В наше время мир полон жертв и закоренелых нытиков, и я изо всех сил стараюсь не стать одним из них, хотя это очень нелегко. Донна Кей выходит замуж, а я не вхожу даже в список потенциальных женихов.

Мне нравился Кларк Гейбл – он был тренером лошадей-каттеров, с которым я познакомился в Алабаме. Это он свел меня с капитаном Кирком, а Кирк представил его Донне Кей. Но эта новость здорово задела мою гордость. Она накатила на меня, словно лавина, гигантская волна, разбивающаяся о нос корабля. Я автоматически перешел в режим выживания.

Чудом мне удалось сдержать порыв рухнуть на колени, залиться слезами и закричать Донне Кей: «А как же я?»

Непокорная волна поглотила меня, смыла на корму – но я удержался на палубе. Мысли о романтических отношениях с Донной Кей превратились в обломки: шторм стих, и они потихоньку рассеивались в море.

Я разлил по бокалам остатки «Ля Таш». Донна Кей сделала глоток вина и в присущей ей деловитой манере поведала мне историю своей помолвки. Краткое изложение мелодрамы в трех актах. Первая часть называлась «Талли Марс надувает меня в Белиз-Сити и уезжает в Пунта-Маргариту». В ее интерпретации – эгоистичный, бессовестный, типично мужской, непростительный поступок.

Хотя с тех пор прошел уже год, она все помнила очень живо. Она освежила мою память: за весь этот год, кроме одной записки с извинениями, да и то хромыми, она не получила от меня ни единой весточки. Акт второй мог бы называться «Сведение счетов». Но Кларк был честный и заботливый малый, и то, что рассказала Донна Кей, свидетельствовало о его чувствах к ней: как он помогал ей переделывать ресторан, как дрессировал ее лошадь, как возил ее на остров Хорн и в Новый Орлеан на выходные и как, наконец, задал главный вопрос. Я просто злился на себя, что парень, которого описывает Донна Кей, – не я.

Она сказала, что Кларк очень хотел поехать с ней, но чувствовал себя не в своей тарелке: он был уверен, что увел Донну Кей. Она заверила его, что между нами только прошлое и что ей будет легче объяснить все самой.

Когда мы слезли с баньяна, Донна Кей опять казалась прежней. Едва она очутилась на земле, к ней тут же вернулась обычная уверенность и прямота. Спуск в темноте потребовал от меня много сил, и не успел я ступить на землю, как мои колени задрожали. И не только от физической нагрузки.

– Все очень просто, – сказала мне Донна Кей. – Мы оба мечтали, но мои мечты отличались от твоих, и я должна была их осуществить. Я попала в Алабаму, а ты добрался до «Потерянных Мальчишек». Не думаю, что нуж…

– Ты не знаешь всего, – сказал я, оборвав ее на полуслове.

– Талли, я не закончила, – возразила она.

Что-то нашло на меня. Я не мог отпустить ее вот так, не рассказав ей о том, с какими намерениями год назад поднимался на палубу креветочного траулера.

– Ты не знаешь всего, – повторил я.

– Конечно знаю. По какой-то причине ты бросил меня и вот теперь, когда я выхожу замуж, хочешь получить второй шанс.

– Нет, ты ошибаешься. Ты думаешь, ты все знаешь, но это не так, – сказал я. Я злился, потому что она меня не слушала, и мой голос это выдал.

– Чего я не знаю? – спросила она.

– По твоей версии я – просто эгоистичный экс-бой-френд, сбежавший и получивший по заслугам. Донна Кей, ты даже не спросила меня, что произошло.

– Что ж, ради бога, давай послушаем, – сказала она и тихо прибавила: – Талли, я никогда раньше не слышала, чтобы ты так говорил.

– Ты меня вынудила. Я знаю, во всем виноват я, я один, и я признаю свою вину. Я знаю, я должен был сказать тебе раньше, но я этого не сделал. Сейчас уже ничего не изменишь. Я хочу, чтобы ты вышла за Кларка. Кларк пустил корни, а я не могу. Во всяком случае, не сейчас, это точно. Может быть, никогда. Ты выбрала правильного человека.

Донна Кей ничего не сказала. Она повернулась, подошла к дереву и молча полезла вверх. Я последовал за ней. В эту ночь в домике под луной майя я наконец собирался произнести речь всей моей жизни. Для одного-единственного слушателя.

– Я знаю, это выглядит подозрительно. Да, я удрал в Мексику на креветочном траулере и бросил тебя, но на то была причина.

– Я слушаю, – сказала Донна Кей. – Как долго – зависит от твоей искренности и честности.

Я сделал глубокий вдох, посмотрел на луну и начал:

– Дни, проведенные с тобой, – одни из самых счастливых в моей жизни.

– Это называется стадией медового месяца, – заметила Донна Кей.

От ее резкого ответа я слегка оторопел, но быстро собрался с мыслями:

– Хорошее название, – согласился я. – Потому что это и вправду было похоже на медовый месяц. Я наслаждался каждой минутой. Но я знал: это не может длиться вечно. Я знал это еще до того, как меня похитили.

– Похитили? Ну, Талли… – начала Донна Кей прямо как учительница, уставшая от оправданий.

– Это правда, клянусь, – взмолился я. – Пожалуйста. Это очень важно для меня, но я должен начать с самого начала. Покидая Вайоминг, я хотел только одного – ехать вперед и никогда не оглядываться. Как Буч Кэссиди. Мне осточертела моя прежняя жизнь. Мне нужна была передышка. Я никогда не видел океана. Я мечтал путешествовать, но это еще не все. Потом я вошел в «Жуй-Болтай» и там увидел тебя. – Я придвинулся ближе к ее гамаку. – Донна Кей, я был влюблен в тебя до того самого момента, как ты сказала, что выходишь за Кларка.

Донна Кей не пыталась меня остановить, и стоило плотине прорваться, как река слов хлынула сама собой. Казалось, за меня говорил кто-то другой.

– В общем, я решил, что ты захочешь делать то же, что и я. Это было наивно с моей стороны, да, но я верил, что все получится великолепно.

– Эту ошибку допускает большинство мужчин, – вставила Донна Кей.

– Знаю. Я хотел, чтобы ты приехала в Мексику, навестила меня и влюбилась в меня и в тропики одновременно. Мои проблемы в Вайоминге остались бы далеко позади. Мы бы жили счастливо. Ты открыла бы свой ресторан на берегу. Я помогал бы тебе на кухне, учился бы делать омлеты, затеял бы собственный рыболовный бизнес. Мы бы вместе состарились под тропическим солнцем и тенистыми пальмами Мексики.

– Звучит как «Швейцарская семья Робинзонов», – сухо сказала Донна Кей.

– Не совсем. – Я встал со стула и подошел к перилам, чтобы Донна Кей не увидела слез, навернувшихся мне на глаза. – Я был не совсем свободен и не мог осуществить свою мечту и жить с тобой. Дело в том, что я кое-что прятал. Ложь.

– Какую ложь? – Донна Кей по-прежнему была настроена скептически.

– На самом деле я был вовсе не беззаботным ковбоем, шатающимся по стране. В Вайоминге я совершил преступление.

– Какое преступление? – тут же спросила Донна Кей. Она вдруг занервничала. – Ты кого-то убил?

– Нет, ничего такого. Это было на ранчо. Я поскандалил со своим боссом Тельмой Барстон. Она тиран каких мало. Все закончилось тем, что я выкинул ее стол в окно. Она сообщила в полицию, наплела какой-то бред о нападении, и очень скоро я попал во все газеты Вайоминга. На мой арест выдали ордер, а за мою поимку обещали жирную награду. Я дал деру.

– Ты, должно быть, шутишь, – отмахнулась Дойна Кей.

– Хотел бы, да нет.

– Продолжай, – сказала Донна Кей.

Она слушала.

– Тельма – не та женщина, над которой можно смеяться безработному ковбою. Чтобы меня выследить, она даже наняла двух охотников за скальпами.

– О боже. Охотники за скальпами. Я думала, они бывают только в старых фильмах, – сказала Донна Кей.

– В фильмах ужасов, – уточнил я. – За неделю – с ее-то политическими связями в Вайоминге – они сфабриковали против меня обвинение и увеличили сумму вознаграждения до двадцати штук. Это здорово подстегнуло местных жителей – все хотели найти Франкенштейна. Газеты изображали меня Чарльзом Мэнсоном верхом на лошади. Это случилось, пока мы с Мистером Твеном ехали через всю страну к побережью. Я не смотрел новости, не читал газет и был уже на пути в Алабаму, когда впервые об этом услышал. А тем временем два охотника за скальпами были уже в пути – я не шучу, их звали Уолдо и Уилтон Стилтоны.

Донна Кей покачала головой и рассмеялась:

– Скажи, что это просто байка, Талли. Это слишком жутко, чтобы быть правдой.

– Как я мог придумать такие имена, как Уолдо и Уилтон Стилтоны? – спросил я.

– Да, наверное, не мог, – согласилась она.

– Дальше еще хуже, – продолжал я. – В прошлом месяце у меня был клиент, он пишет для «Нью-Йоркера». Однажды на закате мы пили коктейль в «Жирной игуане». Кто-то упомянул о том, что я из Вайоминга, – и Стилтоны снова возникли на горизонте. Этот парень когда-то писал статью о современных охотниках за головами. Угадай, кто были его главными героями?

– Уолдо и Уилтон, – тут же отреагировала Донна Кей.

– Точно. Парень сказал, что их прадед был ирландским иммигрантом, поменял себе имя на Парк Стилтон. Парком он стал потому, что когда он сошел на берег, ему пришлось спать в Бэттери-Парке. А Стилтоном – потому, что всю свою первую неделю на берегу он питался огромным кругом сыра «Стилтон», который украл. Я не шучу, это все было в статье – он показал ее мне.

– Талли, как ты все это помнишь?

– Они охотились за мной из-за денег. Братья Стилтоны были бездельниками в третьем поколении. В свое время их семья совершила классический переход от вооруженного грабежа людей до ограбления их перьевыми ручками. Прадед Стилтон мародерствовал, грабил и убивал, прокладывая себе путь через Скалистые горы, пока его не повесили на окраине Ливингстона, штат Монтана. Его сын Парк-младший сообразил, что заработает больше денег, если будет ловить преступников, а не станет преступником сам. Он принял присягу, получил значок и начал выслеживать своих друзей ради награды.

Прикрывая одних железнодорожных магнатов и запугивая других, они сколотили семье состояние, а деньги в свою очередь купили ей уважение. Политическая деятельность была для них исключительно вопросом времени. Как только несколько Стилтонов выучились на бухгалтеров и юристов, они тут же превратились в столпов Западного общества.

Но не все из них оказались преступными гениями. Это и привело Уолдо и Уилтона Стилтонов в мою жизнь и, косвенно, в твою. Потребовались все связи отца с местными политиками, блюстителями порядка и членами школьного совета в Миссуле, чтобы они остались в средней школе и не угодили за решетку.

Окончание школы близнецы Стилтоны отметили тем, что поехали за «Металликой» в их турне по Америке. В дороге они решили не следовать семейной традиции, а записаться в школу шоферов в Солт-Лейк-Сити и водить рок-звездам лимузины. А еще в то лето они поставили перед собой цель – засунуть свернутые двухдолларовые купюры в трусики одной тысяче стриптизерш. Они остановились на цифре восемьсот девяносто шесть, когда папочка приказал им вернуться домой в Монтану и либо заняться настоящим делом, либо распрощаться с семейными денежками.

Он уже спланировал их будущее. Чтобы держать их подальше от семейного бизнеса, но при этом занять каким-нибудь трудом, он создал для них собственную компанию. В одну веселую недельку Уолдо и Уилтон купили новые пистолеты и наручники и с помощью брошюр с ответами сдали письменный экзамен. Они получили свидетельства, которыми украсили стены своих новых кабинетов – а также ламинированные удостоверения и бесплатные фуражки с эмблемами. После этого они приступили к работе в трех штатах, выслеживая не платящих алиментов папаш и изымая за неплатеж пикапы. Теперь это, видите ли, называется «агенты по принудительному взысканию платежей». В сущности же они обыкновенные охотники за скальпами… Поначалу мне удавалось оставаться вне зоны охвата радара Стилтонов.

– Это начинает звучать как сюжет плохого фильма, – сказала Донна Кей.

– Дальше еще хуже, – сказал я. – Они никак не могли меня найти. Тельма огорчилась и слегка надавила на их отца. Я услышал об этом и просто не поверил своим ушам. Я не собирался возвращаться в Вайоминг и торчать в тюрьме ради удовольствия этой фашистки. Я направлялся в Мексику и хотел рассказать тебе, почему.

Я снял полупустую бутылку рома с полки бара.

Мне надо выпить. Ты как? – спросил я.

– Конечно, но я не очень уверена, хочу ли услышать конец истории, – Донна Кей протянула руку и взяла стакан.

– Не волнуйся. Ничего особо страшного не случилось.

Мы чокнулись и глотнули рома. Я продолжил:

– Ты когда-нибудь слышала о Галактической Федерации Рестлинга?

– ГФР? – переспросила Донна Кей, словно эта аббревиатура была для нее не таинственней «Ай-Би-Эм». – Сэмми Рэй – совладелец этого цирка.

– Охренеть. – Я сделал еще один глоток рома. – А о Келли Брюстере слышала?

– Конечно. Он чемпион мира – или был чемпионом мира, пока Рик Флэр не стукнул его по голове ходулей «noro» и буквально не сплясал чечетку на его башке.

– Ну так вот, наряду с выслеживанием меня по всей стране, Стилтоны подвязались в шоу-бизнесе. В качестве телохранителей Келли Брюстера.

. – А ты-то как спутался со всей этой шайкой?

– На «Метании кефали».

– О боже, как тебя туда занесло?

– По ошибке, разумеется. Я пошел за рыбным сэндвичем. Откуда мне было знать, что на нашей планете есть место, где люди швыряют дохлую кефаль через границу между штатами как предлог для пьянки и конкурса красоты?

– Страна катится ко всем чертям, – вздохнула Донна Кей. – Это называется конкурс «Мокрая футболка», Талли, а не Гребаная Мисс Америка.

– Какая разница, – ответил я. – Суть в том, что я не мог отличить Келли Брюстера от Келли Макгиллис. А он был почетным судьей в «Метании кефали». Вот так-то он и Стилтоны очутились в Алабаме.

– Похоже, все в этой мыльной опере очутились в Алабаме, – вставила Донна Кей и махнула мне рукой, чтобы я продолжал. – Думаю, я не прочь услышать остальное.

– Это было за день до моего отъезда на Ки-Уэст. Кирк предложил мне сходить перекусить во «Флору-Баму», попить пивка, прогуляться по пляжу. Когда я попал туда, «Флора-Бама» была больше похожа на рок-концерт, чем на бар. Был ведь у меня порыв уйти оттуда, но я проголодался. Пристроился в конце устричного бара, подальше от всего действа, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания. Я ел рыбный сэндвич, с головой спрятавшись за журналом «Острова», и думал о будущем и о свидании с тобой. Правда. Я не заметил толпы здоровых развязных мужиков на другом конце бара, сбившихся вокруг высоченной насыпи из устричных раковин и горы пустых бутылок из-под пива «Дикси». Я не узнал ни светлого ежика, ни покрытых татуировками бицепсов, ни двухсот пятидесяти фунтов силы и сексуальности в форме Келли Брюстера, когда он разгрызал банку пива пополам своими золотыми зубищами. Две местные девицы в крошечных трусиках и разноцветных футболках с дырками просто с ума сходили. Не видел я и Уолдо с Уилтоном, стоящих позади них. Зато они видели меня.

Я вышел из «Флоры-Бамы» и уже собирался вернуться в Хит-Вейв на судно. Но Стилтоны подстерегли меня на парковке. Я сражался как дьявол, но они стукнули меня дубинкой по голове, и я отключился.

Меня запихнули в заднюю часть «универсала». Когда я очнулся, голова раскалывалась, а в легких страшно жгло.

Чудом я включил режим выживания и начал соображать. Первое, что я понял: мы не двигаемся. Потом я услышал голос Уилтона. Я открыл глаза. Уилтон Стилтон сидел за рулем. У него на коленях восседала победительница конкурса Мисс Кефаль «Мокрая Футболка», а сам он хвастливо рассказывал в свой сотовый Тельме Барстон, какой я, мол, тупой мудозвон. Одной рукой он держал телефон, а другой играл с узлом лифчика Мисс Кефали. Уилтон сказал Тельме, что Уолдо поехал в аэропорт и что к утру я уже буду в тюрьме Хартэйка.

Я решил, что осуществлю свой план побега, как только Уилтон заведет машину. Тихонько выберусь из-за кучи чемоданов на заднее сиденье, а в удобный момент выпрыгну и ломанусь к берегу. Шум двигателя должен был меня прикрыть.

Итак, я ждал, когда машина заведется. Но нет, он только включил радио погромче. Пока Джерри Гарсиа пел об алых бегониях и затянувшейся карточной игре, я сделал свой ход. Я не мог поверить своей удаче. Уилтон растянулся на сиденье, откинулся на подголовник и, глядя в открытый люк машины, постанывал от удовольствия. Потом он стал подпевать Джерри, а светлые волосы Мисс Кефали методично запрыгали у него на коленях.

Когда Уилтон заголосил: «Давай, детка», – а машина стала раскачиваться из стороны в сторону, я подорвался. Не знаю, кем была эта девица, свихнутая на «Грейтфул Дэд», но для меня навсегда она останется ангелом-хранителем, бросающим кефаль. Я бежал сломя голову к пристани и «Карибской душе». Там я постарался вести себя как ни в чем не бывало и спрятался в трюме. Капитан Кирк успокоил меня, и мы очень вовремя отправились в тропики.

Оглядываясь назад, я понимаю, что должен был вернуться в Вайоминг и ответить за свои проступки, но в то время я даже не рассматривал подобный вариант. Лучший способ избежать неприятностей, полагал я, – просто исчезнуть на некоторое время. Стилтоны снова стали телохранителями борцов. Из своих источников на западе я узнал, что Тельма Барстон была настроена решительно как никогда. Ей приперло найти меня и отправить назад в Вайоминг. Эта женщина совсем полоумная. Мне ничего не оставалось, как бежать из страны и ждать, пока истечет срок давности или Тельма перегорит. Выиграв в ту лотерею, я написал тебе и послал выигрышный билет.

Я сделал паузу.

Донна Кей молчала.

Я огляделся. В ветвях дерева не было никаких призраков – только вечерний бриз.

– Вот и все, – прибавил я.

Донна Кей вылезла из гамака, молча подошла к перилам и посмотрела на залитый лунным светом океан.

– Боже, не знаю, что и думать. Либо тебе здорово не повезло, либо ты выдумал всю эту историю. Если так, то ты самый жалкий человек на свете, раз пытаешься заставить меня поверить во всю эту брехню. – Она повернулась и пристально на меня посмотрела. – Талли, ты никогда не производил на меня впечатления мужчины, который пойдет на обман, лишь бы избавиться от своих обязательств. Задал ты мне задачку.

– Я знаю, это дико, но это правда. Донна Кей. Клянусь.

– Талли, я приехала сюда потому, что мне надо было вернуть один должок. Я хотела начать свой брак с чистого листа, без всяких там незаконченных дел из прошлого. К тому же, по-моему, ты поступил со мной несправедливо. Зашел и вышел из моей жизни, словно я какой-то порт. Я хотела сказать тебе это в лицо. То, что я влюбилась в Кларка, конечно, помогло, но я не могла сделать этот серьезный шаг, не удостоверившись, что поступаю правильно. Я приехала сюда излить на тебя гнев, а получилось, что большую речь произнес ты – человек столь немногословный.

По крайней мере, теперь ты знаешь все. Вот почему я исчез. Прости меня за боль, что я тебе причинил.

Я закончил. Больше слов не осталось. Все уже сказано. Я был выжат до предела, но чувствовал себя так, словно у меня гора с плеч свалилась.

– Как я понимаю, это значит, что ты не приедешь на свадьбу? – спросила Донна Кей.

Я улыбнулся и покачал головой:

– Ну, еще и не такое бывает, Донна Кей. Если это приглашение, тогда я поработаю над письменным ответом.

Мы во второй раз спустились с дерева, и я проводил будущую чужую невесту до ее коттеджа. Финальный акт пьесы, в которой главные роли играли Талли Марс и Донна Кей Данбар, завершился, и хотя все вышло не совсем так, как я планировал, Донна Кей по-прежнему оставалась моим другом.

У дверей коттеджа она тихо пожелала мне спокойной ночи и дружески клюнула в щеку. Это был не киношный любовный поцелуй, но удался он на славу: я почувствовал себя прощенным. А потом (ну точно как героиня мелодрамы) она исчезла за бамбуковой занавеской.