Боль - это все, что осталось в моей вселенной.

 Тонкие ноты царапин и порезов гармонично поддерживали мощные аккорды крупных ран. Пульсация крови в бесчисленных синяках задавала бешеный ритм, ускорявший мое сердце до тех пор, пока я не перестала различать отдельные удары. А монотонное нытье переломов служило фоном, объединявшим все ощущения в совершенную симфонию боли...

 С какой-то извращенной мстительной радостью я думала о том, что Кристоф даже не догадывался, насколько сильно избил меня. Тот слабый, не вместивший и тысячной доли его силы, удар, разбивший мне губы, ранил больше морально, чем физически. Основные повреждения, полученные, когда он волок меня мешком, скорей всего, остались незаметны для его горящих безумием глаз. И отдавая приказ своим слугам убрать меня вон, он забыл (или не захотел?) напомнить им, что я человек. Они же, угождая хозяину - подражая ему, по пути в подземелье добавили все, что по невнимательности упустил он...

 Когда-то давно, в детстве уже почти незнакомой мне девочки, Дианы Снеговой, те немногие раны, которые ей удавалось получать, несмотря на строгий надзор, заживали с поразительной скоростью, не оставляя и следа. Но могло ли это помочь сейчас? И хотела ли я этого?...

 Смерть была рядом. Я чувствовала ее холодное дыхание и не боялась. Впервые мое тело, разум и душа были готовы принять ее без сопротивления - как неизбежность. Сколько раз ускользала я от нее с невероятным упорством, уверенная, что это окончательно. Сейчас это лишь вызывало улыбку. Смерть все равно нашла меня, перед концом сковав цепями недоверия...

 Мне хотелось только одного - умереть быстрей. И даже не потому, что жизнь терзала меня невыносимой болью. Просто я знала, что спустя время, переступив гордыню, Кристоф неизбежно задумается о происшедшем - уж слишком многое было шито белыми нитками. Я была уверена - он узнает правду рано или поздно. И я страстно желала, чтобы это было поздно...

 А потом пришел холод. Первые его прикосновения были почти незаметны - робкие мурашки не могли пробиться сквозь мощный оркестр боли. Но с каждой минутой ледяной язык лизал мое тело все настойчивей, усиливая в ранах боль, которая, как казалось совсем недавно, уже не могла быть сильнее. И неожиданно я обнаружила себя в позе зародыша, скорчившись от судорожных спазмов...

 «У меня жар», - поняла я и улыбнулась, снова разрывая запекшуюся рану на губе и не ощущая текущей крови. - «Теперь уже недолго...».

 - ... даже чудовища имеют право на счастье...

 Наверное, но их счастье чудовищно...

 - ...Никогда не видел тебя такой...

 И я тебе нравлюсь такая?...

 - ...Я хочу, чтобы ты была рядом со мной. Всегда.

 Я буду, Кристоф. Ведь у меня нет выбора. Я останусь в этом подземелье навечно... Рядом с тобой...

 - О, нет, госпожа...держитесь, уже недолго...

 Я на это и надеюсь - что осталось недолго...

 К моим губам что-то прикоснулось, приоткрывая, вливая жидкость, и я глотнула. Еще раз, и еще... Из-за жара вода была горькой на вкус, но облегчение от утоленной жажды делало это несущественным.

 - К-какая... какая я тебе... г-госпожа... - мой голос прошелестел еле слышно для меня самой.

 - Молчите, госпожа - берегите силы...

 Открыть глаза оказалось непосильной задачей. Сквозь узенькие щелочки, ослепленная тусклым светом, льющимся из дверного проема, я смогла разглядеть темную фигуру охранника (надзирателя?), сидящего возле меня на корточках. В сочувствии цокнув языком, он сообщил мне доверительно:

 - Я от госпожи Мойры прихожусь, - будто это объясняло все.

 - Мойра... - вспышка воспоминаний согрела меня на мгновенье, - единственная... кому я... небезразлична...

 Последовавший ответ исчез без следа в моей памяти.

 И я провалилась в бездну...

 ** ** **

 Из небытия меня вырвал протяжный скрип. С трудом приоткрыв глаза, я различила светлый прямоугольник распахнутой двери.

 Заслонив свет, в проеме застыла высокая широкоплечая фигура.

 Удивляя саму себя бесконечными резервами, я выдавила что-то, похожее на смех.

 - Кристоф... - смех превратился в кашель, - как я рада... безумно... любовь моя...

 Пришло время уменьшить количество здоровых органов? Ты опоздал, хотелось мне сказать - их не осталось вовсе. А если ты пришел убить меня, как обещал - удовольствие будет сомнительным. Я мечтаю о смерти...

 Я так хотела запустить в него этими словами и изрезать в куски, но все силы были уже истрачены.

 Он двинулся ко мне, все такой же неразличимый во тьме камеры. Свет позади него играл с моим бредившим сознанием, делая вошедшего то выше, то ниже, истончая его фигуру, а потом вдруг добавляя ей объема. Мне нужно было увидеть его глаза, но я не могла разглядеть даже лица.

 А он вдруг опустился на колени рядом и протянул ко мне дрожащие пальцы. Резко выдохнув и остановив их пляску, он начал складывать мое разбитое тело себе на руки. Осторожно, бережно, нежно...

 Цепляясь за его одежду пауком, моя рука добралась до лица. Увы, она была так же слепа, как и глаза - я не могла разобрать его выражения. Но пропустить торопливые поцелуи, покрывшие мои пальцы, ладонь и запястье было невозможно. Горячие капли потекли вниз к локтю...

 А-а-а...

 - Как быстро...

 Слишком быстро он узнал правду - я не успела умереть. Как жаль.

 И теперь мне придется выздоравливать под присмотром лучших врачей, которые соберут меня вновь - починят любимую игрушку, разбитую по небрежности.

 Придется выслушивать бесконечные бессмысленные извинения и заверения в любви...

 И быть рядом...

 ** ** **

 Я горела.

 Жар владел моим телом и разумом безраздельно, стирая время, оставляя крошечные оконца для реальности, дополняя ее смазанные картинки красочными видениями прошлого...

 ...Темные кроны вековых деревьев покачиваются вверху - меня несут сквозь спящий сад. Ночной ветерок на моем лице, и огромные разноцветные звезды в небе. Вот я лечу в него, крича от восторга, зная, что внизу меня ждут сильные руки любимого... И падаю мимо, разбиваясь вдребезги о ледяной пол тюремной камеры...

 ...Жуткие ругательства, умело выстроенные в многоэтажные здания, поражающие воображение своей неповторимостью. Даже в бреду я знаю, что говорить такое в присутствии дамы не станет ни один уважающий себя мужчина. А, пожалуй, и без ее присутствия. Тем более нереально слышать это от пожилого благообразного человека в белом халате, склонившегося надо мной, доктора, судя по всему.

 - Что за чудовище сделало это с ней?!

 Молчи, глупый доктор! Разве тебе не известно, что это чудовище рядом? За дерзость в его доме наказывают иначе, чем в других местах.

 Звук нажимаемых кнопок.

 - Для вас есть еда.

 - Кристоф, нет! Кристоф, отмени приказ, умоляю тебя, умоляю...

 ...Бесчисленные прикосновения, почти неощутимые на горящей коже - пальпирующие, проникающие, тянущие. Запах йода, аритмичные позвякивания металлических инструментов, резкая вонь препаратов, тихое гудение приборов, электронное попискивание... И надо всем - сильная головная боль.

 - Я не выдержу.

 - Выдержишь...И если мы пропустим часть тестов, никто не перегрызет нам горло.

 Не шути так страшно, Кайл, ты же знаешь - перегрызет...

 ...Знакомые пальцы, ласкающие мое лицо, шею, руки. Бесчисленные поцелуи на веках, на лбу, на губах - еле слышные, легкие, как перышко... Неразборчивые слова, сливающиеся в нежное воркование, где мне понятно лишь одно - «Диана...любимая...».

 А потом тот же голос, рычащий проклятия, обещающий смерть в наказание.

 Пальцы сжимают мою ладонь до боли, до муки.

 Заковывают мои запястья мертвой хваткой. Мне не вырваться, не сбежать, не спастись от его огненной страсти... Мне придется гореть вместе с ним.

 - Боишься? И правильно делаешь...любимая...

 ...Аромат цветов. Ирисы, пионы, горечь хризантем, ваниль плюмерии, розы... Которые же из них? Или все сразу?

 Уютная светлая комната с большим окном, открытым настежь. Свежий воздух наполняет меня жизнью по капле, и снова запах йода. Ветерок колышет полупрозрачную занавесь, вздымает ее куполом над кружащейся Мойрой, напевающей тонким голоском что-то необыкновенно красивое. Моя подруга, найденная сестра, единственная, кто доверяет мне так же, как доверяю ей я.

 - Ты не знаешь, как он на тебя смотрит, как ищет твой взгляд и запах...

 Да, он найдет меня по запаху, где бы я ни была. Мне не скрыться, Мойра...

 ...Журчание воды убаюкивает меня, и почти невозможно открыть глаза и увидеть хоть что-то вокруг. Теплая вода ласково обнимает тело, и я перестаю сопротивляться и вновь уплываю в сон. Мне сниться шорох волн.

 Нежные руки моют меня, как ребенка, осторожно, бережно.

 Вода льет потоком, смывая пену, и затем меня снова остервенело трут мочалкой, намыливая раз, другой, опять и опять, уничтожая запах Адамаса...

 ...Вспышки молний, ослепляющие весь мир, на долю секунды выхватывают из темноты силуэт возле меня. Оглушенная громом, я еле разбираю слова:

 - Диана, любимая, это все лишь гроза - не бойся.

 За приоткрытым окном ужасный грохот, перемежаемый странным ритмичным шипением. Мы движемся в ритме грозы, попадая в такт фейерверкам молний, заглушая гром стонами удовольствия. Я счастлива с ним.

 Но непонятная тревога царапает изнутри до крови.

 Почему же?...

 ...Странные тонкие крики. Но в них удивительный покой и свобода, и я не боюсь за кричащих.

 И снова привычная смесь запахов, ставших уже почти незаметными - цветы и йод.

 Тишина окутывает меня коконом сна. И я - волшебный мотылек с оборванными крыльями - замерла в ожидании новой фазы. Просто, у меня все наоборот.

 Как и раньше, я не знаю, что за новая жизнь ждет меня впереди, но уверена в одном - в этой жизни не найдется места прощению...

 И счастью...

 ** ** **

 Я проснулась в незнакомом мире.

 Он был пронизан утренним солнцем и наполнен приглушенным шепотом волн. Ветер, вдруг надув занавеску парусом, принес с собой запах йода, и с ним тут же сплелись ароматы цветов, стоявших на столе у окна и на полу возле моей постели.

 Здесь было так спокойно - без крика, без боли, без нелепых обвинений. Так тихо, что я долго лежала, не шевелясь, только делая вдох и выдох, понимая, что жива, но не испытывая радости от этого. А затем обратила взгляд в сторону входа и приготовилась...ко всему.

 Этот мир еще не знал меня обновленную - от прежней Дианы мало что осталось. Из-под молота судьбы я вышла жестче и сильнее, стряхнув ненужную доверчивость...

 Послышался скрип открываемой двери, и, поддавшись импульсу, я прикрыла глаза - не из страха, просто, у меня не было никакого желания слушать объяснения и извинения, которые, как я прекрасно понимала, тут же хлынут на меня бесконечным бессмысленным потоком.

 Но это был не Кристоф - шаги вошедшего звучали непривычно громко. Он подошел ко мне и коснулся запястья, измеряя пульс. Вдруг мне захотелось удостовериться, тот ли это доктор, что так страшно матерился, собирая меня из кусков, или он уже заплатил жизнью за ту дерзость. Но глаз я так и не открыла.

 Вошел еще кто-то пружинистым, но осторожным шагом.

 - Как она? - тихо спросил знакомый мужской голос.

 Как не старалась, я не могла подобрать лица к этому голосу, но и заставить себя взглянуть казалось, почему-то, невозможным.

 - Хорошо, - с едва уловимым сомнением ответил пожилой мужчина, доктор. - И если честно... я поражен. Конечно, ты предупреждал, что она отличается завидным здоровьем, но это... превосходит все, что я видел в жизни. Однако ты должен понимать - только это ее и спасло. Любой другой человек на ее месте...

 - Да, я знаю, - жестко прервал его спрашивавший.

 - Я был уверен, что сегодня она очнется.

 Осторожные шаги приблизились, и я почувствовала такое легкое прикосновение к руке, будто касавшийся боялся меня им ранить.

 - Но...что будет, когда она проснется? - тревога, наполнявшая его, должна была бы раздражать меня, однако, по непонятной причине, наоборот, вызывала сочувствие.

 Доктор долго молчал.

 - Ты сам знаешь, дальше все зависит от тебя. Что мог, я сделал...

 - Да, я знаю. Спасибо тебе. Теперь я - твой должник...

 «Кто ты?», - хотелось мне спросить, но и этот объем информации страшно утомил мой младенчески-слабый мозг. Тихие голоса возле меня стали еще тише, и я уснула...

 ** ** **

 Кто-то стучал.

 Я могла решить, впустить его или нет. И это было приятно.

 Еще во сне улыбнувшись этой мысли, я села в постели и открыла глаза. И тут же последовал шок, чуть не уложивший меня обратно.

 Небольшая светлая комната, в которой я находилась, была мне совершенно незнакома. Обилие плетеной мебели из лозы цвета топленого молока делало ее необыкновенно уютной. Под ногами был мягкий коврик, на стенах - затейливые бра, у большого окна кресло-качалка, и повсюду - цветы.

 Снова послышался стук - ветер толкнул створку большого окна о защитный фиксатор на полу. Я снова улыбнулась, на этот раз уже свободнее. Вот, что разбудило меня.

 Ворвавшийся воздушный поток наполнил комнату запахом, привычным по моим полуреальным сновидениям. В этот раз йоду аккомпанировали соль, свежесть озона и ритмичный шум.

 Они притягивали меня магнитом.

 Желание узнать, что было за окном, стало непреодолимым, и не думая, что делаю, я встала. Но сразу же, в испуге ухватившись за постель, с приятным удивлением отметила, что со мной все в порядке - ничего не болело, и даже не кружилась голова. Только слабость делала мир необычно-легким. Наверное, я могла бы проснуться и раньше, но мозг, оберегая тело, решил продлить отдых.

 Медленно, но с каждым шагом все больше обретая уверенность, я пошла к окну и, переступив порог, оказалась на улице. Странное ощущение заставило меня опустить взгляд - округлые белые камешки приятно массировали мои босые ступни. Но тут развернувшаяся во всю ширь картина завладела моим вниманием безраздельно.

 Окно выходило на огромную террасу, образованную уступом скалы. Никто меня не стерег, не держал за руку, а открытое пространство манило свободой и, подчиняясь ее притяжению, я шла все ближе к краю.

 Сделав последний шаг, я застыла, не веря глазам...

 Впереди, до самого горизонта простирался бушующий океан. Облака затягивали небо серым покрывалом, лишь кое-где пронизанным иглами солнечных лучей. Гигантские волны поднимались, подставляя им свои мутные животы, чтобы на мгновенье сверкнуть яркой зеленью и бирюзой. Шквальный ветер приносил с собой соленые брызги и запах водорослей. И хотя буря пугала всеми оттенками опасности, мне не было страшно. Напротив, так хотелось спуститься к прибою, погрузить ноги в кипящее месиво песка и пены и почувствовать силу волн самим телом...

 Необыкновенное чувство свободы наполнило меня, увлекая ввысь воздушным змеем. Раскинув руки и ощущая летящий плащ волос за спиной, я закричала от счастья в лицо яростному ветру...

 Кто дал им право распоряжаться моей жизнью? Отныне она принадлежит лишь мне!...

 Услышав торопливые шаги далеко за спиной, я улыбнулась и посмотрела вниз на берег, усеянный черными зубами камней.

 Я прежняя, скорей всего, воспользовалась бы этим шансом. Но теперь сама мысль о самоубийстве казалась глупой - причинять боль себе, чтобы ранить Кристофа. Ему больше нет места ни в моей жизни,...ни в моей смерти...

 Человек приближался.

 Уверенная, что нет ничего, способного сломить мою вновь приобретенную силу, я обернулась, чтобы увидеть его, наконец.

 Но как же я ошибалась - моя сила таяла с каждым шагом, приближавшим мужчину.

 Энергичный шаг, широкие плечи, черты, потерянные навсегда в далекой жизни Дианы-служанки. Человек, оплаканный и погребенный в тайном уголке души Дианы-госпожи.

 Кайл.

 - Это невозможно...

 Он остановился в трех шагах. Безумное напряжение сквозило в его взгляде, в теле, готовом к прыжку, в резком голосе.

 - Диана, отойди от обрыва! Пожалуйста...

 - Невозможно...

 Поглощенный тревогой за меня, он сначала не понял сумасшествия в моих глазах. А когда понял, как и я, окаменел.

 - Слушай,... я не собираюсь сидеть и ждать своей смерти - как только пойму, что твоя попытка удалась, сбегу сам. Я даю тебе слово.

 - Но... если ты не будешь знать, где я, как же ты найдешь меня?

 - Не могу даже представить себе, чтобы не нашел...

 Оплативший мой побег ценой своей жизни, для меня давно покинувший этот мир - умерший годы назад, Кайл был в трех шагах...

 И тут силы оставили меня, и я с безумным смешком опустилась прямо в его руки.

 ** ** **

 Отрывистые, слабо связанные между собой фразы, проносились мимо моего оглушенного разума, почти не оставляя следов понимания...

 - Действительно я...Диана, любимая...жив...сбежал, как и планировали...долго искал, не мог найти...опоздал...

 И хотя я чувствовала пустое выражение на своем лице, он все говорил и говорил, успокаивая, наверное, в первую очередь себя самого.

 Он крепко держал меня, оттаскивая от края, боясь, что я упаду. И не зря - в тот момент я была как никогда далека от вменяемости.

 Когда обрыв остался достаточно далеко, Кайл подхватил меня на руки и быстро понес обратно к дому, откуда я ушла всего несколько минут назад.

 А я вырывалась и колотила его по спине, по груди. Мне хотелось сделать ему больно, и я не знала зачем. Может, чтобы заглушить свою боль?

 Я кричала: «Предатель!» и глотала соленые слезы, текшие по щекам, терявшиеся в морских брызгах. И я не знала почему.

 Может, потому, что предателем была я?...

 Он уложил меня на ту же кровать, в которой я проснулась. Неприятный запах в комнате удивил меня - незамеченная раньше тележка с лекарствами у постели была его источником, и в считанные секунды она поглотила всю океанскую свежесть без остатка.

 - Я уже видела эту бурю однажды... во сне. Ты знал? Конечно, не знал... Как ты мог это узнать, ведь это не ты врывался в мою комнату без спроса, прерывая тот сон...ты знал, о чем можно спрашивать, а о чем - не нужно...ты был всегда так добр ко мне...ты был почти идеальным... почему так больно, Кайл?...

 Казалось, эти мысли проносились в моей голове, и я была поражена, осознав, что говорю вслух.

 - Успокойся, прошу тебя, успокойся, всему есть объяснение, - испуганный моим состоянием, он сел рядом и стал гладить мое лицо, волосы, руки.

 Объяснение. Это слово вернуло меня в реальность и заставило встретиться с ним глазами.

 Я резко поднялась в постели и положила руки ему на грудь, почувствовав, как он вздрогнул от этого прикосновения.

 «Это твои поцелуи и слезы были на моей ладони», - догадалась я, но вслух сказала:

 - Мне сказали, что ты мертв...

 И тут же, лихорадочно роясь в памяти, попыталась найти эти слова...И не смогла. Беспокойство заставило меня попробовать снова.

 - Естественный конец для меня, не так ли? - с горечью произнес он и отвел взгляд в сторону.

 - Да... ты бы не смог убежать, только не от Кристофа! - беспокойство сменилось ужасом, как только я поняла, что слов о его смерти...не было.

 Были мои ощущения, подозрения, уклончивые ответы Мойры, логика событий говорила о том... И все. О, нет...нет... Стало больно дышать.

 - Но ты же убежала!

 Он тут же пожалел о своих словах, увидев в моих глазах ужас понимания. Мое дыхание становилось все чаще, и буквально спустя несколько секунд я упала на подушку обессиленная.

 - Кайл...я...я была уверена... - но больше никаких слов выдавить не получилось. Все вокруг потемнело - я задыхалась.

 Мою голову приподняли, и что-то холодное коснулось моих губ.

 - Ш-ш-ш, я знаю... знаю... успокойся, выпей это, Диана.

 Я послушно пила, пока не почувствовала, что последние несколько глотков были уже лишними.

 Больше всего в этот момент мне хотелось сбежать в сон - закрыть глаза и забыть о сказанном. Однако, я не собиралась позволять себе эту роскошь, не получив ответов на самые важные вопросы.

 - Но как тебе удалось убежать? Разве тебя не заподозрили сразу, когда я исчезла?

 Он вздохнул, и стал объяснять терпеливо, как маленькому ребенку.

 - Диана, я ведь готовил свой побег вместе с твоим...Мы же решили, помнишь? Как только охрана умчалась из поместья, я понял, что у тебя все получилось. Просто, в отличие от них я знал: если Кристоф потерял твой след, то им и подавно не взять - он позвал их из отчаяния. И я свой шанс не упустил, - Кайл слегка ухмыльнулся. - Насколько мне известно, очень скоро вся армия ищеек разделилась: одна половина искала тебя, а другая - меня.

 Как он мог узнать об этом?...

 - Но Дженоб...?

 - Был в отъезде. Планируя работу в лаборатории, он сам заранее предупредил меня о своем отсутствии в тот день. Поэтому я его и выбрал для побега. И все, что было нужно - это поймать момент. Ведь до поступления особых инструкций охрана мне уехать не мешала - я вольнонаемный. А Кристоф дал их слишком поздно. Он не предполагал, что опасность может исходить и от меня, - вдруг самодовольная усмешка сделала его лицо почти неузнаваемым.

 - Но неужели Мойра ничего не заподозрила? Если ты уезжал в такое время...

 Его усмешка увяла.

 - Мойра...

 Кайл отвел взгляд и тяжело вздохнул, покачивая головой, будто в подтверждение своих наихудших подозрений.

 - Знаешь, Диана, - он вновь посмотрел на меня, - я не собираюсь ничего скрывать. Но это - начало большого разговора, а ты сейчас так слаба. Я обязательно все объясню тебе в ближайшие дни, может быть, даже завтра, когда ты переваришь эту информацию, - его рука нежно погладила мои волосы. - А пока просто поверь, что Мойра не сумела мне помешать...

 Как такое было возможно? Не сумела?!.

 Но мои силы, действительно, кончались, в то время как вопросы стояли в огромной очереди. Облизнув пересохшие от волнения губы, я выхватила наугад.

 - Ты так и не нашел меня?

 Мучительное выражение появилось на его лице, и неосознанно он сильно сжал мою руку.

 - Я был уверен, что обнаружу тебя первым, и смогу спрятать так, что Кристоф никогда уже не найдет... У меня есть способы, поверь... Но он опередил меня... Я чуть не сошел с ума, когда понял это!... Буквально, на несколько дней, Диана...

 - Ты мне снился там... - с улыбкой прервала я его, вспоминая маленький тусклый городок, где прожила целую вечность. Как жаль, что Кайл опоздал. Я могла бы быть счастлива с ним. По-другому.

 - И ты снилась мне... каждую ночь... - его пальцы ласкали мою скулу, а глаза говорили о том, что я значу для него, сколько сил он приложил, чтобы спасти меня, сколько ждал этой минуты. И еще о многом...

 Но было слишком рано...для этого.

 - Как ты узнал... что я...

 - Что тебе нужна помощь? У меня в их доме есть свой человек, он и сообщил... - на его лице появилось странное виноватое выражение. - Но, Диана, я не мог прийти раньше, не думал, что тебе грозит опасность, я и не предполагал, что он позволит себе такое... - почему-то, с каждым словом это все больше напоминало оправдание.

 Свой человек? Я пыталась и не могла представить, кто из этих смертельно запуганных людей стал бы рисковать остатком своей жалкой жизни ради...меня. Но может, ради чего-то иного?

 - Там же была охрана...как ты смог забрать меня?

 Он широко улыбнулся.

 - О, это - самое интересное. Когда я стал лихорадочно искать способ, как вытащить тебя оттуда, то, оказалось, что в стане врага у меня есть негаданные сторонники. Мне помогали...

 Моя память споткнулась об эту фразу, найдя ее тревожно-знакомой, но ухватиться было не за что.

 - Мойра, - он покачал головой, будто до сих пор не мог в это поверить. - Наблюдая за вашей дружбой, я не раз думал, что для Мойры она - не больше, чем забава, разнообразившая ее монотонную жизнь. Я ошибался - она была готова драться за тебя... Мы буквально столкнулись с ней - я искал возможность входа в дом, а она - выхода, привлекая одного и того же, моего человека... Никогда не думал, что мы будем хоть в чем-то заодно...

 Мелькнуло воспоминание о настороженном взгляде Мойры, когда после возвращения я спрашивала ее о Кайле. Что же между ними произошло?...

 - ...Но угроза Кристофа убить тебя заставила нас помогать друг другу, - закончил он уже совсем иным, полным мрачной ярости, тоном. - Он ответит за все, Диана. Я даю тебе слово. За то, что отобрал тебя у меня, за каждую рану на твоем теле, он заплатит жизнью.

 Заплатит жизнью?...

 Неожиданно я поймала себя на почти непреодолимом желании потребовать, чтобы Кайл взял эти слова назад. Немедленно.

 Глупый порыв. После всего, что Кристоф сделал, он заслуживал наказания. Да я должна была бы жаждать его смерти!

 Так почему же сама мысль об этом причиняла мне невыносимую боль?...

 - Да, и Мойра просила передать...

 - Что? - нежное любопытство былой Дианы, вспыхнув на миг, тут же погасло.

 - Что она желает тебе счастья и хочет, чтобы вы больше никогда не увиделись - только в этом случае ты будешь свободна и счастлива.

 Если с первым я могла бы согласиться, то с последним..., но кивнула.

 Все ответы были получены, однако, странное ощущение чего-то ускользнувшего от моего слабого внимания мешало полностью расслабиться. Что-то было не на месте,...что-то не так,...неправильно...

 Мне нужно время, поняла я.

 - Кайл, я очень устала... столько эмоций и так мало сил. Можно... можно я немного отдохну?

 - Да, конечно, - спохватился он и, укрыв меня пледом, будто случайно провел по волосам дрогнувшей рукой и добавил очевидное: - Я сделаю все, чтобы ты была счастлива.

 Я знала это, но... не была уверена, что хочу быть счастливой.

 С облегчением закрыв глаза, я почувствовала себя так плохо, что задумалась, проснусь ли вообще. Но тут же решила, что это неважно, и погрузилась в сон окончательно.

 И пусть бы мне приснился бушующий океан, манящий свободой к горизонту...

 Увы, это был Кристоф, это были его руки, обжигающие нежностью, это были его горящие желанием глаза...

 Проклятье!

 ** ** **

 Когда я проснулась, утро следующего дня уже заглядывало в окно.

 И казалось, что именно это пробуждение настоящее - настолько невозможными были мои воспоминания о предыдущем дне.

 Но главное из них не затерялось в хаосе безумия, мой отдохнувший мозг подтвердил - Кайл жив.

 Стоило мне заворочаться в постели, как тут же постучали в дверь. Игнорируя затаившуюся внутри боль, губы сами растянулись в улыбке: неужели он ждал под дверью все утро?

 - Диана, ты спишь?

 - Нет, заходи.

 Он остановился в дверях, шурша пакетом.

 - Я принес тебе одежду... И поесть.

 От одних этих слов у меня заурчало в желудке.

 - Спасибо, я очень голодна.

 Толкая перед собой тележку, Кайл вошел и положил пакет в кресло-качалку у окна. Комнату наполнили новые запахи - аппетитно сервированного завтрака и необыкновенный легкий аромат, исходивший от неизвестного мне бледно-голубого цветка в вазе.

 Потоптавшись в нерешительности, Кайл сказал:

 - Не буду тебе мешать, - и оставил меня одну.

 Я вздохнула с облегчением, поднялась и пошла в ванную.

 Конечно, я понимала, что он заботился обо мне, как о ребенке, выхаживал, пока я выздоравливала, купал, менял постель, но все же не могла переступить чувство неловкости в его присутствии, несмотря на всю благодарность.

 Когда-то мы были близки. Я знала, что он любил меня. И я любила его. Почти...

 Но как я могла объяснить ему, что это было в позапрошлой жизни? Что, пройдя сквозь пламя, я изменилась, и ничто уже не будет для меня сиять так, как... Я зарычала и, изо всех сил ударив в стену кулаком, разбила костяшки в кровь.

 Некому было остановить мою руку...

 Стиснув зубы, я взглянула в зеркало и замерла, пораженная.

 На меня смотрела незнакомка. Долгое время заживления оставило меня сильно похудевшей. Черты заострились, нежные губы были сжаты в непривычно жесткую линию. Но главное - чужие глаза на моем лице излучали бездонную ледяную силу...

 ...Место, где Кайл спрятал меня, было ни на что не похоже. И пока я приходила в себя и привыкала к новой жизни, это очень помогало - дом занимал меня, отвлекая необычностью, не отпуская в прошлое.

 Все помещения прятались в скале над океаном, оставляя видимыми только большие окна, немногие из которых выходили на террасы, подобные той, где Кайл нашел меня на краю. Пространства было много - достаточно, чтобы не задыхаться от клаустрофобии, но вместе с тем, дом был уютным, теплым, обжитым.

 Вход был лишь со стороны океана - там, где скала обнимала подковой уединенную бухту, и когда незаметная лестница убиралась наверх механизмом, дом становился практически недоступным. Было ли возможно подобраться к скале только по воде, или существовала дорога и по суше тоже, где мы находились - на материке или на острове, я пока не знала. Но не потому, что это от меня скрывали.

 Просто я не хотела задавать вопросов.

 Ни о том, зачем обычному человеку такой уединенный и защищенный от вторжения дом. Ни о том, как ученый, пусть даже очень успешный, смог позволить себе такое дорогое строительство, какое, безусловно, предшествовало появлению этого начиненного современной техникой убежища. Ни о том, почему Мойра не смогла помешать ему уйти. Ни о том...

 Никаких вопросов.

 Я воспользовалась шансом и сбежала от реальности.

 Кроме нас двоих здесь никого не было, и дом пронизывала почти осязаемая тишина, необходимая мне в этот момент больше, чем что-либо еще. Сквозь открытые окна вползал штиль с тонкими криками чаек, изнывающими под полуденным солнцем, входил равномерный шаг прибоя, подгоняемого легким ветерком, врывался грохот бури, пытавшейся сокрушить основание скалы, в которой мы укрылись...Но все равно это была тишина.

 Первые дни мне не хотелось говорить. Время от времени я ловила на себе настороженный взгляд Кайла, впрочем, всегда сопровождавшийся теплой улыбкой, как только наши глаза встречались. Но с ним я могла молчать сколько угодно, не теряя доверия. Он понимал меня, как никто другой...

 Ограничившись несколькими фразами и извиняющейся улыбкой, я уходила на утес и проводила там большую часть дня, вглядываясь в безбрежный простор. Кайл не отговаривал меня идти и не навязывался в компанию сам. Если он и боялся неожиданного помутнения моего разума, то я так и не узнала об этом - он боролся со своими страхами наедине. А на кухне встречал меня со спокойной доброжелательностью, будто стоять над обрывом весь день было в порядке вещей.

 Вид океана: зеркально-гладкого, шипящего волнами или кипящего от негодования, исцелял меня по шагу - с каждым возвращением в дом я все больше становилась собой...

 И как бы мне не хотелось замереть, наслаждаясь этой тишиной, я понимала, что так не может продолжаться бесконечно...

 Пришло время для вопросов.

 ** ** **

 Спустя неделю, как я очнулась, и почти три недели, как была в доме Кайла, мир снова повернулся ко мне новой гранью.

 - Я бы очень хотел сказать, Диана, что могу предложить тебе спокойную счастливую жизнь... - хмуро начал Кайл.

 Было утро, и после завтрака мы, взяв с собой по чашке кофе, вышли на мою любимую террасу.

 - И если счастье я могу пообещать, по крайней мере, сделаю для этого все, зависящее от меня, ты знаешь это,...то покоя со мной не будет.

 Он замолчал, обреченно глядя. Но отсутствие покоя не было для меня чем-то необычным, и я лишь улыбнулась, подбадривая его для продолжения рассказа.

 - Как ты, наверное, уже поняла, мое основное занятие - не научные исследования. Это, скорее, мое прикрытие. Хотя в химии я весьма силен и имею интересные разработки, помогающие мне в основном деле.

 И после паузы, будто собравшись с силами, он, наконец, признался:

 - Я - охотник.

 В ответ на эти слова я лишь вопросительно подняла бровь. Охота, конечно, опасное занятие, но не до такой же степени, чтобы делать такое длинное и отвлеченное вступление. Да и при чем здесь химия?

 Он понимающе кивнул и уточнил:

 - Я охочусь на подобных Кристофу.

 - Что?... - мне показалось, я ослышалась.

 - Я убиваю таких, как он, ты правильно поняла, Диана.

 Судорожный вдох наполнил мои легкие, а глаза пораженно распахнулись - даже в дурном сне я не смогла бы представить себе эту охоту.

 - Но Кайл... как такое возможно?! Это... это они охотятся на нас! Ведь это же все равно, как если бы...ребенок с голыми руками бросился на... на тигра! - и тут мое взволнованное дыхание прервалось от жуткой боли, пронзившей грудь.

 - Тише, успокойся, - не понимая, в чем причина страдания на моем лице, он обнял меня и стал гладить по волосам. - Ну, почему обязательно ребенок? И почему же с голыми руками? К тому же, голые руки в моем случае - довольно мощное оружие.

 И под моим потрясенным взглядом он начал объяснять...

 Несмотря на то, что большинство людей находится в благословенном неведении относительно факта, кто правит миром, единицы, которых обстоятельства сталкивают с правдой, знают истинную картину власти. Как это произошло и с семьей Снеговых.

 Однако, не все смиряются. Невероятно, но некоторые решаются на противостояние, которое, казалось бы, заранее обречено на провал. Но если они обращаются к охотнику, вероятность успеха сильно возрастает...

 - Живя в доме Кристофа, ты, не могла не заметить, что, будучи яркими индивидуальностями, даже между собой они общаются неохотно. В их замкнутом сообществе принято справляться с проблемами своими силами. И это играет нам на руку - зверя-одиночку убить легче...

 Зачарованная, я слушала эти слова и пыталась представить: если бы родные рискнули бороться, как сложилась бы моя жизнь? Наверное, как и у самого обычного человека...

 Заметив отсутствующее выражение на моем лице, Кайл поинтересовался, что меня занимало. И когда я ответила, он отрицательно покачал головой.

 - Нет, Диана, за эту работу не взялся бы никто. И дело не только в их власти, деньгах и возможностях. Их семья не зря находиться наверху иерархии - Кристоф слишком силен. Видишь ли, их сила находится в прямой зависимости от возраста, а он - один из старейших.

 Я едва удержалась, чтобы не спросить, сколько же ему лет. Но, вспомнив, как я была счастлива в то время, когда меня интересовал этот вопрос, со злобной мстительностью прикусила свой язык. Вкус крови разлился во рту.

 Но Кайл, будто слыша мои мысли, произнес:

 - Никто не знает его возраста наверняка. Равно, как и возраста других. У них не принято обсуждать эту тему - слишком явной становиться расстановка сил, - я вспомнила, как Кристоф всегда уходил от подобных разговоров. - А уж с людьми они тем более не делятся. Знания охотников об этом собраны по крупицам из легенд, семейных преданий, обмена опытом...

 ...Охотников совсем немного - меньше двух сотен, и они знают друг друга в лицо. И хотя взаимопомощь, поддержка средствами и сведениями - залог выживания в мире, управляемом сверхчеловечески сильным врагом, все они живут и работают обособленно, привлекая коллег лишь в самом крайнем случае, оберегая таким образом остальных от уничтожения. Но есть информация, которую охотники скрывают даже друг от друга - месторасположение убежища, семью, особые способности...

 - Почему?

 Но Кайл не спешил отвечать на этот вопрос. Вздохнув, он попросил:

 - Давай, об этом - позже.

 Я кивнула.

 - Охотником был мой отец, мой дед, и многие поколения до них, так что, можно сказать - я продолжаю семейный бизнес, - иронически усмехнулся Кайл. - Этот дом был построен моими предками, я лишь усовершенствовал его. Место расположено на редкость удачно - роза ветров здесь такова, что запахи уносятся в океан, а это, как ты понимаешь, в нашем случае - главное...

 ...Но на решение стать охотником не всегда влияют семейные традиции. Помимо желания и полубезумной храбрости, необходимо наличие особых способностей, ведь обычные виды оружия практически бесполезны для этой специфической охоты...

 - В этом плане нам многое дали современные технологии, в частности - химия, - Кайл с улыбкой перевел взгляд с океана на меня.

 - Твой препарат, меняющий запах... - без этих «духов» я не смогла бы убежать ни от Кристофа, ни от Адамаса...будь они прокляты оба!

 - Это просто хит среди моих коллег, - засмеялся Кайл, - да и я сам пользуюсь им постоянно. И тебе тоже надо бы, Диана, - закончил он уже без улыбки.

 Я согласно кивнула. Меньше всего на свете мне хотелось, чтобы Кристоф заявился сюда и стал терзать меня извинениями.

 А потом вернул на место - рядом с собой...

 Ни за что! Я зло сжала зубы.

 Тряхнув головой, чтобы избавиться от этих болезненных мыслей, я спросила:

 - Ты говорил что-то об особых способностях?

 Лицо Кайла просияло самодовольством, и он гордо протянул мне руки.

 - Это у каждого охотника по-разному. В моей семье уже много поколений мужчины наследуют способность генерировать биотоки, парализующие наших врагов... Голые руки, помнишь? - хитро посмотрел он на меня.

 Я в неверии уставилась на его ладони, и осторожно потрогала их одним пальцем, вызвав у Кайла приступ хохота.

 - Диана, - качал он головой, все еще смеясь, - ты же человек, чего ты боишься? Для людей это совершенно безопасно и, в общем-то, неощутимо, - и вдруг он взял мое лицо в ладони, как будто демонстрируя их безобидность, повисла долгая пауза... Неловко улыбнувшись, я потихоньку высвободилась, а он продолжил, как ни в чем не бывало: - Кроме того, для разряда необходимо усилие...нет, не воли. Если честно, я даже сам себе не могу объяснить, как именно я это делаю. Но это неважно, не так ли?... Главное, что работает.

 - Ты, что же,...можешь убивать их прикосновением? - я не сводила недоверчивого взгляда с его рук. Руки как руки, ничего особенного, сколько раз он прикасался ко мне, и я не ощущала никаких «разрядов». Но, с другой стороны, я ведь...не такая, как Кристоф.

 - Только низших, и то не всегда, - с сожалением признал Кайл, бахвальство исчезло из его голоса. - Остальных удается лишь парализовать - в большей или меньшей степени.

 Вот что произошло у них с Мойрой - он ударил ее разрядом. Представив на миг, как она была удивлена, я не знала, хохотать или ужасаться - потому что ее ярость, последовавшая за удивлением, была, без сомнения, ужасной.

 И тут же я почувствовала, как соскучилась по ней! И осознала, что в целом мире у меня нет никого ближе Мойры...

 Вдруг в Кайле проступил незнакомец - холодный, жесткий, расчетливый. Его голос резанул сталью:

 - Хотел бы я, чтобы это было надежно и наверняка! Как пуля в голову для человека.

 И с сожалением вздохнув, продолжил:

 - Но в любом случае, с парализованным дальше справиться проще...

 - И?

 - И потом я использую самое сильное средство в арсенале охотника - вливаю им в горло особую жидкость, разъедающую их плоть подобно кислоте. Если с кожи ее можно удалить, то внутри...

 Только когда он замолчал, я заметила, что дрожу всем телом.

 - Ты ведь знаешь о существовании этой жидкости? - на мгновенье его непроницаемый взгляд напомнил мне о...клиническом интересе, с которым Кристоф смотрел на меня, истекавшую кровью.

 Конечно же, он был в курсе, что я знала. Следы от этой «воды» надолго остались на лице того, кого я так...

 Стиснув зубы, я кивнула.

 - Между собой мы называем ее «огонь-вода», - он криво улыбнулся, будто извиняясь за неловкое название, - так сказать, древний профессиональный фольклор. «Огонь-вода» и была главной причиной, почему я нанялся в их дом под видом ученого...

 ...Озера охраняются так тщательно, что пробраться к ним возможно только «изнутри», став своим в доме. Время от времени перед каждым охотником встает проблема добычи этой жидкости, и каждый решает ее по-своему: подкупом, шантажом, или рискуя своей жизнью. Кайл решился на это впервые, практически исчерпав запас, сделанный еще его отцом...

 - Это была огромная удача - попасть не просто в дом одного из высших, а в логово самого Кристофа! - глаза Кайла горели воодушевлением прошлого. - Они искали талантливого химика, и я использовал все возможности и связи, создавая себе новое имя, документы и алиби. Я даже провел пару лет, занимаясь настоящей научной работой при одном университете. И они купились! Каково же было мое удивление, когда я узнал, что цель программы, к работе над которой я должен был присоединиться - вылечить Мойру. Тяжелобольные среди них почти не встречаются, и мне стало интересно, не узнаю ли я что-то новое об их физиологии, чтобы позже использовать против них же.

 Бурная речь затихла, и Кайл посмотрел мне в глаза.

 - А потом я увидел тебя...

 Я улыбнулась, в свою очередь, вспомнив те дни, когда ослепленная ужасом, не видела не то, что Кайла - почти ничего вокруг.

 - Ты вошла в лабораторию в серой униформе прислуги, бледная от страха, нервная, но в то же время создавалось странное впечатление, будто ты - королева, соизволившая прийти к слугам. И даже свалившись в обморок, ты была невероятно красива...И сейчас... ты такая же...- его голос прервался, и я уловила, как его руки дернулись в моем направлении.

 Почувствовав, что краснею, я нахмурилась и повернулась к океану - мне так не хотелось переключать наши отношения на эту волну.

 Было еще слишком рано.

 - Я вовсе не собирался сцепляться с Кристофом - в его доме, с бесчисленной охраной вокруг, это было бы самоубийством, - продолжил Кайл, возобновив контроль над собой, - но и отдать ему тебя, такую напуганную, доверчивую, я тоже не мог... Только не ему... этому чудовищу. В нем нет ничего человеческого, Диана, - краем глаза я видела, как он заглядывал мне в лицо, и его голос становился все более уверяющим, убеждающим, внушающим... - Ты - лишь игрушка для него. Наигрался и бросил...

 И хотя я слышала те же слова и от самого Кристофа, хотя он поступил со мной именно, как с игрушкой, не оправдавшей доверия, мне стоило огромного труда не заорать: «Это не правда! Он любил меня!».

 Поэтому я спросила, наверное, излишне грубо, уводя разговор в другую сторону:

 - А как насчет денег? На что ты живешь?

 Но он улыбнулся, будто заранее предвидел такую мою реакцию, и невозмутимо ответил:

 - Я обеспечен материально - услуги наши стоят очень дорого. Несмотря на то, что снаряжение и скрытный образ жизни откусывают большую часть денег, да и работа бывает нечасто, остается достаточно.

 - Значит, тот, у кого нет таких средств, на вашу помощь может и не рассчитывать? - мне трудно было удержаться и не пнуть его в отместку за слова, резавшие душу.

 Но Кайл отозвался так же спокойно:

 - Иногда мы берем оплату информацией - нам нужны осведомители, свои люди в доме врага.

 Свои люди...

 - А кто в доме Кристофа помогал тебе?

 - Мика.

 Я уставилась на него, пораженная. Если бы надо было выделить кого-то, кто ненавидел меня больше, чем другие, я бы с уверенностью назвала ее.

 - Она, что, твой должник?

 - Нет, просто она сочувствовала тебе и хотела помочь сбежать от этого монстра, пока ты еще жива.

 Это звучало абсурдом. Все, что угодно, только не сочувствие!

 И вдруг, вспомнив слова Мики, истекавшие ядовитой завистью, я поняла причину ее негаданной помощи и улыбнулась. Глупая. Жива ли она еще...или уже попала под руку Кристофа, разъяренного моим очередным исчезновением?...

 От размышлений о том, какие разные мотивы могут быть у людей, объединенных общим делом, меня отвлек Кайл.

 - Так что ты скажешь, Диана? - он не сводил с меня напряженного взгляда.

 - Если ты о своем образе жизни, то вряд ли он может шокировать меня, - могло ли меня шокировать хоть что-то после всего, что я пережила?

 Но это, вероятно, был не тот ответ, которого он ждал. И нетерпеливо тряхнув головой, Кайл ринулся убеждать меня:

 - Пойми, никто не сможет защитить тебя от него лучше, чем я! Со мной ты будешь в безопасности. Это дело моей жизни, и это у меня в крови!

 Я согласно кивнула.

 - Здесь, вдали от всех, мы с тобой будем счастливы!

 Я снова кивнула и дала ему, наконец, тот ответ, который он так жаждал услышать:

 - Я надеюсь на это, Кайл, очень надеюсь...

 ** ** **

 Свобода - вот что делало меня почти счастливой.

 Океан вливал ее по капле в мои ссохшиеся вены. Да и само это место было ее олицетворением - скалы, водная гладь, бесконечное небо и никого вокруг на многие мили...

 Наконец, наступил день, когда Кайлу пришлось уехать. Я не спрашивала, куда и зачем. Просто подумала, что если бы он захотел, то сказал сам. А он не стал запирать двери и окна или приковывать меня наручниками к кровати. Только попросил с извиняющейся улыбкой:

 - Будь осторожна, ладно?

 - Буду, - кивнула я, улыбнувшись в ответ, - и ты тоже...

 И это было хорошо.

 Он уезжал нечасто, порой на пару дней, а иногда, возвращался буквально через несколько часов, нагруженный едой так, что машина проседала. Я смеялась, помогая носить бесчисленные пакеты с фруктами и овощами в кухню.

 - Нас же всего двое!

 Но Кайл, краснея от удовольствия, авторитетно заявлял:

 - Доктор велел кормить тебя, как следует...

 Дней через десять, после того, как я очнулась, он приезжал меня проведать. Я была почти уверена, что увижу того же благообразного старика, даже сквозь горячку поразившего мое воображение изощренными ругательствами, но вошел совершенно другой человек. Однако, стоило ему заговорить, как я узнала голос, удивлявшийся моему здоровью в первое мое пробуждение.

 После осмотра, отвечая на вопросы о самочувствии, я совершенно искренне жаловалась на общую слабость, скованность движений, и подавленность. Он важно кивал и советовал больше бывать на свежем воздухе, рекомендовал плавание, но краем глаза я ловила его обескураженные взгляды и непонятное перемигивание с Кайлом за моей спиной.

 - Что с ним такое? - спросила я, как только он уехал.

 - Ничего особенного, Диана, - усмехнулся Кайл, - просто, ты очень быстро выздоравливаешь. Он ожидал увидеть тебя еще в постели...

 Следов на моем теле почти не осталось, лишь тонкие бледно-розовые шрамы на местах порезов и пара желтоватых пятен там, где были самые сильные ушибы. Слабость накатывала внезапно, хозяйской рукой укладывая меня в кровать в самый неожиданный момент, но так же быстро отступала. Все еще трудно было высоко поднять левую руку, и при сгибании побаливало левое колено, но я уже чувствовала, что при щадящих нагрузках это скоро пройдет.

 К сожалению, следы в моей душе были глубже.

 Если днем я могла контролировать свои мысли, не позволяя сознанию утянуть себя в омут воспоминаний, то над снами я была не властна.

 И прошлое, злобно ухмыляясь, брало реванш.

 Меня снова бесконечно волокли, оставляя позади кровавую дорожку, и каждый угол впечатывался в тело, и каждый встречный взгляд вспыхивал мстительным удовольствием, а искаженные чудовищные черты приближались, смеясь: «Кажется, я не рассчитал силу удара!»...

 И я просыпалась от собственного крика в темноте, мокрая от пота и слез...

 Но бывали сны и похуже.

 Когда я слышала низкое рычание в ухо, зажатое острым клыком: «Диана-а-а», и от огня было не скрыться - в мире оставался только он, его тело, его руки, его глаза...навечно.

 И крик удовольствия будил меня, окутанную его запахом, с его вкусом во рту...

 В такие дни я уходила к океану еще до рассвета...

 Однажды, когда Кайл спросил, что мне привезти из очередной поездки, я попросила деревянную чашку. Она оказалась очень похожей на ту, из маленького сонного городка, который так и не стал моим прибежищем. Обнимая ее ладонями, я встречала каждое утро на краю скалы, вглядываясь в серое небо, сросшееся со стальной гладью воды. Ветер расчесывал мои волосы, а горячий аромат кофе обвевал лицо, и я говорила себе, что в мире есть только дом Кайла, океан и утес над ним... И больше ничего...

 Приготовив завтрак в первый раз, я не знала, куда деваться от смущения - Кайл был так рад, что его благодарность превысила все разумные границы. Я даже пригрозила не заходить на кухню в ближайшее столетие.

 Но постепенно он привык видеть меня у плиты. За годы, проведенные в укромном городке, я научилась неплохо готовить и сейчас была рада, что могу не только занять свое время, но и внести посильную лепту в домашний быт.

 И лишь иногда, быстро обернувшись за ножом или тарелкой, я случайно ловила полный удовольствия теплый взгляд Кайла...

 Чтоб преодолеть скованность в теле после травм, я стала лазить по скалам, окружавшим мою террасу. Никогда раньше я не занималась подобным, но, попробовав впервые, быстро вошла во вкус. Плавная работа мышц и сухожилий служила музыкой, гармонично сливавшейся с камнями, с ветром, заглушавшей боль внутри меня. Медленно, но с каждым днем все уверенней, я перебиралась с уступа на уступ, ощущая, как тело наливается силой, возвращается былая гибкость и ловкость.

 Иногда я замечала Кайла, тревожно следившего за мной из окна, но, увидев, что я не рисковала подниматься выше пары метров, он так и не сказал мне ни слова...

 С ним было легко.

 Несмотря на то, что нас разделяло почти десять лет, я не чувствовала себя ничтожеством рядом с ним - эта разница была человеческой. Напротив, я обнаружила нечто новое, для меня почти незнакомое - ощущение равенства.

 С интересом слушая его, я находила, что сказать в ответ, а иногда даже удивляла чем-то, ему неизвестным. Те два года, наполненные безудержным чтением, чтобы убить свободное время, принесли плоды...

 - Ты очень изменилась, Диана, - заметил как-то Кайл и тут же стал оправдываться: - Нет, не внешне - ты все такая же красивая, ты даже еще...

 - А, брось! - рассмеялась я в ответ. - Если честно, для меня вообще загадка, как в то время ты мог посчитать меня интересной.

 - Посчитать... - задумчиво повторил он, - ты знаешь, к расчетам это не имело никакого отношения. Твои глаза, голос, дыхание... обрушились на меня сразу,...лишив возможности что-либо просчитать.

 И я тут же увлеченно начала рассказывать об одном древнем математике, биография которого запомнилась мне так кстати...

 А на закате, когда солнце гасило свой раскаленный край о воду, мы брали бокалы, вино и шли к прибою. Я неутомимо, как щенок, убегала от волн, а Кайл смеялся, глядя на меня - моя мокрая одежда свидетельствовала в пользу океана. Казалось, мне никогда не надоест все, что с ним связано. Я могла часами перебирать ракушки и разноцветную гальку, выкладывая из них недолговечные картины, смывавшиеся ближайшим штормом.

 - Ты должна научиться плавать, Диана, - говорил Кайл и улыбался, освещенный золотом заката.

 - Ни за что! - смеясь, отвечала я. - Мне нельзя - тогда я никогда не вылезу из воды!... А потом превращусь в рыбу и уплыву туда... - я указывала вдаль и кричала на полную силу в лицо океану: -...И буду жить вечно!...

 Наш смех переплетался с шипеньем волн...

 ** ** **

 - Кайл, что случилось?

 Уже второй день он был невероятно задумчив, тих и почти не слышал, что говорила ему я. И это было особенно странно, потому что его повышенное внимание ко мне, к моим словам, настроению и самочувствию порой оставляли впечатление болезненной одержимости.

 Но, вернувшись из очередной короткой поездки, он уединился в кабинете и вышел оттуда только перед самым закатом. Даже во время нашей вечерней прогулки он был непривычно молчалив, почти не отзываясь смехом на мои нелепые прыжки в пене прибоя.

 И вот теперь, во время завтрака, Кайл незаметно от меня - как ему показалось - добавил в кофе столько коньяка, что кофе стал прозрачным. Но, судя по выражению его лица, и этого было мало.

 - Так что случилось?

 Он оторвался от окна впервые за это нескончаемое утро и посмотрел на меня.

 - Какая же ты яркая, Диана...

 Я кожей ощутила его теплый взгляд, и от него мои щеки загорелись, а Кайл продолжил, будто это и был ответ на мой вопрос:

 - Ты так сейчас красива... Нет, не шевелись! Солнце пробивается сквозь твои спутанные волосы, и ты будто в короне из лучей - принцесса... Прекрасная...и беззащитная.

 Чтобы разрядить обстановку, мне захотелось немедленно съязвить, что утренний коньяк плохо влияет на него - делает сентиментальным. Но искренность, звеневшая в его словах, не позволила мне испортить момент.

 И, улыбнувшись признательно в ответ на комплимент, я вернулась к интересовавшему меня.

 - Знаешь, Кайл, всю свою сознательную жизнь я провела в обмане. Давай хоть ты не будешь ничего скрывать от меня? - и я просительно заглянула в его глаза.

 Он вздохнул и, нахмурившись, снова посмотрел в окно.

 - Есть работа.

 - Ну...это хорошо. Ты же сам говорил, что заказы - редкость.

 - Да, но этот - далеко. Не понимаю... Там есть поблизости охотники, но нашли меня. Говорят, нам нужен лучший, - самодовольные нотки вкрались в его голос, несмотря на все старания казаться безразличным.

 - А насколько далеко, Кайл?

 Он снова насупился.

 - Да почти полмира! Конечно, никогда нельзя сказать наверняка, но это может занять пару недель, а может - и месяц... - он расстроено покачал головой, вздыхая. - Слишком далеко и слишком долго!

 Но я чувствовала, что ему хотелось взяться за этот заказ. И может быть, не только из-за денег. То, как его голос дрогнул на слове «лучший», подсказывало, что профессиональная гордость - не последняя ценность в его жизни. Да и вообще, это было его призванием, делом его предков. Почему он должен был отказываться? Из-за меня?

 - Я поеду с тобой.

 Последовавшая гневная тирада не испугала меня - я ее предвидела, и поэтому, спокойно переждав бурю, взялась по миллиметру склонять чашу в свою пользу.

 - Дело не в том, что я боюсь оставаться сама. С недавних пор одиночество мне приятно, и только тебя хочется видеть и слышать. Больше никого. Но одно дело быть где-то рядом, и совсем другое - не видеться целый месяц. Я буду скучать по тебе, Кайл...

 Стараясь не замечать, как он смотрел на меня, я продолжала:

 - Кроме того, тебе не стоит отказываться от работы из-за меня. А вдруг перестанут обращаться? На что тогда мы будем жить?

 И я засмеялась собственной шутке. Кайл не сводил с меня голодных глаз.

 - Ну, пожалуйста, возьми меня с собой!

 Наконец, он улыбнулся и, сдаваясь, вздохнул.

 - Куда же я денусь! Поедем вместе...

 ...Всю долгую дорогу он не отходил от меня ни на шаг. В самолете его взгляд не оставлял моего лица, а рука не отпускала мою руку. Но это не была собственническая хватка - его пальцы ласкали мою кисть, сплетаясь нежно с моими пальцами, оставляя их лишь для того, чтобы погладить мою скулу, щеку, шею... Он уже скучал.

 И именно тогда я осознала, что эти, такие интимные, прикосновения не показались мне назойливыми. Мне самой вдруг захотелось схватить его, прижать поближе и не отпускать.

 «Я действительно буду скучать по нему», - подумала я и счастливо улыбнулась этой мысли.

 ...Полдня в машине утомили меня больше, чем можно было бы ожидать, и почти забытая слабость заставила проспать два часа, покачиваясь в такт ухабистой дороге.

 Меня разбудило прикосновение к щеке.

 - Мы уже приехали, Диана...

 Перед моим сонным мутным взором было улыбающееся лицо Кайла на фоне...гор.

 Придерживаясь за него, я вышла и оглянулась вокруг.

 Цепь разновысоких синих в темнеющем небе вершин окружала уютную долину. На холмах - подножьях спящих великанов - были разбросаны немногочисленные домики, утопавшие в садах и окруженные ухоженными полями.

 Дом, рядом с которым мы стояли, находился в стороне, у самого входа в долину. Его мощный фундамент вгрызался в крутой склон, предотвращая скольжение. Древний дом, сложенный из валунов и с травой на крыше, будто вырастал из каменного нутра скалы, прикрытой одеялом зелени.

 - Нероскошно, конечно,... зато здесь почти нет шансов наткнуться на слежку, в отличие от больших городов, - Кайл избегал моего взгляда и продолжал извиняющимся тоном: - Дом в нормальном состоянии, но ты сама понимаешь...

 - Кайл, - прервала я его, - все замечательно.

 Он посмотрел мне в глаза.

 - Ты привыкла к другому.

 Я кивнула.

 - Ну да. А еще я привыкла к рабскому труду, и к отшельничеству в провинции... и к побоям... Да мало ли! Кайл, я не собираюсь тебе врать - если говорю, что мне нравиться, значит, и правда, нравиться.

 И вдохнув пьянящий воздух гор, я с улыбкой оглянулась.

 Мне, действительно, здесь очень нравилось.

 ** ** **

 Пока мы выгружали провизию, рассчитанную на полторы недели, Кайл все ворчал, что еды мало. Он ужасно волновался. Согласно предварительным планам, он должен был вернуться дня через три-четыре. Спустя неделю предстояла повторная поездка. И если первая служила своего рода разведкой, то вторая - непосредственным исполнением заказа...

 - Спасибо, что взял меня с собой.

 Мы сидели в темноте, звеневшей стрекотом, попискиванием, пением миллиардов насекомых, обживших кусты и деревья вокруг дома. На бархате неба мерцали серебряные звезды, а в наших руках были бокалы с вином.

 - Не за что, - и хотя я не видела лица Кайла, все равно знала, что он улыбается. - Не переживай, Диана, я совсем скоро вернусь, и мы снова...будем вместе.

 ...Изо всех сил я пыталась не думать, куда и зачем едет Кайл.

 С того самого дня, когда он посвятил меня в невероятную тайну своей профессии, и до этого момента, то, как он зарабатывал на жизнь, оставалось для меня отвлеченным предметом. Даже когда он уезжал в свои короткие поездки с явно иными целями, чем закупка продуктов, я не могла заставить себя размышлять об этом всерьез.

 Просто, невозможно было представить, чтобы человек, пусть даже с каким-то сверхнеобычным даром, посмел напасть на того, для кого является легкой добычей сам.

 Наверное, как никто другой, я понимала, насколько огромной была разница в силе, скорости, реакциях...

 Как у ребенка и тигра.

 Но реальность вынуждала меня посмотреть правде в глаза - с утра он уезжал на охоту.

 - Кайл... - ком в горле мешал говорить, - скажи, как ты можешь не бояться?

 - Бояться? Чего?

 В его преувеличено бравом тоне звучало детское: «Бояться только девчонки, а мы, пацаны - бесстрашны».

 И от этого ком в горле стал больше.

 Как младенец и тигр...

 - Мести, например.

 - А-а,...ну, наверное, в этом плане я немножко рискую, - с улыбкой в голосе признал он.

 Немножко.

 Я тяжело вздохнула. Некоторые вещи изменить невозможно.

 Интуитивно, как и всегда, он уловил мое состояние и вдруг начал рассказывать сам без всяких расспросов, вероятно, просто, чтобы отвлечь меня:

 - Я думаю, ты и сама заметила существующую среди них иерархию. Но она идет глубже, чем простое превосходство силы и опыта. Кроме тех, кого ты видела, есть и подвид низших. Их внешность слишком отличается от человеческой, что мешает им жить среди людей свободно. Примитивные, больше похожие на животных, они используются для самых грязных работ, для которых достаточно их «приглушенных» способностей, - его речь лилась плавно, спокойно, будто разговор был о видах рыб, населяющих мировой океан.

 Конечно же, я видела и этих тоже. И других, судя по всему, не состоящих даже в отдаленном родстве с Кристофом. Но у меня не было ни малейшего желания посвящать Кайла в историю моего первого неудачного побега, и того ужаса, которым я была наказана.

 - Среди высших расслоение огромно, и обуславливается тем, о чем я уже тебе говорил - возрастом. Молодняк, в основном, живет почти как люди. Они ходят на работу, едят ту же пищу, что и мы, лишь изредка употребляя кровь, покупают вещи, даже заводят семьи и друзей, - скептицизм в голосе Кайла подвергал сомнению крепость этих уз, - но, как ты сама понимаешь, ненадолго. Я много думал, зачем они это делают. Ведь внешность не выдала бы их - уж слишком похожа на нашу. Как мне теперь кажется, таким образом - в близком контакте - они изучают до мелочей жизнь своих жертв, совершенствуют охотничьи навыки, учатся «сливаться с пейзажем». Но постепенно потребность в человеческой крови возрастает, равно как и их сила, и они все больше отдаляются от общества, почти всегда предпочитая уединение, и только изредка контактируют с себе подобными.

 Я пыталась представить себе эту странную молодость - тайную, многократно повторяющуюся, превосходящую юные годы тех, кому «повезло» стать их временными спутниками и друзьями. Пыталась представить Кристофа неловким, неопытным,...слабым...

 И не могла.

 - Пройдут столетия, а возможно, и тысячелетия, прежде, чем они достигнут уровня силы тех, кого ты знаешь. А до той поры им предстоит отбирать по сантиметру у своих старших собратьев куски мира для себя.

 - И старшие это позволяют?

 - Нет, конечно. Но и их бесконечные жизни иногда кончаются: бывает смертельная вражда, как и у людей, да и мы, охотники, вносим посильную лепту, - незнакомая хищная ухмылка вкралась в голос Кайла. - Оставшиеся бреши и заполняют молодые, сражаясь за лучшие куски между собой. Но до настоящих войн не доходит - конкуренция низка.

 - Почему?

 - Их слишком мало - считанные единицы, едва восполняющие популяцию.

 - Не хотят заводить детей?

 - Что-то типа того, - я почувствовала нежелание Кайла говорить об этом и поняла, что права, как только он оживленно произнес: - Ты не замерзла? Становиться прохладно, может принести тебе плед?

 Улыбнувшись в темноте, я уверила его, что мне не холодно, и спросила о другом:

 - Кайл, ты ведь знаешь о ежегодном бале?

 - Конечно. А что?

 - Мне интересно,... почему я не видела его, когда была в услужении?

 Вспоминая ощутимые, хоть и незримые, взгляды прислуги на балу, я понимала, что та охота была частью их искаженной жизни, как публичная казнь в старину - ты смотришь на чужую смерть, осознавая, что в любой момент и сам можешь оказаться на месте приговоренного,...и радуешься, что стоишь среди зрителей. Пока.

 Почему я не была среди них?

 Я не раз задумывалась об этом, но не решалась спросить у Кристофа. Оберегая его и себя от боли, я почти никогда не говорила о своем первом пребывании в его доме. А он...

 - Ты не знала о бале потому,...что я подмешал в твою еду снотворное, и ты проспала до утра, - после долгой паузы тихо ответил Кайл. - Не злись... но я не хотел, чтобы ты видела это. Их традиции ужасны.

 ...И прекрасны...

 Завораживающая грация движений, точность бросков, невыразимая красота спокойных лиц... Резвящиеся тигры, невинные в своих потребностях...

 Я, заледеневшая от страха, снова находилась у кромки леса, наблюдая за торжественным приближением победителей, волокущих за собой отвоеванные жертвы...

 Но, наряду со страхом, разве не чувствовала я и благоговейного восхищения?...

 - Кайл, неужели ты охотишься на тех, кто участвует в...этом?

 Их превосходство над человеком делало подобное занятие безумием чистой воды. Я не могла поверить. Но Кайл ответил без тени колебаний:

 - Иногда и на них, Диана... И до Кристофа я тоже доберусь.

 - Но ты же утверждал, что он - сильнейший, что никто не рискнул бы взяться... - я говорила себе, что просто боюсь за Кайла, только за него, и старалась не слышать животного ужаса, который захлестывал меня при мысли о том, что...у Кайла все получится.

 - Я возьмусь, - прозвучал жесткий и уверенный ответ. - У меня с ним личные счеты. Он ответит за боль, причиненную тебе.

 Его пальцы нашли мою руку.

 - Он больше никогда не сделает тебе больно, Диана. Я даю слово... - и я почувствовала на ладони поцелуй.

 И хоть я уже знала, что могу верить его слову,...мне почему-то стало тяжелей.

 - Ты... - мой голос прервался неожиданно для меня самой, -...только будь осторожен, ладно? Если с тобой что-нибудь случиться, я...не переживу.

 Это была правда. Он вытащил меня с того света, вернул к жизни и дал надежду. Без него обретенное теряло смысл.

 - Не бойся, все будет хорошо, - Кайл обнял меня за плечи и стал покачивать, как ребенка, успокаивая вечными словами: - Все будет хорошо...

 ** ** **

 Утром Кайл уехал. При виде его машины, исчезавшей за поворотом, мне стало не по себе.

 Но, чем ярче разгорался солнечный день за окном, тем дальше отступало мое беспокойство. И уже после полудня я так расслабилась, что мне захотелось обследовать окрестности.

 Кайл совершенно зря так извинялся за дом - он был волшебным.

 Для меня, привыкшей к современным комфортабельным апартаментам, красота древности и простоты стала откровением. Я не могла налюбоваться глубоким, проявленным временем, рисунком старого дерева, из которого была сделана вся незатейливая мебель в доме. По темной шелковистой поверхности хотелось водить пальцами без конца. Штукатурка с грубой фактурой была побелена известью, и от этого в доме, сложенном из камня и наполовину утопленном в скале, не ощущалось сырости. На крыше, покрытой зеленым бархатным дерном, колыхались маки.

 Место, на котором располагался этот сказочный домик, было ему под стать.

 Защищенное с двух сторон крутыми склонами, заросшими густым кустарником, оно расстилало перед домом обширную мягкую лужайку разнотравья. От чужих взглядов ее закрывала надежная кулиса из деревьев.

 Это место было как будто специально создано для пикников, и, ухватив покрывало, книгу, воду и телефон, я пошла к огромному дереву, чья раскидистая крона затеняла часть лужайки. Шагая сквозь горьковатый аромат луговых цветов, я поймала себя на том, что улыбаюсь. И это не была одна из тех натянутых, вымученных улыбок, что растягивали мои губы после пробуждения. Мне хотелось петь...

 Приблизившись к дереву, я поразилась, какая красота таилась в его искривленном ветрами стволе. Никогда раньше я не думала, что уродство может быть...прекрасно.

 И будто приятного вокруг недоставало, недалеко от древнего исполина обнаружился ручеек, выбивавшийся из-под красных камней и терявшийся где-то в кустах.

 Я устроилась на кружевном краю тени возле журчания ручья и взялась за чтение, но уже спустя несколько страниц вязкий сюжет отбил всякую охоту продолжать. Забросив книгу обратно в сумку, я села любоваться качающимися на ветру цветами...

 ...Но они не просто раскачивались под резкими порывами, они пытались бежать прочь, обрывая корни. Стрекот насекомых становился громче, нарастая с каждой секундой, пока этот грохот не ударил больно по ушам. Грудную клетку сдавил густой тяжелый воздух...

 Я уже не улыбалась.

 И не нужно было оглядываться, чтобы понять, в чем причина моего состояния. Быстро собрав вещи, я направилась к дому.

 ...Вода, поступавшая с гор, была ледяной, но мое замерзшее лицо не ощущало ничего. Помимо воли, руки сами с силой ударили по умывальнику. В ладонях разлилась приятная боль.

 Только бы это был не ты!

 - Диана...

 Подняв взгляд, я увидела в зеркале свои огромные темные глаза со стрелами слипшихся мокрых ресниц, бескровные губы, сжатые в твердую линию, капли, стекавшие по моим щекам на шею и...Кристофа за своей спиной.

 Нет! Ты лишь дурной сон!

 Не отводя взгляда от своего лица, я потянулась к полотенцу и стала вытираться.

 Ты просто снишься мне!

 - Диана...

 Ну, нет... Сейчас я проснусь, и тебя не будет!

 Обернувшись, я обогнула его, будто пустое место и пошла к окну. За стеклом был мрачный серый день. Как мог он показаться мне красивым?

 - Диана...

 Обхватив себя руками, я раскачивалась с закрытыми глазами и пыталась изменить реальность.

 Тебя нет, тебя нет, тебя нет, тебя...

 Не видя, я вдруг почувствовала, как его дрожащая рука тянется ко мне, приближаясь по миллиметру, и тут же поняла, что ни за что на свете не допущу этого прикосновения.

 - Не прикасайся ко мне!!! - и если начало этой фразы было едва слышным шепотом, то конец - звериным рычанием.

 Возможность того, что все лишь сон, разбилась вдребезги. Я повернулась и посмотрела Кристофу в лицо...

 И чуть не задохнулась от боли - его глаза и губы... шрамы, добытые в бою... его запах... память тела молила о нем.

 Стиснув зубы, я велела ей заткнуться.

 - Диана...

 Похоже, он не знал, что говорить. Почти смешно.

 Я молчала.

 - Диана... ревность свела меня с ума... ослепила мой разум...

 Куда девалась его уверенность в себе? Высокомерие, его привычный спутник, осталось в прошлом, там, где он утверждал, что мое прощение ему не понадобиться никогда.

 Спотыкаясь на словах, он все говорил и говорил, изливая бесконечный поток бессмысленных объяснений. И с каждой фразой мой гнев распускал еще один огненный лепесток.

 - Даже твоя одежда пахла изменой! Я же видел все своими глазами, как я мог не поверить?... Мне в голову не приходило, что все могло быть так правдоподобно подстроено... Дня не прошло, секунды, чтоб я не проклинал себя... Я...я не могу без тебя. Сделаю, что хочешь, Диана, только прости меня...

 - Не слишком ли часто для последнего тысячелетия ты это произносишь? Становишься похожим на людей?

 Он вздрогнул.

 - Или у тебя возрастные проблемы с памятью - ты позабыл мое последнее слово? - мой ледяной тон заставил побледнеть его сильней обычного.

 - Прости...

 - Знаешь ли ты сам, что такое прощение? Это не просто слово. Сказать его несложно - непонятно, как жить дальше. Как смотреть на твою руку и не помнить удара? И каждый день не ждать нового?

 Неосознанным движением он отвел руку за спину.

 - Простить... В этом весь ты, Кристоф - безжалостный к другим, и снисходительный к себе. Ты возвышаешься над миром, не видя ценности в людях. Они тебе принадлежат. По праву сильного, не так ли? Так, как ты думал, что я принадлежу тебе - вещь - не равная...

 - Диана, ты не...

 - Недостойная доверия! Как легко было выяснить правду - но ты не снизошел до того, чтобы даже выслушать меня!

 - Дай мне объяснить, все было подстроено! Виноват не только Адамас, но и...

 - Да какая разница?! Подстроить это мог кто угодно... - и я стала перечислять наугад, в порядке возрастания невероятного: - Адамас или Дженоб, даже Мойра,...даже Кайл! Имеет значение только одно - ты не поверил мне!!!

 Наконец-то я увидела потрясенное выражение на его лице. Жаль только, что для этого мне пришлось почти умереть.

 - Прости меня... - прошептали его губы обреченно.

 - Не в этой жизни!!!

 «А ведь ты действительно хочешь, чтобы он ушел», - прошептала боль внутри меня.

 Я этого хотела...И истекала кровью.

 - Диана, любимая...

 - Не называй меня любимой!!!

 Он отшатнулся от ненависти, полыхавшей в моих глазах.

 - Любимых не волокут, как вещь, кромсая тело в куски...

 - Диана, я не знал, как сильно... я был не в себе...

 Я приблизилась к нему вплотную, вглядываясь в его страдающее лицо, пытаясь найти в этом удовлетворение,...и не находя.

 - Я и забыла, какое ты чудовище! Но ты... ты напомнил мне!

 И спустя мгновение я была в доме одна...

 ** ** **

 Я пришла в себя, когда за окном смеркалось.

 Пораженно разглядывая плед, в который была завернута, я пыталась понять, как и почему в такой жаркий летний день взяла его. Но все, что приходило мне в голову - это смутное воспоминание об ужасном ознобе, который бил меня, заставляя сворачиваться клубком в неудобном кресле, неизвестно каким образом очутившемся подо мной.

 Точно так же было непонятно, куда девалось время. Казалось, только что перекошенное от муки лицо Кристофа занимало все пространство в моем разуме, и вот я уже одна перед темнеющим окном.

 Неужели он, и правда, ушел?

 Это казалось самым непостижимым из всего.

 Невозможно было поверить, что он оставил меня в покое, что я уже не принадлежу ему. Неужто, он понял, наконец, что я тоже имею право на выбор, и смог вынудить себя этот выбор уважать? И у меня будет шанс провести эту жизнь, как и с кем я захочу? И мне не придется больше прятаться, боясь даже выехать за продуктами? И мне не нужно будет пользоваться «духами», выходя из дома? И мне не...

 Как он меня нашел?

 Эта неожиданная мысль резко встряхнула меня, выводя из оцепенения.

 С самого начала пути я пользовалась препаратом Кайла, нанося его заново, как только срок действия подходил к концу.

 И прошло слишком мало времени. В прошлый раз на это понадобилось более двух лет...

 Как же Кристоф меня выследил?

 Шок осознания сдавил грудную клетку, лишая воздуха, ускоряя сокращение сердца до непереносимой дроби, сковывая льдом конечности...

 Ну, конечно же...

 - ...Не понимаю... Там есть поблизости охотники, но нашли меня...

 Я застонала вслух. Конечно же. Это была ловушка!

 Нас засекли где-то в пути: самолет, аренда машин... неважно. Теперь уже ничто неважно...

 Кайла просто выманили из убежища в расчете на то, что я не захочу оставаться одна так надолго и поеду с ним. И все, что Кристофу оставалось - лишь дождаться, пока Кайл уедет.

 «А почему ты так уверена, что Кайл уехал? В смысле, уехал дальше того поворота, за которым скрылась его машина?», - с тошнотворным спокойствием спросил меня холодный голос разума.

 Нет-нет-нет... Кристоф так бы не поступил...

 «Неужели?!»

 Замолчи! Нет-нет, только не это!

 «Радикальное решение проблемы - очень в его стиле...»

 Обхватив голову руками, я тихонько завыла.

 И ведь я сама уговорила Кайла ехать!

 Аргументы, приведенные в пользу поездки, теперь казались насмешкой. Я буду скучать? О, да, я прочувствую это в полной мере! Я узнаю все существующие оттенки этого состояния.

 Потому что больше не увижу его никогда.

 Неожиданная боль сложила меня вдвое.

 Как же я буду без него?

 Нахлынули воспоминания: его теплый взгляд на моем лице, нежные руки, сгорающие от желания прикоснуться,...но боящиеся ранить назойливостью, и бесконечная забота, и терпение... И доверие.

 Моя новая жизнь не имела никакого смысла без Кайла. Надежда на то, что когда-нибудь, через годы, я смогу забыть свое безумное прошлое и приблизиться к обычному человеческому счастью, умерла, едва родившись.

 Лучше бы я навсегда осталась в том ледяном подземелье!...

 Перебирая его достоинства и коря себя за то, что подтолкнула его к смерти, круг за кругом, с глазами, полными непролитых слез, я уснула незаметно для самой себя...

 Из тяжелого сна меня выдернуло прикосновение к щеке. Я резко вдохнула и, судорожно вцепившись в подлокотники кресла, замерла в испуге, еще наполовину спящая.

 - Диана, не бойся, это я, - раздался едва слышный шепот в мое правое ухо.

 Автоматически я отпрянула, но тут из темноты в слабый свет окна выдвинулся знакомый силуэт.

 - Кайл! - рука быстро, но осторожно легла на мой рот, останавливая радостный возглас.

 - Т-с-с, тихо... вокруг полно охраны, нас услышат и...

 Но я не дала ему закончить. Найдя в темноте, я притянула его к себе, и стала покрывать поцелуями вслепую.

 - Ты жив... жив... - тихо шептали мои губы в те редкие секунды, когда были не на его лице...

 Кайл жив...

 Его тело напряглось в ответ на яростную атаку, а учащенное дыхание защекотало мою кожу.

 - Диана...

 Осторожно, будто боясь ранить, его руки двинулись по мне, обнимая, прижимая все крепче и уверенней с каждым мгновением. Пальцы, скользнув сквозь волосы и захватив затылок, повлекли меня к его невидимым губам...

 И пусть вокруг было полно чудовищ, и впереди лежала неизвестность. Это был самый нежный, сладкий поцелуй из возможных...

 Кайл жив... И жива надежда...

 - Нам надо выбираться, - все еще тяжело дыша, он коснулся моего уха, целуя, и в его голосе была улыбка. - Пойдем.

 Крепко зажав мою руку, он потянул меня за собой в сторону выхода из комнаты. Мы двигались медленно, мягко ступая и придерживаясь за стены, избегая каких-либо звуков. Я не могла понять, куда, но тут сзади послышался тихий стук прикрывшейся двери, и ослепительно вспыхнул фонарик.

 Мы находились в крохотной комнатушке, заполненной разным хламом. Судя по всему, это была кладовка, такая маленькая, что я не могла понять, что делал Кайл, стоявший впереди спиной ко мне. Что-то тяжелое, подсказало его напряженное дыхание и взбугрившиеся мышцы на руках. Я уже собиралась спросить его, но тут послышался глухой шорох, и часть стены ушла в сторону. Повеяло сыростью и прохладой. Поднырнув под руку Кайла, я удивленно заглянула в темный ход, который, казалось, вел вглубь горы.

 - Однажды, когда я был еще ребенком, отец прятал нас с матерью в этом доме, - отдышавшись, объяснил с улыбкой Кайл: - Теперь мой черед воспользоваться этим ходом. Но сначала...

 И неожиданно он привлек меня к себе, впиваясь в губы долгим жадным поцелуем. А когда, наконец, отпустил, то, не сводя голодных глаз, сказал:

 - Прости, если это для тебя слишком... я не знаю, выйдем ли мы из этого туннеля живыми и...

 Я улыбнулась в ответ и кивнула. Как я могла не понять его, если он настолько понимал меня?

 Хоть это и было слишком.

 Мы ступили во мрак.

 Задвинув за нами каменную плиту и протиснувшись вперед, Кайл достал флаконы с препаратом и протянул один мне. Пару минут мы сосредоточено обрабатывали каждый миллиметр тела и одежды, а потом быстро пошли по узкому ходу.

 Потолок был настолько низким, что даже мне приходилось держать голову наклоненной, не говоря уже о Кайле. На психику давило ощущение многих метров камня над головой, и я спросила, чтобы отвлечься:

 - Кстати, а почему ты вернулся?

 - Я не проехал и полпути, как позвонила Мойра, твой благодетель, - даже со спины было ясно, что он усмехался. - И в этот раз она спасла не только тебя, но и меня. Если бы я доехал до назначенного места - уже не вернулся бы. Меня там ждали. Так что теперь я должен ей вдвойне...или втройне? Поверить не могу! - и он приглушенно рассмеялся, качая головой.

 Я улыбнулась... Мои легкомысленные размышления о том, сколько его предков перевернулись в гробу за последние пару месяцев неожиданно мрачно прервал сам Кайл.

 - Я был уверен, что уже не застану тебя. Мойра сказала, что Кристоф поехал за тобой - забрать во что бы то ни стало. Я мчался назад и думал всю дорогу, что опоздаю, что он доберется до тебя первым и...

 - Он добрался, - остановила я Кайла, чувствуя, как онемело лицо.

 Как я могла быть такой дурой? Как я могла подумать, что в нем проснулось благородство, и он позволит мне жить, как я хочу?

 Забрать во что бы то ни стало... Охрана вокруг дома.

 Он бы вернулся, без сомнений...

 Как я могла надеяться?

 Рефлекторно, Кайл попытался оглянуться, но узкий и низкий тоннель не позволил этого. За что я была благодарна судьбе.

 - Так он был здесь? Диана, что произошло? - тревога в его голосе нарастала. - Ты в порядке? Он обидел тебя? Причинил тебе боль?

 - Нет, Кайл. Ничего такого, - хотя мне было больно.- Мы только поговорили, и он ушел.

 - Тогда почему ты так расстроена? Я же слышу, - и он снова безуспешно попытался обернуться ко мне.

 Мне было стыдно говорить это вслух, признавая свою наивность, но я сказала:

 - Просто, я надеялась, что он не вернется.

 ** ** **

 Мы все же вышли из тоннеля живыми.

 На входе нас никто не ждал, и, мысленно благодаря неизвестных строителей прошлого, потративших не одну жизнь, чтобы проложить этот спасительный путь сквозь гору, мы сели в машину, предусмотрительно спрятанную Кайлом в кустах.

 Сначала тихо катясь под уклон, а потом и смелей - с заведенным двигателем, она увозила нас все дальше от сказочного домика с маками на крыше, окруженного монстрами, затаившимися в темноте.

 И в какой-то момент мне даже показалось, что я слышу разъяренный рев Кристофа, в очередной раз обнаружившего мою пропажу.

 Но, скорее всего, мне просто почудилось...

 А затем начался бег.

 По самым разбитым, забытым дорогам, лесными тропами, едва заметными грунтовками, через реки, похожие на ручьи, и ручьи, напоминавшие реки, мы крались из страны в страну.

 И, пересаживаясь из машины в допотопный грузовой самолет, забитый пыльными тюками, из самолета вновь в машину, в другую, третью, неизвестно какую по счету, долгие недели петляли по задворкам мира, сбивая армию ищеек со следа.

 Я так часто поливала себя «духами», что иногда, проделывая это среди ночи в пятый, шестой раз, отупело размышляла, не «стерся» ли мой собственный запах навсегда.

 И с каждым днем мне становилось тяжелее. В машине я часами не отрывала глаз от бесконечной ленты дороги, исчезавшей под капотом, меряя мрачным взглядом расстояние, разделявшее меня и Кристофа.

 Было ли оно достаточно большим, чтобы он потерял мой след?

 Хватит ли этих бесчисленных километров, чтобы я забыла о его существовании в этом мире?

 Я почти с тоской вспоминала время выздоровления. Теперь эти болезненные дни, сменявшие мучительные ночи, выглядели оазисом спокойной уверенности в будущем. Я по-детски знала, что надо подождать, и все наладиться. Если это возможно.

 Но появление Кристофа запустило механизм сомнений.

 У меня было нездоровое ощущение, что ему не просто известно, где мы - он рядом, невидимый, изготовивший к атаке стальное тело. Я почти слышала знакомый голос, шепчущий задорно и пугающе: «Мы с самой страшной прыгнем вышки, давай сыграем в кошки-мышки...».

 И самое ужасное - мне хотелось прыгнуть...с ним.

 ...А ведь я могла бы уже быть там - в доме, знакомом до самой последней мелочи. Дженоб встретил бы меня отеческой улыбкой, а Мойра, несмотря на все прощальные слова, повисла бы на мне, целуя.

 И я была бы дома...

 Непонятно только, как бы я смотрела в глаза прислуге. Тем, кто видел, как Кристоф безжалостно тащил меня мешком, и слышал его крики, и знал, что после, изломанную, меня отправили в подземную тюрьму.

 Но для этой проблемы существовало легкое решение - одно мое слово, и все слуги будут пущены на корм. Их место тут же займут другие должники, и во взглядах новичков быстро поселится уважение, подобающее моему высокому статусу. И страх - вполне объяснимый страх перед чудовищем.

 Стоит лишь захотеть...

 Сомнений нет, все было бы так, как я захотела.

 Все, кроме моей свободы. И уверенности, что подобное не повториться никогда...

 Интересно, как бы он пытался вернуть мое безвозвратно утерянное доверие? На какие ухищрения шел, чтоб приблизиться ко мне? Что делал бы, стараясь вернуть мое желание?... Опять дразнил прикосновеньями?...

 ...Вдруг все внутри меня завыло диким зверем, требуя его..., скручивая тело в узел боли так туго, что я чуть не закричала вслух...

 Да что ж я делаю?!

 ...Всю дорогу мне не давали покоя мысли о том, что было бы, если бы Мойра не позвонила Кайлу. Или позвонила слишком поздно. И каждый раз это заканчивалось одинаково - желанием ударить себя ногой в живот изо всей силы.

 Что за любовь к самоистязанию?

 Кайл, как всегда, смог меня понять. И от этого было еще хуже. Мне начинало казаться, что я не заслуживаю его...

 Вместо настырных, пропитанных ревностью, расспросов, он подарил мне тишину для размышлений. А вместо выяснений, почему я высвобождалась каждый раз, как только он пытался обнять меня, он без обиды дал свободное пространство. И был удивительно спокоен, без тени неуверенности, будто точно знал, что и это тоже пройдет...

 Я давно потеряла счет дням, а, заодно, и себя в этом мире. Он слился в размытую серую полосу, проносившуюся мимо нас. Казалось, мы бежали по кругу. Или еще хуже - на месте. Казалось, этому бегу уже не будет конца, когда, одинаково измочаленные физически и психологически, мы добрались до убежища.

 Наверное, это спасло меня от сумасшествия.

 И как только мы остановились у скалы, я почти выпала из машины и поплелась к океану, со слабой улыбкой на лице, не веря, что мы смогли вернуться. Соскучившись, волны ринулись к моим ногам, облизывая их, как верные псы. Бездумно, я брела вперед, сквозь кружевную пену, пока не оказалась по грудь в воде. Кайл что-то кричал, но ветер срывал слова, оставляя одни окончания.

 - ана...рнись...меешь...лавать...

 Эта каша казалась мне смешной бессмыслицей, и я, улыбаясь, шла дальше. Было так хорошо. Океан смывал не только дорожную грязь, моя усталость и тревога растворялись с каждым новым кипящим валом.

 И вдруг я оказалась под водой, дезориентированная, безвольная тряпка в стиральной машине. Все произошло так быстро, что даже мои глаза остались открытыми, и я лишь удивленно разглядывала обрывки ярко-зеленых плетей вперемешку с моими ожившими волосами и маленькую стайку полупрозрачных рыбок, бесстрашно зависших подо мной в тишине...

 Внезапно меня схватили. Рефлекторно, я начала бешено вырываться, но железные руки, державшие меня, не поддавались ни на миллиметр, будто боялись упустить сокровище.

 Пронзенная ужасной догадкой, я попыталась оглянуться и...увидела лицо Кайла, искаженное от волнения. Обнимая меня крепко, до боли, он замедленными летучими шагами двигался назад в сторону берега.

 Мимо моих глаз пронеслись те же хрустальные рыбки. Я улыбнулась, провожая их взглядом,...и поняла, что кончился воздух.

 Мое тело ринулось освобождаться с удвоенной силой... И тут же я оказалась над водой, с громким свистом заполняя легкие в объятиях Кайла.

 По пояс в воде, он брел к берегу, сильно прижимая меня, будто боялся, что я утону на мелководье.

 - Что ж ты делаешь... Диана... ты же не умеешь плавать... чего ты туда полезла... там же ямы... ты же могла утонуть... - тяжело дыша, вычитывал он меня, как маленькую.

 - Вовсе нет, - смеясь, прервала я его гневную тираду - происшедшее почему-то казалось мне забавным, - ты не позволил бы, ведь так?

 И, обвив его шею руками, поцеловала в щеку. Буря в его взгляде немедленно утихла, нахмуренный лоб разгладился, а уголки губ дрогнули. Улыбаясь, я откинулась назад, и мои волосы медузой расплылись в воде.

 - Нет, ты бы не позволил, - покачала я головой, смотря в кружащееся небо, и уловила краем глаз улыбку Кайла...

 ** ** **

 Захлопнув створки убежища, я быстро пришла в себя. Невидимые руки, жадно тянувшиеся ко мне через весь мир, казались здесь не более, чем больной фантазией. А тишина этого уединенного места была прочным барьером, ограждавшим мою новую жизнь от посягательств прошлого.

 Неудивительно, что через пару дней, отоспавшись, я стала мучиться от вины перед Кайлом.

 Стоило мне подумать о его бескорыстной преданности, и я начинала чувствовать себя неблагодарной тварью.

 Он заслуживал большего, чем простой признательности за помощь. Никто не был так достоин моей любви, как он. Я знала это еще тогда, когда видела его заботу обо мне, оборванной служанке, когда понимала, чем он рисковал ради меня...

 Но если бы это можно было решить одним усилием воли - насколько все стало бы проще...

 Весь день лил дождь, и, вместо вечерней прогулки у прибоя, мы, взяв бокалы, сели у приоткрытого окна. Серый день угасал за стеклом. Влажный воздух и шуршание капель, усиливавшееся размеренным шорохом волн, попали в резонанс с моей меланхолией...

 Сегодня мне было мало - я доливала себе вина уже дважды, игнорируя поднятую бровь Кайла.

 Что же делать?

 Это было так несправедливо - заставлять его столько ждать. И не имело смысла. Несмотря на всю мою боль, я точно знала, что для меня существовал единственный вариант относительно счастливого будущего - с Кайлом. Он сам этого стоил. И он хотел этого.

 Поэтому хватит тянуть - чем скорей я решусь, тем меньше седых волос приобрету от мучительных сомнений.

 Сейчас же лягу с ним в постель!

 Я потянулась к бутылке, чтобы добавить еще для храбрости, и столкнулась с рукой Кайла. От этого прикосновения мы оба выразительно вздрогнули.

 Нетрезво покачивая головой, я рассмеялась излишне громко:

 - И когда мы уже перестанем пугаться друг друга?!

 Кайл долго смотрел мне в глаза, а потом спокойно ответил:

 - Я вздрогнул не от испуга, Диана, а от твоего прикосновения. А ты?...

 Тяжелый вздох вырвался из моей груди. Раздался звон разбитого стекла - я выронила свой бокал, забыв, что он в руке.

 Внезапно для самой себя, я грохнула кулаком по столу, чуть не сбив бутылку, будучи, судя по всему, более пьяной, чем думала.

 - Будь он проклят, что нашел меня!

 Кайл молчал, но меня уже несло против моей воли.

 - Я пыталась ему объяснить...старалась пробиться к нему, но это невозможно! Понимаешь? Беда в том, что он слышит лишь то, что ему нравиться... А если что-то против его желания - он глух!!!

 В возбуждении я вскочила из кресла и тут же упала, зацепившись за длинные ноги Кайла.

 - Диана, ш-ш-ш, угомонись... - он стал поднимать меня, но я не могла остановиться, продолжая бурно жестикулировать.

 - Если он чего-то хочет - это принадлежит ему! Я принадлежу ему! А если я хочу...

 Кайл подхватил меня на руки и понес из комнаты.

 - ...то это все равно должно согласовываться с его желаниями! Деспот! Будь он проклят! - я кипела через край.

 Кайл опустил меня, чуть не брызжущую слюной, на мою постель, и только тогда, оглядевшись, я затихла. Он смотрел на меня с понимающей усмешкой. Мне стало стыдно.

 - Я пьяная, да?... Вот черт! Прости... Не рассчитала...

 - Это ерунда, Диана, к утру пройдет - всегда проходит, - и, улыбнувшись, он повернулся к двери.

 Моя рука сама схватила его рубашку.

 - И ты не воспользуешься ситуацией? - я очень надеялась, что мой голос звучал игриво. Мне хотелось, чтобы он не устоял...и снял с меня тяжесть этого решения.

 «Кристоф обязательно бы воспользовался», - захотела высказаться во мне пьяная дура, но я вовремя заткнула ей рот.

 Кайл посмотрел на меня долгим взглядом...и сел рядом на постель. Взял мою руку. Нахмурившись, он перебирал мои пальцы и молчал.

 - Видишь ли, Диана, - произнес он, наконец, - несмотря на все мои желания, я не хочу тобой воспользоваться... Я хочу разделить с тобой жизнь. Тот ее остаток, что у меня еще есть. А он, скорей всего, не очень большой - у охотников не бывает долгой жизни, - и Кайл, будто извиняясь за это, улыбнулся.

 С каждым его словом, мое лицо все больше заливал жар стыда. Мне захотелось немедленно провалиться сквозь землю. И, желательно, поглубже.

 А он продолжал:

 - Если мне повезет, я хочу увидеть тебя счастливой, позабывшей всю боль, что была в твоей жизни...до меня... Если мне очень повезет, я мечтаю увидеть моего ребенка в тебе... и быть рядом, когда он родится и станет расти...И, если мне невероятно повезет,...я надеюсь состариться... и умереть в постели рядом с тобой.

 Я не слышала своего прерывистого дыхания и не чувствовала слез, текших из уголков широко распахнутых глаз, которых я не могла отвести от Кайла. Он улыбнулся, вытер соленые дорожки, спрятавшиеся в моих волосах, и закончил с иронией в голосе:

 - Ну, это, если вкратце... Так что, как ты сама понимаешь, одного тела мне мало - я хочу все.

 - Прости... - но его пальцы на моих губах заглушили это слово.

 - Спокойной ночи, - он поцеловал меня в лоб и оставил одну.

 Долгие часы я лежала, снова и снова проигрывая в памяти его слова, перемещая массивы своего сознания на новые места, переосмысливая свое восприятие мира...

 ** ** **

 ...Не прошло и недели со дня нашего возвращения, как я заметила, что Кайл стал реже выезжать из дома. На мои расспросы, он уклончиво сказал, что розыск набирает оборотов, но мне тревожиться не следует - убежище надежно, и нас не обнаружат. Но в тот же день вернулся с огромной сумкой денег. Пока я, онемев, смотрела на ее брюхо, бесстыдно выставившее тугие пачки напоказ, он спокойно объяснил:

 - Я чувствую, что скоро не буду иметь к ним доступ.

 - Нас найдут?

 - Найдут номера карточек, но в нашем случае, Диана, это не конец света. Особенно теперь, - и он отхлебнул молока с видом довольного ребенка...

 Тем не менее, спустя пару дней, из очередной поездки Кайл вернулся необыкновенно мрачным и попросил меня собрать дорожный чемодан. На всякий случай.

 Под моим встревоженным вопросительным взглядом, он стал рассказывать:

 - Сегодня во всех странах силовые структуры получили официальный приказ о нашем розыске. Для мира людей мы с тобой теперь жестокие серийные убийцы. Вернее я, а ты моя напарница. И если меня можно не брать живьем, то ты, непременно, нужна, как ценная свидетельница, единственная, кто знает местонахождение последних, еще живых жертв.

 Раздраженный выдох вырвался из моей груди. Кристоф спятил?! Что за черный юмор? Да это он сам - серийный убийца!

 - Подключены все общественные организации, которые распространяют наши фотографии. В средствах массовой информации постоянно звучат объявления, что любой человек, обладающий сведениями о нас, получит награду. И беда, Диана, в том, что эта награда такова, что я теперь не могу быть уверен даже в своих старых партнерах. А их я подбирал очень,...очень осторожно.

 Кайл сел за стол, закрыл глаза и обхватил голову.

 - Теперь это место ненадежно. Есть пару человек, которым известно о нем...

 Я подошла и положила руки ему на плечи, пытаясь хоть как-то утешить.

 - Но... ведь в прошлый раз, когда я сбежала, все тоже знали, что я в розыске?

 Он покачал отрицательно головой.

 - Нет, Диана, это совсем другое...Тогда это было неофициально, тебя искали только его ищейки и, пожалуй, еще закрытые спецслужбы. А теперь весь мир поднят на ноги, даже люди - тысячи людей - ходят на работу, ищут и получают за это зарплату. А остальные смотрят по сторонам, надеясь, что случай поможет им получить нереально огромное вознаграждение.

 Вдруг Кайл взглянул на меня и твердо произнес:

 - Но ты не думай, что нас поймают. Я уже знаю, что делать... Есть одно место, известное лишь мне. Я спрячу тебя там.

 Кивая ему для моральной поддержки, я невидяще смотрела в окно и думала, в каком же отчаянии был всесильный Кристоф, что заставил весь мир искать свою потерянную игрушку...

 ** ** **

 - Диана, милая, проснись!...

 Я чувствовала знакомые руки на щеках, на волосах, но сон никак не желал отступать. Там, в его сладком покое, я скользила сквозь толщу воды, пронизанной солнечными бликами, бесстрашной хрустальной рыбкой, и сочно-зеленые стебли гладили мое лицо...

 - Ну же, проснись... Диана, нам надо уехать... немедленно.

 Меня уже почти тормошили. Я резко села в постели и распахнула глаза. Водоросли медленно таяли, уступая место встревоженному Кайлу.

 - Что...?

 - Нам надо срочно уезжать. Диана, ты понимаешь?

 Кивнув, я стала подниматься, хватаясь за предметы в поисках опоры. Он что-то говорил о нарастающей опасности обнаружения, о новых методах поиска, но я, спавшая на ходу, не могла понять таких сложных вещей, и поэтому сосредоточилась на простых - встать и одеться...

 Спустя минут двадцать мы садились в мощный неприметно-серый автомобиль, судя по всему, предназначенный для сафари-поездок. Я никогда не видела его раньше, но сейчас было не время выяснять, как он очутился здесь. Без водителя, знавшего тайную дорогу через пещеры, это не представлялось возможным. Разве что Кайл пригнал его сам, пока я спала.

 Наблюдая, как он устраивал в багажнике, под верх забитом техникой непонятного предназначения, наши чемоданы - один мой и один свой, я снова ощутила знакомую вину.

 - Кайл...

 - М-м? - отозвался он, не оборачиваясь, продолжая перекладывать вещи.

 - Ты все бросаешь ради меня...

 Он замер на мгновение, и закрыв багажник, повернулся ко мне.

 - И я не уверена, что стою таких жертв.

 Он молчал.

 - Понимаешь, если мы разделимся, - я боялась посмотреть на него, - то у тебя, возможно, будет шанс остаться в живых... Рядом со мной ты приговорен, ты сам знаешь это, и я не хочу...

 - Зачем ты оскорбляешь меня такими словами?

 - Нет, Кайл, я не...

 - Послушай, - шагнув ко мне, он взял мое лицо в ладони и заглянул в глаза, - я сделал свой выбор давно. Прошу, относись к нему с уважением.

 - Кайл, я...

 - Пусть недолго, но с тобой, Диана. Я выбрал.

 Проглотив ком, я кивнула и постаралась улыбнуться.

 - У нас нет времени на разговоры - надо уезжать. И как можно быстрей, - он усадил меня, занял место водителя, и мотор взревел.

 Дорогое моему сердцу место, призрачное в лунном свете, ушло под землю позади нас. Тьму пещер прорезала бешеная пляска фар нашей машины, прыгавшей на крупных валунах. Этот опасный путь всегда требовал максимальной концентрации внимания, и Кайл молчал, не отпуская руль ни на секунду.

 Наконец, тяжелый участок остался позади, и ровная каменистая дорога зашуршала под колесами.

 - Не хочешь подремать? - спросил он. - Ты же не выспалась, я знаю. Трясти уже не будет.

 - Нет, - сон ушел безвозвратно, и мои трезвые глаза не отрывались от лобового стекла.

 - Тогда, если ты не против, я расскажу тебе одну историю...

 ** ** **

 Гарри, отец Кайла, был охотником, как и многие поколения мужчин в их семье до него.

 - В последние годы жизнь охотника значительно облегчило появление изощренной техники и сложных химических соединений, способных воздействовать на нашего врага, - голос Кайла звучал ровно, словно мы и не мчались на безумной скорости среди скал, притушив фары. - Раньше до тридцати доживали считанные единицы. Оставались лишь самые сильные, умные, жесткие, лишь те, кто успевал продлить свой род. Необходимые навыки совершенствовались из поколения в поколение в ускоренном темпе...

 Гарри был неистовой личностью. Обладая недюжинной силой и холодным умом аналитика, он соглашался на самые сложные заказы, и получал самые огромные гонорары. Но дело было не только в желании заработать побольше.

 Ему нравился риск, сопровождавший эту профессию. И порой он специально выискивал те случаи, от которых отказывались другие, чтобы, доведя дело до конца, почувствовать свое превосходство как над теми, кто владел миром, так и над своими коллегами.

 Его самого, защищенного броней уверенности в себе, смерть обходила стороной, когда напарники и знакомые гибли один за другим. Их семьи вырезались подчистую теми, кого охотники посмели выбрать своей мишенью.

 Но Гарри это не трогало. Он привык к смертям и цинично подшучивал, что они - просто издержки профессии.

 А потом он встретил Елену.

 - Я не знаю, как это случилось - отец никогда не рассказывал мне. Мальчишкой я не додумался спросить, а позже...позже он замолкал на полуслове и уходил в другую комнату...

 Елена, как и я, попала в рабство по вине собственных родителей. Ее хозяин был довольно молод, и не представлял из себя грозного противника для Гарри.

 - Но даже если б это был сам Кристоф, я уверен - отец бы все равно не отступил. Он просто знал, что жить ему недолго, и так хотел побыть с любимой хоть чуть-чуть...

 Я начинала понимать...

 Убив ее хозяина и забрав Елену с собой, Гарри отправился с ней в отдаленную провинцию, где было меньше шансов, что его узнают, и там под чужими именами они зарегистрировали свой брак.

 - Даже когда я был ребенком, меня всегда поражало, каким влиянием на отца обладала мама, - улыбка светилась в голосе Кайла. - Она будто нажимала на кнопку, и буйный нрав папы растворялся в счастливом умиротворении. Когда он был не в настроении, она просто тихо подходила к нему, сидящему, сзади, целовала в шею и шла дальше, и я видел, как разглаживались хмурые морщины на его лбу...

 Гарри построил несколько тайных укрытий, где семья могла дожидаться его возвращения. Ради Елены он позабыл былое лихачество, стал осторожным и соглашался на заказ лишь тогда, когда был уверен, что риск стоил заработка.

 - Но почему,...ведь это так опасно, почему он не оставил это ремесло?

 - Все очень просто, - со спокойной обреченностью ответил Кайл, - риск огромен, но и вознаграждение не меньше. Так выживают наши семьи. Видя за собой многие поколения, выбравшие этот путь, сыновья охотников просто идут по нему дальше. Кроме того, к большим доходам быстро привыкаешь, и остановиться все сложней. Один раз в месяц, а, как правило, и реже, охотник выезжает на заказ и получает за это достойные деньги. И хотя экипировка отнимает большую часть оплаты, всегда остается приличный кусок и для собственных нужд...

 Но Гарри никак не мог расстаться с одной опасной чертой из своего холостяцкого прошлого - излишней самоуверенностью. Он был убежден, что недосягаем для смерти - и он сам, и его семья.

 А смерть решила с ним поспорить.

 И однажды, когда он уехал, оставив жену с сыном в одном из убежищ, за ними пришли.

 Это укрытие располагалось в сети естественных пещер, и Гарри в нем, как и в других домах, на всякий случай предусмотрел пару тайных мест, где можно было бы закрыться и переждать возможное нападение. Эти крохотные помещения в боковых тоннелях становились невидимы после того, как каменные заслонки опускались на место, а вентиляционные каналы уносили запахи далеко за пределы жилища.

 - Она могла бы спрятаться со мной. И нас, возможно, не нашли бы... Но, как я теперь понимаю, мама решила, что мои шансы на выживание будут выше, если она...отвлечет их.

 Никто не знал о том, что у Гарри появился сын. Охотники всегда молчат об этом, понимая, что это лучший способ сохранить ребенку жизнь.

 - Наличие в жилище моего запаха, наверняка, насторожило пришедших отомстить. То, какой ее обнаружил отец, вернувшийся через день из поездки, говорило, что ее долго...спрашивали, нет ли в доме еще кого-нибудь. Но я не слышал и звука. Она меня оставила, приказав сидеть, не шевелясь и не подавая голоса, пока заслонку не откроет она или отец. И я молчал...

 Похоронив ее, Гарри, словно одержимый, взялся мстить. Он обнаружил, что его предал тот, кого он считал своим лучшим другом. Награда, установленная за сведения о местопребывании семьи самого ловкого охотника мира, оказалась слишком большим испытанием для их дружбы...

 - Поэтому мы никогда ни с кем не делимся самым важным - чтобы не разочаровываться в друзьях, - с горькой иронией засмеялся Кайл.

 Покончив с местью, Гарри словно переродился.

 - Мне было всего шесть, когда убили маму, но уже тогда я понимал - что-то не так. Очень сильно не так...

 Отец не пил, не буянил и не срывался на сыне. Но острые грани его характера превратились в шипы. Самоуверенность стала бескомпромиссностью, сила воли - замкнутостью, отвага - поиском смерти.

 Нет, он заботился о Кайле, обучал ремеслу, но делал это почти безразлично. Казалось, его душа ушла вслед за любимой, оставив на земле пустое тело автоматически выполнять лишь самые необходимые действия. Огонь жизни потух в его глазах.

 И только иногда, очень редко, когда он брал в руки семейный альбом, в нем просыпался человек, который когда-то умел улыбаться. Он подносил фотографии к самым глазам, как близорукий, пытаясь закрыть весь мир застывшими картинками прошлого, и было видно - в эти несколько секунд он жил...

 По иронии судьбы, Гарри прожил необыкновенно долго для охотника - больше сорока лет. Но это стало лишь еще одним поводом для ненависти к себе - он был уверен, что использует ее время...

 - Еще в юности я понял важную вещь - жизнь невыносимо коротка. Любой миг может стать последним, Диана. Даже сейчас, авария способна остановить нас навсегда, - рука Кайла рубанула воздух с обреченной окончательностью. - Это знают все, но прячут от себя понимание смертности. И я думаю - зря. Потому что именно оно заставляет ценить каждое мгновение жизни, благоговеть перед каждым мгновением счастья. Зная, что можешь больше не увидеть того, кого любишь, станешь ли ты ранить его словом, причинять ему боль? Будешь ли ты равнодушным и мелочным?...

 Кайл замолчал, оставляя мне время понять глубину его слов.

 И я была поражена, когда осознала - то, что он сказал, касалось не только быстротечной жизни охотника. Это относилось к любой человеческой жизни.

 Ведь каждый миг может стать последним.

 И тогда Кайл продолжил:

 - Сколько бы мне не было отпущено, Диана, я знаю одно: упускать счастье из рук - безумие. Я сделаю все, что угодно, даже пойду на преступление, чтобы приблизиться к счастью...с тобой. И если у меня получится - я собираюсь насладиться каждым его мгновением... Даже если это мгновение будет единственным.

 ** ** **

 Мы снова пытались стать невидимками и просочиться сквозь частую сеть, накинутую на мир умелой рукой.

 Наша жизнь опять сузилась до дороги. Изо дня в день существовали только машины: большие потрепанные грузовики, крохотные безобидные малолитражки, юркие фургоны - но всегда в хорошем состоянии и неприметно окрашенные. И гораздо реже - самолеты. Конечно же, не пассажирские.

 Пока я ждала где-то за углом огромного пыльного ангара, Кайл уговаривал молодого летчика помочь бедному влюбленному украсть у ревнивого могущественного чиновника в годах его юную содержанку. И, несмотря на скептическую усмешку и понимающий взгляд парня, Кайл невозмутимо заверял его:

 - Он ей проходу не дает, а она его терпеть не может, веришь, брат?...

 Впервые услышав эту «легенду», я сползла по стенке ангара, изо всех сил душа истерический смех - уж слишком близко лежала она к истине.

 Уговоры всегда подкреплялись приличным взносом на поддержание самолета в рабочем состоянии, что и решало вопрос в нашу пользу. Пару раз получилось расплатиться машинами.

 И вот мы летели, умостившись на пятачке у кабины пилота, окруженные со всех сторон коробками и мешками. Кайл по-хозяйски обнимал меня, а я смотрела на него влюбленными глазами, радуя парня за штурвалом, то и дело хитровато поглядывавшего на нас. Но стоило нам выйти из зоны его наблюдения, и Кайл неизменно освобождал меня и отстранялся, трогая до глубины души своей деликатностью. Я была почти рада, когда пилот снова выглядывал к нам, и мы снова разыгрывали страстную любовь...

 Все это было бы невозможно с нашей собственной внешностью. В редкие моменты приближения к людям мы видели огромные фотографии, не оставлявшие шанса, что хоть кто-то на земле смог бы нас не узнать. «Опасны и вооружены», - гласила верхняя часть надписи, набранная огромным шрифтом. Внизу целую строку занимала цифра с нолями, тянувшимися за ней длинным поездом.

 Спустя пару недель мастер-классов Кайла, я, наверное, смогла бы работать гримершей. Быстрое изменение внешности до полной неузнаваемости было одним из его неожиданных умений. Когда, отвернувшись на пару минут, он поворачивался ко мне с чужим лицом, я сначала вздрагивала от испуга, а потом принималась восхищенно ахать, пристально всматриваясь в произведенные изменения и осторожно ощупывая накладные части. Большой чемодан с париками, масками, полумасками, носами, бровями, усами и бородами, тональными палитрами и другими вещами из арсенала профессионального гримера оказался очень кстати в нашем багаже...

 Я не знала, куда мы направлялись, и очень боялась предположить, что этой конечной точки не существует. Как и всегда, Кайл почувствовал мою нараставшую тревогу, и решил успокоить меня.

 - Отец рассказывал мне, что одним из приготовленных убежищ он никогда не пользовался. «Вот состарюсь, и уеду туда доживать последние дни», - обещал он. Но, конечно же, это была лишь профессиональная шутка охотника - мы не старимся. Просто не успеваем, - жестко усмехнулся Кайл и продолжил: - Это удаленное от городов место. Не такое комфортное, как мое, но жить можно. Важно, что там нет никаких коммуникаций, и поэтому шанс быть обнаруженным меньше. Но, главное, ни мой отец - насколько мне известно, ни я никогда никому не рассказывали о нем. Я надеюсь, что там нас не найдут.

 И я вспыхнула мечтой - добраться до этого места...

 Наши скитания были лишены удобств. Чаще всего мы спали в машине, спрятанной в кустах, подальше от дорог и населенных пунктов, которые мы вообще старались объезжать, останавливаясь на окраинах и заправках только в самом необходимом случае - когда заканчивалась еда, питье или бензин.

 Лишь иногда мы позволяли себе переночевать в самом дешевом отеле, где и без нас было полно подозрительной публики. Я с наслаждением мылась под ржавым плюющимся душем, и, падая в скрипящую продавленную постель этой придорожной дыры, закатывала глаза и вздыхала:

 - Это просто рай!

 Кайл смеялся.

 - Я все меньше переживаю, что древнее убежище моего отца может тебе не понравиться...

 Он правильно заметил - я привыкла к другому. Холод иногда будил меня ночью, отсутствие ванны приносило невыразимые мучения, а обычный унитаз стал затаенной мечтой. Я навсегда возненавидела батончики и минеральную воду и пообещала себе впредь питаться исключительно домашней пищей.

 Но нежелание быть чьей-либо игрушкой нивелировало все неудобства...

 Пару раз мы были близки к провалу.

 Какой-то офицер слишком пристально разглядывал наши документы - одни из многих. И хотя это разглядывание не имело никаких последствий, мы отъехали от него полумертвыми.

 После этого, приближаясь к очередному пропускному пункту, я неизменно оказывалась беременной. Кайл, чернявый, усатый и горбоносый до неузнаваемости, с характерным акцентом радостно требовал дорогу для рожающей жены.

 - Я сына жду, па-а-анимаешь, друг, сына!

 Счастье лучилось из его глаз так заразительно, что нам почти всегда тут же предлагали кортеж в помощь. На что Кайл невозмутимо отвечал:

 - Ай, за-ачем, так да-а-едем!

 И ласково поглаживая мой огромный живот, проезжал под симпатизирующими взглядами офицеров и других водителей.

 - Может, ты еще и гипнозом владеешь? - восхищалась я, но он лишь улыбался в ответ. - Это было до смешного просто, подложила подушку, закричала пару раз, и все купились.

 Конечно же, я преувеличивала, пытаясь отогнать страх, витавший в воздухе. То, с каким мастерством и спокойствием проделывал все это Кайл, нельзя было отнести только на счет опыта - это был безусловный талант. Прийти в себя у меня получалось не раньше, чем через пару часов после подобного происшествия, нервно отсмеявшись и заснув с забытой подушкой под одеждой. И иногда через сон, я слышала его осторожное поглаживание на моем «беременном» животе...

 В отличие от меня, вздрагивавшей от каждого звука и оглядывавшейся больше необходимого, Кайл переносил наши приключения как рутину. Он просто был осторожен.

 Мне же везде мерещились знакомые лица.

 Чувство присутствия умножалось, умножалось, умножалось...

 Я ни разу не высказала Кайлу своих подозрений - слишком многим я была ему обязана, чтобы, ко всему прочему, мучить еще и своей паранойей...

 К концу третьей недели, Кайл стал чаще заглядывать в карту и смотреть по сторонам, и я поняла, что мы уже близко. Подобно искателям сокровищ мы даже не были уверены, что это место существовало на самом деле. У Кайла имелась только карта и слова отца. И, наверное, именно поэтому, нам казалось, что здесь, как в сказке, все будет иначе - значительно лучше...

 Когда лес, через который мы ехали по едва заметной дороге уже почти час, отступил, открывая огромную водную гладь, я резко вдохнула от восхищения - солнце, клонившееся к закату, поджигало воду алым. Влажный ветер рвался на сушу, теребя волосы, напоминая о месте, излечившем меня от ран.

 - Я смогу здесь жить, Кайл... И это будет так... так...

 - Спокойно?

 - Как ты догадался? - засмеялась я.

 Он протянул руку к озеру и указал на единственный остров, покрытый лесом и обведенный белой каймой песка.

 - Видишь, там, среди деревьев...если пройти вглубь, вперед, вон туда, там и должен быть дом.

 - Наш дом, - поправила я его.

 Он не возражал.

 Найдя ровное каменистое место, где можно было съехать, мы спустились к воде. Из багажника Кайл вытащил самый большой тюк, наличие которого раздражало меня всю дорогу при смене транспорта. Это оказалась надувная лодка с навесным мотором. Теперь я поняла, почему ей оказывалось столько чести при погрузке.

 Переложив в лодку часть багажа, Кайл отогнал машину в прибрежный кустарник и помог мне забраться через резиновый бок, прыгавший на мелких волнах.

 - Может, лучше бы сначала перевезти вещи? - предположила я, с тоской оглядываясь на машину и чувствуя себя очень неуютно - я не умела плавать, а озеро, судя по всему, было очень глубоким.

 - Ну, уж нет. Я не оставлю тебя одну.

 Кайл завел мотор, и лодка, попыхивая, на небольшой скорости двинулась в сторону острова. Он медленно приближался, вырастая на глазах. Вскоре массив леса распался на отдельные деревья, а вдоль линии волн стали заметны валуны, и вот нос лодки мягко ткнулся в светлый песок.

 С туфлями в руках я ступила на берег, наслаждаясь ощущением теплых песчинок, текущих сквозь пальцы ног.

 Неужели это конец?

 Неужели я обрету здесь покой?

 Мои глаза искали очертания дома в глубине острова среди обманчивых теней.

 Надеюсь, он будет последним.

 И мне больше не придется покидать обжитые стены: в полночной спешке или после долгих сборов, в страхе или стремясь к лучшему. Никогда.

 Мне так хотелось остановиться...

 - Идем скорее, я хочу увидеть наш дом!

 Кайл улыбнулся тому, как сладко эти слова окутали его слух...

 - Да, конечно... Но сначала я вернусь и заберу оставшиеся вещи из машины. Там все, что может понадобиться нам в ближайшее время, и самое главное - охранные системы. Да и машину надо спрятать понадежнее... - говорил он, выгружая привезенное.

 А я рассеяно кивала ему и прислушивалась к себе.

 К тому, как замер мир вокруг.

 - Побудь на берегу, я вернусь минут через двадцать.

 - Хорошо, - прошептали мои омертвевшие губы.

 Пусть уплывает - так у него будет шанс.

 Может быть...

 ** ** **

 Ожидание вибрировало невыносимо.

 Его неразличимый, но оглушающий звук резал меня на части. Замершая в преддверии катастрофы, я стояла, чуть склонив голову к плечу, и внимала, как...

 Он был здесь.

 Внезапно яростный ветер закружил песок вокруг меня. Мелкие камешки больно секли кожу ног, а перед глазами проносились оборванные с ближних кустов листья...

 - Я не пойду с тобой, Кристоф... - еле слышно прозвучали мои слова.

 Он был всюду.

 В любой точке песчаного круга почти одномоментно находился его силуэт, отрезая меня от мира.

 - Ты не заставишь меня, я лучше умру...

 Ураган стих в долю секунды, оставляя на земле окружность из листьев и...Кристофа в трех шагах передо мной. Ничто в нем не напоминало о нашей последней встрече. На нечеловечески холодном лице не было и следа страдания, не сохранилось и капли боли, не осталось и тени раскаяния...

 Яростная решимость, горевшая в его глазах, тут же вернула меня в день, оборвавший мою прошлую жизнь, и заставила почувствовать себя лисой, загнанной в ловушку.

 Но я не собиралась даваться в руки живой...

 - Ты не сможешь удерживать меня вечно.

 - Ошибаешься, Диана, - и хотя это был лишь звук его голоса, мне стало больно. Неизбежность в нем ранила хуже удара.

 - Нет... - покачала я головой и, неспособная сопротивляться своим рефлексам, бросилась бежать - замедленно в мягком песке.

 Шаг, другой... Он даже не захотел поиграть, сразу же заковывая меня в кольцо своих рук, и всепоглощающая горечь вытеснила остальные чувства.

 Это никогда не кончится.

 Он не даст мне покоя. Он никогда не поймет...

 Я посмотрела в его глаза, желая взглядом донести до него свою правду...и заранее зная тщетность этой попытки.

 - Тебе будет проще убить меня.

 Неотвратимость повторения боли рядом с ним все больше превращала смерть в заманчивый выход...

 - Я сделаю наоборот - дам тебе вечную жизнь.

 Этот неожиданный ответ заставил меня прекратить сопротивление и замереть.

 - Ты будешь такой же, как я. Мне надо было сделать это раньше... Чего я ждал? Их разрешения? Да кто они передо мной? Дети, возомнившие себя правителями моего мира... - погруженный в невнятные размышления, Кристоф говорил явно с самим собой, но затем, сфокусировавшись на мне, он повторил с напором: - Ты будешь такой же, как я. Я изменю тебя... И ты останешься рядом со мной навсегда.

 И хотя все это звучало сумасшедшим бредом, инстинктивное осознание того, что его обещание осуществимо, заставило мои глаза распахнуться.

 Я действительно могла стать такой же. Подняться к нему. Стать равной...

 Я почувствовала, как сладкая дрожь надежды охватила тень прошлой меня где-то в глубине, за возведенными до небес каменными стенами.

 «Стать такой же... быть с ним вечно!...» - застонала от счастья былая Диана, наслаждаясь ощущением его тела, прижатого к каждому изгибу моего.

 - Я сделаю это. Прямо сейчас.

 Его светящиеся решимостью, пугающие глаза ушли в сторону в поисках чего-то или кого-то, невидимого для меня.

 - И не спросишь, хочу ли этого я?

 Его взгляд вернулся ко мне.

 «Молчи!» - разъяренной кошкой зашипело мое прошлое, но я продолжала:

 - Тебе, как и раньше, достаточно только твоего желания?

 Он всматривался в мое лицо, будто видел впервые, будто я вдруг заговорила с ним на незнакомом языке. Будто на миг в нем проснулся тот, кто когда-то был мне дорог...

 Вдали взревел мотор.

 И яростная решимость сожгла понимание дотла.

 - Кейс!

 Не успело это слово, произнесенное тихо, но повелительно, исчезнуть на ветру, как рядом с нами стоял мужчина. Его черты показались мне смутно знакомыми - он был похож на водителя, перехватившего меня у дома родителей и доставившего прямо к «господину» в руки при первой, неудачной, попытке побега.

 Осторожно, точно величайшую ценность, он открыл и протянул Кристофу маленький черный кейс.

 С болезненным интересом я разглядывала его содержимое. В мягком гнезде, закрепленное в зажимах, покоилось металлическое приспособление, отдаленно напоминавшее шприц со стеклянной колбой, наполненной полупрозрачной мутно-красной жидкостью.

 Рывок сложил мои запястья вместе, и они оказались надежно закованными в руке Кристофа. Свободной он взял из кейса «шприц».

 - Езжайте, вы мне больше не нужны, - приказал он, не отводя сумасшедшего, мучительно-ощутимого взгляда от моего лица.

 Почему он так смотрел?

 - Но, господин... - рука слуги указала на озеро: звук моторной лодки приближался.

 - Езжайте! Один-единственный охотник для меня не проблема...Особенно теперь.

 С легким поклоном, слуга исчез, увлекая воздушный поток за собой, и вскоре к пению первого мотора добавился еще один голос - басовитый, мощный - с другой стороны острова.

 - Все должно было бы быть иначе... и раньше, - нахмурившись, покачал головой Кристоф и развернул меня боком к себе.

 - Кристоф... - из моей груди вырвался стон: обреченности или...предвкушения? Я не знала сама.

 Он резко склонился, поднося металлический предмет к моему плечу.

 Порыв ветра взметнул мои волосы, в замершем времени разделяя длинными прядями мир на куски: на одном - Кристоф, на другом - его неотвратимая рука, на третьем - озеро и звучание мотора.

 А еще было небо...

 Что-то острое коснулось кожи.

 Все бесполезно...

 Но ожидаемая боль не сменила прикосновения холодного острия.

 Отдернув руку так быстро, что я пропустила это движение, Кристоф посмотрел на озеро.

 Нет, он смотрел на Кайла. Черты лица того были еще смазаны, но с каждой секундой лодка приближалась к нам.

 - Ты лжешь, - уверенно произнес Кристоф.

 Я взглянула на него в замешательстве - я не сказала ни слова. И тут же поняла, что он ответил на слова Кайла, неслышные для меня, но четко звучавшие для него...

 - Ты лжешь, - повторил он с нарастающей злостью.

 Внезапная боль заставила меня вздрогнуть. Одним из своих неуловимых движений он рассек мою ладонь. Краем глаза я успела заметить, как его рука прячет в карман предмет, похожий на складной нож.

 - Он лжет, Диана, - яростно уверял меня Кристоф, хоть я и не знала - в чем, - он просто не хочет тебя потерять...

 И собрав мою густо стекавшую кровь в свою ладонь, он стряхнул в нее с иглы пару капель мутной жидкости.

 Секунду мы оба, затаив дыхание и не замечая близкого рева мотора, смотрели на нее - он, чего-то ожидая, и я, ожидая неизвестного.

 А потом моя кровь свернулась.

 Это произошло так быстро, что даже Кристоф отпрянул. Вот в его ладони плескалось алое море моей жизни, и в следующее мгновение - там осталась лишь пустыня из ржавого песка...

 Он поднял взгляд на меня.

 И в нем был ужас.

 - Ты умрешь... - прошептали его губы, почти не шевелясь.

 И тут, наконец, поняла и я.

 Вещество, которое он хотел ввести, убило бы меня, в секунду свернув всю мою кровь.

 Кайл не лгал.

 По какой-то злой, извращенно-мстительной насмешке судьбы, превращение для меня было невозможно.

 Невыносимая боль пронзила грудь стилетом. И я не смогла ее спрятать, позволив истекать сквозь глаза - деля ее с Кристофом, смешивая с его болью...

 - Ты умрешь, - его пальцы впивались в мою кожу все сильнее, стараясь удержать, не отпустить туда, откуда нет возврата, - ты не будешь рядом со мной всегда... А я был так уверен...так уверен... что у нас впереди вечность... и я смогу вымолить твое прощение...когда-нибудь...через века. А ты...умрешь.

 Пальцы судорожно уцепились за меня, и его лицо перекосилось от муки, совершенное в своей красоте, несмотря на все шрамы. Взгляд прекрасных глаз остекленел, и Кристоф застыл. А потом...начал падать назад.

 Мимо отскочившего в сторону Кайла.

 - Еле успел, - выдохнул он. - Никогда не думал, что у меня получится подобраться к нему так близко. Диана, ты в порядке? Он тебе ничего не сделал? - он схватил руку Кристофа, с тревогой разглядывая мою высохшую кровь, и пробормотал: - Я был прав... прав... она свернулась.

 Все еще в шоке, я попеременно качала головой: то положительно, то отрицательно, не отрываясь, глядя на Кристофа, лежавшего в той же позе, в какой он стоял передо мной - напряженно сведенные пальцы, искаженное от муки лицо.

 - Надо действовать,... а то эта махина скоро отойдет, - задрав брючину, Кайл отсоединил большую плоскую флягу, закрепленную вдоль его левой голени.

 И только когда он стал отвинчивать крышку и повернулся к лежавшему Кристофу, я вдруг поняла, что он собрался делать.

 - Нет!!! - дикий вопль вырвался из моей груди.

 Я бросилась к нему, ухватив флягу руками и дергая ее изо всех сил к себе - подальше от парализованного тела перед нами.

 - Кайл, нет, прошу тебя! Нет!

 Пораженный моей неожиданной атакой, Кайл замер на секунду, а потом повернул ко мне встревоженное лицо.

 - Шанса, подобного этому, не будет больше никогда, Диана, пойми. Надо покончить с ним сейчас же!

 - Кайл, я умоляю, - не отпуская флягу, я посмотрела на беспомощное тело, а потом обратно на Кайла и прошептала: - Я не хочу,...не хочу...чтобы он умер.

 Загулявшие желваки говорили, как трудно было ему сдерживаться, но голос Кайла звучал почти спокойно, когда он произнес:

 - Но ты же понимаешь, что он не даст тебе покоя? Он будет выслеживать тебя снова и снова, пока не поймает и не посадит в клетку? Он никогда не даст тебе возможности жить, как ты хочешь.

 Я посмотрела на Кристофа. Так и будет. Я знала это, но...

 - Да,...я понимаю... Но все равно,... хочу, чтобы он жил.

 И переведя взгляд на Кайла, я снова начала упрашивать:

 - Пожалуйста, Кайл, пожалуйста, не убивай его... прошу.

 Нахмурившись и сжав зубы, после долгой паузы, он процедил:

 - Ты хочешь... остаться с ним?

 «Хочу!», - попыталась пробиться во мне наивная изломанная бабочка. Застывшие глаза Кристофа полыхнули жизнью на миг...

 - Нет, я останусь с тобой, - ровно ответила я сегодняшняя и отвернулась от угасших искр надежды. - Я сделала свой выбор, Кайл. Пусть недолго, но с тобой...

 Ведь у меня и было всего лишь...недолго.

 И я отдам эту крошку времени тому, кто может ее оценить.

 Кайл улыбнулся, даже не пытаясь скрыть облегчения, а я продолжила:

 - Ты говорил, что хочешь умереть рядом со мной. Что ж, думаю, он, - я кивнула в сторону Кристофа, - поможет этой мечте осуществиться. Но до того... до того мы будем счастливы вместе. Сколько получится...

 Взявшись за руки, мы шли к лодке, а за нами на белом песке одинокого острова лежал властитель мира, безуспешно пытавшийся схватить и удержать свое неуловимое счастье навечно. Его стеклянные глаза смотрели в небо с обреченностью и нечеловеческой мукой...

 - И куда теперь? - спросил Кайл, когда лодка на своей небольшой скорости стала удаляться от острова по плавной дуге.

 Мы оба знали, что рано или поздно до нас доберутся. «Где мы проведем последние дни нашей жизни?» - вот что значил этот вопрос.

 - Давай вернемся в убежище, - у меня других вариантов не было.

 Кайл кивнул и уверенно, будто делал так всегда, обнял меня и прижал к себе покрепче.

 Мы не оглядывались.

 ** ** **

 Обратная дорога не заняла много времени.

 Точно заговоренные воины на меч, мы шли напролом по кратчайшему пути - бесстрашно...и не встречая сопротивления. Ни в многолюдном аэропорту, где мы осмелились на прямой перелет, ни в магазинах, куда нагло входили вдвоем и без маскарада. Никто не хватал нас за руки с жадно мелькающими нолями во взгляде. Стенды, где еще вчера были наши фотографии, вещавшие о том, как мы опасны, теперь зияли пустотой.

 Будто кто-то нажал на кнопку...

 Когда я увидела отвесные скалы и почувствовала соль на губах, вслушиваясь в размеренный шаг океана, то не смогла поверить, что мы покинули наше убежище лишь три недели тому.

 Это случилось вечность назад.

 В прошлой жизни...

 «Еще одно перерождение», - поняла я и улыбнулась. - «Моя новая, и на этот раз, последняя жизнь».

 Все было так, как надо.

 Я ни о чем не жалела и даже ни о чем не мечтала, а просто водила пальцами по предметам, по поверхностям, запоминая эти необыкновенные ощущения, пытаясь вобрать в себя то, что через несколько дней, или даже часов, станет невозможным: этот дом, подаривший мне покой, этот бескрайний простор за окном... и этот мужчина рядом со мной.

 Навсегда - до конца.

 Он стоял за моей спиной, обнимая за плечи, и его дыхание щекотало мою шею. И наконец-то, я не разрывалась на части - я была с ним.

 - Пойдем, погуляем? - наши взгляды блуждали там, внизу у прибоя.

 - Ты думаешь, у нас на это еще есть время?

 Он засмеялся.

 - Диана, у нас - вечность!...

 ...Мы сидели, обнявшись, в мягком теплом песке, недосягаемые для длинных языков волн. Кайл спрятал мою руку в кулак, с улыбкой глядя, как удобно она там устроилась - скрылась вся без остатка. Жалобные крики чаек и шорох прибоя отражались от скал, удваиваясь, играя с воображением. Казалось, позади тоже лежал океан, поднимая над поверхностью лишь узкую ленту косы для нас - единственных в этом мире...

 Резкий порыв ветра бросил все волосы в лицо. С трудом откопав меня в этом месиве живых, льнувших к коже, прядей, Кайл завороженно смотрел на меня - удивительную, драгоценную, необыкновенную...

 Да, я необыкновенная.

 Только не знаю, хорошо это или плохо.

 И, наверное, не знает никто...

 ** ** **

 - Кайл, что со мной не так? - я смогла спросить об этом лишь на второй день пути. Перед внутренним взором моей памяти бесконечно проигрывалась сцена: от пары капель полупрозрачной жидкости моя кровь превращается в бурый песок. Судя по пораженному взгляду Кристофа, это было...необычно.

 - Хотел бы я и сам это знать, - вздохнул Кайл.

 В ожидании рейса мы сидели в почти пустом кафе аэропорта у стеклянной стены и наблюдали, как на сером фоне неба взлетали и садились на землю огромные стальные птицы.

 - Кайл, что он пытался мне ввести?

 Я почти слышала, с каким трудом Кайл преодолевал свое нежелание говорить об этом.

 - Свой вирус, - выдавил он, наконец, и, понимая, что это не ответ, а лишь его начало, стал рассказывать, предвосхищая мои вопросы: - Каждый из них является носителем особого, чрезвычайно активного вируса, который заставляет клетки мутировать, кардинально перестраивая организм носителя под свои нужды. Такими не рождаются, Диана, а становятся. Это - их главная тайна.

 - Значит, каждый человек... - начала я и тут же поправила саму себя, -...каждый нормальный человек... может стать таким? Нужно только ввести этот вирус?...

 Неожиданно жуткое видение захватило мой разум: миллионы людей, неспособные устоять перед искушением вечной жизни и безграничных возможностей, сменившие свои слабые человеческие тела на быстрые машины для убийства... Сотни миллионов тигров...

 Что же они будут есть?

 - Не все так просто, - прервал Кайл разрушение мира в моем воображении, - иначе, как ты, наверное, сама понимаешь, люди уже вымерли бы как вид. С тех пор, как наука шагнула вперед, и ученые, сотрудничающие с охотниками, выделили этот вирус, были... - он вдруг заколебался, но после долгой паузы все-таки продолжил: -...были попытки заразить им человека, но ни одна из них не увенчалась успехом. Беда в том, что наши знания о процессе заражения приближены к нулю - этого даже никто никогда не видел... Но я уверен, что рано или поздно, охотники узнают это.

 Он замолчал, но, уловив выражение моего лица, бросился уверять:

 - Пойми, цель только изучить, найти средство борьбы,...пусть пока и безуспешно. Никто вовсе не хочет стать...

 - Я все понимаю, перестань оправдываться, Кайл, - и хоть мой голос звучал ровно, внутри пульсировала мысль: трудно поверить, что никто не хочет...

 Неужели у него самого не было искушения - даже не зная точной процедуры, попробовать сделать это с собой? Рискнуть, поставив на весы жизнь против вечности? Не может быть, чтобы не было.

 Будто слыша мои подозрения, Кайл принялся яростно отрицать:

 - Нет, ты не понимаешь... Даже если бы кому-то из людей это и удалось, он бы долго не прожил - его сразу же убили бы. И, что интересно, не мы.

 - Ты хочешь сказать...?

 - Да, это сделали бы они сами. Пару раз охотники наблюдали подобную травлю... Их сообщество так невелико (пару тысяч, по нашим сведениям), что они знают друг друга почти в лицо. Появление нового не остается незамеченным долго при их сверхобонянии. Как-то ты предположила, что они неохотно заводят детей. Это недалеко от истины. Если у кого-то из них возникает желание - что, поверь, бывает очень редко - сделать человека равным себе, он должен доказать «достойность» потенциального кандидата и получить разрешение у остальных...Что, наверное, разумно, если принять во внимание длину их жизни...и конечность пищевых ресурсов, - мрачно закончил Кайл.

 Мне вспомнился бал.

 - Пусть не все, но они примут тебя, если ты примешь их.

 - Почему это важно, Кристоф?

 - Потому что я хочу, чтобы ты была рядом со мной. Всегда.

 Только теперь я поняла, что значили слова Кристофа об ожидании разрешения, произнесенные на берегу. Неужели и он должен был его получить?

 Я улыбнулась иронии судьбы...

 - Значит, ты - первый... Я имею в виду, первый, кто видел попытку изменения.

 - Да уж, мне повезло, - иронически заломил бровь Кайл, но тут же его лицо исказилось, и он добавил дрогнувшим голосом: - Мне невероятно повезло,... что, когда он собрался вводить тебе эту дрянь, я был уже достаточно близко, чтобы разглядеть происходящее. А ведь мог и опоздать...

 - Откуда ты знал? Ты ведь знал, что это может убить меня?

 Он кивнул.

 - Да, все получилось случайно, еще в лаборатории Дженоба... Проводя бесчисленные опыты с твоей кровью, пытаясь понять, что же такого в ней особенного, я нечаянно разбил пробирку с кровью Мойры и несколько ее капель попало в твою. Я был шокирован, когда на моих глазах почти двести миллилитров свернулись в секунду. Что именно запускает процесс мгновенного свертывания - присутствие вируса или компоненты их крови - я не успел выяснить. А потом, когда мы с тобой сбежали,...уже не было материала для исследований, - улыбнулся Кайл. - Но, в любом случае, я был почти уверен, что попытка изменения грозит тебе смертью. И как видишь, оказался прав...

 - Поэтому ты так торопил меня, чтобы я убежала? - мне вспомнилось, как он пугал меня близким концом,...и то, как Кристоф назвал это враньем.

 Кайл надолго замолчал, глядя мне в глаза.

 - И поэтому тоже.

 Я кивнула. У него было много причин.

 - И что же в моей крови особенного?

 - Самое странное, что и этого я не знаю - даже после стольких месяцев, посвященных этой загадке. С другой стороны, это, конечно, не моя специализация... Да и вся работа в лаборатории была направлена не на выяснение вопроса «почему?», а на использование твоего феномена для помощи Мойре. На первый взгляд, все так же, как и у остальных людей. Но ты сама могла наблюдать, как твоя кровь действовала на Мойру - подобно эликсиру жизни... Она даже начала меняться - взрослеть, что для них невозможно в принципе. Это скорей волшебство, а не лекарство, - тепло улыбнулся Кайл.

 - Они говорили, что я и пахну иначе, чем все люди...

 - Ты особенная, Диана, - его пальцы погладили мое лицо, да так и остались там, на щеке, неспособные оторваться, - необыкновенная...

 ** ** **

 Необыкновенная.

 И наше время необыкновенно коротко...

 Четкий равномерно ускоряющийся звук заполнил вселенную. Тик-так, тик-так, тиктак, тиктак, тиктактиктак...

 Я не упущу и мгновения!

 Стряхнув песок, я решительно поднялась и впилась глазами в танцующие шапки волн.

 Когда еще, если не сейчас?

 Одним плавным движением я освободилась от сарафана, забросив его подальше. А потом, и от белья. Целомудренный ветер тут же принялся укутывать меня в шелковый плащ волос.

 Но у него не получалось...

 С дразнящей улыбкой на губах я повернулась к Кайлу.

 - Ты научишь меня плавать?

 И не дожидаясь ответа от него, напряженно-застывшего, я пошла к воде, ощущая всем телом его жадный взгляд. Когда волны бросились обнимать мои ноги, надевая шипящее кружево пены вместо чулок, я засмеялась - счастливо, и оглянулась на Кайла, успев поймать его белозубую улыбку. На нем оставались лишь плавки...

 Длинные сочно-зеленые гирлянды цеплялись за мои руки, а вода доходила почти до груди, делая тело паряще-невесомым. Я уверенно ступала по плотному песчаному дну.

 Где же он? Я обернулась.

 Но берег был пуст. И прибрежные волны тоже.

 Где Кайл?

 И вдруг меня под водой схватили - сильно, яростно,...но, не пугая - знакомые руки были нежны даже в жадных касаньях. А губы -...еще нежней.

 Он вынырнул с шумом кита в кипящей белой воде - рядом, почти скользнув по мне, и закрыл собой полмира, весь в каплях, прильнувших в восхищении к его загорелой коже, повисших хрусталем на волосах, на ресницах...

 - Боюсь, Диана, с плаванием сегодня не сложиться - я буду очень занят, - хрипло произнес он и рывком прижал меня к себе.

 - Ну и ладно, - засмеялась я, заключая его в кольца своих рук и ног, -...у нас еще будет на это время,...веришь?

 ...А после мы готовили ужин.

 Все свечи, что нашлись в доме, наполнили кухню теплым, танцующим светом, сгустив мрак по углам. Пока за окном на гриле румянилась рыба, дразня нас дымной струйкой, я пыталась нарезать салат. Но Кайл...помогал мне, как мог, и коварные овощи норовили удрать на пол, намекая, что там будет удобней и нам.

 И каждое прикосновение поражало жадностью, жалило новизной, запоминалось навечно...

 Это был праздничный вечер.

 Смеясь и без конца прерываясь на поцелуи, мы сервировали блюда на лучших тарелках - затейливо, с удивившим нас самих мастерством, и, закончив, замерли в восхищении, глядя на картину, где мы были всюду: в черном зеркале окна, в округлых боках бокалов, в глазах друг друга...

 Вкус еды захватил нас - он был яркий, новый,...последний. А запахи! Откупорив бутылку, чтоб она подышала, мы опьянели от одного аромата, не выпив и капли вина...

 Мы так торопились! Еще..., еще... - пожить, ощутить мир и друг друга, пока не вытекли последние песчинки нашего времени. А их оставалось все меньше,...и нам нужно было спешить.

 Но я не сгорала дотла, теряя себя в этом мире... Я нашла свое место. Оно было в руках человека, считавшего каждый миг жизни, ценившего каждый вдох - каждый из ужасающе малого числа, отпущенного судьбой нам обоим...

 ** ** **

 ...Меня разбудила боль.

 За окном едва брезжил туманный рассвет. Грохот волн, пытавшихся сокрушить наши скалы, царил в мире звуков. Ветер, холодный и влажный, проникал далеко вглубь дома через открытое окно, робко постукивая рамой о защитную ножку, еле слышно шурша занавеской в соседней комнате, умирая в ванной у зеркала.

 Почему же так больно?

 Кайл с улыбкой пробормотал что-то через сон, беззвучно, заглушаемый яростным штормом, и притянул меня к себе покрепче... Я высвободилась, осторожно маневрируя, стараясь не прервать его сладкий отдых. Но это не разбудило его. Он лишь вздохнул и перевернулся на другой бок.

 Мне хотелось побыть одной.

 Подхватив с пола свитер Кайла, я скользнула в его спасительную теплоту. Доходивший мне до колен, из мягкой бежевой шерсти, он подарил чувство защищенности - бесполезное в эту минуту...

 Было больно. И глупо!

 Желать сохранить обретенное.

 Я только прикоснулась к счастью, только ощутила покой - и с удивлением поняла, что еще способна на это. А под утро, будто дразня, мне приснилась наша возможная жизнь - недолгая и счастливая. Жизнь, в которой самым большим горем будет потеря друг друга,...а не молодости, красоты или доверия.

 И мне вдруг до боли захотелось ее всю прожить.

 Как глупо!...

 Тяжелое стальное небо управляло штормом. Волны рвались на самую террасу, окатывая край соленой водой, расцвечивая камни темным. Никогда раньше я не видела такого неистовства. Ветер, мой преданный друг прежде, сегодня пытался меня убить. Он рвал одежду и волосы, толкал на землю - прилечь, а затем, непоследовательный в своих желаниях, тащил ближе к краю.

 Может, сопротивляться не стоило?...

 И так, вот-вот все закончится...

 Оглянувшись с тоской на открытое окно дома, которому предстояло вскорости осиротеть, я зацепилась взглядом за что-то ярко-трепещущее.

 В стороне от брызг, близ камней, на которых я тренировала свое разбитое тело, горело пламя.

 Зачарованно глядя на танцующее алое пятно, я подходила все ближе и ближе, всматриваясь, как близорукая - неспособная разобрать, что это было. Что за...?

 Это был кусок моего бального платья. Тот самый.

 Как же быстро...

 Хоть бы на день позже. Хоть бы на час.

 Под камнем, прижимавшим шелковый лоскут, лежало что-то белое. Ноги сами замедлили ход, и я обреченно остановилась над открытым конвертом. Адресата, как и в прошлый раз, не было. Вынув кусок дорогой атласной бумаги, я услышала, как замерло сердце.

 Знакомый почерк. Всего два слова.

 «Ты свободна»...

 Вдруг ветер вырвал алый шелк из-под камня и, вздернув к самым небесам, унес в сторону кипящего океана. Мои глаза сами следили за его неудержимым полетом, пока, спустя мгновение, он не исчез за обрывом.

 Взгляд вернулся к бумаге в моих руках.

 Ты свободна.

 И тут понимание обрушилось на меня.

 - Да, - прошептали губы.

 Я повернулась лицом к ветру. Он с радостью бросился мне в глаза, помогая слезам перелиться...

 - Да... Да! - закричала я изо всех сил, перекрывая грохот бури, прижимая драгоценную вещь в моих руках к сердцу. - Я свободна!

 Свободна.

 Я смеялась...и слезы текли по щекам, а ветер срывал их и выбрасывал в шторм - вслед за моим прошлым.

 Больше нечего было бояться. Я принадлежала лишь самой себе и могла прожить ту жизнь, которую выбрала, и с тем, кого предпочла. И теперь никто, кроме смерти, не был властен нас разлучить.

 Даже Кристоф.

 Имеющий власти и пороков в избытке, он привычно брал в этом мире желаемое, меняя законы, ломая преграды, разрушая все на пути... все... Но не это.

 Он сдержит данное слово, я знала.

 И я была счастлива. Как никогда прежде.

 Счастье заполняло меня, увлекая в небо воздушным змеем.

 Почему же я была так счастлива?

 Потому что была свободна?

 Наверное.

 А может...потому, что теперь знала - Кристоф любит меня по-настоящему.

 Как человек.