чуть было не стал Принцем, еще немного — и это могло бы случиться!

А ведь я уже и корону начал делать из коробки из-под конфет, и плащ из Магдиной красной юбки почти сшил, и почти всю роль выучил… и ничего, к счастью, из этого не вышло. Меня спасла волшебная палочка Доброй Феи.

Дело в том, что наш второй «А» класс решил в самом начале учебного года устроить праздник для первоклашек и в конце праздника сыграть «Золушку».

Ах, какая прекрасная пьеса эта «Золушка»! Когда нам учительница ее прочитала, каждый хотел, чтобы ему дали какую-нибудь роль. Принца должен был играть или я, или Мачек, на случай, если бы кто-нибудь из нас заболел или еще что с нами случилось. И вот как раз со мной это и случилось. И именно из-за волшебной палочки.

Доброй Феей была Магда.

Это она превратила бедную Золушку в принцессу, когда та ехала на бал. А я — Принц — должен был на этом балу ей сказать так:

И тут же в эту принцессу влюбиться. Хотя бы для вида. Но у меня это никак не получалось. Даже для вида. И, вместо того чтобы изображать из себя влюбленного, я начинал смеяться. Ведь это и вправду было смешно. Потому что превращение Золушки в принцессу происходило так.

Сначала на сцену выходила Вожена в старом залатанном платьице, вся измазанная в саже, и жаловалась на то, что она грязная, что у нее нет платья и что она, бедняжка, не может ехать на бал. Тут появлялась Магда. Она выскакивала из-за занавеса, поднимала свою волшебную палочку и неестественным Феиным голосом говорила Золушке:

Ну и превращение происходило! Только не платья, а всей Вожены. Вместо Вожены появлялась Иола. Все это наша учительница придумала! Свет на минуту гас, Вожена быстро убегала со сцены. А когда свет снова зажигался, перед Феей вместо измазанной сажей Вожены стояла Иолька в бальном платье, которое на время спектакля нам дала мама Адриана.

Это платье было розовым, блестящим и слишком длинным и широким для Иольки. Иолька — девочка маленькая и в этом наряде выглядела не как прекрасная принцесса, а как мышь в розовой сумке. Ну и когда я первый раз Иольку в этом платье увидел, то, вместо того чтобы сразу в нее влюбиться, начал хохотать. И потом каждый раз, когда Иолька появлялась на балу, я не мог удержаться от смеха. Сам не знаю почему. Не мог удержаться, и все.

А мои слова, вместо того чтобы звучать как нужно, выглядели приблизительно так:

И, поскольку я несколько раз на репетиции не мог удержаться от этого «хи-хи», учительница сказала, что я не могу быть Принцем, потому что Иолька жалуется, что я ее смешу, и не может играть. Тоже мне артистка!

Но Иолька играла главную роль — она танцевала на балу с этим Принцем и, когда часы били полночь, так красиво пела:

Вот почему Иольку нельзя было заменить. А раз на роль Принца нас было двое — я и Мачек, — учительница, подумав, оставила Мачека. Чтобы меня утешить, она сказала: если хочешь, можешь быть конем в упряжке у кареты, на которой Золушка приезжает на бал. И еще она посоветовала, чтобы я подобрал себе какого-нибудь коня в пару и чтобы мы сами эту карету сделали. А эта роль наверняка мне больше подойдет. Конечно, я сразу же согласился. Лучше уж быть конем, чем каким-то глупым Принцем, который влюбляется в розовую сумку с мышью внутри и даже не может посмеяться, если ему хочется. Вторым конем в упряжку я выбрал Рыбку. Рыбка тоже не был доволен своей ролью. Он должен был играть гостя на балу, и, когда я предложил ему роль коня, он, не задумываясь, согласился. И даже обрадовался. Мы тут же начали думать, как же нам сделать карету. В конце концов мы придумали, что больше всего тут подходит детская коляска сестер Рыбки. Мы вытащили ее из подвала, стерли пыль и украсили зеленью. А спицы в колесах обвили лентами из цветной бумаги. Карета получилась что надо!

Для себя мы тоже сделали костюмы коней. Головы вырезали из картона, по две одинаковые для каждого, чтобы они были с обеих сторон лица. К брюкам пришили хвосты из веревок, а сверху на нас была нормальная одежда. Мы просто надели на себя свитера. Правда, у Рыбки не нашлось коричневого свитера, и он натянул на себя водолазку с розовыми и голубыми полосками, но все равно он выглядел замечательно. И топал, как настоящий конь.

Мы просто не могли дождаться нашего выступления.

И когда наконец представление началось, мы стояли за занавесом и ждали своего выхода. Рыбка так волновался, что чуть было не выскочил раньше времени, но, к счастью, учительница в последнюю минуту схватила его за ремень и держала до тех пор, пока со сцены мы не услышали голос Феи:

Вот тогда учительница выпустила ремешок, и мы с грохотом вылетели на сцену.

Карета подскакивала, я изо всех сил топал ногами, а Рыбка ржал, как самый породистый арабский конь. Вся сцена тряслась.

Ой! Какая это была радость! Все в зале покатывались со смеху. Нам аплодировали, а первоклашки даже на стулья влезали, чтобы нас получше видеть.

Иолька-Золушка с трудом втиснулась в карету, и хорошо еще, что она держалась за края коляски, иначе вылетела бы из нее, потому что Рыбка слишком сильно рванул. Но, когда она уже устроилась как следует, мы снова затопали, заржали и — но! — поехали как будто бы на бал.

Наше представление понравилось всем. Первоклашки теперь все время останавливают нас в коридоре и пристают с вопросами, когда снова в театре будет сказка о той девочке, которая ехала в карете. Директор тоже нас похвалила. На линейке она сказала:

— Наши артисты просто молодцы! Большое им спасибо!

И все снова начали хлопать в ладоши, даже ребята из старших классов. Хотя они и не видели нашего представления. Мы с Рыбкой жалели только об одном — что наше выступление было таким коротким. В следующий раз мы попросим учительницу дать коням роль побольше.

Уж она наверняка что-нибудь интересное придумает.