Вот наконец впереди появился огромный квадратный силуэт, высоко вздымавшийся над всем остальным. В лунном свете он казался алебастровым.

Ричардс немножко повернул штурвал, пол пополз влево. Он накренился в кресле Холлуэя и чуть не выпал из него. Он вернул штурвал в прежнее положение, и пол пошел вправо. Горизонт качался как ненормальный.

Теперь педали. Да, это легче.

Он осторожно двинул штурвал вперед. Стрелка на шкале перед его глазами продвинулась с деления 700 на 500 в мгновение ока. Он слегка потянул штурвал на себя. Поле его зрения было очень ограничено. Правый глаз почти ничего не видел. Странно, почему они должны отключаться по очереди.

Он опять отодвинул штурвал от себя. Ему почудилось, что самолет плывет в невесомости. Стрелка сползла с отметки 500 на 400, а потом на 300.

— С-один, девять-восемь-четыре, что случилось? Прием, — голос в динамике звучал встревожено.

— Говори, говори, парень, — проворчал Ричардс. — Гав-гав!