— Мы чуть не попались на первой проверке, — говорил Брэдли, пока Ричардс массировал затекшую руку. Она казалась чужой, и в нее как бы врезались чудовищные когти. — Этот фараон чуть не открыл багажник. Представляешь?
Он выпустил большое кольцо дыма. Ричардс промолчал.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Брэдли, возвращаясь к действительности.
— Уже лучше. Вытащи, пожалуйста, мой бумажник. Рука еще не слушается.
Брэдли отмахнулся:
— Еще успеешь. Я хочу рассказать тебе, как мы с Ричем все это провернули.
Ричардс зажег новую сигарету от окурка. Напряжение потихоньку спадало.
— Мы зарезервировали тебе комнату в гостинице на улице Уинтроп. Гостиница называется «Уинтропский дом». Звучит привлекательно? На самом деле ничего особенного. На имя Огдена Грасснера. Сможешь запомнить?
— Да, но меня сразу же узнают.
Брэдли протянул руку, взял с заднего сиденья продолговатую коричневую коробку, перевязанную бечевкой, и положил ее Ричардсу на колени. Ричардс вспомнил, что в такой же коробке он брал на прокат мантию в день окончания школы. Он вопросительно посмотрел на Брэдли.
— Открой ее.
Он открыл коробку и обнаружил в ней большие темные очки, лежавшие поверх сложенной черной одежды. Ричардс положил очки на переднюю панель и развернул одежду. Это был костюм священника. Под ним на дне коробки лежала Библия, четки и лиловая накидка — епитрахиль.
— Это для священника? — спросил Ричардс.
— Точно. Переоденься прямо здесь. На заднем сиденье трость. Ты не должен изображать слепого, но что-то близкое к этому. Натыкайся на предметы. Ты приехал в Манчестер на заседание Совета церквей по вопросу об употреблении наркотиков. Понятно?
— Да, — ответил Ричардс. Он в замешательстве перебирал пуговицы на рубашке, — а штаны я могу оставить под этой сутаной?
Брэдли расхохотался.