Городской житель, привыкший решать проблему воды поворотом крана, плохо представляет ее масштабы. Иногда думают, что это задача сугубо техническая. Одна из многих, что ставит перед учеными и инженерами двадцатый век. Но «проблемой № 1» назвал ее покойный президент США Джон Кеннеди.

Еще недавно на западе писали об истощении природных ресурсов. Подсчитывали, через сколько лет человечество начнет испытывать «железный голод», через сколько-нефтяной, медный, свинцовый. Получалось так, что на Земле всего не хватает, кроме, разве, воды…

Жизнь опрокинула прогнозы. Открытие крупнейших месторождений полезных ископаемых, промышленное использование атомной энергии, успехи синтетической химии — все это оттеснило в далекое будущее опасность истощения природных богатств. И одновременно — пусть это не кажется парадоксальным — выдвинуло на первое место проблему воды.

Уже сейчас засушливые районы занимают треть земной суши, охватывая — в большей или меньшей степени — территорию шестидесяти государств. Совсем недавно недостаток воды ощущали строго очерченные районы — главным образом в слаборазвитых государствах. Теперь положение иное.

Нехватку испытывают Токио и Нью-Йорк, Париж и Лондон.

Вот строки из документа, хранящегося в секретариате Всемирной организации здравоохранения: «В некоторых областях мира детям не разрешают играть на солнце из опасения, что они будут испытывать сильную жажду. Воды так мало, что ее приходится экономить даже на детях».

Чем это вызвано? Прежде всего увеличением расхода воды. Тому есть много причин.

Стремительно повышаются темпы роста населения. В 1000 году нашей эры прирост измерялся сотыми долями процента, в 17–19 веках — десятыми долями. В первой половине 20 века он равнялся одному проценту, а ныне достигает почти двух процентов в год. В середине прошлого столетия население Земли дошло до миллиарда — для этого потребовались тысячи лет. Меньше чем через столетие оно выросло еще на миллиард человек. В настоящее время нас уже три миллиарда, и к Концу века это число удвоится.

Другая причина — рост сельского хозяйства и промышленности, причем не только количественный, но и качественный.

В сельском хозяйстве отчетливо проявляется тенденция к переходу на орошаемое земледелие. Орошение ослабляет зависимость от природы, гарантирует высокие урожаи. В промышленности резкое увеличение расхода воды связано с новыми, прогрессивными процессами, работой в диапазонах высоких температур и давлений. Естественно, при этом увеличиваются затраты воды на очистку сырья, охлаждение агрегатов, подсобные операции. К примеру, тысячи литров воды достаточно для производства 200–400 килограммов угля или 8–60 килограммов стали, но лишь 7–20 килограммов бумаги и всего 2 килограммов искусственного волокна.

Наша страна богата природными ресурсами и, в частности, водой. Однако для многих районов Советского Союза (прежде всего Каспийского побережья) эта проблема имеет серьезное значение.

Возьмем район Апшерона. Не секрет, что жители Баку и Сумгаита, предприятия, совхозы и колхозы уже сейчас ощущают недостаток воды. В ближайшие годы проблема воды может стать решающей.

По имеющимся данным, одному только Сумгаитскому нефтехимкомбинату в 1970 году потребуется около 2,5 кубометра воды в секунду — это почти половина того, что расходует ныне весь Бакинско-Сумгаитский район. Общая же потребность Апшерона через шесть лет превысит 30 кубометров в секунду, и к 2000 году возрастет в десятки раз.

Есть разные пути решения проблемы. Прежде всего, переброска воды в засушливые районы, с помощью каналов, водопроводов и т. п. Путь, в общем, простой и надежный — не случайно им пользуются с глубокой древности. Но за тысячи лет его возможности в значительной мере исчерпаны. Сейчас получить дополнительную воду в больших количествах можно лишь в результате гидротехнических работ, грандиозных по масштабам и сложности. Подсчеты иностранных ученых свидетельствуют, что стоимость работ — на ближайшие 20 лет — составит тысячи миллиардов долларов.

Главное, однако, не в этом. По самой своей природе гидротехнические сооружения способны решать лишь частную задачу — перераспределение наличных запасов воды. Увеличить их, повысить пресноводный «потенциал» Земли они, как правило, не могут.

Уже при беглом взгляде на карту ясно, что соленой воды больше, чем пресной: океан занимает около трех четвертей земной поверхности. Но трудно поверить, что свыше 97 процентов воды сосредоточено в океанах. На долю же всех рек, ручьев, протоков — т. е. наиболее доступных источников пресной воды — приходится совсем немного, что-то около одной десятитысячной процента. И эта десятитысячная существует потому, что ничтожная часть воды океанов испаряется и перемещается туда, где люди, животные и растения могут ее использовать.

Таким образом, солнце, океан, суша и атмосфера это гигантский дистиллятор, осуществляющий распределение пресной воды по миру. Если бы он вышел из строя, вся вода очень скоро сосредоточилась бы в океанах, и только там могла бы продолжаться жизнь.

Предположение, конечно, фантастическое — природный дистиллятор практически вечен. И все-таки в вопросе стоит разобраться подробнее.

По земным масштабам потребности человечества в воде весьма скромны. Они невелики в сравнении с запасами пресной воды, а сопоставлять их с ресурсами океанов просто не имеет смысла. Казалось бы, положение существенно не изменится, даже если расход воды увеличится в десятки раз.

Опыт, однако, показывает, что дело обстоит не так просто.

Во-первых, реальные ресурсы пресной воды (т. е. такие, что могут быть практически использованы), составляют сравнительно небольшую часть общих запасов. Во-вторых, если непосредственные потребности человека мало отражаются на водном балансе, то его деятельность — обработка земли, поворот рек, вырубка лесных массивов, создание искусственных водоемов и крупных предприятий — существенно влияет на ход природных процессов.

Скажем, поворот сибирских рек в Каспийское море связан с трудностями отнюдь не только техническими. Вода будет проходить значительно больший путь и по районам с гораздо более теплым климатом. А это значит, что испарение резко возрастет и полноводная река может обмелеть…

Другой пример — Байкал, один из крупнейших пресноводных бассейнов мира. «Выпить» его трудно. Однако сделать воду озера непригодной для питья — легко. Ученые полагают, что ежегодно 500 миллионов человек становятся жертвами болезней только из-за того, что у них нет достаточно чистой воды. Me удивительно, что проект строительства на Байкале целлюлозно-бумажного комбината встречает столь резкие возражения.

Особую опасность для водных ресурсов представляют химические предприятия. Дело в том, что природа не умеет быстро разлагать вещества, синтезированные искусственно.

Они годами сохраняются, выводя из «активного баланса» огромные массы воды.

Не следует, однако, думать, что во всем «виновата» промышленность. Видимо, приход пресной воды вообще снижается в силу как искусственных, так и естественных причин — географических, климатических и т. д. Профессор А. А. Дубинский, непререкаемый авторитет в области гидрогеологии, утверждает, что, например, режим питания наших степных рек подземными водами изменяется в отрицательную сторону. Общая площадь их водного зеркала заметно уменьшилась на протяжении жизни одного поколения, а в ряде случаев — за полтора-два десятилетия. Этот процесс характерен и для других районов мира.

Время, когда человек, не задумываясь о последствиях, мог менять лицо земли, уходит в прошлое. Ныне его силы сравнимы с силами природы. А это обязывает.

Природная опреснительная установка обладает определенной «производительностью». Если человек, без ущерба для ее работы, хочет получать больше, он должен тщательно взвесить все возможные последствия. Понятно, что проблему воды — в широком смысле — нельзя решить только за счет перераспределения воды. В лучшем случае это лишь отдалит «жажду», ибо потребность в воде растет и будет расти.

Остается другой путь, может быть, и более трудный, но единственно перспективный — опреснение соленой воды.