Эльф и Элви заблудились в чаще, в зарослях густой баюн-травы. В жизни раз случается несчастье — никуда от горя не уйти. Раз в году слетаются на танец духи леса, крыльями звеня. Сквозь решётку корчит оборванец рожи, цепью яростно гремя. Оборванец.              Танец.                     Духи леса. Просека.             Открытый окоём. Озеро за дымчатой завесой тонет смесью яви, грёз и снов. Эльф и Элви; спящая запруда — из контекста вырванный набор, счастье непокойное. Покуда не рассеется дурман лугов, страждущее сердце не разбудишь. Проглотив пилюлю бытия, разглядишь сквозь призму, обнаружишь весь разор и мрак. Печать — ничья. А тавро, отторгнутое напрочь, рассосётся, больше не кровит. Пелена, задёрнутая наспех, расползётся. Просто надо жить.

Бессонница, что разлеглась удобно на постели и не желает уступить ни дюйма бесплотному, на грани исчезновенья сну… Ворочаться, вздыхать — удел одряхшей плоти. …Лежишь, уставясь в потолок открытыми глазами, и чувствуешь, как сквозь тебя проходят волны — шумы Вселенной, сопрягая тело и душу воедино с мирозданьем и комкая земное бытиё. О молодость, зашедшая в тупик! И напряжённая работа мысли: — Что же останется после меня? Быть просто женщиною — это просто роскошь. Дети — залог успеха в будущем, ростки надежды. В них реальный смысл, заложенный в веках и поколеньях. Поэтому-то матери не мучатся бессонницей и спят спокойно по ночам. Им вполне хватает повседневных тягот и забот. Бессонница… Днём время исчезает в круговерти, что называется насыщенностью дня. Но только мириадами сомнений проступят звёзды, возвращая на свои места дух беспокойства и попытку осмысленья пронзённого земного бытия… Какой оставлю след и кем предстану в конце пути? Чья воля непреклонна, и что есть цель моя?