Ранний Ашшур
Ассирийское государство сложилось из аккадских семитических племен, живших в Передней Азии. В древние времена Ассирией было принято называть область, расположенную в средней части долины Тигра. Сейчас здесь располагается государство Ирак (вернее, северо-восточная его часть). С северо-востока страну опоясывают отроги гор Загра, с юго-востока — приток Тигра Малый Заб. На западе Ассирии раскинулась бескрайняя степь. С незапамятных времен местное население использует искусственное орошение, для чего ему служили воды реки Тигр и колодцы. Однако по плодородию эта часть нынешнего Ирака значительно уступает низовьям Тигра и Евфрата.
Вверх по долинам Малого и Большого Заба расположены районы частично земледельческие с использованием дождевых вод, собираемых в специальные водоемы, и применяемых для искусственного орошения. Однако главным образом здесь культивируется скотоводство. Зимой здесь иногда выпадает снег, но летом солнце выжигает травянистый покров, поэтому летом скот перегоняют на горные луга. Из земледельческих продуктов Ассирия производила распространенные злаки — ячмень и эммер, одну из разновидностей пшеницы.
План и вертикальный разрез общинного круглого жилища.
Также ассирийцы культивировали мало распространенный в Вавилонии виноград. Культура населения тех земель, которые позже стали Ассирией, в период неолита стояла значительно выше культуры стран, расположенных в низовьях Тигра и Евфрата, где условия для земледелия были неблагоприятными, пока не было создано искусственное орошение. Это можно объяснить тем, что в низовьях земля периодически затоплялась и заболачивалась, либо ее травянистый покров полностью выжигался солнцем, и чрезмерная сухость не позволяла взращивать злаки.
В низовьях не было того материала для изготовления орудий, который имелся в распоряжении населения территорий, ставших впоследствии Ассирией. Поэтому оттесненные в низовья племена едва находили там возможность для пропитания.
В холмистых и предгорных районах Передней Азии в это время складывается довольно однородная культура, для которой характерны оседлые поселения, состоявшие из домов — либо глинобитных, либо из сырцового кирпича, иногда на каменном фундаменте. Позже появляются даже такие крупные общественные сооружения, как круглые общинные дома и прямоугольные святилища. Замечательная расписная посуда свидетельствует о значительном развитии гончарного ремесла, характерного для этой культуры.
Возможно, все население, а возможно какая-то его часть принадлежала к хурритам, группе племен, родственных по языку к урартам Армянского нагорья. Язык хурритов имеет также в некоторых отношениях отдаленное сходство с языками народов Кавказа и Закавказья.
Ашшур в контексте цивилизаций Двуречья
Рассматриваемую нами область шумерские тексты III тысячелетия до н. э. называют «Су-бир». Аккадские тексты III и II тысячелетий до н. э. называют ее «Субарту» или «Шубарту», потому местное население называют субарийцами или шубарийцами. Вполне возможно, что шумеры этими словами обозначали племена, которые сами себя называли хурритами.
В течение IV тысячелетия до н. э. в Двуречье происходило быстрое развитие производительных сил и подъем культуры. В основном это было связано с освоением техники ирригации.
На юге уже складывалось классовое общество, возникали первые государства, закладывались основы позднейшей шумероаккадской культуры, создавалась письменность, а на севере в это время развитие общества подвинулось вперед очень незначительно.
В дальнейшем, с появлением бронзовых орудий, с использованием достижений культуры юга Двуречья значительный прогресс в общественном развитии стал заметен и на севере.
Ассирия снабжала ведущую сельскохозяйственную область Передней Азии — Вавилонию — металлом, который та совершенно не имела, а также лесом, которым также была скудна Вавилония.
Отсюда становится понятным особое экономическое значение занимаемого Ассирией района.
На юго-востоке Ассирия граничила с долинами рек Адема и Диялы. Это было место скрещения путей, ведущих с Иранского нагорья в Аккад, в северную часть Двуречья. Путь, связывающий Элам и Аккад с Сирией и далее — с Палестиной и Египтом, который являлся важнейшим для Двуречья, проходил через самое Ассирию. Он шел вверх по Тигру, а затем через культурные и населенные части северной Месопотамии к переправам большой дуги Евфрата, отделяющей Месопотамию от Сирии. Другой путь вел из Вавилонии в Сирию по Евфрату, проходя не далее чем в двухстах километрах от пределов Ассирии. Путь, шедший прямо через сирийскую степь, не был пригоден для регулярных сношений, так как существовала опасность нападения степняков. К тому же было трудно снабжать медленно двигающиеся караваны водой, в особенности, когда верблюд еще не применялся как транспортное средство (то есть до второй половины II тысячелетия до н. э.).
Еще один важный торговый путь, ведущий по Тигру из Малой Азии и Армении, также проходил через Ассирию. В ее пределах он соединялся с восточным путем из Вавилонии в Сирию. Таким образом, по путям, либо прямо проходившим через Ассирию, либо лежавшим с ней в непосредственном соседстве, перевозились медь, серебро, свинец, лес, шедший из северной Сирии, Малой Азии и Армении в Вавилонию; из Египта, из Закавказья и Индии перевозилось золото, из Ирана, а через него и из Средней Азии и Индии также перевозился целый ряд товаров.
С другой стороны, продукты сельского хозяйства и ремесла Вавилонии и Элама, шедшие в обмен на сирийские, малоазийские и другие товары, направлялись по этим же путям. Невозможно себе представить развитие древней ассирийской экономики без учета всех этих обстоятельств.
Ассирия играла роль передаточного пункта, промежуточной инстанции в обмене между отдельными обществами и государствами с самого начала возникновения сколько-нибудь широкого обмена между различными районами Передней Азии.
Ассирия была государством, лежащим на пересечении караванных путей, этим и объяснялось то значение, какое Ассирия приобрела в истории древнего мира. Древнейшие слои городища на месте поселения Ашшур, ядра будущего ассирийского государства, относятся уже к середине III тысячелетия.
В это время в областях Месопотамии к северу от Двуречья появляются выходцы из Шумера и Аккада, что связано с той нуждой в сырье, которую испытывали в Двуречье. Для приобретения камня, леса и металла общины Шумера и Аккада посылали в длительные путешествия своих торговых агентов, об этом свидетельствуют некоторые документы из Двуречья.
Целая сеть постоянных факторий и колоний была организована на основных торговых путях. Важнейшим из опорных пунктов на Тигре был Ашшур. По его имени за всей страной позже и утвердилось название Ашшур. Ныне это селение называется Кала ат-Шеркат. Оно стояло на правом берегу реки Тигр.
Общество и государственный строй Ашшура
Внешняя торговля
Среди древнейших имен правителей Ашшура мы встречаем хурритские имена. Судя по собственным именам хурритский язык, наряду с аккадским, еще долго, возможно, до конца II тысячелетия был распространен в Ашшуре и в окружающих селениях. Однако ведущая роль все-таки принадлежала аккадскому языку. Аккадским языком, например, пользуется наместник III династии Ура в Ашшуре. В дальнейшем в официальных надписях и документах в Ашшуре пользовались исключительно аккадским языком и иногда приспособленной к аккадскому языку клинописью.
Ашшур, продолжая освоение торговых путей, основывает целый ряд подсобных факторий и колоний, из которых нам наиболее известны важные торговые поселения в Малой Азии. Без сомнения, создание этих колоний было прямо или косвенно связано с завоеваниями, проводившимися в течение второй половины III тысячелетия династиями Аккада и III династией Ура. Обе эти державы включали, по-видимому, также Ашшур и объединяли большие территории в Двуречье, в предгорьях Загра и даже в северной Сирии.
Это способствовало развитию Ашшура и других мелких городов-государств на территории будущей Ассирии, а также создавало благоприятные условия для освоения караванных путей.
В это время земля в Ашшуре, видимо, считалась общинной собственностью. Храмовое землевладение не играло здесь столь крупной роли, как в Шумере, наряду с ним существовали земли общин, которые находились в руках свободных членов общин, как больших семей, так и отдельных лиц. Систематически проводились переделы земельных участков.
Члены общины и их семьи большей частью сами обрабатывали землю. Иногда они это делали совместно с рабами, а в богатых хозяйствах, возможно, на земле работали одни рабы. Наемный труд применялся изредка. Рабы являлись отчуждаемой собственностью своих хозяев. Домашними рабами могли стать неоплатные должники. На какой срок они становились рабами, неизвестно. Однако массового характера долговое рабство еще не приобрело, но большое имущественное неравенство между верхушкой рабовладельцев и массой рядового населения развивается в это время весьма интенсивно.
Каждый год в Ашшуре носил имя одного из членов совета старейшин лимму. Совет старейшин был верховным органом власти и менялся ежегодно. По этим лимму велась датировка. Видимо, тот же лимму стоял во главе казны города, сосредоточенной в «доме городского совета», не только руководившего деятельностью торговых агентов, но и занимавшегося непосредственно обширными ростовщическими и торговыми операциями.
Земельными вопросами ведал укуллум, другое важное должностное лицо в Ашшуре. Возможно, укуллум также возглавлял судебную и административную деятельность городской общины. Его должность обычно, хотя и не всегда, совмещалась с наследственной должностью ишшаккум. Он имел право созывать совет, без которого, по всей вероятности, не мог принимать важные решения. В его ведении, по всей видимости, находились религиозные и связанные с ними дела. Возможно, ишшаккум мог распоряжаться строительством храмов. Ишшаккум не имел отношения к вопросам судебным и экономическим. По этим вопросам совет Ашшура сносился с колониями без его ведома. Очевидно, что единоличного носителя верховной государственной власти в Ашшуре не существовало, поэтому Ашшур можно отнести к типу олигархической рабовладельческой республики.
Около города Кайсери в Турции находится городище Кюль-Тепе. Во времена Ашшура это был город Канес, важнейшая и наиболее известная нам из колоний. Документы, дошедшие до нас из Канеса, охватывают три поколения и относятся, по-видимому, к XX–XIX векам до н. э. Кстати, эти документы происходят не только из самого Канеса, но и из ряда других колоний и из самого Ашшура.
Купцы из Ашшура везли в Малую Азию из Двуречья в основном продукты ремесла, а вывозили преимущественно серебро, свинец, медь, шерсть и кожу. Ашшурские купцы не занимались работорговлей. Роль средств обращения в Ашшуре и его торговых колониях играли свинец и серебро. Важно отметить, что торговля лишь в небольшой мере была рассчитана на нужды самой Ассирии. Во всякой колонии Ашшура официальные документы составляют обычно от имени «такой-то колонии от мала до велика». Все решения собрания, бывшего формальным органом управления, принимались от лица всей колонии, но фактическая власть принадлежала знати, так называемым «великим».
Существовали эти колонии при местных поселениях (вне их стен, но на их земле). В делах с местным населением, жестоко эксплуатировавшемся ашшурскими купцами, колонии подчинялись юрисдикции местных царьков. Последние, впрочем, были заинтересованы в торговле с ашшурскими торговыми агентами и поэтому всячески им потворствовали. Во внутренних делах колонии подчинялись Ашшуру, совет которого имел в них своего представителя. Ашшур собирал в свою пользу пошлину с торговли колоний.
Шамшиадад I и Ашшур
После падения государства III династии Ура торговые города, подобные Ашшуру, стремятся к созданию мощной военной силы для захвата и удержания в своих руках караванных путей. Неизбежной была бы острая борьба за обладание этими путями. Итак, отныне политика верхушки апппурского рабовладельческого общества могла быть только завоевательной, однако, она не могла быть осуществлена без изменения самой государственной структуры, без укрепления власти правителя-военачальника. Конечно, военные столкновения с соседними общинами и племенами бывали раньше. Однако первое крупное военное предприятие, выходившее за пределы территории, расположенной в непосредственном соседстве с Ашшуром, относится, насколько нам известно, ко времени ишшаккума Илу шумы, который на короткое время овладел рядом важных районов на нижнем Тигре и в других частях Двуречья. По-видимому, тот же Илушума пытался укрепить храмовые хозяйства как опору власти правителя.
Однако завоевания Шамшиадада I (конец XIX-начало XIII вв. до нашей эры) имели куда большее значение. А в Мари Илакабкабу, который некогда захватил власть в Ашшуре, был отцом Шамшиадада I. Выполняя задачи, которые поставила в то время верхушка ашшурских землевладельцев, Шамшиадад стремился к установлению в Ашшуре своей единоличной власти. Он хотел создать деспотическую монархию наподобие существовавшей в Вавилонии. Свидетельством стремления заимствовать все вавилонское можно считать между прочим распространение с этого времени в Ашшуре вавилонской разновидности клинописи.
Шамшиадад I впервые объявил себя царем множеств, а не просто ишшаккумом. Ему удалось распространить свою верховную власть на всю северную Месопотамию и посадить своего сына царем в Мари. Одно время он распространил гегемонию и в северной части Аккада. На западе ему, по-видимому, удалось достичь Средиземного моря. В своей надписи он хвастался налупившей в годы его правления дешевизной на хлеб и шерсть, что позволяло апппурским купцам особенно сильно наживаться при перепродаже этих товаров, которые обменивались на металлы.
В письмах к своему сыну Шамшиадад упоминает о воинах лабну («склоненных ниц»), то есть, возможно, о тех, кто не имел собственных земельных наделов и получал содержание или земельные участки от царя. Несомненно в войске также служили полноправные свободные общинники, которые содержались за счет их собственных патриархальных семей. В письме Шамшиадада они упоминаются как воины из числа «мужей».
Итак, первой крупной переднеазиатской державой, с центром, расположенным вне Двуречья, стало государство Шамшиадада I. Тот факт, что именно из Ассирии исходило это объединение, объясняется несколькими причинами — как экономическим могуществом Ашшура, которое было связано с его благоприятным положением в качестве торгово-передаточного центра, так и удачным стратегическим расположением Ашшура вблизи от всех основных путей сообщения Передней Азии. Благодаря этому Ашшур мог захватывать более важные в стратегическом и экономическом отношении районы, чем те, которые могло бы захватить с той же затратой сил какое-нибудь другое соседнее государство.
Экономическое и военное развитие Ассирии получало толчок с каждым новым завоеванием. Однако вскоре Ассирии пришлось встретиться с государством Эшнунны, а затем еще более мощным противником — с Вавилонским царством Хаммурапи. Потому Ассирия не успела в то время использовать свои преимущества. Противники выступили против нее еще до того, как она успела закрепить за собой свои завоевания.
Однако крушение государства Хаммурапи не сопровождалось новым подъемом Ассирии и восстановлением порядков, вводившихся Шамшиададом. Гегемония Месопотамии тогда перешла к новому государству — Митанни, сложившемуся в плодородной холмистой части северной Месопотамии у узла дорог, проходящих через северную Сирию и большую излучину реки Евфрат. Ассирии пришлось признать верховное владычество Митанни.
Ашшур под властью Митанни
Нам ничего неизвестно о том, как возникло государство Митанни; мы располагаем чересчур скудными данными о его политической истории, к тому же сведения эти, почерпнутые почти исключительно из хеттских, ассирийских, египетских источников, относятся к самому концу истории Митанни. Известно лишь о том, что в XIX–XVIII веках до н. э. государство Митанни еще не существовало. Гегемонию в северной Месопотамии и северной Сирии осуществляло другое, аморейское по основному составу населения государство Ямхад.
Но уже в середине II тысячелетия до н. э. Митанни было одной из сильнейших держав. Хурриты составляли основную часть населения Митанни. В управлении пользовались в основном хурритским языком (наряду с аккадским).
Анализ ряда собственных имен из Митанни и окрестных областей, в том числе имен членов царской династии открывает наличие еще и другого этнического элемента в Митанни. Судя по языку, он родственен индоевропейским племенам северной Индии. На это указывает также упоминание в договорах между Хеттским царством и Митанни в числе прочих также и индийских божеств Индры, Варуны и братьев близнецов Ашвинов под одним из их имен — Насатья. Также немало индийских слов имеется в хеттском переводе трактата о коневодстве митаннийца Киккули.
Коневодство, главнейшие центры которого в Передней Азии во II и I тысячелетиях до н. э. находились преимущественно в северных горных районах (Малая Азия, Армянское нагорье, современный южный Азербайджан), внесло переворот в военную технику и отчасти в транспорт древнего Востока. И своим выдвижением на первый план державы, подобные Хеттской и Митаннийской, обязаны в первую очередь развитию коневодства.
Общественные отношения у хурритов
До нас дошло несколько тысяч частных и официальных документов из укрепленного поселения Нузу (современное городище Иогран-Тепе), которое находилось на территории современного населенного пункта Киркука. И хотя нам почти ничего не известно о внутреннем строе Митанни, мы можем подробно судить об обществе хурритов Аррапхи, на месте которого и находится Киркук.
Человеческое жертвоприношение. Оттиск хурритской цилиндрической печати. Середина II тысячелетия до н. э.
Аррапха была крайней областью на востоке из находившихся под владычеством Митанни, хотя временами здесь господствовали и касситы. Документы из Нузу составлены на аккадском языке, однако, содержат такие характерные ошибки, по которым без всякого сомнения можно определить, что не аккадский, а хурритский был родным языком писавших. Возможно, что этот материал может дать нам общее представление о всем хурритском обществе середины II тысячелетия до н. э.
«Дворец» был средоточием местного государственного хозяйства и занимал большую часть территории Нузу. Государственному хозяйству принадлежало значительное количество рабов, расселенных по окрестным поселениям. Различные государственные служащие, свободные ремесленники и тому подобное, а также «люди дома» — низшая категория свободных лиц, зависимых от дворца, и, По-видимому, не имевших земельного надела в общине, — все они были подчинены дворцу. И хотя земля, как это видно по документам из Нузу, еще формально оставалась неотчуждаемой общинной собственностью, тем не менее имеются данные о том, что уже в середине II тысячелетия земельные участки мелких земледельцев массами скупались крупными ростовщиками.
Однако частное землевладение еще не получило полного развития, и скупка недвижимости оформлялась в виде псевдоусыновлений. Покупатель «усыновлялся» продавцом и ему как «сыну» из семейно-общинного участка выделялась «наследственная доля», которая с этого момента, в отличие от остальной земли участка, не подлежала периодическим переделам. За это «усыновитель» — продавец получал от «усыновленного» покупателя «подарок», соответствующий цене земли.
Иногда подчеркивалось, что повинность скупленной таким образом земли продолжает нести «усыновитель», то есть продавец, попадавший тем самым в зависимое от ростовщика и неравноправное положение.
Многочисленные заемные сделки свидетельствуют о развитии имущественного неравенства и, в частности далеко зашедшем разорении общинников. Ростовщики давали в долг зерно под 30 %, при этом они не ограничивались составлением простого долгового обязательства, а постепенно перешли к особым закладным обязательствам. Кредитор давал должнику хлеб или скот, а получал «в обмен» поле должника или его жену, сына и так далее. Порой срок действия такой закладной сделки доходил до двухсот лет.
Ростовщики также умели извлекать доход из продажи девушек замуж или в наложницы. И потому «удочерение» девушек из обедневших семей было весьма распространено.
Митанни и Ашшур
Области от северной Сирии до Ашшура и Аррапхи в какой-то мере контролировались митаннийцами в период могущества при царе Шаушшатаре (около 1500 года до н. э.). Под верховной властью Митанни находился ряд полусамостоятельных государственных образований. В Ашшуре Митанни держало своих «послов» (суккаллу), фактически бывших наместниками. Они входили в состав ашшурского совета и избирались в качестве лимму. Роль местных правителей Ашшура была в это время сравнительно невелика, да и сам Ашшур не играл теперь уже прежней роли. Подъем Египта Нового царства, проникновение египтян в Сирию и начавшийся усиленный обмен со странами индийского бассейна содействовали перемещению к западу значительной части путей обмена с Малой Азией.
Местами обмена крито-микенских, египетских, хеттских, митаннийских товаров и, возможно, также товаров, доставлявшихся ассирийцами, были такие пункты, как Угарит (на побережье Сирии, против острова Кипр), и обмен этот больше не шел через руки финикийцев. С возвышением Хеттского и Митаннийского царств сама возможность существования ашшурских колоний в северной Месопотамии и в Малой Азии постепенно исчезла.
Ашшур продолжал наживаться на торговле и накапливать богатства, поскольку для Вавилонии снабжение через Ашшур сохраняло свое значение, и торгово-рабовладельческая верхушка ашшурского общества умела извлечь из этого выгоду. Ашшурские купцы проникали далеко в глубь чужих стран, хотя это стало теперь значительно труднее, чем раньше, в начале II тысячелетия до н. э. Бывали они даже в Египте, но пути купцов проходили теперь не по пути территории общин племен и небольших государств, а по территории государств довольно крупных, достаточно мощных в военном отношении, которые отнюдь не были намерены делить доходы с Ашшуром.
Передняя Азия в середине II тысячелетия до н. э.
Потому ассирийцы накапливали силы для будущих войн за захват территории Передней Азии. Однако еще в начале правления Митаннийского царя Тушратты (конец XV века до н. э.) Ассирия, по-видимому, не выходила из-под митаннийской гегемонии. Эту гегемонию оспаривала впрочем и Вавилония, где в это время господствовала касситская династия.
После того как египетские войска оттеснили митаннийцев из Сирии и Евфрата и хеттский царь Суппилулнума нанес тяжелый удар митаннийцам, вследствие чего царь Тушратта должен был вступить в тесный союз с Египтом, могущество Митанни примерно с начала XV века начинает заметно слабеть.
После разгрома митаннийцев Суппилулиумой в борьбу за гегемонию вступает и Ашшур, претендующий на участие в разделе наследства Митанни. Возможность обогащаться существовала для Ашшура, как уже указывалось, и в период владычества Митанни. Господство над Тигром было достаточно доходным. Ашшурские правители, хотя и не носившие царского титула и управлявшие только маленьким клочком территории, могли сооружать в зданиях Ашшура двери, покрытые серебром и золотом, строить богатые дворцы и посылать фараону богатые подарки.
Однако богатства недостаточно для того, чтобы стать сильным в военном отношении. Для этого требуется обширная территория с многочисленным населением, ибо времена формирования войска из числа наемников еще не настали.
Мелкие земледельцы еще повсюду сидели на своей земле, и наемников неоткуда было вербовать. И только внезапное ослабление соперника могло открыть перед Ассирией возможность военного усиления. Правда, уж в этом случае ее возможности были действительно широки.
Около 1400 года до н. э. Суппилулиума, царь хеттов, разгромил Митанни и покорил Сирию. Таким образом долгожданный момент для Ассирии наступил. В это время правителем Ашшура был Ашшурубаллит I, от времени которого, между прочим, дошла до нас основная масса документов, позволяющих судить об общественных отношениях в Ассирии в этот период. «Среднеассирийские законы», дошедшие до нас в списках преимущественно XII века до н. э., вероятно, также относятся примерно к этому времени.
Ашшурубаллит воспользовался разгромом Митанни для захвата части митаннийской территории. Правда, даже после хеттского и сирийского разгрома Митаннийское государство еще продолжало существование в равнинной части северной Месопотамии. Таким образом начало решительной борьбы было все-таки положено, хотя Ассирии и не удалось полностью уничтожить своего врага Митанни.
Вавилонские цари, которые в течение долгого времени считали Ассирию своим данником, в связи с усилением Ассирии породнились с ассирийскими царями. В дальнейшем это дало повод Ашшурубаллиту вмешиваться в дела вавилонского престолонаследия. После смерти Ашшурубаллита его преемники продолжают расширять территорию государства и стремятся выйти на Евфрат.
Чрезвычайно опасными для Вавилона были эти успехи ассирийцев, ведь захватив все пути подвоза, ассирийцы могли бы поставить город Вавилон и всю Вавилонию в очень трудное положение. Для того, чтобы понять всю важность для Ассирии овладения Евфратом, достаточно вспомнить о том, что в культурном и экономическом отношениях Вавилония была ведущей страной Западной Азии. Потому Вавилон давал жестокий отпор всякий раз, когда Ассирия протягивала руки к Евфрату.
Интересы этих двух государств сталкивались также и в областях к востоку от Тигра, в долинах Адема и Диялы. Царь Ассирии Ададнерари I вел войну с Вавилонией и отвоевал у нее Аррапху и Нузу. Ему удалось успешно отразить нападение Митанни и поставить митаннийского царя в зависимое от себя положение. Тот же Ададнерари победоносно прошел всю митаннийскую территорию и дошел до Каркемиша на большой излучине Евфрата после того, как новый митаннийский царь отложился от него.
Безусловно, хетты испытывали сильное беспокойство, когда усиленно пытались поссорить Ассирию с Вавилонией. Однако Вавилония, опасаясь Ассирии, в это время искала с ней мира. Между тем Ассирия продолжала усиливаться.
В самый разгар борьбы хеттов с Египтом (первая половина XIII века) ассирийский царь Саламнасар I (Шульма-нуашаред) вновь пересек всю территорию Митанни и вышел к Каркемишу на Евфрате. Такое усиление Ассирии несомненно ускорило заключение мира между хеттами и Египтом. Поскольку враждебное ассирийское войско стало у евфратских переправ около Каркемиша, то хеттам вести войну в Сирии с другим противником становилось уже невозможно, так как Каркемиш был ключом к Сирии для наступающего с востока, ключом к Месопотамии для наступающего с запада. Появление ассирийского войска у Каркемиша означало угрозу отделения Малой Азии от Сирии.
Ассирийский воин в это время всегда следовал за ассирийским купцом, поэтому хетты пытались в первую очередь парализовать внешнюю торговлю. Однако подобная политика не имела успеха.
Во второй половине XIII века при царе Тукультининурте I Ассирия достигла наивысшего могущества. Помимо значительного расширения пределов ассирийской державы на северо-западе и северо-востоке Тукультининурта распространил свою власть на приевфратскую полосу и дважды успешно вмешивался в вавилонские дела. Он разграбил главный храм Вавилона и увез в Ашшур его важнейшую святыню — статую Мардука.
Тукультинину рта совершил также удачный набег на территорию Хеттской державы. При Тукультининурте столица была временно перенесена из Ашшура, так долго бывшего синонимом государства в другой, специально построенный для этого город. Он назывался Картукультининурта (современное городище Тулуль-Акир).
Итак, Ассирия продолжала и развивала намеченную уже в конце раннеассирийского периода политику создания военной силой крупной державы, господствующей на важных путях Передней Азии, однако была вынуждена отказаться от системы насаждения своих колоний посреди чуждого населения.
Средний ашшур
Удельный вес землевладения в экономике Ассирии постепенно возрастал и в связи с этим в XV–XI веках до н. э. особое значение приобретают взаимоотношения между общинами и богатыми рабовладельцами и землевладельцами. Отношения эти регулировались царской властью в интересах класса рабовладельцев. Вместе с тем по мере того, как Ассирия переходила к политике завоеваний, роль царя в государстве все более усиливалась, поскольку он выполнял функции военачальника.
Царская власть контролировала деятельность общин, ограничивала их самостоятельность и имела задачу обеспечивать для господствующего класса большую производительность общинных земель, держа в повиновении рабов и массы нищающего свободного населения. Это также способствовало усилению роли и значения царской власти и превращению ее в деспотическую.
В этот период правитель Ашшура начинает называть себя «царем страны Ашшур». Усиление царской власти проходило не без борьбы со знатью, привыкшей править государством непосредственно через ашшурский совет.
Перенос столицы Ашшура на противоположный берег Тигра, который Тукультининурта I осуществил, казалось бы, без видимой причины, дает основания предположить, что это делалось для того, чтобы порвать с ашшурским советом, который становится теперь лишь советом города.
Тукультининурта был впоследствии убит восставшими против него представителями знати, и это лишь подтверждает наши предположения.
Структура среднеассирийского общества
Городская община в Ассирии объединяла как правило целый ряд сельских общин, которые являлись собствениками всего земельного фонда. Фонд состоял, во-первых, из обрабатываемой земли, поделенной на участки, которые находились в пользовании отдельных семей. Теоретически эти участки подлежали периодическим переделам. Также имелись и запасные земли, на пользование долей которых также имели право все члены общины.
Земля в то время уже продавалась и покупалась, хотя каждая сделка купли-продажи земли еще требовала утверждения общины как собственника земли и совершалась под контролем царя, однако, в условиях роста имущественного неравенства это не могло воспрепятствовать скупке земельных участков и созданию крупных хозяйств.
Для ассирийской общины характерно то, что мелкие земледельцы в основном держались большими (нераздельными) семьями («домами»), которые, однако, с течением времени распадались. В пределах таких домов царь, По-видимому, имел право сохранять за собой долю, доход с которой поступал ему лично или переуступался им кому-нибудь из должностных лиц в качестве кормления или в благодарность за службу. Держатель имел право передать этот доход и третьим лицам. Обязанности общины по отношению к государству выражались в повинностях и натуральных налогах.
В XV–XII вв. до н. э. в Ассирии существовала патриархальная семья. Власть отца над детьми мало отличалась от власти хозяина над рабами. Еще и в староассирийский период дети и рабы одинаково причислялись к имуществу, из которого кредитор мог брать возмещение за долг. Положение жены также мало отличалось от рабского, так как жена приобреталась путем купли. Побег жены из дома мужа расценивался как преступление и жестоко карался. Мужу предоставлялось право не только избивать, но в ряде случаев и калечить свою жену. Нередко женщина должна была отвечать своей жизнью за преступление мужа. По смерти мужа жена переходила к его брату или отцу или даже к собственному пасынку. Лишь в том случае, если в семье мужа отсутствовали мужчины старше десяти лет, жена становилась «вдовой», имевшей известную правоспособность, которой была лишена рабыня. За свободной женщиной, правда, признавалось право на внешнее отличие от рабыни. Рабыне, как и проститутке, под угрозой строжайших кар воспрещалось ношение покрывала, признака, отличавшего каждую свободную женщину. Считалось, что в сохранении чести женщины в первую очередь заинтересован ее владелец — муж. Видимо потому насилие над замужней женщиной каралось намного строже, чем насилие над девушкой.
Несомненно, что имущественное расслоение в ассирийском обществе к тому времени было весьма значительным, у ашшурских купцов еще в раннеассирийский период скопились крупные богатства. На некоторое время торговля Ашшура резко сократилась в силу внешних причин, и даже открывшиеся в середине II тысячелетия новые возможности для торговли были не столь широки, как ранее, в виду соперничества соседних крупных государств. В интересах богатой части населения Ассирии использовались все внутренние возможности, создавались крупные земледельческие хозяйства.
Резкое имущественное расслоение все более охватывает сельское население, торговля и ростовщичество начинают разъедать ассирийскую сельскую общину. Вместе с тем маленькая Ассирия не могла дать необходимого количества рабов. Можно с уверенностью сказать, что в хозяйстве рядового общинника рабов обычно не было, а крупные владельцы испытывали недостаток в рабской силе. Потому резко поднялись цены на рабов, они стали раза в три дороже, чем в раннеассирийский период.
Так, нормальная стоимость одной рабыни поднялась до ста килограммов свинца, что равнялось стоимости около шести гектаров поля. Следует отметить, что ассирийские походы имели целью не только обеспечение интересов торговли, а также и преследовали цель добычи рабов. Цари XII века приводили из походов многие тысячи пленных.
И все-таки, по сравнению с Вавилонией, количество рабов в Ассирии было сравнительно небольшим. Зажиточная верхушка ассирийского рабовладельческого общества пыталась восполнить недостаток в рабской силе за счет закабаления своих соотечественников. Продолжающееся имущественное расслоение способствовало этому. Из большого числа дошедших до нас взаимных сделок следует, что в этот период все быстрее идет процесс разорения основной массы свободных земледельцев.
Объектом займа чаще всего являлся свинец, который был в это время обычным денежным эквивалентом. Реже — хлеб или другие продукты. В большинстве случаев заем давался на тяжелых ростовщических условиях и притом под залог поля, дома или домочадцев должника. Иногда же должник обязан был к жатве предоставить кредитору определенное количество жнецов, взамен процентов на сумму займа.
В выполнении этого обязательства участвовали члены всей большой «семьи». Так как количество жнецов бывало значительным, иногда на помощь своему попавшему в сети ростовщика соседу, возможно, приходили даже члены других семей той же общины и также участвовали в выполнении обязательств.
Законы среднеассирийского времени, дошедшие до нас далеко не полностью, были записаны на отдельных глиняных табличках. Каждая из них была посвящена какой-либо отдельной стороне повседневной жизни. По уровню правового развития они стоят много ниже старовавилонских законов, что соответствует сравнительно низкому уровню развития ассирийского общества времен Ашшурубаллита I.
Впрочем, возможно, это были не собственно законы, а просто записи судебной практики для руководства суда. По крайней мере так считают некоторые исследователи. Если судить по содержанию глиняных табличек, то кредитор не мог безоговорочно распоряжаться лицом, отданным в залог. Так он не мог продать замуж отданную в залог девушку без разрешения ее отца и не мог подвергать заложенного человека телесному наказанию. Лишь когда при неуплате долга данное лицо переходило в собственность кредитора (считалось проданным за полную цену), кредитор приобретал над ним полную власть домовладыки и мог «ударять, выщипывать волосы, бить по ушам и просверливать их».
Кабальное рабство было бессрочным, и кредитор даже мог продать кабального раба за пределы Ассирии. Кабальные рабы работали в сельском хозяйстве так же, как и в доме.
Однако наряду с прямой долговой кабалой существовали и различные прикрытые виды закабаления. Одним из его видов было «усыновление» ростовщиком своего обедневшего однообщинника «вместе с полем и домом». Другим способом было «оживление» девушки из голодающей семьи с переходом патриархальной власти над ней от отца на «оживителя» (хотя и с обязательством «оживителя» обращаться с ней все же не как с рабыней).
Гражданское полноправие первоначально выражалось в принадлежности свободных к общине. Оно было связано с обладанием земельным наделом в пределах общины и с выполнением общинных повинностей.
Сословного различия между отдельными группами свободных в Ассирии первоначально не существовало. Грань между богатым и знатным рабовладельцем и рядовым общинником, свободным производителем материальных благ получила еще юридического оформления. Однако она была уже заметна в одежде ассирийцев — по крайней мере такой вывод можно сделать из части упоминавшегося уже исследования Марии Мерцаловой («Костюм разных времен и народов», М., 1993), посвященной Ассирии.
Российский искусствовед полагает, что основной мужской одеждой всего населения была рубашка с короткими рукавами — «канди». Довольно суровые природные условия делали такую одежду необходимой. Канди носили царь и пастух, но различие в качестве материала было огромным. И не только в качестве.
Канди царя было длинным, чуть выше ступней ног, а у пастуха оно не закрывало колен. Чем знатнее был человек, тем длиннее было его канди. Канди придворных обшивалось по низу пурпурной бахромой, знаком их социально положения была перевязь, обшитая с одной стороны пышной бахромой из шерсти. Эту перевязь обвертывали вокруг фигуры через плечо, по груди и так далее. Самые знатные сановники имели наиболее длинные перевязи и их одежду украшало много бахромы.
Костюм ассирийского царя был сложным. Только царь имел право носить несколько одежд. Поверх длинного канди из белой тонкой ткани, сделанной из шерсти непорочных (до года) белых ягнят особой породы, надевался узкий «конас» — не сшитый с боков плащ. Спереди, с боков конас был закругленным, сзади прямой по краям, обшит широкой пурпурной бахромой. Вся поверхность конаса была обильно вышита, и в вышивку, вероятно, вводили золотые чеканные пластинки.
На некоторых памятниках сверх конаса царя изображен еще плащ, слегка драпированный на груди, также обшитый бахромой.
Канди носили с поясом, а у царя этот длинный пояс заканчивался двойной кистью с пластинками. Поверх конаса надевалась через плечо перевязь с бахромой.
К знакам царского достоинства относился, конечно, и головной убор. Он был сделан из белого тонкого войлока и назывался «кидарис». Кидарис украшали чеканными золотыми пластинками-розетками, символизирующими солнце. Верх кидариса заканчивался золотым шишаком, низ был повязан белой лентой — «фонас», широкой спереди и более узкой сзади, с длинными концами, украшенными бахромой.
На каждой руке царь носил по два браслета. На запястье с изображением символа солнца, выше локтя, — незамкнутый обруч.
Обувь царя — это сандалии с закрытыми задниками. Знаком царского достоинства был и богато орнаментированный зонтик. Им осеняли царя во время торжественных выходов и выездов.
Ассирийцы старательно ухаживали за волосами и бородой. Густые волосы, пышная борода были признаком нравственной жизни. Человек, не ухаживающий за волосами, вызывал презрение. Поэтому тщательно причесанные волосы, вьющиеся от природы или завитые, холеная борода отвечали этическим и эстетическим требованиям жителей древних городов Месопотамии. Без бороды и усов, но с длинными волосами изображали евнухов.
Военные костюмы, если судить по дошедшим до нас рельефам, были нескольких видов. Один был распространен в мирное время, другой — на поле брани и отличался защитными доспехами. Защитные доспехи различались по роду войск. Копьеносцы, например, кроме рубашки специального покроя, возможно, из кожи, имели щиты. Лучники носили длинные, если сражались стоя, и короткие стеганные из шерсти панцири, покрытые металлическими или кожаными пластинками и остроконечные металлические шляпы.
Обувь, защищавшая ноги, у всех родов войск была приспособлена для длительных переходов. Это были высокие башмаки, которые надевали поверх обмоток. Некоторые изображения воинов дают возможность предполагать, что они носили штаны. Очевидно, это были жители горных районов, для которых штаны являлись необходимой частью одежды.
Изобразительное искусство служило прославлению воинской мощи царя, его походов, торжественных встреч после окончания войны, жертвоприношений, охоты и проч.
Изображение женщин не входило в круг основных тем, что можно объяснить, пожалуй, только бесправным положением женщин. Одним из немногих исключений можно считать барельеф, фрагмент которого изображает женщин-жриц, исполняющих обряд украшения дерева в ночь на лунном ущербе. На этом фрагменте изображена сцена служения Астарте жрицами, которые в древнем мире ставились в особое положение, связанное с представлением о их таинственном единении с зарождением луны, фазами ее появления и регулярным длительным исчезновением с небосвода.
Женская одежда жриц луны — это ранний прототип восточного халата. Все края этой одежды обшиты бахромой.
* * *
Также серьезное отличие в положении богатого и бедного среди свободных выражалось уже в том, что знать своих повинностей могла не выполнять. В частности это касалось воинской повинности.
Структура войска в Ассирии в этот период выглядела следующим образом. С одной стороны, низшие разряды воинов (хупшу), видимо, набирались из людей, зависимых от царя и получавших от дворца либо земельный надел, либо довольствие. С другой стороны, обязанность выставлять воинов лежала и на общинах, которые от себя выделяли участок земли, держатель коего обязан был участвовать в царских походах. На деле же «воин» мог выставить вместо себя заместителя из числа бедноты, если, конечно, воин этот был достаточно зажиточен, и при условии, что семья заместителя будет работать на такого воина, он давал обязательство снабжать продовольствием человека, замещающего его на военной службе.
Что же касается других общинных повинностей, то здесь наблюдается совершенно аналогичное положение. Богачи, которые не несли повинности, и рядовые общинники, на которых лежали все повинности, очень резко отделялись друг от друга в среде свободных людей. Потому сам термин «общинник» с течением времени стал применяться не ко всякому члену общины, а только к несущему на самом деле повинности за себя и за богачей своей общины. Затем этот термин стал обозначать вообще зависимое лицо, будь то «усыновленный», закабаленный или кто-либо из потомства бывшей «оживленной» девушки, выданной замуж за какого-нибудь бедняка или раба, которая продолжала вместе со своей новой семьей оставаться в зависимости от своего «оживителя» и отбывать за него повинности.
Для богатой верхушки ассирийского общества система «заместительства» на повинностях имела огромное преимущество. Она предоставляла богачам практически неограниченные возможности для эксплуатации. При этом эксплуатация маскировалась так, что позволяла знатному человеку изображать из себя благодетеля.
Только тогда, когда процесс разорения свободных земледельцев зашел достаточно далеко, самостоятельность общины была уже подорвана, и могла возникнуть подобная система. В результате разорения и закабаления свободных мелких производителей в Ассирии создавалось положение, аналогичное сложившемуся в Аррапхе.
Ассирия, без сомнения, разделила бы судьбу Аррапхи и Митанни, однако, удачные походы, которые позволили привлечь в страну большое количество чужеземных рабов, что привело к задержке дальнейшего процесса закабаления соплеменников, помешали этому. Сравнительно легкий захват значительной многолюдной территории позволил Ассирии выставлять большее по численности войско, чем у соседей.
Среди всего прочего одной из наиболее значительных держав того времени Ассирию делало и то, что среди непосредственно граничивших с ней стран не было сильных военных соперников. Потому крупнейшим соперником Ассирии после разрушения Митанни осталась Вавилония. Но Вавилонии удалось добиться значительного ослабления царской власти в Ассирии. Видимо, Вавилон заручился поддержкой крупной ассирийской ростовщической знати.
Именно в это время Ассирия переживает период внутренних смут и междоусобиц. После смерти Тукультининурты I Вавилону несколько лет удавалось беспрепятственно вмешиваться в ассирийские дела. Некоторых ассирийских богачей этого времени можно рассматривать как прямых ставленников Вавилонии. И если бы сама Вавилония не была внутренне слаба, то Ассирия без сомнения в конце концов попала бы в ее кабалу.
Тиглатпаласар I и его военные походы
Однако ассирийским царям удалось все-таки упрочить свою власть и воссоздать могущество Ассирии. Походы Тиглатпаласара I (1116–1090 гг. до н. э.) значительно расширили ее пределы. К этому времени пала Хеттская держава, разгромленная «народами моря», и произошло заметное ослабление Египта. Также значительно ослабел и Вавилон. Незадолго перед тем большая часть внешних владений Вавилонии была захвачена эламитами, пытавшимися создать крупную державу, простиравшуюся от Нузу до Персидского залива.
Однако уже в конце XII века до н. э. царь Ассирии Тиглатпаласар I фактически не имел серьезных соперников в Передней Азии, так как Эламская держава оказалась весьма непрочной.
Первые походы Тиглатпаласара имели чисто грабительский характер. Они были направлены на север и на северо-восток. Ассирия даже не пыталась удерживать захваченные районы за собой, несмотря на то, что во время одного из походов Тиглатпаласару удалось глубоко проникнуть в северную горную область, может быть, вплоть до самого Черного моря.
Несколько позже Тиглатпаласару удалось установить временный контроль над Вавилонией. Ему удалось достичь Ливанских гор и Финикии, где он получил дары от фараона. Не раз Тиглатпаласар переправлялся через Евфрат.
В результате этих походов Тиглатпаласару удалось значительно расширить территории, подчиненные Ассирии. На покоренные народы не просто налагалась дань, их территория объединялась с ассирийской, а население независимо от этнического происхождения причислялось к ассирийцам.
В своих надписях-анналах Тиглатпаласар особо подчеркивает заботу о землевладении. Особо отмечает он свою роль в обеспечении оросительной сети водоподъемными сооружениями.
Итак, несмотря на то, что процесс разорения и закабаления общинников и усиление рабовладельцев захватывали все большую территорию, удачным военным кампаниям Тиглатпаласара удалось несколько скрасить негативные последствия их. И все же эти процессы, по-видимому, зашли достаточно далеко. Именно к этому или несколько более позднему времени следует отнести дарование городу Ашшуру освобождения от повинностей. Освобождение Ашшура от повинностей считалось старинной традицией уже тогда, когда вокруг такого рода освобождений в IX–VIII вв. до н. э. разгорелась острая политическая борьба внутри Ассирии.
Предоставление такого освобождения было равносильно созданию автономной самоуправляющейся организации рабовладельцев внутри ассирийского государства. Ашшурская рабовладельческая знать могла праздновать крупную победу. Увеличение бремени повинностей, лежавших на сельском населении, и все большее усиление власти рабовладельцев должно было непременно последовать за этим событием.
Племена «мушков», которые участвовали в разгроме Хеттской державы, начали вторгаться в долины верхнего Евфрата и верхнего Тигра около 1150 года до н. э. В это же время семитические скотоводческие племена арамеев проникают на территорию Сирии и Месопотамии. Это проникновение, возможно, было связано с постепенным истощением степных пастбищ Аравийского полуострова в условиях все большей сухости климата и нерационального выпаса стад мелкого рогатого скота. Арамеи разрушали складывающуюся здесь ассирийскую аграрную и политическую систему. Они нарушали связь собственно Ассирии с окраинами державы и вместе с тем, конечно, теснили ассирийцев с земель Месопотамии.
Данные более поздних ассирийских текстов, а также языковые данные говорят о быстрой почти полной перемене в это время языка у населения северной Месопотамии. Арамейское нашествие, начавшееся во второй половине царствования Тиглатпаласара, вызвало в Ассирии большое беспокойство. Об этом свидетельствуют надписи Тиглатпаласара и его сына. Ассирийская территория спустя некоторое время была расчленена наступлением арамейских племен, однако, даже в период массового переселения арамеев на север Месопотамии, ассирийцам удалось сохранить несколько изолированных поселений. Именно благодаря этому Ассирии удалось в дальнейшем провести немало удачных военных кампаний.
