Глава 1

Заснеженные террасы

Лезвие перерезало нить, и шарик упал на бронзовую тарелку. Стук разбудил человека, спавшего на деревянной кровати в углу комнаты. Он открыл глаза. Некоторое время вслушивался в завывания вьюги за окном, потом встал и начал одеваться. Человек был худым, но жилистым. Короткая стрижка, серо-голубые глаза, парочка едва заметных шрамов на теле. Ему перевалило за тридцать. Во всяком случае, так казалось. Человека звали Ольгердом.

Снаружи было темно. Первые солнечные лучи еще не достигли улицы Ножей, и над миром царила мгла. Ольгерд чиркнул спичкой, зажег фитиль масляной лампы. Тени отступили. Из небытия выделились предметы.

В комнате – ничего лишнего. Кровать, столик с клепсидрой и бронзовой тарелкой, грубо сколоченный стул, стопка одежды на нем. Книжная полка с массивными томами. Обитый медью сундук под окном. Скромный платяной шкаф, на вид – очень старый.

Стены комнаты сразу приковывали взгляд. Справа от двери – оружие. Нет, не длинные клинки, секиры или моргенштерны. Ножи. Целый арсенал ножей – от метательных клинков с плоскими стальными обухами без накладок до «козьих ножек», юго-восточных танто и редкого для местных широт керамбита. Тут же красовались смертоносные диски чакр и хищные саи. Изогнутые кукри, навыки владения которыми принесли с собой горцы Хо-Шана. Клинки тускло поблескивали в неверном свете лампы. А еще проступали надписи. Изречения на разных языках:

«Руна и нож – это все, что стоит между тобой и бездной».

Забытый язык тер.

Скрипнула дверь. Ольгерд вышел из комнаты, держа в руках лампу. Свет выхватил ступени винтовой лестницы. Вверху – люк, ведущий на площадку для медитаций. Сейчас люк крепко заперт, а площадка завалена толстым слоем снега. Внизу – холл с камином и креслами для гостей, кухня и душ с туалетом. Все. Две жилые комнаты, одну из которых Ольгерд посещал лишь для того, чтобы подбросить дрова в камин.

Но был и третий ярус.

Подземный.

Обитель полярных рлоков, самых опасных хищников планеты. Люди старались держаться подальше от этих тварей. И лишь мастера ножей смогли найти с ними общий язык.

Спустившись на первый этаж, Ольгерд направился к камину. Лампа заняла свое место на полке, украшенной изразцами. Единственная роскошь в доме, построенном для аскетов. Взяв кочергу, Ольгерд расшевелил угли и бросил в жерло камина парочку увесистых поленьев – из тех, что были сложены в прикаминной дровнице. Несколько минут мастер ножей наблюдал за тем, как разгорается пламя.

Минуты.

В начале зимы он не догадывался о существовании этих отрезков времени. Жители Предельных Чертогов воспринимали течение жизни в минутах. Вся эта метрическая система вгонялась в него братьями Круга. Часть подготовки. Вместе с углубленным изучением современной версии тер.

Пламя заплясало в утробе камина. Дом начал оживать. Не дом – Скит. Один из девяти, возведенных на улице Ножей.

Ольгерд быстро помылся в душе. Раньше он думал, что вода нагревается благодаря особой комбинации рун, но все оказалось проще. В недрах скалы скрывались термальные источники. Древний водопровод, проложенный в незапамятные времена. Система нуждалась в починке, но исправно работала на протяжении столетий.

Внизу шевельнулся разум полярного рлока.

Зверь не спал. Он хотел есть и ждал своего… нет, не хозяина. Друга. Вечно голодный рлок в окружении снегов и мнимых созвездий. Страшная городская сказка.

Мастер двинулся на кухню, открыл ледовню и вытащил оттуда большой кусок мяса. Бросил в ведро. Туда же отправилась еще пара кусков. Ольгерд с детства удивлялся прожорливости рлоков и их способности переваривать все подряд. Клыки существа с легкостью разрывали замороженную плоть. Зубы перегрызали и кое-что посерьезнее. Например, руки, закованные в броню и сжимающие мечи.

Ольгерд прошел в центр холла. На нем была шуба и меховые унты. Под шубой – шерстяной свитер. На голове – беличья шапка. Нагнувшись, обитатель дома потянул металлическое кольцо, вделанное в пол. Крышка люка откинулась, выпуская из подполья морозный воздух.

«Приветствие».

Волна звериной радости ворвалась в разум человека. Оба умели вести диалоги без слов. Передавались не мысли, но чувства. Эмпатические потоки, слепки образов, срезы восприятий. Тонкие грани мира.

Ступени даже не скрипнули под ногами Ольгерда. Мастер ножей умел двигаться тихо. Спустившись в погреб, он поежился. Тут было холоднее, чем на отрогах Ливонского хребта. Места, где обитали полярные рлоки, лежали за пределами Беловодья, севернее Родерерка и других промерзших островков, пребывающих во тьме половину года. Небо подвала усеивали колючие звезды, светился красный зрачок Паломника. А еще тут было сияние. Завораживающее, постоянно меняющееся полотнище из текучего зеленоватого огня, скрученного призрачной лентой.

Ноги утопали в снежных завалах.

Мороз стоял злой, трескучий. Стены подвала скрывала магия, подвластная лучшим волшебникам Тверди. До самого горизонта простирались белые намети и льдистые выступы. Пространство казалось бескрайним, но Ольгерд знал, что, если сделать несколько шагов вправо, упрешься в каменную кладку стены. Рык жил в пределах волшебного морока.

Рык.

Прозвище закрепилось за зверем еще с той поры, когда он был маленьким комком белой шерсти. Сейчас к Ольгерду приближалась гора мышц, подкрепленная оскаленной пастью и набором клыков и когтей. Поджарая машина смерти.

Мастер вывалил прямо в снег содержимое ведра. Рлок набросился на еду и принялся жадно ее поглощать. Сытость, удовлетворение. Древние примитивные эмоции. Все это нахлынуло, вторглось в сознание человека.

Рык любил холод. Он мог жить в пустыне, в горах, в лесу, но вымороженные полуночные равнины тянули его с неодолимой силой. Иногда Ольгерд отпускал друга поохотиться на зимних террасах. Людей Рык не трогал – его интересовала добыча посложнее. Дикие козы и хозяйничающие на юго-восточных уступах барсы. Рык был хищником, пожирающим хищников. Порой это странное существо пропадало на всю ночь, порой просилось в комнату на втором этаже. В зависимости от настроения. Но чаще рлок путешествовал ментально – запускал свой разум в далекие края, собирал коллекцию впечатлений. И делился этими сокровищами с хозяином.

Не сегодня.

У Ольгерда не было времени на бесплотные путешествия. Впереди – Знание-на-Перекрестках и крестообразный шрам под глазом. Экзамен на право считаться Наставником Гильдии ножей.

Попрощался с рлоком. Покинул северную ночь, захлопнул крышку люка. Поднялся на второй этаж, провел час в глубокой медитации. Открыл глаза и увидел багровый солнечный диск, заливающий бледным светом террасы гильдии. Серость отступила. Утро в разгаре.

Послышался стук в дверь.

Спустившись по винтовой лестнице, Ольгерд впустил гостя. Им оказался сухощавый рослый мужчина, лицо которого скрывал капюшон. Мужчина был одет в балахон гильдии с меховыми накладками. К самому горлу шла цепочка деревянных пуговиц. Балахон длинный – до пят. Ольгерд увидел седую бороду, разделенную на три аккуратно заплетенные косички, схваченные стальными кольцами. Такую же предстоит отрастить в будущем и мастеру ножей. Гость еще не снял капюшон, а Ольгерд уже знал, что перед ним брат Внутреннего Круга, владеющий Знанием-на-Перекрестках. Наставник Вячеслав.

Наставник переступил порог.

Ветер тотчас швырнул в лицо Ольгерду пригоршню снежинок. Преодолевая сопротивление воздушного потока, мастер захлопнул дверь.

Вячеслав скинул капюшон. Отряхнулся, затопал ногами, избавляясь от налипшего снега. Расплылся в улыбке.

– Готов?

Мастер ножей кивнул.

– Тогда собирайся. Я подожду здесь.

Ольгерд знал, что ему предстоит сложнейшее испытание. Вячеслав собирался сделать из него своего преемника. Это означало, что Ольгерд должен овладеть сложным искусством открывать и закрывать Двери, охранять Твердь и Облака от непрошеных визитеров с той стороны реальности. А еще мастера ножей превратят в странствующего Наставника, готового передать свои знания новым поколениям учеников. За плечами Ольгерда – три месяца жестоких тренировок. Братья Круга обучали его своим техникам боя. Ольгерд учился драться, используя не только ножи и руны, но и всякие предметы, подвернувшиеся под руку. Камень, ветку, обломок стекла. Пустые руки. Карандаш. Теперь он умел видеть в повседневных вещах невообразимую боевую мощь. Ему открылись новые руны. На полках Ольгердовой комнаты стояли книги, которые не суждено было прочесть мастерам ножей с нижних террас. Все эти знания и навыки делились между братьями Внутреннего Круга. Когда-то их было девять.

Каждый день перед Ольгердом открывались новые грани искусства. Время перебирало четки дней, неумолимо приближая гильдию к столкновению со вторым материком. Учиться приходилось быстро.

Внутренний Круг вобрал в себя боевые знания всего мира. Правда, эти знания касались преимущественно коротких клинков. Мастера ножей могли взять в руки меч или копье, они обладали базовыми навыками обращения с таким оружием. Но специализировались стражи Храмов на ножах. И только на них.

Ольгерд освоил чакры и сюрикены, шобо и камой. Все эти штуки практиковались кланами убийц Хо-Шана и небесными ассасинами, тренирующимися на отдаленных Скитах. Магистр Нге обучил Ольгерда владеть танто, односторонним изогнутым ножом в локоть длиной. Настенный арсенал будущего Наставника непрерывно пополнялся. Дни слились в нескончаемую череду тренировок – индивидуальных и групповых. Сначала теория и овладение техникой. После полудня – отработка. Вечером – поединки с братьями Круга. Нескончаемая вереница поединков. Ольгерд жадно впитывал новые знания, но ему хотелось большего. Открывать Двери. Заглядывать в чужие миры. «Рано, – сказал Вячеслав. – Скоро мы отправимся в странствие, покинем отроги Ливонского хребта. К этому времени ты должен стать Наставником».

Все опасались масштабной войны. Флот второго континента продвигался к своей цели – Трордору. Новости из города поступали редко и были весьма противоречивыми. Прошло несколько недель с того дня, как «Мемфис» отчалил с Коэном, Мерт и всеми друзьями Ольгерда на борту. Через полтора месяца орды Посторонних должны были обрушиться на Доминион, прорваться в сердце империи. Но этого не произошло. Достигнув Садмурского залива, несметная армада Посторонних устремилась к устью Руза. Теперь не оставалось сомнений в том, что враги избрали новую цель – города-государства Срединного моря.

Из писем Коэна следовало, что властители Тверди и кормчие Облаков собрались на военный совет. Обсуждались разные варианты. Вражеский флот, продвигающийся по течению Руза, был уязвим, хотя его и прикрывали воздушные соединения. Но коалиция не успевала переправить свои войска, сконцентрированные в окрестностях Трордора. Стратеги Посторонних на это и рассчитывали. Сделав ставку на защиту Трордора, королевства Тверди ослабили позиции в центре материка. Верну, Стоку и другим прибрежным городам угрожала опасность.

Война отодвинулась в пространстве и времени. Легче от этого не стало. Ольгерд понимал, что захват контроля над Срединным морем – первый шаг. Когда враг надежно укрепится в этом регионе, он попробует сокрушить Северный Альянс, Равнинное царство и Трордор. Будут атакованы и Облака. Но это – позже.

С письмами Коэна приходили послания от Мерт. Девушка сообщала, что у нее все хорошо. Посредник иногда посылает ее на задания. Приходится устранять некоторых людей, связанных с Посторонними. Жестоко, но таковы правила войны.

Пришли вести с Родерерка. Грорг обрушился на остров, разбил объединенное войско Торговой компании и Норума Кривого, своего дяди. Норуму отсекли голову. Первое, что сделал новоиспеченный конунг – вступил в военный союз с Трордором. Северные рубежи были защищены.

Ольгерд искренне порадовался за Грорга. Но он понимал, что противостояние только начинается.

…А теперь – привычный ритуал. Одеться, закрепить на теле чехлы с клинками. Проверить раскладку баклера. Спуститься в холл, надеть зимнюю накидку. Роскошь оставалась за пределами понимания мастеров. Те, кто не был знаком с Ольгердом или Вячеславом, приняли бы их за бродяг, потрепанных жизнью и не имеющих гроша за душой. В сущности, это было недалеко от истины.

Увидев ученика, Вячеслав поднялся.

– Тебя ждут.

Ритуальная фраза произнесена. Все колебания закончились – Ольгерд должен пройти испытание. Поворачивать назад нельзя.

Вдогонку – теплая волна из подвала.

Рлок переживал за своего хозяина.

Ольгерд коснулся дверной ручки. Помедлил, очищая разум от ненужных мыслей и сомнений.

Вышел в морозное утро, сопровождаемый своим Наставником.

 

Глава 2

Тени Танневергена

Город накрыла ночь.

Звезды тщетно пытались пробиться сквозь рваное облачное покрывало. Луны казались тремя бесформенными пятнами. Паломник светил ярче остальных, Шен и Торнвудова Луна слились в одно целое. Ветер гнал тучи над крышами Танневергена, перемешивал их, лепил новые формы подобно безумному скульптору. Иногда в клубящемся полотнище образовывались окна, в которые выглядывали края лунных дисков. Прорехи быстро затягивались, погружая столицу королевства во мрак. Газовые фонари освещали центральные улицы, но трущобы окраин представлялись сплошным лабиринтом тьмы и грязи.

Танневерген был неопрятным, но большим городом. Тут постоянно что-то строилось, расширялось, сносилось и переделывалось. Старые здания обзаводились пристройками. Крыши перекрывались, полуразрушенные балконы укреплялись. Ветхие здания обживались всяким сбродом. Чтобы занять комнату в столетней развалине, достаточно было прийти в магистратуру, дать взятку нужному человеку и получить разрешение. Градостроительство переживало сложные времена, поскольку король увлекся куда более важными делами. По всей стране, словно грибы после дождя, росли собачьи и соколиные питомники. Властитель Вармак обожал охоту – он проводил в странствиях по своим владениям большую часть года, выискивая щедрые звериные угодья. Вассалы и придворные, подражая своему повелителю, покупали борзых щенков и хищных птиц, учились стрелять из луков и арбалетов, жили в походных палатках и вели умные беседы о том, когда лучше всего бить уток.

Когда Вармак прибывал в мелкий городок или одинокий замок, возвышающийся на речном острове, начиналась суматоха. Градоначальники ремонтировали мостовые, разбивали парки, сгоняли крестьян к трактам, чтобы те громко славили проезжающего короля. Появлялись труппы бродячих актеров и циркачей, затевались пиры, реками лился мед и другие напитки. Куда бы ни двинулся Вармак, его окружала атмосфера праздника.

Жизнь Танневергена медленно приходила в упадок. Вассалы и вольные фермеры беднели, торговые связи рвались, ростовщики закрывали лавки и перебирались в Северный Альянс. Мануфактуры работали в убыток. Ремесленные гильдии едва сводили концы с концами. Войско получало мизерное жалованье, а горцы Курдского хребта частенько спускались в прилегающие долины и грабили беззащитные поселения.

Правда, деньги в казне Вармака водились. Властитель хорошо наживался на таможенных пошлинах, ведь через его страну проходили караванные пути, связывающие Северный Альянс с народами Мировой равнины и Хо-Шаном. Сундуки Танневергена исправно пополнялись звонкими кронами, которые незамедлительно тратились на пиры, охотничьи экспедиции и закладку новых питомников. Когда против политики короля выступил его племянник Виндовг, парня без промедлений сослали в Солгард – приморский городишко в Медвежьей бухте. Выжить в Солгарде было тяжело – город непрерывно подвергался атакам курдских разбойников. Но Виндовг каким-то чудом уцелел и даже преуспел в обороне южных рубежей королевства.

Нынешней ночью король Вармак покинул дворец со всей своей многочисленной свитой – около десятка карет приближенных и две сотни вооруженных до зубов всадников. Чтобы дать властителю проехать без помех, стражники перекрыли боковые улочки, вливающиеся в бульвар Дружбы, и разогнали случайных прохожих. Горожане привыкли к таким вещам – Вармак частенько развлекался в ночное время. Все знали, куда держит путь властитель, – в район красных фонарей. Две стадии разделяли дворец Вармака и бордель «Порочный цветок». Лучший в городе, как поговаривали. С искусными в любви, «чистыми» девушками, отобранными бургомистром Танневергена для своего господина. Простым смертным ход сюда был заказан.

Королевские кареты с грохотом мчались по полуночному бульвару, разбрасывая комья снега. Вармак задумчиво смотрел в окошко – на колышущиеся ветви мертвых деревьев, крючья фонарей и светящиеся изнутри квадратики домов. Безлюдная улица производила угнетающее впечатление. Но это лучше, чем кучки оборванцев, рыскающих в поисках наживы, доброй драки или дешевой корчмы.

Вармак был тучным мужчиной лет пятидесяти с короткой клиновидной бородкой и длинными усами, свисающими до груди. Голову властитель предпочитал брить наголо – так он скрывал лысину.

Рядом с Вармаком сидел бургомистр, напротив – командир дворцовой стражи Брон. Первый был щуплым мужичком, закутанным в дорогие меха – под стать своему господину. Второй – рослым воином, за спиной которого виднелась рукоять меча. Разговор шел о недавних событиях на границе.

– Ратимир – вассал, – рассуждал бургомистр. – Его необходимо наказать. Сегодня он сражается под флагами Трордора, завтра объявит себя королем Крумска и отколется вместе с Озерщиной от Танневергена.

Вармак задумчиво кивал.

Мысли властителя уже витали в полутемных апартаментах «Порочного цветка». Там его ждала Трис. Эта девушка умела вытворять с мужчинами такие вещи, о которых многие даже не слышали. Однажды Вармаку шепнули, что Трис обучалась искусству любви то ли у Детей Ветра, то ли в мистическом Урхате.

– Нельзя идти на Ратимира, – сказал Брон. – Он обладает силой, дружит с Трордором и Облаками. Если выступим против него – погибнем.

– Озерщину усмиряли и прежде, – отмахнулся бургомистр. – Одного из предков Ратимира король Нервинг загнал в Черные Болота. Бунтовщики там и сгинули.

Брон хмыкнул.

– Не ссорьтесь, – примирительно улыбнулся Вармак. – Приберегите свой пыл для завтрашней охоты. Мы идем к верховьям Тичи. Говорят, там видели горного кабана.

Бургомистр зааплодировал.

– А еще там горцы сожгли несколько сел, – мрачно проговорил Брон.

Вармак уставился на своего главного телохранителя.

– Прекрати, Брон. Хватит жуть нагонять. Ты же со мной, верно?

Брон угрюмо кивнул.

– Я рассчитываю на клинки твоих воинов, – спокойно продолжил властитель. – Это будет обычный поход. Без сюрпризов.

Начальник стражи промолчал.

Пока властитель фантазировал о предстоящем свидании с Трис, его телохранитель думал о зловещих приметах надвигающейся войны. Весь материк гудел. Издалека приближалась армада завоевателей. По непроверенным слухам чужаки достигли устья Руза и сейчас плыли к Срединному морю. Оттуда до Тризских пустошей и Нетвиги рукой подать. Это объясняло действия Ратимира – он опасался за свои владения. Когда чужаки обрушатся на Озерщину, что спасет князя? Уж точно не сюзерен, помешанный на кабанах и борзых псах. Трордор представлялся более надежным союзником. Даже курдские горцы перестали терроризировать юг страны и начали укреплять башни в ущельях.

Вчерашний буран утих.

На улицах поселилась небывалая тишина, нарушаемая лишь грохотом копыт королевского кортежа. Правда, грохот был мягким – мостовую чистили от снега нерегулярно.

– Не грусти. – Вармак ткнул телохранителя в плечо. – Закажи себе девку, сними напряжение.

– Нельзя, – покачал головой Брон.

– Брось! – Властитель махнул рукой. – В «Цветке» нам ничто не угрожает.

У Брона было свое мнение на этот счет. Народ Вармака не любил. Да, людей сгоняли на перекрестки и тракты, заставляли кричать хвалебные приветствия, ходить на государственные праздники с дешевым пойлом, но от этого в Танневергене жить приятнее не становилось. Стоит отвернуться – всадят нож в спину.

А еще Брону не нравились северные хозяева Вармака. Альянс приказывал – Вармак повиновался. Он полностью зависел от могущественных соседей. Вспомнить хотя бы тот случай с мастером ножей из Ламморы. Как бишь его звали? Ольгердом, кажется. Появились люди, сказали, что нужно разобраться. Эти ребята приплыли на паровом катере и никакого доверия не вызывали. Но их прислал Роккевениум, и Вармак подчинился. Брон смотрел на все это и молчал. Его работа – охранять короля. Над политикой пусть другие размышляют.

Карета остановилась перед дверями «Порочного цветка».

Брон вышел первым. Лучшие из его людей спешились и уже стояли на позициях. Конники перекрыли соседние переулки.

Морозный воздух обжигал легкие. Под ногами скрипел наст. Брон помог Вармаку выбраться из кареты. Бургомистр спустился сам. Перед ними высилось трехэтажное здание, построенное в незапамятные времена. Массивные колонны, потрескавшаяся штукатурка. Вытянутые оконные рамы, за которыми горел приглушенный свет. Над входом красовалось изображение цветка, подсвеченное примитивной магией. По обе стороны бульвара сияли газовые фонари. Мостовую недавно отремонтировали – указ губернатора.

– Идем, – сказал Брон.

Вармак двинулся первым, за ним потянулась шумная стайка придворных. Брон увидел верховного канцлера, хранителя казны, нескольких фаворитов и мужей из магистрата. Вармака сопровождали поэты, предсказатели и философы. Не обошлось без министра охотничьих угодий. Среди ценителей платной любви встречались семейные люди. Жены терпели. Кто-то страдал, кто-то изменял. Гнилые времена, гнилые нравы.

Вслед за Вармаком Брон ступил под своды гостевого зала. Здесь было уютно. Пылал камин, в стенных нишах притаились канделябры. В дальнем углу музыкант тихо перебирал струны. Девушки были повсюду. Сидели в креслах, забросив стройные ноги на подлокотники, прохаживались по ковру, танцевали у пилонов, страстно выгибаясь и демонстрируя свои прелести. Самые аппетитные красотки Танневергена собрались в этих покоях. Каждая самка мечтала попасть в «Порочный цветок», откуда вышли многие фаворитки Вармака.

Расплывшись в любезной улыбке, к властителю приблизилась Мамочка Унбрехт. Бессменная повелительница тел, знаток человеческой природы. Так о ней говорили.

– Ваше сиятельство, – пропела Мамочка сладким голосом. – Девочки скучали без вас.

Брон скривился – это не ускользнуло от цепкого взгляда бургомистра.

Вармак принял кубок из рук владелицы борделя и осушил его в два глотка. Мамочка считалась одной из самых влиятельных и богатых представительниц города. На вид ей было около сорока пяти, но тело сохранило былую грацию, а лицо – свежесть.

Властитель сбросил меховую мантию прямо на ковер. Незаметно подскочил мальчик-слуга и унес эту груду горностаевого меха к гардеробу.

– Где Трис? – спросил Вармак.

Улыбающаяся маска намертво закрепилась на лице хозяйки.

– Вверх по лестнице, мой король. Ваши апартаменты подготовлены.

Это сигнал.

Вармак двинулся к лестнице, его свита, громко переговариваясь, начала выбирать девушек на ночь. Бургомистр направился к блондинке, извивавшейся у ближнего пилона. Брон поманил двоих стражников и незаметно проследовал за королем. Это были проверенные люди, привыкшие ко всему. Даже к упругим грудям и призывным взглядам.

Троица телохранителей стала подниматься наверх. Лестница огибала зал по периметру, ее обрамляли вычурные колонны и массивная балюстрада. Резные балясины украшали матово светящиеся шары. Магические, насколько знал Брон. Очень дорогие.

Властитель развлекался с Трис на третьем этаже.

Командир дворцовой стражи и его люди мягко ступали по ковровой дорожке. Длинный коридор обрамляли портьеры. За дверями слышались стоны и женский смех. Брон поднял руку, приказывая подручным остановиться. Те безропотно повиновались.

За дверью Трис – все как обычно. Раскатистый хохот Вармака, нежный голосок шлюхи. Обрывки фраз, пустая болтовня.

Брон отвернулся от двери.

И в это мгновение прозвучал страшный вопль. Мужской. Вопль сменился невразумительным хрипом, но Брон уже сорвался с места. Дверь была заперта, и телохранитель снес ее с петель одним ударом.

Апартаменты.

Портьеры, гобелены, шикарная двуспальная кровать с балдахином. Канделябры, светящиеся шары. Забившаяся в угол и что-то бормочущая Трис. Распахнутое настежь окно. Холод.

Когда Брон увидел Вармака, сразу понял – срок службы истек. Властитель лежал на кровати в расплывающемся красном пятне. Глаза повелителя Танневергена остекленели, горло было перерезано.

Брон медленно перевел взгляд на Трис.

Нет, это сделала не она. Девушку парализовал страх, рассказать что-то адекватное она сможет значительно позже.

Вместе с подручными телохранитель осмотрел апартаменты. Проверил платяные шкафы, ванную комнату, уборную. Приблизившись к окну, выглянул наружу. Холод и мрак. Отвесная стена с едва заметными стыками фасадных плит. Казалось, нормальный человек не сможет сюда забраться. Но убийца это сделал.

– Оцепите здание, – приказал Брон. – Никого не выпускайте.

Подручные бросились выполнять поручение. Вскоре бордель наполнился новыми звуками. Топотом, тревожными разговорами, криками, бряцаньем оружия. В «Порочный цветок» хлынули воины королевского эскорта.

К Брону приблизились бургомистр и верховный канцлер.

– Что все это значит?! – завопил бургомистр.

– Сами видите, – буркнул Брон.

– Это значит, – спокойно проговорил канцлер, – что все изменилось. Теперь на власть претендует Виндовг. Наследников, как вы знаете, Вармак не оставил.

Бургомистра передернуло.

– Мы можем ему помешать?

Канцлер покачал головой.

– Не думаю. Многие ярлы поддерживают Виндовга. Хватает его приверженцев и в столице. Все они ждали своего часа.

Брон закрыл ставни, отрезав мрак каменных ущелий. Снаружи царствовали тени былого величия. Скоро люди начнут шептаться. Надеяться на возрождение под властной рукой Виндовга. Но для троицы, собравшейся в апартаментах хошанской шлюхи, все кончено. От них избавятся тем или иным способом.

Впрочем, Брона волновало другое. Он не исполнил свой долг телохранителя. Не предотвратил смерть господина. Его личный кодекс чести не предусматривал такого развития событий. Повернувшись к чиновникам, командир дворцовой стражи тихо произнес:

– Я ухожу.

Бургомистр оторопело уставился на главного телохранителя.

– Что?

– Я собираюсь допросить эту девку, – Брон указал на Трис, – выяснить все, что ей известно. Потом я возьму лучших людей и отправлюсь на поиски того, кто это совершил. Мой долг – покарать убийцу властителя. Это последнее, что я могу сделать на своем посту.

– Отставка? – поинтересовался канцлер.

Брон кивнул.

– Ты не можешь, – возразил бургомистр. – Мы в одной лодке. Виндовг сметет нас всех. Нужно назначить преемника из своих.

– Мне плевать, – сказал Брон.

– Никуда ты не пойдешь! – рявкнул бургомистр. – Ты всего лишь стражник! И подчиняешься теперь городскому магистрату.

Брон надвинулся на тщедушного градоначальника всей своей массой.

– Уж не ты ли, – процедил он, – попробуешь меня остановить?

 

Глава 3

Путешествие в Роккевениум

«Мемфис» готовился к отплытию.

Странное слово – отплытие. Жители приморских городков никогда не скажут «отплытие» в разговоре о браннерах. Иное дело – обитатели облачных Скитов, привыкшие бороздить воздушные пространства, пристроившись к исполинским живым пузырям. Браннеры обладали разумом и умели телепатически общаться между собой. Этим пользовались погонщики, наделенные паранормальными способностями. Погонщиков на Облаках было немного, они ценились на вес золота. Одна из самых уважаемых гильдий Преддверья.

Люди научились строить гондолы, связывать браннеров такелажными сетями и направлять вдоль воздушных потоков. Браннеры напоминали земные дирижабли, но, в отличие от них, были живыми. К этой мысли трудно привыкнуть.

Коэн стоял на верхней палубе «Мемфиса» и наблюдал за погрузкой. Гнездо смахивало на разворошенный муравейник. Причальные мачты облепили браннеры. Ворочались краны, переносились грузы. Скользили прочь, в трордорский лабиринт, канатные капсулы. Сновали грузчики, учетчики, пассажиры и карманники. Зазывали прибывших к своим лоткам продавцы пирожков. Удивительно, как все изменилось после известия о том, что заокеанская армада больше не угрожает Трордору. Уныние отступило, люди вновь занялись повседневными делами. Словно и не было никакой войны. Лишь единицы понимали, что это отсрочка. Посторонние явятся в Гиблый залив, это вопрос времени.

Браннеры устойчивы к температурным скачкам. Коэн всегда поражался запасу прочности этих существ – они пересекали пустыни, скользили над заполярьем, стойко переносили зимние холода. Эти создания можно было встретить в разреженных слоях атмосферы. Наверняка тут не обошлось без генетических вмешательств.

– Корабль готов, – сказал Гарнайт.

Посредник повернулся к старику-погонщику. Тот взвалил на себя роль капитана «Мемфиса». Он следил за наполнением трюмов, лечением и питанием браннера. Гарнайт вел бортовой журнал, отдавал распоряжения Кьюсаку и Брину. С тех пор как команда «Мемфиса» поредела, им пришлось провести новый набор. Грорг восстанавливал Родерерк после битвы, Ольгерд проходил обучение на террасах Гильдии ножей, а Мерт выполняла особое поручение в Танневергене. Теперь, когда возникла острая необходимость встретиться с владыками Северного Альянса, Коэн столкнулся с проблемой. Ему требовались люди. Прежде всего – телохранители. Хотя и Кьюсаку пригодился бы помощник в дебрях такелажной сетки.

– Хорошо. – Посредник провел рукой в перчатке по обледеневшей трубе ограждения. – Те ребята не приходили?

Старик покачал головой.

– Нет.

Накануне вечером Коэн отправился в поход по злачным местам, примыкающим к воздушной пристани. Он искал верхолазов и бродяг, умеющих обращаться с мечом. Подписывать с ними контракт на долгое время не хотелось – скоро вернется Мерт. Быть может, и Ольгерд, познав премудрость Хозяина Дверей, ступит на палубный настил «Мемфиса». Хотя на это Коэн не особо рассчитывал – он понимал, что путь мастера ножей отныне лежит в иных сферах. Их судьбы пересекутся снова, когда Коэн решит сопроводить Хозяина в Предельные Чертоги. А случится это нескоро.

И вот посредник начал обходить окрестные забегаловки в поисках рубак-фрилансеров. В «Пивной бочке» он познакомился с рыжей девушкой-такелажницей, служившей прежде на боевом браннере Равнинного царства. Уже несколько недель татуированная красотка околачивалась возле Гнезда в поисках работы. Коэн перекинулся с ней парой слов и предложил одноразовый контракт. Узнав, что «Мемфис» следует в Роккевениум, та поначалу отказывалась, но сумма обещанного вознаграждения возымела действие. Девушку звали Лакостой.

С бойцами было сложнее. Преступники и слабаки Коэна не устраивали. Он долго общался с корчмарями, пока его не свели с угрюмым бритоголовым парнем по имени Сдвиг. Сложно сказать, имя это было или прозвище. Поговаривали, что Сдвиг относится к берсеркерам и в пылу сражения не умеет контролировать свою ярость. Коэн много чего слышал о берсеркерах, но лично никого из них не знал. Молва приписывала им нечувствительность к боли, неустрашимость, запредельную мощь и даже неуязвимость. В последнем пункте Коэн сильно сомневался.

Сдвига удалось найти в таверне «Пятое колесо». Выглядел боец довольно скверно – бедность мало кого красит. Коэн заказал побольше еды, две пинты глинтвейна и пару кружек горячего отвара. Молча подсел к бритоголовому берсеркеру и протянул ему свиток.

– Читать умеешь?

Бритоголовый кивнул.

– Читай внимательно, – сказал Коэн. – Не спеши.

Им подали отвар.

– Я угощаю, – добавил он.

Сдвиг смерил его внимательным взглядом. У него были водянистые глаза – не то голубые, не то карие.

– Что это?

Грубый голос. С хрипотцой. Как и полагается воину.

– Твой пропуск в лучший мир, – любезно пояснил посредник.

Сдвиг покосился на посох собеседника, пробежался глазами по его мантии, подбитой мехом куницы, и головному убору, нетипичному для Трордора. То ли колпак, то ли вязаная шапка. Не понять. Поколебавшись, берсеркер погрузился в чтение. Процесс для парня был явно непривычный – Коэн видел, как шевелятся губы наемника.

Принесли еду и глинтвейн.

– Я слышал о тебе, Коэн из Предельных Чертогов. – Сдвиг отложил бумагу. – Ты дружишь с владыками этого мира, но почему я должен тебе доверять?

Коэн пожал плечами.

– Можешь не доверять. Я плачу, ты меня защищаешь. Простая схема.

Сдвиг хмыкнул.

И с жадностью набросился на еду. Глинтвейн наемник проигнорировал, что вселило в Коэна некоторую долю уважения.

– Когда ты отплываешь?

– Завтра утром. Браннер «Мемфис». Пришвартован у Гнезда.

Сдвиг поднялся и сграбастал контракт.

– Если я соглашусь тебя охранять, то приду. С подписанным контрактом.

Берсеркер вышел, не попрощавшись. Бросив на столешницу пригоршню монет, Коэн покинул «Пятое колесо» и направился в сторону канатной башни. Странный тип этот Сдвиг. Деньги ведь хорошие. Коэн всегда щедро платил наемникам, а тут – никакого энтузиазма. Попахивало интересной историей.

И вот Коэн стоял, держась за поручни и выпуская изо рта облачка пара. Зимний Трордор – место неуютное. Правда, и Роккевениум не курортная зона.

Иногда посредник скучал по Земле. В минувшие столетия он бывал там наездами, так что успел отвыкнуть от патриархальных устоев деградировавших Демиургов. Все эти закрытые мистические клубы, неспешные межконтинентальные дирижабли, механический гул промышленных секторов, телеграф и утренние газеты за чашечкой кофе. Порой этого не хватало. Но и Преддверье по-своему очаровывало.

Брин, Навсикая, врачеватель Ли, Гарнайт и Кьюсак – все были на борту. Пушку Коэн проверил собственноручно. Это входило в обязанности Мерт, но девушка не скоро сможет вернуться к ним. Если вообще сможет.

Бледное солнечное пятно карабкалось к зениту, когда Коэн увидел внизу новобранцев. Рыженькая Лакоста оделась по-походному: рюкзак, докерские штаны с кучей кармашков, кожаная куртка с меховой подбивкой, ребристые ботинки верхолаза. На бедре – чехол с охотничьим ножом. Волосы заплетены в косу. Сдвиг выглядел еще колоритнее. Медвежья шкура на плечах, круглый щит за спиной. В правой руке берсеркер держал массивный баул, на котором были закреплены одноручные меч и топор. В зачехленном виде, как того требовали законы Трордора.

Сдвиг поднял руку со свитком.

Коэн улыбнулся.

– Поднимайтесь на борт.

При свете дня посредник осознал, что Сдвиг обладает внушительной комплекцией. Телосложением воин мало уступал Гроргу. Что ж, достойная замена. Время покажет, на что он способен в бою.

Кьюсак спрыгнул на палубу.

– Они с нами?

Посредник кивнул.

– Покажи им каюты.

Верхолаз кивнул и двинулся к трапу.

Места для новых членов экипажа Коэн приготовил еще вчера. Сдвига он решил поселить в каюте Ольгерда, а Лакосту – у Мерт. Навсикая жила с братом, так что Мерт было куда возвращаться после выполненного задания.

Отчалили в полдень.

Улицы имперского муравейника, занесенные снегом и скованные льдом, проплывали внизу. В кабинете Коэна лежали верительные грамоты от императора и других властителей Тверди, жетоны власти кормчих и послание от Гильдии магов. Правда, Коэн не думал, что эти символы станут решающими аргументами. Северный Альянс веками придерживался политики изоляции. Владыки Роккевениума считали империю Трордора злом, от которого нужно держаться подальше. Что изменилось? Все просто – флот второго континента угрожал южным границам Альянса, простирающимся вдоль побережья Срединного моря.

«Мемфис» летел на северо-восток, огибая Ливонский хребет и западные крепости Альянса, выстроенные на трордорских рубежах. Удел Динмарка и большая часть Белого взбережья контролировались конунгами, с которыми Гроргу удалось заключить мир. В Греверстеде придется идти на аудиенцию к послу Альянса и выпрашивать у него пограничный пропуск. Иначе «Мемфис» будет атакован воздушным флотом Вунлайнена. Пройти через эти территории без разрешения невозможно.

Сдвиг раскладывал свои вещи, когда в дверь постучали. На пороге стояла маленькая девочка, сестра погонщика.

– Коэн всех собирает, – сказала девочка.

– Где?

– В кубрике.

Дверь закрылась.

Берсеркер задвинул щит под кровать и вышел в коридор. Кубрик он распознал по приглушенному гулу. Обрывки фраз, звон посуды.

Внутри собрался весь экипаж «Мемфиса».

Навсикая и Брин дежурили по камбузу. Сейчас они расставляли тарелки с едой, разливали по кружкам отвар. Сдвиг с удивлением осознал, что на борту браннера тепло. Никакого камина здесь быть не могло. Правда, берсеркер многое слышал о своем нанимателе. Поговаривали, что Коэн – могучий волшебник и умеет повелевать погодой внутри помещений.

Сдвиг протянул Коэну подписанный контракт и пристроился в дальнем конце стола. Люди оживленно переговаривались, накладывали еду, пили отвар. Сдвиг присоединился. Когда все закончили есть, Коэн постучал ложкой по глиняному кубку, требуя тишины. Наемники умолкли.

– Вы знаете, куда летит «Мемфис», – сказал посредник. – Роккевениум, столица Северного Альянса. Это могучая держава, контролирующая добрую треть материка. Проблема в том, что тамошние владыки не осознали угрозу, исходящую от Пацифиды.

Волшебник отхлебнул немного отвара.

– Я не знаю, какой прием мне будет оказан. С некоторыми влиятельными людьми Роккевениума я наладил контакт, поэтому шансы на успех есть. Если мы встретимся с послом Альянса в Греверстеде и благополучно преодолеем границу, все будет хорошо. Вы должны понимать – северяне не любят чужаков. А больше всего они не любят тех, кто связан с Трордором. Путешествие рискованное. Поэтому на протяжении всей экспедиции я плачу двойное жалованье.

Люди за столом разразились аплодисментами.

Коэн поднял руку.

– Это не все. В Роккевениуме нам нужно дождаться Мерт. Сейчас, как вы знаете, она скрывается в Танневергене. Чем завершилась ее миссия, неизвестно. Если все, что я приказал, исполнено, следующим пунктом нашего путешествия станет Крумск. Там мне предстоит встреча с Ратимиром и Виндовгом из Солгарда. Вопросы?

Сдвиг поднял руку.

– Говори, – разрешил Коэн.

– Два вопроса. Первый: когда мы вернемся в Трордор? Ты нанимал нас только для полета в Роккевениум, это записано в контракте. Второй: с кем мне сражаться? Если с северянами, то это самоубийство.

Коэн хмыкнул.

– С каких пор берсеркеры столь расчетливы?

Сдвиг выдержал взгляд посредника.

– Хорошо, – сдался Коэн. – План такой. В Роккевениуме я даю вам с Лакостой расчет за последнюю неделю пути и разрываю контракт. Если вы захотите работать на меня и впредь – предлагаю новые условия. Если пожелаете высадиться в Крумске – возьму вас с собой. Оттуда попасть в Трордор легче. По рукам?

Сдвиг кивнул.

– По рукам.

Лакоста, слегка поколебавшись, кивнула:

– По рукам.

Но берсеркер так просто не сдался.

– Второй вопрос, – напомнил он.

Коэн замялся.

– Мои враги – не владыки Альянса. Это слуги Посторонних. Тех существ, что ведут на Твердь полчища второго континента. Тех, с кем связываться не стоит. Если ко мне подошлют убийц, с ними надо разобраться. Ты меня понял?

– Да. – Берсеркер отставил чашку с отваром. – Больше вопросов нет.

– Хорошо, – сказал Коэн. – Тогда мы летим к Беловодью. Короткая остановка в Уделе Динмарка. И – долгий бросок через фьорды к Греверстеду. Времени мало. Когда мы достигнем Роккевениума, Срединное море уже будет захвачено.

Навсикая поднялась, чтобы убрать посуду.

– Берсеркер, – Коэн вновь посмотрел на бритоголового воина, – тебе доводилось иметь дело с корабельными пушками?

Сдвиг покачал головой.

– Мне доводилось, – подала голос Лакоста.

 

Глава 4

Знание-на-Перекрестках

Внутренний Круг собрался, чтобы испытать претендента в Наставники. Примыкающая к улице Ножей терраса была неприметной – мало кто из мастеров знал о ее существовании. Террасу укрывал от посторонних взглядов каменный утес, по кромке которого вилась крутая лестница. Утром братья пришли на террасу, очистили ее от снега и окутали невидимой магической стеной. Стужа не могла прорваться сквозь эту преграду.

Под ногами Ольгерда серели древние плиты, украшенные забытыми письменами. Поколения Наставников сдавали экзамен за этим утесом. Здесь притаилось Знание-на-Перекрестках.

Ольгерд осторожно ступал по плитам, впитавшим вековую мудрость. Прежде он и мечтать не смел об этой тайной террасе.

По краям испытательной площадки рассредоточились братья Круга. Все – в капюшонах, скрывающих лица. В одинаковых балахонах, не позволяющих отличить одного экзаменатора от другого. Собравшиеся мастера разнились лишь ростом и комплекцией. Но бесформенная одежда скрадывала и эти черты. Обернувшись, Ольгерд не увидел Вячеслава. Хозяин Дверей незаметно присоединился к остальным, сделавшись тенью на краю пропасти.

Внутренний Круг всегда состоял из девяти братьев. Сейчас их было шестеро. Сердце Ольгерда сжалось от нехороших воспоминаний. Это его рук дело. Пусть его телом управлял Посторонний, забыть черный день мастеру не удастся никогда. Ольгерд почти избавился от чувства вины за содеянное, но шесть безмолвных фигур снова напомнили ему о том времени, когда его движениями руководил чужак из Задверья.

Чтобы стать Наставником, претенденту необходимо выстоять в бою с каждым из братьев Круга. Позади – экзамены на знание древних языков. Теперь Ольгерд свободно читал книги на тер и старотрордорском. Обладая Знанием-на-Перекрестках, мастер ножей сможет пользоваться тайными манускриптами, хранящимися в библиотеке гильдии. К большей части этих трудов он получил доступ после вступления во Внутренний Круг.

Одна из фигур двинулась вперед.

Экзамен начался.

Ольгерд развел руки. В его раскрытые ладони скользнули дуэльные ножи. Противник сбросил капюшон. Наставник Канг, мастер метательных клинков.

Чакры вспороли воздух. Остро отточенные диски мчались к Ольгерду по дуговым траекториям. Пришлось выставить щит, но Канг быстро сориентировался, отозвал чакры обратно и снова отправил в полет. На сей раз траектории были асинхронными, сильно удлиненными и непредсказуемыми. Бойцов разделяли полтора десятка шагов, поэтому все происходило быстро. Ольгерд крутанулся, ввинчиваясь в участок пространства, не перекрытый векторами атаки. Некоторые чакры ему удалось отбить руной щита. Один диск выбил искры на поверхности раскрывшегося баклера. Две чакры врубились в землю, еще одну Ольгерд перехватил на лету и отправил в обратный путь.

Смена инициативы.

Вслед за чакрой понеслись метательные ножи. Ольгерд запустил их с разными скоростями по размашистым дугам. Последний клинок ушел в небо и обрушился на мастера Канга сверху.

Наставник начал перехватывать ножи, перенаправлять их рунами и попросту уклоняться. Двигался он быстро, ничем не уступая Ольгерду. Последовало несколько серий взаимных бросков. А затем Канг сотворил невероятное: принялся чертить руны, которые мгновенно превращались в сюрикены. Канг напоминал дирижера, управляющего большим оркестром.

Ольгерду пришлось изобразить в воздухе «инкх» – руну, отменяющую созданное-из-ничего. Сюрикены растворились в воздухе, не добравшись до цели.

Одна из фигур подняла руку, останавливая бой. Ольгерд понял, что это магистр Нге, и на всякий случай запомнил его позицию.

Мастер Канг отступил на край площадки. Вместо него вышла другая фигура. Капюшон откинулся. Морщинистое лицо старика Суоне. Этот мастер состоял в гильдии дольше любого из собравшихся. Никто не знал его возраста – возможно, Суоне перевалило за сотню. Известно было лишь одно – Суоне специализировался на камах. Оружие пришло в гильдию из Хо-Шана в незапамятные времена. Ольгерд не любил эти штуки. Разновидностей у камы хватало, но самой неприятной считалась кусари-гама – пара изогнутых клинков с двусторонней заточкой, скрепленных между собой длинной цепью.

Суоне отвел руку, позволив цепочке распрямиться. На конце блеснул остро отточенный серп.

Ольгерд вернул метательные ножи в нагрудные чехлы. Теперь он держал танто и керамбит. План был прост – быстро сократить дистанцию, войти в клинч и навязать пожилому мастеру неудобную схему поединка.

Суоне не стал ждать.

Сверкающие серпы взвились над головой старика. Не успел Ольгерд опомниться, как возле его лица просвистело лезвие кусари-гамы. Движения Суоне были размашистыми и точными. Разогнавшиеся камы блокировать почти невозможно – они захлестываются вокруг защищенных запястий и рвут незащищенную плоть. Ольгерд прогнулся назад, уходя из плоскости вращения. Прыгнул в сторону, перекатился, встал на колено и выбросил руку с танто, нацелившись в колено противника. Суоне провернул ногу на носке, и клинок Ольгерда встретился с пустотой.

Собственно, танто не являлся ножом в общепринятом смысле. Это кинжал с ярко выраженной линией закалки и съемной гардой. Хошанцы использовали танто для добивания раненых, но в гильдии для клинка нашлось применение получше. Столетие назад развилась целая школа танто, адепты которой предпочитали пользоваться только этими кинжалами.

Суоне отступил и подтянул цепочку. Диаметр сияющих кругов уменьшился, сообразуясь с расстоянием между противниками. Старик крутнулся, запуская серпы в полет на уровне груди. Ольгерд вновь нырнул под сверкающий круг. И швырнул в оппонента руну «хион». Поток воздуха ударил мастера Суоне в солнечное сплетение, отшвырнув на пару шагов. Ритм нарушился, серпы замедлились. Старик не ждал атаки на руническом уровне, он ведь изначально перевел поединок в плоскость владения клинками.

Ольгерд ринулся вперед.

Старик метнул каму. По прямой, без вращений и круговых траекторий. Это был выпад, рассчитанный на грубую силу. Как удар копья. Ольгерд вскользь блокировал лезвие керамбитом, вплотную приблизился к старику и ударил его локтем в челюсть.

Взгляд Суоне помутился, но он устоял. И тогда лезвие хошанского танто легким ветерком пронеслось возле его шеи.

Победа.

Магистр Нге взмахнул рукой.

Очередной соперник. Ольгерду пришлось столкнуться с могучим Келаром Антонием, предпочитавшим пользоваться боевыми кастетами. Шипы, выраставшие из костяшек пальцев Антония, были остро отточены и таили в себе угрозу. Могучее сложение позволяло оппоненту наносить сокрушительные удары. Схватка вошла в клинч уже на первых секундах. Чтобы выстоять в бою с Антонием, Ольгерду пришлось работать очень быстро. Он избрал тактику уклонения и скользящих блоков. Жесткие блоки Антония не останавливали – он буквально проминал любую защиту. При этом Келар не гнушался грязными приемами – ударами головой, тычками в глаза, подсечками и захватами. В середине боя выяснилось, что у Антония на подошвах ботинок закреплены дополнительные клинки. Каждый удар ноги был смертельно опасен.

Ольгерд давно перестал задумываться над тем, что случится, если выпад одного из мастеров достигнет цели. Наверное, он умрет. Каждый из братьев Круга дрался безжалостно, с полной самоотдачей. Каждый из них мог обозначить удар, не завершая его. Но проверять истинность этого предположения не хотелось.

Слабость Антония таилась в ногах. Ольгерд заметил, что его оппонент предпочитает работать корпусом, а ногами лишь слегка отступает по предсказуемым векторам. Ну, или бьет, рассчитывая, что вспорет сухожилие обувным клинком. Чтобы выиграть бой, нужно атаковать на нижнем уровне.

Антоний зарычал, получив мощный тычок в бедро заостренной рукоятью керамбита. Левая нога экзаменатора подкосилась. В открывшуюся брешь полетела руна. Келар рухнул на песок. Поднялся, превозмогая боль. С яростью уставился на претендента.

Магистр Нге остановил бой.

Ольгерд готов был поклясться, что Келар хотел размазать его по террасе. Наверное, в тот роковой день мастер из Ламморы убил его близкого друга.

Внезапное озарение уступило место сосредоточенности.

Новый противник.

Два боя промчались мимо сознания Ольгерда – он вошел в подобие боевого транса. Усталость пришлось загнать глубже, заставив тело не воспринимать тревожные звоночки.

Оппонентов, кажется, выбирали по нарастающей – самых крепких Нге приберег напоследок. Мастер Дженис обрушился на противника с урхатскими катарами. Его техника была скользящей и обманчиво неторопливой, но выпады – стремительными, на пределе человеческих возможностей. Дженис оказался очень гибким, его длинные руки мелькали со всех сторон, не позволяя отвлечься или передохнуть. А еще Дженис любил прыжки, подкаты, ложные атаки. Длинная коса с утяжелением на конце оказалась не простым украшением – при разворотах граненый шар свистел в неприятной близости от лица Ольгерда.

Именно коса подвела мастера Джениса. Ольгерд умудрился провести захват, попутно отбив баклером летящий в грудь катар. Дуэльный нож замер у самого горла противника.

Следующий поединок.

Мастер Радзун вышел в круг без оружия. Его сила заключалась в совершенном владении приемами рукопашного боя. А еще Радзун обрушил на испытуемого мощь боевых рун. Этот человек творил жуткие вещи. Превращал дуновение ветра в острые клинки, швырял невидимые снаряды, отменял встречные рунические атаки. В клинче Ольгерду здорово досталось. Радзун блокировал ножевые выпады ребрами ладоней, наносил удары прямыми пальцами, когтями орла, локтями и кистями. Все ударные комбинации мастера шли из нижних стоек. Подобно воде он перетекал из одного положения в другое, ежесекундно меняя картину схватки. Одержать победу Ольгерд не смог – он продержался положенное время, но схватка закончилась ничьей.

Наставник Вячеслав вышел предпоследним. Ольгерд понимал, что перед ним стоит не просто Знающий-на-Перекрестках. Вячеслав был действующим Хозяином Дверей.

Противники застыли, собираясь с силами. Их взгляды встретились. И Ольгерд прочел ясное послание – никакой пощады. Преемнику Хозяина суждено столкнуться с чудовищными силами Задверья. Если он не выстоит, оберегая свой мир, сюда хлынут темные создания, о которых простым смертным лучше не знать.

Дыхание Ольгерда сделалось ровным.

Вячеслав ускорился. Точка пространства, в которой только что находился Наставник, опустела. А вот пространство за спиной Ольгерда чем-то заполнилось.

Ольгерд бросил за левое плечо руну щита и скользнул вправо. Вячеслав врезался в невидимую преграду, но это его не задержало. Промяв сгустившийся воздух, он двинулся к ученику. Ольгерд швырнул под ноги оппоненту парочку замедляющих рун. Не подействовало – Вячеслав небрежно переступил через воздушные сгустки.

Полетели чакры.

Мастер ножей предпочитал метательные клинки без обухов, и Вячеслав об этом знал. Чакры оказались полной неожиданностью для Наставника. Диски были отвлекающим маневром. Ольгерд понимал, что вреда учителю они не причинят, но вынудят потерять темп. Так и произошло. Вячеслав, верный своей манере, начал перехватывать чакры защитными рунами. Этот человек любил все перенаправлять. Круговорот сил, взаимодействие противоположностей. Ждать возвращения дисков Ольгерд не собирался. Вместо этого он принялся вычерчивать «небесные» руны и располагать их в точках предполагаемых траекторий атаки.

Чакры устремились вперед.

А затем произошли странные вещи. Сталкиваясь с «небесными» рунами, диски меняли направление, описывали широкие дуги и попадали в сферу влиния Ольгерда.

Перенаправление.

Вячеслав впервые не мог просчитать линии атаки. Чакры летели вперед под немыслимыми углами, они рикошетили от «небесных» рун, ускорялись и замедлялись, послушные воле своего хозяина. Вячеслав попятился, один из заостренных дисков слегка зацепил его плечо. Выступила кровь.

– Простите, учитель. – Ольгерд склонил голову.

Чакры звякнули, упав на древние плиты. И тотчас их подхватил ветер чужих рун. Вихрь закружил смертоносные диски, ставшие вдруг похожими на осенние листья.

Чакры отправились к цели.

Туда, где мгновение назад стоял Ольгерд.

Но драгоценные секунды Вячеслав успел потерять. Пока он занимался перенаправлением, Ольгерд начертил руну туннельного перехода и прыгнул к своему оппоненту. Сторонний наблюдатель увидел бы тень движения и человека, тело которого соткалось прямо из воздуха.

Дуэльный нож замер у горла Наставника.

Магистр Нге поднял руку.

Вячеслав отступил, слегка поклонился своему ученику и двинулся прочь.

Последняя фигура скользнула на испещренные надписями плиты. Щуплый человечек откинул капюшон. Магистр Гильдии ножей был низкорослым, нескладным и совершенно не воинственным. Если бы Ольгерд случайно встретил Нге в Трордоре, то решил бы, что перед ним ростовщик или архивариус. Кто угодно, но уж точно не духовный предводитель лучших бойцов Тверди.

Магистр улыбнулся.

– Ты достойно сражался, Ольгерд из Ламморы. Теперь можешь отдохнуть. Цепь твоих поединков завершена.

Мастер изумленно уставился на главу гильдии.

– Так просто?

Нге опустился на плиты и знаком велел Ольгерду последовать своему примеру. Ольгерд сел напротив тщедушного человечка.

– Вот что, – сказал магистр. – Я никогда не умел пользоваться чакрами. Не люблю метательные клинки. Покажи, как ты с ними управляешься. Научи меня.

Ольгерд с трудом верил услышанному. Магистр представлялся ему полумифическим созданием, способным побеждать врагов чуть ли не силой мысли. Чакры – базовая программа обучения. Даже ученики первых ступеней получают деревянные диски для тренировок.

– Так случилось, – вздохнул магистр. – Досадный пробел в моем образовании. Научи меня ускорять чакры руническим методом, и ты сдашь экзамен.

Ольгерд протянул руку. Одна из чакр, висевших в воздухе после поединка с Вячеславом, скользнула к его пальцам.

– Как скажете, магистр.

Он принялся терпеливо объяснять. Медленно вычерчивать кривые, формирующие рунические письмена. Отправлять диск в полет с разными скоростями и возвращать в ладонь. Увлекшись, Ольгерд вложил чакру в руку магистра и предложил попробовать.

Потом до него дошло.

Увидев во взгляде испытуемого озарение, Нге расплылся в широкой улыбке.

– Вы солгали, – тихо произнес мастер ножей.

– Не совсем. – Нге покачал головой. – Скорее – подтолкнул. И выбросил из головы все знания, вложенные в меня много лет назад. Представил, что я ничего не умею. Вернул сознание пареньку с берегов Индра, пришедшему когда-то на террасы.

Ольгерд ошеломленно молчал.

– Я все понял. – Магистр выпрямился. Ольгерд сделал то же. – Ты хорошо объяснил суть явления. Из тебя получится достойный учитель. Идем.

Нге поманил новоиспеченного Наставника легким взмахом руки. Братья Внутреннего Круга успели переместиться в дальний угол террасы – туда, где высился небольшой алтарь из цельного обсидиана. На алтаре лежал клинок. Невообразимо древний. С рукоятью, отшлифованной тысячью касаний. Вдоль клинка тянулась плотная руническая вязь. Ольгерд понял, что перед ним Нож Основания. Мифическая реликвия, бережно хранимая братьями Круга.

Приблизившись к алтарю, Ольгерд опустился на колени. Магистр зашел с противоположной стороны алтаря и взял Нож.

– Ольгерд из Ламморы, брат Круга и ученик Хозяина Дверей, – произнес Нге. – Я дарю тебе Знание-на-Перекрестках. Используй его по назначению. Найди себе достойного преемника и приведи его в Гильдию ножей. Неси в мир наш кодекс чести, помогай людям, не поворачивай свои знания против Тверди и Облаков. Отныне свой путь ты выбираешь сам.

С этими словами магистр дважды взмахнул клинком. Ольгерд не успел отреагировать – все произошло быстро. Под левым глазом вспыхнула боль. Мастер коснулся этого места двумя пальцами – по ним стекала кровь.

Нге тотчас сотворил заживляющую руну. Вспышка боли прошла, шрамы покрылись коркой.

Ольгерд встал на ноги.

Теперь он был Наставником.

 

Глава 5

Запах смерти в Инневене

Зимой жизнь в королевстве замирала. Пассажирские дилижансы меняли колеса на сани и везли сквозь бескрайние заснеженные просторы редких путников, осмелившихся бросить вызов Завее и Студеному Господину.

Чтобы добраться в Инневен из Танневергена, Мерт потратила полторы недели. Она путешествовала в утепленном дилижансе, оборудованном складными койками. Дилижанс останавливался на затерянных в степи полустанках. Менялись кони и погонщики. Для странников топили баню, накрывали стол. За монеты, разумеется. Передышка длилась несколько часов, затем путь продолжался. Погонщики подрабатывали передачей запечатанных пакетов, посылок и других вещей. Мерт частенько приходилось ждать, пока очередной кучер загрузит багажное отделение.

Погони не было.

Во всяком случае, ей так казалось. Девушка из борделя не видела ее лица, поэтому ничего вразумительного не могла рассказать. И все же тревога не отпускала Мерт. Она постоянно думала над тем, что утратила квалификацию. Трис должна была умереть вместе с королем Вармаком. Таковы заповеди ее клана. Никаких свидетелей. Внезапная жалость помешала исполнить задуманное по всем канонам теневых убийц. Девушка закричала, на шум прибежали охранники. Это неправильно.

Инневен – крохотный городок, возведенный в точке слияния Твельда и Шчары. Если двигаться отсюда вниз по течению Твельда, можно попасть в бухту Сомма – туда, где раскинулся город-порт Донструм. Вверх по течению беглянку поджидала Ламмора. Проблема в том, что русло Твельда сковал лед. А путь Мерт лежал на север, в Роккевениум. Девушке требовалось время, чтобы поразмыслить над сложившимися обстоятельствами.

Дилижанс въехал во двор почтового ведомства. Мерт расплатилась с погонщиком за последний перегон, подхватила вещевой мешок и отправилась на поиски пристанища.

Улочки Инневена были безлюдными, узкими, занесенными снегом. Дважды на ее пути встречались оборванцы, выпрашивающие подаяние. Инневен сплошь состоял из обшарпанных двухэтажных домишек с крышами, нуждавшихся в основательном ремонте. Богатые горожане селились на Часовом холме – там, где располагались рыночная площадь, ратуша и магистратура. Все это убожество окружала ломаная линия крепостной стены с перекошенными угловыми башнями. Если когда-нибудь Инневен начнут штурмовать, он не продержится и полдня. Впрочем, решила Мерт, это проблемы местного населения.

Редкие прохожие косились на девушку. Стройная жилистая фигура, походная мужская одежда, рукояти мечей, вылезающие из рюкзака. Таких гостей в городе не любили. Подобным образом выглядят наемники и беглые преступники. Те, от кого стоит ждать неприятностей.

Постоялый двор «Ветряной кот» расположился на пересечении улицы Оружейников и Солнечного бульвара. Одно из немногих трехэтажных строений в городе. На островерхой крыше поскрипывал флюгер, выкованный в виде упитанной кошачьей морды. Кареты были укрыты от посторонних взглядов на заднем дворе, огороженном кирпичной стеной.

Мерт поднялась на крыльцо и трижды ударила в дверь потемневшим от старости молотком. Открыли не сразу. Пришлось постучать снова, и тогда раздались шаркающие шаги. Сдвинулась пластина окошечка – на девушку уставилось небритое мужское лицо, от его обладателя разило перегаром.

– Чего надо?

В пальцах Мерт сверкнул серебряный талер.

– Принимайте постояльца.

Мужик довольно осклабился. Последовали лязг и скрежет отодвигаемого засова.

– Простите, леди. – Нетрезвый персонаж посторонился, пропуская ее внутрь. – К нам зимой почти никто не приезжает. А если кто приезжает – стучатся в задние двери.

– Я на дилижансе, – сказала Мерт. – Меня не интересует ваш двор.

– Конечно-конечно, – закивал мужик. – Не споткнитесь, здесь ступенька.

Мерт прекрасно видела в темноте и умела интуитивно обходить любые препятствия. Но распространяться об этом она не собиралась.

Внутри царил полумрак.

Масляная лампа едва светила. Смесь неприятных запахов ударила в нос. Горячая похлебка, перегар, застарелая моча и еще какая-то дрянь. Даже думать об этом не хотелось.

Узенький коридорчик привел в каминный зал. В печном провале весело потрескивали дрова. Несколько столиков, человеческие силуэты, приглушенный гомон. Похоже, холл был совмещен с корчмой. Неприятно, но ожидаемо.

– Пойдемте, – суетился хозяин. – Нам сюда.

В углу обнаружилась дверь. Чтобы войти, Мерт пригнулась. Все это время она ловила на своей заднице похотливые взгляды постояльцев. Взгляды задерживались на мечах и вновь растворялись в кружках с дешевым пойлом.

Хозяин обогнул приземистую конторку, пошарил в одном из выдвижных ящиков и нацепил на переносицу очки с круглыми стеклами. Зашелестели страницы регистрационной книги.

– Надолго к нам? – поинтересовался владелец «Ветряного кота». Он трезвел на глазах. – Имя?

– Ингеборда, – солгала Мерт. – Думаю, на пару дней. Может, больше. Я не собираюсь задерживаться в Инневене, мне нужно на север.

Хозяин мерзко захихикал.

– Все так говорят.

Тон пьяницы девушке не понравился.

– Есть проблемы?

– Видите ли, – хозяин вздохнул, обмакнул перо в чернильницу и что-то небрежно нацарапал в регистрационной книге, – зимой из Инневена тяжело выбраться. У нас, как вы изволили заметить, нет воздушной пристани. Речной порт закрыт, река подо льдом.

Мерт кивнула.

В голове складывался план. В Донструм ехать не следовало. Наверняка бухта замерзла, кораблей нет. И так – вдоль всего северо-восточного побережья. Нужно попасть в Ламмору, дождаться попутного браннера и долететь на нем до Роккевениума.

– Любезный. – Мерт положила на столешницу конторки два талера. – Вот тебе плата за мое проживание. Этого хватит на пару дней?

Глаза хозяина загорелись.

Мерт знала, что переплачивает.

– Более чем. – Монеты мгновенно скрылись в одном из ящиков. Щелкнул ключ. – Меня зовут Свиндром. Я всегда к вашим услугам. Отдавайте любые распоряжения, когда вам заблагорассудится.

– Я так и думала. – Мерт протянула руку за ключом от своей комнаты. – Номер?

– Я провожу, – улыбнулся Свиндр. Убрав очки и закрыв книгу, он вышел из-за конторки. – Третий этаж.

Мерт двинулась за убогим человечком.

Город произвел на нее тягостное впечатление. Всеобщее запустение, бедность. Даже воздушной пристани нет. Что уж говорить о Башне магов. Брошенная всеми богами помойка. И это легендарный Инневен – город, который еще столетие назад контролировал всю торговлю между восточным побережьем, Озерщиной и Срединным морем. Вармак за годы своего правления похоронил эти земли под грузом податей и безысходности.

Снова каминный зал.

Они поднялись по скрипучей лестнице с тисовыми перилами. Узкий коридорчик, четыре двери. Свиндр остановился перед второй справа. На уровне глаз была прибита медная табличка с цифрой «10».

– Спасибо. – Мерт достала ключ. Свиндр неспешно двинулся к лестнице.

Вложив ключ в замочную скважину, Мерт вдруг решила окликнуть хозяина постоялого двора.

– Любезный!

Свиндр обернулся.

– Да?

Серебряный талер описал широкую дугу и упал в ловко подставленную ладонь.

– Мне нужно выбраться отсюда, – сказала Мерт. – Чем быстрее, тем лучше. Поспрашивай перевозчиков. Если кто-то поедет в Ламмору на днях, я готова щедро заплатить.

Свиндр поднес талер к глазам. Близоруко сощурился, всматриваясь в чеканку аверса.

– Не сомневайтесь, госпожа. Я все разузнаю.

– Это аванс, – пояснила Мерт. – Справишься с задачей – получишь еще.

Внутри – грубая деревянная кровать, старинный шкаф, позеленевший от времени сундук. Рукомойник. Стол в углу. Канделябр с парой оплывших свечей. Бывало и хуже.

Мерт швырнула рюкзак на койку. Приблизилась к окну. Сквозь морозные узоры ничего не видно – лишь тусклый дневной свет пробивался в угловую комнату «Ветряного кота». Мерт подергала задвижку, надавила на раму и приоткрыла окно. В комнату ворвался свежий воздух. Внизу тянулся кирпичный забор. На него можно спуститься по водосточной трубе. Справа – внутренний дворик, слева – глухая улица Оружейников.

Захлопнув ставни, Мерт отвернулась от окна. Ужасно хотелось есть. Выспаться тоже не помешает. Сбросив полушубок и сапоги, девушка растянулась на кровати. И сразу провалилась в сон, наполненный неясными образами и обрывками воспоминаний. Ольгерд, их прощальная ночь, прогулки по улочкам Миядзаки. Отголоски ментальных странствий с Рыком. Перерезанное горло Вармака. Потом – пульсирующая тьма.

Ее разбудил громкий стук.

Вечерело.

Мерт приблизилась к двери.

– Кто?

– Я, госпожа. Свиндр.

Девушка приоткрыла дверь.

– Чего тебе?

– Темно тут у вас. – Хозяин постоялого двора тупо пялился во мрак за ее спиной. В руках горела масляная лампа. – Свечи не хотите зажечь?

– Я спала, – отрезала Мерт.

Свиндр закашлялся.

– Дело такое, – начал он. – Послезавтра в Ламмору едет мастер-оружейник. Тамошний ярл заказал у него наконечники для стрел, несколько кольчуг, щитов и всего такого. Вот Горан и везет заказ. Он согласен взять одного пассажира, но комфортных условий не гарантирует. Это обычные сани. Одевайтесь потеплее.

Мерт расплылась в ослепительной улыбке.

– Спасибо. – Она вложила монету в подставленную ладонь. – Вот тебе за старания.

– Рад служить. – Хозяин поклонился щедрой гостье. – Еще что-нибудь?

– Ты забыл назвать адрес оружейника, – напомнила Мерт.

Пьяница хлопнул себя по лбу.

– Ну конечно! Вот старый дурак! Горан живет в Литейном переулке. Третий дом. Его кузницу все знают, так что не заплутаете. Отправление утром, когда пробьет четвертая стража.

– Ты мне нравишься, Свиндр, – сказала Мерт. – Поэтому я поручаю тебе новое задание.

В жадную ладонь провалилась вторая монета.

– Весь внимание, – засуетился хозяин. – Излагайте, госпожа Ингеборда.

– Меня интересуют городские новости, – произнесла Мерт, тщательно подбирая слова. – Все, что касается пришлых людей. Как только в городе кто-то объявится – придешь ко мне с отчетом. Расскажешь подробно. Кто, откуда приехал, как выглядит, что ищет. Если прибудет компания, я должна знать, сколько их. Справишься?

Свиндр заверил Мерт, что лучше него никто не справится с этой сложной миссией.

– И последнее. – Мерт положила в ладонь хозяина медный грош. – Отправь собщение Горану. Скажи, что я приду к нему послезавтра в условленное время. Если слегка задержусь – пусть ждет. Проезд будет щедро оплачен.

– Не сомневаюсь, – осклабился Свиндр. – Считайте, все уже завертелось.

С этими словами владелец «Ветряного кота» удалился.

Мерт зажгла свечи и крепо задумалась. Выжившая шлюха успела рассмотреть немногое – она работала в маске, так что узнать ее преследователи не смогут. Будут искать девушку ее комплекции. Одинокую странницу с мечами. Зимой в королевстве Танневерген единицы подпадают под такое описание. Даже не единицы. Только Мерт. От нее за стадию разит убийцей. Если телохранители Вармака приедут в Инневен, первое, что они сделают, – заявятся на постоялый двор. Будет драка. И тут все зависит от количества нападающих. Исход сложно предугадать.

Впрочем, ее могут и не найти.

Спустившись в каминный зал, Мерт наспех поела. Жаркое, каша, горячий отвар, черствый хлеб. Не пир, но терпимо. Вокруг шумели постояльцы «Кота» и местные любители глинтвейна. Кое-кто пил медовуху и анисовую настойку. Было накурено – добрая половина мужиков пускала дымные кольца из отполированных временем трубок. Звякала посуда, слышались ругань и женский смех. На забравшуюся в угол незнакомку почти не смотрели. Покончив с трапезой, Мерт вернулась в комнату. Несколько медных грошей остались лежать на неровной столешнице.

Расстелив койку при тусклом свете канделябра, она положила рядом с подушкой короткий вакидзаси. Распаковывать рюкзак не стала – обычная мера предосторожности. На случай непредвиденного бегства. Спать легла в одежде. И не пожалела – ночью хозяин топил отвратительно.

Предчувствия были дурными.

Мерт утратила былую хватку. Мягкотелость не лучшее качество убийцы. Соке подверг бы жестокому наказанию столь беспечного гэнина. Если Мерт выберется живой из королевства, ей здорово повезет.

Утром стук в дверь разорвал тонкое полотно сна.

Рука потянулась к вакидзаси.

– Кто?

– Свиндр, госпожа.

Мерт откинула одеяло и быстрым шагом направилась к двери. За ней действительно стоял хозяин «Кота». И довольно ухмылялся, глядя на сонную, неумытую странницу.

– Свежие новости. – Он держал в руках поднос. – И еда.

Мерт посторонилась, пропуская хозяина в комнату.

– Я заметил, что вы не жалуете местное общество, – произнес Свиндр, ставя поднос на сундук у кровати. – Вот и взял на себя смелость подать завтрак в номер.

– Молодец, – похвалила Мерт. – Лови.

Серебряный талер отправился в радостный полет. Хозяин ловко выхватил его из воздуха.

– А еще, – напомнил Свиндр, – появились кое-какие новости.

– Вот как. – Мерт присела на кровать и начала жадно есть. Яичница, жареные колбаски, бодрящий отвар. Настроение улучшилось. – Говори.

Хозяин придвинул ногой табуретку и сел напротив девушки.

– Ночью прибыло несколько человек из Танневергена, – тихим голосом поведал Свиндр. – Остановились у нашего ярла. Судя по всему, люди важные.

– Сколько их?

– Четверо. Похожи на воинов. Доспехи, мечи, секиры. Суровые парни, знаете ли. Я бы с такими не связывался. На щитах – королевский герб. Посланники властителя Вармака, не иначе. Тот, что у них за главного, носит меч за спиной.

Брон, поняла Мерт. Перед своей вылазкой в Танневерген она навела кое-какие справки. Брон возглавлял личную охрану короля и был едва ли не лучшим бойцом страны. Обучали его мастера Равнинного царства. Юность бойца прошла в северных провинциях. Бесконечные стычки с кочевниками и кайянскими дваргами. Вернуть своего повелителя Брон не мог, но считал своим долгом отомстить убийце.

Мерт вздохнула.

– Поели? – участливо спросил хозяин.

– Да. – Она передала Свиндру поднос. – Благодарю.

Когда владелец «Кота» удалился, Мерт принялась собирать вещи. Забросила в рюкзак вакидзаси, наспех умылась холодной водой. Оделась. Натянула сапоги.

Свиндр обслуживал местных пьяниц, когда гостья появилась в каминном зале. В полном облачении, с заплечным мешком. Съезжает, понял он.

– Да, госпожа?

– Дело есть.

Они заперлись в кладовке. Свиндр нацепил свои очки и раскрыл регистрационную книгу.

– Я ухожу, – сказала Мерт. – Держи.

На столешницу легли три серебряных талера.

– Это за что? – В голосе хозяина прорезались нотки подозрительности. – Вы ничего не должны.

– Это, – медленно проговорила Мерт, – плата за мое проживание. Вперед. Ингеборда продолжает жить у тебя. Появляется редко, решает свои дела. Прибыла из Донструма. Где обедает – не знаешь. Как выглядит? Блондинка, северянка. В Инневене проездом. Спрашивала, как добраться в Крумск. Запомнил?

Хозяин кивнул.

– Хорошо. – Мерт выложила очередную монету. – Это для улучшения памяти. Учти: если я когда-нибудь узнаю, что ты меня сдал, приеду и снесу тебе голову.

На улице ее встретил промозглый ветер, несущий запахи печных труб. Мороз отступил. Над городом клубились грязно-серые тучи. Мерт обогнула угол «Ветряного кота» и свернула на улицу Оружейников. Под сапогами хрустел снег. Пройдя около сотни шагов, она увидела табличку с надписью «пер. Литейный». Прислушалась. Издалека, откуда-то слева, доносился звон молота, ударяющего по наковальне.

Переулок оказался тесным, извилистым и мрачным. Вдобавок он все время спускался под гору. Прохожие, как назло, не попадались.

Мерт двинулась на звук молота. Через пару десятков шагов она оказалась на крыльце массивного дома, украшенного ажурным козырьком и причудливыми водостоками по углам. К двери была приколочена подкова.

Открыли не сразу.

Мерт пришлось долго стучать, прежде чем неведомый кузнец оторвался от своего занятия. Молот прекратил бить по наковальне. Сдвинулись засовы. На пороге сформировался необъятный детина с черной бородой, закрывающей добрую половину груди. Кожаный фартук, раскрасневшееся лицо, схваченные тесемкой русые волосы.

– Завтра я еду с вами, – сказала Мерт. – А сегодня мне придется здесь переночевать. Плачу хорошо, особенно за молчание.

Здоровяк впустил ее внутрь.

Позже Мерт узнала, что телохранители Вармака по ошибке зарубили светловолосую жену торговца сукном, остановившегося на ночлег в «Ветряном коте».

Так в Инневене запахло смертью.

 

Глава 6

Белые ночи и власть несбывшегося

Поручни «Мемфиса» покрывала наледь. Браннер плыл в багровом закате над заснеженными полями. Коэн успел сродниться с меланхолией тундры. Даже мысли текли иначе, встраиваясь в суровую картину мироздания.

Чтобы поддерживать тепло, пришлось прибегнуть к магии. Точнее, к тем силам, которых уже не понимал никто в изведанной Вселенной. Кое-кто умел этими силами управлять. Но природа этого могущества оставалась неизвестной.

Коэн много времени проводил в одиночестве, запершись в своей каюте. Он готовился к переговорам. Альянс не был королевством в привычном понимании этого слова. Могущественной северной державой не руководил монарх, как в случае с Трордором. Альянс являлся объединением, подвластным Совету конунгов. Боевых вождей, если угодно. Никакой преемственности. Семь земель, выдвинувших своих представителей в Роккевениум. Конунги не избирались, не становились владыками по праву рождения. Северный Альянс держался на праве силы. Любой желающий мог бросить вызов действующему конунгу, сразиться с ним и победить. Занять место властителя. До следующего поединка. Власть приходилось отстаивать. Поэтому конунги были одними из лучших бойцов Тверди.

Язык оружия – вот все, что понимал Альянс.

Коэн поражался устойчивости этой системы. Кровавая история Альянса знала много примеров вражды конунгов. Раз в столетие обязательно находился амбициозный вождь, желавший подчинить все семь земель. Начиналась череда кровопролитных войн, что в итоге приводило к разрухе и запустению. Ни одна из враждующих сторон не могла одержать окончательной победы. Люди сражались за своих вождей яростно и умело. В мире, где с детства каждый готовился стать конунгом, оружие стало привычным инструментом. Остальные народы шутили, что северяне даже ложку держат менее искусно, чем меч.

Почему история столь причудлива? Семь земель имеют схожие традиции и одинаковое государственное устройство. Влияние этой культуры ощущалось и на Белом взбережье, но не везде. На север от Вунлайнена простирались фьорды, хозяева которых передавали власть по наследству. Ими никто не интересовался – в последние сто лет Альянс замкнулся на внутренних задачах. В объединении северян установился идеальный баланс сил. Совет конунгов, или тинг, принимал важные решения сообща. Страна процветала, о голоде и бесконечных войнах все стали забывать. Если кто-то хотел свергнуть своего вождя, он не шел собирать армию, а брал в руки меч и направлялся в Круг истины. Здесь и вершилась судьба земли.

Отсутствие масштабных военных кампаний привело к тому, что северяне стали забывать стратегию и тактику. Индивидуальное владение оружием достигло небывалого расцвета. А вот полководцев, помнивших реальные битвы, не осталось. Соседи по инерции боялись нападать на Альянс – о мастерстве тамошних воинов ходили легенды. Вот только Коэн не сомневался – северяне не выдержат напор Посторонних. Когда начнутся крупные перемещения войск, будут задействованы законы, не имеющие ничего общего с честным поединком в Кругу истины. Именно эту мысль Коэн собирался донести до конунгов. Время мира прошло. Пора вспомнить, для чего существуют боевые вожди.

Посол в Греверстеде спокойно выслушал посредника и выдал ему требуемое – квадратный жетон, дающий право явиться на Совет. И гостевой флаг, позволяющий благополучно миновать земли Вунлайнена. Посол все понял. Тревожные вести с юга распространялись быстро.

На шестой день полета тундра сменилась таежными дебрями. Тень «Мемфиса» скользила над корабельными соснами, исполинскими пихтами и кедровыми чащами. Вечнозеленые деревья не сбрасывали иглы – казалось, они встали плечом к плечу, чтобы противостоять стуже и холодным беломорским ветрам.

Прошло еще пять дней.

Внизу стало появляться больше озер и скованных ледяной коркой рек. Коэн видел города и села, затерянные в хвойных чащах. Видел добротные деревянные дома, спрятавшиеся под снежными шапками. И чувствовал приближение цели.

Спустя двенадцать дней после вылета из Греверстеда «Мемфис» достиг Роккевениума. Центр Северного Альянса был окружен стеной леса и водами Незамерзающего озера.

Странное место этот Роккевениум.

Край лесистых холмов, горячих источников и белых ночей. Термальные воды не позволяли ледяной корке превратить озеро в прямоезжий тракт. Город стоял на острове, отделенном от ближайших берегов километрами воды. Мощная преграда, о которую ломала зубы не одна армия. Незамерзающее озеро рождало Твельд. Торговые ладьи спускались на юг по этой реке – к Ламморе, Инневену, Донструму и Танневергену. Некоторые двигались по Шчаре дальше – к Медвежьей бухте и Солгарду. А оттуда рукой подать до хошанских земель и манящего Урк-Дагота. Существовали и другие пути, они вели к Срединному морю, Равнинному царству и Урхату.

Верхнее течение Твельда было узким, так что много кораблей пройти по нему не могло. На северо-восток от Мглистого Брода из земли вырастала горная гряда. Твельд в этом месте бурлил и перекатывался на многочисленных порогах. Ладьи перетаскивали волоком.

«Мемфис» медленно плыл над озерной гладью. На горизонте формировался Роккевениум – один из красивейших городов Тверди. Коэн видел скользящие по воде ладьи и когги. В воздухе плыли браннеры, выращенные в северных широтах. С более толстой кожей, покрытой густой шерстью, и мощными легкими. Браннер «Мемфиса» появился на свет в умеренном поясе. Поэтому к такелажной сетке был пристегнут навес-утеплитель. Гарнайт излучал спокойствие. Погонщик сказал, что если животное выдержало зимовку в Трордоре и перегон через Белое взбережье, то ему ничего не страшно. Коэн верил старику.

Роккевениум был большим городом и нуждался в доставке провизии. Еду, питье, дрова и все необходимое конунги добывали разными способами. Половину потребностей горожан покрывали браннеры и ладьи. Вторую половину транспортировали волшебники. Да, у конунгов состояли на службе серьезные чародеи. Эти умельцы не являлись членами Гильдии магов. Но их навыки позволили сотворить собственную сеть порталов, через которую провизия кочевала между городами. Половина грузоперевозок Северного Альянса была связана с магией.

Гостевой флаг незримо оберегал «Мемфис». Проходящие мимо боевые браннеры замедлялись, позволяя впередсмотрящим изучить незваного визитера, и вновь набирали скорость.

Город на горизонте разрастался. Крепостные стены выдвигались из воды, складываясь в тысячелетнюю каменную громаду. В белесое небо ввинчивались шпили архаичных соборов и причальные мачты воздушных пристаней. Вычерчивались из монолитной массы угловые башни, деревянные настилы озерного порта, островерхие крыши заледенелых кварталов, купола необычных строений. От Роккевениума тянуло гиперборейским величием и фундаментальностью. Здесь чтили древних богов, помнили забытые ремесла и сказания. Тут жили рыболовы, воины, маги и мастера-оружейники. Тут смешались культуры семи северных земель. А еще тут были возведены зачарованные мосты, которые расходились с наступлением ночи, втягиваясь в берега мрачных каналов.

«Мемфис» направился к Небесному бастиону – выдвинувшейся за пределы крепостной стены башне, предназначенной для досмотра гостевых браннеров. Брин искусно подвел корабль к плоской крыше бастиона и отдал облачной твари мысленный приказ отдохнуть. Коэн про себя отметил возросшее мастерство юного погонщика.

Кьюсак и Лакоста открыли входной люк. Выбросили трап, по которому Коэн сошел на парапет бастиона. Данморским языком он владел неплохо, так что без особых проблем вступил в разговор с мытником.

– Торговцы? – спросил мытник. Это был мускулистый мужик, успевший изрядно зарасти жирком. Должность обязывала. – Откуда прибыли?

– Послы, – ответил Коэн на данморском. Показал жетон. – Из Трордора. Летим на Совет конунгов.

Мытник сузил глаза. Коэн ему не нравился, поскольку представлял Трордор. Но сделать таможенник ничего не мог – жетон был весомым аргументом.

– Разрешаю проход, – буркнул толстяк.

Коэн получил от мытника пропускной свиток с сургучной печатью. Полезная вещь, тоже пригодится в городе. Быстро откланявшись, посредник приказал Брину править к воздушной пристани на восточной оконечности острова.

«Мемфис» проплыл над крепостной стеной и углубился в лабиринт заснеженных крыш. Когда браннер причалил к свободной мачте и надежно зафиксировался, Коэн собрал экипаж в кубрике. Объявил, что миссия близится к завершению. Сказал, что берсеркер и врачеватель Ли будут его сопровождать. Остальные, если пожелают, могут остаться на борту «Мемфиса». Либо присоединиться к своему нанимателю и пожить несколько дней в Танневергене. Желание сойти на остров возникло лишь у двоих – Лакосты и Кьюсака. Коэн велел им собирать вещи.

Массивная архитектура Роккевениума наваливалась на прохожего гранитными выступами, квадратными колоннами, каменноликими правителями неведомых эпох. Паровых машин и канатных дорог здесь не встречалось. Горожане передвигались пешком, на лыжных омнибусах и лодках. В черте города гейзеров не было, но каналы не замерзали. Отсутствовал лед и на каменных парапетах набережной.

Лакоста с интересом рассматривала северную столицу.

– Куда теперь? – спросил Сдвиг.

– В гостиницу, – не задумываясь, ответил Коэн. – «Добрый ясень» вполне сгодится.

Лакоста уставилась на своего нанимателя. Никто не знал, доводилось ли Коэну бывать в Роккевениуме, но вел он себя так, словно здесь вырос. Кьюсак ухмыльнулся. Он уже привык к манере общения посредника.

На углу Гончарного переулка и Трехсосенного бульвара Коэн влез в полупустой омнибус и втащил всех за собой. Лошади мягко ступали по заснеженной брусчатке. Лыжи омнибуса тихо шуршали, иногда поскрипывали на поворотах.

Посредник высунулся в окно и перекинулся парой слов с возницей. Данморское наречие звучало грубо и отрывисто.

– Пара кварталов, – сказал Коэн, захлопывая окно и выпуская облачко пара. – Рукой подать.

Сдвиг сидел, отстраненно глядя в пустоту.

– Далеко мы забрались, – тихо произнесла Лакоста.

– Привыкай, – подмигнул девушке Кьюсак. – Если захочешь продлить контракт, придется много путешествовать.

Дважды омнибус пересекал каменные мосты, черными арками нависшие над стылыми водами каналов. Коэн видел длинные лодки, скользящие в гранитных теснинах. Лодки были заполнены одетыми в шубы людьми. У некоторых горожан из-под шуб выглядывали кольчуги.

Роккевениум не зря называли «городом старых богов». Резные исполины взирали на прохожих с фасадов зданий. На площадях разместились невообразимые создания, вооруженные трезубцами, мечами, копьями и молотами. Некоторые боги смахивали на людей, другие представляли собой причудливые гибриды животных. В Роккевениуме процветал культ Глубины. Люди поклонялись Донному Азвару, водяным покровителям и таежным духам. Каждая семья хотела иметь своего покровителя – мифического предка, неуловимого зверя, забытую силу. Дожди, грозы и ветры, наводнения и неурожаи – все это имело в Роккевениуме мистический подтекст. Даже Совет конунгов начинался с жертвоприношений и обращения к провидцам.

Был в северной столице и свой Храм Демиургов. По слухам, даже мастер ножей поселился неподалеку.

Омнибус выскочил на прямую аллею, засаженную двумя рядами лиственниц. Дома тут стояли очень старые, сложенные из вековых бревен, гнейсовых и гранитных глыб, потемневших от времени. Экипаж замедлил ход, а потом и вовсе остановился. Коэн открыл дверь и первым шагнул в промерзший каньон. Пока его спутники осматривались, посредник оплатил проезд. Внутрь, отдуваясь, влез купец со своим писарем. Возница щелкнул кнутом, и омнибус скользнул в надвинувшиеся сумерки.

Нормальный человек, конечно, не стал бы называть это сумерками. Солнце закатилось, но небо темнеть не собиралось. Над Роккевениумом воцарялась белая ночь.

Перед путниками выросла гостиница «Добрый ясень». Стены, сложенные из цельного соснового бруса. Светящиеся квадратики окон. Балконы с навесами на третьем этаже. Бронзовые водостоки. Фронтоны, украшенные резными ликами Азвара. Вьющийся над крышей дымок. Откуда-то доносились звуки музыки – варганы, тамбурины и флейты. Слышался голос сказителя.

Коэн двинулся к широкому крыльцу. Снег хрустел под ногами. Переглянувшись, люди с «Мемфиса» последовали за своим нанимателем.

За массивной резной дверью их ожидала корчма с очагом в центре. Крупные валуны образовали круг, внутри которого весело приплясывали языки пламени. Постояльцы сидели за столами и занимались привычным делом – пили эль. Коэн двинулся через зал, высматривая конторку хозяина. Сказитель излагал собравшимся сагу о первых конунгах, решивших положить конец вековой вражде. Голосу скальда вторили инструменты его помощников. Постояльцы сидели, понурив головы. Наслаждались суровой атмосферой.

Конторка играла роль стола регистрации и барной стойки. Добродушный седобородый северянин расплылся в улыбке, приветствуя гостей. На вид хозяину гостиницы было около шестидесяти. От него веяло силой и умиротворением. Коэн подумал, что в молодости этот человек был могучим воином, но решил остепениться и осесть в безопасной столице. За плечами здоровяка виднелись бочонки, глиняные и стеклянные бутыли, здоровенные кружки. Вся эта прелесть громоздилась на полках и стеллажах до самого потолка.

– Грогу? – поинтересовался хозяин.

Коэн покачал головой.

– Нам требуется крыша над головой. Есть комнаты?

Хозяин почесал бороду.

– Вечером съезжают постояльцы с третьего этажа. Вам придется подождать.

Разговор велся на данморском. Из спутников Коэна только Сдвиг понимал, о чем речь.

– Ладно, – согласился Коэн. – Мы займем угловой стол. Вон там. Распорядись подать на всех горячего отвару, несколько пинт грога и какой-нибудь еды.

– Сегодня отменное жаркое из баранины, – похвастался хозяин. – К нему предлагаю взять картопль в рясе, кашу и банку маринованных огруньков.

– Хорошо. – Коэн хлопнул бородача по плечу. – Действуй. И никому не отдавай наши полати.

Компания переместилась в полутемный угол, подальше от скальда и толпы восторженных слушателей. Тамбурины ускорились, флейта зазвучала тревожно – близились эпические строфы, посвященные Семиземельной битве. Коэн знал, что войска враждующих конунгов столкнулись в предгорьях Рунга, под неприступным Гурдагадом. То, что происходило дальше, можно сравнить с осадой земной Трои. Отголоски этого сражения докатились в свое время до Познанских полей.

Сдвинув два стола, экипаж «Мемфиса» расселся на простых дубовых скамьях. Дочь хозяина, русоволосая красавица, принесла свечи и грог. Сообщила, что горячая еда вместе с отваром готовятся. Удалилась.

Кьюсак взялся разливать грог по кружкам.

– Долго нам ждать? – спросила Лакоста.

– Пока он не выселит прежних жильцов, – буркнул Сдвиг.

Кьюсак присвистнул.

– Понимаешь язык Альянса?

– Он берсеркер, – напомнил Коэн. – Это его земля.

Сдвиг помрачнел.

Вскоре девушка подала баранину, картопль и остальное. Грог пили не все – добрая половина команды терпеливо дожидалась травяного отвара. Снова загремели кружки. Люди жадно набросились на еду. Между тем время неспешно ползло к полуночи. В окнах клубилась белесая муть – ветер поднял пургу. Водостоки тянули грустную песню, вторя флейте наемных музыкантов. Кто-то подбросил полено в очаг.

Тепло отвара приятно разливалось по жилам.

– Час поучительной истории, – решительно сказал Коэн и достал кости.

– Это еще что? – вскинулся берсеркер.

Кьюсак вздохнул. Вопросительно посмотрел на посредника. Тот кивнул. Дескать, объясняй.

– Все просто, – сказал верхолаз. – Коэн бросает кубики. Кто проиграет – начинает рассказ. Это история вашей жизни. Не всей. Мы интересуемся поворотными вехами. Событиями, превратившими вас в скитальцев. Тем, благодаря чему вы оказались на «Мемфисе».

Сдвиг задумался.

– Сложно, – озвучила общее мнение Лакоста.

– Отнюдь, – хмыкнул Коэн. – Соберитесь с мыслями. В душе вы знаете все ответы. Кто играет?

Кьюсак замахал руками.

– Мою историю ты знаешь.

– И мою, – поддакнул врачеватель Ли.

Берсеркер поднял глаза.

– Почему бы, – медленно произнес он, – нам не послушать твою байку, посредник?

Их взгляды встретились.

– Что ж, – согласился Коэн. – Справедливое замечание. Кости выберут между нами троими.

Кубики прыгнули на столешницу. Никто не знал, умеет ли посредник влиять на судьбу. Только выпало рассказывать Лакосте. Повисла тишина. Рыжая такелажница приводила мысли в порядок, прихлебывая отвар из кружки.

– Улкундар, – сказала она. – Там все началось.

Родители Лакосты не всегда жили на равнине. В Улкундар они перебрались из Верна, спасаясь от некоей напасти. Лакоста была совсем маленькой и почти ничего не помнила. Тьма над гаванью по ту сторону Когтя, странное здание, подземный коридор. Набережная, от которой веяло страхом.

Коэн внимательно следил за реакцией Кьюсака. Зрачки верхолаза расширились, он жадно ловил каждое слово Лакосты. Еще бы. Их связывала общая тайна. Жуткая тайна, которую Демиургам стоило бы похоронить. Или утопить.

В Улкундаре все было не так. Это любила повторять мама. Верн хоть и являлся самым южным портом Срединного моря, культурно принадлежал миру запада. Так говорил отец. Выходцы из Верна общались меж собой на срединноморском наречии – помеси древнего языка тер и южного имперского диалекта. То был язык торговцев, его понимали все. Когда же семья пересекла границы Мировой равнины, все изменилось.

Лакоста училась быстро. Как и ее брат. Язык равнины казался напевным и образным. В Улкундаре смешались десятки диалектов и наречий. Новые слова и звуки обрушились на родню Лакосты бурным весенним потоком. Дети носились по улицам, смотрели на необычные здания с изогнутыми крышами, гладили оскаленные морды каменных демонов. Отец открыл чеканную мастерскую, взял пару учеников. Джейрин, брат Лакосты, тоже ему помогал. Всего хватало, дети росли в достатке. А потом восстали южные провинции, граничащие с Урхатом. Царь отправился усмирять мятежников, но битва была проиграна. Город захватили и разграбили. Иноземцев выслали на восток. Там, в крохотном городке под названием Ард, умерла мать Лакосты. Женщину скосила ветряная лихорадка, свирепствовавшая тогда в приграничье. В столкновении с Детьми Ветра погиб отец.

Лакоста и Джейрин отправились в северные провинции. План был прост – добраться до Верна или Стока, найти там родственников. Вот только путь лежал через владения дваргов – жестоких кочевников, обожающих охотиться на чужаков со своими псами-убийцами. К счастью, достичь северных рубежей дети не смогли – их остановил воинский разъезд местного вана. Так Лакоста и Джейрин стали рабами. У них не было документов, заступников и покровителей. Они плохо разговаривали на равнинных наречиях. Трехнедельное странствие завершилось на невольничьем рынке Винхуна. Джейрина купил один из северных полководцев, а Лакосту – владелец торгового браннера. Хороший урок для тех, кто бездумно отправляется со своими детьми в чужие края.

– Думаешь, твои родители виноваты? – тихо произнес Кьюсак.

Лакоста в упор посмотрела на верхолаза.

– Уверена. Верн – хороший город. Цивилизованный. Там нет никаких войн. Чего им там не сиделось?

В голосе девушки прорезалась боль.

– Твои родители жили на Когте, – заметил Кьюсак. – Как и мои. Поверь, ты бы потеряла брата, если бы они не отправились на юг.

Лакоста пожала плечами.

– Я не знаю, от чего они бежали. Но я всю жизнь провела на боевых браннерах, разыскивая брата. Однажды я его встречу. Выкуплю из рабства, если потребуется. Или отобью. Но он будет свободным человеком.

– А как ты обрела свободу? – спросил врачеватель.

Лакоста продолжила рассказ.

Торговец оказался хорошим человеком. Он не сделал подросшую девочку своей наложницей. Не перепродал ее, не проиграл в кости. Он обучил Лакосту такелажному искусству, подарил свободу и принял в свою команду. А потом отпустил, когда Лакоста призналась, что хочет найти Джейрина.

– Мы вернулись в Винхун, – сказала такелажница. – Там я перебралась на боевой браннер местного вана. И попробовала найти того полководца, что купил Джейрина. Не получилось. Полководца отозвали из северных провинций и перебросили на восток – там шли ожесточенные бои с Хо-Шаном. Я переводилась с одного браннера на другой, пока не угодила в мясорубку предгорий. О Джейрине там никто не слышал. Я чудом уцелела. Меня спас странствующий волшебник из Урхата. Мы долго скитались по Тверди, пока не очутились в Трордоре. Вот и вся история.

– Что сталось с этим волшебником? – спросил Коэн.

– Не знаю. – Лакоста покачала головой. – Он исчез. Сказал, что у него есть дела на Облаках. Добавил, что, если я очень захочу с ним встретиться, искать нужно на Пяти Ветрах.

– И ты решила снова отправиться в дорогу, – кивнул посредник. – На поиски брата.

– Да, – согласилась Лакоста. – Все так.

Коэн вздохнул.

– Власть несбывшегося, – задумчиво проговорил он.

– Что? – переспросила Лакоста.

– В тех краях, откуда я родом, – пояснил Коэн, – так называется погоня за чем-то неосуществимым. Или тоска по чему-то несбывшемуся. У тебя могла быть нормальная семья, но этого не произошло.

– Допустим. – Лакоста нервно вертела в пальцах кружку. – И что с того?

– Ничего, – усмехнулся Коэн. – У тебя красивая мечта. Она гораздо лучше, чем у многих из нас. Кто-то хочет стать ярлом, завладеть чужим наследством, убить врага или обмануть друга. А тебе нужен брат. Это правильно.

Посредник задумался о чем-то своем. Лица присутствующих были мрачны. Скальд заканчивал свою историю под одобрительные возгласы постояльцев.

– Неправильно другое, – наконец произнес волшебник. – Твои поиски лишены логики. Поверь, прыгая по палубам браннеров, человека не найдешь.

Лакоста подняла глаза. Отставила кружку.

– А как нужно искать?

Коэн улыбнулся.

– Искать нужно через тех, кто много знает. Тайные службы, советники властителей. Архивариусы кормчих. Маги, умеющие заглядывать за пределы этого мира. Посредники.

Лакоста сверлила взглядом своего нанимателя.

– Я искала пятнадцать лет, – прошептала она.

Коэн не ответил.

Возле стола появился бородач и сообщил, что комнаты наверху освободились. Люди «Мемфиса» начали подниматься, взваливать на плечи вещевые мешки.

– И еще, – тихо сказал Коэн, когда Лакоста проходила мимо него. – Не лезь после нашего путешествия в Верн. Мира там не будет. Не думаю, что этот город вообще уцелеет.

 

Глава 7

Долгая дорога на юг

– Устой пал.

Ольгерд открыл глаза. Его медитативная реальность распалась на тысячи осколков. В этой условной действительности мастер размышлял над возможностью открытия Дверей. Вячеслав поведал ему многое из того, что знал сам, но теорию необходимо подкреплять практикой. Задача Ольгерда, как объяснил его спутник, состояла в том, чтобы сломать внутренние барьеры. Поверить в то, что Двери открываются там, где это понадобится. Сам Вячеслав умел распахивать порталы не везде. Лишь в тех местах, где перегородки между мирами истончились. Самая тонкая перегородка – в Улкундаре.

Вокруг собирался из разрозненных фрагментов привычный мир. Тесная каюта пассажирского браннера, следующего из Трордора в Крондат. Круглое окошко с просветлевшим небом. Вячеслав в дверном проеме.

Земли континента тронуло первое дыхание весны.

Устой пал.

Слова врезались в тишину каюты, заставили Ольгерда подняться с циновки и подойти к окошку. Внизу простирались южные предгорья Ливонского хребта. Утренний туман спустился в долину и укутал невозделанные поля белесой мутью.

– Мы знали, что это произойдет, – напомнил Вячеслав.

– Да, – глухо повторил Ольгерд. – Знали.

Устой был мощной крепостью на реке Руз. Этот город мог бы остановить флот вторжения, но лишь в одном случае – если бы туда прибыли объединенные войска империи Трордор и Равнинного царства. Этого не произошло. Никто не предвидел разворот армады к устью Руза. Союзники укрепляли подступы к Доминиону и Гиблому заливу, ослабив южные земли. Это расплата за недальновидность. Теперь корабли Посторонних шли к Срединному морю, их не остановить. Когда центр Тверди будет захвачен, враг сможет быстро наносить удары по любым областям материка. Опасность грозит всем великим державам. И мелким – тоже.

– Вот что, – сказал Вячеслав. – Я вижу в тебе внутреннее смятение. Это плохо. Ты должен научиться открывать Двери. Но это лишь первая ступень. Ты должен уметь закрывать их. И стеречь.

– Значит, – Ольгерд посмотрел учителю в глаза, – ты можешь прямо сейчас распахнуть Дверь? В любой мир?

Вячеслав покачал головой.

– Все сложнее, чем ты думаешь. Двери открываются не на каждом углу. Есть тонкие места. В мире их немного. Нужно искать, чувствовать. Ты скоро поймешь.

– Поэтому мы летим в Улкундар?

– Да, – кивнул учитель. – Там легко раздвигаются пространственные складки. Столетиями Улкундар служил тренировочной площадкой для новичков вроде тебя. Там Хозяева открывают первые Двери. Потом будет проще.

– Проще, – задумчиво проговорил Ольгерд. – Но ведь существуют ограничения, да?

– Существуют, – подтвердил Вячеслав. – Двери открываются в узловых точках пространства. Там, где мироздание истончается. Там, где сходятся силовые линии Храмов. Ты был в Китограде. Сам все видел. Хозяин не обладает абсолютной властью. Запомни это.

– Хорошо, – кивнул Ольгерд. – Я запомню.

– Конечно, – добавил учитель, – есть древнее пророчество. Оно гласит, что появится Хозяин, умеющий открывать Двери где ему вздумается. Тот, кто будет отмечен печатью Демиургов.

– Появился?

– Нет. Пока нет.

Пассажирский браннер делал серьезный крюк. Лететь в Крондат напрямую было нельзя, поскольку маршрут пролегал через Устой. Наверняка Посторонние оставят в полуразрушенной крепости гарнизон. Возможно, будут патрулировать небо. На корме браннера реял флаг Трордора, а это смертельный приговор. Поэтому капитан принял решение направить гондолу к побережью Садмурского залива. Далее – устье Руза, дремучие леса и кайянские предгорья. Долгий путь. Но воздушные течения благоприятствовали успешному исходу.

Крюк удлинил путешествие на неделю. Коротая время, мастера ножей тренировались на верхней палубе (делать это приходилось по ночам), часами медитировали и говорили о Дверях. Теперь Ольгерд знал, что пробить портал в чужой мир можно с помощью определенного сочетания рун. Войдя в особое состояние пространственного транса. Странное словосочетание. Вячеслав сказал, что это понятие пришло из глубины веков.

Каждый день Ольгерд учился входить в пространственный транс. Осваивал ключевые руны. Пробовал их комбинировать. Размышляя над путешествием во Внемирье, он начал сомневаться во власти рун. В истории Гильдии ножей были мастера, прошедшие через Двери и вернувшиеся обратно. Эти легендарные мастера в стародавние дни жили на Облаках. После них остались записи, в которых говорилось, что руны за границами Преддверья не работают. Если руны теряют смысл в чужом мире, то Хозяин Дверей не сможет пробить новый портал.

– Правильная мысль, – похвалил учитель Ольгерда. Браннер подлетал к устью Руза. С каждым днем зима отступала, становилось теплее. – Легенды гласят, что дверная магия Демиургов действует во всех уголках Вселенной. Не спрашивай почему. Я не знаю. Боевые, защитные и лечебные руны отключаются. Воздушные – тоже. А дверная магия работает.

Ольгерд узнал, что Двери бывают двух типов. Те, что распахнуты на Облаках, считаются вечными – нужно очень постараться, чтобы их закрыть. Те Двери непрерывно подпитываются энергией Храмов. Хозяева же пользуются быстрыми Дверями. Эти порталы либо закрываются мгновенно, либо висят несколько часов. Иногда – дней. Но в конечном итоге быстрые Двери схлопываются. Срок их службы зависит от умений Хозяина и удаленности мира, в который нужно пробиться.

И вот здесь начинается самое интересное.

Выбор конечной точки.

Хозяин легко попадает в мир, где ему доводилось бывать прежде. В состоянии пространственного транса он вытаскивает из глубины памяти старые воспоминания, оживляет их. Удерживая в уме образ пункта прибытия, распахивает Дверь. Но что делать, если ты никогда не бывал в мире, которого нужно достичь? Оказывается, способ есть. Собирай слухи, коллекционируй рассказы тех, кто оттуда явился. Составь в голове примерную картинку. Удерживай название чужого мира в голове. Можешь спеть песню из этого мира. Или подержать в руках предмет, привезенный оттуда. Горсть земли, монету, книгу. Любой артефакт. Со временем научишься безошибочно пробивать туннели. Так сказал Вячеслав.

– А если я пробью туннель в пустоту? – поинтересовался Ольгерд. – В пропасть между звездами?

– Это невозможно, – отмахнулся учитель. – Демиурги наделили нас умением распахивать Двери лишь в те миры, где человек способен выжить.

– Эти миры… похожи на наш?

Вячеслав пожал плечами.

– В какой-то мере. Там есть вода, пища и воздух. Но там не обязательно живут люди. Там могут обитать другие создания. Иногда кошмарные. К этим мирам надо привыкнуть.

Браннер пролетал над лесами, растущими севернее Мстивля. Все чаще Ольгерд задумывался над судьбой своих родителей. Если отправиться пешком из Крондата в Шинский лес, можно попасть на ферму, где прошло его детство. Но путь учителя и ученика лежал на восток, вдоль Кайянской гряды…

– Держи.

Очередное утро. Очередная медитация. Вячеслав с увесистой книгой в руках. Кожаный переплет. Бронзовые застежки. Ольгерд взял книгу и прочитал название: «Дневник Хозяина Дверей».

– Что это?

– Ты же прочитал.

– Ты ведешь дневник?

– Как и многие до меня. Когда ты сменишь меня на этом посту, «Дневник» станет твоим.

– Что в нем? – Ольгерд тронул застежку.

– Миры, – улыбнулся Вячеслав. – Описания миров, которые я посетил. Миры, которые посетили мои предшественники. Другие тома остались на террасах. В моем Скиту.

– Другие тома?

– Всего четырнадцать книг, – пояснил учитель. – Это пятнадцатая. Мы стараемся снабжать описания вещами из Внемирья. Мелкими предметами. Так легче перемещаться.

Ольгерд был потрясен. Разобравшись с застежкой, он раскрыл «Дневник» на первой странице. Запись была озаглавлена словами: «ДАКОТА. НУЛЕВАЯ ОПАСНОСТЬ». Дальше – аккуратный почерк Вячеслава. Записи велись на тер. Ольгерд приступил к чтению.

«Мир крестьян и охотников.

Точки входа – Улкундар, Мерф, Китоград, Солгард, Трордор, Ард.

Много суши. Континенты покрыты бурными реками и огромными пресными озерами. Всюду леса и поля. Городов мало. Люди живут вместе с туурли. Это раса человекоподобных существ. Высокие, покрыты серебристой шерстью. Миролюбивы. Избегают войн и конфликтов. Поддерживают торговые отношения. Оба народа пользуются Дверями. Торгуют с Вертерисом и Миядзаки. Отсталый сельский быт. Нет крупных городов и регулярных армий. Нет магии. Наука в зачаточном состоянии. Примитивные папирусные корабли ходят вдоль берегов».

Ольгерд перевернул несколько страниц. Описание было лаконичным. Все по делу, ничего лишнего. Языки, способы общения, обычаи, верования. Названия городов. В конце записи – вклеенный кармашек. Ольгерд достал из кармашка невероятно красивое птичье перо. Задумчиво повертел в пальцах.

Вячеслав испытующе смотрел на ученика.

– Хочешь там побывать?

– Конечно! – Ответ вырвался сам собой.

Учитель хмыкнул.

– Скучный мир. Читай дальше.

С этими словами Хозяин Дверей покинул каюту. Ольгерд погрузился в чтение, а когда сумел вернуться в реальность, понял, что солнце начало скатываться к горизонту. Вячеслав сидел, скрестив ноги, на соседней койке и с улыбкой наблюдал за своим подопечным.

– Это невероятно, – прошептал Ольгерд.

– В первые недели – да.

Ольгерд отложил книгу. Подумав, закрыл ее и убрал в рюкзак. Затянул тесемки. Вячеслав одобрительно кивнул.

Разговор продолжился в общей столовой. Кормили на пассажирском браннере дешево и неважно. Остывшая каша, солонина, немного сухарей и эля по требованию. Травяной отвар – тоже по требованию. Мастера ножей не роптали – они привыкли есть любую пищу.

– Запомни одну вещь, – сказал Вячеслав. – Поначалу ты будешь очарован своими путешествиями. Некоторые места тебе понравятся. Ты даже задумаешься над тем, чтобы туда переехать. Но это чужие места. Там есть вещи, о которых ты не знаешь. Которые открываются не сразу. Прижиться там нельзя. Я не смог, например.

Через три дня после этого разговора браннер прибыл в Крондат. Заснеженные пики Кайянской гряды дремали в облаках. Город прильнул к пику Хай-Унган. Дома частично стояли на плато, частично врезались в скальную породу, нагромождаясь друг на друга. Постройки были грубыми и древними. Камни источили ветра. Казалось, Крондат стоял здесь задолго до Китограда, ушедшего в пучину Инлунда и других легендарных городов, от которых осталась лишь память. По слухам, власти Крондата ежегодно нанимали магов, чтобы те отводили прочь лавины и селевые потоки. Несмотря на это, башня в городе отсутствовала. Представительства гильдии – тоже.

Уже несколько дней Ольгерду не давала покоя одна мысль. Попасть в Улкундар можно гораздо быстрее. Например, обратившись за помощью к Гримлиэлю, магистру Гильдии магов, и воспользовавшись его системой порталов. Переместиться в Сток или Верн. Примкнуть к торговому каравану, следующему в сердце Мировой равнины. Купцам всегда требуются охранники, поскольку торговые пути проходят через владения дваргов. Странствие сократилось бы на несколько недель, если не месяцев.

Ольгерд задал этот вопрос Вячеславу, когда они спускались по пандусу на плоскую крышу воздушной пристани. Ветер был еще по-весеннему холодным, он так и норовил забраться под капюшон, продуть, застудить, заморозить.

– Ты прав, – сказал учитель. – Нам ничего не стоило попасть в Верн через портал. Но разве ты успел бы прочесть дневник? Изучить руны? Освоить пространственные медитации?

Ольгерд покачал головой.

– Вот видишь. – Вячеслав остановился на краю причала. – Долгая дорога ведет к познанию.

За Ольгердом угрюмо следовал Рык. Перелет зверю не понравился. Большую часть времени он провел взаперти, в смежной каюте. Выгуливать его было нельзя. Ольгерд за бешеные деньги добывал на кухне куски сырого мяса, но в основном рлоку приходилось довольствоваться солониной. Протащить полярного хищника на пассажирский браннер оказалось непростой задачей – капитан долго сопротивлялся. К счастью, Ольгерд скопил приличный запас империалов и талеров за время службы у Коэна. Потребности у мастера ножей были скромными, так что еженедельное жалованье оседало на его счету в Трордорском банке. Отделения банка были открыты в разных уголках Тверди. Работали банкиры и с Облаками. Последний раз Ольгерд пополнял счет на Вертерисе. И вот перед самой поездкой он снял половину скопившихся сбережений.

Империалы подействовали на капитана волшебным образом. Кого-то из пассажиров перевели на левый борт, кого-то – на нижнюю палубу. Мастера ножей поселились в смежных каютах, протащив рлока поздней ночью, задолго до отплытия.

Зверь осунулся.

Бока ввалились. Глаза стали голодными и злыми. Рык понимал хозяина и терпел. Но сейчас его следовало хорошенько накормить.

Троица начала долгий спуск по спиральной лестнице, обвившей пристань. Прохожие с опаской смотрели на рлока и прижимались к стене. Обычная реакция, Ольгерд привык к силе суеверий. Некогда рлоки были дикими. Их насчитывалось неизмеримо больше. Хищники терроризировали все Беловодье и Туманную пущу, лютовали на Дитском уступе, опустошали северные земли Альянса. Эхо кошмара врезалось в людскую память, поселилось в сказках и легендах, аукнулось в разных частях Тверди. О рлоках слышали даже мистики Урхата. Детей пугали белыми монстрами, способными убивать криком и съедать чужие мысли. Между тем «коварных тварей» становилось все меньше. Многих перебили объединенные армии Альянса либо маги-воины фьордов. Тех, что разводили в Уделе Динмарка и на отдаленных северных островках, берегли как зеницу ока. Гильдия ножей хорошо платила за детенышей рлоков. Учитывая ментальную связь щенков с родителями, добыть «товар» мог не всякий. Детенышей вывозили на браннерах – иначе от погони разъяренной самки было не уйти.

У основания лестницы к ним приблизился узкоглазый паренек в меховой шапке.

– Нужна повозка?

Вячеслав смерил паренька недоверчивым взглядом.

– Нет.

Тот нагло усмехнулся.

– Уверены? После заката этот город будет принадлежать дваргам.

– Нет, – повторил Вячеслав.

Ольгерд отодвинул парня плечом и двинулся дальше. Погонщик презрительно сплюнул и процедил им в спины:

– Как бы жалеть не пришлось.

Мастера ножей проигнорировали угрозу.

О дваргах в империи ходили мрачные слухи. Степные разбойничьи кланы населяли земли к югу от Кайянской гряды. Кланы объединялись в племена и кочевали по обширной территории между Срединным морем, равниной и пустыней Инджаб. Воинственный народ грабил караваны, сжигал приграничные поселения, охотился на одиноких странников. Дварги были хорошими наездниками. Кроме того, они выводили громадных псов-убийц, заковывали их в шипастую броню и натравливали на своих врагов. Легенды утверждали, что среди дваргов встречались и людоеды.

Крондат считался чуть ли не дваржьей столицей. Тут поселились многие авторитетные вожди степняков, подчинившие себе городской магистрат и взявшие под контроль торговлю с Устоем и Мстивлем.

– Куда теперь? – спросил Ольгерд.

– В буерный порт, – ответил Вячеслав. – Чтобы пересечь степь, нам потребуется колесный корабль.

Крондат был небольшим городком, поэтому мастера решили идти пешком. Паренек-извозчик некоторое время смотрел им вслед, потом растворился в толпе.

Улицы Крондата были извилистыми, с кучей тупиков, внезапных поворотов, спусков и подъемов. Прогулка чем-то напоминала перемещение по террасам Гильдии ножей. Вокруг громоздились странные мегалитические сооружения, считавшиеся у местных жителей домами. Лестницы, ведущие на вторые и третьи этажи, высечены прямо в стенах. Ступени были узкими и крутыми, перила отсутствовали. Никаких флюгеров на крышах. Вывески и названия улиц сделаны на странном языке. В принципе Ольгерд знал, что Крондат лишь формально принадлежит империи. Здесь царили местные обычаи, а люди общались между собой на наречиях дваргов.

Буерный порт располагался в восточной части города. Плато в этом месте понижалось и постепенно переходило в каменистую пустошь, а затем – в бескрайнюю степь. Улица, ведущая путников к буерам, шла под уклон и постоянно петляла, огибая фантасмагорические дома крондатцев.

За очередным поворотом мастера были вынуждены остановиться. Застыл и подобрался рлок. Улицу перегородили две повозки. Перед ними расположилась компания людей, явно не внушавших доверия. Ольгерд насчитал десяток оборванцев в кожаных доспехах. Все вооружены – короткими копьями, мечами, топорами и кастетами. Кто в шлеме, кто в меховой шапке. Рядом – псы. Вот эти твари настораживали. Рычащие мощные комки ярости, клыков и когтей. Псы были в специально подогнанных доспехах. Полоски кожи, ремни, легкие накладные пластики, торчащие стальные шипы вдоль всего позвоночника. Неведомые мастера оковали сталью даже собачьи когти. По размеру псы-убийцы почти не уступали Рыку.

– Я же говорил, что пожалеете.

Голос принадлежал пареньку-извозчику, сидевшему на ступенях ближайшего дома. Паренек недобро щурился, поигрывая утыканной гвоздями дубиной. Похоже, в городе никто не слышал о рлоках и мастерах ножей. Храма Демиургов здесь не было. Да и стражники не спешили наводить порядок в своих владениях.

– Не стоит, – покачал головой Вячеслав. – Живите с миром.

Кто-то из дваргов хмыкнул.

Вперед выступил крепыш в кожаной безрукавке с кольчужными и пластинчатыми накладками. На вид мужику было под сорок. Мускулистые руки украшали татуировки – желтые купола высокогорной молельни. Впрочем, главарь банды на набожного человека не походил.

– Урст работает под нами, – сказал главарь. Он был вооружен маленьким топором и ножом-кастетом. – Вы оставили его семью без куска хлеба. Теперь придется платить неустойку. Все, что вы несете с собой, – наше.

Рюкзаки странников медленно опустились на брусчатку.

Рык ждал приказа, в упор глядя на псов-убийц.

– Нет, – сказал Ольгерд.

Закрутилось.

Мастера ножей скользнули в стороны, освобождая пространство для акустического удара. Рык распахнул здоровенную пасть. Казалось, само пространство сдвинулось. Звук воспринимался не столько ушами, сколько нервами и позвоночником. Нечто незримое пронеслось по улице, сметая все на своем пути – людей, псов, повозки. Некоторые разбойники успели отскочить, кто-то распластался в пыли, зажимая уши. Одного из псов швырнуло на оглоблю. Раздался скрежет проминаемых доспехов, хруст костей и нечеловеческий предсмертный визг. Главарь перелетел через повозку и рухнул на камни. Звякнул топор.

Полетели ножи.

Вряд ли дварги успели понять, что происходит. Метательные клинки описывали невозможные сияющие дуги, резали глотки, проламывали черепа и грудные клетки, возвращались назад, разбрызгивая кровь по мостовой. Бешеный хоровод смерти. Наставники гильдии, работающие в паре, – страшное зрелище. Словно дирижеры адского оркестра, играющие похоронную симфонию. Впрочем, слова «дирижер» и «симфония» были пустыми звуками на Тверди.

Дварги пытались атаковать. Копья и топоры отскакивали от невидимых щитов. Пес-убийца, дернувшийся в сторону Ольгерда, получил сокрушительный удар рлочьей лапой, моментально свернувшей ему шею. Груда шерсти и бесполезных мышц взвизгнула, а потом обмякла. Тоскливо уставились в небо Крондата стальные шипы. Лапы поскребли брусчатку, оставляя неглубокие борозды, и утихли.

Парнишка по имени Урст с отвалившейся челюстью наблюдал за побоищем. Дубина выпала из рук извозчика. Ряды бандитов таяли на глазах. Фигуры жутких путников, одетых в серые балахоны, смазывались от скорости. Урст не понимал, что творится. Движения чужаков не улавливались глазом. Одно было понятно – мостовую устилали трупы дваргов.

Урст бросился наутек.

Мастера не стали его останавливать. Деловито добили умирающих. Избавились от крови на клинках. Убрали смертоносное хозяйство в чехлы, запахнули серые хламиды. Подняли с мостовой заплечные мешки и двинулись вниз по улице. За ними шло заросшее белой шерстью чудовище с окровавленной пастью и лапами. Тварь, достававшая в холке до груди того странника, что был ниже ростом. Компания обогнула место схватки, прижавшись к стене дома, и продолжила свой путь вниз по улице Пяти стихий. Прохожих не было – все попрятались в подворотнях.

Те, кто следил за происходящим из верхних окон, ужаснулись. Белая тварь убивала голосом, бродяги управляли ножами с помощью неведомой магии. Они были неуязвимы. И они бросили вызов дваргам, а такого не случалось очень давно.

Урст бежал, не оглядываясь. Перед глазами паренька стояла страшная сцена: ножи, живущие собственной жизнью. Как такое возможно? Живые ножи повиновались воле своих хозяев. Что теперь делать? Нужно все рассказать Даруму, пусть сам разбирается с чужаками. «Мрази, – думал Урст, пересекая Площадь крестов. – Вы поплатитесь за это. Вами займутся. Вас найдут даже за Кайянской грядой».

Солнце достигло зенита, когда путники приблизились к буерному порту. Перед ними расстилались сухопутные причалы с пришвартованными колесными кораблями. Дальше лежала каменистая пустошь.

 

Глава 8

Бой возле арочного моста

Когда Горан въехал в Ламмору, снег начал подтаивать. Странная пассажирка не доставляла оружейнику хлопот на протяжении всего пути. Горан понимал, что за девушкой ведется охота, но ему щедро заплатили. Кроны сыпались из попутчицы, точно из рога изобилия.

У ворот Ламморы беглянка распрощалась с оружейником. Горан поехал со своим грузом к замку ярла Кима, а его спутница растворилась в полутемных предрассветных переулках.

Мерт шла по Ламморе, вдыхая запахи этого древнего города. Здесь жил Ольгерд – до того, как был изгнан местным ярлом. Ее любимый провел много лет, оберегая Храм Демиургов, выполняя задания правителя и торгуя выкованными собственной рукой ножами. Отсюда начался путь, который привел Ольгерда к «Мемфису». Мерт знала, что нужно двигаться, бежать дальше, но город завораживал. Все эти причудливые вывески, старомодная воздушная пристань, речной порт, стряхивающий зимнее оцепенение. Суровые уступы замковой горы. Скрюченные пальцы фонарных столбов. Арочные мосты, скрепившие укутанные гранитом берега Днесы.

Браннеров у воздушной пристани не было.

Удивляться нечему, подумала Мерт. По рассказам Ольгерда, Ламмора была тихим провинциальным городком. Красивым, лежащим на перекрестье воздушных потоков. Но зимой Облака с Ламморой не торговали, а купцы из Рунга, Гурдагада и Роккевениума прибывали по суше на лыжных обозах.

Мерт углубилась в лабиринт улочек, жавшихся к левому берегу Днесы. У нее не было четкого плана. Наверное, стоит найти какой-нибудь кабак, перекусить и навести справки о прибытии браннеров. С этой мыслью девушка остановилась напротив таверны с грозным названием «Таран». В памяти щелкнуло: именно здесь Ольгерд встретился с Посторонней. Здесь он стал носителем врага, защищающего интересы чужой расы. Здесь мастер ножей ввязался в драку, из-за которой был вынужден покинуть Ламмору.

Мерт вошла внутрь.

Джеб еще не успел переехать в Инневен. Да, собирался. Рассказывал жуткие страшилки друзьям и случайным посетителям, но «Таран» не продавал. Время лечит. Страх отступил, и пришло понимание, что в Инневене привычных денег не заработать. Не тот город. Дыра, а не город, если честно.

Старик хозяйничал за стойкой. Протирал глиняные бокалы и чашки, что-то напевал себе под нос.

Мерт окинула взглядом таверну.

Пусто.

Вообще никого. Хотя нет. В дальнем углу задремал пьяница, кутивший ночь напролет. Бедняга тихо посапывал, завалившись лицом прямо в тарелку.

– Рановато для выпивки, – сказал Джеб.

Казалось, старик видел посетителя внутренним зрением. Его губы шевелились, а взгляд не отрывался от бокала. На вид Джебу было глубоко за шестьдесят. Седая шевелюра, аккуратная бородка. Взгляд добродушный, но немного усталый.

– Мне бы поесть, – задумчиво произнесла Мерт. – И горячего отвару.

– Это можно. – Джеб оторвался от своего занятия и, наконец, взглянул на гостью. – Правда, еда остыла. Придется подождать.

– Я не спешу.

Когда Джеб увидел рукояти мечей, его глаза стали жесткими. Наверняка взвешивает, решила Мерт, стоит ли обращаться к стражникам. Решив повременить, Джеб шагнул в подсобку.

Мерт заняла стол у стены, выбрала тот, что почище. Выдвинула скамью, села и положила рядом вещевой мешок. Сделала это так, чтобы рукояти мечей находились в пределах досягаемости, но в глаза не бросались. Вскоре появился Джеб и поставил перед ней отвар.

– Джеб. – Мерт схватила старика за рукав. – Присядь.

– Готовить надо, – буркнул тот. – Мясо сгорит на жаровне.

– Разговор короткий. – Мерт свободной рукой достала серебряный талер, имевший хождение в Ламморе и Крумске. Крон у нее оставалось немного. – Выслушаешь?

Джеб повертел монету в пальцах и сел напротив.

– Говори.

– Мне нужно знать расписание воздушной пристани, – сказала Мерт. – Достанешь?

– Чего тут доставать, – усмехнулся Джеб. – Я и так его помню. Куда хочешь лететь?

– Роккевениум, – не задумываясь выпалила девушка. – На худой конец, Гурдагад.

– Далеко метишь.

– Так бывает. Ну?

Джеб задумался.

– Браннер, идущий из Стока в Роккевениум, прибывает сегодня днем, а отправляется на север после полуночи. В Гурдагад получится улететь лишь на рассвете, когда стража пробьет семь.

– Хорошо. – Мерт сделала обжигающий глоток. – Как там с едой?

Джеб вскочил и бросился на кухню. Спустя некоторое время он появился, неся в руках дымящееся блюдо. На нем лежали цельные клубни картопля и основательно подрумяненные колбаски, политые густым красным соусом.

– Вот что, – сказала Мерт, когда все оказалось на столе. – Где тут можно остановиться на день?

– «Уют», – не задумываясь ответил старый Джеб. – Там все приезжие останавливаются. Это в паре кварталов отсюда. Возле речного порта.

– Сделаем так. – Девушка звякнула талером о столешницу. – Это тебе за вкусный завтрак. Получишь еще одну монету, если выполнишь мою просьбу.

– Какую просьбу? – прищурился Джеб.

– Ничего сложного. Когда к мачте причалит браннер из Стока, отправь кого-нибудь шустрого на пристань. Пусть договорится с капитаном, займет мне местечко в гондоле. Меня даже трюм устроит. Заплачу сколько скажут.

Джеб задумчиво кивнул.

– Племянника отправлю.

– Потом, – добавила Мерт, – пошли паренька в «Уют». Я хочу знать, что все в порядке. Сделаете дело как положено – неплохо подзаработаете. Договорились?

– Отчего нет, – ухмыльнулся Джеб. – Лишняя копейка не повредит.

– Правильно мыслишь.

Справившись с картоплем, колбасками и отваром, Мерт покинула гостеприимное заведение Джеба и направилась в «Уют». Гостиница высилась в пятидесяти шагах от заваленного снегом речного порта. Все как и сказал старик. За пару медяков девушка сняла номер на втором этаже и завалилась спать. Днем ее разбудил племянник Джеба, который прибежал сообщить о своих достижениях. Капитан браннера будет держать место, но в полночь нужно быть на борту. Мерт вручила пареньку талер и выпроводила вон.

Пока все складывалось неплохо.

Дожидаться полуночи в «Уюте» Мерт не хотела. Гостиница даже не пыталась оправдать свое название. Жуткий клоповник. Холодно, сыро, в коридорах чем-то воняет. Едва стемнело, Мерт покинула свою комнату, распрощалась с хозяином и вышла в промозглую весеннюю стужу.

Тучи раздвинулись, уступив первым весенним ветрам. За Мерт пристально следили глаза двух лун. Око Торнвуда было бледно-фиолетовым и громадным как никогда. Ущербный огрызок Паломника серел в зените. Мерцали Рукава Туники. В переулках загорались фонари, возле них возились фонарщики с лестницами.

Чтобы попасть на пристань, Мерт требовалось перейти реку. Она двинулась к ближайшему арочному мосту, но, едва ступив на него, ощутила смутное беспокойство.

Ровно горели фонари.

Ветер завывал в водостоках прибрежных домов.

На противоположном конце моста ее ждали. Мерт узнала Брона и четверых его головорезов. На одного больше, чем предполагалось. Брон стоял свободно, скрестив руки на груди. Из-за правого плеча выглядывала длинная рукоять. Головорезы держали в руках топоры и мечи. Звякнула цепь – один из противников демонстративно отпустил шипастый шарик моргенштерна, чиркнувший по камням.

Мерт подготовилась к встрече – весь арсенал был на ней. Правда, телохранители производили серьезное впечатление. Исход стычки оставался под вопросом.

– Поиски отняли много времени. – Брон говорил густым басом. – Зря ты оставила в живых Трис.

– Возможно.

Мерт решила не бросать рюкзак на землю. Движений он не сковывал, внутри почти ничего не было. Кроме денег. А серебро пригодится ей для оплаты дороги.

Брон коротко кивнул.

Вперед выдвинулись парни с моргенштерном и двуручной секирой. Им навстречу полетели сюрикены. И тут произошло непредвиденное – из-за спин нападавших выскользнули мечники и прикрыли товарищей щитами. Треть метательного арсенала Мерт ушла в доски. Выругавшись, она обнажила спинобигатану и вакидзаси. Придется решать проблему в ближнем бою.

Головорез с моргенштерном медленно направился к хрупкой на вид девушке. Каждый из них думал, что сила Мерт – в ее коварстве. Телохранители не верили, что «девка» выдюжит в рукопашной.

Стальной шарик начал описывать размашистую дугу. Мерт прогнулась, чудом избежав раздробления челюсти. В два прыжка сократила дистанцию, лишив мужика преимущества. Подручный Брона не сразу понял, что из горла хлещет кровь. Парень с секирой действовал умнее – попробовал достать Мерт прямым тычком, а когда это не удалось, ударил заостренным набалдашником рукояти. Уклонившись от тычка, Мерт блокировала второй удар вакидзаси и выбросила вперед руку с гатаной. Меч скользнул по нагрудной пластине воина, не причинив ему вреда. Девушка и владелец секиры встретились взглядами. Это был бритоголовый здоровяк с татуированным затылком. Северянин из Гурдагада, догадалась Мерт.

Бритоголовый взревел и приложил девушку коленом. Боль пронзила живот, но Мерт выстояла и разорвала дистанцию. Заметив мечника, заходящего справа, метнула вакидзаси. Клинок насквозь пробил череп бритоголового. Туша северянина рухнула на камни. Мерт взлетела над мостовой, атакуя мечника. Ее прыжок был изящным и стремительным, но парень успел выставить щит. Мерт вогнала меч в дерево. Остро отточенная хошанская гатана пробила доски и нагрудную пластину. Послышались скрежет и чавкающий звук – клинок достиг цели. Мечник упал под тяжестью Мерт, запрыгнувшей на его щит. Выдернув лезвие, девушка шагнула на тротуар.

Второй мечник, не дав ей опомниться, взмахнул щитом и тут же выбросил руку с клинком. Пригнувшись, Мерт блокировала выпад и отступила. Мужик попытался оттеснить ее к парапету. Это было ошибкой. Девушка вскочила на парапет, сделала сальто и в прыжке снесла противнику голову. Приземлившись на мостовую, она выдернула вакидзаси из трупа бритоголового.

Брон нахмурился.

То, что он увидел, ничего хорошего не предвещало. Мерт стряхнула кровь с клинков и направилась к последнему врагу. Командир дворцовой стражи неспешно завел руку за спину и с тихим шелестом вытянул из ножен прямой цзянь. Меч был невероятно красив. Лунный свет отразился в лезвии, украшенном равнинными письменами. Мерт сжала зубы. Ей доводилось видеть подобные мечи. Причем – часто. Преимущественно в столкновениях с отрядами Улкундара.

Мерт следила за каждым движением Брона. Перед ней был мастер-мечник, прошедший обучение в Винхуне.

Время застыло.

Девушка взвесила свои шансы и поняла, что проиграет. И тогда она приняла единственно верное решение, о котором позже ни разу не пожалела.

Мерт покинула мост.

Брона окутал дым, появившийся неизвестно откуда. Мелькнул чей-то силуэт, но атаки не последовало. Когда дым рассеялся, командир дворцовой стражи понял, что стоит на мосту один.

В полночь от пристани отчалил браннер.

 

Глава 9

Дварги идут по следу

Буер катился по бескрайнему полю.

Крондат остался за кормой. Слева чернела стена гор. Во всех остальных направлениях простиралась земля. Черные пятна чередовались с белыми – снег только начал сходить. Мощный поток ветра натягивал парус, заставлял скрипеть мачту, вращал деревянные колеса.

Корабль был совсем крохотным. На палубе с трудом умещались три человека и огромный зверь, покрытый белой шерстью. В городе нашелся лишь один проводник, осмелившийся повезти чужаков через степь. Все знали, что Клан Барса объявил награду за головы странников. Вот только дварги из клана не спешили приходить за ненавистными головами. Копили силы. Чем-то жутким веяло от незнакомцев. Поговаривали, что они перебили много людей Дарума и положили двух псов. Теперь Барсы начнут охоту. Проводник Тунган знал это, но вызвался сопровождать чужаков. Пустил их на свой буер. Другие проводники смотрели на Тунгана так, словно он уже был мертвецом. Пусть. Ему плевать.

Много лет назад отец Дарума убил отца Тунгана за то, что тот не вернул вовремя долг. После этого долг перешел к сыну. Десять лет проводник работал на клан, участвуя в бесчисленных набегах дваргов. Когда он расплатился с Барсами, Дарум предложил остаться в клане. Тунган отказался. Он ненавидел убийцу своего отца.

Припасы собирали быстро.

Все понимали, что врагу нельзя давать фору. Для охоты Даруму потребуется много людей и псов. Ему нужны буера. Пока вождь собирал отряд, медлить было нельзя. Главное – вода. Много воды. А еще – сухари, солонина, котел, шерстяные одеяла. Побольше стрел – для Тунгана. Силки и запасные снасти. Все это путники принайтовали к палубе и бортам, следуя указаниям проводника.

Отчалили ночью, при свете лун.

Ветер был крепким, буер шел с приличной скоростью. К утру преодолели каменистую пустошь. Ольгерд проснулся и обнаружил себя пристегнутым к палубе. Рык куда-то исчез. Видимо, спрыгнул на землю, чтобы поохотиться. На носу корабля Вячеслав тихо переговаривался с проводником.

По своим размерам буер был сопоставим с обычной лодкой. Корпус степного корабля представлял собой платформу, слегка наклоненную вперед. Проводник объяснил, что это для лучшего обтекания ветром. Подвижный треугольный парус вращался при необходимости вместе с мачтой. Фальшборт отсутствовал. Передняя пара колес управлялась румпелем, который фиксировался в заданном положении при помощи специального штыря. Чтобы удержаться на буере, требовалось пристегивать себя или перемещаться по палубе ползком. Поднимать голову Ольгерд опасался из-за горизонтальной рейки. В общем, поездка через степь удовольствия не приносила.

В отличие от своих пассажиров, Тунган свободно двигался по палубе. Проводник пригибался и ходил по скрипящему настилу на полусогнутых ногах. Ветер перебирал его длинные волосы, выгоревшие на южном солнце.

Ольгерд нащупал пряжку на груди и отстегнулся. Все крепления на борту буера были кожаными или веревочными. Рлок по понятным причинам на ночь не пристегивался.

Краем глаза Ольгерд увидел, что слева мелькнуло белое пятно. Рык мчался впереди буера. Иногда хищник отвлекался, чтобы схватить зазевавшегося степного обитателя.

Потянулась череда однообразных дней. Проводник не уходил далеко от горной гряды. Временами буер останавливался. Путники собирали сухой хворост, разводили костер, ели и двигались дальше. Спали по очереди. Тунган научил своих спутников править буером, ловить ветер и ориентироваться по звездам. Это позволило ехать, не останавливаясь на длительные ночевки. Впрочем, сказал Тунган, их преследователи действуют схожим образом. А псов они пустят впереди себя. У дваргов есть разные псы – для выслеживания добычи и для забоя. Первыми пойдут гончие, за ними – псы-убийцы. Буеры главного отряда чуть отстанут. Тунган не сомневался, что Барсы начнут преследовать своих обидчиков.

В предгорьях водилась дичь, там можно было набрать воду из ключа, запастись связкой дров. Тунган ставил силки, в которые попадались тушканы, степные крысы и прочая мелочь. Иногда удавалось подстрелить низко пролетавшую птицу. Однажды Рык притащил тушу горного козла, спустившегося к ручью. Это был настоящий пир.

Дважды буер швартовался у тихих деревушек, пристроившихся на границе степи и скальных уступов. Там мастера ножей узнавали тревожные новости, приходившие с севера. Флот чужеземцев вторгся в Срединное море. Армия Посторонних не щадила никого. Корабли торговцев топились. Мелкие прибрежные поселения сжигались дотла. Крепости брались штурмом. Всех, кто находился внутри, убивали. После этого оборонные сооружения восстанавливались, а в самой крепости селился гарнизон чужаков.

Ольгерд понимал, что враги преследуют конкретные цели. Второй континент закрепляется в центре Тверди. Нашествие будет постепенным. После того как враг возьмет под контроль все ключевые гавани, будет нанесен мощный удар. Возможно, прибудут новые войска. Наивно полагать, что Посторонние не слышали о коалиции, которую за короткое время ухитрился собрать Коэн. Поэтому готовился плацдарм для длительного противостояния.

В очередной деревушке Вячеслав узнал, что Сток сдался на милость захватчика, а вражеская армада направилась к Верну. Судьба Типра и Стафа была неизвестна. Мур стоял крепко. Впрочем, никто в этом и не сомневался – островной город-государство являлся мощной державой с серьезным флотом. Чтобы взять эту твердыню, жителям Пацифиды придется собрать воедино рассредоточенные силы. Падение Мура – вопрос времени.

Спустя две недели снег полностью сошел, а кое-где начала пробиваться зелень. Заметно потеплело. Ольгерд по ночам укрывался зимним балахоном, а днем носил легкую одежду. Так же поступал и Вячеслав. Природа пробуждалась, а вместе с ней исчезала зимняя меланхолия. Ольгерд вдыхал полной грудью степной ветер, слушал скрип снастей, наблюдал за бегущим в поисках добычи Рыком. Вечный круговорот жизни.

Улкундар казался недостижимым. Южные просторы потрясали воображение своими масштабами. Ольгерд знал, что ему предстоит провести в степи несколько недель, если не месяцев. В Винхуне они расстанутся со своим проводником, сядут на браннер и полетят в столицу Равнинного царства. Это – еще неделя пути.

Сидя вечером у костра, мастера ножей заговорили об Улкундаре.

– Это величественный и странный город, – сказал Вячеслав. – Очень древний. Думаю, он с незапамятных времен стоит на Мировой равнине. Тамошние правители передают из уст в уста легенды о Китограде и ушедших народах.

– Во что они верят? – спросил Ольгерд.

Вместо учителя ответил Тунган:

– Ни во что. У них нет богов, идолов и всего такого. Улкундарцы думают, что после смерти рождаются повторно в новом обличье.

– Это так, – кивнул Вячеслав. – Перерождение. Бесконечная цепочка рождений и смертей.

– Ерунда, – возразил Ольгерд. – Если бы это соответствовало истине, я бы помнил иные времена, события и людей. Я бы помнил множество смертей. Я бы родился стариком, сразу умел драться, читать и писать.

– По-своему ты прав, – согласился учитель. – Но у тех, кто живет в Улкундаре, есть объяснение. Они говорят, что после перерождения мы забываем обо всем, что происходило с нами прежде. Живем с чистого листа. И лишь немногие мудрецы, медитирующие десятилетиями, способны вспомнить предыдущие жизни.

– Красиво, – прошептал Ольгерд, помешивая угли в костре.

– Полная чушь, – буркнул Тунган. – Умирая, мы отправляемся в бездну под Срединным морем. Или в лунный мир. Кто как жил. Ежели ты грешишь, убиваешь невинных, воруешь, изменяешь жене – готовься к бездне. Твоя душа будет вечно падать во тьму, как в полуночном кошмаре. Наверняка вам снились такие сны. Это предупреждение богов.

– Это культ дваргов? – спросил Вячеслав.

– Нет, – покачал головой проводник. – Это исконная крондатская вера. Вечное слово пророка Кумана.

– А что будет, – перебил Ольгерд, – если вести себя правильно?

Взгляд Тунгана посветлел.

– Тогда, – сообщил проводник, – ты попадешь в лунный мир. Тебя будут ждать вечное изобилие и прекрасные девы. Все, чего ни пожелаешь, появится из воздуха. Страданий не будет. Рядом станут жить твои родственники – те, что не грешили на Тверди. Вот так.

Рык зевнул во сне. Беспокойный дух зверя скитался в сумеречных степных пространствах. Интересно, во что верят рлоки?

– Некоторые думают, – осторожно произнес Вячеслав, – что за порогом тьмы ничего нет.

– Это как? – не понял Тунган.

– Ты умираешь, – пояснил свою мысль Вячеслав, – и превращаешься в труп. Умирает тело, умирает душа. Мир для тебя перестает существовать. Навсегда.

– Никакой души? – переспросил Тунган.

Вячеслав кивнул.

– Никакой.

Проводник сплюнул. Затем снял два вертела с углей и протянул спутникам. Третий вертел взял сам. Пахло жареным мясом и специями. Тунган откусил небольшой кусочек, задумчиво прожевал. Казалось, он может съесть и сами угли. Ольгерд понял, что услышанное потрясло степного жителя.

– И кто в это верит? – не выдержал проводник.

– Кое-где написано, – сообщил Вячеслав, – что в это верили Демиурги.

Тунгана передернуло:

– Жуть. Быть такого не может.

Вячеслав пожал плечами и откинулся на свой рюкзак.

– Кто знает.

Вечером следующего дня Ольгерд заметил дым от костра. Погода стояла ветреная, и струйка стелилась низко над полем. Не сразу и заметишь. Мастера ножей встревожила близость разведенного огня. Не больше пяти стадий. Так он прикинул поначалу.

– Тунган! – Ольгерд окликнул проводника. – Глянь-ка за корму.

Тунган передал румпель Вячеславу и перебрался поближе к Ольгерду. Некоторое время он всматривался в стелющийся дым, хмурился и ругался себе под нос на крондатском наречии.

– Это они? – спросил Ольгерд.

– Да.

– Уйдем?

На обветренном лице Тунгана резко очертились первые морщины. Порыв ветра шевельнул бороду.

– Они приближаются быстрее, чем я рассчитывал.

– Как такое возможно?

Тунган вздохнул.

– Возможно. Если катиться на одиночных буерах. Не на тройных или парных. Если ухитриться собрать большое число таких кораблей. Понял?

Ольгерд кивнул.

Чего тут не понять. Одиночный буер легче. Следовательно – быстрее. А раз преследователи не скрываются, значит их много. Хотят показать, что возмездие неотвратимо.

Вскоре мастер ножей увидел другие костры. Много костров, около десятка. Позади и слева – там, где вздымались горы.

– Какие планы? – спросил Вячеслав с носа корабля.

– Скоро появятся псы, – задумчиво проговорил Тунган. – А ветер дует в сторону пустыни.

– В Инджаб соваться не стоит, – резонно заметил Вячеслав.

– А мы и не сунемся, – улыбнулся проводник. – Мы туда поедем. Заставим дваргов поверить, что это возможно.

«Так себе план», – подумал Ольгерд.

Но выбора у них не было.

 

Глава 10

Тинг

Время Большого тинга приближалось.

В Роккевениум съезжались конунги и ярлы, которым было дозволено принимать участие в собрании. Плыли из дальних краев шаманы и провидцы, мнение которых уважали. Причаливали к пристани ладьи, швартовались у мачт браннеры. Город оживал – Большой тинг был главным событием весны.

Коэн не видел смысла тащить с собой всю команду. Хватит одного берсеркера. Да и то – для статуса. Если северяне захотят убить пришлого волшебника, их ничто не остановит.

Тинг проводился в бражном зале конунга Мангуса. «Добрый ясень» стоял в паре кварталов от этого места, так что Коэн двинулся туда пешком. Улицы забили торговцы, предсказатели, скальды и дружинники прибывших конунгов. Весна была в разгаре, но в Роккевениуме это не чувствовалось.

Коэн шагал сквозь толпу.

Сдвиг держался сзади. Берсеркер был мрачен. Волшебник чувствовал, что воин не в восторге от города и его обитателей. Странно, он ведь из этих мест.

Звуки барабанов слышались уже на подступах к палатам конунга. Выйдя из очередной подворотни, посредник шагнул на площадь, вымощенную гладким булыжником. Камни были отполированы бесчисленными поколениями людей.

Палаты поражали своей суровой монументальностью. Исполинское прямоугольное здание с острой двускатной крышей. Углы заворачивались драконьими мордами и хвостами, а конек изображал оскаленную пасть неведомой твари с острыми клыками и красным извивающимся языком. Вещий Змей, кажется, так. Существо, живущее в Глубине и помогающее смертным мудрыми советами. Подручный Донного Азвара. По бокам высоких ступеней, сложенных из брусчатки, торчали каменные столбы с вырезанными воинственными ликами – духами-хранителями Роккевениума.

Коэн двинулся по ступеням. Берсеркер – следом. Перед воротами бражного зала их остановили дружинники Мангуса. Коэн молча показал знак, полученный им в Греверстеде. Стражники посторонились, искоса глядя на Сдвига.

Центр зала был расчищен для жертвоприношения. Коэн увидел помост, широченную колоду с прислоненным к ней топором и меланхолично жующего теленка. Вокруг помоста толпились конунги, ярлы, колдуны и шаманы. Музыканты исступленно колотили в бубны и барабаны.

На помост взошел Мангус – самый влиятельный из правителей севера. Посредник невольно восхитился этим человеком. Мужик средних лет и могучего сложения. Борода до груди. Бритая голова, искусно заплетенная коса. Белая ритуальная рубаха и штаны. Рядом с помостом горел очаг, но холод все еще врывался внутрь, преследуя опоздавших на тинг правителей. Перед глазами крутились снежинки.

Мангус поднял руку. Музыка стихла. Люди перестали разговаривать, воцарилась тишина.

– Совет поручил мне начать собрание, – медленно произнес Мангус. – На правах гостеприимного хозяина. Так заведено. Пусть боги не оставят наши земли и помогут принять верные решения.

Закончив говорить, Мангус поднял тяжелый двуручный топор. Примерился и одним сокрушительным ударом снес теленку голову. Поднялся одобрительный рев. Кровь забрызгала лицо вождя, его рубаху и штаны. Расползающаяся темная лужа достигла желобков в колоде и начала наполнять подставленные шаманами сосуды. От толпы отделились конунги, наделенные правом голоса. Их было шестеро. Седьмой – Мангус. Все крепкие, опасные и уверенные в себе. Все – в ритуальных одеждах.

Конунги приблизились к колоде и подняли наполненные кровью кубки. Вновь забил барабан. Шаманы ударили в бубны и запели протяжную песнь, призванную объединить верхний и нижний миры. Конунги отпили по глотку из кубков, а остатки вылили на себя.

– Единство и сила! – гаркнул Мангус.

– Единство и сила! – взревели все присутствующие. Коэн присоединился к этому нестройному хору. Выбора не оставалось – он переступил порог бражного зала.

Вперед выступили жены конунгов, держащие на вытянутых руках стопки одежды и кувшины с чистой родниковой водой. Мужчины сбросили окровавленные рубахи и штаны, умылись, начали переодеваться, не стесняясь собравшихся. Коэн знал об этом ритуале, но впервые присутствовал на нем.

Двери зала с глухим стуком захлопнулись. Отныне никто не посмеет сюда войти. Все, что будет сказано, останется в умах узкого круга сильных.

Сойдя с помоста, конунги направились к очагу в середине покоев. Остальные участники тинга последовали за своими вождями. Коэн сделал знак Сдвигу следовать за ним.

Скамей и столов не было. По заведенному с незапамятных времен порядку обсуждение вели стоя. Мангус обвел взглядом свое окружение. Задержался на Коэне. Громко сказал:

– Начинаем тинг.

Дрова мирно потрескивали, наполняя бражный зал теплом. Вперед выступил человек, скрывающий лицо под капюшоном. Слепой предсказатель, которого в Роккевениуме называли Видящим или Вестником.

– Боги улыбнутся нам? – спросил Мангус.

Губы Вестника тронула презрительная усмешка.

– Они слышат вас. Донный Азвар поднялся из Глубины. Я чувствую его присутствие. Но с ним пришли и другие.

– Кто? – вопросил Кьяллак из Вистбердена. Этот конунг был молод и горяч, он любил быстрые ответы, но не умел задавать правильные вопросы.

Шаман ответил не сразу. Казалось, он вслушивается в поступь невидимых богов, внимает их голосам. Потом Вестник заговорил:

– Руевит, бог кровавой сечи, наточил топор и колотит в Нерушимый щит. Удун отворил ворота Валлориума, он ждет души павших воинов. Бесконечный Змей следит со стороны за всеми нами – он надеется пожрать этот мир, объятый пламенем.

Повисла тишина.

К очагу шагнул Рагнейд, конунг Гурдагада. Умудренный опытом нескончаемых поединков ветеран, до сих пор наводивший страх на половину страны.

– Боги не зря точат топоры и открывают врата, – сказал Рагнейд. – Мы потеряли Стаф. Несметные орды хлынули в Срединное море. Спаслись немногие. Все они ищут крова в Гурдагаде.

– Что с ярлом Стафа? – спросил Мангус.

– Он мертв.

Мангус нахмурился.

– Эта участь, – раздался голос ярла Торгаута, чья вотчина вдавалась в Познанские поля, – постигла не только Стаф. Я слышал, что чужаки сокрушили Снордур.

– Это значит, – заметил Рагнейд, – что мы отрезаны от Срединного моря.

– Ударим по ним, – предложил Сигурд из Вунлайнена. – Пока не поздно.

– Если не ударим, – поддержал Рагнейд, – они двинутся вглубь наших земель.

– Это тебе невыгодно, – ухмыльнулся Мангус.

– Верно, – кивнул Рагнейд. – И тебе. От Гурдагада до Роккевениума недалеко.

– Мы не знаем, сколько их. – Мангус приблизился к огню, чтобы согреться. – Снордуром и Стафом правили крепкие ярлы. У них было много дракхов. Города неплохо укреплены. Но они пали.

– Друзья, – подал голос конунг Бьольв. – Давайте не будем спешить. Альянс силен, но всегда есть кто-то сильнее.

Бьольв правил Трольмом – мощным городом, расположившимся близ границ Трордора. Южнее Трольма лежал Типр – торговый оплот Септена на Срединном море.

– Что ты предлагаешь? – спросил Торгаут.

Бьольв скрестил руки на груди. Его бритый череп украшала сложная вязь рунических татуировок. Сплошь защитных, как отметил Коэн. И совершенно бесполезных.

– Проблема затронула всех, – осторожно начал Бьольв. – Захвачен Типр, город наших западных соседей. Я слышал, это война против всех. Чужаки прибыли из-за океана. Они хотят завоевать все, что видят. Это угроза для Улкундара и Трордора. Думаю, Вармак обеспокоен не меньше нашего.

– Вармак! – Мангус расхохотался. – Если дело не касается шлюшки Трис или дикого кабана, Вармак и пальцем не шевельнет.

Грянул дружный смех. Властителя Танневергена презирали. И не рассчитывали на его помощь в случае противостояния.

Бьольв поднял руку.

– Среди нас есть посланники Трордора. – Конунг кивком указал на Коэна и Сдвига. – Пусть выскажутся.

Посредник шагнул вперед.

– Я говорю не только от имени властителя Трордора. За мной стоят сильнейшие Облачные Скиты, Равнинное царство и Белое взбережье. К нам готовы примкнуть горцы с Курдского хребта и Островное пиратское братство. Всем угрожает опасность. Нужно объединиться.

– Кто эти чужаки? – спросил Бьольв. – Откуда они прибыли?

– Существует второй материк, – ответил Коэн. – Пацифида. Захватчики прибыли оттуда.

– Допустим, ты прав. – Мангус огладил бороду и ухмыльнулся. – Но любая монета имеет две стороны. Альянс может выступить в союзе с другими властителями Тверди и отбить нападение. А может поддержать Пацифиду. Вместе с чужаками мы разобъем своих давних недругов. И разделим Твердь, как посчитаем нужным. Противостоять нам не сможет никто.

– Здравая мысль, – кивнул посредник. – И неглупая на первый взгляд. Так и случилось бы, но за вторжением стоят иные, неведомые силы. Раса Посторонних. Они вообще не из нашего мира. У них собственные цели. Посторонние хотят захватить Двери на Облаках и Храмы Демиургов. Вот что им нужно. А Преддверье будет их колонией. Вас сметут с лица земли. Твердь будет населена другими существами.

– Чушь, – отмахнулся Мангус. – Со всеми можно договориться.

– Так договоримся с Трордором! – выкрикнул кто-то.

Коэн оперся на посох и в упор посмотрел на Мангуса.

– В Роккевениуме ведь есть Храм, да, конунг Мангус? Твой город будет захвачен одним из первых.

Мангус перевел взгляд на шамана.

– Что говорят боги? Слышит ли нас Глубина?

Видящий замер, вслушиваясь в потусторонние голоса.

– Глубина слышит нас, конунг.

– Хорошо. – Мангус скрестил руки на груди. – Как нам поступить?

Шаман медлил с ответом.

– Ну? – рявкнул Мангус.

– Не тебе торопить богов, – прошипел Вестник. – Донный Азвар говорит: поступайте как заведено. Голосуйте.

– Да будет так, – согласился Мангус.

Каждый из семи властителей получил Камни голоса – пару кругляшей, отшлифованных ветром, волнами и временем. Белые и черные камни.

– Все просто, – сказал Вестник. – Белые камни означают, что Альянс будет сражаться под общими знаменами с Трордором. Черные – мы принимаем сторону чужаков.

Камни с грохотом упали на доски.

Лица всех, кто присутствовал на тинге, вытянулись. Такого прежде не бывало. Три белых и три черных камня.

Мангус тяжелым взглядом обвел своих соправителей.

– Кто не голосовал?

– Я. – Один из конунгов показал оба камня. Низкорослый широкоплечий крепыш, смахивающий на мифического гнома. Это был Фроди, властитель приморского городка Бронхельм. Фроди повелевал восточным побережьем Альянса. – Решения нет. Пока я не вижу его.

Мангус сплюнул.

– Что ты несешь, Фроди? Нельзя идти по дороге, не переставляя ног. Либо мы принимаем решение, либо его примут за нас.

Хмыкнув, Фроди погрозил Мангусу пальцем.

– Я не сказал, что нужно сидеть сложа руки. Возможно, есть другие пути. Мне не нравятся чужаки, захватившие южные рубежи. Но и Трордор мне никогда не нравился. Плохо и то и другое.

– Вот что, – вклинился Рагнейд. – Все вы знаете закон. Если камни легли одинаково, спор разрешают боги.

В зале зашумели.

– Два бойца, – продолжал Рагнейд. – В Кругу истины.

– Ладно. – Мангус пожал плечами. – Я буду биться в Кругу. На стороне черных камней.

– Кто защитит белые камни? – гаркнул Рагнейд.

Коэн посторонился, когда его отодвинули плечом. К Мангусу неспешно приблизился берсеркер по прозвищу Сдвиг.

– Очистить Круг, – приказал Вестник.

Ярлы и конунги расступились, освобождая место для поединка. Сдвиг снял со спины щит и взял в правую руку топор. Сбросил куртку и остался стоять обнаженным по пояс. Мускулы ходили буграми по спине и плечам. Мангус смерил незнакомца презрительным взглядом. Слуги подали своему конунгу щит и одноручный меч.

– Кто ты? – спросил конунг.

Берсеркер не ответил. Лишь прорычал что-то себе под нос.

Мангус слыл искусным воином. Каждый год к нему приходили выяснять отношения молодые бойцы, но вождь всех убивал. Роккевениум был лакомым куском – многие хотели контролировать торговлю с Танневергеном, Гурдагадом и Греверстедом. Поэтому тело вождя покрывали многочисленные шрамы.

Бойцы ударили в щиты.

И сошлись.

Сдвиг обрушил на противника чудовищный по силе удар, но конунг прикрылся щитом. Тут же властитель Роккевениума оттолкнул берсеркера щитом и выбросил меч, целясь в живот. Сдвиг отбил выпад. Последовал град ударов. Клинок конунга со свистом рассекал воздух, но не встречал вражеской плоти. Очередной удар задел Сдвига, оставив след на щеке.

Берсеркер взревел.

Мышцы на спине наемника вздулись еще больше. Коэну показалось, что рост его телохранителя увеличился, а на полу возникла тень медведя. Шагнув вперед, берсеркер одним размашистым ударом расколол щит противника надвое. Вместе со щитом Сдвиг отрубил полруки конунга. Коэн прежде не видел ничего подобного. Мангус удивленно уставился на обрубок. В следующий миг секира снесла ему голову.

Участники тинга смотрели на происходящее в немом изумлении. Только что пал один из самых влиятельных конунгов Альянса.

Берсеркер опустил щит и топор. Перед Коэном вновь стоял обычный человек. Отвернувшись от тела вождя, Сдвиг направился прочь из Круга истины. Кто-то подал берсеркеру сукно – очистить меч и топор.

– Постой, – донеслось из центра. Говорил Видящий. – По закону семи земель ты признаешься новым конунгом Роккевениума.

– Нет, – глухо прорычал Сдвиг. – Мне это не нужно.

Все устои рушились на глазах у северян. Отказаться от Роккевениума? Мыслимо ли такое?

Сдвиг тихонько скрылся за спиной Коэна.

– Что ж, – задумчиво произнес Рагнейд. – Альянс встанет плечом к плечу с Трордором и другими королевствами Тверди.

– Такова воля богов, – подтвердил Вестник.

Конунги перешли к обсуждению других вопросов. Менее значимых. Рабы приступили к уборке – им предстояло вынести труп Мангуса и отчистить доски от крови. Тело конунга передадут родне и похоронят согласно старинным обычаям.

Каждый в душе понимал, что лучшие воины Роккевениума перегрызутся за право занять место Мангуса. Перед бесстрастными ликами богов прольется много крови. Победитель будет править землями Роккевениума и заботиться о семье павшего властителя. А еще победителю придется собрать войско и отправиться воевать к Срединному морю. Такова воля богов.

 

Глава 11

Псы-убийцы, бегущие краем пустыни

Костры преследовали буер.

Несколько вечеров мастера ножей наблюдали за призрачными серыми щупальцами, взметнувшимися к звездным россыпям над их головами. Словно языки, решившие лизнуть далекие светила.

А вокруг – бескрайняя степь.

Горы давно остались за кормой. Тунган уверенно правил к пустыне Инджаб, но преследователи не отставали. Ольгерд и не подозревал, что среди убитых им в Крондате дваргов – родной брат Дарума. Барсы мстили. Каждый из них знал, что пойдет до конца.

– Завтра мы пересечемся, – сказал Вячеслав, помешивая ложкой наваристый суп. Сегодня в силки угодил тушкан, вот Тунган и решил побаловать спутников своим кулинарным искусством. Похлебка получилась отменной. – Их много.

– Да. – Ольгерд лежал на земле, подстелив зимний балахон. Кое-где уже пробивалась трава. Рык носился в сгустившихся сумерках. – Ничего удивительного. Мы разозлили их.

Вячеслав не ответил.

Пустыня простиралась за горизонтом, но ее опаляющее дыхание уже коснулось путешественников. Полуденное солнце нещадно жарило все, что опрометчиво двигалось по равнине.

Когда Торнвудова луна взошла над степью, Тунган поднял парус и покатил на юго-восток. Ольгерд и Вячеслав пристегнулись к палубе, чтобы немного поспать. Вскоре на борт заскочил выгулявшийся рлок.

На рассвете буер достиг края пустыни.

Ровное пространство степи погружалось в песок. Буйная поросль отступала. Под колесами корабля торчали отдельные травинки – и все. Тунган изменил угол паруса и взял восточнее. Теперь странники ехали по краю пустыни, избегая гиблых земель.

К полудню их настигли первые псы.

Поначалу звери казались точками на горизонте. Потом Ольгерд увидел, что точки приближаются. Гончие псы. Разведчики.

Ольгерд был готов к их появлению. Мастер ножей послал мысль-приказ. Белая молния вихрем налетела на ближайшую гончую и раскроила собаке череп мощным ударом лапы. Рлок метнулся к следующей цели. Гончая летела вперед, принюхиваясь к ветру. Спустя миг животное валялось в пыли со свернутой шеей.

А затем появились третий, четвертый и пятый псы. Слишком много целей. Поднялся лай.

Ольгерд вздохнул и отозвал рлока на буер.

Травля началась.

Ветер мощно надувал парус, корабль катился на восток. Но катились и другие корабли. А еще были псы-убийцы. Они появились спустя несколько часов, когда солнце начало съезжать со своего насеста. Об атаке мастеров ножей предупредил блеск. Твари целенаправленно мчались вперед, ориентируясь на гончих. Солнечные лучи отражались в щитках брони и острых шипах, вросших в песьи хребты.

Псы-убийцы не лаяли. Они берегли силы для боя. Готовились грызть глотки. Концентрированная ярость, бессмысленная звериная жестокость. И это приближалось.

Ольгерд понимал, что рлок не справится со всеми собаками. Дварги сделали правильные выводы из уличного побоища. Сейчас псов было много, Ольгерд насчитал около дюжины. Звери бежали парами. Еще немного, и они объединятся в стаю. Хорошая выучка. Иного ждать не приходилось – дварги снискали славу лучших заводчиков Тверди.

– Готовь стрелы, – сказал Вячеслав.

Тунган закрепил парус в бакштаге. Ветер дул сзади и сбоку, так что рассчитывать на полный ход беглецы не могли.

Местность была идеально ровной. Никаких камней или кочек, на которые с разгону может налететь колесо. «Хоть что-то радует», – подумал Ольгерд, расстегивая балахон. Вячеслав неспешно повторил его действие. Тунган уважительно окинул взглядом арсенал клинков и нагнулся, чтобы поднять лук. Один колчан был примотан веревкой к мачте, еще пару Тунган принайтовал к палубе. Наложив первую стрелу, проводник приготовился к бою.

Псы настигали буер с поразительной скоростью. Доспехи не мешали им двигаться быстрее корабля, что говорило о редкой выносливости. Еще дальше, в нескольких стадиях на северо-западе от места событий, из зеленого моря выделялись едва заметные белые точки. Паруса преследователей. Дварги шли фордевиндом, полным ветром.

Гончие в бой не лезли. Бежали параллельным курсом и поднимали бешеный лай, привлекая внимание своих хозяев.

Две пары псов-убийц объединились в ударную четверку и ринулись к буеру. Рык по команде спрыгнул на песок и открыл пасть в беззвучном вопле. Ольгерд почувствовал на подсознательном уровне, что удар был комбинированным. Рлок атаковал на физическом и ментальном планах. Первого пса снесло. Шипы врубились в тварь, бегущую сзади. Две собаки сумели уклониться, но затем повели себя странно – бросились друг на друга, рыча и истекая слюной. Значит, ментальная волна повредила собачьим рассудкам.

Больше псов.

Степь вскипела от движущихся собачьих тел. Приближались и буера преследователей. Ольгерд уже мог рассмотреть на белоснежных парусах красные полосы – следы от кровавых пятерней дваргов. Ритуальные отметки. Знак того, что Клан Барсов идет тропой кровной мести.

Тунган сглотнул.

– Не бойся, – сказал Вячеслав. – Завея с нами.

Когда свора приблизилась вплотную к бегущему рлоку, мастера ножей отправили в дорогу сверкающие жала. Ближайшие псы взвизгнули и покатились по земле, поднимая облака пыли. Тунган выпустил стрелу, которая вошла в глаз еще одной твари. Визг умирающих псов, яростное рычание уцелевших и лай гончих – все это слилось в адскую какофонию.

Из степи прилетела стрела и вонзилась, вибрируя, в мачту.

– Руна щита! – рявкнул Вячеслав.

Тактику они обсудили накануне, сидя у костра. Все просто: по очереди прикрывать друг друга и косить врага на средних дистанциях.

– Сними эту сволочь, – бросил через плечо Хозяин Дверей.

Тунган прицелился и выпустил вторую стрелу. Дварга, рискнувшего подойти слишком близко, пригвоздило к заднему борту корабля. Буер вильнул вбок и перевернулся. Раздался треск ломающейся мачты и рвущейся парусины. Разлетелись в разные стороны колеса.

– Хорошо, – кивнул Вячеслав.

Дварги настигали свою добычу. Около десятка кораблей, выгнувшись полукольцом, следовали за буером Тунгана. Полетели стрелы. Часть из них разбилась о невидимый щит, часть ушла в песок и траву. Рык бежал вдоль правого борта, используя корабль в качестве прикрытия.

Вячеслав точными бросками ножей убил еще двух псов. Тунган сумел вогнать стрелу в колесо одного из буеров. Суденышко перевернулось, дварга выбросило вверх. Когда тело охотника врезалось в землю, Ольгерд услышал треск ломающихся костей.

Буер тряхнуло.

Ольгерд краем глаза уловил перемену в окружающем ландшафте. Корабль Тунгана катился по песчаным дюнам. Пологим, но дюнам.

Выругавшись, Тунган перекинул через плечо лук и вернулся к управлению. Нужно было сменить галс и увести буер из опасных земель.

Увидев, что лучник занят, дварги пошли на сближение. Число юрких корабликов увеличилось до двух десятков. С ближайшего буера вылетела абордажная кошка – Ольгерд отбил ее руной щита. Рык вскочил на борт и вновь издал акустический крик. Невидимый смерч опрокинул суденышко дварга, разнес его в щепки.

Краем глаза Ольгерд уловил движение. Пес. Тварь вскочила на палубу и оскалилась, выбирая жертву. Промедление стоило собаке жизни – Ольгерд вогнал ей клинок под нагрудную пластину. Руна возврата.

Пес-убийца обмяк на палубе. Лапы с окованными сталью когтями прочертили на досках глубокие борозды. Тунган навалился плечом и сбросил мертвого зверя в песок.

Дварги нападать перестали.

Погоня продолжалась весь день. Потом наступили сумерки. Было понятно, что мастеров ножей берут измором. Рано или поздно им придется остановить буер. Еда и вода закончатся. Справлять нужду на палубе тоже неприятно. Дварги выжидали.

Луны осветили степь бледным огнем. Оформились Рукава Туники. Ослаб жар, идущий из пустыни.

– Все плохо, – сказал Тунган. – К завтрашнему вечеру еды не будет. Бурдюки опустеют через три-четыре дня.

Вячеслав вздохнул.

– Мы выдержим прямое столкновение?

Тунган покачал головой.

– Вы хорошие воины. Лучшие из всех, что мне встречались. Но их много. Вчера я насчитал больше тридцати кораблей. Постоянно прибывают новые. За нами идут пять или шесть гончих. Около двух десятков убийц. Если мы остановимся – умрем.

Вячеслав жестом остановил проводника.

– Дайте мне немного времени.

С этими словами учитель сел, скрестив ноги. Сделал несколько глубоких вдохов. И погрузился в медитацию.

– Что это с ним? – спросил проводник.

Ольгерд положил руку на плечо Тунгана.

– Размышляет. Не надо мешать.

Кивнув, Тунган отправился на нос корабля. Ольгерд привалился к боку спящего Рыка и закрыл глаза. Он уже не пристегивался. Недели, проведенные на буере, выработали новый инстинкт – не ворочаться во сне. Рлочье тело медленно вздымалось и опадало, убаюкивая хозяина.

Рык странствовал под звездами.

Закрыв глаза, Ольгерд присоединился к другу. Они мчались, приминая луговые травы, поднявшиеся уже до колена. Шорох и скольжение. Безмолвные диски Паломника и Шен. Дыхание псов, неустанно бегущих сквозь ночь краем пустыни. Состав своры был сменным. Уставшие животные запрыгивали на буера. Псы, отсыпавшиеся там до этого, бросались в травяное море. Бесконечный круговорот травли. Двадцать псов-убийц – лишь верхушка айсберга, понял Ольгерд. Зверей было вдвое больше. Сами дварги крепили рейки в заданном галсе и дремали на ходу. Иногда они просыпались, корректировали курс румпелем и вновь закрывали глаза. Охотники, поколениями промышлявшие загоном людей.

А еще Ольгерд увидел весь клан. Дарум руководил тремя отрядами. Одна группа преследовала своих жертв. Вторая охотилась и запасалась провизией. Третья искала воду. Группы постоянно менялись. Добытчики настигали передовой отряд, делились пищей и водой. Уставшие охотники смещались с передовой линии, уступая место подкреплению. И так до бесконечности.

Неожиданно захотелось перебить их всех. Любой ценой. Жизнь положить, но забрать с собой побольше этих уродов. Ольгерд загнал эту мысль в черные глубины разума и захлопнул невидимую дверцу. Это не твоя война, мастер. Ты должен учиться. Ты должен защитить свой мир. Не дать умереть Мерт, Коэну, Навсикае и всем, к кому ты привязался. Это – главное.

Шорох травы.

Рлок продолжил свой бег по чужим охотничьим угодьям. Справа расстилалась остывающая пустыня. Слева колыхался на ветру зеленый океан. Бескрайний простор имел некое сакральное значение. Ольгерду казалось, что он может выбрать любой путь. Время застыло. Звезды навечно вмурованы в небо.

Картинка исказилась.

Кто-то настойчиво тряс Ольгерда за плечо. Открыв глаза, мастер ножей увидел перед собой лицо Вячеслава.

– Просыпайся.

Ольгерд приподнялся на локте.

Вокруг – степная ночь. Шум ветра, скрип снастей, сопение блуждающего среди лун Рыка.

– Шансы равны, – сказал Вячеслав. – Мы можем их одолеть. Но можем и остаться в этой траве. Давай решать.

– Что решать? – не понял Ольгерд.

– Хозяева Дверей не имеют права на смерть, – сказал Вячеслав. – Нам придется уходить отсюда.

– Куда?

– Разумеется, в Дверь, – хмыкнул учитель. – Здесь тонкие грани. Я смогу пробиться.

– А Тунган?

– Протащим весь корабль.

До Ольгерда не сразу дошла суть предложения. Потом он понял. Вячеслав хотел войти в чужой мир. Прямо сейчас. Наставник говорил спокойно – для него это было в порядке вещей.

– Ладно, – сказал Ольгерд. – Что мне делать?

Вячеслав помедлил.

– Защити меня.

Ольгерд непонимающе уставился на учителя.

– Двери не открываются на ходу, – пояснил Вячеслав. – Я должен стоять на месте, понимаешь? Я пробью портал быстро, но лишь в одном случае. Если не буду отвлекаться на драку.

– О чем это вы? – вмешался Тунган.

– Хочешь выжить? – спросил Ольгерд.

– Глупый вопрос.

– Меняй курс.

Ольгерд изложил свой план. Все это звучало дико, но проводник верил своим странным спутникам. Слишком многое ему довелось увидеть. Уж больно невероятные вещи творили эти северяне.

Вячеслав взвился в воздух. Это был мощный прыжок, ничего не скажешь. Ольгерд бросил под ноги учителю несколько невидимых рун. Вячеслав приземлился на них и замер, удерживая равновесие. Тунган раскрыл рот – он впервые видел человека, стоящего в шести локтях над землей без зримой опоры. Черный силуэт в капюшоне ярко выделялся на фоне Паломника.

– Румпель, – напомнил Ольгерд.

Тунган бросился менять курс. Буер заложил крутой вираж, огибая Хозяина Дверей по широкой дуге.

Ольгерд послал мысленный сигнал Рыку.

Проснись и бейся.

Рлок моментально покинул призрачные пространства и открыл глаза. Два бездонных колодца, в которых отразилась ночь. Огромный зверь встрепенулся, поднялся на четыре лапы и скользнул за борт.

Маневр привел дваргов в замешательство. Ближайший преследователь спал на своем кораблике, пристегнувшись к кормовому ограждению. Ольгерд вогнал ему в горло метательный нож и начертил руну возврата. Клинок с чавкающим звуком вышел из тела и лег в ладонь мастера. Дварг не успел ничего сделать. Даже дернуться не успел. Буер продолжил свой путь с мертвецом на борту.

Трава по правому борту шевельнулась. Четверка псов-убийц ринулась в атаку. Первого снесло акустическим ударом. Второго убил меткий выстрел Тунгана. Третий бросился на рлока, а пятый – на Ольгерда. Тварь перелетела через борт. Зубы клацнули рядом с яремной веной мастера. Лапы навалились на грудь, прижали Ольгерда к палубе. Вытащить керамбит он не успевал.

Баклер.

Лопасти раскрылись, щиток врезался в собачью морду. Визг и хруст. Когти, обшитые сталью, прошлись по плечу Ольгерда, сдирая кожу. Мастер ножей ударил пса правым локтем. Затем обхватил тварь за шею и повалил на бок. Керамбит скользнул в протянутую ладонь. Колющий удар под мышку. Пес дернулся в последний раз и затих. Огромная туша почти не уступала в размерах рлоку.

Очнувшись, Ольгерд послал мысль. Ответ пришел незамедлительно:

«Все в порядке, хозяин, я справился».

Буер продолжал катиться по кругу.

Тьма ожила. Дварги перекликались на своем лающем наречии. Корабли и псы стягивались к условному месту сечи. Где-то забили в барабан. Тишина разлетелась в клочья от лая гончих, криков их хозяев и звуков схватки.

Тунган поравнялся с очередным кораблем. Дварг метнул топорик, целясь в голову Ольгерда. Уклонение. Нож по дуге. Прямо в грудь. Возврат. Следующий буер закувыркался, попав под акустический удар. Тунган продолжал выжимать румпель, вкручивась в невидимую спираль, центром которой был Вячеслав.

Учитель полностью сконцентрировался на неслыханной задаче. Он открывал Дверь в степи, вдалеке от Храмов и мистических точек силы. Медитация позволила Хозяину заглянуть за грань. Вячеслав понял, что сможет это сделать. Если постарается.

Засвистели стрелы.

Ольгерд начал стремительно чертить руны. Первый щит – к Вячеславу. Второй – на левый борт. В парусе образовались прорехи. Одна стрела врубилась в палубу, еще две – в мачту. Но себя и Тунгана Ольгерд смог прикрыть.

А затем он увидел Дверь.

Водянистый квадрат, вросший в степь. Даже не дверь, а окно в неведомый мир. Квадрат был текучим. Словно полынья, подернутая легкой рябью. Что-то заставляло поверхность Двери течь, бугриться призрачными волнами. То, что простиралось в ста локтях от буера, не было водой. Этому вообще не существовало названия в мире, к которому привык мастер ножей.

Очнувшись, Ольгерд приказал:

– Левее!

Тунган повел буер к зависшему в воздухе Вячеславу. Когда корабль поравнялся с Хозяином Дверей, тот мягко приземлился на палубу.

– Двигай туда, – сказал Вячеслав.

– Но мы врежемся в эту штуку!

– Не бойся, Тунган. Просто делай, как я велю.

Проводник подчинился.

«Ко мне».

Зов настиг рлока, когда тот расправлялся с очередным псом. Буер, подгоняемый боковым ветром, катился к ярко-голубому квадрату. Рык успел вскочить на доски в последнее мгновение.

Все изменилось.

Незримая стена отрезала ветер, луны и звезды Преддверья, яростные вопли преследователей, лай собак. Звуки, запахи и ландшафты перестали существовать.

Краткий миг небытия.

После этого на странников обрушились потоки дождя. Ольгерд увидел зеленоватую мглу непроходимой чащи. Буер катился по серой дороге, по обе стороны которой вздымались исполинские стволы, обвитые ползучими растениями, усеянные мхами и грибами. Струи воды падали сверху, но небо загораживали кроны реликтовой рощи.

Корабль какое-то время продолжал двигаться по инерции, потом замер. Никакого ветра. Полный штиль. И нескончаемый дождь, заливающий все вокруг. Ни горизонта, ни звезд, ни лун. Только зеленовато-серая муть.

Ольгерд вдруг понял: дом далеко.

– Здесь опасно, – предупредил Вячеслав. – Следите за лесом.

Ольгерд не ответил.

Сев на носу буера, учитель развел руки. Он спешил. Хотел быстрее сбежать из этого дождливого мира. Видимо, на то были основания.

 

Глава 12

Тысячеликий человек

Ламмору накрыл вечерний туман.

Ранняя весна всегда связана с холодом и слякотью. Особенно – на северо-востоке Тверди. Земли, лежащие к югу от Рунга и среднего течения Твельда, терзают туманы, заморозки и бесконечные дожди. Сырость пронизывает каждый уголок города. Топятся печи, серая мгла смешивается с белесой кашей. В такие дни в подворотне можно столкнуться со случайным прохожим и не заметить его приближения.

Брон решил переночевать в городе. За гроши он снял провонявший перегаром номер в «Уюте» и отправился к местному ярлу сообщить о смерти своих соратников. Ким заверил, что приложит все усилия для поимки убийцы, если она повторно объявится в городе. В глазах ярла читалось иное: ты никто. Вармак мертв, его люди утратили вес. Иди с миром, у нас есть свои дела.

Около часа Брон скитался в сумеречном киселе. Ноги сами привели его к таверне, затерявшейся в одном из городских ущелий. Медная табличка, сделанная в форме корабля, позеленела от времени. Брон с трудом разобрал надпись: «Таран».

Вошел.

Было шумно, хозяин с трудом успевал принимать заказы. Почти все столы заняли портовые рабочие, ремесленники, игроки в грабл и прочая пьянь. Брон тихо направился в дальний угол и пристроился за единственным свободным столом. Положил на скамью заплечный мешок. Крикнул:

– Хозяин!

Возле стола материализовался угрюмый старик.

– Чего кричишь?

– Принеси поесть и выпить.

Кивнув, старик удалился.

Впервые в жизни Брону некуда было возвращаться. Жизнь лишилась смысла. Вармак мертв, в Танневергене наверняка начались чистки, усобицы и передел власти. Наследников властитель после себя не оставил – был увлечен охотой, развратом и вояжами по собачьим питомникам. Важными государственными делами. Выполнить свой последний долг Брон не сумел – ловкая сучка ускользнула из-под самого носа. Подручные мертвы.

Куда теперь?

В Хо-Шане таких, как Брон, называли ронинами. Воинами, лишившимися своего господина и странствующими по дорогам страны. Наняться к ярлу Киму? Не факт, что властитель Ламморы заинтересуется телохранителем-неудачником. Можно сменить имя и отправиться за пределы королевства. В Гурдагад или Снордур. В принципе наемников привечает Ратимир – ему нужно боронить Озерщину от перевертней Мерфа и курдских горцев.

Грустные размышления воина прервал хозяин таверны. Перед Броном появилась еда. Глубокая миска с похлебкой. Тарелка, на которой дымилась перлская каша и сочная отбивная, политая соусом. Полбуханки хлеба, кувшин эля и глиняная кружка.

– Здрав будь, – произнес хозяин и двинулся к следующему столу.

Брон не ответил.

Молча приступил к трапезе, продолжая думать о своем. Завсегдатаи «Тарана» косились на меч за спиной пришлого, но цеплять его не решались. Слишком угрюмый и свирепый вид имел бывший телохранитель короля Вармака. Всякий поймет – смотри себе в кружку и не связывайся.

«Сменить имя, – думал Брон. – Не говорить о прошлом. Дороги и время спрячут позор. В лицо тебя знают немногие. В Альянсе – вообще никто. Можно промышлять, сопровождая караваны. Или устроиться вышибалой в корчму. В этом мире хватает профессий для тех, кто умеет орудовать кулаками и клинком».

– Можно присесть?

Брон кивнул.

Наполнил кружку элем и уставился на собеседника. Поначалу телохранитель решил, что его подводят глаза. Странно, он же еще не начал пить. Прежде подобных людей Брон не встречал. С виду обычный странник, но вот лицо… С лицом творилось что-то неладное. Стоило отвести взгляд, и перед тобой сидел другой человек. Цвет глаз, изгиб бровей, форма подбородка, борода и усы – все менялось. Есть на Облаках такие детские игрушки – называются калейдоскопами. Глянешь в трубу, а там разноцветный узор. Потрясешь – узор меняется.

Вот и сейчас так.

Перед Броном сидел человек с тысячью лиц. То ли гость из Внемирья, то ли могущественный волшебник. Поди разбери.

Брон сделал внушительный глоток и отставил кружку. Незнакомец смотрел на него, не мигая. Даже не пытался что-то заказать.

– Чего надо? – не выдержал воин.

Собеседник улыбнулся. Сначала девичьими губами, потом – беззубым старческим ртом. После этого улыбка спряталась в седой бороде.

Брон протер глаза.

– Жаль Вармака, – вздохнул незнакомец. – Жил себе человек, не вмешивался в человеческие дела и мирскую суету. Правильно делал. Не вмешивайся – и буря пройдет стороной. Моя хижина с краю, верно я говорю?

– Верно, – кивнул Брон. – Только к чему ты это говоришь?

– А к тому, – странный тип воздел указательный палец, – что баланс нарушен. А ты остался не у дел. Девка ускользнула, что неправильно. Надо платить по счетам, согласен?

Волшебник словно читал мысли Брона.

– Кто ты? – прищурился телохранитель.

– Разве это важно? – удивился человек-калейдоскоп. – Мне от тебя ничего не надо. Дам добрый совет и пойду своей дорогой.

– Попробуй.

Брон принялся за суп. Говорить можно долго, но в желудке урчит. С утра ничего не ел.

– Девушку, которую ты пытался убить, зовут Мерт, – произнес тысячеликий гость. – Она из хошанских убийц. Сейчас работает на странствующего мага по имени Коэн. Этот чужак всем говорит, что он явился из Предельных Чертогов. Смерть твоего господина – на его совести.

Брон встрепенулся.

– Он отдал приказ?

– Да.

Телохранитель помрачнел.

– Но почему?

Собеседник пожал плечами.

– Политика. Сейчас посредник сотрудничает с императором Септеном. Интересы Трордора расходились с интересами Танневергена.

Брон задумчиво кивнул.

– Я так и думал. За убийцей должен стоять кто-то могущественный. Но как теперь поступить? Я упустил эту мразь. Не выполнил свой долг.

Тысячеликий усмехнулся.

– Ты его выполнишь. Мне известны планы Коэна из Предельных Чертогов. Сейчас он по поручению императора находится в Роккевениуме. Туда же отправилась и Мерт.

Тысячеликий умолк, сделав театральную паузу.

– А дальше? – не выдержал Брон.

– Полагаю, через месяц они прибудут на своем браннере в Солгард, чтобы встретиться с Виндовгом. Отправляйся туда и жди своих врагов. В Солгарде ты сможешь расквитаться не только с Мерт, но и с Коэном.

Брон задумался.

– У тебя мало денег, – продолжил тысячеликий и водрузил на столешницу увесистый кожаный мешочек. – Этого хватит, чтобы добраться до Солгарда и прожить там месяц. Потом получишь еще.

– Зачем еще?

– Чтобы собрать отряд наемников, – пояснил собеседник. – С Коэном просто так не совладать. К тому же его будут охранять Мерт и северянин-берсеркер. В одиночку не справишься.

Брон потянулся к деньгам. Его руку накрыла холодная ладонь чужака. Лицо в очередной раз изменилось.

– Остановишься на постоялом дворе «Котелок». Хозяин не возьмет с тебя денег – все оплачено. Представишься, скажешь, что прибыл из Ламморы. Этого будет достаточно. Попросишь четвертую комнату на втором этаже. Ее держат специально для тебя.

Тысячеликий убрал руку.

Брон сглотнул. Ему показалось, что ладонь обжег холод неведомых пространств, о которых человеку лучше не знать.

– Твой браннер на пристани. – Незнакомец поднялся. – Ешь и ступай. Капитан знает о тебе, каюта оплачена.

Брона обуревали сомнения.

– Почему ты мне помогаешь? В чем твоя выгода?

Наниматель хмыкнул.

– Коэн мой давний враг. Так что наши с тобой интересы временно совпадают. До встречи.

Брон проводил взглядом худощавую фигурку чужака. От этого странника веяло чем-то нехорошим. Пораскинув мозгами, бывший телохранитель решил, что его нанял могущественный чернокнижник. Разговор велся на ламморском наречии, но это ни о чем не говорило. Чернокнижник явно был не из этих краев. Скрывал истинный облик, пользовался защитной магией. Возможно, за ним стоял еще кто-то.

Брон доел остывающий обед. Убрал тугой кошель в заплечный мешок. Бросил на стол пару монет и вышел в сумрачную мглу.

 

Глава 13

Ученик хозяина дверей

Сверкающий диск встал над Улкундаром.

Мастера ножей шли по многолюдным улицам древнего города, влившись в поток непривычно одетых южан. Равнинные жители предпочитали носить просторную одежду, подпоясанную широкими кушаками. Лица улкундарцев скрывались под соломенными шляпами. Многие носили колпаки и маленькие круглые шапочки. Купцы предпочитали мягкие сафьяновые сапоги, воины – кожаную обувь, бедняки разгуливали по мостовым босиком. На улицах Улкундара встречались предсказатели, слепые искатели воды, мошенники, разносчики еды, сводники и сборщики новостей. Последние скупали слухи и проверенные вести по дешевке, а затем перепродавали их тем, кто интересовался.

По обеим сторонам широкой улицы вырастали многоярусные дома с загнутыми крышами. Некоторые здания украшали бумажные фонари, разноцветные ленты и связки колокольчиков.

Всюду слышалась незнакомая речь. Гортанные наречия Хо-Шана, напевный южный говор, отрывистая северная речь. Ольгерду казалось, что он попал в бесконечный многонациональный лабиринт, населенный представителями сотен народностей. По Улкундару свободно разгуливали островные пираты, работорговцы, перевертни из Мерфа и хмурые воины Альянса. Мимо прошла шеренга бритоголовых монахов, тянущих заунывную песню и звякающих бубнами. Монахи носили бесформенные одежды шафранового цвета, в их зрачках поселилась отрешенность.

– Не отставай, – буркнул Вячеслав.

Хозяин Дверей просачивался сквозь толпу без видимого напряжения. Вячеслав знал, куда идет, и не желал отвлекаться на посторонние вещи. Что же касается Ольгерда, то он жадно впитывал образы. Рыку здесь тоже нравилось – зверь чинно вышагивал справа от своего хозяина, втягивая ноздрями экзотические запахи.

Жители Улкундара были смуглыми и узкоглазыми. Мировая равнина сделала их такими. Бескрайние степные ландшафты, ветра и палящее солнце, редкие лесные оазисы – вот что досталось выходцам с юго-запада. На востоке протекал Индр. Там простирались холмы, девственные леса, плодородные земли, горы, дожди и туманы. Но то – восток. Основатели Улкундара привыкли к свободе, солнцу и ветру. Они были прирожденными кочевниками, погонщикам тучных стад, захватчиками приграничных поселений. Оседлость тяготила потомков степных воинов. Но без оседлости Улкундар не вырос бы из земли, не возвысился бы над Винхуном, Ардом и Урхатом, не превратился бы в объект паломничества тысяч странников, жаждущих прикоснуться к Истине.

В воздухе запахло специями, свежей рыбой, горячими булками и уличной едой – странники приближались к рынку.

– Долго еще? – спросил Ольгерд.

– Почти пришли.

Вячеслав шел не оборачиваясь.

Позади остались степные причалы, прощание с Тунганом, дождь и страх перед чужим миром. Ольгерд погрузился в воспоминания. В его памяти снова полил нескончаемый дождь. Зашевелились враждебные заросли. Под темно-зеленым сводом мелькнула исполинская тень. Угроза исходила от каждого куста. Ольгерд не мог объяснить происходящее, но он чувствовал себя жертвой. Тунган натягивал тетиву лука и всматривался в заросли. Шум дождя скрадывал звуки, но временами до слуха беглецов доносился утробный рев. Временами слышались крики неведомых птиц, чавканье, непонятные щелчки и шипение.

То был первобытный мир, враждебный человеку. Пройдут дни, Ольгерд доберется до «Дневника» и прочитает там всю правду об увиденном. Предшественник Вячеслава назвал этот мир Зарослями. По словам Хозяина Дверей, ему так и не удалось достичь предела реликтовой чащи. Необъятные древесные стволы, лианы, папоротники, немыслимые растения-хищники, охотящиеся на двуногих и четвероногих, – далеко не самое страшное. В темно-зеленых дебрях обитали твари, с которыми лучше не сталкиваться. Никому. Быстрые, безжалостные, вечно голодные. Чувствующие себя хозяевами леса.

Руны за пределами Преддверья отказывают, поэтому мастер ножей теряет часть своих навыков. «Щит», «возврат», «исцеление», «круговые траектории», «воздушные ступени» – все это становится недостижимым. Приходится рассчитывать на свою скорость, силу и навыки владения клинками. Разбросаешь ножи – пойдешь собирать. Клинки не возвращаются по воздуху. Им нельзя придать дополнительное ускорение. Нельзя заговорить, чтобы пробивали доспехи и толстую броню зверей. Никакой магии. Так писал Ирвандир, живший на Тверди около ста лет назад. Скиталец чудом уцелел после схватки с созданием, похожим на спрута. Таким монстрам положено обитать в воде, но чудовище уверенно передвигалось по суше, устраивая засады в реках и озерах. Ирвандир остановился, чтобы наполнить бурдюки, тут на него и напали.

А еще Ольгерд найдет упоминание твари, с которой он некогда сразился у Лихого брода. Речной хект. Ирвандир видел, как червь атаковал травоядное животное, спустившееся на водопой. Фонтан брызг, кровь и вода. Все произошло быстро. «Тут их родина», – писал Ирвандир.

Впрочем, хекты водились и в других мирах. Кто-то протаскивал их через Двери с непонятными целями. Ольгерд подозревал, что к этому причастны Посторонние.

Нескончаемый дождь.

Все, кто попадал в Заросли, отмечали эту особенность – неослабевающие потоки воды, льющиеся с загроможденных кронами небес. Возможно, в реликтовом мире существовал засушливый сезон, но в это время никто из Хозяев не смог открыть Дверь.

Вячеслав потратил около часа времени, прежде чем сумел пробить Дверь в Улкундар. Слишком далеко, объяснил он. Между Преддверьем и Зарослями пролегают такие бездны, что и подумать страшно. Возможно, тут обитают люди. Кто-то ведь проложил в джунглях дорогу, о которой вовремя вспомнил Вячеслав. Вспомнил – и пробился сюда из кайянских степей. «Уходим», – сказал Наставник, когда перед ними распахнулись врата. Беглецы спрыгнули в грязь и начали толкать буер к Двери. Корабль неохотно сдвинулся с места и, поскрипывая, покатился по дороге.

Джунгли огласил рев.

Неведомый хищник приближался, почуяв добычу. «Налегайте», – приказал Вячеслав. И они налегли. Мышцы вздувались под одеждой, ноги месили грязь. Ольгерд чувствовал твердую основу, словно неведомые строители вымостили тракт камнями или кирпичом. Порой нога проваливалась в выбоину.

А потом они шагнули в небытие.

И вывалились в опаленную солнцем степь. На горизонте высились пагоды, шпили и купола легендарного Улкундара. Ольгерд посмотрел на свои руки – они были мокрыми. Вода пропитала одежду, хлюпала в ботинках. Значит, это не сон. Мастер ножей побывал в чужом мире. Одним махом пересек северные провинции Равнинного царства. Это казалось невероятным.

Степной ветер натянул парус. Буер сдвинулся с места. Пришлось на ходу вскакивать на платформу ускоряющегося корабля. Последним на палубу прыгнул мокрый рлок. Вода сбегала на доски со свалявшейся шерсти зверя.

Солнце застыло в зените, когда буер Тунгана причалил к степной пристани. Сложно представить, через что они прошли вместе. Хотя в жизни Ольгерда случались вещи и похуже. Вячеслав щедро расплатился с проводником и пожелал тому удачи. Обнялись.

– Тебе нельзя возвращаться в Крондат, – сказал Ольгерд. – Что будешь делать?

Тунган пожал плечами:

– Наймусь проводником. Поживу на равнине. В Крондате меня ничто не держит, а я давно мечтаю увидеть полноводный Индр. Почему бы не попытать счастья?

На том и расстались.

И вот они пробирались по рыночным рядам, расталкивая попрошаек, мелких воришек и назойливых продавцов, сующих в лицо свой товар.

– Ничего не трогай, – посоветовал Вячеслав.

Ольгерд слышал об этом. Южные базары имели свои традиции, одна из которых гласила: «Тронул – покупай». Мастера ножей благополучно пересекли лабиринт, позвякивающий монетами, пересыпающийся солью и специями, примеряющий одежды и шуршащий страницами заморских книг. Столько чудес Ольгерду видеть не приходилось. На рынке торговали рабами, оружием, древними манускриптами, украшениями и чеканной посудой. Здесь витали запахи готовящихся лакомств. На прилавках была разложена зелень, в дощатых ящиках покоились разноцветные плоды – круглые, вытянутые, грушевидные. Ольгерд проходил мимо лотков с одеждой, глиняными кувшинами, плетеными корзинами. Где-то кудахтали куры, кто-то хрюкал и визжал. В огромных бадьях кружили плоские рыбины.

У выхода Вячеслав остановился, чтобы купить еды. Рыку – здоровенную вырезку, снятую с магического льда. Себе и Ольгерду – по мясному рулету. Ольгерд с благодарностью принял рулет из рук учителя. Он не ел весь день, желудок бурлил, сопротивляясь такому произволу. На вкус рулет оказался острым, пропитанным сочным соусом, с кусками зелени и грибов. Запили скудную трапезу водой, купленной у разносчика. Пока мастера ели, Рык в два счета расправился с вырезкой.

Выйдя с рыночной площади, Вячеслав углубился в лабиринт извилистых улочек. Когда солнце начало царапать пузом крыши пагод, путники остановились перед неказистым одноэтажным домиком в безлюдном тупике. Вечерние звуки центральных улиц сюда не долетали.

Вячеслав извлек из складок балахона бронзовый ключ и вложил в замок неприметной двери. Дважды со щелчком провернул. Скрипнув, дверь отворилась.

– Заходи.

Ольгерд переступил порог скромного жилища. Когда глаза привыкли к полумраку, проступили очертания небольшой комнаты. Из мебели – кровать и шкаф. Стены голые. Единственное окно прикрывали ставни. В дальней стене чернел дверной проем. В потолке люк, к которому вели вделанные в стену скобы.

Вячеслав снял ботинки и направился к окну. Ольгерд поступил так же. Подождал, пока в комнату проскользнет рлок, и затворил дверь. Ступни коснулись плетеной циновки – одной из нескольких, устилавших глинобитный пол.

Загорелась масляная лампа. Учитель снял щеколду и отворил ставни. В тихий домик прокралась улкундарская ночь. Большую часть обзора закрывал соседний дом, над крышей которого проявлялись первые звезды и очерчивался ущербный диск Ока. В сгущающейся тьме застрекотал сверчок.

– Вот мы и дома, – задумчиво произнес Наставник. Сделал неуловимое движение – к Ольгерду полетел ключ. – Закрывайся.

Поймав ключ, Ольгерд приблизился к двери. Вставил массивные зубцы в скважину, провернул. И вновь обратил взор на стены.

Изречения.

Повсюду были изречения старых мастеров, основавших гильдию и укрепивших ее влияние. Мысли великих учителей, заложивших основы боевого искусства Ольгерда.

– Где мы?

Рлок слонялся по комнате, принюхиваясь к углам. Осваивал помещение. Зверю тут нравилось – от него исходили волны удовольствия.

– Одно из многочисленных убежищ гильдии, – пояснил Вячеслав, ставя лампу на открытую полку шкафа. – Такие домики разбросаны по всему континенту.

Ольгерд кивнул.

– Тут есть все необходимое, – продолжил Вячеслав, снимая балахон. – Душ, канализация, вода. Площадка для медитаций.

Ольгерд усмехнулся. Как же без этого.

– Для Рыка – отдельная комната. – Наставник указал на дальний проем. – Правда, она в подвале. Если хочешь, я наколдую зиму.

– А ты умеешь? – оживился мастер.

– Умею, – хмыкнул Вячеслав. – И тебя научу. Располагайся.

Ольгерд сбросил балахон и переоделся. Попав в Улкундар, он понял, почему Наставник приказал взять с собой легкие шаровары и тонкую льняную рубаху. Даже ночью здесь было невыносимо жарко. Привыкнуть к такому тяжело.

Душ принимали по очереди. Ольгерд уступил учителю. Пока Вячеслав мылся, мастер ножей разложил свои нехитрые пожитки по полочкам шкафа. На стенах обнаружились крепления для ножей и чехлов. Несмотря на распахнутое окно, в доме стояла духота.

Мыться Ольгерд пошел не один. Взял с собой Рыка – зверь выглядел жалким после нескольких недель, проведенных в степи. Вода была холодной и приносила невероятное наслаждение. Мастер ощутил, как пыль дальних дорог, кровь дваргов и запах дождливого мира уходят прочь, просачиваясь сквозь бамбуковую решетку под ногами. Рык благодарно заурчал, когда Ольгерд подвел его к прохладным струям, намылил и начал смывать пену, попутно расчесывая свалявшуюся шерсть гребнем.

– В подвале все готово, – сообщил Вячеслав, когда мастер и его рлок вернулись в комнату. Ольгерд вытирался полотенцем, со зверя струилась вода.

– Спасибо, – кивнул на зверя. – Пусть обсохнет немного.

– Поднимемся? – Вячеслав показал глазами на потолочный люк.

– Я не против.

Наставник полез первым, цепляясь за вделанные в стену скобы. Откинул крышку. Сквозняк принес облегчение. Все-таки в доме никто не жил много лет – это чувствовалось по спертому воздуху и пыли. Чуть позже надо заняться уборкой.

Мастера ножей уселись на покатой террасе. Площадки для медитаций делались чуть скошенными – для стока дождевых струй. По этой же причине верхняя часть люка обивалась жестью, а доски пропитывались влагостойкими составами и плотно прилегали к проему. Но даже эти предосторожности не всегда помогали – в дождливые времена люк мог подтекать. В подобных ситуациях мастера ножей выбирались на крышу и накладывали на проем руну щита. Хитрый прием, позволяющий избавиться от сырости.

Путники устроились на скате, скрестив ноги. Ольгерд не стал закрывать люк – решил хорошенько проветрить комнату.

– Что теперь?

Вопрос был адресован Наставнику.

Кому же еще.

– Сегодня отдыхаем. Завтра – на рынок. Нужно закупить провизию и масло для лампы. Мы тут надолго задержимся.

– Я не об этом.

Вячеслав хмыкнул.

– Твое обучение уже началось. Ты читал «Дневник», осваивал теорию, запоминал образы миров. Видел, как я открываю Дверь. Теперь дело за тобой.

– Когда?

Вячеслав пожал плечами.

– Зависит от твоих стараний. Я покажу тебе мир, в который нужно пробиться. Ты впитаешь его образ. Сделаешь все по правилам. И приведешь нас во Внемирье. Спешить не нужно.

Ольгерд покачал головой.

– Нужно. Иначе Посторонние перебьют нас всех.

Вячеслав рассмеялся.

– Мой глупый ученик, разве ты еще не понял? Время внутри и снаружи человека не всегда течет одинаково.

Повисла тишина.

Ольгерд вслушивался в треск сверчка, звяканье посуды у соседей, тихие голоса людей, разговаривающих на неведомых наречиях. Перед ним простиралось море улкундарских крыш, расцвеченное бумажными фонарями, магическими и газовыми светильниками. А надо всем этим повисли звезды. Мириады глаз, подсматривающих из бескончной пустоты за суетливыми червями Преддверья. Все три луны разошлись по ночному небу, выставив круглые бока с темными пятнами морей.

Улкундар засыпал.

 

Глава 1

Безрунный мир

Ольгерд осмотрелся.

На востоке высилась одинокая гора, вершина которой утопала в снегах и сверкала на солнце. Посмотрев в другие стороны, мастер ножей увидел сплошные леса, карабкающиеся на пологие холмы и спускающиеся в неглубокие низины. На юге виднелось овальное озеро. Среди деревьев изгибалось русло небольшой речушки.

Ветер донес запахи палой листвы. В этот мир пришла осень. Прозрачный воздух, желтеющие дали, свежий ветер. Росчерки птиц. Солнечный диск имел меньшие размеры, чем на Тверди, зато светил ярче. И надо всем этим великолепием царило непривычное спокойствие. Мир казался безлюдным. Никаких полей, домов или крепостных стен.

Рык сорвался с места и помчался вниз по склону холма. Увидел какого-то мелкого зверька.

– Поздравляю, – сказал Вячеслав. – Мы в Нирване.

Ольгерд знал, почему этот мир так назывался. В «Дневнике» все написано. В Предельных Чертогах существовало верование в бесконечные перерождения – эта религия перекинулась и в Равнинное царство. Адепты культа полагали, что избавиться от страданий, связанных с кругом повторных появлений на свет, можно лишь одним способом – перестать рождаться. Погрузиться в небытие, именуемое нирваной. Что-то в этом роде. Ольгерд еще не разобрался в тонкостях улкундарских верований, но он понимал, что Нирвана должна быть умиротворяющим местом, позволяющим расслабиться и отдохнуть от вселенской суеты. Верить, что Нирвана – это банальное ничто, не хотелось.

В «Дневнике» было сказано, что учение о колесе перерождений называется буддизмом. Приверженцы культа явились на Нирвану несколько тысячелетий назад и основали здесь колонию. Вечный мир, так сказано в «Дневнике». Обитель философов. Никаких войн и кровопролитий. Все, что интересовало обитателей местных холмов, – поиск собственной Истины.

Именно здесь придумали медитацию, сказал Вячеслав накануне. Эти ребята знают о медитации все.

Ольгерд обернулся, чтобы посмотреть на схлопывающуюся Дверь. Маленький прямоугольник, зависший над землей, подернулся рябью, исказился, изменил свои очертания – теперь перед мастерами ножей корчился голубой шарик, стреляющий протуберанцами. Хлопок – и шар исчез. Единственная нить, связывающая Ольгерда с Улкундаром, порвалась.

– Вот что тебе нужно понять, – произнес Вячеслав. – В чужих мирах все иначе. Даже если ты видишь перед собой людей, не стоит забывать, что они развивались по-другому. Иная история, иная культура. Другие обычаи. Изучай чужие культуры, не вмешивайся в чужие жизни. Иди краем, но умей договариваться, если возникнет необходимость.

Ольгерд выхватил метательный нож и отправил его к ближайшему дереву. Нож вонзился в ствол по самую рукоять. Руна возврата. Ничего.

Учитель с ухмылкой наблюдал за экспериментами своего подопечного.

– Я же говорил. Забудь про руны.

Ольгерд уныло побрел к стволу – вытаскивать нож. Судя по всему, это была сосна – высокая, стройная и всегда зеленая. Ругаясь, Ольгерд начал расшатывать клинок и тянуть его на себя. С третьей попытки он выдернул нож.

Да, приятного мало. Одно дело – понимать, что руны не работают. Другое – ощутить это в полной мере.

– Здесь мы будем изучать безрунный ножевой бой, – сказал Вячеслав и двинулся вслед за убежавшим Рыком. – Потом вернемся в Улкундар и повторим рунические техники. Ты должен свободно переключаться из одного режима в другой.

Мастера спустились с холма и зашагали на юг – туда, где Ольгерд увидел блеск озерной глади. Рлок кружил среди сосновых стволов, гоняясь за безобидными зверушками. Землю устилал плотный ковер опавших игл.

Вскоре путники вышли на узкую тропу и углубились в шелестящий на ветру строевой лес. Изредка попадались лиственные деревья – их кроны давно пожелтели.

– Пахнет осенью, – сказал Ольгерд.

– Любишь это время?

– Конечно. Особенно на Миядзаки.

Вячеслав грустно улыбнулся.

– Ты не скоро там окажешься.

Слова путников вплетались в шорох листьев, тонули во мхах и жухлой траве. Нирвана чем-то напоминала Твердь, но чем-то неуловимо отличалась.

– Эти философы, – начал Ольгерд. – Кто они? Потомки Демиургов?

– Как и мы.

– И они никогда не сражаются? Только медитируют?

– Сам увидишь.

– Кто ими правит?

– Никто.

– Такое возможно?

– Вполне.

«Дневник» содержал лишь некоторые ответы. Ирвандир писал, что местные жители достигли запредельного уровня ментальной мощи и полностью слились с природой. Абсолютная гармония. Обитатели Нирваны не торговали, не воевали, не развивали науки. Вообще они предпочитали уединение. Но путешественников из других миров с радостью принимали, делили с ними кров и пищу, некоторых пытались чему-то научить. Если те просили.

– Хорошо, – не успокаивался Ольгерд. – Допустим, эти отшельники ко всему равнодушны. Но что будет, если на них нападут? Они начнут защищаться?

– Никто на них не нападет.

– Почему?

– Это сложно объяснить.

– А ты попробуй.

Тропа огибала лесистый холм и резко уходила в низину. Лес, казалось, вытянулся, пытаясь схватить сучковатыми пальцами солнечный диск. На ветке ближайшей сосны Ольгерд увидел ворона. И вздрогнул. В памяти всплыло сражение с птичьей стаей Постороннего в полуразрушенном Китограде. Мастер ножей не доверял воронам. Были на то веские причины.

– Вот тебе история, – буркнул Вячеслав, отводя рукой свисающую ветку. – Три столетия назад воинственная раса унгуров прослышала о Нирване. Унгуры решили подчинить этот мир себе. Пробивать Двери унгуры не умеют, поэтому они решили идти через Облака. Дверь на Унган открыта в недрах Скита Пяти Ветров. Дверь в Нирвану – на Радужном Мосту. Им нужно было попасть на Ветряной Скит, оттуда перелететь на Мост, а это несколько тысяч стадий, и снова войти в портал. Проносить оружие в Дверь Нирваны запрещено. Всем, кроме Хозяина, разумеется. Так что унгуры наняли странствующего мага, который уменьшил их клинки, самострелы и все остальное.

Тропа петляла среди огромных валунов. Ольгерд слушал, не перебивая. Впереди мелькнуло что-то белое.

– Армия тоже пройти не смогла бы, – продолжал Вячеслав. – Так что план состоял в поэтапном вторжении. Унгуры по одному просачивались в этот мир, а маг расколдовывал их оружие. Они даже поселение в лесу основали. Жили в землянках несколько лет, копили силы. В итоге собралось многотысячное войско. Разведчики доложили, что в сотне стадий от портала находится город. Туда и направились.

Тропа, извиваясь, начала выводить путников из низины. Ольгерду почудилось, что среди сосен мелькнула озерная гладь.

– Продолжай.

История захватила мастера ножей.

– Что продолжать, – хмыкнул Вячеслав. – Сгинуло войско. Три тысячи воинов исчезли. Известий от них нет и по сей день.

Неожиданный поворот. Ольгерд даже остановился.

– Подожди. Так не бывает.

Вячеслав погрозил ученику пальцем.

– Это у тебя не бывает. А здесь еще как бывает. Ниры предупреждали захватчиков – поворачивайте, мол, назад. Старейшина того городка приснился вождю унгуров и сказал, что кровопролитие недопустимо. Вот только унгуры пришли грабить, убивать и строить свои крепости. Ничего другого они не умели.

– Ладно, – Ольгерд двинулся дальше, – исчезли. Но как такое могло произойти?

– Ниры сели в круг, – Вячеслав внимательно посмотрел на ученика, – объединили разумы и переместили куда-то войско унгуров.

– Куда-то? – не понял Ольгерд.

– В другой мир. – Вячеслав поднял с земли старую шишку, задумчиво повертел ее в пальцах и швырнул в кусты. – Силой мысли. Без рун, Дверей и магии. Выбросили, точно мусор.

Услышанное потрясло Ольгерда. Никто из его знакомых не смог бы повторить такой фокус. Коэн и Гримлиэль представлялись теперь младенцами, играющими в песочнице. Мыслимо ли подобное? Бросить три тысячи человек сквозь космические бездны, не навредить им во время путешествия и высадить там, где они способны выжить? В том, что унгуры выжили, Ольгерд не сомневался. Философы не стали бы никого убивать.

Сквозь плотный сосновый строй уже просматривалось озеро. На тропу выбежал Рык и пристроился к Ольгерду слева. Зверь сыто облизывался, его пасть была в крови. Повернув голову вправо, Ольгерд увидел среди ветвей деревянную платформу, защищенную от дождей покатой крышей. Навес был круглым в сечении, сверху его покрывала дранка. Сооружение идеально подходило для медитации. Вот только забраться наверх по гладкому стволу не представлялось возможным – ветки, скобы или веревочная лестница отсутствовали.

– Буддисты, – прошептал мастер ножей.

– Нет. – Вячеслав покачал головой. – Я сказал, что они потомки буддистов, основавших здесь первую колонию. Их мировоззрение шагнуло дальше. Теперь я не знаю, кто они.

Внезапно Ольгерд ощутил чье-то присутствие.

Ментальное присутствие.

«Странники, умеющие ходить среди звезд, приветствуем вас в этой точке пространства. Будьте нашими гостями, ни в чем не нуждайтесь».

Мысль, четкая и оформленная в словесный каркас, ворвалась в сознание Ольгерда. На краткий миг он ощутил единство с разумами рлока, Вячеслава и нескольких десятков человек, живущих на этом озере. Это слияние поразило мастера ножей – он не подозревал, что умы способны взаимодействовать настолько плотно.

«Вы вооружены. Несете ли вы разрушение? Собираетесь ли нарушить гармонию этого мира?»

Ответил Вячеслав. Его голос четко прозвучал в соткавшемся ментальном пространстве:

«Мы не выступаем против гармонии. Вы можете нам доверять».

Пауза.

«Хорошо. Проходите и оставайтесь, сколько пожелаете».

Ольгерд внезапно осознал, что обмен мыслями – лишь верхушка айсберга. Ниры заглянули в глубины душ пришельцев, увидели все, что скрывалось, изучили прошлое и настоящее гостей. Заглянули и не увидели зла. Испытание пройдено.

Мастер ножей вздохнул с облегчением. Не хотелось оказаться там, куда перебросили унгуров.

Деревья расступились, открывая берег озера и небольшое человеческое поселение. Ниры, как говорилось в «Дневнике», любили простор и не селились в скученных городах. Эти люди не окружали себя стенами, рвами и укрепленными башнями. Деревушки, хутора, тихие городки. Многие жили в одиночестве, пытаясь разобраться в своем предназначении. Обитатели Нирваны были долгожителями – старейшим из них исполнилось по две-три тысячи лет. Поэтому семьи создавались редко – философы не беспокоились о сохранении расы.

Перед путниками лежала деревушка в три десятка домов, не больше. Ольгерд узнал улкундарский архитектурный стиль – изогнутые крыши, открытые террасы, квадратные в сечении сваи. Никакого фундамента. Вероятно, озеро разливалось весной, и, судя по высоте свай, вода поднималась достаточно высоко. Дома были разбросаны по всему побережью. Никаких заборов. Никаких собак. Стены представляли собой полупрозрачные задвижки, которые в Хо-Шане назывались «седзи». «Интересно, каково тут зимой», – подумал Ольгерд.

А потом он увидел нечто, перевернувшее его представление о пределах человеческих возможностей.

Парящий человек.

Мужчина, на вид около тридцати. Висит в позе лотоса над крышей собственного дома. Глаза закрыты. На лице – умиротворение. Просторные одежды, бритая голова, заплетенная в косичку бородка. Приближение чужаков не заинтересовало жителя деревни. Его разум витал далеко.

– У всего, что ты видишь, есть названия, – сказал Вячеслав. – Телепатия, левитация. Слова из языка Демиургов. Эмпатия, телепортация. Много всего.

– Телепортация? – переспросил Ольгерд.

– Переброска себя или предмета на дальнее расстояние. На любое расстояние. Мгновенный переход.

Странно, размышлял Ольгерд, следуя за учителем. Живешь в мире, где руны и магия в порядке вещей. Переносишься в Нирвану, где это не работает. А здесь – такое. Что таится в наших душах, скованных барьерами? Сколько тысячелетий нужно провести в размышлениях над коанами, чтобы увидеть незримые связи всего сущего? И почему Вячеслав привел своего ученика именно сюда?

Обучение только начинается.

Мысль поразила своей простотой и очевидностью. Все, что до сих пор делал Вячеслав, было направлено на развитие Ольгерда. Гильдия хочет превратить мастера ножей… в кого? Пока неизвестно.

«Идите на причал».

Тот же голос в голове.

Путники двинулись к старенькой деревянной пристани, возле которой на волнах покачивалась лодка.

«Дом на озере ваш».

Ольгерд поднял голову и всмотрелся в горизонт. Вдалеке, посередине озера, что-то чернело.

Рык первым запрыгнул в лодку. Утлое суденышко качнулось, но выдержало вес полярного рлока. Побросав тюки с вещами под банки, мастера осторожно спустились с причала. Вячеслав сел на весла. Деревянный настил начал медленно отодвигаться прочь.

Весла равномерно поскрипывали в уключинах.

– Куда мы плывем? – спросил Ольгерд.

– Увидишь.

Точка разрасталась, обретала контурные очертания. Вскоре Ольгерд понял, что это дом на плавучей деревянной платформе. Приземистое одноэтажное строение. Дом застыл в центре озера, прикованный ко дну невидимыми якорями.

За бортом тихо плескалась вода.

 

Глава 2

Солгард

Медвежья бухта была огромной. Не бухта, а залив, берега которого на севере прятались в лесных чащобах, а на юго-западе вздымались неприступными горными вершинами. Горы шли вдоль побережья и изгибались на юг, врастали в изломанную мешанину пиков Хо-Шана и занимали добрую треть полуострова Като. На западе дуга переходила в Курдский хребет, населенный воинственными и дикими племенами. Жители хребта грабили и жгли южные поселения Танневергена на протяжении нескольких столетий. Доходили горцы и до Медвежьей бухты, где испокон веков стояло торговое поселение Солгард. Вот и решил далекий предок Вармака укрепить город, превратить его в мощную крепость и поставить внутри усиленный гарнизон. Горцев стали бить, их вылазки в бухту почти прекратились.

Почти.

Хорошее слово. Слух о слабости Вармака быстро разошелся по границам королевства. Солгарду потребовался защитник. Понимая это, Вармак решил убить двух зайцев одним ударом – сослал в южную крепость своего племянника Виндовга. И рубежи защитит, и погибнуть может в одной из стычек с дикарями. Так размышлял властитель, пока был жив.

Солгард стоял крепко.

Южные бастионы карабкались на уступы Курдского хребта, восточные башни мрачно нависали над долиной. С северо-востока город омывала полноводная Шчара, впадавшая в Медвежью бухту. В устье Шчары раскинулся морской порт, сросшийся в единое целое с ночным рынком. Странное это было место. С приходом тьмы заморские продавцы раскладывали свой товар, снижали цены и сбывали все излишки, оставшиеся после дальних странствий. Купцы торговали друг с другом и с местными жителями, а затем двигались дальше. Кто – в Танневерген и Донструм, а кто – в прокаленный на солнце Аррун.

Имелась в Солгарде и воздушная пристань.

«Мемфис» пришвартовался к невысокой мачте, выдвинувшей свое жало из западной крепостной стены. Это была мощная стена, толщина которой достигала пятнадцати шагов. Рядом на каменном выступе пристроилась дозорная башня. Стражники даже не вышли проверять документы – под брюхом браннера реяло трордорское знамя.

– Мы тут на пару дней, – сказал Коэн. – Не вижу смысла искать постоялый двор. Побродите по городу, сходите на рынок. Ночью все дешевле. Потом мы летим в Крумск.

– Что происходит? – спросила Мерт, поглаживая рукоять меча. – Почему так много внимания этому королевству?

– Здесь решится многое, – задумчиво произнес Коэн. – Нам нужна армия.

– Нам? – заинтересовался Кьюсак.

Посредник не ответил.

Весь экипаж «Мемфиса» по традиции собрался в кубрике. На столе – кружки с недопитым элем и горячим отваром.

– Хочу на рынок, – тихо произнесла Навсикая.

Брин положил руку на плечо сестре.

– Я тебя свожу.

– Давайте вместе, – предложил Кьюсак.

– И я с вами, – улыбнулась Лакоста.

Коэн направился к двери.

– Сдвиг, Мерт. Вы идете со мной.

Наемники, не проронив ни слова, двинулись за волшебником. Оба были полностью экипированы. Мерт при мечах и сюрикенах, берсерк – с мечом и топором. Брать в город щит он не стал.

Весна была в самом разгаре.

Деревья позеленели, под крепостной стеной из каждой щели лезла трава. В небе носились птицы.

Откинули люк, выдвинули пандус.

Солнце ворвалось в полутемный коридор, заиграло бликами на лезвии секиры, пристроившейся за спиной Сдвига. Берсеркер не любил южные города. Он переоделся в холщовую рубаху с кожаными накладками, обул легкие сапоги. Спрятал подальше зимнюю одежду. И зачем только он вызвался продлять контракт? Этот посредник обладает непостижимой силой. Сплачивает людей вокруг себя. Дает им какую-то цель. И хорошо платит, надо сказать.

Мерт спускалась с крепостной стены, внимательно поглядывая по сторонам. Солгард – захудалый приграничный городишко, вряд ли здесь затаились Посторонние. Но терять бдительность не стоит. Коэна пытались убить и прежде, причем много раз. Гость из Предельных Чертогов сильно разозлил предводителей Пацифиды.

Всматриваясь в лица прохожих, Мерт невольно искала Ольгерда. Конечно, мастеру ножей тут делать нечего. Он скитается со своим Наставником, учится открывать Двери. Свидятся ли они? Разлука поначалу была невыносимой, но успела войти в привычку.

Коэн тоже думал об Ольгерде. Вспоминал первую встречу с мастером ножей в домике у Мглистого Брода. Мог ли посредник предположить, что рядовой защитник ламморского Храма станет одной из ключевых фигур в игре с Посторонними? Нет, Коэн так не думал. Он просто хотел попасть в Китоград и заодно прикрыться клинками мастера. А вышло совсем иначе. Ольгерд не переставал удивлять.

Ястребиный замок высился над городом неприступной громадой. Мощные стены врастали в утес, бывший частью Курдских гор. Коэн видел надвратную башню и фланкирующие угловые бастионы. Замковые ворота были ориентированы внутрь города – к ним вела извилистая тропа. Поднимаясь по этой тропе, человек разворачивался к стенам правым боком и не мог прикрыться щитом от лучников. Крытая галерея на внешней стене говорила о том, что Виндовг заботится о своей дружине – у воинов имелся навес от непогоды. Впечатляли и зубцы бруствера – за ними мог укрыться даже самый крупный защитник. Коэн знал, что кроме внешней стены существует и внутренняя, между ними пролегает цвингер. Над всем этим суровым ландшафтом доминировал прямоугольный в сечении донжон.

Чтобы выйти к тропе, опоясывающей утес, Коэну и его телохранителям нужно было пройти несколько городских кварталов и Лучезарную площадь с ратушей. Путь неблизкий, но посредник должен был встретиться с Виндовгом.

Мерт чувствовала себя неуютно во владениях Вармака. Она едва не погибла в Ламморе. Брон потерял след убийцы своего хозяина, но это не значит, что он успокоился. Возможно, мечник сейчас бродит по улицам Роккевениума, вынюхивает все о планах Коэна и планирует вылазку в Солгард. Почему нет? Для него это дело чести. Странный мужик.

Солгард не производил впечатления крупного торгового центра. Да, он был перевалочным пунктом для купцов Альянса и Хо-Шана, но подолгу здесь задерживаться никто не хотел. Виноваты в плохой репутации Солгарда, разумеется, курды. Торговцы привыкли к частым нападениям и длительным осадам. Такие вещи на пользу не идут – срываются сделки, не выполняются обязательства. Сплошные «неоправданные риски», как говаривали нувориши Торговой компании.

– Вот что, – сказал Коэн, когда троица углубилась в солгардские уличные теснины. – Нельзя говорить Виндовгу про то, что ты убила его дядю. Не то чтобы у них были теплые отношения… Но Виндовг – воин, ему не понять наших мотивов.

Волшебник обращался к Мерт.

– Я поняла.

Солгард был городом-крепостью, сторожившим устье Шчары подобно цепному псу. Всюду – высокие стены, зубцы, башни и брустверы. Улочки узкие, даже по меркам Тверди. Дома жались друг к другу, черепичные крыши срастались в изломанное оранжевое море, прорезанное флигелями и печными трубами. К слову, топился Солгард нечасто. Зимы тут были теплыми, дождливыми и туманными. Снег почти не выпадал, бухта никогда не замерзала. Самые бедные семьи могли подолгу обходиться без дров.

– За нами следят, – сказала Мерт.

– Кто? – не оборачиваясь, бросил посредник.

– Шпана. Нищий дед и парочка подростков.

Коэн махнул рукой.

– Забудь. Мелкое ворье.

Извилистые улочки вывели их к подножию тропы, вьющейся по краю замкового утеса. Тропа была довольно широкой, она трижды опоясывала скалу, прежде чем достигала надвратной башни.

Сдвиг опасливо покосился на зубцы крепостной стены. Ему не нравилось отсутствие щита, но еще больше не нравились подобные фокусы с тропами. Хотелось верить, что его нанимателя ждут в Ястребином замке.

Коэн шел, опираясь на посох, и что-то насвистывал себе под нос. У посредника было хорошее настроение, а такое случалось нечасто. Смерть Вармака открывала перед коалицией Тверди шикарные перспективы. Правда, Танневерген ожидал захватывающий спектакль – борьба за власть. Наверняка приближенные Вармака уже грызутся между собой. Виндовг должен приступить к активным действиям. И как можно скорее. В противном случае королевство увязнет в междоусобных войнах.

Виндовг знал о прибытии посредника. Коэн отправил ему весточку через Гильдию магов, башня которой высилась в двух кварталах от ратуши. Виндовг тотчас назначил аудиенцию – он понимал, что без союзников сейчас не обойтись.

Подъем отнял изрядное количество времени. В итоге компания остановилась перед воротами замка. Коэн трижды стукнул в ворота посохом. Откуда-то сверху раздался голос:

– Кто такие?

Коэн задрал голову и увидел балкончик-машикуль, нависающий над воротами. Пол как таковой у балкончика отсутствовал, вместо него строители сделали два откидных люка. Из бойницы высовывалась голова в коническом шлеме. Дружинник.

– Передай князю, что Коэн из Предельных Чертогов явился.

Голова исчезла. В недрах башни загрохотали тяжелые шаги. Кого-то окликнули.

Коэн отвернулся, чтобы полюбоваться городом с высоты птичьего полета. Посмотреть было на что. Солгард лежал как на ладони – грязный, обшарпанный, но хорошо укрепленный. Посредник видел речную излучину, плывущие с севера ладьи и дракхи. Видел окрестные деревушки, ночной рынок, оживленную пристань и часть Медвежьей бухты. У самого горизонта маячили треугольные хошанские паруса. Пахло свежестью – недавно прошел дождь. Ветер гонял по небу обрывки туч, вылизывал замковые стены и трепал плащ посредника.

Меланхолическое настроение нарушил скрежет механизмов. Заворочались рычаги, сдвинулись противовесы. Деревянные ворота медленно отползли в сторону. «Необычная технология», – подумал Коэн. Вслед за воротами начала подниматься решетка. Перед странниками открылся узкий проход, вымощенный булыжником. Первым в ворота шагнул Сдвиг, за ним – посредник. Мерт взяла на себя обязанности замыкающей.

Через несколько десятков шагов путники попали во внутренний двор Ястребиного замка. Всюду громоздились хозяйственные постройки и жилища для челяди. Колодца не было видно – неведомые архитекторы выдолбили его в укрепленном помещении. Жутко представить, сколько локтей горной породы строители вытащили из шахты.

Рядом с Коэном возник угрюмый мечник в кожаных доспехах.

– Следуйте за мной.

Коэн, сопровождаемый верными телохранителями, пересек двор. На гостей Виндовга упала тень циклопического донжона – ярусы каменной кладки карабкались в небеса, тщетно пытаясь дотянуться до солнца. Между донжоном и крышей паласа протянулся узенький деревянный мостик – единственный вход в башню. Коэн знал, что в случае прорыва внешних укреплений мостик будет разрушен, а остатки гарнизона укроются в башне.

Двор практически пуст. В мирное время Виндовг держал в Ястребином замке от силы десяток человек. Может, два десятка. «Наверняка, – подумал Коэн, – дружинники дежурят посменно и ночуют у себя дома». Все «прелести» замковой жизни начнутся в случае осады. Правда, к такому повороту владелец замка неплохо подготовился – Коэн заметил во дворе паровую баню и пекарню. Кухня, вероятно, примыкала к донжону с другой стороны. Запрокинув голову, посредник приметил выступающую кабинку туалета.

Дружинник отвел гостей к паласу. Трехэтажное здание служило для Виндовга постоянной резиденцией. Донжон был нежилым и, судя по всему, использовался крайне редко. Вряд ли горцы способны пробить даже внешнюю линию обороны, не говоря уже о цвингере. Это позволяло племяннику короля существовать в относительной зоне комфорта.

– Второй этаж, – буркнул дружинник. – Там гостевой зал.

За дверью Коэна остановили личные гвардейцы Виндовга.

– Сдать оружие, – прорычал ветеран с длинными усами, заплетенными в косички. – Вы, двое.

Дружинник свирепо смотрел на Мерт и Сдвига. Берсеркер хмыкнул, но даже бровью не повел. По лицу Мерт ничего нельзя было сказать, но Коэн знал, что девушка готова перерезать всех в этой комнате.

– Сдать оружие, – размеренно повторил гвардеец. В голосе дружинника послышалась угроза. – Вы глухие?

– Я слышу, – спокойно ответил Сдвиг. – Сунешься к моему топору – снесу голову.

Дружинник побагровел.

Коэн миролюбиво улыбнулся:

– Не будем ссориться. Это мои телохранители, они выполняют свою работу. Их работа – беречь мое здоровье. Спроси у князя, готов ли он пропустить нас с оружием. Поверь, если бы властитель Трордора, чьи интересы я представляю, хотел убить Виндовга, он бы попросту сровнял с землей весь Солгард.

Свирепый гвардеец кивнул своему напарнику. Тот метнулся вверх по лестнице. Ожидание не было долгим. Запыхавшийся гвардеец спустился и, запинаясь, произнес:

– Он разрешил.

Начальник стражи молча посторонился. Коэн увидел, как напряглись скулы старого вояки. Да, приятель, ты с радостью перебил бы нас во имя Солгарда. По крайней мере, ты думаешь, что перебил бы.

Виндовг ждал гостей в просторном холле на втором этаже. Обычно здесь топился камин, но сейчас окна были распахнуты. По комнате гулял ветер.

– Приветствую, князь. – Коэн слегка поклонился. Телохранители последовали его примеру. – Рад видеть тебя в добром здравии. Передаю наилучшие пожелания от императора Септена.

– Я слышал, – Виндовг оперся о каминную полку и внимательно осмотрел вошедших, – ты представляешь интересы и других людей.

Князь Солгарда был настоящей боевой махиной. Огромный рост, бычья шея, нагромождения мышц. Даже Грорг в свое время произвел на Коэна меньшее впечатление. Не хотелось бы попасть в жернова этой мельницы. Судя по оружию, висевшему на западной стене, владыка Солгарда предпочитал управляться с боевыми молотами, моргенштернами, булавами и прочими зубодробительными предметами. «Курдский палач» – так его прозвали в южных пределах королевства.

– Твоя осведомленность поразительна, князь, – сказал Коэн. – Я представляю интересы группировки, которую условно можно назвать Союзом обороны материка. Ничего лучшего пока придумать не удалось.

Виндовг хмыкнул.

Лицо князя загорело на горных кручах. По слухам, племянник Вармака промышлял карательными рейдами вглубь хребта. Вероятно, для устрашения наглых курдов. Подобно северным конунгам, Виндовг выбривал виски и заплетал на затылке тугую косичку. На лбу ярла виднелся побелевший шрам, нанесенный клинковым оружием. Человек, стоявший перед посредником, был двадцатипятилетним мужчиной, но выглядел на все сорок.

– Я слышал о вторжении. – Виндовг пристально взглянул на Коэна. – Поэтому ты здесь?

– Да. – Коэн огладил бороду. – Но я здесь также и потому, что мне нужен крепкий союзник. А в Танневергене после смерти Вармака воцарилось безвластие.

– Я не король Танневергена, – резонно заметил ярл.

– Пока не король, – согласился Коэн.

Повисла тишина. Виндовг был воином. Человеком действия, а не «подковерным» дипломатом. Но намеки он понимать умел.

– Присядь. – Голос князя потеплел. – Угостись мясом и фруктами. Есть эль, вино, горячий отвар. Твои люди тоже могут подкрепиться.

Ярл громко хлопнул в ладоши.

– Слуги!

Перед резным креслом ярла тотчас появился небольшой столик, обросший стульями, яствами и напитками. Коэн не был голоден, но из вежливости принял приглашение. Отвергнуть пищу ярла – страшный грех. После такого любые переговоры потерпят неудачу.

Взмахом руки Коэн подозвал телохранителей. Все трое уселись за стол и приступили к трапезе. Виндовг залпом осушил кубок с вином, вытер усы и вопросительно уставился на посредника.

– Говори смело, – предложил властитель Солгарда. – Зачем явился?

Коэн не стал медлить.

– Тебе нужен трон Танневергена. Я нуждаюсь в мощном союзнике на востоке. Объединим наши усилия.

Виндовг усмехнулся.

– Я возьму трон без помощи Трордора. Сейчас столицей правит кучка напуганных приспешников моего дяди. В ближайшие недели они начнут травить и резать друг друга. А потом приду я и возьму то, что мне причитается.

Коэн покачал головой.

– Все будет иначе. В королевстве есть сильные ярлы, которые не прочь воспользоваться ситуацией и выйти из-под опеки Танневергена. Крумск, Ламмора, Сиверус и Донструм. Как ты их удержишь? Там крепкие властители, у них многочисленные дружины.

– Ты прав, – помрачнел Виндовг. – Королевство расколется. Это неизбежно, я полагаю. Вармак слишком долго отстреливал кабанов и забывал про людей.

– Хорошо сказано. – Коэн отпил немного эля из кружки. – Но я помогу тебе удержать власть. А ты поможешь мне спасти Твердь от нашествия.

– Говори.

– Проблемы не только у тебя, – начал посредник. – Ратимир из Крумска вынужден биться за свои владения. Против него ополчились черноболотные перевертни. Турм хочет прибрать к рукам Озерщину. За него выступит брат Ратимира, претендующий на престол по праву первородства. Это война.

– Ничего удивительного, – буркнул Виндовг. – Прежний крумский князь обожал заключать союзы, разбрасываясь сыновьями. А перевертней нужно просто вырезать под корень.

– Поддержи Ратимира, – гнул свою линию посредник. – И он поможет тебе взойти на престол Танневергена. Если Крумск будет биться под одними знаменами с Солгардом, к нам присоединится и Ламмора. Донструм и Сиверус не смогут противостоять. Ты сохранишь королевство в целости.

– Турм – опасный враг, – пожал плечами ярл.

– Опасный, – согласился Коэн. – Но в нужный момент к нам придет помощь.

– Откуда?

– Не важно. Придет – и все. Если поверишь мне на слово, станешь спасителем Танневергена.

– Какова цена?

– Я призову тебя. Войска Танневергена двинутся к Срединному морю и примут участие в величайшей битве этого мира. Мы отстоим свои земли. А когда все закончится, о Виндовге из Солгарда начнут слагать легенды.

 

Глава 3

Равновесие под звездами

Нож с треском врубился в деревянную стену.

Ольгерд бездумно начертил руну возврата и был вознагражден за это ударом в челюсть.

– Потеря времени! – рявкнул Вячеслав.

Бой продолжился.

Мастера сражались в небольшой комнате дома-на-плоту. Вячеслав хотел отработать поединки в тесных помещениях и отучить Ольгерда от применения рун по ту сторону Дверей. Пока не очень хорошо получалось. Инстинкты, выработавшиеся за годы обучения и бесчисленных схваток, так просто не отключаются.

– Без замаха, – сказал Наставник. – Короткие и резкие движения. Никаких рун. Повторим.

Они схлестнулись.

По стенам метались тени. Полумрак разрежали высверки обнаженных лезвий. Слышались звуки ударов. Обозначались смертельные выпады. Дважды Ольгерд почувствовал, как сталь прошла совсем рядом с его горлом. Один раз лезвие коснулось груди Вячеслава.

– Хорошо. – Наставник отступил. – Уже лучше.

Ольгерд опустил керамбит и поклонился учителю.

– Инстинкты… – Вячеслав задумчиво уставился на лезвие дуэльного ножа. – Полезная вещь. Но здесь этого недостаточно. Понимаешь, Внемирье заставляет тебя постоянно думать. Выходить из плоскости.

Ольгерд шагнул к западной стене и одним резким движением выдернул из доски метательный нож.

– Я кое-чего не могу понять. – Он посмотрел в глаза учителю. – Хозяева Дверей. Зачем они нужны? Какие задачи мы выполняем? Только не говори мне про охрану Тверди и Облаков. Один человек не способен остановить вторжение. Для чего бродить по чужим мирам, смотреть на их жизнь? Что нам это дает?

Вячеслав сдвинул седзи, впуская в комнату пасмурное утро. Поманил ученика.

– Ты ошибаешься, – сказал Наставник, когда они приблизились к краю платформы. Волны лизали дрейфующее основание дома. – Хозяин Дверей обладает огромной властью и ответственностью. Мы изучаем угрозы, таящиеся за Дверьми. Пытаемся понять, что нас ждет. Откуда явится зло. И явится ли оно вообще. Если Хозяин Дверей сочтет нужным, он может запереть свой мир, отрезать его от Вселенной. Захлопнуть все Двери и никогда больше не открывать. Вот так.

Ольгерд потрясенно молчал. Наконец он выдавил:

– Захлопнуть все Двери? Навсегда? Разве такое возможно?

– Возможно. Когда настанет черед, я расскажу тебе, как это делается.

Следующая мысль потрясла мастера еще больше.

– Так значит, мы можем положить конец войне с Посторонними? Отрезать их. Спасти Твердь от войны?

Вячеслав покачал головой.

– Все сложнее, чем кажется. Преддверье – это перекресток миров. Такова суть нашего мира. Нельзя нарушать связь со Вселенной, это перекроит облик планеты. Как ты думаешь, откуда берется магическая энергия? Почему Скиты парят в Облаках, маги творят невероятные вещи, а твои руны работают? Почему все это происходит?

Ольгерд покачал головой:

– Так распорядились Демиурги?

Вячеслав хмыкнул.

– Верно. Вот только Демиурги не умеют брать энергию из пустоты. Сила вливается в жилы Преддверья из сотен других миров. Эта мощь питает Храмы и созданную Демиургами сеть. Разрушишь Двери – всему конец. Скиты упадут на землю. Волшебники перестанут колдовать. Руны утратят смысл. Никаких тебе полярных заповедников в подвале. Ничего этого больше не будет. Коэн не вернется к себе домой. Ты никогда не увидишь родину Демиургов. А хуже всего знаешь что?

Ольгерд ждал.

– Хуже всего то, что от Посторонних нам не спастись. Они умеют строить корабли, преодолевающие космические бездны. И однажды явятся к нам с небес. Спустятся на своих кораблях. Демиурги будут далеко. И никто не придет на выручку из Предельных Чертогов.

С тихим всплеском на платформу выбрался Рык, держа в пасти здоровенную рыбину. Отряхнулся. Обдал хозяина тучей брызг. Запах осени в Нирване ощущался все явственнее, но рлоку нравилось добывать себе пропитание в озере.

– А Безымянный Скит? – тихо проговорил Ольгерд. – Что произойдет с ним?

– Ты и сам понимаешь. Хранилище древних знаний рухнет вниз. Перестанет существовать. Надежды на восстановление былого могущества – никакой.

Оба мастера надолго замолчали.

– Вот поэтому для закрытия Дверей нужна веская причина, – резонно заметил Вячеслав. – Гораздо более веская, чем конфликт с Посторонними.

Магическая кровь сотен миров вливается в жилы Преддверья. Что-то подобное рассказывал и Коэн, но Ольгерд не придал этому значения. В памяти всплыл образ лучей, протянувшихся между Храмами и Скитами. Световые частички курсировали по этим лучам – мельчайшая пыль, взвешенная в потоках света. Да, он видел это собственными глазами – тогда, в Китограде.

Рык в один присест проглотил рыбину. Довольно облизнулся.

– Посторонние могут победить? – Ольгерд развернулся вполоборота и посмотрел в глаза учителю. – Могут одолеть Демиургов и всех нас?

– Могут.

– И что тогда делать?

– Закрывать Двери. Отказываться от магии и всего остального. Решать тебе.

– Мне?

– Ты – следующий Хозяин Дверей.

– Вариантов нет?

Вячеслав пожал плечами.

– Можешь сбежать. Пробить портал в один из малообитаемых миров. Забрать всех, кого сумеешь.

– А остальные? Все, кто живет на Тверди и Облаках?

– Они умрут.

Ольгерд надолго умолк. Ветер срывал пожелтевшие листья с деревьев и швырял их в озеро. По небу мчались тучи.

– Нам пора. – Учитель поднялся. – Лезь на крышу.

Медитация и поиск скрытого потенциала. Как же без этого. Ольгерд выпрямился, потрепал Рыка по холке и направился к стене дома-на-озере. Чтобы подняться на крышу, необходимо было обогнуть дом и взобраться наверх по приставной лестнице. Вячеслав раздвинул седзи и скрылся в доме.

Ольгерд лег на бамбуковый скат и уставился в небо. В его зрачках отражались бегущие облака. Серые космы перемешивались, тщетно пытаясь загородить солнце.

«Здравствуй, Ольгерд».

Сенкхир, второй Наставник Ольгерда, уже сидел рядом. Щуплый человечек с короткой стрижкой умел телепортироваться на любые расстояния в пределах своей планеты. Поговаривали, что он и в другие миры прыгает, но никто этого наверняка не знал.

«Рад тебя видеть, Сенкхир».

«Ты меня не видишь. Чувствуешь».

«Тогда рад чувствовать».

Оба беззвучно рассмеялись.

Над крышей пролетела ласточка. Ну, или птица, которую в этом мире называли ласточкой.

«Если хочешь, будем говорить вслух».

«Не волнуйся. Я привык перебрасываться эмоциями со своим рлоком».

«Ах, да. Тот зверь, которого ты привел с собой».

«Верно».

Ольгерд закрыл глаза и сосредоточился. Тучи по-прежнему скользили над ним. Тело впитывало птичьи крики, плеск рыбы, скрип половиц в доме. Весь мир вливался в сознание, проходил сквозь него, оставляя что-то, что трудно определить словами. Мастера Внутреннего Круга называли это приятным послевкусием. Здесь его научили таким граням медитации, о которых он и мечтать прежде не смел.

«Загляни дальше».

Голос Сенкхира был голосом ручья на далеком склоне. Этот голос повел сознание Ольгерда прочь из тела, лежащего на бамбуковом скате. Мастер ножей вознесся над деревушкой ниров, слился с потоком ветра, устремился к далекой горе – укрытой снегом вершине. Крохотные зверьки, шуршащие в норах, пауки, плетущие сети в ветвях, птицы, собирающиеся на юг, – все они влились в Ольгерда, стали частью его души. Мастер ножей ощутил равновесие под звездами. Каждый фрагмент этого мира стоял на своем месте. Незримые энергетические потоки пронзали планету, вливались в Преддверье…

И в Ольгерда.

«Дальше. Загляни за порог пространства».

Ольгерд скользнул в Дверь. Он стремительно осваивал реальность, в которой рлоки обитали с самого рождения. Мастер ножей с изумлением понял, что его разум свободно перемещается среди звезд. Эти пределы даже рлочий дух не в силах преодолеть.

Радужный Мост.

Мастеру ножей не доводилось бывать тут прежде. Скит странствовал над Океаном, в тысяче стадий южнее Урхата. Тамошние обитатели выращивали браннеров и продавали их многим городам Тверди. Жизнь радужников была замкнутой – они предпочитали общаться с обитателями иных миров, избегая контактов с людьми.

Скит оказался красивым.

В прозрачных небесах дрейфовали две скалы, связанные ажурным мостом и металлическими трубами, служившими воздушной пристанью. Говорят, эту конструкцию соорудили Демиурги, а все, к чему они приложили руку, становилось вечным. Ольгерд увидел пристающие к Мосту браннеры, людей, бегающих по деревянным платформам над бездной, такелажников, ремонтирующих сети под воздушной пристанью. Если падал груз или срывался человек, их удерживала прочная сеть.

Портовые рабочие суетились на платформах, бегали по лестницам, вырубленным в толще скал, скрывались в недрах пещерного города. Скалы Радужного Моста давно превратились в фасады многоярусных зданий. Солнце отражалось в стеклянных окнах. Обе вершины Скита покрывали сады. Виднелись крыши домов, принадлежащих местной знати. По мосту ехали повозки.

«Ты можешь видеть дальше».

Дух Ольгерда метнулся к Тверди. Внизу проносились бескрайние водные пространства, мелькали островки. Подумав о Мерт, мастер ножей шагнул в покои ярла Виндовга. Он увидел Коэна, девушку-убийцу и сурового воина с мечом за спиной и топором у пояса. Увидел свирепого властителя Солгарда, разговаривающего с посредником.

Мерт.

Значит, с ней все в порядке.

«Смотри».

И тогда Ольгерд покинул Ястребиный замок, взмыл над мрачным шпилем донжона, промчался над кривыми улочками портового города. И увидел людей, поодиночке бредущих к замку. Под плащами этих людей скрывалось оружие. Их было много. А еще Ольгерд увидел тень человека с мечом за спиной. Прямой цзянь, понял мастер. Веяло от этого мечника решимостью, угрозой и еще чем-то.

«Как их спасти?»

«Подумай».

Решение пришло быстро. Мгновение – и Ольгерд стоял в Храме Демиургов перед плотно сбитым парнем с копной выцветших на солнце волос.

Ольгерд коснулся разума солгардского мастера ножей.

«Именем Завеи, Матери Ветров, заклинаю тебя. Помоги».

Солгардца звали Квеном. Он спокойно выслушал голос, прозвучавший у него в голове. Затем вышел из Храма и направился к неприметному домику, приютившемуся в одном из соседних переулков. Деловито распределил клинки по чехлам. Открыл бронированную дверь и выпустил из подвала полярного рлока. Покинув свое жилище, Квен зашагал к Ястребиному замку. Потому что в его голове звучала древняя формула, ослушаться которой не мог ни один мастер.

Все смазалось.

Ольгерд открыл глаза и уставился в помрачневшее небо. Он лежал на покатой крыше. Один. Нир телепортировался на берег, забыв попрощаться со своим подопечным.

Как всегда.

 

Глава 4

Ястребиный замок

Двор был тих и безлюден.

Поднявшийся ветер закрутил на брусчатке пылевую воронку и взъерошил седую бороду Коэна. Виндовг вызвался проводить гостей до ворот, прихватив с собой парочку гвардейцев.

Сумерки расчертили замковое пространство тенями, сгладили все неровности, залили окна и бойницы тьмой.

Перед ярлом выросла массивная фигура дружинника.

– Князь, там кто-то пришел.

Виндовг насторожился.

– Кто?

– Представился Квеном из Гильдии ножей.

Во взгляде Мерт что-то вспыхнуло – это не укрылось от Коэна. Посредник знал, что девушка постоянно думает об Ольгерде.

– Впустите его, – приказал Виндовг.

Дружинник кинулся выполнять распоряжение. В недрах надворотной башни загрохотали тяжелые механизмы. Заскрежетали цепи, поползла вверх решетка.

Из черного провала вышел мастер ножей.

Коэн сразу понял, кто перед ним. Представители ножевой гильдии выглядели своеобразно. Неброские балахоны грязно-серых оттенков, свободного кроя рубахи и штаны. Внушительный арсенал клинков, недоступный любопытному глазу. Много веков назад Коэн сам ввел эту форму одежды. К тому же за гостем неотступно следовал полярный рлок.

– Мастер. – Виндовг уважительно склонил голову. – Чем обязан?

– Прости за беспокойство, ярл, – голос Квена был бесцветным и слегка надтреснутым, – но меня попросили защитить этих людей.

Последовал кивок в сторону Коэна и его спутников.

– Ты меня удивляешь, Квен, – улыбнулся Виндовг. – Сейчас эти люди под моей опекой. Разве ты сомневаешься в прочности стен Ястребиного замка? Кто посмеет сюда сунуться?

Мастер ножей пожал плечами.

– Меня попросили.

И тут полетели стрелы.

Гвардейцы Виндовга упали. Кто-то схватился за горло, кто-то за живот. Стражник, задиравшийся со Сдвигом, лег на брусчатку, уставившись в небо мертвыми глазами. Из его лба торчало пестрое древко.

– В палас! – рявкнул ярл.

Коэн ударил посохом о камень. Невидимая волна разошлась кругом, сжигая летящие стрелы и болты. Мастер ножей начертил руну щита. Отступая, посредник увидел на крепостных стенах людей в черном – их лица были закрыты масками, на головы натянуты капюшоны.

– Быстрее, – раздался над ухом шепот Мерт.

Распахнулась резная дубовая дверь. Коэн и Мерт вошли первыми. За ними последовали Виндовг и Сдвиг. Квен покидал двор последним и прикрывал отступление рунами. Из-за угла кто-то высунулся – рлок снес убийцу акустическим ударом. Когда дверь захлопнулась и звякнул тяжелый засов, Коэн спросил:

– Как ты узнал о нападении, мастер?

– Мне сказали.

– Кто?

– Голос.

– Какой еще голос?

Ножевик замялся.

– Сложно объяснить. Я стоял в Храме. Мне показалось, что я вижу перед собой Знающего-на-Перекрестках. Он призвал Завею и попросил защитить вас.

Мерт и Коэн переглянулись.

– Стража! – позвал Виндовг.

Никто не откликнулся.

– Как он выглядел? – спросила Мерт. – Он здесь, в Солгарде?

Мастер покачал головой.

– Нет. Он явился издалека. Образ, видение. Сразу пропал. Его лицо мне показалось смутно знакомым. Возможно, мы учились вместе.

Коэн задумчиво гладил посох.

– Это Ольгерд. – В голосе Мерт звучала непоколебимая уверенность. – Его Вячеслав научил вытворять такие штуки.

– Послушайте! – Виндовг сбежал вниз по лестнице, держа в правой руке моргенштерн. – Это все очень трогательно, но сейчас выродки придут за нами. Мои люди мертвы, их чем-то отравили.

– Облачные ассасины, – сказал Коэн.

Виндовг перевел свирепый взгляд на посредника.

– Думаешь?

– Кто ж еще. Ты видел их одежду. Без специальной подготовки и кошачьих лап они не поднялись бы на стены. Но эти ассасины не с Вертериса.

– Почему?

– Вертерис на нашей стороне.

Ярл хмыкнул.

Осажденные замерли, вслушиваясь в тишину паласа. В сгустившихся сумерках некому было зажечь фитили ламп. Дом наполнился тенями и смутными шорохами. Рлок утробно заурчал, потом притих.

– Донжон, – вспомнил Виндовг. – Надо прорываться туда.

Посредник кивнул.

В следующий миг пространство зашевелилось. Из ближайшего проема со свистом полетели арбалетные болты. Квен выставил незримый щит. В холл начали просачиваться силуэты в капюшонах.

Завязалась драка.

Коэн повидал на своем веку много ночных драк. Преимущество всегда остается за теми, кто лучше ориентируется в темноте. Кто-то зашел в комнату раньше, и его глаза успели привыкнуть к сумраку. Кто-то с детства тренировался, вырабатывая кошачье зрение. А кто-то применял магию. Коэн относил себя к последнему типу. Простенькое заклинание – и зрачки перестраиваются. Размытые пятна обретают четкость. Сгустки тьмы превращаются в живых людей. Или мертвых – как кому повезет.

Теснота и мрак.

Коэн сделал стремительный выпад посохом и свернул челюсть ассасина с ножом. Огненный шар под потолочную балку – чье-то тело упало, корчась в голубом пламени.

Вокруг творилось невообразимое.

Виндовг с треском расколол чью-то голову моргенштерном. Мастер Квен отправил метательный нож по круговой траектории – клинок обогнул плечо Коэна и вошел в живот человека с коротким мечом. Рлок взмахнул лапой, небрежно вырывая кусок чьей-то плоти. Мерт изящно скользила среди нападающих, нанося короткие колющие удары. Сдвиг кроил черепа топором. Вот берсеркер нанес противнику удар головой в переносицу, перехватил и сломал руку с мечом. Следующая картинка – рлок прыгнул ассасину на грудь, разорвал горло и одним движением переместился на ступеньки. Вспышка – метательный нож полетел обухом вперед, разбрызгивая кровь. Широкая дуга – посох обрушился на следующую жертву. Молнию направо. Тычок влево. Уклониться от меча. Шипы моргенштерна, кровь. Вопли и тошнотворный запах. Ругань на разных языках.

Тишина.

Трупы под ногами.

Кто-то застонал.

– Наверх, – скомандовал Виндовг.

Грохот шагов по лестнице. Коэн стал подниматься вслед за ярлом. Его нагнали Мерт и Сдвиг. В нескольких шагах позади волшебника держался мастер ножей со своим монстром. Площадка третьего этажа сменилась длинным коридором. Одна из дверей распахнулась, пропуская человека в капюшоне. Виндовг, не глядя, махнул палицей и смел у оппонента половину лица. Корчащееся тело рухнуло под ноги посреднику.

Чакра, вырвавшись из пальцев нового противника, взрезала воздух. Виндовг выругался – ему задело мочку уха. И тотчас из-за левого плеча Коэна вывинтился клинок. Ассасин упал.

– Не отставайте! – крикнул ярл.

Посредник свернул вслед за властителем направо. Балкон, узкий деревянный мост, ведущий к донжону. Дубовая дверь в конце пути.

И человек с мечом.

Разумеется, Коэн был знаком с Броном. Виделся пару раз на приемах в Танневергене. Рослый мужик, длинные волосы собраны в пучок на затылке по винхунской традиции.

– Далеко собрались? – Губы Брона расплылись в ухмылке. У бывшего начальника стражи было обветренное лицо. Водянистые глаза с ненавистью смотрели на Коэна и Мерт.

Виндовг замер.

– Брон. – Ярл Солгарда поднял палицу. – Не верю, что ты посмел напасть на мой замок.

– Не верю, что ты укрываешь убийц своего дяди, – в тон ярлу ответил стражник Вармака.

Прямой дзянь выскользнул из ножен.

Внизу хлопали двери. Дом наполнялся людьми, которых привел Брон. Интересно, откуда у простого охранника столько денег? Услуги облачных ассасинов стоят недешево.

Виндовг застыл перед Броном. Слова мечника застигли ярла врасплох, но колебался он недолго – палица, утяжеленная моргенштерном, взметнулась над головой и обрушилась на противника.

Брон скользнул в сторону.

Лезвие цзяня устремилось к горлу властителя Солгарда. Коэн слышал, что в коридоре кипит схватка – его спутники отбивались от подоспевших ассасинов.

Посох волшебника ожил. Острый конец нанес четыре точных укола. Четыре выпада, четыре болевые точки. Брон не успел среагировать – прием был отработан посредником в совершенстве. Противник замер, не имея сил сдвинуться. Меч выпал из рук бывшего начальника стражи. Тело обмякло.

Виндовг смотрел на происходящее с отвалившейся челюстью.

– Тащи его в башню, – приказал Коэн. – Этот парень нам еще пригодится.

Ярл подчинился. Нагнулся, подхватил впавшего в ступор Брона и поволок по дощатому настилу к донжону.

– Отступаем! – крикнул посредник.

Вторую волну удалось отбить. Мастер ножей на пару с Мерт убивал врагов на длинных дистанциях. Клинки и сюрикены снимали лучников с ближайших крыш, не давали прицелиться. Сдвиг крушил своим топором черепа тех, кто осмеливался выйти к галерее. Воспользовавшись небольшой передышкой, троица пробежалась по настилу и скрылась за массивной дверью донжона.

– Канаты, – сказал Виндовг.

Сдвиг сразу понял, что нужно ярлу. Выбравшись на узкую площадку перед дверью, берсеркер двумя ударами перерубил канаты, удерживающие деревянный переход. Конструкция провалилась вниз и с грохотом врезалась в стену паласа. Стекла на втором этаже разлетелись вдребезги.

Берсеркер захлопнул дверь, и в нее тотчас врубилось несколько арбалетных болтов.

Потом воцарилась тишина.

Коэн зажег призрачный голубоватый шар на конце посоха и осветил нутро башни. Невольные пленники донжона осмотрелись. Они стояли на площадке, примыкавшей к винтовой лестнице. Спираль вилась по внутренней стене шахты, а в центре сооружения свешивались тросы лебедки. У посредника возникло ощущение колодца. Впрочем, напомнил он себе, так устроены почти все донжоны Тверди.

– Что дальше? – спросила Мерт.

Вопрос адресовался Виндовгу.

Ярл недовольно покосился на тело Брона.

– Давайте скрутим этого мужика. Мне он не нравится.

Сдвиг положил топор на доски и подошел к неподвижно лежавшему Брону.

– Эй, – окликнула берсеркера Мерт. – Держи.

Сдвиг поймал бухту прочной хошанской веревки. Вдвоем с Виндовгом они связали пленника, как это делают степняки – руки за спиной, прочная петля на ногах. И еще протяжка между руками и ногами. Брон никак не отреагировал на эти действия. Даже не шевельнулся.

– Здорово ты его, – похвалила Мерт.

– Когда очнется? – поинтересовался практичный Виндовг.

Коэн задумался.

– Думаю, через пару часов. Могу разбудить, если хочешь.

Виндовг хмыкнул.

– Пока не надо.

Снаружи царила тишина. Если кто-то из гарнизона Ястребиного замка еще остался в живых, ассасины быстро устранят это недоразумение.

– Скоро они полезут на стену, – озвучил общие опасения Квен.

– Полезут, – согласился посредник. – Так почему бы нам не забраться повыше? И не вызвать подкрепление?

Ярл насмешливо посмотрел на Коэна:

– Голубиной почтой?

– Почти, – уклончиво ответил посредник.

Берсеркер хитро подмигнул властителю: мол, не переживай, волшебник знает свое дело. Пожав плечами, ярл взвалил обмякшего Брона себе на плечи и двинулся вверх по лестнице. Коэн держался чуть сзади и освещал дорогу посохом.

Башня производила впечатление. Вряд ли в королевстве нашлась бы сила, способная разрушить донжон Ястребиного замка. Толщина стен позволяла выдержать длительную осаду. Через равные промежутки в кладке были прорезаны бойницы. На одной из площадок Коэн заметил дверь, ведущую в эркер. Видимо, здесь находился один из подвесных туалетов.

Беглецы выбрались на крышу. На них тотчас обрушился пронизывающий ветер, дующий с вершин хребта.

– Долго не протянем, – сказал Квен.

Навес опирался на деревянные столбы, подточенные временем и дождями. Подходить к краю бруствера не хотелось – наверняка лучники взяли вершину башни под прицел.

Виндовг прислонил Брона к зубцу. Опустился рядом – прямо на камни. Коэн присел на корточки и начал тихонько свистеть. Правая рука волшебника чертила что-то в воздухе. Погасший посох лежал возле ноги Мерт.

– Что он делает? – заинтересовался Виндовг.

– Тсс. – Мерт приложила палец к губам. – Не мешай.

Достав из складок одежды кинжал, посредник сделал надрез на безымянном пальце. Капнул немного крови на булыжники. Поначалу ничего не происходило. Затем в воздухе образовалась вертикальная щель. Из этой щели, поводя усами, выбралась плоская крыса. Миг – и крыса стала объемной. Ярл впервые такое видел. Он недоуменно моргнул, но зверек и не думал исчезать. Высунув крохотный язычок, крыса попробовала кровь волшебника. Слизнула еще.

– Почтовая крыса, – восхитился Квен.

– Она самая, – хмыкнул посредник. Достал из невидимого кармана кусочек пергамента. Наколдовал перо и чернильницу. Принялся что-то писать.

– Прощаешься с Септеном? – добродушно подшутил Виндовг.

– Нет. Вызываю подмогу.

Обмакнув перо в чернила, Коэн старательно вывел на клочке пергамента:

«Донжон Ястребиного замка. Забирайте нас. Не медлите. Коэн».

Свернув письмо в трубочку, посредник отдал клочок пергамента крысе. Зверек сжал зубками миниатюрный свиток и юркнул в невидимую пространственную щель. Казалось, крыса раздвинула некие складки, утратила объем и на мгновение превратилась в плоскую проекцию самой себя. Потом наваждение схлынуло.

– Ли прочитает, – сказал Коэн. – Я уже отправлял ему подобные письма.

Виндовг посмотрел на посредника с неподдельным восхищением. То, что умел делать этот человек, выходило за грани понимания ярла.

Шевельнулся Брон.

– Забавно. – Коэн выпрямился и подошел к телохранителю Вармака. – А ты крепче, чем я думал.

Брон закашлялся.

– Ну-ну. – Посредник похлопал своего пленника по спине. – Это не смертельно.

Брон с неприязнью взглянул на волшебника.

– Ты меня ненавидишь. – Коэн вздохнул. – Это можно понять. Я послал Мерт, чтобы убить твоего хозяина.

Виндовг чуть не поперхнулся водой из фляги.

– При этом, – не обращая внимания на ярла, продолжил посредник, – я спас вашу страну. Больше не будет охоты, борзых щенков и прочей ерунды. Танневерген вернет себе утраченное величие.

Брон сплюнул.

Виндовг промолчал.

Коэн изначально не собирался озвучивать ярлу лишние сведения. Но раз уж это произошло, скрываться больше не имело смысла. В душе Виндовг поддерживал позицию Коэна, в этом волшебник не сомневался. А еще властитель Солгарда понимал, что именно Коэн сейчас вытащит его из передряги. Ярл успел отметить, что за Коэном стоят могущественные кормчие Облаков и повелитель Трордора. Да еще конунги Альянса. Лучшей защиты не придумаешь, даже если забыть о двух телохранителях посредника.

– Браннер летит, – прервала тягостное молчание Мерт.

В тот же миг воздух на вершине башни завибрировал, сгустился и образовал круг магического портала. Из эфирных врат на крышу донжона ступил магистр Гримлиэль – нынешний глава Гильдии магов.

– Смотрю, у вас проблемы, – усмехнулся самый могущественный волшебник Тверди. – Этот портал ведет на «Мемфис». Ступайте.

– А ты? – спросил Коэн.

– Займусь вашими гостями. Пора и честь знать.

Сказав это, Гримлиэль закрыл глаза и стал нараспев читать заклинание. Чем-то жутким повеяло от забытого языка, на котором заговорил магистр.

– Помоги, – сказал Сдвиг, обращаясь к Мерт.

Телохранители вдвоем подняли связанного Брона и затащили его в портал. Вслед за ними в круг шагнули ярл и мастер ножей. Коэн, перед тем как покинуть крышу донжона, обернулся. Увиденное его потрясло. Гримлиэль нараспев читал свои заклинания, а из каменной кладки лезли сюрреалистические твари. Эти создания отдаленно напоминали людей с неестественно вывернутыми многосуставчатыми конечностями. Головы существ были слегка вытянуты. Пасти скалились рядами острых клыков. Создания перелезали через бруствер и устремлялись вниз – навстречу штурмующим башню ассасинам. Когти стучали по камням, глаза светились багровым пламенем.

Слуха Коэна достиг страшный вопль.

Не дожидаясь развязки, посредник шагнул в зыбкую гладь портала. И оказался на верхней палубе «Мемфиса».

 

Глава 5

Кое-что о пространственном зрении

Деревянная чакра врезалась в грудь Вячеслава.

– Очень хорошо, – похвалил Наставник. – Бой окончен.

Ольгерд поклонился. И начал собирать разбросанное тренировочное оружие.

Рык дремал в углу комнаты, которую мастера ножей выбрали для поединка. Осень на Нирване была теплой, но обитателям дома-на-озере приходилось ездить на берег за сухим хворостом и дровами. Там же мастера доставали провизию. Жители деревни охотно делились едой с теми, кого считали своими последователями. Деньги в этом мире не имели ценности – ниры давно от них отказались.

Палуба покачивалась на волнах.

Над озером нависли свинцовые тучи, которые вот-вот должны были прорваться дождем. Пахло умирающей листвой.

Вячеслав сел на доски платформы. Ольгерд остался стоять. Хотелось горячего отвара, но для этого придется разводить очаг. Стылый осенний воздух пробирал до костей.

– Я разговаривал с Сенкхиром, – задумчиво произнес Вячеслав. – Ты делаешь успехи в пространственном видении.

– Это так называется?

Учитель пожал плечами.

– Называй как хочешь. Но ты умеешь заглядывать в отдаленные уголки Вселенной и наблюдать за тем, что там происходит.

– Умею, – согласился Ольгерд. – Но мне не сравниться с нирами.

Вячеслав погрозил ученику пальцем.

– Все барьеры – у нас в голове. Помни об этом.

Ольгерд помнил. Еще неделю назад он и представить себе не мог, что сумеет преодолеть черные бездны и мысленно перенестись в Солгард. Не мог вообразить, что свяжется с тамошним мастером ножей, призовет его именем Завеи и использует в своих интересах. Но он это сделал. Спас Мерт, Коэна и других.

– Что произошло в Солгарде? – поинтересовался Наставник.

– На моих друзей напали, – сказал Ольгерд. – Я нашел способ защитить их. С помощью местного мастера.

Вячеслав кивнул.

– Молодец.

– Ты не злишься? – удивился Ольгерд.

– Нет. Ты развил новое умение и применил его во благо. Почему я должен злиться?

Вдалеке громыхнуло.

– Что теперь будешь делать? – спросил Наставник.

– Хочу увидеть Срединное море. Увидеть Посторонних и понять, что они задумали.

– Я так и думал.

– И?

– Пробуй. Это твой путь. Ты должен сам получить ответы на вопросы и понять, что делать дальше.

– Спасибо, учитель.

Губы Вячеслава тронула понимающая улыбка. Ольгерд не мог ее видеть. Но чувствовать – мог.

– Ступай. Я сам разберусь с очагом.

Ольгерд благодарно кивнул. И покинул комнату.

По привычке он занимался пространственной медитацией на крыше. Присутствие Сенкхира больше не требовалось, но порой нир заглядывал на озерную платформу, чтобы приятно провести время, общаясь с мастерами.

Взобравшись на крышу, Ольгерд улегся на бамбуковый скат. Ему нравилось тепло, исходившее от круглых плашек в осеннюю пору. На черепичной крыше так не полежишь.

Вдалеке прокатился громовой раскат.

Скоро пойдет дождь, поэтому нужно спешить. Ольгерд привычно закрыл глаза, отбросил лишние мысли и сосредоточился на внутреннем мироощущении. Впустил в свой разум дряхлеющее озеро, надвигающиеся тучи, пронизывающий ветер. Позволил невидимым потокам подхватить себя и понести к Двери, связывающей Нирвану с Радужным Мостом. Перед внутренним взглядом Ольгерда вновь развернулась панорама воздушных скал, сцепленных между собой ажурной металлической конструкцией. К причальным вышкам швартовались браннеры.

Дальше.

Ольгерд покинул Радужный Мост и устремился на север – к заснеженным пикам Урхата. Мастер ножей скользил над Океаном, скованным многодневным штилем. Светило солнце, но Ольгерд не отбрасывал тени. И не должен был отбрасывать, ведь его путешествие – это бросок бесплотного духа.

Быстрее.

Пики Урхата остались позади. Ольгерд мчался над просторами Равнинного царства. От неимоверной скорости ландшафт смазывался – степи, леса и взгорья представлялись размазанным рисунком, сделанным неопытной рукой ребенка. Чуть в стороне лежал Улкундар, но Ольгерд не хотел туда заглядывать. Слишком мало времени. Нужно успеть к Срединному морю, пока озеро в Нирване не накрыло осенним дождем.

Вскоре он почувствовал, что мчится сквозь пространство не один. Рлочий разум привычно коснулся сознания хозяина в беззвучном ментальном приветствии. Неужели рлок научился путешествовать сквозь Двери подобно мастеру ножей? Похоже на то. Сейчас они мчались сквозь степь на равных, соревнуясь друг с другом в скорости.

На одном дыхании Ольгерд преодолел провинцию Винхун и Кайянские пустоши.

А затем увидел захваченный Посторонними Сток.

Город воров, контрабандистов и тайных мистических сообществ пал под напором войск Пацифиды. Сток не обладал мощным флотом, его правители всегда предпочитали договариваться. Но сейчас договориться не представлялось возможным – на Твердь обрушилась страшная сила, не желающая тратить время на дипломатию.

Внизу проплывали извилистые улочки Стока, черепичные и жестяные крыши, флюгеры и угрюмые дома, стены которых местами покрывала плесень. Следов штурма практически не осталось. Жителей Ольгерд тоже не заметил. Зато увидел чужаков – людей в одежде непривычного кроя, стальных и кожаных доспехах. Многие были вооружены. За порядком следили патрули. Воины Пацифиды пользовались копьями, алебардами и мечами, практически неотличимыми от тех, что ковались в Тверди. Доспехи были добротными, шлемы – остроконечными, с черными плюмажами.

Но по улицам Стока разгуливали не только жители Пацифиды. Ольгерд увидел фигуры странных существ, похожих на помесь гончего пса и гепарда. Существа с гривами, заплетенными в косы, скалили пасти в хищных ухмылках. Они явно прибыли из другого мира, вот только из какого? В «Дневнике» ничего подобного Ольгерду не встречалось. Пришельцы носили на плечах странные штуки, похожие на трубки с арбалетным прикладом. Некоторые твари были вооружены луками, но чаще Ольгерду попадались копьеносцы и мечники. Копья у чужаков имели два наконечника, насаженных на одно древко, украшенное искусной резьбой – один прямой, второй серповидный. Мечи псовых гепардов – изогнутые, с односторонней заточкой.

Над крышами проплыл перепончатокрылый ящер с серокожим наездником. Ольгерд вспомнил одну из своих ментальных вылазок. Тогда, возле островного маяка, он толком не рассмотрел погонщиков второго континента. Сейчас мастер мог подняться выше.

Ольгерд приблизился к летающей твари.

Исполинские крылья почти не двигались – зверь парил в восходящих потоках. Погонщик ростом вдвое превышал обычного человека. Серая кожа, обезьяноподобная голова, тугие мышечные жгуты. Минимум одежды – набедреная повязка, короткие клинки у пояса, сыромятный доспех со стальными накладками и заклепками. От чужака веяло угрозой.

Когда Ольгерд приблизился еще на пару локтей, наездник встрепенулся. Он чувствовал мастера ножей, странным образом сознавал его присутствие. Раздалось утробное ворчание. Погонщик натянул поводья, вынуждая демонического летуна заложить вираж.

Беспокойство.

Мастер ножей впервые за время своего ментального странствия стал чего-то опасаться. Его заметили. Наездник жил одновременно в нескольких пластах реальности! Он чуял вражеское присутствие. И собирался атаковать.

Ольгерд послал Рыку сигнал – отступаем.

Человек и рлок сместились на несколько кварталов севернее – туда, где искрилась бухта и высился лес мачт. Перепончатокрылая тварь уменьшилась до размеров ладони. Солнце высверком отразилось в чешуе, покрывающей тело исполинского летуна.

А потом Ольгерд увидел других тварей, подобных этой. Ящерами правили серые люди, умеющие жить в разных пластах реальности. Они кружили над Стоком, лавируя среди высоких шпилей и причальных мачт воздушной гавани. В одном из западных кварталов Ольгерд заметил развалины Башни магов. Оплавленные камни все еще дымились.

Он скользнул вдоль потока призрачных частиц и оказался над куполом Храма Демиургов. Этот пространственный узел пульсировал, перекачивая энергию из иных миров. Ольгерд начал разыскивать местного мастера ножей и вскоре нашел тело, распятое на столбе уличного фонаря. Кто-то вскрыл вены седовласого мастера. Кровь образовала липкую лужу, над которой кружили мухи. В придорожной канаве Ольгерд увидел клубок шерсти, из которого торчали стрелы и арбалетные болты. Все, что осталось от рлока.

Стоило больших усилий подавить ярость и сохранить выдержку. Ольгерд ощутил волну боли и тоски – Рык переживал смерть своего сородича. Их было слишком мало, полярных рлоков. А мастеров ножей, наверное, и того меньше.

Ольгерду пришлось напрячь зрение, чтобы увидеть сеть незримых энергетических каналов. Перед ним простирались линии, уходящие в небо – к Вертерису и Атоллу Миядзаки. Были и другие каналы – они связывали Сток с Верном, Муром, Стафом и прочими приморскими городками. Одна линия тянулась в Винхун.

Выше.

Ольгерд поднялся над мачтами, кривыми переулками, перепончатокрылыми тварями и браннерами второго континента. Теперь он мчался быстрее ветра, прыгая от одного города-государства к другому. Одни города являлись самодостаточными анклавами, другие принадлежали Альянсу, третьи – Трордору. Но все они были захвачены, лежали в руинах либо находились в осаде. Жители одних мест ухитрились выжить, сложив оружие. Но были и другие города – те, что превратились в безлюдные пустоши. Пришельцы не жалели никого – убивали женщин, детей, стариков. Горы трупов укладывали штабелями за городскими стенами и поджигали. Ольгерд не мог чувствовать смрад горелой плоти, но от одного этого зрелища его воротило, а внутри что-то сжималось.

Вскоре он осознал, что в действиях чужаков присутствует система. Башни, принадлежавшие Гильдии магов, уничтожались. Храмы Демиургов воины Пацифиды не трогали, зато охотились на мастеров ножей и принадлежавших им рлоков.

Посторонние собираются использовать Храмы, понял Ольгерд. Враг не интересовался отдельно взятым королевством, он хотел взять под контроль всю энергетическую сеть Преддверья. Вероятно, Демиурги воздвигли барьеры, сдерживающие Посторонних. Но эти барьеры рухнут, когда сеть будет перенастроена.

Дух Ольгерда парил над полями сражений и морскими просторами, тщетно пытаясь предугадать следующий шаг противника. Посторонним нужно действовать быстро, иначе в игру вступят владыки Предельных Чертогов. Либо властители Тверди объединятся, чтобы дать отпор. Захватить центр материка, а потом двинуться на северо-запад, к Трордору? Нет. Ливонский хребет сдержит первую волну. Осада Трордора может затянуться надолго. Тем временем с юга по чужакам ударит Улкундар, а с востока – Роккевениум. Да и Облака рано сбрасывать со счетов. Наверняка кормчие сейчас собирают браннерный флот, которому позавидует даже Септен.

Посторонние рассчитывают на подкрепление, понял Ольгерд. Нужно пробить брешь в пространстве. Ворота, через которые хлынут орды черных бездн. Вспомни, чему тебя учил Вячеслав. Тонкие грани, слабая пространственная ткань. Где это?

Правильно.

Там, где уже был прорыв. Там, где зияет рана. Там, где Ольгерду уже доводилось сражаться за свою жизнь.

Китоград.

Догадка поразила мастера ножей. Это же так просто! Ударные силы Пацифиды соберутся в Верне и Снордуре, а оттуда двинутся в сторону Пропащего града. Никто из властителей и пальцем не шевельнет, чтобы защитить древние руины. Кому нужен Лихой брод? Уж точно не курдам и оборотням Мерфа.

«Возвращаемся».

Рык безоговорочно подчинился приказу.

Ольгерд позволил Срединному морю отпустить себя и открыл глаза в мире Нирваны. Вовремя. Первые капли дождя уже начали барабанить по бамбуковым плашкам. Шквалистый ветер рвал одежду и пытался сбросить с крыши самонадеянного человека, умеющего путешествовать среди звезд. Волны бились о платформу, но якоря держали.

Спускаясь, Ольгерд поскользнулся на приставной лестнице, но сумел удержаться. Не стоит ломать здесь руки, сказал он себе. Руны исцеления не помогут.

В доме было тепло.

Вячеслав сидел во второй комнате на футоне. Перед учителем стоял низкий столик, на котором лежала раскрытая книга – «Дневник».

Вячеслав что-то писал, макая перо в чернильницу, и не сразу обратил внимание на вошедшего Ольгерда. Мастер ножей подождал, пока в проем проскользнет рлок, а потом задвинул фусума, отрезая стылый полумрак второй комнаты. Зверь тотчас улегся подле глиняного очага, в котором потрескивали раскаленные угли.

Над головой Вячеслава светился бумажный фонарь.

– С прибытием, – сказал учитель, не отрываясь от «Дневника».

Ольгерд потрогал бок чайника и отдернул руку. Горячо. Сделал себе кружку отвара. Подвинул второй футон поближе к очагу. Сел, чтобы ловить лицом отблески пламени.

– Что делаешь? – спросил Ольгерд, отхлебнув из кружки.

– Твою будущую работу, – хмыкнул Вячеслав. – Обращал внимание на раздел «Дополнения» в конце «Дневника»?

– Обращал.

– Ну вот. Я туда вписал новые подробности о Нирване. Следующий Хозяин Дверей будет переписывать все заново с учетом дополнений.

Ольгерд чуть не поперхнулся отваром.

– Ты серьезно?

– Вполне. Я через это прошел. Со временем пройдет и твой ученик.

В комнате повисло молчание.

Вячеслав отложил книгу, оставив ее открытой – чтобы просохли чернила. Встал, приблизился к чайнику и заварил себе вторую кружку напитка.

Ольгерд сделал глоток, собираясь с мыслями. Озвучить свое решение оказалось тяжело. То, что он собирался сделать, шло вразрез с планами Наставника. Но есть ли у него выбор?

– Я ухожу, – наконец сказал Ольгерд.

Вячеслав кивнул.

– Тебе интересно знать почему?

Вячеслав улыбнулся.

– Скажи.

– Я проник в планы Посторонних. Я понял это во время сегодняшнего путешествия. Они захватят Китоград, пробьют там Дверь и приведут на Твердь полчища всякой мерзости.

– Допустим, ты прав, – согласился Вячеслав. – Я предвидел что-то подобное. Не знаю, как Посторонние это провернут, но в теории такое возможно. Как ты собираешься им помешать?

– Нужно разбить их в Срединном море, – не задумываясь, ответил Ольгерд.

– Логично. Почему ты думаешь, что Облака и королевства Тверди не справятся с этой задачей?

– Я был там, – тихо произнес Ольгерд. – Видел захваченные города. Видел летающих тварей с перепончатыми крыльями и сероликих погонщиков. Они живут в нескольких пластах реальности. Посторонние очень сильны. Они умеют разрушать Башни магов.

Вячеслав внимательно слушал своего ученика. Ольгерд описывал разрушения, которые ему довелось увидеть на своем пути, боевые соединения браннеров, поливающие огнем Мур, распятых мастеров ножей и мертвых рлоков. С каждым произнесенным словом лицо Наставника мрачнело. Наконец Вячеслав поднял руку:

– Довольно. Если я правильно понял, ты собираешься присоединиться к бессмысленному побоищу и пасть смертью храбрых. Так?

– Нет, – улыбнулся Ольгерд. – Я собираюсь привести помощь из-за Дверей.

Вячеслав впился взглядом в ученика.

– Что?

– Ответ находится там. – Ольгерд кивком указал на «Дневник». – Я отправлюсь в Дзуар.

Вячеслав хмыкнул.

– Дома воинов не пойдут за тобой.

– Пойдут, – возразил Ольгерд. – Для этого мне нужно победить предводителя Дома Уастырджи.

– Он будет биться насмерть, – заметил Вячеслав.

– Я тоже.

Учитель вздохнул.

– Ты должен знать кое-что об Уастырджи и других домах. Это не люди. У них две руки и две ноги, но на этом сходство заканчивается. Эти создания обладают уникальной гибкостью, выносливостью и свирепостью. Убить дзуара трудно. Известны случаи, когда в поединках с ними мастера ножей погибали.

Ольгерд кивнул.

– Я знаю.

– Если ты внимательно читал «Дневник», – продолжал Вячеслав, – то заметил, что дзуары живут несколько сотен лет. Старость практически не властна над их телами. Ходят слухи, что они освоили обряды извлечения душ своих врагов. Воины этого мира сожрут твою душу, станут сильнее и однажды явятся в Преддверье, чтобы его поработить. Все, что умеешь ты, будут уметь и они. Каждый дом – это муравейник. Знания передаются на ментальном уровне. Ты не победишь.

Ольгерд отставил пустую чашку.

– Это единственный путь. Поэтому мне придется победить.

 

Глава 6

Гильдия магов вступает в игру

Коэн собрал всех в кубрике.

Брона привязали к деревянному стулу со спинкой. Стул поставили справа от иллюминатора – так, чтобы лицо было освещено. Квен, убедившись, что Мерт и остальные в безопасности, попросил высадить его рядом с Храмом Демиургов. Мастер ножей исполнил свои обязательства перед Завеей и хотел вернуться к привычной работе. Гарнайт пришвартовался на прежнем месте и позволил Квену покинуть «Мемфис». Спустя некоторое время в кубрике образовался портал. К экипажу браннера присоединился магистр Гримлиэль.

Только сейчас члены экипажа «Мемфиса» узнали подробности внезапного появления магистра. Разумеется, Коэн не мог предвидеть атаку ассасинов на Ястребиный замок. Никто этого не мог предвидеть. Никто, кроме Гримлиэля. Магистр почувствовал неладное еще в Трордоре и решил заглянуть в магический шар. Там он увидел несколько равнозначных картин будущего. Судьба коалиции и Танневергена решалась в Солгарде. Об этом говорила череда разрозненных образов, представших перед внутренним взором мага. Не медля, он отправился туда. И успел вовремя.

– Что с ассасинами? – поинтересовался Виндовг.

– Я позаботился о них, – заверил магистр. – К вечеру ты сможешь восстановить контроль над замком. А пока мои подопечные пируют.

Кьюсака передернуло. С высоты птичьего полета верхолаз успел увидеть, как жуткие создания бегают по стенам донжона, разрывая на части карабкающихся людей.

– Вот что меня интересует. – Коэн обернулся к пленнику «Мемфиса». – Как ты узнал, что мой браннер летит в Солгард? И откуда взял деньги на ассасинов?

Телохранитель Вармака молчал.

– Брин, – не оборачиваясь, произнес посредник. – Уведи Навсикаю.

Все напряглись.

Брат и сестра покинули кубрик.

– Продолжим, – сказал Коэн, когда дверь захлопнулась. – В Роккевениуме я не распространялся о том, что собираюсь лететь в Солгард. Но ты ведь и не был в Роккевениуме, правда? Ты распрощался с Мерт в Ламморе. Мерт полетела в Роккевениум, а ты – в Солгард. Здесь ты ухитрился за короткий срок собрать отряд ассасинов и организовать нападение на замок ярла. Это сложно. Слишком сложно для такого, как ты.

Брон молчал.

– Отсюда вывод. – Коэн сел напротив пленника и коснулся его плеча посохом. – Ты, друг мой, действовал не один. В Ламморе ты кого-то встретил. Этот человек отправил тебя в Солгард. Возможно, дал денег. Порекомендовал хороших знакомых.

Говоря это, Коэн внимательно следил за выражением лица собеседника. Брон моргнул, когда речь зашла о встрече в Ламморе.

– Так, – усмехнулся Коэн. – Это Ламмора.

В ответ – тишина.

– Брон. – Посредник заглянул в глаза пленнику. – Почему ты упорствуешь? Вармак многое для тебя значил?

Молчание.

– Вот что я думаю. – Коэн выдохнул облачко холодного пара. Небритые щеки Брона покрылись инеем. – С тобой связались Посторонние. Наняли тебя через кого-то. И если этот «кто-то» связан с ярлом Ламморы, я должен это знать.

Ответа не последовало.

– Позволь мне, – сказал Гримлиэль.

Коэн кивнул.

Магистр уселся напротив пленника. И сразу приступил к делу. Развел руки – между ними заискрились крохотные молнии. Маг обрушил сгусток энергии на плечи и голову Брона.

Телохранитель закричал.

В кубрике запахло озоном.

– Это разминка. – Голос Гримлиэля был жестким, деловым. – В моем арсенале есть и другие подарки.

Брон тяжело дышал. В его взгляде сквозила ненависть.

– Хорошо. – Гримлиэль нанес повторный электрический удар. На сей раз пленник орал громче и продолжительнее.

– Может, отрубить ему палец? – предложил Сдвиг.

Гримлиэль хмыкнул:

– Успеем. Зачем калечить человека? Вдруг он выживет и найдет себе нового нанимателя.

– В Трордоре хватает богатых домов, – заметил Коэн. – Добрый меч всегда пригодится.

Брон ухмыльнулся.

– Думаешь, я тебе поверю, волшебник? Как только я заговорю, вы меня убьете. Трордора мне не видать.

– Нам не нужна твоя смерть, – покачал головой Гримлиэль. – В этой игре более серьезные ставки. Нас интересуют те, с кем ты связался.

Молчание.

Пожав плечами, Гримлиэль воздел руки и обрушил на Брона поток жидкого фиолетового сияния. Пленник начал истошно орать, но вскоре поперхнулся и умолк. Пламенеющие струи ползали по его телу, проникали в уши, нос и рот, поднимали дыбом волосы. В глазах Брона застыл ужас, но пошевелиться или закричать он не мог.

Гримлиэль небрежно взмахнул рукой.

Фиолетовое пламя исчезло.

– Я могу призвать своих фамильяров, – сказал магистр. – Жуткие твари из параллельных миров. После общения с ними ты сам захочешь умереть. Не лучше ли использовать шанс и выжить? Вдруг мы сдержим слово и отпустим тебя?

Брон скривился.

– Если я освобожусь, – медленно произнес телохранитель Вармака, мастер прямого цзяня, – вы все умрете.

– Если, – хмыкнул Коэн.

Гримлиэль с уважением посмотрел на бывшего командира дворцовой стражи.

– Ты хорошо держишься. А я не люблю пытать людей. Это мерзко. Но какой у нас выбор? Идет война, в ее пламени может сгореть все, что мы знаем. Твоя жизнь – ничто по сравнению с этим.

Никакой реакции.

– Призывай, – вздохнул Коэн.

Гримлиэль что-то шепнул в пространство, и в кубрике материализовались удивительные создания. Они были маленькими, размером с кота. Первый фамильяр смахивал на плотоядного кролика с зелеными глазами и когтистыми передними лапами. Второй оказался черной птицей с загнутым клювом. Третий внушал отвращение и ужас одновременно. Даже Коэну в былые времена не доводилось видеть ничего подобного. Перед ним копошилась тварь, собранная из фрагментов нескольких животных. Крысиная морда, кошачьи лапы, щупальца и перепончатые крылья. Эта груда плоти жила собственной непостижимой жизнью – попискивала, кружила по комнате, клацала зубами, постукивала по доскам палубы коготками.

– Один приказ, – тихо проговорил Гримлиэль, – и мои друзья начнут вгрызаться в твою плоть. Медленно и неотвратимо. Без пощады.

– Итак, – вступил в диалог Коэн. – С кем ты встретился в Ламморе?

– Многоликий человек, – ответил пленник.

Коэн насторожился.

– Что?

– Многоликий человек, – терпеливо повторил Брон. – Разные лица. Все меняется, не уследить. Я не смог бы его описать, даже если бы захотел.

Фамильяры попрятались в невидимые щели. Нехотя юркнули в складки пространства, так и не поживившись человечиной.

– Дал денег, – продолжил Брон. – Сказал, что мои враги летят в Солгард. Когда я прибыл в город, мы встретились снова. Он помог мне найти ассасинов. Предупредил о вашем прибытии.

– Но вы штурмовали замок, – напомнил Виндовг. – Мой замок.

– Верно, – кивнул Брон. – Тот парень сказал, что это необходимо. Что все соберутся в замке, и я смогу отомстить.

– Это все? – спросил Гримлиэль.

– Больше мне сказать нечего. Он даже не представился. Думаю, этот парень явился из Внемирья.

Коэн задумчиво огладил бороду.

– Правильно думаешь.

Сдвиг шагнул вперед.

– Убить его?

– Нет. – Коэн жестом остановил своего подручного. – Мне надо подумать. Заприте его в трюме. Там, где раньше жил Рык.

– А снег ты убрал? – насмешливо поинтересовалась Мерт.

– Убрал. Уведите.

Наемники подхватили Брона вместе со стулом и уволокли из кубрика. Когда шаги за дверью стихли, Коэн повернулся к Гримлиэлю, Виндовгу и оставшимся членам своей команды.

– Посторонние, – сказал посредник.

– Это очевидно. – Гримлиэль придвинул к широкому столу один из стульев и уселся, прислонив посох к колену. Посох у Гримлиэля был интересный. Жгуты то ли древесины, то ли слоновой кости свивались в сложную вязь, усеянную геометрическими значками. Больше всего эти значки смахивали на птичьи следы или оттиски наконечников стрел. На конце посоха жгуты расходились, превращаясь в цепкие пальцы, удерживающие черный кристалл. Казалось, этот кристалл поглощает солнечный свет. От посоха веяло древностью. – Тебя хотят вывести из игры.

– Владыка! – Коэн внимательно посмотрел на самого могущественного мага Тверди. – Каковы планы твоей гильдии?

Гримлиэль ответил не сразу.

– Мы вступим в бой. Это произойдет скоро. Наши башни, расположенные на побережье Срединного моря, разрушены. Магов гильдии истребляют. Это недопустимо.

Помедлив, Гримлиэль добавил:

– Это не все. Посторонние охотятся на мастеров ножей. И захватывают Храмы Демиургов. Похоже, это их главная цель.

Посредник кивнул.

– Я подозревал нечто подобное. Но мы не можем ударить сейчас. Силы Тверди и Облаков разрознены.

– За Посторонних воюют тандрадианцы, – напомнил Гримлиэль. – Это все осложняет.

Тандрадианцы. Перед Коэном всплыла забытая картинка – сероликий погонщик, восседающий на крылатой рептилии. Межзвездные странники, скользящие вдоль потоков силы. Этим созданиям не требуются Двери – они умеют изменять геометрию пространства и по своей воле попадать в разные точки Вселенной. Теперь ясно, как Посторонние научились обходить блокаду Предельных Чертогов, не подпускающую их к Дверям.

– Нужен полководец, – задумчиво проговорил Гримлиэль. – Или общий штаб. Посторонних необходимо разбить в Срединном море.

– Согласен, – кивнул посредник. – Иначе они захватят Китоград и распахнут Двери в свои миры. Это будет означать конец нашей цивилизации.

– Я встречусь с магами Альянса, – предложил Гримлиэль. – Вместе пробьем порталы в Трордор и Равнинное царство. Так можно перебрасывать гонцов и небольшие отряды воинов. Браннеры и дракхи я перемещать не смогу.

– И не нужно, – отмахнулся Коэн. – Корабли Септена уже достигли Садмурского залива. Улкундар ударит с Индра. А северяне спустятся по течению Донатора и Таша.

– Разумно. – Гримлиэль благодарно кивнул Гарнайту, который принес кувшин с горячим отваром и стал разливать жидкость по кружкам. Участники собрания подтянулись к столу.

– А мед есть? – спросил Виндовг.

– Эль сгодится? – уточнил главный погонщик «Мемфиса».

– Сгодится, – обрадовался ярл.

На столе появился второй кувшин. Компанию в поглощении эля составили Виндовгу Кьюсак и Лакоста.

– Исход битвы неясен, – задумчиво произнес Гримлиэль, сделав маленький глоток из кружки. – Силы кажутся равными, но у Посторонних всегда есть сюрпризы. Самое время Безымянному Скиту или Предельным Чертогам явиться на помощь.

Коэн вздохнул.

– Все сложно, Гримлиэль. На Земле нет единства. Влияние поделено между фракциями. А Скит не должен открывать своего местоположения. Это последнее хранилище утраченных знаний.

– Твои знания, – буркнул магистр, – сейчас сильно пригодились бы. Вспомни – Земля уже останавливала нашествие Посторонних. Наверняка есть мощное оружие, которым можно воспользоваться.

– Есть, – подтвердил Коэн. – Но сведения об этом утеряны. Только мрачные легенды.

Обрывки мифов. Удар, искажающий реальность и сокрушающий мир. Нечто невообразимое, вырвавшееся из-под контроля Демиургов. Погибшие колонии, массовые исходы. Безвозвратно закрытые Двери. Никто из ныне живущих, вероятно, не помнит того, что случилось столетия назад. А тот, кто помнит, не смог бы этого объяснить. Величайшая загадка истории. Как и сами Посторонние, решившие вдруг обрушиться на человечество.

В кубрик вошли Мерт и Сдвиг.

– Тебя спрашивают, – сказал берсеркер, обращаясь к своему нанимателю. – Вестник. Говорит, что явился из Крумска.

– Впусти, – приказал Коэн.

Сдвиг посторонился, пропуская человека в пропахшей потом и пылью одежде. Вестник путешествовал налегке – кожаные доспехи, короткий меч у пояса, охотничий нож на бедре. Вид у человека был изможденный.

– Говори, – бросил Виндовг.

– Мерф объявил Крумску войну, – запинаясь, выдавил посланник. – Ратимир просит помощи.

 

Глава 7

Вторая дверь

– Я ухожу.

Вячеслав пошевелил кочергой угли в очаге и стал неторопливо укладывать вертелы с наколотой рыбой. Несколько сорвавшихся капель зашипели на раскаленных камнях.

– В Дзуар?

Ольгерд кивнул.

Хозяин Дверей повернулся к своему ученику.

– Снова мы расстаемся, друг мой. Жаль, что я не смогу сопровождать тебя на этом пути. Я вынужден вернуться в Улкундар.

Ольгерд кивнул.

– Древний кодекс, – сказал Вячеслав, – предписывает Хозяину Дверей оставаться в безопасности. Я хотел бы защитить тебя в этом странствии, но не смогу. Если ты умрешь, я должен буду передать кому-то свои знания.

Мастер ножей шагнул вперед и обнял своего учителя. Вячеслав некогда заменил ему отца, и Ольгерд испытывал боль от предстоящего расставания. Почему так выходит? Все, кто ему дорог, остаются в прошлом.

– Ладно. – Вячеслав отстранился. – Тебе надо идти. А у меня подгорит рыба.

Один миг. Ольгерд заметил, как по щеке Вячеслава пробежала мокрая дорожка. Прямо через крест Знающего-на-Перекрестках. Потом учитель отвернулся и стал суетливо переворачивать ольховые палочки с рыбой.

– Мы… – начал Ольгерд.

Его остановила поднятая рука.

– Не говори этого, мой ученик. Ты не знаешь будущего. Никто не способен узреть дороги, разбегающиеся из-под ног. Скажу одно. Если я учил тебя все эти годы правильно, ты вернешься. Я буду ждать тебя в Улкундаре. Или еще где-нибудь. И тогда мы завершим обучение.

Ольгерд молча покинул озерный дом. За ним неотступно следовал погрустневший рлок.

Чтобы не оставлять учителя без лодки, Ольгерд обратился к жителям деревни с маленькой просьбой. Ему не отказали.

«Ты готов?»

Мысль пришла откуда-то с берега.

«Да».

Платформа исчезла. Пространство исказилось лишь на мгновение – мастер ножей почувствовал легкий толчок. А потом он увидел, что стоит на берегу, возле лодочного причала. Обернувшись, Ольгерд бросил прощальный взгляд на плавучий домик с бамбуковой крышей. Поправил заплечный мешок и уверенно двинулся по узкой тропинке.

«До встречи, гость из узлового мира».

Послание жителей деревни настигло Ольгерда уже в лесу. Он ответил волной эмоциональной привязанности. И добавил:

«Мы увидимся в лучшие времена».

Ольгерда и Рыка накрыло чем-то добрым и уютным – ниры желали им приятного путешествия.

Знакомая тропа вела Ольгерда через помрачневший лес. Местность была холмистой, тропа виляла среди камней. Отшагав пару стадий по палой листве, Ольгерд свернул в чернолесье. Воздух здесь сковали тишина и осеннее увядание. Рлок мягко ступал по черному с рыжими вставками ковру. Лапы хищника были бесшумными.

Вячеслав предупредил, что молодые Хозяева Дверей не открывают Двери в Дзуар с первого раза. Это далекий мир, пробиться в него сложно. Ольгерд шел туда, где портал распахнулся перед его далеким предшественником. Место называлось Мельничным бродом. В «Дневнике» было написано так: небольшая речушка, деревянный мост и старая мельница со скрипучим колесом. От озера, на котором Ольгерд прожил несколько недель, нужно идти весь день. Если направление выбрано правильно, на закате мастер ножей увидит мельницу.

В полдень Ольгерд сделал привал. Уселся под старой разлапистой сосной, развязал заплечный мешок и достал нехитрую еду – вчерашние лепешки, вареный картопль, сушеные яблоки и мех с водой. Рлок отправился за добычей в лес.

Ольгерд ел не спеша, размышляя о будущем. Тишину изредка прорезали невнятные шорохи, стук клюва неизвестной птицы или фырканье зверя, ищущего, чем поживиться в умирающем лесу. Над головой шумел ветер, раскачивались кроны деревьев.

Дзуар был миром воинов-долгожителей. Один из редких уголков Вселенной, не колонизированный Демиургами. Да, сюда пробивались порталы. Велась торговля. Но люди не приживались в Дзуаре, ведь там все было иначе. Человеческие миры, о которых Ольгерду довелось прочесть в «Дневнике», имели между собой неуловимое сходство. Там имелись леса, горы и реки, моря и озера. Где-то возделывались поля. Менялись времена года, а сутки примерно равнялись «земному стандарту». Ольгерд уже знал, что «земной стандарт» – это двадцатичетырехчасовой цикл. Солнце поднимается на востоке и заходит на западе. Так устроены Предельные Чертоги, так устроено и Преддверье.

Но есть миры, в которых два солнца. Есть миры с бесконечными днями и ночами, с приливами, накрывающими раз в столетие города существ-амфибий. Есть пустынные и дождливые миры, населенные нечеловеческими расами. Есть миры, в которых твое тело становится более тяжелым. В некоторых местах трудно дышать – виновата разреженная атмосфера.

Есть миры, в которых недолюбливают чужаков.

Таков, к примеру, Дзуар.

Тамошние сообщества являлись закрытыми кланами, Домами воинов. Законы как таковые отсутствовали. Существовал некий священный текст, «Книга Домов», уложениям которой все подчинялись. Предшественник Ольгерда не смог добыть «Книгу», но привел в «Дневнике» отдельные цитаты из нее. Ольгерду запомнились фразочки наподобие: «Сила – в смерти». «Умри позже врага» или «Меч – стена твоего дома». Дзаур был бедным миром. По свидетельству странников, переступавших межзвездные пороги, войны между Домами вспыхивали постоянно. Лидеры Домов сами разрешали конфликты. Дом Уастырджи не вмешивался в кровную вражду и мелкие дрязги. Понятие «страна» у дзуаров отсутствовало. Но имелись земли и пути, подконтрольные определенным Домам. Но границы между владениями условны. Мирные жители и торговцы вправе менять покровителей. У них там что-то вроде каст, насколько понял Ольгерд. Представители этих каст выбирают Дом и подписывают с ним контракт. Дом защищает интересы представителей касты, а входящие в состав объединения ремесленники или крестьяне оказывают встречные услуги.

Сферы влияния на Дзуаре постоянно накладываются. Дома могут внезапно срастись, поглотить друг друга либо разделиться на враждующие фракции. Касты тоже неоднородны. Например, есть каста шахтеров. Каменотесы заключили контракт с Домом Афсати, а рудокопы – с Домом Курдалагона. Эти Дома находились в состоянии столетней войны друг с другом. Таким образом, рабочие одной касты принадлежали к противоборствующим лагерям.

Ольгерд не любил политику. Эта сфера всегда была вотчиной Коэна и властителей, с которыми сотрудничал посредник. Мастер ножей до поры защищал Храм и служил ярлу Ламморы, а затем сопровождал волшебника с Земли в его странствиях. Теперь же ему приходилось самостоятельно принимать решения. Ольгерд больше не был наемником, пускавшим в ход ножи по чужому приказу. Теперь он – ученик Хозяина Дверей. Нужно мыслить самостоятельно. Иначе Посторонних не остановить.

И вновь мастер пожалел о недоступности рун. Незримые энергетические потоки пронизывали ткань мироздания, но лишь в Преддверье братья гильдии владели силой, способной поставить их в один ряд с боевыми магами. Это несправедливо.

Доев кусок лепешки, Ольгерд выпил воды и стал собираться в путь. Мысленно позвал Рыка. В ответ прилетел образ – раздираемая клыками и когтями добыча. Полярный рлок ел.

«Догонишь», – подумал Ольгерд.

И двинулся в путь.

Тропу, ведущую к реке, засыпало осенней листвой, но он умел находить лесные дороги. Его детство прошло в Шинском лесу, а это что-нибудь да значит.

Мастер ножей, сопровождаемый рлоком, шагал весь день по чернолесью, а к вечеру, как и предполагалось, вышел к реке. Безымянная река несла свои воды сквозь плотный строй деревьев. Кривые стволы свешивались с крутых берегов, цепляясь ветками за водную гладь. Корни, подобные щупальцам спрута, врастали в илистые обрывы. Ольгерд двинулся вниз по течению, петляя среди стволов. Между ним и старой мельницей пролегла половина стадии. Вскоре лес расступился, обнажив островок цивилизации.

Ольгерд замер на краю холма.

Ветер шевелил остатки жухлой травы под ногами. Шумела вода, скрипело зубчатое колесо. Здание мельницы было кирпичным, крыша потемнела от времени. Речушку перегораживала плотина, поверх нее и проложили мост.

Мельничный брод.

Интересно, почему жители разных миров, обитающие на реках, так любят слово «брод»? Ольгерд вспомнил свой фермерский дом, в котором жил после изгнания из Ламморы. Там был Мглистый Брод. А Китоград примыкал к Лихому броду. Куда ни плюнь, всюду брод.

Спустившись с холма, Ольгерд двинулся к зданию мельницы. Скрип колеса усилился. Слышалось в этом звуке нечто по-осеннему грустное.

«Приветствую, странник».

Мастер ножей в ответ поздоровался с мельником. Он уже привык к тому, что жители Нирваны почти не пользуются словами. У ниров преобладало телепатическое общение. Наверное, через тысячи лет они вообще разучатся говорить.

Выбрав место почище, Ольгерд сел на траву. Рык пристроился неподалеку.

Что ж.

Надо начинать.

Закрыв глаза, Ольгерд проник в структуру мира, присматриваясь к граням и энергетическим потокам. Вячеслав научил его видеть пространственные складки, пригодные для открытия Дверей. И Ольгерд увидел точку, в которую стекалось несколько потоков незримой силы.

Теперь образ.

Слепок Дзуара.

Перед мысленным взором Ольгерда собралась картинка, вычитанная из «Дневника». Деревянный город, разросшийся на глади бескрайнего кратерного озера. Покачивающиеся на волнах дебаркадеры и платформы, брошенные корабли необычных конструкций, ванты, связывающие воедино ярусы плавучего поселения, шаткие настилы и мостки, якорные цепи, бухты канатов, узкие каналы, образованные бортами и люками. Палубные надстройки превратились в дома, паруса – в палатки, мачты и реи – в опоры для высотных лачуг, слепленных из разного хлама. Город освещался разбухшим диском красного светила.

Всей своей сущностью Ольгерд захотел попасть в плавучий город, принадлежавший водному правителю Донбеттыру. Правитель некогда основал Дом, который и поныне защищал его интересы. По слухам, владыка Дома прожил пятьсот лет.

Донбрандар – именно так называли это место дзуары.

Собравшись с силами, Ольгерд ударил в точку схождения потоков, держа перед глазами образ плавучего города. Почувствовал, как пространственные складки раздвигаются, выворачиваются и формируют Дверь.

Теперь – удержать.

Вячеслав учил, что канал в первые мгновения неустойчив. Надо позволить реальностям двух миров смешаться, проникнуть друг в друга и образовать туннель для перехода. Чем сильнее Хозяин, тем устойчивее Дверь. В прошлом жили мастера, умеющие пробивать вечные Двери по заказу кормчих небесных Скитов. Вячеслав такими навыками не владел.

Когда Ольгерд понял, что канал стабилен, он выдохнул и открыл глаза. Впереди зияла брешь, связывающая отдаленные точки Вселенной. «Дневник» утверждал, что между Дзуаром и Нирваной пролегло триста световых лет. Человеческий разум не в силах осмыслить такое расстояние. Вячеслав объяснил своему ученику, что свет движется быстро, но не мгновенно. Теперь мастер ножей знал: за год свет способен преодолевать определенный отрезок Вселенной. Жуткая бездна, не имеющая границ. Лучше и не думать о таком.

Триста световых лет.

Дверь пульсировала, переливалась светло-синими оттенками. Мерцающий овал, приглашающий войти.

Ольгерд поднялся.

И шагнул навстречу Дзуару.

 

Глава 8

Рычащая тьма

Весенняя буря надвинулась на Крумск с востока. Тучи накрыли Чудские угодья, потом устремились к вотчине Ратимира. Тичь ходила бурунами, штурмовала быки у подножия Княжеского моста, билась о гранитные уступы пристани в Лощицкой слободе. Ремесленники и торговцы уже перебрались под защиту городских стен. Слобода опустела.

Крумск готовился к осаде.

Утром пришла весть, что старый Турм остался в Мерфе. Под флагами Клана Вепря шел воевать с братом Свенельд – старший сын Хоруга. Теперь он был перевертнем, как и прочие жители Черноболотья. Свенельд помнил, что трон Крумска принадлежит ему по праву рождения. И намеревался сесть на княжение, воспользовавшись поддержкой Мерфа.

Никто не знал, сколько оборотней движется с юга. Все разведчики бесследно исчезли. Ратимир полагал, что они мертвы. Немногие спасшиеся крестьяне говорили, что отряды Мерфа похожи на звериные стаи. С вепрями шли волки, медведи, рыси и пардусы. Села сжигались. Людей убивали. Некоторым предлагали обращение. Кто соглашался – пополнял армию. Отказавшихся съедали.

Ветер прогуливался по крумским улочкам, выл в водостоках, скрипел шильдами лавок и коваными флюгерами. Мужчины и юноши вооружались, бывалые воины мрачно точили клинки под крепостной стеной. Точильные камни вращались, высекая искры из лезвий двуручных мечей, изогнутых топорных полумесяцев, наконечников копий и стрел. Ветераны шепотом рассказывали жуткие истории про оборотней. Новобранцы изображали на своих лицах суровость, но в душе каждого из них поселился страх.

Жители Черных Болот шли убивать. Рвать глотки, кроить черепа, насиловать и грабить. Ничего хорошего грядущая ночь не предвещала. Матери загоняли детей в дома. Торговцы прятали добро в подвалы. Кузнецы не покладая рук ковали оружие.

Тьма сгущалась.

Коэн стоял на крепостной стене, всматриваясь в зубчатую стену леса на горизонте. Небо затянули иссиня-черные тучи. Сверкали далекие зарницы. Доносились громовые раскаты. Окрестные деревеньки обезлюдели. Усилившийся ветер трепал полы плаща волшебника и его бороду.

Стена жила собственной жизнью. На угловые башни выкатывались катапульты. Справа от Коэна дружинники устанавливали огромный чан. Лучники складывали за бруствером колчаны. Кто-то приволок крюки для отталкивания лестниц. Посредник грустно усмехнулся. Первыми в атаку пойдут рыси, а им лестницы не нужны.

Сдвиг сидел, прислонившись спиной к брустверу. Берсеркер был совершенно спокоен. Прохаживался точильным камнем по секире. Так плотник проверяет инструменты перед изготовлением оконной рамы. Мерт держалась чуть поодаль. Думала о чем-то своем. Или о ком-то.

Коэн жил в Преддверье давно. На Землю он возвращался редко и почти перестал считать ее своим домом. Странно. За что он сражается? За цивилизацию? Возьмем берсеркера. Это наемник. Его система координат предельно проста. Мерт любит Ольгерда. Она хочет выжить, потому что у нее есть будущее. А что есть у Коэна из Предельных Чертогов? Почему он не уходит в один из периферийных миров? Есть во Вселенной уголки, которые не интересуют Посторонних. Почему же ты не отступаешь, посредник? Потому что твой отец был Демиургом и погиб в столкновении с многоликой расой? Потому что ближайший друг твоего отца создал Безымянный Скит и спрятал там всю правду, которая тебе позарез нужна? Возможно, все так. Возможно, и нет.

Нынешней ночью оборотни пойдут на штурм. Крумск выстоит лишь в одном случае – если помощь подоспеет вовремя. Воины Мерфа – безжалостные звери. В прямом смысле этого слова. Впервые за несколько десятилетий Турм смог объединить болотные кланы, пообещав им власть над Озерщиной. Коэн знал, что патриарх Вепрей связался с Посторонними. Вот и получалось, что сегодня в Крумске решится судьба Китограда.

Когда солнце коснулось линии горизонта, на Крумск обрушился дождь. Косые струи барабанили по крышам, заливали площади и переулки, били в окна, бурлили в водостоках. Тичь вскипела пуще прежнего.

Коэн вместе со своими телохранителями перебрался в надворотную башню. Тут несли дежурство пятеро дружинников. В очаге пылали дрова. Рядом стоял чан, заполненный маслом. Воины тихо переговаривались. Воодушевления бойцы не испытывали. Почти никто не надеялся пережить ночь.

Вчера посредник дал последние указания Гарнайту, оставшемуся на «Мемфисе» с Навсикаей и Брином. Если Коэн и его спутники погибнут, Гарнайт должен поднять браннер и отправиться в Трордор. Навсикаю нужно доставить к террасам Гильдии ножей. Старый погонщик удивленно поднял бровь, но Коэн не стал ничего объяснять.

Врачеватель Ли находился в замке Ратимира. Туда будут уносить раненых, пострадавших во время штурма. Кьюсак и Лакоста решили сражаться вместе с Коэном. Признаться, он этого не ожидал – верхолазы по контракту не должны лезть в пекло.

В узких бойницах сверкали молнии.

Ратимир вошел незаметно. Встал, улыбаясь, за спинами воинов. Прислушался к разговорам.

– Перережут всех, – буркнул ветеран с седыми усами, схваченными стальными кольцами. – С Мерфом шутки плохи.

– Говорят, Солгард высылает подкрепление, – возразил коренастый парень лет двадцати. – Не пропадем.

Ветеран хмыкнул.

– На кой мы сдались Солгарду? У тамошнего ярла свои проблемы. Вармака зарезали, так что он двинется в Танневерген.

– Эй, колдун, – обратился к Коэну худой бритоголовый воин. – Придет подмога? Что скажешь?

– Придет, – ответил вместо Коэна Ратимир.

Воины повскакивали со своих мест, услышав голос князя.

– Да сидите вы, – отмахнулся Ратимир. – Наскачетесь еще сегодня.

Кто-то засмеялся.

Дружинники снова подсели к очагу.

– Не нужно бояться, – продолжил князь, придвинув ногой скамью. – Вы не крестьяне и не торговцы. Вы воины. Если перевертни прорвутся в город, они перебьют ваши семьи, сожгут ваши дома, обесчестят ваших жен. Хотите этого?

Под сводами башни прошел неодобрительный гомон.

– Нет у вас выбора, – закончил князь. – Либо стойте насмерть, либо попрощайтесь со своими женщинами и детьми.

Коэн незаметно выскользнул в ночь.

Дождь не успокаивался – лил как из ведра. У горизонта полыхали зигзаги молний.

– Кудесник!

Услышав знакомый голос, Коэн развернулся лицом к лестнице, ведущей в город. И невольно расплылся в добродушной усмешке. Старых знакомых всегда приятно встретить. Особенно если сражался с ними в общем строю.

Трибор и Вестас по очереди обнялись с посредником. Начали похлопывать его по плечам, спрашивать об Ольгерде, Верне и Облаках. Коэн едва успевал отвечать на вопросы.

– Здорово, что ты с нами, – прогудел Трибор. – Я увидел «Мемфис» на воздушной пристани и сразу понял, что в город прибыл Коэн из Предельных Чертогов!

– А ты возмужал, – сказал Коэн Вестасу. – Хорошо кормят на службе?

– Не жалуюсь, – хмыкнул молодой лучник. Вестас действительно раздался в плечах, отрастил небольшую бородку и обзавелся шрамом на левой скуле.

– А шрам откуда?

Лучник махнул рукой.

– Подрался с одним солгардцем в таверне, – хохотнул Трибор. – Выпили ребята по кружке эля, Вестас и давай ему травить байки. Что, мол, дрался с оборотнями на порогах Немеса, ходил в Верн на браннере волшебника из Трордора и лично был знаком со странствующим мастером ножей, изганным из своей гильдии. Что сражался со здоровенным подводным червяком у Пропащего града. Солгардец – хлоп кулаком по столу. «Врешь», – говорит. «Я вру?» И понеслась.

Все трое рассмеялись.

– Будете сражаться у ворот? – спросил Коэн.

– Мы будем сражаться рядом с тобой, – ответил Вестас. – Для этого и пришли.

Они стояли под козырьком черепичной крыши, но укрыться от косого дождя было нелегко. Коэн предложил вернуться в башню.

Едва стемнело, под стенами зажглись огни.

Перевертни встали лагерем на левом берегу Тичи. Поля наполнились гулом барабанов, бряцаньем оружия и звериным рычанием. Защитники Крумска мрачно наблюдали за происходящим с городских стен. Лучники и арбалетчики выглядывали в бойницы.

Костров становилось все больше. Болотные кланы подтягивались из леса и занимали позиции. Работа внизу кипела. Перевертни тащили из леса срубленные деревья, стучали топорами и молотками, мастерили осадные башни, катапульты и баллисты. Свенельд, судя по всему, не полагался только на звериную мощь своих соратников. Штурм будет вестись по всем правилам, понял Коэн.

Посредник наблюдал за вражескими приготовлениями в просвет между зубцами крепостной стены. Правый зубец примыкал к надворотной башне, так что козырек крыши частично укрывал волшебника от дождя.

Рядом выросла фигура Ратимира.

– Готов к обороне, князь?

Ратимир кивнул.

– Виндовг придет?

– Если нам повезет, – задумчиво проговорил Коэн, – войско солгардцев будет под этими стенами к утру. Но я рассчитываю не только на Виндовга.

– А на кого еще? – удивился князь.

– Увидишь.

Ратимир так и не смог вытащить из своего союзника ни слова. Разочаровавшись, он покинул посредника и отправился проверять посты.

План обороны был прост. Ратимир собирался удерживать внешнюю стену, пока это возможно. Если враги прорвут наружные укрепления, гарнизон отступит в замок на холме. Женщины, дети и старики уже перебирались во владения своего князя. Брали с собой лишь необходимые вещи – оружие, еду, сменную одежду.

Браннеры торговцев отчалили еще прошлым вечером. Коэн слышал, что Крумск покинуло несколько богатых семей. Остальным бежать было некуда и не на чем. Утром посредник заметил на стене полярного рлока. Значит, где-то неподалеку был и его хозяин – мастер ножей. Горожане искоса поглядывали на зверя, но не спешили разбегаться в страхе. Сейчас все боялись оборотней Мерфа. Легенды о рлоках – это седая старина. В трудную минуту могучий зверь лишним не будет.

После полуночи дождь зарядил с удвоенной силой.

И тьма зашевелилась.

Сначала заговорили катапульты и баллисты. Причем с двух сторон. Тяжелые камни с грохотом обрушились на стены города. Свенельд не терял времени зря – его воины под покровом тьмы разбирали слободские дома и строили осадные машины.

Сдвинулись многоярусные башни, влекомые ломовыми быками. В ответ с городских стен полетели горящие стрелы. Одна из деревянных башен загорелась, озаряя окрестности багровым заревом.

Коэн воздел руки к небу и произнес древнее заклинание, которое он применял лишь пару раз в жизни. На лагерь Свенельда упали шаровые молнии. Сгустки жидкого пламени врубились в ряды атакующих, сея смерть и разрушения. Вспыхнула пара катапульт.

Встречный град камней, стрел и огненных шаров посеял панику в рядах защитников Крумска. Коэн увидел, что здоровенный кусок гранита развалил крышу юго-восточной башни. Вслед за этим посыпались горящие стрелы. В десяти шагах слева от посредника дружинник, пронзенный полыхающим древком, рухнул вниз с душераздирающим воплем.

Ливень гасил пожарища.

Треск.

Звуки проламывающихся стен и рушащихся зубцов. Коэн послал на оборотней вторую волну шаровых молний. Вопли ненависти и боли достигли ворот Крумска.

Осадные башни не остановились. Быки подтянули их к реке и мосту. Коэн увидел, что две башни въехали на мостовую арку, и еще десяток «этажерок» форсируют Тичь на деревянных платформах, окруженных невесть откуда взявшимися ладьями. Тарана пока не видно, но это вопрос времени.

Городские катапульты швыряли камни в стан противника. Боевых машин у Ратимира, привыкшего сражаться в поле, было немного. Поэтому враг нес мизерные потери.

– Они идут, – сказал Сдвиг.

Коэн перегнулся через парапет и в неровных отблесках пламени увидел, как перевертни форсируют реку. Зря говорят, что кошки боятся лезть в воду. Не боятся. Рыси, пардусы и невесть откуда взявшиеся махайроды переплывали бурлящую Тичь. Ни волны, ни льющиеся с небес потоки дождя не остановили вторжение. Перевертни были крупными, некоторые из них перекидывались не до конца.

– Лучники! – отдал приказ Ратимир. Голос князя прорвал тьму откуда-то справа. – Изготовиться!

На шевелящуюся в черной воде массу обрушились стрелы. Многие перевертни утонули, но остальные выбрались на берег. Второй залп не причинил тварям вреда – по суше они двигались с невероятной скоростью. Достигнув стены, дикие кошки устремились наверх. Оборотни с легкостью карабкались прямо по каменной кладке – острые когти впивались в расщелины между валунами. Звери двигались рывками.

– Сейчас они будут здесь, – прошептала Мерт.

– Пусть отведают доброй стали. – Десятник Трибор с тихим шелестом вытащил из ножен меч. – Не туда сунулись.

Вестас отложил лук и тоже достал меч. Берсеркер отбросил щит и вооружился двумя короткими секирами. Мерт не спешила. Коэн увидел, что в ее руках появились сюрикены.

А потом время стерлось.

Первые оборотни вскочили на зубцы бруствера. Воздух со свистом пронзили стрелы и арбалетные болты – лучники надворотной башни знали свое дело. Некоторые кошки с воем рухнули во тьму.

Коэн взмахнул посохом и подвесил над стеной светящийся шар. «Эти твари видят во тьме, – подумал он. – Надо уравнять шансы».

Следующая волна перевертней взвилась в воздух. Миг – и звери оказались среди защитников стены. Вскипел яростный бой. Звенела сталь, слышались вопли умирающих, хруст ломающихся костей. Шум дождя скрадывал звуки побоища. От этого становилось еще страшней.

На Крумск обрушилась рычащая тьма.

Коэн заметил скользящего в прыжке махайрода и выбросил вперед посох, произнося короткое заклинание. Врага снесло мощным потоком воздуха. Посредник видел своих соратников. Топоры Сдвига сеяли смерть, неминуемую, как восход солнца. Там, где проходил берсеркер, образовывалась широкая просека, усеянная косматыми телами. Мерт сражалась на зубцах, вгоняя в оборотней короткие, чуть изогнутые клинки. Орудовал мечом покрытый кровью Трибор – на потрепанном лице десятника застыла гримаса ненависти.

Перевертни продолжали прибывать.

Коэн вращал посох, проламывал черепа, сталкивал полузверей с бруствера прямыми тычками. Иногда волшебник стрелял огнем или холодом. В нескольких шагах от него билась Лакоста. Девушка удивительно хорошо управлялась с коротким копьем, древко которого с одной стороны венчало обоюдоострое лезвие, а с другой – граненый набалдашник и пара колец. Взмах – и копье рассекло подсвеченные струи дождя, вспороло рысью глотку. Выпад – набалдашник сокрушил челюсть человека-пардуса. Тем временем Кьюсак отбил щитом чью-то когтистую лапу и рубанул сверху полуторным клинком…

Коэн видел все это обрывками, периферийным зрением. Посредник занимался собственными противниками – болотные полчища прибывали. Вот со стеной поравнялась первая башня. В бой пошли отборные силы Свенельда – вепри и медведи.

Сила болот велика.

Не помогли ни льющееся со стен масло, ни град камней, ни доспехи, ни оружие. Закованные в тяжелую броню медведи обрушили на дружинников Ратимира молоты, булавы и двуручные секиры. Вепри с легкостью вспарывали клыками животы людей, прорывая кольчуги и кожаные доспехи. Стремительные пумы уклонялись от стрел и, прыгая, наносили жуткие раны.

Защитники дрогнули.

Снизу донесся тяжелый удар и грохот цепей – перевертни подтянули таран. Когти наполовину перекинувшегося пардуса едва не своротили Коэну челюсть. Волшебник рефлекторно дернулся назад, ощутив скулой слабый ветерок. И, не задумываясь, опустил на спину врага посох. Хрустнул позвоночник, тварь упала и конвульсивно задергалась в луже чужой крови.

Дважды затрубил рог.

Ратимир призывал дружину к отступлению.

– В замок! – крикнул Коэн.

Его услышали. Мерт, Сдвиг и все, кто уцелел в бойне на стене, начали отходить.

Дождь не успокаивался. Один из дружинников поскользнулся на крутых ступеньках и рухнул вниз. Послышался удар о мостовую.

Башни стыковались вровень с бруствером, оттуда текли нескончаемые партии болотных воинов. Мерф собрал огромную силу. В отступающих дружинников полетели стрелы. Коэн выставил незримый барьер, прикрывая своих людей, Трибора и Вестаса. Мельком увидел перекошенное от страха лицо паренька, сидевшего у очага в надворотной башне. Плечо его было разодрано.

Потом последовало бесславное бегство через городской лабиринт. Свенельд отправил по следу людей волчьи бригады. Не стаи, а дисциплинированные бригады, вооруженные короткими клинками, дротиками и ножами. Отступающих загоняли, словно скот, резали в переулках и темных арках.

Отряд Коэна чудом уцелел в этом хаосе. Основной урон волкам наносил берсеркер. Топоры северянина описывали размашистые траектории, сносили головы, разрубали противников надвое. Посредник ужаснулся мощи этого человека и клокочущей внутренней ярости. Сдвиг нес войску Свенельда такие опустошения, что оставалось лишь молча восхищаться.

Преследование велось не только в ущельях улиц, но и на крышах домов. Барсы, махайроды и степные коты, призванные Турмом с верховьев Индра, мчались по черепичным скатам, мягко спрыгивали на плечи бегущих дружинников, перегрызали им глотки и отрывали головы. Гибкие тела мелькали в неровном свете фонарей, молниями метались среди балконов, арочных провалов и нависающих над переулками эркеров.

Городской лабиринт оказался смертельной западней для сотен защитников Крумска. К подножию замковой горы вышли немногие. Промокший насквозь Коэн ощутил акустическую волну, прошедшую по соседней улице, – рлок атаковал оборотней. В круге света от фонаря на углу Литейной улицы посредник приметил фигуру в рваном балахоне. Мастер ножей прикрывал отход своих соратников, небрежно разбрасываясь руническими клинками. Ножи храмового стража жили собственной жизнью – замедлялись и ускорялись, двигались по спиралям и дугам. Оборотни катились по булыжной мостовой, их кровь смешивалась с потоками дождя, питала ненасытные чрева полуночных богов войны.

Под горой все изменилось.

Воздух задрожал, дождевая завеса начала распадаться. Коэн остановился, чтобы взглянуть на происходящее. И улыбнулся. Посреди рыночной площади, окруженной старинными домами и арочными провалами, открывался портал. И этот портал не сулил оборотням ничего хорошего.

 

Глава 9

Дом воинов

Под ногами Ольгерда скрипели доски. Он шел через деревянный город, сопровождаемый верным рлоком. Дзуары Кратерного моря спокойно относились к чужестранцу – они и прежде встречались с пришельцами из других миров. Донбрандар был на редкость толерантным городом, ведущим торговлю с несколькими планетами одновременно.

Всюду простирались мачтовые заросли. Ольгерд даже моря не видел – оно было абстракцией, чем-то далеким и непостижимым. В блеклом, чуть голубоватом небе средь бела дня проступали звезды и едва заметный серпик луны. Дышалось как в горах, хотя море раскинулось в низине. Вячеслав что-то говорил об особенностях местного воздуха, но Ольгерд понял лишь половину сказанного. Кажется, плотность здешней атмосферы ниже, чем на Тверди. Что-то вроде этого. А еще над головой висело красное солнце. Кровавый диск, разбухший до безобразия. Правда, тепла от этого не прибавлялось – в городе было сыро и прохладно. Дикое сочетание красного солнца, бледного месяца и далеких звезд сбивало с толку.

Город, по которому шел мастер ножей, сложно было назвать городом. Постоянная качка, скрип и отсутствие твердой земли раздражали. Да, Ольгерд подолгу летал на «Мемфисе» под командованием Коэна, но это другое. К воздуху он привык быстрее. На кораблях же будущий Хозяин Дверей плавал редко. Не сразу он привык и к чувству необыкновенной легкости. Шаги были упругими, поначалу мастер ножей даже подпрыгивал. Этому тоже имелось объяснение – сила тяжести на Дзуаре меньше, чем в Преддверье. Через несколько сотен шагов Ольгерд научился расслабляться и приноровился к новой реальности. А вот Рык откровенно забавлялся – одним махом перепрыгивал каналы, игнорируя мосты и настилы.

Корабли в Дорбрандаре были какими-то странными. В Преддверье так не строят. Мачты – слишком высокие. Дверные проемы – узкие, расширяющиеся кверху. Ступени трапов непривычно крутые – на первом же спуске Ольгерд споткнулся. Никаких украшательств. Предельный аскетизм, угловатость, простота. У мастера ножей сложилось ощущение, что местные корабелы экономят на материале и возводят лишь самые необходимые надстройки. Учитывая каменистый ландшафт и скудный растительный мир Дзуара, этому не приходилось удивляться.

Местные наречия никто из Хозяев Дверей не учил. Большинство дзуаров свободно разговаривали на тер – эхо принадлежности к великой империи. Язык Демиургов не звучал лишь в глухих деревушках и на затерянных горных перевалах.

Но самое непостижимое – люди. Точнее, существа. Чужаки, иномирцы. Называй как хочешь, суть не меняется. Бледнокожие, очень высокие, с нечеловеческими чертами лица. Руки и ноги – все на месте. Вот только двигались дзуары по-своему. Плавно, перетекая из одной точки в другую. Словно просачивались сквозь пространство. Некоторым горожанам Ольгерд едва доставал до груди. Назвать этих существ мускулистыми нельзя – их конечности были довольно тонкими. Ближайшее сравнение – ветки, обтянутые кожей. Но неведомый автор «Дневника» писал, что это обманчивая хрупкость. Кости дзуаров тонкие, но очень прочные. Много сочленений, гибкие суставы. Поэтому вступать в схватку с теми, кто принадлежит касте боевых Домов, опасно. Впрочем, не только поэтому.

Ольгерд направлялся к исполинскому кораблю, стоящему на приколе в половине стадии от него. «Дневник» уверял, что здесь расположилась администрация воздушного порта. Переговорив с местным начальником, можно устроиться разнорабочим на грузовой дирижабль. Деньги Тверди в Дорбрандаре не котировались, так что работа на дирижабле – единственный способ выбраться из кратера. Имелись и обычные корабли, но они не ходили дальше Кольца. Придется вновь пересаживаться, а жители Кольца не столь дружелюбны и с меньшей охотой нанимают пришлых.

Мастер ножей слышал о дирижаблях в одной из трордорских таверн. Внешне эти штуки напоминали браннеров. Вот только браннеры были исполинскими живыми организмами, которым требовались погонщики. А дирижабли – это надутые горячим воздухом или особым газом мешки, влекомые вперед силой вращающихся лопастей. Коэн говорил, что в Предельных Чертогах дирижабли – основной вид транспорта. Что-то подобное пытались создать и трордорские ученые, но до сих пор терпели неудачи.

На Дзуаре дирижабли свободно бороздили воздушный океан. Самое непостижимое в этих махинах – размер. Дирижабль вдвое превышал по габаритам среднего облачного браннера. Один такой мешок проплыл над Ольгердом, полностью заслонив кровавое солнце. Металлические лопасти вращались, слившись в сверкающие круги. Гондола многократно превосходила вместимостью «Мемфис». Крошечные фигурки дзуаров ползали в такелажной сетке, что-то деловито подтягивали и проверяли. На дне гондолы красовался желтый треугольник – примитивный символ корабельного города.

По дороге Ольгерд не встретил ни одной вывески или указателя. Это было непривычно для человека, живущего в мире букв и символов. Дзуар отличался тем, что его жители не знали письменности. Ну, привычной письменности. Легендарные воины обладали совершенной памятью и подобием коллективного сознания. Сведения передавались мысленно и навсегда откладывались в умах. Контракты не подписывались. Дзуарам была известна математика и геометрия, их корабелы работали с чертежами. Для этого использовалась сложная система обозначений, напоминающих клинопись. Но буквы в местной культуре отсутствовали.

Ольгерд поднялся по очередному трапу и остановился перед дощатой дверью. Проем имел очертания трапеции.

На дирижаблях существовало две вакансии, на которые можно было претендовать без особых навыков. Первая – грузчик. Тяжелая и низкооплачиваемая работа, слабая каста. Тебя ни во что не ставят. Твоя жизнь ничего не стоит. Вторая вакансия – охранник. Получить ее можно лишь одним способом – победить на «собеседовании» представителя местного Дома воинов. Идти вторым путем автор «Дневника» категорически не рекомендовал.

Ольгерд решил не придерживаться этого совета.

Собравшись с духом, мастер постучал в дверь. Кусок стены сдвинулся в сторону. Ага, значит, вы тоже любите ширмы. На Ольгерда сверху вниз смотрел дзуар, одетый в хламиду свободного кроя.

– Чего тебе? – спросил чужак, обратившись к Ольгерду на тер. Глаза собеседника сузились – он заметил рлока, улегшегося на палубе за спиной непрошеного гостя.

– Хочу наняться, – ответил Ольгерд.

Дзуар издал непонятный звук, напоминающий смешок.

– Грузчиком?

Ольгерд покачал головой.

– Охранником.

По лицу иномирца сложно было понять, что он думает. Но гримаса, исказившая вытянутую бледную физиономию, напоминала презрение.

– Уверен?

Ольгерд кивнул.

– Да.

Человеческая жестикуляция не всегда была понятна чужакам. Об этом он прочел в «Дневнике». Так что приходилось сопровождать жесты словами.

– Твое право. Иди за мной.

Ольгерд шагнул в проем, едва не зацепившись плечом за раму. Они оказались в сумрачном помещении списанного корабля. Коридоры и трапы напоминали человеческие, но имелись и отличия. Забыть о том, что ты пересек чудовищный океан пустоты, не удавалось ни на мгновение. Мимо проходили работники порта – все они неприязненно косились на пришельца и его зверя.

Трапы направляли соискателя наверх.

Проводник вывел Ольгерда к широкой палубе, битком набитой народом. Людей тут почти не было, только местные. Кто-то шелестел свитками, кто-то переговаривался. Пробившись через столпотворение, Ольгерд оказался на носу корабля. Перед ним была штуковина, похожая на письменный стол и тумбу для выступлений одновременно. За этой тумбой стоял очередной дзуар. Различать чужаков было трудно. Разве что у этого с головы свешивались седые космы, перехваченные обручем.

– Соискатель? – отрывисто каркнул седоголовый. Ольгерд понял, что перед ним представитель администрации.

– Да, хозяин.

– Я тебе не хозяин. Я – выбраковщик.

Выбраковщик воздел руки над головой и громко хлопнул. Разговоры утихли. Снующие по палубе дзуары замерли и повернули головы к носу корабля. Только сейчас Ольгерд осознал, что между собой иномирцы предпочитали общаться на десятках различных диалектов. Он вспомнил, что диалекты и наречия в этом мире зависят не только от главенствующих Домов и местности, но и от принадлежности к определенной касте.

– Чужак бросил вызов нижним ступеням Дома Донбеттыра, – громко произнес выбраковщик. – Он хочет служить охранником на одном из наших дирижаблей. Кто примет вызов?

Чтобы стать охранником, нужно убить своего предшественника. Таков закон, записанный в «Книге Домов». Кстати, «Книга» эта была довольно своеобразной. Отсутствие письменности вынудило глав Домов заучить куски священного текста. Тот, кто убивал владыку Дома, впитывал в себя знание. Каждый Дом отвечал за собственный фрагмент «Книги». Если требовались все законы, главы Домов собирались вместе. Подобное случалось нечасто.

– Кто сразится с пришельцем? – повторил свой вопрос выбраковщик.

Толпа всколыхнулась, пропуская вперед воина. Ольгерд сразу понял, что перед ним воин, а не ремесленник. Скользящая походка, хищные повадки. Две изогнутые рукояти за спиной. Доспехов на дзуаре не было – эта раса презирала любую защиту.

– Я – Унгреттер. Вызов принят.

Ольгерд поймал на себе свирепый и одновременно оценивающий взгляд охранника. Отстоять свою должность в равном поединке здесь считалось престижным. Когда Унгреттер принесет выбраковщику голову мастера ножей, у него появится шанс подняться на следующую ступень в иерархии Дома.

Выбраковщик кивнул.

– Вы входите в каюту вдвоем. Наружу выходит только один. С головой поверженного врага. Все понятно?

– Понятно, – подтвердил Ольгерд.

– Откажешься? – Выбраковщик уставился на соискателя тяжелым взглядом.

– Нет.

– Твое право. Зверь остается на палубе.

Рука выбраковщика вытянулась в сторону палубной надстройки. Портовые рабочие расступились. Образовался импровизированный коридор, по которому двинулись Ольгерд и его противник. Краем глаза мастер ножей наблюдал за своим оппонентом. Унгреттер словно перетекал, скользил через пространство без малейших усилий. Ольгерд тоже умел двигаться в таком ритме, но для этого ему требовалось войти в боевой транс. А на Дзуаре этот воинский навык, похоже, был врожденным.

Кто-то сдвинул в сторону полотно двери.

Ольгерд уставился в нутро корабельной надстройки. В непроглядную тьму комнаты для поединков.

– Нет света, – вырвалось у него.

– Это проблема? – оскалился Унгреттер.

Мастер покачал головой.

– Посмотрим.

Противники по очереди вошли внутрь. Причем Ольгерд сделал это первым, оттеснив плечом своего оппонента. Такой шаг давал определенное преимущество – доли секунды, чтобы освоиться. Унгреттер фыркнул и последовал за своей жертвой. Так он думал в тот момент.

Полотно двери задвинулось.

Зрители замерли, напряженно вслушиваясь. Поначалу было тихо. Потом раздались лязг металла, грохот, яростное рычание и душераздирающий вопль. Снова тишина. Вскоре дверь скрипнула и медленно сдвинулась вбок. На пороге появился Ольгерд. В правой руке мастера был дуэльный клинок, в левой – отрезанная голова Унгреттера.

Ольгерд пошел через толпу к выбраковщику. Темная, с синеватым отливом, кровь павшего воина заливала доски. Мастер держал жуткий трофей за волосы – пепельную шевелюру, собранную в пучок по традициям кратера.

Поравнявшись с тумбой-конторкой, Ольгерд швырнул голову под ноги тандрадианца. Тот не изменился в лице. Ни один мускул не дрогнул. Разительные трансформации произошли в зрачках чужого. Появилось уважение. На Дзуаре ценилась прежде всего сила.

– Откуда ты? – спросил выбраковщик.

– Преддверье.

– Перекресток, – кивнул иномирянин. – Ты тот, кто умеет открывать Двери.

Мастер кивнул.

– Что ж. – Выбраковщик издал подобие вздоха. – Теперь ты принадлежишь Дому Донбеттыра. Мы не заключаем контрактов. Мы не подписываем никаких бумаг. Ты должен отправиться к водному правителю и принести ему присягу. После этого возвращайся сюда – я устрою тебя на один из наших дирижаблей.

– Как мне найти водного правителя? – спросил Ольгерд.

Длинная рука вытянулась, указывая путь. Мастер ножей проследил за ней. И увидел на горизонте странное нагромождение мачт, смотровых площадок, легких каркасных домишек и матерчатых палаток, растянутых посреди такелажных лабиринтов.

– Сетчатый квартал, обитель Донбеттыра.

Ольгерд повернулся, чтобы идти.

– Не спеши, – бросил ему в спину выбраковщик. – Доказательство своей доблести ты должен предъявить водному правителю.

Мастер мысленно выругался. Этого стоило ожидать. Расстегнув заплечный мешок, Ольгерд вытащил оттуда небольшую матерчатую сумку, лежащую сбоку от продуктов и всего самого ценного. Расправив сумку, Ольгерд присел и стал неспешно укладывать страшный груз внутрь. Сумку потом придется выбросить. Жаль, удобная вещь.

Воздушный порт снова зашевелился, ожил. Бездушный организм, привыкший к смерти во всех проявлениях. Направляясь к трапу, Ольгерд увидел уборщиков, спешивших в надстройку с ведрами и кожаным мешком. Нужно подготовить арену для очередной бойни.

Покидая верхние палубы, мастер ножей крепко задумался над пределом человеческих возможностей. То, что произошло в надстройке, не было описано в «Дневнике». Вячеслав об этом не рассказывал. Хозяева Дверей вообще считали подобное невозможным. До этого поединка, развернувшегося в замкнутом темном пространстве, Ольгерд тоже не верил в такие вещи.

Но это случилось.

В критический момент руны заработали. Это произошло в рубке с заколоченными иллюминаторами. Ольгерд отбил атаку руной щита и воспользовался еще парочкой рун, спасших ему жизнь. Сражаться в темноте его научил магистр Нге. Спасибо за науку, брат Круга.

Ольгерду не терпелось испытать возвратные руны на метательных клинках. Но сейчас не было времени. Под ногами скрипели доски, прогибались настилы, пружинили ванты. Мастер ножей шел через корабельный город к обители воинов. За ним неотступно следовал рлок.

Первый ход сделан.

Впереди – поединок с более серьезным противником.

 

Глава 10

Падение Мерфа

Гримлиэль умел пробивать разные порталы. Крохотные – для почтовых фамильяров. Обычные – для людей. И большие – для крупных отрядов. Сейчас над камнями мостовой разворачивался большой портал, сопоставимый размерами с двухэтажным домом.

Призрачная гладь зашевелилась, пропуская тех, кто ждал своего часа далеко от места битвы. Тех, кого породили сами обитатели Мерфа, не задумываясь над возможными последствиями. Портал вспучился, выпуская в крумскую ночь вооруженных людей. Круглые щиты, секиры и одежда выдавали в этих воинах северян. Войско стремительно заполняло площадь.

Коэн сразу узнал широкоплечего здоровяка с двуручным мечом.

– Грорг! – окликнул он.

В ответ – поднятая рука. Лезвие лежало на правом плече бывшего телохранителя Коэна. Впрочем, Грорг уже давно перестал быть телохранителем. Сейчас на рыночной площади Крумска находился конунг Родерерка.

– Рад встрече, посредник! – приветствовал северный конунг. – Как оно?

– Пока не очень, – ухмыльнулся Коэн.

– Сейчас поправим.

Коэн махнул своим спутникам и начал отводить их в сторону. Оборотни стягивались к площади, бесшумно двигаясь по крышам и темным переулкам. Нападать они не спешили – копили силы. Коэн понял, что решающий бой будет дан именно здесь.

Рядом появился Ратимир.

– Они проломили ворота.

– Это хорошо, – обрадовался посредник.

Князь посмотрел на волшебника как на сумасшедшего.

– Тебя не зацепило в бою, друг?

Коэн хмыкнул.

– Солгард на подходе. Когда Виндовг достигнет городской стены, он сможет проникнуть внутрь и ударить по врагу с тыла.

Ратимир пожал плечами.

– Надеюсь, ты прав.

Дружинники Крумска стягивались к площади. Все здесь поместиться не могли, поэтому Виндовг, Грорг и Коэн разбили своих людей на отряды и стали перекрывать городские улицы. Вот тогда и началось. Нервы Свенельда не выдержали – мерфский властитель спустил зверей с поводка. На площади, в переулках и подворотнях, в теснинах главных улиц и на ключевых перекрестках началась резня.

Грорг выставил стену щитов и сдержал первый натиск перевертней. Твари врубились в строй северян, но прорвать его не смогли. Воины Родерерка, прикрываясь щитами, кололи врагов копьями и мечами, крушили сверху булавами и молотами. Лучники не вступали в бой – слишком темно было на улицах. Пумы и махайроды били уличные фонари, погружая город во тьму. Оборотни обладали ночным зрением, а люди – нет. Разгадав эту тактику, Коэн подозвал Мерт и мастера ножей.

– Найдите хороших арбалетчиков. Держите фонари.

Мерт и мастер со своим рлоком растворились в ночи. Вскоре ножи и сюрикены начали вспарывать внутренности диверсантов Свенельда. К ним присоединились болты. Арбалетчики стреляли с примыкающих к площади крыш и балконов. Достать их было сложно.

Между тем воины Родерерка отбросили первую волну атакующих. Грорг отдал новый приказ. Щиты полетели прочь. Северяне начали перекидываться. Никто этого не ожидал. Ни дружинники Ратимира, ни подручные Свенельда. Оборотни жили на Озерщине, за Лихим бродом и в пойме Индра. Никто не слышал о перевертнях с Белого моря. До сегодняшнего дня.

Все они были волколаками.

Как и Грорг.

Отборные наемники с Дитского уступа, Удела Динмарка и Беловодья, решившие пожертвовать человеческой сущностью ради звериной мощи. Среди волколаков были рядовые воины и берсеркеры. Многие умели перекидываться частично, управлять своей природой и пользоваться оружием во время трансформации. Всему этому они научились у Грорга. И теперь готовы были последовать за своим предводителем хоть на край света.

Город наполнился рычанием, воплями, хрустом костей, хлюпаньем крови под ногами. В уличных теснинах прокатывались рлочьи акустические волны. Сдвиг, обнажившись по пояс, кружил в исступленной пляске смерти, орудуя своими топорами. Лезвия секир давно покрылись зазубринами, но это не останавливало берсеркера.

Коэн краем глаза присматривал за Лакостой и Кьюсаком. Пока они были живы, и это радовало. Не хотелось лишаться опытных верхолазов в первом же крупном сражении.

Ратимир повел своих дружинников по ремесленному кварталу, зачищая все смежные улочки и сквозные проулки. Побоище захлестывало город, заглядывало в каждый его уголок. Вокруг Коэна собралось около десятка ополченцев, вооруженных примитивными копьями и цепами. Ядро группы составили Трибор, Вестас, Кьюсак, Лакоста и троица местных волшебников из гильдии Гримлиэля. Маги наносили ощутимый урон противнику, замораживая и выжигая врагов с изумительной легкостью. Изредка Коэн замечал фамильяров магистра, разрывающих кого-то в арочной мгле и сосредоточенно жующих. Сам Гримлиэль прикрывал северян, ударивших по главным соединениям Свенельда.

С первыми проблесками рассвета старший брат Ратимира обратился в бегство. Воины Мерфа принимали звериное обличье и покидали город. Переплыв Тичь, оборотни двинулись в леса. Вот только путь им преградили подтянувшиеся отряды Солгарда. С флангов ударила конница. Беглецов зажали в тиски и быстро перебили. Никто из тех, кто пришел ночью в Крумск, не уцелел.

Когда солнце отделилось от кромки леса и осветило землю, многим сделалось жутко. В сражении полегло изрядное количество защитников Крумска, но еще больше – мерфских перевертней.

Ратимир собрал соратников в библиотеке. На импровизированный совет явились Гримлиэль, Коэн, Виндовг и Грорг. Своих верхолазов и телохранителей посредник отправил на «Мемфис» – отсыпаться. Ли помогал гарнизонному врачу выхаживать раненых.

Последним порог библиотеки переступил Виндовг.

– Держи, друг.

К ногам Ратимира покатилась голова. Князь остановил ее носком сапога и заглянул в мертвые зрачки.

– Как ты догадался, что это Свенельд?

Виндовг хмыкнул.

– На тебя похож.

Ратимир задумчиво кивнул. Не хотел он встречаться с братом при таких обстоятельствах. Не желал этой войны, этой ссоры. Но Свенельд давно метил на крумский престол. И понимал лишь язык силы.

– Надо завершить дело, – нарушил тишину Коэн.

– Ты о чем? – Князь перевел взгляд на посредника.

– Сам знаешь. Надо отправиться в Мерф и покончить с Турмом. Иначе он ударит нам в спину. Турм не забывает давние обиды.

– Он прав, – согласился Виндовг. – Если не пойдем в Черноболотье, не видать Озерщине мира.

Гримлиэль откашлялся.

Все взгляды устремились на магистра.

– Если мне будет позволено высказать свое мнение, – начал магистр, – то я поделюсь соображениями на сей счет. Но для начала хотелось бы узнать, как вы собираетесь попасть в Мерф.

Слова волшебника повергли собравшихся в замешательство.

– По земле, – осторожно произнес Ратимир.

Гримлиэль скрестил руки на груди.

– Иного я не ожидал услышать. Как скоро будете выступать?

– Дня через три, – сказал Виндовг. – Ребятам надо отдохнуть.

– Резонно, – произнес Гримлиэль и неспешно двинулся к окну. – В Мерф войско прибудет через пару недель, правильно? Силы внушительные, местность холмистая, потом и вовсе болота…

– Ты прав, – перебил Грорг.

– Разумеется, я прав, мой юный друг. Разбив Турма, вы направитесь в Танневерген и задержитесь там на неопределенное время. Это не меньше трех недель.

Коэн понял, куда клонит коллега.

– За это время, – голос волшебника стал жестким, – Твердь падет.

– Что? – вырвалось у Ратимира.

– Твердь падет, – терпеливо повторил Гримлиэль. И застыл напротив окна, наслаждаясь произведенным эффектом. – Ваши города обратятся в руины. Ваши подданные станут мертвецами. Ничего не будет. Конец всему.

Даже у Коэна пробежал холодок по позвоночнику.

– Ты хочешь, чтобы мы отправились в Китоград сразу, – высказал общую догадку Виндовг. – Не собрав войска Танневергена и не отдохнув.

– Вовсе нет, – добродушно ухмыльнулся волшебник. – Я хочу, чтобы вы попросили меня.

– О чем? – В голосе Ратимира звучало недоумение.

– О том, – Гримлиэль перестал улыбаться, – чтобы я призвал сюда лучших магов Трордора. Вместе мы сотворим портал, достаточный для переброски крупной армии в любую точку континента. Мы явимся в Мерф. Мы возведем на престол нового короля Танневергена. После этого отправимся к Лихому броду и тем самым выиграем время.

– Не вижу проблемы, – сказал Ратимир. – Конечно, мы тебя просим об этом, мудрейший из волшебников.

Коэн погрозил окружающим пальцем:

– Проблема есть, друзья. Существует древний запрет. Семи высшим магам гильдии нельзя собираться в одном месте, если это место находится восточнее Срединного моря. Таков закон наших предков.

Виндовг фыркнул.

– Древний запрет? Кто его наложил?

– Те, с кем лучше не связываться, – рассудительно заметил Гримлиэль. – Лучшие маги Тверди и Облаков не рискнут нарушить это установление.

– Ладно, – вступил в разговор Ратимир. – Мы поняли. Что нужно сделать?

– Дать разрешение, – устало повторил Гримлиэль.

– Кто должен это сделать? – спросил Грорг.

– Трое, – пояснил магистр. – Коэн, предствляющий интересы Предельных Чертогов. Император Равнинного царства, с которым я уже переговорил. И законный властитель Танневергена. Эти земли граничат с Китоградом, поэтому вся ответственность лежит на Улкундаре и Танневергене.

– Мое разрешение у тебя есть, – сказал Коэн. – Сейчас нельзя медлить, а Предельные Чертоги далеки от понимания картины вещей.

– Остался последний властитель, – напомнил Гримлиэль.

– Я разрешаю, – отмахнулся Виндовг.

Магистр расхохотался.

Коэн хлопнул Виндовга по плечу:

– Друг мой, ты не расслышал слов «законный властитель». Тебя необходимо короновать. А уж потом ты сможешь разбрасываться подобными разрешениями.

Князь Солгарда угрюмо кивнул.

– Вот и получается, – подвел итог Гримлиэль, – что сначала нужно разобраться с Турмом и ближайшим окружением Вармака. Став королем, ты снимешь древний запрет. И мы дадим бой Пацифиде.

Повисла тишина.

В библиотеке появился слуга с подносом, уставленным напитками и легкими закусками. Поставив поднос рядом с расстеленной на столе картой Озерщины, слуга удалился.

– Угощайтесь, – предложил Ратимир.

– Я вот чего не могу взять в толк. – Виндовг подошел к столу, налил в кубок эля и одним махом осушил половину сосуда. – По времени все равно долго получается. Пока меня коронуют, мы ведь пешком будем топать в Мерф?

– Зачем? – возразил Гримлиэль, по-прежнему стоя у окна. – Средний портал я и сам пробью. Вроде того, через который сегодня Грорг попал в город. В Мерфе наверняка остался небольшой гарнизон – перебить всех воинов Турма будет несложно. Думаю, и в Танневергене все предсказуемо. Мы выйдем прямо у дворца и за несколько часов подавим сопротивление.

– Звучит чудесно! – взревел Виндовг. – Выпьем за это.

Все подошли к столу, наполнили кубки и в два счета осушили их. Грорг довольно вытер бороду тыльной стороной ладони.

– Когда отправляемся? – спросил Ратимир. Похоже, князь уже смирился с тем, что общее руководство взяли на себя волшебники.

– Приведи в порядок город, – посоветовал Коэн. – Разберись с ранеными и назначь бургомистра, который будет присматривать за Крумском в твое отсутствие. Думаю, на это уйдет пара дней. После этого соберем войска и протрубим сбор.

Гримлиэль поставил кубок.

– Тогда поспешу откланяться. Мне нужно поговорить с трордорскими магами и посетить отдаленные уголки Тверди. Я вернусь на рассвете третьего дня.

– Да будет так, – склонил голову посредник.

 

Глава 11

Сетчатый квартал

Перед Ольгердом громоздилось многоярусное мачтовое море. Обитатели Дома Донбеттыра укрепили свою вотчину канатными растяжками и дополнительными распорками. На реях болтались гамаки, всюду были протянуты ванты и крепкие рыболовные сети. Виднелись и дощатые настилы, над которыми распластались тенты от дождя.

На Дзуаре не было зимы.

Ольгерд вспомнил все, о чем писали авторы «Дневника». Дело, кажется, в периоде вращения. Орбита Дзуара представляла собой не эллипс, а окружность, поэтому годовые циклы походили друг на друга. Да, прохладно и не совсем уютно. Так это для людей. Местные, как успел отметить мастер, вполне комфортно ощущали себя в красноватых лучах умирающего светила.

Астрономические знания Ольгерда постепенно расширялись. Благодаря «Дневнику». Теперь он знал об орбитах, гравитации и других вещах, выходящих за пределы понимания жителей Тверди. Принимать это было нелегко. Еще труднее осознавать, что когда-то твои предки даже не считали это серьезными знаниями. Утраченное стало давить на мастера.

Ольгерд двинулся вперед через мост, украшенный разноцветными флажками. Кусочки ткани трепетали на ветру. Маленькие желтые треугольники, тысячелетний символ главенствующего среди этих мачт Дома.

Два силуэта выделились из веревочного лабиринта, превратившись в стражей квартала.

Воины увидели чужака.

И чужак, сопровождаемый невиданным зверем, им не понравился.

– Ты с Земли? – спросил скелетообразный носитель парных «бабочек». – Чего забыл?

– Я из Преддверья, – спокойно ответил Ольгерд. – Хочу встретиться с водным повелителем.

– Тебе не место здесь, – вступил в диалог второй дзуар. Этот был ростом чуть пониже своего напарника и держал в руке копье с изогнутым наконечником. – Здесь находится Дом Донбеттыра.

– Я хочу примкнуть к вашему Дому.

– Что ты для этого сделал?

– Убил одного из ваших.

Ольгерд швырнул в первого стражника сумку, успевшую в отдельных местах покрыться коричневой коркой. Носитель «бабочек» заглянул внутрь. Было интересно наблюдать за мимикой дзуара – она радикально отличалась от человеческой. Каждая эмоция читалась по-своему. Сейчас дзуар скривился, но это могло в равной мере означать восхищение и ненависть.

– Идем, – сказал копьеносец. – Я отведу тебя к морскому повелителю.

Мастер ножей последовал за воином.

В Сетчатом квартале трапов немного. Приходилось перемещаться по вантам, реям и настилам. Рлок держался чуть в стороне. Зверь был массивен и опасался подниматься на хлипкие с виду конструкции. Тень его разума неотступно следовала за хозяином в сердце корабельного города.

Вскоре Ольгерд научился разбирать дорогу.

В квартале были проложены подобия улиц, состоящие из досок и протянутых веревочных опор. Над палубами воины развешивали сети, служившие дополнительной страховкой от падения. Ольгерд старался не отставать от своего проводника, хотя тот лучше ориентировался в хитросплетениях квартала.

Мачтовый лес раскачивался на ветру, скрипел снастями, производил кучу неведомых запахов и звуков. Кто-то готовил пищу на газовых или керосиновых горелках. Кто-то тренировался, проводя импровизированные поединки на нижних палубах. Ольгерд карабкался вверх, потом двигался по шатким доскам, держась за хлипкий канат, потом снова карабкался вверх. Ему попадались гамаки со спящими воинами, палатки, закрепленные на прессованных стружечных плитах. Ольгерд предположил, что в гамаках спят воины-одиночки, а в палатках обитают семьи. Ребенок, выглянувший из матерчатого окошка одного из таких «домов», подтвердил мысль мастера.

– Повелитель ждет тебя, – сказал проводник после долгого молчания. Ольгерд вспомнил, что дзуары обладают подобием коллективного разума. Следовательно, Донбеттыр уже знал о смерти Унгреттера.

В «Дневнике» сказано, что лидеры Домов носят одни и те же имена на протяжении веков и тысячелетий. Предшественник водного повелителя тоже был Донбеттыром. Потом его победил более подготовленный воин. Становясь во главе Дома, дзуар отказывается от своего имени. Лидер – это живой символ нерушимости канонов. Подобный уклад чем-то напоминал Ольгерду порядки, царившие на землях Северного Альянса. Вот только дзуары возвели наследование власти через поединок в абсолют. Если не в культ.

Присутствие водного повелителя Ольгерд почувствовал задолго до их встречи. В воздухе сгустилась некая угроза. Исчезли гамаки и семейные палатки. Никто не дрался, не отрабатывал удары на манекенах, не точил клинки, не метал дротики в круглые мишени. Снасти давно заштриховали солнце и небо, разделили реальность на ячейки прямоугольной и ромбической формы. Сквозь эту паутину просматривался не только город – Ольгерд увидел у самого горизонта полоску темно-синей воды. Длинную полоску, означающую предел. Там заканчивались владения дзуаров и простиралось бескрайнее Кратерное море. Глубокое и смертельно опасное, если верить авторам «Дневника».

А потом море пропало.

Синяя полоска спряталась за очередным настилом, ведущим в центр веревочных дебрей.

Ольгерд послал в пространство невысказанный вопрос и получил ответ. Рлок был внизу, ждал своего хозяина.

Реи с мачтами расступились.

Ольгерд замер на деревянной дорожке, бегущей к платформе без ограждения. Платформа представляла собой шестигранник и охватывала толстенную мачту, принадлежавшую когда-то боевому судну. Возможно, корвету или бригу наподобие тех, которые строит Торговая компания. Хотя вряд ли привычные классы кораблей можно встретить в местном судостроительстве.

К платформе стягивались «языки» шести или семи деревянных дорожек. Дзуары не пользовались гвоздями – их плотники применяли в строительстве систему шипов и деревянных штырей. Видимо, это из-за нехватки железа на планете. Да и морская соль быстро все разъедает. Так что под ногами мастера ножей лежали идеально подогнанные брусья и рейки, выдерживающие серьезный вес. Правда, Рык не горел желанием испытывать на себе прочность конструкций Сетчатого квартала.

Подняв глаза, Ольгерд увидел вторую платформу, поменьше. Площадка была круглой, ее явно переделывали из смотровой вышки. Над площадкой натянут шатер. Именно шатер. Жилище водного повелителя смотрелось презентабельнее, чем парусиновые убежища его подчиненных.

– Иди, – приказал копьеносец. – Он не любит ждать.

Странно, подумал Ольгерд. Существу, прожившему пятьсот лет, спешить некуда. Интересно, дзуары бессмертны? «Дневник» упоминал тысячелетних глав Домов и намекал, что это не предел.

Ольгерд двинулся вперед, попутно отметив движение на смотровой вышке. Высокая фигура спрыгнула на нижнюю платформу. Казалось, дзуар замедлился в полете. Приземлился он плавно – ни одна половица не скрипнула.

Мастер ножей вздохнул. Из этого круга он может не выйти живым. Если честно, шансов уцелеть немного.

Дорожка слегка пружинила под идущим человеком. Ольгерд не собирался демонстрировать свою «невесомость». Мастер ножей вырос в мире с более высокой гравитацией, но это не единственное его преимущество. Хотелось верить, что не единственное.

Морской повелитель ждал человека, претендующего на чужое место. Угроза стала почти осязаемой.

Когда Ольгерд достиг края платформы, лидер Дома произнес:

– Выбрось свою сумку. Я и так знаю, что в ней.

Пожав плечами, мастер вытянул левую руку и демонстративно разжал пальцы. Матерчатый мешок полетел вниз. Звука падения не последовало – голова Унгреттера застряла в сетях.

Донбеттыр уставился на гостя. Взгляд был тяжелым, пронизывающим. Возраст дзуара не представлялось возможным определить. Перед Ольгердом высился воин, мускулистый и широкоплечий даже по меркам Тверди. Здесь же, в царстве слабой гравитации, Донбеттыр производил впечатление непобедимой машины, созданной для сокрушения бесчисленных врагов. Оружия в руках дзуара Ольгерд не заметил, и это ему сильно не понравилось. Скрытые клинки всегда хуже явных. Когда подобные орудия пускаются в ход, жди беды. Впрочем, лидеры Домов могли убивать и голыми руками, и любыми подвернувшимися предметами – об этом ходила тьма впечатляющих легенд.

– Человек, – сказал Донбеттыр. Не сказал, а вердикт вынес. – Не этого я ожидал. Сначала и не поверил.

Больше – никаких слов.

Оба противника понимали ситуацию. Донбеттыр за минувшие века научился чувствовать вызов. Ольгерд знал: чтобы вызвать на бой Уастырджи, нужно быть равным ему по статусу. Или почти равным. Путь к главенствующему Дому лежал через эту площадку. Через поражение морского владыки.

Поединок начался задолго до того, как Ольгерд ступил на платформу. Противники примерялись друг к другу. Их разделяли каких-нибудь пять шагов. «Мастер ножей, – говорили глаза Донбеттыра, – я уже встречался с подобными тебе. Это не тот мир, дружок. Здесь ты не властен над стихиями воздуха. Есть только клинки, сила, искусство боя. И опыт, и души, которые я поглотил за эти полтысячи лет».

Донбеттыра беспокоило лишь одно – во взгляде чужака не было страха. Уверенность – да. Спокойствие – да. И никакого страха.

Покой и движение.

Две стороны одной медали.

Застывшие противники сместились. Донбеттыр рывком сократил дистанцию и выбросил руку с растопыренными пальцами. Вот чем ты вооружен, понял Ольгерд, выгибаясь под немыслимым углом. Багнак, искусственные когти. На первый взгляд два кольца, невинные безделушки. С обратной стороны ладони – пять изогнутых лезвий. Для эстетов – торцевые шипы, вросшие в стальные пластины.

Донбеттыр, видимо, относил себя к эстетам.

Клинки со свистом пронеслись мимо Ольгердова горла. Морской владыка резко замедлился, слегка развернул кисть и рубанул сверху вниз. Ольгерд чуть не взвыл, когда острый шип прочертил линию на его предплечье. Рукав быстро пропитался кровью.

Мастер ножей развернул баклер и отбил вторую руку оппонента. Когти со скрежетом царапнули щиток.

Руна притяжения.

Дуэльные клинки скользнули в ладони. Только что руки мастера были пусты. Миг – и на скуле Донбеттыра проступила кровавая полоса.

Разрыв дистанции.

Противники разошлись по краям платформы. Замерли в боевых стойках. Ольгерд – в низкой, с отведенной назад правой рукой. Левая рука согнута в локте, нож – на обратном хвате.

Капли крови впитывались в настил.

Морской владыка резко взмахнул руками. Когти упали и покатились по платформе. Ольгерд с опозданием понял, что схватка перешла на иной уровень. Донбеттыр выстрелил фэйцзянем. Кинжал вспорол воздух и со страшной скоростью устремился к мастеру. Уклониться никто не успел бы.

Ольгерд отбил «летающий меч» гардой дуэльного клинка. Если Донбеттыр и удивился такому противодействию, то вида не подал. Веревка натянулась, возвращая кинжал хозяину. Миг – и лезвие помчалось к горлу оппонента, двигаясь по широкой дуге. Пришлось уйти с плоскости поражения, почти распластавшись на досках.

Донбеттыр продолжил раскручивать свое веревочное оружие. Водный повелитель мастерски владел фэйцзянем. Веревочная петля была закреплена на левой кисти лидера Дома, правой же он раскручивал кинжал. Длина веревки постоянно регулировалась, так что уследить за траекториями вращения было тяжело. Ольгерд испытал невольное восхищение техникой боя оппонента. Мастер осознал: если не перейти в наступление, его сметут.

Свист лезвия.

Выставив руну щита, Ольгерд не стал терять времени. Дуэльные клинки взлетели над его головой. Думая, что это обманный маневр, Донбеттыр подтянул к себе фэйцзянь. А Ольгерд начал по очереди ввинчивать в воздух метательные ножи. Шансов у морского владыки было немного. Ножи, усиленные рунической магией, двигались с разными скоростями и по совершенно непредсказуемым траекториям. Удивительно, но Донбеттыр ухитрился уйти от двух ножей, немыслимо выгнувшись. В этот миг Ольгерд смог по достоинству оценить растяжку дзуаров.

Вот только ножей было четыре.

Третий клинок мастера вошел в бедро Донбеттыра, четвертый – в плечо. К этому моменту Ольгерд уже держал в руках дуэльные клинки, притянутые рунами возврата.

Скорость.

Мастер скользнул вперед, реализуя свое преимущество в условиях малой гравитации. И не прогадал. Один плавный бросок, пожирающий безопасную для дзуара дистанцию. Веревочное оружие в клинче бесполезно, а когти – слишком далеко.

В глазах дзуара полыхнула ярость. Донбеттыр потянулся к обуху, торчащему из бедра, собираясь пустить чужое оружие в дело.

Руна возврата.

Метательный нож по широкой дуге отправился вверх. Морской владыка взревел, поскользнувшись в собственной крови. Ольгерд был уже рядом. Первый дуэльный нож – под ребра. С хрустом и проворотом. Второй – в череп.

Зрачки пятисотлетнего воина затянулись пеленой смерти. Ольгерд позволил своему противнику упасть на доски платфоры. И перевел дух.

В левой руке пульсировала боль, о которой пришлось забыть на время схватки.

«Беспокойство».

Рлок пытался нащупать разум своего хозяина.

«Все в порядке. Я жив».

В ответ – волна радости.

Руны вновь повиновались мастеру ножей. Но он не мог поглотить душу врага. Не мог узнать, скольких Хозяев Дверей морской повелитель встретил на своем жизненном пути. Сколько мастеров гильдии полегло на этой платформе? Сложно сказать. Одно ясно – Донбеттыр уже встречался с людьми из гильдии. Он знал, что сила мастеров кроется в незримых знаках, меняющих реальность. И знал, что эти знаки бессильны вне Преддверья.

Были бессильны.

До сегодняшнего дня.

Пятьсот лет гегемонии рассыпались в прах. Морской повелитель смотрел в сетчатое небо остекленевшими зрачками.

Квартал пришел в движение.

Смерть вожака почувствовал каждый обитатель этого невероятного муравейника. На Ольгерда навалились эмпатические волны – шок, отчаяние, обреченность, надежда. Дикая смесь эмоций. Воины привыкли к сложившемуся в корабельном городе порядку. Веками ничего не менялось. Среди мачт жили дзуары, чьи внуки и правнуки выросли в эпоху правления Донбеттыра.

Ванты вибрировали, по настилам бежали воины. Тысячи глаз были прикованы к победителю.

Впрочем, для этих существ Ольгерд не являлся мастером ножей и даже пришлым чужестранцем из другого мира. Перед воинами Дома Воды стоял новый Донбеттыр.

Король умер.

Славься, новый король.

Как-то так.

Гул многотысячной толпы нарастал. Ментальный шепот прокатился по деревянным мостам, палубам, настилам и дебаркадерам. Слухи вползали в каюты, кубрики и трюмы, карабкались по вантам, бодро бежали по трапам, перепрыгивали через фальшборты, ныряли в люки, путались в парусине, тормошили гамаки.

Новый лидер.

Шум превратился в неудержимую приливную волну.

«Донбеттыр!»

Дзуары мысленно скандировали бессмертное имя морского повелителя. Передавали его из уст в уста.

Тысячи разумов включились в цепочку.

«Донбеттыр!»

Ольгерд поднял руку. Наступила тишина. Ментальная и физическая. В темных глубинах ворочались левиафаны, в небе плыли дирижабли. Распухший солнечный диск скатывался к изрубленному горизонту.

– Вот что, – сказал мастер ножей. – Я хочу сразиться с Уастырджи. Если мне удастся одолеть его, Дома Дзуара склонятся перед корабельным городом. Я поведу вас к богатой добыче, воинской славе и свежим душам. Если я потерплю поражение, появится очередной Донбеттыр. Но сейчас вы будете делать то, что я прикажу.

 

Глава 12

Пробуждение упадочного города

Весна в Танневергене грязная и слякотная. Неубранные мостовые, нечистоты под балконами, лужи в выбоинах. Дома напоминают облезлых котов с обваливающейся штукатуркой, посеревшими кирпичами и разваливающимися дымоходами. Сугробы лежат в темных проулках Танневергена долго – они чернеют, твердеют и в итоге превращаются в бесформенные холмики, истекающие темной кровью зимы.

У храмов и богаделен Танневергена слонялись нищие. На этих оборванцев сложно смотреть без боли – некоторые из них казались блеклой тенью человека. В подворотнях хозяйничали головорезы, воришки и бездомные псы, сбивавшиеся в стаи. Эти стаи представляли серьезную угрозу для столичных трущоб. На окраинах пропадали младенцы. Расправляли крылья зловещие культы. Над городом проносились слухи о некромантах, явившихся невесть откуда, чтобы собрать армию мертвецов и поработить человечество. Бред, конечно. Но простолюдины верят в страшные сказки – такова их природа. Простолюдинов, а не сказок.

Горожане шепотом передавали друг другу последние новости. Поговаривали, что на Крумск напали оборотни. Беженцы со Срединного моря, чудом спасшиеся после осады прибрежных городов, наводили жуть рассказами о летучих ящерах и заокеанских пришельцах, убивающих направо и налево. Старики были уверены, что мир сошел с ума. Жрецы, воздев руки, твердили про гнев богов, близость конца света и необходимость жертвоприношений.

Дворец безмолвствовал.

После смерти Вармака последовала череда странных отравлений и казней. Градоначальники охотились за политическими оппонентами, нанимали ассасинов, подкупали чужих поваров и лекарей. Те, кто еще недавно составлял костяк свиты властителя, гибли один за другим. Умники отправились в свои загородные резиденции, чтобы отсидеться, наблюдая за представлением со стороны.

Дольше всех держался бургомистр.

Интриги и подковерная борьба были коньком этого тщедушного человечка. Бургомистр долгое время не селился во дворце, опасаясь, что его отравят или зарежут. Свой дом на Пряничном бульваре градоначальник превратил в крепость. Сменил повара и слуг, нанял телохранителей из Урк-Дагота, врезал новые замки, поставил решетки на окнах. И начал методично истреблять конкурентов. Верховный жрец Руевита упал с моста и утонул с камнем на ногах. Представитель Торговой компании, прибравший к рукам местных купцов и ростовщиков, подвергся нападению грабителей в Чеканном переулке и был обнаружен с пробитым черепом под аркой. Граф Крус, дальний родственник Вармака, не вернулся с охоты. По слухам, граф угодил в капкан, расставленный своими же людьми, после чего истек кровью. Канцлер скрылся в неизвестном направлении. Все эти действия влетали бургомистру в копеечку. Кроме того, он опасался Виндовга из Солгарда, основного претендента на трон. Добраться до Виндовга было сложно. А еще имелся Хокар, ярл Сиверуса. Могущественный мужик, собиравшийся, как говорили в тавернах, явиться в Танневерген со своей дружиной.

А хуже всего то, что бургомистр управлял городом, но был не властен над страной. Ярлы не подчинялись столичному градоначальнику, справедливо относя его к низшему сословию. Капитан городской стражи, принципиальный и неглупый мужик, ждал наследника престола, чтобы присягнуть ему на верность. Поэтому у городского главы не было нужного количества людей для узурпации власти.

По ночам бургомистр спал плохо.

Снились погромы, выступления черни, костры на площадях, плахи и другие неприятные вещи. Снился Виндовг, ведущий свою дружину из Солгарда в Танневерген. Выступали из невразумительной мглы мертвые конкуренты, ведущие между собой неспешные беседы.

Праздник Весны отвлек бургомистра от печальных мыслей.

На Дворцовой площади пылало колесо от телеги. Горели соломенные чучела ушедших зимних месяцев. Лоточники продавали горячие пироги, жареное мясо, дешевое вино. Люди веселились, забыв о том, что у них больше нет правителя. Стумбрас, колдун из Гильдии магов, запускал фейерверки и заполнял подворотни светящимся дымом. Малышня визжала от восторга и, зажимая в кулачках медные грошики, гонялась за продавцами мороженого. В тавернах было шумно. Эль и грог лились рекой. Народ орал песни, дрался и гадил в ближайших дворах. На заброшенных чердаках приходовали пьяных девок. Некогда великий город погружался в беспросветные сумерки упадка.

Отблески горящих чучел отражались в витражных стеклах дома бургомистра. Шум толпы почти не проникал за толстые стены и двойные двери. В разных частях дома несли вахту наемные телохранители. К окнам бургомистр не подходил – опасался дальнобойного лука. Поздним вечером слуги подали ужин – жаркое по-трольмски с перепелиными яйцами, тепличной зеленью и вином двадцатилетней выдержки. К вину бургомистр едва притронулся.

Наутро кошмары стали воплощаться в жизнь.

Дворцовая площадь, еще не убранная дворниками после Праздника Весны, изменилась. Над грязной брусчаткой вспучился портал, на камни ступили вооруженные люди. Их было много. Воины шли шеренгами по двое, их вид ничего хорошего не предвещал. Сначала появились северяне – бородатые, с бритыми черепами, татуировками и туго заплетенными косами. В повадках было что-то звериное, а вел их здоровяк двухметрового роста с двуручным мечом за спиной. Северяне быстро рассеялись по площади и перекрыли улочки, ведущие ко дворцу. Вслед за первой волной вторжения последовала вторая. Стражники, сдававшие смену, безошибочно поняли, что перед ними солгардцы под предводительством ярла Виндовга. Третья волна включала дружинников князя Ратимира, негласного властителя Озерщины. Стражники решили не связываться с эими ребятами и помчались к своему капитану, чтобы доложить о вторжении. Последними из портала вышли маги с длинными посохами. Двое. Этих старцев сопровождали совсем уже странные личности – берсеркер с двумя топорами и стройная хошанская девушка в дорожной мужской одежде.

Виндовг со своими людьми практически без сопротивления занял дворец. Вскоре туда был вызван местный архивариус, с которым ярл долго о чем-то беседовал, запершись в тронном зале.

Город ждал.

В полдень у дома бургомистра появился вестник. Привратник взял у мальчишки конверт с королевской печатью, поднялся на второй этаж и передал послание бургомистру, нервно пьющему горячий отвар в своем кабинете. Бургомистр вскрыл конверт обсидиановым ножом и прочел содержимое письма. Виндовг приказывал ему явиться во дворец для обсуждения условий предстоящей коронации. Бургомистра ставили перед очевидным фактом – в Танневергене появился новый хозяин.

Ослушаться было нельзя.

Виндовг привел с собой могучих союзников. Подобной мощью в стольном Танневергене похвастаться не мог никто. Так что градоначальник велел кучеру закладывать карету, а сам начал одеваться. Происходящее ставило крест на всех его амбициях. Теперь нужно удержаться на плаву. Спихнуть все странные смерти на других. Сейчас уже ничего не доказать.

Пряничный бульвар находился в старой части Танневергена – на одном из десяти холмов, облюбованных знатью. Чтобы попасть на Дворцовую площадь, нужно было пересечь Косой мост, перекинутый через Шчару, квартал ростовщиков и Нетронутые руины. Всюду – следы вчерашнего разгула. Пьяные тела в канавах, лужи блевотины, мусор, битые бутылки. Бургомистр морщился, проезжая через город. За десятилетие своего правления он так и не смог навести тут порядок.

По дороге к дворцу его дважды останавливали люди Виндовга. Пришлось показывать цепь с медальоном и грамоту, подтверждающую высокий статус.

На площади хозяйничали варвары.

Всюду стояли походные кухни. Горели костры, жарилось мясо, кипела вода в котелках. На бургомистра посматривали с усмешкой. Все, кого градоначальник встретил возле дворца, были закаленными воинами, прошедшими не одну битву. Один северянин, когда хозяин города проходил мимо, в шутку издал звериный рык. Бургомистру показалось, что вместо человеческого лица мелькнула волчья пасть с острыми клыками. В тот же миг наваждение пропало. «Мерфа здесь нет, – успокоил себя чиновник. – Поэтому и оборотней быть не должно».

Родовой замок властителей Танневергена бросал тень на скопище чужаков. Королевские апартаменты стары. Главное здание срослось с бесчисленными поздними пристройками, флигелями, башнями и галереями. Гранитные фронтоны взирали на упадок города с немым укором. Статуи забытых королей были засижены голубями, их никто не чистил уже много лет. На угловых выступах насупились горгульи, часть водостоков засорилась.

Бургомистр поднялся по широкой лестнице, миновал череду дорических колонн и ступил под своды обширного холла. В дальнем конце зала полыхал камин, всюду царило оживление. У подножия лестницы градоначальника встретила девушка с раскосыми глазами. Эта девушка бургомистру сразу не понравилась. Во-первых, она носила мужское платье. Во-вторых, вела себя, как ему показалось, несколько самоуверенно. И в-третьих, за спиной уроженки Хо-Шана красовались рукояти мечей.

– Мне поручено проводить вас к наследнику, бургомистр, – холодно произнесла неизвестная. – Следуйте за мной.

И чиновник последовал.

На десятой ступеньке он поймал себя на том, что смотрит на аппетитный зад наемницы. Посмотреть было на что, но градоначальник мужественно отвел глаза. И увидел сидящего на перилах волка. Нет, не волка даже. Волколака. Перекинувшегося лишь частично. Тварь скалилась всеми своими жуткими клыками, при этом на ней была кольчуга, а в лапах – двуручный топор с острым навершием.

Бургомистр решил смотреть себе под ноги.

Виндовг предсказуемо обосновался в тронном зале. Градоначальник двинулся к властителю Танневергена по ковровой дорожке с золотым шитьем – видимо, ее достали по случаю грядущей коронации.

Тронный зал был практически пуст. Конечно, в отдалении мелькали силуэты слуг и охранников, но атмосфера запустения еще сохранялась. И все же бургомистр чувствовал неумолимую поступь нового порядка. Пылали очаги, загорались светильники и магические шары, чистились гобелены, мылись полы. Дворец заполнялся слугами. Склеп, в котором Вармак лишь иногда зимовал, становился обитаемым. Это означало лишь одно – Виндовг поселился тут надолго. Возможно, навсегда.

Вспомнив нормы этикета, бургомистр остановился в десяти шагах от королевского трона. Так, теперь низкий поклон.

– Приветствую тебя, властитель.

Племянник Вармака изменился с тех пор, как его сослали в Солгард. Буйный отрок превратился в свирепого воина, прошедшего горнило десятков сражений. Бургомистр поднял глаза. Виндовг смотрел на него в упор. Не мигая. «Вот она, власть, – подумал градоначальник. – Запомни, как она должна выглядеть».

Мысли об управлении страной мгновенно выветрились из головы. Перед ним сидел человек, рожденный для трона. Тот, за кем пойдут спесивые ярлы Сиверуса, Донструма и Ламморы. Тот, кто вернет державе былое величие. Тень этого понимания, видимо, отразилась на лице бургомистра. Виндовг одарил градоначальника скупой улыбкой.

– Наслышан о твоей бурной деятельности, – насмешливо произнес племянник Вармака. – Тебе не отказать в стратегическом мышлении. Граф Крус мне никогда не нравился, но фокус с капканом впечатляет.

Бургомистр похолодел.

– Не переживай, – заверил подчиненного Виндовг. – Я не отправлю тебя на эшафот. Все будет иначе. Ты поможешь нам подготовиться к церемонии восхождения на престол. Организуешь праздник по этому случаю. Познакомишь с некоторыми людьми, которые мне пригодятся в будущем. После этого я назначу нового бургомистра. А ты, друг мой, отправишься в добровольное изгнание. В Инневен. Я отдал распоряжение – там тебя примут на должность казначея. Почетно, прибыльно. Никаких ответственных решений.

Виндовг умолк.

– И еще, – добавил властитель после затянувшейся паузы. – Ты никогда не вернешься в Танневерген. Забудь про этот город. Ослушаешься моего приказа – лично раскрою череп. Понял?

Сглотнув, бургомистр выдавил из себя нечто невразумительное.

– Видимо, это согласие, – ухмыльнулся властитель. – Ступай. И держись от меня подальше. Все доклады – через секретаря.

Небрежный взмах руки.

Так рушатся амбиции. В один день бургомистр из влиятельного чиновника превратился в пустое место. А теперь еще Инневен. Впрочем, учитывая осведомленность будущего короля, все могло обернуться хуже.

Поклонившись, градоначальник направился прочь из тронного зала.

Когда эхо шагов перестало метаться среди колонн, появились другие люди. Выступил из полутемной ниши Коэн, представитель некогда великой расы Демиургов. Вслед за посредником к трону приблизились Ратимир, князь Озерного края, и Грорг, властитель острова Родерерк.

– Хорошая речь, – похвалил Коэн.

Виндовг кивнул.

– Что теперь?

– А теперь, – улыбнулся Коэн, – нам остается лишь одно. Ждать.

Грорг выругался себе в бороду.

– Ярл Ким уже в городе, – сообщил посредник. – К вечеру прибудет Хокар. Правителей Донструма, Инневена и других городов мы ожидаем к утру.

– Ошибаетесь.

Голос раздался из небольшого портала, сформировавшегося в трех шагах от собравшихся. Из портала появился обладатель голоса – магистр Гримлиэль.

– Я решил поторопить события. Хокар подъезжает ко дворцу. Для него пробили портал прямо из Сиверуса. Остальные ярлы прибудут в ближайшие часы.

– А это значит, – заметил Коэн, – что коронацию можно назначить на сегодняшний вечер.

Виндовг восхищенно уставился на магов.

– Быстро.

Гримлиэль пожал плечами.

– Кроме тебя, претендентов нет. Вармак не оставил прямого наследника. Королева умерла пару лет назад, сам знаешь. Так что все упиралось в бургомистра и нескольких влиятельных баронов.

– Претензии им подкрепить нечем, – резонно заметил Коэн. – Так что придется присягать новому властителю.

Виндовг выпрямился и сошел с тронного возвышения. Теперь он был на равных со своими союзниками.

– Друзья, вы спасаете королевство от вражды и голода, – с чувством сказал ярл Солгарда. – Я не забуду этого.

– Подними меч на нашего общего врага, – ответил Коэн. – И мы будем в расчете.

Виндовг кивнул.

– Клянусь. Флаги Танневергена будут реять на полях сражений у Срединного моря. Мы отбросим рать Пацифиды за океан.

Коэн посмотрел в глаза будущего короля.

И прочел там железную решимость.

 

Глава 1

Дирижабль до скалы рассвета

Багровый диск светил сквозь низко бегущие облака, набухшие от скопившейся влаги. Близилась буря. Обитатели корабельного города сворачивали тенты, снимали с растяжек гамаки, скручивали палатки и паковали вещи. В Кратерном море сильных штормов не было уже два столетия, поэтому никто не опасался за целостность города. Но палубы обязательно зальет дождем, тенты и гамаки сорвет ветром, да и палатки могут не выстоять. Поэтому с приходом бури население Донбрандара перебиралось в недра кораблей. Представители высших каст селились в надстройках и комфортабельных каютах, низшим слоям доставались трюмы.

Ольгерд готовился к отлету.

Ему предстояло сесть на дирижабль, идущий к Скале рассвета, до того, как разразится буря. Дирижабль поднимется над грозовым фронтом и спокойно отправится в путь.

Все знали, что Донбеттыр вызвал на поединок Уастырджи. Корабельный город разделился на два лагеря. Одни, и таких было большинство, полагали, что придется искать нового лидера Дома. Другие уверяли, что нынешний Донбеттыр не так прост, и в него нужно верить. В любом случае, Уастырджи не бросали вызов уже лет сорок. Так что грядущий поединок был знаковым событием.

История началась с посланника.

Уастырджи прислал воина с перчаткой. На Дзуаре перчатка означала вассальные отношения, символ подчинения. Когда лидер Дома принимает перчатку, он присягает в верности Верховному Дому. Сложившаяся картина мира устраивала покровителя воинов, он был заинтересован в продлении связи.

Ольгерд не принял перчатку.

Вместо этого мастер ножей вручил посланнику стрелу. На Дзуаре стрела означала вызов на поединок. В глазах воина мелькнуло недоумение, сменившееся страхом. Еще бы. С носителями плохих новостей на Дзуаре расправлялись чаще, чем на Тверди.

– Ты уверен в своем решении, владыка? – переспросил посланник. Оба разговаривали на тер, хотя Ольгерд уже сносно владел парочкой дзуарских наречий.

Мастер ножей не ответил.

Повернувшись спиной к посланнику, двинулся к центру платформы. Высшая степень неуважения. Посланник, не проронив ни звука, ушел из Сетчатого квартала.

Пути назад не было.

Если Ольгерд передумает драться, оскорбленный Уастырджи сам явится в корабельный город. Вот только в этом случае покровитель путников и мужчин не ограничится одним поединком. Начнется резня, которой Ольгерд хотел избежать. Он пришел в этот мир не за властью, а за сильными союзниками.

В шатре мертвого лидера было прохладно. Дзуары имели отличный от человеческого метаболизм, поэтому не нуждались в печах и теплых стенах. Ольгерд привык к походным условиям, но жить в них постоянно – нет, спасибо. Пора и честь знать.

Рык носился по палубам нижних ярусов.

В корабельном городе рлоку было скучно. Охотиться на разумных существ хозяин запретил, так что зверь глушил акустическими ударами гигантскую рыбу и головоногих, а потом пожирал добычу на пограничных палубах. По ночам рлок брал в свои путешествия полусонного Ольгерда. Вдвоем они носились среди мачт и надстроек, впитывая разумом свет далеких звезд.

С наступлением ночи резко похолодало. С учетом промозглой сырости местную погоду нельзя было назвать дружелюбной. Ольгерд кутался в одеяла, принесенные местными ткачами, и грезил наяву в паре со своим рлоком.

В день отправления мастер ножей быстро собрал рюкзак и послал Рыку сигнал: пора возвращаться.

«Жди на палубе».

В ответ – образ движущихся корабельных надстроек. Ольгерд увидел дзуарских детей, бегающих с деревянными мечами и копьями. Возле бортов сидели рыбаки с длинными составными удилищами.

Картинка растаяла.

Ольгерд забросил мешок за плечи и откинул полог шатра. Внутрь ворвался шквалистый ветер. Задернув полог, Ольгерд спустился по деревянным штырям на платформу. Никто не вышел провожать своего лидера. Проводы считались дурным знаком, предвестием смерти. Дзуары верили, что все должно идти своим чередом. Если морскому повелителю суждено вернуться, он вернется. Так длилось веками.

«Со щитом или на щите», – хмыкнул Ольгерд.

Где же он это слышал?

Не важно.

Сетчатый квартал погрузился в сумрак. Скрипели мачты и снасти, срывались вниз с набухших канатов дождевые капли. Ветер так и норовил сбросить Ольгерда на палубный настил, но мастер ножей держался за поручни и страховочные тросы.

Рлок ждал своего хозяина внизу.

«Идем».

Они двинулись сквозь бурю к воздушным причалам. Наверное, во всех мирах пристани воздушных кораблей выглядят одинаково. Платформы с примыкающими складскими помещениями и высокие причальные мачты. Пока Ольгерд пробирался к дирижаблю через бесконечные трапы, мосты и люки, он успел промокнуть до нитки.

Ерунда.

Странники привычны ко всему.

Большинство торговых и военных дирижаблей уже отчалили и покинули штормовой котел, в который превратились окрестности Донбрандара. «Колючая Луна» дожидалась лишь одного человека – лидера Водного Дома. Исполинский кожаный пузырь был пришвартован к толстой трубе ржавеющего парохода. Интересно, откуда здесь взялся пароход? Наследие Демиургов или проданная кем-то другим технология? Так или иначе, пароходы на Дзуаре не прижились. Мир слишком беден на ресурсы, в прожорливые топки нечего забрасывать. Конечно, существовали земли с приличными залежами черного камня, но эти земли лежали к северу от Кратерного моря. Поставлять оттуда камень невыгодно – слишком велико расстояние. Вот и ржавел старый пароход, напоминая местным жителям о дарах некогда могучей цивилизации.

Впрочем, дирижабли также свидетельствовали о высоком уровне развития дзуаров. В этом мире разумные существа умели пользоваться газом, которого было в избытке. Ольгерд уже знал, что газы бывают разные – в большинстве случаев они невидимы, как воздух. Есть крайне опасные газы, способные взорваться и наделать много бед. Есть газы ядовитые. В дирижабли корабельного города накачивался опасный газ под названием «водород». Его получали прямо из моря, запуская для переработки воды древние механизмы, доставшиеся от землян. В гондолах никто не разжигал огня – любая искра могла привести к уничтожению аппарата. В пути ели сушеную пищу, жесткие лепешки и сухари. Капитаны местных дирижаблей прокладывали маршруты так, чтобы делать небольшие промежуточные остановки в крупных городах и сравнительно цивилизованных поселках. Так у экипажа появлялась возможность перекусить в одной из наземных забегаловок.

Кстати, о еде.

Дзуарская пища хоть и отличалась по вкусу от всего, что Ольгерд пробовал раньше, но была при этом вполне съедобна. В Донбрандаре большая часть блюд готовилась из рыбы, съедобного планктона и поверхностных кальмаров. То, что плавало в глубине, не всегда годилось в пищу, да и могло за себя постоять. Так что дзуары из касты ныряльщиков старались держаться поближе к морской глади. Рыбу ловили как удочками, так и сетями. Кальмаров приманивали наживкой. Что же касается птиц, то в окрестностях города обитало множество крупных стай, привлеченных отходами и возможностью вить гнезда на верхушках мачт. На птиц ставили силки. Самых крупных и наглых особей сбивали стрелами. С побережья привозили муку, но она, по понятным причинам, стоила дорого. Для всех, кроме торговцев, аэронавтов и воинов.

В «Дневнике» было написано, что на дирижаблях устанавливаются движители – механические устройства, вращающие лопасти. Движители тоже работали на водороде. Собственно, они поглощали морскую воду, выделяли из нее газ, и уже этот газ вращал турбины. Далее приводились в действие воздушные винты. Ольгерд считал все это сложным для понимания. Гораздо проще привезти на Дзуар детенышей браннеров – пусть приживаются. Мастер ножей спросил одного из старейшин, слышал ли он о браннерах, живущих в Небесах над Твердью. Старик ответил утвердительно. Да, их пытались сюда завезти. Но браннеры не выжили – то ли с воздухом что-то не так, то ли с температурой.

Нос дирижабля спрятался в причальном гнезде. Поднявшийся ветер вращал аппарат, но гондолу прочно удерживали гайдропы, привинченные к палубным кольцам. Ольгерд увидел сухощавого даже по местным меркам дзуара, машущего ему рукой. Судя по короткому мечу на поясе, это был охранник, выставленный Домом для сопровождения ценного пассажира. Ольгерд сначала пустил по пандусу рлока, после чего поднялся сам. Дзуар включил лебедку – пандус стал медленно отрываться от настила, превращаясь в крышку люка. Когда бурю отрезало стенами гондолы, охранник сделал приглашающий жест и двинулся по узкому коридорчику вдоль борта. Маленькие шестигранные окошки были прикрыты снаружи решетками. То ли строители дирижабля опасались воров, то ли неведомых летающих животных. Слева виднелась цепочка дверных проемов, отстоящих друг от друга на десяток шагов.

За обшивкой слышались завывания ветра и крики портовых рабочих, отстегивающих карабины гайдропов.

Охранник начал подниматься по узенькому трапу, прижавшемуся к внутренней стенке. Ольгерд и Рык последовали за своим провожатым. В утробе дирижабля раздался низкий гул – техники запустили движитель. Пол под ногами Ольгерда завибрировал. Спустя некоторое время гул и вибрация утихли.

Дзуар остановился перед распахнутой дверью каюты.

– Ваше жилище, лидер.

Ольгерд кивнул.

– Спасибо.

Внутри было на удивление просторно, хотя пропорции и отличались от человеческих. Слишком высокий потолок, необычное расположение ручек и выдвижных ящиков. К переборке привинчена кровать. Узкая и длинная, но выбирать не приходилось.

Сняв заплечный мешок, Ольгерд задвинул его ногой под кровать. Приблизился к шестиугольному окну, за которым бушевала непогода. Мачты Донбрандара уплывали вдаль, срастаясь с надвинувшейся мглой.

Рлок тихо улегся посреди каюты. «Да, дружище, – подумал Ольгерд, – нам придется недельку пожить в тесноте». Причем недельку по меркам Преддверья. На Дзуаре дни очень короткие – это вызвано быстрым вращением планеты вокруг собственной оси.

Дирижабль шел к Скалам рассвета.

В географии Дзуара составители «Дневника» разбирались плохо, но общие очертания мира нарисовали. Насколько понял Ольгерд, большую часть планеты занимала суша. Материков было три, причем два из них соединялись тонким перешейком. Именно там и находились Скалы рассвета. Дом Уастырджи контролировал Гуаранг – легендарный город, через который проходили все торговые пути двух материков. Гуаранг карабкался вверх по склонам циклопического каньона. По дну каньона текла могучая река Данг. Эта местность лежала к востоку от Кратерного моря.

Последние дни Ольгерд усиленно медитировал, нащупывая потоки силы и перемещая свой разум к Скалам рассвета. Он скользил над пустынями и горными плато, высыхающими реками и безжизненными степями увядающего Дзуара. Ощущал присутствие рлока, охотящегося в ночных пустошах за слабыми сущностями. Приближался к горным уступам, на которых высились башни и дворцы Гуаранга. Наблюдал, как первые лучи багрового светила вырывают древнюю кладку из тьмы и расчерчивают ее сложной вязью горельефов, изображающих бойницы, водостоки и неведомые лики умерших правителей. Парил над узкими улочками, необычными домами, вытянувшимися в розоватые небеса, над многоярусными храмами и воздушными пристанями, четырехскатными крышами и дугами мостов, переброшенными через каньон. Над Террасой крови и дворцовым комплексом покровителя мужчин.

Ольгерд стоял за спиной Уастырджи, когда тот ел. Присутствовал на тренировках владыки Гуаранга, повторял его движения, искал слабые точки. Снова и снова мастер ножей прилетал к бурлящему Дангу и проникал в суть своего врага. Никакой ненависти. Холодный расчет – да. Уважение – да. Отчасти – восхищение. Но никакой ненависти или ярости. Так его учили на склонах Ливонского хребта. Эту простую истину Ольгерд постиг в осенних лесах Нирваны. Равновесие чувств – залог успеха.

Дирижабль поднялся над грозовым фронтом. В каюте посветлело. Издалека еще доносились отголоски грома, в клубящейся сиреневой мути вспыхивали молнии. Но аппарату ничто не угрожало.

Где-то бушевало море.

Ветер блуждал в такелажных дебрях корабельного города. Массивные валы накатывали на корпуса приграничных судов. На внешний периметр жители Донбрандара выставили самые крепкие остовы, способные выдержать удары могучей стихии.

Поговаривали, что буря тревожила нечто, живущее в глубине. Донные твари поднимались редко, но если это происходило, Дом вставал на защиту своих владений.

Ольгерд свернул плащ и положил его в изголовье узкой кровати. Надо поспать. Впереди – долгое путешествие.

 

Глава 2

Поход на Китоград

Семеро величайших магов Преддверья собрались вместе. Впервые за двести лет.

Гримлиэль, основатель гильдии, легендарный волшебник Державы Четырех Сторон. Тетис, веками изучавший силу воздуха, умевший вызывать ветры, гасить бури и замораживать города. Азатот, могущественнейший из некромантов, восставший из мертвых, проводник мира теней. Нарайан, познавший мудрость земли, низвергатель лавин и оползней, создатель неустрашимых глиняных големов. Осмодий, поселившийся в затопленном пещерном замке на дне бухты Сомма. Ходили слухи, что Осмодий умеет общаться с кракенами, управлять рыбами и разыскивать сокровища в затянутых илом мифических городах. Абрамелин, проникший в тайну движения небесных светил и создавший многоступенчатую систему знаков и ритуалов. Магия Абрамелина тянулась сквозь время и пространство, настигая жертву в самый неожиданный момент. Последней была женщина. Светловолосая красавица по имени Молл Дайер, истинного возраста которой не знал никто. Дайер вызывала демонов, переселяла человеческие и звериные души, могла заглядывать в будущее и менять нити человеческих судеб.

А еще все семеро умели открывать порталы.

Очень хорошо умели.

Сбор был назначен в Танневергене. Сюда спешно стягивались войска из Ламморы, Сиверуса и Донструма. Остатки перевертней после смерти Турма избрали нового правителя Мерфа и присягнули на верность Озерщине. Объединенная армия королевства Танневерген стремительно росла. Горожане видели, что их властитель готовится к войне. Сам же Виндовг понимал, что война должна быть быстрой. Затяжного противостояния королевство не выдержит – слишком оскудела казна после бездарного правления Вармака.

Город с трудом вмещал большое количество воинов. Плотники и каменщики спешно восстанавливали полуразрушенные казармы. Палаточный городок, заполнив собой дворцовую площадь, начал врастать в соседние улицы и бульвары, расползаться по дворам и набережным. Постоялые дворы были переполнены. Горожане сдавали комнаты дружинникам, у которых водились монеты за душой. В тавернах трещали стулья и кости, эль и вино лились реками.

Виндовг ждал.

Второго шанса не будет. Так сказал Коэн. А Виндовг почему-то верил этому мудрецу, взвалившему на свои плечи неподъемную ношу вражды с чужаками. Посредник знал гораздо больше, чем казалось на первый взгляд. Знал, но молчал до поры. И что-то подсказывало Виндовгу: не стоит лезть в эти сферы. Надо просто взять меч и защитить свои земли.

Колдуны гильдии трудились не покладая рук. Точнее – посохов. Каждый день распахивались порталы, соединявшие столицу королевства с главными городами. Армию удалось собрать за три дня. Вместе с северянами у Виндовга насчитывалось четыре тысячи человек. Ядро войска составила солгардская конница. Сиверус выставил копейщиков, лучников и соединение из дюжины баллист. Инневен прислал жалкую сотню воинов, но от этого упадочного городишки Виндовг большего и не ждал. Под знамена короля встали мастера ножей, вольные волшебники и маги гильдии, курдские наемники и дикие племена с Познанских полей. Люди чуяли угрозу, исходящую со стороны Срединного моря, поэтому предпочитали на время забыть о раздорах.

Коэн подолгу пропадал неизвестно где. Пока «Мемфис» стоял на приколе в Крумске, посредник носился по всему континенту, прыгая через представительства Гильдии магов. В частых отлучках был и Гримлиэль, так что заботы по организации похода полностью легли на плечи властителя Танневергена.

Три дня промчались незаметно.

Утром четвертого дня команда магов собралась на дворцовой площади и распахнула портал к Лихому броду. Это был устойчивый переход, который Гримлиэль не собирался в ближайшее время закрывать. Абрамелин начертал на камнях лунные знаки и закрепил эфирные врата мощью древних ритуалов. Теперь у Виндовга и его соратников имелся путь к отступлению. Никто ведь не знал, чем все закончится в Китограде. Однажды Коэн схлестнулся там с Посторонним, так что от этих мест всего можно ожидать.

Первыми в портал нырнули фамильяры. Гримлиэль ждал подвоха, но его мистические слуги вернулись довольно быстро.

Вторая волна – маги и оборотни.

Коэн шагнул в портал и почувствовал нездешние земли. Яркое степное солнце ударило по глазам. Трава вымахала по колено. Во все стороны до самого горизонта простиралась бескрайняя равнина.

Тризские пустоши.

Портал начал выбрасывать людей. Циклопическое зеркало, поверхность которого отражала облака и степную гладь. Пространственная мембрана подергивалась рябью всякий раз, когда в пустоши выходил очередной воин или маг.

Сначала в степь выпрыгнули Мерт и Сдвиг. Деловито осмотрелись и расслабились – явной опасности не было.

Странное это местечко – Тризские пустоши. С виду обычная равнина. Трава зеленая, солнце яркое. Никаких следов магического вмешательства. Вот только не живут здесь люди. С той самой поры, как пал Китоград. Никто не пасет в пустошах стада, никто не возделывает плодородные земли. Неведомая сила гонит отсюда оседлых жителей. Кочевники иногда заходят, но и те – ненадолго. Коэну довелось жить среди некоторых племен к северу от течения Нетвиги. Тамошние коневоды исходили все Чудские угодья и Познанские поля, но в Пустоши предпочитали не соваться. Разве что совсем прижмет. Отмахаешь несколько десятков стадий – и ни одной деревушки. Даже вдоль Нетвиги никто не селится. Поговаривали, что ночью от пустошей исходит призрачное сияние.

Любили кочевники травить байки у костра, тут ничего не скажешь. Например, про дикую охоту. Вроде того, что один из последних владык Китограда рыщет в пустошах во главе призрачного отряда и забирает душу всякого, кто попадется ему на пути.

Коэн знал, что магия, которой он пользуется, – всего лишь продукт забытых технологий. В призраков посредник не верил. В дикие охоты – тоже. Но было в пустошах что-то зловещее, от чего мороз пробирал по коже. А ведь именно здесь придется дать бой передовым отрядам Пацифиды.

Зашуршала трава.

Посредник обернулся и встретился глазами с Гримлиэлем.

– Почему пустоши?

Магистр ухмыльнулся.

– Суеверия, Коэн?

– Вовсе нет. Просто… неуютно.

Гримлиэль кивнул.

– Понимаю. Но возле Лихого брода нас могли ждать. Немес теперь кишит всякой иномирной дрянью. Я бы не решился вести войско по воде. А так подойдем с севера без приключений. Тут пять-шесть стадий.

– Ты прав, – задумчиво проговорил Коэн, всматриваясь в степную даль. – Заодно изучим местность.

– Думаешь, сунутся?

– Еще как сунутся. За этим они на Твердь и пришли.

Кузнечики мирно стрекотали в высокой траве. Радовали глаз первые цветы. Северяне и перебежчики из Мерфа носились вокруг, перекинувшись кто в волка, кто в медведя. А кто и в махайрода.

– Строиться! – приказал материализовавшийся из ниоткуда Грорг.

Конунга слушались.

Грорг успел снискать уважение перевертней севера и юга. Он был хорошим командиром – справедливым, не лезущим на рожон. Всегда шел впереди своих воинов. Знал, когда ударить, а когда отступить. В общем, «строиться» означало «быстро и без возражений».

Вторая волна – Крумск.

Ратимир вел свою дружину упорядоченными колоннами. Воины, гремя оружием и доспехами, выдвинулись из портала и повернули к левому флангу, оставив центр для соединений Виндовга. Самых многочисленных, к слову.

Показались баллисты.

По сути, это были камнеметы, установленные на повозки. Вначале сформировались лошади-тяжеловозы, а уж затем из портала стали выкатываться машины смерти. Баллисты стреляли увесистыми камнями по навесной траектории – на Тверди их часто использовали в полевых сражениях. Карробаллисты били врага стрелами, причем на внушительном расстоянии. Виндовг собирался установить камнеметы на внешних рубежах Китограда, а в качестве снарядов использовать булыжники из развороченной мостовой и полуразрушенных стен. Стрелометы, по замыслу властителя, должны были выдвинуться в степь, чтобы прикрывать конницу и пехоту.

Никто не верил, что войско Танневергена сможет выстоять в битве с Пацифидой. Если повезет – сдержать волну передовых отрядов, не более. Коэн ставил перед собой задачу иного рода – протянуть время, дождаться подкрепления с севера и юга. Армия Улкундара сейчас пересекала Мировую равнину, неумолимо приближаясь к разлившемуся Индру. С полуострова Като выдвинулись отряды Хо-Шана. Правители Урк-Дагота заключили перемирие со своими западными соседями – впервые за несколько веков равнинные и горные жители будут биться в общем строю.

С севера двигались конунги Альянса. Силы Роккевениума и других таежных городов стягивались в Гурдагад – оттуда властители планировали выступить на Снордур. Освободив город, армия Альянса направится в Тризские пустоши. Тем временем Септен возьмет в осаду Устой. Когда имперский флот окажется в водах Срединного моря, Облака включатся в игру. С неба по заокеанским гостям ударят боевые браннеры.

Совет властителей постоянно координировал свои действия, поддерживая связь через Гильдию магов. Грядущая битва станет величайшей в истории Преддверья, вот только исход ее никто не брался предсказывать.

Колонны воинов маршировали, гремя доспехами и оружием. Лучники, копьеносцы, тяжелая пехота. Выстроившись в походные порядки, армия Танневергена зашагала на юг – к Пропащему граду.

Волшебники шли вместе с передовыми отрядами. Травяное море шевелилось – Гримлиэль пустил впереди себя фамильяров.

Китоград вырос на горизонте после полудня. Гримлиэль к этому времени успел запустить в руины несколько адских птичек, собранных из костей мертвецов и ошметков гниющей плоти. Омерзительные летуны покружились над остатками зданий и пустынными площадями, после чего вернулись с докладом – все в порядке.

– Здесь мы и умрем, – мрачно пошутил Коэн.

– Тебя переполняют светлые предчувствия, – в тон ему ответил Гримлиэль, на посохе которого восседала крылатая дрянь. – Не додумайся сказать это ребятам с мечами.

– Не додумаюсь, – заверил Коэн, механически переставляя ноги. – Перед лицом вечности все должны улыбаться.

Фамильяр сорвался с посоха магистра и воспарил над пустошью. Отвратительное зрелище.

– Они настолько сильны? – Гримлиэль смотрел вдаль – туда, где вздымались величественные руины Китограда. Говорить приходилось громко – отовсюду доносились лязг, грохот закованных в сталь ног и топот копыт. – Эти твои Посторонние.

Коэн внимательно посмотрел на союзника.

– Ты с ними не сталкивался?

Гримлиэль пожал плечами.

– Напрямую – нет. Хотя живу давно и повидал всякое. Приходилось ощущать их влияние в правящих домах и торговых фракциях. Не более.

– Так и есть, – согласился Коэн. – Это стратегия Посторонних. Действовать через других, держаться в тени. Я их разозлил, поэтому началось открытое противостояние. Ты им дорогу не успел перейти. Пока. Эта война, конечно, поменяет расклад.

– Уже боюсь, – прогудел Гримлиэль. В голосе старого мага отчетливо звучала насмешка.

– Так все говорят, – устало произнес Коэн. – Потом вокруг тебя что-то начинает происходить. Влияние, как ты выразился. Плотность событий нарастает. Больше убийц, больше странностей. Вскоре ты понимаешь, что идет охота. И ты – жертва. Почему Турм напал на Ратимира, как думаешь?

Гримлиэль не ответил. Ждал продолжения.

– Год назад перевертни уже шли по моему следу, – напомнил Коэн. – За Турмом уже тогда стояли чужаки из Внемирья. Свенельд, как ты помнишь, родной брат Ратимира. Между Озерщиной и Черноболотьем был заключен мирный договор. Но все рухнуло.

– Оставь, – отмахнулся магистр. – Вражда престолонаследников – обычная вещь под лунами. Однажды это должно было случиться.

– Много совпадений.

Гримлиэль всегда отличался консервативностью. Убедить его в присутствии тайной силы, пытающейся управлять политическим мироустройством, тяжело. И это при том, что Гильдия магов сама только тем и занималась, что внедряла «серых кардиналов» в правящие дома Тверди. Испокон веков маги враждовали с нуворишами из Торговой компании, желавшими того же – стоять за каждым решением каждого властителя этого мира.

Первыми в город вошли оборотни.

Перекинувшись в звериное обличье, воины Грорга рыскали среди спящих каменных склепов, прочесывали заросшие бурьяном переулки, заглядывали в проемы первых этажей, принюхивались к запахам, в которых не было ничего человеческого. Гигантские кошки носились по крышам, их лапы упирались в потрескавшуюся черепицу. Степная живность, поселившаяся в зарослях Китограда, убиралась из окраинных кварталов, почуяв приход сотен хищников.

Камнеметы и карробаллисты Виндовг пригнал вплотную к городским стенам и велел распрягать коней. У короля хватит времени, чтобы грамотно расставить машины и притянуть к ним груды камней. Сейчас важно дать всем отдохнуть.

Конники спешились прямо в степи, начали разбивать лагерь.

Гримлиэль с Коэном двинулись к полуразрушенной крепостной стене, отделяющей город от Тризских пустошей. Ров, подобно старому шраму, затянулся, утратил былую глубину, порос бурьяном и могучими древесными стволами. Ветви нависали над неровной кромкой стены. Кладка скрылась под мшистыми наростами, ядовито-желтыми грибами и кривыми отростками, которые и деревьями-то назвать нельзя. Камни искрошились, кое-где начали выпадать. Надворотная башня мнилась пастью пещеры, ведущей в никуда. Подъемный механизм давно заржавел и превратился в коричневую пыль. Из бойниц торчали пучки травы. Ползучие растения напоминали вены, вздувшиеся на теле больного человека.

Коэн ступил в тень арки.

На миг посреднику показалось, что труп рухнувшей империи навалился на него всей своей неимоверной вековой тяжестью. Коэн увидел перед собой черное жерло туннеля, через которое в былые времена проезжали торговцы, послы и крестьяне, везущие зелень, мясо и рыбу на продуктовые рынки. Коэн вспомнил себя в этом туннеле – молодого представителя Земли, явившегося с посланием к императору державы.

Гримлиэль уловил настроение спутника.

– Ностальгия?

Коэн обошел глубокую выбоину, заполненную водой, и зашагал дальше. Вопрос магистра вывел его из задумчивости.

– Вроде того.

Туннель закончился.

Яркий свет резанул по глазам. Коэн моргнул, приноравливаясь к пылающему на небосклоне диску. Мерт помахала своему нанимателю с полуразвалившегося балкона ближайшего здания. Берсеркер сидел чуть поодаль – на повалившейся и вросшей в землю колонне.

Солнце заливало руины жидким пламенем.

– Сердце державы, – печально проговорил Гримлиэль. – Спустя столько лет…

От городских ворот в разные стороны разбегались извилистые улочки. Сейчас они больше напоминали каньоны, оплетенные плющом, кривыми березками и уродливыми мшистыми наростами. Древесные ветви проникали своими вездесущими щупальцами в темные оконные проемы, взламывали обветшавшие стены, раскурочивали крыши. Коэн всего этого не замечал. Ему слышались далекие голоса. Крики разносчиков воды, ругань зажиточных купцов, детский смех и легкие шаги красивых девушек.

– Стены нас не спасут, – сказал Гримлиэль.

– Не спасут. – Коэн оперся на посох. – Но этого и не нужно. Главная битва произойдет на море, друг мой.

 

Глава 3

Руны обретают силу

На высоте было ветрено.

Арена для поединков расположилась на скалистом уступе, три стороны которого обрывались в пропасть. Неведомые зодчие вытесали идеально ровную площадку. Никаких плит, стыков, раствора. Каменный стол.

Карниз врастал в отвесную стену каньона, в которой были высечены ступени, ниши, залы и галереи. Дворцовый комплекс Уастырджи.

Зрители собрались на балконах и обзорных террасах. Избранные воины двух Домов, больше никого. Так Ольгерд думал поначалу, но вскоре все поменялось. На площадку вышло шестеро дзуаров. Уастырджи мастер ножей узнал сразу – он часто видел своего противника в мысленных путешествиях. Лидер главенствующего Дома был низкорослым (по меркам своей планеты) и щуплым на вид. Конечно, это вводило врагов в заблуждение.

Уастырджи выступил вперед. Другие воины встали за спиной лидера – держались они уверенно, но без лишнего пафоса. Повелитель Гуаранга сегодня был в простой рубахе, кожаных наручах и штанах с плотными наколенниками из шерсти. Подготовился к схватке на камнях, молодец.

– Позволь представить, – сказал Уастырджи. – Лидеры Домов, с которыми ты не знаком лично. Они присягнут на верность тому, кто останется на ногах.

Уацилла, хозяин грома и молний. Древний Дом, воины которого славятся техникой одного удара. Афсати, звериный покровитель. Пошел в горы и сразился там с дайятом. Одолел хищника и сделал шлем из его черепа. Курдалагон, небесный кузнец и покровитель всего оружия на планете. Знает все о клинках и свойствах металлов. Фалвар, погонщик стад. Точнее – тот, кто контролирует обширные пастбища в сердце материка Инр. Галагон, подчиняющий океанические ветра силе своих парусов. Все они стояли здесь, ожидая исхода встречи. Ольгерд вежливо поклонился каждому.

– Теперь, – сказал Уастырджи, – мы можем начать.

Дзуары неспешно удалились.

Противники остались наедине.

– Рад, что ты появился, – бесстрастно произнес Уастырджи. – Признаться, я не ожидал встретить… человека.

– Таков мой путь, – пожал плечами Ольгерд.

Перед началом боя он распорядился выпустить рлока на берег текущей внизу реки. Если с хозяином что-нибудь случится, зверь выживет. А сегодня могло произойти что угодно.

Поединщики застыли в пяти шагах друг от друга. Никто не спешил доставать оружие.

Справа налетел порыв ветра.

Уастырджи сместился, словно осенний лист, влекомый воздушным потоком. В одной руке лидера появился короткий меч с круглой гардой, во второй – изогнутый кинжал с дополнительным шипом-набалдашником. Повеяло чем-то родным. Ольгерд был готов к такому выбору клинков.

Лидер распластался над каменной плоскостью, пытаясь достать горло оппонента мечом. Ольгерд припал к земле, разводя руки. В правую ладонь скользнул любимый керамбит. В левую – чакра. Не глядя, Ольгерд рубанул керамбитом вверх, но противника там уже не было. Уастырджи, едва коснувшись ногой земли, взмыл над головой Ольгерда и сделал стремительный выпад. Меч был отбит раскрытым баклером.

Уастырджи встал на ноги и пошел напролом, орудуя лезвиями.

Сумасшедший клинч.

Ольгерд защищался и атаковал на пределе возможностей – противник владел всем набором приемов гильдии. Удары были резкими, без замахов. Куча обманок, ложных выпадов. Руки дзуара изгибались под странными углами. Шипы и лезвия выпрыгивали в непредсказуемых точках пространства. Ольгерду пришлось уйти в глухую оборону. Противник, перехватив инициативу, сразу навязал ему свою схему боя.

Нет времени на мысли.

Нет времени на руны.

Ольгерд сдвинулся в пограничную зону. Движения бойцов расплывались от неимоверной скорости – даже лидеры Домов не могли разложить их на составляющие. Мастер ножей ударил противника головой в переносицу и получил в ответ сокрушительный боковой тычок локтем в челюсть. Уастырджи юркнул вниз, крутнулся на коленях. Лезвия слились в сияющий круг. Ольгерд успел подпрыгнуть, но меч срезал небольшой кусочек с каблука.

Разрыв дистанции.

Уастырджи понял логику оппонента и снова ускорился. Он знал, как Ольгерду удалось победить Донбеттыра. Знал, что мастеру ножей нельзя давать передышку, иначе в дело пойдут руны.

Ольгерд ринулся навстречу врагу. Оба поединщика промчались рядом, успев нанести по одному удару без замаха.

Замерли.

Пропасть зияла в трех шагах от Ольгерда. Мастер неожиданно осознал, что его прижимают к краю. Догадка отразилась на лице человека, и лидер смог ее прочесть.

Прыжок, прямой удар мечом.

Ольгерд отбил атаку легким касанием керамбита. Провел лезвием вдоль вражеского клинка, целясь в пальцы. Уастырджи выгнул руку, и мастер встретил пустоту. Встречный удар едва не пробил Ольгерду грудную клетку. Лидер бил шипом, держа клинок обратным хватом. Ольгерд прогнулся, но кисть противника вновь произвела нереальный разворот, и лезвие прочертило на коже человека глубокую борозду. Знакомое чувство – когда одежда пропитывается твоей кровью.

После удара рука Уастырджи согнулась в локте. Клинок ушел вверх, а меч застыл на отводе. Сжав зубы и не снижая скорости, Ольгерд полоснул чакрой по открытым ребрам оппонента.

Вообще чакра – оружие метательное. Кое-где. По легенде чакры впервые начали ковать в Урхате. Это были кольца с отточенными внешними кромками и тупым внутренним ободом. Такие штуки раскручивают на среднем пальце руки и мечут в неприятеля, нанося серьезный ущерб. Позже появились чакры с изогнутыми ручками в центре – для рукопашной. Перебравшись из Урхата в Хо-Шан, чакры изменились и приобрели современный вид – остро отточенных дисков, сопоставимых по размеру с сюрикенами. Именно такими дисковыми чакрами пользовались мастера ножей. Что касается Ольгерда, то он предпочитал кольца с ручкой – они и раскручивались хорошо, и при случае заменяли дуэльные ножи.

Сейчас в руке мастера было кольцо.

Кромка вычертила в воздухе дугу, разбрызгивая капли крови. Не останавливаясь, Ольгерд подбросил керамбит и применил к нему руну спирали. Ножи для рукопашной редко использовались в качестве метательных снарядов, но выбор был невелик. Керамбит двинулся по сужающейся траектории без участия человека.

Щелчок.

Половинки чакры разомкнулись. У Ольгерда в руках оказалось два изогнутых лезвия. Стальные полукружья, каждое – острее бритвы.

Мастер ножей двинулся вперед.

Уастырджи отступил – под удар керамбита. Конечно, реакции дзуара любой позавидует. Спиральная руна – коварная вещь. Обычного человека этот прием уложил бы в два счета. Но Уастырджи смог отбить летящую смерть мечом.

Звякнув, керамбит упал на камни.

Ольгерд ускорился.

Новый клинч. Раненые противники не желали уступать – каждый сражался в полную силу.

Ты или тебя.

Нанося удары и защищаясь, Ольгерд погрузился в боевой транс. Время потекло иначе. Окружающее отступило, затаившись за гранью поединка. Дважды противники сходились и разрывали дистанцию. Мастер незаметно набросал воздушных рун и теперь ждал своего часа.

Прелесть воздушных рун заключается в их невидимости. Для всех, кроме мастера ножей. Собственно, это касается всей рунической магии. Тайные знаки видны их создателю, остальные пожинают последствия. Пальцы брата Внутреннего Круга бегают с поразительной скоростью, расчерчивая ткань бытия. Враги не всегда понимают, что происходит. Но клинки возвращаются, раны затягиваются, а ступени врастают в воздух, готовясь принять вес человеческой ноги.

И вновь лидеры схлестнулись.

Ольгерд использовал ступени. Руки и ноги опирались на невидимые плоскости. Повелитель корабельного города замирал над землей, атаковал сверху, блокировал удары сгустившимся воздухом. Так это выглядело.

Уастырджи должен был проиграть бой.

Но этого не случилось.

Владыка Гуаранга непостижимым образом запомнил точки, в которые Ольгерд бросил руны. И начал использовать эти точки против оппонента. Поединщики носились в воздухе, почти не касаясь камней. Менялись планы атаки и углы отражения. На одной из незримых ступеней Уастырджи резко крутнулся и достал острием меча лодыжку Ольгерда. Нога подкосилась. Падая, мастер ударил врага раскрытым баклером. Подбородок лидера откинулся назад. В воздух взметнулось несколько капель крови. Уастырджи слетел с опорных рун. Вслед за ним упал и Ольгерд.

Оба замерли, шатаясь и хватая ртами горный воздух.

– Мы равны, – выдавил Уастырджи. – И оба погибнем.

Ольгерд постарался встать на одно колено.

– Что предлагаешь?

Уастырджи посмотрел противнику в глаза.

– Мир.

Ольгерд задумался.

– Такое прежде случалось?

– Нет.

– Условия?

Лидер правящего клана закашлялся.

– Власть на двоих.

Ольгерд покачал головой.

– Я пришел за другим.

– Чего ты хочешь?

– Сразись вместе со мной против Посторонних. Ты живешь давно и знаешь, о ком я говорю.

Взгляд Уастырджи помрачнел. В этом взгляде отразилось колебание – легенды о Посторонних на Дзуаре были известны.

– Допустим, я соглашусь. Что тогда?

Ольгерда мутило. Он сел.

– Я откажусь от дуумвирата. Дзуар достанется тебе. Спор разрешится раз и навсегда.

Уастырджи протянул руку.

– Кажется, так люди скрепляют договор?

– Так, – кивнул Ольгерд.

И пожал сухую ладонь с многосуставчатыми пальцами.

 

Глава 4

Тризские пустоши

Степной суховей прогуливался в закоулках древнего города. Шумели деревья, вросшие в дома и развороченную мостовую. Колыхались пучки травы, торчащие из стен и подоконников. Наверное, если бы город был помладше, то умел бы скрипеть дверями и ставнями. Но Китоград успел обветшать задолго до возвышения многих современных поселений. Поэтому все двери, ставни, балки и стропила сгнили, превратившись в труху. Ветер свободно разгуливал по этажам, свистел в керамических водостоках, гладил головы некогда страшных горгулий. Ветру нравилось нырять в пустые ямы бассейнов, выбираться через дыры в черепичных крышах на провалившиеся скаты и пересчитывать балясины полуразрушенных террас. А еще ветер умел гонять жухлую траву по кривым ступеням и пугать в темных переулках зазевавшихся кошек.

Коэн поднялся по растрескавшимся ступеням на поросшую мхом террасу. Раньше тут красовалась триумфальная арка. Верхняя часть свода рухнула – всюду были разбросаны камни. Валуны, утонувшие в луговых травах. Сглаженные солнцем, ветром и дождями осколки былого величия.

По краям террасы высились изогнутые каменные зубцы с почерневшими горельефами. Травы и стебли вьюнов карабкались к солнцу по ликам легендарных воинов и правителей.

Подернутая рябью степь убегала к горизонту, где очерчивался серебристый диск Шен. Именно оттуда, с запада, шли передовые отряды Посторонних. Фамильяры принесли весть – вражеское войско будет в Китограде к рассвету.

– Септен знает. – Гримлиэль появился, как всегда, незаметно. Дурная привычка, если честно.

Посредник кивнул.

– Подкрепление из Трордора уже в пути, – продолжил магистр. – Баллисты и камнеметы выставлены.

– Стены их не прикроют, – покачал головой Коэн. – И потом, нам нужны браннеры. Иначе тандрадианцы сокрушат защиту.

– Атолл Миядзаки выслал дюжину боевых браннеров, – сказал Гримлиэль. – Я предусмотрел это.

– Мало, – скривился Коэн.

– Больше они не могут. Ты же знаешь – объединенный облачный флот сейчас движется к осажденному Муру.

– Знаю, – процедил Коэн.

Властители решили, что Мур – главная проблема. Обладание островом, конечно, имеет значение – это контроль над Срединным морем. Зато Китоград – контроль над миром.

Крылатая мерзость что-то нашептывала Гримлиэлю на своем тайном языке. Коэн привык игнорировать тошнотворных фамильяров магистра. По крайней мере они были хорошими разведчиками.

Отпустив летуна, Гримлиэль произнес:

– Первыми ударят тандрадианцы.

– Разумно, – без особого удивления сказал посредник. – Это авангард. Самые быстрые, маневренные и жестокие части Посторонних. Они всегда на передовой.

Гримлиэль положил руку на плечо Коэна.

– Мы справимся.

Небосвод темнел. Проступали первые звезды. Шен восставала из космической тьмы. Ледяное око богов.

Коэн думал о том, что много веков назад звезды так же сияли над Тризскими пустошами. Правда, тогда они назывались Тризскими степями. Чудовища из Внемирья уже рвали ткань бытия, вылезали из темных пучин и несли смерть народам Преддверья. Стены Китограда, еще мощные и неприступные, купались в лунном свете. Дул ветер. И в этом дуновении ощущалась обреченность. На подступах к древней столице уже кипели магические войны. Держава Четырех Сторон замерла на краю пропасти.

А сейчас тьма нависла над наследниками Царства Вигов.

Седые волосы волшебников развевались на ветру. Оба молчали. У каждого – свой набор воспоминаний. Свои несбывшиеся надежды. Горечь потерь и бремя тяжелых решений.

Иногда такие воспоминания соприкасаются.

Скользят по краю.

– Пойдем к костру, – предложил Гримлиэль.

Маги дружно повернулись спиной к колышущемуся серебристому океану и начали спускаться по лестнице. Седые травы погрузили их в реку прошлого. В которую, оказывается, можно войти дважды.

Костры горели по всему городу.

Виндовг все же решил вынести стоянки под прикрытие стен. Пусть старых и разрушающихся, но стен. В дома никто не лез – крыши и лестничные марши мертвых зданий не внушали доверия. Шатры ставились прямо на улицах и площадях. Колья вколачивались в щели брусчатки. Растяжки крепились к ветвям и балясинам. Сухих дров в Китограде навалом, так что вскоре разгорелись костры. Потянуло дымком, запахло похлебкой и жареным мясом. По городу плыли нежные звуки флейты. Кто-то играл на волынке, где-то звучал зычный голос сказителя.

Волшебники направились к заброшенному Храму.

Здесь стояли палатки северян. Ближе к полуночи, как говорили, прибудет мастер ножей. Кто-то из Внутреннего Круга. Завидев издалека фигуру берсеркера, Коэн обогнул видавший виды шатер и присоединился к сидящим у костра. Здесь были Трибор и Вестас. Потрескивал огонь, кипела похлебка в гнутом котелке. Грорг деловито подсыпал в аппетитное варево специи.

– Пустите старика погреться? – спросил Коэн с улыбкой.

Собравшиеся зашевелились, освобождая волшебнику место. Кто-то пошутил: «Нашли старика. Да тебе не больше пятидесяти, Коэн из Предельных Чертогов». Посредник расхохотался, но спорить не стал.

Гримлиэль куда-то исчез.

Коэн присел на поваленную колонну, и ему тут же сунули в руки кружку с горячим отваром. Посредник поблагодарил неизвестного ему бородача кивком головы.

– Идут? – спросил Грорг.

– А как же, – хмыкнул Коэн.

Из темноты вынырнула Мерт. Ей тоже досталась кружка. Котелок с отваром стоял чуть в стороне от костра. Заботливый бородач прикрыл его щитом, чтобы не попадали искры и сажа. У соседнего костра, разведенного прямо на перекрестке, флейтист выводил свои трели.

– Никогда не думал, что буду драться с перевертнями, – тихо вымолвил Трибор. – В смысле не против них, а на одной стороне.

Грорг усмехнулся:

– А я, друг мой, все не привыкну к запаху шерсти в койке. По ночам теперь снятся волчицы.

Грянул приступ хохота.

«Второй континент творит невероятные вещи, – подумал Коэн. – Еще вчера эти мужики глотки друг другу порвали бы. А сегодня они – братья по оружию. Конечно, Державу Четырех Сторон не вернуть. Но если Твердь выстоит – здесь станет уютнее. Быть может».

– Темнеет тут медленно, – сказал Грорг. – Как будем вечер коротать?

– История, – предложил Трибор, покосившись на Коэна. – По старой традиции. Доставай свои костяшки, кудесник.

Пожав плечами, посредник швырнул кубики через костер. Трибор ловко выхватил их из воздуха.

– Кто с нами?

– Все, – непререкаемым тоном сообщил Грорг. – Так уж у нас заведено. Вместе деремся – вместе и кости бросаем.

Покатились кубики.

Выпало говорить Сдвигу. Берсеркер помрачнел, но перечить не стал. Не баба, чтобы уламывать.

– Ладно, – сказал северянин. – Слушайте.

Коэн сделал глоток. Он давно ждал этого момента.

Сдвиг, как и следовало ожидать, родился на просторах Альянса. Правда, звали его не Сдвигом, а Леннартом. Родители хотели вырастить воина, подобного льву, вот и дали такое имя. Отец Леннарта строил дракхи для местного конунга, мать общалась с духами и вырезала целебные руны. Семья жила на окраине Бронхельма, в Китовой гавани.

С отцом Леннарт не поладил, когда ему было пятнадцать. Будущий берсеркер не интересовался плотницким ремеслом и навигацией, не разбирался в породах древесины, плохо владел рубанком и молотком. Юного Леннарта влекли дальние странствия и набеги. Он хорошо стрелял из лука, учился бою на топорах и мечах, подолгу пропадал в кузнице. «Ты ешь мой хлеб, – сказал отец однажды, – но не осваиваешь мое ремесло. Кто будет кормить семью, когда я состарюсь?» «Не волнуйся, отец, – успокоил родителя Леннарт. – Я вернусь из набега и привезу много золота». Отец пришел в ярость – он не верил в силу топора. Наутро Леннарт обнаружил, что его лук сломан, а меч куда-то запропастился. Это был хороший меч, он достался Леннарту от прадеда, известного мореплавателя и составителя карт.

На поиски меча ушла неделя.

Клинок обнаружился в амбаре, под слоем свежей земли. Леннарт перепрятал оружие, а спустя месяц ушел из родительского дома. Поговаривали, что он отправился в бражный зал конунга Фроди и напросился в поход.

– Это так? – прищурился Грорг.

– Так, – кивнул Сдвиг.

И продолжил рассказ.

Фроди готовил набег на Беловодье. Тамошние земли не принадлежали Трордору, но заключили с ним торговый союз. Племена Беловодья начали стремительно богатеть. Фроди ждал весны, чтобы отправиться в путь. Конунгу требовались воины и корабли – чем больше, тем лучше. Всех, кто примкнул к дружине, расселили по просторным деревянным домам, служившим казармами. Новичков прикрепили к опытным воинам и начали усиленно тренировать. Леннарту достался в учителя берсеркер по имени Стиг. То был звероподобного вида мужик, ходивший, по старинному обычаю, в медвежьей шкуре, без кольчуги и доспехов. Во время боя Стиг раздевался по пояс и с яростным воплем шел на противника. Никто не хотел с ним связываться – берсеркер славился своей несокрушимостью.

Стиг научил Леннарта драться. Показал коренья, увеличивающие силу и уменьшающие чувствительность к боли. Рассказал о том, как готовятся настойки и вытяжки, обостряющие внимание и улучшающие реакцию. Много разных секретов поведал Стиг перед своим последним походом. Страшный берсеркер пал в беловодской тундре. А Леннарт выжил. Воротился в Бронхельм с богатой добычей. Пришел к отцу, а тот его и видеть не хочет. «Возвращайся, – говорит, – к своим головорезам». Леннарт оставил все золото матери, простился с братьями и вновь заявился к конунгу. Теперь он был опытным воином, доказавшим в бою свою доблесть. Конунг принял Леннарта в дружину и стал платить жалованье.

Следующей весной набег повторился.

Вот только беловодские ярлы подготовились к вторжению. Северян встретили закованные в сталь пехотинцы Трордора и два боевых мага. Сеча была жестокой, но Фроди одержал верх. Беловодье выплатило внушительную контрибуцию. Спутники Фроди вернулись героями. О походах конунга слагались саги. В корчмах простой люд завороженно слушал сказителей, перебиравших струны и сочинявших истории. Вот только Леннарт помнил эту кровавую бойню. Помнил сумасшествие битвы, отрубленные конечности, раскроенные черепа. Ничего героического в этом он не видел.

Набеги повторялись с переменным успехом. Леннарт рос, совершенствовал воинское искусство, познавал женщин. Отец строил корабли и отказывался признавать сына. «Ты ничего не создаешь, – говорил Леннарту старый плотник. – Несешь горе и смерть, делаешь этот мир хуже». Леннарт не понимал старика и продолжал свой путь.

Все изменилось в тот день, когда молодой берсеркер отправился по приказу конунга в Аррун. Этот город славился торговлей и воинами-невидимками, способными растворяться в сумерках. Так говорили. Аррун принадлежал Хо-Шану и располагался на юге Тверди. Фроди попытался обложить торговцев данью, но те не стали с ним разговаривать. Тогда к Хо-Шану отправилась карательная экспедиция на трех дракхах. Узнав об этом, торговцы наняли горных убийц.

Сдвиг прервал рассказ, чтобы налить себе наваристой похлебки. Загремели миски. Накладывал Трибор, Вестас пустил миски по кругу. Коэн вдохнул аромат густого варева. Ничто не сравнится с едой, приготовленной на костре. Это волшебник давно уяснил.

– Дальше-то что? – спросила Мерт. – Разбили вас?

Сдвиг яростно сверкнул глазами.

– Не то слово, – процедил он. – Перерезали ночью. Прямо в океане. Почти всех.

– А ты как уцелел? – Грорг решил присоединиться к разговору.

– Уплыл.

Воины не поверили своим ушам.

– Уплыл? – переспросил Коэн.

– Да, – невозмутимо произнес берсеркер.

Ночью невидимки высадились на корабли северян с браннера. Воспользовались, как водится, туманом. Сдвиг почувствовал неладное и бросился за борт. Ему повезло – дракхи шли вдоль побережья. Выбиваясь из сил, молодой берсеркер дотянул до какого-то скалистого островка. Чуть севернее Арруна. Оружия, воды и пищи у него не было. Пришлось питаться птичьими яйцами, собранными на скалистых уступах, и сырой рыбой. Дни проходили, а мимо островка никто не проплывал. Сдвиг соорудил себе хижину, стал плести сети из коричневых волокон каких-то плодов. Потом его подобрали рыбаки. В итоге телохранитель Коэна оказался в Урк-Даготе. Там он устроился вышибалой в таверну, заработал хорошую репутацию и купил новое оружие. Для этого потребовалось два года. Местный кузнец удивился осведомленности северного варвара в своем ремесле и даже позволил Леннарту хозяйничать в кузне. Южане не пользовались секирами, да и мечи у них были другими. Так что берсеркер намучился, прежде чем смог объяснить кузнецу суть своего заказа. Так у него появились топор и меч.

– Хошанская работа, – признала Мерт.

Добыв оружие и скопив немного деньжат, берсеркер нанялся матросом к купцу, чей корабль шел в бухту Сомма. Через несколько месяцев Леннарт увидел Бронхельм.

– А как ты стал Сдвигом? – перебил рассказчика Вестас.

– Это произошло позже, – хмыкнул северянин. – В Типре повздорили вожаки двух банд. Один из них нанял меня. Те, кто выжил, стали называть меня Сдвигом.

– Постой, – вступил в разговор Грорг. – А как ты в Типре оказался?

Тут все просто, отмахнулся Сдвиг. Мать умерла, семья отказалась от блудного сына окончательно. Фроди постарел и завязал с набегами. Вот и пришлось скитаться по миру, искать счастья.

– Ты наемник, – догадался Вестас.

– Как и многие из вас, – отрезал Сдвиг.

Коэн вздохнул.

Сложно понять отца, решившего отречься от сына лишь по причине «неправильно» выбранной профессии. С рождения Сдвиг был воином, но никто не пытался в нем это разглядеть. Посредник задумался над тем, что родители пытаются лепить своих отпрысков по неким лекалам, делать из них подобия себя. Это глупо, наверное. В семье художника может родиться гончар, в семье корабела – берсеркер. Так бывает. А вот второго шанса на примирение жизнь может и не дать.

– Знатная похлебка, – похвалил кашевара Трибор.

Грорг благодарно кивнул.

– Знаете, – вдруг сказал берсеркер. – Я больше всего в жизни мечтаю о том, чтобы вернуться в Китовую гавань. Я приеду к отцу и скажу: «Папа, ты был прав. Я не построил ни одного корабля, не посадил ни одного дерева. Я только черепа кроил да руки отрубал. И вот я здесь. Я пришел строить корабли и сажать деревья. Прости меня».

Все притихли.

Никто не ждал от Сдвига такого откровения. Лишь Коэн усмехнулся в бороду: а ты молодец, парень. За годы скитаний ты кое-что понял.

– Доедайте похлебку, – нарушил молчание Грорг.

За спиной Коэна кто-то стоял.

Посредник ощутил присутствие и обернулся. Гримлиэль поманил союзника взглядом – нужно поговорить. Коэн отставил миску, встал со своего «насеста» и шагнул в сгустившуюся городскую тьму.

– Что случилось?

Они стояли в тени исполинского храмового купола. В Китограде произошли какие-то перемены – это посредник сразу понял.

– Жнецы пришли.

Внутри похолодело.

– Уверен?

Гримлиэль укоризненно взглянул на собеседника.

– Обижаешь. Я хорошо знаком с работой жнецов.

– Сколько их?

Коэн понимал, что пять-шесть жнецов уложат половину собравшегося в Китограде войска. Если не всех. К счастью, жнецов во Вселенной очень мало.

– Пока один, – неуверенно произнес магистр. – Но это не значит, что другие не подтянутся.

Коэн тихо выругался.

– Показывай.

Волшебники зашагали сквозь полуночный город. Тех, кто собрался у костров, они не тревожили. Жнецы не любят огонь. Эти порождения неведомых измерений охотятся в кромешной тьме, поодиночке вылавливая своих жертв. Пойдет кто-нибудь за угол отлить – и не вернется.

Не сговариваясь, маги зажгли набалдашники своих посохов. Во-первых, жнец сразу не сунется, во-вторых – ноги можно переломать в выбоинах китоградской мостовой.

Никто не знал, откуда явились жнецы. Если у этих созданий и была родная планета, они сами забыли, где это место находится. Жнецы странствовали по мирам изведанного космоса, спокойно перемещались в альтернативные Вселенные и умели жить в измерениях, непостижимых для человеческого разума. Убить жнеца очень тяжело, поскольку при движении тварь искажает пространство. Эта черта роднит жнецов с тандрадианцами, но сходство тут же заканчивается. Возможности жнецов гораздо шире, да и зверей они не приручают. Хотя можно ли назвать приручением ментальный симбиоз?

Настораживало вот что: Посторонние успели договориться со жнецами. Что они пообещали? Культура жнецов настолько далека от понимания, что любой альянс не представлялся возможным. До сегодняшней ночи.

Гримлиэль подвел Коэна к остаткам крепостной стены. Здесь расположился на ночлег расчет камнемета из Сиверуса. Заряжающие, наводчик, двое охранников и командир. Шесть человек. Костер погас, угли едва тлели. Видимо, парни хватили лишнего – пахло вином и блевотиной. Много чем пахло.

Все были мертвы.

Изуродованные тела лежали в лужах собственной крови. Казалось, что их изрубило исполинским топором, но это был не топор. Коэн подошел к ближайшему мертвецу, поднес к распростертому телу светящийся конец посоха. Ноги, руки, голова – все по отдельности. Идеально ровные края ран. Такие следы оставляет лишь один инструмент – бритвенно острая коса.

– Берегись! – крикнул Гримлиэль и вспорол пространство ночи молниеносным прыжком.

Коэн успел уловить движение краем глаза. Крутанув посох, посредник отбил стальной полумесяц и шепнул во тьму заклинание. Изо рта Коэна вырвался сгусток багрового пламени. Тварь смазалась, замещая своим присутствием полуразрушенный лестничный марш. Ступени растворились и трансформировались в согбенную фигуру.

Жнецы производили отталкивающее впечатление. Это были не живые существа, а идеи существ. Сгустки тьмы, прикрытые балахоном, отражающим реальность. Звездное сияние, всполохи магического пламени, разбросанные человеческие конечности – все это проступило в складках балахона. Капюшон обозначал подобие головы, но вместо лица посредник увидел пустоту.

Мгновение.

Жнец вытянул вперед идею руки, держащей длинную косу. Широкое лезвие, изогнувшись полумесяцем, серебрилось в лунном сиянии. Контуры твари поплыли – она устремилась к человеку, пожирая ночь, ветер и заросшую травой брусчатку.

В эту же секунду Гримлиэль атаковал.

Коэн увидел светящиеся символы. Еще одни письмена забытых рас, взятые на вооружение могучим стариком. Символы растягивались, расширялись, вплетались в ткань мироздания и тоже меняли окружающее. Волна изменений коснулась жнеца, и тварь в страхе отшатнулась. Контуры тьмы стабилизировались. Коэн не стал медлить и полагаться на своего соратника. В жнеца полетел огненный шар. Простенькое заклинание, вызывающее лишь ухмылку на лице опытного боевого мага. Огонь поражает жнецов лишь в те краткие отрезки времени, когда эти существа не двигаются, не живут в своих многомерных глубинах. Как сейчас.

Тьма вспыхнула.

Жнец корчился в беззвучных судорогах, выгорая изнутри. Самое удивительное – балахон продолжал отражать все вокруг, пока его хозяин отходил в мир иной. Коса глухо звякнула, падая на камни. Фигура начала сдуваться, проваливаться в самое себя.

Вскоре жнец перестал существовать.

Балахон упал к ногам Коэна, превратившись в растекшееся зеркало. Нет, не зеркало. Посредник склонился, тронул инопланетную ткань пальцем. И понял, что перед ним – вода.

Всего лишь вода.

– Нужно проверить посты, – сказал Гримлиэль. – И другие расчеты.

Коэн выпрямился.

– Ты прав.

Но осуществить свой замысел маги не успели. Где-то на стене раздался истошный вопль:

– Летят!

Коэн оторвался от созерцания лужи. И увидел над степью черные силуэты.

Тандрадианцы.

 

Глава 5

Двери настежь

Типр спал.

Отгремели страшные битвы, отшумели перепончатые крылья над гостеприимной некогда бухтой. После бойни, учиненной чужаками, уцелели немногие – сейчас они прятались по саманным домишкам, боясь выглянуть в окно. Захватчики оставили в городе небольшой гарнизон и двинулись дальше. Чужаки спешили в Стаф, принадлежащий ярлу Северного Альянса. Откуда пришли эти люди и нелюди? Никто не знал. В подворотнях звучала чужая речь. Никто так не разговаривает. Ни на Тверди, ни на Облаках.

Даже мастер ножей не смог уберечь город.

Типр испокон веков был торговым поселением. Мирным и процветающим. Дружина тут слабенькая. Да и кому вздумается нападать на земли, находящиеся под протекторатом Трордора? Типр разрастался. Улицы затягивались булыжными мостовыми, саманные дома сносились, а вместо них возводились добротные кирпичные особняки – с колоннами, водостоками, балконами и черепичными крышами. Местные купальни оделись в мрамор, сюда стали приезжать столичные вельможи, решившие подправить здоровье. На площадях появились фонтаны и скамейки. Зацвели сады. Захудалое поселение начало превращаться в значимый торговый центр и респектабельный курорт.

А потом пришли захватчики. Перебили ополчение магистрата, потопили боевые корабли, стоявшие на рейде. Вырезали всех, кто был способен поднять меч. Обрушились на Храм Демиургов. И так же внезапно исчезли. Несметная армия, пираты не смогли бы собрать столько кораблей и браннеров.

Едва жители Типра оправились от вторжения, как распахнулись Двери. Это уж ни в какие ворота, как говаривали старожилы. Дверям положено открываться на Облаках. Не к добру такие вещи.

Но Двери открылись.

Сначала – у Колонны Феодосия, вросшей в землю неподалеку от Храма Демиургов. Потом – у Заброшенных верфей, там, где с незапамятных времен высилась Башня магов. И, наконец, в Безветренной гавани. Да-да, прямо на воде.

Три Двери.

Горожане приготовились встретить свою погибель. Но чудовища и орды врагов решили не наводнять Типр. Из Внемирья явились иные существа.

Возле Колонны Феодосия портал начал выплевывать воинов, не похожих на людей. Гибких, высоких и хрупких на вид. Вместе с ними шел человек, подозрительно смахивающий на мастера ножей. Знающие люди заявили, что за этим странным мужиком неотступно следует полярный рлок. А рлоки, как известно, подчиняются только стражам Храмов.

Над Заброшенными верфями появились штуковины, похожие на браннеров. Кто-то вспомнил, что такие воздушные суда называются дирижаблями. Этих аппаратов было много – около сотни. Огромные, с вращающимися лопастями. Боевые, судя по всему.

В гавань хлынули корабли. Один из них протаранил судно захватчиков. Пустившихся вплавь моряков перебили лучники-иномиряне. Оставленный Посторонними гарнизон попытался дать отпор чужакам, но из этого ничего не вышло. Мастер ножей и гибкие бойцы моментально перебили всех, кому хватило ума вступить в сражение.

Все это произошло на рассвете.

К полудню Типр перешел в другие руки. А суда продолжали прибывать в гавань. Уцелевшие горожане не знали, радоваться им или горевать. Что это за пришельцы? Почему они воюют с теми, кто захватил Типр? Что им всем нужно?

Никто не знал ответов.

Странная армия выходила из Дверей, заполняя улицы, площади и парки. Дирижабли грозно висели над верфями. Корабли заняли практически всю гавань. Так продолжалось несколько дней. Потом в тавернах возникла новая тема для пересудов. Вроде бы войска Септена обложили Устой, взяли его штурмом и вернули себе контроль над Рузом. Это означало, что чужаки не смогут покинуть Срединное море, не вступив в сражение с имперской армией.

Вскоре начали происходить неслыханные вещи, но типрцы перестали чему-либо удивляться. Из Трольма явились отряды Альянса – оказывается, Трордор теперь дружил с северянами. Войско разбило лагерь в эвкалиптовой роще. Бьольв, предводитель северян, не спешил что-либо предпринимать. Он ждал. И дождался.

Утром следующего дня из города выдвинулся необычный отряд всадников. Ехали пришельцы не на лошадях, а на массивных косматых зверях с острыми рогами. Звери были закованы в броню, а в седлах держалось по двое седоков. Чужаки оказались иномирянами – теми, кто накануне захватил Типр, явившись из распахнутых Дверей.

Нелюди.

Высокие воины, в которых кое-кто признал дзуаров – полумифических бойцов, редко заглядывавших не то что на Твердь, даже на Облака.

Итак, всадники были дзуарами.

Все, кроме одного.

Этот носил одежду мастера ножей, ехал в паре с невысоким дзуаром на косматой твари. И его неотступно сопровождал рлок.

Человека звали Ольгердом.

Достигнув рощи, всадники спешились. Ольгерд и его спутник слезли с неведомых ездовых животных и неспешно зашагали вперед. Строй вооруженных северян, готовых ко всему, расступился, выпуская для переговоров своего конунга. Бьольв, одетый в легкую кольчугу и льняные шаровары, направился к переговорщикам. В левой руке конунг держал щит, в правой – копье. Лысая голова Бьольва была усеяна защитными рунами, борода заплетена в две косички.

– Кто вы? – подозрительно спросил конунг.

Заговорил человек, похожий на мастера ножей:

– Понимаешь тер?

Бьольв кивнул:

– Я, знаешь ли, из Трольма, парень. Рядом Трордор.

Мастер ножей усмехнулся. Беззлобно. Это понравилось Бьольву. Чужаки не хотели войны. Но чего же они хотели?

– Я Ольгерд, – представился переговорщик. – А рядом со мной – Уастырджи, лидер правящего Дома Дзуара. Знаешь, где это?

– Знаю, – кивнул Бьольв. И помрачнел – слухи о Дзуаре рапространились даже на заснеженных просторах Альянса.

Ольгерд молчал.

– С ним все ясно, – процедил Бьольв. – А ты что делаешь в компании иномирцев?

Переговорщик вздохнул:

– Долго объяснять.

– Ты выглядишь как мастер ножей.

– Я и есть мастер ножей. А еще – ученик Хозяина Дверей. А еще – Донбеттыр, правитель корабельного города на Дзуаре. Тебе достаточно определений?

– Достаточно, – согласился Бьольв. – Чего вы хотите?

– Мы отбили Типр у Пацифиды, – вступил в разговор Уастырджи. – У нас есть мощная армия. Мы готовы сражаться на вашей стороне.

– Что взамен?

– Ему, – Уастырджи кивнул на Ольгерда, – ничего не нужно. А мне – часть добычи. Я хочу оружие и корабли Пацифиды. Если они уцелеют, конечно. А еще я планирую отправиться в поход на второй континент. В будущем, если мы одержим победу. Все, что я там завоюю, – мое. Трофеи я справедливо разделю между Домами.

– Я не могу говорить за весь Альянс, – покачал головой Бьольв. – И за наших союзников.

– Кто может? – поинтересовался Уастырджи.

Бьольв задумался.

– Военный совет.

– Кто в нем состоит? – продолжал допытываться Уастырджи.

– Властители Тверди и Облаков. Доверенные полководцы. Маги.

– Я хочу встретиться с ними.

Бьольв испытующе посмотрел на собеседника. Снизу вверх. И, решив, что лишний союзник не помешает, кивнул.

– Искольд!

Северяне расступились, пропуская седого человека в свободной одежде. Незнакомец держал в руках прямой посох с навершием в форме черепа.

– Я здесь, конунг.

Ольгерд понял, что перед ним – представитель Гильдии магов. Ну разумеется. В Трольме Башни магов нет, но ее построили на левом берегу Донатора. Недавно построили. И двадцати лет не прошло.

– Пробей портал к Ставке. И сообщи, что у нас есть новый союзник. Без общего схода не обойтись.

– Как скажешь.

Вечером Уастырджи шагнул в портал, ведущий в неизвестное место. Ставка все время перемещалась, ее расположение держалось в секрете. Ольгерд остался за главного. Первое, что он сделал, – направил отряды заграждения к Храму Демиургов. Потом занялся укреплением заброшенных крепостных башен. Выставил дозоры на ратуше, пожарной каланче и колокольне Глубинного собора. Если летающая мерзость Посторонних объявится, дозорные поднимут тревогу.

Дирижабли дрейфовали над гаванью. Ольгерд предпочел не уводить их далеко от флота, чтобы обеспечить прикрытие с воздуха.

В полдень третьего дня Уастырджи вернулся. И велел трубить общий сбор. Властители договорились.

 

Глава 6

Мрачные создания, живущие в глубинах

Когда в дверь постучали, Самаэль готовился ко сну. Жена гремела тарелками на кухне, дети разбрелись по своим комнатам на втором этаже. Двое подмастерьев удалились в пристройку, где им разрешено было жить.

Коготь погрузился во мрак.

Самаэль молился в крипте, окруженный статуэтками спрутов. На полках чернели корешки фолиантов со священными текстами. Горела единственная свеча. Отблески пламени танцевали в сердоликовом амулете, символизирующем Око Кракена.

Стук повторился.

Поднявшись с колен, раздосадованный Самаэль покинул крипту. Взяв со стола подсвечник, он вышел из спальни, пересек холл и остановился возле массивной двери с бронзовой оковкой.

– Кто?

Ответили не сразу.

– Искатель мудрости.

Самаэль вздрогнул. Паломники редко появлялись на Когте. Сказывалась замкнутость анклава и умение адептов культа хранить тайны. Если же кто и приходил, то в День равноденствия или накануне его. Были и другие праздники, но не сейчас.

Отказать Искателю Самаэль не мог.

Пришлось открывать.

Загремели засовы, провернулся ключ. На пороге стоял незнакомец лет пятидесяти. На паломника этот тип не походил. Скорее – на волшебника. Боевого мага, например. Из тех, что сопровождают крупные караваны.

Впрочем, после падения Верна караваны перестали ходить на юг. Да и с Кайянской грядой сообщение нарушилось.

Искатель вошел.

Самаэль сверлил взглядом своего гостя. На шум пришла жена – хозяин дома почувствовал ее присутствие.

– У нас гости, Самаэль? В столь поздний час?

– Искатель, – вздохнул Самаэль.

– Так впусти его. Нет правды на пороге.

Хозяин посторонился.

Гость направился к очагу. Весенними ночами на Когте было прохладно, а сегодня еще дул промозглый западный ветер. Видимо, надвигался шторм.

– Как вы прошли мимо охраны? – поинтересовался Самаэль.

– Пустяки, – отмахнулся посетитель. – Для этого достаточно пробить портал, ведущий прямо к вашему порогу.

Тон незнакомца был насмешливым.

Визитер нравился Самаэлю все меньше. Традиции надо соблюдать, но лучше бы этот тип остался снаружи.

Странник держал в руке посох. Простой, без затейливых завитушек, инкрустаций и резьбы. Значит, это не представитель гильдии.

– Пусть мой визит вас не смущает, – заговорил незнакомец после затянувшегося обмена взглядами. – У меня есть важное дело, которое не терпит отлагательств. Я должен встретиться с Кракеном.

У Самаэля отвалилась челюсть. В буквальном смысле.

– Вы серьезно?

Пришлый кивнул.

– Конечно. Зовите меня Коэном. Я странствующий посредник из Предельных Чертогов. Случилось так, что с Кракеном мы знакомы давно. Есть серьезный разговор, так что я должен спуститься в Святилище.

Самаэль нервно рассмеялся.

– Богохульник! Ты понимаешь, о чем просишь? Нельзя разговаривать с создателем Срединного моря и Всего сущего на равных! Без жертвы! Это неприемлемо!

Последние слова Самаэль чуть ли не прокричал. Тридцать лет прошло с тех пор, как простой чеканщик стал иерофантом и возглавил тайный культ. Всякое повидал Самаэль на своем веку. Встречал он и неверующих скептиков, и равнодушных лицемеров, и фанатиков, добровольно бросавшихся в колодец на съедение. Но такого… Лично знаком… Этот Коэн из Предельных Чертогов не понимает, с чем связался.

Размышления иерофанта остановил насмешливый взгляд гостя.

– Мы теряем время, иерофант. Ты веришь в разную чушь, прими на веру и мои слова. Город захвачен врагами, и Кракен может вступить с нами в союз. Ты хочешь освободить Верн?

Иерофант знал, что город захвачен. Но это проблемы города. Коготь держался в стороне от большой политики. Так было всегда. Чужаки атаковали Храм Демиургов, потопили вернские корабли, перебили ополчение Ночных картелей. Но в пределы Когтя враги вторгаться не спешили. Замкнутый анклав не представлял для них интереса.

– Я знаю, о чем ты думаешь. – Коэн погрозил иерофанту пальцем. – Ты полагаешь, что к вам не сунутся. Это не так. Посторонние ведут непримиримую войну с Демиургами. Кракен – Демиург, пусть даже измененный. Однажды за ним придут. Твой бог погибнет, Самаэль. Остановить это можно сейчас. Сейчас или никогда.

В холл заглянула жена чеканщика.

– О чем это он толкует, Самаэль?

– Оставь нас! – отмахнулся иерофант.

Перепуганная женщина скрылась на кухне.

– Как мне узнать, что ты не лжешь? – после долгой паузы произнес чеканщик.

– Если я солгал, – Коэн посмотрел в глаза собеседнику, – Кракен откажется со мной разговаривать. Он утащит меня на дно колодца и там сожрет. Так ведь? Я рискую собственной жизнью.

Иерофант осмыслил слова гостя.

– Ты прав. Когда ты хочешь спуститься в Святилище?

– Сейчас, – твердо сказал Коэн. – Времени мало.

Иерофант вздохнул.

– Жди здесь.

Вернувшись в спальню, Самаэль стал переодеваться. Мантия иерофанта хранилась в дальнем углу платяного шкафа. В недрах потайной полочки лежала серебряная тиара, отлитая в форме щупальца спрута. Сбросив домашнюю одежду, Самаэль облачился в мантию и надел тиару. Потрепанные ботинки сменились чешуйчатыми сапогами. Око Кракена – на шею. Глубинный жезл – в руку.

Хлопнула дверь.

Обернувшись, Самаэль встретился глазами с женой.

– Куда это ты собрался, на ночь глядя?

– В Святилище, – буркнул иерофант.

На лице женщины отразился испуг.

– Зачем?

– Отведу паломника.

– Он не паломник.

– Почем тебе знать?

– Я слышала ваш разговор.

– Если слышала – не мешай мне исполнять свой долг.

Жена приблизилась вплотную и взяла чеканщика за руки. Ладони женщины были холодными.

– Ты не пойдешь.

– Я должен.

– Кракен не говорит с паствой без жертвы. Тебе это известно. Этот пришелец… знаешь, что он задумал? Скормит тебя спруту. Вот для чего ты ему понадобился.

– У меня нет выбора.

– Есть. Прогони его. И ложись спать.

– Спать? – Иерофант грустно улыбнулся. – Сегодня – да. А завтра? Если он прав, к нам явятся чужаки. Сровняют все с землей. Убьют наших детей, надругаются над моим и твоим богом. Я слышал, что они творили в Стафе.

– Все слышали про Стаф. – Жену передернуло.

Самаэль мягко освободился.

– Я вернусь. Ложись спать, все будет в порядке.

По щеке женщины скатилась слеза.

– Не будет.

Самаэль промолчал. Он сам не знал, чем закончится сегодняшняя служба. Возможно, жена права.

Коэн повернулся, заслышав звук шагов.

– Красивая мантия, иерофант.

– Меньше слов, – резко ответил Самаэль. – Готов?

Коэн кивнул.

– Пошли.

Ночь обступила их со всех сторон. Надвинулись черные громады окон. Ветер обрушил на скитальцев силу своего гнева, попытался оторвать от мостовой, потерпел неудачу и злобно загудел в водостоках. Торнвудова луна и Око сегодня стояли рядом. Два распахнутых зрачка, присматривающихся к свежему мясу.

Самаэль двинулся по извилистой улочке в направлении маяка. Шум ветра и грохот волн не располагали к беседе. Шли молча. Ветер изредка швырял в лицо пригоршни дождя. Первые признаки бури.

Над крышами домов проступали черные пальцы мачт – многочисленные корабли захватчиков укрылись в гавани.

Иерофант и посредник достигли перекрестка. Или развилки, так даже вернее. Точка, из которой разбегаются все улицы Когтя. Коэн вспомнил рассказ Кьюсака о Дне равноденствия, и у него по спине побежали мурашки. Да, тот, кто именовал себя Кракеном, достиг пределов мерзости. Сохранил ли он остатки разума? Если нет, то нынешняя ночь станет для Коэна последней.

Путники ступили на каменистую тропу.

Справа высилась башня маяка. Мощный луч пробивал штормовую мглу, устремляясь к неведомым далям.

Тропа вела к Святилищу Глубины.

Все, как рассказывал Кьюсак. Приземистое сооружение. Четыре башни, арка. Чем-то зловещим веяло от этого места. Столетиями тихого ужаса, безграничным голодом твари, бывшей когда-то человеком. Воплями мальчишек, тонувших в черном колодце.

Был ли у жителей Когтя выбор?

Коэн вспомнил укрепленную набережную и матерей, запрещающих маленьким детям гулять на внешней стороне полуострова.

Не тебе судить.

Переделанный Демиург мог разрушить Верн за несколько часов. И дело не только в его запредельной мощи и размерах. Кракен владел частью забытых технологий. Знаниями, унесенными в Глубину.

Тропинка привела прохожих к арке, над которой первый иерофант много веков назад высек изображение спрута. В небо, по которому мчались тучи, упирался шпиль. Клубящиеся сгустки постепенно заслоняли луны.

Иерофант извлек из широких складок мантии ключ, вставил его в невидимую скважину и со скрежетом провернул.

– Морской воздух, – словно извиняясь, прокомментировал Самаэль. – Разъедает механизм.

Дверь отворилась.

Из провала потянуло холодом и сыростью. Коэн знал, что Святилище Глубины выстроено над старой карстовой пещерой. Работы велись в те незапамятные времена, когда человечество еще не пошло по пути деградации.

– Нужен факел, – тихо проговорил Самаэль. Коэну показалось, что голос иерофанта дрожит.

Навершие посоха замерцало холодным серебристым пламенем. Иерофант, покосившись на спутника, достал спички (в Верн их привезли с Облаков), чиркнул пару раз и с третьей попытки зажег факел, закрепленный в пристенном держателе. Сняв факел, иерофант двинулся вниз по спиральному коридору.

Все было в точности так, как описывал Кьюсак. Посредник вспомнил давний вечер, когда он сидел в комнате полупустого постоялого двора. Вот так же надвигалась буря. Хотя нет – шторм уже начался. Молнии рвали небо за хлипким окном, гром мешал спокойно разговаривать. А Кьюсак рассказывал Ольгерду и Коэну историю своего бегства с Когтя.

Спираль завивалась во тьму. Толстые стены отрезали звуки моря. Шаги гулко отдавались под каменным сводом. Затем стены расступились, и факел осветил огромное пустое пространство, в котором собирались адепты культа. Пламя факела управляло тенями, пляшущими на стенах.

Амфитеатр.

Четыре колонны, уступы-скамьи, зияющая тьма в центре. Тьма, заключенная в каменное кольцо.

– Тот самый колодец, – прошептал Коэн, глядя на окружность невероятных размеров. Небольшое озеро – такое не сразу и переплывешь.

– Тот самый, – подтвердил иерофант.

Они неспешно двинулись вперед.

– Как вы с ним связываетесь? – поинтересовался посредник.

Иерофант ответил не сразу.

– Звуками.

– Как?

Иерофант шагнул к непонятному выступу в колонне. Бочка? Коэн осветил пространство перед собой посохом и понял, что это барабан, вмурованный в резную каменную поверхность. Вот оно что! Колонны были полыми. Самаэль приблизился к барабану, взялся за подвешенные палочки с внушительными наконечниками. Ударил.

Низкий звук прокатился под сводами подземного амфитеатра. Удар получился утробным и каким-то рычащим. Вибрация тотчас ушла по колонне в глубину. Интересно, Коготь выстроен на каменном карнизе или внизу скрывается сеть пещер? Второй вариант казался более правдоподобным.

Новый удар.

Ритмичные звуки сплетались в общий повторяющийся рисунок. Длинные и короткие паузы. Азбука Морзе. Странно, неужели Кракен разучился понимать человеческую речь?

– Он может не услышать, – заметил Коэн.

Иерофант на миг оторвался от своего занятия.

– Услышит. Барабаны хорошо слышны под водой.

Пожав плечами, Коэн стал ждать.

Происходящее напоминало медитацию в каком-нибудь восточном храме. Но это не было медитацией. Так адепты культа призывали самое мрачное создание, жившее когда-либо на Тверди. Творца Срединного моря, если верить их мифам.

Размеренные удары неслись по каменным туннелям.

«Великий Кракен, приди».

Коэн успел выучить азбуку Морзе перед визитом в Святилище. Никто в Преддверье уже не помнил, кто такой Морзе и для чего разработан этот древний язык. Короткие и длинные паузы. Буквы объединенного терранского алфавита. Буквы, складывающиеся в слова умирающего языка.

И Кракен пришел.

Чернильная гладь колодца зашевелилась. Коэн увидел вспучившуюся воду и щупальца, неотвратимо рвущиеся наружу. Животный вопль рвался из глотки, но посредник подавил в себе страх. Пинками загнал жуткие образы обратно в подсознание. И сосредоточился на происходящем.

Вспыхнули две желтые луны.

Демиург вознесся над своими потомками.

 

Глава 7

Навсикая и Знающий-на-Перекрестках

На камбузе вкусно пахло.

В памяти Навсикаи всплыли забытые картинки из детства. Дом над пропастью, улыбающееся лицо матери, что-то помешивающей в котелке, мягкий баритон отца. Ароматы казались чем-то осязаемым – удивительным мостиком, протянувшимся из настоящего в прошлое. Из пережившего битву с оборотнями Крумска к парящему в небе Атоллу Миядзаки.

Навсикая зажмурилась от удовольствия.

«Мемфис» ей нравился, но здесь было скучно. Браннер уже давно никуда не летел. Просто стоял на приколе у замка Ратимира. Кьюсак, Брин и Лакоста по очереди выбирались на рынок за покупками. Коэн, Сдвиг и Мерт не показывались. Краем уха девочка слышала, что они отправились на войну. Навсикая знала о войнах очень мало, поэтому не беспокоилась. Мерт сильная. Она и Сдвиг защитят славного волшебника от любых напастей. В этом девочка не сомневалась.

Гарнайт возился с какими-то устройствами на верхней палубе. Ли заперся в своей каюте с медицинскими свитками и манускрптами. Кто же готовил?

По всему выходило, что Кьюсак, Брин и Лакоста вернулись из города. Значит, принесли много вкусного.

Девочка пересекла коридор и вошла в кубрик. Ее накрыло волной запахов. Жареная рыба, отварной картопль, невесть откуда взявшаяся зелень… И еще что-то. Наверное, похлебка.

Навсикая заглянула в дверь камбуза и радостно вскрикнула. Человека, готовившего еду, трудно было не узнать. Даже со спины.

Вячеслав обернулся, и его лицо озарилось добродушной усмешкой.

– Проголодалась?

Девочка кивнула.

Когда брат уходил с Коэном на «Мемфисе», Навсикая оставалась одна. Ей приходилось подолгу жить в пристенном городе на Атолле Миядзаки, а это непросто для маленького ребенка. Тогда же ей встретился Вячеслав, поселившийся по соседству в одном из пустующих домов. Позже Навсикая узнала от брата, что Вячеслав – мастер ножей. Он учил Ольгерда, а позже присматривал за ней.

Хороший человек этот Вячеслав.

Вот только появляется неожиданно. Словно выныривает из ниоткуда. Прямо как Гримлиэль, друг посредника Коэна.

– А где Ольгерд? – спросила Навсикая.

Наставник погрустнел.

– Далеко.

Девочка не унималась:

– Очень далеко?

– Очень, – усмехнулся Вячеслав и стал переворачивать рыбу на сковороде. – Ты и представить себе не можешь, насколько.

– А он вернется?

– Надеюсь.

– Но ты не знаешь?

Наставник покачал головой.

– Нет.

Девочка вздохнула.

– Не печалься, – успокоил ее Наставник, помешивая что-то в кастрюле. – Это же Ольгерд. Он не пропадет.

– Я не печалюсь, – сказала Навсикая, усаживаясь за стол в кубрике. – Мерт по нему скучает.

– Знаю, – кивнул мастер.

За дверью послышались шаги.

– Навсикая! – позвал Брин.

– Я в кубрике.

Дверь, скрипнув, отворилась. Вошел брат. За ним – Лакоста и Кьюсак. Девочка стала замечать, что между этой парочкой завязываются теплые отношения. Пока – дружеские.

Брин и такелажники принесли много еды. Заплечные мешки раздулись, в руках – плетеные корзины, из которых торчали окорока и горлышки глиняных бутылей.

– Смотрите, кто пришел! – радостно воскликнула Навсикая.

Брин крепко обнялся с Вячеславом. Кьюсак пожал Наставнику руку, Лакоста ограничилась сдержанным кивком. Девушка впервые видела брата Внутреннего Круга и не питала к нему доверия.

– Как ты сюда попал? – Брин не удержался от мучившего его вопроса. – Разве ты не должен быть в Улкундаре? Вместе с Ольгердом?

– Ольгерд не в Улкундаре.

Вячеслав поставил перед собеседниками миски с горячей похлебкой. Варево было сдобрено зеленью и приправами. Брин и Навсикая сразу набросились на суп – они уже знали, насколько их сосед по пристенному городу преуспел в кулинарном искусстве.

– Где же он? – с набитым ртом проговорил Кьюсак.

– На Дзуаре.

– Это еще что? – Навсикая отломала себе ломоть от буханки черного хлеба.

– Внемирье.

– Так и знал. – Брин тоже потянулся за хлебом. – А ты как здесь очутился?

– Сынок, – усмехнулся Вячеслав, – не забывай, что ты разговариваешь с Хозяином Дверей.

Лакоста чуть не поперхнулась супом.

– Хозяин Дверей?

Вячеслав даже не повернул головы.

– Так легенды не врут? – продолжала допытываться девушка. – Есть люди, умеющие проходить во Внемирье?

– Есть такие люди, – согласился Вячеслав. – Один из них перед тобой.

Вслед за похлебкой появился картопль. На тех же тарелках – жареная рыба с подливой и чечевицей.

Скрипнула дверь.

Гарнайт молча направился в камбуз, наложил себе еды и присоединился к остальным.

– Ты знал? – догадался Брин.

Погонщик кивнул.

Кубрик наполнился звоном посуды, смехом и разговорами. Выяснилось, что Вячеслав открыл Дверь в Крумск из Нирваны – мира, находящегося далеко за пределами Тверди и Облаков.

– Но как ты попал на «Мемфис»? – поинтересовалась Лакоста. – Замок охраняется.

– Я открыл Дверь, – хмыкнул Наставник. – Прямо на верхнюю палубу браннера. Если постараться, это возможно.

Брин рассмеялся.

Парню всегда нравился Наставник. Мир тесен. Когда выяснилось, что этот человек учил Ольгерда сражаться, юный погонщик проникся к Вячеславу безграничным уважением. Сейчас ему было приятно сидеть, поглощая картопль с чечевицей, и спокойно рассуждать о вещах, еще вчера казавшихся нереальными.

Незаметно к трапезе примкнул врачеватель Ли.

– Я рад, что вы все собрались, – сказал Вячеслав, разливая по кружкам травяной чай с Облаков. – Потому что скоро все изменится. Это нужно обсудить.

– Что изменится? – Кьюсак отодвинул пустую тарелку.

– Идет война, – напомнил Вячеслав. – Ставки высоки. Так случилось, что Посторонние охотятся за людьми, способными дать им отпор. Среди нас есть такой человек.

– Ты? – уточнил Брин.

Кьюсак перехватил взгляд Хозяина Дверей.

Все дружно уставились на сестру Брина. Навсикая перестала жевать. Она еще не догадалась.

– Что не так?

Милый ребенок. Девочка давно потеряла родителей и умела жить без опеки взрослых. А еще она умела чертить руны. В основном бытовые. Для приготовления пищи, запечатывания входа в дом, для лечения и переноса тяжестей. Сильные руны – даже братья Внутреннего Круга такими не владели. Брин и раньше замечал за сестрой магические способности, но не заострял на этом внимания. Не хватало, чтобы тайная канцелярия Вертериса снова прислала кого-нибудь на Миядзаки. Папа с мамой уже сгинули из-за своей тяги к неведомым землям. Брин предпочитал отсиживаться в стороне, не привлекать к себе взгляды могучих магов и властителей. Так проще.

– У Навсикаи дар, – произнес Вячеслав, пристально глядя на девочку. – Глубокое проникновение в потоки силы. Я это так называю. В нашей гильдии есть пророчество о приходе рунического ребенка. Этот ребенок изменит магический баланс и поможет людям объединиться. Этому ребенку суждено навсегда отбросить во тьму Посторонних.

– Всего лишь пророчество, – фыркнул Брин.

– По слухам, – Вячеслав был очень спокоен, – это пророчество сделал некто, умеющий заглядывать в будущее. Кто-то из Демиургов. А прочесть его в одном из тайных святилищ смог человек, хорошо вам известный.

– Коэн, – догадался врачеватель Ли.

– Верно, – кивнул Вячеслав. – Коэн, основатель Гильдии ножей.

– Если он знает, – вскинулся Брин, – о том, что Навсикая особенная девочка, почему не спрятал ее подальше? Мы постоянно рискуем, ввязываясь в чужие битвы и летая по опасным городам.

Вячеслав ухмыльнулся.

– Коэн сам не верит в свое пророчество. Он говорит, что древний текст можно трактовать двояко. В зависимости от перевода отдельных слов.

– А что думаешь ты? – спросил Гарнайт.

– Я думаю, – осторожно начал Вячеслав, – что Навсикая может оказаться той самой рунической девочкой. Но я могу и ошибаться. Это ничего не меняет. Таких, как она, единицы. Путь Навсикаи лежит на террасы Гильдии ножей.

Брин нахмурился:

– Ты хочешь забрать мою сестру?

Вячеслав кивнул.

– Это неправильно! – выкрикнул юный погонщик. – Неправильно, слышишь? Пусть она сама решает свою судьбу!

– Пусть, – согласился Вячеслав. – Но все вы должны понять одну вещь. Не только Внутренний Круг интересуется Навсикаей. Посторонние знают о пророчестве. Сейчас они заняты другими вещами, но после окончания войны все изменится.

– Мы перебьем их, – решительно заявил Кьюсак.

– А если нет?

Никто не ответил.

Экипаж «Мемфиса» не питал уверенности в победе властителей и кормчих над вторым континентом. Нашествие было серьезным, подобных случаев история Тверди не знала.

– Даже если Твердь победит, – добавил Хозяин Дверей, – Посторонние останутся. Они не из этого мира. Их нельзя уничтожить окончательно. Пока нельзя.

– А потом? – не выдержал Брин.

– Кто знает.

Навсикая шмыгнула носом. Все разговоры прекратились. Взрослые уставились на девочку. По ее щеке катилась слеза.

– Я не хочу уезжать от брата, – прошептала она. – У меня больше никого нет.

– Успокойся. – Брин подсел к сестре и обнял ее за плечи. – Ты сама решаешь, уезжать тебе или нет.

Брин так и не доел свою порцию картопля. Есть расхотелось. После смерти родителей парень привык отвечать за сестру. И защищать ее – тоже его дело.

– Если на «Мемфисе» явится Посторонний, – тихо сказал Вячеслав, – что ты сделаешь?

Брин молчал.

– Кто из вас сможет остановить Постороннего?

Вопрос повис в воздухе. Каждый из сидящих за столом осознал собственную беспомощность.

– Ольгерд мог, – напомнил Кьюсак.

– Его здесь нет, – жестко парировал Наставник.

Навсикая снова всхлипнула. «Всего лишь маленькая девочка, – подумал Вячеслав. – Какой из тебя боец?»

Но пророчество говорило иное.

– Тебе не обязательно расставаться с братом, – сказал Вячеслав. – На террасах найдется место и для него.

– Правда? – В голосе Навсикаи звучала надежда.

Брин мотнул головой:

– Я не могу уйти с «Мемфиса». У меня контракт.

Вячеслав понимающе кивнул. Да, у Коэна надежная команда. Властители и мечтать не смеют о такой верности.

– Ты подписал контракт на всю жизнь?

Брин наморщил лоб, вспоминая.

– Нет. Через три месяца я свободен.

– Три месяца, – задумчиво проговорил Вячеслав. – Это немного. Ты сможешь добраться до Трордора? Когда завершится твоя вахта?

– Смогу, – уверенно заявил погонщик.

– Мы будем ждать тебя на террасах. Если, конечно, ты отпустишь сестру.

Брин физически ощутил взгляды, прикованные к нему. Гарнайт стар. Кто сменит его? «Мемфис» не сможет летать без погонщиков. Браннер – живой организм, а не какая-нибудь деревяшка с мачтами.

– Я справлюсь, – словно прочитав мысли своего подмастерья, заверил Гарнайт. – Это твоя сестра. Не думай о «Мемфисе».

Брин благодарно кивнул.

– Хорошо. – Паренек принял решение. – Я не против, если это устроит Навсикаю.

Девочка переводила взгляд с Наставника на брата.

– Другого выхода нет?

Вячеслав покачал головой.

– На террасах ты будешь в безопасности. Гильдия сможет тебя защитить, насколько это возможно. Пока еще Внутренний Круг силен.

– Кто меня будет учить? – Она испытующе посмотрела на Вячеслава.

Знающий-на-Перекрестках улыбнулся.

– Твоим обучением займусь я.

 

Глава 8

Столкновение

Мур устоял.

Никто из полководцев Ставки не мог предположить, что город отобьет первую волну вторжения. Но в стенах Мура таилась мощь. Так случилось, что на службе у местного властителя состояла пятерка крепких боевых магов. Высокие башни и толстые стены, врастающие в отвесные скалы, послужили дополнительной защитой.

Островитяне издавна опасались конфликта с Облаками. В истории сохранились упоминания о войне с Вертерисом. С той поры властители города-государства строили и развивали метательные машины, способные поражать воздушные цели. Стрелометы Мура могли накрыть движущийся браннер на дистанции в полторы стадии. Поэтому тандрадианцы не смогли приблизиться к крепостным стенам на приемлемое расстояние.

С мурским флотом дела обстояли хуже. Битва в открытом море закончилась поражением и потерей нескольких десятков кораблей. Остатки флота укрылись в укрепленной гавани, отдав море во власть захватчиков. Началась длительная осада. Запасов еды в городе хватало, но вот с пресной водой были проблемы. Спустя полтора месяца после начала блокады горожане начали собирать дождевую воду и опустошать винные погреба. Печальный конец казался неизбежным.

А потом все изменилось.

С севера пришли дракхи Альянса. На юге улкундарцы отбили Верн и освободили дельту Индра. К месту решающей битвы начали стягиваться корабли Хо-Шана и Равнинного царства. Слетались и боевые браннеры. Почуяв неладное, полководцы Пацифиды оставили ряд прибрежных городов и стали собирать собственную армаду в единый кулак.

Вскоре разведчики принесли радостную весть. Устой взят, флот Трордора прорвался в Срединное море. В небе объявился флот облачных браннеров, которые полным ходом двигались к Муру. Похоже, властители Тверди и кормчие Облаков сумели договориться, забыть старые обиды и встать на защиту своего мира. Поговаривали о тайной Ставке, в которой принимались стратегические решения. Местоположение Ставки оставалось загадкой для многих.

Властитель Мура ежедневно получал вести из приморских городов. Его разведчики отправляли послания с помощью почтовых альбатросов. Властитель понимал, что судьба Преддверья решится в ближайшую неделю. На востоке, в Тризских пустошах, отряд Пацифиды схлестнулся с Танневергеном. Восточное королевство, сбросив Вармака, воспряло духом и решило встать на защиту Пропащего града. Разведчики доложили, что среди сражающихся были замечены Виндовг, нынешний король Танневергена, Ратимир, князь Озерного края, а также магистр Гримлиэль, уже несколько веков заправлявший делами в Гильдии магов. Видели там и странных северян, умеющих перекидываться в зверей подобно перевертням с Черных Болот.

Да, никто не знал, где расположена Ставка.

Никто, кроме Коэна, странствующего посредника из Предельных Чертогов.

Одержав победу при Китограде, Коэн и Гримлиэль немедленно отправились в Ставку. Защитники Китограда остались в пустошах, чтобы укрепить стены. К ним уже спешили сухопутные армии Улкундара и Северного Альянса.

Были вещи, о которых никто толком не знал. К примеру, никому и в голову прийти не могло, что в Стоке объявятся мастера Гильдии ножей. Это произошло ранним утром цветеня, последнего месяца весны. Мастера ножей просто выскочили из ниоткуда. Казалось, они просочились в город из темных подворотен, сумрачных каналов и полуразрушенных зданий, принявших на себя первые магические удары. Около сотни неприметных людей в серых плащах, сопровождаемые полярными рлоками, вихрем пронеслись по улочкам Стока, сокрушая захватчиков. Город наполнился рлочьими воплями и кровью. Горожане в страхе жались по темным углам и своим каменным домикам, боясь высунуть нос. В переулках летали ножи, а воздух словно пропитался незримыми руническими потоками. Ножи, к слову, летали странно. Не летают так нормальные ножи. Быстрая смерть двигалась зигзагами, размашистыми дугами, замедлялась и ускорялась. Всякое говорили о мастерах ножей, но вблизи их работу могли наблюдать единицы. За пару часов город был очищен от воинов Пацифиды.

На северном побережье моря объявились чужаки из Внемирья. Пришельцы были искусными воинами, передвигались они на парусных кораблях и дирижаблях, приводимых в действие неведомой силой. Поначалу люди думали, что это очередное вторжение. Но дзуары (так они себя называли) принялись освобождать человеческие города. Сначала Типр, затем Стаф. Второй континент быстро терял завоеванные позиции.

…Коэн и Гримлиэль вышли из портала.

Перед глазами посредника простирался каменный город с широкими улицами, пересекающимися под прямым углом, высокими домами и башнями. Городские кварталы поднимались в гору – к величественному дворцу кормчего.

Скит Пяти Ветров.

– Промахнулись немножко, – извиняющимся тоном сообщил Гримлиэль.

– Ничего, – хмыкнул Коэн. – Прогуляемся.

Городская застройка образовывала спираль. Волшебники двинулись по главной улице, ведущей к воротам дворца. Скит Пяти Ветров прибыл издалека. Местный властитель не спешил присоединяться к обороне Тверди, он выжидал и наблюдал. Сложно сказать, что повлияло на конечный выбор кормчего Сататравиуса. Возможно, он обратился к своим советникам и осознал нависшую над миром угрозу. Так или иначе, кормчий не просто пригнал Скит к Срединному морю, но предложил воспользоваться небесным островком в качестве командного пункта.

Здесь и расположилась Ставка.

– Староват я для таких подъемов, – пробурчал Гримлиэль.

– Не прибедняйся, – возразил Коэн. – Твои эликсиры прослужат еще сотни лет.

Скит Пяти Ветров парил высоко над водами Срединного моря, в пятидесяти стадиях от Мура. Устройства, скрытые в недрах летающего острова, были настроены таким образом, чтобы Скит постоянно менял курс. Воздух на столь внушительной высоте разреженный, так что волшебники часто останавливались и отдыхали.

У ворот дворца их встретила стража.

Коэн произнес тайное слово, и воины провели прибывших в покои кормчего. Полководцы собрались в огромном сводчатом зале, освещенном люминесцентными панелями. В стене зияло невероятных размеров окно, сквозь которое все наблюдали за Муром и его окрестностями. Окно было, по сути, магическим экраном, позволяющим видеть мировые события на больших расстояниях. Рабочее состояние экрана поддерживали удаленщики гильдии – маги, способные заглядывать в чужие края и транслировать свои видения на ровные поверхности.

В зале собрались те, кто до сегодняшнего дня правил этим миром. Септен, повелитель могучей империи Трордора, чьи корабли сейчас пересекали Срединное море в поисках воинской славы. Тведр, начальник тайной канцелярии Вертериса. Несколько кормчих. Командор Ангус, который почему-то находился здесь, а не на трордорском флагмане. Рагнейд, конунг Гурдагада, назначенный тингом временным представителем Альянса. Дантариан, слывший правой рукой императора Улкундара. Хошанский сегун До-Зо-Фар. Ведущие боевые маги Тверди.

А еще был тот, кого посредник не надеялся увидеть живым.

Ольгерд стоял, скрестив руки на груди, и всматривался в окно. У ног мастера ножей дремал белоснежный зверь.

Коэн шагнул к старому другу.

– Ольгерд!

Мастер ножей повернул голову. И развел руки. Они обнялись. Посредник с другой планеты, упорно не желающий умирать, и ученик Хозяина Дверей, год назад служивший телохранителем по контракту.

От мастера ножей пахло чужими мирами.

– А где Вячеслав?

– В Нирване. – Ольгерд, казалось, чего-то ждал. – Там я его оставил.

Коэн не стал издеваться над другом.

– С ней все в порядке. Я оставил Мерт в Тризских пустошах. Там сейчас спокойно.

– Куда она направляется?

– К порталу, ведущему в Крумск. Изначально он вел в Танневерген, но его перенастроили. Не волнуйся.

– А остальные? – не успокаивался Ольгерд.

– В Крумске. На «Мемфисе».

Кивнув, мастер ножей повернул голову к окну.

По ту сторону магического полотна шли последние приготовления к битве. На многострадальном островке распахивались порталы – через них в Мур прибывали боевые маги со всей Тверди. Коэн видел дирижабли дзуаров, группирующиеся в общее соединение с браннерами Облаков, Трордора, Хо-Шана и Равнинного царства. Видел корабли всевозможных конструкций и водоизмещений – парусные, гребные и паровые. Вся эта разношерстная армада окружала флот второго континента, сбившийся в кучу в десяти стадиях от Мура. Полководцы Пацифиды кольцеобразно выстраивали свои корабли, чтобы держать круговую оборону. С неба флот вторжения прикрывали боевые браннеры и тандрадианцы.

Картинка сменилась. Коэн увидел в отдалении башни Снордура. На суше в эпическом побоище сходились армии Альянса, Трордора и Равнинного царства, которым противостояли полчища марионеток Посторонних. Сегодня Познанские поля обагрятся кровью.

Между Ставкой и сходящимися армиями сновали вестники. Справа и слева от Коэна вспыхивали круги порталов, бегали почтальоны и фамильяры, давались последние инструкции.

Обернувшись, Коэн увидел, что Гримлиэль стоит не один. К магистру присоединились старые знакомые – бравая шестерка, пробивавшая врата из Танневергена в Китоград. Маги о чем-то шептались, ожесточенно жестикулировали. Коэн знал, что Гримлиэль собирается атаковать противника прямо из дворца кормчего. Вероятно, для его замысла требовалась объединенная мощь лучших колдунов Преддверья.

Последние вестники покинули зал.

И началось.

Армады людей Тверди пришли в движение. С огромной высоты сложно рассмотреть детали. Коэн знал, что некоторые властители уже открыли порох. На бортах улкундарских галеонов вспыхнули белые облачка. Ядра помчались к своим целям. Трордорские флотоводцы привели в движение катапульты и бортовые стрелометы. В ответ полетели куски скал и горящие шары. Армады стремительно сближались.

В небе схлестнулись воздушные флотилии. Видимое пространство обратилось в хаос. Коэн повернулся спиной к разворачивающимся на стене баталиям. Он больше не мог повлиять на течение событий. Отныне история вершилась простыми воинами и их командирами.

Посередине зала посредника догнал Ольгерд.

– Не следишь за битвой? – усмехнулся Коэн.

– Какой в этом смысл?

Коэн пожал плечами.

– Уже никакого.

Они прошли мимо компании магов. Боевые колдуны во главе с Гримлиэлем стояли, взявшись за руки, и что-то напевали себе под нос. Вспышка внезапной заинтересованности вынудила Коэна посмотреть на экран. Там происходило нечто невообразимое. Над морем носились огненные твари и насмерть бились с тандрадианцами. Из морской пучины восстали водяные големы. Эти полупрозрачные создания, сформированные Гримлиэлем и его соратниками, выбирались на вражеские палубы и обрушивались на чужаков. Големы смывали воинов Пацифиды фонтанами морской воды, давили желеобразными ногами, разрывали призрачными руками.

В сердце вражеской армады забурлила и вспенилась морская гладь. Из воды выдвинулись извивающиеся щупальца, вознесшиеся над мачтами, палубами и надстройками. Щупалец было много – Кракен привел всех своих глубинных сородичей. Перед Коэном предстала картина краха Посторонних. Щупальца падали на корабли Пацифиды, ломали палубы, сносили мачты и реи. Брызги, щепки и пена, кровь и человеческие останки – все перемешалось в этом неслыханном сумасшествии.

Ольгерд и Коэн выбрались на улицу.

– Ты знал, что все будет именно так? – поинтересовался мастер ножей.

Посредник ответил не сразу.

– Знаешь, у Китограда я видел нечто подобное. Не в таких масштабах, конечно. Но этого следовало ожидать.

Ольгерд кивнул.

– Ты привел дзуаров?

Повторный кивок.

– Молодец.

– Я не думал, что выйдет.

– Никто из нас не думал.

Над Скитом Пяти Ветров собирались тучи. Видимо, колдуны занялись изменением погоды. Коэн увидел, что тучи закручиваются в адскую воронку урагана, формирующегося в полусотне стадий к востоку от Скита. Наверняка у Посторонних имелись свои маги, но их сила уступала мастерству гильдии и холодной ярости кракенов.

«Что же не так?»

Коэн не чуял победы. Вопреки увиденному он ждал чего-то еще. Посторонние должны были что-то припасти напоследок.

«Что мы упустили?»

Смерч на горизонте распался – кто-то из оппонентов блокировал угрозу. Коэну показалось, что он видит воздушного голема, отделившегося от клубящегося мрака и устремившегося вниз.

По дворцовой площади гулял ветер.

– Ты стал Хозяином Дверей? – спросил посредник.

Ольгерд задумчиво смотрел вдаль.

– Нет. Я прервал обучение.

– Почему?

– А сам как думаешь? Без дзуаров мы бы не справились.

Странный диалог. Мир рушился, люди и существа из Задверья гибли, а странствующий волшебник и мастер ножей обсуждали проблемы духовного роста. Впрочем, что им еще оставалось делать?

– Коэн!

Крик Гримлиэля прокатился по залу и достиг ушей Ольгерда. Посредник резко остановился, едва не налетев на своего собеседника.

– Идем! – Ольгерд среагировал первым. – Там что-то случилось.

Достаточно было кинуть один взгляд на стену, чтобы понять – расклад сил изменился. Големы, любовно созданные колдунами-затейниками, распадались под воздействием незримых заклинаний. Среди кораблей гуляли исполинские волны, переворачивающие суда коалиции и технично огибающие флот Пацифиды.

С небес сыпался необычный «дождь». Отвесные струи еще в воздухе превращались в острые клинки и бомбардировали палубы объединенного флота. В сгустившейся тьме, окутавшей морские просторы, появились жнецы. Эти порождения ночи вывинчивались из своих многомерных щелей на браннерах и дирижаблях. Десятки жнецов одновременно вступили в игру и методично вырезали экипажи воздушных судов.

– Ими кто-то управляет, – отчетливо произнес Тведр.

Дети Кракена продолжали топить вражеские корабли, но и у них возникли проблемы. Тандрадианцы поливали разбушевавшихся спрутов какой-то светящейся дрянью. И эта дрянь глубинным обитателям не нравилась.

– Что происходит?! – рявкнул Коэн.

– Сам видишь! – Гримлиэль тяжело дышал. – Наши чары слабеют.

Ольгерд сел на каменную плиту и закрыл глаза. Он понимал, что нужно найти командный пункт Посторонних. Иначе битва будет проиграна.

– Что это с ним? – фыркнул Септен.

Никто не ответил.

Все были заняты координацией отступления.

Ольгерд погрузился в мир энергетических потоков. Здесь он мог свободно преодолевать любые расстояния, парить над театром боевых действий и искать незримые связующие нити. Короткий бросок – и он завис над перестраивающейся армадой второго континента.

В этом срезе реальности заклинания обрастали материальной плотью. Произнесенные слова и фразы древних языков трансформировались в линии, вспышки, зигзаги молний, звездные россыпи и призрачные сияния. Увернувшись от пикирующего тандрадианца, Ольгерд поднялся еще выше – так, чтобы видеть энергетическую решетку, связывающую Храмы Демиургов.

Поначалу мастер не видел изменений. Потом осознал – Храм Китограда снова работает! Мертвая точка светилась, она была связана пульсирующими нитями с Крумском, Верном и Снордуром. Как такое возможно?

Присмотревшись, мастер заметил черную линию, встроившуюся в энергетическое русло. Линия тянулась от Мура к Снордуру, а затем – к Китограду.

Ольгерд скользнул вниз, приблизился к энергетическому каналу и направил свой разум в разрушенную столицу Тризских пустошей. Море, леса, реки и степи – все смазалось от движения.

Новая картинка.

Величественные руины, местами оплавленные и разрушенные. Люди, поспешно восстанавливающие крепостную стену. Дымящиеся останки катапульт. Костры, на которых сжигали павших воинов. Полчища воронья и стервятников, кружившихся над полем.

Выше.

Туда, где дрейфовал небольшой браннер с трордорским флагом на растяжке. К источнику черной ленты, видимой в многомерном пространстве.

Ольгерд сразу узнал этот браннер.

«Мемфис».

Мастер ножей стал медленно приближаться к верхней палубе. Для этого пришлось обогнуть исполинское туловище браннера. Бок существа вздымался и опадал. Дыхание, переходящее в движение. Браннеры ловят воздушные массы, прокачивают через себя и выбрасывают в виде реактивных струй с обратной стороны. Скорость животного зависит от объема переработанного воздуха и сжатия диафрагмы. Примерно так объяснял Коэн. Сейчас браннер спал. Об этом свидетельствовал размеренный ритм дыхания.

Итак, браннер спал. Но его перемещение подчинялось определенной логике – существо дрейфовало в окрестностях Храма Демиургов.

Верхняя палуба пустовала.

Так Ольгерду показалось с высоты в триста локтей. Потом он увидел тело. Старый погонщик Гарнайт лежал в луже запекшейся крови. Потухшие глаза старика безучастно смотрели на мастера ножей. Правая рука мертвого погонщика сжимала изогнутый кинжал.

Ольгерд сжал зубы и просочился сквозь палубные перекрытия. Надо найти остальных. Мерт, Брина, Навсикаю. Если они еще живы.

Коридор был пуст.

Разум Ольгерда устремился по направлению к кубрику. Волевое усилие – и он внутри. Стол и стулья сдвинуты, сломаны или разбросаны по углам. Возле двери – Кьюсак. То, что от него осталось. Неведомый противник разделал такелажника, словно говяжью тушу. Тело разрублено пополам, ноги срезаны хирургически точным ударом ниже колена. Кровь, внутренности.

Ольгерд не выдержал.

Мерт.

Разум мастера носился по каютам, но все они оказались пусты. Все, кроме одной. Его собственной. Там были заперты врачеватель Ли и незнакомая девушка. Ли сидел на койке Ольгерда, думая о чем-то своем. Девушка лежала там, где раньше спал Грорг. Лицо ее было заплакано. На левом рукаве куртки запеклась кровь.

Где остальные?

Внезапная догадка заставила Ольгерда вернуться на палубу. Обогнув пушку, мастер ножей нырнул в рубку погонщиков и столкнулся с теми, кого искал.

Брин сидел в удобном кресле с мягкой спинкой. Глаза паренек закрыл. Разумеется, ведь он телепатически общался с браннером. На лице юного погонщика застыла блаженная улыбка. Те, кто стоял рядом, были пострашнее. Закутанная в черный балахон фигура, напоминавшая вопросительный знак. Казалось, под капюшоном проступала космическая тьма. В руке существо держало боевую косу – остро отточенный полумесяц на длинной, чуть изогнутой рукояти. Ничего общего с деревянным древком рукоять не имела. Черный металл, такой на Тверди не добывают. Балахон твари, несмотря на непроницаемую черноту, отражал все внутреннее убранство рубки.

Рядом с жутким чужаком стоял Посторонний.

Ольгерд не был знаком с Броном лично. Память подсказала, что это бывший телохранитель Вармака. Мастер видел этого мечника лишь однажды – во время штурма замка Виндовга в Солгарде. Тогда Брон казался простым меченосцем – из тех, что предпочитают южные школы боя. Ольгерд готов был поспорить, что странствующий охранник обучался в Винхуне. Но как он попал на борт «Мемфиса»?

За спиной Брона по-прежнему торчала рукоять меча. Осанка, одежда – все осталось прежним.

Вот только Брон перестал быть собой.

Лица сменяли друг друга в адском хороводе. Бесконечная череда лиц. Можно сойти с ума, если долго смотреть на Посторонних. Выдержать это зрелище дано не всякому.

Ольгерд не отвел взгляд.

Некоторое время мастер ножей наблюдал за безумным калейдоскопом. Потом он ощутил встречный интерес. Тьма из-под капюшона принюхивалась к непрошеному визитеру. Шевельнулась рука с косой.

Ольгерд отпрянул назад.

Согбенная тварь устремилась следом. Не шагнула, не побежала и не полетела. Сместилась, перестраивая фрагменты реальности. Чем бы ни было это существо, оно отменно ориентировалось в многомерной Вселенной. И оно собиралось атаковать.

Ольгерд ринулся прочь.

«Мемфис» умчался в степь, превратился в едва заметную точку и полностью исчез. Китоград врос в горизонт. Прочь унеслись Тризские пустоши, внизу сверкнула морская гладь.

Мастер ножей открыл глаза.

Зал Ставки переменился до неузнаваемости. Властители и глава тайной канцелярии покинули дворец. Одному Руевиту известно, куда они направились. Пол, стены потолок – все утратило вещественность, стало зыбким и неопределенным. Обзорное окно по-прежнему проступало в клубящейся сизой мгле – по ту сторону кипел бой. Откуда-то появились новые участники – массивные трехмачтовые фрегаты. Эти корабли показались Ольгерду смутно знакомыми.

– Торговая компания вступила в битву, – пояснил Коэн, стоявший неподалеку. – На стороне Пацифиды, разумеется.

Ольгерд кивнул.

Мастер ножей с трудом приходил в себя после увиденного. Мысли в голове путались. Мерт… Ее не было на «Мемфисе». Почему? Не успела вернуться из Китограда? Сброшена за борт? Погибла в степи? Поспешное отступление помешало ему найти ответы.

Осмотревшись, Ольгерд заметил семерых магов. Казалось, они парили над клокочущей призрачной бездной, удерживаемые от падения светящимися линиями пентаграммы. Нет, не пентаграммы. Каждый из собравшихся колдунов стоял на острие луча пламенеющей голубым огнем звезды. Семь лучей, семь магов. Неведомые письмена, забытые знаки под ногами. Некоторые знаки двигались, вживляясь в сизую мглу. Колдуны работали, воздев руки и нараспев произнося свои заклинания. Среди них был и Гримлиэль.

Зал утратил свою вещественность.

Ветер свободно гулял под каменными сводами. Пахло ночью, сыростью и озоном.

Мастер ножей понял, что находится в эпицентре смертельного противоборства. Вот только маги не знали, кто им противостоит.

– Я все видел, – тихо произнес Ольгерд.

Его слова унес порыв ветра.

– Что ты видел? – выкрикнул Коэн. – Говори!

– Постороннего. Он на «Мемфисе». Руководит войсками Пацифиды.

– Что? – На лице посредника отразилась целая гамма чувств. – Что ты сказал?

– Посторонний на «Мемфисе», – терпеливо повторил Ольгерд. – Гарнайт и Кьюсак мертвы.

Посредник сразу поник. Как-то сгорбился и сжался. В уголках глаз землянина прорезались морщины.

– Что с остальными?

– Смотря с кем. – Ольгерд мысленно подозвал рлока. Белый зверь двинулся к нему через весь зал. Через то, что раньше считалось залом. – Брин управляет браннером. Ли и девушка-такелажница заперты в моей каюте.

– Ее зовут Лакоста, – зачем-то сообщил посредник. – Мерт и Сдвиг?

– Сдвиг? – не понял Ольгерд.

– Берсеркер. Я нанял его в Трордоре.

– Их нет.

– Навсикая?

– Ее нет.

Коэн задумчиво кивнул.

– Послушай, – не выдержал Ольгерд. Его раздражало спокойствие волшебника. – Тот парень с мечом за спиной. Брон, кажется. Посторонний сидит в нем. А еще там бродит тварь с косой. Она меня видит во всех измерениях.

– Жнец, – сказал Коэн. – Это плохо.

Рык послал Ольгерду импульс. Зверь был готов ко всему.

«Приказывай, хозяин. Я умру за тебя, если потребуется».

– Тебе доводилось сражаться в многомерном пространстве? – внезапно спросил посредник.

– Нет. – Ольгерд ошеломленно уставился на Коэна. – А можно?

Волшебник зловеще ухмыльнулся.

 

Глава 9

Практическое руководство по переселению душ

Пробить прямой портал на «Мемфис» не удалось.

Посторонний установил мощную защиту, которую даже Гримлиэль не смог преодолеть. Устье портала дважды выходило в степь и один раз – к Лихому броду.

– Отправимся по лучу, – предложил Коэн.

Мастер ножей скептически уставился на волшебника.

– Не волнуйся. – Коэн хлопнул соратника по плечу. – Я умею путешествовать в пограничных плоскостях.

– Но мы там бессильны, – возразил Ольгерд. – По лучу странствует лишь разум.

В ответ – снисходительная усмешка.

– Не совсем так, мальчик мой.

Ольгерду не понравилось обращение «мальчик мой», но пришлось смолчать.

– Рыка берем?

– А как же.

И они отправились в дорогу. Без медитации, длительных погружений в себя и прочих философских штук. Коэн взял мастера ножей за руку и шагнул в клубящуюся мглу. Когда сизая муть рассеялась, Ольгерд понял, что находится в многомерном пространстве. Энергетическая сеть раскинулась перед мастером во всем своем непостижимом великолепии. Ольгерд ощутил рядом разумы друзей – земной волшебник и полярный рлок были готовы к драке.

«Черная лента».

Мысль спокойно перетекла от Ольгерда к Рыку и Коэну. Вместе со словами мастер передал образ.

«Я понял».

Это посредник.

Рывок.

Троица сместилась вперед, нащупала силовую линию и помчалась к горизонту сквозь разворачивающиеся панорамы. Теперь Ольгерд видел геометрические развертки иного порядка. Горы, реки и леса, города и степи – все обладало полноценной конфигурацией. Мировые связи были куда глубже, чем Ольгерд мог помыслить. Вселенная складывалась в немыслимую структуру, все грани которой невозможно постичь. У мастера ножей дух захватывало от этого зрелища. Разум с трудом осмысливал происходящее.

«Не отвлекайся».

Ольгерд пропустил момент, когда из земли поднялись величественные китоградские руины. Дым погребальных костров, ядовитое свечение магических субстанций, крохотные фигурки людей – все это утратило смысл.

В поле зрения появился «Мемфис».

«Они знают, что мы идем».

Коэн не предполагал – в его словах чувствовалась уверенность. Палуба стремительно разрасталась, загромождая собой степные просторы. Все эти складки, пространственные карманы, перетекающие друг в друга грани…

«Готовься. Мы обретаем плоть».

В памяти Ольгерда успели пронестись все инструкции, полученные им на Пяти Ветрах. Человеческий организм не может долго существовать в многомерном пространстве, поэтому бой надо провести быстро. Жнеца следует опасаться – эта тварь ощущает себя здесь комфортно. Следить за Посторонним. Впрочем, это и так ясно. Перед нами не простой шпион, сказал Коэн. Этот Посторонний смог восстановить канал Китограда, запустить Храм и возглавить вторжение. Рядовые шпионы не умеют делать такие вещи. Наш враг принадлежит к высшим иерархам.

Тяжесть.

До этого Ольгерд был сплошным восприятием. Сгустком мыслей, клубком чувств и переживаний. Сейчас он вновь становился человеком. Воздух ворвался в легкие, пальцы сжались в кулаки, тело напряглось, приготовившись к удару.

И удар последовал.

Мастер успел сгруппироваться. Когда ноги коснулись палубы «Мемфиса», тело автоматически сжалось. Рефлексы заставили брата Круга перекатиться, встать на ноги и принять боевую стойку. Рык мягко приземлился на четыре лапы. Коэн завис, применив какое-то заклинание, и неспешно опустился рядом с Ольгердом. Посох уперся в деревянный настил.

Перехватив взгляд посредника, Ольгерд молча указал на рубку. И достал верный керамбит. В левую руку скользнула чакра – ее мастер ножей стал привечать после памятного боя с Уастырджи.

«Держись рядом».

Общаться с Коэном без слов было непривычно. С Рыком и жителями Нирваны – пожалуйста. К посреднику же требовалось привыкнуть.

Волшебник и мастер тихо скользнули к рубке. Рык подобрался, оскалил пасть. Зрелище не для слабонервных.

– Гости дорогие.

Посторонний соткался из воздуха прямо перед ними. Статный воин, руки скрещены на груди. Потрепан жизнью, с кем не бывает. Все-таки несколько недель в плену. Наверное, стоило его убить в Солгарде, но Коэну требовалась информация. А потом о Броне забыли. Он сидел в полутемной каюте, жадно набрасывался на принесенные еду и питье. Ждал своего часа. Никто ведь не брал его в расчет.

Ольгерда привлекло движение справа.

Рубка вспучилась уродливым наростом, превратившимся в каплеподобную субстанцию. Эта субстанция приняла форму жнеца. Только что многомерный убийца был рубкой, и вот – он опять смертоносен и непроницаем для взоров смертных.

– Мне доводилось сражаться со жнецами, – заметил Коэн.

– Не сомневаюсь. – Лицо Брона непрерывно менялось. – С Посторонними ты тоже имел дела.

Посредник вздрогнул.

– Я знаю, как вы называете мою расу, – усмехнулся Брон. – Считаете нас чужими в этой Вселенной. Есть могучие творцы, а есть те, кто им мешает. Посторонние. Да, Коэн?

Волшебник не ответил.

Ольгерд чувствовал напряжение, исходящее от спутника. Коэн готовился к смертельной схватке.

– А теперь представь, – продолжал Брон, – что ты ошибаешься. Принимаешь нас не за тех, кто мы есть. Ты ведь ничего не знаешь о нас. Кто мы? Откуда взялись? Чего хотим?

– Это не важно, – покачал головой Коэн. – Я хочу защитить свой мир. А Ольгерд – свой.

– Защитить! – Брон иронично посмотрел на противников. – От кого?

В этот момент Коэн ударил.

Жнец ускорился, изменяя грани реальности, но даже он не успевал предотвратить неизбежное. Посох мага описал широкую дугу и обрушился на голову Брона. Ольгерд не ожидал столь высокой скорости от усталого «пятидесятилетнего» мужика. Простенькая с виду палка начала проламывать воздух – чертить трещину, внутри которой зияла бездна.

Брон молниеносным движением выхватил меч и отбил выпад. Меч перерубил посох волшебника, и трещина, образовавшаяся в ткани бытия, стала зарастать.

Жнец упорно приближался.

Рык издал акустический вопль. В многомерном пространстве крик полярного хищника предстал в виде серебристого потока, искажающего структуру палубы. Жнец впитал этот поток и продолжил движение.

Полетела чакра.

А затем – ножи.

Траектории, скорость, сила броска – все утратило смысл. Жнец не уклонялся, не отбивал клинки косой, вообще ничего не делал. Он просто впитывал эти условности, превращая при столкновении свои конечности в ножи.

Руна возврата.

Ножи не коснулись ладоней хозяина. Оружие перестало существовать. Слилось с призрачной тьмой. Балахон не порвался, живое ничто не всколыхнулось.

Жнец приближался.

– Руны! – заорал Коэн. – Огонь!

Ах, ты боишься огня. Ольгерд отступил, перебирая в памяти все, чему его учили на террасах гильдии. Ничего, связанного с огнем. Возвратные, исцеляющие, защитные и направляющие руны – сколько угодно. Никакого огня. И Коэн не придет на помощь, он обменивается магическими ударами с иерархом Посторонних.

Память услужливо подсказала: Миядзаки. Дом над обрывом, Брин и Навсикая. Почему она? Чем эта девочка может помочь?

Бытовая магия.

Руна для приготовления пищи и обогрева. Навсикая не пользовалась спичками, кремнем и другими приспособлениями. Она чертила руны, и дрова в очаге загорались.

Вспоминай.

Ольгерд напряг память и, к своему немалому удивлению, вспомнил. Не руну, конечно, а движения руки девочки. Но этого было достаточно. Мастер ножей поднял руку и быстро нанес на полотно мироздания свежие штрихи. Черточки в многомерной Вселенной вспыхнули багрянцем и превратились в пламя, охватившее жнеца. Тьма под капюшоном исторгла отвратительный визг, коса выпала из ослабевших пальцев.

Жнец выгорал изнутри.

Мрак клочьями вырывался из-под балахона и рассеивался в воздухе. Пара мгновений – и визг утих. Балахон бесформенной грудой осел на палубу. Складки одежды разгладились, растеклись в серебристую гладь. Обычная лужа.

Ольгерд развернулся к Постороннему.

И застыл.

В прямом смысле слова. Пальцы, сжимавшие рукоять керамбита, окостенели. Шею свело. Он походил на насекомое, угодившее в твердую желтизну янтаря. Скосив глаза, Ольгерд увидел Коэна. Посредник имел глупый вид. Нога, замершая в полушаге над палубой, растопыренные пальцы рук, незавершенные знаки и письмена. Половинки посоха лежат на палубе.

– Вы меня впечатлили, – сказал Брон, вкладывая меч в ножны за спиной. – Зашли сюда, убили жнеца. Раскрыли мой многоходовой план. Даже разбудили в глубинах этого переделанного уродца. Осколок некогда великой расы. Но прошу меня извинить. Нужно заканчивать эту затянувшуюся войну.

Брон воздел руки и смял реальность.

Лучшего определения Ольгерд подобрать не смог. Посторонний скомкал небо, степь и далекий горизонт. Словно лист старой бумаги. Видимо, он научился черпать энергию из сети Храмов – сила чужого была беспредельной.

На месте Тризских пустошей возникло море.

– Вам, наверное, плохо видно, – насмешливо произнес Брон. – Сейчас за вашими спинами флот Пацифиды и Торговой компании уничтожает ваши великие царства. Этого не остановить.

Ольгерд попытался связаться с Рыком.

– Не переживай за свою зверушку, – хмыкнул Брон. – Рлок в коконе, как и вы. Спит и видит радужные сны. Там он гоняется за косулями и прочей лесной живностью.

Мастер ножей дернулся, но невидимые узы держали крепко. Посторонний присел на ступеньку трапа, ведущего к навесной палубе рубки.

– Вот что меня удивляет, – сказал иерарх, сменив парочку лиц. – Вы сражаетесь непонятно за что. Ну, конечно, вы уверены, что начнется тотальное истребление, ваших друзей и близких будут резать, а женщин насиловать. Первобытный уровень мышления. Ваш мир – это промежуточная цель. Не более. Когда мы получим что хотим, вас оставят в покое. Уж поверьте.

Ольгерд не ответил.

Посторонний закрыл глаза. Ольгерд увидел, что к спине чужака тянется энергетический канал. Со стороны Китограда, разумеется. Из пальцев иерарха вырвались черные ленты – они обогнули коконы пленников и устремились туда, где властители Преддверья терпели поражение.

Ольгерд подумал о Мерт. Ей уже некуда возвращаться. Ни корабля, ни любимого. Ни мира, в котором чувствуешь себя в безопасности.

Все зря. Поединки с дзуарами, учеба у Вячеслава. Гильдия ножей – ничто. Когда приходит истинное зло, ему невозможно противостоять. Сразиться с Посторонним может лишь Демиург. Но творцы бросили своих детей, погрузившись в безумие.

За спиной Ольгерда умирали люди и их союзники. Могущество Гримлиэля, тайные доктрины Внутреннего Круга – все это пыль под ногами Меняющих лица. Интересно, заметит ли мироздание уход человечества? Деревья будут расти, звери – бегать в лесах. Горы увидят возвышение и упадок иной цивилизации.

«Еще рано об этом говорить».

Голос прозвучал в голове мастера ножей. Строгий женский голос, которого он раньше не слышал.

 

Глава 10

Архивариус

Женщина появилась внезапно.

В последние часы это стало традицией – внезапно появляться на «Мемфисе». Она была человеком. Мастер ножей смотрел, как новое действующее лицо огибает его кокон и неторопливо приближается к Постороннему.

Глаза Брона сузились.

А потом лицо переменилось.

– Эффектно, – похвалила женщина. – Никогда не понимала, зачем вы это делаете. Пришлось залезть в архив. Там про вас много чего написано.

Брон подобрался.

– Кто ты?

Женщина остановилась в пяти шагах от иерарха. Каштановые волосы прихвачены обручем. Одежда – простая, неброская. Сразу и не скажешь, откуда она родом. Так можно одеваться где угодно. Хоть в Трордоре, хоть на пиратских островах. Оружия в руках незнакомки не было. Посоха – тоже. Вообще ничего.

– Имя тебе ничего не скажет. – Голос женщины был серьезным и деловым. – Позволю себе его скрыть.

Изящный взмах рукой.

Ольгерд пошатнулся и рухнул на палубу, едва успев сгруппироваться. Коэн споткнулся, но удержал равновесие. Рык заворочался и недовольно заурчал. Видимо, его охотничьи сны разбились вдребезги.

Коконы распались.

Мастер ножей встал, потирая ушибленное колено. Тяжесть керамбита вселяла уверенность.

– Вы в порядке? – бросила женщина через плечо. Коэн и Ольгерд что-то пробурчали в ответ. – Хорошо.

Посторонний резко выдохнул. Из его рта вырвались светящиеся значки. Ткань пространства затрещала. Женщина произнесла:

– Ундабад ундаррах! Удун!

Значки Постороннего обратились в прах и осыпались к ногам визитерши. Самого его швырнуло спиной вперед и припечатало к рубке.

Смена лиц.

Выхватив меч, Брон ринулся в атаку. Это был смертоносный выпад в прыжке, сделанный на пределе человеческой скорости. Ольгерд невольно восхитился мастерством королевского стража. Хоть кому-то Вармак платил по заслугам.

Такой выпад невозможно отбить. Стиль одного удара. Ольгерд слышал о подобных вещах. Говорят, мастеров-мечников обучали этому искусству в Хо-Шане и Винхуне. Не всех обучали.

Брон владел стилем летящего меча.

Но это ему не помогло.

Женщина не стала уклоняться, вступать в поединок, парировать клинок. Умирать она тоже не стала.

Меч рассыпался.

Исчез.

Лезвие перестало существовать, неведомая сила вычеркнула его из реальности.

Брон замер в нерешительности с вытянутой рукой. Он даже ударить никого не мог. Потому что незнакомка стояла позади него, безмятежно улыбаясь. Ольгерд впервые смог оценить лицо своей спасительницы. На вид женщине было лет сорок. Резкие черты лица, тонкие брови, карие глаза.

Посторонний обернулся. Похоже, его не беспокоили поверженные противники. Все его внимание сконцентрировалось на кареглазой женщине, непринужденно меняющей все вокруг.

– Кто ты? – повторил свой вопрос иерарх.

– Коэн назвал бы меня Архивариусом, – ответила женщина. – Хранительницей утраченных знаний.

Ольгерд вздрогнул.

Вот оно что.

Перед ним – настоящий Демиург. Обитатель Безымянного Скита. Священный Грааль Коэна. Та, кому под силу одолеть неуязвимого врага.

Утраченная надежда вернулась.

– Беги, – сказала женщина-Архивариус.

Никакой угрозы.

Предложение.

И Брон решил не рисковать. Битва в Срединном море будет проиграна Пацифидой – в этом уже никто не сомневался. Без поддержки иерарха флот второго континента уничтожат. Как и войско под Снордуром.

А жить хочется всем.

Кьюсаку и Гарнайту тоже хотелось.

Посторонний раздвинул руками складки пространства и шагнул в открывшуюся дыру. Женщина не стала ему мешать. Она пристально смотрела на мастера ножей.

Смотрела в упор.

– Что? – не выдержал Ольгерд.

– Портал открыт, – сказала хранительница. – Эта дыра ведет в лимб. Промежуточный мир. Параллельная пересадочная станция, если угодно. Там Посторонний пробудет какое-то время перед отправкой домой. Будет ждать, пока его заберут.

– И что?

– В лимбе все равны. Никакой магии. Никаких рун и заклинаний. Только руки и ноги.

До Ольгерда начало доходить.

– Когда его заберут?

– Думаю, через час. Не медли.

Рык и Коэн приблизились к мастеру ножей, но женщина покачала головой. Тихо произнесла:

– Только один из вас. Иначе я не удержу портал.

Ольгерд, не задумываясь, шагнул в дыру.

И оказался в огромном заброшенном здании, стоявшем на краю света. Ну, это первое, что пришло в голову. Край света. Гулкие кирпичные своды. Широкие окна с выбитыми стеклами. Гуляющий по каменным лабиринтам ветер. Полуразрушенные лестничные пролеты. Запустение, пыль.

Ольгерд повернулся к окну.

Снаружи лежала степь. Буйные травы, подернутые ветряной рябью. Нездешнее солнце – желтый карлик, тусклый и безжизненный.

Лимб.

Этажом выше – торопливые шаги.

Гулкое эхо шагов.

Ольгерд понял, что все еще сжимает в руке керамбит. Другого оружия у него не было – растерял в схватке со жнецом.

Но и противник оказался без меча.

Мастер ножей обогнул обшарпанную квадратную колонну с наполовину отвалившейся штукатуркой и пошел к дверному проему. Почерневшие стекла дребезжали на ветру.

За проемом – лестница. Крутые ступени, заросшие мхом. Проржавевшие металлические перила. Под ногами – керамические осколки.

Ольгерд не спешил.

У него есть час, чтобы убить Постороннего. Этого вполне достаточно. А бежать иерарху некуда – здание однажды закончится.

Четыре пролета – и крыша.

В дальнем конце – одинокая фигурка Брона. Бывший телохранитель спокойно дожидался приближения своего противника. Он больше не менял лица. Не разбрасывался черными лентами, не пытался влезть в голову и перевести сражение в плоскость сновидений. Все это в лимбе недоступно.

Перед Ольгердом стоял обычный человек.

Бывший человек.

Наверное, Ольгерд пожалел бы того парня из Танневергена, телом которого завладел иномирец. При иных обстоятельствах – пожалел бы. Вот только Брон не успокоился, увидев в борделе труп своего хозяина. Он собрал небольшой отряд головорезов и отправился искать Мерт. Хотел убить девушку, которую даже не знал. А в итоге попал в злополучный ламморский «Таран» и встретился с тем, кого лучше обходить стороной. Все это Ольгерд узнал от Коэна, пока они мчались к «Мемфису» сквозь многомерное пространство. Растянувшийся субъективный миг откровений.

Брон мог отступить, но выбрал охоту.

И теперь он стоял здесь, ожидая своей участи. Читая в глазах мастера ножей окончательный приговор.

Злая ирония: Вячеслав учил своего подопечного безрунному бою, чтобы тот мог постоять за себя в мирах Задверья. А вышло иначе. На Дзуаре руны сослужили мастеру хорошую службу. Но потеряли всяческий смысл здесь. В лимбе.

– У тебя нож, – заметил Брон. – Шансы не равны.

– Мир жесток.

Ольгерд не стал входить с противником в клинч. Не стал вести долгие разговоры. Просто метнул керамбит в голову Постороннего. Тот уклонился. Как же иначе – Брона учил винхунский наставник.

Постороннего подвело желание убить мастера ножей. Он мог бы сойти с линии атаки, позволить керамбиту со свистом улететь в траву. Потянуть время, убежать. Но Брон собирался покончить с противником. Поэтому, слегка прогнувшись, он перехватил лезвие ножа двумя ладонями, обеспечивая себе преимущество – и на доли секунды связывая руки.

Этого хватило.

Ольгерд одним прыжком сократил дистанцию и взмахнул левой рукой. Снизу вверх. От себя. С лязгом распустились стальные лепестки баклера – у самого горла Постороннего. Тот не успел среагировать. А кто бы успел? Баклер красным росчерком завершил давний спор.

Брон все еще стоял на ногах. Жизнь покидала его. Керамбит выпал из обмякших ладоней и оказался в правой руке Ольгерда.

– Кьюсак и Гарнайт мои друзья, – сказал мастер. – Не нужно было их трогать.

С этими словами он вогнал керамбит в висок Брона. Резко выдернул и оттолкнул массивное тело. Дождался падения. Наклонился, вытер клинок об одежду мертвого танневергенца. Подумав, очистил и кромку баклера. Сложил лепестки.

И вспомнил о времени.

Час.

Спустя час лимб наполнится жизнью. Чужой и жуткой жизнью. Посторонними. Как будут выглядеть эти твари? Люди, подобные Брону? Клыкастые уроды с хвостами, рогами и копытами? Проверять не хотелось. Против нескольких Посторонних мастеру ножей не выстоять. Даже в лимбе.

Выход на крышу – совсем рядом. Черный провал, ведущий в запыленные недра одряхлевшего дома. Странный дом. На Тверди так не строят.

И где же теперь искать дыру?

Четыре пролета вниз. Знакомый зал – гулкий, утонувший в пыли и забвении. Молодая поросль, рвущаяся к солнцу из трещин в полу. Портал должен быть у разбитого окна, но его не видно.

Ольгерд остановился, с трудом загнав паническую волну в темные чуланчики подсознания.

Все в порядке.

Соберись.

Портал здесь, но его нужно увидеть. Или почувствовать. Или… просто открыть Дверь. Ты же ученик Хозяина Дверей. Ты знаешь, как это делается.

Мастер ножей опустился на грязный пол. Хрустнула осыпавшаяся штукатурка. Закрыть глаза. Сосредоточиться. Что ты помнишь на «Мемфисе» лучше всего? Какая часть браннера столь прочно врезалась в память, что туда можно выйти из любого мира?

И ответ пришел сам собой.

Твоя каюта.

Койка, деревянные стены, круглое окошечко иллюминатора. Простенький шкаф, вросший в переборку. До боли знакомая фактура половиц…

Ольгерд открыл глаза.

И увидел портал.

 

Эпилог

Запах готовящейся еды.

Очень мирный и уютный запах. Возможно, настанет день, когда люди забудут запахи крови, пылающих городов и воняющих доспехов. Когда-нибудь это случится. Но сейчас еда готовилась на Облаках.

– Спускайтесь уже! – позвала Мерт.

Вячеслав хлопнул Ольгерда по плечу:

– Пора подкрепиться.

Хозяин Дверей и его ученик стояли на террасе, примыкавшей к комнате Брина. Облака рассеялись, и с утеса открывался изумительный вид на Срединное море. Летнее солнце стояло в зените. Полный штиль.

– Пора, – задумчиво повторил мастер ножей.

Винтовая лестница обнимала массивный столб, служивший сердцевиной дома. Чтобы спуститься на кухню, мастерам пришлось одолеть несколько витков. Дом принадлежал родителям Брина и Навсикаи, а располагался в пристенном городе Атолла Миядзаки. Под нижним ярусом ничего не было. Пустота небес. Еще ниже – море, застывшее в штилевом безмолвии.

На кухне царило оживление.

Мерт и Навсикая что-то резали, накладывали, помешивали и переставляли. Коэн и Гримлиэль спорили, держа в руках кубки с холодным чаем. Брин и Лакоста раскладывали столовые приборы. Им неуклюже помогал Сдвиг. Берсеркер не привык к мирному укладу, но он старался.

Врачеватель Ли еще не пришел. Посредник сказал, что Ли закупает снадобья в местной аптеке. Так что к обеду он опоздает.

Было тесно, но все разместились за круглым столом, вынесенным на середину кухни. Летняя жара ощущалась даже на высоте, поэтому горячей пищи почти не готовили. Перед Ольгердом появилась глубокая миска с овощным супом, тарелка с салатом и здоровенным куском мяса, чашка, наполненная холодным чаем.

– Где Рык? – спросила Навсикая. – Дать ему мяса?

– Спит на террасе, – с набитым ртом проговорил Ольгерд. – Не волнуйся, я его покормил.

Волшебники отвлеклись от своей беседы и набросились на еду. Берсеркер задумчиво крутил в руках вилку.

– Ешь, как тебе удобно, – хмыкнула Лакоста.

Девушка хорошо вписалась в экипаж «Мемфиса», быстро сдружилась со всеми. Да и берсеркер, несмотря на свою угрюмость и желание повидаться с отцом, не спешил уходить. Все скучали по Кьюсаку и Гарнайту, но нужно было жить дальше. Брин сделался первоклассным погонщиком, а его сестра проходила обучение на террасах. Это ставило Коэна перед необходимостью замены.

Друзья собрались на Миядзаки, чтобы попрощаться. Война выиграна. Войска Пацифиды уничтожены, флот чужаков отправился на морское дно (не без помощи Кракена). Смерть Брона полностью изменила расклад сил. Семеро магов гильдии сокрушили жнецов, а соединения браннеров разобрались с тандрадианцами. Потери с обеих сторон были велики, но Твердь выстояла. Ожил Храм в Китограде, и Виндовг заявил, что будет восстанавливать древнюю столицу.

– Вот что. – Магистр Гримлиэль поднялся, привлекая к себе внимание. Разговоры за столом утихли. – Я люблю холодный чай, но мы же не скоро увидимся вновь, так? Если вообще увидимся. Позвольте сотворить небольшое волшебство.

Гримлиэль провел рукой над столом и что-то шепнул в бороду. У всех, кроме Навсикаи, напиток потемнел.

– Разрешите представить, – торжественно изрек магистр, пряча улыбку в седую бороду, – лучший трордорский эль, который мне доводилось пробовать в столице империи. Выпьем за людей, спасших этот мир.

Кубки стукнулись и мгновенно опорожнились.

Сдвиг довольно ухмыльнулся.

– Сразу бы так.

– Как ты это делаешь? – нахмурился Коэн.

– Что? – не понял магистр.

– Превращаешь чай в эль.

– Пустяки, друг мой. Потом расскажу.

Трапеза продолжилась.

– Что ж, – нарушил паузу Вячеслав. – Раз уж мы заговорили о спасении мира, я тоже хочу сообщить вам кое-что.

Все посмотрели на Наставника.

– Люди стареют, – сказал Вячеслав, – времена меняются. Несколько десятилетий я служил этому миру в качестве Хозяина Дверей. Мой ученик превзошел меня во всем.

Ольгерд опустил глаза. Слова учителя были похвалой, но он сомневался в своей готовности.

– Сомнения прочь. – Вячеслав посмотрел в глаза Ольгерду. – Ты готов. И я принял решение. Теперь Ольгерд из Ламморы – новый Хозяин Дверей. Я слагаю свои полномочия и удаляюсь на террасы. Мне есть чем заняться.

Все дружно взревели, начали хлопать и потребовали еще эля. Мерт наполнила кубки травяным чаем, а Гримлиэль любезно переделал напиток. Когда кубки опустели и страсти улеглись, Ольгерд спросил:

– А как же тайные ритуалы? Знаки какие-нибудь? Амулеты? Даже клейма не будет?

Вячеслав покачал головой.

– Внутренний Круг не придумал ритуалов на этот случай. Ты – Хозяин Дверей. Это факт.

– Ты должен кое-что знать, – сказал Ольгерд. – Я вряд ли смогу достойно исполнять свои обязанности.

– Почему?

– Мы с Мерт решили пожениться…

Договорить мастеру не дали. Последовали новый тост, взрыв хохота, похлопывания по спине и обнимания, пожатия рук и напутственные речи.

– Где поселитесь? – спросил Коэн.

Ольгерд пожал плечами. За него ответила Мерт:

– Мы хотели жить на Миядзаки. Или в доме Ольгерда у Мглистого Брода. Пока не решили.

– Если хотите, – предложил Брин, – можете немного пожить здесь. Мы с Навсикаей перебираемся на террасы, так что дом на Утесе будет пустовать.

– Спасибо, – искренне поблагодарил Ольгерд. Он и сам подумывал обратиться к Брину с этой просьбой.

– Только запечатайте люк после своего ухода, – строго напомнила Навсикая. – Я покажу тебе руну, Ольгерд.

– Хорошо, – улыбнулся мастер ножей. – Как скажешь.

Вячеслав пристально посмотрел на своего ученика:

– Ты не имеешь права отказаться от управления Дверями. Мне очень жаль, но это – твое призвание.

Ольгерд нахмурился.

– Впрочем, – поспешно добавил Наставник, – твои обязанности в мирное время сводятся к изучению внешних миров и добросовестному ведению «Дневника». Ты можешь брать с собой Рыка и Мерт, это не возбраняется.

Мастер недоверчиво уставился на учителя:

– Так просто? Никаких великих миссий, кровопролитных битв и меняющих реальность врагов?

– Никаких, – заверил Вячеслав.

– А как же Предельные Чертоги? Разве я не должен туда отправиться, чтобы завершить обучение?

– Отправишься, – подтвердил Коэн, – когда будешь готов к этому. И если будешь готов.

– Что ж, – Ольгерд отставил кубок, – тогда я не против. Хозяин Дверей. Так тому и быть.

Гримлиэль повернулся к Коэну:

– А ты что скажешь, посредник? Какие у тебя планы?

Коэн впервые за долгое время растерялся.

– Война окончена, – продолжил магистр, – дзуары грабят побережье Пацифиды, так что те ребята нескоро поднимутся. Твоя миссия завершена. Что будешь делать?

– Дело найдется, – буркнул Коэн. – Или ты полагаешь, что Посторонние повержены? Они вернутся, это вопрос времени.

– Но твоя роль посредника исчерпала себя, – заметил Гримлиэль. – Властители заключили мирные соглашения. На материке спокойно как никогда.

– Я собираюсь заняться поисками, – неохотно признался Коэн.

– Поисками чего? – стал допытываться Гримлиэль.

Посредник ответил не сразу.

– Безымянный Скит. Вот что меня интересует.

Гримлиэль откинулся на спинку деревянного стула, которая жалобно скрипнула.

– Вот оно как. Жаждешь забытых истин.

– Вроде того.

– Мы встретили Архивариуса, – напомнил присутствующим Ольгерд. – Она во всем превосходила иерарха Посторонних. Без нее мы не выстояли бы в этой войне. Так что Безымянный Скит существует. Теперь и я верю в него.

Вера – все, что им осталось. Женщина-Архивариус исчезла столь же внезапно, как и появилась. Без объяснений. Не удержав портал. И не попрощавшись.

– А я всегда верил, – тихо произнес Коэн. – Точнее, знал.

Взор Гримлиэля на миг затуманился.

– Ладно. – Магистр наполнил свою чашку. Эля он больше не хотел, поэтому отхлебнул чаю. – Допустим, Скит найден. Но ты задумался хоть на миг, что знания Демиургов сокрыты умышленно? Возможно, Архивариусы знают вещи, способные пошатнуть равновесие Вселенной. Возможно, они не хотят возвышения человеческой расы по веским причинам. Думал об этом?

По лицу Коэна Ольгерд понял – думал. Ежедневно. На протяжении многих лет. Но человеку не свойственно сдаваться. Особенно – сильному человеку.

– Твое дело. – Гримлиэль пожал плечами. – Я хотел пригласить тебя в гильдию, посредник.

Коэн покачал головой.

– Всегда предпочитал нейтралитет.

– Ты же служил Трордору.

– Не только ему, – хмыкнул землянин. – Я посредник.

Твердь медленно восстанавливалась после эпической бойни. Грорг хотел встретиться с друзьями, но его отвлекли дела на Родерерке. Ярлом быть непросто. За твоей спиной – тысячи человеческих жизней. И многими вещами приходится жертвовать. Таков удел властителя.

Солнце клонилось к закату.

Коэн собрался уходить первым. Сказал, что нужно искать погонщика. Сдвиг, Лакоста и врачеватель Ли продлили свои контракты, но без погонщика «Мемфису» никак. Да и второй телохранитель не помешает. Если не сейчас, так позже. Обнявшись со всеми присутствующими, Коэн покинул гостеприимную кухню дома на Утесе. Шаги посредника стихли где-то под крышей верхнего яруса. Хлопнул люк.

– Пора и мне, – засуетился Гримлиэль.

Магистр не стал церемониться. Просто наколдовал портал и исчез в неизвестном направлении. Стали расходиться и другие гости. Сначала дом покинул врачеватель, опоздавший к обеду на добрый час, а потом незаметно присоединившийся к общему веселью. Потом заторопились Сдвиг и Лакоста – хотели попасть на постоялый двор до первой стражи. И, наконец, поднялся Вячеслав.

– Надо поговорить. – Наставник посмотрел в глаза Ольгерду. – Пара слов.

Поцеловав Мерт, мастер ножей последовал за учителем наверх. Он догадывался о предмете разговора. На душе было тяжело.

Терраса встретила мастеров прохладным бризом. Погода стремительно менялась.

– Навсикая, – сказал Вячеслав. – Ты должен взяться за ее обучение.

Ольгерд покачал головой.

– Нет. Мы ведь обсуждали это.

– Да, сейчас ты не готов, – согласился Наставник. – Так думаешь, по крайней мере. Но ты должен понимать, что Навсикая – руническая девочка. Та самая, чье появление было предсказано. Ей не найти учителя лучше, чем ты.

– Послушай, – перебил Ольгерд. – Я отвоевался. Мир спасен, все хорошо. Но я человек и хочу пожить своей жизнью. Жениться, нарожать детей. Купить дом. Встретить старость.

– Ты – Хозяин Дверей.

– Не по своей воле.

Вячеслав вздохнул.

– Мы встретимся с Посторонними. В будущем. И тогда судьба Преддверья будет в твоих руках. Это тяжелый груз, поверь. И однажды ты захочешь передать его ученику.

– Однажды, – твердо заявил Ольгерд. – Но не сейчас.

Мерт и Навсикая давно прибрались на кухне и сейчас сидели, тихонько разговаривая. Вслушиваясь в звуки надвигающейся ночи. Рык погрузился в царство рлочьих снов, и его не волновали судьбы мироздания. Брин куда-то исчез – видимо, отправился в душ перед дальней дорогой. Вячеслав принял решение лететь в Трордор на пассажирском браннере, который отбывал нынешним вечером. Коэн никуда не полетит, пока не наймет нового погонщика. А затягивать с началом обучения девочки Наставник не хотел.

Когда Ольгерд и Мерт остались одни, стало тоскливо. Они устроились в комнате, примыкающей к террасе, с остатками холодного отвара в чашках. И, обнявшись, стали смотреть, как в Рукавах Туники очерчивается диск Паломника.