В. Реккерт: Кривая числа избирателей отражает, значит процесс собирания масс, а кривая успехов — процесс объединения капиталистов.
К. Бахман: Во всяком случае, это две разные вещи. Массы мелкой буржуазии поддались на приманку фашизма и его лживые обещания. Хозяева немецкой крупной промышленности присматривались к нацистской партии и ее руководящей группе под углом зрения возможности их использования в интересах капитала.
В. Реккерт: Это испытание было поначалу не в пользу Гитлера?
К. Бахман: Или следовало сохранить приукрашенное парламентаризмом господство монополий, или надо было его заменить другой формой господства финансового и монополистического капитала, чтобы попытаться выйти из кризиса посредством террора, гонки вооружений и завоеваний. Вот в чем сначала заключалась их проблема. При этом, конечно, речь шла о подходящей для такой цели фигуре, за которой следовали бы массы.
* * *
Из доклада Гитлера в клубе промышленников в Дюссельдорфе 27.1.1932 г.:
«Если бы нас не стало, то сегодня в Германии больше уже не было бы буржуазии, а вопрос: большевизм или небольшевизм — был бы уже давно решен!
...Вы видите перед собой организацию, исполненную самым выдающимся национальным чувством, построенную на тезисе абсолютного авторитета руководства во всех областях, во всех инстанциях, единственную партию, которая преодолела в себе без остатка не только интернациональные, но и демократические идеи, которая во всей своей организации вводит только ответственность, приказ и послушание, а тем самым впервые в политическую жизнь Германии втягиваются миллионы людей...
И если нас упрекают в нетерпимости, то алы с гордостью в ней признаемся: да, мы приняли непреклонное решение вырвать до последнего корня марксизм в Германии».
Цит. по: Вольфганг Руге и Вольфганг Шуман. Документы немецкой истории 1929—1933 гг. Франкфурт-на-Майне, 1977, с. 57.
* * *
Решиться на генеральную перестройку капиталистической формы господства — это нечто иное, чем сменить одно буржуазное правительство на другое. Можно было бы сказать: господствующему классу легче избавиться от рейхсканцлера, занявшего свой пост буржуазно-парламентским, конституционным, путем и придерживающегося соответствующих правил, чем от фашистского диктатора. Перед лицом таких чреватых серьезными последствиями решений немецкие монополисты действовали по пословице: семь раз отмерь, один — отрежь.
В. Реккерт: В чем конкретно заключались опасения?
К. Бахман: Неприятное ощущение и сомнение вызывала прежде всего свита Гитлера с ее избыточно громким социальным и антикапиталистическим фразерством.
В. Реккерт: Но как раз эта-то свита и делала Гитлера привлекательным. Только он мог образовать реакционное правительство, опирающееся в политике на массовую базу.
К. Бахман: Согласен. Однако отсюда и начались волнения буржуазии. Сможет ли быть удержана вся эта масса приверженцев, если раскроется сущность фашистской диктатуры? Будут ли обманутые располагать возможностью осуществлять действенное давление на главарей НСДАП и на Гитлера? И не поддадутся ли нацистские главари такому давлению мелкой буржуазии и не попытаются ли они проводить мелкобуржуазную политику вместо той, которой ждут от них представители крупной буржуазии?
В. Реккерт: Полные ответы можно было получить лишь в случае риска и предоставления Гитлеру правительственного кресла.
К. Бахман: В конечном счете только при условии риска и постановки эксперимента, имя которому — фашистская диктатура в Германии. Озабоченность крупного капитала, конечно, уменьшилась. Сам Гитлер казался ему подходящим, поскольку этот человек усвоил, что против великих мира индустрии и финансов никак не попрешь. Он в принципе придерживался стратегической линии монополистического капитала — доконать, по возможности незаметно, республику парламентской демократии.
На фоне мощного нарастания антифашистского движения, самой решительной частью которого была КПГ, Гитлер и его террористические формирования (СС и СА) обращали на себя внимание как самая жестокая контрреволюционная сила, направленная против рабочего движения. Во внутрипартийных дискуссиях в НСДАП Гитлер постоянно одергивал тех фашистов, которые принимали слишком «революционный» и необузданно «антикапиталистический» вид или хотели прибегнуть к тактике путча. После «пивного путча» Гитлер приспособил свою программу и свою политику к потребностям наиболее реакционных сил буржуазии.
Короче говоря, он совместно со своей руководящей группой был признан способным справиться с трудностями, которые могли рано или поздно возникнуть из-за его приверженцев после вхождения фашистов в правительство.
* * *
Телеграмма Густава Круппа фон Болена унд Гальбаха Адольфу Гитлеру от 28 июня 1933 г.:
«От имени имперского сословия немецких промышленников направляю Вам, господин рейсхканцлер, с выражением преданности просьбу в случае принятия господином рейхспрезидентом прошения об отставке господина имперского министра доктора Гугенберга взять на себя руководство экономической сферой и соизволить назначить государственными секретарями в оба имперских министерства экономики опытных в вопросах экономики членов НСДАП. Решающее значение для моей просьбы имеет соображение, что благодаря окончательному прояснению политической ситуации будет открыт путь для экономического обновления. Эта большая задача будет осуществляться при доверии всего народа, если она будет поставлена под Вашим личным руководством».
Цит. по: Анатомия войны. Новые документы о роли немецкого монополистического капитала в подготовке и ведении второй мировой войны. Берлин, 1969, с. 115.