Гуманоиды с Галафреи во многом похожи на нас. Однако их чувственное восприятие очень отличается от нашего.

Например, свет, отражаемый в диапазоне частот спектра, видимого людьми, жители Галафреи чувствуют по запаху. Видимый нами синий цвет они воспринимают как запах цитруса. То, что мы слышим, они видят. Девятая симфония Бетховена для них представляет собой яркое световое беззвучное шоу неописуемой красоты. Единственное, что они слышат, — это мысли: свои и чужие. Вкус — это то, что остается в их глазах. Их лучшие художественные галереи славятся своим приятным вкусом.

У них нет чувства осязания, но они обладают другим чувством, которого нет у нас. Оно называется мулст. Это распознавание движений суставами. Нам настолько же невозможно представить себе мулст, насколько жителям Галафреи невозможно представить себе прикосновение.

Когда люди впервые узнали об этой странной расе, прошло не так много времени и кто-то из них спросил: а когда на Галафрее падает дерево, слышится ли при этом звук от его падения? Между тем на Галафрее задавались вопросом: когда на Земле показывают какой-либо фильм, пахнет ли он?

Источник: Джордж Беркли «Трактат о принципах человеческого знания» (1710).

Загадка «если в пустынном лесу падает дерево, то раздается ли при этом какой-либо звук?» — одна из самых древних в философии. Поскольку она стала такой банальной, полезно было бы рассмотреть эту проблему под новым углом зрения.

Отсюда и любопытный вопрос: «Когда на Земле показывают фильм, источает ли он какой-нибудь запах?» Каким бы странным он ни был, он столь же уместен, как и классический вопрос о падении дерева в лесу.

Эти загадки возникают от осознания того, что наше восприятие мира зависит во многом, если не во всем, от нашего строения (конституции) и от самого мира. Атмосферные волны определенной частоты преобразуются нашим мозгом в звуки. Собаки слышат звуки, которые неслышны нам, и нет логических оснований полагать, что другие создания не мстут преобразовывать те же самые атмосферные волны в запахи, ощущения или цвета. И действительно, синестезия — смесь ощущений, в которой цвета слышимы, а звуки видимы, — возникает у людей либо временно, как редкое состояние, либо постоянно, под воздействием таких галлюциногенов, как ЛСД

Принимая во внимание эти очевидные факты, возникает вопрос о том, существуют ли такие понятия, как звук, если не существует тех, кто мог бы что-нибудь слышать. Именно такая ситуация возникает при вибрации воздуха во время падения дерева в пустынном лесу. Но если звуки находятся в ушах слышащих, то разве нельзя сказать, что без ушей нет звуков?

Если вы хотите возразить этому выводу и сказать, что, когда на Галафрее падает дерево, оно производит звук, то вам, разумеется, придется сказать, что, исходя из той же логики, когда на земле показывают какой-либо фильм, то он источает запах. Ибо если сказать, что дерево производит звук, это еще не значит, что кто-то что-то слышит. Это лишь значит, что, когда при данном событии присутствует человек, он слышит этот звук. И этого достаточно, чтобы сказать, что звук был произведен. Но если это верно, тогда почему неправильно говорить о том, что фильмы пахнут? Это не значит, что при показе фильмов кто-либо чувствует какой-либо запах. Это значит, что если бы человек, который чувствует то, что мы видим, присутствовал на просмотре фильма, он почувствовал бы запах этого фильма. Кажется, что это настолько же верно, насколько верно утверждение о том, что, если бы земной человек оказался в галафрейском лесу во время падения дерева, он бы хоть что-ни-будь, да услышал.

Такой ход размышлений, похоже, приводит нас к абсурдному заключению о том, что мир наполнен звуками, которые никто не слышит, цветами, которые никто не видит, запахами, которые никто не ощущает, тканями, которые никто не осязает, а также целой гаммой других чувственных ощущений, которые мы даже не в состоянии представить. Ибо нет конца способам, которыми живые существа могут познавать этот мир.

Смотрите также

21. Земля эпифенов

28. Кошмарный сценарий

59. Глаза видят это

73. Быть летучей мышью