Кончики пальцев потянулись к своему отражению, коснулись его и… провалились в пустоту. Все так просто? Никакого сопротивления среды, и никаких побочных явлений. Хеллборн набрал в грудь побольше воздуха и шагнул вперед.

И оказался в Зазеркалье.

Теперь Зеркало было у него за спиной. Он обернулся и подмигнул ему. Еще раз вздохнул и принялся изучать новый мир.

Почему новый?! Это же его старая добрая Земля, мир альбионцев, апсаков и виксов!!! Он вернулся!!!

Здесь было гораздо светлее — Хеллборн тут же погасил фонарик. Воздух был более свежим, и еще — он слышал человеческие голоса! Несколько шагов до поворота коридора — а вот и лестница, ведущая наверх! Свободен!

Так, не будем торопиться. Несколько секунд на восстановление памяти.

На его старой планете Габон был разделен между Шведским Камеруном и Португальской Конголой. По какую сторону границы находится он сейчас? Совершенно неважно! Швеция — нейтральная страна, Португалия — союзница; и в той, и в другой колонии у Хеллборна есть хорошие связи. Он вернется в подземелье с целым отрядом помощников и опять пройдет через зеркало на другую сторону. Если надо — пробьет выход из лабиринта взрывчаткой и отбойными молотками. Догонит драконский отряд и отберет у них Патрицию. Таков план. Остальные вопросы и проблемы — по мере поступления.

И Джеймс Хеллборн понесся вверх по лестнице, перепрыгивая с одной каменной ступеньки на другую.

Выбрался наружу, чихнул; заморгал, ослепленный лучами послеобеденного солнца, и замер. Протер глаза. Осмотрелся и прислушался.

На первый вгляд — тот же самый город. Пирамидки, ступы, фрески, циклопические плиты… Но только на первый взгляд!

Альбионец подошел к ближайшей стене и заглянул за угол. Ха! Он все это время ходил по кругу! Вот фреска с боевыми элефантами, возле которой он… (Хеллборн мысленно покраснел) …обнимался с чернокожей амазонкой. Джеймс просто вышел к ней с другой стороны! Точно, та самая фреска. Но этот участок с носорогом гораздо лучше сохранился, а вот здесь была сцена во дворце («царь и чиновники») — кто-то ее сломал или даже взорвал. Взорвал много лет назад! Это другой мир!!! Я вернулся!!!

Голоса людей тем временем приближались, и Хеллборн снова прислушался. Потом двинулся к ним навстречу. Но очень осторожно. Хорошо, если это шведские или португальские пограничники. А если местные нелояльные дикари? пираты? белголландские парашютисты? Он покинул родной мир больше месяца назад — откуда ему знать, как далеко зашла война и на чьей территории она ведется! Осторожность и еще раз осторожность!

Людские голоса совсем рядом. Джеймс в очередной раз бросил взгляды по сторонам. Так, если он быстро заберется на эту сторожевую(?) башенку, то сможет избежать преждевременной встречи и посмотреть на загадочных гостей Малайского Габона свысока. Вперед!

Раз, два, три — и вот он наверху. Присел возле бойницы и затаился. Как раз вовремя — обладатели голосов появились в поле зрения.

Шесть человек, белые европейцы в банальных колониальных костюмах — шорты, рубашки с короткими рукавами, пробковые шлемы. Некоторые вооружены, но оружие держат небрежно — не как солдаты на войне, нет. Половина отряда давно вышла из призывного возраста, да и остальные не выглядят как опытные бойцы — пивное брюшко у одного, очки с толстыми линзами у другого, худая белобрысая девчонка согнулась чуть ли не вдвое под тяжестью рюкзака. Кто они? Один держит развернутую карту, о чем-то спорит. Хеллборн навострил уши. Язык немного напоминает данорвежский, но какой-то другой… Шведский! Никаких сомнений! А эта странная компания — мирные археологи! Он в Шведском Камеруне! Хорошо быть нейтральной страной — вся планета убивает друг друга, а они спокойно копаются в античных развалинах. Мерзацы, но как я рад их видеть!!!

— Добрый день, дамы и господа! — заорал Джеймс Хеллборн, слетая по лестнице вниз.

Они едва не шарахнулись в разные стороны.

— Простите, я вовсе не хотел вас напугать, — Хеллборн вежливо раскланялся и шаркнул ножкой. — Я скромный и мирный путешественник, заблудился в этих джунглях…

— В самом деле? — нерешительно уточнил мужчина, державший карту. Слава Будде, он отлично говорил по-английски.

— Простите, я забыл представиться, — снова раскланялся коварный альбионец. — Хеллборн. Джеймс Хеллборн, к вашим услугам.

— Профессор Карл Магнуссон, Упсальский университет, — представился собеседник. — Мои спутники…

(Джеймс пропустил их имена мимо ушей).

— Вы американец? — уточнил шведский археолог.

— Ни в коем случае! — возмутился Хеллборн. — Я альбионец. Пингвин, — на всякий случай добавил он и ухмыльнулся.

— Альбионец? В каком смысле? — уточнил Магнуссон. — Вы хотели сказать «англичанин»?

— Да нет же, альбионец, из Фрэнсисберга, Новый Альби… — Джеймс запнулся на полуслове и с ужасом уставился на непонимающие лица новых знакомых.

Не было смысла переспрашивать, объяснять или задавать наводящие вопросы. Все и так ясно. Эти люди никогда в жизни не слышали про Новый Альбион, Фрэнсисберг и гордый народ альбионцев!!!

С другой стороны, спросить все-таки стоит.

— Вы не подскажете, куда я забрел? Как называется эта область?

— Это Римская Центральная Африка, провинция Экватория, — развел руками шведский профессор. — Мы собираемся проводить здесь раскопки с разрешения местных властей…

Экватория?! Что за чушь?! Римская Африка?! Это не его родной мир. Он НЕ вернулся. Это совсем другая альтернативная планета!!!

Господи, сколько их всего, этих зазеркальных миров?! Кто сказал «два»? Три? Четыре? Миллион? Миллиард?!

Джеймс Хеллборн затравленно огляделся и тут же принял решение.

Это все очень интересно, но у него нет времени и сил исследовать еще один альтернативный мир. Изучать, привыкать, внедряться. НЕТ! Назад, немедленно назад. Через Зеркальные Врата в лабиринте — назад, на планету индюшатников и драконцев!

Драконцы — знакомое зло, он отлично с ними поладил и даже подружился, там осталась Патриция, оттуда он может добраться до «электростанции» на Острове Черепов или ресторанчика в Касабланке… Решено! Прощайте, шведы!!!

— Постойте, если вам нужна помощь… — начал было Магнуссон, но Хеллборн слишком торопился и ничего не ответил. Прямо, потом направо, вход в лабиринт сразу за этим углом…

У входа в лабиринт толпились еще несколько человек. Если быть совсем точным, их было восемь.

Уже не безобидные археологи, сразу понял Джеймс. Пятнистый камуфляж, полусферические шлемы с гребнем, пулеметные ленты через плечо, автоматические винтовки наизготовку. Солдаты.

Представители местной власти? «Римская Центральная Африка»? А какая разница?! Они преграждают вход в лабиринт! Черт, в драконском револьвере на поясе всего пять патронов… Что делать?!

Таинственные солдаты тоже обратили внимание на Хеллборна. БОльшая часть отряда — белые европейцы, но не уже не северяне-скандинавы. Скорей всего, средиземноморцы. Два негра — должно быть, местные, колониальная милиция. Или как она у них называется. У каждого нашивка на груди, над левым карманом форменной рубашки — черный орел, расправивший крылья и сжимающий в когтях кружок с буквами «R.P.Q.R.». Где-то он видел похожего орла, и совсем недавно…

Предводитель отряда обратился к Хеллборну на второклассной латыни, и Джеймс тут же вспомнил.

«BELLONA MINOR»! «Classis Regnum Romanum»! «Флот Римского Царства!» Таинственный корабль, много лет пролежавший в джунглях Острова Черепов! Так вот в какой мир его занесло на этот раз! Очень, очень интересно, но ему некогда. Надо запудрить им мозги и прорваться в лабиринт…

— …я к вам обращаюсь! — римский офицер повысил голос. — Кто вы такой и что здесь делаете?!

«Как мне надоело отвечать на этот вопрос», — с тоской подумал Джеймс Хеллборн. Но офицер не виноват. Что еще он мог спросить?

Так, что там лепетал добрейший профессор Магнуссон? На этой планете живут англичане и американцы? Этого будет достаточно.

— Я мирный английский путешественник, — широко улыбнулся коварный альбионец. — Заблудился в этих проклятых джунглях…

— Ваше имя? — уточнил представитель Римского Царства.

— Хеллборн. Джеймс Хеллборн..

— Как вы сказали? — переспросил офицер. — Деймос? ДЕЙМОС Хеллборн?

Деймос?! Почему бы и нет, мы ведем разговор на латыни, пусть не совсем классической, скорее даже варварской, бедняга просто ослышался…

Действительно, почему бы и нет? Какая ему разница! Деймос так Деймос, отличное имя — Ужас, спутник Марса, Бога Войны!

— Совершенно верно, добрый господин, Деймос Хеллборн, — ухмыльнулся альбионец. — Из Англии.

— Почему вы говорите неправду? — послышался за спиной голос шведского археолога. — Или вы говорили неправду в прошлый раз? Какой-то «новый Альбион», пингвины…

«Проклятый швед, я про него совсем забыл!!!»

— Что вы говорите, профессор? — нахмурился римский офицер. — Вы знакомы с этим человеком?

— Да я его впервые в жизни увидел пять минут назад! — возмутился Магнуссон. — И ничего толком не понял. Начал что-то говорить про пингвинов, но как только услышал «Римская Африка», так сразу изменился в лице и бросился бежать! Проверьте его как следует, центурион.

Солдаты почти одновременно вскинули винтовки, а офицер окинул Хеллборна совсем другим взглядом. Ага, только теперь он обратил внимание на драконские офицерские звездочки, револьвер на поясе…

— Руки! Руки верх, немедленно!

«Деймос Хеллборн» подчинился.

— Траян, обыщи его.

Один из солдат двинулся вперед.

«Взять его в заложники, прикрыться телом, выхватить револьвер…» — начал было планировать альбионец, но в который раз недооценил противника.

Профессор Карл Магнуссон из Упсальского Универститета, все еще стоявший у него за спиной, обрушил приклад винтовки на голову Хеллборна. Профессору явно не хватало опыта, альбионец даже не потерял сознание, но удар был достаточно силен, чтобы сбить Джеймса с ног и временно нейтрализовать. Солдаты бросились к нему одновременно, всей толпой, и уже через минуту Хеллборн был связан по рукам и ногам.

— Очень интересно, — заметил офицер, листая отобранный у пленника драконский военный билет. — Впервые слышу про такую страну. Ты кто такой и на кого работаешь?

При всем желании альбионец не мог ему ответить — его не только связали, но и наградили первоклассным кляпом.

— Ладно, еще успеешь рассказать. Красивая игрушка! — восхитился центурион, когда легионер Траян протянул ему обнаруженный в потайном кармане золотой пистолет системы «Лилипут». — Ну, хорошо. Спасибо вам за содействие, профессор. Я оставлю с вами половину своих людей, на всякий случай. А этого подозрительного субъекта надо срочно отправить в резиденцию прокуратора. Клянусь Юпитером, он должен знать что-то важное…

— А если в джунглях бродят его сообщники? — осторожно заметил Карл Магнуссон.

— Гм. Хм. Клянусь Тартаром, вы правы! Не будем рисковать. Уходим все вместе. Доберемся до машины, и я вызову сюда дополнительные отряды — пусть прочешут окрестности. Решено! Немедленно уходим!

«НЕТ! НЕТ! НЕТ!» — только и мог подумать Хеллборн.

Опять он удаляется от Зеркальных Ворот, опять его отправляют в неизвестность, снова ему угрожают допросы и пытки — эти грубые парни из таинственного альтернативного Рима явно шутить не станут…

Четверо легионеров взвалили связанного альбионца на плечи и понесли. Прочие солдаты и шведские археологи не отставали.

Через некоторое время отряд добрался до ворот малайского города, где на открытой площадке стояла гигантская летательная машина с черным орлом на борту. Еще одно доказательство — я очень далеко от дома, и очень далеко от Драконии. Никогда такой не видел. Что это? Огромный автожир? Или вернее сказать — геликоптер?!

— Все на борт! Быстрее! Пилот, запускай машину! — приказал офицер.

Громадные лопасти, лишь чудом не задевавшие за стволы окружающих деревьев, оторвали геликоптер от земли, подняли в воздух и понесли в неизвестном направлении. «На север», — сообразил несчастный альбионец, минут пять следивший в иллюминатор за послеобеденным солнцем. Чуть позже боль в пострадавшей от приклада голове все-таки доконала его, и «Деймос Хеллборн» снова поспешил отключиться.

* * * * *

Хеллборн открыл глаза и понял, что все еще находится на борту летящего вертолета. Сколько времени прошло? Немного, не более часа.

Связанные руки и ноги затекли — как и положено, поэтому альбионец потратил несколько минут, чтобы устроиться поудобнее. После чего попытался прислушаться к разговорам окружавших его людей.

Археологи говорили о чем-то своем по-шведски. Простые солдаты — вроде бы по-латыни, но настолько варварской, что понять ее было мудрено. Другое дело — командир отряда, ведущий беседу со своим заместителем. В их разговоре было понятно почти все.

Почти, но не все. Слова — понятные. Пленившие его римляне обменивались мнениями по насущным вопросам международной политики. Однако нить разговора от Хелборна решительно ускользала.

«Какой странный мир, — в очередной раз подумал пленник. — Что здесь произошло, и по какой дороге пошла здешняя история?»

С одной стороны — Англия, Америка, Швеция, простые и знакомые государства из ХХ века.

С другой стороны — ахейцы, шумеры, спартанцы, самниты, пальмирцы, гиксосы! Все эти народы из невероятной седой древности окружали столь же архаичное Римское царство и время от времени конфликтовали с ним. Не республику, не империю! царство, вызывающее из памяти образы Помпилиев и Тарквиниев. Как такое возможно?

Вертолет пошел на посадку, а Хеллборн так и не нашел ответ.

Гигантские винты прекратили вращение. Деймосу развязали ноги и позволили самостоятельно выбраться наружу, вслед за другими пассажирами. Веревки на руках заменили металлическими наручниками, принесенными кем-то из аэродромной обслуги. Кляп тоже вытащили, но альбионец не спешил с разговорами, занятый осмотром окрестностей.

Ничего особенного, отметил Хеллборн, убогая колониальная глухомань. Деревянные бараки, бунгало, почта, школа, церковь — вот и весь городок.

Церковь? Похоже, царственные римляне все равно стали добрыми христианами. Но вот крест на крыше… Ответ был где-то рядом, но Хеллборн снова не успел его найти — легионеры погрузили его в подъехавший грузовичок и повезли в неизвестном (а каком еще?) направлении. «Двигатель внутреннего сгорания? Нет, это не римская колесница», — подумал Деймос.

Ехали недолго, всего через пять минут машина основилась возле двухэтажного домика, должного изображать дворец местного губернатора. Или прокуратора. К сожалению, в окружавшей атмосфере царил полный штиль, флаг на мачте не развевался, поэтому Хеллборн не смог полюбоваться на его цвета.

Зато он вдоволь полюбовался на внутреннее убранство губернаторского дворца. Причудливая смесь роскоши и нищеты, шикарные шелковые портьеры и обшарпанные деревянные стулья. По крайней мере, в приемной.

— Агент Валериан у себя? — спросил командир отряда у сидевшего за барьером секретаря в пышном разноцветном мундире.

— Агент на докладе у прокуратора, — отозвался секретарь, с любопытством во взгляде осматривая приведенного пленника. — Придется подождать.

— Делать нечего, — кивнул офицер.

Хеллборну предложили сесть, но альбионец не оценил доброту пленителей. Его уши ничего не слышали, потому что глаза были прикованы к большой карте мира, занимавшей добрую половину стены за спиной секретаря.

Минут пять спустя Деймос Хеллборн согнулся пополам и истерически расхохотался. Едва пришел в себя, и наконец-то опустился на предложенный стул, утирая слезы скованными руками. Осмотрелся. Злые и хмурые лица окружавших его «римлян» не предвещали ничего хорошего. Неудивительно — он наверняка не первый, кто над ними смеется. Хеллборн печально вздохнул и снова посмотрел на карту.

И вот что он увидел:

И как он только сразу не догадался!

«Римское царство»?! Румынское королевство!

«Варварская латынь»?! Румынский язык!

«Клянусь Юпитером»?! А сам небось православную церковь посещает…

Что ж, даже на родной планете Хеллборна румынские аристократы, ведущие дебаты в своем парламенте, предпочитали классическую латынь любому другому языку. И называли себя наследниками древних римлян. Очевидно, что в этой вселенной они пошли еще дальше.

Со всевозможными «шумерами», «спартанцами» и «самнитами» тоже все ясно — еще один мир любителей замысловатых аббревиатур.

Индонезийский султанат Ачех (Acheh) прозвали «Ахайя» (Achaea) — нетрудно было опечататься.

Интересно, что такое или кто такой «Пальмиро Тольятти», и почему в его честь переименовали здешнюю Итальянскую колониальную империю?

Непонятно также, почему Китай называется «Саргония», а Египет — «Гиксосия». Не исключено, что и это аббревиатуры, но примечания к карте их почему-то не расшифровывают. Неважно.

Жуткая мешанина больших и маленьких независимых государств в обеих Америках. США, Боливия, Никарагуа, Сальвадор… Ладно, разберемся потом.

Альбион! Антарктида!!! И в этой вселенной ее называют «Новый Южный Египет»! Неужели там закрепились испанцы? Кто знает!

Бельгия, Нидерланды и Люксембург — три отдельных государства; скромная, но единая Германия; какая-то «Югославия»; французский Индокитай, британская «Индийская империя», американские «Филиппины», японская Корея и японский Тайвань…

А самый главный вопрос так и остался без ответа — как он будет выбираться отсюда?!

* * * * *

Белобрысый, обгоревший на солнце, с расширенными зрачками (но вроде не кокаинист), невероятно длинный (двести пять сантиметров минимум) — агент-ин-ребус Валериан Арбореску оказался очень молодым и очень нервным человеком. Слишком нервным для своего возраста. Впрочем, при такой-то работе…

— На кого ты работаешь?! Признавайся, мезавец! Имена, явки, пароли! Говори, говори, говори!!!

…тем не менее, до покойного чиф-командора Ла Бенева начальнику здешней сигуранцы было очень далеко. Во всех смыслах. Как и его ленивым подручным. Поэтому Деймос мог позволить себе отправление фантазии в свободный полет.

— Мы собираемся свергнуть все мировые правительства и провозгласить Соединенные Штаты Мира, — признался Хеллборн всего через сутки. — Наш секретный склад находится в подземном лабиринте малайского города. И только я могу провести вас через все ловушки и заминированные проходы.

Арбореску ему почему-то не поверил.

— Но там действительно находится тайное убежище, — прорыдал Деймос еще через двенадцать часов. — Пусть мы всего лишь занимались контрабандой слоновой кости…

— Ну, допустим, — кивнул достойный наследник древних римлян. — А зачем ты носил военную форму и фальшивые документы несуществующего государства?

— Я должен был прикинуться сумасшедшим в случае ареста, — заявил Хеллборн. — Но у меня это плохо получилось. Тем не менее, потайной склад действительно существует, и я могу…

— Заткнись, — оборвал его следователь. — Сдается мне, ты чего-то не договариваешь.

— Но как я могу договорить, если вы велели мне заткнуться? — удивился Деймос.

— Заткнись! Но от тебя может быть больше пользы, чем ты способен себе представить. Нет, карьеры я на тебе не сделаю, — с искреним сожалением заметил Арбореску. — Даже если ты чего-то стоишь, все равно все плоды присвоит кто-нибудь их моих шефов. Поэтому придется довольствоваться малым, и это малое я упускать не собираюсь. Решено! Я немедленно отправляю тебя в столицу. Разумеется, мне придется лично сопровождать столь ценного пленника. Внеочередной отпуск в цивилизованной Европе, если повезет — растяну его на неделю, а то и две…

— В столицу? — ухмыльнулся Хеллборн. — В Рим?

— Нет, — отрезал «римлянин». — Все дороги ведут в Бухарест. Ах, какой город! Париж Восточной Европы!

«Париж в заднице, — подумал Деймос. — Десять тысяч километров от ближайших Зеркальных Ворот плюс-минус».

— Поплывем? Или полетим? — равнодушно уточнил альбионец.

— Полетим, — небрежно отвечал Арбореску, нажимая на кнопку под столом. — Центурион! Отведите его обратно в камеру.

— Значит, не долетим, — заметил Хеллборн, окончательно смирившийся с текущим положением вещей.

Как в воду глядел! Впрочем, нетрудно было догадаться — с его-то богатейшим опытом воздушно-морских катастроф и вражеских перехватов…

Сверхтяжелый геликоптер Римского Воздушного Флота «Купидон-27», на борту которого находились Деймос Хеллборн, Валериан Арбореску и сопровождающая охрана, был сбит над Египтом.

* * * * *

— …говорил, надо было лететь через Судан! Нет, же хотели сэкономить время! Теперь сэкономишь на похоронах, bagati-as pula-n git de poponar!!! — от всей души заявил пилот, выбираясь из разбитой машины.

— Заткнись! — заорал в ответ Арбореску. — Futu-te-n nara ta de vagabond!

— Du-te dracului! — не остался в долгу пилот.

— Вы не могли бы объяснить, почему все так нервничают? — Деймос Хеллборн был сама вежливость. Он любовался пейзажем. Точнее, делал вид. Любоваться было нечем. Над идиотской песочной пустыней занимался мутный рассвет. Разве что температура воздуха приятно холодила кожу. Градусов девятнадцать, прямо как в разгар альбионского лета. Жаль, сейчас солнце поднимется повыше, а с ним и ртутные столбики…

— Сними с него наручники, — неожиданно приказал Арбореску ближайшему охраннику. — И пусть кто-нибудь даст ему оружие. Вот, Галлиену автомат уже не понадобится. Стрелять умеешь, свергатель мировых правительств?

— Разберусь, — добродушно кивнул Деймос, открывая простейший предохранитель и передергивая затвор. — Но откуда столь внезапное доверие? Калибр 10 миллиметров? надо же, обожаю столь круглые числа…

— Ты что, до сих пор не понял?! — почти завизжал повернувшийся к нему пилот. — Скоро здесь будут гиксосы!

— И тогда нам крышка!!! — внезапно подхватил Арбореску. — Они не станут разбираться, кто здесь полицеский, а кто арестованный! Эти чудовища всех убьют! Всех, понимаешь?!

— Вот прямо сейчас и начнем, — снова кивнул Хеллборн и принялся расстреливать своих спутников короткими очередями. Это было нетрудно — кроме него в крушении уцелело всего пять человек.

— «Всех, всех!» — передразнил он, пиная труп агента Сигуранцы. — Иди к черту и передай ему привет от Деймоса Хеллборна. Ни одна сволочь, ни в одной вселенной, не посмеет причинить ему боль и остаться безнаказанной!!! Понял, тварь?! Понял?! Почему ты молчишь?! Отвечай! На кого ты работаешь, сука?! Говори, говори, говори!!!

Деймос перевел дыхание и опустил автомат. Снова осмотрелся.

— Я встретил путника; он шел из стран далеких, — напыщенно продекламировал Хеллборн. — Я — Озимандия, я — мощный царь царей! Пустыня мертвая… И небеса над ней… Ну и так далее.

На горизонте что-то показалось. Деймос прищурился. Забрался в кабину разбитого вертолета и отыскал бинокль.

— Так-так-так, — констатировал он. — Три… нет, четыре машины. Внедорожные пикапы, или даже «дженерал перпоуз», как говорят наши американские кузены. По пять-шесть человек на борту, плюс станковый пулемет или даже «эрликон». Станут ли они разбираться? — задумался Хеллборн. — Почему бы и нет! Готов спорить, эти румынские мерзавцы успели насолить всем встречным и поперечным, поэтому так и тряслись за свои шкуры. А мне с этими парнями делить нечего. Я перед ними ни в чем не виноват! Мы прекрасно поладим. Совершенно верно. Именно так.

И воодушевленный своей железной логикой, Деймос Хеллборн бросил оружие на песок, устроился на расплющенном корпусе вертолета в позе лотоса и принялся терпеливо ждать.

— Придут варвары и решат все мои проблемы, — промурлыкал он себе под нос.

*****

Боевые колесницы гиксосов подъехали вплотную, резко затормозили, подняв тучи песка, и принялись выплевывать экипажи. Успевший заскучать Хеллборн занялся привычным для себя делом — принялся классифицировать новых знакомых по расовому и униформистскому признаку.

Белые, негры, арабы — полный интернационал. Похоже, бывалые бойцы. Бандитские шрамоносные рожи, просят кирпичей и других тяжелых предметов.

Униформа — обычная ближневосточная хлопчатобумажка, штаны с большими накладными карманами, рубашки на выпуск и широкие ремни. Но вот цвет! Красный, и такой яркий, что даже глаза ломит. И что странно, ничего похожего на знаки различия. Здесь что, одни рядовые собрались? Или они анархисты?

Оружие (винтовки, п.-п. и т. п.) на первый взгляд изрядно потертое и часто используемое. А кроме винтовок чуть ли не каждый вооружен чем-то острым и холодным. Удивленный Хеллборн заморгал и попытался вызвать из памяти уроки античной истории. Что это? Настоящий египетский меч?! Как его, кхопеш? Судя по всему — не оригинальная бронза, а современная копия из хорошей оружейной стали.

Гиксосы тем временем непринужденно рассыпались по окрестностям. Один полез в геликоптер, другие принялись осматривать и переворачивать разбросанные вокруг трупы. И, разумеется, как минимум один (самый высокий, самый здоровый и самый белый) заинтересовался Хеллборном.

— Ты кто такой? — вопрос прозвучал по-французски, довольно грубо и невежливо.

«Не поторопился ли я?» — впервые задумался Деймос, но было слишком поздно что-либо менять.

— Я был пленником на этом корабле, — ответил Хеллборн. — Мне удалось вырваться и завладеть оружием…

— Так это ты их положил? — в голосе собеседника прозвучало уважение.

— Только пятерых, — скромно признался Деймос. — Остальные погибли во время крушения.

— Ну и черт с ними, — согласился гиксос.

(«А почему их все-таки так называют?»)

— Прошу прощения, но почему вас называют гиксосами? — спросил Хеллборн.

Собеседник немедленно сменил лениво-добродушное выражение лица на смертельно оскорбленное.

— Чего? Между прочим, ты кто такой вообще?!

— Я был пленником на…

— Это я уже слышал! Ты кто такой?!

Хеллборн вдруг понял, что ему решительно не нравится французский язык нового знакомого. Почему он вообще говорит по-французски? Египет и на этой планете был французской колонией? Чертовы «римляне» не пожелали просветить его, хотя Деймос настойчиво требовал хоть какой-нибудь учебник истории из тюремной библиотеки…

О чем это он? Ах, да, странный, но такой знакомый диалект французского… Французский, гиксосы… Брюссельский акцент?! Белголландцы?! Виксосы?! В-иксосы?! Куда он попал?!

— Я с тобой разговариваю, плесень, — напомнил о себе человек в красной униформе.

Альбионец ничего ему не ответил, но по уважительной причине. Странное зрелище приковало его взгляд. Один из гиксосов, осматривавших трупы, снял с пояса меч-кхопеш и с размаху опустил его на ближайшего румына. Поднял отрубленную руку, отряхнул ее от песка и остатков униформы, принюхался, надкусил. Сплюнул, но потом откусил другой кусочек.

— Лучше поджарить, конечно, но и так сойдет, — подмигнул он недоумевающему Хеллборну.

— Хватит жрать, — повернулся к нему командир, — на базе пообедаем.

— Как скажешь, брат, — не стал спорить боец. Отрубленная рука полетела в кузов ближайшего джипа. За ней последовали другие руки, ноги, головы, а также вполне легальные трофеи вроде винтовок, пистолетов и запчастей вертолета.

— А с этим что? — уточнил другой гиксос, кивнув на Хеллборна, изображавшего соляной столб.

«Куда я попал?! Они что — каннибалы?!»

— Странный он какой-то… На романца не похож. Ладно, возьмем с собой, — решил командир.

Хеллборна сняли с вертолета и бросили в одну из машин. Удачно бросили, ибо он мог наблюдать за последовавшим представлением.

Гиксосы слили остатки топлива из баков разбитого «Купидона» и подожгли вертолет. После чего встали в круг и принялись водить хоровод, извергая при этом странные и загадочные лозунги:

— Какой сейчас год?

— Год Ноль!

— Какой сейчас год?!

— ГОД НОЛЬ!!!

— С новым годом!

— С новым годом!

— Кто ваш вождь?!

— У нас нет вождей!

— Кто ваш бог?!

— У нас нет богов!

— Кто ваш брат?!

— Ред Браун! Ред Браун! Ред Браун!

— Кто вы?

— Мы — гиксосы!

— Кто мы?!

— МЫ — КРАСНЫЕ ГИКСОСЫ!!!

— Свобода!

— Смерть!

— Свобода!

— Смерть!

— Свобода или смерть?!

— И смерть, и свобода!!!

— Мир прекрасен!

— Очистим его!

— Железо и кровь!

— Кровь, мясо, пулеметы!!!

— Год Ноль!

— С новым годом!

— Ред Браун!

— С НОВЫМ ГОДОМ!!!

— Отлично, поехали отсюда, — подытожил командир.

Джипы взревели почти одновременно и направились на север. Деймос Хеллборн лежал на дне кузова, между цилиндрами пулеметной треноги. Стоявший за пулеметом гиксос держался одной рукой за казенник, а в другой сжимал чью-то отрубленную кисть и с хрустом обгладывал пальцы.

* * * * *

«Какая странная каменоломня», — заметил Деймос, когда гиксосы вытряхнули его из машины.

Разумеется, над ним давлели штампы и стереотипы, но все-таки… Каменоломня — это, как правило, карьер или каньон. Грубо говоря — углубление в земле, в котором, собственном камни и добывают. Иногда камни добывают в горах. Иногда… Но раскинувшийся перед ним пейзаж не укладывался ни в какие рамки!

Слишком правильная груда камней на плоской равние, а чуть дальше — еще одна, и еще одна… По правую руку — Нил, и какой-то мертвый город на другом берегу. Определенно, знакомая местность. Хеллборну раньше не приходилось бывать в Египте, но он прочел столько книг, видел столько фотографий… и поэтому все вспомнил и узнал!!!

Когда-то здесь стояли великие египетские пирамиды. Хеопса, Хефрена, Сфинкса, и дальше по списку. Потом их кто-то взорвал, разбомбил, уничтожил — и превратил в циклопические груды камней. Среди которых сейчас бродили, ползали и копошились тысячи — десятки тысяч оборванных, изможденных, изуродованных, жалких, несчастных людей всех рас и цветов кожи. Рабы древнего… нет, нового Египта.

Колючая проволока в несколько рядов, дополнительно украшенная пулеметными вышками, тянулась чуть ли не до самого горизонта. Многочисленные репродукторы извергали какой-то незнакомый, но очень бравурный марш. Деймос прислушался.

И под звуки этой музыки обломками фараонского величия нагружали разнокалиберные грузовики — от скромных двухтонок до гигантских карьерных самосвалов, немедленно отбывающих куда-то на север. На строительство Авариса, не иначе.

А потом Хеллборн увидел вторую половину беды. Столбы вдоль дороги, распятые скелеты, подвешенные клетки, виселицы, черепа на кольях — полный набор, почти как в освобожденном Порт-Султане, но в несколько раз больше. Раз в десять. А то и в двадцать.

«Святая дева Елизавета, куда я попал?!»

— Ну, чего встал? — довольно добродушно поинтересовался командир патруля. — Шагай вперед!

И они зашагали.

Комендант лагеря и начальник работ обитал в самом настоящем вертолете, выгодно смотревшемся на фоне палаток, деревянных бараков и прочих глинобитных домиков. Вертолет был лишен винтов, лопастей и других важных деталей, необходимых для полета. Но, как подозревал Хеллборн, должен был сохранить роскошное внутреннее убранство. На борту приземленной машины среди прочих красовался плакат с готическим текстом: «Только на твердой земле человек может быть свободен!» Похоже, воздушные полеты здесь не поощряются. И «Купидону-27» просто не повезло напороться на случайный пустынный патруль, вооруженный зенитными автоматами.

Комендант был высок, белокож и здоров — почти как командир патруля, только еще моложе. Он щеголял в аналогичной красной униформе без знаков различия. На доставленного пленника комендант взирал с легкой смесью лени, презрения и любопытства. Как ему это удавалось? — решительно непонятно.

— Так за что тебя романцы повязали? — спросил гиксос-начальник.

— За контрабанду, — поспешно объяснил Хеллборн. — Пустяковое дело, товар стоил гроши, но шеф местной сигуранцы решил устроить за мой счет отпуск в столице. Он очень спешил, поэтому мы и пролетали над Египтом.

Деймос очень старался отвечать на все вопросы быстро и максимально ясно. У него временно пропало всякое желание шутить. Он только что видел, как двух рабов забили камнями, а одного четвертовали кхопешем и принялись поедать конечности — еще до того, как бедняга испустил дух.

Ах, как хорошо было в плену у виксов! у абиссинеров! у румын! даже у индюшатников — там была хоть какая-то надежда.

В этом аду, как ни банально это звучит, надежду должны были давным-давно убить. И сожрать.

— Запомни раз и навсегда, — спокойно и как-то равнодушно отвечал комендант, — если ты еще раз произнесешь это запретное и грязное слово на букву «Е», тебе отрежут язык, вместе с головой. Наша страна, от Ливийской пустыни до Нила, и от Нила до Красного моря называется Гиксосия. Мы — гиксосы. Красные гиксосы. Понял?

— Так точно, сэр! — рявкнул Деймос. — Гиксосия. Мы — гиксосы!

— «Мы», а не ты, — на удивление мягко поправил его собеседник. — Ты пока еще не гиксос.

— Так точно, сэр!!!

— Бывший солдат? — поднял брови гиксос.

«Какой у него отвратительный фламандский акцент!»

— Так точно, сэр!

— Прекрати называть меня «сэром», — столь же мягко потребовал гиксос, от чего по спине Хеллборна пробежался предательский водопадик пота.

— Так точно!.. Виноват.

— Напомни, как тебя звать?

— Хеллборн. Деймос Хеллборн.

— Англичанин?

— Так точно.

— И что же мне с тобой делать? — комендант задумчиво посмотрел на пирамидные развалины, пулеметные вышки и пыточные столбы.

«Что делать?» У Хеллборна было время об этом подумать, пока пулеметные колесницы удалялись от сгоревшего «Купидона», и пока он шел вдоль жуткого забора к жилищу коменданта.

Судя по всему (хоровод вокруг костра, лозунги, одноцветная униформа), он попал в руки правящего в Египте революционного движения. Какую официальную идеологию они исповедуют? Коммунизм? анархизм? фашизм? стоцкизм? — неизвестно, но явно не какой-нибудь нацизм-национализм, потому что среди них есть белые европейцы, арабы, негры, и нет ни эллина, ни иудея. То есть красные гиксосы вполне будут рады принять в свои ряды скромного англосакса. Надо прикинуться восторженным неофитом — но не очень восторженным, не переиграть. Там видно будет. Прикинуться неофитом, потому что в противном случае он рискует превратиться в распятый скелет или в пустой череп.

— В той, прошлой жизни, меня несправедливо оклеветали и осудили, — с пол-оборота завелся Хеллборн, — поэтому я решил порвать с прошлым и принять участие в строительстве нового мира! А где в наши дни строят новый мир? Здесь, в Е… в Гиксосии!!! Я хочу быть с вами. Все равно у меня нет дороги назад. Особенно после того, как я прикончил «римских» ублюдков, державших меня в плену.

— Вот оно как, — задумчиво протянул гиксос. — Это предложение стоит рассмотреть. Но вот в чем проблема. Понимаешь, только человек может стать красным гиксосом. Они — люди, — он кивнул на окружавших его вооруженных солдат. — А вон там, за колючкой — обезьяны. Обезьяны, которые должны долго и упорно трудиться. Потому что только труд может превратить обезьяну в человека. И они будут трудиться, пока не превратятся в людей. Или сдохнут как обезьяны, недостойные человеческого звания.

«Обезьяны?… труд?… человек?… Я попал в страну победившего дарвинизма?!»

— Но как мне доказать свою человечность? — замирая от ужаса и собственной храбрости уточнил Деймос.

— «Мы — люди Книги и Закона, они — с одним железом дружат. Змея становится драконом, когда змею другую душит», — продекламировал комендант. — А обезьяна становится человеком, когда убьет другую обезьяну. Соображаешь?

— Соображаю, — кивнул Хеллборн, хотя на самом деле ничего не понял.

— Приведите Бандерлога, — приказал гиксос, повернувшись к охранникам.

«Бандер… кого?!»

Бандерлог оказался невероятно огромным и здоровым китайцем. Или японцем? корейцем? каким-то азиатом из конфуцианской зоны. Он мог быть подданным Мэгги или старшим братом капитана Белгутая (где они теперь?…) Настоящий гигант, почти два метра, двести с лишним килограмм сплошных мускулов. В одной набедренной повязке, мокрый, пыльный и грязный — скорей всего, только что с каменоломни. Интересно, как ему удается поддерживать физическую форму в этом аду? Наверно, один из тех парней, про которых сказано — «То, что его не убивает, делает его еще сильнее». Лени и любопытства во взгляде Бандерлога не было, одно только презрение. Если Хеллборн правильно прочитал послание, заключенное в его узких глазах цвета ночных кошмаров.

— Твой новый рекрут, Червяк? — спросил китаец, повернувшись к коменданту. — Ладно, давай не будем с этим тянуть.

Но комендант никуда не торопился.

— Вот, англичанин, познакомься. Это говорящая обезьяна, Бандерлог. Порода редкая и вымирающая. Промежуточный этап эволюции. К сожалению, совсем не желает становиться человеком. И вряд ли уже станет.

— Я убил столько твоих обезьян, редофил, что уже давно стал трижды, четырежды человеком! — ухмыльнулся китаец.

— Как ты понимаешь, — гиксос по-прежнему обращался к Хеллборну, — убийство обезьяны — далеко не единственный признак человека разумного. Но очень важный. Поэтому убей его.

«Кто он такой? Как он попал в рабство? За что? Почему? Мне приходилось совершать и более страшные поступки, но должна же быть какая-то граница!

С другой стороны — это не мой мир, не моя война, а я должен выжить и хочу вернуться назад…

О чем я вообще думаю?! Это не беззащитный раб, которого мне предлагают добить из жалости — это настоящая машина для убийства!!!»

— УБЕЙ ЕГО!

Хеллборн почти уже решился, но Бандерлог все-таки опередил его. С диким нечленораздельным воплем китаец бросился вперед. Деймос поспешно отпрыгнул в сторону, и Бандерлог пролетел мимо.

«Так… драться по правилам с ним бесполезно. И это не старик-профессор, которого можно убить двойным ударом в грудь. Нет, надо срочно что-то придумать. Что?!»

Китаец снова атаковал, альбионец снова уклонился.

Гиксосы наблюдали за сражением молча, не кричали как безумные болельщики и не делали ставок. Революционная дисциплина? Черт их знает. Только комендант с явным неудовольствием в голосе заметил:

— Ты не можешь вечно бегать. Дерись! Убей его!

«Что он там говорил? Обезьяна, труд, человек… Нужно срочно вспомнить все, что я знаю об этой теории!!! Гиксосы будут довольны (надеюсь), если я использую в поединке элементы их учения. Ну же, вспоминай! Обезьяны, труд… орудия!!!»

Бандерлог приближался, но недостаточно быстро. Хеллборн нагнулся и подхватил с земли целую пригоршню разнокалиберных камней — тысячи, миллионы были разбросаны вокруг. ВЖЖЖЖЖ! — и в воздухе просвистела целая камнеметная очередь. Китаец заорал от внезапной дикой боли. Получилось! Прямо в глаз! Теперь бы только закрепить успех… Успех закрепился сам собой. Полуослепленный Бандерлог сделал неудачный шаг, споткнулся о миллион первый камень и с грохотом рухнул на землю, где неподвижно замер. Неужели готов?! Нет, шевелится… Не дать ему подняться!!! Вперед!!!..

Хеллборн не мог сказать, сколько минут это продолжалось — две, три, десять? Но он провел немало времени, сидя на спине поверженного противника и разбивая ему затылок острым осколком взорванной пирамиды.

«Могло быть хуже», — подумал Деймос, отбрасывая свое окровавленное оружие. Оттолкнулся от неподвижного тела, встал и отряхнулся.

— Неплохо, неплохо, — одобрительно хмыкнул главный гиксос. — Ладно, посадите его пока под замок и накормите. Продолжим завтра. Или послезавтра, как получится.

Хеллборн приготовился ко встрече еще с одним зинданом, но был приятно обманут — его посадили в другой вертолет. Не такой роскошный, как обиталище коменданта, совсем наоборот, но все лучше, чем сидеть в яме. Даже щели для воздуха оставили. Ах, да, и покрасили снаружи в ярко-белый цвет, дабы отражать солнечные лучи. И все равно, продержаться в нем несколько дней при такой температуре будет нетривиальной задачей.

А почему он сказал «завтра или послезавтра»? Тоже мне мозговая хирургия! Небось, отправят запрос куда следует, дабы проверить его историю.

Черт, черт, черт — из этой задницы надо немедленно выбираться!!!

Но как?!

Сквозь щели в корпусе Хеллборн мог наблюдать за довольно большим участком каменоломни, где до заката солнца убили пять или шесть человек. Насколько он мог понять, просто так, мимоходом. Охраникам не нужна была причина или повод, чтобы пустить то или иное оружие в ход.

Принесенный обед, а потом и ужин, Хеллборн принял с опаской. И облегченно вздохнул, когда понял, что это всего лишь какая-то зерновая каша. Похоже, поедание человечины в этом безумном сообществе является делом поощряемым, но сугубо добровольным. Квант света в черном царстве.

Но что будет завтра?

Завтра еще не успело наступить, когда Хеллборна навестил таинственный гость.

— Парень, тебе надо срочно сваливать отсюда, пока еще не слишком поздно, — с порога заявил он.

Пытавшийся задремать Деймос разлепил глаза и попробовал рассмотреть визитера в тусклом свете ночного фонаря, висевшего над входом в «тюремный вертолет». Не узнал. Но голос… А, вспомнил. Один из гиксосов, подобравших его сегодня утром в пустыне. Нет, не каннибал. Командир патруля. То самый — самый высокий, самый здоровый и самый белый. Он был довольно вежлив, когда разговаривал с ним, ни разу не ударил… едва ли это имело какое-то значение.

— Это провокация? — пробормотал Хеллборн. — Проверка? Я соглашусь бежать, и меня тут же пристрелят? Нет, не выйдет! Я твердо решил связать свою судьбу с Красным Аварисом! С Новым Годом, брат!

— Дурак, я и не думал тебя проверять. Я в самом деле предлагаю тебе бежать. Не веришь — выгляни наружу. Я убил твоего охранника, — ответил гиксос.

— Убил? Так я тебе и поверил, — ухмыльнулся Хеллборн. — Скорей всего, переодели одного из рабов в красную униформу…

— Да ты сам посмотри, это Луиджи-каннибал! Ты познакомился с ним сегодня утром на обломках румынского вертолета!

— Это ничего не значит, — пожал плечами Деймос. — Я уже успел понять, что человеческая жизнь здесь ничего не стоит. Наверняка, он в чем-то провинился, и вы решили убить одновременно двух зайцев. Его и меня.

— Как мне тебя убедить?… Вот, держи, — в полоске света сверкнула оружейная сталь. Но Хеллборн не спешил прикоснуться к предложенному пистолету, невероятно громоздкому и длинноствольному:

— В чем подвох? Пистолет незаряжен? Спиленный боек? Холостые патроны?

— Пистолет исправен и заряжен боевыми патронами. Он с глушителем — так я убил охранника — поэтому можешь испытать его прямо сейчас, — предложил гиксос. — Выстрели… да куда угодно, хотя бы в песок.

Деймос пожал плечами. Что он теряет?

ЧПОК! — отдача и фонтанчик песка в том месте, куда угодила пуля. ЧПОК! — и еще один фонтанчик. Хм, действительно, работает!

— А ты не боишься, что это я — провокатор? — внезапно спросил Хеллборн и прицелился своему собеседнику в лоб. — Что я специально сдался вашему патрулю, чтобы внедриться на каменоломню и проверять лояльность здешнего персонала? И ты только что провалил эту проверку?

— Провокатор? Ты?! — усмехнулся ночной визитер. — И кто тебя прислал? Директорат коммунальной безопасности?

— Ты удивительно догадлив, — осклабился Деймос. — Именно так.

— Болван, — хихикнул собеседник, — в этом чокнутом государстве никогда не было спецслужбы под таким названием. Кого ты хочешь обмануть?

— Ну, допустим, — промямлил Хеллборн и осторожно опустил пистолет. — Тогда почему?…

— Потому что отсюда надо сваливать, но один я не справлюсь, а ты кажешься мне подходящим напарником. Поэтому я не стал расстреливать тебя там, в пустыне, и доставил в лагерь. Все равно я не могу больше терпеть это кошмар, а другого удобного случая может не представиться.

— Я сегодня человека убил, — почему-то вспомнил Деймос.

— В этом аду нет праведников, — отрезал гиксос. — Знал бы ты, сколько у меня грехов… Я все видел. Можешь считать это самообороной. У него все равно не было шансов. Неважно. Не будем терять время, пошли.

Машина втиснулась между двумя гигантскими карьерными самосвалами. Хеллборну показалось, что он уже где-то видел подобный шестиколесный автобус. Но вот где?…

— Как называется эта модель?

— «Большой Сахарский Комфорт», «Рено», 1925 года, — сообщил гиксос.

— Нет, никогда не слышал, — покачал головой Хеллборн.

— Я долго готовился, — продолжал новый знакомый, забираясь в кабину, — машина забита под завязку картами, оружием, водой и другими припасами. У нас в запасе несколько часов, прежде чем нас хватятся.

— Куда мы отправляемся?

— На юг. Попробуем перейти суданскую границу. В крайнем случае — ливийскую. Ты какую предпочиташь?

— Мне все равно, — равнодушно пожал плечами Деймос.

— Действительно? Мне почему-то так не кажется.

Двигатель — нет, не взревел — едв слышно затрещал, и «Большой Сахарский Комфорт» тронулся с места.

— Хватятся нас нескоро, — повторил водитель.

* * * * *

— Меня зовут Смит. Джон Смит.

— Да, разумеется, — ухмыльнулся альбионец. — Очень приятно.

— Можно подумать, тебя на самом деле зовут Деймос Хеллборн, — в свою очередь усмехнулся собеседник.

— Ты не поверишь, но иногда проще назваться настоящим именем, чем придумывать новое. Тем более здесь, где меня никто не знает.

— «Здесь» — это где? — уточнил собеседник.

Они были в пути уже несколько часов. Смит предложил Хеллборну подремать, но тому решительно не спалось. В свете фар не наблюдалось решительно ничего интересного — один только песок. Машина все дальше и дальше углублялась в бездорожную пустыню.

— Мы должны уйти как можно дальше от реки и населенной местности вообще, — на всякий случай уточнил очевидный план сидевший за рулем гиксос. — Нас не сразу догадаются здесь искать. Когда догадаются — мы будем очень далеко. По прямой двигаться не будем, придется постоянно петлять и запутывать следы.

— Аминь, — кивнул Деймос.

— А ты действительно уголовник? — неожиданно спросил Смит.

— Нет, мирный путешественник, — огрызнулся Хеллборн. — Но я почему-то решил, что к уголовнику здесь отнесутся лучше.

— «Здесь» — это где? — повторил Смит.

— В Египте, — не стал вдваваться в подробности Хеллборн.

— Ну что ж, ты правильно решил. А сам-то ты откуда? — поинтересовался новый товарищ. — То, что ты не англичанин — сразу ясно. Я много лет жил в Англии. И не американец, потому что американец — это я. Австралиец? Новозеландец? Южноафриканец?

— Ты не поверишь.

— А ты попробуй. Конечно, если ты не хочешь говорить… — пожал плечами Смит.

— Из Нового Южного Египта, — бросился в омут Хеллборн и буквально впился в своего спутника глазами — какова будет его реакция? Ведь он ничего не знает о здешней Антарктике — кто ее населяет, кому она принадлежит…

— НЮЕ? В таком случае — добро пожаловать в Старый Северный Египет! — хохотнул спутник. — Да, далеко ты от дома добрался. На египтянца не похож.

«Надо же, их и здесь называют египтянцами!»

— …из договорных колонистов?

— Вроде того, — неуверенно кивнул Деймос.

— Понятно.

— А что тут вообще происходит? — осмелился уточнить Хеллборн. — Гиксосы, «год ноль» какой-то, Ред Браун, развалины, каннибалы…

— Да ты совсем деревня… если не прикидываешься, конечно, — заметил Смит.

— К нам в НЮЕ новости с большим опозданием доходят, — рискнул заявить Деймос. И, как видно, правильно сделал, потому что спутник отнесся к его словам с пониманием.

* * * * *

— …никто не знает его настоящего имени. Одни говорят — он ирландец, Редъярд О'Брайен; другие говорят — мексиканец, Родриго Обрегон. Иные считают, что настоящее имя товарища Реда Брауна — Рудольф Брюнинг, и он австриец из Вельса. Куда менее популярна теория про американца Реджинальда Браунинга, и очень популярна гипотеза про чешского еврея Рудика Брюннера. Как бы то ни было, он встал во главе нашего движения, когда египтяне (не путай с египтянцами, брат!) и европейские колонисты свергли владычество бельгийских наследников кровавого короля Леопольда. Тогда мы были молоды, сильны и смотрели в будущее с большим оптимизмом. Надеялись построить по-настоящему новый и прекрасный мир, куда лучше, чем в советской Монголо-России или пальмирской Италии…

«И уж конечно, ничего общего с Драконской Африкой или Спиридоновской республикой», — подумал Деймос.

— Благие намерения привели нас туда, куда и должны были — прямиком в преисподнюю, — вздохнул Смит. — На убийственные поля Иалу, Aalu Killing Fields. Да ты и сам все видел. Если не все, то многое…

— «Пусть мир прогнивший уничтожен, но был триумф достоин Пирра, — пробормотал Хеллборн. — Низвергли Молоха — и что же? Воздвигли нового кумира!»

— Где-то так, — согласился спутник.

* * * * *

Четверо суток в пути, день и ночь, с очень короткими остановками — заправить машину или залить воду в радиатор. И снова в путь. Спали на ходу, ели на ходу. Ну, разве что для отправления естественных надобностей тоже приходилось останавливаться — на минуту-другую.

В дневные часы Смит доверял «Сахарский Комфорт» Хеллборну, как правило, сопровождая передачу руля простейшими инструкциями вроде «держи строго на юг (или запад) и никуда не сворачивай». Иногда просыпался, сверялся с ему одному понятными ориентирами на местности, давал новые рекомендации и снова засыпал. В ночные часы, насколько понимал Хеллборн, Джон Смит вел машину по совершенно фантастическим кривым линиям.

— В прежние годы я исколесил эту пустыню вдоль и поперек, — пояснил он как-то, — гонялся за бельгийскими легионерами и арабскими мятежниками. Мне еще повезло — многие мои товарищи с подобным богатым опытом теперь гниют в земле. Я вовремя успел перебраться из Авариса на Каменоломню, и товарищ Браун потерял меня из виду. Но я не мог больше терпеть и ждал удобного случая… Дождался!

— Аминь, — пробормотал Деймос и тут же заснул.

Проснулся он только после того, как под колесами «Рено-1925» что-то взорвалось, и машина опрокинулась на бок.

* * * * *

— Скорее, вылезай!!! — орал Джон Смит прямо в ухо альбионца, одновременно стреляя из миниатюрного автомата куда-то в ночь. — Не туда, болван! Сюда, за мной! Прячься за автобусом! Держи!

Едва продравший глаза Хеллборн схватил предложенное оружие.

— Проклятье, до границы оставалось совсем немного! — прошипел американец.

БАНГ! БАНГ! БРРРРАНГ!

Неведомые враги, заложившие мину на их пути, стреляли в ответ. Свистящие пули проносились над их головами или с противным звоном ударялись в корпус автобуса.

— Кто это был? — уточнил Хеллборн. — С кем мы воюем?

— Могу только догадываться, — отозвался Смит. — И если мои догадки верны… — Он почему-то посмотрел на восток — несомненный восток, судя по розовым признакам грядущего восхода, — если мои догадки верны, нам следует продержаться совсем немного! Стреляй, стреляй!!!

БАНГ! БАНГ! БРРРРАНГ!

Джон Смит угадал — стрельба прекратилась за несколько минут до того, как над горизонтом окончательно показалось солнце. Американец выждал еще немного, после чего покинул укрытие и непринужденно направился в ту сторону, откуда стреляли. Хеллборн не поторопился последовать за ним.

— Так и есть, — донесся до него голос Смита. — Хеллборн, все в порядке, можешь подойти.

Деймос пожал плечами — что ж, его спутнику видней — и отправился по следам Смита.

На песке лежали три трупа в черных прорезиненных комбинезонах. Будь они живы, им было бы очень неудобно лежать — к спине каждого крепился довольно толстый рюкзак. Смит как раз срывал с одного из убитых — защитную маску? противогаз? — вроде бы противогаз, судя по толстому гофрированному шлангу. К удивлению Хеллборна, когда шланг вырвался из глубин комбинезона, из него на песок выплеснулся добрый литр крови. Деймос перевел взгляд на лицо убитого — белый европеец, лысый и неестественно бледный.

— Я не ошибся, когда взял тебя с собой, — заметил американец. — Одного из них несомненно завалил ты. А то и двоих.

— Кто это? — поинтересовался альбионец.

— Вампиры, — коротко отвечал Смит.

— ?!

— Обычные румынские вампиры. Ты что, никогда про них не слышал?

— ???!!!

— Ну ты и деревня… — развел руками американец. — Ты в самом деле никогда не слышал про вампиров?!

Хеллборн добросовестно покопался в памяти.

— Мне известны две разновидности человекообразных вампиров, — начал он. — Первая — сказочные персонажи. Это они?

— Нет, — покачал головой Смит. — Какая вторая?

— Вторая категория — обычные люди, страдающие редкой болезнью под названием «порфирия». Но наш случай вряд ли имеет отношение к медицине…

— Ты прав, это не пациенты порфирозория, — кивнул спутник. — И не сказочные персонажи. Элитные коммандос румынского короля. Их отбирают у родителей в совсем юном возрасте, как турецких янычар. После этого они проходят обряд посвящения и переходят на ночной образ жизни.

— Как это? — удивился Деймос.

— В буквальном смысле этих слов. Днем они скрываются в темном помещении, желательно в каком-нибудь глубоком подвале, и только по ночам выходят на свежий воздух. По ночам они и тренируются, готовятся к своей священной миссии — королевской службе. С первыми лучами солнца они должны немедленно укрыться в своем подвале. Иначе их ждет смерть, как самого настоящего вампира. Со временем они и сами начинают в это верить. Хотя на первых порах зазевавшихся курсантов обычно убивает офицер-инструктор, зрелый вампир может умереть и сам по себе, от психологического шока…

— Хм, Артифициальные вампиры? С таким извращением я еще не сталкивался, — признался Деймос Хеллборн. — Но… они и кровью питаются?!

— Да, их приучают к подобной диете, — американец небрежно пнул ботинком рюкзак одного из трупов. — Таскают за собой полные баллоны.

— А что они делали здесь? — спросил Хеллборн.

— Мы находимся на «серой территории» — здесь встречаются границы Гиксосии, пальмирской Ливии, британского Судана и румынского Чада, — сообщил Смит. — Границы, которые до сих пор толком не маркированы, поэтому солдаты всех четырех держав их частенько нарушают. Идеальное место для тренировки всевозможных рейнджеров и рейдеров. И молодых вампиров в том числе. Эти — совсем юнцы. Нам повезло. Будь у них немного больше опыта, сражение могло завершиться с другим счетом.

— Подожди… Мы наверняка убили не всех. Куда пропали остальные после восхода?!

— Превратились в летучих мышей и упорхнули, ха-ха-ха! Скорей всего, закопались в одной из этих дюн, — ухмыльнулся американец. — Но мы не станем ждать, пока они раскопаются обратно, и постараемся убраться как можно дальше.

— Если бы у меня были такие «ночные солдаты», — заметил Деймос, — я бы не отпускал их на задание без сопровождения «обычных» бойцов, способных воевать при солнечном свете.

— Какой ты умный! — рассмеялся Смит. — Ты бы еще спросил — «Ну кто в здравом уме пойдет на пулемет в белом мундире по свежему асфальту?!» Не пытайся понять логику империи — особенно империи извращенной…

Хеллборн только пожал плечами и равнодушно отвернулся.

— А как же мы теперь поедем дальше?! — спохватился он.

— Да, автобус без крана не поднять, — грустно согласился Смит. — Ничего не поделаешь. К счастью, осталось совсем немного, а я все предусмотрел. Помоги мне, дверь заклинило…

Совместными усилиями они раздвинули ящики с припасами и извлекли на свет небольшой гусеничный мотоцикл.

— Двигатель «майбах», четыре цилиндра, сорок лошадиных сил, трехскоростная коробка передач! — похвастался американец. — Может разгоняться до семидесяти километров в час. Не по песку, конечно. Но нам хватит. Нагружай его канистрами с водой. Не забудь тюрбан и пылевую маску, у мотоцикла крыши нет, и лобового стекла тоже нет. Поехали!

Не семьдесят, но как минимум пятьдесят километров в ближайший час они проделали. После чего двигатель «майбах» (четыре цилиндра, сорок лошадиных сил!) неожиданно сдох.

— И что теперь? — настороженно поинтересовался Хеллборн. — Только не говори, будто мы серьезно влипли.

— Подожди, дай мне подумать, — отозвался Смит. Он забрался на замерший мотоцикл и осмотрелся. Потом достал бинокль и снова осмотрелся. — Насколько я вижу, мы уже забрались в британский Судан. Ну что ж, пойдем пешком. Рано или позно наткнемся на пограничников или пустынный патруль.

Деймос уловил в его голосе напряжение, но не решился задать уточняющие вопросы. Пешком так пешком. Песок, солнце, жара… Так непохоже на старый добрый Альбион…

— Постой! — неожиданно воскликнул спутник. — Я их вижу!!! Патруль! Раз, два… четыре всадника на верблюдах!

— Британцы?

— Подожди… — Смит отрегулировал бинокль. — Нет, — упавшим голосом уточнил он. — Гиксосы.

— И?…

— Подпустим их поближе, — решил американец. — Постарайся не задеть верблюдов — он нам пригодятся… Ложись на песок, быстро!

* * * * *

— Эй!!! — заорал Смит, когда всадники приблизились. — Скорее! На помощь!!! Мой товарищ ранен!

— Что вы здесь вообще делаете? — поинтересовался командир патруля, откидывая пылевую маску, и тут же получая пулю в лицо.

Хеллборн открыл огонь из положения лежа. Первый убитый гиксос еще только сползал с верблюда, когда автоматная очередь поразила второго — увы, заодно с «кораблем пустыни». Третий успел вскинуть карабин и выстрелить как минимум один раз, но тут же безжизненно повис в седле, пораженный сразу из двух стволов. Четвертый гиксос поспешно развернул и «пришпорил» своего скакуна, но далеко не ушел. Хеллборн встал на колено и тщательно прицелился. Короткая очередь — и всадник упал на песок, в то время как верблюд спокойно продолжил свой путь. «Черт с ним, — решил Деймос, — у нас еще два осталось». Подстреленный гиксос, однако, был еще жив, и попытался скрыться за ближайшей дюной, волоча за собой карабин. Пришлось догонять и добивать выстрелом в голову.

— Я — Озимандия!!! — расхохотался Хеллборн и повернулся к напарнику. — Получи…

Смит неподвижно лежал возле мотоцикла. Деймосу пришлось подойти поближе и склониться над ним, и только тогда он смог рассмотреть кровавое пятно на форменной красной рубашке. Похоже, единственный выстрел третьего гиксоса все-таки достиг цели.

— «Я встретил путника, он шел из стран далеких», — пробормотал Хеллборн. — Спокойной ночи, сладкий принц. С новым годом!

Верблюд номер 2 уже испустил дух; номер 4 продолжал удаляться в неизвестном направлении, но 1-й и 3-й, потерявшие всадников, стояли спокойно и почти неподвижно. Хеллборн осторожно приблизился к номеру первому. Нет, это явно не верблюдОНТ, достаточно сравнить размеры. Альбионские верблюдонты таких размеров бывают только новорожденные. Ничего не поделаешь, в Африке веди себя как африканец.

Деймос до отказа нагрузил верблюда запасами воды и уже планировал забраться в седло, как вдруг у него подкосилась нога. Правая, подкосилась в буквальном смысле.

Что за черт?… Когда его успели ранить?! Третий гиксос успел выстрелить всего один раз и попал в Смита! Так-так-так, задумался Хеллборн, разрезая штанину. Потом бросил взгляд на погибшего американца. Ага, все ясно.

Всадник выстрелил в Смита. Джон умер не сразу и продолжал стрелять. Несколько пуль попали в гиксоса. А одна — в ногу Деймоса Хеллборна. Скользящее ранение, царапина — не царапина, пуля ушла в пустоту и забрала с собой кусочек мяса. И только избыток адреналина в крови не позволил ему сразу этого заметить.

«Мистер Холмс, преступление раскрыто! — Благодарю вас, инспектор Хеллборн!»

Ничего страшного. Промыть. Перевязать. Взгромоздиться на верблюда (с четвертой попытки). В путь!

Верблюд оказался на удивление послушным и прекрасно дрессированным. Слушался всадника, его хлыста, и не уклонялся от маршрута.

Ничего страшного. Нужно продолжать движение на юг. Рано или поздно я кого-нибудь встречу…

Около полудня он уже так не думал.

— Не нравятся мне эти грозовые тучи на горизонте, — заметил Деймос. — Или это не тучи? Откуда об этом знать порядочному альбионцу?!

Он снова покопался в памяти. Где-то, когда-то, он несомненно об этом читал… Африка, тучи, пустыня… Песчаная буря?! И что теперь делать?!

Остановить верблюда. Усадить его на живот. Выкопать яму. Накрыться плащом. По-моему так. И ждать.

Похоже, он не ошибся, подумал Хеллборн, прислушиваясь к завыванию ветра над головой. Надо было даже поглубже закопаться…

Безумный вой стих через несколько часов. Хеллборн выждал еще немного для верности, потом выбрался из убежища наружу. Осмотрелся по сторонам. Да, буря то ли прекратилась, то ли умчалась куда-то на север. Все прекрасно, только верблюд исчез. Вместе с запасами воды. Убежал? Ветром унесло?! Какая теперь разница — ищи его, свищи…

Деймос бросил короткий взгляд на солнце. Уже далеко за полдень. Закопаться обратно. И подождать до темноты. Иначе не стоит и пытаться.

Вечером он снова пустился в путь.

Ну до чего незнакомые звезды! Ни Южного Креста, ни Египтянского Охотника, ни Пингвина, ни Саблезубой Кошки! Северное полушарие, черт бы его побрал…

И жажда мучает, несмотря на ночную прохладу, и нога как-то подозрительно побаливает…

Сколько дней человек может продержаться без воды? А сколько дней он может продержаться без воды в Сахаре? А сколько дней без воды в Сахаре может продержаться уроженец Антарктиды в …надцатом поколении?!

Когда над горизонтом снова показалось солнце, Хеллборн сел на песок и едва не заплакал от жалости к себе. Все, конец. Нога распухла. Воды нет. Силы на исходе. Вокруг один сплошной песок — ни кустика, ни живого существа. Надежда? Ее убили гиксосы.

Что за позорная смерть для настоящего альбионца! К северу от экватора, за тысячи километров от ближайшего айсберга!

Ну вот, он уже и бредить начинает. Почему именно айсберги? Не пингвины? Не титанисы? Почему титанисы не приходят к нему на помощь? Действительно, первоклассный бред. Почему титанисы вообще должны приходить к нему на помощь?!

А смерть все-таки позорная. Надо как-нибудь ее избежать. Рука Хеллборна опустилась на пояс, где все еще висел подарок Джона Смита, громоздкий «бергманн-байярд» с глушителем. Непослушные пальцы извлекли магазин. Два патрона. Еще один в патроннике. Хватит. С избытком. Но зачем торопиться?

Закопаться в песок до следующего вечера? Глупая идея. Плащ забыл на прошлой стоянке. И сил откопаться обратно уже не будет. Так он просто похоронит себя заживо. И нога распухла. Это и есть легендарная гангрена? Или еще нет?

— И если в пустынях Афгана, — пробормотал Деймос. — Как будто излишняя ноша, ты будешь с тяжелою раной своими забыт или брошен…

— Меньше пафоса, Деймос, — укорил себя Хеллборн и поднял пистолет. Длинноват, даже как-то неудобно стреляться. Надо глушитель отвинтить… Опять он бредит. О, а вот и галлюцинации начались. Или это мираж? Пустыня все-таки.

На горизонте показались пять или шесть всадников. На верблюдонтах. Точно, галлюцинация. Верблюдонты в Африке не водятся. Или это все-таки верблюды?…

Верблюды? Допустим. А всадники кто? Что, если это гиксосы? Как лучше поступить, как не ошибиться?

Будь что будет. Патронов все равно не хватит.

Всадники, люди в белых плащах и тюрбанах, приблизились вплотную. Один из них спрыгнул на песок. Что-то сказал. В кои-то веки совершенно незнакомый язык. Последовал новый вопрос, явно на другом языке, и тоже совершенно незнакомом. Арабский? Берберский? Эфиопский какой-нибудь? Неважно. Вроде бы не гиксосы. Самое время в очередной раз потерять сознание.

Так он и поступил.