Я брела по Лесу, удаляясь от домика Воинов, погрузившись в мысли, петляла меж деревьев. Впереди дорогу мне задумчиво перешёл чёрный единорог. Я заинтересовалась, можно ли провести аналогию с чёрной кошкой, хмыкнула и продолжила путь.

Мне сейчас необходимо было встретиться с Линой, прежде чем покину Школу. По пути я заглянула в домик Хранителей. Перекинулась парой слов со своим — Толиком, но не стала пересказывать подробности разговора со Стефаном. Просто объяснила, что некоторое время не буду появляться в Школе в качестве Воина. А детали пусть требует у своего Учителя. И ещё я попросила его дать мне какой-нибудь еды. Толик молодец, он не стал расспрашивать — для чего (видимо, решил, что меня свои не докармливают), безоговорочно пошёл и вынес тарелку с кучей вкусностей. На прощание я молча чмокнула его в щёку и быстро пошла, практически побежала, в сторону Мёртвого озера. Я боялась одного — что Стефан может сейчас, в это же время, отправиться к Лине тоже, но выбора не было. Истекало время моего пребывания здесь и стоит задержаться на дольше — может возникнуть неприятная ситуация.

Неожиданно впереди я увидела зыбкий силуэт. Кто-то стоял посредине тропинки.

Притормозила, сердце в панике гулко забилось — кого тут носит во время занятий?

И уже подойдя поближе, я разглядела. Волька!

— Вилка… — донёсся до меня его далёкий, приглушённый голос, словно он кричал откуда-то из-под горы одеял, — слышишь?..

Он и сейчас выглядел, как голограмма.

— Волька. — я кинулась к нему, но меня словно что-то оттолкнуло, я отшатнулась, удержав равновесие и едва не выронив тарелку, — Волька! Что с тобой? Где ты?

— Вилка… я нашёл…ты не представляешь! — Глаза у парня сверкали, — это невероятно!

— Что ты нашёл? — воскликнула я, — где ты?

— Я внутри… — голос стал слышаться всё хуже и неразборчивее, — Вилка, всё это игра, я попытаюсь вернуться, очень скоро…я уже близок к пониманию…береги себя…ты узнаешь, что…

И он исчез. На полуфразе.

Я осталась ошарашено стоять и таращиться в пустоту, где только что находился мой пропавший друг. Где же он? Что за тайну раскрыл? Как ему удаётся прорываться в нашу реальность, но не получается сделать это целиком?

Однако стоять и раздумывать времени не было. И я, тряхнув головой, побежала дальше.

Лина отозвалась быстро и с радостью приняла моё угощение.

Пока она ела, я присела на камни.

— Лин…

— Я знаю, чего ты хочешь, — весело улыбнулась она, — совета по твоему новому заданию? Как лучше действовать?

— Угу.

— А нет его, этого ответа. Одного единственного правильного способа. Всё зависит от тебя. Пространство вариантов настолько обширно, что идти придётся наощупь, но твёрдо и решительно, словно идёшь по широкой дороге к своей цели.

— В моих силах справиться?

— Да, — кивнула Лина, — более того… скорее всего ты добьёшься результата, который будет ТЕБЕ по душе.

— Значит, я выполню задание на все сто, это будет тот самый желаемый результат, — мечтательно улыбнулась я.

Лина тоже загадочно улыбнулась, но промолчала, дожёвывая сыр с колбасой.

— И ещё… Лина, я уже дважды видела Вольку Лина поперхнулась и, перестав жевать, уставилась на меня растерянным взглядом.

— Ты этого не знала? Не видела? — удивилась я, — а я хотела у тебя спросить…

— Нет, я не знала, — тихо сказала Лина, — эта информация не дошла до меня. Как он?

— Хорошо, — кивнула я, — он что-то пытался сказать мне, но каждый раз исчезал прежде, чем у это получалось. Надеюсь, что ещё увижу его…

— Увидишь, — кивнула Лина, — теперь я знаю! Передай ему, что я скучаю и…хочу увидеть его ещё…

Глядя в печальные тоскливые глаза недавней хохотушки. Я вздохнула: вот что делает безответное чувство с нами, девушками…

— Обязательно передам! — заверила я.

— Спасибо.

Она продолжила кушать, но уже спокойно, степенно, без особой радости и спешки.

— Значит ты не знаешь, где он и что с ним… — подытожила я.

— Сюда идёт Стефан! — подскочила вельва и сунула тарелку в щель между камней, а потом подтолкнула меня, — беги! Возвращайся.

Я не стала карабкаться вниз по камням, я просто сразу потёрла кольцо и перенеслась в домашнюю реальность.

Открыла глаза и уставилась в потолок.

Часы пропищали полночь.

Вот и всё. Я дома. Воин, посланный на задание. Жизнь приобретает новое качество.

Что-то мне предстоит? Несомненно.

А теперь я буду спать, времени до утра ещё много, просто спать. Надеюсь, я не разучилась делать это. В голове сверкнула безумная мысль… Я стянула с пальца кольцо и сунула его под подушку. Ну вот, теперь я точно, даже случайно во сне, не перенесусь в Школу. Сегодня имею право окунуться в царство Морфея на законных основаниях.

С этой мыслью и провалилась в сон.

Утро, в которое я вынырнула по пробуждении, было пасмурным, серым, за окном хлопьями валил снег. Тут же забылось всё, что приснилось. Я поёжилась в холодной квартире и вылезла из-под одеяла нехотя. И в этот момент за дверью комнаты услышала шаркающие шаги. Мама не пошла на работу…продолжает пить.

Я вздохнула. Начался новый кошмарный период длиной в неделю. Добро пожаловать в ад, Вилка! Предстоящая Новогодняя ночь безусловно испорчена. Как же не хочется встречать этот праздник дома и в такой компании!

Я оделась и, вдохнув побольше воздуха, вынырнула из комнаты. Мама сидела на кухне, уставившись в стол, в воздухе витал стойкий запах перегара и клубился сигаретный дым… Я мимоходом порадовалась, что вдохнула про запас. Мама никогда на трезвую голову не курила в квартире, для этого она в любое время года выходила на балкон. Но сейчас, видимо, не могла проделать путь даже до балконной двери. Бочком я протиснулась на кухню, оставаясь объектом невнимания. Из холодильника достала колбасу и стала нарезать бутерброды. Мама, видно, уловила движение около себя и подняла голову. Мутный взгляд с трудом сфокусировался на дочке.

— О, Вилка…уже встала…

Я промолчала.

— И мне нарежь буттеб…буртер…колбаски…Мамка устала и хочет кушать…

Я вздохнула и пододвинула ей уже готовый бутерброд.

— Почему ты не пошла на работу?

— А! — мама махнула рукой, — гори оно всё…

— Кстати, я собираюсь бросить работу, теперь буду дома сидеть, — язвительно проговорила я, — тоже надоело. Гори оно всё!

— Не, Вилка, тебе нельзя! — стукнула мама кулаком по столу, задев и опрокинув бутерброд, — тебе надо эту…как её… карьеру делать…Молодая ещё.

— Вот именно, что молодая. Не хочу тратить молодые годы на вкалывание, чтоб потом спиться, как ты… — ужалила я её, — знаешь же, какие там, в ресторане, условия: пьянки каждый день. Если надираться, то уж лучше с тобой, дома. Не возражаешь против такой компании(Я язвила напропалую, но мать приняла мои слова за чистую монету.

— Вилка, не надо со мной…Тебе пить нельзя!

— Почему? Тебе можно, а мне нет?

— Моя жизнь уже кончена. А твоя — вся впереди.

Мама извлекла из-под стола початую бутылку водки и сделала прямо из горла пару глотков. По кухне разнёсся мерзкий запах спирта. Я едва удержалась, чтоб не выхватить у неё ёмкость, не хотелось начинать драку с утра.

— Я сейчас уеду по делам, — стараясь говорить спокойно произнесла я, — слышишь?

Мама кивнула, глядя в пространство.

— Тебя закрою, чтоб дверь нараспашку не стояла…

— Не вздумай! — вдруг взвилась она, — вот ещё, меня закрывать… в тюрьме я что ли?

Я-то знала, что когда кончится бутылка, она непременно пойдёт в магазин за следующей. Вот на это у неё силы хватает даже в бессознательном состоянии. А если я её закрою — доступ к магазину будет перекрыт. Вот потому она так и разозлилась.

— Это моя квартира, — продолжала бесноваться мама, — захочу — дверь нараспашку, захочу — окна повыбиваю…если закроешь…

У меня внутри всё закипело. Но я сдержалась огромным усилием воли. Она может… а потом мы тут позамерзаем. Чёрт с ней, пойду так, пусть что хочет делает.

Я впопыхах ела, яростно пережёвывая, отвернувшись от булькающей родственницы, и думала. Жизнь становится совсем невыносимой. В голову закралась мысль — жить отдельно. И сразу накатило облегчение. Это ведь выход. Надо его обдумать… Стефан обещал помогать мне. Сниму квартиру и буду спокойно выполнять задание. А то вот от нервотрёпок уже и забыла, что хотела сделать сразу после завтрака! Ах, да!

Поехать в «Дивную долину». Но уже в качестве увольняющейся работницы. Вот Кемаль изумится, он ведь считает, что я обеими руками держусь за это место. С тех пор, как погиб Аскольд, я ни разу не пропускала работу и вкалывала за четверых, иногда подменяя подруг. Хозяин видел меня чаще остальных на рабочем месте. И тут я вдруг сообщу ему, что ухожу. Я аж заёрзала от нетерпения увидеть его лицо.

Проглотив последний кусочек, я побежала одеваться.

Когда вышла из комнаты, мамы уже не было дома.

Накинув шубку и сапожки, я вышла на лестничную площадку и, вздохнув, не стала запирать. А только прикрыла дверь поплотнее. Надо бы мне врезать замок в дверь собственной комнаты, если я собираюсь пока оставаться жить тут, а то когда-нибудь нас обворуют, при таких-то обстоятельствах…

Разговор с Кемалем принёс мне массу весёлых и положительных эмоций.

Он едва не рвал на голове волосы, узнав, что я хочу уйти.

Сначала выслушал спокойно, думая, что я просто пугаю, набивая себе цену, чтоб о чём-то попросить… Потом же, когда я потребовала расчёт, он начал умолять, обещал повысить зарплату, повысить в должности, уговаривал, клялся, пророчествовал, что такой работы больше не обломится, предлагал выходить день через два, даже через три… Только что на коленях не ползал. Верно, где он ещё найдёт такую ответственную подчинённую, которая никогда не уйдёт домой, пока вся работа не сделана, не станет обсчитывать посетителей и будет улыбаться им в любом настроении и состоянии?

Но я была непреклонна. Сейчас предстояла работа гораздо более важная и ответственная на благо всего нашего мира. Но это ведь ему не объяснишь. Скажет, что Вилка сошла с ума, и будет прав по-своему…

«Выбив» причитающиеся мне финансы, я с гордо поднятой головой и под полные зависти взгляды подруг по работе (они восприняли мой уход, как знак, что я нашла более денежную работу или богатого мужа-спонсора), покинула заведение, ни разу не оглянувшись. Этот этап моей жизни закрыт окончательно и бесповоротно.

Проходя мимо магазина компьютерной и другой техники, я зашла и решительно купила себе малюсенький mp3-плейер Mercury. Давно мечтала, да всё как-то не получалось…А теперь вот такая «память» останется у меня от старой жизни. А что жизнь теперь изменится окончательно и бесповоротно — это факт. Я с восторгом думала об этом, пока продавец закачивал песни и потом, когда, воткнув в уши наушники, пошла по городу под громко звучащую музыку. Весь мир словно исчез, остались только я, кружащийся вокруг снег и Земфира…

«Го-о-ород

Грустил со мной летел за мною следом снегоо-ом…

Вчерашним старые кассеты откровенья.

До одуренья вспоминала, как летала…»

Домой не хотелось, я просто брела по городу, в никуда, не глядя, в какую сторону несут меня ноги. Редкие прохожие прятали лица от снега, бежали съёжившись. Я же, наоборот — расстегнула шубку. Подставляла лицо обжигающему ветру, колко щекочущему меня снежинками…Мне не было холодно, тело горело, словно в лихорадке.

Всё меняется, я тоже меняюсь. Всё теперь будет совсем иначе!