Волька встретил меня на нашем месте взбудораженный, нетерпеливо озираясь и покусывая зубами травинку. Он сгрыз её почти до половины к тому моменту, как я появилась.

— Алишик, — вскочил и обнял горячо, — у меня новости.

Я не читала Волины мысли, потому кивнула:

— У меня тоже. Расскажи сначала ты.

— Прочтёшь? — протянул руку.

— Нет, сам…

— Рано утром к Карамуру пришла Алия, с чего-то вся такая на нервах, хмурая… Я напомнил ей об обещании помочь вернуться домой, и знаешь, какова была реакция?

Она сорвалась и выкрикнула, что я буду здесь находиться ровно столько, сколько потребуется, сколько ИМ понадобится, а, впрочем, всё зависит теперь только от моих друзей! Понимаешь, что это значит?

— Понимаю, — медленно кивнула я, обдумывая, — теперь всё ясно. Теперь всё действительно зависит лишь от меня…

— Это она? Она спланировала?!

— Всё о том говорит. Воль, я сейчас в такой растерянности — не могу увидеть сути. Вижу только вероятный конец, а пути к нему как в тумане.

Он прижал мою голову к своей груди, гладил волосы.

— Ох, если бы я сам хоть что-то мог, хоть как-то тебе помочь… В конце концов ведь я всех втянул в историю, видите ли захотелось ощутить себя хозяином положения, придавить Стефана и других, доказать, что крутой.

Он усмехнулся. Я прекрасно чувствовала любимого сейчас: хотел самоутвердиться, не со зла шантажировал Учителей, не из мести или другого негатива, а из любопытства, азарта! Жаждал восстановить справедливость: Учителя знали об учениках ВСЁ, а вот о себе ничего не открывали, что касается реальности. Мечтал восполнить этот пробел. И когда узнал сам — не мог не поделиться с друзьями.

Однако, как же не хотят главные фигуры Школы приоткрывать своё инкогнито, настолько, что пошли на похищение!

— Воль, я тебе обещаю, очень скоро всё закончится. Впереди ещё пара боёв — и победа будет наша.

— Ты же, бедненькая, сражаешься одна против них всех… — Волька снова напрягся, его разрывало изнутри ощущение собственной беспомощности.

Одним движением руки вдоль позвоночника успокоила его. А сердце щемило. Очень истощала разлука нас обоих, встречи урывками, тайком, поддерживали слабо, так хотелось разорвать эту реальность, вырваться наружу, вернуться вдвоём, а не в одиночку в пустую холодную комнату…

Лес над нами шелестел, ветерок щекотал ветви, они покачивались тихонько, приплясывая. Особый аромат зелени, свежести разливался в воздухе, пощёлкивали, потрескивали вдалеке лесные существа, сюда они редко заглядывали, относительно спокойный и необитаемый уголок.

Солнечные тёплые лучи, просвечивая листву, гладили по лицу, обнимали, от их ласки хотелось застонать. Лес не виноват, конечно, что стал разлучником, местом заключения, но сейчас словно вся природа издевалась над нами. В другое время и в других обстоятельствах, я бы наслаждалась пребыванием здесь, общалась бы с милыми сущностями, обитающими в этих краях, но только не сейчас.

Почему-то в этот миг я поняла, что даже когда всё закончится, буду возвращаться сюда неоднократно, что-то манит, притягивает в этой реальности. А мне помешать проникать в этот мир не сможет никто. Могут быть, несомненно, на его территории какие-то законы, запрещающие пересекать определённую территорию, но переноситься сюда я смогу. Ведь мне не нужно специальных приспособлений, высвобождающих астральное тело, притягивающих его сюда, подобно магниту.

В механизмах действия кольца лично для меня не было ничего необъяснимого, мистического или непонятного. Вероятно, сложный сплав, я не химик. Необходимое условие — закрытые глаза, чтоб мозг генерировал альфа-волны. В момент, когда ученик трёт кольцо, его поле входит в контакт с полем металлов, составляющих кольцо, астральное тело как бы «намагничивается» и одним рывком притягивается к одному огромному магниту — Школе. Вот и всё. Но если владеешь способностью выходить из тела самостоятельно и путешествовать куда угодно — никаких вспомогательных предметов не нужно.

Обнявшись за плечи, мы неторопливо шли по Лесу, по центральной тропинке, особо не опасаясь, что нас увидят вместе. Это уже не столь важно, ведь теперь известны роли главных действующих персонажей Школы. И к худшему ситуация измениться уже не сможет. Если действительно Алия — инициатор, то остаётся решить, как выйти через неё на реальность.

— Воля… — я вдруг кое о чём подумала, — а в Школе все Учителя того же пола, что и в реальности, а? Или может так статься, что мужчина «изображает» женщину и наоборот?

— Всё может быть, — кивнул Волька, — это вполне возможно. Постой! Ты ведь не просто так спросила? Имеешь в виду кого-то конкретно? Милая, ты что-то узнала?

— Пока на уровне догадок и подозрений. Понимаю, странно это от меня слышать, но я сейчас сама словно ёжик в тумане, — усмехнулась невесело, — редко удаётся прорваться к информации, приходится постоянно быть наготове, в позе «стойки» охотничьей гончей.

— Алиш, помнишь, мы говорили тогда, в электричке, ты объяснила, что считывать информацию лучше не с человека, а данные с информационного поля Земли об этом человеке, поскольку считывание напрямую — это вторжение в чужую волю, а это неэтично и даже опасно. Если человек в себе что-то прячет, почему бы просто не считать это с информационного поля?

— Не всё так просто, Воль… — я вздохнула и попыталась найти нужные слова, чтоб объяснить, — видишь ли, каждый из живущих на этой планете, ну, почти каждый за очень редким исключением, принадлежит к какому-то эгрегору…

— Эгрегор — это такое энергетическое образование в информационном поле, да? — уточнил Волька.

— Да. Ну, например, христианский эгрегор или даже эгрегор игры в покер. В общем, образование, энергетически подпитываемое своими поклонниками и последователями, которое, впрочем, в случае необходимости, в свою очередь помогает им. Так вот, самые сильные — эгрегоры религиозных и магических организаций. Они защищают своих последователей, как пастухи стадо, ну это я грубо выразилась, хотя суть та же. Теперь смотри — если человек, принадлежащий крупной магической организации (или объединению эзотерических организаций, хоть клубов по интересам) и при этом умело утаивает информацию о себе, то стоит полагать, что он серьёзно не хочет сделать её доступной. А значит, имеет какую-то защиту и на уровне информационного поля планеты.

— То есть… — медленно проговорил Воля, — это реально — поставить защиту на поле планеты?! Или… А я понял! Эгрегор, которому служит человек, защищает и охраняет его и на полевом уровне! Так?

— Не совсем. Всё проще. Эгрегор можно обмануть. А вот других людей, знающих, что от них требуется — почти невозможно. Само собой разумеется, что маг состоит в связке с другими людьми, группой единомышленников. И, опасаясь за информацию, они, естественно будут принимать меры по её сохранению на всех уровнях.

— Группа единомышленников… Подожди, у нас тут тоже все друг с другом в связке, — вспомнил Воля, — даже ученики. Аль, ну теперь объясни, как они делают это на уровне планетарного информационного поля.

— Ставят сигнализацию, «звоночки». Как только кто-то извне пытается проникнуть в область, нежелаемую для проникновения, область с интересующими сведениями, срабатывает сигнализация и кто-то из связки, а вполне вероятно, что все толпой, мгновенно реагируют и принимают меры по уничтожению лазутчика.

— Ни фига себе… лазутчика! Лазутчик, это когда на запрещённой, закрытой территории, а информационное поле Земли — открытая, свободная зона для тех, кто может читать оттуда, — распалился Вольдемар, — разве подобное справедливо?

Я пожала плечами.

— Почему бы нет? О себе ты можешь прятать что угодно, твоя воля. Правда, я уверена, что на каждого мага найдётся ещё более сильный маг, если потребуется, который любую шайку разметает в один момент. Однако мне, Воль, не по силам пока этого, да и тратить их не с руки сейчас. Скажем так, куда более выгодно идти некоторое время на ощупь. В конце концов, я могу посмотреть информацию о других людях, косвенно соприкасающихся с ситуацией, и сделать выводы о том, что ждёт в результате определённых действий, понимаешь?

— Понимаю, — кивнул Воля, остывая.

— Так вот, таким образом я увидела результат пути, по которому иду сейчас, и он меня устраивает. Правда в процессе несколько тёмных пятен, но тут мне поможет интуиция.

— И… когда будет этот результат? — робко поинтересовался Волька.

— Скоро, очень скоро. Приготовься, пожалуйста, к стремительным событиям и старайся ничему не удивляться.

— Алик… ты такая измученная, — остановившись, любимый повернулся и провёл кончиками пальцев по моей щеке, — обещаю тебе, когда всё закончится, больше не причиню таких глобальных неудобств, я буду заботиться о тебе и защищать, а не наоборот, договорились?

Я кивнула и рассмеялась. Ах, Волька, если бы знал, ЧЕМ всё закончится! Я-то зналю, но в это настолько трудно поверить и именно этот вариант настолько зыбок, что пока не стоит и упоминать деталей.

— В общем, так, Воль. Старайся пока не провоцировать Учителей. Тише воды ниже травы сиди, весь такой грустный, как эмо, погружённый в пучину своей беспомощности и отчаянья. Недолго осталось здесь находиться. Вилку я от тебя поздравлю, следующей ночью расскажу, как всё прошло, также и детали плана, он у меня почти сложился. А через день, если всё будет идти, как идёт, ситуация и разрешится, обещаю.

— Береги себя, — он чмокнул меня в щёку, а потом завладел губами в долгом поцелуе.

Ощутила его возбуждение, но пора было возвращаться. И он понял это.

— Мы всё обязательно наверстаем!

С лукавой угрозой в голосе пообещал, получил за это ещё один поцелуй и, утянув с тропинки, было уже прижал меня к дереву, но тут под ногами что-то заверещало:

— А!А!А! Вот ты где! А там к тебе никто не пришёл, совсем никто, не девушка даже, из Целителей!

Мы отпрянули друг от друга от неожиданности, в траве копошился маленький, судя по всему, ламиньяк.

— Кто? — переспросил Воля недоумённо, — кто не пришёл?

— Девушка, говорю, не пришла! — раздражённо, — а ты тут один горюешь…

— Саманта, — шепнула я.

— А, понятно, ну её… — он отвернулся от крохи, сообщившего, пусть и таким странным образом, новость.

— Она сказала, что ждать тебя не станет, даже не до самого вечера! Потому что вовсе Алия ничего тебе не велела передать.

Мы разом вздрогнули.

— Алия?!

— Я ж молчу! А у вас такой острый слух! — он причмокнул губами, сложил их бантиком.

— Иди, — кивнула я, подталкивая Волю.

— Ну, нет… — расстроился парень, — у нас есть ещё немного времени, не хочу его на Саманту тратить, пусть подождёт!

— Ладно, я скажу, — пожала плечами, косясь на ламиньяка, присевшего под кустом.

Далее на ушко прошептала любимому, что Алия через влюблённую Целительницу велела передать: она сказала всё, что сказала Вольке, в целях маскировки, дескать их подслушивали в тот момент и дальнейшее общение — через Саманту. Она обязательно поможет выбраться, вернуться его сознанию домой, только пусть он не торопит время и не тормошит её, Алия, мол, и так делает всё возможное.

— Что это значит? — усмехнулся Вольдемар.

— Врёт, — кивнула я, — Алия тоже на взводе, я в реальности немного поворошила палкой их гнездо. Вот и срывается. Делай вид, что принял сообщение всерьёз, побольше загадочности и подобострастного доверия каждому её решению.

— Думаешь, поверит такому моему поведению? — искоса наклонил голову.

— Зная тебя — я бы не поверила. Но она на нервах и, следовательно, бдительность ослаблена. Будем надеяться…

— Никогда бы не поверил… — покачал головой Воля, — она вся такая светлая, такая… добрая… и — похитить меня.

— Борцы за добро и справедливость чаще всего бывают наиболее решительны в отстаивании своих идеалов. Я думаю, это далеко не всё, на что способна Алия, когда речь идёт об опасности, грозящей раскрытием её инкогнито в реальности. Но у нас будет ещё возможность узнать скрытое. К этому и идёт.

— Да уж…

Волька метнул взгляд в сторону развесившего уши ламиньяка, тот вздрогнул, прищурился и, слишком уж беззаботно насвистывая, принялся смотреть по сторонам.

Однако, уши, как локаторы, были напряжены и едва даже не поскрипывали.

— А ну, кыш отсюда, — Воля нахмурился, — шпион ушастый!

— У тебя уши тоже маленькие-маленькие! — не остался в долгу ламиньяк и юркнул прочь.

Я не выдержала и прыснула, Волька рассмеялся вместе со мной.

— Самые вреднюги здесь, — пояснил отсмеявшись, а потом посерьёзнел, — ладно, лучше и впрямь отправиться к Карамуру, чтоб не вызывать подозрений. Удивительно, неужели Алия до сих пор не знает о том, что ты тут бываешь?

— Знает, — улыбнулась я, — ей Марта рассказала, оттого, в числе других неприятностей, она и вспылила. И мне кажется, что она уже пожалела о похищении, но отпустить просто так тебя не может, боится, думает, ищет варианты.

— Они должны были явиться на встречу для того, чтоб получить доступ в настройки и восстановить Школу. Но я вижу, что Школа восстановлена, — вдруг задумался парень, — тогда зачем им изолировать меня? Могли ведь просто не явиться и мне было бы их нечем напугать. Не понимаю…

— Поймёшь, когда встреча всё-таки состоится.

— Ты думаешь?

— Да. Воль, я это знаю.

Потом мы распрощались и разошлись в разные стороны.

Я не стала сразу покидать Школу, просто пошла в противоположном направлении, углубилась в Лес настолько, что начали попадаться какие-то принципиально другие существа, вероятно, эта реальность подразделялась на зоны обитания. Фей и гномов я тут не встретила, но увидела существ значительно крупнее и разнообразнее, а у глубокого ручья даже заметила юную русалочку, расчёсывающую чудные изумрудные кудри. Заметив гостью, она кокетливо улыбнулась, кинула в меня золотистым причудливо-узорчатым гребнем и нырнула под воду, а потом, по течению, скрылась из виду за поворотом. Я знала, что русалки водятся в омутах и реках, но чтоб в ручье… Очевидно, где-то он впадает в речушку, а русалки выбираются сюда для каких-то своих целей, чем-то Лес их привлекает. До этого полагала, что у ручьёв есть свои духи и обитатели…

А в ветвях деревьев встречались чудные птицы с человеческими лицами. Не помню, как там в мифологии, Сирин, кажется? И вдруг одна из них запела. Я поневоле остановилась, присела на месте, прямо на траву, слушая и наслаждаясь чудесным пением. Душа наполнялась странной неизбывной радостью, тоска и печаль покидали сердце, хотелось жить, вдохновенно творить и любить всё вокруг! Пространство словно заиграло разноцветными волнами, переливалось радугой. Я широко улыбалась, и всё внутри ликовало, волна счастья захлестнула с головой. Просто так счастья, безусловного, я живу, любима и люблю — что ещё нужно?

— Ты слышишь, как она поёт? — вдруг раздался сбоку голосок.

— Да… — ответила машинально и лишь затем обернулась.

Молодая, невысокая, розовощёкая женщина с хитро смеющимися серыми глазами стояла рядом, прижавшись плечом к стволу дерева. Чёрные, как смоль, волосы свиваются тугим жгутом, перехваченные золотистой лентой, перекинуты на одну сторону.

Длинная, нежно розовая туника в греческом стиле струится до земли так, что не видно даже ступней. Незнакомка по-настоящему красива, и красота её…несколько неземная, скорее её можно назвать богиней. Не являясь худышкой и имея довольно роскошные формы, она, однако, создаёт своим обликом ощущение невесомости, лёгкости, кажется, даже трава не прогибается под её ногами.

Прежде чем я поняла, кто это, она представилась:

— Я ливийская сивилла, имя моё Герофила, дочь Зевса и Ламии.

— Э… Алиша, — растерянно улыбнулась я, представляясь столь неподобающе коротким именем. Подумала было сообщить имена родителей, но споткнулась о тот факт, что я их не знаю.

— Мать твою звали Татьяна, а отца — Олег! — вдруг проговорила сивилла, словно мысли мои прочитав, и тут же вернулась к началу разговора, — это птица Сирин, она поёт радость и убирает печаль. Но тебе повезло, что на её месте не оказалось птицы Алконоста…

Говоря это, сивилла подошла и присела рядышком со мной на траву. От неё пахнуло ароматом мускуса и ванили, закружилась голова, но в ней вдруг стало ясно-ясно. Я сразу поняла всё о незнакомке. Сивиллы — в греческой мифологии пророчицы, в священном экстазе предрекавшие будущее, как правило, свои предсказания дающие в стихотворной форме. Именно они в своё время предсказали гибель Трои и извержение Везувия, а также великое будущее Риму пророчила одна из сивилл, покровительствовавшая герою Энею, основателю его. Овидий писал, что в одну из сивилл, кумскую, даже влюбился бог Апполон…

— Услышь ты песню Алконоста, не избежать тебе грустной участи забвения, хотя песнь его так же сладка и прекрасна! И похожи они необычайно. Но Алконост, по счастью, обитает на другой территории, — махнула она в сторону Тёмного Леса, — однако важно, что ты услышала песнь птицы Сирин. Ведь её способны услышать лишь по-настоящему счастливые люди.

«Да уж» — усмехнулась я — «нашла своё счастье, и не смогла удержать рядом…»

— Может быть, ты хочешь ещё что-то узнать о своих родителях?

Казалось, сивилла заглянула в самую душу. Она мягко взяла мою руку, и я вдруг ощутила себя маленькой девочкой, совсем ребёнком, а рядом мать и её тепло окутывает, вселяет ощущение безопасности, защищённости и уверенности в том, что всё всегда будет хорошо!

И я покачала головой:

— Нет, не хочу.

— Знаю, что ты сама могла бы, — кивнула Герофила, — если бы пожелала.

Мы помолчали. Я поняла, что сивилла здесь — как бы аналог вельвы в Тёмном Лесу, только, в отличие от второй, не привязана к одному месту, а гуляет по всей территории, хоть и вдалеке от домиков учеников.

— Ты ведь здесь очень давно? — полуутвердительно проговорила я, — с самого восстановления Школы?

— Я была здесь гораздо раньше, пережила множество перерождений этой реальности…

С тех самых пор, как люди стали забывать богов и тех, кто имел дар прорицать и открывать их волю.

В голосе сивиллы сквозила грусть.

— Нас было двенадцать… Я упрекала людей в идолослужении. Мои подруги по божественному призванию имели каждая своё предназначение. К сожалению, сейчас мало кто знает и, тем более, помнит о нас. Даже книги наши сохранились в количестве трёх из имевшихся девяти. Это всё кумская сивилла, — Герофила с тёплым укором полуулыбнулась, — сожгла остальные в порыве упрямства, когда царь Тарквиний Приск отказался купить их у неё. Она всегда из нас была наиболее импульсивной. Однако хитрой — взяла с Приска цену за оставшиеся три, как за девять! И потом ещё, гораздо позднее, египетская Тараксандра, что ещё Агриппой прозывалась…