведь настроение итальянских частей, находившихся на Восточном фронте — включая и военных руководителей, — было таким, что охотнее всего, побросав все оружие, они бы отправились домой. Это настроение было характерным в то время не только для итальянских войск, находившихся на Восточном фронте, но и для всей итальянской армии. А настроение в армии в конечном счете было только отражением общей атмосферы, царившей в стране. У основного союзника Гитлера, в фашистской Италии, назревает политический кризис.

Высадка союзных войск в Сицилии обостряет противоречия в итальянских правящих кругах. Отец итальянского фашизма Бенито Муссолини, глава итальянского правительства и вождь фашистской партии, появляется 24 июля 1943 г. на заседании руководящего органа партии Большого фашистского совета в сумрачном настроении. Уже несколько месяцев в кругу руководящих деятелей слышатся озабоченные, недовольные голоса.

Большой фашистский совет не заседал уже давно, в последний раз он собирался 6 сентября 1939 года В начале 1943 года с разных сторон неоднократно просили о созыве совета, но Муссолини каждый раз отклонял это предложение. Наконец он собрал Большой фашистский совет только для того, чтобы посмотреть в лицо оппозиции и своим личным авторитетом заставить критиков замолчать.

Он долго знакомит членов совета с общей обстановкой, состоянием сельскохозяйственного и промышленного производства страны, с потребностями военной промышленности и с имеющимися в ее распоряжении запасами сырья, с потерями от налетов англоамериканской авиации. В зале гробовая тишина, все внимательно слушают, но чувствуется какая-то непривычная напряженность. Примерно через четверть часа Муссолини переходит к ознакомлению членов совета с обстановкой на фронтах и рассказывает о наступлении англо-американских войск в Сицилии. Он заявляет, что ожидал от итальянских частей более энергичного сопротивления.

Тогда неожиданно из конца зала раздается сердитый голос старого маршала Де Боно: «Я не позволю тебе так говорить об итальянском солдате! У тебя нет права оскорблять вооруженные силы». Муссолини поднимает глаза от бумаг и бросает на Де Боно сверлящий убийственный взгляд. Маршал бледнеет, неожиданно хватается за кобуру и выхватывает пистолет. В зале никто даже не шелохнулся. Наконец Муссолини прерывает молчание: «Ты последний, кто может защищать итальянского солдата в этом зале!» — говорит он резким тоном, затем несколькими отрывочными фразами читает нотацию Де Боно, рассказывая, как во время «марша на Рим», в момент взятия власти фашистами, маршал как командующий королевскими войсками без колебаний предал короля и присоединился к фашизму. Наконец, он выговаривает Де Боно, как плохо руководил тот итальянскими войсками на первом этапе абиссинской кампании. Оба несколько минут смотрят в упор друг на друга, наконец Де Боно опускает голову и кладет пистолет в кобуру.

После этого небольшого инцидента страсти, кажется, улеглись, и Муссолини отчитывается о тех переговорах, которые он провел 20 июля с Гитлером в городе Фельтре провинции Венеция. Он рассказывает, что на встрече, которая, учитывая угрожающее положение в Сицилии, состоялась по его просьбе, он просил у Гитлера энергичной военной поддержки, в первую очередь оружием в большом количестве, поскольку он считал, что в Италии достаточно солдат для его использования, только оснащение итальянских частей слабее, чем у наступающих англоамериканцев. Вместо этого Гитлер предложил послать немецкие части, обладающие соответствующей боевой силой, а он, Муссолини, и его военные советники этого предложения принимать не хотели.

Наконец он приходит к выводу о том, что нужно увеличить военные усилия страны и все силы авиации объединить, чтобы отбить англо-американское вторжение. В этот момент новый инцидент нарушает ход совещания. «Я уже в 1935 году предвидел, что Муссолини приведет нас к гибели!» — кричит в сторону дуче граф де Векки, которого после латеранского договора Муссолини назначил первым послом страны в Ватикане. Дуче меряет подающего реплику холодным ироническим взглядом, кладет руку на набитый портфель и отвечает: «Если ты желаешь, мы можем поговорить и о твоем деле. Я принес с собой различные документы не только относительно тебя, но и относительно других так называемых «моих сторонников».

Долгая, глубокая тишина следует за этими словами. Все взгляды приковываются к портфелю дуче, и на мгновение каждый задумывается над тем, а что, действительно, он может там придерживать наготове против него? Но даже эта открытая угроза и неприкрытая попытка запугать не может сдержать надвигающуюся бурю.

Первым поднимается для выступления граф Дино Гранди. Он заявляет, что вносит проект резолюции, который подписан 18 членами Большого фашистского совета и в котором — учитывая состояние кризиса — они хотят вновь урегулировать распределение компетенции и ответственности. Муссолини сразу понимает, что на него готовится заранее организованное фронтальное наступление. Он поднимается с места и, протянув руку к графу, резким тоном спрашивает: «Ты по какому праву хочешь здесь зачитывать декларацию?» Гранди на мгновение берет оторопь, он бледнеет, но быстро берет себя в руки: «Все, что здесь происходит, происходит по воле нации!» — говорит он дрожащим голосом.

После этой небольшой интермедии Дино Гранди приступает к чтению проекта «Большой фашистский совет считает необходимым, чтобы безотлагательно вновь функционировали все организации государства, и вместе с тем нужно признать ответственность короны и парламента, определенную конституцией, — зачитывает он приподнятым тоном — Поэтому Большой совет просит главу правительства Муссолини в интересах страны передать фактическое главное командование вооруженными силами королю, вместе с тем вложить в руки монарха право окончательного решения всех критических вопросов». (Во время «марша на Рим», в момент взятия власти фашистами, король — чтобы сохранить трон — был вынужден заключить соглашение с Муссолини. С этого момента его власть стала призрачной, он стал настоящей марионеткой в руках Муссолини. Эта роль короля была на руку Муссолини, ведь она внешне заменяла ему видимость «конституционности». А королевский дом не только «примирился» со своим унизительным положением, но и открыто называл фашистскую диктатуру «опорой трона».)

Муссолини теперь уже ясно видит, в какое опасное положение он попал, и, повернувшись к Гранди, он довольно громко говорит: «Ты по крайней мере двадцать раз был у меня, чтобы вымолить титул графа, и теперь ты меня все-таки предаешь?!» Гранди резко отвечает, другие тоже вмешиваются в спор, начинается шумная ссора. Когда, наконец, буря несколько утихает, Гранди зачитывает подписи под проектом резолюции.

Слово берет зять Муссолини, муж его дочери Эдды, министр иностранных дел граф Чиано, который тоже находится среди тех, кто подписал проект. Он мотивирует, почему он присоединился, несмотря на близкие родственные связи, к движению против Муссолини. В это время дуче громко говорит: «Он меня предал уже тогда, когда впервые вступил в мой дом».

Наиболее резкая оппозиционная группа, группа маршала Бадольо, не выступает ни с каким проектом резолюции или предложением. Для осведомленных это непременно должно броситься в глаза, но Муссолини этого как-то даже не замечает. А ведь маршал Бадольо всегда был известен своими решительными оппозиционными взглядами, и как только война повертывается в неблагоприятную для Италии сторону, вокруг него формируется все более значительная антифашистская группа.

Несколько часов идет заседание совета. На Муссолини со всех сторон обрушиваются всевозможные обвинения. В этот момент в зал входит один из секретарей Большого фашистского совета и сообщает, что президент Конфедерации промышленников просит к телефону по чрезвычайно важному и срочному делу одного из членов Большого совета, близкого к Муссолини — Балеллу. Балелла поднимается и спешит к телефону.

Через несколько минут Балелла возвращается, и из его выступления становится ясно, что итальянский крупный капитал также готов отказаться от Муссолини и согласился с планами «мятежников».

С шести часов вечера до половины четвертого утра продолжается заседание Большого фашистского совета. Муссолини в конце концов просит провести голосование. Большинством голосов принимается проект резолюции Дино Гранди.

 

Как Муссолини потерпел неудачу

Маршал Бадольо уже на рассвете осведомлен о чрезвычайных событиях на Большом фашистском совете. Он спешит во дворец короля, в «Вилла Савойя». Виктор-Эммануил III, которого подняли с постели, принимает его в пижаме и домашней куртке. Он заслушивает доклад Бадольо о событиях, происшедших на заседании Большого фашистского совета, о том, как забаллотировали Муссолини и приняли проект резолюции графа Дино Гранди.

Услышанное не застает короля врасплох. В последнее время политики, недовольные руководством дуче, уже много раз вносили монарху предложения о способах устранения Муссолини и просили ликвидировать фашистскую систему. Сам маршал Бадольо тоже делал подобные предложения. Более того, несколько месяцев назад он представил монарху подробно разработанный план государственного переворота с целью устранения Муссолини. Король часто принимал на конфиденциальной аудиенции графа Гранди и Фе-Дерзони, членов Большого фашистского совета, которые побуждали монарха энергично вмешаться в ход событий и снова взять фактическое руководство страной. Из осторожности король каждый раз отвечал, что сначала нужно созвать Большой фашистский совет, а поскольку Муссолини останется на заседании совета в меньшинстве, у короля будет конституционное право вмешаться и удалить Муссолини с поста главы правительства. Этой тактикой король добился того, что сначала сами недовольные лишили диктатора основы его власти, которая казалась незыблемой, в то время как он с Бадольо планировал дальнейшие мероприятия. Следовательно, утренний доклад Бадольо заканчивается тем, что король дает ему полномочия: немедленно предпринять шаги по осуществлению давно подготовленного государственного переворота.

Позже Муссолини сообщают по телефону, что король желает с ним говорить. Муссолини отвечает, что он сам тоже собирался просить аудиенцию, но только на другой день, то есть утром в понедельник, поскольку сегодня он должен уладить целую груду важных и актуальных государственных дел.

Муссолини, по-видимому, хочет выиграть время, а у короля, как видно, другие планы, и едва проходит час, как Муссолини снова вызывают к телефону. От имени короля настойчиво просят безотлагательно приехать в «Вилла Савойя», принимая во внимание события на Большом фашистском совете. Муссолини снова увиливает от аудиенции. Вскоре после этого звонят по телефону в третий раз и на этот раз взывают к Муссолини, чтобы он сейчас же, немедленно, безотлагательно поспешил к королю, потому что Виктор-Эммануил уже говорил с некоторыми членами Большого фашистского совета…

Этот аргумент подействовал. Ведь в этот момент, думал дуче, ничего не может быть для него важнее, чем уравновесить у короля влияние своих новоиспеченных врагов. Итак, в. сопровождении секретаря он отправляется в «Вилла Савойя».

Аудиенция в кабинете короля начинается с подробных предложений Муссолини. Король с большим вниманием слушает доклад, кажется, что отчет Муссолини его сильно интересует. Дуче долго занимается акцией оппозиции в Большом фашистском совете, результатами утреннего голосования и старается очернить, представить своих врагов изменниками родины. Король в определенных местах останавливает его, просит подробных объяснений и делает несколько замечаний. Муссолини уже снова чувствует себя в своей тарелке и начинает излагать свои планы на будущее. Тогда король вмешивается и абсолютно равнодушным тоном, как будто речь идет о каком-то побочном административном деле, говорит:

— Поскольку Большой фашистский совет выразил вам недоверие и поручил будущее нации короне, нам нет смысла говорить о планах относительно будущего. Положение в настоящем не позволяет вам разрабатывать планы на будущее…

Тогда Муссолини начинает понимать, что, собственно говоря, происходит вокруг него. Он бледнеет, но быстро берет себя в руки, выпрямляется и повышенным тоном просит объяснения у короля. Виктор-Эммануил, привстав из-за письменного стола, говорит следующее:

— Должен вам сказать, что я уже назначил вашего преемника, нового главу правительства, который уже принял дела. Новый глава правительства — маршал Бадольо. Будьте любезны предоставить себя в его распоряжение.

В это время неожиданно входит наследник престола принц Умберто. Король, по-видимому, радуется его приходу и, указав на него, произносит:

— Вот и наследник может подтвердить все, что я говорил.

Тогда наследник кладет перед королем бумагу, который, посмотрев на документ, говорит дуче:

— Вас Большой фашистский совет призвал уйти в отставку. В соответствии с этим я отстраняю вас от должности.

— Я не ухожу в отставку! Это предательство! — кричит Муссолини, выйдя из себя.

В ответ на это король подобным же взволнованным голосом отвечает:

— Еще раз заявляю, что я отстраняю вас от должности!

— Ваше величество! — кричит на это дуче, теперь уже совершенно возмущенный. — Я достаточно силен, чтобы защитить себя от короны, более того, в случае необходимости и от армии!

Сдержанно кивнув после этого головой, он повертывается на каблуках и, стуча сапогами, идет к двери.

 

Муссолини арестовывают…

За те два часа, которые Муссолини проводит в кабинете короля, вне стен дворца развертываются решающие события. Маршал Бадольо действует чрезвычайно быстро и энергично, чтобы обеспечить успех давно запланированного и подготовленного государственного переворота и предупредить возникновение угрозы гражданской войны.

Поддельным приказом он парализует верную Муссолини фашистскую милицию, таким образом он лишает фашистскую систему последней опоры. В решающие часы фашистская милиция нигде не появляется на арене борьбы. Части итальянских вооруженных сил, выступившие по приказу короля и маршала Бадольо, без сопротивления занимают важнейшие ключевые позиции. Страна уже в ранние утренние часы фактически находится на осадном положении.

Во время двухчасовой аудиенции Муссолини у короля арестовывают очень многих фашистских руководителей. Правда, местами оказывается сопротивление, но там сразу начинают трещать армейские пулеметы. В отдельных городах, более того, даже в нескольких пригородных кварталах Рима дело доходит до уличных боев. Однако Муссолини даже и не знает обо всем этом, в «Вилла Савойя» он полностью отрезан от внешнего мира.

Когда, узнав о намерении короля, «бросив перчатку» после взволнованного обмена репликами, Муссолини покидает кабинет короля, в пылу раздражения он даже не замечает, что в приемной его не ожидает секретарь. Пройдя приемную, он поспешными шагами идет вниз по лестнице. Оглядывается, но не видит своего автомобиля у входа во дворец.

— Мою машину! — кричит Муссолини, стоя внизу лестницы, одному из привратников.

В этот момент сзади него открывается дворцовая дверь, и его настигают те восемь высших офицеров, которые ходили за ним по пятам уже в приемной у короля. Один полковник подходит к нему и говорит:

— Ваше высокопревосходительство (уже не дуче!), я получил приказ взять вас под свою защиту. Прошу вас следовать за мной.

С этими словами полковник показывает на белый санитарный автомобиль, который в этот момент подкатывает к воротам королевского дворца. Муссолини колючим взглядом осматривает полковника и резким тоном отвечает:

— У меня нет никакой необходимости в вашей защите! Уйдите с дороги!

На это полковник вежливо, но весьма настойчиво сообщает, что он получил самый строгий приказ и его он выполнит при всех обстоятельствах! Муссолини безмолвно смотрит на него с беспомощным гневом и наконец хрипло произносит:

— Я подчиняюсь только насилию! Полковник кладет свою руку на руку Муссолини, другие высшие офицеры тоже подходят ближе и слева и справа хватают его за руки. Муссолини, бледный как мел, кричит:

— Позорное, подлое предательство!

После этого Муссолини вталкивают в санитарный автомобиль. Офицеры тоже садятся рядом с ним, и один из них приказывает ему лечь на носилки. У изголовья носилок сидит военный врач, и как только Муссолини укладывают на носилках, хватает его за руку, завертывает рукав и делает укол в руку. Вчерашний полновластный хозяин и диктатор Италии медленно затихает и погружается в глубокий сон. А санитарный автомобиль с пленником проезжает мимо «Вилла Савойя»…

Итак, государственный переворот удался. Римское радио уже вечером может сообщить на весь мир, что Муссолини ушел в отставку с поста премьер-министра и под руководством маршала Бадольо образовалось новое правительство, которое в этот момент уже держит в руках все ключевые позиции в стране, важные с точки зрения военной и общественной безопасности, но самое главное, оно держит в руках Муссолини, создателя и руководителя итальянского фашизма…

Белый санитарный автомобиль мчится через город и останавливается в одном дальнем пригороде, во дворе казармы одного итальянского горно-артиллерийского полка.

Спящего Муссолини вносят на носилках на первый этаж казармы. В конце коридора находится полковая гауптвахта, в которой обычно отбывают наказание артиллеристы за мелкие дисциплинарные проступки. Ее мебель состоит из деревянного топчана, на окне — железная решетка. Муссолини перекладывают на этот топчан, затем офицеры уходят. А перед дверью гауптвахты ставят караул (впрочем, перед гауптвахтой всегда стоит часовой, если в камере содержится арестованный). Из офицеров, доставивших Муссолини в казарму, двое посещают командира горно-артиллерийского полка, чтобы договориться с ним о дальнейшем, а остальные садятся снова в санитарный автомобиль и уезжают.

Укол морфия, который получил Муссолини на носилках санитарного автомобиля, действует до позднего вечера. Когда, придя в себя от глубокого одуряющего сна, он просыпается, то даже не знает, где он и что с ним случилось. Муссолини постепенно берет себя в руки и уже понимает, что он пленник. Простой, обыкновенный пленник.

Он с трудом приподнимается, подходит к двери гауптвахты, в которой есть маленькое окошечко со смотровым отверстием. Стучит в дверь, однако снаружи не доносится ни звука. Тогда он несколько раз ударяет в дверь ногой.

— Эй, веди себя тихо! — энергично кричит на это стоящий снаружи часовой.

— Ты кто? — спрашивает Муссолини.

— Часовой, — звучит снаружи.

— Где я? — спрашивает далее пленник.

— А где ты можешь быть? В одиночке… Часовой думает, что на гауптвахте какой-нибудь его товарищ-артиллерист, которого заперли за пьянство и только сейчас он с трудом приходит в себя от пьяного сна.

— Открой дверь! — начинает снова пленник.

— Что я, дурак? — бормочет солдат, но Муссолини в это время снова барабанит кулаком в дверь.

— Я приказываю тебе открыть дверь, — кричит он раздраженно. — Ты, кажется, не знаешь, с кем имеешь дело! Я Муссолини! Дуче…

— Ох и дам я тебе сейчас Муссолини и дуче! Если ты сумасшедший, то я тебя сейчас свяжу! Лучше сиди тихо!..

Муссолини еще несколько раз стучит в дверь, пробует звать часового, но стоящий снаружи солдат делает вид, будто он ничего не слышит. Прислонившись к стене, солдат свистит и думает о том, как спиртное запутывает головы некоторым людям…

На другой день, 26 июля, к вечеру повсюду в Риме уже шепчутся, что Муссолини караулят в артиллерийской казарме. Как видно, парикмахер, который брил его на гауптвахте, оказался болтливым. Как бы то ни было, в течение ночи слух уже дошел до немецкого посольства, до начальника разведывательного центра в Риме.

27 июля в 11 часов утра немецкий посол в Риме появляется у премьер-министра Бадольо и сообщает ему, что Гитлер прислал Муссолини чрезвычайно ценный подарок по случаю его шестидесятилетия, которое состоится 29 июля. Подарок представляет собой особое роскошное издание полного собрания сочинений Ницше в кожаных переплетах. Этот подарок фюрер вручил командующему немецкими военно-воздушными силами в Южной Италии фельдмаршалу Кессельрингу, фельдмаршал желает лично передать этот подарок дуче…

Это заявление немецкого посла вызывает большое удивление и замешательство. Бадольо нервно отвечает, что Муссолини лежит тяжело больной и его состояние таково, что он — по указанию врача — ни в коем случае не может принимать посетителей. Следовательно, говорит он, не может быть и речи о том, чтобы Кессельринг лично передал подарок. Однако если это собрание сочинений доставят к нему, Бадольо, то он позаботится о том, чтобы Муссолини получил книги в указанное время и в полном порядке. Немецкий посол отвечает очень сдержанно. Хотя в ответ на сообщение Бадольо он делает замечания в скептическом и слегка ироническом тоне, он не заходит чрезмерно далеко, поскольку он получил указание от министра иностранных дел Риббентропа о том, что вызывать разрыв с новым итальянским правительством нельзя.

Дипломатическая и политическая игра в эти дни принимает с обеих сторон почти гротескные формы. Правительство Бадольо ежедневно неоднократно заверяет немецких деятелей в том, что оно будет продолжать войну дальше, в то же время с лихорадочной быстротой идут переговоры с противником. Конечно, и со стороны немцев эти успокоения не принимаются всерьез, но они делают вид, будто считают их полноценными. Обе стороны занимают выжидательную позицию.

Едва только немецкий дипломат уходит от премьер-министра, как в Риме вскоре «распространяется» слух о том, что «немецкий посол в компетентном итальянском учреждении не получил разъяснения относительно местопребывания Муссолини…». Правительство Бадольо хорошо понимает, с какими тяжелыми последствиями оно столкнулось бы, если бы в эти первые хаотичные дни освободился Муссолини. Соответствующие органы правительства знают, что неорганизованное в настоящий момент и очень разрозненное фашистское сопротивление, которое избежало столкновения с вооруженными силами, в случае вероятного освобождения Муссолини сразу получило бы центр и руководство. Поэтому дается указание увезти Муссолини из артиллерийской казармы, чтобы управление полиции по своему усмотрению поместило его там, где сочтет наиболее безопасным. Выбор падает на центральную римскую казарму пожарной команды, учитывая, что это место никем подозреваться не будет. Начальник полиции лично проверяет работу по перевозке. За несколько минут до отправления он подходит к пленнику и говорит:

— Я думаю, мы будем вынуждены хотя бы заковать руки вашего высокопревосходительства…

— Три дня назад, — взрывается Муссолини, мрачно недоумевая, — вы были бы счастливы, если бы получили у меня пятиминутную аудиенцию.

— Сожалею, ваше высокопревосходительство, — холодно отвечает начальник полиции, на которого, как видно, патетические слова бывшего диктатора не производят никакого впечатления, и защелкивает на его запястьях наручники.

Через несколько дней вследствие нескромности полицейского Пантелло весь Рим снова знает, где содержат бывшего дуче. После нескольких попыток его освободить правительство Бадольо начинает понимать, что Муссолини нужно охранять намного эффективнее. Ведь это такой козырь, который в определенных условиях можно разыграть, с одной стороны, с фашистами, с другой стороны — с «союзными» немецкими оккупантами, а в третью очередь — с будущими союзниками — англичанами и американцами.

Итак, на совещании в военном министерстве, на котором председательствовал сам Бадольо, в конечном счете решили поместить ценного пленника в казарме моряков на берегу Адриатического моря. На этот раз исполнение мероприятия по перевозке пленника вновь доверили армейским офицерам; вера в надежность и деловитость римской полиции уже была поколеблена.

…29 июля снова появляется тот самый белый автомобиль «Скорой помощи», в котором Муссолини после его ареста везли из королевского дворца в артиллерийскую казарму.

Перед казармой моряков уже ждет дежурный офицер, который сразу передает Муссолини начальнику гауптвахты, капитану, который ведет его и сопровождающую группу к лифту. На железной двери нарисованы белой краской череп и скрещенные кости, обозначающие ток высокого напряжения. Лифт опускается в подземелье, где капитан помещает Муссолини в одной из камер.

Как только конвоирующие Муссолини офицеры уходят и капитан остается один в канцелярии, он нервно начинает ходить взад и вперед. Затем внезапно останавливается, садится и, опустив голову на ладони, склоняется над письменным столом. После двадцатиминутного раздумья он вскакивает, распахивает дверь и говорит караульному моряку:

— Пришли ко мне Джузеппе!

Джузеппе Беллони — самый пожилой морской унтер-офицер из караула гауптвахты. Он старый моряк, известный фехтовальщик, забияка, который не раз из-за различных дебошей терял свой унтер-офицерский чин и вновь получал его, поскольку в трезвом состоянии он очень исправный моряк. Именно поэтому начальник гауптвахты считает его наиболее надежным и верным человеком.

— Слушай внимательно, Джузеппе… — говорит он вошедшему. — Получишь три дня отпуска. Поедешь в Рим, найдешь в торговой палате директора господина Лауро Бруми. Скажешь ему, что известное лицо находится у нас… Ты понял меня?

— Так точно, господин капитан.

— Тогда повтори.

— Директор Лауро Бруми, торговая палата. Известное лицо находится у нас…

…Военный автомобиль еще до обеда доставляет Джузеппе Беллони в Рим. Его высаживают в центре, и он пешком отправляется дальше. На улицах волнуется огромная толпа. С автомобиля люди в форме разбрасывают листовки. Беллони берет одну и читает: «Большой антифашистский комитет (Виа Трентино, 17) сообщает, что Муссолини нет больше в живых: вчера поздно вечером он наложил на себя руки в каюте парохода «Санта Джиованна»». Ноги несут Беллони дальше, к его конечной цели, к зданию торговой палаты, но что-то не выходит у него из головы. Когда Беллони подходит к воротам, он снова и снова перечитывает листовку. Задумывается. Если он передаст эту весть, то через три дня он может идти обратно в казармы, в привычном порядке его жизни ничего не изменится. Между тем эта тайна кое-кому может, наверное, принести деньги, к тому же много денег. Неожиданно он повертывается и идет к Виа Трентино, 17…

Его посылают на первый этаж, к одному из руководителей антифашистского комитета, Эмсону Феррари. После того как он рассказывает причину своего прихода, Феррари говорит:

— Прошу вас, расскажите мне возможно точнее, что вы знаете и что от меня хотите. Вообще, говорите яснее.

— Даром не могу… — отвечает Беллони.

— Сколько вы хотите? — спрашивает Феррари, внимательно рассматривая пришельца.

В этот момент в комнату входят два молодых человека в комбинезонах, в руках у них сумки с инструментом. «Исправляю телефон», — говорит один и уже начинает разбирать один аппарат. Беллони между тем закуривает сигарету и лихорадочно думает, какую цифру назвать. Наконец, он выдавливает:

— Я прошу 20 тысяч лир… Конечно, нельзя знать, до каких пор он там еще будет, потому что и так уж болтают, что скоро его повезут дальше…

Феррари молчит, он не хочет говорить при монтере. Хотя Беллони не упомянул имени, только сумму, из которой посторонний ничего не узнает, но все-таки осторожность не помешает. В конце концов, когда монтер выходит из комнаты, они договариваются, что Беллони придет за ответом к 8 часам вечера, а до того времени Феррари обсудит это дело с заинтересованными лицами. Беллони уходит. Некоторое время он слоняется у здания, чтобы убить время. Еще только без одной-двух минут четыре. Именно теперь в ворота здания входит механик, чинивший телефон. Парень дружески кивает Беллони, как будто он давно с ним знаком, и когда тот подходит, вступает с ним в разговор.

— Выпьем что-нибудь! — предлагает он, и Беллони вскоре соглашается в надежде, что к этому перепадет еще что-нибудь поесть. За полчаса исчезает первая бутылка вина. Между тем Беллони забывает, что он прежде всего хотел есть, а не пить. Но теперь уже все равно. Он чувствует себя так приятно и легко от прекрасного южноитальянского вина, что после второй бутылки начинает говорить… Вскоре он раскрывает все своему новоиспеченному другу: как начальник тюрьмы вызвал его к себе, как послал его в Рим и какое он привез послание.

В это время в бар входят двое, подсаживаются к ним. Пьяный Беллони на них даже не смотрит, он говорит о 20 тыс. лир, о морской казарме, о подземной тюрьме. И вдруг он замечает, что один в баре. Бармен — услужливый милый человек, он охотно приносит еще бутылку вина Беллони пьет дальше. Затем склоняется над столом и засыпает.

Между тем механик, исправлявший телефон, с двумя друзьями уже давно находятся в немецком разведывательном центре, в Риме. Его начальники не скупятся на похвалы: на этот раз он выполнил действительно трудную работу. А через час в немецком разведывательном центре в Риме начинается лихорадочное совещание, как использовать самые свежие новости о Муссолини…

 

Две секретные службы соперничают из-за дуче…

Около 11 часов ночи совершенно пьяного Джузеппе Беллони вытаскивают из бара на улицу. Там ждут двое. Они берут Беллони за руки и за ноги и несут с собой. Таким образом, поздней ночью о новом местопребывании Муссолини знают уже не только в немецком разведывательном центре в Риме, но и в резиденции английской секретной службы на Средиземном море.

Однако со стороны немцев тогда еще не принимается никаких решений о каких-либо конкретных мероприятиях по освобождению дуче. Все идет к тому, чтобы еще раз довести до сведения правительства Бадольо: в отношении Муссолини речь может идти лишь о «публичном, законном следствии», и они требуют гарантии жизни и личной безопасности дуче. Дальше этого в то время немцы еще идти не могут: ведь формально между двумя странами существует союзный договор.

Б это время правительство Бадольо — в глубочайшей тайне — уже ведет переговоры с англо-американцами. Среди условий перемирия на одном из первых мест фигурирует требование англичан выдать Муссолини и передать его дальнейшую судьбу в руки английского правительства. Итальянское правительство охотно освободилось бы от него, ведь его личность является источником осложнений и тяжелым бременем, но одновременно это крупный козырь, которым они не хотят играть до окончательного соглашения.

Итак, в Риме изо дня в день проходят новые совещания по вопросу о том, что делать с Муссолини, однако все же к окончательному решению правительство не приходит, потому что никто не берет на себя ответственность ни за какое решение. Поэтому пока стремятся только к тому, чтобы до подписания перемирия охранять его возможно более надежным способом, тем более итальянцы знают, что состоят под наблюдением, с одной стороны, немецкой, с другой стороны, английской секретных служб.

1 августа в полдень в итальянском военном министерстве начинается самое широкое по сравнению со всеми предыдущими совещание по вопросу о мерах безопасности в отношении охраны Муссолини. Военный министр с согласия Бадольо возлагает это дело на генерала Анрико: его делают лично ответственным за охрану Муссолини. Генерал еще в тот же день вечером принимает меры необычно большого размаха. Он направляет считавшихся верными королю два батальона в морскую казарму на Адриатическое побережье с приказом одному батальону полностью очистить казарму, а другому — установить вокруг нее кордон и не подпускать посторонних лиц.

Однако события следуют одно за другим гораздо быстрее, чем этого ждали в военном министерстве. У морской казармы уже вечером происходят неожиданные осложнения.

Вскоре после захода солнца на горизонте появляются военные корабли английского средиземноморского флота. Два крейсера и три эскадренных миноносца подходят к берегу на 2 километра и внезапно открывают огонь по морской казарме. В то же время с моря в сопровождении большого числа истребителей прилетают три бомбардировщика и сбрасывают на казарму бомбы большого калибра. В то время два батальона еще не подошли, а в казарме находятся только две роты морской пехоты, которые опасаются, что англичане попытаются высадить десант и похитить Муссолини. В стенах казармы уже зияют огромные бреши, поднимается паника.

Однако высадки на берег не происходит. Через полчаса корабли уходят, и около полуночи прибывают два батальона под командой генерала Кастельяно, который сразу принимает охрану пленника от старшего по чину офицера Вместе они спускаются в камеру Муссолини. Первое мероприятие Кастельяно состоит в том, что он заставляет Муссолини снять форму и орден Аннунциаты, висевший у него на груди, и приказывает принести со склада казармы гражданскую одежду. Костюм принадлежит официанту, призванному из запаса, погибшему в боях на Средиземном море, на пакете с одеждой записка: «Пал смертью героя. Можно выдать родственникам». Муссолини получает черный костюм официанта, черное демисезонное пальто и черную мягкую шляпу.

Генерал Кастельяно тоже живет в морской казарме и два-три раза в день ездит в Рим на доклад. Так как день подписания и опубликования втайне подготовленного перемирия с англичанами и американцами приближается теперь уже очень быстро, на одном из заседаний совета короны, в котором участвует также заместитель военного министра генерал Анрико, опасаясь попыток освобождения со стороны немцев, решают поместить Муссолини в еще более безопасное и лучше охраняемое место. Выбор падает на маленький прибрежный островок Санта Маддалена, в непосредственной близости от Сардинии.

Перевозку поручают генералу Кастельяно, и для проведения операции берут яхту короля.

В это время на острове Санта Маддалена уже приняты все меры для приема Муссолини. Была забронирована маленькая вилла на берегу моря, жители которой были удалены. Вокруг острова курсируют эскадренные миноносцы с приказом полностью отрезать остров от внешнего мира и воспрепятствовать любому сообщению. Даже лодки живущих там рыбаков не могут оставлять остров. Пленник получает солнечную, хорошенькую маленькую комнату с окнами, выходящими на море, с чистой постелью, с элегантной, в античном стиле, мебелью. При нем постоянно находятся два полицейских офицера: один в его комнате, другой — в соседней. В третьей комнате устраивается генерал Кастельяно, а четырех карабинеров размещают в мансарде.

Строгие меры, естественно, вызывают интерес немногочисленного населения острова. Наряду с этим у рыбаков кончаются и так уже ограниченные запасы, на острове все меньше съестного, и никто даже не может съездить на итальянский материк, чтобы привезти хотя бы корзину картофеля, как это делалось до сих пор два раза в неделю. Недовольство вскоре переходит в ожесточение. Жители острова Санта Маддалена чувствуют, что причину всех несчастий надо искать в вилле, оцепленной солдатами.

На острове Санта Маддалена единственной административной властью является бригадир рыбаков сельский староста Римоно. Отчаявшиеся люди в конце концов идут к нему с жалобами. Пару дней староста пытается выиграть время при помощи осторожных уговоров, но в конечном счете видит, что надо что-то делать. Он одевается в праздничный костюм, прикалывает знак своей власти и отправляется к прибрежной вилле. Однако, прежде чем он подходит близко, его останавливает человек в гражданском, который коротко и решительно заявляет, что ему здесь нечего делать, даже если он староста. Он должен немедленно уходить, говорят ему, и запомнить, что никому не разрешено шататься вокруг виллы до особого распоряжения. Объясните это всему населению! Здесь не место спорить!

Староста удаляется обиженный и решает, что будет действовать. Он созывает все мужское население острова, и через час все они, вооруженные старыми охотничьими ружьями, парой пистолетов, железными вилами и топорами, движутся к вилле. К часовым в воротах они посылают человека с ультиматумом: немедленно снять запрет, разрешить им свободное сообщение и рыбную ловлю, потому что они этим живут, а если это не будет сделано, они будут штурмовать виллу. «Подождите немного, — говорит часовой, — мы внутри обсудим это дело. Через десять минут вы получите ответ». С этими словами он входит в виллу, оттуда по радио связываются с эсминцем, курсирующим вдоль берега, и просят сделать несколько выстрелов в окрестности виллы. Военный корабль немедленно стреляет, и воинственные граждане острова Санта Маддалена разбегаются кто куда.

Через полчаса они снова собираются у старосты, теперь уже в очень огорченном настроении. Некоторые из них думают, что попали во власть морских пиратов, эсминец, очевидно, отделился от флота и действует вместе с разбойниками. Другие снова возвращаются к первоначальному предположению: в вилле охраняют узника в очень высоком чине. Наконец находится одна старушка, которая решительно утверждает, что из-за кустов видела в окне виллы Муссолини. Они решают направить на континент почту в бутылке, как посылали письма их предки во время длительных бурь.

В семнадцать бутылок вкладываются записки одинакового содержания со следующим текстом: «Внимание! Здесь, на острове Санта Маддалена, в одной вилле охраняют Муссолини. Нас отрезали от внешнего мира, мы голодаем! Пишет староста села бригадир рыбаков Римоно и население». В бутыль на дно кладут свинец, наверху укрепляют на камышинке маленький парус, и так как ветер, как обычно, дует и сейчас с запада на восток, то через несколько дней на побережье Италии начинают распространяться слухи. Сначала об этом говорят в матросских кабаках, где, конечно, часто встречаются шпионы немецкой разведывательной службы и агенты английской секретной службы. После этого новость появляется на свет в самом неожиданном месте: в американской прессе.

Но это еще не все. Через несколько дней после опубликования информации в газетах чикагский цирк «Стеван и Каваллери», самый большой цирк в Соединенных Штатах, публикует в газетах огромные объявления и предлагает премию в миллион долларов пилоту, который выкрадет Муссолини с маленького острова и передаст цирку для показа. Наиболее известные гангстеры Чикаго и Нью-Йорка являются в дирекцию цирка, просят соответствующий самолет — они склонны поставить эксперимент. Один главарь банды находит сумму небольшой и просит увеличить ее вдвое, другой в качестве прикрытия просит военный самолет. Адвокаты и агенты включаются в переговоры, и уже готовятся подробные калькуляции, какой доход принесло бы цирку, если дуче могли бы показывать американской публике. Наконец, власти вмешиваются в эту шумную торговлю и запрещают связанную с ней кампанию в печати.

В американском государственном департаменте в это время каждую минуту ждут опубликования сообщения о перемирии с Италией. И в эти же самые дни в итальянское военное министерство прибывает сообщение о том, что над островом Санта Маддалена появился немецкий разведывательный самолет, который долго кружил над виллой на берегу моря. Военные корабли, курсирующие в прибрежных водах, открыли огонь по самолету, который после этого удалился.

Правительству Бадольо становится очевидным, что остров в любой момент может стать объектом нападения как со стороны немцев, так и со стороны англичан. Поэтому члены правительства собираются на короткое совещание и решают немедленно действовать.

 

Бадольо втайне заключает перемирие

В конце концов на двухчасовом секретном совещании в итальянском военном министерстве принимается решение, учитывая предстоящее перемирие, незамедлительно увезти Муссолини с острова Санта Маддалена и поместить его на одной из вершин горной цепи в районе Абруццо, в отеле на вершине скалы Гран Сассо на высоте 2900 метров. Поэтому сразу поступает приказ: немедленно очистить гостиницу, в которой отдыхают выздоравливающие итальянские солдаты. Командир крейсера «Монте Блембо» получает приказ: взять на борт в Санта Маддалена Муссолини и высадить его на берег в пункте, наиболее близком от Гран Сассо, где его будет ждать автомобиль, чтобы доставить его к фуникулеру, ведущему на гору.

Немцы об всем этом ничего не знают и спокойно продолжают разрабатывать свой план освобождения Муссолини. Под покровом очень темной, дождливой ночи у берегов острова Санта Маддалена появляется немецкий торпедный катер. Шум моторов уже стихает, разведчики, отправляющиеся на берег, как раз готовятся спустить на воду резиновую лодку, когда с севера появляется столб дыма и медленно обрисовываются контуры военного корабля. Крейсер «Монте Блембо» прибыл, чтобы, согласно приказу, взять на борт Муссолини. Наблюдатели крейсера сразу обнаруживают торпедный катер, зажигаются прожектора, и лучи света выхватывают из тьмы катер, который пытается улизнуть. Крейсер сразу открывает огонь, но торпедный катер увертывается, в то же мгновение слышится всплеск, по поверхности воды прямо к «Монте Блембо» пробегает пузырчатая полоса. Огромный крейсер смог повернуть в сторону только в последний момент, и немецкая торпеда прошелестела всего в нескольких сантиметрах от корпуса корабля… А «Монте Блембо» при свете первых лучей солнца бросает якорь, и вскоре на посланной к берегу моторной лодке на борт доставляется узник острова Санта Маддалена. Корабль отправляется к Гран Сассо.

Однако немцы не мирятся с неудачей, и поскольку они и понятия не имеют о том, что пленника увезли уже утром, они повторяют свое предприятие на другие сутки, ночью, на гораздо меньшей, легкой, но очень быстроходной моторной лодке. В лодке сидят четыре немецких моряка и два парашютиста СС, из которых один — снискавший впоследствии дурную славу штурмбаннфюрер СС Отто Скорцени. Они отправляются в путь вечером с базы немецкого военно-морского флота в Северной Италии и на заре достигают острова. Моторную лодку вытаскивают на берег и прячут в кустах. Устанавливают радиостанцию, настраивают ее и, укрывшись в кустах, наблюдают за местностью. Посылают донесение на свою базу. После доброго часа ожидания встает солнце, и при дневном свете Скорцени детально изучает местность в бинокль. С удивлением он видит, что нигде ни одного солдата, остров кажется неохраняемым. Эсминцы тоже исчезли с моря, и крейсера, о котором говорили в предшествующие сутки участники предприятия, тоже не видно.

Скорцени со своими людьми врывается в пустую виллу на берегу моря. Они обыскивают дом, комнаты, но не находят никаких следов пребывания Муссолини. После этого они быстро возвращаются на берег и по радио посылают сообщение немецкому разведывательному центру в Рим, затем спускают на воду моторную лодку и полным ходом уходят в море.

8 сентября американские радиостанции протрубили на весь мир: Италия заключила перемирие.

Между тем в немецком разведывательном центре в Риме — с момента полученного от группы Скорцени утреннего радиосообщения — непрерывно продолжается совещание. Что нужно делать в новой ситуации? В б часов вечера в самой середине совещания как взрыв бомбы прозвучала новость о перемирии, которое заключила Италия с англо-американцами. Часом позже, когда эта весть получает также официальное подтверждение, военные руководители во главе с фельдмаршалом Кессельрингом решают, что необходимо действовать немедленно, без всяких задержек, если они хотят освободить Муссолини. Немцы рассчитывали, что Муссолини еще может изменить положение созданием нового правительства Италии.

В тот же час немецкие самолеты-разведчики отправляются к Тирренскому морю искать крейсер «Монте Блембо». Разведчики делят между собой пространство Тирренского моря и прочесывают его во всех направлениях. На другой день, около 11 часов утра, от одного самолета-разведчика поступает сообщение по радио: крейсер «Монте Блембо» движется под полными парами около Понтийских островов в Тирренском море, вероятно, к порту Неаполь. Вскоре два других разведчика сообщают, что они кружат над крейсером на большой высоте, но горючее у них на исходе, таким образом, долго следовать за крейсером они не смогут и просят новых указаний.

Тогда Кессельринг посылает к Понтийским островам новые самолеты-разведчики, но за ними уже следуют четыре пикирующих бомбардировщика в сопровождении истребителей. «Монте Блембо» движется к самому большому из Понтийских островов, к острову Понца, когда его настигают новые самолеты. Немецкие пилоты сразу же докладывают в Рим, что находятся над крейсером, корабль движется, не меняя курса. «Задержать! Любой ценой!» — прибывает приказ из Рима. Четыре пикирующих бомбардировщика летят к кораблю и радируют крейсеру. «Немедленно остановиться!»

Б ответ на это открывают огонь все зенитные орудия крейсера. Они создают вокруг корабля настоящую огневую завесу, а крейсер в это время с еще большей скоростью движется дальше вдоль берегов острова Понца. Немецкие бомбардировщики увертываются и поднимаются на большую высоту, а затем сразу все четверо пикируют на корабль. На нем взрываются две бомбы крупного калибра. «Монте Блембо» внезапно останавливается, затем медленно наклоняется набок. Однако немного погодя машины корабля снова начинают работать, и корабль, хотя медленно и с трудом, снова трогается. Наклонившись набок, он приближается к острову Понца. В это время неожиданно слышится скрежет, треск и грохот, огромный бронированный корпус корабля содрогается. «Монте Блембо» садится на мель как раз около острова Понца.

Часть личного состава садится в лодки и гребет на остров, а большая часть остается на корабле. Немецкие самолеты кружат высоко над кораблем, но с высоты они не могут определить, что происходит на корабле: высадили Муссолини на берег или он остался на корабле. Самолеты по радио просят новых указаний из Рима. Вскоре прибывает и приказ: один самолет-наблюдатель постоянно должен оставаться над кораблем, другие должны вернуться на свою базу и в правильные промежутки времени менять оставленного наблюдателя. Относительно дальнейшего последуют указания.

Но какие? По этому вопросу в Риме начинается лихорадочное совещание. Причем сразу в двух местах: в немецком разведывательном центре в Риме и в итальянском военном министерстве, где между тем также узнали о случившемся из радиосообщения «Монте Блембо». Итак, начинается бег наперегонки: какая сторона сможет быстрее распорядиться, какая сторона захватит пленника, ставшего еще более ценным после подписания перемирия?

Линейный крейсер «Монте Блембо», который по приказу военного министерства увез Муссолини с острова Санта Маддалена, в пути застигнут вестью о заключении Италией перемирия. В момент опубликования перемирия все единицы итальянского военно-морского флота получают по радио приказ военного министерства присоединиться в соответствии с соглашением о перемирии к судам английского флота, проводящим операции в Средиземном море. Исключение из этого распоряжения представляет только крейсер «Монте Блембо», командир которого капитан Лотт де Валло получает по радио указание в соответствии с первоначальным приказом доставить находящегося на берегу Муссолини в указанное место. Однако, поскольку правительство Бадольо, даже несмотря на соглашение о перемирии, не хочет выдать англичанам Муссолини, которого оно считает козырем в игре против обеих сторон, капитану Лотт де Валло в особо зашифрованной радиограмме посылают приказ, чтобы он — с целью маскировки — доложил по радио на Мальту командующему английским флотом, что он находится со своим кораблем на пути к базе английского флота на Мальте с дуче на борту.

Командир корабля выполняет это совершенно секретное указание военного министерства и два-три раза передает вводящее в заблуждение сообщение на остров Мальта. Однако хорошо построенный тактический план служит причиной неожиданного осложнения. Американские военные корреспонденты, прикрепленные к английскому военно-морскому флоту в Средиземном море, которые как раз в этот момент слоняются по базе на Мальте, также узнают о радиограммах командира крейсера «Монте Блембо» и в основательно приукрашенной форме немедленно передают сообщение об этом в Нью-Йорк. Один из корреспондентов прямо говорит в своем сообщении, что американские власти вскоре примут Муссолини и, наверное, немедленно отправят его в Нью-Йорк.

Сенсационные сообщения с Мальты повергли американское общественное мнение в состояние полного ажиотажа. Начинается беспримерная подготовка к тому дню, когда Муссолини прибудет в нью-йоркский порт. В течение нескольких часов организуется предприятие по установке трибун в нью-йоркском порту. В сопровождении шумной кампании в печати на другой день уже начинается продажа билетов на трибуны по неслыханным ценам. Это же предприятие берет в аренду окна и балконы близко расположенных к порту домов, и через несколько дней спекулянты билетами продают билеты и на эти места по вздутым ценам. Бюро путешествий организует специальные поезда для перевозки в Нью-Йорк всех желающих увидеть дуче. За несколько дней билеты купили 200 тыс. человек. Военные и гражданские власти подверглись настоящему штурму, чтобы узнать точный день и час прибытия Муссолини.

Из крупных кинокомпаний в Нью-Йорк прибыло несколько десятков кинооператоров, чтобы заснять эти приготовления. Ведущие газеты и журналы организовывают целые команды репортеров, в портах прокладываются специальные телефонные линии, чтобы обо всем получать информацию наиболее быстрым путем. Заведующие рекламных отделов крупных фирм грампластинок думают о том, как они будут записывать голос дуче, известные политические и общественные деятели требуют себе и своим семьям привилегированных мест — словом, вокруг имени Муссолини вспыхивает общественная лихорадка в типично американском духе.

Но в эти бурные часы находятся силы, которые стремятся сделать эту подготовку никчемной. С немецкой стороны: одинаково лихорадочные совещания и приготовления с целью освобождения Муссолини идут в ставке Гитлера, в немецком разведывательном центре в Риме, в ставке фельдмаршала Кессельринга и в штабе немецких войск в Италии. Нацисты рассчитывают на то, что с освобождением Муссолини удастся вновь организовать сопротивление в северной части Италии, еще не занятой высадившимися в Италии англо-американскими силами. Следовательно, ставка крупная, Гитлер ждет от нее поворота в ходе войны.

Крейсер «Монте Блембо», в который попали немецкие авиабомбы и который угодил на мель, стоит неподвижно у острова Понца. Военное министерство в Риме поддерживает постоянную радиосвязь с командиром крейсера, и как только там понимают, что гитлеровцы каждую минуту могут попытаться похитить Муссолини, то немедленно приступают к действиям. Заместитель военного министра генерал Анрико от имени наследника престола принца Умберто приказывает командиру крейсера капитану Лотт де Валло держать Муссолини под строгим надзором, пока не прибудет посланный за ним военный самолет. Всем другим попыткам, направленным на увоз дуче, приказывает он, нужно препятствовать вооруженной силой.

Генералы Анрико и Кастельяно поручают провести это мероприятие начальнику разведывательного отдела полковнику Ансальдо и по его просьбе соглашаются с тем, чтобы Ансальдо проводил эту операцию под вымышленным именем лейб-гвардии полковника Гранделотта. Ансальдо берет с собой в качестве сопровождающего офицера-разведчика в чине лейтенанта, который получает имя лейб-гвардии лейтенант Берномалли. Только пилот капитан авиации Тавелло, доверенное лицо маршала Бадольо и его личный пилот, сохраняет свое настоящее имя. У всех троих офицеров имеются особые удостоверения, которые за несколько минут изготовляет канцелярия кабинета военного министра. Об удостоверениях и о пароле (ИМВ-2-2) в зашифрованной телеграмме сообщают командиру крейсера «Монте Блембо» и одновременно договариваются с ним, что из-за опасности действий немецких шпионов и диверсантов ключ к радиошифру будет меняться каждые полчаса, так что если немцы и англичане подслушают, то все равно ничего не поймут. В соответствии с договоренностью самолет помимо радиосигналов сообщит о своем приближении к кораблю длительными мигающими синими и красными световыми сигналами.

Между тем командир крейсера «Монте Блембо» капитан Лотт де Валло высаживается на берег острова Понца и занимает единственный маленький аэродром острова. Едва проходит 15 минут, как с корабля сигнализируют Лотт де Валло, что приближается подозрительный самолет. «Еще не прошло получаса, как мы говорили с Римом. Самолет еще не мог долететь… Что-то неладно!» — озабоченно говорит своему помощнику Лотт де Валло.

На всякий случай они предупреждают находящихся вместе с ними членов вооруженного отряда моряков, чтобы те смотрели в оба и встали по обе стороны взлетной дорожки. Самолет приземляется. Его пилот — капитан авиации, его сопровождают капитан карабинеров и старший лейтенант. Лотт де Валло и его коллеги-офицеры сразу же видят, что обстоятельства не совпадают с сообщением из Рима, но принимают их дружелюбно.

Капитан карабинеров лезет в карман кителя и вынимает приказ, отпечатанный на официальном бланке итальянского министерства иностранных дел: Муссолини немедленно подлежит выдаче.

— Вы везете дуче на остров Мальту? — ставит капитан Лотт де Валло первый провокационный вопрос.

— Да, — отвечают офицеры почти хором.

— Прошу вас, удостоверьте свои личности.

— Пожалуйста, — говорит капитан, и с этими словами все трое по очереди протягивают свои бумаги.

Лотт де Валло внимательно их читает, затем отступает назад и говорит повышенным тоном:

— Назовите пароль!

— Мы передаем вам письменный приказ министерства. В пароле нет необходимости.

— Пароль! — снова громко говорит капитан и с этими словами отступает назад и кивает выстроившимся за ним морякам. В этот момент три офицера выхватывают револьверы и бегут к самолету. Но прежде чем они его достигают, трещат автоматы моряков, и пули градом стучат по самолету. Моряки обыскивают три трупа и самолет, но никаких улик не находят. Наконец один из моряков— просто из любопытства — заглядывает даже в мотор и находит маленький кусочек бумаги, спрятанный под пружину. Он протягивает его Лотт де Валло. «Цилиндры проверены», — написано по-немецки на кусочке тонкими готическими буквами. «Напрасно проверяли…» — бормочет про себя капитан Лотт де Валло.

Почти через час появляется новый самолет. Он описывает несколько кругов над кораблем и в то же время дает длинные мигающие красные и синие световые сигналы, затем опускается на аэродром. Вышедший в мундире полковника лейб-гвардии Ансальдо уже издалека машет рукой, и когда подходит и жмет руку капитану Лотт де Валло, то говорит: «ИМВ-2-2». После этого он передает удостоверяющий документ и представляет идущих за ним лейтенанта «Берномалли» и капитана авиации Тавелло. Они отправляются на корабль, где вместе с двумя вооруженными моряками сажают в лодку Муссолини и перевозят его на остров, на аэродром. В то время когда Муссолини, пилот, полковник и лейтенант садятся в самолет, капитану Лотт де Валло неожиданно приходит в голову мысль попросить расписку о передаче пленника. Все вокруг самолета нервничают и беспокоятся, они опасаются, что прилетит новый немецкий самолет и в последний момент испортит все дело. Наконец Ансальдо со злостью вынимает портфель, вытаскивает из него визитную карточку и черкает на обороте: «Принял Муссолини от капитана Лотт де Валло на острове Понца. Лейб-гвардии полковник Гранделотт».

 

На скалистой вершине Гран Сассо

По канатной дороге, ведущей к скалистой вершине Гран Сассо д'Италиа, фуникулер идет вверх 12 минут, паря над скалистой местностью, пока не прибывает на конечную остановку, к маленькому домику, встроенному в черные скалы. Отсюда некуда идти: за домиком открывается туннель, который ведет прямо в холл гостиницы. Только через него можно подойти к известной горной гостинице.

Вход в туннель закрывает каменная дверь — тяжелый каменный блок, вращающийся на железном столбе. Когда ее поворачивают, возникает отверстие такого размера, что в него может пройти человек с немного опущенной головой. В него идут друг за другом Муссолини, полковник Ансальдо и лейтенант. Когда они входят в гостиничный холл, тот полностью безлюден. Когда-то «Гран Сассо» был отелем туристов и отдыхающих. Однако со второго года вступления Италии в войну там помещают только раненых и выздоравливающих солдат. По распоряжению генерала Анрико сейчас гостиница полностью эвакуирована.

Между тем из Рима на грузовиках направляются в путь к «Гран Сассо» для охраны гостиницы двести отборных карабинеров. Как только они приезжают, они устанавливают посты вокруг гостиницы, запирают вход в туннель и заботливо устраивают затемнение в гостинице.

Полковник Ансальдо, конечно, понимает, что немцы сделают все для освобождения Муссолини, более того, события, разыгравшиеся на острове Понца, еще более повысят их рвение. Именно поэтому на другой день утром он выстраивает карабинеров перед гостиницей и объявляет им следующий приказ:

— Если на горизонте появится самолет, по нему открывать огонь только по моему особому приказу. При шуме моторов приближающегося самолета весь личный состав караула молниеносно прячется, скрывается между скал, а если на это не будет времени, бросается на землю и лежит неподвижно, пока самолет не улетит. При приближении самолета всякое движение, всякая жизнь немедленно прекращаются. Только таким образом можно быть гарантированными, что вас не обнаружат. Понятно?

Утром Ансальдо устраивает генеральную репетицию. К этому моменту по радио сообщили, что капитан авиации Тавелло, который вез их с острова Понца, возвратится на большом бомбардировщике и сбросит для караула продовольствие в мешках на парашютах. Ансальдо не говорит страже, что прилетит самолет, и с самой высокой точки гостиницы наблюдает, выполняет ли караул приказ о маскировке. Тавелло четыре раза один за другим оборачивается с самолетом между базой и «Гран Сассо» и каждый раз доставляет большое количество продовольствия, достаточное для нескольких месяцев. Каждый раз караул выполняет приказ о маскировке. Ансальдо немного успокаивается.

 

Английская и немецкая секретные службы завязывают сотрудничество…

Но едва только в последний раз Тавелло сбрасывает груз, как уже в ранние утренние часы неожиданно приближается новый самолет. Ансальдо и его офицеры сначала думают, что возвращается Тавелло. Карабинеры и на этот раз укрываются где только могут. Ансальдо, спрятавшись за воротами гостиницы, наблюдает за самолетом в бинокль. Когда тот подлетает вплотную, Ансальдо вскрикивает. Это не машина Тавелло, а английский самолет-разведчик… Добрых четверть часа кружит он над нагорьем Гран Сассо и гостиницей, затем улетает. «Из всего этого может возникнуть серьезное осложнение…» — думает про себя Ансальдо и на всякий случай докладывает по радио в военное министерство…

В это же время другая сторона тоже не бездействует, хотя неоднократные неудачи с освобождением Муссолини, а затем и перемирие ставят немецкий разведывательный аппарат в очень тяжелое положение.

Вступают в действие специальные команды, повсюду начинают рыскать наиболее подготовленные секретные агенты и разведчики. Они приводят в движение разбросанную по всей стране секретную сеть. Сотни и сотни радиозапросов, посланий и новостей путаются в эфире. Вдруг немецкому полковнику, направляющему розыски, приходит в голову мысль обыскать у острова Понца севший на мель и в настоящий момент оставленный командой крейсер «Монте Блембо». Уже на другой день самые опытные немецкие разведчики приезжают на остров: кто рыбачит, кто прикидывается фоторепортером, и за ночь они обшаривают «Монте Блембо» до последнего уголка. Особо тщательному обыску они подвергают каюту командира крейсера капитана Лотт де Валло. Но на след не нападают.

Они уже готовятся покинуть корабль, когда одному офицеру разведки приходит в голову разобрать письменный стол капитана. Он натыкается на потайной ящик, в котором среди нескольких частных бумаг капитана валяется визитная карточка «Принял Муссолини от капитана Лотт де Валло на острове Понца. Лейб-гвардии полковник Гранделотт». Это на одной стороне, а на другой печатными буквами — «Полковник Гаэтано Ансальдо» и под фамилией — римский адрес и телефон. Это та самая визитная карточка, которую при передаче Муссолини Ансальдо, выступающий под вымышленным именем Гранделотта, вручил на аэродроме капитану Лотт де Валло и которую последний спрятал сюда, перед тем как покинуть севший на мель и поврежденный бомбами корабль. В немецком разведывательном центре сразу поняли, что им попал в руки ключ ко всей ситуации.

На следующий день рано утром седой пожилой мужчина свидетельствует свое почтение очень хорошенькой молодой итальянской даме из высшего общества Молодая дама — жена высокопоставленного итальянского офицера генерального штаба и по совместительству агент немецкой секретной службы, а господин с седыми волосами — старейший офицер немецкой разведывательной службы, живущий в Риме уже несколько десятилетий.

— Вы должны надеть траурное платье, — начинает разговор в прихожей мужчина — Надеюсь, у вас есть траурное платье. Потому что у нас сейчас нет времени, чтобы приобрести его для вас. Дорога каждая минута..

Вечером, через несколько минут после половины девятого, в квартиру полковника Ансальдо в Риме звонит молодая женщина в траурном платье и под траурной вуалью. Ее лицо в слезах, веки распухли. Уже в передней она вытирает лицо носовым платком с изящной вышивкой, а когда ее вводят к жене полковника, она разражается громкими рыданиями. Жена Ансальдо даже не знает, что думать, но гостью с такой утонченной внешностью она принимает с инстинктивным женским участием.

— Чем могу служить, синьора? — спрашивает жена Ансальдо.

В ответ на это дама в трауре, все еще рыдая, вынимает из сумочки конверт и протягивает жене Ансальдо. В письме, написанном по обычной форме, официальное извещение о том, что лейтенант карабинеров Пьетро Цезарини погиб смертью храбрых при защите родины. В руке жены Ансальдо дрожит письмо, лицо становится белым, как мел. Ведь лейтенант Цезарини — один из лучших сотрудников полковника Ансальдо, тот самый, вместе с которым они доставили на самолете Муссолини с острова Понца на Гран Сассо.

— Ради бога, что случилось?! — спрашивает жена Ансальдо в ужасе.

— Говорят, они все там погибли… — отвечает, еще больше рыдая, дама в трауре.

Жена полковника вскрикивает:

— Мой муж! Великий боже! Я знала, даже сказала ему, какое проклятое место это Гран Сассо:. Все-таки что вы слышали? Да говорите, ради бога! Вставайте, бежим в военное министерство.

На это дама в трауре лепечет, что она была уже там вечером, но они ничего не знают. Никто не знает подробностей, поэтому она пришла сюда, думая, что, может быть, жена Ансальдо что-нибудь знает. Жена полковника вызывает звонком горничную, просит у нее пальто и шляпу, мчится в военное министерство. Они вместе уходят из квартиры и расстаются только на улице, у ворот.

— Позвоните мне после 11 часов, — говорит на прощанье жена Ансальдо, — авось удастся что-нибудь разузнать…

— Господи, только не было бы правдой! — снова рыдает «вдова» Пьетро Цезарини. — Пьетро такой прекрасный человек, и мы только год как женаты…

Почти бегом проходит она до конца улицы, быстро повертывается и впрыгивает в ожидавшее ее такси.

— Ну-с? — спрашивает седой мужчина, когда автомобиль едет уже около пяти минут, и молодая дама немного успокаивается от большого «потрясения». — Возьмите себя в руки. Нам нельзя терять времени. Удалось?

— Да… Гран Сассо.

— «Гран Сассо д'Италиа»? Горный отель? Хорошо слышали? Это точно?

— Точно. Ансальдо находится там.

— Спасибо. Этого мы вам никогда не забудем. Где вас высадить?

— На Виа Аппиа.

Больше они не говорят ни слова. Женщина в трауре выходит, кивает встречному такси, а мужчина едет дальше, прямо в немецкий разведывательный центр, где уже заседает весь секретный штаб.

 

Недолгое благополучие и смерть Муссолини

Следовательно, немецкая осведомительная служба в Италии вновь напала на утерянный след Муссолини. Через полчаса после событий на квартире полковника Ансальдо все компетентные немецкие деятели знают, где держат взаперти бывшего дуче. Радиостанция разведывательного центра немедленно передает эту новость в ставку фельдмаршала Кессельринга Через час уже прибывает приказ от самого Гитлера, в соответствии с которым руководителем операции по освобождению Муссолини назначается генерал авиации Штудент, а непосредственно проводит операцию штурмбаннфюрер СС Отто Скорцени.

После этого у генерала Штудента сразу проводится совещание с привлечением всех старших офицеров немецкого разведывательного центра в Риме и командиров специальных подразделений, участвовавших в операции; Генерал Штудент не хочет рисковать еще одним таким провалом, какой постиг его людей у острова Понца, в случае с крейсером «Монте Блембо». Всю ночь длится совещание, сбор данных и материалов об условиях местности.

Утром 12 сентября небо над Римом покрывают плотные темные облака. На аэродроме севернее города уже в ранние утренние часы большая суета Генерал Штудент тоже здесь, он руководит последними приготовлениями.

О том, что следует потом, рассказывает один из участников операции, нацистский военный корреспондент Бруно фон Кайзер:

«Мы должны были проделать двухсоткилометровый путь. Мы сидели, тесно прижавшись друг к другу, плотно набитые в наши легкие планеры. Полет продолжался час. В это время внезапно перед нами появилась высокая гора с покрытой снегом вершиной, Гран Сассо д'Италиа. От ведущего бомбардировщика мы получили сигнал: приготовиться! И вот мы уже парим без тяги над обрывающейся вниз долиной. С тех пор как стих шум моторов, наступает мучительная, ошеломляющая тишина. Внезапный треск, грохот, сильный толчок, от которого все мы падаем друг на друга. Мы выпрямляемся и осматриваемся, транспортный планер стоит на маленьком скалистом пространстве нагорья Гран Сассо. Мы вскакиваем и, толкая друг друга, стремимся выбраться на свободу.

Рядом со мной бежит руководитель группы, уже на бегу он отдает команду. Мы все мчимся к крутому обрывистому склону, вверх к горной гостинице. Вызывая гулкий шум, камни, обломки катятся за нами в бездну. Так одним махом мы с шумом добегаем до входа в гостиницу. Перед нами стоят итальянские карабинеры, беспомощно смотря на нас в полном замешательстве. Они еще не успели ничего подумать, как мы быстро атаковали их. До сих пор не произошло ни одного выстрела.

Отто Скорцени и его группа врываются в гостиницу. У входа уже стоят подготовленные к стрельбе, со вдетыми лентами, два пулемета. Карабинеры поднимают руки. С волнением мы ждем снаружи и думаем, что происходит там, внутри, в здании гостиницы. Мы не можем себе представить, чтобы карабинеры, у которых еще есть оружие, не оказали никакого сопротивления. Но чем больше они колеблются, тем в более преимущественное положение мы попадаем. Итальянцы, разбившись на маленькие группы, все еще стоят окаменевшие и, не сопротивляясь, терпят, пока у них отбирают оружие. После этого карабинеров собирают одного за другим и загоняют в ресторан.

В это время другая группа парашютистов быстро овладевает подвесной дорогой, конечной станцией фуникулера. Тем временем я вижу, что в одном из этажей гостиницы открывается окно, оттуда высовывается антенна и начинает действовать наша радиогруппа. Командир штурмового отряда парашютистов между тем уже выходит из здания, снимает перед входом стальной шлем и надевает на голову шапку. Это самый верный признак того, что мы хозяева положения. Через несколько минут Скорцени и его друзья также выходят наружу, среди них в черном пальто и шляпе дуче. Один солдат несет его чемодан. Скорцени рассказывает, что он нашел Муссолини в 12-м номере на втором этаже в обществе двух итальянских военных детективов. Военные детективы не оказали никакой попытки к сопротивлению, когда на них набросились два автоматчика СС. Полковника Ансальдо нашли в соседней комнате. Он тоже не оказал никакой попытки к сопротивлению, молча присоединившись к группе обезоруженных карабинеров.

Когда несколькими минутами позже об этом спросили командира охраны, он, жестикулируя с южной живостью, ответил: «Мы думали, что мы здесь в полной безопасности, мы и не думали, что кто-то может на нас напасть. Это нагорье можно достичь только фуникулером — думали мы. Мы видели планеры на буксире, но нам и в голову не пришло, что они готовятся сесть сюда и рискнут сделать посадку. А когда они были уже здесь, то я и мои товарищи думали, что пришли англичане или американцы, ведь мы знали, что правительство Бадольо планировало выдачу Муссолини».

Как только начальник караула карабинеров заканчивает свой рассказ, на пространство перед гостиницей приземляется маленький немецкий самолет-разведчик. Муссолини провожают к самолету, погружают вместе с его чемоданом, и маленький самолет вновь разгоняется, подбегает к краю обрыва глубиной примерно в 500 метров и вдруг исчезает в нем. Солдаты думают, что самолет свалился вниз, и бегут посмотреть на него к крутой скалистой стене. Однако машина парит посередине пропасти, медленно поднимается, поворачивает вдоль пропасти, вновь поднимаясь к краю скалистой стены, начинает медленно удаляться…

Конец 1943 года: на всех фронтах войны начинает проявляться превосходство союзных держав. На советско-германском фронте с момента битвы под Сталинградом полностью очевиден крах нацистов, и каждому ясно, что окончательная гибель нацистского зверя — лишь вопрос времени. И все-таки, как только Муссолини немного отдышался под защитным крылышком Гитлера, они снова готовят новые подлости против итальянского народа. Под руководством Муссолини под именем «Республиканской фашистской партии» возрождаются террористические организации, а в Венеции, этом заслуживающем лучшей судьбы древнем городе молодежи, влюбленных и искусств, создается новое фашистское правительство Италии.

Однако иллюзорное государство недолговечно. В южной части страны медленно происходит продвижение высадившихся союзных войск к северу, где развертывается широкое партизанское движение, и, таким образом, неофашистский режим Муссолини в Северной Италии с недели на неделю оттесняется на все более ограниченную территорию.

В январе 1944 года дуче еще дает волю своему мстительному гневу: приказывает казнить попавшегося ему в руки графа Чиано, собственного зятя.

Но в апреле 1945 года союзные вооруженные силы в Италии переходят линию реки По, а на Западном фронте форсируют Рейн. Партизанское движение в Северной Италии овладевает одним городом за другим. Длинные колонны отступают по альпийским ущельям, к северу: немецкие солдаты, итальянские фашистские чиновники. До 25 апреля Муссолини остается в Милане, где наслаждается гостеприимством герцога-архиепископа, а в сущности, прячется в его дворце от гнева народа. Но когда Муссолини узнает, что немецкие подразделения, защищающие город, капитулировали перед партизанами, он сразу собирается в дорогу, бежит. Он держит путь в Комо, но здесь ему не удается перейти границу, поэтому он возвращается и пытается сделать это другим путем.

27 апреля, вклинившись в немецкую автоколонну из 32 немецких автомобилей, он едет на север в своем восьмицилиндровом темно-синем автомобиле марки «Альфа Ромео». Но караван автомобилей внезапно задерживается итальянскими партизанами. Немецкие солдаты просят партизан пропустить их дальше, чтобы не было кровопролития. Партизаны совсем было согласились, когда верхом на коне появляется один из их связных и сообщает командиру: из Милана по радио получено сообщение о том, что Муссолини и его рыжеволосая любовница Клара Петаччи бегут через этот район в Швейцарию. Поэтому командир партизан отвечает немцам, что их пропустят дальше, но сначала осмотрят автомобили.

Итак, партизаны приступают к проверке, они заглядывают в каждый автомобиль, но осмотр не дает никаких результатов: среди пассажиров они не находят ни дуче, ни его любовницу. Однако партизаны не обескуражены неудачей. Они снова начинают осматривать автомобили, однако на этот раз они осматривают не только пассажиров, но и высаживают всех и проверяют более тщательно внутренность автомашин. И тогда в одном из военных фургонов натыкаются на сидящего на корточках около шофера под большим солдатским одеялом Муссолини. А в следующем автомобиле в той же самой позе отыскивается и его рыжеволосая любовница Клара Петаччи.

Муссолини и его любовницу партизаны уводят с собой и утром следующего дня предают суду военного трибунала, который приговаривает их к смерти. Приговор приводят в исполнение в тот же день. Труп Муссолини бросают на автомобиль, везут в уже освобожденный Милан и на площади перед миланским собором, рядом с рынком, вешают за ноги вниз головой. Народ несколько дней осыпает труп Муссолини проклятиями и плюет на него. Одна женщина выхватывает револьвер и дает по нему пять выстрелов. «За моих пятерых погибших сыновей!» — кричит она исступленно. Так заканчивает свою жизнь Бенито Муссолини, одна из самых темных фигур этого мрачного периода европейской истории, один из образчиков фашистских диктаторов.

А его освободитель, оберштурмбаннфюрер СС Отто Скорцени через несколько месяцев после капитуляции нацистов смог бежать из дармштадского американского лагеря для интернированных. Затем несколько лет мир не слышит о нем. Но 14 февраля 1950 г. парижская газета «Се суар» ошеломляет мир сенсацией: «Скорцени, наемный убийца Гитлера № 1, в субботу свободно гулял по Парижу!» И под сенсационным броским заголовком красуется снимок, запечатлевший Скорцени и его подругу, гуляющих по парижским бульварам, а рядом снимок для сравнения — старое фото Скорцени в форме офицера СС, на его груди — гитлеровские Железный и Рыцарский кресты.

Из разоблачающего репортажа выясняется, что Скорцени с момента своего бегства занимается по поручению подпольной нацистской организации укрывательством в безопасных местах бывших гитлеровских руководителей, находящихся в опасном или щекотливом положении, организацией их бегства в Испанию и Южную Америку. Сам он разъезжает с испанским паспортом. Материальный фонд организации покрывается огромными вкладами, вложенными в свое время в Швейцарии главарями бывшей нацистской партии и немецкого имперского правительства. Скорцени жил в Париже в маленькой гостинице под именем Штейнер и выдавал себя за американского журналиста. Когда репортаж газеты «Се суар» разоблачает его, он молниеносно исчезает. Через несколько дней его видят уже в Италии, позже он переселяется в Испанию. На Западе опубликованы его мемуары, Скорцени получил за них 50 тыс. долларов, более того, даже выступал по лондонскому телевидению. И с тех пор он беспрепятственно путешествует по свету… по милости своих новых друзей, которые популяризируют его личность. Как видно, не напрасно говорит старая латинская поговорка: «Рука руку моет».