Вся жизнь Петера прошла в борьбе. В борьбе с самим собою, со своими страхами.

Маленьким он боялся темноты, высоты, больших мальчишек во дворе, что гоняли малолеток несильными пинками и обидными словечками. Даже перед тем, как выйти погулять, опасливо смотрел в окно — нет ли там хулиганов? Позже, когда подрос, Мужик начал бояться девушек. Природа подталкивала, а он не знал, как подойти к понравившейся особе. А вдруг отошьет? Или — еще хуже — промолчит, окатит презрительным взглядом.

Но бояться — это одно. И совсем другое — страхи преодолевать, правда? Так Петерова темень наполнилась добрыми сказочными гномами, что стояли возле кровати с большими винтовками и охраняли его сон, бездна под мостом, куда сначала даже посмотреть было страшно, наполнилась «невидимой ватой», прозрачной, но очень-очень мягкой. Дворовые хулиганы через какое-то время стали собаками, превращенными добрым, но глупым волшебником в людей. Из жалости. Потому они и злились — собаки ж гавкают по любому поводу, не так ли? А кусаются далеко не все. Да и девушки… Нет, эти, если вели себя «неправильно», просто становились ряжеными куклами. А настоящий мужик разве будет играть в дочки-матери? Мужик и не играл, слава Богу, хватало и нормальных девчонок. Не то что безотказных, но вполне приветливых. Было с кем в кино сходить. И не только в кино. Да и общение со Стрелиным, который, казалось, вообще ничего не боится, дало свои плоды. Появилась уверенность в себе, в своих силах и возможностях.

Отправляясь в нынешнее путешествие, Петер как бы доказывал себе же — ничего страшного, мир не без добрых людей. Да и домой в любой момент вернуться можно. На крайняк, если деньги вдруг кончатся, позвонить и попросить о переводе. Родители единственное чадо любят, не откажут. Впрочем, пока все шло не так уж и плохо. Вон, даже работу более-менее приличную за границей нашел. Италия, море рядом, персики с абрикосами. Чем не жизнь?

Однако слова про полжизни за какой-то обед — без горячего даже — вызвали из глубин души заснувшие было навечно страхи. Петеру стало плохо. Нет, он вовсе не расценил слова Инкарнатора, как глупую шутку. Поверил им сразу и безоговорочно.

И Шура, сидевший напротив, перемену в лице друга тотчас заметил.

— Да ты испугался, Мужик? — весело спросил он. — Не парься, избавлю тебя от проблемы выбора.

Шура взял изумруд, постучал по нему костяшками пальцев и обратился к Камню:

— Эй, кто в домике живет? Ты давай за базаром следи. Если шутишь, то знай — подобные приколы не смешны. Коль серьезно сказал, можешь взять мои полжизни. Петера не трогай. Договорились?

Инкарнатор промолчал. Лишь мигнул откуда-то из глубины себя озорным огоньком.

— Ну и славно, — улыбнулся Стрелин. — Мужик, оттай. Я обо всем договорился. Что делать будем? Еще здесь посидим или…

— Лужайку покосить надо, еще вчера Анжелика напомнила. И пару чурок на поленья разбить. Для камина. Поможешь?

— Нет проблем. Пошли…

* * *

Они второй час прятались в кустах, росших по опушке оливковой рощи. Ждали появления белого. Странно, скоро полночь, а монстра все нет. Может, почувствовал, что за ним решили устроить слежку? Другой дорогой прошел? Хотя… Из дома-то никто не выходил? Вроде как.

На шеях — на шнурках — болтались янтарики. Чтобы не заснуть. Свой Петер таки нашел в комнате Анжелики, пока та была в кухне — готовила ужин. Плюс, карман куртки оттягивал проклятый шутник. Инкарнатор. Мужик хотел было сперва вообще отдать его Стрелину, да потом усовестился. В конце концов, Камень был дан именно ему. И нечего бояться. Не маленький.

Шура смотрел на дом и думал. Точнее, вспоминал. Где-то он подобное строение уже видел. Не в точности такое, но очень похожее… Где?

Ба! Точно!

На Карельском же перешейке. Еще прошлой зимой. В день, когда машина заглохла в лесу. Да, да, да! Рядом с лысой горой. Он еще собирался вернуться, но помешали обстоятельства. Непреодолимые. Похож ведь? А то! Только башенки нет. И все окна целы. А так — один в один. Даже крыльцо развернуто под тем же углом к стене. Интересно зачем? Архитектурные изыски? Ну да, Бог с ними. Это неважно.

И все-таки нет. Не может быть таких совпадений. Это нереально… А говорящий камень — реально? Полжизни за обед?

Шура усмехнулся. Все реально. Своими ж глазами видел. Да и дед…

Он тогда полночи какие-то семейные предания пересказывал. Про Растрелли. И Саша, помнится, верил старому чудику. Отчего? Оттого, что много мелких деталей старик упомянул? В чем там дьявол кроется?

— Слышь, Мужик? — шепотом позвал Стрелин.

— Да? — обернулся тот.

— Тут такая штука… — произнес Шура и выдержал паузу, собираясь с мыслями. — Ты только ни о чем не спрашивай, но есть версия.

— Излагай, — улыбнулся Петер.

— В общем, если я ничего не путаю, в подвале вашей виллы должна быть дверь в подземный ход, который ведет…

— Ну, чего замолчал? — в голос спросил Мужик. — Куда он ведет?

— В этот… В центр Мира, — сказал Стрелин, опустив глаза.

— Куда? — чуть не расхохотался Петер. — Ты чего, Стрелин? Кино насмотрелся?

— Да пошел ты, — вздохнул Шура. — И сам знаю, что тупо звучит. Но, мож, сходим? Проверим? Даже если и не туда, что с нас, убудет? Хоть такое приключение, чем здесь мерзнуть. По ходу ловить тут больше нехрен. Не придет твой белый, ежу понятно. Времени-то уже…

— А пойдем, — согласился Мужик.

Он поднялся во весь рост. Какой смысл дальше прятаться? Шура встал следом.

Они вышли из-за кустов и пошли вокруг дома — к заднему крыльцу. Тот вход точно открыт. Не запирали.

Свет внутри зажигать не стали. Воспользовались фонариком.

— Как в подвал спуститься? — спросил Шура, оказавшись в коридоре.

— В кухне люк есть, — ответил Петер.

Подвал оказался сухим и прохладным. Мужик пошарил лучом фонаря по стенам и нашел выключатель. Допотопный. Повернул рубильник. Вспыхнул свет. Хламу-то всякого! Какие-то сундуки, ящики, стеллажи, связки старых журналов, тюки со старым барахлом. И колонны, колонны, колонны. Не сосчитать. Или это сваи? А, плевать. Какая разница?

— Ну и где тут твой центр Мира? — весело спросил Петер.

— Хрен его знает, — пожал плечами Шура, но тут же увидел на пыльном полу чьи-то свежие следы, ведущие вглубь помещения.

— Глянь-ка, — перешел он на шепот, указывая на них другу. — Похоже, мы с тобой здесь не одни.

Мужик поежился.

— Может, ну его? — нерешительно попросил он. — Давай вернемся, а?

— Я тебе вернусь, — зло произнес Стрелин. — Пошли, ничего с нами не случится. Впрочем, как хочешь. Сам же потом локти кусать будешь.

— Лучше локти кусать, — вздохнул Петер.

— Мужик? Ты ли это? — спросил Шура, пристально посмотрев в глаза другу. — Вообще тебя не узнаю. — Каким-то ты стал… Алло, Петер? Что происходит?

— Ладно, пошли, — выдавил из себя тот. Даже какое-то подобие улыбки на губы натянул.

— Вот. Так много лучше…

Вход в лаз оказался за самыми дальними сваями. Высокая старинная дверь, сбитая из толстых досок, была распахнута настежь. В каменной стене зияла черная дыра.

— Ничего себе норка! — присвистнул Стрелин. — Да сюда слон, не нагибаясь, пройдет! Или всадник на коне. Но электричество туда не провели. Дай сюда свой фонарь.

Он перехватил приборчик у друга, нажал кнопку и посветил лучом в отверстие.

— Слабоват, — констатировал факт. — Ну, да ладно. На безрыбье, как говорится… Веревку не забыл?

— Обижаешь, — ответил Мужик, похлопав себя по груди.

Моток капронового альпентроса был перекинут через плечо.

— Отлично. Идем, смотрим под ноги. Я первым. Главное, не торопиться, хор? Кто его знает, мож, там ловушки. Вперед, — проговорил Шура и тут же проник в лаз.

Петер, отчего-то сжав кулаки, ступил следом…

Лаз оказался не просто рукотворным, но хорошо отделанным тоннелем. Старинным. Пусть и заброшенным. Каменные плиты, которыми неизвестные мастера выложили пол, стены и своды, покрывали густые ковры вековой пыли. Пахло плесенью — местами с потолка тонюсенькими ручейками сбегала вода, оставляя на полу мелкие лужицы. Под ногами иногда чавкало, кое-где было скользко, но продвигаться вперед было, в общем-то, не тяжело. Портативный фонарик работал исправно. И лучше, чем можно было от него ожидать. Освещал пространство метров на десять вперед.

— Саш, а откуда ты взял про центр Мира? — спросил минут через пять Петер. — Пошутил?

— Естественно, — ответил Шура.

Пересказывать дедовы легенды вовсе не хотелось. Во всяком случае, сейчас.

— А я ведь тебе почти поверил, — вздохнул Мужик.

— И правильно сделал, — усмехнулся Стрелин, снова напустив туману.

Не поймешь его!

Прошло еще минуты три. Теперь ход заметно расширился. Зато опустились своды. Сейчас до них можно было запросто дотронуться рукой. Запах плесени развеялся. Стало сухо. И на душе больше не скребли кошки. Петер совсем успокоился. Представил, что это и не подземелье вовсе, а киношный павильон. «Будьте внимательны, вас снимают скрытой камерой». Даже посмеялся в душе над недавними своими страхами. И как только он вообще посмел думать, что может произойти что-то нехорошее? Вон, Стрелин шагает себе и шагает, не притормаживает ни на миг. Да и этот в кармане… Как его? Инкарнатор?

— У тебя часы с собой есть? — донесся спереди негромкий голос друга.

— Да, а что? — отозвался Мужик.

— Сколько мы идем? Минут десять? Пятнадцать?

Петер посмотрел на подсвеченный циферблат. Двадцать две минуты первого. Что? Удивительно. Поход продолжается уже приличное время, а стрелки не сдвинулись лишь на минуту. Встали? Нет, как будто тикают. Только не так, как обычно. Гулко, медленно. Словно само время замедлило ход.

— Похоже, что батарейка подсела, — сказал Мужик. — Нет, ну не можем же мы идти всего минуту, правда?

— Нет, конечно, — ответил Стрелин и вдруг остановился. — А как ты время увидел? Свет-то я вперед направляю?

— Так эта, подсветка, — пожал плесами Петер. — Кнопочку нажал и…

— Какая кнопочка? Батарейка ж села, — ухмыльнулся Шура. — Нда… Вот и я чую, что-то не то здесь происходит. Нет такого ощущения?

Но Мужик не ответил. Он, мельком глянув за плечо друга, что-то увидел. Как впереди металл блеснул. Показалось?

— Посвети-ка вперед, — попросил он. — Кажется, там что-то есть.

Стрелин обернулся и направил луч фонаря прямо. Точно.

— Ты прав, — произнес он. — Решетка. Пришли?

О «неполадках» со временем само собой забылось.

Десятка через два шагов путь преградили кованые ворота. Ажурные, с тонким цветочным орнаментом. Но щели в металле были настолько узкими, что просунуть в них можно было лишь палец. В толстых запорных ушах висел внушительный замок. По виду — конструкции необычной. Должно быть, сложной. Да, шпилькой такой не открыть.

— И что мы будем дальше делать, Мужик? — вздохнув, спросил Стрелин.

Однако Петер лишь улыбнулся. Он откуда-то знал, как им поступить. Сунув руку в карман, достал Камень, потер его «говорящую» грань пальцами и попросил:

— Инкарнатор? Не подскажешь?

Не прошло секунды, тот ответил: «Ждите».

— Видал? — обратился Мужик к другу.

— Видал, — кивнул тот. — Очень лаконично. Что ж, будем ждать. Знать бы еще, кого. Или чего.

Но Камень молчал.

Ждали долго. Сколько — не ясно. Часы, хоть подсветка в них исправно и работала, не шли. Даже больше не тикали.

Сначала парни стояли, переминаясь с ноги на ногу. Потом уселись. Но холод, проникший под одежду от пола и стен, расслабиться не дал. Чтоб хоть чем то заняться и заодно согреться, начали легонько мутузить друг дружку кулаками. Слава Богу, фонарь, поставленный на пол, пока горел. А ну, кончатся батарейки? Запасных-то взять не догадались.

Петер уже собирался вновь обратиться к Инкарнатору — вдруг тот смилостивится, даст еще подсказку, когда вдали раздались шаги. Гулкие, быстрые. Но не из-за решетки, а стой стороны, откуда ребята явились сами. Минуту спустя перед ними стояла… Анжелика?

— Привет, мальчики. Не спится? — улыбнувшись, спросила экономка.

Творилось что-то странное. Анжелика говорила вроде б по-итальянски, но Стрелин ее прекрасно понимал. Уж не сон ли все это? Шура даже ущипнул себя за руку. Ай! Нет, похоже, не сон. Больно.

— Не спится, — ответил Шура. Тоже на чужом языке. Ничего себе!

— Что ж, тогда ступайте за мной, — сказала женщина.

Она прошла меж парней, сняла с шеи веревочку с маленьким золотым ключиком и вставила тот в замочную скважину.

— Простите, а вы не потомок уважаемого Буратино? — усмехнувшись, спросил Стрелин.

— Что? — обернулась та.

— Да так, ничего, — смутился Шура. — Шутка. Неудачная.

— В неудачных шутках нет ничего страшного, — ответила Анжелика. — Во всяком случае, для меня. Так мы идем?

— Идем, — в один голос выпалили друзья.

Петер подумал, что теперь их поход еще больше напоминает какую-то кинопостановку. Комедию. Черную. Почему? Да потому что темно, неужели не ясно? Впереди семенит полная тетка со здоровенным замком, зачем-то захваченным с собою. За ней — атлетичный блондин в спортивном костюме. Этот с фонарем. Он, в отличие от кошек и странной женщины, в темноте видеть не умеет. Процессию замыкает сутуловатый худой очкарик в утепленной армейской куртке с мотком веревки через плечо. Парад уродов какой-то.

— Послушайте, Анжелика, — Шура все ж решился спросить. — Вы нам не подскажете, куда ведет этот тоннель?

— Куда? — с удивлением переспросила женщина. Она даже остановилась и обернулась. — Вы не знаете, куда мы идем? Как же вы отыскали вход?

— Ну, одно дело вход найти, и совсем другое… — отчего-то смутившись, проговорил Стрелин.

— Не хотите, не отвечайте, — сказала Анжелика. — И давайте дальше пойдем молча. Мы почти на месте, а он, знаете ли, не слишком любит шум. Вас же, Александр, попрошу персонально — никаких шуток. Ни глупых, ни умных. Хорошо?

Стрелин кивнул.

— Кто — он? — не понял Петер.

— Сами все увидите, — произнесла женщина и вновь устремилась вперед, увлекая за собой друзей.

И впрямь, тоннель совсем скоро закончился. Он вывел в просторное помещение, посреди которого росло дерево. Даже в сумерках было видно, что оно неестественно белое. Ствол же был такой толщины, что скорее напоминал котельную трубу.

— Вот это ничего себе! — Стрелин аж присвистнул. — Таких ни в одном ботаническом саду не увидишь.

Глаза Анжелики гневно сверкнули.

— Я же сказала — тихо! — грозным шепотом проговорила она. — Жить надоело?

Шура хотел что-то добавить, но, услышав слова, осекся. Петера передернуло.

Тем временем от дерева отделилась маленькая фигурка. Двигалась она в их сторону — по мере приближения все увеличивалась и увеличивалась. Да, пространство оказалось еще большим, чем показалось сначала. Удивительно!

Но кто этот неведомый хозяин? Почему он любит тишину и не понимает шуток? На человека не похож, идет на четырех лапах. Животное?

Анжелика, немного поколебавшись, двинулась навстречу зверю. Шура с Петером последовали. По мере сближения очертания хозяина приобретали четкость. Шакал? Красный? Слава Богу, не крокодил, подумал Стрелин. Те, говорят, особо не рассуждают. Завидят жертву — нападают сразу… Нет, это точно сон…

Сон, не сон, а красный шакал, приблизившись к людям, окинул их взглядом и уселся на пол. Повел носом, прикрыл глаза. Складывалось впечатление, что он проверяет в себе какие-то новые ощущения. Хотя… зверь же. Пусть и необычный. Шкура неестественного цвета — Бог с ней, но глаза белые, без зрачков… Слепой?

Словно услышав мысли, шакал вдруг поднял веки и окатил всех обжигающим взглядом. А потом отвернулся в сторону. Люди невольно повернулись туда же, но ничего не увидели. Кроме голых стен. А когда в недоумении вернули взгляды обратно, чудесного зверя и след простыл. Он что, испарился? И дерево исчезло.

Что это было? Морок?

Коль так, то этот морок еще не закончился. Прямо на глазах голые каменные стены зала начали обрастать сверкающими панелями всех оттенков желтого. Янтарь? Отовсюду полился цвет — зеленый и красный. Перед людьми прямо из пола, что тоже засверкал, но полировкой, вырос большой круглый стол, заставленный всевозможными яствами. И четыре стула, на одном из которых уже сидела миловидная брюнетка, до самой шеи обернутая в легкую белую материю, скорее всего, в шелка, под которыми угадывалась потрясающая фигурка.

— Здраствуй, Морта.

Эти слова произнесла не Анжелика, что было бы, наверное, логично. Так подумал Стрелин. Поздоровался Мужик. Он явно знал хозяйку.

— Здравствуй, Тио, — открыто улыбнувшись, сказала девушка. — И ты здравствуй, Пэрта. Я вам несказанно благодарна за то, что вы привели его. Честно говоря, не верила до последнего, сомневалась. Прошу вас, рассаживайтесь и ничего не стесняйтесь. Ешьте, пейте… Я очень вам рада… Даже не представляете, насколько.

Шура очнулся, когда Анжелика и Петер уже сидели за столом. Он отодвинул стул, но вдруг замер. Чего-то забыл?

— Здравствуйте, уважаемая Морта, — немного смущаясь, произнес он. — Разрешите представиться — Александр Стрелин. Простите за вид. Не ожидал, что окажусь на банкете. Оделся б поприличнее.

— Ничего страшного, Александр, — ответила хозяйка тем тоном, из которого было ясно: «И правда, ничего страшного». — Знаете, а ведь я некогда встречалась с одним вашим предком. С Бартоломео Растрелли, слыхали про такого? Должны. Он был просто каким-то невероятно гениальным архитектором. Обычно люди таких помнят. А уж прямые потомки…

— К сожалению, об этом родстве я узнал лишь недавно, — ответил Стрелин, усаживаясь за стол. — А вы что, правда, его знали? Он же давно жил. Сколько вам… Ой, простите. Дамам таких вопросов не задают.

Морта звонко рассмеялась.

— Мне нравится ваша непосредственность, Александр, — наконец сказала она. — Про количество лет я умолчу, хорошо? Но не из-за кокетства, а просто сбилась со счету. Такая старая… Но ведь по мне не скажешь?

— Не скажешь, — согласно кивнул Шура, отламывая от жареного гуся ногу. — Великолепно выглядите.

— Спасибо, — легко поклонилась хозяйка. — Что ж касается вашего предка, Бартоломео, то он обладал кроме прочего одним прекрасным качеством. Растрелли был невероятно рассудительным. Я считаю, что рассудительность — важнейшая человеческая характеристика. Не находите?

— Отчего же? — улыбнулся Шура. — Скорее всего, вы правы. Однако, будучи только лишь рассудительным, очень скучно жить. Думать надо всем, анализировать поступки свои и чужие… Есть ведь еще и чувства. Нет? Иногда сам не замечаешь, как им отдаешься. Буквально погружаешься. С головой.

Морта с интересом посмотрела в глаза Стрелину. Выдержав паузу, проговорила:

— А вы достойный продолжатель своего рода, Александр. Многие великие философы вполне искренне считали, что чувства важнее разума… Вот и мы с Инкарнатором что-то подобное для себя уяснили. Нет, не присоединились полностью к когорте земных мудрецов, но… На вашей планете кипит жизнь. Настоящая, яркая, многообразная. И мы не хотим уходить отсюда. А гонят, гонят… Нет такого места во всей вселенной, уж поверьте. Знаю, о чем говорю. Вот где нам еще проявить свои чувства? Что они есть, коль не высшее наслаждение? Правда, Тио?

Морта перевела взгляд на заслушавшегося Петера. Тот встрепенулся, закивал.

— Тио? — переспросил Шура. — Простите, но вы моего друга, наверное, с кем-то путаете. Его зовут Петер. Петер Мужик.

— Пусть так, — пожала плечами Морта. — Но разве это беда, когда кто-то видит все воплощения человеческой души? Я привыкла звать его Тио, пусть сейчас он топчет землю и под другим именем. Вы ведь уже познакомились с Инкарнатором, Александр?

— Более того, я задолжал ему половину жизни, — весело отозвался Стрелин.

— Ах, бросьте, — отмахнулась Морта. — Иногда Скрижаль довольно глупо шутит. Не обращайте внимания. У Камня полно причуд. Кстати, о них я и говорила касательно Тио и его воплощений. Слушайте. Некогда Инкарнатор подружился с одним человеком. Тогда не было еще ни Италии, ни России, ни других известных ныне стран. Так вот, того человека и звали Тио. Жил он в пустыне, питаясь одними лишь змеями и ящерицами. Другой еды в жизни не видел. Ну, может, пауков каких. Не важно. Вы, Александр, что-нибудь слышали об Ахетатоне и о фараоне, по приказу которого был построен этот великолепный город?

— Об Эхнатоне?

— Точно, о нем, — подтвердила Морта. — Эхнатон в свое время прослыл величайшим реформатором. Все на полном серьезе считали его богом, и это, скажу я вам, лишь немного искажало действительность. Фараон с помощью одних только мысленных приказов своих мог исполнить практически любое свое желание. До определенного, естественно, момента. Представляете, ему служил сам Инкарнатор! Человеку! Это ж просто неслыханно… Эх, знал бы кто, что это была только шутка. Шутка Камня. Ну, и моя. Но мы тогда были вынуждены играть свою игру, забыв о собственных принципах. Дело в том, что на нас ополчились. Не люди, нет. Жители тайной Обители во главе с неким всемогущим Творцом. Чтобы лишить нас Земли, была придумана некая жуткая легенда, в которой Морта стала каким-то неведомым злом, а Камень превратился в чудовищной силы инструмент, с помощью которого это зло истребляет человеческую цивилизацию. Методы разные — от глобальных землетрясений до пандемий. Не суть. Но самое страшное, что создатели этой лжи сами же в нее и поверили. Не сделали вид, а уверовали свято. Представляете? Нет, ужасные события на Земле происходили и тогда, и сейчас от них никто не застрахован. Но разве можно так ошибаться? Винить того, кто не виновен, и спасать истинного виновника? Али Шера?

— Младшего хозяина виллы зовут Алишер, — сказал Шура.

— Я в курсе, — ответила Морта. — Али Шер невероятно хитер. Прячется в чужих телах, старается играть на жалости. Он подпитывается чувствами людей. В основном, состраданием. Вот и сейчас он укрылся в теле больного мальчика. Каково, а? Самое ужасное, что ребенок даже не в курсе, кто прячется в его голове.

— Чем же так страшен этот Алишеер? — усмехнулся Стрелин, представив себе недавнего знакомого. — Отчего его боитесь даже вы с Инкарнатором? Ведь это так, я не ошибся?

— Не ошиблись, Александр, — покачала головой Морта. — Али Шер — это квинтессенция всего вселенского зла. Его воплощение. Сгусток. Концентрат, пусть слова и не совсем корректны. Некогда и я была чем-то похожим. Ну, не таким откровенным… Да, мы с Али Шером братья. И пусть нынешний мой облик вас не смущает, последние века мне приятнее жить в теле женщины…

Шура наморщил лоб. Ничего непонятно. Нет, если с женщиной все более-менее ясно — только если он не сошел с ума, чтобы верить своим глазам. И чувствам, кстати. То про сгусток вселенского зла… Надо б дослушать.

— Вы про Тио рассказывали, — напомнил Стрелин, когда Морта смолкла, чтоб промочить горло.

— Верно, — ответила та. — Я не забыла, просто немного отвлеклась. В общем, Тио жил в Сирийской пустыне еще задолго до Эхнатона. И слыл среди людей оракулом. К нему в глушь время от времени приезжали и вельможи, и жрецы, и сами фараоны. Все хотели знать свое будущее. Говоря нынешним языком, Тио был пророком. Ясновидцем. Когда ж он состарился настолько, что душа была готова отделиться от тела, то спустился в мое убежище — неведомо, каким образом он его отыскал — и принес Камень. Отдал его мне на хранение…

Морта положила подбородок на ладонь и задумчиво посмотрела на самоцвет, что лежал теперь на столе возле руки Петера.

— Да, Тио первым из людей разгадал тайну Повелителя Душ. Он был поистине мудр… Стоило мне прикоснуться к Инкарнатору, дух покинул тело старика. Но не для того, чтобы отправиться в вечное путешествие, а подбирать себе новое вместилище. Того пожелал Камень. Тот, в ком Тио разглядел живую душу. Тот, кто не был ему ни хозяином, ни рабом. Лишь другом — лучшим и единственным… Тио никогда не покидал Землю. А Инкарнатор никогда не отдалялся от Тио, в чьем бы теле тот не жил. Так проходили века, тысячелетия. До того самого момента, пока дух древнего оракула не вселился в некоего Тихона, слугу зодчего Растрелли, Александр. Того самого вашего предка. Вот тут-то в ход событий и вмешался Али Шер. На нем вина. Только на нем…

Морта замолчала.

— Постойте, но где Али Шер был раньше? — не понял Стрелин.

— Где? Да здесь, на Земле. Занимался своими привычными делами. Устраивал беды. Чем еще злу заняться? Али Шер старомоден. Мы с ним, некогда явившиеся на Землю двигателями прогресса, дали нужный толчок цивилизации. На этом наша роль была исполнена. Можно было уходить обратно или оставаться здесь. Отдыхать, почивая на лаврах. Наблюдать, какие плоды приносит однажды брошенное нами семя… Только я это давно поняла, потому и полностью переродилась, а братец… Брат продолжает гнуть свою линию. Никак не успокоится. Земная цивилизация меж тем уже настолько окрепла, что ради собственного развития ей не нужно никакого зла. Достаточно любопытства и потребностей, это любопытство удовлетворяющих. И потом, в душах людей живет столько собственного зла, что оно само их рано или поздно уничтожит. Или укрепит. Да, да, это наш вам древний дар. Дело, как говорится, сделано. И сделано давно. Причем, на совесть. Не находите? Вот что мне с ним делать?

— С кем? С Али Шером? — спросил Шура.

— С ним, — кивнула Морта. — Можете не отвечать. Вопрос риторический. Хоть и болезненный. Творец, вон, тоже никак не угомонится. Шлет и шлет на Землю своих инклюзоров, которые должны охранять Али Шера. И стеречь от людей меня. Разве не смешно? Да и Камень под шумок прибрать к рукам. А как же — такое сокровище! На Земле такому не место.

— Творцом вы называете Бога? — улыбнулся Стрелин.

— Ваш Бог — это всего лишь совокупный разум Земли и населяющих ее душ, — ответила Морта, улыбнувшись в ответ. — Он вполне живой, но нематериальный. Правы те, кто говорит, что Бога нет. Как правы и те, что считают, что Бог есть. Это величайший парадокс, но это правда. Творец же… Творец — сущность вполне материальная. Он живет в некоей огромной сфере в ближайшей параллельной реальности. На границе вселенных. В свое время он принес на вашу планету жизнь, он же показал нам с Али Шером и путь сюда. Но на этом дело ограничилось. Творец творит. Миры и цивилизации. Это его выбор — навыков и умений бессчетное количество. Срок жизни Творца невероятно долог. Не удивлюсь, если кто-то скажет мне, что он вовсе бессмертен… Да, будь рядом с ним Инкарнатор, созидание шло бы легче. Без того процента брака, что есть сейчас. Но Камень — личность. И он сам вправе решать, где ему жить. Кажется, у людей это называется свободой выбора? Вы б хотели, Александр, чтоб вас ее лишили?

— Ни за что на свете, — вполне серьезно ответил Шура.

— Вот. И он не хочет…

Морта замолчала. Подвинула к себе блюдо с закусками, отхлебнула вина. Шура тоже наконец-то доглодал гусиную ногу. Удивительно, столько времени прошло, а та даже не остыла.

— То есть вы, Морта, сделали так, чтобы мы явились к вам послушать эти истории? — первым заговорил Стрелин.

— И да, и нет, — ответила Морта. — Дело в том, что я хочу попросить вас с Тио об одной услуге… Нет, вы можете и отказаться, я все пойму.

— Вы скажите, о чем речь, а мы уж решим, — сказал Шура. — Не вы ли говорили недавно о свободе выбора?

Морта улыбнулась.

— Хорошо, — кивнула она. — Понимаете, я тут в некотором роде нахожусь в заточении, сама исполнить многих вещей не могу… В общем, нужно ненадолго проникнуть в прошлое — время и место я знаю, схватить там Али Шера и доставить сюда, в центр Мира.

— Только и всего? — саркастически усмехнулся Стрелин.

— Только и всего, — обезоруживающе улыбнулась Морта. — Если согласны, Инкарнатор отправится с вами. Он поможет.

— Ты как, Тио? — повернулся Шура к Петеру.

— С тобой хоть сквозь землю, — ответил Мужик.

— Когда отправляемся? — вновь спросил Стрелин у Морты.

— Немедленно, — ответила та. — И да, еще одно. Ничего и никого не бойтесь. Страх может пошатнуть вашу веру и ослабить души. Тогда… Тогда вы останетесь там, в прошлом. Причем, навсегда… Ну как, остались сомнения?

— Не надо задавать таких вопросов, — подал голос Петер. — Мы лучше пойдем. Где машина времени?

— Вы в центре Мира, милый мой Тио, — улыбнулась Морта. — Здесь не нужны машины. К нужному выходу я вас провожу. А ты, Пэрта, — хозяйка обратилась к Анжелике, — обязательно дождись меня здесь. Я скоро вернусь. Поверь, милая, мне есть, что тебе предложить…