В ресторане громко звучала музыка. Уже на подъезде к нему, я улыбнулась, фиксируя: вечер будет интересным и неоднозначным. Похоже — не очень длинным.

Едва мы шагнули в двери, навстречу выскочил Макс и быстро распределил нас в разные стороны: всех перепоручил официанту и тот повёл ребят к столику, меня же — лично проводил в гримёрку. Она, должна признаться, здесь была великолепной: большая, просторная, почти за самыми кулисами, через коридор. Судя по звукам из зала, конферансье объявлял очередной номер.

— Я не одна выступаю, — скорее утвердительно, чем вопросительно кивнула я.

— Да, но не переживай, здесь гримёрок несколько, не пересечёшься ни с кем.

— Ладно, не в том дело! С Анжеликой в Питере мы прекрасно уместились в одном, вдвое меньшем помещении, — я быстро начала раздеваться и выкладывать косметику, — какой расклад по выступлению?

— Значит так, — Макс потёр переносицу, я ощутила его усталость и легонько приуменьшила, — выяснилось немного не то, что мы ожидали… Ресторанчик этот литературный, как ты уж знаешь…

— Ага, — я вспомнила вывеску над входом: «Крыло Пегаса».

— Так вот, чтения со сцены и обсуждения творческих опусов здесь начинаются в половине девятого вечера, а до этого времени — всегда музыкальные выступления. И не звёзд каких-нибудь с громкими именами, а начинающих, восходящих, так сказать.

Кстати, я бы тебе назвал несколько имён, которые впервые выступили именно здесь…

— Не надо, — сморщила я носик, — знаю сама, давай дальше.

— Мы милостиво были причислены к рядам новичков и допущены до святая святых — сцены сего благородного заведения. Однако милость распространяется лишь на пару песен. Алик, выбери две, которые исполнишь, я приготовлю фонограмму.

— «Твой путь», спою её специально для Виолетты, ей это нужно сегодня, и, пожалуй, «Ну почему я не птица», это моя первая была в Питере, пусть первой и тут будет. Кто знает, авось завтра проснёмся звёздами шоу-бизнеса, — шутливо пожала плечами.

— Ты возможно, а мы, скромные труженики тыла, всегда остаёмся в тени! — проворчал лукаво Макс.

— Не выйдет в тени отсиживаться! — погрозила я пальчиком, — будете покорно жариться в лучах славы со мной наравне, если что!

— А что? — хитро спросил он, — ты же знаешь, скажи, как сложится?

— Не скажу! Максим, а Паша где?

— Беседует с директором. Договаривается, чтоб твоя очередь подошла поскорее, не затягивать с выступлением.

— Ясно, — махнула рукой, и парень послушно отвернулся, а я начала переодеваться, — он уже договорился, мне выходить сейчас, после этой песни…

— Тогда побежал за фонограммами! — встрепенулся Макс, — удачи, родная!

— Спасибо.

Я осталась одна в гримёрке. Быстро нанося косметику на лицо, вслушивалась в происходящее на сцене. Какая-то девушка пела нежным высоким голосом, кажется, романс.

Воспримут ли меня так же восхищённо, как сейчас весь зал, затаив дыхание, слушает её?

Вот отзвучала последняя нота и вместе с этим закончены приготовления. Я едва шагнула к двери, как в гримёрку тут же ворвался взбудораженный Павел.

— Алишик, готова? Макс всё настроил, пора на выход.

— Готова…

Я волновалась каждый раз, как в первый. И хотя знала, что публика меня примет, да даже если бы и не приняла — не страшно, ведь не ставлю целью прославиться — всё равно всё внутри переворачивалось от необходимости сделать первый шаг из-за кулис. Снова я не знала сцену, опять не успела заранее ощутить её под ногами, но уж раз всё так быстро и спонтанно получается — так тому и быть.

— Идём!

Паша взял меня нежно под руку и вывел в коридор. Уже перед кулисами обнял и чмокнул в лоб, в волосы. Я затрясла головой и руками, пытаясь успокоиться, слушая, как конферансье объявляет моё имя и название первой песни. Первой поставили «Твой Путь». Заиграло вступление. Конферансье отступил за кулисы и ободряюще улыбнулся мне.

— Ни пуха, — шепнул Паша.

Я шагнула на сцену, окунаясь в яркий ореол огней. Здесь освещение было несколько иным, нежели в «Кельтском диколесье», софиты не так ярко светили в лицо, в отличие от полумрака зала. Сейчас я смогла отлично рассмотреть зрителей.

Именинница со-товарищи сидели за центральным столиком. Вилка вся сияла, не сводя с меня глаз, я благодарно улыбнулась за невидимую, но очень весомую поддержку.

Пробежала глазами по аудитории и вздохнула: интеллигентная, возвышенная публика, поэтического склада. И если в «Диколесье» мне могли что-то простить, то тут уловят малейшую ошибку. Благо хоть спишут на статус новичка, если что.

Спеша к микрофону, я одновременно занималась очень важным делом: настраивала портал между этой реальностью и реальностью Школы. Мысленно позвала Волю, услышала сердцем, как он откликнулся, и пространство пошло рябью. Но видела это лишь я. И ещё Вольдемар, сидящий в Светлом Лесу на нашем месте (несмотря на то, что глубокая ночь царила там). А потом пространство словно раздвинулось, и я воочию увидела любимого. Нечётко, но поняла, что он хорошо видит меня.

Вздохнула легко и запела…

Пела для Вилки, целенаправленно, посылая подруге поток. И она поймала его, вошла в него, слилась со мной. Лета кивала зачаровано, а в глазах стояли слёзы.

С каждым словом в ней зрела решимость осуществить задуманное. И я знала, что она теперь не отступит от этого пути.

На середине песни у меня от трогательно-нежного взгляда подруги перехватило дыхание. Ценой невероятного усилия удалось не оборвать ноту, не сфальшивить, а потом, в проигрыше, я перевела дух.

В зал вошёл Богдан.

Посмотрев мельком на сцену, он кивнул, приветствуя меня, и остановился в дверях.

В руках мужчина держал большой букет алых роз. И я знала, что предназначается он мне. Продолжая песню, тихо качнула головой и перевела взгляд на Вилку. Богдан проследил за ним и улыбнулся. К нему подошёл официант, что-то получил в руку и, бойко лавируя между столиками, повёл Богдана к крайнему в углу. Больше свободных мест не было.

Не понимая, что творится со мной, я пела, но внутри всё пылало. От взгляда новоприбывшего ли, от волнения ли, вызванного затишьем публики? Ощущая на себе этот горящий взгляд, я ощущала так же и Волькин — ласкающий, родной, и взгляды многих других людей — спокойные, интересующиеся. И пела — уже не для них, а для самой себя, повторяя мысленно, что это мой Путь и иду я по нему твёрдо и уверенно, словно пытаясь себя убедить в чём-то.

А реальность творилась сейчас вокруг, закручиваясь таким причудливым узором, что растерянность наполняла душу, грозясь перелиться через край.

Закончив песню, я нежно улыбнулась и прямо в микрофон вслух поздравила Виолетту с днём рождения, выразив дежурные пожелания, а потом, закрыла портал и стремительно упорхнула за кулисы. Аплодисменты довольно горячие, проводившие меня, успокоили, сняли напряжение ожидания. Краем глаза, успела заметить, как Богдан встал, приблизился к имениннице и подарил букет роз ей. Вилка смутилась, совсем растерялась и приняла цветы с ярко-пунцовым лицом.

Мне показалось странным, что я сначала подумала, что букет этот для меня. Сейчас я была твёрдо убеждена, что он с самого начала предназначался Виолетте. Но… не спрашиваю, откуда Богдан узнал заранее об её празднике, однако почему такой щедрый подарок? Довольно странно для человека, не знакомого с ней ранее. Что он хочет этим сказать? Красивый жест специально для меня? Как джентльменский жест — это довольно круто, пожалуй, даже перебор.

Словно маленькая девочка, я в очередной раз потерялась совершенно, не имея возможности получить хоть какую-то информацию о нём и о том, что у него внутри.

— Молодчина, — Паша обнял меня, подрагивающую, за плечи, — пойдём пока, передохни. Всё в порядке?

— Да, Пашунь, всё хорошо, — я с трудом сдерживала дрожь, почему так реагирую на этого странного и непонятного малознакомого человека?

— Отлично спела, у меня снова мурашки по коже… Сколько слушаю, а всё как в первый раз! — похвалил друг, и я знала, искренне.

Мы вошли в гримёрку, прикрыли дверь. Я вернулась к зеркалу, Паша прикорнул на стуле.

— Ребята! — ворвался Макс, едва уселись, — мы произведём фурор, хоть Алишу не спрашивай! Молодец, девочка.

Подлетел ко мне восторженный, расцеловал в обе щеки.

— Когда следующая? — немного устало спросил Павел.

— Так через одну, сейчас Аза, потом вновь Алиша, с «Птицей…».

— После выступления можно будет присоединиться к ребятам, я оставил места за столиком, — Паша озабоченно посмотрел на меня, — ты что-то неважно выглядишь, всё нормально?

— Всё хорошо, — улыбнулась через силу.

Ну не объяснять же другу, что много сил ушло на открытие портала к Воле, да ещё сегодня решающий денёк. Многое может случиться, а может и не случиться… Оттого и на нервах, да ещё приход Богдана. А ведь сама позвала его.

Тёмный тип, есть на его счёт кое-какие подозрения, однако, не время их проверять и не место. Сейчас гораздо важнее Виолетта с её праздником.

— Ну, перевели дух, пора и возвращаться, — Паша поднялся, подал мне руку.

Мы вернулись к кулисам, где знакомый уже конферансье робко попросил мой автограф, сказав, что песня его потрясла, равно как и голос. Расписавшись в блокноте, я уже смелее шагнула на сцену. И вдруг ощутила разлитый в пространстве безграничный покой! Словно волна тепла извне окутала, наполняя жизненной энергией. Я и сама собиралась уже подключаться, но меня опередили. Кто-то поставил меня в поток. И это не были мои невидимые помощники и хранители, это был человек во плоти, с мощной энергетикой.

Благодарно улыбнувшись Богдану, шепнула одними губами: «Спасибо!»

Закрыла глаза и запела…

Эта песня мне особо дорога, она родилась самой первой и наиболее выражает мою внутреннюю суть. Здесь я всегда искренна со слушателями, они чувствуют это и отвечают взаимностью.

Через две минуты зал просто переливался от светлых и вдохновенных энергий, переполняющих людей. Я, сжав руками микрофон, наслаждалась чудесными узорами пространства и вновь открыла портал к Вольдемару, пусть посмотрит и он. Отличие пребывания человека в тонком лишь теле от пребывания в физическом — в том, что второй не видит всего того, что видит первый. И Волька тоже замер от восхищения.

Уже заканчивая песню, шепнула ему мысленно: «Это всё, пока, любимый…» и закрыла портал.

Отзвучала последняя нота, а я стояла и не уходила со сцены, опустив голову, с трудом сдерживая слёзы от нахлынувших эмоций. Так мне хотелось сейчас превратиться в птицу и взмыть в небо, улететь к самому дорогому человеку, в ту далёкую реальность.

Зал взорвался аплодисментами, и сейчас они значительно превосходили реакцию на первую песню. Не могла себе толком объяснить, почему всех так трогает именно эта? Может, позволяя звучать своей душе, в самом сокровенном её проявлении, я получаю отклики душ аудитории, настоящие, непредвзятые, глубинные?

Не заметила, как воцарилась тишина, а бесшумно приблизившийся Павел тронул меня на руку, приобняв, увёл со сцены, не за кулисы, а к ступенькам.

Мы спустились в зал, ловя восхищённые взгляды со всех сторон. Однако…отчего-то поёжившись, я обернулась и наткнулась на каменное выражение лица Богдана. Он сверлил меня глазами, но взгляд был недобрым, леденящим.

Сердце ухнуло вниз — не понимаю я этого человека, то он один, то вдруг резко меняется. Что-то безусловно неприятно поразило его, но что? Почему пять минут назад улыбавшийся мне и посылавший поток поддержки, сейчас он просто «уничтожает» меня взглядом, с трудом удерживаясь, чтоб не уничтожить в реальности. Что повлияло на его настроение?

ПОРТАЛ!

Ну, конечно, он увидел, как я открывала и закрывала порталы между реальностями: нашей и Школы.

Вот в этом сильно сглупила. Наполненная эйфорией притока свежих сил, упустила из виду, что в зале будет умеющий «видеть» и понимать, что к чему… И именно Богдан — тот, кого я подозреваю в первую очередь! Теперь он воочию убедился: девочка Алиша не только знает о Школе, но и имеет туда доступ.

Я похолодела от макушки до пят, закрывая запоздало свои мысли.

Не успела ещё присесть за столик, как Богдан поднялся и вышел из зала, тяжёлым жёстким шагом.

— Алишик, спасибо тебе… — Вилка положила голову мне на плечо, в глазах стояли слёзы, — это необыкновенный подарок, я ощутила ТАКОЕ! Ведь ты пела для меня?

— Да. Для тебя, Лета… — помертвевшими губами проговорила, уходя в себя.

Все вокруг что-то говорили, восхищались, теребили меня, смеялись. Потом на сцене появились очередные исполнители, трио: совсем юные парни и девушка со звонкими голосами, поющие а-капелла и подыгрывающие себе только лишь кастаньетами. Все зачарованно уставились на выступающих, дав мне возможность остаться наедине с мыслями.

Я «видела», как Богдан едет по улицам, где уже сгущались сумерки, в своём кабриолете, нервно постукивая пальцами по рулю, пытаясь успокоиться. Я, вероятно, выбила его мощно из себя, коль он даже на время забыл о защите. Однако в следующий миг, ощутив «присутствие», Богдан усмехнулся, щёлкнул пальцами, и я потеряла возможность его видеть.

Но теперь случайно обрела знание, как сделать так, чтоб он приоткрылся. Как вообще добиться бреши в защите другого человека. И это знание мне в ближайшее время очень пригодится.

Вдруг невероятно сильно захотелось встать и уехать, вернуться домой, в тишину квартиры, лица вокруг сливались в одно бесконечное смазанное пятно, голоса пошли гулом. Задыхаясь, глотнула воздуха, но он был какой-то спёртый.

— Паш… мне на свежий воздух надо… — шепнула я верному другу.

— Пойдём.

Без лишних слов помог встать и, лавируя меж столиков, повёл к выходу. Ребята удивлённо посмотрели вслед.

На улице оказалось морозно, а верхняя одежда осталась в гримёрке. Паша быстро снял куртку и накинул мне на плечи.

— Подыши и пойдём внутрь, — сурово сказал он, — а то замёрзнешь.

— Паш, я хочу домой… — проговорила жалобно.

— Прямо сейчас?

— Да. Я ведь уже всё спела.

— Тебе нездоровится! — утвердительно произнёс Павел, — чего же молчала?

— С моим здоровьем всё в порядке. Просто…предчувствие.

Из дверей вдруг высыпали по одному: Вилка, Сергей и Макс, несущий в руках мою шубу. Я отдала Паше куртку и оделась.

— Алишик, что с тобой? Устала? — ласково спросила Лета.

Я покачала головой, безмятежно улыбаясь, но ребят было не обмануть.

— Мы вот подумали — может вернёмся домой? — спросил Сергей у нас всех.

— Ребята, вы не хотите на чтения остаться? Да и номеров музыкальных ещё много будет, вечер только начался.

— Самое большое удовольствие тут мы уже получили, — улыбнулась Вилка, — стихи меня не интересуют, а интересует общение с друзьями. Если честно, это один из немногих самых счастливых дней в моей жизни и я хочу разделить его только с любимыми людьми.

Сергей обнял её нежно.

— Отличная идея, — кивнул Павел, — давайте все сбежим?

— Я пошёл за вещами Алика, ты, Серёга, приведи остальных.

— Я вызываю такси, — поддержал Паша.

Через полчаса мы в тёплом салоне скользили по потемневшим московским улицам, я даже задремала на плече Макса. Ребята ехали следом в другой машине.

В голове воцарилась пустота, не хотелось её ничем заполнять. Что я с удовольствием и делала. Авось скоро настанет ночь и страшное минует…