Вот тебе рука моя, руккола. Вот другая, моющая майоран. Свежим базиликом забрасывая белый свет, Я лечусь от ревности, от русскости и прочих ран, И от новостей в моём Париже и их Москве. Отличаясь от розмарина лишь странным составом молекул, Полный тестостерона, терпеливый, как эстрагон, Я мог бы родиться душистой травкой, а вышло, увы, человеком, Который требует больше, чем солнце, вода, балкон. Легионы — и все, кто не бросил меня! Вашей темною силой беру эту тесную кухню. Деконструктор рецептов, владыка огня. А в кастрюльке сливочный соус пухнет. Хочешь вкусно поесть — так иди же скорее к бедным. У бедных трава на окнах, вино в пакете. К бедным, слышишь, счастливым, всезнающим бедным, Бедные правят миром на кухне и в интернете. Тратят деньги на книжки, которые подороже. А не нравится, сразу же бьют по роже. Мизантропы, любители старых комедий. Бедные люди с кошкой на старом пледе. Бедные — это Мы с тобою. Стоим у окна и Друг друг стоим. Бедные ходят пешком по городу, Походкой странной, походкой гордою, У бедных всегда напряжённый график, И столько еды вкуснющей, что ну их на фиг, Такой ароматной, сытной, простой. К бедным иди, у них на пути не стой. …Год базилика, Базилика с её руки. Год майорана, ею выращенного на подоконнике. Она говорит с ними так, будто их языки Знакомы ей до последнего сладкого корня.