После того как обнаружили труп слуги в одном из подсобных помещений дворца, Гринли схватился за голову. Он уточнил по документам точное имя убитого — Илнио и выяснил, что тот принадлежал к числу личных слуг третьего принца — Бертиира Адальнари. Чаще всего Илнио выступал в роли посыльного.

Хок еще раз осмотрел кладовку, ставшую местом совершения убийства. Она явно была не самым посещаемым помещением во дворце, на полках кое-где скопилась пыль, на полу обнаружили отпечатки остроносых сапог, не принадлежавших убитому. Лужица крови на полу довершала картину.

В связи с невозможностью обратиться с вопросом к высокопоставленным рассильцам, Хоку предстояло только догадываться, зачем Илнио приходил в покои шестого принца, и посылал ли Бертиир Адальнари слугу к брату. В это время все принцы были на совете, так что слуге-посыльному просто нечего было делать в покоях Эйтана Адальнари. Все эти обстоятельства не облегчали расследование и без того сложного дела.

По информации от экспертов, флакончик с ядом принес именно Илнио. Они обнаружили остатки ауры, свидетельствующие о том, что флакончик находился у слуги достаточно долгое время. Это более надежный метод, чем отпечатки пальцев.

Вырисовывающаяся картина совершенно не нравилась Хоку. Подозрение падало на третьего принца Адальнари или это очень старательно пытались внушить. Опять придется разговаривать с начальником службы безопасности об отношениях между принцами, как с практически единственным доступным источником информации, а тот не слишком охотно помогает следствию.

Версию о том, что слуга мог действовать самостоятельно, Хок отмел сразу — яд слишком дорогой. А еще оставалась загадка с прядью волос, зажатой в руке женщины.

Помощник шерифа отправился поговорить с родителями Эфри. Хотя дочь не жила с ними с момента выхода замуж, но он считал, что они могут что-то знать о найденном локоне. Это явно что-то личное.

Хоку часто по долгу службы приходилось бывать в семьях, которые потеряли своих близких, а иногда и самому приносить плохое известие.

Родители Эфри проживали в элитном районе. Дом из белого камня располагался посреди небольшого зеленого тенистого парка. Хока встретил слуга и проводил к Рекмунду и Джилир Адельуг — родителям Эфри. Светская красавица и отставной военный, принадлежащий к местной аристократии, типичные представители расы тайнари — высокие и светловолосые. Но сейчас Хок видел только серьезно обеспокоенную мать.

При виде эмблемы УСП, на лице женщины отразилась такая безумная надежда, что Хок почувствовал себя особенно неловко.

— Вы нашли ее, мою Джигрид? — спросила она.

— Джигрид?

— Мою младшую дочь. Вы ведь за этим пришли?

Хок не знал, как в этой ситуации сообщить, что их дочь Эфри мертва. Рекмунд, почувствовав неладное, подошел к жене и взял ее за руку.

— Скажите правду, — бывший полевой командир был готов к любым новостям.

— Я расследую дело о смерти Эфри. В ее руке мы нашли вот это, — Хок показал локон.

Услышав о смерти старшей дочери, Джилир Адельуг закрыла лицо руками, плечи сотрясались от рыданий. Рекмунд обнял жену.

— Это волосы вашей младшей дочери?

— Да это ее. В день, когда Джигрид пропала, у нее были розовые ленты. Она не вернулась из школы, — Рекмунд, казалось, разом постарел на десяток лет.

— Вам поступали требования выкупа от похитителей?

— Нет.

Рекмунд увел жену в другую комнату, а потом вернулся в гостиную, где его ждал Хок.

— Расскажите, от чего умерла Эфри. Я должен знать.

— Яд айсонской гадюки в вине. Жертвой должен был стать ее муж.

— Я предупреждала мою девочку насчет рассильцев, но она ничего не хотела слушать, — с горечью в голосе произнесла Джилир, незаметно вернувшаяся в гостиную, — Эфри очень любила Джигрид.

Супруги показали помощнику шерифа снимок своей младшей дочери. С него на Хока смотрела улыбающаяся светловолосая девочка-подросток. Ее нужно найти как можно скорее, возможно, Джигрид еще жива. Хок попрощался с супругами и быстро вернулся во дворец.

В связи с новыми обстоятельствами, связанными с похищением Джигрид, у Хока мелькнула мысль, а что если ребенка похитили не ради выкупа, а для того чтобы шантажировать Эфри? Своих средств у нее не было, и похититель должен был знать об этом. Вино принесли позже, чем Илнио доставил флакон с ядом. Локон, скорее всего, тоже принес он. Если бы вдруг слуга каким-то образом вернулся в комнату и добавил яд в вино, то флакончик забрал бы с собой, Илнио незачем оставлять такую улику против себя и того, кто его послал. Но посыльный не возвращался, иначе попался бы на глаза бдительному Гринли, следящему за слугами в этой части дворца. Тем более что попасть в коридор, ведущий к покоям принца, можно было лишь двумя путями: по коридору для слуг, за которыми следил Гринли, и через основную часть дворца, находящуюся под наблюдением внутренней охраны. Они Илнио не видели. Коллеги Хока уже успели опросить охрану, после того как было найдено тело слуги. Следов борьбы не было. Выходит, что Эфри выпила яд сама. Но кто прислал отраву, и вынудил ее это сделать?

* * *

Узнав, что помощник шерифа получил отчет от экспертов, Эйтан Адальнари поинтересовался ходом расследования.

— Что вы узнали? — внешне принц был спокойнее статуи, но его внутреннее волнение выдавала магия, видимая полудемону. Магическое поле вокруг принца пульсировало.

— Ваша жена умерла от яда айсонской гадюки, принесенного Илнио, который служил вашему брату Бертииру Адальнари. Скорее всего, ее шантажировали, угрожая жизни похищенной младшей сестры. Эфри приняла яд сама.

При этих словах Хока и так мало выражающее эмоции лицо принца застыло. О напряженных отношениях Эйтана с братом во дворце догадывались многие. Но он ни за что бы ни поверил, что брат мог попытаться его отравить. Это не его стиль. Бертиир слишком горяч и вспыльчив. Скорее Эйтана ожидал бы вызов на поединок, если бы их отец категорически не запретил принцам выяснять отношения друг с другом подобным образом еще в детстве.

Принц желал знать правду. Но он прекрасно понимал, что следы этого преступления ведут туда, куда помощнику шерифа из УСП никогда не добраться, а проводи расследование начальник службы безопасности дворца, Эйтан Адальнари не узнал бы даже того, что сообщил ему Хок Фишер. Значит, смерть Эфри останется безнаказанной, чего Эйтан никак не мог допустить. Он любил жену, а она сделала свой выбор между его жизнью и жизнью своей сестры, выбрав свою смерть.

— Тот, кто приказал похитить Джигрид, и прислал яд, — продолжил Хок.

— Ты имеешь право на один вопрос кайраш. Не ошибись, — предупреждение прозвучало зловеще. — Ритуал состоится в полдень.

* * *

Слухи о кайраш быстро разошлись по дворцу. Многие осуждали Эйтана Адальнари, не вслух конечно, а очень тихим шепотом и то между собой, что он даровал право на вопрос кайраш иномирянину. Напряжение, висящее в воздухе, можно было буквально почувствовать. На неправильный или несвоевременный вопрос оракул мог и рассердиться, это принесло бы неприятности обитателям дворца. В последнее время кайраш все реже давал ответы на вопросы, пребывая в плохом настроении.

Помещение, где стоял оракул, произвело впечатление на Хока своей древностью. Дворец строился явно вокруг статуи, а стены этой комнаты появились уже потом. Серые камни, казалось, помнили мир еще до появления в нем рассильцев. Хок почувствовал себя маленькой песчинкой перед лицом вечности. Подобные рассуждения были не свойственны полудемону — любителю хорошей драки и быстрой езды. Хок стряхнул с себя наваждение этого места. Они пришли сюда по делу. Он должен узнать все об отравителе и найти Джигрид. Магия пронизывала каждый камень, теперь он увидел это.

Хок не умел так же хорошо скрывать свои чувства, как Эйтан Адальнари. Принц видел быструю смену эмоций на лице помощника шерифа.

Дымок от сжигаемых на жаровнях трав улетал куда-то вверх. Кроме пряного аромата ничего не ощущалось. Принц прочитал заклинание на древнем языке, а потом указал на Хока. Тот понял, что ему предстоит задать вопрос статуе оракула.

— По чьему приказу похитили Джигрид Адельуг? — неожиданно для Хока его голос прозвучал хрипло.

Оракул долго думал. Хок уже начал беспокоиться, что неправильно сформулировал вопрос. В этой ситуации мог быть подвох. Допустим, приказы исполнителю отдавал не лично принц, а через доверенное лицо, о котором никто не знает. И они будут искать его вечность. Но к счастью, оракул понял его правильно.

— Реаэль Адальнари приказал похитить Джигрид Адельуг, — пророкотала статуя.

Ответ, казалось, не сильно удивил Эйтана Адальнари. У принца стало легче на душе от того, что Бертиир не причастен. Он прекрасно знал о подлом характере своего младшего брата, но никогда бы не подумал, что тот пойдет на такое преступление с отравлением и попыткой подставить старшего брата, бывшего, несмотря на вспыльчивый характер, любимчиком отца.

Хок впервые видел промелькнувшие на лице принца сильные эмоции. Основной среди них была решимость.

— Расследование окончено. Ваша группа должна покинуть Рассильскую империю.

— Мы должны спасти девочку.

В помещении с оракулом кроме Хока и Эйтана Адальнари никого больше не было. Помощник шерифа осознал, что нарушил инструкцию по общению с рассильской знатью. Но слово уже прозвучало. В глазах принца промелькнул гнев, чтобы тут же угаснуть.

— Чувство долга превыше страха смерти… — задумчиво произнес принц, по-своему оценив ситуацию, — пойдем.

Эйтан Адальнари вел Хока какими-то длинными переходами, иногда с их дороги отскакивали слуги, идущие куда-то по делам. Помещения, занимаемые принцем Реаэлем, куда они пришли, выглядели не менее роскошно, чем покои принца Эйтана, но куда более безвкусно, даже на взгляд Хока.

Эйтан Адальнари продолжал идти вперед, открывая одному ему известные двери. Принц Реаэль обнаружился в четвертой по счету комнате. Он был крайне недоволен и даже напуган вторжением принца Эйтана, но быстро справился с эмоциями.

— Мне стало известно, что ты приказал похитить младшую сестру моей пятой жены, шантажировал Эфри, а также хотел отравить меня, — голосом принца Эйтана можно было заморозить небольшое озеро, столько холода в нем было.

— Кто посмел меня обвинить? Этот выскочка из УСП? — Реаэль презрительно кивнул в сторону Хока.

Младший принц старался держаться вызывающе, но за этим скрывались неуверенность и страх. Он осознавал, что гораздо слабее брата.

— Кайраш сказал свое слово.

Принц Реаэль побледнел как полотно, услышав об оракуле. Это было очень серьезное обвинение, разбрасываться которым не стал бы ни один рассилец.

— Мне жаль, что мой брат поступил как последний трус, напав исподтишка. Я жду тебя вечером на поле чести. Только поединок смоет позор с нашего рода.

Хок, пока принцы разговаривали, наугад открыл одну из дверей. Она вела в гардеробную. Свет зажегся автоматически при открытии двери. Часть вещей весела неаккуратно, Хок сдвинул их в сторону. В задней стене обнаружилась еще одна маленькая дверь. Ключа у помощника шерифа не было, но такие мелочи его никогда не смущали. Дверь он выбил. За ней оказалось длинное и узкое слабо освещенное помещение, на полу шипели три раскормленные айсонские гадюки, потревоженные вторжением, а на комоде сидела сжавшись в комочек светловолосая девочка-подросток с заплаканным лицом, вряд ли она пробыла здесь очень долго, скорее всего, тайнари перевели сюда совсем недавно. Помощник шерифа не любил бюрократию от всей души, но сейчас он заснял на норт помещение, девочку и гадюк на полу, поскольку в данный момент Джигрид ничего не угрожало.

Хок застрелил змей и вынес девочку из комнаты.

Принцы, услышавшие выстрелы, закончили выяснять отношения.

Когда Хок шел по дворцу, ведя Джигрид за руку, на них все оглядывались, но препятствий не чинили. Начальник службы безопасности попробовал что-то сказать, но помощник шерифа так на него посмотрел, что Борегер надолго забудет, как лезть с расспросами к служащим УСП. Заложницу и аж трех айсонских гадюк обнаружили на подотчетной ему территории. Это дело рассильцев, они сами разберутся, что с ним делать. Хок вернул ребенка родителям, а потом с группой отправился на Перекресток миров. Для них это дело было закрыто.

* * *

Вечером того же дня состоялся поединок между Реаэлем и Эйтаном Адальнари на поле чести. Так называлась специальная огороженная площадка за пределами дворца.

Эйтан Адальнари был спокоен как статуя. Его противник наоборот очень нервничал, впрочем, это было заметно только принцу. Посторонних не пустили посмотреть на поединок, присутствовал только сам император. Поединки на поле чести проводились по очень строгим правилам — без применения магии, только сталь, как в древние времена. Сигнал гонга ознаменовал начало поединка.

Для Эйтана время ускорилось, как всегда в бою. Его меч покинул ножны и совершил длинное красивое движение, повинуясь руке мастера, голова Реаэля покатилась по песку. Он не успел защититься, предпочитая удары исподтишка открытому бою. Тело младшего принца упало, кровь впитывалась в песок. Восприятие Эйтана вернулось к обычному. Любой посторонний разумный не успел бы ничего понять.

— Ты должен будешь отправиться в качестве посла на Перекресток миров сразу же после похорон Эфри, — сказал Адельгон Адальнари перед тем, как покинул поле чести.

Это было изгнание. Императору наверняка уже доложили о причинах поединка, но он не мог оставить все как есть. Если его дети начнут убивать друг друга, это не приведет ни к чему хорошему. Так что отправка на Перекресток миров была лучшим выходом.

* * *

К похоронам Эфри все было готово. Ее обрядили в белое платье, всюду стояли цветы. Казалось, природа тоже скорбит по красавице тайнари. С неба падали капли дождя, стекая по лицу Эйтана Адальнари. Дождь, а может быть и слезы туманили зрение. А он вспоминал, как познакомился с Эфри на балу в посольстве тайнари. Она была самой красивой среди присутствующих девушек. Если бы он только знал… Он хочет помнить ее такой, как на том балу, когда аккуратно вел в танце.

* * *

Узнав, что Эйтана Адальнари отправляют в качестве посла на Перекресток миров на длительный срок, а может быть и пожизненно, первая и вторая жены принца — чистокровные рассильянки устроили истерику. Они ни за что не хотели покидать дворец. Третья жена Оэлу, тоже рассильянка, подошла к вопросу, оставаться бесправной приживалкой во дворце свекра или последовать за мужем, гораздо практичнее.

Она скомандовала служанкам собирать вещи. Оэлу решила, что отправится на этот Перекресток миров, где бы он ни находился вместе с мужем. Для четвертой жены — Юнисы, которая принадлежала к расе рунечу, вопрос тоже не стоял. Она тряхнула гривой роскошных рыжих волос и отправилась проследить за служанками, чтобы они не забыли что-нибудь.

Принцу предстояло провести в качестве посла на Перекрестке миров очень много лет, если не всю оставшуюся жизнь.