Охранник в вестибюле отеля «Амбассадор» поднял телефонную трубку:
— Господин Брейвен? Добрый вечер. Простите за беспокойство, но вы просили звонить в любое время… Да, конечно. Леди Патриция Блади с сопровождающим. Совершенно верно, сэр. Вас понял, сэр.
Охранник положил трубку и повернулся к ожидавшим альбионцам:
— Вы можете подняться на лифте. Пятый этаж, номер 477. Вас встретят.
— Спасибо, — пробурчал Хеллборн, шмыгнул носом и удалился, увлекая за собой Патрицию. Часы над конторкой мягко и ненавязчиво пробили одиннадцать.
С трудом добрались, едва не заблудились, да еще промокли — брезентовый верх «фаэтона» внезапно принялся протекать. Путеводитель по Карфагену, прочитанный еще в библиотеке конспиративной квартиры, оказался плохим помощником; патрули этой ночью особо свирепствовали (останавливали целых три раза), но все-таки они здесь. Что мистер Брейвен им готовит?
На посту у номера 477 стоял еще один охранник, в кальмарской униформе. Вот настоящий викинг, подумал Хеллборн, оригинальный скандинав, наследник Винланда и Нордена, это вам не белголландские самозванцы из Юго-Восточной Азии.
«Настоящий викинг» был вооружен весьма зловещим оружием, напоминающим трехствольный и одновременно двухэтажный автомат.
— Извините, но я должен вас просветить, — заявил часовой.
— Это что, Х-луч? — настороженно поинтересовался Хеллборн.
— Нет, всего лишь металлодетектор, — удивился стражник.
— Мы не вооружены, — сообщил Хеллборн.
— Охотно верю, но у меня приказ…
Альбионцы подчинились.
— Благодарю за сотрудничество, прошу вас.
Дверь приоткрылась, пропустила гостей и снова захлопнулась.
В номере 477 царил таинственный полумрак. Подсвеченные то ли луной, то ли звездами, то ли лучами зенитных прожекторов, стекали по панорамному бронестеклу струи дождя. Светился синим цветом гигантский аквариум в углу. В аквариуме плавала какая-то экзотическая мерзость, то ли карликовый осьминог, то ли морской дикобраз. В центре комнаты находился маленький журнальный столик (стеклянный, подсвеченный), окруженный четверкой мягких кресел. Кольца ароматного дыма медленно поднималисть к потолку — один из присутствовавших пыхтел трубочкой. Присутствовали двое. Субедар-полковник Брейвен и оберст Магрудер, пока никаких сюпризов.
— Леди Патриция, я рад, что вы согласились принять мое приглашение… — начал было старый апсак, выходя к ним навстречу. — Герр Рузвельт?! Признаюсь, не ожидал, не ожидал…
— Какой еще Рузвельт?! — не разжимая зубов и не выпуская трубочки, перебил его Магрудер, так и оставшийся сидеть в своем кресле. — Это же Джеймс Хеллборн. Тот самый.
— Хеллборн? — изобразил удивление Брейвен. — Самый опасный альбионский агент сидел у меня прямо перед носом и преспокойно ускользнул с острова! Мистер Хеллборн, будь у меня шляпа, я бы ее снял. Или мне стоит вытащить берет из-под погона?
«Самый опасный альбионский агент? — удивился Джеймс. — Когда я успел заработать столь почетный и громкий титул?»
— Ну что ж, в таком случае наш разговор обещает быть совсем интересным! — хлопнул в ладоши Брейвен. — Прошу вас, мистер Хеллборн, миледи, присаживайтесь. Я вижу по вашим лицам, у вас так много вопросов…
— Но им все равно нечего нам предложить, — проворчал Магрудер.
— Не имеет значения, Лео, — отрезал старший апсак. — Решение принято.
— Какое решение? — поспешил уточнить Хеллборн, осторожно опускаясь в предложенное кресло и вглядываясь в лицо Брейвена, на которое очень удачно падал свет, излучаемый аквариумом. Джеймс так и не решил, нравится ему или нет выражение этого лица.
— Я буду с вами предельно откровенен, мистер Рузвельт… простите, мистер Хеллборн, я должен привыкнуть. В ближайшие минуты я отвечу на великое множество ваших вопросов. Не по доброте душевной, разумеется, — признался Брейвен. — Я надеюсь извлечь из вашего просвещения маскимальную выгоду для родного Папского Государства. Это будет рискованно, очень рискованно, но вы знаете поговорку. И мы готовы пойти на этот риск.
— Великое множество моих вопросов? — медленно переспросил Хеллборн, в то время как его мысли уже выходили на скоростные орбиты вокруг обоих полушарий головного мозга. «В какие игры они играют?! Что можно спрашивать? В чем нельзя признаваться? Какие козыри следует сохранить?!»
— Желаете что-нибудь выпить? — спохватился Брейвен. — Плохой из меня хозяин, мне должно быть стыдно… Понимаю, что мое предложение звучит несколько двусмысленно, но…
— Сейчас вы должны были произнести традиционную фразу — «Если бы я хотел вас отравить, то не стал бы приглашать в свой номер», — покачал головой Хеллборн и в который раз шмыгнул носом. — Чего-нибудь горячего, пожалуйста. Только не здешний кофе, меня от него уже тошнит.
— Я распоряжусь, — кивнул Брейвен и дважды хлопнул в ладоши. В комнате немедленно (словно из-под земли вырос) появился еще один парень в кальмарском мундире, выслушал распоряжение и удалился.
— Зачем вы напали на меня в Касабланке? — неожиданно выпалила Патриция.
— Ах, оставьте это, — поморщился Брейвен. — Нас действительно интересовал пакет, который вы передали своему африканскому резиденту. Порой стоящие перед нами грандиозные задачи не освобождают от мелких повседневных дел. Но это дела давно минувших дней. Как я уже сказал во время нашей встречи несколько часов назад, оглянитесь вокруг!
— Мы оглянулись, — ответил за нее Хеллборн. — Надеюсь, вы тоже. Что мы видим?
— Параллельный мир, — спокойно поведал субедар-полковник. — Иное измерение. Новая Земля.
«Кажется, лед сломался, стена рухнула, — подумал Джеймс. — Теперь самое главное — не останавливаться!»
— И как мы все оказались здесь? — уточнил альбионец.
— Прошли через Зеркало. Не правда ли? Или вы открыли другой способ перемещения? Позвольте мне вам не поверить, — ухмыльнулся старый апсак.
— Прошли через зеркало? Допустим. Не самый обычный способ переправиться на другую планету. Я был морально готов к звездолетам или ракетным пушкам, но не к этому, — признался Хеллборн. — Но все-таки мы здесь, на другой планете. Каким образом?!
— Вас интересует физическая природа феномена? — улыбнулся Брейвен. — Слишком сложный математический аппарат, я сам его не до конца понимаю. «Квантовый переход», «пятое измерение», «телепортация», «нуль-пространство», «атомное разложение», «проекция антимира». Что-то в этом роде.
— Хорошо. Но откуда взялись все эти зеркала? Ведь это явно не природное явление! — воскликнул альбионец.
— Разумеется, — согласился собеседник. — Их кто-то построил. Кто? Мы не знаем. Самая популярная в настоящее время теория — это сделали жители одного из параллельных миров. Которые следили — или даже в настоящее время следят за нашей родным миром. Как мы следим за Спекуляцией.
— «Спекуляция»?! — не понял Джеймс.
— Простите, вы не в курсе, — склонил голову Брейвен. — Должны же мы были как-то назвать эту планету, дабы отличать ее от родной старой Земли. Speculum — зеркало. Отсюда и «Спекуляция». Местные жители — «спекулянты». Согласен, немного смешно и нелепо, но случайно перехваченная информация только введет в заблуждение возможного врага.
— И сколько всего таких параллельных миров? — спросил Хеллборн.
— Десятки, тысячи, миллиарды — кто знает? — развел руками старый апсак. — Их число бесконечно. Понимаете, БЕСКОНЕЧНО!
Бесконечно.
Когда Брейвен произносил слово «бесконечно», Джеймсу показалось, что глаза собеседника засверкали в темноте, загорелись каким-то потусторонним огнем.
Бесконечно.
Хеллборн представил себе эти миллиарды миров, и у него закружилась голова.
Мир с разумными говорящими слонами. Мир, где Карфаген не был разрушен. Мир, где Александр не умер тогда. Мир, где Америку открыли французы. Мир, где Америку открыли португальцы. Мир, где «Новый Южный Египет» продержался до 1940 года и весь ледяной материк говорит по-испански. Мир, где в Альбионе победила коммунистическая революция, и мир, где Альбион проиграл войну за независимость. Мир, откуда прилетел загадочный «корабль римского царства», ныне лежащий в джунглях Острова Черепов. Шато-де-Кран, крепость неведомого народа, построенную там же…
Остров Черепов!
(«- …Но была и другая причина. Английский моряк все-таки умер, еще по дороге на остров. Но перед смертью он много бредил о здешних чудесах и ужасах. И того, и другого обнаружилось в избытке…
— Золотые рудники? Алмазы? Нефть?
— О, да, нефти на острове как раз хватает, чтобы заправлять базирующиеся здесь морские и воздушные корабли. Но не более того. Однако, это не все…»)
— Вот почему халистанцы скрывали в тайне само существование Острова Черепов! — констатировал Хеллборн. — Нефть, алмазы…. Ха! Как бы не так! Электростанция над водопадом!
— Электростанция? — переспросил Брейвен. — Действительно, очень похоже. Но мы называем ее Пересадочная Станция. Вокзал Миров. Совершенно очевидно, что через одну из зеркальных дверей Вокзала вы и прибыли в Спекуляцию.
— Почему станцию никто не охранял? — поинтересовался Джеймс.
— Ее охраняли, — возразил старый апсак. — Просто халистанцы переборщили с секретностью. Это был совсем маленький отряд надежных гвардейцев. Но даже самые опытные солдаты не застрахованы от поражений. Аборигенам удалось захватить их врасплох и перебить.
— И тут подошли мы, — кивнул Хеллборн. — Спасательная экспедиция.
— Я даже не хочу знать, — улыбнулся Брейвен, — сколько человек из ваших якобы белголландских товарищей на самом деле были вашими фабриканскими сообщниками. Все?
«А если бы ты только знал, сколько человек из якобы халистанских легионеров оказались советскими шпионами!»
— Что с ними случилось, герр Брейвен? — осторожно спросил Хеллборн.
— Разве они не последовали за вами в Мир Спекулянтов? — удивился апсак.
— Нет. Я прибыл сюда в полном одиночестве, — признался Джеймс. — И ничего не знаю о судьбе остальных спутников. Да, мистер Магрудер в чем-то прав. Это произошло совершенно случайно. Во время… сражения с аборигенами.
— Никто не вернулся, — сообщил Брейвен. — Через несколько дней в основной лагерь пришел халистанский ученый Роканнон, оставленный вами в промежуточном пункте и сообщил, что от спасательного отряда нет никаких вестей. Губернатор приказал выслать новый отряд. Я лично возглавил его. Мы никого не нашли. Только взяли под охрану опустевшую станцию.
«Беллоди? Керрдок? Мэгги?… Нет. Они всего лишь не вернулись. Если только проклятый апсак снова — в который раз! — не врет. Разберемся потом. Если — когда вернемся на родную Землю».
— После чего я решил навестить старых кальмарских друзей, — продолжал Брейвен.
— И как часто вы их навещаете? — нарочито помрачневшим голосом поинтересовался Хеллборн. — Между прочим, где мой чай? А, вот и он, hablando del Rey de Roma. Итак, насколько я понимаю, в контакте с другими мирами замешаны: халистанское правительство, Папская тайная канцелярия, советская военная разведка… я никого не пропустил?
— Пока нет, — благодушно кивнул Брейвен.
— И о чем вы беседовали с нашими общими русскими друзьями во Дворце Высоких Собраний? — спросил Джеймс, пригубив божественый кипяток из принесенной чашки.
— О разделе сфер влияния, разумеется, — развел руками апсак.
— Насколько я вижу, вы уже успели кое-что поделить, — заметил Хеллборн. — Вы взяли под опеку Западную Кальмарию, русские — Петросибирскую Империю. Неудивительно. Континентальная либо этническая близость. Дипломатическое прикрытие, настоящие документы, личная охрана из аборигенов? Вы неплохо устроились. У вас контакты на самом верху в этих забавных зазеркальных государствах?
— Достаточно высоко, — уклончиво ответил Брейвен. — Как и у вас в доброй Солдатской Республике. Вы даже успели заработать здесь ордена! Поздравляю, поздравляю.
— Спасибо, — рассеянно отозвался Хеллборн.
Как бы он хотел иметь по-настоящему могущественных союзников среди карфагенской верхушки. Тогда бы он разговаривал с чертовыми апсаками совсем в другом месте, и вытащил бы из них гораздо больше полезной информации! Увы. Сколько кальмарских телохранителей сидят в соседней комнате — десять, двадцать человек?…
— Это возвращает нас к началу разговора, — продолжил Джеймс. — О душевной доброте и максимальной выгоде. Зачем вы нам все это рассказываете и чего добиваетесь?
— Дело в том, дорогой Джеймс, что Халистан, Новый Рим и СССР — далеко не единственные государства нашей планеты, замешанные в контактах с другими мирами, — заявил Брейвен.
— Кто же еще? — задумчиво пробормотал Хеллборн.
— Напрягите извилины, — улыбнулся субедар-полковник. — Вы уже совсем рядом.
Глаза Хеллборна расширились, потому что он снова увидел свет.
— Белголландцы! Ну, конечно же, белголландцы!!!
— Джеймс, я рад, что в вас не ошибся, — благосклонно кивнул Брейвен.
Хеллборн его уже не слышал. Слишком многое открылось ему в этот момент, слишком многие детали старых головоломок встали на свои места, слишком много ответов было получено. Не в силах удержаться на месте, он буквально выпрыгнул из кресла и забегал по комнате, время от время извергая идущие из глубины души полувопли-полустоны:
— Гидрожабль!!!..
— Совершенно верно, Джеймс, — радостно закивал старый апсак. — Это технология из другого мира. Нет, не из Мира Спекулянтов, здесь нет гидрожаблей. Белголландцы украли ее, купили или получили в подарок от неведомых союзников на какой-то другой параллельной планете. Мы точно не знаем.
— Порт-Султан!!!..
— Джеймс, вы делаете успехи прямо на глазах! — Брейвен был в восторге. — Вы абсолютно правы! Белголландцы в Порт-Султане охраняли Зеркальные Врата. Об этом знал только командир базы, полковник Андреас ван дер Гил. Когда ваш сводный корейско-альбионский десант появился на пляже, ван дер Гил поспешил застрелиться, дабы не выдать тайну. А Зеркало пропало. Быть может, было разбито случайным снарядом в ходе сражения, или же его похитили корейцы — в настоящее время остается только гадать…
«Корейцы! Разумеется, его забрали корейцы! — об этом Хеллборн уже не стал кричать вслух. — Они весь остров перерыли. И как только нашли Зеркало, так тут же бросили Порт-Султан и убрались в море! Вот почему Берт Сас крутил шашни с покойником Тай Кван До — они пытались договориться, вернуть зеркало! Не договорились…»
ТИТАНИС!
Об этом Джеймс тоже не стал кричать вслух.
Титанис на острове Порт-Султан — он пришел из другого мира. Через Зеркало. Зачем? Об этом потом. Когда вернемся домой. В Новый Альбион.
Новый Альбион…
— Белголландское вторжение в Новый Альбион! — не было сил кричать, Хеллборн почти прохрипел эту фразу.
— Джеймс, вы не перестаете удивлять меня, — признался Брейвен. — Да, мы почти уверены в этом. В городе Скоттенбурге находится еще одно Зеркало. Именно поэтому белголландцы пошли на столь невероятный риск. Именно поэтому войска маршала Глобанчика высадились на Южном полюсе…
«Рано или поздно Альбион падет, — сказал Ник Ливермор на мокрой харбинской крыше. — Я уверен в этом, а мою уверенность подкрепляют знания, которых у вас нет. Я видел…»
Но тогда Берт Сас не позволил ему договорить.
Зато теперь Джеймс Хеллборн тоже видел это.
Допустим, у белголландцев есть зеркальные врата где-то в сердце империи виксов. Допустим, на Порт-Султане. Предположим, они ведут в пустой и малонаселенный параллельный мир. Или мир, с которым удалось заключить прочный и надежный союз.
Миллион белголландских солдат через порт-султанское зеркало перебрасываются в параллельный мир. Спокойно перебираются через союзную территорию в пустую Антарктиду. Снова проходят через зеркало — прямо в сердце Нового Альбиона. И Альбион падает к их ногам как переспелое яблоко. Грубый план, но он может сработать.
Как знать, пока Джеймс Хеллборн прохлаждается в Карфагене и участвует в странных войнах африканских коммунистов и военных утопистов, белголландцы уже успели проделать нечто подобное. И теперь над всеми горячими оазисами развеваются триколоры Оранжевой династии!!!
— …и этот факт окончательно возвращает нас к началу разговора, — продолжал Брейвен. — Не только Белголландия, Новый Рим, СССР и Халистан. В контактах с другими мирами замешан кто-то из ваших высокопоставленных альбионских чиновников.
— Ну и что? — как можно более равнодушно отреагировал на эту новость Хеллборн. — Я всего лишь младший офицер. Операция такого уровня — высокая государственная тайна. Быть может, мне было просто не положено об этом знать.
— Как бы не так, Джеймс! — воскликнул Брейвен. — Этот мерзавец скрывает тайну других миров не только от простых офицеров, но и от все остальных альбионских граждан. Потому что надеется использовать ее для личного обогащения и незаконного захвата власти.
— И как зовут этого замечательного человека? — спросил Джеймс.
— Ах, если бы я знал! — притворно загрустил старый апсак. — Увы. Надеюсь, вам повезет больше, и вы сумеете его разоблачить. После чего негодяй предстанет перед справедливым судом — как это принято у порядочных республиканцев, или же будет брошен на съедение хищным пингвинам — как это принято у коварных альбионцев, хе-хе.
— И зачем вы мне это рассказали? — заинтересовался Хеллборн. — Надеетесь посеять раздоры в лагере альбионских еретиков?
— Вы просто читаете мои мысли, Джеймс, — вежливо улыбнулся Брейвен. — Но не судите нас слишком строго. Ничего личного. Возможно, когда дым и огонь над вашим лагерем развеются, вы — именно вы, Джеймс Хеллборн — станете куда более надежным и удобным партнером, когда придет время делить сферы влияния в очередном параллельном мире.
В очередном параллельном мире. Одном из бесконечного множества.
— Черт побери, зачем? — снова простонал Хеллборн и упал обратно в кресло. — Зачем они развязали эту идиотскую войну, если перед нами лежат миллионы миров, где места хватит всем, до самого конца времен?!
Хеллборн не уточнил, кого он имеет в виду, но субедар-полковник понял его по-своему:
— Не мне вам рассказывать, Джеймс. Белголландская Империя — очень сложный организм, баланс интересов, множество доминионов и фракций, у каждого свои цели и взгляды на будущее. Военная партия, желавшая установить новый порядок на старой Земли при помощи зеркальных переходов и чудесных боевых машин, собрала огромное число сторонников, и решение было принято. Теперь, когда у вас есть новое знание, надеюсь, что вы и их сможете приструнить. Мы все только выиграем от этого.
«Как скажете, мистер Брейвен».
— Впрочем, довольно о белголландцах, — продолжал старый апсак. — Вы правильно разглядели и поняли суть. Перед нами лежат миллионы миров, в которых места хватит всем. Мы можем торговать с ними, осваивать, колонизировать, уничтожать или покорять…
— Нести свет истинной католической веры, — саркастически хмыкнул Хеллборн.
— У каждого свой крест, — спокойно пожал плечами Брейвен. — Не стану лицемерить, мы бы охотно сохранили эту тайну для Нового Рима, но секрет, известный как минимум сотне людей в пяти державах, больше не является секретом. Приходится приспосабливаться и выбирать меньшие золы.
— Между прочим, как давно это продолжается? — спохватился Хеллборн. — Контакты с параллельными мирами?
— Ну, если мы обратимся к историческим хроникам, — развел руками Брейвен, — то увидим немало странных и загадочных явлений, которые прекрасно укладываются в известную нам сегодня картину вселенной. «Пришел неизвестный человек, говори на непонятном языке, творил чудеса…»
— Я не об этом, — нетерпеливо перебил его Джеймс. — Я о приключениях доблестных рыцарей плащей и кинжалов пяти держав.
— Первый зеркальный переход случился в самый разгар Первой Мировой войны, — сообщил субедар-полковник. — Я удовлетворил ваше любопытство?
— Вполне, — кивнул альбионец. Конечно, ему хотелось знать больше, но не стоит слишком давить на добродушных апсаков. Тем более что он должен задать им еще один вопрос, самый важный и главный…
— Услуга за услугу, Джеймс, — внезапно заговорил до сих пор молчавший Магрудер. — Что произошло в Харбине после нашего разговора в такси?
«Нет, он не имеет в виду ночные встречи с титанисами», — догадался Хеллборн. — «Все намного проще».
— Повседневные шпионские дела, — небрежно отмахнулся альбионец. — Курьер, который должен был арестовать меня, так и не прилетел…
— Я серьезно, Джеймс, — натужно рассмеялся Лео Магрудер. — Забудь про этого вымышленного курьера.
— Твое предложение о переезде в Швейцарию все еще в силе? — поинтересовался Хеллборн.
— А ты какую Швейцарию предпочитаешь — нашу или здешнюю?
— А есть разница?
— Ничтожная. Должны же быть вечные и непреходящие ценности, — ухмыльнулся Магрудер. — Швейцарское золотишко, швейцарский шоколад… Так что там произошло, Джеймс?
— Берт Сас решил меня похитить, — не стал скрывать Хеллборн. — Перед смертью он похвастался, будто уложил тебя в госпиталь.
— Он не соврал, — поморщился Магрудер.
— Пришлось его убить, — притворно вздохнул Хеллборн.
— Значит, это все-таки ты взорвал белголландскую базу в Чайнатауне, — кивнул Магрудер. — Что ж, Берт Сас был опасным и серьезным противником. Теперь он работает на разведку Люцифера, и падший ангел должен быть доволен.
— Поменьше пафоса, Лео, — машинально отозвался альбионец.
— Ну что ж, мистер Хеллборн, пожалуй, это все, — снова заговорил Брейвен. — Не сочтите меня невежливым, но мы и в самом деле улетаем через несколько часов. Было приятно с вами пообщаться. Надеюсь на дальнейшие встречи и все такое.
— Еще один маленький вопрос, мистер Брейвен, — Джеймс поднял указательный палец. — Порт-Султан разрушен, Касабланка уничтожена, Остров Черепов — далеко, Южный полюс — совсем далеко…
«Про товарища Мак-Диармата вам знать необязательно, и даже про бракованное зеркало в габонских джунглях — тоже».
— …вы не подскажете, где здесь ближайшая Зеркальная Дверь? — уточнил Хеллборн. — Желательно, ведущая на нашу родную планету. Дабы я смог поскорее вернуться в старый добрый Новый Альбион, и заняться поисками врагов мира и борьбой с белголландскими поджигателями войны…
— Хорошего понемножку, мистер Хеллборн, — из голоса полковника Брейвена внезапно пропало всякое добродушие. — Этим вечером новых подарков не будет, вы получили все. Впрочем… Могу дать бесплатный совет. Зеркальных дверей много. Как и миров. Держите глаза открытыми. Это все, мистер Хеллборн. Счастливого пути.
Дверь снова приоткрылась и захлопнулась.
Странное ощущение ирреальности только что завершившегося разговора не покидало Джеймса Хеллборна еще долгие минуты.
Уже когда они садились в машину, на какое-то мгновение появилось глупое желание ущипнуть себя за руку, но Хеллборн подавил его в зародыше. Нет, это для неуверенных людей, людей слабой воли. Он слишком долго находится на этой планете; он стрелял в механических рыцарей и прыгал по крышам драконских бронепоездов, он играл с вавилонским боевым котом и получил орден из рук Герцога Алжира; он успел убедиться в реальности этого мира. Спекуляция? Пусть будет так. А теперь надо отыскать дорогу домой. На старую Землю.
Интересно, сколько все-таки правды было в словах старого апсака Брейвена? Высокопоставленный альбионец, которому известен секрет Зеркальных Дверей, и который планирует переворот в Альбионе…
«Жаль, она начинается как минимум на пять лет раньше, чем мы рассчитывали. Но далеко не все на этой планете зависит от нас».
«Такого позора Альбионская Республика не знала с маклиновских времен. Впрочем, это ваши флотские дела».
«Это была долгосрочная и тщательно подготовленная операция. Но война спутала все планы».
«Они разбомбили Дворец Конгрессов. И добрую половину лидеров Альянса вместе с ним. Вот, жду своего шофера. Я должен опознать тело сэра Джеральда».
«Это новая эра, Джимми-бой. Эпоха Большого Народа!»
«Будь спокоен как пингвин, Вульфи! Джеймс — надежный парень, я готов доверить ему даже собственную задницу, так что и тебе не следует беспокоиться».
Подозреваются все.
Джеймс слишком хорошо знал родных альбионцев, поэтому подозреваются все.
— Что теперь? — вернула его с небес на Землю (или на Спекуляцию?) слишком долго молчавшая Патриция.
— Теперь вся надежда на товарища Мак-Диармата, — отозвался Хеллборн, запуская мотор. — Дождемся этого треклятого корабля, а потом…
Они молчали всю дорогу от Карфагена до Ла-Марсы, и когда в ночи заплясал красный огонек, никто ничего не успел сказать.
Автоматная очередь разбила радиатор и сорвала крышку с капота. Хеллборн едва успел пригнуться, но неведомый снайпер не стал стрелять в лобовое стекло. Так или иначе, потерявшая управление машина принялась медленно заваливаться набок, а потом — будто сорвалась тщательно натянутая пружина — перевернулась и закувыркалась по асфальту.
— Пат? — почти беззвучно спросил Хеллборн несколько секунд или часов спустя. Откашлялся и повторил попытку. — Пат?!
— Я цела, — ответила боевая подруга откуда-то из глубин разрушенного и полусплющенного автомобиля. — Пустяки, лицо немного поцарапала…
Вот уж действительно пустяки.
Гром и молния.
Послышались голоса как минимум полудюжины человек, окруживших перевернутую машину со всех сторон. Хеллборн прислушался. Незнакомый язык, похож на славянский. Интербригадовцы? Диверсанты Дельфинского Союза? Вот нелепая гибель… Что теперь? Будут добивать? Нельзя ли как-нибудь сдаться им в плен?!
— Скорее, доставайте их из машины! — послышался новый голос, знакомый и повелительный. — Вашу мать, косорукие идиоты!
На этот раз Джеймс понял все, потому что человек говорил по-русски.
— Слава Богу, они живы, — констатировал тот же голос.
— Это ненадолго, — возразил ему другой. Тоже знакомый.
— Заткнись, идиот! — И еще несколько слов на непонятном славянском языке.
Странные личности в дождевых плащах немедленно потащили Хеллборна и Патрицию в неизвестном направлении.
Гром и молния.
Потоки небесной воды немного освежили Хеллборна и его память. Он вспомнил, кому принадлежали голоса, говорившие по-русски.
Первый — товарищ Суздальский, буквально несколько часов назад покинувший Дворец Высоких Собраний в петросибирском мундире.
Второй — вот уж действительно неприятная встреча.
«Надпоручик» Новосельцев, Евгений Петрович. Советский резидент на Острове Черепов.
В прошлый раз этот парень собирался его убить. Больше того, именно благодаря ему Джеймс Хеллборн посетил волшебную планету Спекуляцию и насладился ее чудесами.
Надо будет обязательно сказать ему «спасибо», сто тысяч чертей.
Гром и молния.
* * * * *
Вилла стояла на отшибе, на самой границы Ла-Марсы и пустыни, окруженная рощицей апельсиновых деревьев. Хорошо устроились, отметил Хеллборн, и неудивительно, что прогуливаясь по улочкам пригорода, мы не наткнулись на советское шпионское гнездо раньше.
У Джеймса складывалось впечатление, что он оказался в самой серьезной заднице со времен пребывания в индоокеанском лагере. В ходе их предпоследней встречи товарищ Новосельцев вел себя слишком прямолинейно и недвусмысленно. СМЕРШ приговорил Хеллборна к смерти. СМЕРШ шутить не любит. СМЕРШ все-таки добрался до него, и если его не прикончили прямо на дороге, то почему? Ответ прост и очевиден, если не сказать «банален» — прежде чем пристрелить Джеймса Хеллборна, советские агенты попытаются извлечь из него всю возможную полезную информацию. Все разведки так делают.
Гром и молния!
Машина въехала прямо в гараж. Второй лимузин, в который пленители затолкали Патрицию, остался снаружи. Хеллборна протащили по мрачным коридорам и доставили в столь же мрачную полуподвальную комнату, где не было ничего, кроме трех массивных кресел с бронзовыми подлокотниками и трех деревянных стульев. Джеймса бросили в одно из кресел и приковали наручниками. После этого Суздальский снова отдал команду на непонятном славянском языке, и его загадочные подручные удалились. Дверь не просто захлопнулась — ее заперли на ключ. В комнате остались трое — Суздальский, Новосельцев и Хеллборн.
Гром и молния.
Из настенных часов выпрыгнул механический попугай (африканская экзотика!) и мерзким, скрипящим, несмазанным голосом трижды прокаркал:
— Два тррридцать!.. Два тррридцать!.. Два тррридцать!..
— Ну и погодка, — констатировал Суздальский, подойдя к окну. — Отвратный ливень. Как будто не африканское лето, а петроградская осень.
— Альбионская весна, — в тон ему отозвался Хеллборн.
— Мы собрались здесь не для того, чтобы обмениваться ностальгическими воспоминаниями, — заметил советский разведчик, бросая свой плащ на спинку стула.
— Верно, — согласился Хеллборн. — Грязные убийцы! Вы не имеете права. Ваши действия преступны и противозаконны. Вам придется за это ответить! Вы вообще отдаете себе отчет?!..
— Это будет длинная ночь… — пробормотал Новосельцев. — Можно, я его ударю?
— Ни в коем случае, — отрезал Суздальский. — Это не наш метод. Мы же не фашисты.
— И где Патриция? — продолжал Хеллборн. — Что вы с ней сделали?!
— Ничего, — сообщил Суздальский, устраиваясь в кресле напротив. — С ней все в порядке. Она в соседней комнате. Пока.
— Пока?! На что вы намекаете?! — возмутился Джеймс. — Вы не знаете с кем связались! — Он выпятил грудь, облаченную в карфагенский мундир. — У меня важные друзья в правительстве Спаги, и они будут нас искать.
Русские шпионы переглянулись.
— Даже если так, — пожал плечами Суздальский, — мы постарались замести следы. Здесь вас никто искать не будет.
— Вы просто страшно заблуждаетесь. И вы еще за это заплатите, — пообещал Хеллборн.
— Достаточно, мистер Хеллборн, — поморщился Суздальский. — Все это пустые сотрясения воздуха. Вы ведь меня помните? Вот уж не думал, что нам придется встретиться снова, да еще в столь необычных обстоятельствах! Хотя… После Шпицбергена — стоит ли удивляться? С некоторых пор альбионцев можно встретить в самых неожиданных местах. Лезут и лезут, без мыла и смазки…
Новосельцев, уже сидевший в другом кресле, хохотнул. Хеллборн промолчал, пытаясь понять и переварить замысловатое оскорбление.
В наступившей тишине в дверь постучали.
— Я открою, — вызвался Новосельцев, как младший по званию. В комнату на секунду заглянул один из славянских головорезов, что-то коротко доложил и снова скрылся за дверью.
— Кто они такие? — поинтересовался Хеллборн.
— Желтогорцы, — машинально ответил Суздальский, но тут же вернулся к основной теме разговора. — Я недооценил вас тогда…
«Желтогория, — вспомнил зарывшийся в глубины памяти Джеймс Хеллборн, — она же Монтефлавия, крошечное адриатическое княжество, член Трансбалканской Федерации, бедный и воинственный народ, прекрасные наемники и телохранители. Служат повсюду, от кальмарских берсерков до легионов Доминации…»
— …один сопливый офицер и три конвойных морпеха, — продолжал советский разведчик. — Кто мог предположить, что вы играючи с ними справитесь!
— Это не я, это риттмейстер Браге, — машинально возразил Джеймс.
— Вы знаете, с некоторых пор я не верю в эту версию, — заметил собеседник. — Вот и сейчас, вы слишком поспешно стали оправдываться. Впрочем, что было, то было. А la guerre comme а la guerre. Вы бежали из плена в самый разгар боевых действий, убив при этом несколько советских солдат и офицеров. Разумеется, после этого вы вряд ли могли рассчитывать на любовь и симпатии советских граждан, но с юридической точки зрения претензий к вам быть не может. Особенно после того, как наши страны подписали мирный договор и вступили в войну против общего белголландского врага. Но вот ваши грязные игрища в Харбине — совсем другое дело. За это вы и были приговорены к смерти Судебной Коллегией СМЕРШа.
— О! — воскликнул Хеллборн. — Узнаю старые добрые советские методы! Красные бандиты в своем репертуаре! Тайные кенгуриные суды и беззаконные убийства! Ничего не поняли и ничему не научились.
Он попал в больное место, его пленители одновременно покраснели и нахмурились. Советские офицеры слишком щепетильно относились к вопросам чести. Наследники самой справедливой революции, строители нового мира, граждане Свободных, Равных и Братских республик — так они себя называли. Хуже драконцев, честное слово.
(Хеллборн поймал себя на мысли о том, что теперь он слишком часто сравнивает людей, сообщества и события Мира Спекулянтов с «оригинальной» Землей).
«Мы должны показать всему миру, — говорила Кровавая Мэри Спиридонова, — что мы не являемся бандой авантюристов и узурпаторов, незаконно захвативших власть. Нет! Только чистыми руками можно построить прочный фундамент светлого будущего! Пот неизбежен, но довольно крови и слез!»
«Можно я его ударю? — Нет, это не наш метод».
Нет, теперь у них рука не поднимется пристрелить его просто так. Теперь они еще и оправдываться будут, дабы окончательно обелить себя в его и свои глазах.
Так и есть.
— Вы нас с кем-то перепутали, мистер Хеллборн, — еще больше нахмурился Суздальский. — Ну что ж, время терпит, поэтому я подробно объясню вам, в чем заключается ваша вина. И даже предоставлю шанс оправдаться.
— Я весь внимание, — отозвался Хеллборн, прислушиваясь к нему примерно половиной мозга. Вторая половина отчаянно искала выход из положения. Удалось потянуть время? Хорошее начало. Но этого мало…
— После завершения операции на Шпицбергене, меня отправили в Харбин, — начал Суздальский. — Как мы все теперь знаем, в маньчжурской столице назревали грандиозные события, поэтому наше — и не только наше — руководство стянуло туда лучшие силы. Дабы все держать под контролем и не упустить ничего важного. И мы не упустили.
«Как скажете, товарищ старший капитан!»
— Наша станция прослушки находилась совсем недалеко от вашей конспиративной квартиры, — с подкупающей откровенностью поведал советский разведчик. — В тот день я был старшим дежурным офицером. И вот, около полудня, один из операторов докладывает мне о загадочной активности на одной из прослушиваемых квартир, принадлежащей, по нашим данным, Альбионской секретной службе. Я беру наушник, и мы слушаем вместе. Кто-то ходит из угла в угол, скрипит половицами и двигает мебель.
«Все правильно, — подумал Хеллборн. — Я приехал туда около полудня. Осмотрел квартиру и заново расставил стулья».
— А потом — снова тишина, — продолжал старший капитан. — До самого вечера. Когда в квартиру приехали уже двое. И какой интересный они повели разговор!
— Это была самооборона, — выпалил Джеймс.
— ???!!! — возрился на него Суздальский.
— Можете мне не верить, но это Браге убил лейтенанта Стеллера и остальных ваших солдат, — заявил Хеллборн.
«Не признаваться! Ни в коем случае! До последнего!»
— …но товарищ Надежда Стеллер мало того что мне не поверила, так еще и затеяла маленькую личную вендетту! — воскликнул альбионец. — Я всего лишь оборонялся.
— Оборонялись? Какая вендетта? О чем вы?! — искренне удивился Суздальский.
— Она подослала ко мне убийцу, — сообщил Джеймс. — Я опознал его. Его случайно разоблачил и застрелил агент манчьжурской тайной полиции у входа в «Американское кафе Рика». Я запомнил лицо и нашел его в картотеке. Сержант УГБ Димитрий Меркурьев. Эту фамилию было нетрудно запомнить. Главное — не перепутать Меркурий с другими планетами…
— Меркурьев?! — переспросил Суздальский. — Сержант Меркурьев?! Что за бред! Он был всего лишь старшим агентом, ответственным за «Кафе Рика» в тот день! Там и без вас было за кем следить! А погиб он и вовсе в нелепой перестрелке с мексиканскими гангстерами! И вот из этого совершенно побочного эпизода вы сделали вывод, будто на вас охотится Надежда Стеллер?!
— Она сидела там же, в кафе, и несомненно руководила операцией! — уверенно заявил Хеллборн, хотя где-то в глубине души уверенности ему явно не хватало.
— Нечистая совесть и мания преследования, — развел руками Суздальский. — Вот и все, что я могу сказать по этому поводу.
— Если вы параноик — это еще не значит, что вас не собираются убить! — воскликнул Джеймс. — Так или иначе, я все равно ничего не успел предпринять. На следующий день после того визита на конспиративную квартиру я покинул Харбин, и потому потерял всякий интерес…
— Ничего не успели? — перебил его Суздальский. — Позвольте мне вам не поверить. Итак, мы сидим и слушаем, как сотрудник альбионской секретной службы нанимает своего белголландского пленника, некоего Иоганна Хамера, и приказывает ему убить офицера советской военной миссии в Харбине. Как интересно! Мы слушали, затаив дыхание. Особенно после того, как Хамер принялся угрожать вам оружием. К сожалению, в самый драматический момент вы покинули квартиру и одновременно зону приема наших микрофонов. Что делать? Решение было принято немедленно. Я беру еще трех агентов, мы прыгаем в автомобиль и, благо ехать было недалеко, через каких-нибудь пять минут останавливаемся у искомого подъезда. Мы не особенно надеялись вас перехватить, но хотя бы напасть на след… На всякий случай поднимаемся наверх — никого. Возвращаемся…
— Послушайте, — взмолился Хеллборн, — вы все время используете то прошедшее, то настоящее время! Определитесь, потому что у меня голова кругом идет!
— Возвращаемся, — невозмутимо продолжал Суздальский, — и что я вижу? Один из оставленных внизу агентов извергает из глубины своего желудка все завтраки, обеды и ужины за последние несколько дней! Его можно было понять — лежавший в канаве труп эрст-лейтенанта Хамера выглядел весьма неаппетитно. Но тогда мы не поняли, от чего он умер.
«…а дурак Хамер начал слишком много требовать и хвататься за оружие. Тело найдут не скоро». Как бы не так!
— Хамер? Какой Хамер? С чего вы взяли, будто это был Хамер?! — изобразил удивление Джеймс. — Мы прекрасно поладили с Хамером, и он уехал в…
— Он значился в нашей картотеке, его опознали по особым приметам — шрамы, родимые пятна и так далее, — отрезал старший капитан. — Короче говоря, мы на всякий случай сфотографировали труп, вернулись на станцию и доложили в посольство. Ныне покойный вице-консул Красновский, отвечавший за безопасность, обещал усилить охрану Надежды Стеллер. На всякий случай. Я решил, что инцидент исчерпан, но не успел вернуться к рутине — тут как раз прилетели белголландские бомбардировщики.
«Это они… Это летят они… Yster mense in staal skepe!..» — вспомнил Джеймс.
«Только без пафоса. Они — не там, они — здесь. И я — один из них».
— А еще через несколько часов я узнал ужасное — в наше посольство вломился титанис и убил пять человек! — воскликнул Суздальский.
— Ну и что? — набычился Хеллборн. — На что вы намекаете? Этот титанис сбежал из харбинского зоопарка. Я-то здесь при чем?
— Вы снова оправдываетесь, — заметил советский разведчик. — Не торопитесь. В ходе бомбардировки зоопарк действительно пострадал, и многие звери разбежались. Проблема в том, что титанис напал на посольство за несколько минут до прибытия первого «летучего белголландца». Больше того, это было не просто нападение безмозглого хищника, решившего полакомиться человеческим мясом. Нет! Титанис твердо знал, куда надо идти. — Суздальский наклонился вперед и уставился прямо в глаза Хеллборна. — Его застрелили, когда он пытался разбить клювом дверь, за которой спала Надежда Стеллер. Надя его и застрелила. Отважная женщина, — улыбнулся старший капитан.
— Случайное совпадение, — равнодушно пожал плечами Джеймс.
— Совершенно случайно альбионский резидент планирует убийство полковника Стеллер, — горько усмехнулся собеседник. — Абсолютно случайно его сообщника убивает титанис — наши эксперты в этом не сомневаются, характер ранений говорит сам за себя. Случайно в ту же ночь титанис врывается в советское посольство, убив в процессе пять человек. И совершенно случайно титанис ломится именно в комнату Нади Стеллер. Как хотите, но я не верю в такие случайности. Что это было, мистер Хеллборн? Дресированный попугай-убийца? Личный телохранитель? Как это вам удалось?
«Что это было?»
«Звучит в ночи раскатом грома…»
«Найди ее. И убей».
«Ты знаешь который час, Чарли? Пора возвращаться домой, иначе нам здорово влетит. Пора возвращаться домой, Чарли».
«Что это было?!»
При всем желании Хеллборн не мог дать ответ, потому что не знал его.
Суздальский истолковал его молчание по-своему:
— Слишком веские улики, мистер Хеллборн. Возможно, в гражданском суде их бы не приняли во внимание, но на войне действуют другие законы. Впрочем, мы решили не торопиться. Поэтому и объявили о гибели Надежды Стеллер, дабы проследить за вашей реакцией и другими дальнейшими действиями. Но вы так поспешно покинули Харбин…
«Дирижабль вылетает через два часа. Тебе следует поторопиться».
— Дирижабль должен был лететь через Халистан, — продолжал Суздальский. — Поэтому мы поручили товарищу Новосельцеву, нашему резиденту в Халистане, встретить вас и привести приговор в исполнение. Но тут случилось непредвиденное — Халистан вступил в войну, и легионера-надпоручика Новосельцева перебросили на Остров Черепов. Кто мог предвидеть, что вы так скоро присоединитесь к нему!
— Капитан Освета сказал, что иностранные легионеры находятся на острове уже одиннадцать месяцев, — невпопад вспомнил Хеллборн.
— Это Властик Освета сидел на острове одиннадцать месяцев, — отозвался Новосельцев, — а я приехал туда только после Харбинской Мясорубки. Сижу, наблюдаю, привыкаю. И вдруг — такой гость! Зверь, прибежавший на ловца! Я тебя сразу узнал, мне переслали очень подробные приметы. Осталось дождаться удобного момента. Черт побери! Проклятые зеркала спутали все карты!
— Понятно, вы тоже оказались здесь случайно, — кивнул Джеймс. — Должен заметить, что вы быстро оправились.
Новосельцев машинально положил ладонь на ключицу и поморщился:
— Могло быть хуже, пуля напоролась на кость и срикошетила.
— Кстати, — спохватился Хеллборн, — а что случилось с другими участниками экспедиции? Вердонк («Беллоди»), ван Зайин («Керрдок») и все остальные? И где госпожа Кам Бик Фай?
— Она и ваши так называемые «белголландские» товарищи — на самом деле альбионцы? — усмехнулся Новосельцев.
— Где вы видели альбионских китайцев?! — искренне удивился Хеллборн. — Между прочим, это не ответ на мой вопрос. Только не вздумайте говорить мне, будто вопросы здесь задаете вы!!!
Гром и молния.
— Нет, их задаю я, — напомнил о себе Суздальский. — Так что вы скажете, мистер Хеллборн? Вам понравился мой подробный и обстоятельный рассказ? Вы признаете себя виновным?
— Вы были правы, — ухмыльнулся Джеймс, хотя внутри у него все похолодело. — Ни один суд не станет рассматривать всерьез ваши «доказательства». Кроме кенгуриных трибуналов Кровавой Мэри. Я-то думал, что боевые титанисы — это персонажи альбионских детских сказок про древних египтянцев. Оказывается, и русских сказок тоже! Это надо же было такое придумать!
— Бритва Оккама, мистер Хеллборн… — начал было собеседник.
— Титанисы не поддаются дрессировке, — отрезал Хеллборн. — Рекомендую работы профессора Леннокс-Бойда, крупнейшего специалиста по антарктической фауне. И хватит об этом. Избавьте меня от ваших глупых фантазий.
— Тррри!.. Тррри!.. Тррри!.. — заорал механический попугай. Просто попугай. Не альбионский убийца.
— Тем более что мы должны обсудить по-настоящему важные вопросы, — заявил Джеймс. — О зонах влияния Спекуляции. Как вы уже поняли, Карфаген переходит под альбионский протекторат…
— Не морочьте мне голову, Хеллборн, — скривился Суздальский. — Ваше счастье, что Надежда уже улетела по срочному делу и не может посмотреть вам в глаза… Вы оказались здесь совершенно случайно. У вас нет никаких полномочий и связи с домом. Кроме вас и вашей подружки на этой планете нет других альбионцев. Черт, когда она подошла к нам во Дворце Собраний, я сразу ее узнал. Такое лицо трудно забыть. Она служила в альбионском посольстве в Лондоне, не правда ли? Я видел ее там накануне данорвежской войны. Она почти не изменилась с тех пор, — ухмыльнулся агент СМЕРШа.
— Мерзавец, — нахмурился Джеймс, — как вам не стыдно, бедная девушка…
Суздальский пропустил его слова мимо ушей и продолжал:
— Нашу стречу с Брейвеном прикрывали несколько желтогорских агентов — они сразу взяли след. У вас не было шансов.
— Это у вас нет шансов, — высокомерно заявил Хеллборн. — Мало того, что мы обо всем договорились с апсаками…
— …не надо так бессовестно лгать.
Гром и молния.
— …скоро здесь будут карфагенские коммандос, и они сделают из вас отбивную, — уверенно пообещал Джеймс, хотя был уверен строго в обратном. — Вы можете воспользоваться моей добротой, я готов передать Драконию в советскую зону влияния. Такие же коммунисты, только совсем сумасшедшие. Свободная любовь, бегемотные консервы и обязательная дефлорация.
— Это клевета, — перебил его Суздальский, — мифы карфагенской пропаганды.
Хеллборн не успел ему ответить — в дверь опять постучали. Новосельцев вздохнул и снова оставил кресло.
— Nu, cheta naw teperny raz… — только и успел сказать он. После чего отступил на шаг, схватился за грудь и упал, разбрызгивая кровь.
Суздальский отреагировал мгновенно. Буквально выпрыгнул из кресла, на лету выхватывая оружие из наплечной кобуры и открывая огонь. БАНГ! БАНГ! БАНГ! — «Подбирин» калибра 9,2, самый мощный в мире советский пистолет, принялся рвать приоткрытую дверь в щепки. Ответных выстрелов Хеллборн не услышал, но внезапно Суздальский споткнулся, упал и неподвижно замер. Мгновение спустя до Хеллборна донесся грохот падения еще одного тела. Как видно, советский разведчик успел поразить неведомого диверсанта, по-прежнему прикрытого входной дверью. В комнату влетел и заскользил по паркету блестящий кусочек металла — очевидно, пистолет, оброненный стрелком.
После чего, как это обычно и бывает, наступила тишина.
Джеймс немного подождал — вдруг на пороге появится еще кто-нибудь? Но никто не появился. Тогда он потащил прикованное к себе кресло по направлению к телу капитана Суздальского.
Наповал, пуля малого калибра под правым глазом. Свободная рука Хеллборна принялась шарить по карманам убитого. Документы, ключи от машины, запасной магазин, какие-то бумаги… Где ключи от наручников?! Джеймс вздохнул и направился к Новосельцеву.
Странно, еще жив. Точно, дышит. Только без сознания. Снова в ключицу. Но на этот раз без рикошетов. Вошла глубоко. Документы, деньги, фонарик… Где ключи от наручников?!!!
Хеллборн подобрал оброненный Суздальским пистолет, с сомнением взвесил его на ладони. Нет, не годится. Цепочку не прострелить, бронзовый подлокотник — тем более. И он направился к двери. По дороге Хеллборн ухитрился споткнуться о тот самый пистолет. Раздраженный, нагнулся за ним — и похолодел.
В коридоре, сразу за порогом, лежали два тела. Один из желтогорских наемников (наконец-то искомый ключ! наручники упали на пол) и кадет Келли Робинсон.
Дьявол. На какое-то мгновение ему стало нехорошо.
«Как тебе не стыдно, Джеймс! Вербуешь детей…»
«…Диктофон. Новая и дорогая модель, но у ее отца хорошие связи. Для девчонки — всего лишь игрушка, но для нас…»
«Какие-то шпионские дела? Не бойся, я никому не расскажу!»
«Но на всякий случай за вами будет присматривать мой человек».
«Это не твоя война!»
Хеллборн машинально перевел взгляд на лежащего в глубине комнаты Новосельцева.
«А вот это уже моя война».
Снова повернулся к Келли. Такая маленькая девочка и столько грохота? Ах, да, она задела и опрокину тумбочку…
«Но на всякий случай за вами будет присматривать мой человек».
Старший капитан Суздальский был слишком самоуверен, но африканская разведка в лице Келли Робинсон его переплюнула. Девчонка постоянно прикрывала и опекала блудных альбионцев. Она выследила/вычислила/обнаружила шпионское гнездо СМЕРШа на окраине Ла-Марсы. Потом она вошла в дом и принялась расстреливать желтогорцев по-одному (вот, еще двое лежат в дальнем конце коридора) из золотого пистолетика, оснащенного глушителем неизвестной системы. Они явно не принимали девчонку всерьез, и поэтому Келли могла подбираться к своим жертвам вплотную и бить в упор, без промаха и наповал.
Вот девочка, а где котенок? На какое-то мгновение ему показалось, что сейчас Навуходоносор выпрыгнет из темноты. Но боевой вавилонский кот не выпрыгнул. Скоре всего, спит дома в своей корзинке.
Зато Келли зашевелилась и застонала.
Хеллборн вышел из ступора и склонился на дней. Дело дрянь, но если поторопиться…
Патриция действительно обнаружилась в соседней комнате, живая и (наверно, разве по ее лицу разберешь?) здоровая.
— Быстрее, — сказал Хеллборн, освобождая ее от наручников и вручая отобранные у Суздальского ключи, — подгони машину к выходу. Возьми пистолет, на всякий случай.
— Откуда он у тебя? — удивилась Пат. — Это же… — Слова застряли у нее в глотке.
— Быстрее, двигайся! — Хеллборн подтолкнул ее к выходу. Наскоро перевязал Келли разорванной рубашкой, взвалил ее на спину и последовал за Патрицией, переступая через трупы застреленных желтогорцев.
Снаружи все еще бушевал ливень. «Почему я не пошел в гараж, там ведь еще одна машина и сухо?» — запоздало вспомнил Хеллборн, но уже не было времени менять решение. Черный лимузин затормозил у входа.
— Там Гюуэчт, — сообщила Патриция, пока Хеллборн осторожно укладывал Келли на заднее сиденье. — Он лежал за машиной, и я едва его не переехала. Мертв. А рядом с ним еще один русский.
— Желтогорец, — машинально поправил ее Хеллборн. — Это желтогорские наемники.
Вот оно что. Девчонка была не одна. Но помощника надолго не хватило.
Джеймс бегом вернулся за Новосельцевым. Перевязал. Потащил в машину.
— А он нам зачем?! — удивилась Патриция. — Добей ублюдка!
— Замолчи, — оборвал ее Хеллборн. — Он нам нужен.
Бросил последний взгляд на виллу. Эх, надо бы тщательно обыскать ее… Некогда. Прыгнул в машину и захлопнул дверь.
— Гони!
На въезде в Карфаген их остановил предсказуемый патруль военной полиции, но теперь у Хеллборна было кое-что получше обычных ветеранских документов. Пытаясь перевязать Келли, он нащупал в кармане ее кадетского мундирчика громоздкий бронзовый жетон «рудокопа» — РазведУправления Доминации Спаги.
Ослепленный блеском столь мощного символа власти, полицейский немедленно взял под козырек и вытянулся по стойке «смирно».
— У нас нет времени, — крикнул ему Хеллборн, — в машине двое тяжелораненых!
Полицейский соображал очень быстро, и уже через несколько секунд его автомобиль мчался по ночному Карфагену с включенной на полную мощность сиреной, указывая Хеллборну кратчайшую дорогу к ближайшему госпиталю.
— Сегодня у нас мало работы — дождь, нелетная погода, дельфинские бомбардировщики не прилетели, — сказал Хеллборну санитар в приемном покое. — Так, взяли, раз-два! Понесли! Вперед, быстрее, быстрее!
Хеллборн опустился на ближайшую скамейку, откинулся назад и прикрыл глаза. Судя по всему, Патриция устроилась рядом с ним.
— Почему хорошие люди должны убивать друг друга? — пробормотал Хеллборн.
— Не знаю, кто из них был хорошим, — отозвалась мисс Блади, — но так устроен наш мир. И этот мир — тоже.
Джеймс ничего не ответил, он уже спал.
Дежурный врач растолкал его незадолго до рассвета:
— Простите, сэр, госпожа лейтенант сказала, что вы старший офицер РУД, ответственный за доставленных пациентов.
Хеллборн приоткрыл левый глаз. «Госпожа лейтенант» стояла за спиной у доктора, уткнувшись носом в чашку дымящегося кофе. Хеллборна едва не стошнило — даже не от запаха, а от одной только мысли об этом запахе.
— Да, это я. Как они себя чувствуют, док?
— Их жизнь вне опасности, — поведал врач. — Но девочку пока лучше не беспокоить, она потеряла слишком много крови. А мужчина очнулся, он требует петросибирского консула.
— Будет ему консул, — Хеллборн со стоном оторвался от скамейки. — Где он? Пациент, разумеется, не консул.
Когда Джеймс появился в палате, Новосельцев ухитрился посереть и побледнеть одновременно. Хеллборн даже испугался, что русский снова потеряет сознание.
— Предлагаю перемирие, — сказал альбионец, взгромоздившись на трехногий никелированный табурет.
— На каком фундаменте? — прохрипел Новосельцев.
— Скажете тоже, — удивился Хеллборн, — «фундамент»… Все очень просто. СССР и Новый Альбион по-прежнему остаются союзными державами, ведущими общую войну против белголландского врага.
— Это так, — согласился собеседник.
— Поэтому я и предлагаю продолжить сотрудничество, — сказал Джеймс.
— И это после того, как… — русский не договорил и бессильно откинулся на подушку, переводя дыхание.
— Я вас честно предупреждал о возможных последствиях, — напомнил Хеллборн.
(«Пусть это даже были не совсем карфагенские коммандос»).
— Мои алжирские партнеры не страдают излишними сантиментами. Они собирались вас добить, но я их отговорил.
(«Ври по крупному, Джеймс, не стесняйся»).
— Можете спокойно выздоравливать, в настоящее время вам ничего не грозит, — заключил Хеллборн.
— Чего вы от меня хотите? — прошептал Новосельцев. — Ведь явно не по доброте душевной…
— Нет, разумеется, — согласился Хеллборн. — Коротко — что произошло на Острове Черепов после того, как я прыгнул в водопад?
Новосельцев прикрыл глаза, немного помолчал. Потом, собравшись с новыми силами, заговорил:
— Прибежали остальные. Ваши «белголландские» друзья. Я сказал, что вы боролись с недобитым аборигеном и вместе упали в водопад…
— Хорошо, что не в Рейхенбах, — пробомотал Хеллборн.
— Они потребовали немедленно организовать спасательную экспедицию, — продолжал Новосельцев, — и разыскать вас в реке. Я не возражал, потому что не был уверен в вашей гибели и… — Агент СМЕРШа замолчал.
— …собирались мне добить. Неважно, дела минувших дней. Продолжайте, — подбодрил его Хеллборн. — Что было дальше?
Новосельцев продолжал. Некоторое время спустя, обессилевший, он принялся бредить и терять сознание, но Хеллборну все равно удалось извлечь из советского разведчика немало важной информации. События развивались следующим образом.
Перевязав легко раненого (в тот раз) Новосельцева, халистанские легионеры отыскали канат и спустились в долину под водопадом. Разумеется, при этом они пересекли Зеркальные Врата, но ничего не заметили и не заподозрили — как и Хеллборн незадолго до них.
Не прошло и часа, как путешественники наткнулись в джунглях на загадочных солдат в непристойной униформе и вступили с ними в перестрелку. (Индоокеанцы, кто же еще, но тогда Новосельцев и его спутники этого не знали). Легионеры даже не успели опомниться, как потеряли добрую половину отряда — испанцы, Лашманов и Гольтяков погибли. Сам Новосельцев был контужен гранатой, упал в кусты, а когда очнулся — рядом никого не было. Больше он никогда не видел Беллоди и остальных «белголландцев», и понятия не имеет, что с ними случилось. Дождался ночи и попытался вернуться к водопаду.
Но, как известно, каждая великая держава Спекуляции послала своих представителей в джунгли треклятого острова. Новосельцева подобрали форторосские парашютисты. Полководцы Фортороссии планировали организовать на острове второй фронт, чтобы прикрыть свою колонию на Папуа Маклая-де-Толли. Новосельцева приняли за евразийца…
— За кого?! — возмутился Хеллборн. — Если бы вы только знали, как надоели мне здешние военные сленги и этнические прозвища!!!
— Фортороссия находится в Западной Америке, — терпеливо объяснил советский разведчик. — Прочие русские государства — Московия и Петросибирь — в Евразии. Поэтому фортороссы и зовут своих заморских кузенов «евразийцами»…
…Новосельцев не стал разубеждать своих спасителей, тем более что наконец-то осознал факт своего нахождения на альтернативной планете, и теперь пытался пережить культурный шок. Несколько дней спустя фортороссы отправили его на корабле в Америку с другими ранеными. Там советского разведчика встретил петросибирский консул, он же старший капитан Суздальский, заброшенный в этот мир после Харбинской Мясорубки. Через зеркальную дверь, которая находится где-то в Харбине. С тех пор Новосельцев и работал здесь под началом Суздальского, до этой самой ночи.
Завершив свой рассказ, советский шпион устало откинулся на подушки.
Хеллборн машинально потянулся за пистолетом, но заколебался. Этот парень уже пытался его убить, он слишком много знает, он может быть опасен. Хеллборн вытянул из него всю более-менее полезную информацию. Задерживаться в госпитале нельзя, пора возвращаться на квартиру. О чем тут размышлять? И что его останавливает?
«Становишься сентиментальным, Джеймс?» — удивился Внутренний Голос.
К черту.
— Прощайте, товарищ Новосельцев. Помните, я не покушался на Надежду Стеллер, и давно отказался от любых подобных планов. Она меня совершенно не интересует. Просто оставьте меня в покое. И помните, что у меня здесь могущественные союзники. Будьте здоровы. Do svidaniya.
Дверь приоткрылась и захлопнулась.
После этого Хеллборн направился в палату Келли.
— Она все еще без сознания, — преградил дорогу врач. — Я категорически против…
— Я только посмотрю на нее и тут же выйду, — пообещал Джеймс.
Доктор уступил. Хеллборн посмотрел и тут же вышел.
«А за что она сражалась?» — подумал уставший альбионец, возвращаясь к машине. Патриция плелась за ним.
Хеллборн не сразу направился в Ла-Марсу. Он решил рискнуть и вернулся в апельсиновую рощу.
За прошедшие часы никто не потревожил покой погибших в ночной перестрелке. У Хеллборна появилась надежда, что риск себя оправдает. Вдвоем с Патрицией они потратили добрый час, чтобы перевернуть виллу и подобрать любую бумажку, должную иметь хоть какую-то ценность. Этого часа было явно недостаточно для тщательного обыска, но риск должен был иметь разумные границы. Через шестьдесят пять минут черный автомобиль покинул виллу.
Когда они подъезжали к своей квартире, было уже около десяти часов утра. Трофейную желтогорскую машину бросили за несколько кварталов от коттеджа. Явно недостаточно, но альбионцы валились с ног от усталости, и потому были удивительно небрежны.
В прихожей кто-то был, и Хеллборн потянулся за пистолетом.
— Где вы пропадали? — откашлялся бледный и несчастный Мак-Диармат («интересно, а он чем занимался в последние часы?») — Что с вами случилось?
— Попали в аварию, разбили машину, шли пешком, ловили попутку, заглянули в госпиталь, — скороговоркой доложил Хеллборн. — Теперь все в порядке.
— Ну и слава Богу, — заявил ирландец. — Собирайтесь. Мы отправляемся немедленно.
Как скажете, товарищ Мак-Диармат.
Будь проклят город Карфаген.