Согласно определению Википедии, «вера — признание чего-либо истинным, в том числе признание чего-либо истинным без предварительной фактической или логической проверки, единственно в силу внутреннего, субъективного непреложного убеждения, которое не нуждается для своего обоснования в доказательствах, хотя иногда и подыскивает их». Под это определение подпадают как вера религиозная (соединение человека с Богом), так и эмоциональная убежденность в какой-то идее. Совершенно очевидно, что природа веры как чувства одна, только предмет, к которому обращено это чувство, различен. И если в первом случае предмет максимально всеобъемлющ и вмещает всю Вселенную, то во втором — сужен до границ какого-то одного понятия. Необходимость и способность верить присуща любому человеку. Вот только используется эта способность по-разному.

Мои первые осознанные сведения о Православной вере я получил из замечательного карманного издания «Справочник атеиста», опубликованного в самые застойные времена Брежневского правления. Теперь я думаю, что авторы этого издания были верующие люди и выбрали такую форму публикации как единственно возможную для того, чтобы донести до современников основы знаний о Православной вере. Из справочника можно было узнать и что такое Вербное воскресение, и что такое просфора, и что такое теория креационизма. Сведения, почерпнутые оттуда, были первыми камешками фундамента моего религиозного образования. Однако о вере я впервые серьёзно задумался, когда мой хороший знакомый студент-пианист из Гнесинки, весёлый парень, любитель смешных историй внезапно бросил институт на 4 курсе, поступил в семинарию и, в конце концов, стал священником. Впрочем, прошло ещё много лет, прежде чем моя вера в Иисуса Христа — Бога Живаго утвердилась во мне. И произошло это (замечу, совсем по-интеллигентски, «от ума») в результате анализа фактов русской истории, когда мне пришлось переосмысливать историю русского народа для преподавания этого предмета в церковно-приходской школе. Пестрая картина 12 веков истории русского государства внезапно прояснилась, как верно собранная мозаика, когда я осознал роль, которую играет Православная Церковь в истории. Когда масса фактов, которые я собрал, превысила некоторую критическую для меня величину, я понял, что легче раз и навсегда принять на веру Священной Писание, чем тратить напрасно время на сомнения и перепроверки. С тех пор мне стало значительно легче жить.

В недавнем письме почтенных академиков по существу утверждается, что в науке нет места вере, что «ничего иного, кроме материалистического видения мира в современной науке просто нет». Однако любой ученый, знакомый с технологией научного творчества, знает, что в научном творчестве вера имеет исключительно важное значение. Разве уникальный экспериментальный факт физик-теоретик не принимает на веру? Разве физик-экспериментатор не принимает на веру утверждения теоретиков, интерпретирующих его результаты? Да, конечно, желательно повторение результатов коллегами для того, чтобы научный факт был признан таковым. Однако, часто бывает, что наблюдаемый факт уникален (как возникновение жизни на Земле) и его просто принимают на веру до тех пор пока это знание не подтвердится хотя бы косвенными доказательствами (на что, впрочем, могут уйти десятки лет). Прежде всяких общепризнанных доказательств вера в свою идею движет первопроходцами. Ученый, разрабатывающий оригинальную идею, теорию, метод или гипотезу, всегда верит в то, что ему первому открылась Истина и ему лишь требуется убедить в этом научное сообщество. Можно привести множество примеров из истории науки, когда делались великие открытия, изначально основанные только на научной интуиции, т. е. на той же вере в форме прозрения. В качестве примера можно вспомнить историю открытия Периодической системы элементов Дмитрием Ивановичем Менделеевым. По свидетельству современного выдающегося физика-теоретика Стивена Хоукина, «необходимым признаком хорошей теории является то, что она позволяет сделать предсказания, которые в принципе могут быть экспериментально опровергнуты. Всякий раз, когда новые эксперименты подтверждают предсказания теории, теория демонстрирует свою жизненность, и наша вера в нее крепнет. Но если хоть одно новое наблюдение не согласуется с теорией, нам приходится либо отказаться от нее, либо переделать». Иначе говоря, если теория была ошибочной, мы ПРОСТО в неё ВЕРИЛИ, и никакой объективной реальности за этим не стояло! Вот вам и «материалистическое видение мира» современными естествоиспытателями!

Я уверен, что уважаемые академики знают всё это не хуже меня. Значит, составители письма лукавили, утверждая, что вере нет места в науке, либо они считают, что религиозная вера — совершенно особенное чувство, что было бы странно для атеистов. Равносильно, нельзя утверждать, что и научным фактам нет места для доказательства справедливости отдельных утверждений и сведений, извлеченных из Священного Писания.