Я мухой влетела в кафешку, облепленная снежинками, с опозданием на пять минут и сразу обшарила помещение цепким взглядом. Женя с девушкой были уже здесь, сидели в дальнем углу. Я отправила шубку на вешалку и, нацепив приветственную улыбку, направилась к ним. Ребята сидели ко мне боком и, судя по мимике, разговор у них отнюдь не был оживлённым. Женя откровенно скучал, а девушка грустила, о чём повествовала её опущенная голова и вся в общем поникшая фигура.
— Виолетта! — Женя увидел меня и помахал, став вдруг гораздо более радостным и живым, чем за секунду до этого, — иди к нам!
Девушка подняла голову. Я шагнула к самому столику, взглянула на неё и оцепенела, вросла в пол. Да… Мал ты — великий город Питер… Передо мной сидела девушка с которой мы уже однажды виделись. Всего раз, но в обстоятельствах, которые мне хотелось забыть навсегда, выкинуть из головы. Сразу встал перед глазами тот день…
«Гоша, захлёбывающийся в пене изо рта и голос Аскольда:
— Вилка, а что с ними делать? — и кивок на оставшихся девушек. Тех, кто не был замешан ни в чём и стал такой же жертвой компании Антона, как и я.
— Отпусти, — проговорила я, — они будут молчать…»
Они и впрямь молчали. И я думала, что мы больше никогда не пересечёмся. Вплоть до этого дня, до этой самой секунды. А вот сейчас одна из этих девушек сидела здесь, у меня перед глазами, и смотрела на меня расширившимися от ужаса зрачками.
— Виолетта, познакомься это Аня. Анют, это Вилка, — как сквозь туман донеслось до меня осознание, что Женька нас представляет друг другу.
Захотелось крикнуть: «Не надо! Не знакомь!» Девушка, очевидно, ощущала себя тоже не самым лучшим образом. Она мучительно кивнула в знак приветствия, но в глазах вдруг блеснули навернувшиеся слезинки. Аня, как и я, вспомнила тот день в деталях. Надо было срочно брать себя в руки и что-то предпринимать.
— Очень приятно, Аня, — стараясь, чтоб голос не дрогнул, обошла её и села напротив. Девушка быстрым и едва уловимым движением смахнула слезы и, вероятно, справилась с эмоциями.
— И мне… Виолетта.
— Вот и познакомились, — радостно улыбнулся Женя, не сводя с меня взгляда, — надеюсь, девочки, вы подружитесь.
Я поперхнулась. И не надейся!
— Анют, Виолетта — моя наставница, она занимается со мной магией, — гордо возвестил Женька своей подружке, которая смотрела на меня и так до предела расширенными глазами. Представляю, кем я сейчас в них предстаю: ведьма-убийца.
Быстро оглядевшись по сторонам, нашлась:
— Анечка, принеси пожалуйста, меню. Официанты тут такие нерасторопные… — посетовала я, — тебе ведь не трудно?
Девушка вспорхнула испуганно. Похоже она сейчас послушно исполнит любую мою просьбу.
— Ты очумел? Что за хрень несёшь?! — набросилась я на Женьку, — маг-ученик, блин! Ты ещё на весь город объяви об этом!
— Виолетта, успокойся, пожалуйста, — притух Женя, — не удержался, ну, прости, больше не буду… Как тебе Анюта?
— Моё слово имеет значение? — усмехнулась я.
— Только оно и имеет, — посерьёзнел он, — я ведь по твоему желанию её нашёл…
— Прекрати! — зашипела я, — «нашёл»… Она тебе вещь, что ли?! Всё молчи, Аня идёт.
Девушка робко подала мне меню и присела на своё место. И если до этого у меня были какие-то опасения на её счёт и из-за того, что может выплыть правда о моей самой прямой причастности к гибели наркоманов, а следовательно — агрессия и раздражение в её адрес, то теперь я чувствовала лишь жалость. Сострадание вкупе с нежностью. Видимо судьба такая у девочки — чтоб ею пользовались. Сначала марионеткой у наркоманов, теперь вот у Жени. Неизвестно, кто был до «Гоши со-товарищи».
Я деловито заскользила глазами по строчкам меню, быстро выбрала, чем сейчас закушу. Когда подняла голову, Женька озирался в поисках официантки.
— На, — я сунула ему меню, — иди сам закажи, мне, плиз, пункт 8, 13 и 23.
Иди-иди, мне с Аней поговорить надо, да не торопись…
Женька попытался что-то возразить, наткнулся на мой острый взгляд и проглотил протест. Нехотя поднялся и, тревожно оглядываясь на нас, побрёл к стойке. Анюта вцепилась пальцами в стол и побелела.
— Послушай, не бойся меня, — понизив голос, проговорила я, — я не монстр вовсе.
Просто так вышло. Ты любила кого-то из них?
Аня покачала головой.
— Тем более не парься. Они заслужили, поверь мне.
— Никто не заслуживает, чтоб его убили… — тихонько возразила мне Аня, — каждый может исправиться. Только надо дать человеку время и шанс, поддержать, помочь и направить…
— Ах, так ты там выполняла миссию матери Терезы? — взвилась я, но потом снова приглушила тон, — старалась перевоспитать, так что ли? А тут я явилась не вовремя и все твои усилия свела на нет? Ну, отвечай!
— Убийство — не решение проблемы, — продолжала упрямо возражать девушка, однако всё ещё боялась поднять на меня глаза.
Что же она мне там, на месте преступления, не бросила это в лицо, не встала грудью на защиту отморозков? Испугалась за свою шкуру?
— Они сами себя убили! — рявкнула я шёпотом, — детка, они уже очень много лет употребляют героин, для таких не существует пути назад, даже желания не возникнет. Да, это была моя месть, но, поверь, не только личная. Я сама долгое время была в их компании и видела, что они творили. А им всё всегда с рук сходило, потому что за спинами стояли богатенькие родители. Потом они растоптали меня… И не остановились бы на этом, находили бы всё новых и новых наивных девчонок. Такие люди не принадлежат себе уже в полной мере, а их души давным-давно мертвы…
Аня сидела молча.
— Можешь называть меня убийцей сколько угодно, но про себя. Держи язычок за зубами.
— Что с тем мужчиной, который был тогда с тобой? — вдруг спросила девушка.
— С Аскольдом? — растерялась я, — он…погиб. Внезапно.
Она кивнула.
— А причём здесь это?
— Ты тоже можешь погибнуть. Ты обманула людей, но ты не обманешь души покойных.
Они тебя заберут, — вещала Аня. Попахивает безумием…
— Ты ясновидящая? — усмехнулась я, но стало не по себе.
— Нет, я просто их чувствую. Будешь жить так же, как сейчас — будешь жить недолго. Ты должна понять…лишать жизни кого бы то ни было — грех, это убийство своей души.
— Я не верю в грехи, — покачала я головой, — мы совершаем, мы несём ответственность сразу же. Но если мы воздаём — мы лишь восстанавливаем справедливость за чужие грехи. Я не убивала ради удовольствия.
Девушка пожала плечами. Она теперь уже оправилась настолько, что смело смотрела мне в глаза. Странно, но я вдруг ощутила себя крайне неуютно. Словно бы я не Воин с двухлетним стажем, опытный и закалённый, а девчонка-хулиганка, этакий трудный подросток, нуждающийся в перевоспитании. Или это у Ани манера такая — всех ставить на одну линию и назидать? Я почувствовала, что начинаю раздражаться и закипать. И в то же время мне было очень не по себе от её слов, словно каждое обжигало изнутри.
— Значит, таким, как они, можно всё, а мне в их адрес — только терпение и вера в спасение их души? Нет, девочка, оставь это для святош и церковников, я не религиозна, чтоб подставлять щёку всяким подонкам.
— Причём здесь религия? — вздохнула она, — законы жизни.
— Не надо учить меня законам жизни. Я сама творю её такой, какой хочу видеть, понятно?
— Понятно, — кивнула Аня и посветлела лицом, — не всё ещё потеряно, Виолетта!
Она вдруг задорно улыбнулась, отчего я неожиданно растерялась.
— Ты о чём?
— О людях, что тебя окружают. Они помогут тебе измениться и увидеть мир другими глазами.
— Ох ты ж боже мой… — вздохнула я, отворачиваясь. Потому что не знала, что возразить. Да и надо ли было возражать. Внутри образовалась сосущая пустота.
Вернулся Женя с явной настороженностью взирая на нашу спокойную беседу, пытаясь по виду угадать, о чём шла речь? Кажется, он ожидал, что я накинусь на девушку и съем её с потрохами. А может на это надеялся? В любом случае, Анюта — непростая штучка сама кого угодно съест…На поверку выяснилось: не тот это человек, что нуждается в помощи.
Мы дружно посмотрели на парня и в унисон ослепительно улыбнулись, обезоружив его и даже напугав. Женька едва не уронил поднос.
— Женечка, сам решил поработать официантом? — ухмыльнулась я, — я ж попросила вроде только заказ сделать.
Аня беззвучно хихикнула, моментально опустив глазки. Видимо для своего парня она разыгрывала роль тихой скромницы. Но я теперь знала, что она отнюдь не такова.
И, как ни странно, ощутила к ней самое неподдельное уважение, несмотря на расхожесть во взглядах на жизнь.
Пообедали в относительном безмолвии. Женя изредка о чём-то дежурно спрашивал меня, я — отвечала. Он присмирел, не подкалывал, не язвил, словно уловил возникшую между нами с Аней странную связь. А под конец трапезы совсем затосковал.
— Я отойду… — вдруг проговорила Анюта, вставая, — в туалет. Простите.
Ох, если бы не было того разговора нашего с ней, твёрдого пронзительного взгляда, словно видящего меня насквозь, истин, преподносимых мне уверенно и очень убедительно — я бы тоже поверила этому образу инфантильного робкого ребёнка. Женя, Женя… Ты в надёжных крепких руках. Тебе не нужен учитель в моём лице, эта хрупкая невинность прекрасно справится с твоими магическими заморочками. Вот и сейчас — ушла ведь вовсе не оттого, что возникла некая необходимость, а потому, что поняла: мне есть, что тебе сказать. Проявила деликатность и прозорливость.
— Женя, замечательную девушку ты нашёл.
Он совсем скуксился.
— Виолетта, ты же знаешь, кого я хочу…
— Сожалею, Женя, но ничего не могу для тебя сделать, — я равнодушно подцепила салфетку и промокнула губы.
— Можешь, Вилка! — упрямо сжав зубы простонал парень, — просто не хочешь.
— Ты прав, не хочу, — кивнула спокойно, — что ж мне, заставить себя? Вот Анюта, она хочет. Ты ей очень даже по душе. И по сердцу.
— Откуда ты знаешь? — взвился он.
— Блин… — я закатила глаза, — Евгений, я же ведьма! Или маг, как там тебе проще понять… Держи её крепче, не упусти, и будет вам счастье.
«Я же в дебри бурелома заведу тебя, милый, и в омуте утонешь… А она — на сияющую поляну выведет!»
— А что если Я НЕ ХОЧУ?! — он резко двинул рукой и уронил маленькую сумочку подруги со стола.
Среагировала мгновенно — успела ухватить её за ускользающий ремешок. И от прикосновения словно током прошибло.
«…рядом со мной, уцепившись в фонарь, сжалась девчушка лет пяти, немо, расширенными от смертельного ужаса глазами глядя туда, вниз, в кровавое, невероятное месиво…
— Послушай, — повернулась я к девочке, — ты меня не видела и никому обо мне не расскажешь, поняла? Это твоя мама тебя сюда закинула, поняла?
Девочка, глядя мне в глаза, послушно кивнула.
— Сиди тут, держись… Тебя как зовут?
— Морозова Наташа…
Вот и отлично, Морозова Наташа. Не смотри вниз. Скоро тебя отсюда снимут и…всё будет хорошо…»
— Ка…как… как фамилия Ани, — внезапно онемевшими губами проговорила я, подниая на Женьку глаза.
У того в глазах заплескался ужас, он инстинктивно шарахнулся от меня.
— Вил…ка…у тебя такое лицо…что…?
— Как её фамилия? — рявкнула я.
— Не знаю… Мы день только знакомы… — пролепетал парень.
— Морозова… Морозова Наташа… Почему… какая связь… — забормотала я, пытаясь спровоцировать видение снова. Подтянула сумочку к себе, стала её лихорадочно ощупывать.
— Виолетта, что случилось? — уже более овладев голосом поинтересовался Женька, однако лицо его оставалось белым, как мел, — ты так дёрнулась всем телом, и у тебя…волосы зашевелились…и как будто ветер пронёсся.
— Неважно…всё, забудь, Жень, — отмахнулась я, быстро собираясь с мыслями, — померещилось.
— У тебя было видение, так ведь? Я в этом кое-что понимаю, — приосанился парень, взирая с явным восхищением, — сам не раз переживал.
«Да что ты там переживал…» — с раздражением пронеслось в моей голове, — «нахватался по верхам и думаешь — знаток?»
— Жень, мне нужно идти, — я резко встала, с грохотом отодвинув стул.
— Подожди! — он вскочил следом.
— Виолетта, — прозвенел рядом голосок Анечки, — уже уходишь? Жень, мы ведь проводим?
Скрестились взгляды, и мы синхронно подмигнули друг другу, поняв без слов.
— Вот, — заметила, что до сих пор держу в руках её сумочку, протянула смутившись.
Анюта прищурилась, словно сканируя меня. И я во второй раз за вечер (плохая тенденция!) ощутила себя маленькой и совершенно беспомощной. Девочка ничуть не уступала мне по внутренней силе. Как же я её тогда не разглядела, не почувствовала? В самую первую нашу встречу.
— Очень приятно было познакомиться, — кивнула Анна, — ещё увидимся?
— Обязательно, — заверила я.
Мы обе знали, что это и к чему. И встреча — если она произойдёт — будет ненамеренной Может статься, она что-то знает о Школе, возможно, не понаслышке.
Вряд ли она бывший Воин, я бы поняла это.
Женька совсем сник, наблюдая наш вежливый диалог, сейчас ему словно не было места рядом. Знать он не мог, но если бы увидел то, что вижу я — впал бы в шоковое состояние.
Чётко видя ситуацию с Аней Морозовой, я почти была уверена, что она наверняка доподлинно знала, кто спровоцировал тогда ситуацию в метро, унёсшую жизни сотни человек, в том числе и жизнь её мамы, и уж точно видела, кто спас её сестрёнку.
Вероятно именно она нашла Женьку и ей он для чего-то нужен — сомневаюсь, что для сведения счётов… Может быть решила спасти его душу? Но мне это уже не интересно, моя роль в этом спектакле окончена.
Аплодисменты. Занавес.
Я первая развернулась и пошла к выходу, цокая каблучками, неспешно оделась. Аня смотрела мне вслед, всем своим существом ловила её лёгкий, дружественный взгляд.
Жене я махнула уже из-за порога, закрывая за собой тяжёлую входную дверь кафе.