От такого рывка рана на боку опять открылась, уже в третий раз, зато кофейник не разбился. Ричардс подумал, что его, вероятно, чем-то укрепили (может, витамином В-12?), чтобы он не треснул на большой высоте и при высокой турбулентности. На кофейнике осталось большое пятно крови. Донахью упал на столик, где лежали карты и схемы. Кровь красным ручейком сбегала по пластиковой обложке и капала на пол.

— Понял вас, пять, С-один, девять-восемь-четыре, — отчетливо сказал голос по радио.

Ричардс все еще держал кофейник. На нем остались пряди волос Донахью. Он уронил кофейник, но тот не разбился. Даже здесь ковровые покрытия. Из крышки кофейника выпал стеклянный шарик, похожий на красный глаз. Глянцевое изображение Кэти в кроватке, восемь на десять, опять появилось перед глазами. Ричардс содрогнулся.

Он поднял Донахью за волосы и пошарил в кармане его форменного пиджака. Пистолет был на месте. Он уже был готов снова уронить голову Донахью на столик с картами, но задержался на мгновение а потом с силой оттолкнул ее. Рот Донахью распахнулся в идиотской ухмылке, кровь из раны потекла прямо туда.

Ричардс стер кровь с одной ноздри и посмотрел внутрь. Вот он, респиратор. Маленькая блестящая сеточка.

— Подтвердите время прибытия. С-один, девять-восемь-четыре, — запросил голос по радио.

— Эй, это тебя, Донахью, — крикнул Фридман с другого конца кабины.

Ричардс вышел в коридор. Он чувствовал слабость, Фридман взглянул на него.

— Скажи, пожалуйста, Донахью, чтобы он оторвал свой зад и подтвердил…

Ричардс попал ему в верхнюю губу Зубы разлетелись, как разорванное варварское ожерелье. Волосы, кровь и мозг размазались по стене за стулом, где на трехметровом экране девица раздвигала немеренные ноги на кровати красного дерева.

Из пилотской кабины послышался сдавленный крик. Холлуэй отчаянно пытался закрыть дверь. Ричардс заметил у него на лбу маленький шрам в форме вопросительного знака. Такой шрам мог заработать любопытный мальчишка, когда упал с дерева, где он играл в летчика.

Он выстрелил Холлуэю в живот. Тот издал какой-то дикий звук: «Ву-у-уу». Ноги его подкосились, и он упал лицом вперед.

Данингер повернулся в своем кресле, лицо — как вялая дыня.

— Не стреляй в меня, — сказал он. Но ему не хватило дыхания, чтобы это прозвучало убедительно.

— Вот, — мягко сказал Ричардс и нажал на курок. Данингер упал, что-то треснуло и засветилось позади него.

Тишина.

— Подтвердите время прибытия! С-один, девять-восемь, четыре.

Вдруг Ричардс всхлипнул и изверг из себя целый поток кофе, смешанного с желчью. Такой мышечный спазм еще больше раскрыл рану, и дикая боль пронизала его.

Хромая, он подвинулся к контрольной панели, где мигали бесконечные огоньки. Сколько приборов — просто жуть!

Неужели у них нет постоянной связи на таком важном рейсе? Должна быть!

— Подтверждаю, — сказал Ричардс обычным тоном.

— У вас включен экран «Свободного вещания»? С-один, девять-восемь-четыре? Что-то плохо вас слышно. Все в порядке?

— В порядке.

— Скажи Данингеру, что он проиграл мне пиво, — загадочно произнес голос, и потом были слышны лишь помехи.

Отто вел автобус.

Ричардс пошел обратно закончить свою работу.