— Мы в Дерри, — сказала она.

На улице было полно людей. Как муравьев в муравейнике. Они свешивались с пожарных лестниц, сидели на балконах и верандах, с которых убрали летнюю мебель. Они ели сэндвичи и жареных цыплят из промасленных пакетов.

— Там есть указатели аэропорта?

— Да, я как раз еду по ним. Но они сейчас закроют ворота.

— Ну, если они это сделают, я точно тебя прикончу.

— Ты собираешься захватить самолет?

— Попробую.

— Не выйдет!

— Думаю, ты права.

Они свернули направо, потом налево. Толпа медленно расступалась при звуке гудков.

— Та женщина на фотографии правда твоя жена?

— Да, ее зовут Шейла. Нашей дочке Кэти всего полтора года. У нее простуда, но может быть, сейчас она поправилась. Вот так я вляпался в это дело.

Над ними зажужжал вертолет, отбрасывая огромную паукообразную тень на дорогу впереди. Резкий голос в мегафоне потребовал, чтобы Ричардс отпустил женщину. Когда он улетел, и они снова смогли разговаривать, она сказал:

— Твоя жена похожа на потаскушку. Она бы могла последить за собой.

— Фотография подделана.

— Не могли же они…

— Могли.

— Там, посмотри, аэропорт. Мы подъезжаем.

— Ворота закрыты?

— Не видно… подожди… открыты, но чем-то заблокированы. А-а, там танк и пушка направлена на нас.

— Подъезжай и остановись в ста метрах от него.

Машина медленно проползла по дороге между полицейскими автомобилями через завывающую и рычащую толпу. Над ними проплыла надпись: «Аэродром Войт». Амелия разглядела забор с электропроводкой, который загораживал болотистую, бесполезную часть поля по обеим сторонам дороги. Прямо впереди находился контрольно-пропускной пункт. А за ним — главные ворота, которые были заблокированы танком А-62. Этот танк был способен разнести все на свете своими снарядами в четверть мегатонны. Дальше — путаница дорог и парковок, которые окружали комплекс аэровокзала, вздымающегося далеко впереди и загораживающего взлетную полосу. Огромная диспетчерская башня возвышалась над всем этим, как марсианин из романа Г. Уэллса, и заходящее солнце полыхало пожаром в ее окнах.

И сотрудники, и пассажиры столпились на ближайшей стоянке автомашин, где их задержала полиция.

В ушах забился тяжелый вой. Амелия увидела, как в воздух медленно со взлетной полосы позади основного здания аэровокзала поднялся мощный серо-голубой «Локхид» компании «Дженерал Атомикс».

— РИЧАРДС!

Она подскочила и испуганно посмотрела на него. Он бесстрастно отмахнулся. «Ничего, мама, я всего лишь умираю».

— ВАМ ЗАПРЕЩЕНО ВНУТРЬ! — взревел мощный динамик. — ОТПУСТИТЕ ЖЕНЩИНУ! ВЫХОДИТЕ!

— И что дальше? — спросила она. — Это обман. Они только ждут, чтобы…

— Давай поддадимся, — сказал Ричардс. — Они еще немножко поблефуют. Высунься из окна. Крикни им, что я ранен и не понимаю, что делаю. Скажи, что я сдамся полиции в аэропорту.

— Ты в своем уме?

— Полиция аэропорта не подчиняется ни штату, ни федеральным властям. Они имеют международный статуе с тех пор, как был подписан договор с ООН в 1995 году. Говорят, если сдаться им, можно получить помилование. Как будто играешь в «Монополию» и попадаешь на клетку «бесплатная парковка». Дерьмо все это, конечно! Все равно они сдадут меня Охотникам.

Она поморщилась.

— Но может быть, они подумают, что я верю в это. Давай, крикни им.

Она высунулась из окна. Ричардс весь напрягся. Если вдруг произойдет несчастный случай, который уберет Амелию с дороги, это, вероятно, случится сейчас. Ее голова и верхняя часть тела представляли собой прекрасную мишень для тысяч стволов оружия. Одно нажатие на курок — и весь фарс окончится.

— Бен Ричардс желает сдаться полиции аэропорта, — прокричала она, — он ранен в двух местах.

Она бросила испуганный взгляд через плечо, и ее голос вдруг прозвучал удивительно звонко в затухающем грохоте мотора удаляющегося «Локхида».

— Он не в себе… Почти все время. О, Боже!.. Я так боюсь. Пожалуйста, прошу вас…

Камеры фиксировали эту сцену и в считанные минуты транслировали ее по всей Северной Америке и в добрую половину стран земного шара. Отлично! Просто прекрасно! Ричардс почувствовал, как напряглись его мышцы. Он опять начал надеяться.

Какое-то время стояла тишина. На контрольном пункте совещались.

— Очень хорошо, — прошептал Ричардс.

Она взглянула на него.

— Думаешь, трудно притвориться испуганной. Но не считай, что я с тобой заодно. Я просто хочу, чтобы ты убрался.

Ричардс впервые заметил, как совершенна ее грудь под заляпанной кровью черно-зеленой блузкой. Совершенна и бесценна.

Вдруг раздался скрежет, и она громко вскрикнула.

— Все в порядке, это всего лишь танк, — сказал он.

— Он отъезжает, они решили нас впустить.

— РИЧАРДС! ПРОЕЗЖАЙ НА СТОЯНКУ НОМЕР 16. ТАМ ТЕБЯ ЖДЕТ АВИАЦИОННАЯ ПОЛИЦИЯ. ОНА ВОЗЬМЕТ ТЕБЯ ПОД СТРАЖУ.

— Хорошо, — сказал он слабым голосом, — поезжай. Когда проедешь ворота, остановись через семьсот метров.

— Ты хочешь, чтобы меня убили, — сказала она безнадежно. — Мне всего-то и надо было в туалет, а теперь меня убьют.

Воздушная машина поднялась на десять сантиметров и тихо двинулась вперед. Ричардс пригнулся, ожидая нападения, когда они проезжали через ворота. Но напрасно. Гладкий черный автомобиль степенно двигался к главному зданию. На указателе было написано, где были необходимые номера стоянок. Они двигались правильно, к стоянкам 16–20.

Как раз там и расположилась полиция, согнувшись за желтыми баррикадами.

Ричардс сознавал, что при любом подозрительном движении, они в куски разнесут воздушную машину.

— Остановись здесь, — сказал Ричардс. Она повиновалась.

Реакция последовала незамедлительно.

— РИЧАРДС! НЕМЕДЛЕННО ПРОЕЗЖАЙ НА СТОЯНКУ 16.

— Скажи им, что мне нужен мегафон, — тихо сказал ей Ричардс. — Пусть они оставят его на дороге в двадцати метрах. Я хочу поговорить с ними.

Она прокричала его просьбу, и они стали ждать. Минуту спустя человек в голубой форме пробежал рысцой и положил на дорогу электромегафон. Он остановился там на мгновение, видимо, осознавая, что на него смотрят сейчас сотни миллионов людей, а затем снова удалился в забаррикадированную безвестность.

— Поехали, — сказал он ей.

Они медленно подъехали к мегафону, и, когда передняя дверца поравнялась с ним, она открыла ее и втащила мегафон в машину.

Он был бело-красный с буквами «Дж. А.» над прочерченной молнией.

— Отлично, сказал он, — как далеко мы находимся от главного здания?

Она прищурилась.

— Пожалуй, метрах в четырехстах.

— А от стоянки номер 16?

— В половине этого расстояния.

— Хорошо, просто отлично, — он почувствовал, что кусает себе губы и попытался остановиться. У него разболелась голова, и все тело стонало от избытка адреналина.

— Поезжай дальше и становись на стоянку 16.

— А потом?

Он натянуто и горько усмехнулся.

— Это место будет последней стоянкой Ричардса.