Обычно зимой у арбитров блаженная пора отдыха. Можно не очень внимательно следить за формой, с легкой иронией вспоминать даже о самых трудных и нервных поединках.

Зима 1969 года у меня была совсем не такой идиллической. Приходилось много и напряженно работать, отчитываться перед избирателями, вновь выдвинувшими меня в Бакинский городской Совет. Что же было сделано за два года? Этот вопрос чаще всего звучал на собраниях.

Ответить на него было и легко, и сложно. Легко — потому, что действительно сделано было немало. Сложно — потому, что ограничиваться простым перечислением сделанного значило попросту проявить неуважение к людям.

После тех памятных для меня выборов группа депутатов добилась создания в Бакинском Совете постоянной комиссии по физкультуре и спорту. В ее состав вошли многие уважаемые в нашем городе люди: вязальщица Е. Елизарова, слесарь Г. Бабаян и др.

Значение такой комиссии трудно переоценить. Ведь то, что не под силу даже крупному аппарату работников, с успехом могут претворять в жизнь депутаты и их актив.

В результате стало возможным заняться, и серьезно, организацией физкультурной и спортивной работы по месту жительства населения, внедрением на предприятиях и в учреждениях производственной гимнастики и других столь же насущных дел.

На одном из первых заседаний комиссии депутат Н. Костенко и я предложили провести спартакиаду среди бакинских жилищно-эксплуатационных контор (ЖЭКов). Дело это было новое, нигде в стране не опробованное, и все-таки мы решили за него взяться.

Мы опасались вначале, что не хватит энтузиастов для организации спортивной работы во всех ЖЭКах. Но жизнь вскоре убедила нас, что «резервы» просто неисчерпаемы. На зов депутатов откликнулись общественники, студенты и именитые спортсмены. В итоге физкультурная работа по месту жительства была заметно активизирована, удалось также выявить сотни способных спортсменов и привлечь их к занятиям в спортивных секциях.

Особенно много энергии у меня и некоторых других членов комиссии отнимала работа с подростками. Известно, спорт не только отвлекает школьников от дурного влияния улицы, но и прививает им чувство коллективизма, дисциплинирует, приучает к целеустремленности. Поэтому я охотно взвалил на себя такой груз, как руководство футбольным клубом мальчишек «Севиндж», в рядах которого насчитывается ныне до 300 тысяч ребят.

Пусть эта цифра не вызывает удивления. Примерно столько юных футболистов ежегодно участвует в розыгрыше приза клуба. Я с удовольствием присутствую на матчах, сужу их и, право же, во многих командах часто встречаю ребят, у которых неплохо отработаны элементы техники, особенно мелкий дриблинг и эффектные удары — в падении, через себя и другие. Кое-кого из них я рекомепдую в группы подготовки в команды мастеров, и нет для меня большей награды, чем видеть, как они вырастают в настоящих футбольных бойцов…

Сразу по окончании избирательной компании я выехал в Москву, чтобы принять участие во Всесоюзном совещании судей. Сезон предстоял сложный. Первенство должно было пройти в два этапа. Сначала после игр в двух подгруппах предполагалось выявить 14 «счастливчиков» и 6 «неудачников». Затем первые должны были разыграть призы чемпионата, вторые — две вакансии в высшую лигу.

В большом докладе председателя Всесоюзной коллегии судей Н. Латышева был сделан акцент на промахи арбитров, с тем чтобы в этом сезоне они постарались избавиться от них. Н. Г. Латышев, в частности, вновь много говорил о недопустимости судейского либерализма, о необходимости продолжения активной борьбы с «мелким» фолом. Он рекомендовал арбитрам иметь при себе записные книжки, чтобы прямо на поле заносить в них фамилии игроков, нарушающих правила, а также и другие сведения, которые могут понадобиться по ходу матча и при заполнении протокола.

Разногласий в судейской среде не было — решили продолжать линию строгого и принципиального арбитража.

Из игр предварительного турнира мне запомнились матчи «Спартак» (Москва) — «Динамо» (Тбилиси) и «Динамо» (Киев) — СКА (Ростов). Оба они, я убежден, доставили удовольствие и десяткам тысяч болельщиков, заполнившим трибуны, и миллионам телезрителей.

Обе игры были боевые, атлетические в полном смысле этого слова. Поединки шли где-то на грани фола, но грань эта не переступалась, и свистеть мне приходилось редко.

Яркое впечатление оставили обе встречи и все-таки — горький осадок. Я задумывался, почему за сезон таких игр раз-два и обчелся? Одно дело, когда спортсмены играют на высоком уровне, стабильно. Другое — когда цепь выступлений команды словно скована из звеньев разного калибра.

И «Спартак», и «Динамо» выдали много игр посредственных, несколько хороших и лишь две-три отличнейших. Отсутствие стабильности, собранности невольно вызывало тревогу. Ведь оба коллектива — основа сборной страны, которой предстояло выступать в Мексике…

Должен сказать, что это тревожило не только меня. Сейчас и не вспомнить, сколько велось разговоров на эту тему. Но все в кулуарах, вполголоса. Мы ошиблись, не придав тогда должного значения проблемам воспитания высоких морально-волевых качеств у игроков ведущих клубов.

Во второй половине чемпионата мне запомнилось состязание армейцев Ростова с торпедовцами столицы. Здесь, как говорится, нашла коса на камень. Если почерк торпедовцев был легким, изящным, то игра ростовчан привлекала динамикой, энергией, носила взрывной характер.

И голы были забиты «соответственно»: сначала Чумаков вынырнул откуда-то из-за спин защитников СКА на мягкую передачу Шалимова и головой по дуге красиво послал мяч в сетку; потом Корнеев на скорости разыграл стенку с Проскуриным и под очень острым углом влетел вместе с мячом в ворота.

После матча я сказал корреспонденту «Советского спорта»:

— Получил сегодня огромное удовольствие. Не так уж часто чувствуешь себя с футболистами единомышленником, как это случилось сегодня. Содержательный красивый матч судить всегда приятно.

Те же слова я мог повторить и после финального матча на Кубок СССР, который наконец-то — и надо надеяться, теперь так будет всегда! — состоялся в августе не на обледеневшем, а на самом что ни на есть упругом зеленом газоне Лужников. Судьей в поле был Карло Круашвили, помогали ему Евгений Хярмс и я. Игра удалась. Впервые в истории нашего футбола команда второго эшелона — это были львовские «Карпаты» — взяла верх, победив фаворитов — армейцев Ростова.

«Карпаты» играли лучше, красивее, острее. Проигрывая один мяч, они во втором тайме нашли силы забить два. У меня сложилось впечатление, что армейцы просто не ожидали подобной «дерзости». И, выбитые из колеи, уже не смогли наладить свою игру.

Для судейства матч, проходивший в вихревом темпе, когда мяч в какие-то секунды мечется от ворот до ворот, когда на «пятачке» вдруг скапливается 10-15 игроков, был трудным. Но Карло справился с ним неплохо. Он сумел помочь футболистам раскрыться, не «задергал» их свистками. И Евгений Хярмс, и я уловили внутренний ритм, с которым вел поединок Круашвили, и потому смогли взаимодействовать с ним достаточно четко и слаженно.

Вскоре после финала Кубка СССР по футболу я вместе с Ю. Бочаровым и П. Казаковым вылетел в Финляндию. Там без особых происшествий мы отсудили отборочный матч Кубка европейских чемпионов между «Паллосеура» и KB (Дания). Датчане без труда довели встречу до победы — 1:0. Борьбы, по существу, не было, настолько «вежливой» оказалась игра. Понятно, и судьям работы было самую малость, что единодушно отметили на следующий день все финские газеты.

Отчет об этом матче, как и о многих предыдущих, которые я проводил после английского чемпионата, был отправлен в Комитет судей ФИФА, который собирался рассмотреть предложенные ему кандидатуры 88 арбитров на поездку в Мехико. На заседании комитета в сентябре, как рассказывал Н. Г. Латышев, главным критерием при отборе являлась квалификация. Для этого комитет пользовался рапортами инспекторов с международных матчей, в которых оценивались действия рефери. В итоге круг претендентов сузился до 50. В списке остались и два представителя Советского Союза — Карло Круашвили и я. Теперь нам, как и остальным 48 претендентам, предстояло провести международные матчи, где за нашим судейством должны были следить особо внимательно.

На мою долю таких игр выпало две. В первой я вместе с Сергеем Архиповым помогал Карло Круашвили в отборочном матче чемпионата мира между сборными командами Австрии и Шотландии. Встреча носила сугубо престижный характер, ибо в этой группе путевку в Мексику уже завоевали футболисты ФРГ. Так что австрийцам победа со счетом 2:0 принесла лишь моральное удовлетворение.

Но зато матч очень много значил для Карло Круашвили. «Безукоризненно», по свидетельству газет, отсудив его, он выполнил наконец норму арбитра международной категории, в полный голос заявив о себе как об одном из наиболее вероятных кандидатов в «тридцатку мексиканцев».

Таким образом, мое участие в завершающей стадии первенства мира прямо зависело от того, на каком уровне мне удастся отсудить одну восьмую финала Кубка европейских чемпионов между такими грандами футбола, как «Лидс Юнайтед» (Англия) и «Ференцварош» (Венгрия). Я надеялся, что земля Британии и на этот раз окажется счастливой.

Однако известно, каждый сам кует свое счастье. И я тщательно готовился к игре. Особенно меня беспокоило, что «Ференцварош» и «Лидс» были командами совершенно разного стиля. Венгры всегда играли импровизационно, легко, но очень нервно и раздраженно, если встречали плотную опеку. «Лидс» же как раз и славился своей жесткой, силовой игрой. По своей манере этот клуб, не очень богатый звездами, напоминал мне бульдога, вцепившегося мертвой хваткой в горло соперников. Короче, упорство, стойкость, крепость, выносливость, цепкость, терпеливость, организованность, с одной стороны, противостояли высокой техничности, непринужденности, импровизационности, нетерпению, с другой.

Мою озабоченность хорошо понимали помогавшие мне Юрий Бочаров из Москвы и тбилисец Георгий Баканидзе. Я глубоко благодарен им за теплую душевную поддержку, которую я ощущал накануне этой важной встречи, за четкое взаимодействие со мной во время игры.

А это было сложно. Сплошной поток воды низвергался на стадион с низкого, обложенного толстыми серыми тучами неба. Газон был залит по щиколотку. Уже в 10-15 шагах не удавалось разглядеть футболиста. Поэтому приходилось передвигаться вдвое-втрое больше обычного, гораздо внимательнее следить за сигналами боковых арбитров, особенно когда мяч неожиданно исчезал из поля зрения где-то на противоположной стороне поля.

«Ференцварош» не смог приспособиться к этим условиям и фактически без борьбы сдался на милость хозяев. «Лидс» победил 3:0, но счет мог быть и внушительней.

По мере приближения матча к концу я чувствовал себя все увереннее. И с финальным свистком волнение окончательно уступило место спокойствию. Теперь оставалось только ждать.

Я вновь и вновь анализировал прошедший сезон, оценивал свои шансы. Надо сказать, двухступенчатая формула чемпионата страны наложила отпечаток и на судейство. Слишком велика была цена каждого очка в предварительном турнире. Быть или не быть? — этот вопрос стоял перед многими командами, и едва ли не всякую неудачу игроки и тренеры были готовы объяснить перебоями судейской машины. От арбитров потребовалась особая устойчивость к психологическому давлению тренеров и зрителей. И они ее в целом проявили.

Думаю, что во многом это объясняется высокой квалификацией наших рефери. Я разделяю точку зрения моего коллеги, доцента Харьковского политехнического института М. Пинского, что у нас в стране есть 25-30 судей, которые могут обслуживать соревнования любого масштаба. Например, в восьмерку лучших в 1969 году не попали такие арбитры, как В. Ходин, В. Толчинский, Ю. Бочаров, Г. Баканидзе, А. Цаповецкий, В. Липатов, Т. Велиев, М. Пинский и другие, — все с богатым опытом и достаточно высоким классом.

Восьмерку же лучших составили журналист Кестутис Андзюлис, старший мастер часового завода Сергей Архипов, тренер Петр Гаврилиади, радиотехник Анатолий Иванов, заведующий кафедрой Центрального института физкультуры Павел Казаков, тренер Карло Круашвили, заместитель директора парфюмерного комбината Евгений Хярмс и я, заведующий кафедрой Азербайджанского института физкультуры.

Я с умыслом перечислил профессии и должности арбитров, чтобы еще раз подчеркнуть новые тенденции в судействе. Посудите сами, может ли быть случайным тот факт, что в результате объективного, тщательного до придирчивости отбора среди лучших остались командиры производства, преподаватели вузов, журналисты, научные работники, причем почти все с высшим образованием.

Мы теперь постоянно говорим об интеллектуальном футболе — игре, где творческая мысль исполнителей приобретает особую, порой решающую роль. Очевидно, что интеллектуальному футболу соответствует интеллектуальное судейство, основанное на глубоком, творческом понимании игры и событий, разворачивающихся в ходе каждого поединка.

Однако судье, как показали последние годы, мало обладать высокой культурой. Ему надо также быть и физически сильным, выносливым человеком. Ушли в прошлое времена, когда арбитр неторопливой трусцой поспевал за мячом, бегая вдоль боковой линии. Теперь, чтобы не отставать от возросшего темпа игры, рефери вынужден двигаться энергичнее и больше. Зона его действия практически расширилась до размеров всего поля.

Оригинальный эксперимент, осуществленный врачами, с научной достоверностью показал, что хотя судьи, в отличие от полевых игроков, и не принимают участия в атлетической силовой борьбе, потери в весе у них больше. Это объяснялось высокими затратами нервной энергии, активно влияющими на физический тонус организма.

Таким образом, стало ясно, что в ходе развития футбола возросли и требования, предъявляемые как к судейству вообще, так и к арбитрам в частности. Постепенно накапливаясь, они, эти требования, принимали уже не расплывчатые, аморфные, а довольно четкие очертания.