Глава 1

Полночные видения на кладбище

Старое кладбище встретило нас мрачным сосновым шумом и криками воронья. Столетние древесные стволы тихо поскрипывали – осенний ветер плутал в кронах, тщетно разыскивая дорогу жизни. Звуки леса чем-то напоминали скрип мачт в крупном торговом порту. Не хватало лишь грохота прибоя.

Лес небрежно ронял сосновые иглы. Ворох игл устилал забытые тропы, могильные плиты и древние надгробия. Бескрайний некрополис возводился столетиями. Ходили слухи, что здесь хоронили людей задолго до появления Трордора. Нас окружали бесчисленные знаки действующих, умирающих и переставших существовать культов. Я видел скрещенные топоры бога-воителя Дварна, полумесяцы Седьмого Пророчества, волнистые линии Завеи, иероглифы Девяти Ушедших. Часть символов была мне незнакома – полустертые черточки на замшелом граните, известняке и мраморе. Эхо могучих верований, пролитой крови, древних учений. Многие божества умерли – им никто не поклонялся, их алтари вросли в землю, их имена забыты.

Кладбище было очень древним.

Всюду – могильные плиты, мрачные склепы, выложенные камнями курганы. Кое-где из земли торчали погребальные кубы транготов, хоронивших своих мертвецов вертикально.

«Мемфис» завис высоко над кронами сосен.

В сгустившихся сумерках браннер казался исполинской тучей, мерно покачивающейся над царством скорби.

Под ногами шуршали хвоя и палая листва.

Рык двигался бесшумно, его лапы скользили по осеннему ковру, поглощая любые шорохи. Полезный для хищника навык. Слева от меня шла Мерт, справа – Коэн. Грорг держался чуть позади, недоверчиво всматриваясь в кладбищенскую мглу. Его народ привык отправлять своих покойников в загробный мир на пылающих дракхах или лодках – это зависело от знатности погибшего. Закапывать людей в землю? Ум северянина не мог этого принять.

Наверняка вы задаетесь вопросом: что мы забыли на кладбище в эту пору? Имейте терпение – скоро все прояснится.

Коэн провел рукой по набалдашнику своего посоха. Надвинувшуюся мглу пронзило ровное голубое сияние.

Похолодало.

Трордор – не самая теплая страна. Северо-запад Тверди. Суровые зимы, слякотное межсезонье, резкие ветра. Плата за могущество. Не фьорды, конечно, но южане быстро отсюда съезжают. Я чувствовал, что Мерт здесь неуютно. Как и всем нам. Грорг испытывал к имперскому кладбищу отвращение, а Мерт хотела побыстрее убраться на «Мемфис». Жаль, что мы только начали.

Коэн остановился:

– Здесь.

Осмотрелся.

Лесная прогалина. Парочка древних курганов, обвалившийся склеп, угрюмые сосны. Все как обычно. Над головой, в просветах древесных крон, оформляется ущербный диск луны Шен. Коэн направил посох в центр поляны. Тусклый луч коснулся плоского камня. Или каменной площадки шестиугольной формы.

Приблизились к площадке.

– Этот камень, – сказал Коэн, – связан с еще несколькими десятками похожих камней по всему миру. Если дождаться полуночи и собраться с духом, можно перенести свой разум в иное место. И увидеть то, что там происходит. Меня интересует камень возле островного маяка на одном из пиратских архипелагов. Нынешней ночью там пройдут корабли второго континента. А Рык поможет нам увидеть это место.

– Разведка? – хмыкнул я.

– Вроде того.

– До полуночи далеко, – вмешался Грорг. – Давайте разведем костер.

Никто не стал спорить.

Мы быстро насобирали кучу валежника, притащили несколько крупных сухих поленьев и расчистили место для костра. Вскоре языки пламени взметнулись к звездам, а дрова стали весело потрескивать. Мрак отступил. Стало уютно.

Расстелив плащи, мы устроились возле костра. Огонь развели на земле, чтобы не осквернять сажей и пеплом древний камень. В этой плите дремала магия, которой мы побаивались.

Искры взметнулись к пронзительному осеннему небу. Тени отступили. Всполошилась ночная птица, что-то зашуршало и смолкло в кустах. Грорг достал котелок, наполнил его водой из меха и подвесил над огнем. Вскоре варево закипело и туда отправились ароматные листья. Мерт разлила горячий напиток по кружкам.

Наверное, это странная картина. Компания вооруженных путников сидит у костра на заброшенном погосте.

– Духи мертвых земель, – тихо произнес Коэн. – Мы пришли без злого умысла. Пусть могилы спят спокойно. Мы не тронем их.

Старинное заклинание вплелось во тьму. Стало легче. Потусторонние силы, охранявшие это место, не тронут нас.

Грорг молчал.

Коэн всматривался в стену леса, словно надеялся увидеть там Посторонних. Я прошелся по границе наших «владений», бросая в листву сторожевые руны. Если кто-то сунется к костру, я это почувствую.

– Как ты узнаешь, что наступила полночь? – поинтересовался Грорг.

Коэн насмешливо посмотрел на северянина.

– Те, кто создавал эти камни, – промолвил он, – знали свое дело. Мы поймем.

Остаток вечера прошел в молчании. Рык бегал по окрестностям, пугая кладбищенскую живность. Он был сыт и не интересовался добычей. Я сидел на земле, обняв за плечи Мерт. Грорг взял на себя обязанности повара – он снабжал компанию новыми порциями отвара. Иногда кто-то из нас скрывался за деревьями, чтобы справить нужду. Коэн терпеливо ждал, измеряя поляну широким шагом.

Вслед за Шен показалась Торнвудова луна. Сейчас Шен проходила по ее лику, вписываясь в рельеф недостижимых морей.

– Пора, – сказал Коэн.

Двойные зрачки светил заливали бледным сиянием ковер из осенних листьев. Серебряная дорожка коснулась центра каменной плиты.

Полночь.

Я позвал Рыка. Без слов, как делал это всегда. Бесшумная белая смерть возникла рядом, повинуясь моему призыву.

– К камню, – приказал Коэн. – Соберитесь в круг.

Мы обступили Рыка, взявшись за руки. Все это смахивало на ритуал жителей Верхней Сусании. Я невольно улыбнулся, поскольку тамошние племена были предметом шуток во всех уголках Тверди.

– Попроси его, – сказал Коэн, имея в виду рлока. – Нам нужно попасть на остров Дориана в Архипелаге Кука. Держи.

Посредник отправил мне образ.

Неровное серо-зеленое пятно, омываемое океаном. Каменный штырь маяка на крутом утесе. По неведомым причинам я знал, где находится остров. И передал это знание рлоку. Вместе с просьбой сделать так, чтобы все присутствующие увидели картину происходящего.

Окружающее изменилось.

Прочь отступили курганы, сосны, костер и наши тела. Пропали луны и звезды. Перестал ухать филин. Теперь существовало лишь зрение рлока, совмещенное с нашим зрением.

Мы двигались быстрее ветра по кромке прибоя. Берег справа смазывался от скорости, слева слышался шорох волн. Здесь все было другим. Солнце скатывалось к линии горизонта, но день еще не отказался от своих прав. Мы наслаждались ощущениями – рлок впитывал неизведанное пространство.

Тропа вилась по склону горы. Наши разумы скользили над этой тропой, неуклонно приближаясь к маяку, возвышавшемуся на утесе. Все, что я видел, напоминало сон. Мы практически не касались земли. Маяк надвигался исполинским менгиром, обрастал деталями, обретал строгие очертания.

Еще быстрее.

Ветер усилился – мы взобрались достаточно высоко. Волны внизу шуршали галькой и разбивались о бесформенные выступы камней. Чем выше мы поднимались, тем лучший обзор открывался. Когда рлок достиг вершины утеса и осмотрелся, мы поняли, что видим крохотный островок целиком. Видим домишки рыбацкого поселка на восточном побережье, старый причал, шесты с развешенными сетями, лодки, вытащенные на берег, пиратский корабль на рейде. Видим аккуратные квадратики огородов. Видим тропические заросли и нагромождения каменистых холмов.

«Внутрь».

Это был Коэн.

«Выше».

Рык услышал посредника и метнулся вперед. Мы просочились сквозь стену и оказались в темной шахте, по периметру которой вилась лестница. Мы устремились вверх, нарезая круги и едва касаясь выщербленных каменных брусков, насмерть вмурованных в кладку. Подобно урагану рлок влетел на верхнюю площадку. Керосиновая лампа, система линз, часовой механизм с пружиной, хлипкая на вид ограда.

Простор.

Горизонты раздвинулись, всюду синел океан.

«Что мы забыли здесь?»

Это был Грорг.

«Жди».

Это Коэн.

«Скоро рассвет. Там, откуда мы пришли».

Это Мерт. Похоже, она была единственным человеком из нашей команды, понимавшим, что время в двух пространствах течет по-разному. Все, что мы чувствовали, являлось слепком видений полярного рлока. И течение времени зверь воспринимал иначе. Эта категория вообще не имела для него смысла.

Ожидание.

Мы остались наедине с ветром, садящимся солнцем и океанским простором. Над нами носились альбатросы и другие птицы, названия которых я не знал. Иногда они камнем падали вниз, чтобы прочертить крылом линию на воде, но этого мы уже не могли рассмотреть.

Зато могли рассмотреть другое.

Юго-западная часть горизонта исказилась, перестала быть линией и превратилась в иззубренную ленту. Знаете, когда движется флот, сперва появляется один корабль, затем еще парочка. Их становится больше, и вы понимаете, что перед вами – флот. Второй континент надвигался сплошной стеной – мачты слились в непроходимые дебри, паруса казались сплошным белым полотнищем. Флот приближался, но я понимал, что он идет не к острову. Местным рыбакам повезло – нашествие им не грозило. Деревянная масса растянулась, огибая жалкий клочок суши. Наверняка капитаны знали, что архипелаг встретит их мелями и подводными скалами, иначе шли бы открытым морем.

Считать было бесполезно.

Полчище, орда – вот подходящие слова для описания того, что предстало перед нами. Флот загородил половину горизонта. Тяжелые боевые бриги, величественные фрегаты, черные галеры, трюмы которых наверняка были забиты воинами. Сейчас дул попутный ветер, и галеры шли под парусами.

В небе я увидел кое-что похуже.

Воздушное прикрытие.

Несколько сотен боевых браннеров. Ветер трепал флаги с полосами, звездами и прочей заморской геральдикой. А еще я увидел жутких тварей с перепончатыми крыльями, на спинах которых восседали наездники. Монстры представляли собой помесь ящериц и летучих мышей. Солнце играло тысячью бликов на их серебристой чешуе. Размеры существ впечатляли – они могли потягаться со средней величины браннером. Наездники не были людьми. С маяка я не мог разглядеть деталей, но погонщики показались мне костлявыми, с длинными конечностями и серой кожей. Их тела защищала легкая кожаная броня. Лиц я не видел.

«Пора», – шепнул Коэн.

Нас потянуло прочь.

Закат Дориана померк, маяк рассыпался на отдельные фрагменты. Исчезли корабли, браннеры и неведомые летающие твари.

Костер почти догорел.

Над кладбищем занимался рассвет. Луны поблекли, небо начало сереть. Тяжело ухнул филин.

Я пошевелился. Мышцы затекли – все это время пришлось сидеть в одной позе. Путешествовали наши разумы. Я до сих пор не знаю, покидал ли в ту ночь свое тело. Быть может, пространства совместились. Быть может, все это было странным сновидением.

Все начали подниматься.

Грорг кряхтел, разминая суставы.

– Вы все увидели, – сказал Коэн. – Враг миновал остров Дориана. Трордор будет атакован через полтора месяца.

– Им придется обогнуть Грозный мыс, – напомнил Грорг.

– Желательно, – добавила Мерт, – не разбиться у Железных берегов и благополучно пройти Столпами Антруина.

Коэн ответил не сразу.

– Ты права. Но почему ты считаешь, что Посторонние не нашли проводников?

Возражать никто не стал.

Настроение у нас было подавленное. Думаю, Коэн заранее все знал. Просто он хотел, чтобы мы увидели. И поняли, что нет ни времени, ни выбора. Сражайся или умри. Вроде того.

Серость осеннего утра схлынула.

Затушив костер и собрав нехитрые пожитки, мы двинулись в обратный путь. Мысли о поражении Трордора я старался гнать из своей головы.

 

Глава 2

Сердце империи

Наследники Державы Четырех Сторон смогли окрепнуть благодаря своему географическому положению. Трордор стоял на северо-западе Тверди. Город вырос на полуострове, омываемом водами Гиблого залива. Вход в залив преграждал укрепленный город-остров Доминион – туда и стягивались основные силы империи. Гарнизон Доминиона контролировал два пролива, северный и южный, поэтому Гиблый залив был надежно защищен. Южный пролив больше знали как Столпы Антруина. В тех краях земля вздымалась, холмы перерастали в плоскогорья и крутые отроги Ливонского хребта. Горы полукольцом окружали вотчину императора Септена и тянулись дальше, на северо-восток. Северные области – это непроходимые лесные чащи, плавно переходящие в лесостепи и тундру. Дальше – побережье Беловодья.

Трордор стоял прочно. Запад сторожил Доминион, юг и юго-восток – высокие горы с крепостями на перевалах. Из северных земель никто никогда не приходил – в тундре обитали дикие кочевые племена, промышлявшие рыболовством и охотой. Лес представлял собой надежное препятствие – он был опасен и дремуч. Если бы враг чудом сломил сопротивление Доминиона, ему пришлось бы прокладывать путь среди скал Гиблого залива, теряя корабли и людей. Террасы Гильдии ножей располагались на южной стороне Ливонского хребта, но подняться туда можно было только из Трордора. Либо пристать на браннере. Правда, мастера ножей не ставили у себя причальных мачт, поэтому с задачей мог справиться лишь опытный погонщик – ветры на такой высоте сильны.

Я помню день, когда впервые увидел Столпы Антруина. Мы с Вячеславом стояли на палубе одномачтового когга, а справа и слева к небу громоздились каменные уступы. С одной стороны – поросшие кривыми сосенками уступы Ливонского хребта, с другой – крепостные стены и башни Доминиона, нерушимо вросшие в каменную породу. Пролив был узким, но глубоким. Два-три корабля разойдутся, но не больше. Я, тогда мальчишка, восхищенно смотрел на все, что меня окружало. Горы пропитывало величие Трордора – казалось, эта цивилизация простоит тысячи лет.

Думая так, я успокаивался. Орда второго континента велика. Они хорошо подготовлены, с ними Посторонние. Но преодолеть глухую оборону имперцев с наскока не получится.

И все же, Посторонние шли на Трордор войной. У них был план. Они понимали, с чем столкнутся. Но неуклонно продвигались к цели.

Как и мы.

«Мемфис» подлетал к городу моей юности с севера – именно там раскинулось заброшенное кладбище, дальние рубежи которого терялись в Туманной пуще. Солнце успело высоко подняться над горизонтом. Люди паковали нехитрые пожитки. Коэн заперся у себя в каюте.

Я держался за поручни ограждения и всматривался в серебристое зеркало Гиблого залива. Там уже поднимались башни и шпили величайшего из городов Тверди. Казалось, вода извергает окаменевшие иглы. Мифические строители Трордора предусмотрели все – метрополия считалась неприступной.

Город брал свое начало у пенных бурунов Скалы самоубийц, западной оконечности Вьюжного полуострова, разрастался вширь, упираясь в крутые каменистые склоны, и тянулся к Ливонскому хребту, взбираясь на его отроги дальними кварталами. Приближаясь к средоточию имперского могущества, вы видели циклопические крепостные стены, монументальные сторожевые башни, сложенные из черного камня с Железных берегов и причальные мачты, облепленные браннерами. По мере приближения к Трордору становилось ясно, что крепостные стены образуют три кольца обороны, последнее из которых скрывает владения императора, его приближенных и богатейшие дома Тверди. Перед вами простиралась огромная территория, представляющая каменный лабиринт с тесно подступающими друг к другу домами. С большого расстояния императорский дворец, канцелярию, академию и другие монументальные сооружения рассмотреть было невозможно.

Ближе.

Бухта радости ощетинилась пирсами, далеко протянувшимися в залив. Это часть Нижнего города, вынесенного за пределы крепостной стены. Порт облюбовало всяческое отребье – мошенники, бродячие маги и наемники, портовые шлюхи, рабочие доков и грузчики, скупщики краденого, пророки и воры. Нижний город тянулся под северной крепостной стеной и выплескивался на материк. Сейчас мы пролетали над трущобами, в которые превратилось это злачное место. Ветхие домишки, хижины, деревянные бараки, обшарпанные кирпичные ночлежки. Северные подступы выглядели жутковато.

«Мемфис» пролетал над царством безысходности. Здесь терпели крушение надежды переселенцев, мечтавших о лучшей жизни в большом городе. Мне доводилось бродить по трущобам вместе с Рыком – не физически, конечно. То, что мы видели, нам не нравилось. По-моему, лучше поселиться на окраине империи, чем в этом гадюшнике.

Прибывающие в Трордор браннеры сначала причаливали к Сортировочной башне – угловатому отростку Таможенного корпуса, нависшего над Бухтой радости. На борт поднимался чиновник, проверяющий бумаги пришельцев. Чиновник принимал решение о пункте прибытия браннера. Торговцы отправлялись к Рыночному форуму, послы – к причальным вышкам своих представительств, ученые – к Академической пристани, почтовые суда – к почтамту. Свои причалы были у военных и грузовых браннеров. Дворцовый комплекс и особняки влиятельных горожан также обзавелись собственными мачтами.

Когда чиновник поднялся на «Мемфис», Коэн перекинулся с ним парой слов, показал какие-то свитки и на этом раскланялся. Браннер медленно отчалил от Сортировочной башни, набрал высоту и поплыл над городом, миновав крепостную стену. Под нами, впереди нас и со всех сторон развернулась величественная панорама столицы цивилизованного мира. Некогда полуостров был столовой горой, возвышавшейся над поверхностью залива на добрых сто локтей. Здания частично вырубались в скальной породе, частично отстраивались. Только камень, деревянных строений в черте Трордора вы не встретите.

В цитадель империи вели девять ворот. Таможенный корпус примыкал к Морским воротам, связывающим порт с внешним кольцом укреплений. Сразу за воротами чернели склады, казармы и арсенал. Тут же начинались ступени, врезанные в тело столовой горы и ведущие в кварталы ремесленников.

Браннер миновал полосу ремесленных цехов, кузниц, кожевенных артелей и лавок алхимиков. Внизу проплывали ювелирные мастерские, жилища гончаров, плотников, портных и свободных лекарей, молитвенные дома Безликих, художественные галереи, постоялые дворы, таверны, доходные дома, скромные конторы ростовщиков.

Трордор – удивительный человеческий муравейник, город тысячи культов, обиталище философов, ученых, скульпторов и художников. Бойцовские школы здесь стоят рядом с антикварными лавками, молитвенные дома – рядом с игорными, а детские приюты – с борделями. Последние, чтобы обойти закон, называются «массажными салонами». Таков многоликий Трордор. Вы разгружаете браннер на воздушной пристани, потом идете вознести хвалу Дремлющим Жнецам, берете пинту грога и садитесь в дилижанс. Или в кабину магической канатной дороги. Или в пыхтящий паровой вагон. А можете остановить свирепого рикшу-пустынника, разговаривающего на дикой юго-восточной тарабарщине.

Сейчас под нами с тихим шелестом скользили канатные коробки. Их обслуживали техники, прошедшие обучение в Гильдии магов. Прочные канаты, защищенные от непогоды и времени обережными заклятиями, тянулись по всему городу, поддерживаемые стальными распорками, вмурованными в стены каменных теснин. Остановки – террасы больших зданий, крыши гостиниц, балконы муниципальных учреждений.

Восход солнца расчертил город тенями.

Морозный воздух предвещал наступление зимы. В этих краях зимы особенно суровы. Залив постоянно штормит, волны расшибаются о монолитные языки волнорезов. Ветер гудит в водостоках, выкорчевывает хилые деревья и выстилает снегом уличные ущелья. Все это – впереди.

А пока мы насладимся поздней осенью.

Если повезет – доживем до первого снега.

Браннер величественно плыл над городом, отбрасывая вытянутую чернильную тень на черепичные зубцы и далекие мостовые. Брин вел наше живое судно к пристаням Гнезда – там швартовались гости метрополии, прибывшие по личным делам. Коэн был членом Академии, но почему-то решил не швартоваться на территории ученых.

Гнездо представляло собой круглую в сечении башню, ощетинившуюся причальными мачтами. Плоскую вершину башни всегда загромождали тюки, бочки и ящики. Там ворочались примитивные краны, шныряли грузчики, посыльные и воришки-беспризорники. К соседним зданиям протянулись языки-пандусы.

Я смотрел на приближающееся сердце империи. На душе было гнусно – ничего хорошего от грядущих дней ждать не приходилось.

Чья-то рука легла мне на плечо.

Мерт.

Ее волосы приятно щекотали кожу.

– Думаешь, тебе придется вступить в бой со своим учителем?

Пожал плечами:

– Я не хочу этого. Знаешь, он ведь заменил мне отца. Террасы гильдии стали мне домом. Ты придешь воевать к себе домой?

Она не ответила.

Не придет. И Коэн не отправится на Терру, чтобы предать ее огню. А я шел туда, где меня вырастили. С ножами и боевыми рунами.

Нам предстояло выгрузить свои пожитки на крыше Гнезда и перебросить их в канатную капсулу. Странное слово – капсула. За пределами Трордора никто им не пользовался. Возможно, Коэн знает о его происхождении, но уж точно не я. От этого словечка веяло чем-то… внемирным.

В Гнезде сходили не все.

Брин с Гарнайтом, Навсикая и Кьюсак остались на борту. Врачеватель Ли почему-то решил присоединиться к нам и пожить немного в городе. Не знаю, для чего мы здесь. Коэн сказал, что есть неотложные дела. Он принимал все решения, так что мы не задавали вопросов.

Вещей было немного. Самое необходимое. Когда мы спустились по пандусу на крышу Гнезда, никто даже не обратил внимания на рлока. Еще бы – мастера ножей частенько появлялись среди горожан.

Мы приблизились к западному краю Гнезда. Ждать пришлось недолго – канаты задрожали. Капсула отделилась от городского ландшафта, выросла из маленькой точки, оформилась в куб из эбенового дерева с медными вставками, овальными окнами и раздвижной дверью. Медь тускло поблескивала в солнечных отсветах, пробивавшихся сквозь рваные тучи. Когда капсула притормозила у края площадки, я увидел начищенные до блеска цифры возле двери – «68».

– Живо, – скомандовал Коэн, – полезайте внутрь.

Дверь сдвинулась, выпуская пассажиров. Когда кабина опустела, мы забросили внутрь рюкзаки и расселись на обитых кожей скамьях, прикрепленных к стенам. Рык улегся в центре – вид он имел безучастный, но я ощущал бурю звериных эмоций. Полярный рлок возвращался в свое детство – туда, где он бегал несмышленым щенком по брусчатке, осваивая мысленные прыжки. Коэн опустил в платежную прорезь несколько монет. Кабина тронулась, набрала скорость и заскользила над городом.

– За нами следят, – сказал посредник.

Я неотрывно смотрел на черепичные крыши. Порывы ветра прогуливались по городским ущельям, гоняя опавшую листву.

– Кто? – буркнул Грорг.

– Не знаю. – Коэн покачал головой. – Следят давно. От самого кладбища.

– Оно заброшено, – возразила Мерт.

Коэн снисходительно улыбнулся:

– И кому это помешает?

Резонно.

– Посторонние? – спросил я.

– Нет. – Коэн закрыл глаза. Казалось, он принюхивается к пространству. Особым, магическим чутьем. – Думаю, нет. Они оставили нас в покое. Или затаились. Что одно и то же, в сущности. Это кто-то другой. Их много. Они общаются на расстоянии, но я не могу их слышать. Чего они хотят, я тоже не знаю.

По спине пробежал холодок.

На мгновение появилось знакомое чувство. Словно такое уже происходило однажды. Я попробовал вспомнить это ощущение, но потерпел неудачу.

– Что будем делать? – спросил Ли.

– Ничего. – Лицо посредника оставалось непроницаемым. – При свете дня нас не станут атаковать. А ночь мы проведем в надежном укрытии.

Перегон был длинным. Мы пропустили шесть остановок и вышли из капсулы на одной из башен Старого города. Вскоре наша компания дружно шагала по Площади звезд, направляясь к Академическому городку.

Я понял, где мы будем жить, и улыбнулся. Вот что задумал Коэн, действительный член-корреспондент Географического общества Академии Трордора. Никаких постоялых дворов. Территория академии – это укрепленный форт, охраняемый стражниками из личной гвардии императора. Тут разрабатывались новые виды оружия, создавались паровые механизмы, алхимические эликсиры, сплавы и секретные шифры. Здесь – корень имперского могущества. Архивы, лаборатории, шипящие и лязгающие цеха, громадная библиотека, закрытая школа, обсерватория, собственные кухни, бани и жилые дома. По приказу одного из прежних императоров комплекс обнесли стеной, укрепили башнями и сильными заклинаниями, пристроили к воротам казарму и арсенал. Город могут взять штурмом, но академия продолжит обороняться.

У ворот нас остановил широкоплечий стражник с копьем. Коэн показал ему медальон на цепочке. Я видел такие медальоны прежде – на них гравируется солнце со свитком.

– Кто они такие? – Страж кивнул в нашу сторону.

– Мои спутники. – Коэн протянул свиток. Стражник пробежался по нему глазами. Он читал. Для воина это редкий и ненужный навык. Выходит, перед нами представитель воинской элиты, прошедший специальное обучение. – Их приказано поселить вместе со мной.

Не устану удивляться способности посредника улаживать любые формальности незаметно для всех. Когда он успел раздобыть эту бумагу?

Стражник молча посторонился, пропуская нас внутрь академии.

 

Глава 3

Гильдия магов

Выяснилось, что в Трордоре нас ожидает куча дел. Коэн не собирался сидеть на месте, дожидаясь флота Посторонних. Его планы были иными, хотя они открылись мне не сразу.

За воротами академии нас ожидал пост охраны. Коэн опять показал медальон и бумагу. Гвардейцы уважительно склонили головы и отступили.

Внутренний двор городка был расчерчен плиточными дорожками. Коэн повел нас к дальней стене – туда, где возвышались жилища ученых. Император выделил нам комнаты на третьем этаже кирпичного домика, украшенного балконами с чугунной оградой. На крыше поскрипывал флюгер в форме кометы.

Проходящие мимо ученые косились на рлока. Они старались не показывать свой страх, но неизменно ускоряли шаги и втягивали голову в плечи. Молодых парней было немного – в основном здесь жили седобородые старики. Некоторые приветствовали Коэна небрежными кивками или улыбками. Каждый обитатель академии спешил по своим делам. Кто-то держал в руках свитки и массивные книги в кожаных переплетах, кто-то – загадочные предметы, о назначении которых даже думать не хотелось.

– Осмотритесь позже, – сказал посредник.

Мы поднялись на третий этаж, заняли большую комнату с примыкающей кладовкой и балконом, после чего стали обустраиваться. Коэн позволил нам распаковать вещи, умыться с дороги и немного отдохнуть. Я мог бы запереть рлока в кладовке, но решил этого не делать. Мои спутники привыкли к зверю, а нападать он не собирался. Рлоки не охотятся на своих. Думаю, он видел в нашей команде подобие стаи. А может, и нет, учитывая склонность этих хищников к одиночеству.

Поели в общей трапезной. Для этого пришлось покинуть дом, обойти искусственный пруд со скамейками и аккуратно подстриженными кустами, а затем войти в двухэтажное здание с висящей над дверным козырьком серебряной тарелкой. Оба этажа были заняты столами. Со всех сторон слышались звон посуды, приглушенные голоса, шарканье ног. Обед в академии подавался в час пополудни, потом все ученые расходились. Казарменные порядки меня ничуть не смутили – это напоминало установления моей собственной гильдии.

Еду никто не разносил. Пришлось идти в дальний конец зала, брать поднос и становиться в очередь. Повар, дородная раскрасневшаяся тетка в белом колпаке и фартуке, щедрой рукой наполняла тарелки. Мне достались бобовая похлебка, тыквенная каша, кусок отваренного мяса, миска с овощным салатом и горячий отвар. Грех возмущаться – академиков кормили сытно.

Когда я поравнялся с теткой, она шепнула:

– Зайдешь с обратной стороны кухни. Дам мясо для твоей зверушки.

Я благодарно кивнул.

Коэн и здесь успел договориться. Правда, добродушное словцо «зверушка» вызывало невольную усмешку. Жаль, у рлоков нет чувства юмора.

Грорг съел весь обед, довольно икнул и пошел просить добавку. Удивительно, но он ее получил.

– После обеда уходим, – сказал Коэн.

– Надо Рыка покормить, – напомнил я. – Кстати, спасибо, что подумал о нем.

Посредник кивнул:

– Я всегда думаю о своих. Но нужно спешить, не задерживайся на кухне.

– Куда идем? – спросил Ли.

– Ты остаешься, – отрезал мой наниматель. – Ждешь нас, не покидаешь пределы академии. Все ясно?

Врачеватель коротко кивнул.

– Хорошо. – Коэн поднялся. – Берите с собой оружие. Приготовьтесь к любым неожиданностям на обратном пути. Идем в Гильдию магов.

По правде сказать, я чего-то подобного ожидал. Времени у посредника мало, а глава магической гильдии предсказуемо поселился в Трордоре. Если удастся склонить магов на свою сторону, мы получим не только мощных союзников, но и порталы в крупнейшие города континента, через которые волшебники любят путешествовать.

После обеда я обогнул трапезную и зашел на кухню с черного хода. Мне дали два ведра говяжьей вырезки. Вернувшись к себе, я скормил все Рыку. Пока зверь жадно уплетал еду, довольно урча, я лежал на постели. Усталость сковала меня. Мы не отдохнули после долгого пути, а ведь я не спал всю ночь, прогуливаясь среди могил и странствуя меж морей. Единственное, о чем я мечтал, – выспаться.

Взяв себя в руки, пошел к умывальнику. Холодная вода привела в чувство. Мои спутники выглядели не лучшим образом – Грорг спал на ходу, Мерт была погружена в себя. Ли меланхолично раскладывал на подоконнике свои зелья и мешочки с целебными травами. Думаю, он перебирал свое хозяйство, чтобы не заснуть.

Рык доел последний кусок и улегся напротив окна.

Я помыл ведра и убрал их в кладовку. Хлопнула дверь – в комнате появился Коэн. Усталость коснулась и волшебника из Предельных Чертогов. Мой наниматель осунулся и постарел.

– Готовы?

Все начали подниматься. Клинки с металлическим шелестом скользнули в ножны. Рык оторвал голову от лап.

– Идемте. Нас ждут.

И мы покинули академию.

Путь предстоял неблизкий. Гильдия магов находилась в нескольких кварталах отсюда, на северной оконечности Старого города. Напрямую туда добраться нельзя, поскольку нам преграждал дорогу императорский дворец. Мы шли по той части Старого города, что была выстроена на холмах. Улицы здесь свивались петлями, оборачивались крутыми подъемами и спусками, постоянно переходили в лестницы, упирались в башни, ныряли в полутемные арки и глухие тупики. Часть дороги проходила по обрыву. Справа высилась мощная стена императорской резиденции, слева открывался захватывающий вид на ремесленные кварталы. Мимо проехал колесный экипаж на паровой тяге – лязгающий и пыхтящий механизм, собранный из медных и стальных деталей. Из трубы валил черный дым. Мерт закашлялась.

– Когда-нибудь, – сказал Коэн. – Их запретят.

Хорошо бы.

В одном из дворов на поверхность выходил родник. Вода потоком устремлялась в каменный рукав и низвергалась маленьким водопадом с горы. Мы перешли поток по каменному мосту без перил и оказались в тени исполинской арки. Некогда арка была триумфальными воротами – гротескное сооружение, опирающееся на ростральные колонны и каменные плечи древних властелинов. Постепенно арку захватывал плющ – эпоха завоеваний для Трордора завершилась.

Мы погрузились в лабиринты Старого города.

Двигались молча – в воздухе ощущалась некая тревожность. Рык временами злобно скалился. Коэн хранил ледяное спокойствие.

Вокруг громоздились конторы ростовщиков, магические лавки и букинистические магазины, роскошные особняки знати и дельцов механической эры, поднявшихся на перепродаже академических изобретений. Тут стояли молитвенные дома тех, кто поклонялся Гнилым Демонам, высились храмы Собирателей Душ. Хватало и других культовых сооружений. По слухам, некоторые сектанты вообще собирались под землей – в заброшенных катакомбах и населенных крысами коллекторах.

Эхо наших шагов металось среди стен и отполированных временем камней брусчатки. Солнце клонилось к закату. Рваные серые клочья носились по небу.

Ветер обрел небывалую власть в переулках.

Гильдия магов разместилась напротив вычурного особняка Торговой компании. Грорг злобно покосился на недавно отремонтированный торговцами фасад и что-то прорычал себе в бороду. Было похоже на ругательство.

Коэн остановился перед дверью гильдии и взялся за медный молоток. Постучать он не успел – резная поверхность двери пришла в движение, подернулась рябью и растаяла. Не люблю я эти фокусы. Большую часть того, что умели вытворять маги, объяснить нельзя. В рунах хоть какое-то подобие здравого смысла.

Коэн и бровью не повел. Просто шагнул вперед, а мы последовали за своим нанимателем. Едва переступив порог, оказались в просторном холле со сводчатым потолком. Свет просачивался внутрь через витражные стекла в явно недостаточном количестве. Полумрак прорезало сияние каких-то существ, ползающих по полостям стеклянных труб, оплетающих стены помещения. Я увидел каменную площадку в углу, несколько полукруглых дверей и конторку привратника. Коэн знаком велел нам подождать и направился к конторке, где его с учтивой маской на лице ожидал длинноволосый маг в изумрудном балахоне. На груди мага красовалась эмблема с посохом и котлом – символика его гильдии.

– Чем могу служить?

– Мне назначено, – ответил Коэн. – Магистр Гримлиэль дал знать, что ждет в четыре пополудни. Меня зовут Коэн.

– Разумеется. – Привратник улыбнулся еще шире. – Коэн из Предельных Чертогов. Мы наслышаны о вас, любезный друг. Магистр у себя.

Привратник величественно протянул руку, указывая на дальнюю дверь. Нет, фраза «протянул руку» не подходит. Простер длань – эти слова лучше описывают жест мага.

Мы двинулись следом.

И напоролись на колючий взгляд привратника.

– О спутниках Мудрейший не предупреждал.

Коэн замер на полушаге.

– Тем более, – продолжил привратник, – я не имею права впускать в покои магистра гильдии полярного рлока. Разрешить такое – опрометчивый шаг.

Коэн понимающе кивнул:

– Хорошо. Но чем займутся мои друзья в ближайшее время? Разговор с магистром может затянуться.

Привратник посмотрел на нас оценивающе.

– Не угодно ли будет гостям гильдии посетить Сад размышлений?

Маг испытующе глядел на меня.

Коэн едва заметно кивнул, давая добро.

– Угодно, – сказал я.

Длинноволосый привратник широко улыбнулся. Взгляд перестал колоть и вновь сделался добродушным.

– Прошу в среднюю дверь.

Коэн неслышно двинулся ко входу в покои магистра и скрылся за тихо отворившейся дверью. Я шагнул вперед – моим спутникам ничего не оставалось, как последовать за мной. Мерт была заинтригована, Грорг тихо ворчал себе в бороду. На лице мага-привратника застыло услужливое выражение. Думаю, с этой же полуулыбкой он испепелил бы нас на месте, случись такая необходимость, и даже глазом не моргнул.

Дверь вела в странное место.

Конечно, я уже знал, что маги любят раздвигать пространство и строить там собственные реальности, но такого размаха не ожидал даже от них.

За дверью протекала река.

Сделав по инерции несколько шагов, я ступил правой ногой в воду. Резко остановился. Грорг и Мерт едва не налетели на меня, а Рык спокойно застыл рядом.

Это была ленивая равнинная река – широкая и уравновешенная. Никаких перекатов, порогов, омутов и каменистых берегов. Я шагнул назад и оказался на тропе, вьющейся вдоль берега среди кустов лозы и буйных луговых трав. Тропа вела к деревянной платформе с резными перилами, выдвинувшейся в речное русло. На платформе стояло несколько стульев, крепкий на вид дубовый стол и плетеное кресло-качалка. Всмотревшись в горизонт, я увидел еще несколько похожих платформ.

Мы двинулись по тропе.

Стены и приметы замкнутого пространства отсутствовали. Над нами простиралось летнее небо, загроможденное кучевыми облаками. Вдалеке сверкнула молния. Вслед за этим Сад размышлений потряс раскат грома. Интересно, почему это место называется садом?

Спустившись к платформе, мы расселись по стульям. Мерт заняла кресло-качалку и довольно потянулась, хрустнув суставами.

Из воздуха соткался привратник.

– Магистр передал, что разговор будет долгим. Прошу воспользоваться гостеприимством гильдии.

Маг исчез.

А стол начал заполняться едой и напитками. Появились тарелки с дымящимся мясом и овощами, блюдо с фруктами, зелень, кувшины с горячим отваром и элем. Оформилась буханка хлеба, столовые приборы.

Северянин довольно крякнул:

– Мне нравятся эти ребята!

Я не был голоден, но присоединился к трапезе. Под столом обнаружилось ведро, наполненное сырыми кусками мяса – я перенес его в угол платформы. Рык жадно набросился на пищу – он всегда хотел есть.

Мерт ограничилась фруктами.

– Налетайте, – приговаривал Грорг. – Чего стесняться? Мировые парни эти кудесники!

– Ты же их недолюбливаешь, – ухмыльнулась девушка.

– Конечно, – согласился здоровяк. – Но подкрепиться не мешает.

Мы дружно расхохотались.

Река тихо журчала, огибая опоры деревянного настила. Мерт покачивалась в своем кресле, улыбалась мне и пила отвар. В идиллическую картину вплеталось громкое чавканье Грорга.

– Как думаете, – нарушил я тишину, – они договорятся?

– Коэн и Гримлиэль? – уточнила Мерт.

– Кто ж еще.

– Коэн со всеми договаривается, – вклинился в разговор северянин. – Ты ведь сам знаешь.

Пожал плечами.

– Но ведь из-за них умер Китоград и распалась Держава. Я всегда думал, что гильдия держится в стороне от войн, что они лучше отсидятся в своих тайных башнях, а потом договорятся с новыми владыками.

– Если кто так и поступит, – резонно заметил Грорг, – то это Торговая компания.

Я кивнул.

Спорить не хотелось. Грорг был обижен на торговцев по понятным причинам. Но война связана с упадком любой торговли, а это компании невыгодно. Интересно, что скажет Грорг, если Коэн склонит их на свою сторону? Ответ на этот вопрос ждал нас в ближайшем будущем. И этот ответ был непредсказуемым.

Вскоре я заметил, что время в Саду размышлений остановилось. Солнце не двигалось, длина теней не менялась. Иначе, наверное, и быть не могло. Интересно, сколько у них в запасе подобных уголков?

Остатки еды исчезли, но мы этого не заметили.

Рык бегал по берегу реки, скрывался в кустах и шуршал луговой травой. Я услышал какую-то возню – рлок поймал незадачливое животное и быстро его сожрал. Из кустов зверь вышел с мордой, перепачканной кровью.

– Умойся, – велел я.

Рлок снова исчез в траве.

Несколько раз я видел его в речных водах, потом отвлекся от созерцания и перевел взгляд на спутников.

В глазах Мерт – теплота. Мы смотрим друг на друга. Я понимаю, что наши мысли текут в одном направлении. Туда, где кончается война, не успевшая начаться. Туда, где строится просторный дом, растут наши дети, а клинки висят на стене как напоминание о днях минувшей славы. Это хорошие мечты. Добрые и правильные. Но путь к ним лежит через горы трупов, горе, пожарища и страдания. Все это – между нами и призрачным будущим.

И мы понимаем две вещи.

Первую – мы пройдем через это. Не сломаемся.

Вторую – мечта осуществится нескоро.

– Хотите прогуляться?

Мои размышления нарушил голос Коэна. Посредник стоял на тропе. Его лицо озарялось довольной усмешкой.

– Договорился?

Вопрос Грорга был риторическим.

– Гримлиэль с нами, – кивнул мой наниматель. – И вся сила его магов.

 

Глава 4

Темные переулки Трордора

– А что с этими? – спросил Грорг.

Палец северянина указывал на представительство компании.

– Мы же не пойдем туда?

Коэн покачал головой:

– Нет.

Тогда мы еще не знали, что Торговая компания поддержала второй континент. Мы не знали, а Коэн знал. Поэтому на следующий день к представительству явились люди с топорами, сломали дверь и ворвались внутрь. Но никого из руководства компании в доме застать не удалось. Торговцы предвидели такой оборот и заранее покинули Трордор. Позже Коэн расскажет о том, что корабли компании первыми оказались близ берегов второго континента. Через компанию враг узнавал обо всем, что происходило в пределах Тверди. Торговцы помогали подкупать владык или их вассалов, искать наемников, избавляться от ненужных людей. Сеять раздор среди королевств Тверди.

Все это мы узнали потом. А в тот вечер просто стояли перед безжизненным строением, а над нами всходила Шен, первая из сегодняшних лун. Редкие звезды мерцали в просветах туч. Ветер в переулках шелестел листвой.

– Пора, – сказал Коэн. – Поспешите.

Воздух пропах опасностью.

Темнота неспешно опустилась на крыши города, затопила улицы, поселилась в арках и подворотнях. Вызов теням бросали фонари – они постепенно вспыхивали, послушные рукам молчаливых фонарщиков. Прохожие прятались по домам. В тавернах слышались песни, звук струн и флейт, взрывы смеха и женский визг. Где-то захлопывались ставни.

Город засыпал.

Мимо нас прогремели стражники, закованные в сталь. Еще два поворота, лестничный пролет – и мы на небольшой круглой площади.

«Присутствие».

Рык послал мне пригоршню запахов. Вражеских запахов. За нами следили, вели от самых дверей Гильдии магов.

Коэн остановился.

Шен оформилась в бледный круг, загородивший полнеба. Серебристый свет заливал площадь, обступившие ее дома и столетний дуб в центре.

Напряжение.

Что бы ни случилось, оно произойдет здесь и сейчас. Я это понял и приготовился к драке. Справа от меня Грорг обнажил меч. Тихий шелест – Мерт извлекла клинки.

Тишина угнетала. Никто не собирался нас атаковать – так поначалу казалось. Потом от искореженного годами дуба отделился силуэт. Нечеловеческая фигура – двуногая, но со звериными пропорциями.

И тогда я понял, кто нас преследует. Кто идет по нашим стопам от самого Китограда.

Силуэт надвинулся, вырос в могучую тварь – волколака с серебристой шерстью. Оскаленная морда отдаленно напоминала человеческое лицо. В одной руке тварь держала фальшион, во второй – секиру.

Перед нами стоял Скрир.

Охотник-оборотень, ужас из Мерфа. Посланник Турма.

– Нелегко было вас отыскать, – прорычал Скрир. – Прячетесь на Облаках. Рыщете среди могил на погосте.

– Остановись, – велел Коэн. – Иначе умрешь.

– Не думаю. – Скрир отрастил клыки. – Не сегодня.

Мы заняли круговую оборону.

Ночная площадь зашевелилась. Из переулков выдвигались нечеловеческие фигуры. Их было много. Я насчитал пару десятков, потом сбился. Оборотни, казалось, лезли отовсюду. До меня донеслось приглушенное рычание. Твари шли убивать.

Скрир двинулся вперед.

Ждать мы не стали.

Коэн воздел посох – перед нами пронеслась волна холода. Арктический ветер лизнул площадь, опрокинул многих волколаков и погнул водосточные трубы. Из окон повылетали стекла, с нескольких крыш сорвались куски черепицы.

Скрир устоял. Шерсть волколака покрылась инеем, мышцы вздулись буграми, но он остался стоять. Оскал врага был страшен.

Я швырнул в Скрира ослепляющую руну – он уклонился. И тогда в бой вступил Рык. Вслед за холодом на нашего противника обрушился звук. Оборотня оторвало от земли и впечатало в ствол дуба.

Обитатели болот обрушились на нас.

Весь этот зверинец, взявший площадь в кольцо, сорвался с цепи. Времени на метательные ножи не оставалось – я выхватил керамбит и дуэльный клинок. Возле уха щелкнули чьи-то клыки. Я рубанул наотмашь керамбитом. Хрустнул череп. На камни упал серый пардус.

Грорг описал мечом широкую дугу и разрубил надвое поджарого волка. Краем глаза я увидел Мерт – девушка мягко скользила по мостовой со своими мечами, наносила точные колющие и рубящие удары. Коэн орудовал посохом, швырял свободной рукой заклинания, что-то нашептывал себе в бороду. Рлок метался по окраинам площади, рвал глотки, наносил жуткие удары когтями, подминал врагов своей нешуточной массой.

Кровавый танец захватил нашу пятерку.

Приходилось двигаться быстро. Оборотни имели нечеловеческую реакцию, их движения смазывались. Не знаю, сколько этих тварей явилось в Трордор – они продолжали прибывать. Пространство вокруг нас было устлано вражескими телами – некоторые после смерти вновь обернулись людьми.

Стража не спешила на поле брани.

Мы стояли спина к спине. Кололи, рубили, метали клинки и руны, шептали заклинания. Под луной развернулась нешуточная бойня. В какой-то миг показалось, что ряды нападавших дрогнули, но потом из серебристой полутьмы вырвался Скрир.

– Убьем их! – взревел предводитель перевертней. Потом его глотка растянулась в пасть, а крик перешел в утробное рычание.

Скрир бросился ко мне.

Ну да. Это же личные счеты.

Прыжок зверя покрыл половину площади. Скрир приземлился рядом и навис надо мной исполинской массой. Свистнула секира. Дуга стали отразила лунный свет, но моей головы в прежней точке уже не было.

Дуэльный нож полоснул волколака по голени, не причинив ему ни малейшего вреда. Серебряных клинков я в своей коллекции не держал, зато имелся рунический нож-кастет на все случаи жизни. Вот его-то я и впечатал в челюсть волколака. Посланник Турма взвизгнул, но удержался на ногах-лапах. Краем глаза я увидел когтистую руку с фальшионом, нырнул под удар и позволил раскрыться баклеру. Складываясь в щит, стальные веера оттяпали монстру кисть. Вместе с секирой. По улицам прокатился вой.

В следующий миг Скрир упал.

Со стрелой в голове.

Мы замерли посреди бойни. Слышался свист оперения, заговоренные стрелы косили наших врагов. Точность, с которой атаковали незримые лучники, вызывала невольное уважение. Подняв глаза, я увидел и самих лучников – они стояли на крышах домов.

В переулках появились люди в капюшонах. Они ловко орудовали ножами, убивая отступающих перевертней.

Баклер с лязгом свернулся.

То чувство, когда бой выходит из-под контроля. Подданные Турма умирали без нашего участия.

Грорг пожал плечами, вытер свой двуручник о шерть ближайшего монстра и вложил клинок в ножны за спиной. Мерт, не доверяя происходящему, замерла в боевой стойке. Я тоже не спешил прятать керамбит. Рык приблизился к нам справа и припал к земле – сжатая пружина, готовая по приказу распрямиться и убить.

Коэн опирался на посох и ждал развязки.

Когда последних перевертней безжалостно добили, к нам двинулся низкорослый человек в капюшоне. Фигура и походка показались мне смутно знакомыми. Человек приблизился и сбросил капюшон, показывая лицо.

Перед нами стоял Тведр, глава тайной канцелярии Вертериса. Головоломка сложилась. Позиции на крышах занимали лучники кормчего, а в переулках орудовали небесные асассины.

– Вы целы? – спросил Тведр.

Голос начальника был тусклым и безжизненным.

– Да. – Коэн пожал протянутую руку. – Вы вовремя.

– Тайная канцелярия, – Тведр поднял палец, – всегда приходит вовремя.

Они с Коэном рассмеялись. Я понял, что эти двое знали друг друга давно. И были, вероятно, старыми приятелями. Посредник постоянно преподносил сюрпризы.

– Но как вы узнали? – изумился Грорг.

– Я их позвал, – хмыкнул Коэн. – Днем я говорил, что за нами следят. Магистр Гримлиэль заглянул в палантир и выяснил, что по нашему следу идет Скрир. Лихой брод разозлил его, но не остановил.

– И тогда Коэн связался со мной, – добавил Тведр. – Весьма необычным способом, к слову.

– Каким же? – поинтересовалась Мерт.

Коэн ответил не сразу:

– Почтовой крысой.

– Почтовой крысой? – глупо переспросила девушка.

Посредник кивнул.

Мерт не слышала о почтовых крысах, и меня это не удивило. Эти магические зверьки не использовались на востоке. Я знал о них мало. Ходили слухи, что почтовых крыс вывели маги. Эти животные быстро передвигаются по городам, умеют раздвигать складки пространства и просачиваться в любые щели. Послания доставляются крысами мгновенно, но содержание этих зверьков влетает в копеечку. Это астральные существа, способные менять планы. По своей воле они могут стать призраками или обрасти плотью. Кормят крыс другими астральными существами. Более мелкими. А еще маги подпитывают крыс собственной энергией.

– Я так понимаю, – нарушил молчание Тведр, – вам удалось найти общий язык с магами?

– Удалось, – признал Коэн.

– Это хорошо, – кивнул Тведр. – У нас появилось время.

– Меньше, чем хотелось бы. – Мой наниматель покачал головой.

Луна Шен частично скрылась в облаках. На лица Тведра и Коэна, посеребренные полуночью, легла тень.

– В любом случае, – сказал Коэн, – спасибо, что откликнулся. Мы вряд ли отбились бы сами.

Грорг хмыкнул.

Тведр не удостоил северянина даже взглядом.

– Без вас нам сложно победить, Коэн. Мы в одной лодке.

Попрощавшись с нами, Тведр скрылся в ближайшей арке. Люди на крышах исчезли. Асассины растворились в лунном сиянии и ночных тенях. Они ушли бесшумно, подчиняясь неслышным приказам.

Мы остались одни.

– Скоро придет стража, – заметил Грорг.

– Верно. – Коэн двинулся прочь.

Почистив клинки, мы последовали за своим нанимателем сквозь спящий город. Никто не высовывался из домов. Если торговцы, обитавшие в этом районе, и услышали шум схватки, то предпочли не вмешиваться. Разумное решение.

Извилистый переулок вывел нас к Бульвару теней. Здесь нам повезло – с остановки отходил паровой омнибус, маршрут которого лежал через Академический городок. Все устали. Кладбище, перелет на браннере и недавняя схватка сделали нас ленивыми. Паровые омнибусы были дорогими, но Коэн расплатился за всех. Деньги собирал боевой кондуктор, вооруженный для устрашения безбилетников дубиной и кастетом. Машинист и кочегар скрывались в рубке за медной дверью.

Омнибус тронулся с места.

Мощные колеса в каучуковой оболочке шелестели по мостовой. Металлические и деревянные обода запретили еще в прошлом веке – они разрушали брусчатку. Рикш и владельцев паробусов, отказавшихся ставить шины, обложили непомерными податями.

Когда мы сошли с паробуса, Коэн заметил, что Грорг хромает.

– Что это с тобой? – Посредник подозрительно прищурился.

– Ничего, – отмахнулся северянин.

– Иди к врачевателю. – В тоне посредника прорезался металл.

Ли осмотрел ногу Грорга и сообщил, что это укус. Один из лучших телохранителей Коэна был укушен волколаком. Все понимали, что это означает.

 

Глава 5

Гонцы из разных стран

Дни заполнились событиями.

Коэн организовал в академии штаб обороны. Первое, что он сделал, – попросил Гримлиэля смонтировать во дворе, перед нашими окнами, площадку портала. Гильдия магов никогда не занималась подобными вещами. Порталы, как и почтовые крысы, предназначались для внутреннего пользования. Но времена изменились – флот второго континента упорно продвигался к цели.

Через две ночи после схватки с волколаками Гримлиэль явился в академию. С ним прибыла троица колдунов-каменщиков. Когда они пришли, я работал с быстрыми рунами – чертил их в воздухе, тут же стирал и заменял новыми. Некоторые руны можно было переделывать, перекраивать их свойства. Я понимал, что в бою против Вячеслава это вряд ли поможет, но тренировка успокаивала нервы.

Краем глаза я отметил движение за окном.

Магов пропустили в академию по личному распоряжению императора. Четверка колдунов хлопотала на газоне у нашего жилища. Я наблюдал за ними. Колдуны-каменщики встали в углах воображаемого квадрата и вытянули перед собой руки. Гримлиэль запел – голос оказался зычным, а слова произносились на неизвестном мне языке. Я впервые увидел магистра. Гримлиэль был высок и сухощав, его седая борода, перехваченная кое-где медными кольцами, развевалась на осеннем ветру. Лицо мне понравилось – открытое и доброе. От Гримлиэля исходила невиданная мощь – казалось, воздух сгустился от тугих энергетических потоков. Передо мной стояла живая легенда – старец топтал землю с незапамятных времен. Гримлиэль, по слухам, жил в Державе Четырех Сторон, видел ее падение и был одним из тех отступников, что отказались биться под Китоградом. Когда Гримлиэль возглавил гильдию, это произошло около четырехсот лет назад, он взялся за возрождение авторитета магов и поддержал растущий Трордор. Сейчас, когда мир встал на краю пропасти, Гримлиэль вновь принял сторону людей Тверди.

Колдуны-каменщики лепили из воздуха аккуратные шестигранники и укладывали их в землю. Шестигранники погружались в грунт без видимого сопротивления и намертво прилипали друг к другу.

Мерт поцеловала меня в шею. Она умела подкрадываться бесшумно. Вместе мы принялись наблюдать за подручными Гримлиэля.

– Давно они здесь?

Пожал плечами.

– Не сказал бы.

Каменщики быстро нарастили круглое возвышение, выступавшее из травы на половину ладони. Серый круг. Словно невидимый исполин срезал ствол тысячелетнего дуба. Взявшись за руки, гильдмастера начали хором читать заклинание. Портал на мгновение окутало желтое сияние, потом оно исчезло. Гримлиэль шагнул в круг, произнес что-то и исчез. Каменщики по очереди канули в пустоту вслед за своим покровителем.

Мы впервые видели портал в действии.

И понеслось.

После обеда в пределах круга материализовался Коэн. Посредник приветственно помахал нам рукой и поднялся наверх.

– Нравится игрушка?

Мерт все еще была под впечатлением.

– Куда ведет этот портал? – спросил я.

– Ну, – замялся Коэн. – Сложный вопрос. У магов огромная сеть таких порталов, они все связаны между собой. Часть порталов находится в других городах – там, где стоят представительства гильдии. Часть – в заброшенных святилищах и домах гильдмастеров. Насколько я знаю, порталы нельзя построить на Скитах и внутри движущихся объектов.

– Корабли, – уточнил я.

– Или браннеры, – добавила Мерт.

– Верно.

Мы пообедали, а потом Коэн скрылся в портале. Он не появлялся до самого вечера. Думаю, велись активные переговоры в разных уголках Тверди. Я и сейчас не знаю, куда он путешествовал.

Я сосредоточился на тренировках и медитациях. Мерт составила мне компанию. Мы дрались друг с другом, обозначая удары, сталкивались с воображаемым противником, учились действовать в паре. Ли в это время ухаживал за Гроргом, отпаивал его какими-то отварами, носил еду из общей трапезной. Северянин впал в странное оцепенение – днями он лежал на кровати, уставившись в потолок. Коэн сказал, что это – начало превращения.

А затем начали появляться гости.

Гонцы из разных стран.

Все они были одеты по-своему. Я видел островных пиратов, горных дикарей, степных кочевников, смуглокожих южан. Посланники искали Коэна. Потом они шли к воротам, где их ждали императорские экипажи. Поток гонцов не прекращался. Коэн рассказывал о тех, кто собирался к нам примкнуть. Равнинное царство, Хо-Шан, Верн, несколько городов-государств пустыни Инджаб и юго-восточных областей Срединного моря, горцы Урхата, Дети Ветра, дварги…

Родерерк не прислал гонца. Не было Лесистых фьордов. Предложением Коэна не заинтересовался Танневерген – тамошний правитель ускакал на охоту. Не явился представитель Северного Альянса.

По мере приближения вражеской армады Коэн мрачнел. Посредник понимал – без помощи Альянса Трордору и Облакам не выстоять.

– Чего хочет Альянс? – спросила Мерт вечером третьего дня. Мы сидели на террасе, засыпанной осенними листьями, и пили горячий отвар. Коэн где-то раздобыл кресло-качалку. Закутавшись в плед, он читал новостной листок. Скрип качалки вплетался в пронзительные сумерки, пропахшие кострами и сыростью.

Коэн оторвался от листка.

– Ничего он не хочет, – буркнул Грорг. Здоровяк шел на поправку. Ли заставил его проводить вечера на террасе, дышать свежим воздухом. Грорг выжил, но ему суждено было стать оборотнем.

– Кто тебя укусил? – поинтересовалась Мерт накануне. Грорг тогда не ответил. То ли не хотел говорить, то ли не заметил в пылу сражения.

– Наш северный друг прав, – согласился Коэн. – Альянс самодостаточен и замкнут в себе. К тому же у них давние недоразумения с Трордором.

– Общая угроза, – напомнила Мерт.

– И что? Утверждение требует доказательств. Более вещественных, чем слова странствующего посредника.

– Записи родителей Брина, – напомнил я.

– Кто поручится за их подлинность?

Мы надолго замолчали.

Прежде я не бывал во владениях Альянса. В сущности, я мало где бывал до знакомства с Коэном. Трордор, Ламмора, Танневерген. Император Септен контролировал запад и центр Тверди. На юго-востоке властвовали Равнинное царство и Хо-Шан. Фьорды и крохотные островки севера принадлежали разрозненным конунгам. А все остальное – это Альянс. Огромная территория, «ногами» упиравшаяся в приморские степи, «головой» – в замерзающие арктические моря, а «распростертыми руками» – в океан и империю Трордора. Прямых столкновений между могучими державами не было – правители предпочитали дипломатию, действовали чужими руками, прикармливали слабых королей. Все думали, что в ближайшие сто лет начнется война. Годы шли, а войны не было. И вот – появилась внешняя угроза. Что теперь?

Никто не знал.

Альянс медлил, взвешивал шансы. Думаю, варианты с присоединением ко второму континенту обсуждались. Но ведь дело не только в Трордоре. Посторонним нужны Двери. Они стремятся к власти над Твердью и Облаками. Падение Альянса неизбежно.

Иногда гости задерживались у нас. Коэн давал им инструкции, рассказывал о тонкостях местного этикета. С некоторыми посланцами мой наниматель был знаком лично. Разговоры текли плавно. Все начиналось с обмена любезностями, потом – разговоры о политике, намеки и полутона. А уж затем – серьезные предложения.

Проходили через портал и военачальники.

Тем, с кем Трордор уже договорился о сотрудничестве, присылали людей для согласования боевых действий. Передо мной разворачивалась эпическая картина. Армии континента приходили в движение. Вращались бюрократические шестеренки. Несметные войска текли на запад – туда, где состоится решающая битва.

Трижды Коэна пытались убить.

Через портал проходили наемники теневых кланов, сумевшие обмануть системы защиты магов. Мы с Мерт приготовились к этому и безжалостно расправлялись с врагами. Последний воин-тень врезался мне в память особенно сильно. Это был парнишка из Танневергена в форме независимого гонца. Эти ребята входили в Почтовую гильдию и пользовались уважением за скорость передачи посланий.

Едва он появился, я почувствовал неладное.

Рыка рядом не наблюдалось – зверь носился где-то в парке. Обитатели академии привыкли к рлоку и не обращали на него внимания. Вообще, я заметил, что умные люди быстро приспосабливаются к меняющейся действительности. Вековые суеверия не имеют над ними власти. Только факты и рациональное мышление. Коэн сказал, что когда-то мы все были такими. Даже лучше.

Дверь открылась, и парень вошел.

Коэн знал о его прибытии, мы тоже. Все шло как всегда, но мне что-то не нравилось. Гонец выглядел никаким – увидишь, не вспомнишь. Худосочный на вид паренек в сером кителе и брюках. Нашивки, сумка через плечо. Улыбается смущенно. Провинциал, никогда не видевший большого города. Первое серьезное задание и все такое.

Я стоял у окна. Мерт сидела в углу, утопая в кожаном кресле. Одну ногу девушка перебросила через подлокотник. Мечи лежали на сундуке в трех шагах от нее. Слишком далеко, как выяснилось позже.

Мы расслабились.

В академии было безопасно. Атмосфера защищенности, сытости и покоя. Это снижает бдительность, знаете ли.

Посыльный протянул Коэну бумажный пакет, промямлил что-то по поводу важной депеши. Коэн протянул руку. И тут мы увидели татуировку. На запястье паренька – свернувшийся в петлю дракон. Мгновение.

Дальше все происходило быстро.

Мерт резко выпрямилась. В воздухе что-то просвистело – пакет вырвало из рук паренька и пригвоздило к стене. Рукоять трехзубого саи еще вибрировала, когда парень начал разворачиваться. Действовал он быстро. Я потянулся к метательному клинку на груди, а он уже оказался рядом, сократив дистанцию одним перетекающим движением. В руках убийцы появилось странное оружие – металлические веера. Позже Мерт сказала, что это тэссен, боевые веера. Типичное оружие убийц с юга.

Веер свистнул, рассекая воздух. По идее, сверкающая дуга должна была рассечь мое горло, но тут есть обязательное условие – я должен стоять в прежней точке. Мое же тело изменило пространственное положение.

Паренек, не останавливаясь, подключил вторую руку. Я ушел вниз и ударил его в живот. Кулаком. Наемник скривился, но выдержал. Тогда я ударил снизу вверх, припав на одно колено. Правой рукой. А левой выхватил керамбит. И снова ударил. Парень уклонился.

Рядом возникла Мерт. В одной руке у нее был саи, во второй – непонятная штуковина вроде лезвия топора без рукояти с торчащим шипом. Этим шипом девушка попыталась достать нашего противника. Удар был нацелен в висок, но шустрый малый отвел его веером. И тотчас взмахнул второй рукой, отмахиваясь от меня. Я прогнулся, и это спасло мне жизнь.

Мерт выбросила руку с саи – нож впился в предплечье оппонента. Тот вскрикнул и попытался отступить к двери. Я метнул керамбит – стопу незваного гостя пригвоздило к дощатому полу. Мерт завершила начатое, вогнав «посыльному» свой странный топорик в череп. Лучше, друзья, вам не слышать хруст черепа – это отвратительный звук.

Безжизненное тело повалилось на доски.

– Зря, – сказал Коэн. – Его можно было допросить.

– Нет, – возразила Мерт и наклонилась, чтобы достать топорик. – Это Клан Онису. Они умирают, но ничего не говорят. За последние двести лет Онису не сдали ни одного заказчика.

Коэн приблизился к стене и взглянул на пакет:

– А это что?

– Ах это. – Мерт вытирала топорик. – Та еще пакость. Внутри лист бумаги. Ты не смог бы его прочесть и отложил бы на потом, чтобы позвать переводчика. Отрава за это время въелась бы в твои пальцы. Через три дня ты бы умер.

Посредник отодвинулся от пакета.

– Как от него избавиться?

– Сожги, – не задумываясь, ответила Мерт. – Возьми перчатки и брось в огонь. Вместе с перчатками и саи. Стену тоже придется обработать огнем.

Так и сделали.

Разожгли камин и спалили конверт с перчатками. Трехзубый нож не горел, но этого и не требовалось. Мерт достала клинок, отчистила его и заново наточила. Кожа на рукояти обгорела, поэтому ей пришлось отнести клинок местному оружейнику. Тот сказал, что выполнит обтяжку за пару дней.

Вечером мы сидели у камина и пили травяной отвар.

– Не могу понять, – сказал Коэн, – как он сюда пробрался? Почему его пропустили к порталу?

– Убил настоящего посыльного, – пояснила Мерт. – Взял его вещи. Изучил устав Почтовой гильдии. Знал, как себя вести.

– Татуировка, – вспомнил я. – Ты по ней определила?

– Конечно, – хмыкнула Мерт. – Это знак моего клана.

 

Глава 6

Прощание с Гроргом

Едва рассвело, мы явились к особняку Торговой компании. Никто не собирался вести переговоры. Нас было много. Преторианцы Септена взломали дверь топорами и ворвались внутрь. Грорг обнажил меч. Я выставил защитные руны и приготовился ко всему. Коэн остался у входа. Он выглядел умиротворенным – опирался на посох, глядя на хмурое солнце осени.

Особняк был пуст.

Мы зря потеряли время. Торговцы, вступившие в сговор с Посторонними, предусмотрительно покинули Трордор. Грорг метался по комнатам, что-то рычал. Его лицо перекосилось от злости.

– Поздно, – констатировал Коэн.

Не поспоришь.

Торговцы знали о собирающихся силах Тверди. Они слушали сплетни, кочующие по городу, чтобы передать их своим повелителям. А потом исчезли.

Преторианцы опечатали особняк и направились во дворец. Начал накрапывать дождь. Город нехотя просыпался.

– Идем в таверну, – предложил я.

В Старом городе хватало уютных заведений. Приличных питейных домов для тех, у кого водятся монеты.

Коэн повел нас в «Пыхтящий свисток» – корчму, где отдыхали ученые мужи, архивариусы, букинисты и вольные художники. Корчма была оформлена в новомодном паровом стиле – металлические столы, прикрученные к полу, иллюминаторы, привинченные к стенам механизмы. В центре зала пылал очаг. «Свисток» имел два яруса. Второй – дощатая платформа на три столика, прилепившаяся к восточной стене. Поднявшись по винтовой лестнице, мы заняли один из столиков. Посетителей в столь ранний час не было, поэтому мы рассчитывали на общение без лишних ушей.

Сегодня Рык остался в академии.

Коэн заказал завтрак. Пока его готовили, мы прихлебывали бодрящий ароматный отвар, вытяжку из горных трав.

– Торговцы начнут мешать, – сказал посредник. – У них есть деньги, влияние и флот.

– Это правда, – согласился Грорг. – Беды не оберешься.

От сегодняшнего дня северянин ждал многого. Справедливого возмездия. И сейчас на его бородатом лице читалось разочарование.

– Не переживай. – Коэн хлопнул телохранителя по плечу, обтянутому кольчугой. – Твой час близок.

Грорг поправился, но его коснулись роковые изменения. Наш друг перестал быть человеком. Прошлой ночью Грорг обернулся здоровенным медведем, выбрался на улицу через окно и надолго пропал. Возможно, он ухитрился пройти мимо стражи и попасть в лабиринт трордорских улочек. Никто, по словам Грорга, не пострадал. Северянин быстро обуздал звериную природу. Когда часы на ратуше пробили три, Грорг воротился. Уже человеком.

Хозяин таверны скормил очагу немного дров. Угли вспыхнули. Занялось веселое пламя, распространяя тепло и умиротворение.

– Тебе предстоит дальняя дорога, – сказал Коэн, обращаясь к Гроргу. Тот поднял глаза. – В края, знакомые с детства.

Северянин вздрогнул:

– Говоришь загадками, кудесник.

При мне Грорг впервые назвал Коэна кудесником.

– Я говорю прямо, – покачал головой посредник. – Завтра я переброшу тебя на Белое взбережье, в Удел Динмарка. Оттуда ты отправишься к Родерерку.

Грорг тяжело, исподлобья, посмотрел на Коэна. Я его понимал. Слова посредника звучали как издевательство. Мы все знали, что Грорг не может вернуться на родной остров.

– Выслушай, – сказал Коэн. – И не перебивай.

Нам принесли еду. Яичницу с беконом, кашу, горячие коктейли, напоминающие глинтвейн. Грорг сверлил нанимателя угрюмым взглядом.

– Я думаю, – начал Коэн, – что Посторонние попробуют ударить с севера. Это кажется безумием, но подумай сам: где у Трордора нет защиты? Через ледяные пустоши, тундру и тайгу никто не пытался пройти. Это так. Но если превратить Родерерк и Белое взбережье в форпост, закрепиться там, атаковать Трордор будет удобно. Твоим островом управляет Торговая компания. Посторонним не нужно воевать с Родерерком. Ключи от гавани они получат без боя.

Грорг кивнул:

– Это так.

– Пришло время восстановить справедливость, – продолжил Коэн. – Чтобы спастись, нужно сокрушить Торговую компанию в Родерерке, объединиться с конунгами Белого взбережья и выстроить оборону. Это сделаешь ты.

– Ты ведь понимаешь, – возразил Грорг, – что у меня нет войска.

– Не было, – поправил Коэн. – Но я не терял понапрасну время. Под твоими знаменами выступят конунги Белого взбережья – Серый Ундайг, Бергольв Топор и Гисли Быкоголовый. Их воины сейчас стекаются в Удел Динмарка. Дракхи готовятся к боевому походу. Не хватает только тебя.

Грорг слушал. В его глазах разгоралось пламя. Он даже есть перестал, что случалось с телохранителем не часто.

– А еще, – добавил Коэн, – на твоей стороне будут сражаться маги Динмарка. С неба по Родерерку ударят браннеры Радужного Моста. Компании не устоять.

Грорг отставил кружку:

– Так чего мы ждем?

Коэн хмыкнул.

– Не чего, – поправил он, – а кого. Ешь.

Когда мы покончили с завтраком, двери таверны распахнулись, впустив компанию людей. Первым шел врачеватель Ли, за ним – Брин и Навсикая. Замыкали процессию Кьюсак и Гарнайт.

– Ты же не думал, – произнес Коэн, – что твои друзья не захотят с тобой попрощаться?

Вокруг нас стало шумно.

Хозяин таверны получил новый заказ и удалился на кухню. Грорга обнимали, похлопывали по спине, говорили, что будут ждать его возвращения.

– Сегодня мы веселимся, – заявил Коэн. – Пьем и гуляем. Завтра на рассвете ты отбываешь на взбережье, а мы с Ольгердом посетим Географическое общество.

Чтобы сесть вместе, нам пришлось сдвинуть столы. Вскоре появилась свежая еда, а коктейли сменил привычный эль. Для Навсикаи Брин заказал виноградный сок.

Ближе к полудню Коэн попросил тишины.

– Друзья, – сказал мой наниматель. – У нас сложилась традиция выслушивать за столом рассказы тех, кто пришел в команду «Мемфиса». Есть одно условие – история должна затрагивать события, предшествующие вашему появлению здесь. Тянем жребий.

Выпало рассказывать врачевателю.

Гомон утих.

Ли смущенно улыбнулся. Откашлялся. И начал говорить.

Корабельный врач «Мемфиса» вырос в Хо-Шан – горном краю, столетиями воюющем с Равнинным царством. Хошанцы умеют возводить горные крепости, делать оружие и убивать им равнинных жителей. Хошанские клинки ценятся на всем континенте. На родине Ли есть своя иерархия – она зависит от высоты проживания. В предгорьях селятся ремесленники и крестьяне, они снабжают знать пищей. Выше – строители, воины, горняки и монахи, торговцы и погонщики браннеров. У каждого – своя каста. Переходы между кастами запрещены, поэтому хошанцы ищут супругов в иных землях – это своеобразная плата за изоляцию.

Ли родился в касте воинов, за стенами крепости На-Дха. Крепость ласточкиным гнездом нависала над ущельем, по дну которого тянулся тракт, связывающий предгорья с селениями горняков. Едва научившись стоять, Ли получил в подарок от отца лук, стрелы и деревянный меч. У стрел отсутствовали наконечники, а лук был и вовсе крохотным. Ли учился сражаться наравне со сверстниками, но его неодолимо тянуло к браннерам. Однажды он посетил Урк-Дагот – крупный высотный город, славившийся своей воздушной пристанью. Там Ли увидел ветеринара, занимающегося лечением браннера. Доктор ловко двигался в сплетениях такелажа, вгоняя иглы в определенные точки на толстой коже чудовища. Мясистая гора утробно ворчала, но сносила все издевательства человека. Путь обрел очертания.

В На-Дха нес непрестанное дежурство боевой браннер. Гондола этого существа была укреплена листовой броней, оснащена катапультами, сетями, скорострелами и другими смертоносными орудиями. Команда нуждалась в бортовом врачевателе. Ли умел хорошо обращаться с мечом, скорострелом и копьем, сносно стрелял из лука. При этом он разбирался в лечебных травах и кое-что смыслил в физиологии браннеров. Поэтому отец разрешил ему отправиться в Урк-Дагот и поступить в услужение к тамошнему ветеринару.

Через три года между ветеринаром и его учеником произошел серьезный разговор. Учитель оценил таланты своего подопечного и предложил ему продолжить обучение в Трордорской академии. Ли согласился.

Никто в На-Дха и представить не мог, что воин-врач предаст свою страну. Отец гордился сыном – тот бился, как мужчина, и приобретал у чужеземцев редкие знания. Между тем врачеватель встретил девушку, захотел жениться на ней и осесть в Трордоре. Он послал отцу письмо, но вместо благословения получил проклятие и запрет на возвращение в Хо-Шан. На родине Ли предателей не прощали.

С девушкой у Ли ничего не вышло. Бедный студент не имел обширной практики, за его спиной не было наследства или накопленного состояния. Когда врачеватель пришел просить руки своей возлюбленной, ему отказали. Черная полоса продолжилась. Получив диплом, Ли обнаружил, что врачей в Трордоре навалом. На вступление в гильдию у него не нашлось денег. И врачеватель отправился в долгое странствие.

Шли годы.

Изгнанник бродил по Тверди, забирался на небесные Скиты, приобретал бесценный опыт. Он так и не смог найти окончательного пристанища. Вместо этого Ли полюбил дорогу. Он узнавал мир, покрывался морщинами и сединой, участвовал в нескольких битвах на юге континента. А потом встретил Коэна.

Вот и конец истории.

– А как же та девушка? – спросила Мерт. – Что с ней стало?

Взгляд врачевателя сделался печальным. Я понял, что наш боевой товарищ пронес эту любовь через годы. Рана, которую не может заживить даже его мастерство.

– Вышла замуж. – Голос Ли звучал глухо. – За торговца сукном, кажется. Нарожала ему кучу детей. Недавно, как я слышал, умерла от болотной лихорадки. Местные доктора не смогли ее спасти.

– Болотная лихорадка, – задумчиво повторила Мерт. – Это излечимо?

Ли кивнул.

И больше не участвовал в разговоре.

Ближе к вечеру мы начали расходиться. Ли, Брин, Навсикая и Кьюсак сели в паровой омнибус и отправились назад к «Мемфису». Все тепло распрощались с Гроргом и пожелали ему удачи в битве.

Когда мы покинули «Пыхтящий свисток», на небе взошли обе луны. Ветер усилился – он завывал в переулках и водосточных трубах, срывал последние листки с деревьев. Город погружался в мир теней и мрачного ожидания.

– Я мог ее спасти, – прошептал Ли. Он ни к кому не обращался, но мы услышали. Ветер подхватил слова врачевателя и унес в ближайшую арку.

 

Глава 7

Географическое общество

Когда Грорг шагнул в портал и исчез, Коэн обернулся и бросил мне через плечо, что надо спешить. Рыка я покормил, Мерт проверяла свое снаряжение. Ли пришел в себя после вчерашнего и сейчас читал какую-то медицинскую книгу. Гроргу он надавал кучу снадобий и велел принимать их в полнолуние – именно тогда у перевертней наблюдаются обострения. Впрочем, добавил Ли, через пару месяцев любые обострения пройдут. Помню, Грорг угрюмо кивнул – он все еще не мог привыкнуть к своей двойственной природе.

Коэн сказал, что нас ждут в Географическом обществе, членом которого он имел честь быть. Именно так и выразился – «имел честь». Кивнув, я отправился звать Мерт. Вчера мы перебрались в отдельную комнату. Наш наниматель не возражал, поскольку отношения подчиненных его не волновали. Главное, чтобы убивали всех, кто решил посягнуть на его жизнь. А с этим мы великолепно справлялись.

Корпус Географического общества примыкал к обсерватории – невысокой башне, накрытой каменным куполом и обвитой спиралью лестницы, протянувшейся по внешней стене. В куполе обсерватории зияла прямоугольная брешь, из которой торчала труба телескопа – оптического устройства, при помощи которого академики наблюдали за звездами и лунами.

Мы поднялись по ступенькам и вошли в приземистое здание. Внутри – обширный холл, колоннада, гулкое эхо шагов. Под ногами – мраморные плиты. Коэн повел нашу компанию наверх – в громадный зал, забитый людьми. Двустворчатые деревянные двери, инкрустированные бронзой, были распахнуты настежь. В центре – стол в форме кольца, за которым галдели ученые. Встречались и знакомые лица. Я увидел императора Септена, Тведра с Вертериса, двух облачных полководцев. Наверняка военных присутствовало больше, но многих из них я не знал. На столах разложены карты, письменные принадлежности, измерительные приборы. Огромная карта Тверди и морских пространств расстелена на полу, в центре кольца.

Когда Коэн приблизился к столу, гомон утих.

– Грорг на Белом взбережье, – произнес мой наниматель. – Скоро начнется битва за Родерерк.

– Хорошо, – кивнул император.

– Новые сведения о вражеском флоте, – встрял Тведр. – Он разделился.

– Вот как? – Коэн изогнул бровь.

Тведр махнул рукой, подзывая нас к столу.

Карта на полу. Вот что они обсуждали. Две вражеские армады были обозначены деревянными корабликами, выкрашенными в черный цвет. Первый кораблик приближался к Тверди с юго-запада, как ему и следовало делать. Второй, слегка отстав, шел на север. Пунктиры обозначили предполагаемые маршруты. Конечные точки казались очевидными – Родерерк и Трордор.

– Ничего нового, – сказал Коэн.

– Верно. – Септен задумчиво кивнул. – За исключением одной вещи.

Палец императора указал на третью точку. Я присмотрелся. Из плотной ткани карты торчла игла с шариком – символическое обозначение воздушного флота. Браннеры и те летающие твари, которых мы видели с маяка. Шарик находился значительно южнее основного ударного флота противника. Проследив за пунктирной линией, я уперся взглядом в Срединное море. Что они задумали? Верн? Сток? Портовые города Кайянской гряды? И тут до меня дошло.

Вертерис.

Должно быть, я сказал это вслух. Потому что Тведр одобрительно хмыкнул. Оценил сообразительность наемного телохранителя.

– Воздушный удар будет нанесен по Скитам, охраняющим Двери, – задумчиво проговорил глава канцелярии. – Возможно, это их главная цель.

– Возможно, – добавил Коэн, – есть и другие флотилии.

Повисла гробовая тишина.

Люди осмыслили сказанное. На некоторых лицах отразилось отчаяние, на других – мрачная решимость.

– Что мы знаем о втором континенте? – не выдержал Септен. – Откуда у них такая мощь? Где они находятся? Посредник, скажи нам!

Вопрос адресовался Коэну.

Мой наниматель пожал плечами. И достал из складок своего балахона кожаный тубус. Протянул его Септену. Император повертел тубус в руках, открыл и извлек оттуда свернутую карту. Разложил перед собой на столе. Краем глаза я увидел очертания неведомой земли. Набросок. Грубые штрихи, изрезанная бухтами и заливами береговая линия.

– Они называют свой материк Пацифидой, – сказал Коэн. – Несколько лет назад Географическое общество снарядило дальнюю экспедицию для поиска земель в южном полушарии. В состав экспедиции входило три браннера, включая «Мемфис». Из экипажа, исследовавшего со мной Пацифиду, никого не осталось. Нас атаковали в одной из уединенных бухт.

– Как ты уцелел, посредник? – прищурился Септен.

Тведр хмыкнул.

Наверняка он отработал версию о двойной игре Коэна. Теперь эта мысль пришла в голову императору. Септен смерил асассина тяжелым взглядом.

– Он не шпион, – сказал Тведр. – Я проверял.

– Разумеется, – кивнул Септен.

Если здесь и присутствовал начальник тайной службы Трордора, я его не видел. Даже не знал в лицо. Хорошая работа.

Мы с Мерт прогуливались за спинами важных людей. Наша задача – безопасность. К беседе я прислушивался краем уха. Не более того.

У окон стояли лучники.

А еще я встретился взглядом с Гримлиэлем. Предводитель магов казался безучастным, он даже не пытался встревать в разговор.

– Флот разделился, – сказал кто-то. – Это меняет расклад.

– Мы не знаем планов противника, – согласился Тведр. – Не знаем его реальной численности. Знания наши скудны.

– Ладно, – вздохнул Септен. – Что, если нам выслать флот навстречу? Ударить по ним в открытом океане?

– Эффект неожиданности, – поддакнул кто-то из ученых.

– Я думал об этом. – Коэн был абсолютно спокоен. – Возможны два исхода. Первый: мы атакуем ослабленный флот без воздушного прикрытия и побеждаем. Второй: появляется затаившееся неподалеку вражеское подкрепление и забирает все, что у нас есть.

Поднялся командор Ангус – крепкий мужчина с седой капитанской бородкой и побелевшими от времени висками. Ангус считался первым человеком Трордора на море и правой рукой императора.

– У врага преимущество, – сказал Ангус. – Судя по донесениям, даже ослабленный флот Пацифиды намного превосходит наш. Если конунги взбережья, Верн и Равнинное царство пришлют свои корабли, мы и тогда не справимся. Однако им не обойти Столпы Антруина. Укрепим Доминион и сразимся с ними под защитой острова. Столпы еще никто не проходил безнаказанно.

Собравшиеся одобрительно зашумели.

– Таков наш план, – кивнул Септен. – Это разумно.

– Это предсказуемо, – добавил Коэн.

Ангус перевел взгляд на странного чужака. Неужели этот человек разбирается в морской стратегии лучше его? Вряд ли.

– Все безупречно, – продолжал Коэн. – Вы используете естественные преимущества. Это правильно. Еще Сунь-цзы об этом писал. Но. У нас мало времени, чтобы понять одну простую вещь. Посторонние знают, что вы дадите бой в Столпах. И все равно движутся вперед. Почему? У них есть нечто, что они могут вам противопоставить. Есть что-то, чего мы не предусмотрели.

Справа от меня кто-то кашлянул, привлекая внимание.

Гримлиэль.

– Прошли века, – тихо произнес маг, – с тех пор как закрылись Храмы Демиургов. Сейчас они кажутся бесполезными грудами камней, но столетия назад там бурлила жизнь. Храмы открывают и закрывают Двери. А Двери могут вести в разные места. Некоторые из этих мест видеть не стоит.

Я вспомнил Китоград. По спине пробежал холодок.

– Посторонние хотят научиться открывать и закрывать Двери, – продолжал гильдмастер. – Они распахнут врата прямо здесь. Запустят сюда полчища жутких тварей и полностью искоренят наш род. Это произойдет, если им удастся найти Хозяина Дверей.

– Хозяина Дверей? – переспросил Септен.

– Верно. – Маг обвел взглядом собравшихся. – Он столетиями хранит секрет. Хозяева Дверей меняются, но они неизменно принадлежат к Внутреннему Кругу Гильдии ножей. Вот почему мастера сторожат бездействующие Храмы. Вот почему мы должны быть внимательны. Кто-то из Посторонних в ближайшее время постарается попасть на террасы гильдии.

– И что он сделает? – спросил Тведр.

– Вселится в Хозяина, – пояснил Гримлиэль. – Вытеснит его душу, займет чужое место. И распахнет Дверь в Трордор.

– Возможно, – добавил Коэн, – флот Пацифиды – это ложный выпад. Отвлечение внимания. Главные силы Посторонних хлынут через Дверь.

Я вздохнул.

Ничего нового. Только предполагаемая цель врага поменялась. Вместо Облаков – Твердь.

 

Глава 8

Гильдия ножей

Прислонив заплечный мешок к отвесной стене, я осмотрелся.

От моих ног, петляя, убегала горная тропа. Ущелье внизу затянуло утренним туманом. Этот же туман хлынул на городские окраины, примыкавшие к отрогам. Справа вздымалась отвесная скала, слева клубилась белесая муть.

Далеко впереди охотился рлок.

Я отпустил зверя, позволил проснуться хищнику. Это щедрый подарок – Рык успел отвыкнуть от охотничьих будней за время проживания в городах. Сейчас белая молния носилась по горным склонам, разила всякую живность и тотчас ее пожирала. Вершина пищевой цепочки.

Мне до вершины было далеко.

Развязав мешок, я достал мех и выпил немного воды. Тропа будила задремавшую память. Словно молодеешь, превращаешься в неотесанного лесного мальчишку, бредущего, спотыкаясь, за своим учителем.

Сейчас я не спотыкался.

И знал дорогу.

Взвалив на плечи мешок, двинулся дальше. Со вчерашнего утра в Трордоре резко похолодало. Поверх обычной одежды я накинул короткую шубу без рукавов, на голову пришлось натянуть шерстяной капюшон. На моих ногах были утепленные горные сапоги с пристегнутым снаружи мехом. Надо ли говорить, что под мехом скрывались метательные ножи? Подошвы сапог прочные, ребристые. На руки я натянул шерстяные перчатки без пальцев. В мешок забросил бухту крепкой хошанской веревки.

«Сытость».

Рык поделился со мной кусочком своей радости. Спасибо, друг. Знал, что тебе понравится визит в места нашей юности.

Второй день пути.

Сегодня вечером я увижу ворота гильдии. Должен увидеть. Ночевать пришлось в гостевом домике, выстроенном на каменном карнизе. Домик был вехой, означающей, что половина пути преодолена. Двери не запирались – сюда мог прийти кто угодно. Спал я тяжело. Мне казалось, что в дальнем углу стоит Посторонний. Фигура поглощала звездный свет. Сгусток совершенной тьмы. Посторонний молчал. Я тоже.

Утром я без аппетита позавтракал и двинулся дальше. Рык всю ночь провел на охоте – иногда мне перепадали фрагменты собранных им картинок.

Тропа вилась по склонам Ливонского хребта, забираясь все выше. С каждым шагом мне становилось холоднее. До заснеженных вершин было далеко, но ветер пробирал до самых костей. Карабкаясь по ступеням вырубленной в камнях лестницы, я думал о поколениях мастеров ножей, преодолевавших этот путь до меня. Единицы приходили сюда самостоятельно. Чаще послушников приводили опытные Наставники, скитавшиеся по землям Тверди в поисках достойной смены.

Я шел, переваривая воспоминания.

Вылазки в Трордор по поручениям гильдии. Рлоков с собой брать запрещали – звери были юными, горячими и неуправляемыми. Иногда кого-нибудь из нас отправляли с посланием, адресованным… да кому угодно. Императору, хозяину продуктовой лавки, погонщику браннера, настоятелю монастыря огнепоклонников. У Внутреннего Круга имелись обширные интересы.

Выше.

Вскоре тропа перестала карабкаться в гору. Теперь она вилась над бездной, огибая уступы и циклопические валуны с вырубленными в каменной толще ликами. Это дань памяти – лица магистров, управлявших Гильдией ножей на протяжении долгих столетий.

Магистры сурово смотрели на меня с камней.

С укором.

Словно я предатель, возвращающийся в родной дом, чтобы сжечь все дотла. Или переносчик чумы. Я шел, мешок давил на плечи. Тяжелела и ноша, которую я тащил к горным террасам.

Солнце вскарабкалось в белесое небо. Поздняя осень. Туман в ущелье стал рассеиваться. Я втянул ноздрями морозный воздух – пахло горящей листвой.

Тропа расширялась, петляла, ветвилась на боковые дорожки, уводящие путника в тупиковые расщелины. На очередном повороте из расщелины вынырнул Рык. Я посмотрел на зверя – он довольно облизывался.

Мы пошли вместе.

Зверь держался немного позади, принюхивался к морозному воздуху, посылал свой разум вперед – туда, где он вырос. В этих коротких вылазках я не присоединялся к другу, опасаясь споткнуться и упасть в пропасть.

Каждый камень и трещина были знакомы. Я шел не останавливаясь, думая о прошлом и будущем. В этой длинной тропе слились времена и миры. Моя юность срослась со зрелостью, изгнанник снова стал мальчиком, восторженно вертевшим в руках деревянные тренировочные ножи. У ног этого мальчика крутился недавно прозревший щенок с белой шерстью, а на террасе отрабатывали удары старшие ученики. А еще дальше простиралось бескрайнее прозрачное небо, накрывшее мир храмов и демиургов.

Я возвращался в забытый дом.

Когда ущелье расширилось, расступилось и выплеснулось в южные предгорья, я понял, что путь подходит к концу. Я видел россыпи крестьянских домишек, аккуратные квадратики полей, синюю ленту реки. Тропа вильнула за поворот и уперлась в ворота гильдии. Солнце краснело и скатывалось вниз по отвесному склону.

Ворота были символическими. Они никогда не запирались, поскольку мастера ножей не прятались от тех, кто желал с ними встретиться. Каменную арку, воздвигнутую в мифические древние времена, покрывала искусная резьба – надписи на языке тер и картины из жизни мастеров. Виднелись тут и охранные руны, оберегающие затворников от всякого зла. Створки отсутствовали.

Остановившись перед воротами, я склонил голову. Рык замер справа, втягивая ноздрями знакомые запахи.

Перед нами громоздились террасы Гильдии ножей. Целая система уступов, насыпных площадок, деревянных платформ и скальных козырьков, оборудованных всем необходимым для жизни и тренировок братии. Я видел тянущийся вверх дымок кухонной террасы, крохотные фигурки учеников, одинокие кельи Наставников, бесчисленные тропы и ступени. Я видел купол Храма, венчавшего эту структуру. До моего слуха донеслись крики Наставников, обучающих новичков, звуки скрещивающихся тисовых ножей, топот бегущих ног – штрафная пробежка по склонам. Кто-то рубил дрова. Кто-то гремел посудой.

Улыбнулся.

Что дальше?

Гости мастеров должны обратиться к стражам ворот и изложить свое дело. Вот они – два старших ученика, сидящих под навесом справа. Перед учениками – простой дубовый стол, отполированный касаниями поколений их предшественников.

Направился к навесу.

Ученики скучали. Первый играл с ножом – отправлял его в медленный полет и возвращал обратно простенькой руной. Выглядело эффектно – для тех, кто не владеет рунами. Второй думал о чем-то своем. Перед учениками лежала раскрытая гостевая книга.

– Мир вам, – приветствовал стражей.

Подходить я умею бесшумно, поэтому они не сразу поняли, что рядом есть еще кто-то. Клинок первого стража дернулся, но притянулся к ладони хозяина. Меня внимательно осмотрели. Внешность мастера ножей, одежда такая же. Полярный рлок, причем матерый, не чета подрастающему молодняку. Зимняя одежда. Я был своим, но они меня не знали.

– Что вам угодно, мастер? – поинтересовался первый страж, тот, что любил поигрывать ножом. – Мы не встречались раньше.

– Я из Ламморы. И я больше не мастер.

Взгляды подростков стали жесткими.

Первый страж подобрался:

– Откуда у вас одежда гильдии?

Я представил, как у парня прокручиваются картинки вероломного нападения грабителя на мастера ножей. Украл одежду, оружие, пищу и еду, деньги. И теперь явился к воротам гильдии. С рлоком. Еще одна странность.

– Это мое. – Я был спокоен.

Мальчишка не выдержал. Он больше не хотел думать и присматриваться к странностям. Он хотел доказать свою полезность и проверить воинские навыки. Ко мне метнулись ножи. Сразу два. По прямой. Глупо и непрофессионально.

Я, не напрягаясь, выставил руну щита. И продвинул ее вперед на десяток локтей. Ножи врезались в невидимую преграду и сползли на землю. А стражей швырнуло на скалу. Я мог их раздавить, но не стал этого делать – ограничился легкой «пощечиной».

Ученики встали на ноги, кряхтя и отплевываясь – воздушный вихрь прихватил с собой немного песчинок.

Драться они больше не хотели.

Я удовлетворенно кивнул:

– Вот что, ребята. У меня есть дело к Наставнику Вячеславу. Передайте ему, что пришел Ольгерд. Я буду ждать здесь.

Один из стражей кивнул и спешно ретировался. Я проводил взглядом послушника, взбиравшегося на ближайшую террасу по крутым ступеням. Отвернувшись от его напарника, я опустился на камень, скрестил ноги и принялся ждать. Разговаривать ни с кем не хотелось.

Рык приблизился к краю пропасти и застыл там белым изваянием. Ветер перебирал шерсть на зверином загривке.

Холод проникал через одежду, но я умел отключаться. Хотелось вновь оказаться на крыше дома, в котором я вырос. Наверное, его занял новый ученик со своим рлоком. Разложил всюду книги и тисовые чакры. Иногда я думаю о веренице мастеров, проходивших обучение до меня. Возможно, среди них были великие воины. Непобедимые. Я должен стать таким же – иначе орды Посторонних хлынут в Трордор.

– Давно не виделись, Ольгерд.

Я медленно выпрямился. И склонил голову перед своим учителем.

– Наставник.

– Давай без церемоний, – отмахнулся Вячеслав. – Ты же перестал быть мастером. Что привело тебя в гильдию?

Я выдержал испытующий взгляд Вячеслава. Меня не оставляло чувство, что он обо всем догадывается, а вопросы задает из вежливости. Прогнал прочь эти мысли – ненавижу предопределенность.

– Я хочу вернуться в гильдию.

Слова я репетировал с Коэном много раз. От природы я не умею врать. Поэтому сказать эту фразу убедительно получалось не сразу.

Вячеслав задумчиво кивнул:

– Это решает магистр.

– Знаю. Я пришел, чтобы с ним встретиться.

– Что ж, – Наставник пожал плечами, – похвальное желание. А обязательства перед твоим нанимателем? Твой контракт.

Щекотливый момент.

Но ответ был заготовлен заранее.

– Сейчас Коэн в Трордоре. Готовится к войне. Если гильдия примет меня, контракт придется расторгнуть.

Полуправда.

О том, что Коэн в Трордоре, известно каждому. О войне тоже все слышали – эти факты даже проверять не нужно. Правда, расторгать контракт я не собирался. Но это мелочи.

– Хорошо. – Вячеслав хлопнул меня по плечу. – Однажды это должно было случиться. Твой дом по-прежнему пустует. Приберешься немного – и можно жить. Я сообщу магистру Нгуену о твоем приходе. Он назначит встречу. Это может занять несколько дней.

– Я подожду.

Вячеслав составил мне компанию в подъеме на ученические террасы. Всю дорогу мы молчали – учитель позволял мне впитывать утраченное. Притихший рлок плелся позади. Заходящее солнце удлинило тени и причудливо расчертило владения гильдии свежими шрамами тьмы. Пару раз мы разминулись с учениками, которые тянули на кухню мешки с крупой. С нами уважительно поздоровались.

Каждая пядь земли дышала умиротворением. Террасы находились в собственном измерении, суета мира их не касалась. Но всему однажды приходит конец.

Мы остановились у дверей старого дома с односкатной крышей. Вячеслав протянул мне ключи:

– Доброй ночи, Ольгерд.

– Доброй ночи, Наставник.

Вячеслав растворился в серых сумерках.

Я открыл дверь и переступил порог своего жилища. Две комнаты. Первая, в которой я провел много лет кряду, постигая искусство мастера ножей. И вторая, в которой обитал Рык. Везде царил дух запустения. Тут не жили годами, хотя дом и поддерживался в нормальном состоянии – его ремонтировали, подкрашивали, меняли подгнившие доски. Мой взгляд прилип к лестнице, ведущей на крышу. Лестница упиралась в дощатый люк. Место для медитаций.

Взялся за дело.

Вымел мусор старым веником. Нашел швабру и ветхую тряпку, сделал влажную уборку. Смел паутину в углах. Проверил воду. Приготовил вторую комнату для рлока. И, наконец, зажег старую лампу, разгоняя надвинувшийся мрак.

В доме стало уютно.

Разложив вещи, я подошел к древней клепсидре, будившей меня по утрам. Протер стекло, прикрепил металлический шарик к нити будильника и перевернул емкость. Вода по капле начала просачиваться в нижний резервуар. Теперь все в порядке. Никто не побьет меня палкой на заре.

Улыбнувшись, стал читать изречения на стенах.

Поздние изречения были написаны на имперском наречии, ранние – на забытом языке тер. Туманная мудрость, темы для медитаций. «Опустошенная клепсидра – это ученик, открытый для познания. Подумай над этим, пока время не переполнило разум». Это сказал мастер Ин примерно полтора столетия назад. Кто-то вырезал изречение над приземистым столиком с клепсидрой.

Или вот это: «Умирая на голове, помни о вечности. Не забывай и о повседневном – подмети свою келью на закате». Это мастер Суонтани, один из первых магистров гильдии. Я часами размышлял о смысле того, что хотел сказать Суонтани. Не понял и по сей день, если честно.

«Ответ порой содержится в правильном вопросе. Спрашивайте правильно – знание придет».

Автор неизвестен.

Капли с тихими всплесками падали на дно клепсидры. Дверь второй комнаты была распахнута настежь, запоры сдвинуты. Рлок лежал рядом со мной.

Завтра все решится.

Или послезавтра.

В любом случае мой путь почти завершен. На этих террасах я либо остановлю Посторонних, либо умру. Простая диалектика. Что я чувствую? Не знаю. Смерть страшит всякого. Мне приходилось много убивать, я понимаю, что палка имеет два конца. Обидно, конечно. Я люблю Мерт. Я хочу быть с ней, когда все закончится. Мне нравится этот мир при всем его несовершенстве. Когда я представляю тварей Внемирья, истребляющих род людей, внутри все переворачивается. Зачем это Посторонним? Что случилось тысячелетия назад, откуда эта непримиримая вражда? Ответов не знает даже Коэн. Знания утрачены – для большинства из нас. Хотел бы я добраться до этих знаний? Пожалуй, да. Чтобы остановить зло, нужно понять его природу.

С этими мыслями я заснул.

Капли мерно стучали по водной глади. Звезды врывались в странствующее сознание рлока и пробирались в мои сны. Равнодушные осенние звезды Трордора. Я прошел через стену дома, оторвался от земли и вознесся над скалами. Меня тащил темный поток времени – беспощадная река, пожирающая судьбы. И в этой реке медленно плыла тень браннера. Ближе. Кто-то спускался по веревке на заброшенную террасу, падал, прижимался к земле, скользил в неровном свете затянутых тучами лун. Мерт.

А потом наступила тьма.

И даже капли пропали. Никаких сновидений. Спокойствие, неподвижность, прикосновение к вечности. Глубоководные тени, проплывающие по краю зыбкой реальности в предрассветном мороке. Все смазалось.

…Шарик упал на тарелку.

Я открыл глаза.

Солнечные лучи нащупывали окно. Начинался пасмурный трордорский день. Возможно, самый длинный в моей жизни.

Побежал вместе с другими учениками принимать душ. Горный воздух ворвался в легкие, прогнал остатки сонливости. Когда вернусь, влезу на крышу и хорошенько подумаю о вечности. Это полезно для пищеварения и закаляет характер. Затем попрактикуюсь с ножами. Отправлю Рыка охотиться на дальние уступы. Прогуляюсь к обрыву.

Устроить передышку не получилось.

Когда я вернулся из душа, у порога стоял Наставник Вячеслав. Спокойно посмотрев мне в глаза, он спросил:

– Готов?

Пришлось кивнуть.

Ни к чему я готов не был. Правда, это выяснилось позже. А сейчас я быстро экипировался, выпустил Рыка и покинул свой дом.

– Рлок тебе не понадобится, – сказал Вячеслав.

В его голосе звучала сталь.

 

Глава 9

Внутренний Круг

Передо мной распахивались невиданные прежде уровни Гильдии ножей. Наставник вел меня к вершинам иерархии – туда, где бывали единицы мастеров. Рык остался в доме. Похоже, этот бой мне придется принять в одиночестве. Вячеслав понимал, что я иду при полном арсенале, но ничего не сказал. Странно. Он вообще ничего не боится?

Сегодня солнце предстало в образе багрового пятна, расчерченного на полосы обрывками туч.

В спину неслись крики Наставников, гоняющих подростков по тренировочным площадкам. Обойдя по широкой дуге кухонный ярус, мы приблизились к веревочной лестнице, спускавшейся со скалистого уступа. Вячеслав начал карабкаться вверх, я – за ним.

Скиты Наставников.

Простые башни, возвышающиеся в разных концах террасы. Вот же странное противоречие: для мастеров ножей Скиты были монастырями-кельями, местами самопознания и средоточия духовной мощи. Для остального мира – облачными островами, парящими высоко над землей. От слова «скитаться».

На эти ярусы заходили только Наставники.

Мы двинулись еще дальше. К высеченным в скальной породе крутым ступеням, огибающим выступы, древним менгирам и ритуальным плитам, отглаженным ветрами, ливнями и прикосновениями человеческих рук.

Я вдруг осознал, что все гостевые домики остались далеко позади. Наставник вел меня к Внутреннему Кругу.

Надеюсь, вы помните карту гильдии. За двумя террасами Круга – владения магистра, а еще выше – единственный в мире действующий Храм Демиургов. Именно туда, как я понял, хотел добраться Посторонний. Я не знал, что скажу магистру. Возможно, придется открыть карты. Среди братьев есть чужак. Он выглядит как обычный человек, но внутри сидит Посторонний – кукловод, управляющий своей марионеткой. Он ждет своего часа. А час близится – с каждым днем флот второго континента пожирает пространство.

Менгиры молчаливо взирали на двух путников, карабкающихся вверх. Ступени иногда превращались в крутые выступы – не лестница, а полоса препятствий. Здесь, на большой высоте, ветер становился злым, он так и норовил сбросить нас со скалы. Или, на худой конец, влезть в складки одежды и заморозить.

Братья Круга, как я понял, презирали любые ограждения. Между мной и бездной не было ничего.

На подъем мы затратили около часа.

Солнечный диск выглянул из-за горизонта – умирающий старик, лишившийся летнего жара.

Я вспоминал свои прежние зимы на уступах гильдии. Когда снег покрывал террасы, мы выходили с деревянными лопатами и дружно начинали все расчищать. В горах снег опасен, от него лучше избавляться сразу. Работа начиналась с верхних террас, постепенно очищалась вся территория гильдии. И только братья Внутреннего Круга делали все сами. Никакой помощи. Никаких непрошеных гостей.

Забравшись на очередной карниз, мы застыли.

Передо мной простиралась жилая терраса. Первая из двух. Я насчитал восемь неприметных домиков-башен – скромных до безобразия. Аскетичных. Как две капли напоминающих мое собственное жилье, только с пристройкой. Домики шли двумя рядами вдоль тропы, вытоптанной поколениями мастеров. Улица Ножей – так, кажется, называли этот клочок пространства. Тропа упиралась в очередные ступени, ведущие на вторую террасу. Именно там братья Круга устраивали совещания по важным делам.

Удручающая пустота.

Никаких признаков жизни. Ветер прогуливался по тропе, лизал каменную кладку домов, стелился по медитативным площадкам. Ветер – и ничего больше.

Вячеслав, не оборачиваясь, пошел вперед.

К дальнему краю террасы.

И я двинулся следом. Медленным шагом мы пересекли опустевшую улицу Ножей, поднялись по короткому лестничному маршу, вырубленному в толще скалы, и ступили на вторую террасу.

Здесь нас ждали.

Девять братьев Круга впервые за десятилетия своей истории собрались вместе. Среди них я увидел магистра Нге, келаря Антония, старика Суоне. С остальными я не был знаком. Мастера стояли полукольцом и глядели на меня. Вячеслав занял свое место в этом строю. Я почувствовал, как внутри меня шевельнулось что-то темное. Среди них был Хозяин Дверей. Его следовало найти.

– Зачем ты явился, Ольгерд? – спросил Нге. Это был сухощавый пожилой человек с незапоминающейся внешностью и узким разрезом глаз. Одежда магистра ничем не отличалась от одежды послушника. Лишь на груди выделялся вышитый знак ножа в круге. Длинные седые волосы Нге собрал в косу.

Я понял, что мастера все знают.

– Среди вас есть человек, – начал я, тщательно подбирая слова, – имеющий власть над входами и выходами. Хозяин Дверей. И есть человек, который на него охотится.

Нге кивнул.

– Оба этих человека среди нас, – сказал Вячеслав.

Меня поразила его уверенность.

– Ты прав, Наставник. – Я посмотрел на него в упор. – Мы должны понять, кто это.

Нге вздохнул.

– Известно ли тебе, Ольгерд, – заговорил величайший из мастеров, – в чем истинное предназначение Внутреннего Круга?

Я подумал.

– Хранить традиции? Древнее воинское знание?

– И это тоже, – согласно кивнул Нге. – Но главная задача Внутреннего Круга – оборона действующего Храма и защита Хозяина Дверей. Мы стоим на пути тьмы, пытающейся вторгнуться в наш мир с незапамятных времен.

– Тьма уже здесь! – выкрикнул я.

– В этом ты прав, – кивнул Нге. – Поэтому мы собрались вместе.

Я посмотрел в белесую даль, тщетно выискивая там силуэт браннера. Коэн безнадежно опаздывал. Мне пригодилась бы его помощь, но придется справляться самому.

– Что вы думаете делать? – спросил я.

– Свою работу, – спокойно проговорил Нге. – Остановим тьму.

Они все смотрели на меня. Словно видели во мне угрозу. Все – в полной боевой экипировке. Братья Внутреннего Круга были собранны и следили за каждым моим движением. Они вышли на бой.

Неужели Посторонний предвидел такой оборот и успел настроить всех против меня? Только Вячеслав знал о моем контракте с Коэном. Следовательно, Вячеслав и Посторонний – одно лицо.

– Ты один, – сказал Вячеслав. – Не советую ввязываться. Просто уйди, пока есть возможность.

Здорово. Ты даешь мне шанс.

Я давно слышал, что во Внутренний Круг не допускаются рлоки. Не знаю почему. То ли братья слишком круты для примитивного симбиоза, то ли придерживались древнего кодекса.

В общем, рлоков на террасе не было.

– Он не один, – раздался знакомый голос за моей спиной. – Так что не рассчитывайте на легкую драку.

Оборачиваться я не стал. Я знал, что Мерт заняла позицию, отработанную нами на многочисленных тренировках. А еще я знал, что мастера не смогут нападать одновременно – для этого их слишком много. Четверо противников уже мешают друг другу. Если у них не выработана схема.

– Вы оба умрете, – сказал Нге. – Поворачивайте назад.

И я, наверное, мог повернуть. Мне ведь, в сущности, нечего защищать, кроме любимой девушки и нашего вероятного будущего. Самым простым способом выжить казалось отступление. Но что-то меня удерживало. Что-то внутри меня ритмично пульсировало, поднимаясь из глубин.

Что-то заставило меня шагнуть вперед.

Нге вытянул перед собой руку:

– Остановись.

Что-то нарастало.

Я ощущаю мощь, заполняющую мое естество. Неведомая сила хлынула в меня, придала уверенности. На миг показалось, что это не я, а кто-то другой собирается бросить вызов Кругу.

Но это я.

Мастера не выдержали. Полукруг развалился. Все пришло в движение. Первым делом полетели ножи, вслед за этим в ткань мироздания вплелись руны. Никаких переговоров. Меня хотели убить.

При обычных обстоятельствах так бы и произошло.

Но я умел гораздо больше, чем думал.

Отправил метательные клинки по сложным траекториям, развернул баклер. С бешеной скоростью начертил руны. Нездешние руны, чужие. Эти знаки наделены жутким могуществом. Они сметают ножи, меняют вражеские руны, искажают реальность. Мастера выставили невидимые щиты, но я с легкостью проломил их. Краем глаза увидел, что Мерт застыла в немом изумлении. В руках девушки парные мечи, но они ей не потребуются. Бой разворачивается на скоростях и уровнях, неподвластных ее понимаю.

Мои руны убийственны.

Невидимые лезвия пронзают плоть, сгустки энергии разбрасывают людей, точно пушинки. Баклер выбивает чьи-то зубы. Кривой керамбит режет сухожилия. Я действую, словно берсерк из фьордов, не ведая жалости и сострадания. Братьев уже не девять, их значительно меньше. Кто-то мертв, кто-то без сознания.

Вячеслав и Антоний прорвались в клинч. Они двигаются стремительно, обходят защитные письмена, ныряют под мои клинки.

Антоний откатывается, хватаясь за плечо.

Вячеслав сталкивается с оглушающей руной и падает на землю, прижав ладони к ушам. Все мои противники повержены. На ногах остался лишь один человек – магистр Нге.

Нас разделяет пять шагов.

Я могу убить покровителя Гильдии. Он слаб. Слишком слаб для меня. Но сейчас я четко понимаю, что где-то рядом Хозяин Дверей. Поэтому Нге должен уцелеть. Пока я не совершу переход.

Нге окутывает едва заметное сияние. Боевая аура, легендарный навык мастеров древности. Он бросается ко мне, сокращая дистанцию.

Черчу руну времени.

Пара штрихов.

Мир останавливается. Нге застывает в прыжке – ноги уже оторвались от земли, тело напряжено, в глазах решимость. Насекомое в янтаре.

Двигаюсь только я.

Приближаюсь к магистру, всматриваюсь в его лицо. Собираюсь с мыслями, чтобы совершить переход.

И получаю сильнейший психический удар.

Кто-то атаковал сбоку на ментальном уровне. Я оглушен, меня сносит волной кошмара. Падаю на камни, хватаю ртом воздух. Мне не хватает воздуха, больше воздуха! А в поле зрения уже появляется тот, кого здесь быть не должно. Кто безнадежно опаздывал, но пришел вовремя.

Волшебник-демиург.

Враг Посторонних.

С появлением Коэна моя руна слабеет. Время вновь ускоряет свой бег и возвращается к нормальному темпу. Нге проскальзывает мимо и оборачивается. Замирает в боевой стойке. Смотрит на Коэна.

В руках демиурга посох.

Я взревел и метнул в посредника нож. Коэн с легкостью отбил клинок посохом. И начал что-то нашептывать. Слова врезались в окружающий мир, проникали в меня и сковали нечто, сидевшее внутри. Волна поднимавшегося мрака улеглась. Чудовище, проснувшееся во мне, затаилось.

Отпустило.

Коэн перестал говорить. И теперь спокойно взирал на меня. Он не боялся. Упал на колени. В ногах – внезапная слабость.

– Ты вовремя, Коэн, – сказал Нге. – Мы чуть не погибли.

– Это легко исправить, – передо мной выросла фигура Мерт. – Если кто-то из вас тронет Ольгерда, будет иметь дело со мной.

– Успокойся, – сказал Коэн. – Никто не собирается его трогать. К тому же это не совсем Ольгерд.

Начинаю понимать.

Доходит медленно, но все же головоломка складывается из тысяч разрозненных осколков. Жуткая потусторонняя мощь, стремление найти Хозяина Дверей, эта схватка. И, самое главное, – Завея. Мать Ветров. Богиня задверных воздушных потоков. Незримые течения, рвущиеся сквозь миры, пространства и времена. Магическая формула, вынуждающая мастеров ножей повиноваться. Вот что случилось в Ламморе. Посторонний, принявший облик меняющейся женщины, явился в «Таран», подчинил мою волю и перебросил сознание. Вот как они странствуют. На Ветрах Завеи.

Стало легче.

Шатаясь, я поднялся на ноги. Братья Круга стонали, пытались отползти, осматривали себя. Некоторые встать уже не смогут. И все это – моих рук дело. Нахлынул ужас. Хотелось кричать, но я сдержался.

Посторонний – это я.

Тот вечер в Ламморе перевернул мою жизнь. Я перестал быть мастером ножей и превратился в страшное оружие, ждущее своего часа. Следующая мысль поразила меня еще сильнее.

– Ты знал, – посмотрел в безмятежные глаза посредника. – Ты нанял меня, потому что знал. Хотел явиться сюда. Уничтожить моими руками Круг, расчистить дорогу. Все, что мы делали, должно было привести нас сюда.

Коэн улыбался.

– Ты прав, Ольгерд. Но лишь отчасти. Я знал, что Посторонний перебрался в твой разум, это правда. Именно так они и выглядят у себя – изменчивые существа, непрерывно трансформирующие свой облик. Не мужчины, не женщины. Существа. Но мой разум чист. Я защищаю интересы Земли. И это ты должен уяснить.

Наверное, мое лицо скривилось в усмешке.

– Времени мало, – продолжал посредник. – Действие моего заклинания небезгранично. Скоро враг вырвется наружу, и ты меня убьешь. Посторонние сильны. Слушай и не перебивай.

Коэна перебил Нге:

– Ты думаешь, он поймет?

– У нас нет выбора, – печально отозвался тот. – Пророчество гласит, что Хозяин Дверей должен сам победить врага. Познать схватку, очистить разум. Мы погибнем, если он не сделает этого.

Нге почтительно склонил голову:

– Пусть так.

Коэн снова посмотрел на меня:

– Слушай внимательно, Ольгерд. У тебя есть предназначение. Ты должен его исполнить, хочешь того или нет. Сразись с Посторонним внутри себя. Одолей его. Справишься – спасешь всех нас. Проиграешь – сгинешь безвозвратно. Он станет тобой, пожрет все, что ты знаешь. Твои воспоминания, чувства, мечты – этого не будет. Потом он расправится с нами, доберется до Хозяина и распахнет Дверь. Я даже не хочу думать, куда эта Дверь ведет.

Что-то шевельнулось внутри.

Я уже догадался, что Хозяин – Вячеслав. А вовсе не старик Нге. Я это почувствовал. Думаю, Посторонние обладают сверхчеловеческим чутьем на такие вещи.

– Слушай меня! – рявкнул Коэн.

Повернул голову.

– Мы поможем тебе сосредоточиться. Сон разума, ты уже бывал там. Но все это иллюзия. Посторонние пытались ввести нас в заблуждение у Лихого брода. Видимость схватки, мнимый успех. Сейчас все будет по-настоящему. Ты или он.

Навалилась тяжесть.

– Ты понял?

Заставил себя кивнуть.

Уцелевшие братья приблизились к нам. Я насчитал пятерых – остальные были мертвы.

– Сядь, мастер, – тихо произнес магистр Нге. – Тебя ждет долгая медитация.

– Мастер? – тупо переспросил я.

Нге положил руку на мое плечо.

– Ты принят обратно в гильдию. Когда закончишь бой, сможешь вернуться к своим обязанностям.

Опустился на землю. Скрестил ноги. Сделал несколько глубоких вдохов. А потом вдруг спросил:

– Магистр, откуда вы знаете Коэна?

Нге издал короткий смешок:

– Тебе тоже следовало бы его знать. Коэн из Предельных Чертогов – основатель Гильдии ножей.

Посредник мягко коснулся посохом моего плеча. Вихрь подхватил мой разум, стер лица окружающих.

Я провалился в себя.

 

Глава 10

Схватка

Я сижу за столиком в дальнем углу «Тарана». Старина Джеб работает за стойкой и не обращает на меня ни малейшего внимания. Справа хлопают костяшками по столу игроки в грабл, слева напиваются портовые рабочие, отпахавшие две смены. Напротив – женщина с изменчивым лицом.

В «Таране» шумно.

Обычный ламморский вечер. Даже запоминать нечего. Передо мной дымящийся травяной отвар. Все, что происходило и продолжает происходить, кажется мне порождением больной фантазии.

– Ольгерд, – вкрадчиво произносит Посторонний. Или Посторонняя? Голос женский. Тот самый, что перекроил мою судьбу в Ламморе. – Ты редко заглядываешь к Старине Джебу. От рук отбился.

От чехарды обликов рябит в глазах. Я не могу сосредоточиться. Собеседник раздражает.

Перед женщиной появляется дымящаяся тарелка.

– Спасибо, Джеб. – Уголки губ расходятся в усмешке. Мне чудится, что улыбается целая шеренга поколений.

Мой враг демонстративно начинает есть. Странно – я воспринимал его в мужском роде, хотя передо мной женщина.

– Не думай об этом. – Посторонний делает неопределенный жест рукой. – Лишние философствования вредны. А нам еще предстоит драться за твое тело.

Я хмыкнул.

Дурацкий диалог.

– Конечно. – Женщина подносит ложку к губам. И глотает суп вместе с ложкой, не поморщившись. – Ты думаешь, что у тебя есть преимущество. Это же твой разум, ты устанавливаешь законы. Стоит пожелать – и я исчезну.

Изящный жест рукой. Миска с супом рассыпается пылью.

– Не исчезну. – Собеседница качает головой. – В этом твоя проблема. Ты – мастер ножей. Умеешь резать глотки в физическом плане, но ментальный уровень для таких, как ты, непостижим.

Обмениваемся взглядами.

Знаете, сложнее всего драться, когда противник – часть тебя. Точнее – гость в тебе. Он знает тебя, а ты его – нет. Исход поединка видится предрешенным. Никаких шансов. Но отступать мне некуда. Человек, зажатый в угол, – страшная сила.

– Начнем, – говорю я.

Стол, за которым мы сидим, не меняется. Мастер ножей и странная женщина, от которой веет запредельем. Взгляды срослись, разумы готовы к столкновению. А вот с таверной происходит что-то странное. Заведение Старины Джеба начинает попросту разваливаться на куски. В полу образуются дыры, через них пробивается мерцающий свет. Стойка рассыхается – от нее отламываются куски. По стенам бегут трещины. Эти трещины проходят через саму ткань мироздания – через столы, еду, людей, пространство и время. Персонажи, сконструированные моим мозгом, разваливаются на части. Я вижу, что они иллюзорны – куклы странствующего балагана, неодушевленные предметы, убогие слепки памяти. Портовые рабочие, стражники, шлюхи, игроки в грабл – все это выдернуто из моих воспоминаний. Антураж для начала поединка.

Таверна разрушается.

Куски реальности летят в расширяющиеся дыры. Балки и светильники срываются в пропасть, раздается приглушенный треск ломающихся перегородок моего воображения. Рядом с моей ногой образуется провал. Я заглядываю внутрь этого провала и вижу бескрайний небесный простор. Синева, разбавленная мазками облаков.

Стол с игроками величественно проваливается. Завсегдатаи «Тарана» ведут себя невозмутимо – продолжают метать кости. Уже в полете персонажи рассыпаются на части. Куски лиц, рук, туловищ, досок и тарелок смешиваются в иррациональной мозаике, а потом растворяются в небытии.

Наш стол плывет в небе.

Земли внизу нет.

Вообще ничего нет.

– Хватит, – говорю я.

Женщина одаривает меня тысячью усмешек.

– Можешь мне помешать?

Угол столешницы откалывается.

– Это твой мир, Ольгерд. Когда все исчезнет, ты перестанешь существовать. А я выстрою иллюзию на обломках тебя. Эта иллюзия откроет глаза и начнет действовать. Она пойдет в Храм с твоим Наставником и начнет срывать задвижки. Впустит сюда отдаленные уголки Внемирья. Переделает эту планету. Вломится к увядающим землянам, сотрет их затянувшийся паровой декаданс. И положит конец убогой системе, которую они строили.

В центре стола образуется щель.

Я пытаюсь поймать взгляд Постороннего. Он ускользает от меня. Нескончаемая вереница зрачков и радужек, отстраненное выражение. Передо мной – абстракция.

– Эта война затянулась, – говорит изменчивая женщина. – Демиурги устарели. Они перестали творить, замкнулись в себе. Это наказуемо, знаешь ли. Либо двигайся вперед, либо уступай дорогу. Занять вершину горы и заснуть на ней – это неправильно.

Отваливается еще один угол.

– Демиурги спрятались за вас, – продолжает говорить женщина. – За магов, мастеров ножей, Архивариусов, Стражей. Все эти структуры – ничто. Поступь завтрашнего дня – вот чего нужно бояться.

Сквозь прореху в моей ноге пробивается свет. Я не чувствую боли. Все мое существо охватывает равнодушие.

Закрываю глаза.

И понимаю. Строительство и разрушение – стороны одной монеты. Делаю медленный вдох.

Открываю глаза.

Мы снова сидим в таверне.

Джеб ставит перед собой глиняную кружку с элем. Шестигранный грабл завершает свой путь.

Все на месте.

Посторонний смотрит на меня с удивлением. И получает удар раскрытым баклером в челюсть. Нехорошо бить женщин, но я сильно подозреваю, что передо мной иллюзия женщины.

Существо заваливается вместе со стулом.

Раздается грохот.

Я выпрямляюсь. Обхожу стол, но вместо противника вижу доски настила. Женщина пропадает.

Оборачиваюсь, чтобы встретить удар.

Чудовищной силы толчок отрывает меня от пола и швыряет на стену. Врезаюсь в деревянные панели с треском и грохотом. Марионетки памяти тупо смотрят на нас. Это не люди, просто картонные декорации.

Женщина из Ламморы стоит передо мной. Рука с открытой ладонью все еще вытянута по траектории удара. Торжествующую ухмылку тотчас стирает десяток новых эмоций.

Грудь болит.

Воздух с трудом пробивается в легкие.

– Фантазия, – изрекает Посторонний. Или Постороння? Думаю, так точнее. – Удобная константа. Ты воображаешь боль, и это с тобой происходит.

Мне удается подняться, опершись на стол.

Перевожу взгляд на врага.

Изменчивая ждет.

И я атакую. Все мои ножи снова при мне, так почему бы не поиграть в эту вымышленную забаву? Выбрасываю два метательных клинка по круговым траекториям. Посторонняя небрежно отмахивается от них. Ножи рассыпаются пеплом. Поддеваю ногой стол и швыряю во врага – здесь мебель легкая, словно пушинка. Посылаю вслед ударную руну. Для верности.

Стол разлетается в щепки.

Посторонняя стоит не шелохнувшись. Меняются маски, плавится кожа, каждое мгновение отрастают новые волосы.

Иду в бой с дуэльными клинками.

Тщетно. Два хлестких удара стелют меня, как мальчишку. Из носа течет кровь, зубы шатаются.

Выпрямляюсь.

Удар ногой. Я падаю, расшвыривая игроков в грабл. Посторонняя моментально оказывается рядом. Щелчком пальцев она отправляет ненужных персонажей в пустоту. Выхватывает из моих ослабевших пальцев дуэльный нож и вгоняет в мое же плечо. Наверное, мой вопль слышен в самых отдаленных уголках Ламморы.

Надо мной склоняется калейдоскопический кошмар. Я смотрю в глаза – сначала одни, затем другие.

– Знаешь, почему Коэн тебя выбрал? – Враг близко как никогда. Багровая пелена не позволяет сосредоточиться. – Думал сделать из тебя нового Хозяина Дверей. Идея в том, что ты должен победить Постороннего, выйти на новый уровень и стать неодолимым парнем. План неплох. Но у тебя не очень-то хорошо выходит, мастер.

У женщины появляется в руке керамбит.

– Не надо было подписывать контракт. – Существо качает головой. – Я охотилась за Вячеславом, не за тобой. Спрятался бы на своем Миядзаки и не лез в пекло. А теперь мне придется тебя стереть.

…Помощь пришла неожиданно.

Мимо меня промчалась акустическая волна. Постороннюю смело. Ненавистное лицо выпало из поля зрения. Керамбит со звоном упал на столешницу. Напрягая последние силы, я приподнялся на локте.

Рык остался в доме на ученической террасе. Он не мог последовать за мной, но его разум ничто не сдерживало. И сейчас сущность полярного рлока начала осваивать охотничьи угодья вымышленной таверны. Я увидел полупрозрачный силуэт, быстро обраставший плотью. Зверь шел ко мне – прямо сквозь столы. Законы этого мира не тяготели над Рыком, который их не устанавливал. Барьеры и рамки не заботили это создание. Чистая ярость шествовала сквозь реальность, созданную мной.

Остановить зверя было нельзя.

Рлок замер подле меня и устремил взгляд к стойке – там ворочалось нечто бесформенное, казавшееся еще секунду назад могучим противником.

Посторонний стал комком мглы.

Тело деформировалось, перекатывалось отвратительными толчками, пыталось заполнить некий объем. Я завороженно смотрел на это безумие. Пока не осознал простую вещь – нужно добивать.

Двинулся к стойке.

Рядом скользил рлок – теперь уже материальный и осязаемый.

Комок дернулся, попробовал отрастить конечности, но вместо рук и ног выпростались мягкотелые щупальца. Лица не было. По всему телу Посторонней – глаза разных цветов, размеров и форм. Лишь малая толика этих глаз – человеческая.

Невообразимое создание начало отступать к двери. Сначала медленно, потом рывками. Я ускорил шаг, а Рык стал заходить справа. Протянув руку, выхватил из воздуха керамбит.

Сейчас я понимал, что расправиться с тварью можно было еще в таверне. Запечатывающую руну на дверь – и враг никуда бы не делся. Но тогда я не сообразил. Тварь из последних сил рванулась к двери и вылетела наружу. Мы последовали за ней.

Дверь вела в ночную Ламмору.

Правда, это оказалась не привычная Ламмора, изрезанная речными протоками, закованными в гранит. Нет, эта Ламмора, продуваемая всеми ветрами, стояла на морском берегу и казалась очень старой. Иногда этот город вырастал в моих полуночных кошмарах, иногда его облик был мне приятен. Подростком я представлял себе, как возвращаюсь сюда под тугим парусом из дальних краев, а меня ждет девушка, стоящая перед распахнутым окном. Ветер треплет занавеску, а девушка пытается заглянуть за горизонт – не виднеется ли там парус любимого? Вот такая романтическая чушь, свойственная юности, снилась мне в первые годы пребывания в Ламморе.

Так вот – передо мной простирался гротескный гибрид города, собранного из моих кошмаров и романтических переживаний. Дома словно врастали в брусчатку и друг в друга, островерхие крыши сливались в причудливые черные выступы. Бездна распахнулась над моей головой – мириады звезд, кое-где заштрихованных проносящимися клочьями облаков. Луны куда-то исчезли. Звездный свет заливал город своим пронзительным сиянием. Большая часть фонарей погасла.

Я слышал шорох прибоя, вдыхал соленый ветер, свободно бродивший по мрачным переулкам. Вслушивался в скрип флюгера на крыше «Тарана». Я и не думал, что город моей мечты окажется столь ветхим и заброшенным.

Мы пустились по следу Посторонней.

Ламмора прижалась к морю, ее здания посерели и состарились, но в остальном она напоминала оригинал. Рык принюхивался к соленому ветру и уверенно двигался в переплетении узких улочек, мостов и лестничных пролетов. Я и сам уже научился чувствовать врага – что-то внутри подсказывало верное направление.

Наш путь лежал в сторону набережной.

В этом мире осень еще не успела вступить в законные права. Ветер был сильным, но не пытался свалить с ног. На улицах никого, хотя окна некоторых домов светились. Голоса местных жителей вплетались в гобелен, сотканный ветром, а листья дополняли картину невразумительными шорохами.

Мы мчались, скользя над брусчаткой. Сон разума позволял проделывать такие вещи. А еще этот сон любил порождать чудовищ.

Улица шла под уклон. Океан шумел совсем близко – я уже различал впереди его чернильную громаду, пытавшуюся прорваться сквозь волнорезы и затопить набережную. Отступающая после наката вода злобно шуршала галькой. Краем уха я услышал конский топот, затем где-то раздался смех. Звуки веселья врезались в мой город и отступили, умолкнув навсегда. Тут не положено веселиться. Это, знаете ли, арена для поединка.

А вот и набережная.

Дома расступились. Справа на углу, перед кондитерской лавкой, горел одинокий газовый фонарь. По карнизу метнулась тень кошки. Или не кошки? Присмотревшись, я понял, что существо из Внемирья пытается вскарабкаться по водостоку на скат черепичной крыши. Сейчас эта мерзость напоминала кляксу, прильнувшую к стене и даже отдаленно не напоминавшую человека.

Не знаю, что случилось. Враг казался могучим, по всем законам он не должен был проиграть. Акустическая волна в мире снов – ничто. Думаю, появление Рыка помогло мне поверить в себя – это и подкосило женщину с тысячью лиц. Сейчас она пыталась сбежать из мира, который ей не принадлежал. Враждебного мира, обернувшегося против нее всеми условными законами.

Я отдал приказ.

Крик зверя сбросил ползучую тварь на мостовую и распластал под фонарем. Звездное небо безучастно взирало на полуночную агонию чужака.

Я приблизился к врагу, вступив в круг света.

То, что лежало у моих ног, больше не являлось человеком или человекоподобным существом. Бесформенная масса корчилась, меняя облики, фактуру, плотность. Словно невидимые руки месили инфернальное тесто. Одна из масок Посторонней застыла. Всего лишь миг, но в память врезалось выражение безграничной тоски. Самое поразительное – ненависти я не почувствовал. Существо страдало от невыполненного долга, незавершенной миссии. И все.

– У тебя есть имя? – спросил я.

Губы твари силились что-то прошептать. Я склонился над поверженным противником, но так и не услышал ответа.

«Добей ее».

По закоулкам сознания прокатился шепот Коэна. Думаю, он наблюдал все это время за схваткой, не вмешиваясь.

И я добил.

Сосредоточился и начал удалять Постороннюю из своего разума. Представил, что ее здесь никогда не было. Без имени, без формы, без лица и голоса.

Ничто.

Подернутая рябью плоть начала растворяться. Тьма развеивалась дымом, истончалась, становилась прозрачной и вскоре бесследно исчезла. Я некоторое время стоял под тусклым ночным фонарем на углу несуществующей набережной, глядя на опустевшую мостовую. Потом закрыл глаза и вернулся в Гильдию ножей.

 

Эпилог

Очаг пожирал поленья и отдавал нам тепло. Уютное потрескивание отгородило жилище магистра Нге от холодного и враждебного мира.

Я очнулся в доме на краю утеса. Меня перенесли на простую деревянную кровать, уложили на подушку, раздели и укрыли шерстяным одеялом. Собравшиеся смотрели на меня – кто с надеждой, кто с тревогой, кто с любовью и преданностью. А кое-кто – с опаской и восхищением.

Здесь были все: уцелевшие братья Внутреннего Круга, Коэн, Мерт, врачеватель Ли, Вячеслав, Кьюсак, Брин, Навсикая и Гарнайт. Рык развалился на шкуре горного барса. Все они терпеливо ждали, пока я проснусь. Тихо переговаривались, пили горячий травяной отвар. В моих руках оказалась дымящаяся кружка. Сделав обжигающий глоток, я понял, что вернулся в реальность. Во всяком случае – во внешнюю реальность.

Нге поднялся, чтобы пошевелить угли и подбросить дров в очаг. Я закашлялся – отвар опалил гортань.

Первой ко мне подбежала Мерт. Крепко обняла, стала целовать, не стесняясь окружающих. Мелькнула белая молния, и морда моего лучшего друга ткнулась в плечо. Я потрепал полярного рлока по холке. Зверь чувствовал мою признательность и радовался тому, что беда отступила. Обнимания, похлопывания по плечам, поздравления… Я едва не разлил кипяток, хотя и был тронут столь радушным приемом друзей.

– Поздравляю, – сказал Коэн. – У нас появился новый Хозяин Дверей.

Братья Круга склонились, встав на одно колено. Я был ошарашен. Склонились Вячеслав и магистр Нге. Склонился сам Коэн. А вслед за ними – мои друзья. Только Мерт продолжала сидеть рядом, обнимая меня за плечи.

– Перестаньте, – сказал я. – Вы что?

А потом накатило понимание. Теперь я был человеком, держащим ключи от всех Дверей – затерянных в Облаках и разбросанных по Тверди. Я мог закрыть наш общий дом от Внемирья или впустить сюда древнее зло. Я мог уйти в один из бесчисленных миров и никогда не вернуться. Я мог практически все.

Правда, я не знал, как воспользоваться внезапным могуществом.

Тогда не знал.

Мне предстояло вновь сделаться учеником Вячеслава. Коэн объяснил, что это новый уровень обучения, подготовка Хозяина Дверей. И этот путь мне предстояло пройти одному. Сначала – долгие тренировки на террасах Трордора. Потом мы отправимся с Вячеславом в странствие по мирам Преддверья – ближним реальностям, дружелюбно настроенным к народам Тверди и Облаков. Вячеслав должен научить меня открывать и закрывать Двери, пользоваться энергией Храмов, защищать наш мир от непрошеного вторжения. Я должен познакомиться с теми, кто живет во Внемирье, понять, кто из них принесет благо, а кто – зло. Уметь противостоять этим существам. Но это – лишь первый этап посвящения. Мне предстоит пройти выучку у Архивариусов, Изменчивых и Стражей, а затем я буду допущен в Безымянный Скит.

Я ушам своим не поверил.

Безымянный Скит? Но ведь никто не знает, где он находится.

– Верно, – согласился Коэн. – Никто не знает. Но Демиурги, оберегающие мудрость тысячелетий, сами тебя отыщут, Ольгерд.

Дверь скрипнула.

Сначала я увидел кривой посох с шариками, перьями и медвежьим зубом. После этого в проеме показался ухмыляющийся Ивен из ордена Изменчивых, обвешенный своими неизменными шнурками и оберегами.

– Отыщут, – буркнул старик. – В этом не сомневайся.

Болотный проводник приблизился ко мне. Морщины на старческом лице разгладились, озарились приветливой улыбкой.

– Позвольте взглянуть на этого парня. – Кряхтя, Ивен уселся на подставленный Брином табурет. Шарики на конце посоха тихонько позвякивали. – Победитель Постороннего. Такого не случалось уже тысячу лет.

Его лицо оказалось рядом с моим.

– Тяжелая судьба. – Старик покачал головой. – Тебе предстоит долгий путь, полный опасностей. Знал ли тот мальчик на хуторе об этом? И стал бы вычерчивать руны на песке, если бы знал?

Я не ответил.

В воздухе запахло фатумом. Про меня слышали, мой приход предвидели. Есть какие-то сказания, пророчества и все такое. Но хочу ли я этого? Мне нужно быть рядом с Мерт. Я жажду спокойствия, не надо больше приключений.

– Бедный мальчик, – промолвил Изменчивый. – Думаешь, нас кто-то спрашивал, готовы ли мы к битве? Думаешь, я хотел черным вороном носиться в поднебесье или вести отряд наемников через владения волколаков? Поверь, это не предел моих мечтаний.

Он вздохнул.

Тот вечер навсегда врезался в мою память. Грядущее обучение не доставляло мне радости. У Коэна имелись обязательства перед Трордором, и Мерт должна была отправиться с ним. Мы расставались, причем на неопределенный срок. Я расставался со всеми, кого успел полюбить, – с Брином и его маленькой сестрой, погонщиком Гарнайтом, страдающим от неразделенной любви врачевателем Ли, мудрым Коэном. Я больше не увижу Кьюсака, меланхолично чинящего оснастку браннера. Все эти люди окажутся далеко от меня. Как и Грорг, отправившийся отвоевывать землю своих отцов. Возможно, они погибнут в страшной битве, пока я буду учиться открывать Двери.

Это несправедливо.

Мы пили горячий отвар и вслушивались в завывания первой зимней вьюги. Снег быстро заваливал подступы к террасам Гильдии ножей.

– А еще, – сказал Коэн, – ты увидишь Предельные Чертоги.

Мерт и другие смотрели на меня с восхищением.

Я грустно улыбался, понимая, что мой иллюзорный мирок скоротечного счастья рушится. Необратимо рушится. Если я снова встречу Мерт – мне сильно повезет.

…Ночь мы провели вместе. Старый дом мастера-ученика поскрипывал на ветру. Пылал очаг, разгоняя холод и тени. Мы любили друг друга, думали, что это в последний раз. Во вторую встречу никто не верил, но оба поклялись в верности до самой смерти. Мы дали обещание: когда все закончится, будем искать встречи. Пусть даже ради этого придется проходить через Двери или сражаться с Посторонними. Мы стали частью целого и не собирались разрушать то, что обрели.

Утром «Мемфис» отчалил от верхних террас гильдии.

Мы прощались с тяжелым сердцем – никто не был уверен в завтрашнем дне. К Трордору двигалась армада второго континента. Опасность открытия Двери в город исчезла, но войну никто не собирался завершать. Коэн сказал, что вражеский флот движется, не меняя курса.

Я долго смотрел в небо, провожая взглядом родной браннер. Воздушный корабль уносил прочь мою любовь и моих друзей. Им предстояло пройти тесным ущельем над горной тропой с менгирами и снова выйти к сердцу осажденной империи. Чем меньше становился «Мемфис», тем быстрее ширилась пустота в моем сердце. Справа от меня стоял Рык – от него исходили волны грусти. Интересно, знают ли мастера ножей, что рлоки способны ценить дружбу и тосковать по тем, кого защищают? Возможно, Рык – единственный зверь за всю историю гильдии, способный на такие переживания.

Ощутил чье-то присутствие.

Вячеслав.

Наставник молча встал рядом, на краю обрыва, и теперь смотрел вдаль. Не знаю, что он чувствовал в тот момент. И радовался ли возвращению блудного ученика – все же я убил нескольких братьев Круга, пусть и не по своей воле. Их свежие могилы вырубили в граните на одной из заброшенных террас. Похороны прошли без моего участия – поединок с Посторонним растянулся на три дня, хоть я этого и не заметил. Внутри дерущегося разума время текло иначе.

…Я часто думаю о надвигающейся тьме. О Посторонних, умеющих вселяться в умы людей и заставлять их делать страшные вещи. О том, что теперь враги человечества знают все о нашей команде. Как они этим воспользуются? Пока не ведаю. Но воспользуются, в этом я не сомневаюсь.

Я думаю о планах Коэна, об обороне Трордора и наших боевых союзах. О том, что не все кормчие объединились в союз, а с некоторыми из них ведут переговоры послы второго континента. Впереди – большие потрясения.

У меня много вопросов к своему бывшему нанимателю, с которым я вчера разорвал контракт. Например, что это за люди, напавшие в Ламморе на Посторонних? На кого они работали? Что знали обо мне? Почему истинное имя мира подчиняет мастеров ножей? Ответов нет.

– Есть кое-что еще, – тихо промолвил Наставник. – Этого нельзя было говорить при всех.

Повернулся к Вячеславу:

– О чем ты?

– Девочка, – напомнил Вячеслав. – Навсикая.

Кивнул:

– Продолжай.

– В ней заложен огромный потенциал, – задумчиво проговорил Наставник. – Быть может, зреет сила, превышающая твою, мою или магистра Нге. Стократ превышающая. Наступит день – и тебе придется взять ее в ученики.

Я вздрогнул:

– Но я не отношусь к странствующим Наставникам! Я даже не брат Круга.

Вячеслав хмыкнул:

– Пока ты спал, кое-что изменилось. Теперь ты – один из нас. Вечером тебя ждет обряд посвящения, но это формальность.

Мой ошарашенный вид ничуть его не смутил.

– Завтра ты переходишь на новый уровень обучения, Ольгерд. Когда ты будешь готов, под твоим глазом появится крест странствующего Наставника. Да, ты станешь Хозяином Дверей. Но, знаешь ли, новых мастеров тоже кто-то должен учить.

Сказав это, Вячеслав двинулся к своему Скиту.

– Кстати, – он обернулся, – собери сегодня вещи. Ты переезжаешь на террасы Внутреннего Круга.