«…В самом центре джунглей на острове Гофмана, расположенном в экваториальной зоне Афродиты, шестой планеты Сириуса, есть могила — гладкая стальная плита, на которой выгравированы следующие слова: «ПАМЯТИ ГРЕГУАРА ГРЕГОРИ, КОСМОГРАФА, ГЕРОЯ ЗВЕЗДНОЙ ЭКСПАНСИИ». Но под нею никто и никогда не был похоронен…»

Мишель Демют, «Чужое лето».

* * * * *

— Лежите спокойно и не пытайтесь встать, — сказал кто-то несколько миллионов лет спустя. — Все в порядке, вы в полной безопасности.

«Не может быть, — не поверил Хеллборн. — Когда это я в последний раз был в полной безопасности?!»

Его снова окружала египтянская тьма. Совсем как тогда, в индоокеанском зиндане. Поэтому Джеймс Хеллборн до конца не верил в свою безопасность.

— Вы еще успеете узнать все подробности, — продолжал голос, растворенный в египтянской тьме, — поэтому буду краток. В вас стреляли холостым патроном. Без пули, но с полным зарядом пороха. Вы военный человек, вы лучше меня в этом разбираетесь. Реактивная струя горящего пороха в упор могла убить вас так же легко, как и полноценная пуля, но вам повезло. «Всего лишь» сотрясение мозга, обширное внутренее кровоизлияние, растяжение шейных позвонков и временная слепота. Да, временная, мы надеемся вернуть вам зрение. Как бы то ни было, после выстрела вы немедленно потеряли сознание, и вас посчитали мертвым. Это вас и спасло. Вот, вроде бы и все. Надеюсь, я вас не слишком сильно утомил. Отдыхайте. Завтра мы продолжим лечение.

До ушей донесся звук отодвигаемого стула. Хеллборн ждал этого момента и копил силы, немедленно израсходованные на произнесение короткой, но важной фразы:

— Где я?

— В Моноплании, — ответил незнакомец. — В безопасности, среди друзей. Спокойной ночи, мистер Хеллборн.

«Моноплания»? Что это? Где это? Новая страна? Новая планета?! Опять?! Нет. Это что-то знакомое… ВСПОМНИЛ!»

Моноплания — столица Конфедерации Американских Штатов, она же Доминион Британская Южная Америка. На родной планете Хеллборна.

Дурацкий город. Если посмотреть на него с высоты птичьего полета, то кажется, будто по земле распластал свои крылья гигантский самолет. Отсюда и название (хотя злые языки утверждают, что название произошло от фразы «единый план»). Центральная часть «фюзеляжа» отведена под сектора гостиниц, магазинов, банков и т. д. В «хвосте самолёта» находятся городские муниципальные учреждения, а в районе «кабины пилота» — конфедеральные: прокуратура, парламент, министерство обороны, дворец президента и резиденция генерал-губернатора. В крыльях расположены жилые кварталы.

«А где я сейчас? — задумался Хеллборн. — В хвосте или просто в заднице? Дьявол, как голова болит!»

И ничего удивительного.

Холостой патрон? Почему?

Нет сил об этом думать, голова может еще больше разболеться.

Спать, спать, спать…

* * * * *

— Мы нашли пистолет Стандера, — рассказывал через несколько дней уже знакомый голос (Беллоди), — он действительно был заряжен холостыми патронами. Почему? Не спрашивай. Стандеру удалось скрыться.

— А Стефани? — уточнил Хеллборн.

— Ее не нашли среди убитых или пленных. Скорей всего, и она сбежала. С острова успели удрать два или три корабля виксов.

— У вас получилось?

— Более-менее. Мы успели добраться до халистанской радиостанции и передать сигнал «всем-всем-всем». Не спрашивай, сколько туземцев и саргонийцев при этом полегло.

— Саргонийцев?!

— Фанатики великого Китая, они вдруг поняли, что Мэгги — китайская императрица, и вполне достойна быть их госпожой. Присягнули на верность и бросились в бой.

— Императрица?

— Она провозгласила себя императрицей Острова Черепов и основала новую династию с девизом правления. Все как положено. Ее признали уже почти все союзники, — ухмыльнулся Беллоди. — Так на чем я остановился? Ах, да. Передали сигнал, и всего через несколько часов к острову подошла южноафриканская эскадра. Та самая, что утопила «Демон Смерти». Товарищи бедняги Керрдока. Силы были неравны, поэтому очень скоро виксы принялись драпать, а халистанцы массово стреляться и резать себе животы. Вот, пожалуй и все. Еще через сутки к нам заглянул британский дирижабль, летевший из Китая в Южную Америку. Он нас сюда и доставил.

— «Нас»? — сегодня Хеллборн был сама краткость. Сил на длинные фразы все еще не хватало.

— Ты, я, Матильда, Патриция, Клавдий. Только Мэгги осталась на своем острове.

— Понятно.

«И «электростанция» в ее полной власти. Что она теперь натворит — одним китайским богам известно».

— Мой портфель? — вспомнил Джеймс.

— В надежном месте, — успокоил его Беллоди. — В целости и сохранности.

— Хорошо.

— Ну, я пойду, — неуверенно добавил старый товарищ. — Пока меня доктора не прогнали. Я еще буду навещать тебя. Мы здесь задержимся надолго, в ближайшее время рейсов в Альбион не будет. На сухопутных фронтах все более-менее стабильно, но в Южной Атлантике идет большая мясорубка. Все флоты — наш, британский, данорвежский…

…спать, спать, спать…

* * * * *

— Где сейчас Матильда и Клавдий? — спросил Хеллборн через несколько дней, когда сил прибавилось, и он снова мог составлять длинные фразы. Больше того, с его глаз наконец-то сняли повязку и даже успели примерить несколько пар очков. Да, теперь придется ходить в очках. Но грех жаловаться, дешево отделался.

— Я поселил их на конспиративных квартирах в разных частях города, — сообщил Беллоди. — Снабдил хорошими документами, деньгами, паролями — все, как положено.

— Ты докладывал о них кому-нибудь? — уточнил Джеймс.

— Так ведь некому докладывать, — развел руками Беллоди.

— ?!

— Поскольку ты все еще считаешься недееспособным, я являюсь старшим офицером Альбионской секретной службы в Моноплании.

— ???!!!

— Представляешь, прихожу я в наше посольство, в самый первый день, едва мы прилетели, а гросс-коммандер Фитцричард, наш резидент, бросает мне связку ключей от сейфа и кабинета, после чего делает ручкой! «Я должен немедленно уехать, срочное секретное дело, ничего не спрашивай, сынок, война, ты уже взрослый, сам разберешься!» Пока успел наладить связь с двумя агентами и одним нелегалом — надеюсь, нигде не напортачил. Расселил наших гостей, регистрировать их не стал — тебе видней, что с ними делать. Так что, — Беллоди понизил голос, — о наших приключениях в альтернативных мирах никто не знает. Я даже понятия не имею, как оформить доклад, чтоб нас не сочли за идиотов и фантазеров. Это же… Ведь это же… — Реджи запутался. — Короче, тебе решать.

— Я подумаю, — кивнул Хеллборн. — А Патриция где?

— С ней все в порядке. Помогает мне с бумажной работой. Кстати, — спохватился Беллоди, — тебе будет интересно взглянуть на этот трофей.

Лейтенант покопался в своих карманах и протянул Хеллборну пистолетный магазин. Точно, «манлихер», 45-го калибра, вьетнамская модель.

— На первый взгляд — обычные боевые патроны. Гильза, пуля, капсюль — все на месте, не отличишь. Но это цельнометаллический цилиндрик. Если зарядить в пистолет и выстрелить, фальшивая «пуля» раскроется, как «розочка» в обычном холостом патроне, и все, что вылетит из ствола — струя пороховых газов. Совсем небанальная вещь — специальный заказ, чтобы обмануть профессионала, который тщательно проверяет свое оружие. Я думаю, полковник Стандер действительно собирался тебя убить. Но кто-то его подставил и зарядил пистолет холостыми патронами. Чтобы спасти тебя? Вряд ли. Мне кажется, все случайно получилось. Такой эффект никто не мог предсказать. Он ведь мог тебе в грудь выстрелить, и не в упор, а метров с трех. Тут бы обман и раскрылся. А так — нашли мы тебя, в луже крови, лоб разбит вдребезги, идеальный труп. Скорей всего, кто-то планировал героическую гибель Стандера в грядущем бою, где предстояла холостая стрельба по вооруженным бойцам, открывающим ответный огонь, — завершил Беллоди, подбрасывая магазин у себя на ладони. — На, держи, на память.

«Хороший подарок на день рождения, — подумал Хеллборн. — Кстати, я его пропустил. Настоящий день рождения. Недели две назад. Бывают же такие совпадения. Самое время уронить скупую слезу».

«Поменьше пафоса, Джеймс!»

— Идеальный труп? — машинально повторил Хеллборн. — Чертова полукровка хотела отрезать мне голову.

— Не успела, наверно, — усмехнулся Беллоди. — Мы как раз начали атаку.

— Аминь, брат мой.

* * * * *

Хеллборна выписали только в начале августа. Он вышел за ворота госпиталя и осмотрелся. Отсюда до альбионского посольства было совсем недалеко, и Джеймс решил немного прогуляться.

Город остался за кадром. Когда пришло время выбирать единую столицу для Американской Конфедерацию, оказалось, что слишком много городов претендуют на эту почетную должность. И, поскольку гордые американцы не собирались уступать друг другу, было принято соломоново решение построить совершенно новую столицу на пустом месте. Как и положено, к работе привлекли самых знаеменитых и прославленных архитекторов планеты. В том числе и братьев-французов, в свое время строивших новую столицу Халистана, невпопад вспомнил Хеллборн.

Город как город — еще один город ХХ века, широкие проспекты, стекло и бетон. Разве что небоскребов в нем поменьше, чем в Харбине, Нью-Йорке или драконском Кейптауне; и ничего общего с Карфагеном Спаги. А вот это цилиндрическое здание, украшенное гигантскими буквами «УНИВЕРСИТЕТ МОНОПЛАНИИ» несомненно заслуживает визита.

— Скажите, пожалуйста, к кому я должен обратиться, если хочу узнать побольше про «квантовый переход», «пятое измерение», «телепортацию», «нуль-пространство», «атомное разложение» и «проекцию антимира»? — старательно перечислил Хеллборн.

— К психиатру! — расхохотался секретарь. — Да не спешите обижаться, молодой человек! Зайдите на факультет астрофизики, есть там один чудак, профессор Эйнштейн, он такие штуки любит.

— Вы рассказываете очень интересные вещи, юноша, — заметил седовласый профессор, выслушав Хеллборна.

«Да я тебе и десятой доли правды не рассказал», — подумал Джеймс.

— Понимаете, теория гласит, что эффект гравитационной линзы должен максимально проявляться в экваториальных и приполярных областях планеты, поэтому в ваших рассуждениях есть доля здравого…

Хеллборн вышел от профессора с больной головой. Настолько больной, что он даже не пытался понять, что является причиной — недавнее приключение в кабинете полковника Стандера или заумные речи профессора Эйнштейна.

По прибытии в посольство головной доли прибавилось.

— Только не надо делать квадратные глаза, Джимми-бой! — сказал генерал-капитан Джеральд Фуллбокс, якобы погребенный под обломками Дворца Конгрессов в Харбине. — Так было задумано.

«Покойники ходят косяками», — отметил Джеймс. — «Кто воскреснет завтра?»

— Я только одного не понимаю, — продолжал генерал-капитан, — что ты здесь делаешь?! Даже если бы я на самом деле умер, это не значит, что мои приказы потеряли силу!!!

— Меня доставили в Америку в безсознательном состоянии, — промямлил Хеллборн.

— Это тебя нисколько не опрадывает, — заметил Фуллбокс.

— К тому же, — осмелился добавить Джеймс, — она больше не претендент…

— Болван! Как это не претендент?! — с пол-оборота завелся генерал-капитан. — Особенно сейчас, когда она уже заработала одну корону?! Короче говоря, не о чем тут спорить. Возвращайся на Остров Черепов первым же рейсом и больше от нее ни на шаг! Кстати, очки тебе очень идут. Настоящий манчжурский император! Ха-ха-ха!

Хеллборн с ненавистью посмотрел ему в спину. Черт бы тебя побрал! И твои приказы тоже! Жаль, что тебя не разбомбили. Допустим, мне и так не помешает вернуться, но уже не ради Мэгги, а ради «электростанции». Но сперва я должен посетить Альбион!

Впрочем, коварно улыбнулся Джеймс, одно другому никак не помешает. «Первым же рейсом»? Ха! Все равно прямых рейсов на Остров Черепов из Моноплании не существует. Придется лететь через Альбион. Вот так-то, милорд генерал-капитан.

Так или иначе, одним из итогов разговора стала Свежая Мысль, которую следовало немедленно воплотить. Он развернулся на 180 градусов, покинул посольство и отправился к ближайшему телефону-автомату. Хороший все-таки город, Моноплания — первый же встречный прохожий поделился с ним мелочью и напомнил, в какую сторону вращать диск.

— Станция.

— Новый Альбион, Фрэнсисберг, американское посольство.

— Оставайтесь на линии, соединяю…

— Ту… ту… ту… — жалобно прогудел Транс-Магелланский телеграфный кабель. — Алло, говорите.

— Добрый день. Я могу поговорить с мисс Вирджинией Вульф?

— А кто ее спрашивает? — поинтересовался печальный голос в трубке.

— Годольфин Гугенхайм, эсквайр. Мы встречались с ней в Лондоне, в прошлом году, и я обещал позвонить ей, как только окажусь в Южном полушарии!

— А разве вы не знаете, молодой человек?… — траурным тоном уточнил собеседник.

— Не знаю, — честно признался Джеймс.

— Мисс Вирджиния поехала на экскурсию в Скоттенбург. Всего за два дня до вторжения. С тех пор от нее нет вестей, и нам остается только молиться за ее благополучное возвращение, — поведал печальный голос.

«Годольфин Гугенхайм, эск.» поспешил пообещать, что тоже будет молиться и положил трубку.

Вот оно что. Поехала на Южный полюс. За два дня до вторжения виксов и прочих фашистов. Случайность? Как бы не так! Виновна, ваша честь! Дважды виновна!!!

Дьявол, мы до сих пор не освободили Скоттенбург?! Город в самом центре альбионской империи?!!! Три с лишним месяца прошло, как такое возможно?!

— Я толком не разобрался, — признался Беллоди, когда Хеллборн наконец-то добрался до его кабинета в посольстве. — Сводки собраны здесь, можешь почитать, но даже Альбионский Генеральный Штаб до сих пор точно не знает, что произошло. Наши пытались отбить южный полюс, но у виксов оказалось чуть ли не в десять раз больше солдат и боевых машин, чем мы предполагали! Полный разгром! Теперь армия копит силы для новой атаки. Когда она состоится — самый страшный секрет Альбиона на сегодняшний день.

Патриция была тут же, глаза-на-мокром-месте. Скоттенбург — ее родной город, вспомнил Джеймс.

— Я набросал черновик доклада, — продолжал Беллоди. — Вот, взгляни.

— Все правильно, — согласился Хеллборн, просмотрев предложенный документ. — Мы торчали в джунглях Острова и партизанили против халистанцев и виксов. И больше ничего. И никаких альтернативных планет. Только Мэгги может опровергнуть наши слова, но она не станет этого делать. Мы сообщим правду в нужное время и правильным людям.

В десять раз больше солдат… Ничего удивительного! Они перебросили их через Зеркальные Ворота!!!

— Дай мне адреса наших гостей, — попросил Джеймс. — Хочу их навестить.

— Ты не хочешь принять командование?

— Нет уж, извини. Я все еще в отпуске по болезни, — Хеллборн вздохнул и поправил непривычные и неудобные очки. «Настоящий манчжурский император». Тьфу!

— Мне здесь нравится, — сказал Клавдий Аттилий. — Тихий город, спокойный какой-то. Ничего общего с Космическими Карфагенами или безумными городами на Земле 21 века…

«Еще бы, — понял его по-своему Джеймс, — город в глубине материка, мощнейшая система ПВО. Хотя после Скоттенбурга ни в чем нельзя быть уверенным».

— Но я еще не решил, что делать дальше, — продолжал римлянин.

«Этот человек — возможно, самое ценное мое приобретение, но нельзя на него давить, — подумал Хеллборн. — Он может очень сильно обидеться. На него уже давили, когда он гостил у греческой секретной службы на острове Гавдос».

— Оставайтесь здесь, — сказал Джеймс вслух. — Документы надежные, этих денег вам хватит надолго, а я свяжусь с вами через месяц-другой. Тогда и продолжим наш разговор.

На том и порешили.

Матильда Робинсон была преисполнена энтузиазма:

— Теперь я верю, что это не розыгрыш. Целый новый мир! Только покажи мне Альбион, и ты получишь вернейшего союзника до гроба и после него.

— Тогда будь готова в любой момент покинуть прекрасную Монопланию, — сказал Хеллборн. — Надеюсь, этот момент наступит в самом ближайшем времени.

«Когда умирает надежда?» — невпопад вспомнил он.

Три дня спустя, очень ранним утром, Беллоди ворвался в одну гостевых комнат альбионского посольства и растолкал Хеллборна:

— Подъем! Только что в Монопланию прибыл альбионский дирижабль! Доставил наших дипломатов на какое-то союзное совещание. В полдень летит обратно. Это наш шанс! К тому же Фитцричард вернулся вчера вечером. Я сдал ему все дела, и больше нам делать здесь нечего.

Джеймс не мог не согласиться с младшим товарищем.

— Не забудь позвонить Матильде, она летит с нами.

— Я могу сделать лучше, я за ней заеду. Ключи от машины гросс-коммандера все еще у меня, — ухмыльнулся Реджи.

— Хорошо, не задерживайся.

Хеллборн нетерпеливо прогуливался взад-вперед у ворот посольства и посматривал на часы. Времени до отелета оставалось предостаточно, но ему не терпелось добраться до аэропорта и погрузиться в брюхо настоящего альбионского дирижабля. Ну куда этот Беллоди запропастился?! И Патриция вместе с ним?!

— Мистер Хеллборн? — поинтересовался голос у него за спиной. — Суб-коммандер Джеймс Хеллборн?

— С кем имею честь? — обернулся Джеймс. Перед ним стояли четверо крепких парней в штатском.

— Имперская военная полиция, — сразу трое из них сверкнули жетонами. — Следуйте за нами. Вы арестованы.

— Какого черта?! По какому праву?! — едва не взорвался Хеллборн. — И в чем меня обвиняют?!

— Вы находитесь на территории Британской Империи, где И.В.П. имеет полное право осуществлять арест или задержание. Вас обвиняют в убийстве британского гражданина, профессора Сайруса Лайнбрейкера.

* * * * *

Следователь военной полиции оказался старым знакомым. К счастью, не очередным воскресшим покойником, просто старым знакомым. Капитан Чарльз Рэнкин, с которым они играли в «сундук мертвеца» в Харбине, и который так мило рассуждал о тотальном геноциде неисправимых германцев.

— Жаль, что мы встречаемся вновь при столь печальных обстоятельствах, — сказал Рэнкин, хотя в голосе его Хеллборн не услышал ни жалости, ни сожаления. — Простите, если я позволю себе обойтись без предисловий и сразу перейду к делу. — Американец принялся копаться в бумагах на своем столе. — Где я положил эту папку?… А, вот она! Прошу вас.

«Это новая эпоха, Джимми-бой, — думал Хеллборн, рассматривая отличные цветные фотографии. — ХХ век на дворе, пора понять и привыкнуть. Как в нашем, так и в других мирах. Ты постоянно забываешь об этом и потому попадаешь в глупейшие ситуации. Тебя могут подслушать в самых неожиданных местах, твой разговор могут записать на крошечный диктофончик, тебя могут сфотографировать, когда ты будешь убирать нежелательного свидетеля. Черт побери, какие отличные кадры!»

Вот он стоит на крыльце и нажимает на кнопку звонка… вот профессор впускает его в дом… вот они разговаривают в салоне… вот первый удар в грудь… вот второй… Как неизвестному пока фотографу удалось поймать именно эти моменты?!

— Весь процесс снимался на кинокамеру, — подслушал его мысли Рэнкин, — мы нарезали самые выигрышные кадры. Пленку успели вывезти в последний момент из захваченного Лондона, вместе с остальными архивами Скотланд-Ярда. Посколько ваше дело было самым свежим, оно лежало в заколоченном ящике на самом верху, и его нетрудно было отыскать, — рассмеялся капитан. — Лондонские коллеги и без того заняты, это дело поручили нам. Какая разница, в какой из частей Империи преступник понесет наказание? У нас и свидетель есть, отличный свидетель — тот самый человек, что снимал этот фильм. Плохи ваши дела, мистер Хеллборн.

— Всего один свидетель? — отозвался Джеймс. — Наверняка, лицо пристрастное и заинтересованное. Я уже не говорю о том, что этих улик будет недостаточно для суда. Вы не сможете доказать, что причиной смерти…

— Для гражданского суда в мирное время — быть может, — перебил его Рэнкин, — но сейчас идет война. Мы регулярно вешаем белголландских шпионов, мексиканских военных преступников, собственных дезертиров и всевозможных уголовников — даже если они являются союзными офицерами. Что для нас еще один?

— Преступление — если оно вообще имело место — было совершено до начала войны, — заметил Хеллборн.

— Вы хотите превзойти британскую юстицию в крючкотворстве?! — ухмыльнулся Рэнкин. — Желаю вам удачи! Мистер Хеллборн, — продолжал он задушевным тоном, — вы же понимаете, что отпираться бессмысленно, и единственное, что может вас спасти от петли — добровольное признание и сотрудничество со следствием. Итак, объясните мне, за что вы убили старого уважаемого профессора? Неужели он являлся вражеским агентом? Угрожал безопасности Альбиона? Или даже Британской империи? Если вдруг последнее верно, вы даже можете рассчитывать на награду! — снова ухмыльнулся американец. — Ну же, мистер Хеллборн! Не отнимайте у меня время!

— Мне нечего вам сказать, — пробормотал Джеймс. Настолько нелепа была правда — вернее, те части правды, которые были ему известны, и которые решительно не желали складываться в общую картину.

— Что самое интересное, — продолжал Рэнкин, — судя по снимкам, вы не только его убили, но и ограбили. Что вы забрали из квартиры профессора? Как мне показалось, какие-то бумаги. Зачем? И где эти документы сейчас? Ваше молчание делу не поможет.

— Я должен подумать, — прошептал Хеллборн.

— Думайте, — неожиданно легко согласился американец. — Думайте, только не слишком долго.

В дверь постучали.

— Разрешите, сэр?

— Да-да, конечно, впустите ее. А вот и наш свидетель!

Хеллборн обернулся к распахнутой двери, и не только слова, но и молекулы воздуха застряли у него в глотке.

На пороге стояла мисс Патриция Блади собственной персоной.

— Ты?… — только и смог вымолвить Хеллборн. Дьявол, почему она в британском мундире?! У него не хватило душевных и физических сил задать этот вопрос вслух, но она все правильно поняла.

— Я урожденная англичанка, присягала королю и протектору, — сказала Патриция. — Ты знаешь, я действительно люблю Скоттенбург, это моя вторая родина, но Лондон я люблю еще больше. Ты же сам говорил, Джеймс, есть дружественные государства, но не бывает дружественных разведок…

— Достаточно, не оправдывайся, — прохрипел Хеллборн. Решительно, никому нельзя верить в эти времена. Покойники оживают, старые и надежные товарищи носят чужие маски.

— В ту ночь я тоже перебралась через ограду альбионского посольства, — продолжала мисс Блади.

«Однажды здесь мог пройти враг — очень опытный и опасный враг», — вспомнил Джеймс. И он — она действительно прошла.

— …и поехала за тобой на мотоцикле с выключенными огнями. После того, как ты напоил меня снотворным, заботливо укрыл одеялом и поспешил раствориться в ночи, я не могла не последовать за тобой. Обычная рутина. Хотя и не рассчитывала узнать что-то особенное. Но любая информация могла оказаться полезной — вдруг ты планируешь встретиться с каким-нибудь полевым агентом или нелегалом? А оно вот как получилось.

— Так ты просто стояла снаружи и спокойно смотрела в глазок камеры, пока я убивал беззащитного старика? — нашел в себе силы съязвить Хеллборн.

— Все произошло слишком быстро, — спокойно заметила Патриция. — Я уже ничем не могла помочь ему, и поэтому продолжала снимать. Теперь правосудие восторжествует, и это будет самой лучшей помощью.

Хеллборн встретился с ней взглядом — и испугался. Чертова фанатичка. Она действительно в это верит! А я-то все эти месяцы думал, что рядом со мной немного циничная, немного сентиментальная настоящая альбионка — как отлично она играла свою роль!

— Так что, мистер Хеллборн? — снова заговорил Рэнкин. — Признание? Мотивы? Адвокат? Альбионский консул?

Джеймс ничего не ответил.

— Жаль, очень жаль. Сержант, верните его в камеру!

* * * * *

Голова опять разболелась. Врачи предупреждали, что эти приступы могут продолжаться довольно долго. Хеллборн не осмелился тогда спросить, что значит «долго» — недели? месяцы? годы? Таблетки отобрали при аресте. Хорошо хоть очки оставили. Все-таки это была британская имперская тюрьма, а не яма в лагере индюшатников или арсенальный погреб на корабле абиссинеров… Джеймс забарабанил в дверь, всего минуту спустя по ту сторону решетки появился охранник. Хеллборн объяснил, в чем дело. Охранник вежливо кивнул и вернулся через четверть часа, с двумя таблетками и стаканом воды.

— Среди ваших таблеток мог быть яд, — с подкупающей искренностью объяснил офицер, — поэтому я принес вам аналогичные из медпункта. Если хотите, я могу и врача пригласить…

— Спасибо, — буркнул Хеллборн. — Может быть. Как-нибудь потом.

Сервис, как в пятизвездочном отеле. Одиночная камера. Черт бы их побрал.

Да, это не зиндан индюшатников, но положение вещей было как никогда смертельным и опасным.

— Детородный орган князя тьмы, — получивший пуританское воспитание Хеллборн не смог придумать более сильное ругательство.

Что делать? Куда бежать? Где искать выход? Существует ли выход вообще? Какая глупая и нелепая ситуация!..

Но Патриция… Как она смогла? Как ей это удалось?! Как далеко она пойдет? Впочем, и так понятно, что далеко пойдет — с такими-то талантами.

— К вам посетитель, — поведал охранник некоторое время спустя.

«Альбионский консул?» Хеллборн бросил взгляд на гостя и оторопел. По ту сторону решетки стоял сэр Энтони Гильберт, контр… нет, уже вице-адмирал, директор Альбионской секретной службы.

— Очень рад вас видеть, сэр, — Джеймс собирался выиянуться по стойке «смирно» и отсалютовать, но вовремя вспомнил, что как заключенный, делать этого не обязан.

— Не обольщайся, — довольно грубо и немного невпопад отвечал сэр Энтони. — Я совершенно случайно оказался в Моноплании. Прилетел на том самом дирижабле. И тут мне сообщают такую радостную новость! Один из лучших сотрудников арестован за грязное уголовное преступление! Что там произошло, Джеймс?

— Нас не могут прослушивать, сэр? — промямлил наученный горьким опытом Хеллборн.

— Нет, — отрезал адмирал. — Я принял меры, они услышат только шум и треск. Ну?

— Я даже не знаю, с чего начать… — помялся Джеймс. — Вы знаете, что Патриция…

— Да, знаю, — перебил его шеф. — Теперь карьере сэра Натаниэля конец. Жаль, в один прекрасный день он мог сменить меня.

— Сэр, а Беллоди?… — вдруг вспомнил Хеллборн.

— Лейтенант Беллоди уже улетел в Альбион, — нахмурился адмирал. — Мальчишка очень переживал, но я решил, что ему здесь делать нечего. И хватит об этом. Вернемся к нашим похоронам.

Хеллборн вздрогнул. Он почти забыл эту старую идиому.

— Мне, как и британской военной полиции, ничего не известно о враждебной деятельности профессора Лайнбрейкера, — продолжал шеф. — Я не приказывал тебе его ликвидировать. И гросс-коммандер Гренвилль не приказывал. И сэр Уолтер тоже не приказывал. И даже адмирал Пудинг не приказывал. Насколько мне известно, даже генерал-капитан Фуллбокс не отдавал такого приказа. Так почему ты его убил? Мало того что убил, так еще и глупейшим образом попался!!! Что это было, Хеллборн? Какие-то старые семейные проблемы? Он ведь несколько лет де-факто был твоим опекуном. Старик ставил тебя в угол? Шлепал по заднице? Трогал за разные места? И сейчас ты решил ему отомстить? Так?! Я угадал? Нет?! Ты собираешься мне отвечать?!

— Сэр, я должен сообщить вам нечто гораздо более важное, — к финалу бурного адмиральского монолога Хеллборн наконец-то собрался с духом и заговорил. Он говорил минут десять без остановки и успел рассказать очень много — про Зеркальные Врата, Индоокеанию, Драконию, Доминацию и прочие волшебные королевства на той стороне.

— А потом мы вернулись, и вот я здесь, а остальное вы знаете, — Хеллборн остановился и перевел дыхание.

— Отличная тактика, Джеймс, — без тени иронии заметил сэр Энтони. — Решил прикинуться сумасшедшим? Ну что ж, имперское правосудие оценит подобный финт. Все лучше, чем петля или пожизненная каторга в бразильских болотах. Меня ждут неотложные дела, но завтра я снова загляну к тебе. До тех пор продумай как следует линию защиты. Ты же знаешь, мы стараемся, — адмирал подчеркнул слово «стараемся», — своих не бросать, но если «свои» сами себе не желают помочь и даже старательно роют могилу поглубже… сам понимаешь, не маленький.

«Сам понимаешь».

Похоже, сэр Энтони ему не поверил.

Или?…

Или он и был тем самым альбионским заговорщиком, на которого намекали апсаки в карфагенском отеле «Амбассадор»?!

Не исключено. Очень даже может быть. Вероятность высока.

И если это действительно так, то что сделает заговорщик?

Одно из двух — или постарается привлечь Хеллборна на свою сторону. Или заставит его замолчать. Навсегда. А как он поступит с Беллоди? А с Матильдой? Кстати, где она? Улетела в Альбион без Хеллборна?

Какое решение примет адмирал Гильберт?

Если он действительно тот самый заговорщик. А если нет? Если он обычный скептик, не поверивший фантастическому рассказу напортачившего подчиненного?

«Как же все-таки недостаточно я знаю сэра Энтони», — в очередной раз понял Хеллборн. Уже тот факт, что он долгие годы притворялся ходячим кладбищем бифштексов…

А эта песня звучит уже не в его голове, а в одной из соседних камер, понял Джеймс. Кто-то из заключенных развлекается.

— Заткнись! — неожиданно для самого себя заорал Хеллборн, вцепившись в дверную решетку. — Немедленно заткнись, ублюдок! Или я выберусь отсюда и вырву тебе глотку!!!

Центральная тюрьма Моноплании встретила незапланированное развлечение с восторгом:

— Свежее мясо! Свежее мясо!

— Братья, свежее мясо!!!

— Мертвец идет!

— Ололо, висельник!

Хеллборн забился в дальнний угол камеры и утопил голову в подушке. Не помогло. Голова все равно разболелась…

Ближе к вечеру его навестила Патриция.

— Явилась позлорадствовать? — поинтересовался Джеймс. Он как раз ужинал.

— Как ты мог такое подумать!..

— Почему меня не арестовали в Лондоне, в ту же ночь? — перебил ее Хеллборн.

— Решили не торопиться, хотели проследить за твоими дальнейшими действиями, — пожала плечами нагадившая англичанка. — Когда убедились, что шпионские дела тут совершенно ни при чем, уже началась война, а ты пропал где-то в океане. Потом и вовсе не до того было…

— А что ты на самом деле искала в Касабланке?! — продолжал атаковать Джеймс.

— Все, что случилось в Касабланке — чистая правда, — помрачнела она. — Я действительно случайно отправилась на Спекуляцию. Это даже апсаки подтвердили…

— Если только ты и на них не работаешь, — криво усмехнулся Хеллборн.

— Ни в коем случае! — возмутилась Патриция.

— «Ни в коем случае!» — передразнил ее Хеллборн. — Да будь я проклят, если после всего поверю хоть одному твоему слову!

— Как хочешь, — она равнодушно пожала плечами.

— Зачем ты вообще явилась? — спохватился Джеймс.

— Убедить тебя добровольно признаться и…

— А твои настоящие шефы знают, где ты пропадала последние месяцы? — коварный альбионец снова не позволил ей договорить.

Она не ответила.

— Все ясно, ты еще ничего не успела доложить, — довольно ухмыльнулся Хеллборн. — Ты тоже не знаешь, как преподнести эту безумную историю. В таком случае я дам тебе пищу для размышлений. Вытащи меня отсюда. Неважно каким образом. Похоже, мои альбионские земляки решили бросить меня на произвол судьбы. Вытащи меня, и я помогу тебе объясниться с начальством. Я отличный свидетель. И я могу предоставить много полезной информации не только про Доминацию и Драконию, но и некоторые «волшебные страны» нашей планеты. Подумай об этом. Хорошенько подумай. Но поторопись, пока меня не зарезали прямо в этой камере.

— Я только одного не понимаю, — начала было Патриция, — зачем ты его убил…

— Не твое дело, — отрезал Джеймс. — Ты все поняла? Теперь проваливай!

И запустил в нее пустой тарелкой. Промахнулся, но цели своей достиг — Патриция вспыхнула и немедленно удалилась.

«Только не переиграть! Обиженная женщина может страшно отомстить…»

«Нет. Она прежде всего профессионал. Настоящий. Даже круче, чем я».

Стандер тоже был профессионалом. Именно поэтому он не захотел играть в старую добрую игру «Герой в плену у Злодея. Злодей подробно рассказывает про свои злодейские планы. Герой спасается в последний момент». Он не захотел играть в эту игру и выстрелил сразу.

В какие игры захочет играть она?

Дьявол! Если эта головная боль превратится в перманентную — не лучше ли самому повеситься?!

Спать, спать, спать…

Приснился какой-то бредовый кошмар про очередных врагов, захвативших Альбион — почему-то наполеоновских французов. Чтобы вышвырнуть их в полярный океан, Джеймсу Хеллборну пришлось организовать партизанское движение. Затем последовала перестрелка среди снегов и торосов, мушкетные пули свистели, ядра падали и взрывались… очень громко взрывались… очень громко… и тут Джеймс понял, что это уже не сон. Тюрьма сотрясалась, где-то за ее стенами грохотали орудия и рвались бомбы. Неизвестный враг пришел в Монопланию. Мощнейшая ПВО? Как бы не так!

В соседних камерах на разные голоса вопили заключенные. Похоже, недоповешенные белголландские шпионы составляли среди них большинство, потому что бомбардировку они приветствовали с восторгом. Кто-то затянул «Ракетно-звездный флаг», остальные подхватили. «Американская Республиканская Армия», — понял Хеллборн. Куда я попал?! Проклятая головная боль…

Потом выстрелы загремели совсем рядом — автоматные, пулеметные. Победные вопли республиканцев слились в одну непрерывную какофонию. Джеймс снова забился в подушку. Пропади все пропадом! Некоторое время спустя он довел себя до состояния невероятного равнодушия и перестал обращать внимание на грохот снаружи.

Когда он вернулся к окружающей реальности, наступило утро. Где-то вдали все еще стреляли, но сражение определенно подходило к финалу. Или всего лишь удалялось от города. Неважно. Скоро станет совсем тихо…

— Следующая, камера номер 521. Кто здесь?

— Хеллборн, Джеймс. Альбионец. Предварительное заключение, обвиняется в убийстве и ограблении, следствие продолжается.

— Альбионец? Надо же! Редкий зверь. Смотри-ка, а похож на человека! Ха-ха-ха! Ладно, идем дальше.

«Кто это был?» — так и не понял Хеллборн. Очки лежали на тумбочке, головная боль только начала отпускать. Надолго ли? Надо позвать охранника, пусть принесет мне таблетки… И вообще, в этой тюрьме есть врач?!

— Сидеть тихо! — рявкнул явившийся на зов охранник. — Когда придет время, господа офицеры тобой займутся! Если ты один из борцов с режимом — получишь свободу. А до тех пор ты такой же заключенный, как и прежде. Порядок прежде всего!

Что-то здесь было не так… Джеймс не сразу сообразил, в чем дело. Потом понял. Охранник говорил на западно-немецком диалекте и носил униформу «черных ягуаров» короля Фридриха.

Черт побери, американскую столицу захватили ацтеки.

«Кто бы мог подумать, что ацтеки на это решатся! — сказал в свое время ныне покойный лейтенант Гитлер. — В прошлую войну они сидели тихо, но сейчас совсем обнаглели!»

…В начале 16 века они проиграли гражданскую войну неистовому Лютеру. И тогда кайзер Священной Римской Империи, бесконечный в милости своей, позволил своим германским католическим подданным перебраться за океан, где они завоевали великую державу ацтеков. Много немцев, чуть-чуть испанцев, очень много ацтеков и прочих сапотеков — бурная смесь, адский коктейль. Разве что совместными усилиями апсаки, британцы и белголландцы смогли задержать победоносную поступь Гермексиканской Империи. Но только не сейчас.

«Немцы всегда остаются немцами — даже на мексиканском престоле», — сказал тогда Чарльз Рэнкин. Верно, от ацтеков осталось только название, прозвище из толстого словаря англо-саксонского военного сленга…

— Джеймс Хеллборн? На допрос!

* * * * *

Хеллборн совсем не удивился, обнаружив в кресле следователя старого доброго капитана Рэнкина. Почему-то в гермексиканском мундире. Еще один сорвал маску.

— Разрешите представиться, оберсткапитан Киндлер, Франц Киндлер, — сказал старый знакомый.

— Зря стараетесь, я все равно не запомню, — простонал Джеймс.

— Хотите увидеть врача? — заботливо поинтересовался «Рэнкин». — Никаких проблем! Прямо сейчас! Только будьте добры ответить на один маленький вопрос…

— А как же ваши потоки сознания, сверкающие тевтонские рыцари и марши Вагнера?! — все-таки не выдержал Хеллборн. — И тотальный геноцид германцев? «Германский Карфаген должен быть разрушен»?!

— А ведь неплохо получилось, правда?! — расхохотался тевтонец. — Вы же купились! И не только вы! Не беспокойтесь, Карфаген обязательно будет разрушен. Только не германский. Но это подождет. Зачем вы его убили, мистер Хеллборн? Учитывая новые обстоятельства, этот вопрос приобретает особую важность. Американский следователь Чарльз Рэнкин мог возиться с вами до бесконечности, но у германского офицера Киндлера нет на это времени. Я должен понять, представляет ли рядовой альбионец вроде вас хоть какую-то ценность для нашей победоносной Империи.

«Развелось империй, не протолкнуться», — невпопад подумал Хеллборн.

Да, шутки кончились. Новые захватчики шутить не любят. Никаких адвокатов, никаких консулов, а их фантазии позавидует добрая сотня индюшатников вроде Ла Бенева…

— Я действительно его ограбил, — выпалил Джеймс. — Теперь нет смысла это скрывать.

— И что вы у него украли?

— Дневник последней экспедиции и фотографии раскопок.

— И?… Мистер Хеллборн, у меня нет никакого желания задавать наводящие вопросы! Рассказывайте все сразу и без многозначительных пауз! — нахмурился «Рэнкин».

— Старик профессор раскопал в Альбионе ранее неизвестную гробницу древнего египтянского императора, — поспешил продолжить Джеймс. — Несколько тонн золотых украшений и драгоценных камней. По моим прикидкам, пятьдесят миллионов фунтов минимум. Старик хотел сделать все, как положено — сдать находку в музей, прочитать доклад на ближайшей конференции и так далее. А я решил выйти на пенсию. Поэтому и заткнул его болтливый рот. К сожалению, в мои планы вмешалась война — пришлось отложить пенсию до лучших времен.

— Где находится гробница? — уточнил собеседник.

— На Южном полюсе, в оазисе Скоттенбурга, — поведал Хеллборн. — А теперь я могу увидеть врача?! Эта головная боль сводит меня с ума!

«Только не переиграть!»

* * * * *

Где-то на улицах города продолжали греметь выстрелы, но Хеллборн старался не обращать на них внимания. Обычное дело в недавно захваченном городе, который никто не успел объявить открытым.

— Выспались, мистер Хеллборн? — вежливо поинтересовался «Рэнкин».

— Да, — коротко буркнул Джеймс, решивший не углубляться в эту тему. — Теперь ваша очередь, герр Киндлер, или как вас там.

— Моя очередь? — не понял собеседник.

— Ваша очередь сказать все сразу и без лишних пауз, — почти прошипел Хеллборн. — Что вы от меня хотите?

— Вы знаете, как добраться до этой гробницы? — спокойно спросил тевтонец.

— Разумеется, — кивнул Джеймс и тут же пожалел об этом. Нельзя в его состоянии делать слишком резкие движений головой. — Я внимательно изучил записи профессора, прежде чем их сжечь. Я найду это место с закрытыми глазами. Я помогу вам добраться до этой гробницы — в обмен на свободу и десять процентов.

— Вы предлагаете мне взятку?! — возмутился собеседник. Очень фальшиво возмутился. — За кого вы меня принимаете?!

— Взятку?! — в свою очередь притворился возмущенным Хеллборн. — Как вы могли об этом подумать! Нет, разумеется. Я уверен, что все найденные сокровища пойдут прямиком в имперскую казну, а ваше правительство как-нибудь решит, на какие добрые дела их потратить.

— Хм… Мне нравится ход ваших мыслей, коммандер. Но вы сказали «десять процентов»? Всего лишь? Признаться, я удивлен. Обычно в подобных случаях люди вашего круга требуют как минимум пятьдесят.

— Люди моего круга? — не понял Джеймс.

— Кладоискатели, авантюристы, — коротко уточнил «Рэнкин».

— Я не жадный, — развел руками Хеллборн. — Вы понимаете, что такое десять процентов от этих сокровищ? Минимум пять миллионов фунтов, а может быть и больше! Вы понимаете, что такое пять миллионов фунтов?! Да мне целой жизни не хватит, чтобы их потратить! Еще и правнукам останется! Нет, десять процентов меня вполне устроят. К сожалению, вряд ли это возможно, — погрустнел Джеймс.

— Почему? — удивился тевтонец.

— Допустим, Скоттенбург находится в руках ваших союзников, но как вы предлагаете туда добираться? На прорывателе блокады через весь Альбион? — снова развел руками Хеллборн. — Увольте.

— Блокаду прорывать совсем необязательно, — ухмыльнулся «Рэнкин». — У меня для вас прекрасные новости. Со вчерашнего дня в руках наших союзников находится и Фрэнсисберг. Главный морской порт и столица Нового Альбиона. Да, это была прекрасная операция! Я им даже немного завидую. Что такое ничтожная Моноплания по сравнению с Фрэнсисбергом! Вот где настоящий подвиг! Вот ценный трофей!

ФРЭНСИСБЕРГ?! Нет, земля не ушла из-под ног Хеллборна. Он и так слишком много пережил за последние недели. Больно и обидно, но… было бы чему удивляться.

— Что они еще взяли за последние дни? — равнодушно поинтересовался Джеймс. — Софию? Париж? Москву? Харбин? Сеул?

— Нет, эти пока держатся, — покачал головой «Рэнкин». — Но поверьте, придет и их час. А до тех пор… В соседней комнате вас ждет горячая ванна и чистая одежда. Приведите себя в порядок, мистер Хеллборн.

Ванна как ванна. Безопасная бритва… Джеймс склонился над зеркалом и подавил страшное желание нырнуть в него. Нет, это обычное зеркало. Черт побери, какой все-таки прекрасный шрам/ожог оставил у него над переносицей Франц Стандер. Надо будет обязательно отблагодарить его при встрече. Одежда… Ха, кто бы сомневался! Выглаженная мексиканская униформа. Какое звание мне присвоили сегодня? Надо же, гранд-майор. Хорошо что не бранд-майор, ха-ха-ха!

Когда Хеллборн вернулся в кабинет, «Рэнкин» беседовал с двумя новыми гостями.

— Познакомьтесь, Джеймс. Капитан Жак Маржерет, капитан Вальтер Розен.

— Хорошо, что не Розенкранц и Гильденстерн, — ухмыльнулся Хеллборн. — Хоть какое-то разнообразие.

— Вы все правильно поняли, — кивнул тевтонец, — но их настоящие имена вам знать необязательно. Эти джентельмены препроводят вас в Скоттенбург. Если ваш рассказ полностью подтвердится, вы получите чек на пять миллионов фунтов и билет в нейтральную страну. Вы что препочитатете, Швейцарию или Финляндию?

— Финляндию, — не задумываясь ответил Джеймс. — Как можно дальше от Альбиона. И климат почти альбионский. В Швейцарии тоже, но она недостаточно далеко.

— Вполне понимаю вас, — снова кивнул «Рэнкин». — Пожалуй, это все. Только одна маленькая мелочь. — Тевтонец взял со стола массивные часы, сверкнувшие металлическим браслетом. — Маленький сувенир на память. Наденьте, наденьте их, не стесняйтесь.

— Тяжелые какие, — заметил Хеллборн, защелкивая браслет.

— Неудивительно, тридцать грамм беллонита в осколочной рубашке, — непринужденно пояснил тевтонец. — Вы все поняли? Это гарантия вашей верности. Взорвавшись, беллонит необязательно убьет вас — если браслет будет находиться как можно дальше от лица или груди. Но кисть оторвет стопроцентно. Болевой шок, дробление костей, потеря крови — будет некрасиво и неприятно, мистер Хеллборн. Не пытайтесь его снять — замок соединен с детонатором. И не уходите слишком далеко от этих джентельменов. Каждые несколько часов они должны будут заводить предохранительный механизм специальным ключом. Стоит им опоздать — и бомба взорвется. Вот теперь действительно все.

— Великолепно. Оригинально. Я восхищен, — признался Джеймс. — А как насчет моих гарантий?

— Все гораздо проще, чем вам кажется, — усмехнулся оберсткапитан. — Как только вы сойдете с трапа в нейтральной Финляндии, о ваших приключениях немедленно станет известно многим серьезным людям. Пусть потенциальные объекты вербовки знают, что мы добры, милосердны и умеем держать свое слово. И каждый агент получает достойное вознаграждение. Даже самый бесполезный.

— Вы случайно не приходилось иметь дело с Леопольдом Магрудером? — живо поинтересовался Хеллборн. — Или моим шефом, адмиралом Гильбертом?

— Неоднократно, — кивнул «Рэнкин».

— Вот и мне показалось, что вы кого-то цитируете, — ухмыльнулся альбионец.

— Счастливого пути, мистер Хеллборн! — не стал спорить собеседник.

— Приятно оставаться, — буркнул Джеймс.

Над покоренной Монопланией бушевал обычный тропический ливень. Улицы города были забиты солдатами и боевыми машинами, кое-где дорогу преграждали свежие развалины. Сидевший за рулем штабного автомобиля капитан Розен то и дело извергал проклятия:

— Так мы никогда не попадем в аэропорт!

— Не беспокойся, цеппелин без нас все равно не улетит, — заметил его хладнокровный товарищ Маржерет.

— Спасибо, успокоил. Твою задницу, что на этот раз?! В чем дело, лейтенант?! — заорал Розен, опуская боковое стекло.

— Буквально одну минуту, герр капитан, — поспешил с ответом молодой офицер. — Мы только расстреляем дюжину местных вервольфов, и вы сможете продолжить путь.

— Поторопитесь, — буркнул Вальтер Розен.

— Gruppe! Achtung! Feuer!!!

ТЫЩ-ТЫЩ-ТЫЩ!

— Прекрасно, поехали отсюда, — пробурчал по-прежнему недовольный Розен.

— Стоять! — внезапно рявкнул до того спокойный Маржерет. — Куда?!

— Не беспокойтесь, я и не думал убегать, — спокойно сказал Хеллборн, когда спутники догнали его. — Я просто должен был убедиться.

Да, это она. Это милое личико в диагональных шрамах, этот расплющенный нос персидского котенка невозможно было забыть или с кем-то перепутать. Кто-нибудь еще? Хеллборн окинул взглядом лежащих у стены. Нет, с остальными трупами он раньше нигде и никогда не встречался. Покойтесь с миром. А с тобой милая, нам предстоит особенное прощание.

Джеймс оглянулся и внезапно сорвал макану с пояса ближайшего солдата. У солдатского меча было мало общего с обсидиановым оружием древних ацтеков — разве что дизайн и не совсем точное название. Современные гермексиканские маканы штамповались на военных заводах из обычной оружейной стали. Макана взлетела и опустилась — ШМЯК! Разоруженный солдат немедленно пошел блевать — странно, с чего бы это, удивился Хеллборн. Он за последние дни на всякое должен был насмотреться. Лейтенант, командовавший расстрелом, всего лишь закашлялся. Розен поморщился и ничего не сказал.

— Зачем вы это сделали? — спокойно спросил Маржерет. К нему снова вернулось хладнокровие.

— Я должен был убедиться, — столь же спокойно повторил Джеймс. — Она была из родом из могущественного племени живых мертвецов. Как и все мы, ха-ха-ха! Ее уже убили однажды, в дамской комнате ресторанчика в Касабланке, но она снова воскресла. Конечно, даже отрубленная голова не дает стопроцентную гарантию, но все-таки повышает наши шансы на успех! Ха-ха-ха!

Он поднял ее за волосы, посмотрел в остекленевшие глаза и ласково улыбнулся.

Гром и молния.

«Я человек дождя, Пати. Все было хорошо — и хорошо, что было. Встретимся на той стороне!»