Глава 1. Необычное предложение

— Ребекка. Меня зовут Ребекка…

Я повторяла это, как заклинание, глядя на испуганное отражение в зеркале. Предстоял выход в «свет» в новой личине, а меня трясло, как одинокий листик поздней осенью. Я не чувствовала в себе сил сыграть роль другой женщины. Женщины уверенной и дерзкой, совсем не похожей на меня по характеру. Какая разница, что внешне мы на одно лицо? Люди, знающие ее, непременно заметят разницу.

— Вы готовы, леди Флеминг? — в комнату заглянула горничная, а мне почудилось, что явился сам дьявол, чтобы отвести меня в преисподнюю. — Его сиятельство просил поторопиться.

— Д-д-да, уже иду, — с трудом выдавила я и шагнула к двери. Навстречу катастрофе…

…Все началось три дня назад, когда в обеденном зале скромной гостиницы ко мне подсел незнакомец в дорогом костюме и сделал сногсшибательное предложение. Предложение, на которое я бы ни за что не согласилась, не окажись в безвыходной ситуации. В тот миг показалось, что это ответ на мои молитвы, что появился шанс выбраться из ловушки, в которую я сама себя загнала. Не так уж и сложно притвориться кем-то другим. Взамен получу временную крышу над головой и мешочек золотых монет. Всё лучше, чем то, что напророчила на днях дамочка из соседней комнаты, оглядев лицо и фигуру.

Впрочем, нет. Все началось еще раньше. Когда я бежала по мостовой, подобрав подол, и задыхалась от обиды и безысходности. По ногам бил узел со скудными пожитками: парой сменного белья, запасными ботинками, добротным повседневным платьем и несколькими монетами, способными кормить меня не больше недели. В ушах звучал голос матушки: «Ну и дура ты, Ева! Глупая-глупая девчонка!». Точно! Именно так бы она сказала, узнай, что я сбежала от мужа, не придумав, как жить дальше.

А о чем тут было думать? Стоило вспомнить Саймона, как перед глазами вставала живописная картина: мой драгоценный супруг и незнакомая белокурая девица в нашей постели! Они не ждали вторжения. Мне полагалось еще два часа провести в магазине. Но, намучившись из-за мигрени, я закрыла его пораньше. Мне казалось, что застигнутые врасплох любовники должны встрепенуться и перепугаться. Девица с визгом прикрыться, а муж кинуться с извинениями. Но они лишь расхохотались при виде моего обескураженного лица.

— Тупица, — бросила блондинка, не подумав прятать наготу.

— Жди внизу, — велел Саймон и по-хозяйски положил руки на бедра любовницы. Прежде чем говорить со мной, он намеревался закончить начатое. Он не чувствовал себя виноватым. Это я всё испортила, помешав утехам.

Наверное, другая на моем месте устроила бы скандал, подожгла дом или придумала другую жестокую месть. Но всё, на что хватило моих душевных сил, спуститься вниз, сложить в узел сменную одежду — самый минимум, чтобы не обвинили в воровстве — и покинуть жилище, в котором провела в роли законной жены всего полгода. Я вышла на улицу, понимая, что не смогу остаться с Саймоном. Да, я плохо приспособлена к самостоятельной жизни. Но терпеть измены — не мой вариант.

Но матушка всё равно бы оказалась права. Глупая Ева! Гордость — это хорошо, когда у тебя есть роскошный особняк или наследство, способное обеспечить на годы вперед. Я же полностью зависела от мужа. Пришла к нему ни с чем, не считая магического дара, удобного при определенных обстоятельствах и опасного в повседневной жизни. Родители отреклись от меня, не одобрив замужества. Отреклись при всех соседях, что в нашем квартале считалось разрывом отношений — полным и бесповоротным. Так что возвращение в отчий дом не рассматривалось.

Не придумав ничего лучше, я сняла крохотную комнатку в гостинице на другом конце города. Ела, как птичка, чтобы сэкономить тающие монеты. Днем искала работу, заходя по объявлениям в одну контору за другой. Но кому нужна растерянная девушка, мало что умеющая делать сама? Чтобы податься в гувернантки, необходимы рекомендации, для торговли за прилавком — бойкость. Наш-то с Саймоном магазин был особенный и там талантов, кроме родового дара, не требовалось. Меня даже пол в таверне мыть не взяли. Мол, посмотри на свои руки, милочка. Такими веер положено держать, а не тряпку.

И вот, когда монет осталось всего две, а заработка так и не появилось, за стол подсел Доминик Голкомб — личный помощник лорда Патрика Флеминга. Высокий худощавый мужчина лет двадцати пяти, но с глазами человека куда взрослее. Он заметил меня на улице и сначала принял за Ребекку. Но проследив пару часов за моими мытарствами, то бишь, поисками работы, понял, что никакая я не леди Флеминг, а другая девушка, поразительно на нее похожая. Учитывая обстоятельства, с которыми столкнулся ее супруг, встречу посчитали подарком небес. Проконсультировавшись с господином, Голкомб явился ко мне с предложением самой неожиданной работы, какую только можно представить.

Сначала я подумала, что меня разыгрывают или завлекают в ловушку. Но рядом лег внушительный мешочек с золотом, и я изменила мнение. На розыгрыш непохоже, а заманить девицу к богатому господину в постель можно и за меньшую сумму. Желающие всегда найдутся, даже такие, которые выглядят и говорят, как истинные леди. Следом за мешочком на стол лег небольшой портрет. Мой портрет. Всё те же глубокие карие глаза, черные волосы, немного пухлые губы. Только выражение лица до ужаса надменное. Да прическа непривычная. Я никогда не открывала высокий лоб.

— То есть, нужно лишь представиться некой дамой? — уточнила я. — На вечер?

— Все верно. Вы с ней на одно лицо. Правда, она постарше года на четыре. Но дама увлекается омолаживающей магией, так что ваша свежесть никого не удивит.

— Почему она сама не желает присутствовать на этом ужине?

— Понимаете, — Голкомб сконфуженно кашлянул. — Буду с вами откровенен. Они с супругом в ссоре, и дама сбежала ему назло. Мы подозреваем, что не одна, а в компании некого господина нам пока неизвестного.

Я смущенно отвела взгляд. Жена сделала ноги с любовником, а муж ищет ей замену. Ну и история. Увлекательнее, чем в любовно-приключенческих романах, которые я обожала до замужества. Обожала до такой степени, что легко поверила Саймону, заливающемуся соловьем о любви, поразившей его в самое сердце. Поверила и впервые в жизни проявила характер, пойдя против воли родителей.

Тьфу! Вот уж, правда — глупая-глупая Ева!

— Почему ужин так важен?

— Там будет присутствовать дядя дамы. Он вкладывает серьезные деньги в предприятие моего господина. Если узнает о побеге, заберет долю, и дело прогорит. От этого зависит не только благосостояние лорда, но и судьба десятков рабочих. Они все окажутся на улице, а них семьи.

Я понимала, что Голкомб нарочно упомянул простой люд, чтобы посильнее меня пронять. Он не расспрашивал подобности моей жизни, но отлично понял, что я из семьи не бедной, но теперь вынуждена обеспечивать себя сама и прекрасно пойму, каково придется уволенным работникам лорда.

— Получается, мне придется много общаться с этим дядей? — спросила я, видя в плане множество прорех.

— О! Не тревожьтесь. Он жуткий болтун. Никому и слова вставить не дает. К тому же, наедине вы не останетесь. Будут и другие гости, едва знакомые с супругами. Умоляю, леди Ева, скажите, что вы согласны!

— Ох, не знаю, — я потерла виски. — Ужин через два дня, а я ничего не знаю о даме. Дело не только во внешности. А как же голос, походка, манера говорить и многое другое? Меня может выдать любая мелочь.

В глубине души я понимала, что предложение Голкомба — сущее безумие. И все же всерьез над ним раздумывала, прокручивая в голове, с какими трудностями могу столкнуться. Потому что оказаться через пару дней на улице без единой монеты в кармане — еще большее безумие.

— Я понимаю, леди Ева, — тяжело вздохнул Голкомб, в серых глазах промелькнуло разочарование. — Предложение крайне необычное. Если вы откажетесь, я уйду и больше вас не побеспокою.

По телу иглами прошла судорога. Уйдет и больше не побеспокоит?! Да, он исчезнет и не втянет меня в авантюру. Но что дальше? Скитаться по улицам? Торговать телом? Или вернуться к Саймону, как преданная побитая собака? Именно так он отнесется, если приползу назад, поджав хвост. А тут хоть денег заработаю и продержусь какое-то время, пока не придумаю другой способ себя содержать.

— Я согласна на ваше предложение, господин Голкомб, — проговорила я, постаравшись, чтобы голос звучал уверенно. — Но надеюсь, вы и ваш лорд понимаете риск и сумеете за короткий срок научить меня быть той женщиной.

— О! — личный помощник лорда подскочил от радости, ударив колено о ножку стола. — Вы не представляете, как нас выручите! А мы со своей стороны сделаем все возможное, чтобы временная подмена прошла, как по маслу.

В мою душу тут же закралось подозрение, что всё выйдет совершенно иначе. Но тяжесть мешочка с золотом в руке несколько усмирила страхи.

* * *

В тот же вечер Доминик Голкомб перевез меня в другую гостиницу. Она стояла на отшибе, но здесь останавливались клиенты значительно богаче, чем в моем последнем «жилище». В основном заезжие торговцы, приехавшие в город наладить связи. Комнату помощник лорда снял с отдельным выходом на улицу и строго-настрого запретил появляться в общих помещениях. Вряд ли кто-то признает во мне леди Флеминг, но лучше не рисковать.

— Господин прибудет через пару часов, — оповестил Голкомб, когда мы осмотрели комнату: чистую и просторную. — Хочет обсудить детали лично. А пока отдохните.

Два часа показались вечностью. Я не могла усидеть на месте. Ходила от двери до окна и обратно. Успела сто раз пожалеть об опрометчивом решении сыграть жену лорда. Я никогда не умела притворяться и врать. Дома, если попадалась за проказами, сознавалась во всех грехах сразу. Матушка только головой досадливо качала: «Женщина должна уметь хитрить, Ева!» Но я не умела. Выражение лица выдавало с потрохами.

Пару раз мелькнула мысль о побеге. Без денег. Вряд ли бы по моим следам пустят ищеек. Внешность слишком опасная. Лорду пришлось бы многое объяснить. Но я не воровка. Никогда не брала ничего чужого. Однако время шло, а я так и не сдвинулась с места. Куда мне бежать? Разве что к Саймону. Я представляла его самодовольное лицо, мол, вернулась, никуда не делась, и бегство переставало казаться здравой идеей.

…Он появился, когда мое сердце трепыхалось, как вольная птица, запертая в клетке. Мужчина, с ног до головы закутанный в черный плащ. Вошел без стука. Остановился на пороге и судорожно вздохнул. Моя внешность произвела сильное впечатление.

— Доминик говорил, что вы похожи, но чтоб настолько, — произнес он, открывая лицо.

Я бы вряд ли назвала его красивым. Слишком блеклый. Кожа белая-белая, волосы пепельные, в первый миг кажущиеся седыми, черты лица аристократические и не безвольные, но и не притягательные. А вот глаза заслуживали внимания: синие, как небо в погожий день. Ясные, умные.

— Здравствуйте, милорд, — я сделала реверанс.

— Присаживайтесь, Ева, — он кивнул на кресло в углу, а сам выдвинул стул на середину комнаты. — У меня есть к вам вопросы. Учитывая щекотливость и необычность нашего совместного предприятия, прошу, отвечайте предельно честно. Обещаю, все, что будет сказано здесь сегодня, останется в этой комнате.

Я кивнула, сжав руки в кулаки. Побоялась, что пальцы задрожат.

— Итак, сколько вам лет?

— Девятнадцать.

— Хм… — лорд потер подбородок. — Ребекке двадцать четыре, но она выглядит моложе. Проблем возникнуть не должно. Как ваше полное имя?

— Ева Мария Картрайт. В девичестве Ратлидж.

В небесных глазах промелькнуло изумление.

— Вы замужем?

— Увы, — я тяжело вздохнула. — Мы с господином Картрайтем больше не живем вместе.

— По какой причине?

Я явственно ощутила, как щеки заливаются краской. Но понимала, почему лорд задает личные вопросы. Хочет знать, кого впускает в свою жизнь.

— Оказалось, господин Картрайт любит коротать время с… — закончить фразу не хватило смелости. Или наглости.

Лорд всё понял и взмахнул рукой, разрешая не продолжать. Но я добавила нервно:

— Поэтому я ушла. То есть, сбежала.

Он напрягся.

— Муж будет вас искать?

— Не знаю. Возможно. Вряд ли его интересую я. Ему нужна моя магия.

— Вы магиня? — вновь удивился лорд.

— Да, но нисколечко не выдающаяся, — заверила я нервно. Никогда не любила говорить о способностях. Потому соврала, точнее, не сказала всей правды, утаив основное умение: — Неплохо готовлю зелья. На удачу, для предания смелости, для любовной силы и…

Я запнулась, смутившись. Последнее зелье лучше не упоминать в приличном обществе.

— В общем, у нас был магазин. Без меня торговля заметно ухудшится.

— Ясно, — улыбнулся лорд с толикой веселья. — Но вряд ли супругу придет в голову разыскивать вас в моем доме.

— Пожалуй, — согласилась я.

— Ваш черед спрашивать, — предложил мой будущий фальшивый муж. — Что вы хотите знать о Ребекке и ваших обязанностях?

Я сплела пальцы в замок. Следовало выяснить об этой женщине всё. Но как это сделать, ни разу не встретившись с оригиналом? Всё, что мне расскажут — лишь слова, чужое восприятие. Но раз ввязалась в сумасшедшую историю, придется работать с тем, что есть.

— Какая она?

Лорд потер подбородок. Нахмурился. Я его понимала. Неприятно говорить о женщине, променявшей тебя на кого-то другого. Понимала, как никто. Разговоры и даже мысли о Саймоне не приносили ничего, кроме боли.

— Ребекка дерзкая, язвительная, любит смеяться, а иногда и насмехаться над окружающими. Прислугу за людей не считает, больше всего на свете обожает саму себя. Задача всех остальных — подчеркивать ее значимость и превосходство.

Пробрал озноб. Кажется, я ошиблась с определением отношения лорда к супруге. Его чувства к Ребекке далеки от трепетных. Или же в нем просто говорит злость и уязвленное достоинство? Матушка когда-то объясняла мне и сестрам: женщина способна стерпеть измену, закрыть на нее глаза и жить дальше, для мужчины — это предательство, за которое не вымолить прощения и пощады.

— Я совсем на нее не похожа, — пробормотала я невольно.

— Не страшно, — заверил лорд Флеминг. — Все будут смотреть на лицо и фигуру. А мы за ближайшие два дня поможем вам научиться вести себя, как Ребекка.

— Вы и господин Голкомб? — уточнила я.

— Да, мы с Домиником. И Тая. Это горничная, которая хорошо знает повадки моей жены.

— Вы посвятите в секрет прислугу? — изумилась я.

Похоже, эти двое совершенно не думают об осторожности.

— Во-первых, нам не помешает помощь женщины. Во-вторых, Тая предана мне, а не Ребекке. У жены есть личная горничная — Джойс. Она покинула особняк вместе с госпожой. Тая — дочь моей кормилицы. Мы выросли вместе.

В голове тревожно звякнул колокольчик. Выросли вместе? Это ни капли не успокаивало. Вероятно, горничная и предана господину, но вовсе не по той причине, по которой он считает. С нами тоже росла одна служанка. Точнее, с нашим братом. Дочка экономки. И питала она к нему вовсе не дружеские чувства. В конце концов, матушка отослала девчонку подальше, пока братец не почтил ненужным вниманием.

— А дядя Ребекки? Что он за человек?

— Бенжамен Сэдлер — старый брюзга, но души в Ребекке не чает. Другой родни у него нет. Она это отлично знает и вьет из дяди веревки. Сэдлер, пожалуй, единственный, с кем моя супруга ведет себя сдержанно и даже ласково. Но поверьте, это не от большой любви. Дядя гораздо богаче нас, и Ребекка рассчитывает на наследство.

От сердца отлегло. Может, моя задача не столь непосильна. Я умею обращаться с пожилыми джентльменами. У самой трое дядюшек.

— По какому поводу ужин?

— Сэдлер хочет обсудить наше совместное предприятие. Остальные гости — его друзья, тоже вложившие средства в дело. Придут с женами. Они с Ребеккой не знакомы. Проблем не возникнет.

— Что за общее дело?

— Текстильная фабрика.

Я вытаращила глаза, словно и не девушка из приличной семьи, а торговка с рынка.

— Фабрика? Но вы же…

— Лорд? — подсказал Флеминг. — Верно. Буду с вами откровенен, Ева. Я обладатель древнего титула, но мои предки основательно растратили семейные богатства. Чтобы передать что-то следующим поколениям, нужно предпринимать решительные шаги. Вот я и предпринимаю. Сэдлер оценил мою затею и помог финансово. Но если выяснится, что обожаемая Ребекка сбежала…

— Дядя Бенжамен потребует деньги назад, — теперь я закончила фразу за лорда.

— Это меня разорит. Поэтому ваше появление — истинный подарок небес. Мне нужен лишь вечер, чтобы убедить лорда Сэдлера, что в нашем семейном гнездышке тишь да гладь. Тогда он еще месяца два-три не объявится. За это время я, надеюсь, решить накопившиеся проблемы. Если не верну Ребекку, то постараюсь найти других спонсоров, чтобы дело не прогорело.

Звучало здраво. Нужно лишь выиграть время, чтобы дядя Бенжамен не уничтожил фабрику прямо сейчас. Я почти возненавидела Ребекку. Она не просто высокомерная особа, а еще и жуткая эгоистка. Как бы она не относилась к мужу (мало ли, какая кошка между ними пробежала), ее поступок способен отразиться на судьбах десятков людей. Это несправедливо. И даже бесчестно.

— Я помогу вам, лорд Флеминг, — проговорила я. — Но вам, господину Голкомбу и горничной Тае придется очень постараться, чтобы научить меня быть Ребеккой.

— Мы сделаем всё возможное, — пообещал лорд с явным облегчением.

— И еще один вопрос, — проговорила я на прощание. — Вы думали, что случится, если в разгар ужина объявится ваша жена?

Произнося это, я во всей красе представила картину, как в обеденный зал входит моя разгневанная копия, а гости крутят головами, не понимая, мерещится им, или кто-то балуется с черной магией. Вот только мне не до удивления, ведь Ребекка разъярена. Не на мужа, а на ту, что посмела ее заменить. Она хватает со стола нож и…

— Не беспокойтесь, Ева, — вырвал меня из созерцания картины расправы надо мной лорд Флеминг. — Ребекка не объявится. Я гарантирую.

Мурашки вновь пронеслись по телу. Слишком уверенно он это сказал. Будто точно знал, что супруга не объявится ни на ужине, ни вообще никогда.

О, боги! Вдруг он убил изменницу и хочет, чтобы все поверили в ее побег?! А я нужна не только для успокоения дяди, но и для правдоподобности истории?

«Бежать, бежать, бежать!» — застучало в голове.

— Благодарю вас, Ева, — лорд шагнул ко мне и поцеловал руку. — Обещаю, я в долгу не останусь, помогу и в вашей непростой ситуации.

Едва его губы коснулись моей руки, страхи исчезли. Убийство? Что за бред! Он выглядит таким галантным и спокойным. Скорее, это он жертва Ребекки, а не она его.

Нужно успокоиться и готовиться к трудной роли. Пускай придется обмануть толпу незнакомцев. Это неважно. Лорд Флеминг прав. Я в очень непростой ситуации. И мне крайне необходима помощь.

 

Глава 2. Леди Ребекка

На следующий день прибыла Тая. Рыжая, зеленоглазая, яркая, способная и в скромном платье горничной затмить любую госпожу. Рядом с ней я почувствовала себя серой и невзрачной. Нет, я никогда не считала себя уродиной, да и дома говорили, что у меня притягательная внешность. Но я была средней сестрой. Так уж повелось, что всё внимание доставалось либо единственному сыну, либо старшей и младшей дочерям, а я вечно оставалось той, кто никогда не стремится перетягивать одеяло на себя. Потому и привыкла считать себя самой обычной.

Вот и сегодня, едва взглянув на Таю, я подумала, что при ней меня никто не заметит. Ох, наверняка, лорд не раз скользил взглядом по ее волосам, миловидному личику и стройной фигуре: тоненькой в талии и объемной, там, где надо. А уж супруге лорда полагалось пылать от ревности и гнева. Удивительно, что не погнала горничную вон. Разве что муж не позволил. Дочка кормилицы, как-никак. А, может, и кто-то гораздо больше.

— Добрый день, леди Ребекка, — поприветствовала Тая и сделала реверанс.

Я вытаращила глаза. Горничная не знает о подмене? Как же так?

— Меня посветили в суть авантюры, — объяснила она, заметив изумление. — Но лучше сразу называть вас именем госпожи. Чтобы и вы привыкли, и я в дальнейшем не ошиблась.

— Конечно. Вы правы…

— Ты права, — перебила горничная. — А лучше говорить грубо. Леди Ребекка с нами никогда не церемонилась.

— Хорошо, — пробормотала я.

А дальше… Дальше меня превратили в моего двойника. Облачили в дорогую одежду, сделали другую прическу, немного зачернили брови и добавили румянца. Я посмотрела в зеркало, но осталась недовольна. Сходства с портретом Ребекки прибавилось, но выражение лица оставалось моим. Никакого высокомерия. А, тем более, гнева или отвращения ко всем, кто ниже по статусу.

— Сильнее поджимайте губы, ваше сиятельство, — посоветовала Тая. — Это поможет.

…До особняка Флемингов добрались в два этапа. Сначала отошли подальше от гостиницы, чтобы не брать экипаж рядом с ней. Затем проехали несколько кварталов и еще погуляли, прежде чем садиться в новую карету. Я не понимала смысла этой конспирации, но Тая настаивала, мол, распоряжение господина.

Жилище лорда произвело впечатление. Не просто особняк. А особняк, спрятавшийся в парке рядом с небольшим прудом. Само здание — светло-серое — выглядело мрачновато. Но, скорее всего, из-за хмурого неба и дождя, начавшегося по дороге. Я приоткрыла штору, чтобы рассмотреть дом с десятками окон, но тут же ее задернула. Нельзя ни на минуту забывать, кто я теперь. Ребекка Флеминг точно не станет глазеть на свой же особняк.

— Добрый день, миледи, — поприветствовал в светлом холле дворецкий с зачесанными назад седыми волосами. Высокий и полноватый, но не настолько, чтобы это было проблемой.

— Не такой уж и добрый, Мюррей, — отчеканила я. — Почту доставили?

— На вашем туалетном столике, миледи.

Готовя меня к грандиозному «въеду» в особняк, Тая рассказала об обитателях. Помнить имена всех слуг было не обязательно, но дворецкого и экономку следовало выделять. Оба работали еще на отца лорда Флеминга и находились в доме на особом положении. Еще горничная пояснила, что чтение почты у Ребекки — обязательное мероприятие. Она переписывалась с множеством приятельниц в разных уголках страны, а также регулярно получала приглашения в самые богатые дома столицы.

Географию дома мы тоже изучили, пусть и вскользь. Северная сторона выходит на рябиновую аллею, южная — на пруд. Слуги живут на первом этаже. Столовая и зал для приемов внизу. Гостевые спальни — на втором этаже, хозяйская — на третьем. Подняться по лестнице и направо. Так я и сделала. К счастью, Тая не отставала и в любой момент могла подсказать направление. Главное, чтобы рядом никого не оказалось. Иначе получится конфуз: хозяйка, шагающая мимо покоев.

Обошлось. Оказавшись в просторной спальне со светло-зелеными шторами на окнах, я с трудом поборола желание свернуться калачиком на кровати и укрыться одеялом с головой, спрятавшись от всех треволнений. Но неугомонная Тая организовала новое потрясение.

— Ваша гардеробная слева, лорда Флеминга справа. Кстати, спит он тоже с правой стороны. Подальше от окна.

Ноги вросли в пол. Спит? В смысле, тут?!

До меня дошло. Я же изображаю жену лорда, а, значит, ближайшие две ночи предстоит провести в его постели. Стоп! О таком уговора не было. Я, конечно, не невинная девица, а дама, успевшая побывать замужем. Но коротание времени в чужой спальне не по мне.

Я чуть не села мимо кровати. Что делать? Спасаться бегством прямо сейчас? Или позже заявить в лицо лорду, что передумала? Первый вариант показался предпочтительнее. Иначе придется объясняться с «нанимателем», а у меня язык не повернется назвать истинную причину отказа от авантюры. Но поразмыслив пару минут, я внезапно осознала, что всё равно придется «пожертвовать» тело. Либо Саймону, к которому вернусь, если не придумаю, как не помереть с голоду. Либо кому-то другому — чужому и безразличному. Опять же, чтобы не помереть с голоду.

Может, с лордом всё сложится не так отвратительно? Я похожа на Ребекку, а ее, несмотря на нынешние сложности, он любит. По крайней мере, обойдется без грубости…

…Ужинали в спальне. Лорд Флеминг дал мне время привыкнуть к особняку и своему обществу. А заодно лично убедился, что я веду себя за столом, как леди, а не уличная бродяжка. Я его не винила. Он имел право перестраховаться.

— Завтра прислуга получит выходной, — объявил он, с аппетитом поглощая белое мясо и икру. — Останется только кухарка и один лакей, чтобы накрывал на стол. Нам никто не помешает. Сможем весь день репетировать…э-э-э… роль Ребекки.

У меня, в отличие от лорда, кусок не лез в горло, хотя за последние дни мытарств успела соскучиться по нормальной еде, совершенно непохожей на размазню, которую покупала на завтрак в дыре под названием «гостиница». Все мысли занимала предстоящая ночь. Ох, неужели с таким же аппетитом его сиятельство примется и за меня?

— Сегодня предлагаю лечь пораньше, — проговорил фальшивый муж, откладывая столовые приборы.

Я чуть не уронила вилку. Лечь? Уже?

— Тая вам поможет. Я приду позже.

Душа резво ускакала в пятки. Но я напомнила себе о перспективах жизни на улице и послушно кивнула. Придет, так придет. В конце концов, сама согласилась на безумную авантюру с подменой. Никто нож к горлу не приставлял. Пока горничная помогала переодеваться, я вела себя, как истинная леди: уверенно и немного надменно, ни словом, ни делом не показывая, как напряжена. Тая работала, молча. С непробиваемым лицом расшнуровывала корсет, помогала облачаться в шелковую сорочку. Может, ревнует? Мало того, что приходится делить лорда с Ребеккой, теперь ее копия появилась.

— Благодарю, Тая, — произнесла я под конец, чтобы разорвать гнетущую тишину.

— Вы опять, миледи? — сердито отозвалась горничная. — Она не благодарит.

Сказала и ушла, оставив меня наедине со страхами.

В ожидании фальшивого мужа, я расположилась в постели — с левой стороны — с книгой, которую нашла туалетном столике. О путешествиях, кажется. Но так и не прочитала ни строчки. Пальцы дрожали, и буквы «прыгали». Да и сосредоточиться на чем-то в столь волнительный момент — задача неимоверно сложная. Всё представлялось, как открывается дверь, и чужой муж заключает меня в объятия. Наверное, другая на моем месте не возражала бы против любовных утех. Хотя бы, чтобы отомстить Саймону. Но не я.

Наконец, дверь распахнулась не в воображении. Лорд перешагнул порог в домашнем халате и потушил основной свет. Остался лишь ночник с моей стороны. Я с трудом удержалась, чтобы не зажмуриться. Но подумала, что буду выглядеть глупо. И нелепо. Я отложила книгу, рука потянулась к ночнику.

— Можешь еще почитать, Ребекка, — неожиданно выдал лорд, устраиваясь с правой стороны кровати. — Мне свет не мешает.

Я едва рот от изумления не открыла. Он согласен ждать. Или…

— Спокойной ночи, Ребекка.

— Спокойной ночи, лорд Фл… Патрик.

Наши взгляды встретились. На миг. Но я успела прочесть в небесных глазах эмоции. Не страсть, вовсе нет. Ненависть. В это короткое мгновение я осознала, что муж ненавидит Ребекку. Люто. И предпочел бы, чтобы она не возвращалась. Никогда. А я… я, сидя с книгой в их общей постели, слишком походила на нее.

Какие уж тут любовные утехи?

С одной стороны от сердца отлегло. Лорд не покусится на мою честь. С другой, внутри поселилась горечь. Неприятно, когда ты вызываешь столь мерзкие чувства у человека, которому не сделала ничего плохого. И, наверняка, в этом доме хозяин не единственный, кто предпочел бы, чтобы леди Флеминг свернула шею на лестнице. И Голкомб, и Тая говорили о вздорном характере госпожи.

Спала я плохо. Просыпалась раз двадцать, а едва проваливалась в полузабытье, снились кошмары. То за мной с ножом гонялась моя точная копия, то из револьвера с жутким грохотом стреляла горничная Тая. А под утро явился Доминик Голкомб, со всего маху ударивший меня по лицу. Да так, что отлетела к стене. Проснувшись, я ощущала страшный озноб и помолилась всем богам, чтобы сны оказались лишь отражением тревожных мыслей, а не обрывками реальности, притянутыми родовым даром.

Иначе… иначе я попала в еще большие неприятности, чем считала.

* * *

Обучение проходило нервно. Лорд Флеминг, господин Голкомб и Тая смотрели на мои попытки походить на Ребекку с сомнением, без конца поправляли, охали и перебивали друг друга. А я только сильнее волновалась, путалась, а заодно утвердилась в мысли, что у горничной роман с моим мужем. То бишь, фальшивым мужем. В противном случае она не посмела бы вести себя при нем столь уверенно. Словно и не прислуга вовсе, а настоящая жена.

— Вы слишком мягко говорите, — твердил Голкомб. — Постарайтесь, чтобы голос звучал грубее и чуть ниже, гортаннее.

— Да, голос — проблема, — вторил помощнику лорд. — Он отличается.

— Пусть говорит хрипло, — предложила Тая. — Скажет, что простудилась.

В пух и в прах эта неуемная троица раскритиковала мою походку. Видите ли Ребекка ходит уверенно, стремительно, а я вышагиваю чересчур степенно. А что? Разве не так полагается ходить леди? Помнится, гувернантка, занимавшаяся нашим воспитанием, именно мою походку ставила в пример сестрам.

— Да не семените вы! — взорвался лорд. — Быстро — не значит, что нужно перебирать ногами, как белка в колесе.

Щеки залила краснота, как у девочки, застигнутой за проказой, а фальшивый муж махнул рукой.

— Пора пообедать, а потом всем немного передохнуть.

Я не возражала. Меня мучили наставлениями и окриками с самого завтрака. Хотелось одного: превратиться в упомянутого зверька и забиться глубоко в норку, чтобы никакие длинные руки не достали.

— Не беспокойтесь, милорд, — обратился Голкомб к хозяину. — Замена нужна всего на несколько часов. Большинство гостей с леди Флеминг никогда не встречались…

— Зато Сэдлер отлично с ней знаком, — возразил тот хмуро.

— Как и с ее характером. Знает, что леди любит преподносить сюрпризы. Любую странность спишет на дурной нрав, главное, чтоб с ним вела себя ласково.

Этот аргумент несколько успокоил лорда. Бледность на щеках стала не столь мертвецкой, а из небесных глаз исчезла крайняя степень обреченности.

После обеда мои мучители, то есть учителя, разошлись отдыхать, а я устроила себе экскурсию по особняку. Ноги едва меня держали, и не помешало бы прилечь, а еще лучше немного подремать. Но желательно познакомится с домом, пока здесь нет прислуги, иначе завтра рискую опростоволоситься у всех на глазах. К тому же, в спальне я могла столкнуться с лордом, испортив отдых и ему, и себе.

Я обошла все три этажа, выяснив, где находятся гостевые комнаты, где живут слуги, в какой стороне библиотека и личный кабинет лорда Флеминга. Открывала все двери подряд, изучала обстановку, осматривалась. Дом мне определенно нравился. Светлый, уютный. Внутри он производил совершенно иное впечатление, чем накануне снаружи. Только пару раз по телу пробежали мурашки, словно попала на сквозняк, хотя все окна в октябрьский день были наглухо закрыты. В первый раз это случилось на третьем этаже в одной из спален с закрытой чехлами мебелью. Во второй раз — в кабинете лорда Флеминга. Необычное явление, но я не предала ему значения. Скорее всего, сыграли роль нервозность и усталость, а еще дурные сны. Вот теперь мерещится то, чего нет.

Главный сюрприз дня поджидал в столовой. В виде молодого лакея с русыми волосами, зачесанными на прямой пробор. Он стоял у окна, сложив руки за спиной, и смотрел в парк. Услышав шаги, он вздрогнул, а, узнав меня, громко охнул.

— П-п-п-прошу п-п-п-рошения, м-м-м-иледи, — он склонился в низком поклоне. — Я за-за-зашел за-за-за-зажечь с-с-свечи. По-показалось, что д-д-дождь по-пошел. Вот я и… и…

Меня передернуло. Тут что все слуги заикаются при виде Ребекки или только некоторые?

— Вы напуганы? — спросила я неосторожно.

Мысленно отругала себя, но было поздно. Парень позеленел, как листья весной. Затрясся, словно в лихорадке.

— Подождите, я не хотела, — попыталась я исправить ситуацию.

Но куда там.

— ААААААаааааааааааа, — истошно завопил лакей и бросился наутек.

Я схватилась за голову. Молодец, Ева! Применила дар! И выдала себя с потрохами!

* * *

— Так что произошло со слугой, Ева?

Мы с лордом Флемингом сидели в спальне за столиком у окна. Он смотрел испытывающе, но не грозно, без намека на упрек, хотя и понимал, что я не все о себе рассказала. А, значит, солгала.

— Ева, — проговорил он настойчиво, не дождавшись ответа. — Вы сказали, что умеете варить зелья, и в этом заключается ваш родовой дар. Это правда?

— Да, — пробормотала я смущенно. — Но это не вся правда.

— Что же еще вы умеете? Пугать людей до беспамятства?

Меня будто наотмашь ударили по щеке. Как Голкомб во сне.

Зачем он так? Неужели, не понимает, сколько проблем доставляет подобный дар.

— Не совсем, — я с трудом взяла себя в руки. — Я не пугаю людей до беспамятства. Но могу выявлять их страхи. Обычно это происходит ненавязчиво. Но сегодня всё вышло из-под контроля. Я сама не поняла, как это случилось.

— Как часто вы использовали дар раньше? — спросил лорд строго.

— В родительском доме нечасто. Только в раннем детстве на сестрах и брате. Разозлилась, когда они сбежали гулять, а меня заперли в спальне. Мать так выпорола меня, что я больше не предпринимала попыток их напугать. Даже когда злилась. Потому я развивала способность готовить зелья. Чтобы подстраховаться. Она была очень слабая, но благодаря практике я достигла больших успехов. Если я вдруг случайно кого-то пугала, под рукой всегда были лекарства.

Я замолчала, вспомнив часы, которые провела в отведенной мне комнате, помешивая одно зелье за другим. Сначала мало что получалось. Я лишь переводила ингредиенты из рецептов, вычитанных в старинных книгах прабабки. Но мать не сдавалась. Наняла мне наставницу — опытную целительницу. Под ее руководством дела пошли в гору. В отличие от матери, они никогда не кричала. Учила спокойно, разжевывая премудрости создания зелий, аккуратно разбирала мои ошибки. С ней я всегда чувствовала себя уверенно.

— Использовать дар предложил Саймон. Мой муж — господин Картрайт, — объяснила я лорду. — Самую малость.

Он напрягся.

— Как именно?

— В магазине. С клиентами, — я смутилась. — Ничего такого, поверьте! Я лишь спрашивала аккуратно, чего они боятся. Всерьез никто не пугался. В основном это обыденные вещи. Дамы боятся стареть, опасаются, что разлюбят мужья. Мужчины волнуются из-за сделок, конкурентов, денег. Услышав ответ, я всегда могла предложить нужную настойку: для предания храбрости или улучшающую цвет лица. У меня был большой перечень полезных зелий — на все случаи жизни.

— Почему же испугался лакей?

Я ответила не сразу, сама раздумывала над причиной и могла лишь предполагать.

— Обычно я сосредотачиваюсь, помня о том, что нельзя навредить клиентам. Получается легко и ненавязчиво. А слуга застал меня врасплох. Начал заикаться, а я спросила, не подумав, что творю. К тому же, я не концентрировалась, не думала о безопасности. А еще сама нервничала. Вот и получилось, что… получилось.

Лорд закатил глаза. Мол, ну и дар у вас, Ева!

— Значит, использовать дар предложил муж?

— Да.

— И вы согласились?

Я смутилась.

— Не сразу. Но, да, согласилась. Саймон умеет убеждать.

Так и было. Мне не нравилась затея. Пугать людей, пусть и чуть-чуть, ради процветания магазина. Но муж настаивал, используя все способы, которые мог: и слова, и ласки. А я таяла под поцелуями и не хотела подвести любимого мужчину. Ох, ну и дура, Ева. Наверняка, Саймон выбрал меня в жены из-за дара. Случайно услышал о нем, когда с двоюродным братом работал у нас в доме плотником. Мы ругались с младшей сестрой, не заметив посторонних, и наговорили лишнего.

С тех самых пор и началось. Знаки внимания, комплименты, пока никто не слышит. Прежде я не пользовалась популярностью и противоположного пола. Всё внимание доставалось бойким сестрам. Глупая Ева влюбилась. Слишком легко. Предсказуемо. А когда мать всё узнала и объявила, что либо я выхожу замуж за соседа, либо ухожу из родного дома на все четыре стороны, глупая влюбленная Ева выбрала жизнь с Саймоном. С Саймоном, который без зазрения совести использовал мой дар во имя обогащения (собственный магазин — знатное повышение для вчерашнего плотника) и развлекался с другой женщиной за спиной.

— Вы жалеете, что поддались на уговоры? — спросил лорд.

Я пожала плечами.

— Мне всегда казалось, что я не причинила никому вреда. А теперь начинаю сомневаться…

Остаток дня мы провели за новыми «уроками». Я вновь изо всех сил изображала Ребекку, Голкомб и Тая критиковали мои потуги. Но лорд Флеминг больше не усердствовал. Реагировал на промахи спокойно, давал советы аккуратно, ни разу не повысив голос. А я вдруг поймала себя на мысли, что мне нравятся его глаза. Не только небесный цвет: насыщенный, волшебный. Их мягкость. Добрые глаза. Хорошие.

В конце концов, уроки возымели успех. Я так устала, что душевные силы кончились. А с ними исчезли скромность и неуверенность. Я разозлилась и накричала на Голкомба с Таей. Да так, что и правда, чуть не охрипла.

— Вот! — обрадовался помощник лорда. — Это уже похоже на оригинал!

— Истинная леди Флеминг, — произнесла Тая благоговейно.

Я вздохнула с облегчением. И расслабилась. Но, как оказалось, рано. Пока горничная расспрашивала господина, будут ли распоряжения на вечер, я поймала взгляд Голкомба. Пристальный и грустный. Он выдал мужчину с головой. Помощник лорда вовсе не ненавидел Ребекку, как многие в доме. Голкомб испытывал к ней совершенно иные чувства, которые служащему не полагается питать к хозяйке.

Вот, пропасть!

Какие же еще секреты имеются у этой троицы? И во что ты влипла, Ева?

 

Глава 3. Общение с духами

Вторая ночь в особняке прошла не лучше первой. Вновь мучили кошмары. Голкомб тянул ко мне руки, превращающиеся в клешни. Фальшивый муж наблюдал за нами, но ничего не предпринимал, как и еще десяток людей — гостей, явившихся на треклятый ужин. Они сидели за столом, уплетая угощения, и не обращали на мои злоключения никакого внимания. Только Тая заливисто смеялась.

Утром я встала разбитая, с трудом запихнула в себя завтрак, состоявший из омлета с ветчиной, и чуть не взвыла, когда лорд объявил об очередном уроке.

— Это необходимо, — заверил он. — Ужин сегодня, а вы мало знаете о дяде Бенжамене и самой Ребекке. Что предпримете, если он заговорит о семейных делах?

— Упаду в обморок, — мрачно пошутила я. — А что? Отличный выход из трудной ситуации. Не придется ничего отвечать.

Супруг облагодетельствовал снисходительным взглядом и преступил к уроку, то бишь, рассказу о «семейных делах».

Ребекка была единственным ребенком очень богатых родителей. Единственным и избалованным. Но, несмотря на приличное состояние, титула у семьи не имелось. Это мог исправить выгодный брак дочери. Что и произошло, когда Ребекка вышла замуж за лорда Флеминга. Из скудных пояснений я поняла, что и для него женитьба стала решением проблем. Финансовых. Как он сам изволил заметить при первой встрече, предки значительно сократили состояние семьи. Приданое жены позволило снова жить на широкую ногу, а вложения ее дядюшки — организовать свое дело.

К слову, дядюшка остался последним родственником Ребекки. Отец с матерью погибли при пожаре в особняке через год после ее замужества. В молодости дядя слыл известным ловеласом, а еще знатным везунчиком. Ему благоволили богатые дамы и фортуна за карточным столом. Именно в карты он выиграл приличную сумму, которая и положила начало его богатству. Впоследствии Бенжамен Сэдлер не раз выгодно вкладывал средства и даже открыл собственную винодельню, которая приносила неплохой доход.

— Я ничего не понимаю в винодельнях, — вставила я нервно.

— Не беспокойтесь, Ребекка в этом тоже не разбиралась, — заверил лорд. — К тому же дядя Бенжамен считает, что женщине не стоит интересоваться делами. С племянницей он бесконечно обсуждает пошатнувшееся здоровье и вспоминает истории из бурной молодости. Главное, внимательно слушать и поддакивать.

— Это я могу, — пробормотала я, вспомнив жалобы собственных дядюшек то на больные спины, то на отекающие ноги. — Кстати, сколько вы с Ребеккой женаты?

— Почти пять лет, — ответил его сиятельство без вдохновения.

Приличный срок. Достаточный для того, чтобы создать крепкую семью или надоесть друг другу до противного скрежета на зубах. Интересно, лорд когда-нибудь любил Ребекку? Или это лишь обоюдно выгодный брак чужих друг другу людей?

Этот вопрос чуть позже я задала Тае, чтобы утолить любопытство, а заодно посмотреть на реакцию горничной. Наверняка, растеряется или смутится. Но та отреагировала спокойно.

— Поначалу его сиятельство был очарован Ребеккой, ходил окрыленный, — рассказала она, помогая мне облачаться в платье для ужина — темно-бордовое, элегантное и строгое. Его выбрал лорд Флеминг, заявив, что дядя Бенжамен не одобряет откровенных нарядов племянницы.

— Поначалу? — переспросила я.

— Эта кошка не сразу показала коготки, — пояснила Тая многозначительно. — Зато потом лорда ждал сюрприз, когда премилая кроткая девушка, точь-в-точь, как вы, превратилась в сущую фурию и ни во что не ставила его мнение. Она никогда не уставала напоминать, кто настоящий хозяин денег. Думаю, поэтому лорд Флеминг и открыл фабрику.

Тая изменилась в лице и замолчала, сообразив, что стоит прекратить этот разговор. Объяснять мне, что мой двойник — сущий кошмар — это одно. Я ведь должна соответствовать. Но делиться личными подробностями жизни супругов — явный перебор.

— Не переживайте, леди Ребекка, вечер пройдет отлично, — заверила Тая, переходя на будничный тон. — Я позову вас, когда гости соберутся. Она всегда выходила с опозданием.

* * *

— Ребекка… Меня зовут Ребекка…

Отражение в зеркале свидетельствовало, что никакая я не Ребекка, а глупышка Ева, ввязавшаяся в авантюру не по зубам. Я же онемею, едва Бенжамен Сэдлер посмотрит на меня внимательным взглядом. Он родственник. Знает Ребекку с детства. Сразу поймет, что никакая я не племянница.

— Вы готовы, леди Флеминг? Его сиятельство просил поторопиться.

Тая стояла в дверях, приглашая на экзекуцию. Или сразу прямиком на эшафот.

— Д-д-да, уже иду, — пробормотала я, сделала пару шагов и пошатнулась. Оперлась рукой о стену, с трудом подавив желание сползти по ней на пол.

— Не бойтесь, ваш дядюшка еще и простужен. Всё, что ему требуется, немного внимания, — Тая подошла ко мне и взяла под руку. — Ева! Нельзя отступать теперь. Вам же нужны деньги? Или хотите уйти из этого дома ни с чем?

О! В деньгах я нуждалась. Отчаянно. Без них пропаду.

— Я готова, — проговорила с надрывом.

В конце концов, если что-то пойдет не так, всегда можно воплотить в жизнь утреннюю шутку об обмороке. Главное, все увидят, что супруга лорда никуда не делась.

Уверенность подвела на лестнице. Я оступилась и едва не пересчитала ступени. Повезло, что никто не видел казуса. В обеденный зал заходила, и вовсе не чувствуя ног. Там было светло. Слишком светло. Я почувствовала себя на сцене, освещенной тысячей свечей. Под прицелом сотни зрительских глаз. А ведь я, и правда, на сцене. Только актриса из меня никудышная. Обязательно сорву премьеру. Подведя и других «актеров», и «режиссера».

— Ребекка, дорогая! А мы заждались!

Нет, это воскликнул не режиссер. В смысле, не муж. Другой голос. Старческий, дребезжащий и немного осипший. На меня глянули выцветшие глаза в обрамлении паутины морщин. С холеного лица. Он сидел во главе стола, накрытого на десять персон. Важный господин с бакенбардами и густой седой шевелюрой, слишком седой для почтенного возраста.

Ноги подкосились, но…

— Дядя Бенжамен! — вырвалось, как вчера на «репетиции». — Да вы простудились?

— Да, дитя моё. Осень. Дождь. Слякоть. Но ты, кажется, тоже говоришь в нос?

Со стороны наш разговор казался странным. Будто с ребёнком разговаривает. Но лорд Флеминг предупредил, что старик любил фамильярничать со мной. То есть, с Ребеккой.

— Да, дядюшка. Осень. Дождь. Слякоть.

Он задорно рассмеялся и погрозил пальцем, как девочке-проказнице.

Первый страх прошел, и я расположилась за столом, разрешив лакею положить на тарелку холодные закуски. Все хорошо. Меня признали за племянницу. Остальные гости не так уж страшны. Они никогда не встречались с хозяйкой дома. Можно немного расслабиться. Послушать, о чем говорят мужчины. О политике, кажется. И отправлять в рот кусочек за кусочком, едва ощущая вкус.

Но я слишком рано обрадовалась.

— Прошу прощения, леди Флеминг, — заговорила дама, сидящая напротив. — Мы раньше с вами не встречались? Ваше лицо кажется таким знакомым. Кстати, я Виржиния Нокс.

Столовые приборы чуть не полетели на пол, но пальцы вовремя сжались, что спасло меня от неловкой ситуации. Я тоже знала даму. Запомнила и вытянутое, как у лошади, лицо, и родинку возле носа. Виржиния Нокс заходила в наш с Саймоном магазин с месяц назад. В компании постоянно клиентки — дальней родственницы. Довела меня до головной боли каверзными вопросами о зельях и попыткой поторговаться, чтобы снизить цену.

— Всё возможно, госпожа Нокс. Может, пару недель назад в доме губернатора?

Сама не знаю, как это вырвалось. И как пришло в голову. Но лорд явно одобрил, подарил едва заметную улыбку. Мол, отлично выкрутилась.

— Возможно, — пробормотала госпожа Нокс, хотя было очевидно, что она и рядом с особняком губернатора не стояла, не то, что заходила внутрь.

Ох, главное, чтоб настоящую встречу не вспомнила. Гости, может, и не обратят внимания на рассказ о хозяйке магазина зелий, но дядя Бенжамен способен проверить сведения.

Кстати о дядюшке.

— Ребекка, дорогая, вы уже назначили дату благотворительного вечера?

Нож и вилка повторно дернулись в руках.

Какого еще вечера?!

Муж странно кашлянул, сообразив о серьезном упущении.

— Удивлен, что Патрик вообще тебя уговорил, — добавил дядя Бенжамен на мое счастье.

— Вот пусть Патрик и рассказывает последние новости, — выдала я с искренним весельем. — Это же его затея.

— Да, конечно, я готов, — поспешил вмешаться лорд. — Дата еще осуждается. Мы думали о начале ноября. Но, возможно, перенесем на декабрь.

— По какому поводу вечер? — поинтересовалась сухопарая женщина рядом со мной.

— Собираем средства для больницы святого Патрика, — охотно пояснил муж. — Там лечится большинство людей с моей фабрики. Я узнал это, когда туда положили бригадира. Он незаменимый работник, но выбыл из строя из-за воспаления легких. Я пытался выяснить, почему лечение затягивается. Оказалось, у больницы не хватает средств.

— И решили помочь?

— Да. Учитывая, что она носит имя моего святого, сам бог велел.

— Почему же вы откладываете благотворительный вечер? — поинтересовалась дама сурово.

Лорд растерялся. Не объяснять же, что не может организовать сбор средств, пока жена ударилась в бега. Но гостья и не ждала ответа.

— Предлагаю, назначить дату, как вы и планировали, на начало ноября. Мы с мужем присоединимся. Верно, господин Бейтс?

— Конечно, дорогая, — согласился ее супруг — дородный джентльмен с пышными усами.

— И остальные тоже? — добавила дама с далеко идущими намерениями.

Гости торопливо закивали, мол, готовы пожертвовать средства для благого дела. А я закусила губу. До названной даты осталось меньше трех недель. Что если Ребекка не вернется. Не моя проблема? А, может, как раз моя. Вдруг лорд захочет устроить маскарад с переодеванием повторно. Отсутствие жены на вечере покажется странным. И на болезнь не сошлешься. Уж кто-кто, а дядя захочет навестить племянницу.

Этот самый дядя снова преподнес сюрприз.

— Какую тему ты выбрала для вечера, Ребекка?

— Пока не выбрала, — отозвалась я беспечно, вспомнив уроки неугомонной троицы. — Подумаю об этом завтра же. Обещаю. А пока хватит о делах. Вы еще наговоритесь о них, когда уйдете с другими мужчинами в библиотеку пить кофе и курить трубки. Лучше расскажите что-нибудь забавное. Вы же в этом мастер.

Дядюшка купился на похвалу, и вечер потек в нужном направлении. За столом зазвучали шутки, последние сплетни о богачах и знаменитостях. Я мало участвовала в разговорах, больше улыбалась дражайшему родственнику и ловила одобрительные взгляды лорда Флеминга. Я только сейчас поняла, как он напряжен. Не меньше чем, я. В случае провала, лорд пострадает сильнее. Я всего лишь нанятая «актриса». Он — организатор подмены, посмевший утаить от господина Сэдлера исчезновение любимой племянницы.

Наконец, ужин закончился, и мужчины отбыли в библиотеку. Лорд Флеминг подарил мне подбадривающий взгляд, мол, держитесь, все будет хорошо. Я полагала, мы с гостьями ограничимся кофе и разговорами ни о чем. Но оказалось, нам приготовили сюрприз. Госпожа Хендрикс — дама в летах с рыжими волосами и грубоватым, почти мужским голосом — вознамерилась провести в гостиной Флемингов спиритический сеанс.

— Вы не слышали, дорогая, в городе на них нынче мода, — поведала она тоном, не предполагающим отказ. — Мне понадобятся тринадцать свечей на столе. И письменные принадлежности. Они помогут общаться с духами.

Я засомневалась. Только этой безумной затеи мне и не хватало. Но гостьи оживились. Оказалось, многие наслышаны о спиритических сеансах и не прочь в них поучаствовать. А кое-кто уже успел это сделать и желал повторить опыт.

— Не беспокойтесь, леди Флеминг, — проговорила госпожа Хендрикс наставительно. — Я не раз проводила сеансы. Духи не причиняют вреда. Наоборот, на прошлой неделе моя знакомая, госпожа Ллойд, поговорила с почившей сестрой.

Все взирали на меня с надеждой, и я не решилась ответить отказом.

— Ну, хорошо. Проводите сеанс.

Дамы обрадовались, предвкушающе переглянулись. А я решила плыть по течению. Неважно, если лорд Флеминг позже отчитает за податливость. Это же жены его благотворителей, им следует угождать.

На стол, как и просила госпожа Хендрикс, установили тринадцать свечей. Приготовили бумагу, перья и чернила. Дамы расселись, перешептываясь. Я устроилась, нервничая. Накатило странное чувство. Будто порывом холодного ветра обдало. Как во время вчерашней экскурсии по особняку. Ох, глупости. Не о чем волноваться. Я не верила в духов. Это живые люди способны доставлять неприятности. Особенно те, кто владеет магическим даром, как у меня. А мертвые — всего лишь мертвые. Они уходят куда-то дальше. Им нечего делать в нашем мире, а, тем более, нет смысла пугать впечатлительных дам.

— Все готовы? — спросила госпожа Хендрикс заговорщицким тоном.

Гостьи закивали. Кто весело, а кто и взволнованно.

— Возьмитесь за руки. Постарайтесь очистить разум от всего горестного и праздного. Дышите размеренно и не разговаривайте. Звучать должен только мой голос.

Дыхание дам, наоборот, участилось. Как и моё. Слишком уж вкрадчиво говорила госпожа Хендрикс. Проникновенно. И чуточку зловеще. Я ощутила, как затрепетали пальцы соседок. Можно сколько угодно не верить в потусторонние силы, но в подобной атмосфере сердечко ёкает и частит.

— Обращаюсь к тебе, дух, обитающий в особняке лордов Флемингов, — зашептала госпожа Хендрикс. — Приди к нам и поведай, что тебя тревожит. Прошу, снизойди до нас. Раскрой тайны. Не ради нашего развлечения. Ради собственного успокоения.

Сначала показалось, ничего не произойдет. Все та же комната. Те же потрескивающие в тишине свечи. Взволнованные лица дам. И ничего мистического. Но вдруг пронесся ветер, погасил все тринадцать огоньков, вызвал испуганные возгласы. И даже один вскрик, перешедший в тихое поскуливание.

— Не пугайтесь, дамы, — приказала госпожа Хендрикс. — Началось. О, дух! Благодарю, что явился к нам. Умоляю, поведай секрет. Что тебя тревожит?

Я сидела, не смея шелохнуться. Можно допустить, что в ветре, задувшем свети, нет ничего потустороннего. Что это обыкновенный сквозняк. Кто-то из слуг открыл окна в соседних помещениях. Но как объяснить жуткий холод, проникший в обеденный зал? Ноги будто окунули в прорубь, зуб на зуб не попадал. А в душе поселилась горечь. Нет, настоящая тоска. Хоть вой. Или сразу в петлю. Чудилось, что из меня высосали все светлые эмоции. Навсегда.

— Пожалуйста, остановите это, — взмолился кто-то плаксиво.

— Да-да, — вторила еще одна дама, всхлипывая.

Но госпожа Хендрикс не унималась.

— Тайну! Поведай тайну!

Раздался смех. Тихий, но пробирающий насквозь.

Щелчок, и свечи вспыхнули, будто и не гасли минуты назад.

— Ох… — пронеслось по комнате в унисон.

— Смотрите! — вскричала госпожа Хендрикс, указывая на лежащий на середине стола лист бумаги.

Там появились четыре слова:

«Обман. Лжецы, лжецы, лжецы!»

Я покачнулась вместе со стулом. Вдруг речь обо мне? Лгунья-то тут я.

— А где Виржиния Нокс? — испуганно спросила госпожа Бейтс.

Я перевела взгляд туда, где сидела моя недавняя клиентка и обнаружила пустое место.

— Ой-ой-ой! — заголосила ее соседка — полная румяная дама с высокой прической, указывая на стул дрожащим пальцем.

Я вскочила с прыткостью, несвойственной для леди. И чуть не рухнула обратно.

На спинке стула, где недавно сидела госпожа Нокс, расплылось ярко-алое пятно…

* * *

— Простите, мне не следовало соглашаться на сеанс. Но дамы так настаивали. Я боялась, что если проявлю характер Ребекки, они не придут на благотворительный вечер.

— Вы всерьез думаете, что дело в сеансе? — спросил лорд Флеминг скептически. — В потусторонних силах?

Мы сидели вдвоем в библиотеке. В доме хозяйничали констебли, вызванные после таинственного исчезновения госпожи Нокс и появления пятна, сильно смахивающего на кровавое. Никто не понял, что произошло. Соседки пропавшей не могли сказать, в какой момент отпустили ее руки. Слуги, дежурившие на время ужина у главного входа, клялись, что никто не покидал дом. Оставался черный ход, но чтобы пройти через него, нужно было знать географию особняка. Однако факт оставался фактом: женщина испарилась. Констебли обыскивали дом: комнату за комнатой, а господин Нокс глотал успокоительную настойку, принесенную деятельной Таей.

— Возможно и в сеансе, — пробормотала я, нервно поправляя выбившуюся из прически прядь. — Вас там не было. Свечи погасли, а потом снова загорелись сами по себе.

— Возможно, вам показалось. Вы впечатлились, и не заметили, как кто-то их зажег.

— Все тринадцать разом? — спросила я истерически. — Послушайте, лорд Флеминг, я не верю в духов. То есть, не верила. Но в той комнате произошло что-то крайне необычное. Было очень холодно. И кто-то смеялся. Не за столом. А будто над ним.

Но фальшивый муж отмахнулся. Он и мысли не допускал, что исчезновению гостьи поспособствовали потусторонние силы. Но последствий опасался.

— Если в доме произошло преступление, у нас серьезные проблемы, Ребекка.

— Преступление, — пробормотала я растерянно.

— Кто-то мог воспользоваться сеансом, чтобы навредить госпоже Нокс.

— Навредить? — переспросила я. — Вы думаете, ее убили?

Лорд промолчал. Поднялся и прошелся по библиотеке, заложив руки за спину.

— Но тогда где тело? — задала я главный вопрос вечера.

— Это констеблям и предстоит выяснить. Я бы предпочел думать, что наша гостья организовала исчезновение сама. У нее была возможность незаметно ускользнуть в темноте.

— А записка?

— Отвлекающий маневр.

— А кровь?

— Возможно, это краска. Или кровь животного. Леди Нокс могла принести ее с собой, спрятать пузырек до нужного момента.

— Но зачем?

Лорд пожал плечами.

— Я не констебль, Ребекка. У меня более насущная проблема. Как и у вас, дорогая. Если пропавшую даму не найдут в ближайшее же время, мы окажемся замешаны в преступлении. Нам будут задавать вопросы. И не раз. Это, значит, что я не смогу отпустить вас, как мы договаривались. Если еще и вы исчезните…

Он не закончил фразу. Только взмахнул рукой, предлагая мне самой додумать последствия.

Я додумала. Ребекке Флеминг нельзя пропадать из поля зрения констеблей, пока они разыскивают госпожу Нокс. Это означало, что мне придется задержаться в особняке лорда Флеминга и изображать его жену больше одного вечера.

— О награде не беспокойтесь. Я оплачу каждый день вашей… э-э-э… работы.

Я и не беспокоилась. Точнее, наоборот, беспокоилась. Но не об этом. Вторжение констеблей в нашу противозаконную авантюру не внушало оптимизма. Если они заподозрят неладное, мне не придется волноваться о крыше над головой и пропитании. Интересно, на какой срок сажают в тюрьму за кражу чужой личности?

И почему я не подумала об этом раньше?

— Вы же не бросите меня, Ева, в столь сложный момент.

Лорд почувствовал мое состояние. Опустился рядом на стул и сжал руку. В небесных глазах отразились безысходность и мольба. Столь пронзительная, что не хватило духа сказать «нет». Я судорожно сглотнула и кивнула, сама не понимая, почему беспокоюсь об этом мужчине.

 

Глава 4. Господин в сером пальто

Уснула я под утро. Всё мерещились шорохи, порывы ветра и тихий плач за окном. Лорду повезло больше. Он провалился в сон, едва голова коснулась подушки, и всю ночь мирно проспал. Зато, когда я открыла глаза, он сидел на постели и внимательно смотрел на меня. Но заметив удивленный взгляд, торопливо отвернулся, смутившись.

А я вспомнила слова Таи.

«Был очарован Ребеккой, ходил окрыленный… Премилая кроткая девушка, как вы…»

Неужели, глядя на меня, он вспоминает начало отношений с женой, когда всё казалось сказочным и прекрасным? А, главное, возможным. До того, как кошка показала коготки.

— Надеюсь, вы не передумали, моя дорогая, остаться здесь еще на… хм… неопределенный срок? — спросил лорд беспечным тоном, за которым мастерски спрятал волнение.

— Нет, не передумала. Только, ради бога, не оставляйте меня наедине с констеблями. Иначе я что-нибудь скажу или сделаю не так.

— Обещаю, — заверил фальшивый муж и поцеловал мне руку.

По спине пробежали мурашки. Такая же реакция была раньше на Саймона. Точнее, на его прикосновения. В первые недели нашей супружеской жизни. Возможно, сказалась обстановка: спальня, постель, мы в ночной одежде. Навеяла ненужные ассоциации.

— Они так сильно напугали вас вчера? — спросил лорд, почувствовав мою дрожь.

— Да. Очень. Смотрели, будто я преступница.

Хотя почему «будто»? Я преступница, выдающая себя за другую женщину.

Конец вечера прошел отвратительно. Когда в библиотеку вошли констебли, я ощутила детское желание юркнуть под стол. Они посмотрели на нас сурово, а главный дознаватель объявил, что госпожа Нокс в доме не найдена, и устроил допрос мне. Я его не винила. В конце концов, это я хозяйка, давшая добро на спиритический сеанс, во время которого испарилась гостья.

Но я так перепугалась, что начала заикаться и ничего толком не смогла объяснить. Мямлила что-то о погасших свечах и требовании госпожи Хендрикс держаться за руки.

— Н-н-нет, я не ви-видела, как она из… из… исчезла… Не… не…

— Господа, — прервал мои стенания лорд Флеминг, обратившись к сотрудникам сыскного управления. — Моя жена пережила сильнейшее потрясение. Думаю, на сегодня достаточно вопросов. Ей не помешает принять лекарство и поспать.

— Хорошо, милорд, — согласился главный констебль. — Но я попрошу вас с супругой не покидать столицу во время расследования. Я к вам еще загляну.

— Договорились, — кивнул тот и подал руку мне, чтобы проводить наверх…

…Сегодня мы решили позавтракать в спальне. Подальше от слуг. Но я отодвинула тарелку, едва прикоснувшись к еде. Кусок не желал лезть в горло. Перед глазами стояло пятно на спинке стула. Мы до сих пор не знали, была ли это кровь. Стул констебли забрали с собой, чтобы, как пояснил их шеф, «провести анализ».

— Ребекка, скажите, вы раньше встречались с госпожой Нокс? — огорошил вопросом лорд, едва покончив с завтраком. — За столом она сказала, что ваше лицо кажется знакомым.

— Госпожа Нокс заходила в наш магазин пару недель назад. Один раз.

— Вот как? — удивился лорд. Он-то надеялся, что гостья обозналась.

— Получается, у меня был мотив избавиться от ненужного свидетеля, — проговорила я, сминая в руке ни в чем неповинную салфетку.

Супруг скривился.

— Если у кого и был мотив, то это у мужа. Чаще всего, преступника следует искать либо среди конкурентов, либо среди вторых половин.

Я поежилась. Говорит уверенно, со знанием дела. Его-то жена тоже исчезла…

— Но я бы заподозрил госпожу Хендрикс, — продолжил лорд, как ни в чем ни бывало. — Это ведь она предложила устроить спиритический сеанс. Даже настаивала. Возможно, они сговорились с госпожой Нокс. Кто знает, вдруг наша исчезнувшая гостья просто сбежала от мужа-монстра.

И прикрыла глаза. Муж-монстр. Звучало устрашающе. И лично. И вновь напоминало об испарившейся Ребекке. Вдруг она сбежала не с любовником. А от супруга?!

Но я посмотрела на лорда и вновь отринула предположение. Не выглядит он монстром. Бледный, как призрак. Это, да. Но глаза-то живые. Потрясающие. И добрые.

— Раз вы остаетесь в доме, нужно придерживаться расписания. Отвечать на письма и приглашения. Раньше это делала Джойс — личная горничная Ребекки. Под диктовку. Вы можете отвечать сами. Адресаты решат, что вы поменяли «секретаря». От приглашений лучше отказываться, сославшись на плохое самочувствие. Подругам можно пожаловаться на мужланов-констеблей, перевернувших верх дном особняк и запретившим покидать столицу. Будет выглядеть странно, если Ребекка не выскажется по этому поводу. О самом преступлении старайтесь не упоминать. О! Еще прогулки! Ребекка совершала их каждый день. Сходите сегодня же. Но возьмите с собой Голкомба. Одной вам лучше сейчас не ходить. Вдруг встретится кто-то из наших знакомых, а вы их и не узнаете.

Объяснение звучало правдоподобно. Но я подумала, лорд просто опасается, что я сбегу, едва выйду за ворота. Однако мне подобная мысль не приходила в голову. В особняке Флемингов после вчерашнего сеанса страшновато. Но и одной в огромном городе не намного лучше. Здесь же мне обещана дополнительная оплата, что весьма веский аргумент для молодой леди, собравшейся в будущем жить самостоятельно. Пока идет расследование, подкоплю достаточно средств, чтобы найти приличное жилье, и выиграю время для поисков настоящей работы.

* * *

Из особняка я вышла одна. Голкомб застрял у лорда в кабинете, где тот отдавал важные распоряжения. В ожидании спутника, прошлась по парку — к пруду. Всегда любила водоемы. Казалось, получаю от них некую энергию, подпитываюсь, как мифические волшебные существа из детских сказок. Но этот пруд мне не понравился. Выглядел печально. Темная вода, по которой плавают желтые листья.

Но дело было даже не в этом умирании. Глупость несусветная, но на мгновение почудилось, что кто-то смотрит на меня со дна. Еще чуть-чуть, и из воды высунутся руки и потянутся ко мне, чтобы утянуть следом. Как наяву, представилась госпожа Нокс, заходящая в темноте в водоем, погружающаяся в него, тонущая, тонущая…

— Вы в порядке, леди Ребекка? Будто призрака увидели.

Я схватила Голкомба под руку.

— Пойдемте отсюда. Подальше от этого пруда. Он зловещий.

— Что вы, миледи, это просто влияние вчерашнего вечера, — помощника лорда смутила моя вольность. Или дело было в Ребекке, к которой он неровно дышал.

Интересно, она когда-нибудь касалась его? Или он просто мечтал о ней тайно?

— Возможно, вы и правы. Тем более, лучше поторопиться. Пойти туда, где много людей.

Едва мы вышли на улицу, по которой проезжали экипажи, и неспешно прогуливалась знать, мне полегчало. Я задышала спокойнее и отпустила руку Голкомба. Не хватало еще, чтобы навстречу попались знакомые и записали помощника мужа в любовники. Лорду хватит и реального возлюбленного Ребекки, с которым она сделала ноги в неизвестном направлении.

Погода улучшилась. Вместо промозглых осенних дождей, обрушившихся на столицу в неделю моих мытарств, сквозь многослойные сизо-серые облака пробивались солнечные лучи. Поутих и ветер. Прогулка могла бы доставить удовольствие, если бы я не ощущала легкую нервозность. Вдруг, и правда, встретим кого-то из ближнего круга. Одно дело — подготовить меня к общению с одним дядей, другое — к разговору неизвестно с кем.

Голкомб это понимал не хуже меня.

— Перейдем на другую сторону, — шепнул он на ухо. — Впереди давняя приятельница матери лорда Флеминга. — Большая любительница сплетен. Непременно остановится, чтобы обсудить вчерашнее происшествие. И не только его.

Я подчинилась, и мы быстро пересекли улицу, выйдя к набережной. Здесь было холоднее, ветренее. От воды тянуло сыростью. Но этот водоем не вызвал неприятных ассоциаций. Наоборот. Река текла стремительно, и мне казалось, я плыву вместе с ней. Куда? Неважно. Главное, вперед.

— Матушка лорда жива? — поинтересовалась я, чтобы не идти молча.

— Нет. Уже пять лет.

— Но вы ее знали?

— Да. И довольно хорошо.

Я удивилась. Голкомбу на вид лет двадцать пять. Во сколько же он поступил на службу к моему фальшивому мужу?

— Вы давно работаете на лорда Флеминга?

— Работаю два года, а живу в доме с детства, — мой спутник загадочно улыбнулся и объяснил: — Отец был лакеем, много лет служил у Флемингов. После смерти матери — мне тогда исполнилось одиннадцать — меня тоже взяли в дом. Помогать взрослым слугам. Но молодой лорд решил, что я «смышленый мальчик», и отправил учиться. Я обязан ему всем. Если бы не Его светлость, остался б неучем и прислуживал за столом.

— Замечательная история, — проговорила я, думая о лорде.

Пока он выглядел благородным джентльменом. Не посягнул на мою честь, хотя я из ночи в ночь проводила в его постели. Помог мальчишке-слуге выбиться в люди, намеривался собрать средства для больницы, где лечилась беднота. Да, та самая беднота, что трудилась на его же фабрике. Однако на подобное пойдет не каждый господин. Помнится, Саймон без конца шпынял парня, что работал у нас в магазине.

— Так какой была матушка лорда? — вернулась к прежней теме.

— Очень строгой леди, — отозвался Голкомб с толикой грусти. — Я бы даже сказал — деспотичной. После ее смерти все в особняке вздохнули с облегчением. Но это строго между нами. Лорд Флеминг не любит вспоминать о ней.

— Понимаю, — пробормотала я.

— А ваши родители? — спросил спутник.

— Они живы, но мы теперь не общаемся. Они — маги. Отец — известный целитель. Матушка ему помогает, хотя ее способности заведомо ниже.

— Вы не пошли в родителей?

— Увы. Умею готовить кое-какие зелья. Но это всё.

Похоже, лорд не рассказал помощнику об инциденте со слугой. Когда тот унесся от меня с криком, Голкомб с Таей отдыхали в другом крыле особняка и ничего не слышали. На шум явился лишь сам лорд, как по заказу, спускающийся в библиотеку. Раз он оставил происшествие в секрете, значит, не стоит просвещать помощника о моих «талантах».

— Готовить настойки — тоже полезное умение, — изрек Голкомб.

Я кивнула, не желая продолжать этот разговор.

Лорд Флеминг оказался прав. Навстречу то и дело попадался кто-то из знакомых. Но не настолько близких, чтобы нас останавливать и расспрашивать.

— Поздоровайтесь, но не сбавляйте шаг, — то и дело шептал Голкомб.

Я выполняла требование, и мы благополучно избегали очередного общения. Лишь один раз сердце странно ёкнуло. Мне поклонился молодой джентльмен в сером пальто. Снял шляпу, обнажая густые черные волосы. Было во взгляде незнакомца нечто такое, что заставило нервничать. Облегчение, смешанное с тоской и чем-то еще.

— Кто это? — спросила я Голкомба.

— Понятия не имею, — отозвался он, провожая джентльмена придирчивым взглядом. — Возможно, кто-то с кем миледи познакомилась в гостях у подруг. У нее крайне широкий круг общения. Я знаю лишь тех, кто бывает в нашем доме.

— Расскажите о лорде Флеминге, — попросила я.

Говорить о фальшивом муже куда приятнее, чем о странном господине в сером пальто.

— О лорде Флеминге, — протянул Голкомб, как мне показалось, разочарованно.

Хм… Он предпочел бы говорить обо мне? Или о самом себе? Со мной?

— Наш лорд — человек порядочный и благородный, — заговорил спутник, быстро взяв себя в руки. — Как вы сами имели возможность убедиться, часто помогает другим. Он, кстати, оплачивал лечение кормилицы — бабушки Таи. Поддерживал старушку до последнего вздоха. Вы знаете, что миледи пыталась выгнать Таю? Лорд запретил ее трогать.

Мои подозрения о связи горничной и господина мгновенно укрепились. Но я отмахнулась от мыслей о романе фальшивого мужа и покосилась на Голкомба. И как в нем уживаются почтение (оно есть, без сомнений!) к лорду и трепетные чувства к его исчезнувшей жене? Может, он, правда, вздыхал по Ребекке на расстоянии? Ведь это не преступление. Наши чувства не поддаются здравому смыслу. Вспомнить хотя бы меня и Саймона.

— Вы не замерзли, Ребекка? — спросил Голкомб. — Можем наведаться в кофейню.

— Нет. Я бы предпочла остаться на свежем воздухе.

Помощник лорда замялся.

— Дело в том, что мне нужно заглянуть на почту. Отправить письма его сиятельства.

— Я подожду вас снаружи. Право, господин Голкомб! — воскликнула я, заметив, как он скис. Наверняка, лорд велел не отходить от меня ни на шаг. — Я постою возле окна, вы сможете в любой момент убедиться, что никуда не делась. Что может случиться за пять минут? А бежать я не планирую. Клянусь!

Он нервно засмеялся, разрываясь между двумя распоряжениями лорда.

— Хорошо. Но стойте возле окна. Чтобы я вас видел.

— Договорились, — пообещала я почти весело.

Голкомб исчез в мрачном здании почты, я осталась снаружи, неспешно прогуливаясь вдоль окон, чтобы спутник не потерял меня из виду. Сама не знаю, почему проявила несвойственное упрямство. Но заходить в помещение в ближайшие минут тридцать-сорок не тянуло категорически. Еще насижусь в зловещем особняке, где предстоит контролировать каждый шаг и слово. Пока же ничего не предвещало проблем. Мимо проходили люди, не обращая на меня ни малейшего внимания. Только извозчик остановил экипаж в надежде, что мне понадобится куда-то ехать.

— Ребекка! Милая! Я чуть с ума не сошел от тревоги!

Я едва не упала от неожиданности. Передо мной стоял таинственный джентльмен в сером пальто. Красивое волевое лицо исказило нескрываемое отчаянье.

— Где ты была? Я каждый день ждал в нашем тайном месте, — зашептал он, хватая меня за руки. — Подходил к особняку. Но услышал, что ты уехала. Я испугался, что твой изверг-муж узнал о нас и сделал что-то непоправимое. О, милая! Я весь извелся.

Я резким движением высвободила руки и прошипела:

— Перестань. Люди смотрят.

Это было всё, на что хватило воображения. Голова отказывалась работать. Вот так знакомство! Знакомство, неведомое мужу и Голкомбу!

— Прости, — сильнее занервничал незнакомец. — Но почему ты не приходила?

— Я…я…

С языка чуть не сорвалось, что он мне надоел, но я не рискнула прибегать к крайним мерам. Джентльмен в сером пальто и так волнуется. Еще устроит скандал прилюдно. А меня наняли как раз не допустить подобных ситуаций.

К счастью, помощь уже спешила. Из здания выскочил Голкомб с округлившимися от возмущения глазами.

— Что вы себе позволяете? — возмутился он на разлюбезного Ребекки.

Но тот не растерялся.

— А вы, собственно, кто? — спросил с вызовом.

— Доминик Голкомб — секретарь лорда Флеминга, — представился он уверенно и жестко. — Сопровождаю миледи на прогулке. Назовите своё имя!

— Итон Прайс, — ответил любовничек невозмутимо. — Мы знакомы с леди Ребеккой. Я племянник одной из ее подруг — леди Честерн. Слышал о вчерашнем происшествии в особняке. Хотел узнать, как миледи себя чувствует. Сожалею, что вы сделали неверные выводы из нашего невинного общения.

Голкомб смерил Прайса недоверчивым взглядом и обратился ко мне:

— Всё так, миледи?

Я кивнула. А что еще оставалось?

— Рад, что мы все разъяснили, — перешел мой спутник на деловой тон. — Но нам пора возвращаться. Иначе опоздаем к обеду.

— До встречи, леди Ребекка, — ухажер вновь поклонился, снимая шляпу.

— До встречи, господин Прайс, — отчеканила я ледяным тоном и зашагала рядом с Голкомбом по направлению к особняку Флемингов.

Он заговорил не сразу. Дал мне время прийти в себя.

— Так что произошло на самом деле?

— Ничего особенного, господин Голкомб, — отозвалась я со всей беспечностью, на которую способна. — Ко мне подошел господин Прайс и повел себя, как хороший знакомый. Заговорил о вчерашнем вечере. А я растерялась. Ох, вы были правы, когда не хотели оставлять меня одну. Давайте не будем рассказывать о нашей оплошности лорду Флемингу. Он нанял меня, чтобы избежать скандала, а я повела себя так глупо.

— Хорошо, — легко согласился Голкомб. — Забудем это инцидент.

Я отлично понимала причину согласия. Узнает его сиятельство, что помощник допустил общение фальшивой жены неизвестно с кем, мало не покажется. Каким бы «порядочным и благородным» лорд ни слыл, ставки слишком высоки.

* * *

Легко сказать «забудем инцидент». Я только о нем и думала.

Я соврала Голкомбу. Утаила появление господина в сером пальто от лорда Флеминга. Тому имелось веское основание. Прайс — близкий друг Ребекки. Очень близкий друг. Как раз такой, с которым она бы уехала подальше от мужа. Вот только Прайс понятия не имеет, где Ребекка. Напрашивалось два вывода: либо она сбежала с другим любовником, либо не сбегала вовсе. И тогда… тогда…

В голове стучало от мыслей об этом «тогда».

Не испарилась же Ребекка из особняка, как леди Нокс. Ей кто-то «помог». Голкомб, страдающий от неразделенной любви? Тая, жаждущая расправиться с соперницей? Или сам лорд, который устал от выходок дерзкой второй половины? Боже, в этом доме у каждого слуги найдется причина жаждать избавиться от Ребекки навсегда!

Стоп!

Нужно прекратить это безумие. Я не знаю, что случилось с женой Флеминга. Может, у нее целый ворох тайных любовников, помимо симпатяги Прайса, а я накручиваю себя на пустом месте. Что точно следует сделать, так это поговорить с фальшивым супругом о будущем. Моем будущем.

Я решила не откладывать разговор и обратилась ко второй половине вечером в спальне.

— Скажите, Патрик…

Лорд требовал, чтобы я называла его по имени, как и он меня.

— Да, дорогая?

— Что вы намерены делать, если миледи не вернется в ближайшие недели? Я же не могу изображать ее вечно.

— Не можете, — согласился он, хмуро. — Я думал об этом. Если Ребекка не объявится, мы инсценируем ее отъезд за границу. На долгий срок. Пусть все думают, что мы живем отдельно. Я не боюсь скандала. Мне лишь важно, чтобы Сэдлер не узнал о побеге и не забрал деньги. Сейчас я стараюсь найти новых деловых партнеров, чтобы выкрутиться, если дядюшка в будущем пойдет на крайние меры.

С одной стороны мне понравилось объяснение лорда Флеминга. Звучало логично, предусмотрительно. С другой стороны, давало новую пищу для размышлений. Уж больно хорошо у него все складывалось. Отъезд за границу, поиск партнеров. Лорд говорил так, словно все решено, и он точно знал, что Ребекка не вернется. Это тревожило. Но не пугало. В глубине души я не верила, что лорд убил Ребекку. Что он способен это сделать. Если она и погибла, то не от его рук.

Уснула я не сразу. Лежала, глядя в потолок, и завидовала лорду. Точнее, его умению крепко спать, невзирая на сложные обстоятельства. Когда же, наконец, я провалилась в сон, приснилось что-то светлое, волшебное. Кажется, я парила над городом, как птица. Однако полет грубо прервали.

— Бум!

Мы с лордом оба сели на кровати, уставившись на распахнутое настежь окно.

— Ветер, — проворчал фальшивый муж, поднимаясь.

В доказательства меня обдало ледяным порывом. Но прежде чем я поверила в невинное объяснение, послышался женский голос, произнесший одно единственное слово:

— Лжецы…

 

Глава 5. Странные письма

Я проснулась поздно. Одна. Лорд, как сообщила Тая, уехал на фабрику с раннего утра. Новость не огорчила ни капли. Разговаривать с фальшивым мужем все равно не тянуло. Накануне, в отличие от меня, он не услышал ни женского голоса, ни опасного слова «лжецы». И не поверил, что они прозвучали.

— Это всё нервы, — объявил лорд со знанием дела. На все попытки доказать обратное только отмахивался, а, устав спорить, завалился спать.

Медведь бесчувственный! Неудивительно, что Ребекка сбежала!

А я ему благородство приписывала!

Я пролежала без сна почти до рассвета, прислушиваясь к каждому шороху. Да, согласна, нервы натянулись, как струны. Но это не значит, что мне померещилось с перепуга. Я слышала зловещий голос. Как и видела загорающиеся сами по себе свечи во время спиритического сеанса. В этом доме происходило что-то ненормальное. Зловещее.

Может, и правда, сбежать? Один мешочек с золотом при мне. Тот, что вручил Голкомб при первой встрече. Как-нибудь продержусь.

Однако утром я почувствовала себя лучше, и мысль о побеге растворилась, как дым. Трудно верить в потустороннее, когда в спальню льется солнечный свет, а ночное происшествие больше походит на сон, чем на жуткую явь. Позавтракав в одиночестве, я занялась делами. Перебрала гардероб Ребекки, обнаружив там преимущественно наряды ярких, вызывающих цветов. Может, озаботить лорда встречей с портным или походом по магазинам? Вряд ли разрешит. Мне полагается выглядеть, как оригинал. Печально, но ничего не поделать. Придется ходить павлином.

Закончив с разбором нарядов, я занялась почтой. Ответила отказом на три приглашения в гости, сославшись на плохое самочувствие. Написала пару писем подругам Ребекки с кратким описанием спиритического сеанса и грубости констеблей. Запечатывать конверты не стала. Пусть лорд проверит, хорошо ли справилась с задачей. Вздохнув, я отложила письменные принадлежности и задумалась о Джойс — девушке, отвечающей прежде на письма под диктовку госпожи. Интересно, она настолько преданна хозяйке, что отправилась с ней в рискованное приключение? Или же Ребекка пообещала хорошее вознаграждение? Я-то тоже ввязалась в авантюру за награду.

После обеда в одиночестве я отправилась на прогулку. Не на улицу, как в прошлый раз. По парку, принадлежащему Флемингам. Вряд ли вчерашний кавалер рискнет пересечь частную территорию. Голкомб вознамерился составить компанию, но я отказалась, пообещав прогуливать на виду.

— Голова болит, — соврала я. — Хочу проветриться. Погулять в тишине.

— Но…

— Это же рядом с домом. Куда я денусь. В пруду утоплюсь?

Помощник лорда согласился выпустить меня из особняка, скрепя сердце. Но я постоянно ощущала тревожный взгляд, следящий за мной то из одного окна, то из другого. Я гуляла по аллеям вдоль рябин, дубов и лип. Упомянутый пруд избегала, помня странные ощущения, охватившие накануне. Но на душе все равно оставалось неспокойно. Тревога упорным червячком копошилась внутри.

— Но господин Мюррей, миленький, послушайте… — донесся неожиданно мужской голос из соседней аллеи. Там росли ели, загораживающие обзор. — Я точно видел.

— Хватит! — услышала я возмущение дворецкого. — Нам только сказок о призраках не хватало!

— Но я видел, — не унимался мужчина. — Видел!

— Замолчите! — приказал Мюррей. — Ваше дело — ухаживать за парком, а не трепать языком.

Он ушел, а я осторожно раздвинула лапы елей и заглянула на соседнюю аллею. Вслед дворецкому смотрел пожилой взлохмаченный мужчина, опиравшийся на грабли. Стоило пройти мимо. Какое Ребекке дело до слуг. Но любопытство пересилило осторожность. Неужели попался обитатель особняка, как я, столкнувшийся со странностями?

— Ты! — громко позвала я. — Как тебя там? Подойди.

Мужчина вздрогнул, уронил грабли. Неуклюже поклонился и рванул ко мне прямиком через поредевшие кусты.

— Я Паркер, миледи, — он еще раз склонился. Как шут, ей-богу.

— О чем ты говорил Мюррею? Что такого увидел?

— Ох… — Паркер попятился. Пятерня проехала по седым волосам.

— Говори! Я хочу знать.

Он натужно крякнул.

— Так это, миледи. Того… Шел я вчера вечером к черному ходу. В темноте. И вдруг женская фигура впереди мелькнула. Идет медленно, всхлипывает. Я подумал, авось гостья ваша. Та, что исчезла. Я за ней. А она… она… — Паркер вытаращил глаза, — она взяла и в дом вошла. Прямиком сквозь стену! Во!

— Сквозь стену? — переспросила я недоверчиво, а у самой коленки затряслись, стоило представить живописную картину.

— Клянусь! — Паркер выпятил грудь.

— Я ты вчера часом не пил?

— Что вы, мидели. Мы это дело того… не одобряем.

Сердце колотилось, как одержимое. Вдруг, правда, призрак? Исчезнувшей госпожи Нокс. Или убитой Ребекки. Вдруг лорд утопил жену в пруду, а дурацкий спиритический сеанс госпожи Хендрикс вызвал ее дух, и теперь она бедокурит: врывается ветром в спальню посреди ночи, обвиняя во лжи, похищает гостей.

Однако я взяла себя в руки и строго посмотрела на Паркера. Лорд Флеминг ни за что не поверит россказням этого старика. Еще решит, что я подговорила.

— Послушай внимательно. Не вздумай болтать о призраке. Услышит лорд, рассердится и уволит. Ты ведь не хочешь лишиться места, Паркер?

— Нет, миледи. Но вы-то мне верите? Ведь верите?

Я не ответила. Пошла в сторону дома. Пробрал озноб, и очень хотелось горячего чая.

* * *

Пока я гуляла, вернулся лорд Флеминг и расположился с книгой в библиотеке. Я попросила лакея принести чай туда и отправилась общаться с фальшивым мужем.

— О, Ребекка, — поприветствовал он мягко. — Как прогулка?

— Замерзла, — ответила я, устраиваясь в кресле по соседству.

— Да, погода портится, — проворчал лорд.

А я испытала легкое раздражение. Ненавижу разговоры о погоде. О ней говорят, когда больше не о чем.

— Я написала письма.

— Знаю. Я их просмотрел. Все в порядке. Можете отправлять.

Раздражение усилилось, но теперь я не понимала причины. Может, мне требовалось участие, а он вел себя как…. хм… как муж, которому надоела жена за пять лет брака.

— Вы всё еще считаете, что вчера мне померещилось? — спросила я прямо.

— Ребекка, — заговорил лорд тоном, каким взрослые говорят с неугомонными детьми. — Вы перенервничали…

— А если б странности в доме видела не только я, но и слуги?

Фальшивый супруг нахмурился.

— Я бы сказал, что терпеть не могу обманщиков и паникеров, а еще пригрозил бы указать на дверь при следующем упоминании нечистой силы.

Кулаки непроизвольно сжались. Я поняла, что о Паркере и его призраке рассказывать не следует. Но не сдалась. Поднялась с кресла и нависла над лордом.

— Это вы меня называете обманщицей и… и… — второй эпитет не желал срываться с губ.

— Ребекка… — он тоже встал, явно пожалев о неосторожных словах. — Я не то имел в виду. Но вы лишь услышали спросонья то, чего не было. Это неудивительно. После исчезновения леди Нокс и общения с констеблями, кто угодно переволнуется.

Душой завладела обида. Я притворяюсь Ребеккой, спасая его шкуру! А он и мысли не допускает, что я говорю правду, и в этом томе творится неладное!

— Я знаю, что видела, лорд Флеминг! — отчеканила я. — А если вы считаете меня обманщицей, на дверь указывать не обязательно. Я и сама могу…

Он не позволил договорить. Изменился в лице. Побледнел, хотя при его коже, казалось, белеть уже некуда. Ловким движением притянул меня к себе и шепнул в ухо:

— Подыграйте мне. На нас смотрят.

В следующий миг его теплые губы коснулись моих.

Первым желанием было отпрянуть и влепить пощечину, но лорд крепко прижал меня к себе, не позволяя вырваться. А потом голова закружилась. Как дома с Сайманом. Только еще сильнее. Поцелуй получился сладким, манящим, чарующим. Весь мир вокруг перестал существовать, а мы будто воспарили к потолку.

Но прежде чем я успела осознать происходящее, раздалось покашливание, и старческий голос произнес весело:

— Семейная ссора. И семейное же примирение. Какая прелесть.

Лорд Флеминг отстранился также внезапно, как и притянул меня к себе. Мы оба обернулись к дверям, в которых стоял незабвенный дядюшка Бенжамен и с умилением взирал на наше «примирение».

— Патрик, дорогой, ты не оставишь меня наедине с племянницей?

— Конечно, дядя Бенжамен, — послушно отозвался лорд, но перед уходом легонько пожал мою руку. Мол, не подведите, Ева.

Я посмотрела на него и обнаружила красные пятна на бледных щеках. Будто клубнику размазали. Неужели засмущался из-за поцелуя? И, правда, какая прелесть!

Хотя кто сказал, что мои щеки сейчас не пылают?

— Добрый вечер, дядюшка, — поздоровалась я с улыбкой, отчаянно пряча нервозность. К встрече с господином Сэдлером я сегодня не готовилась и чувствовала себя не лучше, чем при появлении в этой самой комнате констеблей два дня назад. — Как ваше здоровье?

— Хромает, дорогая Ребекка. На обе ноги, — попытался хрипло пошутить старик. — Но это не новость, верно? Меня больше беспокоишь ты, дорогая племянница.

— Я? — выдержки хватило, чтобы голос предательски не задрожал.

Неужели, он догадался о подмене?!

— Как дела у вас с Патриком? — спросил Сэдлер строго. — Он тебя обижает?

— Патрик? — переспросила я растерянно.

Сцена несколько минут назад, признаться, предстала «дядюшке» странная. Но там голос повышала я, а не фальшивый супруг.

— Нет, дядя Бенжамен. Просто иногда у нас бывают разногласия. И трудные дни. Как у любой другой пары.

Старик посмотрел пристально, ища признаки лжи.

— Разногласия, говоришь, — протянул он хмуро. — Допустим. Но как ты объяснишь это?

Он достал из внутреннего кармана пиджака сложенный пополам лист бумаги и протянул мне. Я взяла его трясущимися руками. О, боже! Что за новое испытание уготовили?!

— Сначала я решил, что это глупый розыгрыш. Но это твой почерк, Ребекка. Я хорошо его знаю. Ты с детства присылаешь мне открытки на праздники.

Мой почерк?! То бишь, моего двойника?!

Я уткнулась в письмо и быстро пробежала взглядом ровные строчки.

«Дорогой дядя Бенжамен. Хочу, чтобы ты знал. Если со мной что-нибудь случится, например, если я внезапно бесследно исчезну, не сомневайся: во всем виноват Патрик. В последнее время он ведет себя несдержанно, грубо. Несколько раз доводил меня до слез и даже не извинялся. А когда я пригрозила разводом, сказал, что, скорее, убьет меня, чем отпустит. Я начинаю всерьез бояться мужа, дядюшка. И опасаться за свою безопасность. А иногда и за жизнь.

С любовью. Твоя Ребекка».

— Ну? — спросил Сэдлер, взирая на меня из-под густых бровей.

— Я… я…

В голове поселился туман. А в душе страх. Ребекка опасалась за жизнь?! Подозревала, что лорд Флеминг способен ей навредить?! «…если я внезапно бесследно исчезну…» Но ведь она исчезла! Исчезла! И даже любовник понятия не имеет, что стряслось!

Что, если в этом доме, впрямь, произошло преступление?

Может, признаться во всем Сэдлеру? Пусть сам разбирается с лордом и Ребеккой. А я сбегу. Даже мешочек с золотом не возьму. Лишь бы не вызвали констеблей.

— Ребекка ответь мне! — приказал старик.

Я открыла рот и… сказала совершенно не то, что собиралась:

— Это моя глупость, дядя Бенжамен. Вот и всё.

— Глупость? — переспросил он тоном, будто сомневался в здравости рассудка. — Письмо об угрозах и страхе за жизнь — глупость?

— Понимаешь, — я отвела взгляд и спрятала руки за спину. — В последнее время мы с Патриком часто ссорились. Из-за всяких пустяков. Но чаще из-за фабрики. Он всё время проводит с рабочими, занимается делами. Совсем не уделяет время мне. А когда я предъявляю претензии, он… он… говорит, что я веду себя, как избалованный ребенок.

Сэдлер всплеснул руками и закудахтал:

— Ты, и правда, избалованный ребенок, Ребекка! Разве можно писать подобное только потому, что сердишься на мужа за недостаток внимания? Я почти поверил, что Патрик причинил тебе вред.

— Простите, дядя, — пробормотала я, глядя в пол. — В тот вечер я особенно разозлилась на мужа и… и…

— Ох, Ребекка, — Сэдлер потрепал меня по щеке. Чуть грубее, чем делали это дядюшки. Этим он дал понять, что не сразу забудет «мою выходку».

— Пожалуйста, не рассказывайте Патрику о письме, — взмолилась я.

От своего имени, а не Ребекки. Не хватало еще, чтобы фальшивый супруг узнал, что я в курсе опасений настоящей жены. Пусть всё идет своим чередом. А я сбегу, как только представится возможность. Подальше от этой семейки и их тайн.

— Не расскажу, — пообещал Сэдлер. — Не стану вносить дополнительную смуту.

И снова потрепал по щеке. Ласковее, чем в прошлый раз.

* * *

— Вы останетесь на ужин, дядя Бенжамен? — спросил лорд Флеминг, когда мы вышли из кабинета.

— Нет, Патрик. Я не совсем здоров и предпочитаю ложиться пораньше.

Я с трудом подавила вздох облегчения. Одной проблемой меньше. Фальшивый муж и драгоценный дядя вместе — сейчас для меня чересчур.

Ужинали втроем. К нам присоединился Доминик Голкомб. Прислуживали два лакея под бдительным наблюдением дворецкого Мюррея. Мы с лордом старательно не смотрели друг на друга. Он из-за поцелуя, я из-за письма. Кусок застревал в горле, столовые приборы время от времени приплясывали в руках. Голкомб подозрительно косился на меня. Мюррей тоже. Вряд ли Ребекка хоть раз выглядела взволнованной.

Мои нервы сдали, когда Голкомб заговорил о благотворительном вечере. Я отшвырнула нож и вилку, выскочила из-за стола, как ошпаренная.

— С меня хватит! — вырвалось помимо воли.

Лорд Флеминг с помощником вытаращили глаза. Один из лакеев уронил салфетку. Меня обдало волной жара. С перепуга в голову пришла блестящая идея. Я же Ребекка. А она ведет себе, как заблагорассудится, не считаясь с мнением других.

— Надоело здесь торчать, — объявила я раздраженно. — Развлекайте себя сами, господа.

Я грациозно развернулась и удалилась в спальню, как королева, хотя сердце колотилось безумно, вот-вот выскочит из груди. Никаких благотворительных вечеров! Пусть лорд выпутывается сам. Надо завтра же улизнуть во время прогулки. Главное, отделаться от шпиона Голкомба. А дальше… дальше лучше покинуть город. Чтобы никто не нашел. Ни Саймон, ни Флеминг.

Добравшись до спальни, я ощутила себя опустошенной. Голову посетила до смешного глупая мысль. Насколько проще была бы моя жизнь, если бы я не застала Саймона в постели с блондинкой. Жила бы себе дальше, прибывая в счастливом неведении. А не оказалась бы в чужом доме с вероятным убийцей. Ведь письмо — не подделка. Сэдлер уверен, что оно написано рукой Ребекки.

Вдруг ее тело здесь — в доме? Или закопано в парке? Может, именно ее несносная госпожа Хендрикс вызвала во время спиритического сеанса? Я невольно посмотрела в окно — на рябиновую аллею. Ох, хорошо, что спальня на северной стороне, а не на южной, иначе бы пришлось смотреть на тревожащий меня пруд. Стоп! А если тело Ребекки там?! И горничной Джонс заодно?!

— Мамочки! — я подпрыгнула, ударив руку о подоконник.

Показалось, снаружи промелькнула светлая фигура. Та самая, что описал Паркер. Она двигалась прочь от особняка — в темноту парка. Я прильнула к стеклу, разглядывая призрака. Но потом выдохнула. Это оказался сам Паркер, не закончивший работу. Он шагал прочь, неся на плече грабли.

Ох, и померещится же! Неудивительно, после всех треволнений и злоключений!

Бежать отсюда. Бежать и точка!

…Я простояла у окна еще минут сорок. Темнота стала всепоглощающей, насыщенной. Деревья тонули в ней, как в болоте. Или в треклятом пруду. Я почти ничего не видела. Только собственное отражение в черном стекле. Где же лорд? Странно, что не кинулся за мной сразу, оставил вариться в собственном соку. С другой стороны, вряд ли он раньше бегал за Ребеккой после ее выходок.

— Тссссс! Не шуми, — раздалось в коридоре. — Она услышит.

Я вздрогнула, узнав голос дражайшего супруга. Явился.

Она? В смысле, я?

— Наверняка, спит, как сурок, — отозвалась шепотом Тая. — Лучше скажи, что ты намерен делать? Кто бы ни прислал анонимку, он знает твою тайну. Это опасно.

Прислал анонимку? Знает тайну? О чем они вообще?!

От растерянности я не сразу сообразила, что горничная обращается к лорду на «ты».

— Я разберусь, — процедил его сиятельство едва слышно.

— Но Патрик!

— Тсссссс! — зашипели в ответ. — Уходи.

Я юркнула в кресло в углу и закрыла глаза, притворяясь спящей.

Скрипнула дверь, раздались тихие шаги.

— Ребекка?

— Что? — я резко подалась вперед. — Ох… Я задремала, да?

Лорд смотрел укоризненно. Того гляди, головой начнет качать.

— Что это было? — спросил строго. — На ужине?

— Импровизация, — пробормотала я, невольно представив, как его сиятельство душит мою точную копию. Голыми руками! — Беседа с господином Сэдлером выбила меня из колеи. Не осталось сил сидеть на ужине. Если бы я ушла, просто извинившись, это разве не выглядело бы странно? Вот я и повела себя, как Ребекка.

Ух! Неужели, всё это сказала я? На одном дыхании! Ну, Ева! А матушка всегда твердила, что у меня ни сноровки, ни воображения.

Лорд в первый миг опешил, но потом расхохотался.

— Браво, — проговорил сквозь смех. — И, правда, всё логично. Мюрей только глаза к потолку возвел. Мол, как господину не повезло с супругой.

— Вот видите, — подыграла я, выдавив улыбку. — Значит, я вхожу в образ.

— Это замечательно. Потому что вам еще предстоит сыграть роль радушной хозяйки. После вашего своеобразного ухода мы с Домиником обсудили благотворительный вечер. Назначили дату. Через полторы недели. Времени мало, но я не хочу откладывать. Не беспокойтесь, вам не придется заниматься организационными хлопотами.

— А как же исчезновение госпожи Нокс? — спросила я, вспомнив вечер, когда в особняке в предыдущий раз собирались гости. — Констебли не воспротивятся? Ваш дом — возможное место преступление.

Сказала, а сама поежилась. Если здесь убили Ребекку, то еще какое место!

— Я поставлю констеблей в известность, — заверил лорд, складывая руки за спиной. — Что касается нашей исчезнувшей гостьи… — он нахмурился и кашлянул. — Не думаю, что она стала бы возражать против помощи больнице. К тому же, мы так и не знаем, что случилось с госпожой Нокс, и имело ли место преступление, а не разыгранный, как по нотам, побег.

Сердце екнуло. Побег! Как же заманчиво и волшебно это звучало.

— Кстати, что хотел от вас Сэдлер?

Я возвела глаза к потолку, будто умелая актриса.

— Хотел справиться о моем здоровье после спиритического сеанса. Но я подозреваю, что больше намеревался пожаловаться на собственное.

— Ох уж, этот дядя Бенжамен, — проворчал лорд, не усомнившись в моей правдивости.

…Спать легли рано. Лорд спозаранку собирался на фабрику, а я хотела набраться сил перед завтрашним непростым «делом». Неизвестно, где мне придется привести следующую ночь. Возможно в экипаже, покидающем город. Уснули быстро. Оба. Я услышала мирное сопение фальшивого супруга, констатировала в уме, что для преступника он спит чересчур мирно, и сама провалилась в сон.

Мне снился родительский дом. Сестры с вышиванием, ворчащая матушка, отец, что-то горячо обсуждающий с братом. Они спорили, но не зло, а с азартом, доказывая друг другу свою точку зрения. Но вдруг ударил гром, и от порыва ветра открылось окно. Цветочные горшки попадали на пол. Сестры заохали, матушка негодующе уперла руки в бока.

— Лжецы! — провыл ветер.

Или не ветер.

Я открыла глаза и вскрикнула. Окно открыто настежь. Шторы взметнулись к потолку, а одеяло покинуло кровать и недружественно зависло над нами.

— Ох…

Это проснулся лорд. Увидел «противника» над головой и опешил, отвесив челюсть.

— Лжецы! — упрямо повторил хриплый женский голос.

Окно с грохотом закрылось, одеяло упало на нас, а шторы на пол. Всё стихло, но понадобилась еще пара минут, чтобы мы пришли в себя.

— Что это была за чертовщина? — спросил лорд сипло.

— Где? — отозвалась я, обнимая себя руками. И припечатала, не скрывая злорадства. — Вам померещилось, ваше сиятельство! Это всё нервы!

Мне подарили испепеляющий взгляд, но я все равно радовалась. Пусть сама дрожу, как заяц, от страха, зато фальшивый муженек, наконец, столкнулся с нечистью. И поделом! Я-то завтра сбегу, а ему со всем этим еще разбираться!

 

Глава 6. Дражайшие мужья

Не выспавшийся «супруг» умчался ни свет, ни заря. В неизвестном направлении, но точно, не на фабрику, как собирался накануне. Туда он отправил слугу с приказом перенести некое важное собрание на следующий день. Я завалилась спать, отложив побег на вторую половину дня. Надеялась выспаться без потусторонних происшествий. Прежде недружелюбный призрак являлся исключительно в темное время суток.

Отдохнуть, и правда, не мешало. Ночь прошла бурно. Лорд ураганом носился по особняку и требовал от обитателей признаться, какие еще проявления нечистой силы они видели. Никто не признался. Кроме заикающегося на каждом слове Паркера. Но его сиятельству и этого хватило. Со мной он демонстративно не разговаривал, явно не желая признавать ошибку и извиняться.

Спать мы, в конце концов, легли. Часа в три ночи. Но от хваленного крепкого сна лорда не осталось и намека. Он выпрыгивал из постели от каждого шороха, не давая уснуть мне. Я нервничала и вскакивала следом, а под утро и вовсе скатилась с кровати, решив, что привидение вернулось и опять вознамерилось похитить одеяло. Но, оказалось, его стянул фальшивый муж, в очередной раз дезертируя с супружеского ложа…

…Проснувшись около полудня, я сытно поела в спальне и начала воплощать в жизнь дерзкий план. Оделась теплее и практичнее, чем обычно, спрятала в кармане плаща мешочек с золотом и спустилась вниз, намереваясь отправиться на традиционную «прогулку». Якобы возле особняка. Я собиралась усыпить бдительность Голкомба и при первой же возможности юркнуть за ворота. А дальше оставалось поймать экипаж и мчаться прочь без остановки.

— Я с вами, леди Ребекка, — перехватил на выходе из дома не дремлющий помощник лорда.

— Не стоит, господин Голкомб. Я, как и вчера, не выйду из парка.

— Хорошо. Погуляем оба в парке. У меня после ночного происшествия жутко болит голова, а свежий воздух — отличное лекарство.

Я сжала зубы, но возразить не посмела. Что тут можно сказать, не вызвав подозрений?

Мы с полчаса побродили по аллеям. Сначала Голкомб молчал и хмурился, но потом почувствовал себя лучше и разговорился. О нечистой силе и способах ее изгнания, включая пару древних обрядов и повторный спиритический сеанс, призванный убедить неспокойную душу вернуться восвояси. Я косилась то в сторону вожделенных ворот, то на спутника, дивясь его просвещенности о делах потусторонних.

— А вы что думаете о вчерашних событиях? — спросил он.

Я пожала плечами.

— Я специалист по зельям, а не по духам. Но в доме точно кто-то поселился. И мы ему или ей не нравимся.

— Вы боитесь?

— Да. Нет. Не знаю, — я потерла озябшие ладони и надела перчатки. — Госпожа Нокс исчезла в вечер вызывания духов. Сбросить со счетов потустороннюю подоплеку не получается. Вдруг ее похитил призрак?

— Или она сама превратилась в привидение?

— Ох, господин Голкомб, не нагнетайте, — взмолилась я. — Давайте сменим тему.

«Или лучше помолчим», — добавила мысленно.

Кажется, мой побег откладывался. Голкомб возомнил себя сторожевым псом. Или же исполнял приказ хозяина, опасавшегося, что появление призрака подвигнет меня на разрыв «контракта». Что же делать? Перенести план на завтра? Но этот упертый парень не отстанет, так и будет следовать хвостом, куда бы я ни отправилась. А сбегать посреди ночи, пока все спят, тоже не дело. Кто знает, какая опасность поджидает в темное время суток. Прячась после бегства от Саймона в гостинице, я не высовывала носа после заката.

— Наверное, все-таки придется решать проблему с помощью магии, — донесся до меня голос Голкомба, не желающего заканчивать разговоры о нечисти. — Милорд предпочитает обходиться без нее, но сейчас у нас особые обстоятельства.

Я чуть не споткнулась.

Магия! Ну, конечно!

Я же магиня, а, значит, способ избавиться от сопровождения всё-таки есть. Пусть и крайне неприятный для «жертвы». Но нынче все средства хороши.

— Скажите, господин Голкомб, — проворковала я, будто говорила с клиентами в магазине, — а вы боитесь?

Я ждала бурной реакции. Паники, судорожных восклицаний, страха в серых глазах. Но помощничек лорда задумчиво потер переносицу.

— Предпочитаю считать себя смелым человеком, — проговорил он с улыбкой. — Но глупо делать вид, что нечистая сила и ее загадочные проявления меня не тревожат. Что с вами, леди Ребекка? Вы побледнели.

— Э-э-э…

О, да! Я побледнела. Еще как побледнела!

Потому что моя хваленая магия не сработала. Голкомб не испугался. Даже не взволновался! Это означало лишь одно. Он сам — маг! Либо меня никто не поставил в известность, либо помощник лорда намеренно скрывал данный факт.

— Не выспалась, — соврала я. — Чувствую себя неважно.

— Хотите пойти домой?

— Нет, — ответила я поспешно. Возвращение в особняк не рассматривалось.

— Тогда, может, выйдем за ворота и немного прогуляемся по улице? Сменим обстановку?

— Х-х-хорошо.

Душа рвалась именно туда. На волю. Но как избавиться от Голкомба, если он не восприимчив к чарам?

Едва мы покинули владения Флемингов, обдало ледяным ветром. В парке-то нас защищали деревья. Я посмотрела на небо. Тучи сгущались, не предвещая ничего хорошего. Может, забыть о побеге на время? Подождать подходящего случая? Лорд не знает, что я подозреваю его в убийстве Ребекки, а у него нет причин лишать меня жизни. Впереди благотворительный вечер, да и дядя наведывается в дом, когда вздумается. Без двойника фальшивому супругу не обойтись.

В ветреную холодную погоду людей вокруг прогуливалось немного. Поэтому Итона Прайса — любовничка Ребекки я заметила сразу. Он стоял на другой стороне улицы и пронзительно смотрел на нас. Точнее, на меня. Поймав ответный взгляд, снял шляпу и поклонился. Голкомб неприязненно поморщился, но ничего не сказал. А я напряглась. Получалось, Прайс нарочно крутился возле особняка, надеясь на встречу с незабвенной дамой сердца.

— Вам не холодно, леди Ребекка? — спросил Голкомб заботливо.

Зубы сжались до хруста. Вспомнилось, что и этот парень — поклонник леди Флеминг. Ох, в болото бы их всех. Мне одного фальшивого мужа с его тайнами хватало с избытком.

— Нет, — ответила я, хотя пробрало до костей. Но разворачиваться назад опасно. Прайс решит, что я прячусь от него, и наделает глупостей. Лучше погулять по округе, пусть любуется на «драгоценную Ребекку».

…Мы прошлись до почты и обратно, на что ушло минут сорок. Голкомб трещал без умолка, пытаясь меня развлечь. Рассказывал что-то о знакомых Флемингов, но я слушала в пол уха. Ощущала спиной взгляд Прайса и нервничала. Меня раздевали невидимые руки, бесстыдно изучая каждый изгиб тела. Я с трудом подавила желание ускорить шаг, чтобы скрыться за воротами владений лорда.

Но, увы, меня поджидал еще один сюрприз. В разы хуже нахала Прайса.

— Ева! Вот ты где!

С перепуга я отдавила ногу Голкомбу. И чуть не рухнула на него. Без чувств. К нам в пальто нараспашку торопливо шагал мой настоящий супруг Саймон. Собственной отвратительной персоной! Черные волосы развивались от ветра, глаза метали молнии.

— Сосед, господин Джадд, видел тебя здесь пару дней назад. Ты стояла возле почты. Я сначала не поверил. Что бы тебе делать в этом районе. Но это точно ты! Идем домой, Ева!

Саймон попытался взять меня за локоть, но я увернулась. Голкомб не сразу пришел в себя, но теперь опомнился и торопливо встал между нами.

— Вы обознались, — объявил строго. — Эту даму зовут иначе.

— Неужели? Это моя жена — Ева Картрайт! И она немедленно пойдет со мной!

Саймон осклабился, а я поймала себя на мысли, что была еще большей дурой, чем считала матушка. И как меня угораздило в него влюбиться? На лице ни намека на порядочность, а в темных глазах на благородство и доброту. Он злой, бездушный человек. И ничтожный, к тому же. Готов схватить меня и тащить за собой волоком. Хотя сам виноват в моем уходе и разрушенном браке.

— Идем, Ева! — приказал он яростно.

— Вы обознались, — повторила я слова Голкомба хриплым голосом, которым говорила, изображая Ребекку перед гостями и Сэдлером.

— Ах, так? — вконец обозлился Самон. — Ну, погоди у меня! Господа констебли! Сюда!

Момент гадкий муженек выбрал идеальный. По другой стороне улицы как раз вышагивали два бравых представителя сыскного управления. Патрулировали район. Услышав призыв, резво рванули к нам, готовые помогать и защищать. Увы, не меня.

— Господа, — Саймон почтительно склонил голову. — Это моя жена — Ева Картрайт. Несколько дней назад она сбежала из дома. К любовнику. Это он, — муженек кивнул на обалдевшего Голкомба. — Возвращаться назад отказывается категорически. Прошу оказать помощь и сопроводить ее в суд. Она должна мне круглую сумму за разрушенный брак.

Земля качнулась под ногами. Вот, правда, глупая Ева! Об этом стороне супружеской жизни я не вспомнила ни разу. А стоило. Саймон прав. По закону, я теперь его должница.

В нашей империи к бракам относились очень трепетно, разводы не приветствовались и осуждались. Но если пара всё же расходилась, виновник семейного разлада выплачивал пострадавшей стороне компенсацию. В три раза больше, чем супруги заработали за последний год. В нашем случае, полгода. Но это не меняло сути. Магазин приносил хороший доход. Кому какое дело, что Саймон мне изменил. Этого никто не видел, а мой побег легко доказать.

Самое мерзкое, что я не могла выплатить компенсацию. А это означало, что меня отправят в тюрьму, как злостную должницу. Единственный способ избежать заключения — вернуться к мужу и покаяться в грехах. Но я не хочу! Не хочу! Уж лучше обратно к фальшивому супругу-убийце, чем к гадкому изменщику!

— Господин Картрайт ошибается, — гнул своё Голкомб. — Эта леди — не его жена. Это… это…

Я чуть не расплакалась от безысходности. Констебли не поверят. Сопроводят нас всех в участок. А потом непременно установят, что я — Ева Картрайт, в девичестве Ратлидж. А еще притворщица, последние несколько дней изображавшая другую женщину. Такая истина точно грозит большой бедой. Не только мне. Не лучше ли сразу признаться, что Саймон не обознался и я та, кто есть?

Я открыла рот, чтобы подтвердить слова ненавистного мужа, как вдруг…

— Да-да, знаю, это леди Флеминг, — выдал один из констеблей. — Вы меня, конечно, не помните, миледи. Я был в вашем доме в прошлом месяце. Из-за той неприятности. С кражей. Лично арестовывал служанку-воровку.

От неожиданности я чуть не спросила, какую воровку, но Голкомб вовремя наступил мне на ногу. Мол, ну же, подыгрывайте!

— Верно, — выдавила я, с трудом заставив голос не дрожать. — Я вас помню, констебль. Вы оказали нам с лордом Флемингом неоценимую помощь.

Стражу порядка польстила похвала, он гордо выпятил грудь, готовый оказывать новые услуги. Хоть ковры под ноги стелить, хоть самому под них ложиться. Он улыбался, а я испытала неловкость. Прежде мой внешний облик не действовал так на мужчин. Но в образе Ребекки я умудряюсь привлекать слишком много внимания. Совершенно ненужного и крайне обременительного. Я глянула на другую сторону улицы и поймала взгляд неугомонного Итона Прайса. И этот все еще здесь. Наблюдает за нами с выражением крайнего недоумения на лице и поглаживает подбородок.

— Полагаю, пора сопроводить джентльмена в участок, — проговорил констебль, беря под руку Саймона. — Там разберемся, что он за фрукт.

— Не прикасайтесь ко мне! — завопил тот. — Это заговор! Вы заодно с Евой!

Второй констебль — покрупнее и пожилистее — вцепился в Саймона мертвой хваткой и скрутил руки за спиной. Тот продолжал кричать, сыпля угрозами в адрес сыскного управления и наш с Голкомбом. А помощник лорда поманил первого констебля и произнес негромко:

— Послушайте, милейший. Не стоит вести этого человека в участок. Просто уберите из нашего района. От бедняги сбежала жена. Вот рассудок и помутился. Готов видеть супругу в каждой мало-мальски похожей женщине. Его стоит пожалеть, а не наказывать. Да и морока страшная — возиться с сумасшедшим.

На лице констебля отразилась озабоченность, быстро сменившаяся облегчением. Он представил, сколько хлопот доставит обезумевший брошенный муж, и с легкостью согласился с предложением Голкомба. Низко поклонился мне и кивнул широкоплечему коллеге, мол, пора выдворять нарушителя спокойствия из района для богачей. Они подхватили изрыгающего проклятья Саймона с обеих сторон и повели прочь. Улицу еще долго оглашали его вопли:

— Погоди у меня, Ева! Я до тебя доберусь! За всё заплатишь!

Я ни секунды не сомневалась, что супруг выполнит угрозу. Он слышал, как констебль назвал меня «леди Флеминг». Выяснить, в каком доме обитает упомянутая дама, труда не составит. А дальше…

— Саймон вернется, — прошептала я нервно.

А сама подумала, что у меня появился еще один повод для побега.

— Не бойтесь, — попытался успокоить Голкомб. — Вы — Ребекка Флеминг, а не Ева Картрайт. Это подтвердит, кто угодно. Его слово ничего не будет значить.

— Вы не знаете моего мужа. Он упрям.

Ох… я и сама его раньше не знала. Но за упомянутое качество могла поручиться головой. Упрямства Саймону не занимать. Он добился меня, несмотря на разницу в социальном положении, уговорил разорвать ради него отношения с семьей, убедил использовать родовой дар в магазине. Находил всё новые аргументы, убеждал день за днем. Это работало не только со мной. Но и с соседями или клиентами. Мой муж всегда добивался желаемого, продвигаясь к цели шаг за шагом. Значит, снова возьмет свое. Так или иначе.

— Лорд Флеминг тоже упрям, — заверил Голкомб. — И поверьте, ему крайне не понравится поведение господина Картрайта. Он найдет способ приструнить наглеца. Пойдемте в дом, Ребекка. Возможно, милорд уже вернулся. Поговорим с ним, не откладывая.

* * *

Он вернулся. Но с разговором пришлось повременить.

Его сиятельство явился не один, и к нашему приходу «гости» успели развить в особняке бурную деятельность. Крепкий старичок с бородой до пояса устроился прямо на полу гостиной и водил руками по воздуху, словно ловил невидимых насекомых. Две девицы внушительных габаритов стояли за его спиной и подвывали в унисон. Именно подвывали. Пением я бы издаваемые звуки ни за что не назвала!

— О! Ребекка! Доминик! — рванул нам навстречу лорд Флеминг, но старик сердито шикнул, и Его сиятельство примолк. Только нервно пятерней взмахнул, приглашая нас с Голкомбом в библиотеку.

— Это что — изгоняющий ритуал? — спросил помощник, едва за нами закрылась дверь.

— Не совсем, — отозвался лорд заговорщицким шепотом. — Они пытаются определить, если в нашем доме призрак. И с какими намерениями явился. А потом, да, будет изгнание.

Да… Быстро же супруг перешел от категорического отрицания существования нечисти до ее изгнания.

— Но зачем определять намерения? — спросила я, вновь заподозрив Ребекку. Не хватало только, чтобы она оповестила всех, что я фальшивая жена. — Выдворить вон и все дела.

Лорд неопределенно пожал плечами.

— У них — этих борцов с демоническими силами — так принято.

Голкомб скривился. Кажется, он сомневался в успехе операции. Открыл рот, чтобы высказаться, но мешал грохот в гостиной. Будто шкаф из-под потолка уронили.

— Проклятье! — взревел Его сиятельство и первым ринулся на шум.

Картина предстала катастрофическая. Обе дородные дамы с выпученными глазами парили под потолком. Одна уперлась в него филейной частью, а вторая махала руками, как птица, готовящаяся к взлету. Или к приземлению. Старичок дурным голосом вопил проклятья, крепко держась за спинку кресла. Его хлипкое тело тоже вознамерилось воспарить, ноги тянулись ввысь.

Бум!

Это сапог «сбежал» от хозяина и ударился в потолок. Второй последовал его примеру и с оглушительным звоном угодил в люстру. Вниз посыпались осколки разбитого стекла. Порхающая дама взвизгнула и опустилась на пару метров. Вторая попыталась отклеиться, но ничего не вышло, грузное туловище прилипло крепче прежнего.

— Сделайте что-нибудь! — закричал специалист по изгнанию духов, пока мы растерянно взирали на мытарства «гостей».

— Помогите! — в унисон взмолились дамы.

Лорд выругался. Совершенно неподобающе благородному джентльмену. И ринулся на помощь. Голкомб перекосился, но последовал за господином. Не стоять же в стороне, пока тот сражается с нечистью. Только мне махнул рукой, чтобы скрылась в библиотеке от греха подальше. Но я не шелохнулась. Ноги приросли к полу, не хуже частей тела второй дамы. Так и стояла, взирая на творящееся в гостиной безумие.

— Да чтоб вас всех!

Попытка лорда освободить старичка потерпела оглушительное фиаско. В прямом смысле. Кресло не выдержало натиска привидения и рвануло ввысь. Ударилось об потолок, чуть не задев в полете первую даму, рухнуло обратно по частям. Вверх унесло и старичка с лордом. Правда, Его сиятельство застрял на полпути. А все потому, что на нем повис исполнительный Голкомб. Его ноги тоже оторвались от пола. На полметра, не больше. Так они и висели, понятия не имея, что предпринять теперь.

— Помогите! — вновь заголосил тот, кому полагалось избавить дом от духа. Он тоже приклеился. Только животом.

Увы, на призывы о помощи никто не отзывался. Слуги оглохли. Или дружно делали вид, что все разом лишились слуха. Ничего не оставалось, как вступить в бой самой. Не знаю, как я на это решилась. Наверное, на подвиг толкнул сконфуженный вид лорда. Бледные от природы щеки раскрасило смущение. Еще бы! Доблестный воин висит, как кукла, в воздухе, и не способен защитить ни себя, ни других.

Я выскочила на середину гостиной и заорала, плохо понимая, что творю:

— Чего ты боишься, дух?!

Сначала повисла тишина. Мертвая. Насквозь пропитанная страхом. Ни призрака. А его жертв. Но поднялся ветер. Взметнул волосы, портя прическу.

— РРРРРррррррр! — прорычал кто-то угрожающе.

Дух не испугался, как это происходило с людьми. Но что-то в моем вопросе его (или ее?) встревожило. Хозяин дома, его незадачливый помощник и трое «гостей» опустились на пол. Отнюдь не мягко. Но и без травм. По комнате пронесся темный сгусток и завернул на лестницу. Мгновение спустя сверху послышалось все тоже обвинение:

— Лжецы…

* * *

— Это неправильный дух. Не поддается изгнанию!

Всклоченный борец с нечистью стоял в дверях и отбивался от раскрасневшегося лорда, доказывая, что больше ничем помочь не в состоянии. Его помощницы жались друг к другу, мечтая поскорее покинуть недружелюбный особняк. Но хозяин не сдавался. Едва за бороду старика не хватал, дабы вернуть назад и заставить избавиться от неугомонного привидения.

— Вы обещали очистить мой дом! Держите слово! — сердился он.

— Я вам не волшебник. И не самоубийца, — старик затряс кулаки и кивнул дамам, дабы следовали за ним.

Дополнительное приглашение не требовалось. Помощницы просочились наружу с несвойственной их габаритам ловкостью. Старик рванул следом. Лорд с трудом поборол желание припуститься за ними. Небрежным движением поправил перекосившийся ворот и повернулся к нам.

— А говорили, лучший специалист, — процедил сквозь зубы.

Я подавила неуместный смешок, а Голкомб почтительно поинтересовался:

— Что теперь?

— Придется искать других борцов с духами, — его сиятельство оглядел пострадавшую гостиную и добавил. — Займусь этим завтра.

— Давайте лучше я, — предложил помощник, и я вновь заподозрила, что он знает о нечистой силе значительно больше, чем показывает. — А пока, боюсь, нам леди Ребеккой придется еще сильнее испортить вам настроение.

Фальшивый супруг странно кашлянул, испуганно покосившись в нашу сторону, будто мы сами вот-вот превратимся в зловредных духов.

— Хорошо, портите, — произнес он после длинной паузы и размашистой походкой направился в библиотеку, оставляя на «поле боя» форменный погром.

…Разговор получился тягостным. Объясняться на предмет встречи с моим настоящим мужем пришлось Голкомбу. Я смущенно смотрела в пол и молчала. А что говорить? Расписаться, что вышла замуж за бессердечного человека, готового на всё, лишь бы вернуть меня в магазин вместе с полезным для торговли даром. Лорд слушал с мрачным видом, время от времени поглаживая подбородок. Моей нервозности не замечал.

— Может, заплатить господину Картрайту и дело с концом? — предложил он, когда Голкомб закончил красочное описание выдворения моего разлюбезного из района.

— Тогда вы распишетесь, что в особняке живет не Ребекка Флеминг, а Ева Картрайт, — предостерег помощник.

— А что ты предлагаешь? Развод с этим наглым индивидуумом — пока не вариант. Это вызовет скандал, привлекая к леди Еве ненужное внимание, и отнимет много времени, а она нужна мне в особняке.

— Давайте выждем. Я прослежу за господином Картрайтом, посмотрю, что предпримет.

— А если он явится и устроит скандал? — осторожно спросила я, в ужасе представив, как Саймон сдает нас всех с потрохами дядюшке Бенжамену.

— Я этого не допущу, — пообещал Голкомб, проникновенно глядя в глаза.

Лорд этого не заметил. Обратился ко мне деловым тоном.

— Ева, прощу вас проявлять осторожность и ни в коем случае не покидать особняк без сопровождения.

Ох, провалиться бы Саймону на месте! Его выходка поставила крест на моем и без того трещащем по швам плане побега. Теперь меня точно из виду не выпустят!

— Хорошо, — пробормотала я, соглашаясь с распоряжением фальшивого мужа, и вдруг вспомнила слова констебля. — А что за история с кражей? Вы об этом не рассказывали.

Лорд замялся. Но, подумав несколько секунд, пояснил.

— Произошла крайне неприятная ситуация, отлично подчеркивающая отвратительный характер Ребекки.

В глазах Голкомба вспыхнул недобрый огонь, но быстро погас. Осталось лишь привычное почтение к его сиятельству.

— У Ребекки пропал подаренный дядюшкой браслет, — продолжил лорд. — Она обвинила в краже одну из служанок. Сказала, та слишком пристально смотрела на украшение. Девушка клялась, что не прикасалась к нему, но Ребекка вызвала констеблей. Через несколько дней, — лорд примолк и поджал губы. — Через несколько дней браслет нашелся в парке. Видно, слетел у Ребекки с руки во время прогулки. Но было поздно. Служанка повесилась в темнице.

— Какой ужас! — я пошатнулась.

Кем нужно быть, чтобы обвинить невинного человека в преступлении? Без доказательств!

— Видите, на каком монстре меня угораздило жениться, — протянул лорд хмуро, но опомнился и махнул рукой. Мол, забудьте последнюю фразу.

Но я не забыла. Фальшивый муж дал еще один повод подозревать его в убийстве Ребекки. Впрочем, имелся и другой вариант. Вдруг дух — погибшая служанка? У несправедливо обвиненной девушки есть серьезный повод злиться…

 

Глава 7. Сработавшая ловушка

Легли спать при горящем свете. Фальшивый супруг долго ворочался с боку на бок, явно вспоминая негеройский полет к потолку и провал «переговоров» со специалистом по изгнанию нечисти. А, уснув, всё равно крутился, как окорок на вертеле. До тех пор, пока не переполз на мою половину кровати. Лорд устроился на боку, его рука обхватила мою талию. Первым желанием было скинуть ее и отодвинуться, но я передумала. Чужое тепло напоминало, что я не одна. Вдвоем бояться не так страшно. И вообще, это нечаянное объятие ничуть не раздражало. Успокаивало и убаюкивало.

Утро началось с новостей. Пока мы завтракали, Голкомб успел разыскать и привезти в особняк новых борцов с духами — с иголочки одетых супругов средних лет по фамилии Берк. Седеющий мужчина достал из саквояжа предмет, напоминающий ветродуй, и бродил с ним по гостиной, приведенной стараниями слуг в первозданный вид. Худосочная женщина с собранными в строгую прическу черными волосами стояла у лестницы, закрыв глаза, и прислушивалась к звукам дома.

— Здесь определенно обитает дух, — проговорила она, не размыкая век.

— Определенно, — вторил супруг. Ветродуй отчаянно крутился, хотя в комнате отсутствовал и намек на сквозняк.

— Он, а точнее, она крайне недовольна.

— И готова мстить.

Мы с лордом тревожно переглянулись, а Голкомб спросил:

— Вы сумеете изгнать его? То есть, ее?

— Да, — ответил господин Берк. — Но потребуется время.

— Мы расставим по дому магические ловушки, — объяснила госпожа Берк. — Главное, чтобы все обитатели знали их местоположение и сами туда не угодили. Наша цель поймать привидение, а не калечить людей.

— А разве нельзя нацелить ловушки исключительно на духа? — спросил лорд строго.

— Увы, — отозвался господин Берк. — Конечно, есть и простые ловушки, неопасные для живых, но они малоэффективны. Но мы хотим добиться результата, ведь так?

— Так, — протянул его сиятельство, смиряясь с неизбежным.

А дальше… Дальше супруги Берк занялись делом. Извлекли из саквояжа кучу странных приспособлений и оккупировали особняк до вечера. Голкомб умчался «наводить справки» о делах и намерениях моего настоящего мужа, а муж фальшивый предложил себя в качестве кавалера на сегодняшнюю прогулку. Я хотела, было, отказаться, но активность Берков нервировала, а предметы для ловушек, смахивающие на пыточные инструменты, откровенно пугали.

Через полчаса мы с его сиятельством вышли за ворота. Погода не менялась, мрачное небо зависло недружелюбным зверем. Не плакало, и на том спасибо. Первым делом я огляделась, не прогуливается ли поблизости Итон Прайс, но не обнаружила разлюбезного исчезнувшей копии. Зато заметила кое-кого другого и чуть не споткнулась. На той стороне улицы топтался знакомый парень. Его звали Эрик. Он работал в нашем с Саймоном магазине на подхвате. Проклятье! Супруг не рискнул мозолить глаза сам, но прислал соглядатая шпионить за особняком Флемингов. И как тут, спрашивается, организовать побег?! Оторвусь от лорда с Голкомбом, так этот увяжется! Конечно, его можно отпугнуть моим даром, но где гарантия, что Саймон не приставил другого шпиона, которого я не знаю в лицо?

— Как вы себя чувствуете, Ребекка? — поинтересовался лорд, пока мы шли в сторону набережной.

— Хорошо, Патрик. Как ни странно, почти выспалась.

— Я тоже. Удивительно, но даже видел светлые сны.

Я смутилась, вспомнив его руку на талии. Щеки запылали. Уж не объятие ли поспособствовало приятным сновидениям?

— Скажите, Ребекка, — перешел лорд на деловой тон. — Вы думали о будущем? О жизни после…э-э-э…нашего спектакля?

С губ сорвался тяжкий вздох, выдав меня с головой. Думать-то думала. Только ничего путного не придумала.

— До встречи с господином Голкомбом я пыталась найти работу. Но тщетно. Разумеется, я не прекращу попытки. Не возвращаться же к Саймону.

— Почему бы вам не открыть свой магазин? — высказал лорд вариант, который мне и в голову не приходил. — Насколько я понимаю, он приносил доход исключительно вашими стараниями. Вы готовили зелья и «убеждали» клиентов их покупать.

Воображение разыгралось и нарисовало меня за прилавком в уютном торговом зале. Своем собственном. Без предателя Саймона. Но, увы, организовать собственное дело непросто. Нужен первоначальный капитал, а жалованья Флеминга не хватит.

— Без вложений не обойтись. А я…

— Это не проблема. Готов выступить спонсором. Это меньшее, что я могу сделать за вашу помощь. Конечно, вам еще предстоит непростой развод. Господин Картрайт потребует компенсацию. Но я помогу и здесь.

— О, нет! — воскликнула я поспешно. — Это чересчур.

Лорд улыбнулся.

— В одиночку вы с ним не справитесь, — привел он веский довод. — Но если не хотите принимать деньги для мужа безвозмездно, возьмите в долг. Расплатитесь постепенно, когда магазин начнет приносить доход. А это случится, несомненно. Не отказывайтесь сразу. Подумайте. Это хорошее деловое предложение.

Я пробормотала, что обязательно подумаю, борясь с искушением сразу прокричать «Да!». Останавливала не гордость. Какая тут гордость, когда из ночи в ночь ложишься в постель к чужому мужу? Мешали подозрения. Я не знала, замешан ли лорд в исчезновении Ребекки. А связываться с убийцей себе дороже. Одно дело — наша авантюра. Она закончится, а выплачивать долг придется длительное время, а, значит, снова и снова сталкиваться с Флемингом. Ох, я вообще понятия не имела, как к нему отношусь. С одной стороны, его сиятельство вызывал симпатию, не верилось, что он способен причинить вред. С другой, оставались зловещи тайны, включая странное письмо Ребекки дядюшке.

— Вам не кажется, что этот юноша нарочно следует за нами, — спросил лорд, когда мы остановились, чтобы полюбоваться речным пейзажем.

— Который? — я притворилась, что раньше не замечала Эрика. — Ох, вы правы. Он работает на Саймона.

Его сиятельство скривился, но ничего не предпринял. Только бросил под нос:

— Пора взяться за вашего супруга всерьез. Только шпионов под окнами нам не хватало.

Прозвучало столь многообещающе, что я не рискнула спросить значение этого «всерьез».

…Вернувшись в особняк, мы столкнулись в гостиной с встревоженным дворецким.

— Прошу прощение, Ваше сиятельство, — обратился он к лорду. — У нас тут происшествие. То есть, странность. То есть…

— Говори толком, Мюррей, — попросил Флеминг устало. Напряжение последних дней давало о себе знать.

— Тут такое дело… В общем, Паркер пропал.

— Как это — пропал? — ужаснулась я, ясно представив пожилого всклоченного мужчину, ухаживающего за парком.

— Его никто не видел со вчерашнего утра, миледи, — пояснил мне дворецкий, но с гораздо меньшим почтением. — Дорожки не почищены. Я грешным делом подумал, что он сбежал, испугавшись призрака. Но вещи на месте. Как и недавно выданное жалованье за прошлый месяц. Кто ж сбегает без денег?

Лорд вытер вмиг вспотевший лоб, а я опустилась на диван. Ноги подгибались. Сначала госпожа Нокс. Теперь Паркер. Совпадение? Или звенья одной цепи?

— Что делать, милорд? — спросил дворецкий. — Не к констеблям же обращаться?

— Придется, если не объявится в ближайшие день-два, — проговорил он с надрывом. Ему не улыбалось расписываться перед стражами порядка, что в доме пропал еще один человек.

— А Берки не могут выяснить, причастен ли к исчезновениям призрак? — спросила я, вспомнив всезнающий вид супругов.

— Отличная идея! — похвалил лорд и кинулся разыскивать специалистов по нечисти.

— Они на третьем этаже, милорд! — крикнул хозяину вслед Мюррей.

Я едва поспевала за фальшивым мужем. Он взлетел по лестнице быстрее привидения накануне. Нагнала его только в конце восточного крыла, где, не покладая рук трудились Берки: прикрепляли к стене серебряный молоточек. На вопрос лорда господин Берк задумчиво почесал нос. Супруга повела себя увереннее. Объяснила, что можно расспросить самого призрака, но после отлова.

— Так он и ответит, — усомнилась я, сама не понимая, откуда взялось столько смелости. Вчера с нечистью сражалась, сегодня грублю незнакомым людям. Мистические потрясения влияют, не иначе.

— Ответит, если надавить, — изрекла госпожа Берк. — Мы закончим устанавливать ловушки к вечеру, затем подробно расскажем, как в них не угодить. Соберите всех домочадцев. Каждому полезно послушать наши наставления.

* * *

Слуги хмуро слушали описание ловушек, местоположение и советы обходить их стороной. На лицах некоторых горничных читалось явное желание сегодня же попросить расчет. Лакеи вели себя спокойнее. Лишь парень, которого я напугала во второй день в особняке, переминался с ноги на ногу, будто репетировал бегство от призрака и организованных для него «сюрпризов». Единственные, кто не выказывал ни страха, ни недовольства, были дворецкий Мюррей и экономка Брант — миниатюрная женщина с легкой сединой в волосах соломенного цвета.

— Есть вопросы? — спросил господин Берк в завершении.

— Правда, что это призрак Лотти Джонсон? — пискнула служанка с кукольным личиком.

— Нет! — рявкнул вместо Берка дворецкий.

Я озадаченно покосилась на лорда, но он недовольно поджал губы.

— Кто такая Лотти Джонсон? — поинтересовалась госпожа Берк.

Повисла тишина. Слуги смущенно уставились в пол. Мюррей гневно засопел, экономка Брант вздохнула и проговорила:

— Это горничная. Она недавно умерла.

Вот оно что! Служанка, которая наложила на себя руки в темнице после ложного обвинения Ребекки в краже браслета. Неудивительно, что прислуга ее заподозрила. Все в курсе некрасивой и трагической истории.

— Не думаю, что это Лотти, — строго произнес лорд Флеминг и пояснил для Берков. — Девушка погибла не в доме.

Судя по выражению лица госпожи Берк, аргумент не произвел впечатления, но она поняла, что его сиятельство раздражен, и предпочла не развивать тему.

— Еще вопросы? — спросила слуг.

— Это призрак похитил Паркера? — нервно спросил один за лакеев.

— Нет! — повторно взревел Мюррей, с трудом удержавшись, чтобы не показать подчиненному кулак.

— Мы этого пока не знаем, — пояснила госпожа Берк. — Но история насчитывает крайне малое количество случаев, когда по вине призраков исчезали люди. Духи чаще устраивают погромы и пугают живых. Особенно тех, на кого злы. Поэтому я бы не торопилась приписывать исчезновения не упокоенной душе.

Слуги немного воспрянули духом. Зато я напряглась. Пугают тех, на кого злы, говорите? Не считая Паркера и участниц спиритического сеанса, с призраком сталкивались исключительно мы с лордом. Неужели, всё-таки Ребекка?!

…После ужина, к которому я едва притронулась, фальшивый супруг уединился в кабинете с Голкомбом. Меня не пригласили, хотя разговор, наверняка, намечался о Саймоне. Я это поняла по взглядам, брошенным в мою сторону. С другой стороны, я не горела желанием обсуждать неудачный брак. Буду сидеть и краснеть, пока мужчины в очередной раз констатируют, что я вышла замуж за мерзавца.

Я поднялась в спальню, аккуратно обходя расставленные ловушки. Супруги Берк остались ночевать в особняке, но ужинали отдельно — в столовой для прислуги. Они дали лорду слово, что не покинут дом, пока не избавят нас от призрака. Оба не сомневались, что много времени это не займет. Не пройдет и пары дней, как возмутительница спокойствия угодит в западню. Нужно лишь запастись терпением.

В спальне я по привычке чуть не подошла к окну. Но вовремя вспомнила, что вездесущие Берки и в этом месте организовали ловушку. Как-никак там нечисть отличилась дважды. Неплохой ход, если, конечно, призрак не окажется сообразительнее борцов, явившихся его изгнать. Может, Ребекка (или Лотти?) весь день следила за их потугами и отлично знает расположение каждой западни. При жизни-то леди Флеминг слыла особой вздорной, но не глупой.

Чтобы отвлечься от тревог, я устроилась в кресле с книгой. Но строчки плыли перед глазами, в голове крутились мысли то о разговоре в библиотеке, то о пропавшем Паркере, то о предстоящей ночи. Ох, только бы никто из живых обитателей дома не угодил в ловушку! Берки столь увлеченно их устанавливали, что я не удивлюсь, если они окажутся способны довести людей до больничной койки.

Только подумала и…

Скрипнула открывающая рама. На пол упал цветочный горшок. Звуки абсолютно ничтожные по сравнению с воплем, за ними последующим. Нет, кричала не я. А некто другой. Вор, не иначе! Кому бы еще пришло проникать в дом через окно?! Или безумец. Лезть на третий этаж, когда доступен первый! Комнату окутал плотный туман. Не разглядеть и собственных вытянутых рук. Крики не смолкали. Кажется, попавшего в ловушку грабителя вертело в воздухе вниз головой. Того гляди, на части разорвет.

Я выскочила в коридор.

— На помощь! — призвала обитателей особняка, а, главное, супругов Берков.

Впрочем, они уже спешили на выручку толпой. Человек десять. Во главе с лордом. Крики незадачливого взломщика не услышал бы разве что покойник. Слуги даже вооружиться успели. Кто вилами, кто лопатами. Но всех превзошел дворецкий Мюррей. Держал в руках ружье и, судя по зверскому выражению лица, был не прочь им воспользоваться.

— Там, — пробормотала я, махнув рукой в сторону спальни. — Он… он влез в окно…

— И угодил в ловушку, — закатила глаза госпожа Берк. — Кому же посчастливилось?

Это я выяснила через пару минут, когда пробралась в комнату за остальными, а наши борцы с нечистью избавились от тумана и плавно приземлили на пол жертву. Слуги стояли наготове, держа орудия труда, как мечи. Мюррей деловито прицелился. Но мужчина в полностью черной одежде и взлохмаченными волосами не собирался нападать. Обвел нас безумным взглядом, явно не понимая, кто он, и где находится. Но потом заметил меня и…

— Ребекка! Милая! А я к тебе!

Судорожный вздох пронесся по комнате. Одна лопата свалилась на пол. Слуги потупили взгляды, Голкомб странно кашлянул, а лорд ошарашено уставился на меня. Я же во все глаза взирала на незваного гостя, пока не осознала, что потрепанный ловушкой Берков мужчина никто иной, как Итон Прайс — разлюбезный Ребекки! И хватило наглости влезть в нашу с мужем спальню! Совсем ошалел от любви!

Первым очнулся Мюррей.

— Все на выход, — скомандовал слугам.

Они подчинились без единого звука. Покинули спальню, продолжая скромно взирать в пол. Только горничная Тая выругалась под нос. За ними последовали Берки с каменными лицами. Мудро сделали вид, что ничего не поняли, и вообще случившееся их никоим образом не касается. Господин Берк лишь сообщил, что «жертва» придет в себя не раньше утра. Мы остались вчетвером. Голкомб нервно переминался с ноги на ногу. Лорд стоял с раскрасневшимися щеками. Прайс раскачивался из стороны в сторону, глупо улыбался и любовался мной.

— Ребекка! Как же я соскучился!

Соперник Прайса, он же муж-рогоносец выдал нечто похожее на рычание, а Голкомб предусмотрительно встал между ними.

— Я «позабочусь» о нашем позднем госте, — заверил он хозяина и наклонился к любовничку Ребекки, беря его под руку. — Пойдемте, господин Прайс.

Голкомб совершил большую ошибку, назвав его по имени.

— Ты знаешь этого… этого… — от возмущения лорд не мог подобрать подходящего слова.

Помощник опешил, сообразив, как сильно опростоволосился.

— Милорд, я… я… — залепетал он, но под грозным взглядом взял себя в руки. — На днях этот индивид подходил к нам с леди Евой на прогулке. Представился знакомым леди Ребекки — Итоном Прайсом. Сказал, они познакомились у одной из ее подруг.

— Ребекка! — воскликнул Прайс, услышав обожаемое имя, и вновь заулыбался мне. — О, милая! Мы с тобой разговаривали, а он нам помешал. Негодяй!

— Та-а-ак, — протянул лорд, складывая руки на груди. — Когда это ты им помешал, Доминик? Только не говори, что оставлял Еву без присмотра!

Голкомб съежился, готовясь к основательной головомойке. Но я сжалилась. В конце концов, инцидент у почты произошел по моей вине.

— Он не оставлял, — заверила я фальшивого мужа. — Мы заходили отправить ваши письма. Но мне стало душно в здании, и я вышла раньше господина Голкомба. Буквально на пару минут. Тогда-то Прайс и подошел. Разговор получился крайне коротким.

Но лорд не смягчился. Знаком велел помощнику убрать из спальни любовника жены, и едва тот вытащил улыбающегося во весь рот Прайса волоком, повернулся ко мне.

— Так чего хотел от вас этот негодяй?

Вопрос прозвучал жестко. Аж колени задрожали.

— Него… негодя… — начала я и запнулась.

Вот и что тут скажешь? Что Прайс интересовался, почему Ребекка перестала наведываться в тайное любовное гнездышко? Нет, я такое в жизни из себя не выдавлю.

— Не молчите, Ева! — потребовал лорд.

Меня затрясло с головы до ног. На глаза навернулись слезы.

— Он… он… волновался. Он по-по-поте-те-те…

Я всхлипнула, так и не закончив фразу.

— Потерял Ребекку? — переспросил лорд дрогнувшим голосом.

— К-к-кажется, — пробормотала я. Второй всхлип получился громче первого.

— Но почему вы с Голкомбом ничего не сказали?

— Голкомб этого не слышал. Т-т-только я.

Подумалось, что сейчас мне настанет конец. Лорд задушит голыми руками, чтобы избавиться от свидетеля, а тело утопит в пруду. В том самом, где покоится Ребекка.

— А вы почему промолчали? — спросил он вместо того, чтобы накидываться на меня. Но вдруг расхохотался. — О! Вы решили, раз любовник понятия не имеет, где моя блудная жена, значит, она не сбегала, а исчезла моими стараниями!

Я попятилась. Он отлично описал ситуацию. Ни добавить, ни убавить. Вот только, что теперь делать? Мы одни. Убьет, а исчезновение спишет на призрака. После пропажи госпожи Нокс и Паркера никто не удивится. Или удивится? Слуги видели Прайса и отлично поняли, кем он приходится Ребекке. Если я не объявлюсь завтра, скорее, подумают не на привидение, а на обманутого мужа.

Лорд шагнул ко мне.

— Ева. Послушайте. Клянусь честью, я и пальцем не трогал жену и не связан с ее исчезновением. Я понятия не имею, где она.

Я нервно кивнула, но верить не спешила. Поклясться кто угодно может. Хоть честью, хоть всем состоянием. Нет никакой гарантии, что не покривит душой.

— Вы по-прежнему сомневаетесь? — спросил лорд прямо.

— Нет, — соврала я. — Мне достаточно вашего слова.

— Хорошо, — он улыбнулся с явным облегчением. — Тогда завершим неприятный разговор. Пойду помогу Голкомбу избавиться от нашего «гостя».

Он ушел, а я без сил рухнула на кровать. Нельзя, ни в коем случае нельзя дальше оставаться в этом доме! Теперь лорд в курсе, что я его подозреваю. Я больше не в безопасности. А если еще всплывет письмо дядюшке… Ох, тогда точно пруд станет могилой. Утопят с камнем на шее и, как говорят, концы в воду.

Бежать! Бежать прямо сейчас!

Но прошло еще минут пятнадцать, прежде чем я решилась. Ноги не желали слушаться, но я пересилила слабость, встала, переоделась в дорожное платье и взяла мешочек с золотом. Ну и пусть на дворе почти ночь. Там не страшнее, чем в этом безумном доме. Что до шпионов Саймона, разберусь с ними позже. Главное, покинуть особняк!

По лестнице спускалась, стараясь ступать бесшумно. Слуги, шокированные пикантным происшествием, разошлись. Подуставшие за день Берки, похоже, отправились в отведенную им спальню. Я остановилась на предпоследней ступеньке, оглядела гостиную. Никого. Нужно лишь пересечь ее и нырнуть за дверь. В парке никого в этот час нет, и вряд ли кто-то увидит меня из окна в темной одежде. А экипаж можно поймать в любое время суток. Пусть везет из города прочь.

— Ты убрал лестницу, по которой негодяй влез в спальню?

Ноги приросли к полу.

Муж! В смысле, фальшивый!

— Убрал, — отозвался Голкомб.

Они с лордом выходили из библиотеки. Я мысленно выругалась, что совершенно не подобает леди, и юркнула назад — на несколько ступенек выше.

— Когда все уснут, отвезу этого типа подальше. Оставлю в каком-нибудь увеселительном заведении. Сойдет за перебравшего гуляку.

— Хорошо, — лорд остановился и тяжело вздохнул. — Но что дальше? С Ребеккой?

— В каком смысле? — не понял Голкомб. Или сделал вид, что не понял.

Я вся обратилась в слух. Они сообщники?!

— Прайс не знает, где Ребекка. Значит, она не сбегала. Или ты полагаешь, что у моей жены любовников, как перчаток?

Голкомб смущенно крякнул, а лорд продолжил:

— Вдруг с ней, правда, что-то случилось? Недоброжелателей у Ребекки хоть отбавляй. Характер-то не сахарный. Еще этот призрак.

— Вы же не думаете, что это дух леди Флеминг? — ужаснулся Голкомб. Похоже, сделал это абсолютно искренне.

— Не дай бог, — отозвался лорд. — Ей смерть бы точно на пользу не пошла.

— Не шутите так, — взмолился помощник.

— А я и не шучу, — проговорил тот сурово. — Я вот о чем подумал. Может, частного детектива нанять. Пусть поищет. Нет, не Ребекку. Она же, как все считают, живет в особняке. Джойс. Горничную. Либо она путешествует с госпожой. Либо что-то знает. Не просто же так покинула дом.

Лорд попрощался с Голкомбом и направился к лестнице. К счастью, мне хватило душевных сил не рухнуть, а броситься назад в спальню и без приключений добраться до пункта назначения. Там я с сумасшедшей скоростью скинула уличную одежду, запихнула ее в шкаф и юркнула под одеяло, притворившись спящей. Супруг ничего не заподозрил. Постоял немного у окна, лишившегося ловушки, затем устроился на второй половине кровати и минут через пять уснул.

Я же пролежала без сна не меньше часа, прокручивая разговор лорда с Голкомбом. Неужели, он, правда, не убивал Ребекку, и я зря его подозревала? Если так, можно повременить с побегом…

 

Глава 8. Долгожданная дочь

Паркер не объявился. Ни через день. Ни через два. На третье утро лорду пришлось вызывать констеблей и признаваться в очередном исчезновении. Мрачный, как осенняя ночь, он стоял перед седовласым дознавателем и скупо отвечал на многочисленные вопросы. Нет, Паркер не пил, работу выполнял старательно, никаких странностей за ним не водилось. Я сидела в кресле и в разговоре не участвовала. На моем присутствии настоял фальшивый муж, чтобы стражи порядка увидели, что леди Флеминг по-прежнему живет в доме.

— Говорят, Паркер верил в привидения, — вставил подошедший к нам второй констебль — моложавый и самоуверенный.

— Кто говорит? — строго спросил лорд.

— Ваши слуги, — отрапортовал тот почти весело.

Ну и скорость! Пока коллега постарше детально и обстоятельно беседовал с хозяином дома, этот успел пообщаться с прислугой. Ох, надеюсь, они не рассказали ему о расставленных по особняку ловушках и любовнике Ребекки, загремевшем в одну из них.

— После неудачного спиритического сеанса слуги только и делают, что болтают о призраках, — отмахнулся Его сиятельство. — Паркер — не исключение.

— Хотите сказать, что не верите в них?

— Абсолютно верно.

— Именно поэтому в вашем доме поселились борцы с нечистой силой? — поддел дознаватель. — Их фамилия Берк, не так ли?

На месте лорда я бы сквозь землю провалилась от стыда. Поймали в ловушку, как мальчишку. Но он и бровью не повел.

— Всё верно, их фамилия Берк. Пришлось пойти на отчаянные меры, чтоб успокоить прислугу. Иначе скоро все разбегутся с перепуга.

Я чуть не зааплодировала фальшивому супругу. Отлично выкрутился! Дознаватель тоже оценил умение лорда. Облагодетельствовал улыбкой и вновь заговорил о пропавшем работнике.

— Значит, Паркер боялся призрака?

— Он рассказывал, что видел некую фигуру в парке. Его это взволновало. Но был ли он испуган настолько, чтобы покинуть особняк, не взяв вещей, не могу ответить.

Они проговорили еще минут десять, но я едва прислушивалась. Задумалась о Паркере. Может, он действительно сбежал, вновь нос к носу столкнувшись с призрачной женской фигурой? Когда над нами с фальшивым мужем зависало одеяло, я сама была не против дать деру в одной ночной сорочке. Совершенно не вспоминала ни о гардеробе, ни о мешочке с золотом. В опасной мистической ситуации, главное, ноги унести. Вдруг и Паркер так рассудил? А мы зря приписываем деяние нечисти?

Кстати, о последней. С памятной ночи проникновения в дом Итона Прайса призрак никого не беспокоил. Не то встревожился и затаился, не то оказался умнее Берков и брал их измором. Кто знает, вдруг духам хватает сообразительности обходить ловушки. А еще терпения. Вот покинут борцы особняк, тогда Ребекка, Лотти (или кто она там?) проявит себя во всей красе. Устроит погром похуже предыдущего. Впрочем, Берки не сдавались. Заверяли лорда, что иногда для поимки нечисти требуются недели.

Я на время отложила побег. Подслушанный разговор заставил усомниться в причастности лорда к исчезновению жены. Большую часть дня я проводила дома. Отвечала на письма подруг Ребекки или читала, благо библиотека у Флемингов богатая. До обеда отправлялась на прогулку возле особняка под бдительным присмотром Голкомба. Несколько раз мы проходили мимо ворот, и я замечала дежурившего неподалеку Эрика или двух других парней из нашего квартала. Саймон явно не жалел средств, нанимая шпионов, а они выполняли обязанности тщательно.

Вот и сегодня я заметила соглядатая, но ничего не сказала спутнику. Зато решилась на непростой разговор. О бывшем муже.

— Боюсь, новости неутешительные, — ответил Голкомб после паузы, во время которой раздумывал, стоит ли со мной откровенничать. — Господин Картрайт обратился в сыскное управление с заявлением о бегстве жены с любовником. Теперь вы официально в розыске.

Новость не сильно удивила. Я ждала чего-то подобного.

— Саймон сообщил, что я живу здесь?

— Не рискнул. Видно, навел справки и выяснил, что вы с миледи очень похожи. Обвинять вас прямо опасно. Но судя по тому, что я о нем выяснил, господин Картрайт — человек предприимчивый. Сейчас всё выглядит так, что он занял выжидательную позицию, и если возможность подвернется, непременно ею воспользуется.

Сердце сжалось. Как именно воспользуется? Подкараулит во время прогулки, накинет мешок на голову и засунет в карету? Вполне вероятно. А дальше всё просто. Достаточно привезти меня в суд. Там под белы рученьки сопроводят в темницу, раз разрушила брак и неспособна выплатить компенсацию. Не факт, что лорд Флеминг придет на выручку. Одно дело — помогать мне сейчас, другое — после ареста. Скандал никому не нужен.

— Скажите, господин Голкомб, как вы поступили с Итоном Прайсом? — спросила я. Не только чтобы перевести тему. Бедняга вызывал искреннюю жалость. Ребекка вскружила ему голову, хотя прекрасно знала, что у них нет будущего. Сильно сомневаюсь, что в ее планы входил развод с лордом Флемингом.

— Оставил в одном… хм… увеселительном заведении, — Голкомб смутился. — В таком, куда не ходят леди.

— Надеюсь, с ним ничего не случилось.

— Вы ему сочувствуете?

— Немного. Он же не виноват, что влюбился в Ребекку.

Сказала и мысленно себя отругала. К Голкомбу это тоже относится. Но он отреагировал на неосторожную фразу спокойно. Даже смягчился.

— С Прайсом ничего не случилось. Я проверял. Его сочли нездоровым и отвезли в больницу. На следующий день он выписался и вернулся домой. Берки уверяют, что вряд ли в его памяти сохранились события вечера. Но если и так, сомневаюсь, что он предъявит претензии.

— Ох уж, эти Берки, — проворчала я, вспомнив курсирующих туда-сюда по дому супругов — от ловушки к ловушке. — Хоть бы они поскорее поймали духа. Пока в их сети еще кто-нибудь не угодил.

* * *

Увы, мои надежды не оправдались. Нет, ловушки оставались нетронутыми. Но дни проходили за днями, а призрак никак себя не проявлял. Постепенно обитатели особняка успокоились и занимались своими делами. О мистических событиях напоминало лишь присутствие Берков и отсутствие Паркера. Дорожки засыпало опавшей листвой, и Мюррей временно поручил уход за парком одному из лакеев. Мол, держать в руках метлу и грабли каждому под силу.

Фальшивого мужа я видела лишь по вечерам. Он пропадал на фабрике или занимался организацией благотворительного вечера, который неумолимо приближался. Меня к подготовке не привлекали. Всё, что я знала: его тема — осень. Следовало одеться соответствующе. С гардеробом Ребекки это не представляло проблемы. Тая заблаговременно выбрала для меня платье темно-желтого цвета, и пригласила портниху, чтобы нашила на подол шелковые листья.

Голкомб, в отличие от лорда, всё время оставался дома. Следил за каждым моим шагом и обязательно сопровождал на прогулке. Меня раздражала эта навязчивость. Закрадывались подозрения, что дело не в исполнительности, а в трепетных чувствах к Ребекке, временно перенесенных на меня. Я не раз ощущала его пронзительный взгляд, но упорно делала вид, что ничего не замечаю. Не хватало только объяснений в любви!

Пока Голкомб следил за мной, я пристально наблюдала за обитателями дома и делала выводы. Например, что дворецкого Мюррея слуги боятся не меньше духа, а он сам неровно дышит к экономке Брант, но держит чувства при себе. Упомянутая Элиза Брант явно происходит не из низших сословий. Она выросла в роскоши и воспитывалась, как леди, но жизнь сыграла с ней злую шутку. А вот Тая… Тая, которая крутила с лордом за спиной Ребекки, не ограничивается им одним. Я не раз замечала, как она переглядывается с красавцем-конюхом Питером.

В один из дней меня навестил дядя Бенжамен. Без предупреждения. Усадил нас с Голкомбом в библиотеке и велел служанке принести кофе с шоколадными пирожными. Та резво унеслась выполнять распоряжения. Учитывая, что «заказ» принесли минут через семь, вкусы господина Сэдлера в доме отлично знали и держали лакомство про запас. Я мысленно поблагодарила небеса, что дядюшка не пожелал остаться со мной наедине, и принялась внимательно слушать его жалобы на больную спину и слякоть.

— Нынче особо не погуляешь, погода не способствует, — сокрушался он.

— А леди Ребекка каждый день стойко выдерживает прогулки, — похвалил меня Голкомб.

— Неужели? — удивился Сэдлер. — Ты никогда не любила осень, дорогая.

— Мигрени беспокоят, — соврала я. — А свежий воздух — отличное лекарство. К тому же, я не выхожу за пределы парка. Жаль, лорд занят и не может составить мне компанию.

Дядюшка возвел глаза к потолку.

— К сожалению, прожив в браке несколько лет, мужчины забывают, что женам необходимо не меньше внимания, чем во времена ухаживаний. Я надеялся, с Патриком подобного не случится. Ребекка, ты помнишь, как он на тебя смотрел в первую встречу? Где же это было?

Я сделала вид, что пытаюсь припомнить детали, хотя ноги похолодели от страха.

— Кажется, у кого-то в гостях. Был чей-то день рождения?

— Да-да! — воскликнул Сэдлер, а у меня отлегло от сердца. — У твоей подруги. Той рыженькой. Делайлы!

— Точно! Ну у вас и память, дядя Бенжамен!

Голкомб подарил мне одобрительный кивок. Мол, так держать, Ева!

— Ох, как же наш лорд на тебя смотрел, — вновь предался воспоминаниям Сэлдер. Кажется, он явился без всякого дела, а исключительно для болтовни — светской и не очень. — Патрик споткнулся на пороге, как тебя заметил, а потом застыл. Так и стоял, не сводя глаз, пока один из приятелей не похлопал его по плечу. Я сразу тогда понял, пройдут считанные месяцы, как этот аристократ приедет свататься.

Я выдавила улыбку. Интересно, Сэдлер преувеличивает? Или всё так и было? Очарованный Ребеккой лорд представлялся с трудом. Всё, что я слышала из его уст о жене, не походило даже на симпатию. С другой стороны, в тот момент Флеминг еще не столкнулся с проявлениями непростого характера избранницы.

— Но ты сначала нос воротила, — попенял мне Сэдлер и заговорщицки подмигнул Голкомбу, мол, что взять с этих девиц. — Избаловали тебя родители, Ребекка. Хотя чему удивляться. Поздний долгожданный ребенок. Матушка твоя столько докторов обошла, прежде чем ты появилась на свет. Всё шарлатаны, да неумехи попадались. Пока не посоветовали сходить в Рябиновый переулок. К целителю одному — магу. Фамилию сейчас не вспомню. Но звали его необычно — Еремир. Такое имя не забудешь. Вот после его лечения и родилась наша прелестница.

Сэдлер что-то говорил. Кажется, рассуждал о преимуществах лечения у магов, но мне чудилось, что он остался очень далеко. На другом конце земли, не иначе. Голос звучал глухо, нереально. Я поднялась и подошла к окну. Щеки горели огнем. Как и вся голова. Чудилось, что она превратилась в котелок, из которого вот-вот повалит пар.

Не удивительно! Потому что я выросла в Рябиновом переулке! В том самом, где лечилась матушка Ребекки. А Еремиром звали моего дядю. Брата-близнеца отца — Амброса Ратлиджа! Когда-то у них было совместное дело. Они вместе лечили и магов, и людей. Причем, гением считался именно Еремир. Но потом он погиб. Стал жертвой неудачного ограбления поздним вечером. Мне тогда лет шесть исполнилось. С тех пор целительством отец занимался в одиночку.

Получалось, мать Ребекки долгое время не могла родить ребенка, а потом после волшебного лечения у дяди Еремира обзавелась дочкой, как две капли воды похожей на меня. Таких совпадений не бывает, ведь так? Тем более, я — копия отца.

— Что интересного за окном, Ребекка? — поинтересовался Сэдлер.

— Что? — отозвалась я глухо.

— Ты так смотришь, будто снаружи представление.

— Нет. Там просто… просто… — я попыталась придумать правдоподобное объяснение, но выпалила: — Патрик!

Лорд, и правда, стоял посреди аллеи. Да не один, а с бледной, как смерть, Таей. Он читал письмо, а она переминалась с ноги на ногу, будто ожидала приговора. Ее худшие опасения оправдались. Лорд закончил чтение и разорвал послание на мелкие клочки. Что-то недовольно бросил горничной и размашистой походкой зашагал к главному входу.

Неужели, опять анонимка? Наверняка. Но о чем? Об отношениях лорда с горничной? Или у этих двоих есть тайны посерьезней?

— Хорошо, что Патрик приехал, — проговорил Сэдлер, странно улыбаясь. — Хочу обговорить с ним некоторые аспекты благотворительного вечера. Кстати, Ребекка! — на лице дядюшки появилось лисье выражение. — Я прибуду не один. А в компании твоего старого знакомого — Габриэля Саттона. Он недавно вернулся в страну. Все так же богат и хорош собой. Мечтает с тобой встретиться. Ты ведь не против?

— Нет, — пролепетала я, понятия не имея, кто такой этот Саттон.

— Отлично! Значит, хорошо проведешь вечер и заставишь немного поволноваться Патрика. Невнимательным мужьям иногда полезно устраивать показательные уроки.

* * *

— Зря вы согласились принять Саттона, Ева, — попенял вечером лорд, когда мы остались наедине в спальне. — Но теперь ничего не поделать. Сэдлер сильно удивится, если вы передумаете. А нам его удивление ни к чему.

— Кто такой Саттон? — я нахмурилась.

Говорит со мной обвинительным тоном. Будто я знала, что этот гость здесь неугоден. К тому же, не на меня злится, а на автора таинственного анонимного письма.

— Саттон — бывший поклонник моей жены, — огорошил лорд. — Он ухаживал за ней в юности и даже сделал предложение, но брак отказался благословить отец Ребекки. Посчитал претендента на руку дочери ветреным и ненадежным. Саттон покинул страну, узнав о нашей помолвке и скорой свадьбе. А теперь мечтает о встрече. Нехорошо.

Я поежилась. И, правда, ничего хорошего. Дав согласие дядюшке Бенжамену, я поощрила бывшего ухажера. На благотворительном вечере он непременно постарается остаться со мной наедине. А это человек из прошлого Ребекки! Он знает о ней такое, чего не расскажут лорд с помощником. Это опасно. Очень опасно. Пара неосторожных фраз и Саттон догадается о подмене. И тогда… тогда…

— Мне нельзя оставаться с ним один на один, — выпалила я нервно.

— Определенно, — кивнул лорд. — Я позабочусь, чтобы этого не случилось. Обещаю.

Он сказал это столь уверенным тоном, что я поверила. Ничего плохого не случится. Ни на благотворительном вечере. Ни в любой другой. Я ошибалась. И очень скоро предстояло это выяснить. Путем потрясений и разочарований.

…В тот день Тая взяла выходной. Уехала за город — в гости к тетке. Ко мне временно приставили другую горничную: розовощекую пухленькую девчонку с русой косой. Она появилась, потупив взгляд. Длинные ресницы трепетали, как крылья бабочки, а пальцы с коротко остриженными ногтями подрагивали. Чему удивляться? У Ребекки Флеминг грозная репутация. Чуть что, служанок в темницу отправляет, где они — невинные — сводят счеты с жизнью.

— Как тебя зовут? — спросила я небрежным тоном.

— Сара, — пролепетала горничная и качнулась, вот-вот свалится в обморок.

— Помоги с платьем! Не стой, как пень! — велела я строго. Любезность показалась бы странной и неискренней.

Помощь, правда, не мешала. В наряды Ребекки приходилось облачаться с боем. Сплошные петельки, да шнуровки. В прежней жизни я одевалась проще. Девушку трясло, но она справилась. Поклонилась, едва ли не в пол, спросила, не желаю ли я еще чего и, получив отрицательный ответ, бочком прокралась в коридор. А я надула губы. В самом деле! Слуги либо шарахаются, как от прокаженной, либо косятся вслед. А после грандиозного явления Итона Прайса ситуация ухудшилась. Они злорадствовали. Еще бы! Вздорная миледи попала в глупейшую ситуацию! Вот потеха! Представить страшно, как они смаковали в помещениях для прислуги подробности конфуза. Я не Ребекка, и ничего дурного не сделала, однако щеки горели от стыда.

Ох, неужели, мы с этой женщиной родственники? Мысль вызывала единственное желание: топать и сжимать кулаки.

На прогулку я отправилась в отвратительном настроении. Спускалась по лестнице, подозревая, что Голкомб вряд ли получит сегодня удовольствие от пребывания на свежем воздухе. Я буду ходить мрачнее тучи и молчать, не взирая на его попытки завязать разговор. Однако прежде чем я добралась до выхода, произошел «выплеск» эмоций. В гостиной Мюррей отчитывал мою временную горничную. Сара стояла перед ним белее мела. Губы дрожали. Девушка казалась хрупкой, как веточка, а дворецкий напоминал скалу.

— Это неприемлемо, Сара! — грохотал он. — Подумать только! В парке лордов!

— Но мы ничего не сделали, господин Мюррей, — лепетала горничная.

— Даже его присутствие позор! Выгоню тебя в шею!

— Не надо! Умоляю! Мне нужна эта работа!

— Надо было думать раньше. Ох, если узнают милорд и миледи…

Вот тут я решила вмешаться.

— О чем узнают, Мюррей?

Дворецкий и горничная застыли, как две скульптуры. Причем, не особо эстетичные. Он с выставленным вперед указательным пальцем. Она — схватившись за голову. В глазах девушки во всей красе отразилась паника, и я мысленно вновь вспомнила недобрым словом выходки Ребекки.

Первым очнулся дворецкий.

— Не извольте беспокоиться, миледи, я разберусь.

— Я задала вопрос, Мюррей. И желаю получить ответ.

Он странно крякнул. Неужели, смущенно? Однако открыто перечить не посмел.

— Дело в том, что… э-э-э… к Саре приходил мужчина.

— Это мой жених, миледи! — выпалила горничная, заламывая руки. — Он совершил страшную глупость, пробравшись в парк. Я понимаю. Но прошу, не увольняйте!

— Глупость — это мягко сказано, — припечатал дворецкий. — Ты заслужила наказание, Сара. Уверен, миледи считает точно так же.

Дурное настроение мгновенно дало о себе знать, будто я, впрямь, превратилась в Ребекку.

— Мюррей, оставь девочку в покое, — велела я стальным тоном. — И будь добр, не решай за меня, что и когда думать.

Дворецкий опешил, судорожно сглотнул, но опомнился и поклонился.

— Прошу прощения, миледи. Я позволил себе лишнее.

— Ступай, Сара, — велела я и пошла к выходу из особняка, не удостоив дворецкого и взглядом. Но разве не так бы поступила моя копия? Тем более, Мюррей заслужил. Сара не в ответе за глупое поведение второй половины. Мужчины иногда такие бестактные и бессердечные.

…После сцены в гостиной узел в груди немного ослаб, и прогулка прошла вполне сносно. Голкомб пытался шутить. Я реагировала вяло, но хоть не молчала и не напоминала грозовую тучу. Нас хватило минут на сорок. Взамен слякоти пришло похолодание. Лужи покрылись коркой льда, изо рта вырывался густой пар, небо мрачнело, грозясь высыпать на город первый снег.

Остаток дня я провела в теплой спальне. Благо ветер дул с другой стороны, а Сара разожгла камин и несколько раз приносила горячие напитки, хотя о последнем я не просила. Девушка смущенно улыбалась, но, похоже, перестала меня бояться. Мне польстила забота. Как и поведение горничной. Кажется, в особняке появился человек, переставший считать меня монстром.

— У вас с тем парнем всё серьезно? — спросила я. Хотелось поговорить о чем-то светлом и жизнеутверждающем.

— Да, миледи, — Сара мечтательно улыбнулась. — Вот поженимся, переберемся в какую-нибудь деревеньку. В городе интересней, конечно, но там люди гораздо добрее. Мы когда с двоюродной сестрой сюда приехали, думали: вот теперь заживем. Но все оказалось, не как мечталось.

— Чем занимается твоя сестра?

— Она больше не здесь, — ответила Сара, не вдаваясь в подробности. — Ей не повезло.

Я поняла, что для горничной это больная тема и не стала расспрашивать. Отпустила Сару и занялась чтением. Особняк покрывалом окутали сумерки, сгустились, обретя чернильный цвет. Стук копыт оповестил, что прибыл лорд. Однако он не спешил подниматься в спальню. Наверное, занимался делами с Голкомбом. Или с Таей. Не делами, а кое-чем иным. Особняк большой, найдется место для уединения.

Эта мысль отчего-то тревожила. Стягивала внутренности канатом. Странно. Ревновать-то мне не полагается. Я не настоящая жена. Наверное, дело в вертихвостке Тае. Гуляет и с лордом, и с конюхом. Может намекнуть обоим, что они не единственные? Нет, нехорошо лезть в чужие проблемы. Со своими бы разобраться.

Часы пробили половину восьмого. Я отложила книгу и отправилась вниз — на ужин. Но к удивлению в столовой никого не обнаружила. Стол даже не потрудились накрыть. Прислуга забыла о вечерней трапезе? Вряд ли. Мюррей — человек дотошный и четко следует правилам. Да и остальные в курсе, в какое время господа ужинают. Я прислушалась. Тихо. Слишком тихо. Ох, не призрак же постарался? Не мог же он в одиночку похитить целый штат прислуги в компанию госпоже Нокс и Паркеру.

— Не уснули же они все, — пробормотала я, и собственный голос показался чересчур громким. Впору покрыться потом со страху.

— Уснули, миледи. И проспят до утра.

Я вскрикнула от неожиданности. Обернулась, держась за сердце, и встретилась с насмешливым взглядом Сары. Она совсем не походила не себя прежнюю. Никакой кротости и почтения. На меня взирала нахальная девчонка. Взирала со жгучей ненавистью. Того гляди, накинется и глаза выцарапает.

— Вы не уснете, миледи, — заверила она ядовито. — Просто немного полежите.

Я не успела ничего сообразить. Сара ловким движением вытащила что-то из кармана и бросила в меня. В воздухе закружились крупицы порошка с терпким запахом. Я закашлялась. Голова закружилась, колени подогнулись. Ковер смягчил падение, но плечу пришлось несладко.

— Вот и славно, миледи. Теперь вы заплатите. Помните, я рассказывала про сестру? Ей, действительно, не повезло. Она встретила вас. Её звали Лотти. Вы ведь не забыли имя той, что умерла по вашей вине?!

«Лотти…» — пронеслось в голове. — «Браслет Ребекки. Но я не она. Не она!»

С губ не сорвалось ни звука. Я оставалась в сознании, но не могла шелохнуться.

Сара засмеялась.

— А вот и гости. Всё готово, господин. Она в вашем распоряжении.

Сердце подпрыгнуло. В чьем еще распоряжении?! Какой кошмар мстительная девчонка для меня приготовила? Кого привела? Бандитов?

Но реальность оказалась не лучше.

— Здравствуй, любимая.

Надо мной склонилось знакомое лицо. Лицо настоящего мужа! Саймон улыбался. Улыбкой победителя…

 

Глава 9. Негеройское ранение

— Ты же не думала, что я легко сдамся? — спросил Саймон весело.

Я не могла ответить. Но если бы язык, как и все тело, не сковал магический порошок, все равно вряд ли бы что-то сказала. Потрясла предприимчивость мужа. А еще больше наглость. Не побоялся проникнуть в дом Флемингов и усыпить всех обитателей во главе с лордом. Он отчаянный или сумасшедший? И как меня угораздило влюбиться?!

— Мне пора, господин, — обратилась к Саймону Сара. — Расплатитесь за услуги.

— Конечно.

Я услышала, как звякнул мешочек с золотом. Значит, девчонка старалась не исключительно ради мести за сестру. Зря я не позволила Мюррею выставить ее вон. А какое представление разыграла! Тряслась осиновым листом, смотрела умоляюще. Впрочем, у Сары имелся повод бояться. Выгони ее дворецкий днем, она не сумела бы помочь Саймону и не получила бы плату за старания.

Какая же я наивная! Поверила, что в доме появился доброжелательно настроенный человек! Разочарование накрыло с головой. Не меньше страха за будущее. Глупая-глупая, Ева! Совсем не умеет разбираться в людях!

Сара склонилась ко мне и прошептала:

— Прощайте, миледи. Надеюсь, вы будете долго вспоминать Лотти и то, как с ней обошлись. Бедняжка уже на небесах, а вам уготовлен ад на земле.

Она ушла, а Саймон расхохотался.

— Какая очаровательная служанка. А, главное, смелая и мстительная. Пусть и не подозревает, что обрушила гнев не на ту женщину. Кстати, что лорд Флеминг сотворил с настоящей супругой? Надо будет намекнуть констеблям, что его суженная пропала. Чтоб неповадно было прятать чужих жен. Молчишь? Это хорошо. Молчание — знак согласия. А тебе, моя дорогая жена, придется на многое согласиться. Ты ведь не хочешь в темницу? А раз так, придется быть паинькой.

Я бы расплакалась, если б могла. Разрыдалась бы в голос. Да, у меня есть опасный дар, способный превратиться в грозное оружие. Но против Саймона он не поможет. Я сама после свадьбы по непроходимой глупости провела обряд, пожизненно защищающий его от моих способностей. Посчитала, так безопаснее. Вдруг применю ненароком. А теперь мне нечего противопоставить негодяю.

— Эрик! — крикнул тем временем Саймон. — Где тебя носит?

— Я тут, хозяин.

Послышался топот, словно по дому разгуливал слон.

— Помогай.

Недавний шпион послушно выполнил распоряжение. Ненавистный муженек взял меня за руки, а Эрик за ноги, и поволокли к выходу. Будто я не человек, а некая поклажа, не заслуживающая ни уважения, ни банальной аккуратности. Тело обмякло, подол тянулся по ковру. Эрик дважды встал на него под протестующий треск ткани. А на третий едва меня не уронил.

— Увалень! — разозлился Саймон.

— Так неудобно же! — попытался оправдаться тот. — Может, ее того… через плечо перекинуть? Как мешок.

У меня аж в глазах потемнело от негодования. Мешок?! Вот спасибо!

— Перекидывай, — согласился Саймон и отпустил мои руки. Я плюхнулась на пол, ударившись спиной и затылком.

Эрик тяжко вздохнул, но справился с «делом» легко, будто я пушинка. Увы, мне новый вид транспортировки удобства не принес. Теперь я висела вниз головой, ударяясь лицом о спину парня, а его правая ладонь, та, что придерживала тело, касалась той его части, к которой никому кроме мужа дотрагиваться не положено. С каким удовольствием я бы лягнула наглеца! Это не в моем стиле? Ну и пусть!

Мы вышли из особняка в парк. Точнее, вышли Саймон и Эрик. Я болталась на плече парня безвольной куклой. От волнения и злости не ощутила даже холодного воздуха. Только пар вырвался изо рта. Мужчины остановились. Муженек выругался, а Эрик виновато кашлянул.

— Я сказал ему заехать внутрь, но он, бестолочь, видно, не понял.

— С какими идиотами приходится иметь дело, — процедил Саймон раздраженно. — Идем!

Они двинулись дальше, а я испытала приступ паники. Это конец! Теперь я — игрушка драгоценного супруга. Безвольная, слабая. Никто не поможет. Тем более, лорд. Не уподобится же он Саймону и не проникнет в его дом. А законными способами меня не вызволить. Придется его сиятельству расписываться перед всеми в исчезновении еще и Ребекки. А, впрочем, не проблема. Спишет на происки призрака. Даже дядюшка Бенжамен не усомнится в правдивости истории.

Ох, глупая-глупая Ева. И как смела надеяться на благополучный исход? Мечтала о собственном магазине при финансовой поддержке лорда Флеминга.

Всё кончено. Ты проиграла.

Никто не поможет. Никто.

— А ну стоять!

Почудилось, не иначе. Все же спят стараниями нахалки Сары.

— Ох, — выдохнули Саймон с Эриком в унисон и припустились быстрее.

— Стоять! Стрелять буду!

Лоб и нос отчаянно бились о спину Эрика, но я узнала голос Мюррея. Он что, правда, очнулся?! Ух! И ружье у него имеется! Из него он чуть не пристрелил Итона Прайса!

Ба-бах!

Выстрел получился оглушительным. Но еще громче взвыл Саймон. Рухнул на колени.

— Вставайте, хозяин! — завопил Эрик, подскакивая на месте. Попытался подать господину руку, но чуть не уронил меня. — Бежим же! Бежим!

Второй и третий выстрелы оказались не столь успешными. А дальше послышался треск: у дворецкого кончились патроны.

— Стоять, говорю! — крикнул он и кинулся в погоню. — Миледи, я сейчас!

Саймон таки поднялся и, поскуливая, устремился за нами с Эриком. Позади раздавался грозный топот Мюррея, а впереди — стук копыт и скрип колес. Кажется, еще один пособник мужа догадался въехать на территорию Флемингов. Плохо! Резвых лошадей грузный дворецкий точно не догонит.

— Садитесь! Скорее! — закричал новый голос.

Эрик заскочил в карету, швырнул меня на сиденье.

— Поторопитесь, хозяин!

— Стой, паразит! — надрывался Мюррей.

Но Саймон успел. Вполз в карету и, стеная, повалился на пол, держась… Ох, в другой момент я бы протерла глаза! Он держался за ту часть тела, на которой обычно сидят! Ай да, Мюррей! Это ж надо было так попасть! Увы, злорадствовала я недолго. Колеса застучали по дорожке. Лошади под громкие крики возницы понеслись к воротам из парка, унося меня в обещанный Сарой ад на земле.

Вот теперь точно конец. Уже ничего не сделать. Только смириться. Или…

— Отойди! — завопили снаружи. — Уйди же с дороги! Задавлю!

А дальше… Лошади отчаянно заржали и, кажется, рванули в сторону. Карета накренилась. Последнее, что я увидела перед тем, как потерять сознание, было перекошенное от страха лицо Эрика.

* * *

— Как вы себя чувствуете, миледи?

Я обвела спальню растерянным взглядом. Хм… Особняк Флемингов. Но как?

— Не вставайте, миледи, — распорядилась горничная Тая и насильно уложила меня назад на подушки. — Доктор прописал постельный режим. Дня на три, не меньше. Вы ударились головой, когда карета перевернулась.

Яркие образы замелькали перед глазами. Насмехающаяся Сара, довольный собой Саймон, Эрик, тащащий меня, как мешок, Мюррей с ружьем и карета, спешащая на помощь похитителям. А потом… потом… Стоп! Мы перевернулись? Ах, да! Кто-то встал на пути у лошадей. Не дворецкий точно. Он остался позади.

— Что произошло? Кто остановил карету?

— Миледи, вам нужно отдыхать.

— Тая, ради всего святого! — взмолилась я. — Расскажи всё. Я не смогу отдыхать, пока не узнаю, что стряслось.

Горничная посмотрела с укоризной, как взрослый на непослушного ребенка, но вздохнула, смиряясь.

— Хорошо. Но потом вы поедите бульона, выпьете лекарство и будете спать.

— Договорились, — согласилась я без раздумий.

Спать, так спать. Главное, я здесь, а не в плену у Саймона.

— Господин Мюррей очнулся. Видно, паразитка Сара пожалела на него порошок, — начала рассказ Тая, устроившись с деловым видом на краешке постели. Пусть она и называла меня «миледи», госпожой не признавала. К настоящей Ребекке на кровать нахалка сесть бы не рискнула.

— Это я помню. Мюррей даже попал Саймону в… — я смущенно запнулась.

На лице Таи расцвела счастливая улыбка.

— Да, он очень удачно попал, — горничная давилась смехом. — Доктору пришлось постараться, чтобы вытащить пулю. А как негодяй верещал! Жаль, вы не слышали.

— Саймону оказали помощь здесь? — изумилась я.

— Не в больницу же было его везти. Пришлось бы многое объяснить. Но позже лорд всё же пригласил констеблей. Нашел тех, что видели, как господин Картрайт надоедал вам с Домиником. То есть, с господином Голкомбом. Они не стали интересоваться подробностями, взяли вашего муженька под белы ручки и сопроводили в особую клинику. Голову лечить.

— В дом скорби?! — ужаснулась я.

Да, я желала, чтобы Саймон поплатился за измену и попытку похищения. Но записывать его в умалишенные слишком жестоко. Это клеймо на всю жизнь.

— Не жалейте его, миледи. Он бы вас не пощадил.

Тая говорила дело, но на душе все равно осталась тяжесть.

— А что сделали с Эриком? И возницей?

— Отправили в темницу на месяц. Его сиятельство попросил не наказывать их слишком сурово. Мол, они считали, что помогают господину Картрайту вернуть жену и тем самым восстанавливают справедливость.

Ну, дела! Лорд проявил просто несказанную щедрость. Это что — мужская солидарность? Он ведь сам уязвленный муж, от которого сбежала жена. Если, конечно, сбежала…

— Тая, так кто встал на пути кареты?

Горничная широко улыбнулась.

— Господин Голкомб! Он как раз возвращался домой. Увидел ваше похищение и не побоялся рискнуть. Невероятно смелый поступок, миледи!

Я чуть глаза не закатила. Столько восхищения в голосе. Мало ей господина и конюха! Теперь еще и Голкомбом заинтересовалась. К тому же, вряд ли тут дело в его храбрости. Помощничек лорда — замаскированный маг. Не знаю, какие у него способности, но, наверняка, знал, что не пострадает. Может, карета перевернулась не из-за лошадей, резко сменивших направление. Вдруг это Голкомб опрокинул ее силой мысли. Мог бы и поаккуратней. Обеспечил мне травму головы. Впрочем, ему это на руку. Пока я в постели, не нужно следить за каждым шагом.

— А теперь миледи, как и договаривались — обед и крепкий сон! — объявила Тая, поднимаясь. — Сейчас принесу бульон.

— Погоди, — я остановила ее в дверях. — А Сару нашли?

— Нет, — горничная нахмурилась. — Но это вопрос времени. Милорд обещал достать ее из-под земли. Он это сделает, не сомневайтесь.

* * *

Я честно исполнила распоряжение доктора. Провела в постели три дня, изнывая от скуки. Читать мне запретили. Я и сама понимала, что при травме головы напрягать глаза — плохая идея. Тая пыталась меня развлекать, навещая по несколько раз в день. Но получалось так себе. Мы не слишком друг друга жаловали, и это сквозило в каждой фразе. Но хотя бы я знала, что в доме, по-прежнему, затишье, а ловушки остаются пусты.

Навестил меня и лорд (спал он временно отдельно, дабы не тревожить покалеченную жену). Заботливо оглядел бледное лицо и рассыпался в извинениях.

— Это моя вина, Ева. Я обещал заняться господином Картрайтом, но всё откладывал из-за подготовки к благотворительному вечеру. Мне очень жаль.

— Это мне жаль, что Саймон превратился в проблему. Проникнуть в дом, усыпить всех обитателей! Я и представить такое не могла.

— Хорошо то, что хорошо кончается, — Его сиятельство облегченно улыбнулся.

Неужели, опасался, что я сержусь?

— Патрик, вы ведь не отменили вечер из-за меня?

Лорд замялся.

— Собирался, но…

— Не вздумайте! Это благое дело. И я буду присутствовать в качестве хозяйки дома. Не позволю выходке Саймона всё испортить.

Фальшивый муж улыбнулся.

— Спасибо вам, Ева.

Он благодарно сжал мою руку, и пальцы невольно затрепетали. Это волшебное действие подвигло меня на принятие еще одного решения.

— Я согласна. На вашу помощь в открытии магазина и разводе с Саймоном.

Его сиятельство просиял, будто я сообщила о закончившихся разом проблемах.

— И, Патрик, — его рука по-прежнему касалась моей, и это будоражило кровь, — позвольте просьбу. Прекратите поиски Сары. Пусть живет спокойно.

На лбу лорда появилась вертикальная морщинка, свидетельствующая о недовольстве.

— Служанка заслужила наказание.

— Она считала, что мстит за сестру и карает виновную женщину. Я не хочу преумножать зло. Пусть эта история закончится. Для всех участников.

— Будь по-вашему.

Лорд согласился с большой неохотой, но, похоже, ему было сложно отказать мне — больной и покалеченной.

— Отдыхайте, — он поднес мою руку к губам.

От поцелуя по спине пробежали мурашки. Приятные мурашки. Ох, кажется, я ударилась головой сильнее, чем все думают. Лорд явился весь такой благожелательный, а я таю, как мороженое в жаркий день. Глупая-глупая Ева. Ветреная и недальновидная. Опять реагирую на банальные знаки внимания опасного мужчины. Нужно брать себя в руки и заканчивать спектакль в роли Ребекки, а потом получить обещанную награду, включая собственный магазин.

…Я встала с постели аккурат накануне благотворительного вечера. Слуги украшали дом. В осеннем стиле. Расставляли вазы с желто-красными листьями и засохшими цветами. Удивительно, они не выглядели мертвыми. Скорее, заснувшими до весны. Гостиная казалась пестрой, но невероятно уютной, словно я попала в лес солнечным осенним днем.

— Как ваше здоровье, миледи? — поклонился Мюррей. Гораздо почтительнее, чем делал это все предыдущие дни.

— Значительно лучше. Голова больше не болит.

— Рад слышать.

— Мюррей, — остановила я вознамерившегося удалиться дворецкого. — Я благодарна вам за помощь. И хочу извиниться. Не стоило мешать вам разбираться с Сарой. Вы знаете слуг гораздо лучше, нежели я.

— Увы, миледи. Я допустил страшную ошибку. Не разглядел, какая она змея на самом деле. А, главное, не подозревал, что они с Лотти Джонсон двоюродные сестры. У них разные фамилии, и девушки скрывали кровную связь. Мы обычно не берем на работу родственников. Иногда это создает проблемы. Семейные дела должны оставаться семейными делами, а работа работой.

Он снова поклонился, считая разговор оконченным, но я задала новый вопрос.

— Мюррей, как вам удалось быстро проснуться?

Этот аспект интересовал меня не первый день. На остальных магические снадобья, переданные Саре Саймоном (из моих же запасов, между прочим!), подействовали основательно. Обитатели особняка проспали не меньше трех часов. Один дворецкий вскочил минут через пятнадцать. Даже ружье схватить сообразил. Правда, забыл проверить, полностью ли оно заряжено. Но это мелочи. Ранением он наградил Саймона знатным. И отнюдь не геройским.

Мюррей напрягся. Вопрос явно не пришелся по душе.

— Я из семьи магов, миледи, — проговорил он нехотя. — Его сиятельство в курсе.

— Вот как! — изумилась я.

Еще один маг. Какая прелесть! Сколько же их тут неучтенных водится?

— Что вы умеете делать?

— В том-то и проблема, что ничего, — смутился дворецкий. — Почти ничего. Все мои родственники — боевые маги. На хорошем счету в империи. А со мной вышла незадача. Ни крохи родового дара. Но есть у меня особенность. Любая магия действует слабее, чем на других. Потому и влияние сонного порошка прошло в два счета.

— Какой интересный дар.

— Увы, в моей семье считали иначе, — Мюррей печально вздохнул. — Но я не ропщу. У меня достойная работа. Есть крыша над головой. Многие лишены и этого.

— Твоя правда, — отозвалась я, вспомнив собственные мытарства до встречи с Голкомбом. Ни заработка, ни дома, ни будущего.

…Ужинали втроем. Лорд пребывал в прекрасном расположении духа. К долгожданному благотворительному вечеру всё готова, фальшивая жена снова в строю, ее настоящий супруг обезврежен. Чего еще желать? Зато Голкомб хмурился и едва ли замечал, что отправляет в рот. Не помогла даже моя благодарность за спасение. Он сухо кивнул, не произнеся ни единого слова.

— С тобой всё в порядке, Доминик? — поинтересовался лорд озабоченно. Его сиятельство не привык, чтобы помощник выглядел отстраненным.

Тот отложил столовые приборы.

— Признаться, меня беспокоит завтрашнее мероприятие. Дух слишком подозрительно затаился. У меня дурное предчувствие.

Моя вилка со звоном упала в тарелку. По телу прошел холодок. Голкомб — маг. А предчувствие магов — вещь, от которой лучше не отмахиваться.

Но именно это и сделал лорд, по всей вероятности не подозревающий о способностях помощника.

— Брось. У Берков всё под контролем. К тому же, никто не собирается устраивать новый спиритический сеанс. Госпожи Хендрик нет среди приглашенных.

— Стоило перенести вечер в другое место. Снять ресторан. Или клуб.

— И показать тем, что я опасаюсь приглашать гостей в дом? — возмутился лорд. — Нет. Этому не бывать.

— Но…

— Закроем тему, Доминик. Завтра ничего дурного не случится.

Голкомб поджал губы, явно несогласный с господином, но промолчал. У меня пропал аппетит. Как и желание оставаться за столом.

— Пожалуй, прилягу, — объяснила я поспешный уход. — Завтра трудный день. Стоит набраться сил.

Увы, с отдыхом не сложилось. В спальне поджидал сюрприз. Нет, больше никто не попал в ловушку и даже не пытался проникнуть через окно. Неприятности доставил вид из этого самого окна. Я взглянула не него мельком и отвернулась, но застыла, ощущая, как волосы приподнимаются дыбом. Обернулась и тихо охнула. Ватные ноги подкашивались, но чудом держали. Зато сердце обезумело. Колотилось, будто вознамерилось пробить грудную клетку.

По темной аллее шел человек. Нес на плече грабли. Как дни назад, когда я видела его в темноте осеннего вечера.

Паркер! Растрепанный. В рабочей одежде. Вот только… только…

Он мерцал. В буквальном смысле. Фигура подсвечивалась изнутри. Невозможно? Но я это видела! Своими глазами!

Мерцающий Паркер почувствовал мой взгляд. Повернулся и поклонился.

Вот тут я не выдержала. Рванула из спальни, чуть не врезавшись в дверной косяк.

— Помогите! Привидение! Кто-нибудь!

Мои вопли мало уступали тем, что издавал недавно Итон Прайс. Неудивительно, что на них, как и в тот раз, сбежался весь дом. И опять во всеоружии: слуги с вилами и лопатами, Мюррей с ружьем, доставившим столько неприятностей наглецу Саймону. Последними бежали супруги Берки. С воодушевленными лицами. Радовались, что наконец представится возможность доказать, что не зря торчат в особняке.

Я прислонилась к стене, чтобы не упасть. Прикрыла глаза. Но перед ними всё равно стоял призрак кланяющегося Паркера.

— Ребекка! Что случилось?! — ко мне подскочил лорд.

— Где привидение? — вторила ему госпожа Берк.

— В спальне? — нервно спросил Голкомб.

— В… в… в… — моя язык отказался служить напрочь. — В п-п-парке. П-п-ппаркер.

— Пропавший садовник? — изумился Мюррей.

— Он ме-ме-мерцал, — с трудом выдала я и покачнулась. — При-при-призрак.

Слуги занервничали, всё-таки все в душе надеялись, что садовник сделал ноги, а не почил таинственным образом.

— Обыщите парк! — распорядился Голкомб.

Лорд наградил его сердитым взглядом, собрался было отменить приказ, но бравая толпа уже с громким топотом поспешила вниз. Я понимала рвение. Вдруг леди показалось, и Паркер разгуливал по аллее вовсе не мерцающий, а вполне настоящий — во плоти.

Так же рассудил и дражайший фальшивый муженек.

— Уверены, что это не обман зрения? После всех потрясений…

Я чуть не зарычала.

— Уверена! Не обман! Хватит списывать странности на нервное расстройство, милорд. В прошлый раз это не помогло. Привидение оказалось очень даже реальным!

Он сконфуженно крякнул.

— Вы правы, Ребекка. Я погорячился. Давайте спустимся в гостиную и подождем новостей.

Мы подождали. Около получаса. Но слуги вернулись ни с чем. Не нашли ни живого Паркера, ни призрачного. Они выглядели разочарованными, косились в мою сторону с подозрением. Наверняка, считали, что после проникновения в дом любовника и недавней попытки похищения у меня случился нервный срыв.

— Отсутствие результата ничего не значит, — заверил Голкомб. — Берки остались в парке. Обследуют его своими… э-э-э… приборами. Может, что-то найдут. Хм… Или кого-то.

— Пусть обследуют, — кивнул лорд. — Буду рад услышать, что ничегошеньки они не нашли.

— Но… — начала я, однако меня грубо прервали.

— Хватит, Ребекка. Завтра у нас важный вечер. Больше никаких разговоров о привидениях. Наш неугомонный дух присмирел. Надеюсь, так продолжится и дальше. Что до Паркера, уверен, он жив и здоров.

Голкомб подарил мне сочувственный взгляд, но, как ни странно, я не обиделась на лорда. Он не считает меня обманщицей. Просто жаждет, чтобы благотворительное мероприятие прошло, как по маслу. Вот только теперь и меня накрыло предчувствие, что желание фальшивого мужа не осуществится.

Ох… Предчувствие одного мага — нехорошо. А двоих — подавно…

 

Глава 10. Мистический обмен

Утром супруги Берк огорошили неоднозначным ответом. Мол, они не нашли четких следов посещения парка призраком. Но кое-что их насторожило. Некий неявный мистический отпечаток.

— Если б вы были магом, миледи, мы б без труда дали объяснение, — пояснила госпожа Берк, встретившись со мной и Его сиятельством в библиотеке.

— К-к-какое объяснение? — спросила я нервно.

Разумеется, Ребекка Флеминг — не маг. Но я-то очень даже!

— Иногда призраки нацелены на одного человека. Остальные не способны увидеть гостя с того света. Но этот человек обязательно должен обладать магическим даром.

— Как интересно, — протянула я, мстительно покосившись на лорда.

Вероятность, что Паркер разгуливает по территории в качестве призрака, повысилась в разы. Вот только облегчения это не принесло. Коли так, кто-то поспособствовал переходу садовника в мир иной. Но кто? Дух или живой человек? Кому вообще мог помешать этот вечно растрепанный старик? Разве что призрачной женщине, которую он видел проходящей сквозь стену особняка.

— Даже если вы правы, Ева, — заговорил лорд после ухода борцов с нечистью, — давайте разберемся с Паркером или его духом после благотворительного вечера.

Я смирилась. После, так после. Сегодня еще хватит проблем. Как минимум, в лице дядюшки Бенжамена и его спутника Габриэля Саттона — бывшего ухажера Ребекки.

Весь день у меня всё валилось из рук, а к вечеру нервозность достигла апогея. На пол полетела шкатулка с драгоценностями Ребекки. Тае пришлось ползать по ковру и собирать рассыпавшийся жемчуг. Я стояла рядом в осеннем платье и ощущала себя слоном в посудной лавке. А одновременно жертвенным слоном. Или каким другим животным из тех, что ведут на заклание. Из-за последних потрясений я почти не вспоминала затею Сэдлера привести в дом бывшего поклонника. А теперь накрыла паника, впору спрятаться под кроватью, как маленькой девочке.

— Всё пройдет хорошо, миледи, — приободрила Тая, почувствовавшая мое состояние. — Гости сами отлично займут друг друга. К тому же, Его сиятельство пригласил музыкантов и певца. Вам лишь нужно улыбаться и хвалить благое начинание мужа.

— Начинание, — пробормотала я. — К-к-какое начинание?

Тая округлила глаза.

— Сбор средств для больницы, миледи!

— Ах, да. Точно. Средств… сбор…

В дверь постучали, и в спальню вошел лорд. В костюме под цвет моего платья.

— Вы готовы, Ребекка?

Слова застряли в горле. Я всхлипнула.

— Тая, оставь нас, — попросил горничную лорд.

Та сделала реверанс и удалилась с перекошенным лицом. Уж не ревнует ли?

— П-п-простите, — с трудом сорвалось с губ. — Я сейчас со-со-соберусь с си-си-силами.

Его сиятельство подошел вплотную, коснулся моих ладоней. Ох, какие же у него горячие руки! Или это у меня холодные, как у призрака?

— Ева, помните, я рядом. И не дам вас в обиду.

Прозвучало столь проникновенно, обнадеживающе, что накрыло детское желание положить голову ему на плечо. Ох, как же я устала от постоянного напряжения. Хотелось, чтобы меня заключили в объятия. Не ради физической близости, а чтобы ощутить чужое тепло. Почувствовать себя в безопасности. Но я не позволила слабость (или вольность), сжала зубы и глянула на лорда.

Ох…

Мы встретились взглядами, и пробрало насквозь. Как он на меня смотрел! Глаза горели, словно у кота при свете пламени. На память пришли слова Сэдлера о первой встрече Флеминга с Ребеккой. Неужели, он видит во мне девушку, которой когда-то был очарован? Точнее, не девушку (она-то притворялась), а некий образ, что сам выдумал? Нет, так нельзя. Не хватало еще заменить ему нафантазированную возлюбленную!

— Пора спускаться, — проговорила я, разрушая его иллюзию. — Я готова.

…Гостей собралось десятка четыре. Кое с кем мы встречались на памятном ужине. Например, с супругами Бейтс. Лица остальных сливались в одно, а имена не задерживались в голове. Слишком велико было напряжение. Но я следовала совету Таи, улыбалась и благодарила гостей за участие в благотворительном вечере. Получалось неплохо. По крайней мере, те дарили ответные улыбки и хвалили идею провести мероприятие в осеннем стиле. Это почти, как карнавал, только без масок.

Сэдлер и его неугодный спутник прибыли последними.

— От меня ни на шаг, — напомнил лорд, пока поздние гости переступали порог.

— Хорошо, — пробормотала я, разглядывая Габриэля Саттона.

Неудивительно, что Ребекка его приблизила. Саттону досталась жгучая внешность. Высокий брюнет со смугловатой кожей и яркими синими глазами выделялся в толпе и притягивал взгляды. Особенно дам. Любых возрастов. Моя матушка о таком мужчине сказала бы «породистый». И, правда, черты лица очень четкие, фигура атлетическая, движения уверенные. Вечно бледный лорд Флеминг на его фоне напоминал призрака.

— Ребекка! Дорогая! — Сэдлер направился к нам. Саттон тоже.

Его взгляд я ощутила кожей. Он не раздевал, как было с Итоном Прайсом. Проникал в душу, прощупывал, изучал. Или сравнивал меня с воспоминаниями о настоящей Ребекке.

— Дядя Бенжамен! Рада, что вы к нам присоединились.

Я позволила старику стиснуть меня в объятиях и расцеловать в обе щеки. А дальше… дальше Сэдлер обменялся рукопожатием с лордом, а я оказалась лицом к лицу с Габриэлем Саттоном.

— Прекрасно выглядите, Ребекка, — проговорил он, поклонившись. — Всё молодеете.

Дыхание на миг остановилось. Неужели, раскусил?

— Это особое искусство, — сорвалось с губ.

Чистейшая импровизация, но мужчинам она понравилась. Сэдлер рассмеялся, в глазах Саттона блеснули веселые огоньки. Лишь лорд не пришел в восторг от сцены.

— Развлекайтесь, господа, — обратился он к гостям. — А мы с леди Флеминг займемся обязанностями хозяев вечера.

Его сиятельство повел меня к группе с энтузиазмом что-то обсуждающих мужчин. Но я не сомневалась: это не конец. Взгляд Саттона следовал за мной, мешая дышать. Этот мужчина явился сюда сегодня с одной целью: увидеть Ребекку и остаться с ней наедине. То, что он испытывал к ней, явно не осталось в прошлом. А, значит, он постарается осуществить желаемое. Хочу я того или нет.

Время тянулось бесконечно. Музыканты исполняли одну мелодию за другой, но гости не торопились танцевать, предпочитали общаться и сплетничать. Разумеется, не обошли стороной и исчезновение госпожи Нокс.

— Представляете, констебли посмели заподозрить, что Виржиния сбежала от Герберта, — со знанием дела говорила госпожа Бейтс. — Или муж сам ее убил. Глупости. Он — создание абсолютно беспомощное. Существовать без Виржинии не способен. А она — преданная жена. К тому же, как раз собиралась открыть салон для проведения поэтических вечеров. Носилась с этой идеей, мол, дело всей жизни. Нет, она бы точно не сбежала накануне первого мероприятия.

— А у Ноксов были враги? — спросил кто-то в толпе.

Госпожа Бейтс нахмурилась.

— Вы хотите сказать, что похищение организовал кто-то из нас — тех, кто присутствовал на том ужине? Или сами хозяева дома?

Она стояла к нам спиной и не замечала, что мы с лордом внимательно слушаем разговор. Его сиятельство помрачнел. Ему крайне не нравилась выбранная тема.

— Конечно, я не хочу сказать ничего подобного, — попытался оправдаться гость, задавший вопрос. — Но ведь Виржиния Нокс исчезла. Это непреложный факт.

— Исчезла, — согласилась госпожа Бейтс. — Но я не подозреваю никого из живых людей. А вот призрака со счетов не сбрасываю. Зря Роксана Хендрикс устроила тот сеанс.

— Дорогая, умоляю, — вмешался господин Бейтс, — не стоит верить в потусторонние силы.

— Тебя там не было! — отрезала она, бросив на супруга испепеляющий взгляд. — Свечи сначала погасли, а потом загорелись снова сами по себе. А морозом каким обдало! Будто вмиг зима настала!

Я невольно поежилась, вспомнив испытанные ощущения на спиритическом сеансе. Да, холод мы почувствовали знатный. Потусторонний. Ох, зря госпожа Бейтс об этом заговорила. Не стоит сердить призрака. Вдруг снова проявится.

— Пойдемте отсюда, — шепнула я лорду.

Он понимающе кивнул и отвел меня к другой группке гостей. Там сплетничали на более приземленные темы. Обсуждали знакомого, который развелся с женой, чтобы сочетаться браком со служанкой. Не побоялся ни общественного осуждения, ни разрыва отношений с взрослыми детьми. Вот только окружающим это категорически не понравилось. Теперь дом обходили стороной.

— Правильно говорят: седина в бороду, бес в ребро, — процедила одна из дам, словно разговор нанес ей личное оскорбление. Хотя кто знает, может и ее супруг заглядывался на служанок.

Я покосилась на лорда. У него тоже роман с горничной. Но на бледном лице не дрогнул не единый мускул. Вот это выдержка! С другой стороны, он-то жениться на Тае вряд ли собирался. Зачем? Можно же проводить с ней время и так.

— Пойдемте, — теперь лорд потянул меня прочь. — Хочу что-нибудь выпить.

Может, тема беседы задела больше, чем он показывал?

По дороге к накрытому столу с закусками и напитками к нам подошел Мюррей.

— К концерту всё готово, милорд. Приглашать певца или повременить?

— Минут через двадцать, — отозвался Его сиятельство. — Стулья для прислуги приготовили?

— Да, у стены, — отчитался дворецкий.

Я непонимающе глянула на фальшивого мужа.

— Слуги получили разрешение присутствовать на концерте, — пояснил он. — Это же благотворительный вечер. Пусть все обитатели дома им насладятся.

— Хорошая идея, — похвалила я.

И вовсе не потому, что Тая советовала делать это сегодня почаще. Абсолютно искренне. Лорд сделал работникам замечательный подарок. Когда еще лакеи и горничные побывают на настоящем концерте.

К нам подошел Сэдлер. Как ни странно, без спутника.

— Патрик, ты позволишь украсть у тебя красавицу-жену? — спросил он тоном, не предполагающим отказ. — Ребекка, подари мне танец. Уважь старика.

— Конечно, дядя Бенжамен, — я ласково улыбнулась.

Да, мы с лордом договорились держаться рядом. Но оба понимали, что отказывать Сэдлеру нельзя. Настоящая Ребекка бы обязательно выполнила просьбу. Значит, и я обязана развлекать старика, соглашаясь на любой каприз.

— Как тебе вечер? — спросил дядюшка, уверенно ведя меня в танце.

Ох, в молодости он был весьма прыток.

— Честно говоря, скучновато, — посетовала я.

А что? Вряд ли моя копия (и, подозреваю, родственница) радовалась бы вечеру в компании столь скучных особ, как спонсоры фабрики лорда Флеминга. Она бы предпочла гостей помоложе и повеселее с танцами и вином, льющимся рекой. А еще толпу кавалеров, провожающих ее восхищенными взглядами.

— Понимаю, ты любишь иные развлечения, — многозначительно изрек Сэдлер.

— Верно. Но я не жалуюсь. Патрику важен этот вечер.

— Хороший ответ, — похвалил дядюшка.

— Кстати, а где твой спутник? — спросила я осторожно.

Габриэль Саттон пропал из поля зрения, и мне это не нравилось. Не затеял бы чего. Нам тут хватило влезшего в окно Итона Прайса и похитителей с сонным порошком.

Сэдлер лукаво прищурился.

— Так и знал, что тебе интересен Габриэль.

— Вовсе нет, — заверила я.

Он не поверил. Отпустил мою талию и шутливо погрозил пальцем. Однако заговорил вполне серьезно:

— Мне можно доверять, Ребекка.

Я не поняла, что сие означало. Просто улыбнулась в ответ.

За нами подтянулись и другие гости. По комнате закружились пары в осенних одеяниях. Будто начался листопад. В этом мельтешении ярких красок я потеряла из виду лорда. Вот только что он говорил с Бейтсами, но теперь исчез.

— Ох, — внезапно выдохнул Сэдлер. — Кажется, я переоценил силы, дорогая племянница. Будь добра, проводи меня в тихое место. Думаю, библиотека подойдет.

— Конечно, дядя Бенжамен, — смиренно согласилась я, оглядываясь в поисках фальшивого мужа.

Но лорд, обязавшийся не спускать с меня глаз, сквозь землю провалился. Или сквозь пол. Не призрак же его умыкнул в самом деле! В противном случае подобное поведение — верх беспечности со стороны его сиятельства!

На пороге библиотеки Сэдлер неожиданно остановился.

— Проходи-проходи, — велел он мне. — А я велю принести нам кофе с пирожными.

— Но я могу и сама…

— Нет-нет, позволь старику за тобой поухаживать.

Он силком впихнул меня внутрь и закрыл дверь перед носом. Я раздосадовано топнула. Да что с ним такое? То за сердце не хватается, то мчится разыскивать прислугу. Вокруг Ребекки собрались одни странные личности. Что Прайс, что дядя Бенжамен, что лорд с Голкомбом и все обитатели особняка в придачу.

Позади раздался шорох, который я услышала слишком поздно. Меня резко развернули, прижали к стене и…

Закричать не получилось. Ибо рот заткнули. Поцелуем! Страстным и настойчивым!

Ох! Саймон меня никогда так не целовал! Аж ноги подкосились от напора.

Однако в растерянности я пребывала лишь несколько секунд. Затем отчаянно замолотила наглеца по плечам, сомневаясь, правда, что это подействует. В нем ощущалась не дюжая сила. А учитывая крепость объятий, размыкать их он не намеривался.

Но я вырвалась. И встретилась с изумленным взглядом Габриэля Саттона.

— Да как вы смеете! — возмутилась я. От собственного имени. А не Ребекки. — Отойдите! Немедленно!

Он опешил и сделал пару шагов назад.

— Ребекка, что с тобой? Это же я.

Но я едва его слышала.

— Сейчас сюда войдет мой дядя!

— Не войдет. Не бойся, — заверил Саттон, а в синих глазах блеснула радость. — Он нарочно организовал нам встречу. Я всё ему рассказал. Он на нашей стороне.

— Что рас-рас-рас…

— О нас! — Саттон блаженно улыбнулся. — О нашей переписке и планах. Твой дядя знает, что ты выходила за Патрика против воли. Конечно, он понимает, что развод не пройдет тихо. Но готов с этим смириться. Он желает тебе счастья. А жизнь с ненавистным мужем счастьем не назовешь. Особенно когда есть человек, который тебе небезразличен. Я сказал господину Сэдлеру, что выплачу Патрику компенсацию. Он знает, что деньги для меня не проблема.

Я чуть по стене не съехала от изумления. Ребекка собиралась развестись с Флемингом и выйти замуж за Саттона?! Без памяти влюбилась в красавца-брюнета? Или столь сильно боялась лорда, что готова была стерпеть общественное порицание? Но тогда зачем она кружила голову Итону Прайсу?

Ох, когда же закончится это безумие?!

— Ребекка…

Я потерла занывшие виски.

— Тебе лучше уйти.

— Но, любимая. Мы так долго не виделись!

Он шагнул ко мне, готовясь вновь заключить в объятия, но я отшатнулась.

— Остановись! — приказала яростно.

Как ни странно, это подействовало. Видно, Саттон хорошо знал горячий нрав Ребекки.

— Нас пока не должны видеть вместе. Если кто-то узнает…

— Скоро все узнают.

— Но не сейчас!

Я так устала от потрясений, что готова была расплакаться, чем выдала бы себя с потрохами. Ребекка, льющая слезы? Да никогда в жизни! Но внезапно в голову пришла идея.

— Не сейчас, — повторила я спокойнее. — В доме пропала гостья. Идет расследование. К нам приковано пристальное внимание. Мне только нового скандала не хватало.

В глазах Саттона отразилось понимание. Он не хотел доставлять мне, то бишь, интриганке Ребекке неудобства, а тем более, выставлять в дурном свете.

— Хорошо. Но мы должны увидеться. Я ужасно соскучился.

Меня качнуло. Вот что на это сказать? Назначить свидание и не явиться? Тогда он возьмет особняк штурмом, почище Прайса с Саймоном вместе взятых.

— Я с тобой свя….

Фраза оборвалась вместе со скрипом двери. Нет, это не дядя Бенжамен вернулся с кофе. Он, как и говорил Саттон, не собирался нам мешать. Порог перешагнул кое-кто другой. Лорд Флеминг собственной персоной. Встревоженный и злой.

— Ребекка, я вас обыскался, — проговорил он, оглядев соперника с головы до ног. И этот взгляд добра не предвещал. — Идемте! Концерт вот-вот начнется.

Тайному кавалеру не понравился тон мужа избранницы.

— Вам стоит вести себя с леди повежливее, — объявил он, выпятив грудь.

Как петух, готовый к драке, ей-богу.

На щеках лорда мгновенно выступил румянец. Плохой признак. Очень плохой.

— Вам пора, господин Саттон, — я ловко встала между мужчинами.

Он ответил не сразу. С презрением взирал на соперника. Но, к счастью, ничего не предпринял. Лорд тоже не издал ни звука.

— Мое почтение, миледи, — проговорил Саттон и галантно поклонился.

Едва за ним закрылась дверь, фальшивый муж глянул зверем.

— Что это было? — спросил сурово. — О чем вы думали, уединяясь с этим индивидом?

Кровь прилила к лицу. Я физически ощутила, как запылали уши.

Сам испарился! А я еще и виновата!

— Ни с кем я не уединялась! Это всё дядя Бенжамен! Хочет выдать Ребекку за Саттона!

Лорд нелепо открыл рот, напрочь лишившись дара речи. Я тяжело вздохнула, понимая, что отступать некуда, и принялась рассказывать всё по порядку. Точнее, почти всё. О поцелуе благоразумно умолчала. Мужу-рогоносцу и без этого достаточно потрясений. Если фантазия хорошая, сам способен представить, что происходит между голубками-заговорщиками.

— Мне жаль, — пробормотала я, закончив рассказ.

Лорд, и правда, вызывал жалость. Мало того, что красавица-жена оказалась мегерой, так еще и крутила со всеми подряд. Итон Прайс, Габриэль Саттон. Кто следующий? Вдруг у леди Флеминг любовников, впрямь, как перчаток?

— Значит, незабвенный дядюшка Бенжамен готов помочь с разводом, — протянул лорд.

— Вы же не намерены бросить обвинение ему в лицо? — ужаснулась я.

Замечательная получится кульминация вечера!

Фальшивый муж мотнул головой.

— Нет. Придется вести себя как ни в чем ни бывало. А еще ускориться с поисками новых спонсоров. На Сэдлера полагаться трудно. Он доказал это, действуя за спиной. Подумать только: так легко согласиться на наш развод!

— Что делать, если он заговорит со мной о Габриэле Саттоне?

Лорд сжал зубы. Я четко услышала скрежет.

— Скажите, что у нас были проблемы, и вы увлеклись другим мужчиной. Из прошлого. Но теперь сожалеете, потому что развод не входит в ваши планы. А Саттон преувеличивает действительность, как и ваши чувства к нему.

— А если дядя Бенжамен что-то заподозрит?

— Не думаю. Он знает, какая Ребекка ветреная особа.

Последние два слова лорд произнес с нескрываемой издевкой. Я его не винила. Когда за считанные дни объявляются аж два любовника жены, любой взбесится.

— Кстати, где вы пропадали? — поинтересовалась я жестко, прогоняя прочь образ Габриэля Саттона, лезущего с поцелуями.

Лорд возвел глаза к потолку.

— Пришлось спуститься на кухню. Служанка уверена, что видела призрака некой дамы. Лица не разглядела, но утверждает, что та была крайне недовольна.

— Думаете, ей показалось?

— Хочется в это верить. Сегодня неподходящий вечер для явления духа.

Я подавила смешок. Можно подумать, для этого бывают подходящие вечера. Хотя, конечно, когда дом полон гостей летающая мебель или гаснущий свет вещи абсолютно лишние.

— Пойдемте, дорогая, — перешел лорд на деловой тон. — Концерт начинается. Хозяевам вечера не к лицу его пропускать.

Из библиотеки мы вышли под руку, что доставило явное неудовольствие Саттону и вызвало удивление у Сэдлера. Уж не бури ли он ждал в семейном гнездышке?

Гости рассаживались в приготовленные кресла, слуги — заняли места на стульях вдоль стены. Мы с лордом устроились в первом ряду. Идеальное место. Никто не смотрит в лицо. Особенно Саттон. Пусть любуется спиной. Это менее опасно. Я обмахнулась веером, приказывая себе успокоиться и насладиться выступлением певца, но голову стрелой пронзила важная мысль: и этот любовник Ребекки не знает, где она! Ладно Прайс. Вряд ли моя копия воспринимала его всерьез. Но Саттона ей полагалось поставить в известность! Если только она не сделала ноги с кем-то третьим…

— Ох…

— Ай-яй-яй!

По гостиной пронеслись судорожные восклицания. Неудивительно. Мы оказались в кромешной тьме. Погасли и лампы, и свечи. Все разом. Ледяной ветер взметнул волосы. Точь-в-точь, как в вечер спиритического сеанса. Кто-то истерично заголосил. Раздался грохот. Кажется, упало кресло. А, возможно, и не одно.

Зря фальшивый муженек надеялся на спокойный вечер без духа! Нечисть у нас умная. Избежала всех ловушек и дождалась идеального момента для атаки.

— Спокойно! — перекрыл стенания голос лорда. — Сейчас всё исправим.

Но его вмешательство не понадобилось. Свет вернулся. Но загорелся он лишь в лампах, свечи на этот раз не вспыхнули сами по себе. Два кресла, и правда, упали. Рядом с одним из них сидел седовласый джентльмен с выпученными глазами. Кажется, он был единственным пострадавшим. Остальные гости остались сидеть на местах. Цвет лиц оставлял желать лучшего. Но это мелочи. Главное, все целы.

Или не все…

— Пропала! Она пропала!

— Смотрите! Кровь!

Я совсем забыла о слугах, сидящих в отдалении. Вот они-то и не досчитались своего. Точнее, свою.

— Кто исчез? — спросил лорд с яростью.

Ответила экономка Брант. Заикаясь с перепуга.

— Тая, ми-ми-милорд. Она т-т-тут си-си-сидела… А те-теперь к-к-кровь…

Подумалось, лорд рухнет в обморок. На лице уродливой маской застыла обреченность. Ещё бы! Исчезла «любимая» горничная! А не какой-то там Паркер! Но всё вышло наоборот. Ноги подкосились у меня, стоило подняться с кресла. Вопреки потрясению, Его сиятельство умудрился проявить чудеса ловкости: подхватил меня на полпути к полу.

— Ребекка? Вам нехорошо?

Я не ответила. Смотрела туда, где недавно сидела Тая, а теперь стоял пустой стул с пятном крови, как на кресле госпожи Нокс. Но видела нечто иное. Рядом застыл пропавший садовник. Точнее, его призрак. Смотрел на меня и горестно разводил руками. Мол, и эту не уберегли.

Лорд поднял меня.

— Доминик! — крикнул он Голкомбу. — Немедленно обыскать дом и вызвать констеблей! Никому не покидать особняк до их приезда!

Он понес меня наверх, держа крепко. Я ощущала лишь пустоту. Сейчас я лишь помеха. Пропала дражайшая Тая, а он вынужден возиться со мной. Нахлынула обида, хотя я понимала, что жалеть стоит не себя, а исчезнувшую горничную.

— Ребекка, я оставлю вас в спальне и велю Брант за вами присмотреть. Она из прислуги сама здравомыслящая и стойкая. Ах ты, пропасть!

Переход получился слишком резким. А еще руки дрогнули и едва не разжались. Еще бы чуть-чуть, и я кувыркнулась на пол. Точнее, прямиком на лестницу. Лорд как раз почти добрался до третьего этажа. Я повернула голову, чтобы узнать, что его потрясло, и выругалась гораздо грубее фальшивого мужа.

На лестницу вышла женщина. Немолодая. С вытянутым лошадиным лицом.

— О! Лорд Флеминг! Миледи! — воскликнула она радостно. — Я, кажется, заблудилась…

Перед нами стояла госпожа Нокс. Собственной персоной. Причем, отнюдь не призрачной. А очень даже во плоти…

 

Глава 11. Указывающий перст

Поиски ничего не дали. Сначала слуги, а затем и констебли обошли дом, не пропустив ни единого закутка, но Таю не обнаружили. Как и следов похитителя: реального или мистического. Ничего не прояснил и допрос госпожи Нокс. Последним, что запомнила наша гостья, был спиритический сеанс. Потом она, сама не понимая как, оказалась на третьем этаже и встретила нас с лордом. О последних неделях не осталось ни единого воспоминания.

Навестили констебли и меня в спальне, где я до утра оставалась под присмотром экономки Брант. Резвый парень, что в прошлый раз пытался загнать в ловушку лорда, расспрашивал о прошедшем вечере и исчезнувшей служанке. Я мало чем могла помочь. На мероприятии не заметила ничего необычного, а рассказ о Тае получился кратким. Она — дочка кормилицы лорда. Помогала мне после отъезда прежней горничной. А что еще следовало сказать? Что у нее роман с фальшивым мужем?

— Кого вы подозреваете, миледи? — спросил констебль прямо.

— Помимо привидения? — нервно усмехнулась я.

Перед глазами так и стоял мерцающий садовник, которого, кроме меня, никто не заметил.

— Вы верите, что похититель — не живой человек?

— Не знаю, во что верить! — вспылила я. Изображать Ребекку не потребовалось. Неплохо справилась сама. — Перестаньте задавать бессмысленные вопросы! Лучше разберитесь, что тут творится! В конце концов, это ваша работа!

Констебль перекосился, но смолчал. Понял, что сейчас с вздорной леди лучше не спорить. Себе дороже. Попрощался и покинул спальню, оставив меня в еще большем смятении. Я сама не понимала, что напугало сильнее: призрак Паркера, исчезновение Таи или возвращение госпожи Нокс. Наверное, последнему стоило радоваться. Она объявилась живая и, на первый взгляд, невредимая. Но где-то же пропавшая женщина находилась всё это время! Не в нашем мире! А в некой иной плоскости!

Фальшивый муж зайти не соизволил. Но я и не ждала. Наверняка, лично обыскал особняк в надежде обнаружить драгоценную Таю. Ох, неужели за всем этим стоит призрак Ребекки? Кому-кому, а ей полагалось иметь претензии к горничной. Ко мне, впрочем, тоже. Но я лишь изображаю жену лорда Флеминга, а у Таи с ним настоящие отношения. Даже зовет его Патриком, как равная.

…Утром не выспавшаяся и встревоженная я спустилась вниз и застала в гостиной фальшивого мужа с Берками. Лорд требовал от борцов с нечистью ответа, как они умудрились допустить случившееся. Причем, требовал громогласно. Едва стекла не дрожали. Вот что значит, пропала любимая горничная!

— Ваш случай крайне необычен, — проговорила госпожа Берк. Абсолютно спокойно. Ее ни капли не проняли крики Его сиятельства. — Очень часто призраки уступают в интеллекте живым людям. Но здесь мы имеем дело с сообразительным и предприимчивым духом. Но главная сложность в том, что мы пока не понимаем его мотивы. Можно лишь предполагать.

— Так предположите! — рявкнул лорд. — Я вас нанял не для того, чтобы слушать отговорки!

— Призрака потревожил спиритический сеанс, — начала объяснение госпожа Берк. Ее супруг стоял рядом с каменным лицом и участвовать в разговоре не рвался. — Ваша гостья не была целью. Скорее, оказалась случайной жертвой. Поэтому ее вернули. Служанку забрали намеренно. Высока вероятность, что призрак невзлюбил девушку еще при жизни. Скажите, милорд, у погибшей Лотти Джонсон были с ней трения?

— Нет. Не знаю, — ответил лорд рассеянно. Думал он явно об ином варианте. О Ребекке, как недавно и я. — Подождите! А как же Паркер? Он ведь тоже исчез!

— Мы считаем, исчезновение садовника не связано с двумя другими.

— Что же заставило вас так думать? — поинтересовался лорд скептически.

Госпожа Берк осталась невозмутима.

— Судите сами. Обстоятельства исчезновения гостьи и горничной очень похожи. Оба раза в доме находилось много людей, гас и вновь загорался свет. На кресле и стуле осталась кровь. С садовником всё иначе. Свидетелей нет. Как следов.

— Это слабые аргументы, — бросил Его сиятельство. — Мне нужны реальные результаты, господа. И запомните, если с Таей случится беда, я позабочусь, чтобы вас двоих больше никто и никогда не нанял…

…Завтракали вдвоем с Голкомбом. Лорд унесся, не потрудившись сообщить, куда направляется. Ни мне, ни помощнику.

— Известно, что с госпожой Нокс? — спросила я.

— Она в больнице, — поведал Голкомб. — Констебли настояли, чтобы ее обследовали. И традиционным способом. И магическим. Приглашен знаменитый целитель.

Мюррей, лично прислуживающий за столом, кашлянул, многозначительно посмотрел на Голкомба и прошептал одними губами:

— Кстати о констеблях…

— Ах, да! — воскликнул тот. — Леди Ребекка, вы же еще не знаете. В сыскном управлении решили, что нам не помешает охрана. В доме круглосуточно будут дежурить два констебля. Милорду это не понравилось, но стражи порядка настаивали.

Я тоже не пришла в восторг от новости. Соглядатаи, да еще из управления, при наших-то тайнах — вещь абсолютно лишняя. Но я понимала, почему фальшивый муж дал согласие. В особняке пропали три человека, и отказ выглядел бы подозрительно. Будто мы не желаем помогать следствию или даже пытаемся что-то скрыть.

— Пускай дежурят, — сказала я вслух и, вспомнив капризный характер Ребекки, добавила: — Только сильно сомневаюсь, что они защитят нас от призрака. Если борцы с нечистью не справляются, куда уж простым смертным. К тому же, мне всегда казалось, что констебли умом не блещут. Только рвение изображают.

Мюррей за спиной странно хмыкнул, и я сделала вывод, что он полностью согласен.

После завтрака я просмотрела почту (очередное мистическое происшествие — не повод отлынивать от работы), а потом вспомнила, что осталась без горничной. Следовало обзавестись новой. Ребекка бы точно не потерпела отсутствия помощницы. Я позвонила в колокольчик на стене, но никто не ответил. Пришлось спускаться в помещения прислуги самой.

Подходя к кухне, я услышала голоса: мужской и женский. Первый незнакомый, второй принадлежал экономке Брант.

— Собственно нечего рассказывать, господин констебль…

Я сжала зубы. А вот и наши соглядатаи! Уже шпионят!

— Вы же дольше всех знаете девушку, — не согласился незваный «гость». — Сколько вы работаете в доме? Двадцать лет?

— Двадцать два. Попала сюда совсем юной. Начала с поломойки.

— Насколько я понимаю, Тая Бенсон уже жила здесь?

— Всё верно. Мать Таи была кормилицей милорда. Служанка из нее вышла никудышная, характер достался своевольный. Госпожа Гертруда — матушка Его сиятельства — хотела прогнать ее в шею, да старый лорд Фредерик запретил. Мол, сын слишком к ней привязан. Тая пошла в мать. Много о себе думает. Не понимает места. Нет-нет, я не сплетничаю. И не осуждаю. Милорд Патрик всегда относился к ней с теплотой, закрывал глаза на многие вольности. Вот девчонка и возгордилась. Даже нас с Мюрреем не всегда слушает. На всё есть свое мнение.

— У нее были враги в доме?

— Нет, — уверенно ответила Брант. — С Таей старались дружить. Мол, сможет замолвить словечко перед Его сиятельством. Вы ешьте-ешьте, господин констебль, не стесняйтесь. Я вам добавки положу.

— Спасибо. На улице холод жуткий. А мне скоро напарника сменять — парк обходить. На сытый-то желудок сподручнее.

— Совершенно верно! — согласилась Брант.

Я решила им не мешать (констебль непременно вскочит из-за стола и смутится), пошла назад. На лестнице между вторым и третьем этажами встретила дворецкого и изложила суть проблемы.

— Разумеется, миледи. Без горничной нельзя.

— Только умоляю, Мюррей, подберите девушку, которой доверяете. Мне хватило Сары.

— Не извольте беспокоиться. Всё устрою.

…Гулять мы с Голкомбом пошли не до обеда, а после. Я подумала, констебль прав. Выходить лучше не голодными. А по возвращению можно согреться горячим кофе с десертом, вроде тех, которыми лакомится дядя Бенжамен.

— Вы в порядке? — спросил Голкомб, заметив, что я хмурюсь.

Мне на глаза как раз попался страж порядка, шагающий размашистой походкой вдоль дома. Аки бравый солдат!

— Мне не нравится присутствие посторонних. Но я понимаю, что выбора нет. Кстати, господин Голкомб, хотела с вами посоветоваться.

Он весь обратился в слух. От Ребекки ему подобного слышать не доводилось.

— Для всех я леди Флеминг. Как, по-вашему, она бы отреагировала на последние события? В смысле, не пора ли устроить скандал с требованием перебраться в отель, пока неугомонный дух не покинет дом?

— Хорошая идея, — похвалил Голкомб. — Разумеется, никто никуда не переедет. Но слуги давно не слышали недовольства хозяйки. Можно устроить спектакль сегодня же. Во время ужина. При условии, что милорд вернется вовремя.

* * *

Он вернулся. Вовремя. Но не в том состоянии, чтобы с нами ужинать.

Мы как раз заканчивали прогулку и подходили к главному входу, когда в парк въехала карета лорда. В темноте я не сразу поняла, что случилось. Показалось, открылась дверь, и на землю выпал мешок. Вот только это оказался никакой не мешок, а Его сиятельство собственной персоной. Рухнул носом вниз.

— Ох, милорд! — вскричал кучер, кидаясь на выручку.

— Что за… — пробормотал Голкомб, борясь с желанием протереть глаза.

Кучер тем временем попытался поднять господина, но тот отмахнулся и пробубнил сиплым голосом:

— Шел бы ты, милейший. Не видишь: я сплю.

Я охнула.

— Он что…

— Именно, — процедил Голкомб под нос. — Пьян.

А дальше… Дальше последовала постыдная сцена. Необходимость устраивать скандал с требованием переселения отпала. Фальшивый муж постарался за двоих. Пока лакеи заводили его в дом и тащили вверх по лестнице, он ругал попеременно то духа, то меня. В смысле, Ребекку. Но красноречивые взгляды сбежавшихся на шум слуг доставались мне.

— Это всё ты! Больше некому! Ты никогда не любила Таю! — возмущался лорд. Ноги заплетались и отставали от туловища. Если б лакеи не держали хозяина с обеих сторон, давно пропахал бы лицом ступени.

Слуги потупили взгляды, а присоединившийся к нам бледный Мюррей махнул рукой, приказывая подчиненным немедленно разойтись.

— Ненавижу призраков! — не унимался Его сиятельство. Теперь его ноги волочились за ним, ударяясь о степени. — Ребекка! Я покажу тебе развод! И всем твоим хахалям! И дяде в придачу! Больше на порог не пущу!

Я закрыла лицо руками, сгорая от стыда. И это притом, что я-то ничего не сделала!

— А шантажиста разыщу! И в пруду утоплю!

Голкомб вздрогнул. Судя по выражению лица, он впервые слышал, что хозяина шантажируют. А я мысленно пожелала языку фальшивого мужа отсохнуть. Да, большинство слуг покинуло «зрительный зал», но два лакея всё слышали!

Когда слуги, наконец, дотащили Его нетрезвое сиятельство до спальни, он успел «вспомнить» и плохо справляющихся с обязанностями Берков, и бригадира с фабрики, опаздывающего со сроками, и собственную матушку, которую назвал не иначе, как «старой мегерой».

— Осторожнее, милорд. Вот так!

Слуги фактически уронили его на кровать и одновременно вытерли пот.

— Хоть обувь снимите, — велела я, взирая на хмурое лицо «мужа».

— Всех уволю, — пообещал он сонно.

Отлично! Можно меня первую? Только оплатить услуги не забудьте! В двойном размере!

— А призрака выведу… на чистую… чистую…

Фраза осталась незаконченной. Лорд громко захрапел. Лакеи сняли с него туфли и торопливо покинули спальню, пока я не озаботила новым поручением. Голкомб подарил сочувственный взгляд и отправился за слугами. Мне оставалось только взирать на фальшивого благоверного и злиться. Тоже мне доблестный рыцарь! Любовницу умыкнули, а он напился с горя. Да, в последнее время на лорда многое свалилось. Но не на него же одного! У меня проблем не меньше! А Тае с Паркером и вовсе хуже, чем нам двоим вместе взятым.

Его сиятельство всё храпел, и я отвернулась. Подошла к окну. Сегодня парк казался особенно зловещим. Листьев на деревьях не осталось, и голые ветви походили на кости. Они качались, и казалось, что это чудища шевелят многочисленными конечностями. Ох, ну у меня и фантазия! С другой стороны, чему удивляться? Еще и не такое придумаешь, регулярно сталкиваясь с нечистой силой. Это Берки не боятся. Они привыкшие. А я предпочту в дальнейшем избегать подобного «опыта».

— Тая… — пробормотал лорд во сне.

А я сердито сжала кулаки, вспомнив Прайса и Саттона. Не такая уж Ребекка вертихвостка. А что? Его сиятельству можно гулять на стороне, а жене нельзя? Пусть не жалуется!

Что-то привлекло внимание в парке. Некое движение.

Я прильнула к стеклу, вглядываясь во тьму.

— Ох ты, пропасть!

Опять!

На аллее, как и в прошлый раз, стоял мерцающий Паркер. Заметив, что я смотрю, он стащил потрепанную шляпу и сделал приглашающий жест рукой. В преисподнюю, не иначе. Разве не туда отправляют лжецов? Я в страхе отпрянула от окна, а призрак покачал лохматой головой, мол, как нехорошо, миледи. И снова поманил за собой.

Колени подгибались, но я вышла из спальни и героически спустилась вниз. Нет, в парк не собиралась. Требовалась моральная поддержка живых людей.

— Кто-нибудь, — нервно позвала я, заворачивая в гостиную.

— Миледи?

Голкомб, как по заказу, сидел на диване с газетой.

— Что-то случилось? С Его сиятельством?

— Н-н-нет. Он храпит. В смысле… э-э-э… спит. Там. В парке. При-при-призрак. Он меня зовет. Хочет что-то по-по-показать.

Голкомб вскочил.

— Чей призрак?

— Паркера.

— Пойдемте, посмотрим.

Я опешила.

— Как? Сейчас? Там же те-те-темно.

— Ну… — протянул Голкомб. — Возьмем фонарь. А еще можно Берков позвать.

— Ох… — простонала я, понимая, что он настроен решительно. С Берками или нет, всё равно потащит меня в парк. Но лучше с Берками. Они хотя бы знают, как обращаться с призраками. В том числе, не слишком дружелюбными.

Вышли впятером. Мы с Голкомбом, борцы с нечистью и увязавшийся за нами Мюррей с ружьем, которое вряд ли могло помочь против призрака. Осенний холод пробрал насквозь. Или это страх закутал, словно в кокон? Я, и правда, ощущала себя в ловушке. Зачем я Паркеру? Может, его подговорила Ребекка? Сначала забрала Таю, теперь нацелилась на меня?

— Где именно вы видели призрака, миледи? — деловито спросила госпожа Берк.

— Вон там, — я махнула в сторону левого крыла.

Берки пошли первыми. За ними Мюррей с драгоценным оружием.

— Не бойтесь, миледи, — проговорил Голкомб. — Я не дам вас в обиду.

Я промолчала. Ох, еще один доблестный рыцарь. Давно ли стараниями духа взмывал вместе с лордом в воздух?

Деревья скрипели на ветру, а мне чудился волчий вой. Или плач не упокоенной души.

— Ты что-нибудь ощущаешь? — спросил господин Берк жену, дойдя до указанного места.

Она остановилась и прикрыла глаза.

— След присутствует. Но слабый.

— Да вон же он! Паркер! — завопила я истошно.

И, правда, Паркер. Намеревался завернуть за угол дома. Но промедлил. Глянул на меня и вновь махнул рукой. Мол, поторопитесь.

— Я никого не вижу, — проговорил Голкомб взволнованно.

— Мы тоже, — отозвалась госпожа Берк. — Похоже, призрак садовника показывается только леди Флеминг. Удивительно, но факт. Чего он хочет?

— Чтобы мы пошли за ним на южную сторону дома.

— Тогда не стоит медлить.

Мы шли быстро, но совсем не походили на боевой отряд. Разве что Берки могли сойти за воинов. Ружье Мюррея плясало в руках, того гляди, пальнет не туда, куда требуется. Голкомб храбрился, но я нутром чувствовала его нервозность. А я… я бы предпочла кинуться назад в спальню — под бок к храпящему лорду.

— Куда теперь?

На южной стороне темнота казалась еще гуще и опаснее. Деревья здесь повыше, а от пруда веяло сыростью. А еще безнадежностью.

— Паркер… он… он идет к…

Проклятье! Я чуть не затопала. Садовник топал прямиком к треклятому водоему, который я упорно считала зловещим и даже мистическим.

— Он идет к пруду.

— Не утонул же Паркер, в самом деле, — проворчал Мюррей.

— Возможно, кто-то ему помог, — «обрадовала» госпожа Берк.

Дворецкий смерил ее яростным взглядом, но она не отреагировала. Первая отправилась в указанном направлении. Муж засеменил следом. Остальные двинулись менее охотно. Особенно я. Появилось стойкое ощущение, что итог сегодняшнего «приключения» не понравится категорически.

Паркер остановился у кромки воды и показал пальцем на пруд.

— Мне войти в воду? — ужаснулась я.

Призрак замотал головой.

Ткнул пятерней себе в грудь и кивнул на водоем.

— Вы там? — голос осип со страху.

Паркер закивал, радуясь моей догадливости, поклонился и исчез.

— Ох… — меня трясло, будто в лихорадке. — Кажется, он хотел показать, где тело…

— Значит, нужно обследовать пруд, — изрекла госпожа Берк.

— И как вы собираетесь это сделать? — спросил Голкомб с сарказмом. — Нырнете в ледяную воду? Нынче не июль, знаете ли…

— Это не потребуется. У нас есть знакомый маг, способный поднять со дна всё, чему там лежать не полагается. Нужно лишь разрешение леди Флеминг.

— Нет, — воспротивился Голкомб. — Решение примет лорд. Когда… когда…

«Проспится», — чуть не бросила я. Но вслух сказала:

— Я разрешаю. Госпожа Берк, пошлите кого-нибудь из слуг к магу. Пусть явится на рассвете. Хочу покончить с неприятным делом поскорее.

— Но… — начал было Голкомб.

Однако я не услышала. Зашагала в сторону дома. В тепло. Он кинулся за мной, готовясь высказать аргументы. Понятно, какие. Я же не леди Флеминг и не имею право отдавать подобные приказы. Но, признаться, мне надоело плыть по течению.

— Ничего не желаю слышать, — оповестила я.

— Но лорд…

— Пьян в стельку.

— Послушайте…

— Хватит! Чего вы боитесь, господин Голкомб? — я остановилась и глянула с яростью. Жаль, он не увидел ее в темноте во всей красе. — Если вы не причастны к исчезновению Паркера, вам ничего не грозит. Или же опасаетесь, что в пруду найдут вашу драгоценную Ребекку?

— М-м-мою? — переспросил он испуганно.

— Совершенно верно. Я же не дурочка. И не слепая, в отличие от лорда. Но, по-моему, вам пора спуститься с небес на землю. Этой женщине вряд ли есть до кого-то дело, кроме себя любимой. Подумайте над этим на досуге…

Я оставила обалдевшего помощника лорда в одиночестве и почти бегом добралась до главного крыльца. Темнота больше не пугала. Адреналин в крови зашкаливал. Ух, какая я деловая! Приказала обыскать пруд, высказала, что думаю, Голкомбу. И куда подевалась скромница Ева? Неважно. Пусть там и остается. А я доведу дело до конца, чьи бы тела не подняли со дна.

«А вдруг там, правда, Ребекка?» — издевательски поинтересовался внутренний голос. — «Представь, что случится, если завтра маг достанет твою мертвую копию!»

— Завтра будет завтра, — отмахнулась я шепотом и вошла в ярко освещенный холл.

Возле двери спальни ждала миниатюрная девушка с огромными васильковыми глазами и светлыми кудрями, выбивающимися из взрослой не по возрасту прически. Завидев меня, служанка сделала реверанс.

— Я ваша новая горничная, миледи.

— Как тебя зовут?

— Элис, миледи.

— Вот что, Элис, приготовь мне постель в одной из свободных комнат. Разожги камин и принеси горячего чаю.

— Хорошо, миледи.

Девчонка унеслась со скоростью ветра, а я переступила порог супружеской спальни, чтобы забрать во временную обитель кое-какую одежду. Не спать же сегодня с пьяным мужем. Он храпит так, что всех призраков в доме перебудит. Разлегся, как боров, посередине кровати. Еще и руки раскинул. Я поморщилась и собралась, было, отвернуться. Но что-то привлекло внимание. Рядом с лордом лежал смятый лист бумаги, по всей видимости, выпавший из кармана.

Неужели, очередная анонимка?

Прежняя Ева сделала бы вид, что ничего не заметила. Но новая решительно шагнула к кровати. Взяла в руки письмо и без раздумий его прочла.

«Милорд, если через неделю я не получу причитающееся, гарантирую, все узнают вашу постыдную тайну. Вряд ли спонсоры побегут к вам с деньгами, узнав, что вы годами всех обманываете, носите титул, хотя не имеете на него ни малейшего права. Заплатите мне, иначе ваше происхождение перестанет быть исключительно семейным секретом».

Я пошатнулась и села на постель.

В каком смысле, происхождение?! Его сиятельство ведь единственный сын предыдущего лорда Флеминга. Фредерика Флеминга и его жены Гертруды. Автор письма сошел с ума? Или вся эта семейка изначально фальшивка?

Ох, Ева. Как же тебя угораздило влипнуть?…

 

Глава 12. Фальшивый сын

Он явился на рассвете. Высоченный широкоплечий детина с волосами золотистыми, как солнечный свет. Мы встретились у треклятого пруда. Гость, представившийся просто Сэмуэлем, отказался заходить в дом, мол, у особняка зловещая аура, способная помешать творить магию. Можно подумать, пруд с телом утопленника источал исключительно положительную энергетику.

— Я знаю, о чем вы думаете, — бросил гость мне без намека на уважение. Подумаешь, леди. Для сильных магов аристократы — не авторитет. — Пруд тоже злое место. Но там предстоит работа, и выбора нет.

Он встал у воды, провел рукой по воздуху, и на спокойной черной глади прошли волны.

— Смертью определенно веет.

Сонный Голкомб, отправившийся на магический ритуал со мной и Берками, поморщился, но ничего не сказал. Только глянул в мою сторону, мол, еще не поздно передумать. Я упрямо качнула головой. Ни шагу назад. Пусть маг извлекает тело, кому бы оно ни принадлежало. Иначе призрачный Паркер не отстанет и доведет меня до сердечного приступа..

— Прошу прощения, миледи, — пока Самуэль перебирал пальцами воздух, словно играл на невидимом рояле, к нам подошла госпожа Берк. — Я должна спросить. Вы точно не маг? Если нет, я просто не понимаю, почему…

— Я маг, — вырвалось прежде, чем Голкомб предостерегающе кашлянул.

Но я чувствовала, что этой женщине можно доверять. Может, она и не друг. Но точно союзник.

— Мы не афишируем мои способности. И не обсуждаем.

— Понимаю, — проговорила госпожа Берк с явным облегчением.

Еще бы! Если у меня отсутствует дар, значит, она не разбирается в «профессии». А это удар по репутации. Основательный!

— Скажите, — задала я встречный вопрос, — если тело Паркера найдут, можно ли определить, кто виновен в его смети: живой человек или дух?

— Есть пара подходящих ритуалов. Но не факт, что призрак позволит их провести. Если только сделать это в другом месте.

— Пусть сначала наш гость найдет кого-нибудь в этом пруду, — пробурчал Голкомб. — Может, там и нет никого вовсе.

Но я не верила в подобный расклад. Во все глаза следила за Сэмуэлем. Он работал вдохновенно. Рисовал в воздухе знаки, словно писал послание на неведомом языке. Нет, целый трактат — строчку за строчкой. Было в его движениях нечто умиротворяющее. Вопреки событиям, приведших нас сегодня к мрачному пруду.

— Ох… — выдохнул Голкомб.

Я перевела взгляд на воду, но не увидела ничего зловещего. Или мистического. Но, как быстро выяснилось, помощник лорда смотрел вовсе не пруд, а совершенно в другую сторону.

— Ох… — вторила я.

К нам направлялись гости. Сам Его проснувшееся сиятельство и семенящие следом Мюррей с Брант. Волосы фальшивого мужа напоминали воронье гнездо. Даже не расчесался спросонья. Переодеться он тоже не потрудился. Всё тот же вчерашний сюртук под накинутым сверху пальто. Хорошо хоть обуться не забыл. Пьяница! И дебошир!

— Что тут… — начал он сипло и закашлялся.

— Неужели, вы изволили к нам присоединиться, Патрик? — ядовито бросила я. — Хорошо провели ночь? Выспались?

Голкомб уставился на меня во все глаза. Видно, посчитал мой вчерашний выпад единичным случаем. Не подозревал, что новая Ева входила во вкус и не собиралась останавливаться на «достигнутом».

— Ребекка, — прохрипел лорд. — Извольте объясниться.

— Пожалуйста. Мы достаем тело Паркера.

— Паркера?

— Это садовник.

— Я в курсе, кто это! Но что вам взбрело в голову? В пруду никого нет.

— Есть, — упрямо возразила я.

Самуэль не обращал на нашу перепалку ни малейшего внимания. Трудился в поте лица. Берки притворялись внезапно оглохшими и охрипшими. Как и слуги. Один Голкомб нервничал. Переводил взгляд с меня на лорда и вжимал голову в плечи.

— Всё! Хватит! Прекратите! — со зла у лорда прорезался голос. — Остановите ритуал или как там это у вас называется! В пруду нет трупов!

— Ошибаетесь, — отозвался Самуэль будничным тоном. — Там даже не один труп, а два.

Меня пробрал озноб. Неужели, Ребекка?! Но с губ лорда сорвалось другое имя. Тихое, как шелест ветерка. Он подумал не о жене, а о любовнице.

— Почти готово, — объявил маг. — Еще несколько секунд и…

Вода заколыхалась и разделилась надвое, будто намеревалась открыть проход. Но произошло нечто иное. На поверхности под жуткое бурление показались две человеческие фигуры, больше напоминающие уродливые тюки. Мертвецы плавали лицами вниз, но Паркер узнавался без особого труда — по рабочей одежде и седым волосам. Второе тело принадлежало женщине.

Всё-таки она?!

Я зажмурилась, не выдержала. Смотреть на мертвую себя — это слишком.

Плеск воды оповестил, что Самуэль доставил тела на берег. В воздухе повисло напряженное молчание. Все боялись шелохнуться.

— Переверните ее, — приказал лорд.

Не знаю, кто выполнил распоряжение: Самуэль, Мюррей или Голкомб. Открыла глаза лишь после судорожных мужских вздохов и восклицания экономки Брант:

— О боже! Это Джойс!

Я взглянула на нее лишь мельком. Лорд мастерски развернул меня в другую сторону. Но и мгновения хватило, чтобы к горлу подступила тошнота. В отличие от садовника, девушка провела в воде не одну неделю.

— Пойдемте в дом, Ребекка, — фальшивый муж взял меня под руку. — Доминик, найди наших бравых охранников. Пусть вызывают начальство.

Он говорил уверенно, но на лице застыла маска обреченности. Одно дело — исчезновения. Другое — реальные трупы. К тому же, предполагалось, что Джойс находится рядом с госпожой. Но если она всё это время провела в пруду, что же случилось с Ребеккой?

* * *

— Как Джойс Райт объяснила отъезд? — спросил высокий констебль с цепким взглядом глубоко посаженных зеленых глаз. Он назвался специалистом по особым делам.

— Никак не объяснила. Точнее, семейными делами, — отозвался лорд хмуро.

Мы сидели в библиотеке втроем. Точнее, мы с фальшивым мужем сидели, а констебль предпочел остаться на ногах. Прошло около двух часов с момента обнаружения в пруду страшной находки. Сотрудники сыскного управления прибыли быстро. Осмотрели тела. Причину смерти предстояло выяснить позже, но уже сейчас можно было с большой вероятностью предположить, что горничную задушили, а садовника закололи.

— Я задал вопрос леди Флеминг, — отчеканил констебль.

— А ответил я! — вспылил Его сиятельство. — Не видите, моя жена едва не падает без чувств. Эта девушка… ее тело… кошмарное зрелище.

— И всё же я хочу услышать ответ вашей супруги. Миледи?

Я заговорила прежде, чем фальшивый муж изрек очередную гневную тираду.

— Какое мне дело, зачем Джойс понадобилось куда-то ехать? Главное, она меня подвела. Пришлось привлекать другую служанку.

— Ту самую, что пропала якобы стараниями призрака? — поддел констебль.

Ох, их что нарочно учат паясничать и рубить с плеча?

— Верно, — я выдавила улыбку, но вовсе не лучезарную. — Если вы намекаете, что мы с лордом Флемингом причастны к убийству одной девушки и исчезновению второй, хочу напомнить, что во время происшествия с Таей мы оба находились на другом конце комнаты. Это подтвердят десятки свидетелей.

Констебль смерил меня снисходительным взглядом.

— Я пока никого не обвиняю, миледи.

Ключевым в его фразе однозначно было слово «пока».

— Полагаю, мы закончили? — спросил лорд строго.

— Не совсем, — отрезал констебль и добавил, ни капли не смущаясь. — Поговаривают, что вас с Таей Бенсон связывали близкие отношения.

Лорд покраснел до самых корней пепельных волос.

— Да как вы смеете?! — завопил он. В небесных глазах отразилась ярость.

У меня аж коленки затряслись. А он, и правда, опасен, если предстанет вот таким — готовым ринуться на обидчика врукопашную. Да еще, по-прежнему, взъерошенным. С помятым после вчерашнего бурного вечера лицом.

— Я лишь устанавливаю факты, милорд, — констебль не стушевался. Напротив, сделал шаг вперед, нависнув над нами. — Кому-то обе девушки явно помешали. Нужно определить, кому их «исчезновение» выгодно. По тем или иным причинам.

— Определяйте, — процедил лорд, понимаясь, чтобы говорить с «гостем» на равных. — Только не смейте задавать бестактные вопросы и лезть с нелепыми обвинениями. А теперь покиньте нас. Мы с леди Флеминг сказали вам всё, что могли.

Специалист по особым делам усмехнулся. Он бы поспорил. Не испугался грозного вида оппонента. Но посмотрел на меня и передумал. Вот только в зеленых глазах я не прочла ничего светлого. Он нарочно заговорил о возможной измене, а теперь оставлял нас наедине, как пауков в банке. Вдруг из этого выйдет что-то полезное. Для следствия, разумеется. Не для нас.

Лорд проводил констебля полным презрения взглядом.

— Проклятье! — прошипел он. Прошелся по комнате и повторил ругательство.

Мной овладела робость. Это благодаря моим «стараниям» из пруда достали тела Паркера и Джойс. Иначе лежали бы там и лежали. Никогда бы не всплыли. Тот, кто отправил их на дно, постарался на славу: привязал к рукам и ногам тяжелые камни.

— Мне жаль, что всё так обернулось, — пробормотала я. Лучше каяться и делать вид, что вопрос констебля о Тае нам померещился.

Лорд горько засмеялся.

— Мне тоже жаль. Теперь мой дом — официально место преступления. Вы не виноваты, Ева. Правда. Но умоляю, больше не занимайтесь самодеятельностью.

Голос зазвучал спокойно, ничуть не опасно, и это вернуло мне смелость.

— Я лишь хотела найти Паркера. Точнее, он сам этого хотел. Являлся раз за разом. Кто мог предположить, что в пруду тело Джойс. Ей же полагалось находиться при госпоже.

— Полагалось, — проворчал Его сиятельство и признался: — Я нанял детектива для поиска горничной. Надеялся таким образом выйти на Ребекку. Теперь придется сообщить, что в его услугах больше нет необходимости.

Я изобразила удивление. Фальшивому мужу ни к чему знать, что подслушала их разговор с Голкомбом. Здесь невиновной точно не сочтут.

— Почему вы вообще решили, что Ребекка и Джойс уехали вместе? Их кто-то видел?

— Нет. Но они исчезли одновременно. Тот день мы с Домиником провели на фабрике, а Ребекка, как потом выяснилось, дала выходной слугам. Фактически выставила всех из дома. Вечером мы не застали ни ее, ни горничной. Исчезла и часть вещей обеих. Всё выглядело, будто моя дражайшая вторая половина нарочно уезжала без свидетелей. Джойс, разумеется, взяла с собой. Без прислуги она обходиться не способна.

— Но если Джойс не покидала вашу территорию, кто-то инсценировал отъезд. А Ребекка…

— Ради бога, Ева! — вскричал лорд, всплеснув руками. — Не намекайте, что это она прикончила горничную или сама закопана под каким-нибудь деревом в парке!

Прежняя Ева бы точно струсила. Но новая не поддалась.

— Вряд ли Ребекка убила Джойс, — проговорила я спокойно, будто о чем-то обыденном. — Ведь тело Паркера спрятали там же, где покоилась горничная. А мы знаем, что ваша супруга отсутствовала, когда пропал садовник.

— Может, все убийцы думают одинаково. Не зря же говорят: концы в воду.

Теперь вспылила я.

— Бросьте! Или хотите сказать, что тут полный дом преступников?

Лорд закатил глаза.

— Я больше ничему не удивлюсь.

На этом разговору полагалось закончиться. Я поднялась, намереваясь отправиться в спальню и отдохнуть. Предыдущий вечер и нынешнее утро выдались чересчур насыщенными, а ночь я провела в вязкой полудреме, слыша каждый звук в реальности, будь то вой ветра или бой часов в отдалении. Увы, удалиться не получилось. Лорд небрежным движением поправил мятый сюртук и замер с вытаращенными глазами. Похлопал себя по груди и охнул, не обнаружив письма шантажиста.

Ох… Глупая-глупая Ева. Совсем забыла вернуть его на место!

Я замешкалась и слишком поздно отвела испуганный взгляд.

Он понял. Понял, что я читала треклятые угрозы и всё знаю!

Небесные глаза едва не выскочили из орбит.

— Ева! — взревел Его сиятельство раненным зверем. — Где оно?!

Я попятилась.

— Понятия не имею, о чем речь.

Мне, разумеется, не поверили. Шагнули в мою сторону.

От страха сердце скрутилось в трубочку. Не трогал он Ребекку, как же! Придушил со зла, а тело, как сам изволил недавно заметить, закопал в парке!

— Ева, где письмо? — повторил вопрос лорд, сжав кулаки.

Всё, мне точно конец. В доме уже полно трупов. Одним больше, одним меньше.

Я продолжила капитуляцию на ватных ногах. Задом. Но не рассчитала траекторию движения. Споткнулась об ковер и…

Мысль, промелькнувшая в падении, была до жути обидной: сама во всем виновата…

* * *

— Вам очень повезло, миледи, — объявил седовласый доктор, срочно вызванный в особняк. — Еще бы чуть-чуть, и задели висок, а это чревато серьезными последствиями. А так на голове лишь небольшая шишка. Скоро заживет. Однако советую провести сегодняшний день в постели. Всё-таки вы теряли сознание. Лучше не рисковать, а хорошенько отдохнуть и набраться сил.

Я чуть не спросила: «На что? На защиту от лорда?» То, что фальшивый муж не добил меня в библиотеке, не означает, что опасность миновала. Он просто выждет подходящий момент. И тогда… тогда…

— Как же так получилось, миледи? — поинтересовался доктор с любопытством.

— Э-э-э… — растерялась я. И что тут ответить?

«На выручку» пришел лорд, не отходивший от меня во время осмотра. Еще бы! Не стоит выпускать жертву из поля зрения.

— Леди Ребекка пошла к себе отдохнуть, но у нее закружилась голова. Увы, я стоял слишком далеко, не успел подхватить.

Удобное объяснение. Почти геройское. Звучит безобидно. Не то что правда.

— Поправляйтесь, миледи, — пожелал доктор на прощание.

Сердце затрепыхалось, будто птица, бьющаяся крыльями о прутья клетки. Я остаюсь наедине с лордом. С лордом, понявшим, что я выяснила его тайну. Ну, или ее часть. И куда теперь пятиться? В окно? Выпрыгивать с третьего этажа?

Его сиятельство тяжело вздохнул и присел на кровать с моей стороны. Я поборола желание отшатнуться и ощутила, как напряглась каждая мышца в теле.

— Давайте поговорим откровенно, Ева. Мы оба знаем, что вы прочли послание шантажиста. Ни к чему притворяться. Лучше всё решить. Раз и навсегда. Да что с вами? Почему вы дрожите? Всерьез решили, что я вас убью?!

Со страху голос пропал.

— Я уже ни в чем не уверена, — прохрипела я с трудом.

— Перестаньте, — рассердился лорд. — Мы союзники, а не враги. Мы уже вручили друг другу свое будущее. Еще одна тайна погоды не сделает. Главное, чтобы треклятое письмо не попало в неподходящие руки.

Я смотрела на фальшивого мужа и боялась поверить, что останусь цела и невредима. Неужели, он готов рискнуть и сохранить свидетелю жизнь? Лорд больше не выглядел опасным и злым. На припухшем после вчерашнего «приключения» лице застыла печать усталости. Многолетней усталости. Я даже испытала толику жалости. Наверное, тяжело годами хранить секрет, раскрытие которого может стоить тебе и титула, и положения, и дома. Сегодня ты знатный господин, а завтра никто.

— Я расскажу всё, как есть. Возможно, это пойдет на пользу нам обоим. Мне ведь надо готовиться к тому, что однажды правду узнают все. Шантажист не успокоится. Прицепился, как пиявка. Я уже платил ему. Дважды. Немалые суммы. Но проходит время, и он принимается за старое. Самостоятельные попытки вычислить его ни к чему не привели. А привлекать кого-то со стороны слишком опасно.

Лорд помолчал. На лбу появились горизонтальные складки. Да-а-а, жизнь в постоянно лжи — непростое испытание.

— Я, действительно, незаконнорожденный, Ева, — проговорил Его сиятельство, собравшись с силами. — Мой отец — лорд Фредерик Флеминг. Но его жена Гертруда мне вовсе не мать.

— Ох… — вырвалось у меня.

Вспышкой молнии пришло воспоминание о первой прогулке с Голкомбом. Он рассказывал о матушке лорда и упомянул об их непростых отношениях. Ничего удивительного, если ей приходилось называть сыном побочного ребенка мужа. Одним своим присутствием он день за днем напоминал об измене и унижении.

— Лорд Фредерик всегда мечтал о большой семье, но, увы, леди Гертруда не смогла оправдать ожиданий: на свет не появился ни один наследник, — голос Его сиятельства звучал равномерно, без эмоций, словно не свою историю рассказывал, а чужую, в детстве услышанную от няни. — Говорят, моя приемная мать в молодости была веселой и добродушной. Но с годами ее характер изменился. Она не могла дать мужу самого главного, а он всё отдалялся и отдалялся. Искал утешения на стороне и даже не скрывал этого факта. Однажды его беспечность подарила жизнь мне. Но вместо того, чтобы проигнорировать данное обстоятельство, как поступает большинство господ, не хранящих верность законным женам, лорд Фредерик предпочел иное решение. Он посчитал мое появление знаком. Не важно, кто настоящая мать. Имеет значение лишь то, кем ее считают. И вот он — якобы законный наследник.

Голова пошла кругом. Так просто взять и принести жене побочного ребенка? На подобное не каждый мужчина решится. Да и не любая женщина согласится.

— У Гертруды не было выбора, — лорд легко угадал мои мысли. — Либо мое присутствие, либо развод. Последнее ее бы уничтожило. При жизни мужа она прятала ненависть ко мне. По крайней мере, на людях. Наедине «дорогая матушка» вела себя иначе. Это от нее я узнал правду о себе. Мне тогда едва семь лет исполнилось. После смерти лорда Фредерика она уже не сдерживалась. Повезло еще, что я достиг совершеннолетия и стал полноценным главой семьи. Иначе бы оказался в зависимости от этой мстительной женщины. Поначалу я опасался, что она откроет правду окружающим. Гертруда угрожала. И не раз. Но потом понял, что она этого не сделает. Раскрытие моего происхождения равносильно признанию собственного унижения.

Женщина, которую предали и заставили называть сыном плод измены, заслуживала сочувствие. Но я видела в глазах лорда глубокую печаль. Представляла мальчика, который сначала не понимал, за что мать его ненавидит, а потом годами терпел дурное обращение. Я понимала их обоих. Они оказались жертвами решения лорда Фредерика. Решения, принесшего лишь презрение и боль.

Презрение и боль… Ох! А еще ненависть!

— А вдруг это она?! Вдруг наш призрак — леди Гертруда?!

Лорд покачал головой.

— Я думал об этом. Вряд ли это моя… мачеха. С ее смерти прошли годы. К тому же, она умерла мирно. Во сне. Утром служанка обнаружила в кровати остывшее тело. Скорее всего, дух — Джойс Райт, горничная Ребекки. Девушка погибла незадолго до спиритического сеанса. Смерть насильственная, а это серьезный повод злиться.

— Допустим, — я признала состоятельность версии. — Но кого Джойс обвиняет во лжи?

— Убийцу. Кем бы он ни был.

— А как же Паркер?

— Возможно, он узнал нечто, способное вывести преступника на чистую воду.

Я поежилась, вспомнив, как из пруда всплыли тела.

— Не надо упоминать воду, — попросила лорда.

Он понимающе кивнул и взял меня за руки.

— Ева, даю слово чести, что не причиню вам вреда. Наша встреча — подарок небес. Вы спасаете меня от скандала и разорения. Я ценю всё, что вы делаете, и полностью вам доверяю. Надеюсь, настанет день, когда вас покинут сомнения насчет моей причастности к исчезновению жены и преступлениям, произошедшим в доме.

Как же хотелось ему поверить! Но я боялась потерять бдительность и горько за это поплатиться. Вдруг он играет со мной? И эта откровенность — часть игры? Он дарит иллюзию власти над собой, а на самом деле сажает меня на цепь. Ведь я лишь глупая девчонка, а он искушенный жизнью (в том числе, жизнью с Ребеккой) мужчина.

К тому же, он не всё рассказал о себе.

— Кто ваша настоящая мать? — задала я провокационный вопрос.

Думала, он промолчит. Или заверит, что имя ему неизвестно. Но ответ поверг в шок.

— Моя кормилица — Полин Бенсон. Они заключили с отцом соглашение. Он забирает меня и выдает за законного наследника, а она остается в доме.

— И леди Гертруда с этим смирилась?! — ужаснулась я.

— Здесь ей тоже не предоставили выбора.

Я закрыла глаза, силясь подавить гнев. Лорду Фредерику нет оправдания! Бесчеловечный, чудовищный поступок!

— Я сначала злился на Полин, — продолжал лорд, не замечая моего состояния. — Это непростое испытание: узнать, что человек, к которому ты привязан сильнее, чем к матери, лжет о самом сокровенном. Но она любила меня и всегда была рядом. Как и Тая.

— Тая? — переспросила я бестолково.

— Она моя сестра.

Почудилось, я лечу. Вместе с кроватью.

Сестра! Вот почему ведет себя, как равная и называет Его сиятельство по имени! Неудивительно, что лорд переживает из-за ее исчезновения. Она же родная кровь! Семья! А я-то навоображала глупостей. Ох…

— А вы что подумали? — улыбнулся лорд, заметив смущение.

— Боюсь, то же, что и констебль.

В глазах фальшивого мужа промелькнул укор, но быстро исчез.

— Отец преподал мне хороший «урок». Я не повторял его ошибок, ценил брак и уважал жену. Увы, это не слишком помогло.

Я деликатно промолчала. А что делать? Утешать? Мол, у него еще есть время в запасе? Сможет в будущем жениться повторно? На девушке, достойнее Ребекки? Нет уж. Еще решит, что это намек. Мне ведь тоже предстояло освободиться от неудачного брака.

— Кстати, остается вероятность, что гибель слуг — дело рук не человека, а призрака, — перевела я тему. — Госпожа Берк предложила организовать обряд, который…

Конец фразы потонул в шуме за дверью. Точнее, в отборной ругани. В спальню с боем прорывался гость, непривыкший чтобы ему отказывали.

— Отойди, Мюррей!

— Но милорд запретил…

— Мне плевать на его запреты и желания! Я хочу видеть Ребекку! Немедленно!

Мы с лордом одновременно возвели глаза к потолку, легко узнав голос дядюшки Бенжамена. Принесла нелегкая! Будто без него забот было мало!

Дверь резко распахнулась, и перед нами предстал Сэдлер взволнованный до крайности. Щеки разрумянились, глаза выскакивали из орбит от гнева на упрямого дворецкого.

— Ребекка! — завопил он. — Что стряслось?!

Лорд подарил мне красноречивый взгляд. Мол, ваш выход на сцену, Ева. Не оплошайте.

— Ничего страшного, дядя Бенжамен. Я просто упала в обморок. Только и всего.

— Ничего страшного?! — возмутился Сэдлер. Оттолкнул лорда, да так, что тут не упал с кровати, и сам устроился рядом со мной. — Два трупа в пруду — ничего страшного?! Патрик совсем не следит за порядком в доме!

Я мысленно пожелала себе терпения и проговорила:

— Дядюшка, не кричите, пожалуйста. У меня голова болит. Да, разумеется, трупы — это ужасно. Но обморок — ничего серьезного. Просто врач перестраховывается, поэтому прописал постельный режим. А я послушная пациентка. К тому же, в спальне сейчас гораздо спокойнее, чем в остальном доме.

Сэдлер немного сбавил обороты.

— И правильно прописал, — проговорил сердито, но гораздо тише. — Тебе необходим отдых. Может, поживешь пока у меня?

Лорд замахал руками за спиной родственничка, но я и сама понимала, что переезд, пусть и временный, нельзя допускать ни в коем случае. У себя дядюшка гораздо быстрее раскусит обман. Не он, так Габриэль Саттон, который обязательно примчится на крыльях любви.

— Нет, дядя, — проговорила я капризным тоном. — С этими перемещениями столько мороки. Представляешь, сколько вещей мне придется взять с собой.

Сэдлер крякнул, явно представив караван чемоданов, направляющийся к нему в дом.

— Хорошо, оставайся. Но я приставлю к тебе личную охрану. Я же понимаю, как ты напугана этими жуткими происшествиями. Всё Патрик виноват, — бросил он гневно, совершенно не считаясь с тем, что лорд сидит рядом. — Пригрел преступника в доме и не может приструнить. Неудивительно, что ты примчалась искать помощи у меня. Слуги говорят, что на тебе лица не было.

Мы с лордом обменялись изумленными взглядами и спросили в один голос:

— Когда?

— Как когда? — рассердился Сэдлер. — Сегодня утром. Я как раз был на прогулке. Доктор велел мне побольше ходить пешком на свежем воздухе. Это полезно для сердца и хорошего сна. Вернулся, а мне докладывают, что приезжала племянница в слезах, требовала меня немедленно, но не дождалась и уехала ни с чем. Я сразу же сюда помчался. А тут такое.

— Но я не…

— Не смей отрицать! — возмутился дядюшка. — Все слуги видели твою истерику, Ребекка. И не стесняйся. Это не твоя вина, а Патрика. Не может защитить жену. Может, пора подыскать того, кто сможет? Кандидаты в очередь выстроятся.

Сэдлер еще что-то говорил о лорде Флеминге, но я не слышала. Голова шла кругом. Я приезжала в дом дяди?! Но я же не покидала особняк несколько дней. Прогулки в парке не считаются. И если не я навестила дражайшего родственника, тогда… тогда…

Я испуганно посмотрела на фальшивого мужа. Его бледная кожа еще побелела. Как посмертная маска. Сухие губы беззвучно шепнули одно единственное слово. Одно имя:

— Ребекка…

 

Глава 13. На тропе войны

Я ждала бури. Появления Ребекки на пороге в компании незабвенного дядюшки Бенжамена или толпы констеблей, вознамерившихся сопроводить меня в тюрьму за кражу чужой личности. Я даже предложила лорду немедленно покинуть особняк, чтобы никто не увидел меня и копию одновременно. Но Его сиятельство отмахнулся.

— Она не посмеет явиться. Не в ее интересах. В противном случае придется признаться, что пропадала неизвестно где несколько недель. За такое можно подать на развод и обойтись без выплат. У побега была цель. Возможно, Ребекка хотела, чтобы я попал под подозрение. Жена исчезла. Кто виноват? Муж! Но появились вы, и затея с треском провалилась.

— Но она же не просто так явилась к Сэдлеру, — возразила я. Меня трясло от одной мысли о встрече с Ребеккой. А еще больше — о сырой темнице.

— Разумеется. У нее есть план. Эта женщина ничего не делает просто так.

— Что же теперь? Сидеть и ждать? — ужаснулась я.

— Именно, — ответил лорд совершенно спокойно. — Пусть моя драгоценная женушка сделает первый шаг. Главное, она не мертва. С живой Ребеккой я как-нибудь справлюсь.

Его сиятельство не ошибся. Прошел день, другой, третий. Но истинная леди Флеминг не думала объявляться в особняке и призывать меня к ответу. Жизнь в доме шла своим чередом, хотя и значительно осложнилась. Особенно стараниями дяди Бенжамена. Он таки приставил ко мне обещанную «личную охрану». Два высоченных парня неотступно следовали за мной по дому и парку. Спасибо, хоть в спальню позволяли заходить в одиночестве. Однако прежде проверяли, не притаился ли кто внутри.

Добавляло сложностей и расследование двух убийств. На следующий день после обнаружения тел Джойс и Паркера трое слуг попытались попросить расчет. Именно попытались. Констебли пресекли их попытки к бегству, запретив кому бы то ни было покидать дом под страхом ареста. Мол, в особняке каждый под подозрением. Прислуга нервничала. Все боялись стать очередными жертвами призрака. В том, что преступление дело рук не упокоенной души, никто не сомневался. И горничные, и лакеи обзавелись амулетами от нечисти и носили вопреки ругани Мюррея.

Констебли придерживались иной версии: подозревали живых. Впрочем, как и мы с лордом и Голкомбом. Наши борцы с нечистью провели обещанный ритуал в морге и пришли к выводу, что дух не трогал служанку и садовника, а виноват кто-то из здравствующих обитателей дома. Меня это не успокоило. Получилось, что у нас не один, а два противника: злой призрак и реальный убийца. А с Ребеккой их и вовсе три!

Гулять я теперь ходила с лордом. Он почти не отлучался из дома. Мы бродили по аллеям с северной стороны дома, чтобы не подходит к злосчастному пруду. «Сторожевые псы» дядюшки Бенжамена следовали на расстоянии, не смея подслушивать наши разговоры. Констебли-охранники старались с нами не пересекаться. Мы видели их издали, по очереди патрулирующими парк. Они кивали в знак приветствия и отворачивались. Зато я регулярно ощущала на себе другой пристальный взгляд. Из окон следил Голкомб, лишившийся роли моего спутника.

Я не жалела о замене. Как бы ни пугала перспектива встретиться с разгневанной Ребеккой, ее появление в доме дяди обеляло лорда. Я убедилась, что он не убивал жену-изменницу и не закапывал тело под деревом. А, значит, не такой Его сиятельство и страшный. Да, оставалось письмо, где Ребекка высказывала опасения за свою жизнь. Но где гарантия, что там есть хоть слово правды? Возможно, она пыталась выставить мужа с дурной стороны, чтобы дядюшка впоследствии поддержал затею с разводом. Отличный расклад: Флеминг — зло, а Саттон — джентльмен, готовый любить и защищать.

Прогулки проходили по одному и тому же сценарию. Я молчала, лорд говорил и говорил. О Тае, их общей матери, детстве в мрачном особняке. Он нашел отдушину и не мог остановиться. А с кем еще откровенничать, как не с единственным посвященным человеком. Я покорно слушала исповедь за исповедью, понимая, что толкает лорда на эти разговоры. Он сходил с ума от беспокойства за Таю и злился на себя за то, что ничем не мог помочь. Рассказывая о ней, лорд заглушал страх. Хотя бы на время.

Несмотря на разницу в пять лет, брат и сестра отлично ладили. Юный лорд, уставший от бесконечных придирок фальшивой матери, и бойкая, не лезущая в карман за словом девчонка находили тысячу и один способ весело проводить время. Прятались от взрослых по всему дому, устроили тайное убежище на чердаке, подкидывали жаб, живущих у пруда, кухарке. Тая «дурно» влияла на брата. Он быстро превратился из скромного и инфантильного юноши в грозу для прислуги и головную боль для отца.

— В конце концов, лорду Фредерику надоело мое непослушание, — рассказывал лорд, — и я отправился в закрытую школу для мальчиков. Приезжал только на выходные и каникулы. Но тогда мы с Таей наверстывали упущенное. Отыгрывались на обитателях особняка за недели, проведенные в разлуке.

Я слушала детские истории с улыбкой на губах и немного завидовала. В нашем доме дети никогда не бедокурила, матушка тщательно следила за порядком. Однако в сердце поселились тревога и печаль. Тая так много значила для лорда. Родная кровь, союзница, которая никогда не предаст. Но вернется ли она назад? Возможно, ей не повезет, как госпоже Нокс…

…На четвертый день я снова приготовилась услышать ностальгическую историю о подвигах двух юных разбойников, но лорд заговорил о делах.

— У меня две новости. Завтра нас ждут в доме министра. Пришло приглашение от его жены на ужин. Знаю-знаю, это неожиданно, но таким особам отказывать непринято.

— Ох… — выдохнула я, боясь даже представить завтрашний вечер.

Я и министр за одним столом?! Лучше новая встреча с призраком!

— Не бойтесь, дорогая Ева. Приглашены и другие гости. Это всего лишь вечер светских сплетен и болтовни ни о чем. Подозреваю, нас позвали, чтобы узнать подробности о преступлениях. Трупы в пруду — это же так пикантно!

Я сердито кашлянула, мысленно проклиная любителей послушать истории о чужих злоключениях, и не сразу сообразила, что лорд назвал меня «дорогая». А когда осознала это, он с невозмутимым видом продолжал делиться новостями.

— Берки придумали новый способ справиться с призраком. Или, как минимум, установить его личность. А, возможно, найти Таю.

— Новая ловушка? — я поморщилась, вспомнив опыт с предыдущей.

— Эту «сеть» раскинут исключительно на привидение. Проведут старинный ритуал, но необходимо особое зелье. У него крайне сложный рецепт. Без опыта снадобье не сварить. Госпожа Берк собиралась пригласить знакомую магиню, но та пока в отъезде. Можно подождать. Но я подумал, что…

Лорд замялся, однако я поняла, что он хотел сказать. В особняке есть своя магиня, способная готовить зелья.

— Мне нужно взглянуть на рецепт, прежде чем дать согласие.

— Спасибо, Ева.

— Я еще ничего не сделала.

— Но вы готовы попробовать. Для меня и это немало.

В небесных глазах отразилось столько благодарности, что я мысленно дала себе клятву, что расшибусь в лепешку, но сварю зелье для спасения сестры лорда.

* * *

Рецепт мне не понравился. Ингредиенты достать не проблема, если знать места, а вот сам процесс готовки не предвещал добра. Придется попотеть. Во всех смыслах. Травки и порошки требовалось добавлять в строгой последовательности и в определенное время. Ошибешься на полминуты, и загубишь всю работу. Или того хуже: зелье сварится, но подведет в самый ответственный момент. Покупкой ингредиентов я озаботила Берков. Снабдила адресами собственных поставщиков, у которых закупалась для нашего общего с Саймоном магазина.

— Вот список. Велите продавцам не своевольничать и ничего не добавлять от себя. Если написано: прошлогодняя крапива, значит, прошлогодняя, а не нынешнего сезона.

— Как скажете, миледи, — госпожа Берк смотрела с любопытством. — Значит, это и есть ваш магический дар?

— Можно и так сказать, — ответила я уклончиво. Ни к чему лишние разговоры.

После ухода борцов с нечистью за покупками, я озаботилась гардеробом на вечер. Элис мне помогала, а, точнее, мешала. Вытаскивала из шкафов один кричащий наряд за другим. Но от одной мысли, что придется облачиться в вызывающее платье, хотелось взвыть. Я бы предпочла что-то нейтральное, чтобы чувствовать себя спокойнее. На меня будут пялиться и без ярких расцветок и глубоких вырезов. Как же, хозяйка дома, где произошло два убийства!

— Элис, ради всего святого, найди что-нибудь скромное! — не выдержала я, когда временная горничная извлекла на свет божий наряд из золотой парчи. — Я же не на карнавал собираюсь!

— Простите, миледи, — испугалась девчонка. — Я думала… все говорят, вы любите поярче…

— Любила. А теперь разлюбила.

Элис бросилась к шкафу и едва целиком не скрылась внутри.

— Вот! — вынырнула она обратно со счастливым лицом.

Я приготовилась скривиться, но передумала. Девчонка держала вполне симпатичное платье неброского розового цвета с кокетливым красным бантом впереди. Не вызывающе, и в то же время стильно. Самое то для трудного вечера.

— Подойдет, — проговорила я холодно, с трудом сдержав желание похвалить Элис. Леди Ребекка добрых слов для слуг не находит.

Лорд поначалу не оценил мой выбор. Нахмурился. Но я топнула в сердцах.

— Вы тащите меня в осиное гнездо. Позвольте хотя бы облачиться в комфортную одежду.

Его сиятельство смягчился.

— Вам идет это платье, — признался он. — Правда. Просто оно не…

— В стиле Ребекки, — закончила я. — Но Ребекка на то и Ребекка, чтобы иногда отступать от правил. К тому же, гостей губернатора гораздо больше интересует мой рассказ о призраках и трупах, нежели внешний вид.

Лорд грустно улыбнулся, признавая правоту.

— Кое-чего не хватает, — объявил он и открыл шкатулку с драгоценностями жены. — Думаю, это подойдет идеально. Добавит шарма.

Его сиятельство протянул золотой медальон с рубином, но передумал и шагнул ко мне, чтобы самому застегнуть украшение. Теплые пальцы коснулись шеи сзади, и пробрал озноб. Когда-то я представляла, что подобное делает мой избранник, однако с Саймоном воплотить фантазию не удалось. Родительский дом я покинула налегке, а с мужем мы жили небогато, чтобы покупать драгоценности. Секунды бежали, а лорд всё возился и возился с застежкой. Будто нарочно. Кто-то бы сказал, что ситуация абсолютно невинна, но мне казалось, в ней есть нечто глубоко личное, интимное. Я почти поверила, что мой наниматель и сообщник нарочно тянет время.

— Готово, — наконец, произнес он. Но остался стоять слишком близко. Я ощущала кожей его дыхание.

— В отличие от меня. Не уверена, что справлюсь сегодня.

«Очарование» момента мгновенно разрушилось.

— Справитесь, — заверил лорд, отстраняясь.

Министр жил в западной части города, как и Флеминги. Но в районе побогаче, где располагались современные дома, построенные в последние два-три десятилетия. Они выглядели гораздо приветливее моего временного жилища. Выходили яркими фасадами на улицу. Никаких заросших высокими деревьями парков с прудами. Зато за стенами прятались сады, которыми владельцы очень гордились. Поговаривали, даже устраивали соревнования, у кого красивей розы или хризантемы.

Я нервничала всю дорогу. В родительском доме, если мы с сестрами и присутствовали на званых обедах, сидели, молча, как и полагается скромным девицам из благородной семьи. За время работы в магазине я получила немало опыта общения с людьми. Но одно дело — кумушки из квартала, где обитает средний класс, и совершенно иное — сливки общества в гостях у министра.

— Постарайтесь не отвечать на вопросы о трупах в пруду, — посоветовал лорд. — Лучше говорить о призраке, а не о кровавых подробностях.

— Но там без крови тоже не обошлось. Помните следы на стульях? — неосторожно бросила я и обругала себя мысленно.

Зря напомнила. Ладно, госпожа Нокс. Но о ранении Таи говорить точно не следовало.

— Помню, — процедил Его сиятельство. — Еще одна загадка. Вы слышали, что доктора не обнаружили на теле нашей объявившейся гостьи никаких ран?

— Ого! — изумилась я. — Откуда же тогда кровь?

— Хороший вопрос.

Еще какой хороший. Не призрак же ею истекает…

…Карета остановилась у бежевого трехэтажного здания, тянущегося на полквартала. Крышу украшали причудливые башенки, хотя по мне, они здесь лишние. Превращают жилище министра в кукольный домик. Лорд вышел первым и протянул руку мне. Я ступила на мостовую на дрожащих ногах. Ох, сколько же еще «сцен» придется сыграть в затянувшемся «спектакле»? Одно немного утешало. Сестры позеленели бы от зависти, а матушка упала б в обморок, узнав, что непутевая средняя дочь переступит порог дома столь влиятельного человека.

Впрочем, как быстро выяснилось, меня там вовсе не ждали с распростертыми объятиями. Едва мы с фальшивым мужем поднялись по полукруглой лестнице к главному входу, как слуги преградили дорогу.

— Лорд и леди Флеминг? — уточнил один из них. — Вам приказано ждать здесь.

— Что за бред? — рассердился Его сиятельство.

— Распоряжение министра, — отчеканил тот и скрылся внутри.

Мы переглянулись, но остались на месте. В молчании. Не обсуждать же приказ министра и его возможные причины в присутствии второго слуги. Он притворился немым, слепым и глухим, вытянувшись по струнке, но всё равно услышал бы каждое слово. В любой другой ситуации лорд, без сомнения, развернулся и покинул бы негостеприимный дом без сожалений. Но сейчас приходилось мириться с унижением. Хотя я физически ощущала, насколько Его сиятельство взбешен. Из окон, даже наглухо закрытых доносилась музыка и смех, что нервировало сильнее.

Прошло не меньше десяти минут, прежде чем к нам соизволили выйти. Не министр, разумеется, а его секретарь, представившийся господином Прачетом.

— Миледи, милорд, боюсь, произошло недоразумение, — проговорил он сухо. — Вам доставили приглашение по ошибке.

— Что?! — лорд вытаращил глаза.

Точь-в-точь, как моя матушка, когда услышала, что я собралась за Саймона.

— Прошу вас удалиться.

— Ох… — выдохнула я, предчувствуя бурю. Такое Его сиятельство вряд ли стерпит.

— Да как вы смеете… — начал он, но грозную тираду нагло прервали.

— Кто бы говорил!

Из-за двери выплыла пухленькая дама лет сорока в кремовом кружевном платье, гораздо больше подходящим юным худеньким девицам. Черные, как ночь, глаза глянули с вызовом, ярко накрашенные губы скривились в презрительной усмешке.

— Леди Гарриэт, — протянул лорд. — Чем обязан вашим вниманием?

— Он еще спрашивает? — протянула та язвительно. — И не постыдились явиться! Ой, только не делаете недоуменное лицо. Все уже всё знают. Ваша благоверная, лорд Флеминг, навестила сегодня леди Монтгомери и во всем призналась. А что ведомо леди Монтгомери, вмиг перестает быть секретом.

Сердце сжалось, как птичка зимой. Я во всем призналась? Сегодня?

Ну, кончено! Ребекка! Как еще объяснить мое общение с таинственной болтливой леди.

— И о чем же рассказала моя жена? — последнее слово лорд произнес таким тоном, будто представлял, как откручивает супруге голову.

— О вашем скором разводе, разумеется! Не удивлюсь, если увижу скандальную статью в завтрашней газете. Среди гостей министра как раз затесалась пара редакторов.

— Разводе? — переспросил Его сиятельство, не веря ушам.

— Да, она рассказала, что вы приняли обоюдное решение. Но это ничего не меняет. Вы же знаете, как в нашей империи относятся к разрушенным бракам. А ты что молчишь, дорогая Ребекка? — повернулась злорадствующая леди Гарриэт ко мне. — Не хватило благоразумия пересидеть скандал дома?

Кровь прилила к лицу, аж уши запылали. Будто не лорда оскорбили, а меня лично. Хотя почему «будто»? Да, я не благородная леди, но говорить со мной в издевательском тоне позволяла только одному человеку — дражайшей матушке. С ней было проще уставиться в пол и выслушать претензии или нравоучении, молча.

— Какой скандал? — поинтересовалась я строго, беря фальшивого мужа за руку. — Тот, что придумала леди Монтгомери? Передайте всем, что мы с лордом Флемингом не разводимся, а разговоры о нашем расставании — бред легкомысленной женщины, которой я непременно отомщу: распущу такие слухи, что вовек не отмоется.

Секретарь министра открыл рот, но не издал ни звука, а леди Гарриэт фыркнула.

— Хорошая попытка, Ребекка. Но кто в это поверит?

— Надеюсь, те, кто сохранил хоть крупицу здравого смысла, — проговорил лорд, взирая на леди Гарриэт снисходительно. — А редакторам скажите, пусть только посмеют выпустить статьи, я подам в суд за клевету. Расплачиваться придется долго. До нитки оберу. Идемте, Ребекка. Нам нечего делать в доме, где легко верят сплетням.

Мы покинули «поле брани» с гордым видом, но победителями себя не чувствовали. Особенно лорд. Его трясло от негодования. Мы могли говорить всем, что угодно, это не поможет. Ребекка завтра навестит еще пару «подруг», обожающих перемыть окружающим косточки, и поделится еще парой сочных подробностей. И всё, вот он эффект снежного кома.

— Завтра явится дядюшка Бенжамен и потребует вашего переезда к нему, — процедил лорд сквозь зубы, глядя в окно кареты на мрачный осенний город — под стать настроению. — И, вероятно, захочет вернуть средства, вложенные в фабрику. Я нашел пару новых спонсоров, но их денег не хватит, чтобы удержаться на плаву.

— Я попробую переубедить Сэдлера.

— Бесполезно. Ребекка явится к нему и мгновенно нас обставит. Не понимаю, чего она добивается. Развода? Но у нее с самого начала был Саттон, готовый оплатить компенсацию, и дядя, который в любом случае встанет на сторону обожаемой племянницы. Зачем сложности с побегом?

Я не знала, что ему ответить. И как утешить. Он старался не показать, насколько раздавлен, но я физически ощущала, что ему плохо. Скандал с разводом точно не поможет в поиске спонсоров. Дело прогорит. Как бы еще дом продавать не пришлось. Впрочем, кому он нужен? С призраком и прудом, из которого вылавливают трупы…

…На пороге особняка встретил удивленный быстрому возвращению Мюррей.

— Милорд, миледи, всё в порядке?

Его сиятельство ничего не ответил. Прошагал в библиотеку, хлопнув дверью.

— У нас изменились планы, — пробормотала я, подозревая, что дворецкий заподозрит мою вину. С чего бы еще хозяину возвращаться в гневе, как не из-за мегеры-жены?

Ну и пусть. Главное, чтобы лорд опять не утопил горе в вине.

— Господин Голкомб дома? — спросила я.

Дворецкий отрицательно качнул головой.

— Пока не возвращался, миледи.

Жаль. Глядишь, наставил бы лорда на путь истинный, ведущий подальше от бутылки.

— Раз вы вернулись, велю кухарке приготовить ужин. Накрыть в столовой?

— Я поем в спальне. А лорд… понятия, не имею, чего он желает, Мюррей.

Он тяжко вздохнул. Я подарила понимающую улыбку и поднялась в спальню. Стянула без помощи горничной розовое платье, убрала в шкатулку медальон Ребекки. Невольно взглянула в окно, но в кое-то веке обошлось без потрясений. Призрачный садовник по дорожкам не разгуливал. Ветер утих, деревья не качались. Парк выглядел, как никогда, умиротворенным. Безопасным.

Не придумав, чем еще себя занять, я устроилась в кресле с романом. Прочитала страницы три и закрыла книгу. Почудилось, за дверью кто-то ходит. Пройдет в одну сторону, постоит несколько секунд и шагает обратно. Может, Эллис стесняется войти? Ох… Охранники! В дом министра мой личный конвой мы не взяли. Но теперь «бравые» парни узнали, что я вернулась, и вновь несут вахту. Точнее, несет кто-то один. Второй сменит его позже.

Я вновь взялась за книгу, но в коридоре не унимались: топтались туда-сюда, отвлекая от чтения. Странно. Раньше за охранниками подобного не водилось. Дежурили незаметно, чтобы не нервировать «вздорную миледи». Терпенье лопнуло, когда дядюшкин наемник споткнулся и ударился о стену. Я вскочила. Распахнула дверь, приготовившись к гневной тираде.

— Неужели нельзя дежурить поти-ти-ти…

Слова застряли в горле, а сердце сделало кувырок. Коридор пустовал. А на пороге лежала прядь рыжих волос. Точь-в-точь как у Таи.

— Ох…

Хотелось одного: бежать из этого безумного дома подальше, но я пересилила страх. Подняла находку и убрала в карман. Ни к чему лорду это видеть. С него пока достаточно поводов для расстройств. Покажу Беркам, пусть объясняют: призрак постарался, или сама похищенная служанка пытается с нами связаться.

— Миледи…

Я чуть не подскочила.

— Мюррей! Зачем так пугать?!

Дворецкий смотрел растерянно. А на меня накатила волна раздражения. Ну да, стою задумавшаяся в коридоре. Подумаешь. В этом особняке в последнее время происходили вещи гораздо страннее.

— Что-то случилось?

— Э-э-э… протянул Мюррей. — Тут такое дело. Его сиятельство… Кажется, он не в себе. Вы бы заглянули в библиотеку, миледи…

Я другой раз я бы посоветовала дворецкому самому разбираться с хозяином, что бы тот ни натворил. Но сегодня душу переполнял гнев. Фыркнув под нос, я отправилась вниз, выяснять, что стряслось с фальшивым благоверным.

С ним, и правда, стряслось. Лорд Флеминг самозабвенно вальсировал между стеллажами, мыча под нос свадебную песенку. На лице застыла блаженная улыбка. И не скажешь, что сестру похитили, а его самого час назад унизили, выставив из дома министра. Неужели, настолько быстро опьянел? Ну и скорость!

— А вот и вы, дорогая! — Его сиятельство заметил мое присутствие и отвесил галантный поклон. — Окажите честь, потанцуйте со мной.

— Сколько он выпил? — просила я Мюррея, едва разжимая губы.

— В том-то и дело, что нисколько, — ответил тот заговорщицким шепотом. — Распорядился принести бутылку вина из погреба. Но когда я пришел, был уже таким.

Я лишилась дара речи. Был таким? Сам по себе? Или же в доме водится очередной неучтенный маг, зачаровавший хозяина, превратив в веселого дурачка?

— Ева, дорогая, что же вы стоите? — поинтересовался, тем временем, лорд, ни на секунду не останавливаясь в танце.

Уши запылали. От гнева. Ева?! Вот, спасибо!

К счастью, Мюррей счел мое имя оговоркой, списав ее на состояние Его сиятельства.

— Это леди Ребекка, милорд, — подсказал он осторожно. — Ваша жена.

— Моя жена — стерва! — сердито оповести дворецкого лорд. — А это очаровательная госпожа Ева. Милейшее создание.

Я чуть за голову не схватилась. Конспирация трещала по швам. Ринулась к фальшивому мужу. Схватила за руку.

— Патрик, обещаю, что позже обязательно с вами потанцую. А теперь, умоляю, пойдемте наверх. Вам нужно прилечь.

Лорд радостно закивал.

— Приляжем. Обязательно! А пока нам и тут хорошо, не правда ли?

Прежде чем я успела хоть что-то возразить (особенно на «приляжем»), меня заключили в крепкие объятия и…

Второй поцелуй лорда оказался еще неожиданнее первого. В прошлый раз он хотя бы изображал страсть перед дядей Бенжаменом. В этот проявлял ее сам, пусть и под действием магии или чего-то еще. Я попыталась вырваться, но куда там. Силен, как медведь! Впрочем, я не могла сказать, что это сумасшедшее проявление чувств доставило мне неудобства. Целовался Его сиятельство хорошо — нежно и призывно. Так, что голова кружилась, а по телу разливалось тепло.

Ох…

До меня дошло. А дело-то не в умении лорда целоваться. Ну, не только в нем. От Его сиятельства исходил терпкий аромат, отлично мне знакомый, как специалисту по зельям. «Сизый дурман»! Отличное средство от бессонницы, но подходящее исключительно дамам. На джентльменов оно влияет иначе: возбуждает и провоцирует на глупости хуже алкогольных напитков. Впрочем, и женщинам следует принимать его с осторожностью. В первое время с непривычки кружится голова. Вот и у меня закружилась. От одного запаха. Я пару раз готовила это снадобье для клиенток, но сама ни разу не пила.

— Ой! — воскликнул кто-то за спиной. Точно не Мюррей.

Лорд вздрогнул, и я вывернулась.

— Добрый вечер, — пробормотала сконфуженно.

В дверях рядом с дворецким стоял вернувшийся домой Голкомб. Взирал на нас не то с ужасом, не то с осуждением.

— О, Доминик! — обрадовался лорд. — Проходи. Нужно уговорить Еву потанцевать со мной.

Помощник вытаращил глаза и тихо охнул.

— Патрик не в себе, — пояснила я. — Мюррей, принесите Его сиятельству воды.

— Может, доктора вызвать? — предложил тот осторожно.

— Может. Позже.

Дворецкий умчался исполнять распоряжение, я без сил опустилась в кресло, не обращая внимания на фальшивого супруга. Он снова закружил по библиотеке с воображаемой партнершей по вальсу. Голкомб попытался его остановить и усадить на диван, но тот не поддался. Вырвался и пустился в настоящий пляс.

— Оставьте его! — велела я. — Он под «сизым дурманом». Пока зелье не выветрится, ничего не поможет. Будет скакать по дому до утра. Главное, уследить, чтобы он ни с кем, кроме нас, не общался.

Голкомб вытер вспотевший лоб. Дополнительные объяснения не потребовались. Он знал, что это за «лекарство». Покачал головой и выругался под нос.

— У нас проблема. В смысле, помимо Его обезумившего, сиятельства. Из-за леди Ребекки.

Я махнула рукой.

— Знаю. Она объявила всем о разводе с лордом Патриком.

— О разводе? — ошарашено переспросил Голкомб.

— Да. Весть разносится по городу со скоростью ветра. Нас не пустили в дом министра. Стоп! Разве вы не об этой проблеме хотели поговорить?

Помощник лорда поморщился.

— Нет. Боюсь, у меня крайне неприятные новости. Я ездил навестить господина Картрайта с доме скорби, но…

У меня перехватило дыхание.

— С Саймоном что-то случилось?!

Только бы не отправился в мир иной! Такого исхода моя совесть не вынесет.

— В некотором смысле. Он покинул временную обитель. Вчера днем. Его увезла жена. Добилась разрешения через суд.

Ноги похолодели.

— Же-же-жена?

— По всей вероятности, леди Флеминг решила, что не только вы с Его сиятельством можете изображать фальшивых супругов.

Я закрыла лицо руками.

Ребекка забрала Саймона! Как союзника, наверняка! Каждый из них и сам по себе опасен, а вместе они способны наворотить столько бед, что весь особняк подпрыгнет. Вместе с неугомонным призраком!

Это война! Самая настоящая война!

Дверь скрипнула. Но в библиотеку вошел не Мюррей с водой, а госпожа Берк.

— Прошу прощения, кажется, я оставила здесь лекарство. От бессонницы.

Голкомб беззвучно выругался. А я расхохоталась. Не выдержала.

Лекарство от бессонницы! Да вы издеваетесь! Ладно бы еще лорда нарочно кто-то опоил. В этом доме удивляться не приходится. Но выпить чужое снадобье случайно — это уже перебор. Жизнь Патрика Флеминга просто била рекорды по невезению…

 

Глава 14. Разговоры по душам

Ночь выдалась веселой. Спасибо лорду! Ну и забывчивой госпоже Берк, разумеется.

Его сиятельство отплясывал в библиотеке примерно часа полтора, затем выбился из сил и угомонился. Увы, ненадолго. Едва мы с Голкомбом вздохнули с облегчением, он запел. Всё ту же свадебную песенку. Но не под нос. А во все горло. И ужасно фальшивя.

— Уверены, что не нужно вызвать доктора? — спросил Мюррей, когда мы с помощником лорда, устав слушать жуткие подвывания, сбежали в гостиную.

— Бесполезно. «Сизый дурман» — магический эликсир. Его способно побороть лишь время.

— Ох уж, эта магия, — проворчал дворецкий, явно вспомнив собственное происхождение и отрекшуюся из-за отсутствия дара семью.

— Может, сопроводить Его сиятельство наверх? — предложил присоединившийся к нам мой личный охранник. Один из двоих.

— Нет. Рано. Всё равно спать не ляжет. Только спальню верх дном перевернет.

— Мне очень жаль, миледи, — извинилась госпожа Берк. Она сочла своей обязанностью остаться с нами и помогать не делом, так словом.

— Не переживайте, — успокоила я. — Может, оно и к лучшему. Его сиятельству в последнее время досталось. Не помешает выпустить пар. Может, впрямь, полегчает. Лучше скажите, вы всё купили из списка?

Я нарочно не уточнила, какого списка, при Мюррее.

— Да, миледи.

— Хорошо. А пока взгляните на это. Появилось под дверью нашей с лордом спальни после прогулки кого-то невидимого, но громкого.

Я извлекала из кармана рыжий локон. Дворецкий судорожно вздохнул, а Голкомб присвистнул.

— Цвет, как у Таи, — пробормотал он задумчиво. — Что же этим хотел сказать призрак?

— Возможно, тут постарался не призрак, — предположила госпожа Берк. — Велика вероятность, что с нами пытается связаться похищенная горничная. Это хорошо. Если она сильна, мы сумеем поговорить с ней во время ритуала.

На языке вертелось с десяток вопросов, но я повременила с ними. Вечер и так получился насыщенный, как и предстоящая ночь. Фальшивый супруг наворотит еще немало дел…

— Мне кажется, или он охрип? — два часа спустя поинтересовался Голкомб шепотом, чтобы не разбудить задремавших в креслах госпожу Берк и Мюррея.

Я прислушалась. Он прав. Песню теперь исполняли осипшим голосом.

— Не страшно. Я знаю пару настоек для больного горла. Их нетрудно приготовить.

Голкомб расплылся в одобрительной улыбке.

— Вы просто сокровище, миледи. Ваш муж глупец, что не ценил такую жену.

Я напряглась. Это что — комплемент? Неужели, поцелуй с лордом поспособствовал?

Увы, в одном Голкомб ошибался. Мой муж (в смысле, настоящий) вовсе не страдает отсутствием ума. Или, как минимум, сообразительности. Придумал же, как обогатиться за мой счет. И в дом Флемингов с легкостью проник. А теперь он еще и зол. Я бы тоже не пришла в восторг, проведя энное количество дней в доме скорби. Не ровен час, опять сюда наведается. В этот раз даже сонный порошок не потребуется. Войдет через главный вход вместе с Ребеккой, изображающей саму себя.

— А куда все делись?

Из-за двери библиотеки выглянул лорд с детской растерянностью на лице.

Голкомб подавил тяжкий вздох, а я поднялась с дивана и объявила, не особо рассчитывая на успех:

— Патрик, пора спать.

Однако Его сиятельство неожиданно вытер вспотевший лоб и зевнул.

— Я бы, пожалуй, прилег, — сообщил он устало.

Сердце радостно подпрыгнуло. Неужели, правда, утомился? Вот счастье-то!

Однажды во время прогулки с матушкой и сестрами мне довелось увидеть загулявших морячков. Их заносило так, будто под ногами не мостовая в погожий день, а палуба в жуткий шторм. Лорд сегодня запросто составил бы им конкуренцию. Нет, на ногах он держался, но шатался так, что Голкомбу с Мюрреем пришлось подхватить под белы рученьки и помочь одолеть лестницу. Мы с госпожой Берк поднимались на расстоянии, не дай бог, эта бравая троица рухнет на нас. Замыкал процессию охранник, вознамерившийся стеречь дверь спальни до утра.

— Осторожней! — скомандовал Голкомб, пытаясь уложить драгоценное сиятельство на кровать. Тот размахивал руками, аки птица крыльями. Скорее всего, ворона, ибо грациозно сия попытка не выглядела.

— Ой-ой-ой, — простонал Мюррей, не удержав хозяина.

Тот плюхнулся на постель лицом вниз, но претензий не предъявил. Обхватил руками подушку и прошептал ласково:

— Ева…

Мюррей сконфуженно кашлянул, боясь смотреть в мою сторону. Щеки Голкомба порозовели. Мои, кажется, тоже. Лучше б он Ребекку призывал, ей-богу. Или костерил, как после принятия на грудь.

— Оставьте нас, — велела я.

Дворецкий и госпожа Берк, ожидавшая окончания «спектакля» в дверях, удалились. Голкомб не сдвинулся с места.

— Не уйду, пока он не уснет. Одна вы с ним не справитесь.

— У меня бравый «воин» в коридоре. Если что, позову.

Но он упрямо мотнул головой.

Ох уж, эти мужчины. Только и знают, что проявлять характер не к месту.

— Ева… — повторил лорд сонно. — Вы такая… такая… очаровательная…

Зубы Голкомба хрустнули, того гляди, сломаются. Помощнику категорически не нравилась сегодняшняя любвеобильность Его сиятельства. Видно считал, что ему одному можно заглядываться на копию Ребекки.

— Это всё «сизый дурман», — заверил он.

— Знаю, — ответила я, а сама поежилась.

Вспомнились уроки наставницы по зельеварению. А ведь она учила, что снадобья, влияющие на разум, сродни вину. Что у трезвого на уме, у пьяного на языке. Ох, лорд всерьез считает меня очаровательной? Еще и обнимает в воображении? Кровь прилила к лицу сильнее. От смущения, конечно же. От чего же еще?

— Ева, — снова подал голос фальшивый муж. — Я рад, что вы… мы… встрети…

Предложение закончилось громким храпом. Намаявшийся танцами и пением Его сиятельство провалился в глубокий сон. Наше бдение можно было считать законченным.

— Спокойной ночи, господин Голкомб, — попрощалась я с помощником лорда.

Слишком холодно. Но по-другому не получилось. Мне не нравилось, что он испытывал ревность к Его сиятельству из-за меня. Или из-за Ребекки. Кажется, он уже сам не понимал, кого во мне видит, и что вообще чувствует к нам обеим.

Голкомб удалился, не сказав ни слова, а я устало опустилась на кровать. День выдался непростым. Но в голову стучались мысли не об унизительной сцене у дома министра или найденном локоне Таи, а о словах лорда. Я вдруг поймала себя на том, что мне понравилось, с какой нежностью он произносил мое имя. В его устах оно звучало, как никогда, сладко и волшебно…

* * *

С утра, наспех позавтракав, я озаботилась делом. Забрала у госпожи Берк ингредиенты и занялась приготовлением зелья. Выбрала одну из спален на втором этаже, оставила у двери охранника (не того, что отвечал за мою безопасность накануне, а его сменщика) и велела не впускать никого, кроме борцов с нечистью и фальшивого супруга.

С разведением магического костерка справилась быстро. Бросаешь порошок пепельного цвета на чугунную подставку, и все дела: вспыхивает контролируемое пламя. Главное, не перестараться и не сыпануть лишнего, иначе огонь взметнется до потолка. А дальше… дальше началась кропотливая работа. Для кого-то нудная (приходилось добавлять в котелок ингредиенты в строго отведенное время и в четкой последовательности), но меня она успокаивала. Нарезая серебряным ножом стебли тюльпанов, я напевала под нос. Вчерашнюю песенку лорда.

Оконное стекло гладили солнечные лучи. Небесное светило вышло из-за туч впервые за несколько недель. Вот что значит — невезение. Это случилось в тот самый день, когда я лишена возможности отправиться на прогулку. За зельем предстоит следить до поздней ночи. Даже трапезничать буду здесь, чтобы вовремя добавлять очередные ингредиенты и помешивать снадобье, дабы не свернулось и не «убежало». Иначе работу придется начинать заново.

Прошло три часа, а я добавила в котелок всего два порошка из измельченных трав, сок одуванчика и пару кореньев. И это из списка, в котором значилось с полсотни составляющих! Зато помешать снадобье успела раз тридцать. Оно недовольно бурлило, пытаясь плеваться темно-болотной жижей во все стороны. Лоб вспотел, но окно открывать опасно — запросто схватишь простуду. Распахивать дверь я тоже не рисковала. Не хватало, чтобы кто-то из слуг увидел леди Флеминг за странным, неподходящим для статуса занятием.

Обед принесла госпожа Берк и предложила на время составить компанию. Я не возражала. Тем более, не мешало выяснить, как именно борцы с нечистью планируют использовать результат моего кропотливого труда.

— Обрызгаем гостиную — место, где призрак объявился впервые и совершил два похищения, — с готовностью объяснила госпожа Берк. — И будем ждать развития событий. Кто-нибудь обязательно явит себя: сам дух или плененная девушка.

— Нам с лордом стоит участвовать?

— Обязательно стоит. Кем бы ни оказался призрак, он знаком вам обоим.

С этим я бы поспорила. Но пришлось остаться в образе.

— Муж считает, это моя убитая горничная — Джойс.

— Логичное объяснение. Вся эта история началась примерно после ее гибели. Садовник же объявлялся, почему бы служанке не сделать того же.

Я вздрогнула при упоминании призрачного Паркера. Живо представила его, кланяющимся в темном парке, а затем указывающим пальцем на зловещий пруд.

— Надеюсь, в этот раз свет не погаснет, и никто не пропадет.

— Этого не случится, миледи, — заверила госпожа Берк. — К тому же, ритуал проводится в темноте.

Я взмахнула руками, чуть не уронив котелок с драгоценным зельем.

В темноте?! Какая прелесть!

Госпожа Берк сообразила, что взволновала меня раньше времени и торопливо удалилась, дабы не нервировать сильнее. Я отбросила ложку, которой мешала зелье, и села на постель. Что за незадача? Я-то наивная надеялась, что ритуал не предполагает опасности для участников. Душу терзали подозрения, что мне попросту не хватит смелости сидеть в кромешной тьме и ждать ответа от призрака или Таи. Вскочу посреди мистического мероприятия и убегу с криками.

Может, вообще бросить готовку зелья? Толку-то?

Но память напомнила, что я обещала лорду сделать всё возможное для возвращения сестры, а, значит, нужно хотя бы попытаться довести дело до конца.

Кстати, о лорде…

Он явился в сумерках, когда я больше напоминала пугало, а не благородную леди. Лицо лоснилось от пара, окутавшего комнату, волосы растрепались, платье покрылось крапинками брызг. Вот уж точно сегодня язык не повернется назвать очаровательной. Даже под действием «сизого дурмана».

— Я вам не помешал? — спросил Его сиятельство.

Выглядел он… хм…сконфуженно. Неужели, рассказали в красках о вчерашних подвигах?

— Нисколько. Как вы себя чувствуете?

— Неплохо. Только в горле першит. В обычных обстоятельствах я редко пою. Если не сказать, никогда. Надеюсь, я вас ничем не обидел? Не наговорил лишнего?

Я делала вид, что не отрываю взгляда от котелка. Щеки пылали теперь не только от жара. Еще как наговорил! Но лучше ему об этом не знать. Моего знания достаточно. И знания разобидевшегося Голкомба.

— Нет-нет, ничего такого. Только на танец приглашали.

— Уфф, — лорд вытер пот со лба. Не то жар сказывался, не то смущение. — Прошу прощения, Ева.

— Ничего страшного. Зато выплеснули эмоции.

Лорд рассмеялся. Но отнюдь не весело.

— Пожалуй. По сравнению со вчерашним вечером, чувствую себя гораздо лучше. Будто узел в груди развязался. К чертям министра и весь высший свет. Мне и раньше не доставляло удовольствия разъезжать по всяким гостям. Это Ребекка обожает рауты и балы. Лишь бы покрасоваться.

— Какие новости? — поинтересовалась я, добавляя в зелье сок подорожника. — В газетах не появилась ценная информация о нашем скандальном разводе?

— Пока нет. Но боюсь, это вопрос времени. Впрочем, меня сплетни мало тревожат. Гораздо больше опасений вызывает освобождение господина Картрайта из-под опеки докторов. Доминик провел небольшую разведку. Дома наш беглец не объявлялся. Подозреваю, они с Ребеккой прячутся в дешевой гостинице или, что более вероятно, сняли у кого-то комнату. Найти их не получится, пока не нанесут первый удар.

Пальцы дрогнули, но удержали склянку из-под сока, не уронили в котелок.

Удар — звучало слишком опасно. И бесповоротно.

— Не бойтесь, Ева. Вас охраняют днем и ночью.

— Достаточно сонного порошка, и никаких препятствий. Мы это уже проходили.

— Вот именно! — лорд победно улыбнулся. — Я переговорил с Берками. Они знают, как обезопасить дом не только от нечисти, но и живых людей. В смысле, от посторонних живых людей. Проведут обряд и развесят зачарованные предметы, которые не пустят чужаков. Доступ в дом получат лишь те, кто находился здесь во время обряда. Берки обещали всё сделать сегодня же, поэтому слугам приказано не покидать предела особняка, иначе не смогут вернуться назад.

Затее лорда полагалось меня успокоить, но ничего не вышло. Нашим неприятелям необязательно проникать внутрь. Они могут нанять кого-то из прислуги. Как Сару в прошлый раз. От всего застраховаться невозможно.

— Ева, обещаю, мы справимся, — заверил Его сиятельство, не подозревая о моих мрачных мыслях. — Однажды я опростоволосился, и вас едва не похитили. Второй раз я подобного не допущу.

Но я не поверила. Хотя и очень хотела…

…Я провозилась с зельем для мистического ритуала почти до ночи. Берки в это время не сидели, сложа руки, и провели «охранный» обряд. Но до его окончания в дом таки прорвался кое-кто посторонний. Незабвенный дядюшка Бенжамен, которого настигли сплетни о скором изменении в нашем с лордом семейном положении.

— Ребекка! Ребекка, где же ты?! — кричал он на весь дом. — Патрик, куда ты ее от меня спрятал?! Признавайся, негодяй!

Я растерялась. Сэдлер обязательно должен меня увидеть. Иначе помчится прямиком к констеблям на радость настоящей Ребекке и моему муженьку. Но и оставлять зелье без присмотра нельзя. К счастью, на помощь пришла госпожа Берк, быстро сообразившая, с какой сложностью я столкнулась. Отобрала ложку и заверила, что с помешиванием плюющейся жидкости точно справится. Благо в ближайшие полчаса ничего добавлять туда не требовалось.

Я едва успела добежать до супружеской спальни на третьем этаже, стащить перепачканное зельем платье, натянуть чистое, а заодно стереть крапинки и пот с лица. Привести в порядок голову не хватило времени. Посему, когда дядя с ноги открыл дверь (мешать нанимателю охрана не посмела), предстала перед ним с прической а-ля ведьма из страшных сказок для непослушных детей.

— Ре-ре-ребекка? — растерялся Сэдлер, застыв на пороге. Привык видеть племянницу исключительно при полном параде.

— Что? — спросила я гневно, уперев руки в бока. Даже притворяться не пришлось. Как же допекли все! Старая Ева еще бы стерпела. Новая — ни за что!

Дядюшка вытаращил глаза.

— Ре-ребекка, что у тебя я во-во-волосами?

— Новая горничная оказалась неумехой, — соврала я, не придумав иного правдоподобного объяснения. — Девчонка криворукая!

— Ясно… — пробормотал Сэдлер, всё еще стоя на пороге.

— А с вами что стряслось? Кричите, будто в доме пожар.

Он всплеснул руками.

— Пожар?! Нет! Кое-что похуже! Немедленно собирайся, Ребекка. Ты уезжаешь из этого дома. До свадьбы с Габриэлем поживешь у меня.

Ох…А дядюшка и дальше готов выступать в роли сводни. Но подчиняться нельзя.

— Никуда не поеду! — объявила я, садясь на кровать.

Сэдлер, наконец, соизволил пройти в комнату и закрыть дверь.

— Что за ребячество? — спросил строго. — Раз вы с Патриком разводитесь, тебе нечего делать в этом…

— Мы не разводимся. Это глупые сплетни. И не собираюсь я за Габриэля. Он приукрасил действительность. У моего бывшего ухажера богатая фантазия.

Дядюшка сложил руки на груди. Брови сошлись на переносице.

— Не лги мне, девочка. Габриэль показал твои письма. В доказательство серьезности ваших намерений. Я понимаю, — Сэдлер присел рядом. — Тебя пугает шумиха, связанная с разводом. Но лучше так, чем жить с человеком, который тебе отвратителен.

— Я… мне…

Аргументы застряли в горле. Наверное, для супругов Флеминг — расставание, пусть и скандальное, не худший вариант. Понять бы еще, что задумала Ребекка…

— Я поддержу тебя во всем, дорогая, ты же знаешь.

Он обнял меня и прижал к себе, как ребенка. Того гляди, по растрепанным волосам гладить начнет. Но вместо паники, которой я ждала, накрыла благодарность. Мне так не хватало чужого тепла. Пусть дарилось оно совершенно другой женщине. Ох, как же хорошо просто сидеть рядом с кем-то любящим и заботливым.

— Знаю, дядя Бенжамен, — проговорила я, прогоняя навернувшиеся на глаза слезинки. — Но, боюсь, ты не захочешь помогать, когда узнаешь правду.

Сэдлер отстранился и глянул напряженно.

— К-к-какую правду?

Я показательно вздохнула.

— Кажется, я наделала глупостей.

Взгляд Сэдлера стал пристальным и озабоченным.

— О чем ты, Ребекка?

— Патрик мне не отвратителен, дядя. Совсем нет. Просто у нас были проблемы. Я говорила. Он вечно пропадал на фабрике, забывал о моем существовании. А тут пришло письмо от Габриэля и я…я… вспомнила наше прошлое. Но это было временное помутнение, дядя Бенжамен! Я люблю Патрика и не хочу разводиться, а тем более, выходить за Габриэля Саттона. Ох, как же теперь быть? Еще эти проклятые слухи о разводе…

Сэдлер схватился за голову, едва седые волосенки не выдернул.

— Ребекка! — вскричал он гневно. — Как можно быть такой легкомысленной?!

— Я не нарочно, дядя.

— Еще бы ты это сделала нарочно! — загрохотал он.

— Простите, дядя Бенжамен, — я посмотрела на него с мольбой. — Вы мне поможете?

Он молчал примерно с минуту, принимая трудное решение. А потом огорошил неожиданным ответом. Я думала, он выскажет нечто нелицеприятное, но согласится поддержать драгоценную единственную племянницу. Однако…

— Нет, Ребекка. Пора преподать тебе урок. Сама разбирайся с Габриэлем. И со слухами. И с Патриком, если он узнает о сопернике. Я не стану вмешиваться и исправлять ситуацию по своим каналам. Походишь в отверженных, может, поумнеешь. И не смей обращаться ко мне в ближайшие месяцы. Даже не приближайся к моему дому. Слуги выставят вон со скандалом, как презренную попрошайку.

Я кивнула, изображая, что принимаю наказание. Впрочем, так оно и было. Пусть Сэдлер не вмешивается и прогонит настоящую Ребекку, коли явится.

Увы, оставался один важный аспект.

— А как же фабрика Патрика? Вы же не заберете деньги? Он ведь…

— Ни в чем невиноват? — спросил Сэдлер язвительно. — Виноват. В том, что простофиля. Но так и быть. Я не трону вложенные средства. Не хочу, чтобы вы разорились и оказались на улице. Не хватало еще, чтобы моя племянница побиралась.

Он смерил меня строгим взглядом, не подозревая, что я хоть и сижу понуро, но внутри ликую. Победа! Этот раунд точно за мной!

Оказывается, не такая уж я и плохая актриса…

* * *

— Хотел бы я посмотреть, как слуги Сэдлера выставят Ребекку взашей, — мечтательно протянул лорд Флеминг, пока мы собирались на мистический ритуал.

Фальшивого мужа полностью устроил мой разговор с дядюшкой и реакция последнего. Фабрике ничего не угрожает, а драгоценный родственник вряд ли в ближайшее время появится на пороге.

— Не веселитесь раньше времени, — посоветовала я, пытаясь самостоятельно справиться с беспорядком на голове. — Давайте сначала закончим вечер без происшествий.

— Ваша правда, — согласился лорд, взирая на мое отражение в зеркале с восхищением. — Ева, вы просто сокровище. Отлично со всем справляетесь.

Услышав очередную похвалу, я так рьяно потянула расческу, что выдрала клок волос. Ох, заканчивал бы Его сиятельство с комплементами. И так вся на нервах.

— Не сглазьте, — проворчала я, вспомнив недобрым словом мероприятие внизу.

С приготовлением зелья я справилась. Если не считать испачканной одежды и забрызганных стен в спальне. Но это поправимо. Главное, чтобы результат многочасового труда не преподнес сюрпризов. Да, зелье выглядело, как указано в рецепте (приобрело нежный малиновый цвет), но всё равно оставался риск, что я где-то ошиблась. Впрочем, даже идеальная работа не гарантировала безопасности. Призрак у нас с характером.

Мы спустились в гостиную последними. В компании обоих охранников. Остальные — супруги Берк, Голкомб и Мюррей — уже собрались, но в настроении пребывали разном. Борцы с нечистью ждали ритуала с предвкушением, помощник лорда — с сомнением, Мюррей с непробиваемым лицом и… (я с трудом подавила улыбку) с ружьем.

— Милорд, миледи, — обратился он к нам, поклонившись. — Слугам приказано не покидать комнат, чтобы не путались под ногами и всё не испортили.

— А констебли?

— Один обходит парк. Сказал, вернется через час. Второй спит. Его дежурство ночью.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнул Его сиятельство. — Давайте начинать.

Берки засуетились. Обрызгали помещение зельем, истратив всё до последней капли, и начертили несколько знаков в воздухе. Что-то защитное, насколько я знала.

— Погасите лампы и встаньте в круг, — распорядилась госпожа Берк. — Возьмитесь за руки. Господин Мюррей, ради всего святого, положите ружье. Оно вам не понадобится.

Уголки губ поползли вверх, но улыбка погасла. Пробрал озноб. Вспомнился треклятый спиритический сеанс. Сейчас происходило нечто похожее. Разве что свечи не горят, а мы стоим, а не сидим.

— Ничего не бойтесь, и ни в коем случае не размыкайте руки. Пока вы касаетесь друг друга, нечистая сила не причинит вреда.

— В первый раз причинила, — вставила я, вспомнив исчезновение гостьи.

— Потому что нельзя доверять магические сеансы дилетантам, — припечатала госпожа Берк, намекая на квалификацию госпожи Хендрикс. Точнее, на отсутствие оной. — Начнем!

Мы подчинились. Встали, как велено. Мюррей погасил лампы. Мою правую ладонь сжал лорд, левую охранник. Последний нервничал. Дышал часто и громко. Я его не винила. Одно дело — противники из плоти и крови. Другое — нечисть, способная похищать людей у всех на виду. Я сама боялась. Боялась, что призрак заберет кого-то еще, или, что Тая не вернется живой. Его сиятельство не перенесет такого удара…

— Ты слышишь меня? — спросила госпожа Берк не то духа, не то похищенную служанку.

Никто не ответил. Но она и не ждала столь скорой реакции. Зашептала что-то на незнакомом языке. Я не слышала его прежде. Казалось, он целиком состоит из шипящих звуков. Умом я понимала, что в этом нет ничего страшного. В детстве в учебнике наставницы читала, что некоторые маги используют для ритуалов древние забытые языки, которые, как принято считать, обладают особой силой. И все же темноте слова, произносимые госпожой Берк, звучали зловеще.

— Ох… — сорвалось с губ почти беззвучно.

В глубине дома послышался плач. Надрывный и горький. Ладонь лорда дрогнула, но я сжала ее крепче, не позволяя разомкнуть круг. Даже если рыдает Тая, нельзя поддаваться эмоциям. Это девушке не поможет. Госпожа Берк замолчала, прислушиваясь к новым звукам. Остальные едва смели дышать. Стенания, тем временем, приближались. Можно было даже разобрать отдельные слова, которые произносились между всхлипами.

— Не хочу… не отдам…

Сердце похолодело.

Не отдам?! Значит, это призрак, не желающий возвращать Таю?! Голос звучал странно, прерывисто, не поймешь, принадлежит он сестре лорда или нет.

— Поговори со мной, — обратилась к таинственной женщине госпожа Берк на обычном языке. — Расскажи, что тебя мучает.

Несколько невыносимо длинных мгновений тишины и…

— Она…

— Она? — переспросила госпожа Берк. — Но кто ты?

— Не помню…

— Что именно ты не хочешь отдавать?

— Часть себя…

Прозвучало так жалобно, что на глаза навернулись слезы.

Все-таки, Тая! Тая, у которой привидение хочет что-то забрать.

— Как тебе помочь? — спросила госпожа Берк.

Она молчала с минуту, за которую лорд стиснул мою ладонь, что я охнула.

— Отдать кого-то другого, — наконец, ответила девушка. — Если не будет слишком поздно. Я не смогу долго сопротивляться.

— Что значит, отдать другого?

— Ей постоянно нужен пленник, чтобы… чтобы существовать…

— Кто она?

— Та, что умерла в доме насильственной смертью.

— Назови имя.

Но вместо ответа нас оглушило рыдание, сменившееся паникой:

— Идет! Она идет! Ищет меня!

По гостиной пронесся ветер. Злой, колючий, тот, что зимой обжигает кожу, словно жаждет расцарапать, оставить кровавые следы.

— Лжецы, — прорычал другой голос. Яростный. Беспощадный.

Его сиятельство встрепенулся.

— Если тебе нужна жертва, возьми меня! — крикнул он призраку. — Только Таю верни!

— Не двигайтесь! — я изо всех сил вцепилась лорду в руку.

— Не размыкайте круг! — вторила мне госпожа Берк. — Иначе погубите всех!

Фальшивый муж нехотя подчинился. Но я физически ощущала его желание вырваться и поменяться с сестрой местами. Невзирая на последствия. Призрак это тоже почувствовал, прошел совсем рядом с нами. Пробрало с ног до головы, будто я провалилась сквозь лед в холодную реку. Но в то же время, я испытала кое-что еще: горечь, столь невыносимую, что хоть в петлю, лишь бы прекратились страдания.

— Лжецы… лжецы… лжецы…! — завыло привидение.

— Назови имя, дух! — крикнула госпожа Берк.

Но ей не сочли нужным ответить. Ураганный ветер хлопнул дверью библиотеки, и все стихло. А мы стояли в тишине зачарованные, пока под наши громкие возгласы сами по себе не загорелись лампы…

 

Глава 15. Двое в воде

Я проснулась с чугунной головой. Остаток вчерашнего вечера прошел…громко. Лорд замучил Берков вопросами, перемежающимися с руганью. Требовал объяснить, почему борцы с нечистью не добились результатов от ритуала, не узнали ни личности призрака, ни способа вызволить из плена Таю. Господин Берк отмалчивался, отдувалась, по традиции, жена. Сначала спокойно, как и полагается наемному «работнику», но после очередного обвинения ее терпение лопнуло.

— Что значит — нет результатов? — спросила она гневно. — Во-первых, мы узнали, что дух пока не получил от горничной нечто важное. Скорее всего, это энергия, необходимая призраку для поддержания сил. Подобное — большая редкость, но случается. Во-вторых, мы убедились, что дух — жертва убийства. То есть, девушку, наложившую на себя руки в темнице, можно исключить. Зато горничная вашей жены, та, чье тело вытащили из пруда, очень подходит на роль нашей незваной гостьи.

Лорда речь не проняла.

— Мы и так подозревали, что это Джойс Райт, — отмахнулся он. — Меня же больше волнует Тая Бенсон. Как ее спасти?

— Вы же слышали, — не выдержала я. — Обменять на другую жертву. Но это не вариант, верно?

В душе я надеялась, что лорд не рассматривает возможность отдать кого-то на заклание, чтобы вернуть сестру. Он сам не в счет. Скорее всего, геройствовал на эмоциях.

Однако Его сиятельство напомнил упрямо:

— Я предлагал себя. И не отказываюсь от своих слов.

— Ваша самоотверженность не поможет, — огорошила госпожа Берк. — Тут имеет значение пол призрака. Нужна женщина, а не мужчина.

Лорд выругался, а я спросила жестко:

— Подберете подходящую кандидатку из прислуги?

— Нет, — ответил он невозмутимо.

Но в этом «нет» прозвучал скрытый смысл. У Его сиятельства имелась дама на примете. Не я, разумеется. Моя копия. Её бы он с удовольствием презентовал призраку.

— Что будем делать дальше? — спросила я Берков. — Есть иной способ вызволить Таю?

Борцы с нечистью переглянулись, явно не зная ответа.

— Мы посоветуемся с коллегами, — пообещала госпожа Берк. — Но возможно, обмен — единственный вариант для горничной. Либо призрачная женщина вернет ее сама, когда подберет новую подходящую жертву.

Лорд затряс кулаками, но под моим взглядом промолчал, не «облагодетельствовал» Берков новыми претензиями. Зато заговорил кое-кто другой — Голкомб, который до сего момента притворялся мебелью.

— Отсюда вопрос: почему привидение вернуло госпожу Нокс. Потому что не смогло забрать энергию или наоборот — получило всё, хотело?

Повисла гнетущая тишина, а Голкомб продолжил:

— Это приводит нас к еще одному важному вопросу: всё ли в порядке с госпожой Нокс? Да, ни доктора, ни приглашенный маг ничего подозрительного не обнаружили, но вдруг всё не так, как кажется?

— Не нагнетай, Доминик, — посоветовал Его сиятельство.

На этом бурный вечер закончился. Для всех, кроме меня. Прежде чем лорд уснул, успел излить немало негодования. Пришлось применить тактику Голкомба, в смысле, притвориться неодушевленным предметом. Увы, не сработало.

— Почему вы молчите, Ева? — поинтересовался фальшивый муж, усаживаясь рядом на постели. — Потому что согласны? Или наоборот?

Разумней было заверить, что я полностью разделю его чувства. Но в последние дни во мне поселился дьяволенок, толкающий на странные поступки.

— Молчу, потому что не хочу ссориться. Я понимаю, что вы волнуетесь за Таю. Но эмоциями делу не поможешь. Берки не сидят, сложа руки. Доверьтесь им. Нам тоже пора начать действовать. Мне не нравится, что мы ждем, пока Ребекка с Саймоном нанесут удар. Должен быть способ предвосхитить их козни.

Мою речь не оценили. Смерили хмурым взглядом и перевернулись на другой бок. Замолчали, и на том спасибо…

Однако утром Его сиятельству таки пришлось вспомнить о моих словах и озаботиться насущными делами. В трех газетах появились статьи о нашем скором разводе и позорном выдворении из дома министра. Лорд скрежетал зубами, отказался от завтрака, разорвал газетный лист в клочья, будто это могло чем-то помочь.

— Собирайтесь! — велел он мне, едва я допила кофе.

— К-к-куда? — растерялась я. Разгневанный вид фальшивого супруга не предвещал добра любому, кто встретится на пути, и я бы предпочла не участвовать в этой «встрече».

— В редакцию! Пора положить конец этому балагану. И выберите платье построже. Мы должны выглядеть степенной парой, а не джентльменом с ветреной женой.

Подавив желание напомнить лорду, что я с самого начала не пришла в восторг от нарядов Ребекки, позвала Элис и пошла собираться. В редакцию, так в редакцию. Выбора-то не предлагают. Зато сменю обстановку. Допекло сидение в этом безумном особняке.

— Миледи, а если кто-то вдруг сбежит, констебли его найдут и посадят в тюрьму? — спросила Элис, помогая мне облачаться в темно-синее платье — не слишком строгое, но хотя бы неброского цвета, в отличие от большинства «маскарадных» нарядов Ребекки.

— Ты собралась в бега? — спросила я прямо.

Служанка испуганно дернулась, задев мою кожу ногтями, и ахнула.

— Простите, миледи! Я… я…

— Ты не ответила на вопрос, — напомнила я жестко.

— О, нет! Конечно, нет! Я никуда не собираюсь. Просто… просто… слуги боятся и…

— Гадают, кого опасаться сильнее: призрака или стражей порядка?

— Да, — пробормотала Элис, потупив взгляд.

— Не думаю, что в ближайшее время исчезнет кто-то еще, — заверила я девушку, хотя сильно сомневалась в правдивости собственных слов. — К тому же, госпожа Нокс вернулась живой и невредимой.

— Да, но… — попыталась возразить Элис, однако я ее оборвала:

— Почему мы вообще говорим о призраке? Ты сама разве его видела?

Я ожидала смущения и качания головой, но девчонка задрожала и нервно кивнула.

— По-по-позавчера…

Та-а-ак… А вот с этого момента поподробней.

— Где ты его видела, Элис? — спросила я требовательно. — Что он делал? Говори же!

— На… на… на втором этаже, — затараторила она. — Это бы-бы-была женщина. В че-че-черном платье. Она ме-ме-мерцала.

— Джойс Райт?

Но Элис развела руками.

— Не знаю, ми-ми-миледи. Она шла в противоположную сторону. Я испугалась и убежала. Рассказала внизу, а экономка меня отругала. Мол, нечего всех стращать выдуманной жутью. Но я видела. Видела!

— Я тебе верю, Элис. Но Брант права. Не стоит пугать остальных. С нами Берки. Они почти придумали способ вернуть Таю и покончить с призраком.

— А вдруг не успеют? — девчонка попятилась, пряча руки за спину. — Вдруг меня украдут раньше? Ведь одну вашу горничную убили, а вторую по-по-похитили. Вдруг теперь моя очередь, миледи?

Я едва не зашипела, как гадюка. Должность моей горничной теперь равносильна смертному приговору? Дожили! И вообще, Джойс ко мне не имела никакого отношения! Мы даже не встречались. При ее жизни, по крайней мере.

— Элис, — заговорила я, приняв грозный вид. — Я просила Мюррея найти для меня самую смышленую девушку в доме. Он выбрал тебя. Это серьезная рекомендация. Но если ты хочешь превратиться в поломойку, я озабочу дворецкого поиском другой горничной.

Девчонка побелела, словно перевела на себя всю пудру Ребекки.

— Нет, миледи! Не надо в поломойки! Я ничего не боюсь! Честное слово!

— Вот и славно, — улыбнулась я. — Но коли снова увидишь призрака, обязательно обо всем расскажи мне. В подробностях…

* * *

Лорд молчал большую часть пути в редакцию, а я смотрела в окно. Небо снова затянули тучи, но пока обходилось без дождя и ветра. Не худший вариант для прогулки. Увы, нам предстояла не она, а крайне неприятное дело. Я не понимала, зачем Его сиятельство затеял эту поездку. Попытка доказать правоту будет выглядеть жалко. Тем более, они с Ребеккой рано или поздно разведутся. При условии, конечно, что один не прикончит второго раньше. Или с этой задачей не справятся призрак и убийца слуг.

— Для чего вам эта отсрочка? — спросила я минут через пятнадцать, устав от гнетущего молчания. — Развод — вопрос времени.

— Верно, — ответил лорд нехотя. — Но я хочу хоть в чем-то обставить Ребекку. Ей не доставит радости, когда прочтет в газете, что «мы с ней» рассказываем редактору о нашей неувядающей любви. А ее неудовольствие доставит удовольствие мне.

— Как же вы ее ненавидите, — пробормотала я, вспомнив о нашем сходстве.

Наверняка, время от времени лорд бросает на меня взгляд и видит женщину, которая ему изменяла, лгала, а теперь затеяла странную игру с непонятной пока целью.

Его сиятельство угадал мои мысли.

— Ева, я прекрасно осознаю, что вы — не она. Понимаю, кто есть кто. И ни на минуту об этом не забываю.

В небесных глазах вспыхнуло пламя, но погасло, прежде чем я поняла, оно это значит…

…Редактор принял нас без проволочек, но и без расшаркиваний. Деловито сообщил, что мы вправе подать в суд. Мол, им не впервой. Но если мы желаем, в газете могут опубликовать нашу версию событий. Именно «нашу версию», а никак не опровержение. Я ожидала, что лорд вспылит, но он быстро понял, что с собеседника, что с гуся вода, и сыграл по его правилам. Цель-то всё равно будет достигнута. Ребекка прочтет в завтрашнем выпуске, что по-прежнему без ума от супруга.

— Значит, вы оба утверждаете, что вести о разводе — не более чем слухи? — спросил редактор, пока срочно вызванный корреспондент что-то увлеченно строчил в блокноте.

— Совершенно верно, — ответил Его сиятельство.

— Миледи?

— Это слухи, — проговорила я жестко. — Некоторые люди любят придумывать небылицы и портить другим жизнь.

— Вы подразумеваете кого-то конкретного?

— Нет. Мне неизвестно, кто инициатор сплетен. Но пусть знает, что я глубоко презираю этого человека. Надеюсь, однажды он сам окажется жертвой чужого воображения.

О, нет, на самом деле я не желала никому подобной участи. Но ведь Ребекка не белая и пушистая. Она, по определению, не способна проявлять мягкость характера и демонстрировать всепрощение.

Редактор задал еще несколько вопросов в попытке поговорить о недавних событиях в нашем особняке, но лорд пресек на корню разговор об убийствах и призраке.

— Милейший, вы что-нибудь слышали о тайне следствия? — спросил строго. — Мы с леди Флеминг предпочитаем выполнять распоряжение констеблей и не болтаем лишнего.

Наш собеседник ничуть не смутился.

— Понимаю, дела сыскные требуют секретности. Но тогда удовлетворите любопытство наших читателей по другому вопросу. По одной из версий, ваш развод связан с желанием леди Флеминг сочетаться браком с другим мужчиной. Известна даже его личность. Некий Габриэль Саттон, недавно вернувшийся в империю после долгого путешествия.

Я чуть не упала. Вместе со стулом.

Они знают о Саттоне?! Но как?!

— Да как вы смеете… — начал тираду лорд, но я перебила.

— Не стоит, дорогой. Редактор лишь, как и все, пересказывает глупые сплетни.

— Значит, вы хотите сказать, что не знаете этого джентльмена, миледи?

— Джентльмена знаю, — отчеканила я. — Но совершенно не в курсе собственных планов связать с ним жизнь. Возможно, это происходит исключительно в его воображении.

Карандаш в руке корреспондента заработал быстрее прежнего, редактор предвкушающе улыбнулся, в красках представляя завтрашнюю статью, а меня прошиб пот. Мои слова ох как не понравятся Габриэлю Саттону. Не ровен час, попытается взять особняк штурмом. А он куда опаснее залезающего в окна Итона Прайса…

* * *

— Думаете, я перегнула палку?

Выйдя из редакции, мы с лордом предпочли возвращению в мрачный особняк прогулку на свежем воздухе. Пахло сыростью, но я не ощущала зябкой осенней погоды. Тело пылало. Хоть пальто расстегивай и иди нараспашку, дабы охладить пыл.

— А что следовало ответить редактору на бездарную провокацию? — ответил лорд вопросом на вопрос.

— Промолчать.

— Не вариант.

— Но Саттон, наверняка, предпримет какие-нибудь шаги.

— Пускай попробует, — процедил Его сиятельство, явно представив «драгоценную» супругу в объятиях соперника. — Буду рад дать ему отпор.

Я не разделяла рвения фальшивого мужа. Слишком много набиралось народа, готового к действиям против нас. Я бы предпочла, чтобы их количество сокращалось, а не росло.

Кстати, о противниках.

— Скажите, вы решили, что делать с требованием шантажиста? — спросила я, вспомнив еще одну проблему.

Лорд скривился, но быстро взял себя в руки.

— Придется заплатить.

— А если попробовать отследить деньги? Есть же магические способы.

— Я думал об этом, — признался Его сиятельство. — Но меня тревожат последствия. Допустим, я установлю личность шантажиста, поймаю его или ее с поличным. Но что потом? Констеблям сдать невозможно. Припугнуть? Тоже не вариант. В отместку она сделает мой секрет всеобщим достоянием.

— Она? — я глянула на него с долей лукавства. — Подозреваете Ребекку?

— Нет. Вряд ли женушка знала правду. Ее бы удар хватил. Только представьте — вышла за фальшивого лорда, сына служанки! Я пытаюсь рассуждать логически. В особняке никто не знал о моем происхождении. Я родился не в столице. Отец заблаговременно увез жену и мою настоящую мать подальше, чтобы сохранить всё в секрете. Теперь, когда старшее поколение на том свете, истина известна лишь мне, Тае и вам. И шантажисту, разумеется. Я склонен подозревать подруг Гертруды. Возможно, однажды ее нервы не выдержали, и она поплакалась кому-то в жилетку. Теперь одна из старых перечниц пытается нажиться за мой счет.

Ответ вызвал разочарование. Я бы предпочла, чтобы лорд боролся, а не плыл по течению. Должен же быть способ прижать шантажиста. С помощью магии, в конце концов. Но Его сиятельство безропотно соглашается платить. И вообще ведет себя безвольно: напивается с горя, набрасывается с руганью на Берков, сидит, сложа руки, в ожидании первого шага Ребекки с Саймоном. Интересно, я дождусь от него мужских поступков? Или так и буду смотреть на джентльмена, придавленного грузом бед?

— Кстати о семейных делах, — перевел лорд тему. — Ева, вы не рассматривали возможность помириться с родственниками?

Я споткнулась на ровном месте. С родственниками?! Уж не передумал ли лорд помогать с магазином? В самом деле, зачем вкладывать деньги, которых и так мало, если можно вернуть меня отцу с матерью и умыть руки.

— Нет. Это нереально. От меня отреклись прилюдно. Назад пути нет.

— Но это же ваши родители. Неужели, им всё равно?

Захлестнула горечь. Я, как наяву, увидела всё семейство на крыльце, когда мы с Саймоном налегке покидали мой родной переулок. Матушка смотрела с отвращением, сестры и брат насмешливо, мол, чего еще можно было ожидать от бездарной Евы. А отец… На лице отца застыла печаль, смешанная с разочарованием. Я подвела его. Предала! А такое не прощают…

— О! Им не всё равно, поверьте. Родственники никогда не забудут, как я их опозорила. Я из магического квартала, помните? Там держатся друг друга, а семейные ценности превыше всего. Старших уважают и не перечат. Я же пошла против воли родителей.

— Мне жаль.

— Мне тоже. С матушкой мы никогда не были близки. Но отец всегда обо мне заботился. Вот только почему мы вообще об этом говорим?

— Меня удивляло, что вы никогда не упоминаете семью, — лорд невольно прикрыл лицо рукой от ветра. Мы вышли к каналу с полудюжиной мостов. На открытом пространстве продувало насквозь.

— Теперь вы знаете, почему. С другой стороны, я сама виновата и… Ох…

Мы оба застыли в немом молчании. И не только мы.

На ближайшем мосту через канал разыгрывалась неприятная сцена. Вихрастый парень лет восемнадцати минуту назад стоял, прислонившись к перилам, а теперь приметил «жертв»: двух неспешно прогуливающихся дам чуть старше меня. С кошачьей ловкостью дернул из рук одной сумочку с пестрым рисунком. Он не учел, что у девушки окажется отличная реакция. Она вцепилась в имущество мертвой хваткой. Пока эти двое боролись за «трофей», вторая дама размахивала руками, призывая на помощь. Правда, пока никто не спешил на выручку. Прохожие останавливались, как вкопанные, и ничего не предпринимали.

— Оставь их в покое! Немедленно! — очнулся лорд и ринулся к девушкам.

Как доблестный воин, ей-богу! Единственный из всех!

Увы, прежде чем Его сиятельство достиг цели, произошла катастрофа.

Вор заметил подмогу и вознамерился унести ноги. Отпустил сумку, готовясь бежать, но не тут-то было. Подруга «противницы» попыталась его остановить, схватила за руку. Однако паразит извернулся, с силой оттолкнул девушку и…

Я только и увидела мелькнувшее зеленое пальто и черные сапожки на каблучке. Бедняжка перекувыркнулась через ограждение и с душераздирающим криком рухнула в канал.

— Помогите! — завопила подруга. — Она утонет!

Мелькнула мысль, что канал неглубокий, утонуть не так-то просто. Летом местная детвора лазит в него охладиться. Впрочем, сейчас другое время года, и вода, как лед. А если ее наглотаться, можно, и впрямь, пойти к недалекому дну.

— Держитесь!

Я чуть глаза не протерла, наблюдая, как Его сиятельство стаскивает пальто и ботинки, перебирается через перила и ласточкой прыгает вниз.

— Ох…

Ноги сами понесли меня на мост, ибо голова едва ли что-то соображала. Будь прокляты эти водоемы! Не пруд, так канал! Не хватало еще, чтобы и лорд сгинул!

— Да чтоб вас всех! — возмутилась я от всей души.

Глазам предстала водная гладь. Темная. Почти черная. Ни фальшивого мужа, ни девушки.

— Тащи веревки! — завопили позади.

Из ближайших лавок выскакивали торговцы — для спасательной миссии. Тонущие посреди ноября леди и джентльмен — событие из ряда вон. Это вам не обыденная кража сумочки.

— Почему его не видно? — прошептала я нервно.

Даже не сразу сообразила, что сказала «его», а не «их». Жизнь лорда для меня значила гораздо больше девицы, не побоявшейся вступить в схватку с воришкой.

— Помогай! Помогай! — надрывались рядом.

Обращались, разумеется, не ко мне, а друг к другу. Двоих парней обвязали веревками и спускали вниз — к воде. Но толку-то! Если утопленники уже на дне!

Ох, может, он ударился при падении и потерял сознание? В смысле, они…

Сердце защемило. Да так, что хоть плач. Умница, Ева! Хотела, чтобы лорд совершал мужские поступки! Пожалуйста! Не прошло и часа! Вот только… только…

Раздался плеск, и на поверхности появилась голова Его драгоценного сиятельства, а следом плечи и грудь. Лорд всплыл не один. С девушкой. Крепко прижимал к себе спиной. Она барахталась и кашляла одновременно. С моих губ сорвался вздох облегчения. Жив! Теперь главное, чтобы его достали прежде, чем подхватит воспаление легких!

— Еще чуть-чуть! — надрывался парень, пытаясь принять девицу из рук лорда. — Всё, держу! Потерпите, милая! Сейчас поднимут!

Рядом со мной всхлипывала ее подруга, наверняка, жалея, что не позволила вору сбежать с сумочкой. А паразит — молодец. Воспользовался суматохой и растворился в неизвестном направлении. Теперь не найдешь и не накажешь. С другой стороны, лучше преступник на свободе, чем два трупа на дне канала.

Еще один парень обхватил руками лорда, а несколько мужчин на мосту тянули веревку вверх. Девушку почти подняли. Оставались считанные сантиметры. Она прижалась к спасителю (второму спасителю), крепко зажмурившись. Из лавки напротив моста бежали две женщины с одеялами.

— Их нужно в тепло! — басом скомандовал самый рослый мужчина. — Найдется одежда?

— Найдется-найдется, — пообещал женский голос.

Я смотрела на лорда. Мокрый насквозь, с прилипшими к лицу пепельными волосами он выглядел…счастливым. Словно не просто девушку спас, а победил разом всех призраков и убийц. И ненаглядную жену заодно. Мы встретились взглядами, и по телу разлилось тепло. Подумалось вдруг, что это происшествие — переломный момент, и дальше всё потихоньку начнет налаживаться…

…Полчаса спустя мы пили горячий чай в кондитерской лавке. Лорда «нарядили» в простую грубую рубаху и потертые штаны. Сверху накинули одеяло, а волосы хозяйка лично просушила полотенцем.

— Вы герой, господин, — приговаривала она, ставя на стол одно угощение за другим. — Не каждый решится в ледяную воду сигать.

Девицу тоже переодели и повезли на спешно остановленном экипаже в больницу. Лорд ехать к докторам отказался. Мол, его ноябрьским купанием не возьмешь.

— У меня доме есть кому приготовить целебные настойки, коли слягу, — заверил он и весело подмигнул мне.

Я закатила глаза. Он что заигрывает? Серьезно?

— Кстати, моя дорогая, — обратился лорд ко мне, едва хозяйка лавки убежала искать что-нибудь горячительное, чтобы добавить гостю в чай. — Вы разбираетесь в магии лучше меня. Посоветуйте, куда обратиться, чтобы нанять специалиста по… поиску людей.

— Кого будете искать? Ребекку или шантажистку?

— Обеих. Раньше я не хотел использовать магию. Не считая помощи Берков. Отец был ярым противником всего магического. Я привык обходиться своими силами. Но обстоятельства таковы, что пора поступиться привычками и принципами. Нужно действовать, а не плыть по течению. Я, знаете ли, наплавался. Во всех смыслах.

— Хорошо, я помогу найти… э-э-э… профессионала.

Я широко улыбнулась, ликуя в душе.

Ну, держись, Ребекка

 

Глава 16. Ева новая и старая

За завтраком Его сиятельство пребывал в отличном расположении духа. Вышла газета сразу с двумя статьями. Одна с опровержением (или «нашей версией») развода. И снимками в придачу, где мы запечатлены со счастливыми лицами. Во второй сообщалось о вчерашнем доблестном поступке лорда. Его представили героем года. Еще бы! Спасенная девица оказалась племянницей того самого министра, на порог которого нас недавно не пустили.

— Это судьба, — веселился лорд. — Пусть теперь этот сноб попробует не извиниться прилюдно. Его самого заклюют.

Я воодушевления не разделяла. Да, спасение утопающей — дело благородное. Но статья о геройстве, скорее, помеха. Пусть министр сто раз попросит прощения — это мелочь. Зато Ребекка от восхваления супруга рассвирепеет сильнее. И ударит так, что мало не покажется всем. Как бы весь особняк не рухнул.

Голкомб тоже не испытывал радости.

— Стоило ли общаться с газетчиками, милорд? Сплетников это всё равно не остановит, а вы лишь привлекли к себе излишнее внимание.

— Внимание привлекло «приключение» в канале, — возразил Его сиятельство. — О разводе теперь многие забудут.

— Ненадолго, — не унимался Голкомб, чем основательно подпортил лорду настроение.

— Дорогая, — обратился он ко мне, проигнорировав помощника, — идемте в библиотеку, хочу поговорить с вами наедине.

Голкомб изумленно уставился на нас, но смолчал. Я нутром ощутила его недовольство. Ему категорически не понравилась секретность. Тем более, лорд скрытничал не в первый раз. Вряд ли помощник забыл, как Его пьяное сиятельство громогласно грозил расправой неведомому шантажисту.

— Ева, нужно обсудить магические поиски, — объявил фальшивый муж, располагаясь на диванчике у окна. — Там есть нюансы.

— У меня есть два подходящих мага на примете. Они берут немало, но мой отец о них высокого мнения, а эта хорошая рекомендация. К тому же меня в лицо они не знают.

— Отлично! Вот только… — Его сиятельство помолчал, поглаживая подбородок. — Нужно определить некие…э-э-э… границы. Нельзя рассказывать о причине шантажа. Да и как разыскивать Ребекку, если вы живете в доме.

— А ее искать необязательно. Пусть маг определит, где прячется Саймон. Найдем его, найдем и Ребекку. Что до шантажистки… — я тяжко вздохнула. — Я знаю рецепт одного зелья, которое способно… способно…

Лорд вздрогнул, а я закатила глаза.

… Не убивать, не бойтесь. Оно заставляет забывать. События или людей. Что прикажут. Зелье запрещено, разумеется. И обычно я ничего подобного не готовлю. Но в нашем случае иного пути не вижу. Не считая того, о котором вы подумали.

— А как же ингредиенты?

— Придется покупать самой. Слугам список покажется подозрительным. Чего только одни толченые пауки стоят.

Лорд кашлянул, явно шокированный известием, и предпочел не интересоваться остальными ингредиентами зелья. С другой стороны, чего бояться-то? Я же не ему пойло приготовлю, а персональному недоброжелателю. Шантажистка заслужила и толченых пауков, и рыбьи потроха.

Решили не откладывать дела в долгий ящик и через час выехали из дома, прихватив одного из моих бравых охранников. Констебль, патрулирующий парк, проводил нас хмурым взглядом. Но еще более мрачно смотрел Голкомб. Мы сказали, что едем на прогулку, но он сомневался, на лице читалась неприкрытая обида. Я его понимала. Он годами предан лорду, а теперь от него завелись тайны. Но по-другому не получалось. Ему нельзя знать о причине шантажа, да и о поисках Ребекки рассказывать не стоит.

— Предлагаю разделиться, — сообщила я в карете. Охранник сидел с кучером, и мы могли говорить спокойно. — Вы отправитесь к магу-поисковику, а я займусь покупками.

— В одиночку? Ни за что! — возмутился лорд.

— Со мной останется «сторожевой пес». В лавке я застряну надолго. К тому же, подбор ингредиентов к этому зелью — то еще удовольствие. Да и вам сподручнее общаться с магом без меня. Мужской разговор пойдет, как по маслу, а компания женщины лишь помешает. Так что выбирайте, где меня оставить: в лавке или в карете.

Лорд поразмышлял с минуту и сдался.

— Хорошо. Но как закончите, немедленно возвращайтесь в особняк. Я возьму экипаж.

…Лорд вышел у дома мага — двухэтажного строения, в котором жили несколько семей, но пользовались разными входами. Это не значило, что поисковик беден. Нашему брату свойственна скромность. Ни к чему привлекать к себе внимание и вызывать излишнюю зависть. Магические способности и так считаются привилегией. Я велела кучеру проехать еще два квартала — к лавке, где не раз закупала ингредиенты раньше. Возможно, следовало выбрать место, где со мной незнакомы. Но я предпочитала проверенный товар. Тем более, для столь важного зелья.

— Ждите снаружи, — велела охраннику. Ни к чему ему слышать, как торговец назовет меня госпожой Картрайт.

— Но… — попытался возразить он, но я изобразила Ребекку или…хм… новую Еву.

— Если зайдете внутрь, закричу. Скажу, что знать вас не знаю, а вы ко мне пристаете. Будете доказывать, кто вы есть, констеблям в управлении. И можете сколько угодно жаловаться дядюшке Бенжамену. Мы с ним не разговариваем.

Охранник опешил, но порог благоразумно не переступил. Однако встал у окна, чтобы постоянно меня видеть.

— Добрый день, — войдя внутрь, я приветливо кивнула торговцу и владельцу лавки господину Моргану.

В нос ударил терпкий запах трав. Родной запах. Похоже пахло в нашем с Саймоном магазине и в родительском доме, когда наставница обучала меня премудростям профессии. Губы сами расплылись в улыбке. Я словно вернулась в прошлое, где чувствовала себя уверенно и спокойно. Мне нравилось это место. Не только из-за запаха. Здесь умело создали уют. На прилавке расположили только привлекательный с точки зрения эстетики товар: травки в мешочках с вышивкой и разноцветные порошки в прозрачных склянках. Никаких рыбьих потрохов.

Увы, сегодня меня ждал неприятный сюрприз. Вместо ответного приветствия я обнаружила на располагающем обычно морщинистом лице торговца недовольство и…презрение. Он выпятил грудь и упер кулаки в бока, отчего стал казаться значительно выше своего скромного для мужчины росточка.

— И вам хватило наглости явиться? — поинтересовался торговец издевательским тоном.

— Господин Морган, я не…

— Бесстыдница! Опозорила себя и мужа, а теперь является к порядочным людям, как не в чем ни бывало!

Ох…

Я попятилась.

— Вон! Мне здесь только падших женщин не хватало!

На глаза навернулись слезы. Столь униженной я не чувствовала себя, даже застав Саймона в постели с любовницей. Я же ничего дурного не сделала. Это муж растоптал мои чувства и разрушил брак.

— Вон! — повторил торговец, указывая пальцем на дверь.

Что делать? Выбежать из лавки, едва не рыдая в голос? Показать всем слабость? Прежняя Ева так бы и сделала. Она никогда не умела постоять за себя, покорно принимала любые удары. Но новой не понравилась перспектива выглядеть жалкой. Эта новая Ева шагнула к торговцу и поинтересовалась ядовито:

— Чего вы боитесь, господин Морган?

Я знала, что он не маг, и мой дар сработает. Потомственной травницей была жена, но за лавку отвечал глава семьи, как и полагалось мужчине. За годы совместной работы он отлично научился разбираться в товаре, и непосвященные никогда бы не поверили, что перед ними обычный человек.

— Я… я… я… — залепетал Морган, побледнев, как мертвец, но я не испытала ни капли жалости, хотя обычно, применяя дар, чувствовала себя виноватой. — Боюсь… боюсь, что Вера меня бросит. Так и строит глазки мяснику Эвану!

С губ сорвался смешок. Ну, дела! Мясник, а точнее, его молодой черноглазый помощник — парень видный. Особенно благодаря мускулам. Но он же госпоже Морган в сыновья годится. Если не во внуки. Но вот поди ж ты! Старый пень приревновал!

— Господин Морган, — заговорила я елейным голосом. И не заподозришь, что минуту назад, чуть не расплакалась от несправедливого обвинения. — Эван, конечно, опасный соперник. Но вы и сами — мужчина в расцвете лет. К тому же, я знаю способ добиться внимания вашей супруги.

Торговец заинтересованно наклонил голову на бок.

— Рассказывайте.

— Вы же знаете, я отлично готовлю зелья. Есть у меня старинный рецепт пробабки. Напиток для семейного благополучия. Похож на обычный ромашковый чай, но благодаря секретным добавкам создает потрясающий эффект. Любовь становится жарче, чем в юности. Главное, муж и жена оба должны его выпить.

Я врала напропалую. На свете не существует приворотных снадобий. Любовь невозможно создать искусственно. Она либо есть, либо нет. Но «на войне» любые средства хороши. Приготовлю торговцу травяной настой для укрепления здоровья. Пусть с супругой пьют по утрам. Бодрее будут.

— Но, разумеется, я помогу вам не просто так, господин Морган. Мне нужны вот эти товары, — я протянула внушительный список ингредиентов. — Только лучшего качества. Вы же не хотите, чтобы и я готовила вам «лекарство» из прошлогодних трав.

Торговец смешно выпучил глаза и умчался разыскивать помощниц — племянницу и ее подругу, дабы собрали заказ.

— Для важной персоны! — услышала я из подсобки и улыбнулась.

Новая предприимчивая Ева мне нравилась определенно больше прежней.

— Подождите несколько минуточек, госпожа Картрайт! — взмыленный торговец выскочил обратно, источая благодушие.

Вот что делают магический дар и чужая ревность. Еще недавно я была падшей женщиной.

Кстати о ней…

Я проникновенно глянула на Моргана.

— Скажите, милейший, почему вы столь грубо обо мне отзывались и гнали прочь?

Торговец смутился. Занервничал. Аж уши покраснели. Лишаться обещанного зелья ему явно не хотелось, как и надежды вновь завоевать сердце супруги.

— Так это… он того… рассказывал… Ну, муж ваш. Точнее, он Берте плакался на днях. Мол, женушка сбежала. Живет теперь с каким-то богачом и не стыдится, что и себя, и супруга опозорила. Ой! — Морган вжал голову в плечи, явно представив, как заветное любовное лекарство уплывает от него, как корабль в дальнее путешествие. — А Берта… Вы ж ее знаете…

— Растрезвонила всему району… — протянула я мрачно.

Я знала Берту. Кто ж не знает главную местную сплетницу. А Саймон всё правильно рассчитал. Достаточно скормить ложь одной болтливой старухе, и моя репутация уничтожена. Или это идея Ребекки? Скорее всего. Женская работа. Точечная.

Заказ, как и обещали, собрали быстро. Вынесли внушительный мешочек. Тяжеловатый для леди. Торговец вознамерился лично дотащить покупки до кареты, но его опередили. Мой бравый охранник вошел в лавку, вопреки распоряжению оставаться снаружи.

— Давайте я, миледи, — он ловко подхватил мешочек с прилавка, но прежде странно покосился на торговца.

— Не забудьте ваше обещание, госпожа… — начал тот, но я перебила:

— Я всё помню, Морган! И постарайтесь больше не пересказывать глупые сплетни.

Торговец старательно закивал и поклонился, выказывая почтение. Увы, не искреннее, а вызванное моей устрашающей магией. Оно пройдет, и Морган, скорее всего, продолжит поливать меня грязью. Но обещание я всё же выполню. Пришлю зелье. Пусть любви оно по-настоящему не добавит. Однако если верить, возможны чудеса.

— С лавочником всё в порядке? — поинтересовался охранник, прежде чем закрыть за мной дверь кареты. — Выглядит того… пришибленным.

— Это его обычное состояние, — отшутилась я, но в душе поселилось уныние. Как же легко я пользовалась даром во имя выгоды.

«Разве в магазине ты занималась не тем же самым, чтобы клиенты охотнее покупали зелья?» — напомнил кто-то в голове.

Но я не согласилась. Ситуации отличались кардинально. В собственном магазине я действовала осторожно, стремясь не причинить вред. К тому же, выявив «болезненные точки», снабжала клиентов идеально подходящими к случаю настойками. Работала почти как лекарь. Сначала определяла, что у человека за недуг, а потом его лечила. С лавочником Морганом всё вышло иначе. Я задала вопрос со зла и солгала о любовном зелье в придачу. Нехорошо. Очень нехорошо…

А что еще хуже — моя репутация уничтожена. Наш с Саймоном развод окружающие еще бы пережили. Но слухи о том, что я, оставаясь госпожой Картрайт, живу с богатым мужчиной, ничем не перебьешь. Этого никогда не забудут. Да, город у нас большой. Но рядом в любой момент может оказаться кто-то знакомый, чтобы просветить народ о твоем позоре. Неважно, реальном или выдуманном…

* * *

К возвращению лорда в особняк я накрутила себя до невозможности. Ходила туда-сюда по спальне с припухшими глазами и готовая к грандиозной истерике.

— Что стряслось? — спросил Его сиятельство с порога, вытаращив глаза.

Решил, что на меня напал призрак. Или Ребекка. Никак не меньше.

Я всхлипнула и без сил опустилась на кровать.

— Он… он… назвал меня… пад-пад-падшей женщиной. А я… при-применила дар.

— К-к-кто на-на-назвал? — опешил лорд.

Ох… Кажется, иногда заикание передается по воздуху, как простуда.

— То-торговец. Са-са-саймон рас-распустил грязные слууухииииии…

Я заревела. В голос. Как глупая корова.

Лорд нервно кашлянул, явно не ожидая подобной подставы с моей стороны.

— Ева, послушайте, — начал он деловито, но замолчал, осознав, что поток моих слез усилился.

— Вы не понимаете, да? — спросила я сквозь рыдания. — Теперь я не смогу открыть магазин. Меня сегодня чуть не выставили вон, потому что я оскверняю лавку одним своим присутствием. Ко мне тем более никто не придет за покупками. Чтобы не испачкаться! Всё кончено! Саймон победил!

Лорд всплеснул руками. Мол, что за бред? Но вслух ничего подобного не сказал. Подошел ко мне и сел рядом на кровать.

— Это не победа, поверьте. Есть способы всё исправить и…

Он замолчал потрясенный. Ибо я сделала то, чего не ожидал никто из нас. В очередной раз всхлипнув, уткнулась лицом ему в грудь. Как ребенок, ей-богу.

Накрыло основательно. Вспомнились все горести разом. Отрекшаяся семья. Измена Саймона. Шаткое настоящее и неизвестное будущее. Презрение в глазах господина Моргана. Презрение, с которым теперь на меня будут смотреть все. Но едва я коснулась лорда (точнее, едва его сильные руки осторожно меня обняли), боль притупилась, а горечь перестала разъедать внутренности. Я вздохнула свободнее, еще пару раз всхлипнула и затихла. Сидела, не шевелясь, боясь спугнуть ощущение покоя.

— Ева, всё будет хорошо. Обещаю.

Звучало убедительно. Жизнеутверждающе. Хотелось верить. Слишком сильно.

Я отстранилась. Мы посмотрели друг на друга, а в следующее мгновение уже целовались. И это казалось естественным и логичным, будто по-другому и быть не могло. В голове взрывались фейерверки, пылая яркими огнями. Тело стало легким, как перышко, вот-вот воспарю к потолку. Вместе с лордом, разумеется. И останемся там — в невесомости — на долгое-долгое время.

Я видела прекрасные картины. Как мы гуляем с лордом по парку, держась за руки, или кружимся в вальсе в доме министра, а все глядят на нас с восхищением. А еще как я стою вся в белом у алтаря и приношу клятву верности новому мужу. Платье у меня потрясающее, воздушное, словно сотканное из звезд, не то, что на прошлой свадьбе, когда пришлось посетить скромную лавку готовой одежды.

Ох, как же все замеча…

Тук-тук.

Мы с лордом отпрянули друг от друга, как ужаленные. Стук в дверь разрушил грезы, вернув меня на землю. Я схватилась за разрумянившиеся щеки. Белое платье?! Безумная Ева! Совсем расчувствовалась на нервной почве. В глазах лорда отразилась не то паника, не то растерянность. Он слишком быстро отвел взгляд. Не разберешь…

— Войдите! — крикнул, поднимаясь.

В спальню вошел Голкомб.

— Прошу прощение за вторжение. Но дело срочное.

— Говори, — распорядился лорд, приглаживая волосы.

Ох, весь такой деловой. И не скажешь, что считанные минуты назад набрасывался с поцелуями.

— Я ходил на почту и встретил там секретаря господина Сэдлера, — отчитался помощник после того, как оглядел мое заплаканное лицо.

Его сиятельство скривился.

— Какие новости у незабвенного дядюшки Бенжамена? Надеюсь, он не намерен передумать и в ближайшее время нас посетить?

— Отнюдь. Это его посетили сегодня утром. Леди Ребекка. В смысле, настоящая леди Ребекка.

Мы с фальшивым мужем ахнули в унисон. Он плюхнулся на кровать, а я, наоборот, с нее вскочила. Пошатнулась, нелепо взмахнув руками, но устояла.

— Он… он… он ее принял?

— Нет. Господин Сэдлер сдержал слово и… — Голкомб смутился.

— Выставил Ребекку взашей? — усмехнулся лорд.

— Я бы выразился иначе. Но всё так и произошло.

— Какая прелесть! Жаль, я не видел. Пропустил развлечение.

Голкомб не оценил издевки, нахмурился, отвернулся. А я едва за сердце не схватилась. Ну и рассвирепела же Ребекка! Уж если я отплатила торговцу за попытку меня выгнать, истинная леди Флеминг не станет откладывать месть в долгий ящик. И вовсе не дяде. Сэдлер-то разозлился моими стараниями. Ох…

— Кстати, у слуг опять переполох, — сообщил Голкомб как бы между прочим. — Поломойке померещился призрак. На втором этаже.

Лорд выругался под нос, а я напряглась. Эллис говорила, что приведение разгуливало по упомянутому этажу.

— Доминик, вели Беркам разобраться, — распорядился лорд. — Пусть сделают хоть что-то полезное.

— Они уехали, — огорошил помощник. — В смысле, не насовсем. Навестить госпожу Нокс в больнице. Кажется, у них появилась некая идея.

Его сиятельство не впечатлился. По-прежнему сомневался в Берках.

— Спасибо за сведения, Доминик. Ты можешь идти.

Идти?! То есть, мы снова останемся наедине?

Ох…

Я поддалась панике, совершенно неготовая объясняться после поцелуя. Нужно сбежать, прежде чем Голкомб покинет комнату. Но я не успела сделать и шага на ватных ногах, дверь открылась и закрылась, возвращая нас с лордом к сцене перед вторжением.

Но, как быстро выяснилось, он не меньше меня горел желанием говорить о случившемся. Деловито поправил сюртук и выдал:

— Я знаю, как решить вашу проблему Ева. Столица — не единственный город в империи. Можно переехать и открыть магазин в другом месте. Там, где вас никто не знает. Я не отказываюсь от предложения и помогу. Пусть и на расстоянии.

Внутри всё похолодело. На расстоянии?! Сначала лезет целоваться, а теперь хочет избавиться? О, да! Очень удобно — сослать «проблему» подальше! А я еще себя в подвенечном платье представляла! Наивная фантазерка!

Но вместо того, чтобы высказать негодование, я послушно кивнула. Новая Ева «взяла выходной», а старая сама не понимала, что чувствует: гнев, обиду или разочарование…

…Вечером ждала еще одна плохая новость.

После ужина я расположилась с книгой в гостиной. Лорд избегал меня и уединился в библиотеке. Голкомб исчез из поля зрения, охранник сидел в «засаде» — на стуле у стены, а констебли проверяли спальни на втором этаже, искали призрака или живого человека, притворяющегося духом. После дневного происшествия большинство слуг отпустили спать пораньше, поэтому чай мне принесла сама экономка Брант.

— Вам не холодно, миледи? — спросила она заботливо. — В последнее время в этой комнате постоянно гуляют сквозняки.

— После мистических происшествий? — уточнила я.

Брант не смутилась.

— Да, миледи. Не упокоенной душе несладко. Мне кажется, холод — это ее тоска.

Из уст другого человека прозвучало бы абсурдно и фальшиво, но не в случае с Брант. Она говорила не нервно, пересказывая страшилки, а спокойно, с толикой сочувствия. Я снова поймала себя на мысли, что вижу в ней не простую служанку, а некогда благородную даму с трудной судьбой.

Я почти открыла рот, чтобы аккуратно поинтересоваться о молодости экономки, но помешало возвращение Берков — хмурых, как осеннее небо над особняком.

— Что-то случилось? — спросила я, откладывая книгу. — Состояние госпожи Нокс вызывает беспокойство?

— Оно уже ничего не вызывает, — проворчал господин Берк. — Кроме дополнительных проблем, разумеется.

Супруга одарила его сердитым взглядом и тяжко вздохнула.

— Мы опоздали, миледи. Госпожа Нокс сегодня скончалась.

— Как?! — я вскочила, хотя едва ощущала ноги.

— Такого исхода ничего не предвещало. И муж, и доктора говорят, что она чувствовала себя прекрасно. И вдруг приступ.

— Вы думаете, это из-за похищения? — спросила я, думая о лорде. Точнее, о Тае. Если во всем виноват призрак, то возвращение не спасает жертв, а лишь отсрочивает неизбежное.

— У нас была одна теория, — поведала госпожа Берк грустно. — Мы хотели проверить ауру госпожи Нокс, чтобы убедиться, всё ли с ней в порядке. Возможно, она истончилась по вине духа. Но после смерти этого, увы, не определить.

— Теперь теорию можно подтвердить или опровергнуть, только если ваша горничная вернется, — ввернул господин Берк.

Я закрыла глаза. Хорошо, что лорд этого не слышит. Его не обрадует, что наши борцы с нечистью жаждут заполучить сестру для опытов. Нахлынула жалость к фальшивому мужу, но я отринула ее, как нечто неуместное или постыдное. Тае буду сочувствовать. Лорд перебьется. Никаких больше теплых чувств к нему. Ни за что!

 

Глава 17. Желанное вдовство

Я не узнала, как лорд воспринял новость о смерти госпожи Нокс. Он ночевал отдельно, избегая со мной общаться после поцелуя и последующей за ним «отповедью». Зато с утра пришлось лицезреть эмоции фальшивого супруга во всей красе. Правда, по другому поводу. Вышел новый выпуск газеты с очередной статьей о нас. С фотографией. Но уже не моей и лорда. А настоящей Ребекки с Габриэлем Саттоном.

Я читала статью и всё сильнее дивилась наглости копии. Да, я предвидела ее гнев, но устроит ТАКОЕ! Интересно, она просто очень смелая или сумасшедшая?

«Слухи о разводе с лордом Патриком Флемингом — чистая правда», — рассказала Ребекка в редакции. — «Вчера он привез меня насильно. Угрозами заставил солгать. Он страшный человек, не раз поднимал на меня руку. Потому я и хочу освободиться от чудовищного брака. В юности я мечтала выйти замуж за другого мужчину, которого очень любила. Но родители настояли на свадьбе с лордом Флемингом, а я, как послушная дочь, вынуждена была подчиниться их воле. Увы, я очень быстро поняла, какую ошибку совершила. Пять кошмарных лет я прожила в аду с настоящим чудовищем. Недавно в империю вернулся мой несостоявшийся жених — господин Саттон. Он узнал о моих бедах и пришел на выручку. Я понимаю, что многие меня осудят. Развод — это преступление. Но постарайтесь понять. Я лишь хочу освободиться от чудовища, пока он не сотворил со мной что-то пострашнее побоев…»

— Я поднимал на нее руку?! — орал лорд, бегая по библиотеке. — Я?! Да это мне приходилось терпеть ее сумасбродные выходки! День за днем! И как после этой статьи людям на глаза показываться?!

О, да! Я подумала о том же. Выходка Ребекки подставила под удар не только лорда, но и меня. Хоть из особняка беги. Мюррей уже посмотрел, как на смертельного врага. Того гляди, схватится за любимое ружье и пальнет куда прицельнее, чем в Саймона. Сразу дух вышибет. И ведь не докажешь, что не виновата!

— А вы почему молчите? — вспомнил о моем существовании лорд. — Есть предположения, чего добивается Ребекка?

— С каких пор я превратилась в констебля? — съязвила новая Ева, вернувшаяся из краткосрочного отпуска. — Или в доктора для душевнобольных?

Его сиятельство побагровел и вознамерился ответить нечто не менее впечатляющее, но помешал стук в дверь. Тихий, но настойчивый. Случилось что-то из ряда вон, раз домочадцы посмели нарушить наше уединение. Лорд запретил нас беспокоить.

— Войдите! — крикнула я, прежде чем фальшивый супруг разразился тирадой.

Дверь приоткрылась, и в проеме показалась голова дворецкого.

— Милорд, миледи, прошу прощения. Но тут… тут…

— Зайди, Мюррей, — разрешил Его сиятельство, но тоном отнюдь не дружелюбным.

Дворецкий затворил за собой дверь и отвесил поклон. Лорду. Не мне.

— Очень жаль, что приходится вас беспокоить, но там… там…

— Ближе к делу, Мюррей! — вновь распалился Его сиятельство.

— Там посетитель. Незваный. Я хотел сам прогнать его в шею. Но… но…

— Какой посетитель? — не выдержала я. — Неужели, Габриэль Саттон?

У лорда из ушей едва дым не повалил, а дворецкий тихо охнул и ответил:

— Нет. Но… Это тот… другой… Который в окно залезал. Жаждет поговорить с вами, милорд. Наедине.

Мюррей вжал голову в плечи, а лорд уставился на меня, будто я знала, какого… хм… лешего Итону Прайсу понадобилось от мужа ненаглядной Ребекки.

— Так что делать-то? — аккуратно спросил дворецкий. — Посетитель ждет в гостиной. Гнать его в шею? Могу ружье достать, коли надо. Припугнуть.

Я закрыла лицо ладонями. Это уже слишком. Газета с одним любовником, и Мюррей, готовый пристрелить другого на пороге особняка.

Всё! С меня хватит!

— Гнать, — процедила я сквозь зубы и поднялась с намерением покинуть библиотеку.

— Сядьте на место! — рявкнул лорд. — Пригласи гостя, Мюррей. Минуты через две.

От неожиданности я выполнила приказ. Села, а, точнее, плюхнулась на диван. Дворецкий вытаращил глаза, но покорно кивнул. Зато мне подарил та-а-акой красноречивый взгляд, что я живо представила себя с кровавыми разводами на платье из-за пулевых ранений.

— Вставайте, Ева, — распорядился лорд, едва мы остались одни.

Я нервно кашлянула.

— Вы уж определитесь, мне сидеть или…

— Перестаньте паясничать, ради всего святого! Вы же слышали, что сказал Мюррей. Прайс в гостиной. Не хватало, чтобы он вас увидел. Спрячьтесь за шкафами. Живее. Послушаем, что этот подлец намерен поведать.

— Как скажете, — пробормотала я, хотя не слишком одобряла затею. Но учитывая воинственное настроение лорда, лучше помолчать и подчиниться. В конце концов, если у мужчин дойдет до рукопашной, я всегда могу вмешаться…

* * *

Итон Прайс вошел в библиотеку, как побитый пес. Я отлично видела его в просвете между книжными полками. Он же не подозревал о моем присутствии. Протянул руку лорду, но быстро сообразил, что жест неуместен, и спрятал ее за спиной.

— Знаю, лорд Флеминг, наша последняя встреча была… э-э-э… странной. Я тогда себя того…не контролировал. Со мной что-то слу-слу-случилось. Мне… мне… ж-ж-жаль, — окончательно растерялся незваный гость под грозным взглядом мужа зазнобы.

А я нахмурилась, недобрым словом вспомнив Берков. Тоже мне — профессионалы! Заверяли же, что Прайс не вспомнит об «оконном приключении».

— То есть, вы явились извиниться за то, что влезли в нашу с женой спальню? — оскалился лорд в недоброй усмешке.

— Нет. То есть, и это тоже, — Прайс попятился. — Я хотел предупредить. Ребекка… простите, леди Флеминг планирует вас убить.

Я качнулась и стукнулась лбом о полку. К счастью, Его сиятельство громко расхохотался, и звук удара вместе с моим восклицанием не дошли до ушей Прайса.

— Это очередное звено безумного плана моей драгоценной женушки? — спросил лорд строго. — Можете передать ей…

— Я больше не намерен иметь ничего общего с леди Флеминг, — перебил гость. — Да, признаю, мы встречались какое-то время. Она красивая женщина. Умеет очаровывать, кружить голову, сводить с ума и…

— Да как вы смеете?! — рассвирепел Его сиятельство, но Прайс выставил ладони вперед.

— Выслушайте, милорд! Умоляю! Это в ваших интересах. И в моих тоже. Не хочу, чтобы ваша смерть была на моей совести.

Что-то в голосе гостя заставило хозяина сбавить обороты.

— У вас три минуты, Прайс, — отчеканил он. — Потом велю слугам выставить вас вон.

Тот кивнул, признавая право лорда поступать с ним, как заблагорассудится.

— Вы ведь видели сегодняшнюю газету? Конечно, видели. Когда мы…э-э-э… общались с леди Флеминг, она рассказывала ту же самую историю, и, признаться, я верил каждому слову. Предлагал помощь. Я не настолько богат, чтобы выплатить компенсацию за разрушенный брак, но у меня есть влиятельные родственники заграницей. Они могли помочь нам поселиться в другой империи под вымышленными именами и начать жизнь с нуля. Но Ребекка… леди Флеминг не хотела бежать. Она мечтала освободиться иным способом, не теряя при этом ни монеты. Пыталась заставить меня убить вас. Согласитесь, это идеальный расклад: вы мертвы, никакого развода, а Ребекка свободна и богата.

Я опасалась, лорд снова рассмеется. Но он молчал, переваривая новость. Я же поверила. Сходу. А что? Очень удобно — убить мужа руками любовника. Если он попадется, можно отрицать причастность. Пусть попробуют доказать.

— Можете не верить, — продолжил Прайс, не дождавшись ответа. — Но всё же примите меры предосторожности, если вам дорога жизнь. Новый ухажер леди Флеминг — парень горячий. Это я — не убийца. А он, возможно, освободит ее от необходимости разводиться.

Вот теперь лорд развеселился.

— Вы поэтому явились? Узнали о сопернике?

— Не совсем, — смутился Прайс. — Увидел истинное лицо вашей жены. Мы столкнулись на днях. Она вела себя… э-э-э… издевательски. А еще сказала, что нашла того, кто выполнит любое ее желание. Думаю, имела в виду Габриэля Саттона.

— Определенно, — пробормотал лорд, глядя на Прайса с презрением. Мол, уж точно не вас.

— Прощайте, милорд, — незваный гость поклонился. — Мне жаль, что наши пути пересеклись таким образом. Надеюсь, вы выпутаетесь из этой истории без последствий…

Прайс отправился к выходу, так и не дождавшись ответа лорда Флеминга, а я вздохнула с облегчением. Новости не обнадеживали, но эти двое не сцепились, и то ладно.

— Ну и наглец, — проворчал Его сиятельство, едва соперник покинул библиотеку.

— А, по-моему, он поступил благородно, — проговорила я, выходя из-за шкафа.

Меня смерили недовольным взглядом.

— Да-да, благородно, — стояла я на своем. — И смело. Не каждый решится прийти к мужу… э-э-э… как бы помягче выразиться?

— Ева, вы меня поражаете, — лорд покачал головой. — И куда делась робкая девушка, боявшаяся собственной тени?

— Перевоспиталась, — я села на диван и расправила пышную юбку. — Что думаете о новостях из тыла противника?

— Бред, — отмахнулся он, но уверенности в голосе не прозвучало.

— Вряд ли. Ваша смерть для Ребекки, впрямь, идеальное решение проблем. Ей останется и дом, и фабрика, которую можно продать. Или закрыть, а продать само здание.

— Да вы гений предпринимательства, Ева.

— Не язвите, Патрик. Лучше позаботьтесь о собственной сохранности. Ведь если Саттон вас убьет, я не открою магазин. Придется снова искать работу поломойки. Хм… Или в актрисы податься? У меня же теперь есть опыт.

Лорд потерял дар речи минуты на две. Прошелся по библиотеке, постоял у окна, приводя мысли и нервы в порядок. Я и сама понимала, что перегибаю палку, провоцируя его, но держать себя в руках получалось плохо, будто я, и правда, вжилась в роль.

— Саттон меня не убьет, — заговорил, наконец, лорд. — Он согласен выплатить за Ребекку компенсацию. К тому же, если б этот индивид был готов на крайние меры, мы с вами сейчас бы не разговаривали. Да и моей женушке не пришлось бы бежать.

Звучало убедительно. Но я не сдавалась.

— Может, это не Саттон вовсе. Ребекка способна найти другого кандидата в убийцы. Например… — я хотела сказать «наемного головореза», но громко охнула и вскричала: — Саймон! О, боже! Это Саймон! Он убьет вас, чтобы помочь Ребекке и наказать меня!

— Бросьте, — отмахнулся лорд, подарив очередной красноречивый взгляд. — Ваш супруг — тряпка. Пробраться в дом, подкупив служанку — это одно. А для убийства нужен иной склад характера.

Я хотела съязвить, давно ли Его сиятельство стал специалистом по убийцам, но удержалась и произнесла:

— Хорошо. Пусть не Саймон. Но кандидат вам в палачи у Ребекки точно имеется. А сбежала она, потому что и Прайс, и Саттон отказались вас убивать. Она решила пойти иным путем. Выставить вас чудовищем. Вы сами однажды сказали: жена пропала, подозревают мужа. Но Голкомб встретил меня, и план провалился с треском. Не улыбайтесь снисходительно, Патрик. Это хорошая версия. К тому же, в нее отлично вписывается письмо Ребекки. Оно…

— Какое письмо?! — перебил лорд, вытаращив глаза.

Я закусила губу. Молодец, Ева!

— Ну… — протянула я, понимая, что придется каяться и рассказывать, как дядюшка тряс передо мной посланием драгоценной племянницы и требовал объяснений.

— Говорите, Ева! — лорд навис надо мной, как змей с райского дерева. Не искуситель, правда, а, скорее, изобличитель.

Я рассказала. В подробностях. Почти дословно процитировала письмо.

— И вы молчали?! — взревел Его сиятельство. — Почему?!

— Может, потому что считала вас убийцей Ребекки? А что? Убили жену и утопили в пруду. Я даже сбежать пыталась. Не получилось. Голкомб шагу ступить не давал.

— Ева! — лорд схватился за голову. Посмотрел зверем. Затравленным. — Умоляю, скажите, что больше ничего от меня не скрыли.

Я слишком поспешно отвела взгляд, понимая, что вновь выдала себя с потрохами.

— Ева! — повторно завопил лорд.

Пришлось снова признаваться. И каяться.

— Дело в том, что… Сэдлер однажды упоминал прошлое матери Ребекки и… и… Я думаю, Ребекка — моя двоюродная сестра.

Он был близок к истерическому хохоту, ни на грамм не поверив в мое предположение. Тогда я поведала о лечении у дяди Еремира, после которого у бездетной пары появилась долгожданная дочка. Точнее, прошипела всё это, как рассерженная гусыня.

— Еремир и мой отец Амброс — близнецы, ясно?! Я поразительно похожа на отца! А Ребекке досталась внешность Еремира! Поэтому мы и выглядим одинаково!

Кажется, Его сиятельству расхотелось смеяться. В глазах отразилась колоссальная усталость. От новостей и потрясений. По крайней мере, теперь он верил. Или, как минимум, допускал наше родство с Ребеккой. Мои душевные силы тоже заканчивались. Я поднялась, мечтая оказаться в спальне и немного подремать. Однако впереди ждали дела.

— Надеюсь, нанятый маг не подведет и отыщет наших заклятых супругов раньше, чем они еще что-нибудь выкинут, — проговорила я примирительно, всем видом показывая, что больше не хочу спорить и обсуждать взрывоопасные темы.

— Я отправлю к нему слугу с письмом, — проговорил лорд, потирая виски. — Пусть возьмет в оборот еще и Габриэля Саттона. Возможно, удастся выйти на Ребекку через него.

— Хорошо. А я пока займусь зельем для шантажиста.

Лорд улыбнулся с явным облегчением. Сегодняшнее общение далось тяжко.

Увы, с магическими манипуляциями не сложилось. Точнее, наоборот, сложилось. Но не с теми, что надо. Как обычно в этом безумном доме.

По дороге, как нарочно, попалось несколько слуг. Все они успели познакомиться с последним «подарком» Ребекки. Глядели на меня кто с осуждением, кто с изумлением. Я бы на их месте тоже удивлялась, что лорд не вышвырнул жену-мегеру за порог, как нашкодившего котенка. Следом шагал бравый охранник с непробиваемым лицом. Мол, ему нет дела до моих семейных дрязг. Главное, чтобы оставалась живая и здоровая.

На подходе ко второму этажу, где я намеривалась заняться зельем (ингредиенты я заблаговременно приготовила в пустующей спальне), встретилась Эллис. Белая, будто сама превратилась в беспокойное привидение. Девчонку трясло. Волосы выбились из-под чепца, а зубы стучали. Серьезно. Я слышала отчетливые звуки.

— В чем дело, Эллис? — спросила строго.

Неужели, опять дух? Без него сегодня проблем предостаточно.

— При-при-при… — служанка кивнула на правое крыло.

Ну, конечно! Он самый! Точнее, она. И как тут разбираться с шантажистом и Ребеккой?

— Эллис, спускайся вниз.

— Не могу, ми-ми-миледи… Она не пу-пу-пускает…

Я внимательнее оглядела застывшую на лестнице девчонку. Эллис вцепилась обеими руками в перила. Да так, что побелели костяшки пальцев. Но ее тянуло вглубь коридора второго этажа. Ступни подрагивали, жаждали шагать навстречу опасности.

— Ох…

Замигали лампы. Как при прошлых двух похищениях. И погасли, погрузив нас пусть и не во тьму, но в сумерки. Окна на лестнице отсутствовали, как и в коридорах.

Впрочем, в этот раз появилось кое-что новое. Ощущения. Помимо пронзительного холода. Тоска. Такая, что хоть в петлю. Но сквозь нее пробивались и иные эмоции. Гнев и злорадство. Это был конец. Но конец на своих условиях. Представилась темная спальня. Оконный проем, за которым с горестным плачем качались деревья. Парк Флемингов! Но другой. Зимний. Черно-белый. Пронзительно выл ветер, будто изголодавшийся волк. Она тоже чувствовала себя зверем. Женщина, что застыла у окна.

«Ну, здравствуй, смерть…» — прохрипел старческий голос. — «Не такая ты и страшная… Жизнь куда отвратительнее…»

Наяву оглушительно завизжала Эллис. Я попыталась схватить ее, но руки сжали пустоту.

— Держите! Держите! — закричала я отчаянно.

Заберут! И эту заберут!

— Миледи! — завопил охранник, обхватывая мою талию. — Я держу!

— Да не меня!

Поздно…

Лампы снова вспыхнули, ослепляя в первый миг.

— Эллис, — позвала я, прикрывая лицо ладонью.

Глянула вниз и радостно ахнула. Она у моих ног. Не украли! Не вышло!

Или вышло…

— Ох…

Глаза немного привыкли к свету, и я разглядела рыжие волосы вместо светлых кудрей.

— Тая…

Обмен состоялся. На лестнице, свернувшись калачиком, лежала тайная сестра лорда. А от юной бедняжки Эллис не осталось и следа. Кроме пятен крови на перилах…

* * *

— Всё, как мы и предполагали, — отчитывалась госпожа Берк, стоя в коридоре передо мной и лордом Флемингом. Ее супруг, по традиции, застыл рядом в гробовом молчании. — Горничная, как и госпожа Нокс, ничего не помнит. Для нее будто прошли секунды.

— Стоп! — возмутилась я. — Тая же говорила с нами во время обряда.

— Говорила. Однако в ее памяти этот эпизод не сохранился. Как и все остальные дни плена. Но это не самое важное. Проверка ауры дала плачевные результаты. Она повреждена. Сильно. Видно, призрак добрался до девушки. Потому и вернул, забрав новую подходящую жертву. Скажу прямо, не приукрашая действительность: с подобными… э-э-э…изъянами долго не живут.

— Вы знаете способ это исправить? — спросил Его сиятельство хрипло.

На лице застыла печать обреченности. Тая вернулась. Живая и, на первый взгляд, невредимая. Но было глупо обманываться и радоваться. Это лишь отсрочка приговора. Если не предпринять решительных шагов, девушку постигнет так же участь, что и нашу незадачливую гостью.

— Мы не знаем способа, — отозвалась госпожа Берк мрачно.

— А кто знает? Только не говорите, что магия здесь бессильна.

Борцы с нечистью переглянулись.

— Понимаете, манипуляции с аурами всегда считались опасным занятием, — объяснила госпожа Берк. — На риск шли исключительно избранные. И далеко не все добивались успеха. Те же, кому это удавалось, хранили ритуалы и рецепты зелий в секрете. Знания оставались в семьях. Передавались от родителей детям.

— И в чем же проблема? Пригласите такую семью. Я заплачу любую сумму.

— Это не поможет, милорд. В нашей империи за последние сто лет подобное делали лишь два целителя. Братья. Но с последнего ритуала прошло почти два десятилетия. Один из братьев давно умер, а второй отказался от работы с аурами. Его пытались заставить: и деньгами, и угрозами. Тщетно. Все уходили ни с чем. Он опасный противник. Способен такую порчу навести, что до десятого колена потомки не излечатся. Его лучше не гневить.

Лорд выругался. Но не сдался.

— Я всё равно с ним встречусь. Как его зовут?

Меня пробрал озноб. Прежде чем с губ госпожи Берк сорвалось имя целителя, я догадалась, каким будет ответ. Интуиция подсказала. Или кровь.

— Амброс Ратлидж…

Лорд качнулся и шокировано уставился на меня, а я прислонилась к стене, боясь упасть.

Что ж… пусть Его сиятельство попытается пообщаться с моим папенькой. Все проблемы с призраком и Ребеккой покажутся детскими забавами. Госпожа Берк права, с Амбросом Ратлиджем лучше не связываться. Особенно тем, кто не наделен магическими способностями. В отличие от покойного братца Еремира, мой отец никогда не соглашался лечить людей. А теперь он, вероятно, еще больше невзлюбил простых смертных. После того, как средняя дочка покинула дом с одним из них…

— Я встречусь с Амбросом Ратлиджем, — заявил лорд, не сводя с меня пристального взгляда. — Сегодня же!

Я промолчала, понимая, что затея обречена на провал.

Ох, бедная-бедная Тая. Теперь ее не спасет даже чудо…

 

Глава 18. Взгляд в прошлое

— Спасибо, что помогаете мне. Знаю, вам неприятна эта поездка.

— Ничего, переживу, — проговорила я с улыбкой.

А мысленно добавила: «Надеюсь».

Мы с Таей ехали в магический район, а, точнее, в Рябиновый переулок, где работал мой отец — Амброс Ратлидж. Вчерашняя затея лорда провалилась с оглушительным треском. До знаменитого целителя он даже не добрался. Его сиятельство не пустили на порог, едва сообразили, что перед ними не маг. А едва тот попытался «договориться» и предложить баснословные богатства, выдворили вон. В местах, где я выросла, ненавидели аристократов, считающих, что за деньги можно купить всё и всех.

В общем, особняк пережил очередной бурный вечер. Лорд вернулся злой, как черт, и устроил скандал Беркам. Потребовал придумать иной способ помочь Тае, иначе могут считать себя уволенными. Берки не впечатлились. Мол, Его сиятельство волен искать других борцов с нечистью, коли не доверяет их экспертному мнению. От изгнания супругов спасло вмешательство Голкомба, который не постеснялся напомнить хозяину, что случилось, когда он в прошлый раз самостоятельно нанимал специалистов по потусторонним силам. Лорд сконфужено крякнул и оставил Берков в покое. Зато вспомнил о моем существовании. Утащил за руку в спальню.

— Придумайте, как убедить вашего отца! — потребовал он, едва закрыл дверь перед носом доблестного охранника, последовавшего за нами, как пес на поводке. — Вы знаете его, как никто другой. Без вас Тая умрет.

Ноги подкосились, и я плюхнулась на кровать.

Вот, спасибо! Переложил ответственность!

— Я, конечно, могу съездить с Таей к отцу, но…

«За результат не ручаюсь», — так полагалось закончиться фразе, но меня радостно перебили и заключили в крепкие объятия.

— Ева, вы просто чудо!

— Но я же пытаюсь…

Очередное предложение осталось незаконченным, ибо меня стиснули еще сильнее, едва ребра не затрещали. Пришлось смириться. В конце концов, я сделаю всё возможное, чтобы помочь Тае. Остальное будет зависеть от отцовской сговорчивости.

— Патрик, — заговорила я, когда лорд отстранился и смутился, явно вспомнив о недавнем поцелуе. — Во время похищения Эллис у меня случилось что-то вроде видения. Скажите, в какое время года умерла леди Гертруда?

Его сиятельство скривился. Как ребенок, которому предложили кашу вместо конфеты.

— Это было зимой. Но какое отношение…

— Я думаю, это она — наш призрак. А вовсе не Джойс. Я видела чью-то смерть в доме. Точнее, то, что ей предшествовало. Женщина смотрела в окно на зимний парк. Лица я не видела, но слышала голос. Старческий голос.

— Исключено, — лорд гневно замотал головой. — Старая мегера умерла сама, а мы знаем, что призрак не в состоянии успокоиться из-за насильственной смерти.

— Вдруг мы чего-то не знаем о гибели Гертруды?

— Ева! — Его сиятельство всплеснул руками. — Умоляю, перестаньте говорить об этой женщине. Ее убил собственный яд. Тот, что она сама источала…

Не добившись ничего от лорда, я поговорила с Берками, рассказала о подозрениях и с облегчением услышала, что, вероятно, права. Они тоже начали подозревать, что наш дух, не молодая служанка, задушенная и утопленная в пруду, а некто гораздо старше и злее. Пожилая женщина, известная при жизни дурным характером, отлично подходила под описание.

— Почему муж вам не верит? — спросила госпожа Берк.

— У них с матерью были сложные отношения, — ответила я хмуро. — Полагаю, ему дурно от одной мысли, что леди Гертруда все еще здесь и продолжает портить жизнь.

Госпожа Берк закатила глаза.

— Ох уж, эти дела семейные. Иногда они столь скверные, что диву даешься.

Я ее отлично понимала. Мне тоже предстояло семейное дело. Такое, что грозило позорным спуском с крыльца. В смысле, когда тебя отправляют вниз магическим пасом. Даже не знаю, кто больше нервничал по дороге: Тая, которой грозила скорая кончина, или я. Чтобы отвлечься, я заговорила о домочадцах. Не о Гертруде, конечно же. Вдруг к ее смерти приложила руку Полин — мать лорда и Таи. А о других. Живых.

— Они смотрят на меня, как на чудовище, — пожаловалась я. — Хуже, чем в самые первые дни в особняке. Я понимаю причину. Ребекка постаралась в треклятой статье. Но мне-то теперь как быть? Мюррей только-только оттаял, а теперь пристрелить готов. А Брант так и сверлит глазами, будто порчу наводит.

Тая грустно улыбнулась. После возвращения она смотрела на меня иначе. Лорд рассказал ей, что я в курсе их семейной тайны и помогаю найти шантажиста.

— Не обращайте внимания, миледи. Элиза Брант никогда не отличалась душевной теплотой. Неудивительно, что единственная ладила с леди Гертрудой.

Я подпрыгнула на мягком сидении.

— Ладила?

— А то! Изначально Брант работал горничной Ее сиятельства. Обычно на этой должности не задерживались, но ей удавалось умасливать госпожу. После смерти старой перечницы, она осталась в доме экономкой. Патрик не возражал. Другие слуги привыкли ее слушаться. Кроме меня, пожалуй. И моей матери.

Я усмехнулась, вспомнив, как экономка поливала грязью и Таю, и Полин в разговоре с констеблем на кухне. Ей категорически не нравилось, что те смели своевольничать.

— Ты знаешь, откуда Брант взялась? В смысле, мне кажется, она не всегда была служанкой. В ней есть что-то…

— От леди? — подсказала Тая. — Верно. Брант из богатой семьи. Увы, ей не повезло оказаться дочерью женоненавистника. Отец считал женщин столь бесполезными существами, что наследство оставил не единственной дочери, а племяннику. Тот не постеснялся принять деньги и особняк, а двоюродную сестру выставить на улицу.

— Ого! — воскликнула я, невольно проникшись в экономке симпатией.

Я знала, каково оказаться одной без средств к существованию. Брант, можно сказать, повезло. Она нашла работу и крышу над головой, что непросто при отсутствии опыта. Уж я-то знала. С другой стороны, нет гарантии, что с ней не случилось ничего плохого, прежде чем она попала в дом Флемингов.

— Грустная история, — Тая тяжко вздохнула. — Впрочем, как и у всех нас.

Я примолкла. Бестолковая Ева! Нашла, кому жаловаться. Бедняжке самой досталось. Вон какая кожа бледная, еще чуть-чуть, и составит конкуренцию лорду. Впрочем, держалась Тая стойко, не показывая, насколько напугана. Успокаивала взволнованного братца, сдержанно отвечала на вопросы констеблей. Не тех, что нас «охраняли» денно и нощно, а других, что статусом повыше. У меня же едва хватало терпения на общение с ними. Тем более, они без конца намекали, что уже третью мою горничную постигла беда…

…Карета остановилась в Рябиновом переулке, и меня накрыла волна паники. Но я сделала три глубоких вдоха и спустила со шляпки плотную вуаль, чтобы остаться неузнанной до того, как мы попадем к отцу. На первый взгляд, это не представляло труда. Я же маг, в отличие от лорда. Мне не должны отказать.

— Вы останетесь здесь, — приказала я охраннику.

— Но…

— В вашей компании нас и на порог не пустят. Вы же не хотите подвести госпожу Бенсон?

Я не преувеличивала. В сопровождении горничной-человека входить не возбраняется. Но два простых смертных — перебор. Таковы правила, которые чревато нарушать.

Охранник сочувственно покосился на Таю и смирился.

— По какому делу пожаловали? — сурово спросил сторожевой маг, открыв дверь. Это был старик в белых одеждах. Дряхлый на вид. Но преклонный возраст у нашего брата — не помеха для исполнения обязанностей. Дар не слабеет с годами.

— К целителю. За советом, — проговорила я нужную фразу.

На хмуром лице чуть-чуть разгладились морщинки.

— Магического роду-племени? — уточнил сторож.

— Магического. Служанка — человек. Можете меня проверить.

Я протянула руку, и старик со вздохом достал из кармана зачарованный изумруд на цепочке. Камушек завис над моей ладонью, словно раздумывал, что предпринять, а потом завертелся по кругу, все быстрее и быстрее.

— Маг, — вынес вердикт сторож и грозно глянул на Таю. — Теперь ты.

Раз я назвала девушку человеком, почтения ей выказывать не собирались. Она стерпела пренебрежение старика и, поймав мой одобрительный взгляд, выставила ладонь вперед. Изумруд снова заработал, но ненадолго. Дважды качнулся из стороны в сторону, словно маятник, и остановился.

— Человек, — проворчал сторож и уступил нам дорогу. — Проходите.

В светлой приемной с кремовыми стенами нас встретила отцовская помощница Астрид — сухопарая дама в летах с волосами цвета льна, заплетенными в тугую косу. Я неплохо знала эту женщину. Астрид была частым гостем в родительском доме. Попивала с матушкой чай, жалуясь на пациентов с выдуманными болячками.

— По какому вопросу к целителю? — спросила она с заботой.

— Это я расскажу ему самому, — ответила я строго «голосом Ребекки».

— Хорошо, — пробормотала Астрид, не обрадовавшись отповеди. — Как вас представить?

— Я сама представлюсь.

Она в упор взирала на меня в надежде, что подниму вуаль. Разумеется, в мои планы это не входило. А заставить пациентку открыть лицо имел право лишь целитель.

— Отплата вперед, — проговорила Астрид.

— Как скажете, — ответила я с деланным равнодушием, хотя только этого и ждала.

Обычно посетители отцовской клиники платили после приема. Если же пациент являлся впервые, а, тем более, инкогнито, деньги просили сразу. Я увидела в этом требовании своего рода лазейку. По правилам, если магу заплатили, он обязан предоставить услугу. Иначе… Нет, в суд на него никто бы не подал. Себе дороже. Тут действовало чистое волшебство. Целитель, как и любой другой маг, рисковал надолго лишиться клиентов. Из-за болезни, разорения, пожара, наводнения или иной напасти.

Ждать приема пришлось около часа. Пациент перед нами потребовал немало внимания целителя. Мы сидели на диванчике в коридоре и молчали, думая, каждая о своем. Тая, вероятно, о будущем. Крайне коротком будущем, если Амброс Ратлидж откажет в помощи. Я нервничала, представляя, как отец указывает пальцем на дверь. Не хотелось переживать подобное унижение. В прошлый-то раз я ушла сама, пусть и понимала, что пути назад не предусматривается…

— Проходите, — наконец, объявила Астрид.

Ноги подкосились, но я справилась с секундной слабостью и деловой поступью вошла в комнату, где отец принимал пациентов. Она мне всегда нравилась: просторная, светлая по-домашнему уютная с мягкими креслами и шкафчиками с книгами и разноцветными склянками. А еще здесь всегда витал легкий цветочный аромат. Какое бы время года не царило за окном, в этом помещение не заканчивалось лето.

Амброс Ратлидж встретил в белом, как и полагается целителю. Цвет контрастировал с темными волосами, едва тронутыми сединой, но лучистые карие глаза — мягкие и понимающие — сглаживали это ощущение.

Отцу хватило одного мига, чтобы распознать родную кровь магическим чутьем.

— Открой лицо, Ева. К чему этот маскарад.

Озноб пробрал до костей. Бедняжка Тая качнулась.

— Мне нужна ваша помощь, целитель, — несмотря на нервозность, говорила я спокойно.

— Стало быть, это официальный визит? — отец усмехнулся, изогнув бровь.

Ох, как же я по нему соскучилась. Кинуться бы на шею, прижаться щекой к плечу и плакать-плакать, пока не выплеснутся без остатка накопившиеся эмоции.

— Полагаю, иной повод невозможен.

— Правильно полагаешь. Впрочем, и выбранный повод неприемлем. Вам здесь нечего делать, госпожа Картрайт.

— Деньги уплачены вперед, — проговорила я, готовясь к буре.

И она последовала. Обычно располагающее отцовское лицо исказилось от гнева. И пускай в нашей семье главной «грозой» слыла матушка, папенькиного недовольства мы с сестрами и братом боялись куда сильнее. Ибо происходило это редко, да метко. И наказания помнились дольше, чем матушкины крики.

— Как ты смеешь, вздорная девчонка, устраивать мне ловушки?! После того, как опозорила семью?!

Я живо представила себя маленькой растерянной девочкой, разбившей пузырек с редкой микстурой, ингредиенты для которой отцу привезли из-за границы. Но я прогнала «дивное» видение. Я не маленькая девочка. И даже не прежняя кроткая Ева.

— Я пришла к целителю, которому не полагается отказывать в помощи из личных побуждений. А, тем более, ненависти.

Отец усмехнулся.

— Ты мне тут правила магов не пересказывай, коли сама злостная нарушительница. Я не стану тебя лечить, пусть даже весь Рябиновый переулок уйдет под воду.

— И не нужно. Я здорова. Помощь требуется госпоже Бенсон.

— Человеку?! — отец посмотрела на меня, будто сомневался в здравости рассудка.

А, может, и сомневался. Сама виновата. И, впрямь, его полностью утратила, когда выходила замуж за Саймона.

— Тая Бенсон — девушка достойная. В отличие от меня. И заслуживает помощи.

Но лестная рекомендация отца не проняла. Он указал пальцем на дверь.

— Вон! — приказал Тае. — А вы, госпожа Картрайт, задержитесь. Если, конечно, не против послушать, до чего довели родню.

Горничная юркнула за дверь мышкой, я и рта открыть не успела. Наглость новой Евы мгновенно капитулировала, и посетило жгучее желание последовать примеру Таи, но я знала, что не сделаю этого. Отец жаждал высказаться. Выслушать упреки — это меньшее, что я могла сделать после скандального ухода из родительского дома.

— Ты в курсе, что жених старшей сестры Виттории передумал свататься после твоей выходки? — спросил отец грозно. — Мать чуть удар не хватил, неделю настойками отпаивал. Хорошо еще, что у меня работа важная. Иначе б нашей семье позора б не простили до скончания времен.

Я потупила взгляд, как делала в родительском доме.

— Мне очень жаль, что матушка заболела, — проговорила кротко, но внезапно новая Ева передумала и изволила вернуться, готовая к бою. — Что до жениха Виттории, сожалеть не буду. Ты и сам мечтал избавиться от этого сноба.

Отец удивленно крякнул. Прежде я себе не позволяла подобных колкостей.

— А ты, я вижу, научилась показывать зубки, — он осуждающе покачал головой.

Я лишь передернула плечами. Не объяснять же, что с моей «работой» и не такому научишься.

— Зачем ты пришла на самом деле, Ева?

— Я назвала причину.

— Ты назвала предлог — лечение человека. Но что тебя привело сюда на самом деле? Жизнь с муженьком оказалась не столь безоблачной, как мечталось? Поняла, что нуждаешься в деньгах и семейной поддержке?

Отец попал в яблочко. Я нуждалась и в том, и в другом, а мой брак оказался фальшивкой. Но гордость не позволила признаться. Особенно после издевательского тона, которым задавались вопросы.

— У нас с мужем всё в порядке. Спасибо, что спросил. А пришла я исключительно из-за Таи, ибо прекрасно осознаю, что назад дороги нет.

— Не убедительно, — отец сложил руки на груди. — Но ты могла пойти к любому другому целителю.

— Не могла. Помочь Тае способен только ты.

Он не поверил.

— Неужели? — спросил, глядя почти с отвращением. — Что же с девицей случилось такого особенного, что другие целители не способны справиться?

Я набрала в грудь побольше воздуха (вот он — момент истины!) и выпалила:

— У нее повреждена аура. Нам сказали, что за последние сто лет, это исправляли лишь вы с дядей Еремиром. Так что, да, ты — единственный шанс Таи.

Отец в шоке вытаращил глаза. А потом… потом…

О, да! Я знала это выражение лица. Он заинтересовался. Заинтересовался!

— Верни девчонку, — велел он и нервно облизнул сухие губы.

Просить дважды не требовалось. Я кинулась в коридор за Таей. Она сидела на диване — на самом краешке — и теребила в руках платок. Бедняжка больше не прятала страх, позволила ему завладеть собой полностью.

— Идем, — зашептала я обнадеживающе. — Господин Ратлидж тебя осмотрит.

В огромных зеленых глазах отразилась надежда, но мгновенно погасла. Тая боялась поверить в благополучный исход, а после узнать, что всё напрасно. Уж лучше сразу готовиться к худшему. Иначе еще больнее.

Отец взглянул на горничную, как ученый-энтомолог на любопытный экземпляр насекомого. Его сейчас мало волновало здоровье девушки. Занимала исключительно «болезнь». Он усадил Таю на стул, взял лупу и внимательно осмотрел глаза. Велел зажмуриться и повторить за ним несколько слов на незнакомом языке. Затем встал за ее спиной и начал водить руками по воздуху, будто распутывал невидимую сеть.

Тая сидела, не смея шелохнуться. Я сама едва дышала. Зрелище завораживало и пугало одновременно. Я физически ощущала силу отца. Она заполнила собой всю комнату, проникнув в каждый уголок. Чудился странный шелест, будто ветер перебирал листву в тишине ночи. Но в этом шелесте крылось нечто зловещее.

— Проклятье! — выругался отец, опустив руки. — Плохо. Всё очень плохо.

Стул под Таей накренился. От падения девушку спасла хорошая реакция. Она успела вскочить, прежде чем тот рухнул на пол.

— Что это значит? — спросила я. Тая задавать вопросы не смела.

— Я не могу ее вылечить, — ответил отец холодно. Очень холодно.

Горничную снова качнуло.

— Не можешь? Или не хочешь? — уточнила я яростно.

Неужели, посмеет отказаться?!

— Могу лишь продлить ей жизнь. Приготовлю особое снадобье. Оставьте Астрид адрес, по которому его прислать.

Отец отвернулся, считая разговор оконченным. Как и сам прием.

Но я не сдавалась.

— Ты же делал это раньше! Вместе с дядей Еремиром!

— Вот именно. С Еремиром, — проговорил отец, не оборачиваясь. — Повреждения ауры слишком серьезны. В одиночку такое не исправить.

— Но…

— Уходи, Ева. Я сделал для твоей знакомой всё, что мог.

Я поверила. Нутром почувствовала, что не лжет. Для работы с аурами требовались сила и умения обоих братьев-целителей. Но дядя Еремир давно мертв, а значит… значит…

Ох, бедная-бедная Тая…

В карету мы сели опустошенные. Я ощущала беспомощность и злость. Мерзкое сочетание. Отчаянно хочешь помочь, но понимаешь, что возможности исчерпаны.

— Не рассказывайте Патрику, насколько всё плохо, — попросила Тая. — Пусть у него остается надежда.

Она взяла себя в руки, говорила уверенно, будто не ей только что вынесли смертный приговор, а кому-то другому. Постороннему.

— Пустая надежда, — возразила я.

— Зато будет время свыкнуться с мыслью о потере. Мы скажем, что ваш отец не всесилен. Лечение поначалу работало, но не смогло победить «недуг». Призрак меня сломал. Брату сейчас и так проблем хватает. Пусть хотя бы обо мне не тревожится.

С этим было трудно не согласиться, и я смирилась, хотя и считала решение ошибкой.

— Позаботьтесь о Патрике, когда меня не станет, — добавила Тая. На губах мелькнула тень улыбки. — За время моего отсутствия ваши отношения изменились. Он та-а-ак тепло говорит о вас, Ева. Вы много для него значите…

Я ничего на это не ответила, но сердце зачастило, а щеки запылали. Мне явно нравилось мечтать, что я значу для лорда больше, чем просто наемная «работница».

Глупо? Что ж, это не самая большая глупость в моей жизни…

 

Глава 19. Явление миледи

День начался с новостей. После завтрака лорду доставили письмо от мага, которого он нанял для поисков шантажиста и Ребекки с Саймоном. Тот сообщил, что мой драгоценный супруг скрывается во флигеле в соседнем районе, а автор анонимных писем обитает не где-нибудь, а в особняке Флемингов.

— Бред! — возмутился лорд, скомкав невинный лист бумаги. — Ни за что не поверю, что кто-то в доме способен на подобную низость.

— Вряд ли маг ошибается, — проговорила я задумчиво.

— О! У вас есть кандидаты на примете? Кто? Голкомб? Мюррей? Может, Тая?

— Перестаньте повышать на меня голос, Патрик, — я потерла нывшие со вчерашнего дня виски. Поездка к отцу оказалась серьезным испытанием, закончившимся мигренью, которую не способны победить никакие снадобья. — Я на вашей стороне. И с трудом представляю, чтобы вас шантажировали слуги или Голкомб. Однако хочу напомнить, что Сара тоже не выглядела подозрительно, пока не продала меня Саймону.

Лорд сконфуженно кашлянул, а я продолжила:

— Давайте подумаем о шантажисте позже. Пока же стоит заняться нашими благоверными. У нас есть адрес. Не помешает туда наведаться.

— Возьму Доминика. Разведаем обстановку.

— Я с вами.

— Ни в коем случае.

— Но…

— Это не обсуждается, Ева!

Прозвучало столь грозно, что я с трудом удержалась от желания попятиться.

— Хорошо, — смирилась я. — Будьте осторожны. А я пока займусь зельем для шантажиста. Пусть будет наготове…

Голкомб сидел в гостиной. Читал утреннюю газету. Или не читал…

Мне почудилось, что он лишь делает вид, что увлечен свежими статьями, а его мысли находятся далеко.

— Какие новости? — спросил лорд с тревогой. Теперь он ждал подвоха от газетчиков каждый день.

— Что? — переспросил Голкомб рассеянно.

— О чем пишут?

— Э-э-э… ни о чем увлекательном… О! — до него дошел смысл вопроса. — О вас и леди Флеминг не упоминается.

Его сиятельство вздохнул с облегчением.

— Ты мне нужен, Доминик. Нам предстоит прогулка. Надень что-нибудь неприметное.

Если Голкомб и удивился распоряжению, вида не подал. Удалился переодеваться, не соизволив взглянуть в мою сторону. Я же весело покосилась на лорда. Он выбрал для вылазки черное пальто, неприметное по цвету, но шитое на заказ у дорогого мастера и выдающее аристократа с головой. С другой стороны, скромные вещи в гардеробе супругов Флемингов отсутствовали, как вид.

— Ваш отец сказал, когда доставят лекарство для Таи? — спросил лорд.

— Нет, но обычно приготовление занимает от пары дней до недели, — я быстро отвернулась, чтобы он не заметил печали в глазах. Я сдержала слово, не сказала Его сиятельству, что сестру невозможно спасти. — Зависит от того, требуется ли настаивать ингредиенты.

— Тая почти ничего не рассказала о визите. Вы тоже подозрительно молчите.

— Думаю, ей просто неприятно говорить о недуге. Я мне откровенно не хочется вспоминать встречу с отцом. Она получилась тягостной. Я не ждала иного. И всё же расстроилась.

Лорд уставился себе под ноги.

— Простите за проявленную бестактность.

— Вы ни в чем не виноваты, я подбадривающе улыбнулась. — Удачи вам с нашими неприятелями. А я пойду готовить зелье…

* * *

Это я хорошо придумала — озаботить себя важным делом, требующим концентрации. Пока голова занята последовательностью добавляемых в горшочек ингредиентов, страх притупляется. А я боялась. Жутко. За лорда, не за себя. Вдруг вылазка обернется бедой. Мне-то бояться не стоит. Вряд ли Ребекка раскроет тайну и обвинит меня в краже личности. Она сделала то же самое, когда вытащила Саймона из дома скорби. Даже хуже. Я-то просто жила в особняке Флемингов, а она обращалась в суд под моим именем. Обманула не просто окружающих людей, а представителей закона.

— Ох…

Стук в дверь в тишине пустой спальни прозвучал, как пушечный выстрел, и ложка, которой я помешивала коричневую жижу, полностью скрылась в горшочке.

И что охраннику понадобилось? Подпирал бы стену дальше.

— Войдите! — крикнула я и взяла вторую ложку, чтобы вытащить первую. Я же опытный составитель зелий, запаслась двумя!

— Прошу прощения, миледи, — в дверном проеме показалась голова госпожи Берк. — Сможете уделить пару минут?

— Заходите, — разрешила я. Правда, без особой охоты. У нового зелья слишком необычные ингредиенты, и многие еще не использованы, лежат на виду. Они непременно заинтересуют нашу наемную «работницу».

Так и вышло.

— Это что-то для здоровья? — спросила она с интересом.

— Для памяти, — ответила я уклончиво. — Так о чем вы хотели поговорить?

Госпожа Берк разочарованно вздохнула и выдала:

— О Гертруде Флеминг.

Ложка повторно утопилась в горшочке, и теперь вздыхать довелось мне.

— Я придумала, как выяснить, она наш дух или нет, — продолжила госпожа Берк, делая вид, что не заметила приключившегося казуса. — Нужно провести ритуал в ее спальне. Тая рассказала, что миледи жила на третьем этаже — в самой дальней комнате. В ней она и умерла. Мне необходимо ваше разрешение. Можем организовать всё сегодня же.

Я отложила ложку, чтобы не вылавливать в третий раз. Прошиб пот. Я помнила эту спальню. Покинутую. С зачехленной мебелью. Заходила туда, когда после приезда обследовала особняк. Именно там я ощутила странный сквозняк.

Неужели, всё-таки Гертруда?!

Но тогда… тогда… она умерла вовсе неестественной смертью…

Ох…

Но ведь не лорд же ее укокошил? Пусть кто угодно! Лишь бы не он!

— Что с вами, миледи? Вы побледнели.

— Устала, — пожаловалась я. — Больше морально, чем физически.

И ведь не солгала…

— Понимаю, — посочувствовала госпожа Берк. — Кстати, вам необязательно участвовать в новом ритуале. Мы с мужем сами всё сделаем.

— Хорошо, — отозвалась я с благодарностью. Пусть борцы с нечистью справляются собственными силами. А мне и без выходок призрака тошно…

…С настойкой я провозилась еще часа три. Лорд с Голкомбом не объявились. Однако я старалась не поддаваться волнению. Может, эта парочка сидит в засаде. Ждет, когда из флигеля выйдет Ребекка или Саймон. Я вернулась в спальню, переоделась в чистое платье, подержала в руках книгу, но передумала читать и спустилась на кухню, чтобы выпить чаю. А еще лучше — кофе. В кое-то веке удалось прогуляться по дому в одиночестве. Мой доблестный страж заснул, сидя у стены.

Внизу обсуждали призрака. Кого же еще? Посудомойка со знанием дела доказывала остальным, что дух — это никто иная, как Полин Бенсон — матушка Таи.

— А что? Говорят, ее прокляли при жизни. Потому она и померла. Ни один целитель не излечил от недуга таинственного. Вот теперь Полин и ищет того, кто ее со свету сжил.

— Похоже на правду, — буркнул лакей, расположившийся за столом с пирогом. — Характер-то был не лучше, чем у Таи. Все рыжие одинаковые.

Я подавила смешок. Хотела было обозначить присутствие, чтобы знаток рыжеволосых дамочек не пустился в дополнительные рассуждения, но в разговор вмешалась кухарка.

— Глупости всё это. Зуб даю, призрак — покойная миледи.

— С чего бы? — посудомойка уперла руки в пышные бока.

— Из-за Брант. Вы заметили, что она не боится? А я вот давно обратила внимание. Ни капельки ей не страшно. Потому что единственная ладила со старой хозяйкой. Та ее не тронет. При жизни привечала, и после смерти не обидит.

— А Брант откуда знает, что это старая леди? — заинтересованно спросил лакей.

— Дык та ей доверилась. Надо ж горемычной душе на кого-то опереться. А кого выбрать, как не любимую горничную? С сыном-то они не ладили…

Я развернулась и на цыпочках пошла прочь. Желание пить чай или кофе пропало. Мысли мельтешили в голове с сумасшедшей скоростью, играя в догонялки. Полин? Нет, безумие. Она бы не стала вредить сыночку-лорду, ради которого осталась в особняке. Таки Гертруда? Это Берки выяснят в ближайшие часы. Но сообщник-человек? Это уже слишком даже для нашего безумного дома…

Я вывернула в гостиную, продолжая размышлять о делах мистических, споткнулась о край ковра и рухнула на ковер.

— Ох…

Передо мной, пошатываясь, стоял Голкомб. На нем висел лорд с разбитым лицом. Верхняя губа распухла, под глазом налился синяк.

— Что стряслось?! — я вскочила и чуть повторно не упала, ибо умудрилась наступить на край платья.

— Вылазка не задалась, — буркнул Голкомб и взмолился, обращаясь к лорду. — Держитесь, Ваше сиятельство. Нам надо преодолеть лестницу.

Я всплеснула руками.

— Велю пригласить доктора.

— Нет, — воспротивился лорд. — Никаких докторов. Справитесь сами. Вы же мастер.

— Я не целительница.

— Но в лекарствах разбираетесь, — поддержал господина Голкомб. — Идемте наверх.

Вопреки плачевному виду, лорд постарался шагать по ступеням бодро. Помощнику не пришлось особо стараться и тащить его на себе. Я шагала позади. На безопасном расстоянии. Не хватало еще, чтобы эти двое свалились на меня. Между вторым и третьим этажами мы столкнулись с молоденькой служанкой. Девица потешно вытаращила глаза при виде травмированного хозяина и вжалась в стену, изображая мебель.

Еще сильнее удивился охранник, когда проснулся и обнаружил приближающуюся процессию. Вскочил, машинально поправляя волосы и одежду. Поклонился и открыл перед нами дверь спальни.

— Миледи… — промямлил извиняющимся тоном.

— С добрым утром, — бросила я, прошагав мимо.

Этот может и дальше дрыхнуть. Сейчас меня волновал только лорд. И всё, что предшествовало ранению.

— Его избили? — спросил я, едва Голкомб помог господину снять пальто с сюртуком и лечь на кровать. — Саймон?

— Вероятно, — проворчал тот. — Нас…э-э-э… вырубили. Подозреваю, некой магией. А когда мы очнулись, Его сиятельство выглядел уже так. К счастью, пострадало только лицо.

— Где это произошло? Во флигеле? Расскажите толком!

Голкомб поморщился, явно не горя желанием делиться подробностями. Лорд смотрел перед собой, не стремясь встречаться со мной взглядом. Он казался уязвленным и предпочел бы, чтобы я не видела его таким.

— Может, сначала обработать раны? — предложил Голкомб.

Не говоря ни слова, я вышла в коридор и приказала охраннику найти Таю.

— Скажите, мне нужны настойки тысячелистника или подорожника. А лучше и то, и другое. Если в доме есть измельченная арника, пусть тоже несет.

В другой момент бравый «воин» отказался бы оставлять меня без присмотра. Но после приключившегося конфуза, он не посмел возразить и отправился выполнять распоряжение, а я вернулась в спальню.

— Сейчас принесут всё необходимое. А пока рассказывайте. Иначе вызову доктора.

Мужчины переглянулись, смиряясь с неизбежным.

Начал лорд.

— Мы быстро нашли этот флигель. Стоит во дворе. С улицы из-за зарослей и не разглядишь. Не поймешь, что он вообще там есть, если точно не знаешь.

Он говорил с трудом. Мешала раздувшаяся и кровоточащая губа.

— И вы решили взять Саймона голыми руками? — возмутилась я. — Следовало догадаться, что у него есть магическое оружие. Да хоть что-то из моих запасов в магазине — из особых настоек. Там, кажется, хранилось что-то оглушающее…

Это была затея Саймона — наготовить оборонительные снадобья на случай вторжения грабителей. Я не возражала. Соглашалась на любую его затею. Хотя в душе и не считала ее здравой. Мало ли в чьи руки попадет результат моего труда. И оказалась права.

— Могли бы и предупредить, что в магазине хранились особые средства, — попенял Голкомб сердито. Он обращался ко мне в подобном тоне впервые.

Я закусила губу, признавая его правоту, а лорд продолжил рассказ.

— Ева, зря вы думаете, что мы не подстраховались. Прежде чем войти во флигель, разведали обстановку, поговорили с местными. Выяснили немало полезного. Например, что там живет мужчина, по описанию очень похожий на господина Картрайта. Иногда появляется женщина под вуалью. А пару раз заходил еще один тип. Он прикрывал лицо плащом, явно желая остаться неузнанным. Наверняка, это Ребекка и Саттон. А потом… потом… — лорд развел руками, — нам встретился садовник. Он и сказал, что с утра появилась женщина, а мужчина, наоборот, покинул флигель. Вот мы и решили…

— Взять Ребекку тепленькой? — усмехнулась я. — Так это она вас приложила?

Его сиятельство недовольно скривился. Но признал:

— Возможно. Я не знаю, что произошло. Помню лишь, что мы вошли внутрь, вышибив дверь. А дальше… хм… я очнулся на полу. Точнее, Доминик привел меня в чувство. Он пришел в себя раньше.

Я перевела взгляд на Голкомба.

— Мне нечего добавить, — отозвался тот. — Всё произошло внезапно. Вероятно, леди Флеминг увидела нас в окно и притаилась с оглушающим зельем, приготовленным вашими стараниями.

Зарождающееся злорадство (получил от своей разлюбезной!) растворилось, едва прозвучала последняя фраза. Он что постоянно намерен мне грубить?

— И что теперь? — спросила я, решив не отвечать на непочтительность Голкомба.

— Придется просить мага выяснить новое местонахождения господина Картрайта, — ответил лорд хмуро. — Вряд ли кто-то из этой троицы снова сунется во флигель.

— Напишите записку и отправьте слугу к магу, чтобы не терять… — начала я, но помешал грохот. Такой, что подпрыгнул весь особняк. В буквальном смысле.

Пока лорд пытался подняться с кровати, а я отходила от шока, Голкомб успел выскочить в коридор и столкнуться с Таей, которая как раз принесла лекарства для братца. К счастью, она вновь проявила отличную реакцию и не выронила ни одной ценной настойки.

— Кажется, это из спальни миледи, — пробормотала Тая, когда я вылетела в коридор. — В смысле, леди Гертруды…

Голкомб и появившийся в дверном проеме лорд вытаращили глаза, а я в ужасе прошептала:

— Берки…

Неужели, обещанный ритуал вышел боком?

Увы, я не ошиблась в предположении. Картина в спальне Ее покойного сиятельства встретила удручающая: трещины на стенах, покрытая пеплом кровать, осколки оконного стекла на полу и… наши борцы с нечистью, распластавшиеся лицами вниз.

Мы застыли в дверях в немом молчании. По коридору уже мчались слуги, возглавляемые Мюрреем с любимым ружьем. Но мы на них едва взглянули. Как, впрочем, и на поверженных Берков. Смотрели на кровать. Точнее, на сидевшую на ней мерцающую женщину: грузную, с растрепанными седыми волосами. Она взирала на нас с ненавистью. Рот кривился в попытке что-то сказать.

— Ми-ми-миледи… — прошептала Тая, пятясь.

— Лжецы… — выплюнула она яростно.

Замерцала сильнее прежнего и растворилась под оглушительный треск…

* * *

— Вы были правы, я ошибался. Ева…

— Да лежите вы спокойно! — возмутилась я, ибо попытка разместить на побитом лице лорда измельченную арнику привела лишь к тому, что трава посыпалась на подушку.

— Но…

— Да-да! Я права! Просто помолчите!

Последний час выдался нервным. К счастью, наши борцы с нечистью оба остались живы. Госпожа Берк даже пришла в себя и самостоятельно села в карету, направляющуюся в больницу. Обмякшее тело супруга пришлось «грузить» лакеям. Увы, мы не представляли, на какой срок Берки выведены из строя. Проблема же призрака не только не решилась, а, скорее, обострилась.

Теперь мы точно знали, что это леди Гертруда, а, значит, добром дело вряд ли кончится. Это вам не горничная Джойс, для которой достаточно поймать убийцу. Наша беспокойная душа годами копила обиды и ненависть. Только один аспект не укладывался в общую картину: естественная смерть старой леди Флеминг. Берки утверждали (а я была склонна им верить), что призрачную женщину убили. Значит, с ее гибелью не все так просто.

— Лежите и постарайтесь не шевелиться лишний раз, — велела я лорду, расположив арнику на ранах — отнюдь не боевых. — Вернусь через час, очищу ваше лицо и еще раз обработаю настойкой тысячелистника.

Лорд прикрыл глаза в знак согласия, помня о требовании не разговаривать. Я победно улыбнулась и отправилась на поиски Таи. Пора поговорить по душам о Гертруде.

Сестра Его сиятельства нашлась без труда. В собственной спальне. Пока от нее не требовали работать по дому, только помогать мне, но я старалась справляться своими силами. Подбирать новую служанку Мюррей не спешил, раз старая вернулась. Но я краем уха слышала и иную версию: девушки в один голос отказывались идти ко мне в услужение. Ничего удивительного, если одну горничную выловили из пруда мертвой, а двух других похитил призрак.

— Как на самом деле умерла Гертруда Флеминг? — спросила я в лоб.

Глаза Таи округлились от изумления, но я заметила в них и мелькнувшую панику.

— Рассказывай всё, — потребовала я сурово и добавила: — Я же не констебль. Вреда не причиню. Ни тебе, ни Патрику.

Меня одарили гримасой негодования.

— А мы с Патриком тут ни при чем. И вообще, я понятия не имею, что стряслось со старой перечницей. Есть только кое-какие догадки.

— Так поделись.

Тая вздохнула и кивнула на кровать, предлагая устроиться на ней с комфортом. Я не возражала. Посидим, как две подружки. Так проще вести откровенный разговор.

— Они поругались, — начала Тая хмуро. — Патрик и мегера. Она цеплялась, как обычно, а у него лопнуло терпение. Сказал, с него хватит. Мол, купит ей домик за городом, дабы жила отдельно, а, главное, подальше.

Я закатила глаза.

— Подозреваю, леди Гертруда «обрадовалась».

— Не то слово! Дом подпрыгивал от ее воплей. Почти, как сегодня, когда Берки того… с обрядом опростоволосились. В общем, Патрик разозлился и уехал. Друг давно в загородное поместье звал. Поохотится. Вот он и рванул. Пар выпускать. Самый умный! А мне пришлось отдуваться. Брант в тот день, как назло, взяла выходной. Мегера осталась без постоянной горничной и потребовала в помощницы меня. Ох, и придиралась. Я терпела, хотя едва дым из ушей не валил. А потом она бросила сквозь зубы, мол, пусть мой братец не обольщается. Это ему в скором времени придется убраться из особняка, ибо не имеет право ни на него, ни на титул. А посмотрела как ехидно. Жуть!

Тая замолчала, нервно теребя в руках носовой платок. Воспоминания не доставляли удовольствия. Не просто быть дочерью любовницы хозяина. Неудивительно, что она перепугалась, увидев призрачную Гертруду с вороньим гнездом на голове.

— Я разволновалась, — призналась Тая горько. — От этой мымры всего можно было ожидать. Раньше-то она помалкивала. Но угроза отъезда из дома могла запросто толкнуть ее на безумные поступки. В общем, я нашла матушку и всё ей рассказала. Она… она выслушала спокойно и велела не волноваться. Мол, это пустые угрозы. А утром… утром миледи нашли мертвой в собственной постели. Врач сказал, смерть естественная. Сердце подвело. Но я… я…

— Подозревала мать? — спросила я без хождений вокруг да около.

Тая мрачно кивнула. Глаза наполнились слезами.

— Мы никогда об этом не говорили. Я и Патрику не смела заикнуться, но…

Я сжала ее руку, готовя слова сочувствия, но в дверь постучали.

Тая удивленно приподняла брови.

— Может, вас разыскивают? Я-то кому могла понадобиться?

Стук повторился. Настойчивее, чем в прошлый раз.

Я резко распахнула дверь и встретилась взглядом с испуганными глазами Мюррея. Дворецкого трясло от волнения, чего обычно за ним не водилось. Не призрак же его испугал, в самом деле? Обычно он бросался в «бой» без раздумий.

— Миледи! Там… Там…

— Говорили толком, Мюррей.

— Там пришли милорда арестовывать…

Мы с Таей выскочили в коридор, будто следом гналась дюжина призраков вздорных старух, вроде Гертруды. Завернули на лестницу и застыли в немом молчании. Констебли вели вниз лорда со связанными руками. Бледное лицо окончательно утратило краски, яркими вкраплениями оставались синяк под глазом, рана на губе, да остатки травы, прилипшие к коже.

— Что вы творите?! — закричала я, перепугавшись не на шутку.

Безумие, не иначе. А кто-то в голове возмутился: «Не отдам!»

— Отойдите, миледи! — приказал один из констеблей. Я его помнила. Он допрашивал нас однажды, задавая бестактные вопросы о мнимом романе лорда с Таей. — Ваш муж арестован по серьезному обвинению.

— Какому?

— В убийстве, — отрезал констебль, пока коллеги уводили Его сиятельство все дальше по лестнице.

Я задохнулась от злости.

— И кого он, по-вашему, убил?! Джойс и Паркера?!

Меня смерили снисходительным взглядом.

— Вашего любовника, миледи. Габриэля Саттона.

Рядом охнула Тая и схватилась за щеки. А у меня хватило сил лишь на то, чтобы опуститься на ступеньку и прижаться головой к перилам. Мир окончательно сошел с ума, а я хотела одного: проснуться и узнать, что всё случившееся за последние недели — растворившийся поутру кошмар…

 

Глава 20. Только правда

Я металась по спальне, как обезумевший зверь. Голова шла кругом от бесконечных вопросов. Что делать? Ждать? Или бежать подальше, пока Ребекка с Саймоном не добрались и до меня? В виновность лорда в смерти Габриэля Саттона не верилось ни на грамм. Патрик Флеминг — не убийца. Но, неужели, мой настоящий муженек постарался? Перешел черту и отнял чужую жизнь? Или это у Ребекки рука не дрогнула? Второй вариант больше походил на правду. Но зачем избавляться от любовника?

Тая хотела остаться со мной, но я отказалась. Не хватило сил смотреть в испуганные глаза другого человека. Одной переживать легче. Можно поплакать и поругаться, выплескивая эмоции. Голкомб покинул особняк с раскрасневшимися от негодования щеками. Отправился в сыскное управление, чтобы выяснить подробности об убийстве Саттона и дальнейшей судьбе лорда. Я ждала его возвращения, потихоньку сходя с ума.

Бедный-бедный Патрик! Мало ему было бед. Теперь еще нелепое обвинение. Да, конечно, любовник жены мертв, и муж, по закон «жанра», первым попадает под подозрение. Но зачем же сразу уводить со связанными руками?!

Увы, когда, наконец, объявился Голкомб, легче не стало. Новости он принес дурные.

— Милорда оставят под стражей на время расследования. Но, боюсь, никто не сомневается, что это он убийца.

Я качнулась.

— Но почему?

— Есть свидетели. Слуги. В дом Саттона пришел мужчина в черной маске. Потребовал встречи с хозяином. Представился Патриком Флемингом. Они общались в кабинете. После ухода гостя, хозяина обнаружили мертвым.

— Но это доказывает, что мужчина — не Его сиятельство! — вскричала я взволнованно. — Какой смысл называть имя, но скрывать лицо? Патрика подставили!

— Знаю, — кивнул Голкомб. — Но невиновность нужно доказать. А это непростая задача. У милорда имелся веский мотив желать Саттону смерти, и нет алиби. Убийство произошло вечером, как раз в то время, когда Его сиятельство отсутствовал дома.

Я мысленно вернулась во вчерашний день. Всё верно. Лорд дождался нашего с Таей возвращения из Рябинного переулка, устроил обеим «допрос» и умчался по делам.

— Он был на фабрике, — пробормотала я.

— Не только. Его сиятельство уехал оттуда и отпустил карету в центре города, велев вернуться через пару часов. Сыщикам объяснил, что хотел прогуляться в одиночестве на свежем воздухе и подумать. Но подтвердить это некому.

Я закрыла лицо ладонями. Ну и ну! Самая настоящая засада! Нет, я по-прежнему не сомневалась в лорде. Но надо же было умудриться так подставиться!

Хотелось плакать. Навзрыд. Я даже всхлипнула пару раз. Горько-горько.

— Ева…

Голкомб неожиданно взял меня за плечи и притянул к себе. Я отняла руки от лица, и мы встретились взглядами. В светлых глазах горело пламя. Мгновение, и теплые губы прильнули к моим. Жадно. Требовательно.

Меня парализовало. Но лишь на секунды.

Я с силой оттолкнула Голкомба и возмутилась:

— Что вы себе позволяете?!

Он тяжело вздохнул и посмотрел с обидой.

— Значит, только Патрику Флемингу можно вас целовать?

Щеки запылали от гнева.

— Нет! Ему этого тоже никто не разрешал.

— Но я видел…

— Вы же знаете, что он был не в себе! Под «сизым дурманом»!

— Но вы не особо сопротивлялись, — усмехнулся он горестно.

— Господин Голкомб, прекратите этот бессмысленный разговор, — сказала я со всей строгостью, на какую способна. — Покиньте мою спальню. Немедленно.

Но он не повиновался. Сделал шаг ко мне.

— Ева, умоляю, давайте сбежим. Уедем вместе. Далеко-далеко. Начнем жизнь с чистого листа. Я смогу о вас позаботиться.

Я сдержала желание позвать на помощь. Охранник сидит «в засаде» снаружи, услышит. Но как всё это будет выглядеть? Глупо! Да, репутации Ребекки уже ничто не навредит. Но сама мысль, что меня застигнут в беспомощном положении перед потерявшим контроль кавалером, вызывала отвращение и злость.

— Уходите, господин Голкомб, — повторила я сердито. — Я притворюсь, что этого инцидента не было, потому что завтра утром вы сами пожалеете обо всем сказанном и сделанном.

Он беззвучно засмеялся и взлохматил волосы.

— Знаете, Ева, вы похожи на нее гораздо больше, чем думаете.

— Вы ошибаетесь.

Голкомб усмехнулся и пошел к двери, взялся за ручку, но прежде чем ее повернуть, проговорил, не удосужившись взглянуть в мою сторону:

— Однажды и лорд Флеминг это поймет. И тогда всё между вами закончится…

* * *

Ночью я спала отвратительно, ворочалась с боку на бок. А едва проваливалась в неглубокий сон, являлись кошмары. Я видела лорда в сырой темнице. Обросшего, в грязной рваной одежде, прикованного цепями в стене. Щеки ввалились, небесные глаза утратили привычный блеск. Не человек, а живой скелет. Я просыпалась с судорожным вздохом, а рука невольно шарила по постели, будто искала лежащего рядом мужчину. Но не находила, и сердце сжимали невидимые тиски…

Встала поздно, неимоверным усилием воли заставив себя оторвать голову от подушки. Позвонила в колокольчик, но за распоряжениями вместо Таи явилась Брант.

— Госпожа Бенсон ушла спозаранку, — предвосхитила она мой вопрос. — Куда, сказать не соизволила. Просила передать, что вернется ближе к ужину. До этого момента обращайтесь ко мне. После исчезновения очередной горничной, девушки отказываются вам прислуживать.

Я проглотила грубость экономки. Не похоже на Ребекку? Ну и пусть. Не время для тщательного подражания. Тем более, слуги и так считали меня причиной всех бед мужа, ни к чему накалять обстановку криками и претензиями.

— Кстати, тут доставили посылку и письмо Его сиятельству, — оповестила Брант. — Что с ними делать?

— Принесите мне.

Возможно, следовало передать их Голкомбу. Наверняка, деловая почта. Но мне сейчас хотелось забыть о его существовании.

Сообщив Брант, что буду завтракать в спальне, я самостоятельно оделась и уложила волосы в скромную прическу. Мрачно оглядела отражение в зеркале и осталась недовольной внешним видом. Бледная, помятая. Жуть! На глаза попались настойки подорожника и тысячелистника, которыми я вчера обрабатывала раны лорда. А что? Вариант. У этих средств есть и освежающий эффект.

Брант чуть не выронила поднос, когда увидела, как я деловито протираю лицо подозрительной зеленой жидкостью. Тем более, запах в комнате теперь стоял умопомрачительный. Как возле заросшего водоема.

— Не беспокойтесь, в жабу не превращусь, — пробормотала я, не сдержавшись.

Экономка не удостоила меня ответом. Поставила на стол поднос с завтраком и упакованной в бумагу коробочкой, на которой лежал запечатанный конверт.

Первым делом я взялась за него. Пробежала глазами первые строчки и ахнула.

Послание отправил маг, нанятый лордом для поисков наших недоброжелателей.

«Ваше сиятельство, я нашел способ установить личность шантажиста. При условии, что у вас сохранилось хотя бы одно из его писем. Я отправил вам особое зелье. Обрызгайте строчки, написанные негодяем. Часов через семь-восемь кисти его (или её) рук посинеют. Это выдаст шантажиста с головой. Желаю удачи».

Дочитав послание, я подпрыгнула от радости. Хоть одна хорошая новость! Письмо очень даже сохранилось. Последнее, ставшее причиной травмы моей головы. Оно хранилось в спальне. За картиной с весенним пейзажем. Я на мгновение задумалась, стоит ли «выслеживать» шантажиста в отсутствие лорда, но потом решила действовать. Руки чесались сделать хоть что-то полезное. Тем более, настойка, подчищающая память, готова и ждет звездного часа.

Провернуть задуманное не составило труда. Я достала из тайника письмо, обрызгала его присланным зельем нежно-бирюзового цвета, дала высохнуть. Теперь оставалось ждать, а потом осмотреть кисти всех обитателей особняка. Задача непростая, но у меня появился план, как это сделать ненавязчиво, чтобы не вызвать лишних подозрений. Настроение сразу заметно улучшилось, а в сердце поселилась надежда, что однажды все непременно наладится.

Увы, продлилось это недолго…

В дверь постучали, едва я покончила с завтраком.

— Войдите!

Наверняка, это Брант или охранник.

Однако порог переступил Мюррей. Мрачный, как поздняя осень.

— Миледи, у нас посетитель. Это маг.

— С чего вы взяли? — спросила я без интереса. Может, очередные борцы с нечистью хотят предложить услуги, прознав, что предшественники загремели в больницу.

— Он потребовал привести Таю, — дворецкий так сильно хмурился, что густые брови сошлись на переносице. — Я сказал, что ее нет, и потребовал покинуть дом. Но он отказался. Сделал странный знак рукой, и… и… у меня в глазах потемнело. Ей-богу, чуть в обморок не хлопнулся. Что делать, миледи?

Я тоже чуть не «хлопнулась», услышав о поступке посетителя. Ибо знала мага, частенько использовавшего этот прием. Это был ни кто иной, как мой отец. Безумие? Скорее всего. Да, он, действительно, знаком с Таей и обещал ей лекарство. Но какой смысл являться с ним самому, когда гораздо проще отправить работника?

Неужели, нашел способ вылечить сестру лорда?!

Вниз я слетела со скоростью, совершенно неподобающей леди, торопясь увидеть подтверждение догадки. И увидела. Известный целитель Амброс Ратлидж стоял посреди гостиной с видом хозяина дома и постукивал пальцами по спинке кресла. Холодный прием, оказанный Мюрреем, явно не пришелся по душе. На лице застыло отлично знакомое мне с детства выражение недовольства. Оно появлялось, когда кто-то пытался перечить. Кроме матушки, разумеется. С ней он, как и все, предпочитал соглашаться.

— Целитель? Вот это неожиданность, — проговорила я вместо приветствия.

В темных отцовских глазах промелькнул гнев. Но его вызвали не слова, а само мое появление.

— Госпожи Бенсон, действительно, нет дома, — продолжила я гораздо миролюбивей. — Но вы можете переговорить со мной. Если пожелаете.

Отец усмехнулся.

— Пожелаю. Но наедине.

Его взгляд устремился к лестнице, на которой застыл дворецкий, внимательно слушавший наш разговор.

— Миледи? — спросил он осторожно.

— Всё в порядке, Мюррей. Господин Ратлидж лечит Таю. Пойдемте в библиотеку, целитель, — я сделала приглашающий жест рукой, а по телу прошла судорога.

Ох… Что бы ни заставило отца явиться лично, причине полагается быть глобальной.

— Миледи? — спросил он насмешливо, едва я закрыла дверь библиотеки. — Теперь так принято обращаться к бесстыжей женщине, живущей с чужим мужем? О, да! Мне вчера рассказали весьма «увлекательные» новости о тебе, Ева. Я сначала не поверил. Одно дело — сбежать из дома, чтобы выйти замуж. Но совсем другое…

Он замолчал, предпочтя не заканчивать предложение.

Меня будто наотмашь ударили по лицу. Щеки запылали. Не от гнева. От стыда. Вроде ничего дурного и не сделала, но презрение в отцовских глазах, впрямь, заставило почувствовать себя падшей.

— Я был в вашем магазине, но там заперто, — заговорил он жестче прежнего. — Дома тоже никто не появлялся неделями. А соседи судачат, пересказывают подробности о твоем позоре. Я решил навестить госпожу Бенсон, чтобы через нее найти тебя, и всё выяснить. И вот, выяснил. Значит, хозяин этого особняка и есть твой богатый любовник?

Но прежде чем я успела открыть рот, чтобы хоть что-то ответить, отец ловко бросил в лицо горсть бесцветного порошка.

— Ох…

В носу ужасно защекотало, и я чихнула.

— Говори правду, Ева!

Я сжала зубы от злости. Вот, проклятье! Теперь точно не солжешь.

Это был особый порошок. Из секретных средств целителей Ратлиджей. «Порошок правды», как говорил отец. С его помощью семья могла разбогатеть не хуже правителей империй. Но, к несчастью (или, наоборот, к счастью), он действовал лишь на кровных родственников.

— Хозяин дома — твой любовник?

— Нет, — ответ вырвался легко. Я даже подумать над вопросом не успела.

— То есть, ты не спишь с ним в одной постели?

— Сплю. Но… мы не…

Щеки алели всё сильнее. Вот как объяснить наши отношения с Его сиятельством?

— Лорд Флеминг нанял меня, чтобы изобразила его сбежавшую жену. Мы с ней очень похожи. Одно лицо.

Отец вытаращил глаза, явно не ожидая столь странного объяснения.

— Однако я и лорд… Мы не… Он джентльмен и никогда бы не…

— А слухи?

— Их распустил Саймон. В отместку за мой уход.

— Почему ты оставила мужа?

— Он мне изменил. Я застала их в нашей спальне. Ох…

Я закрыла лицо руками, чувствуя себя униженной до невозможности. Признаваться в таком отцу! Отцу, который с самого начала говорил, что я совершаю чудовищную ошибку, выходя замуж за Саймона.

Он тяжко вздохнул.

— И куда ты направилась, Ева?

— Жила в гостинице на окраине города, искала работу, — призналась я, отнимая ладони от лица. — Но никто не брал. А потом меня на улице заметил помощник лорда Флеминга. Они оба сочли мое сходство с леди Ребеккой даром небес. Так я и попала сюда.

— Согласилась участвовать в безумном спектакле?

— У меня не оставалось выбора.

— А обратиться за помощью к родне не позволила гордость?

Отец смотрел снисходительно, но я выдержала тяжелый взгляд.

— Нет. Я понимала, что не имела на это права. Следовало самой решать проблему. Пусть и столь необычным способом.

Кажется, мой ответ отцу понравился. Он помолчал с минуту и приказал:

— А теперь рассказывай о вашей авантюре в подробностях. Не упуская не единой детали…

* * *

— Значит, этот твой мнимый лорд пообещал помочь с открытием своего магазина и выплатить компенсацию Саймону? — спросил отец строго и, получив кивок, добавил: — Неплохая плата за услуги. Но сдержит ли он слово теперь? Сидя в тюрьме не так просто заниматься финансовыми делами. Да ему и самому деньги ох как понадобятся.

— Его сиятельство невиновен, а, значит, заключение долго не продлится.

Уверенности в голосе не прозвучало, но виной тому стал получасовой допрос, вымотавший меня до невозможности. Я рассказала всё: и о привидении, и трупах в пруду, и даже о семейной тайне лорда. Треклятый отцовский порошок не позволял лгать или скрытничать. Впрочем, я не сомневалась, что мой родитель — маг порядочный, сохранит истинное происхождение Патрика Флеминга в секрете.

— Главное, чтобы лорд не передумал тебе помогать, когда сестра испустит дух, — проворчал отец. — А это случится очень скоро. Аура истончится через неделю, но с настойкой, которую я начал готовить, девушка выиграет еще с полмесяца.

Я опустила голову. Полмесяца! Это же крохи!

Бедные-бедные Тая и лорд…

— Я не стану помогать тебе, Ева, выпутывайся сама, — продолжил отец беспощадно. — Но надеюсь, у тебя всё получится. Я рад, что слухи оказались ложью. Но советую открыть магазин в другом городе. Здесь твоя репутация испорчена безнадежно.

Я кивнула, признавая его правоту. Во всем. Он не обязан мне помогать. Я сама выбрала свою судьбу.

Отец направился к двери, считая встречу оконченной, но я его остановила.

— Ты уверен, что Тае невозможно помочь без дяди Еремира?

— Уверен. Это чистейшая магия, Ева. Имела значения наша связь с братом. Если бы у Еремира остались потомки, можно было бы рискнуть и провести обряд исцеления ауры. Но их нет. Значит, и говорить не о чем.

— Ох…

Меня обдала волна жара. Да такая, что впору в ледяную воду кидаться.

— У дяди Еремира есть потомок, — проговорила я, волнуясь. — Ребекка Флеминг.

Это был единственный секрет, который мне удалось сохранить во время «допроса». Но лишь потому, что отец о ней спрашивал вскользь, больше интересуясь лордом.

— Что за глупость?! — возмутился он. — Ева, да как тебе в голову взбрело?!

— Выслушай! — взмолилась я и затараторила, пока не перебили: — У родителей Ребекки долго не было детей. Мать обошла множество докторов и целителей. А потом попала в дяде Еремиру. Его «лечение» и сработало! Мы с Ребеккой поразительно похожи! Даже ее собственный дядюшка не сомневается, что я — она. Такое сходство невозможно на пустом месте. Ты, правда, веришь в подобные совпадения?

Отец смотрел растерянно. Кажется, мои слова пробили броню. Я почти не помнила дядю Еремира, но матушка в разговорах с подругами не раз называла его ловеласом, когда думала, что никто из детей не слышит.

— Если ты права, — проговорил отец после раздумий, — у вашей горничной есть шанс выжить.

Сердце подскочило и сделало кувырка три подряд.

— Но Ребекка не согласится помогать Тае. К тому же, она и не маг…

— Ей и не полагалось родиться магом, если мать — человек. Но это не имеет значение, если она связана с Еремиром кровными узами. Ее согласие тоже не требуется. Лишь присутствие. Как его обеспечить — твоя забота. Свяжись со мной, коли придумаешь. Я проведу обряд исцеления ауры.

Отец, не прощаясь, снова пошел к двери. Но остановился. На этот раз по собственному желанию.

— Кстати, у нашей семьи есть одна особенность. Мы все способны бороться с призраками. Как? Догадайся сама. Докажи, что ты истинная Ратлидж…

Если папочка хотел меня добить, это у него отлично получилось. Я не находила места весь день. Вспоминала уроки с наставницей, рассказы родителей о предках, но все без толку. Никто и никогда не упоминал неугомонные души и средства борьбы с ними. В конце концов, жутко разболелась голова, и я на время оставила попытки разгадать отцовскую загадку. Тем более, предстояло важное дело…

…Мюррей по моему распоряжению собрал слуг в гостиной. Если он и удивился, вида не показал, выполнил желаемое без дополнительных вопросов. Зато остальные явно недоумевали, переглядывались, ожидая подвоха от вздорной леди Флеминг. Я их не винила. Стараниями Ребекки скоро вся прислуга обзаведется амулетами. От меня.

— Я не задержу вас надолго, — объявила я тоном спокойным, без ноток высокомерия. — Мы оказались в крайне неприятной ситуации. Его сиятельство арестован, и вы все гадаете, правдивы ли обвинения.

На бледных лицах отразилась паника. Слуги решили, я предъявляю претензии.

— Нет. Всё это ложь. Лорд Флеминг не совершил ничего дурного, а, тем более, противозаконного. Хочу, чтобы вы это помнили и не плодили сплетни. В сыскном управлении скоро разберутся в ситуации, и мой муж вернется домой. Он будет рад узнать, что слуги по-прежнему ему преданы.

Я говорила, а сама внимательно оглядывала руки лакеев и горничных, но не замечала и намека на синеву, хотя ей полагалось проявиться. Но если все здесь, это означает, что маг ошибся, и шантажист вовсе не живет в особняке. Или же… Ох… Прислуга-то не в полном составе. Но не хватает одной лишь Таи. Таи, которая в курсе тайны лорда. Но ведь она не могла… не могла…

Тогда кто? Голкомб, отсутствующий с самого утра? Вряд ли. Наши с ним отношения испортились, но лорда он бы не предал. Слишком многим обязан.

Стоп! До меня дошло, что сестра лорда не единственная отсутствующая.

— А где Брант? — спросила я строго.

Дворецкий смутился.

— Прошу прощения, миледи. Она отпросилась на несколько часов. Сказала, по личным делам. Если бы я знал, что мы вам понадобимся, не дал бы согласие.

— Ничего страшного, Мюррей. Я верю, что у Брант была веская причина уехать. К тому же, она работает здесь дольше всех и не раз доказывала лояльность к семье Флеминг.

Удивительно, что голос не дрогнул. Мысли-то скакали галопом. По личным делам, говорите? Ну-ну. Еще каким личным, если руки внезапно раскрасились!

А ведь я слышала, что Брант единственная удержалась в горничных у леди Гертруды. Вдруг госпожа поделилась семейной тайной с любимицей? Облегчила душу, так сказать?

— Все свободны, — отпустила я слуг.

Стоило вернуться в спальню. Побыть одной и хорошенько обдумать новость…

* * *

Я просидела в кресле у окна часа два, но к новым выводам не пришла. Голова продолжала болеть, а мысли всё возвращались к рассказу Таи о «дружбе» служанки с хозяйкой дома. А еще к сплетням кухарки о том, что Брант не боится призрака. Многое не в ее пользу, но почему сейчас? Если она знала о происхождении лорда, могла потребовать плату за молчание гораздо раньше. Леди Гертруда умерла шесть лет назад.

Стоп! А вдруг вздорная госпожа поведала тайну только сейчас?

В смысле, ее призрак?!

Ох, кажется, всё сходится. Или не сходится? Я ведь понятия не имела, как давно шантажист шлет письма Его сиятельству. Скорее всего, вымогательство началось до появления неугомонного духа.

Этот вопрос я адресовала Тае, соизволившей объявиться к ужину. Но ответ разочаровал.

— Первое письмо пришло еще при леди Ребекке. Мы с Патриком тогда порадовались, что не она распечатала треклятое послание. А что?

Пришлось рассказывать, хотя язык заплетался от усталости и потрясений.

Тая новостям не слишком удивилась.

— Брант… — протянула задумчиво. — Почему бы и нет? Нас с матушкой она всегда презирала. А к Патрику относилась… как бы поточнее выразиться… вроде и почтительно, но как-то не по-настоящему, без теплоты.

Увы, это ничего не доказывало. В конце концов, если Брант была предана леди Гертруде, могла не любить вечно ссорившегося с ней лорда и без знаний о его происхождении.

— Нет смысла предполагать, пока не увидим руки экономки, — подытожила я. — Надеюсь, она скоро покончит с «личными делами» и вернется. Кстати о таинственных исчезновениях. А тебя куда носило?

Тая смутилась. Уставилась в пол.

— Я… я…

— Рассказывай. В этом доме и так перебор с секретами.

— К гадалке ездила, — призналась она, присаживаясь в кресло — на самый краешек. — Мы давно знакомы. Она с матушкой дружила. Хотелось узнать, чем все закончится.

Я поджала губы. Маги никогда не жаловали эту категорию «одаренных». Считалось, попытки приоткрыть завесу будущего — занятие не благодатное, способное создать множество проблем и навредить настоящему.

— Не смотрите с укором, миледи, — попросила Тая. — Это хорошая гадалка. Осторожная. Говорит только то, в чем уверена.

— И? — усмехнулась я. — Что нам напророчили?

Тая развела руками.

— Она пока не видит всей картины. Мол, возможны варианты. Однако считает, у меня есть шанс выздороветь. Странно, ведь ваш отец сказал…

— Ох ты, пропасть! — я вскочила с кровати. — Ну и дырявая у меня голова! Ребекка!

Глаза Таи округлись. Имя госпожи было последним, что она ожидала услышать.

Я кинулась к ней, схватила за руки и рассказала всё: о родстве с настоящей леди Флеминг, об обряде с ее участием и согласии отца провести упомянутый ритуал.

Лицо девушки расцвело. В сердце поселилась тень надежды. Но ненадолго.

— И где нам найти эту мегеру? — спросила она, хмурясь. — После смерти Саттона она будет сидеть тише воды, ниже травы. Не удивлюсь, если покинет город.

— Это вряд ли, — возразила я. — У нее явно есть на нас всех планы и…

Окончанию фразы помешал стук в дверь. Я приготовилась возмутиться, ибо просила не беспокоить, но она открылась прежде, чем с губ сорвалось хоть слово.

В спальню вошел Голкомб. С похоронным видом.

Все упреки мгновенно потеряли актуальность. Я поняла: случилось что-то дурное. Вскочившая Тая тоже прочла необратимость на лице помощника лорда.

— Патрик? — спросили мы в один голос.

Он кивнул.

— На милорда напал другой заключенный. С ножом.

Я в ужасе закрыла лицо руками. Тая села мимо кресла.

— Он… он… жив? — вопрос дался с неимоверным трудом.

— Его отвезли в больницу, но состояние тяжелое, — Голкомб горестно вздохнул, будто сдерживал всхлип.

— Поеду к нему! — объявила я, бросаясь к шкафу, чтобы взять пальто.

— Разумеется. Я вас отвезу. Надеюсь… — он отвернулся, предпочтя не видеть выражения моего лица. — Надеюсь, вам хватит времени, чтобы… чтобы попрощаться…

 

Глава 21. Игры с магией

— Этого не может быть. Этого просто не может быть, — шептала Тая, сидя рядом со мной в карете.

Разумеется, она поехала с нами. Разве я могла оставить ее в особняке, когда единственный кровный родственник лежит в больнице при смерти. Голкомбу мое решение по вкусу не пришлось. Он косился на горничную и неодобрительно поджимал губы. С другой стороны, не его вина, что считает Таю близкой подругой лорда. Так все думают.

— Не может быть, — снова повторила девушка и расплакалась.

Я сама едва сдерживалась. Внутри будто сжалась пружинка, сдавив все органы. Колеса кареты стучали по мостовой, а чудилось, что это вбивают гвозди в гроб.

Как же так? Как это всё могло случиться? Патрик Флеминг не заслужил такого конца!

Ох… Неужели, правда, конец? А я даже понять не успела, что мы друг для друга значим.

Голкомб будто прочел мои мысли.

— Он ведь дорог вам, Ева?

Я негодующе ахнула, а Тая даже плакать перестала от возмущения.

— Господин Голкомб, вы переходите черту, — попеняла она. — Это самая настоящая дерзость.

Он и не подумал смущаться.

— Я не к тебе обращался, — бросил, даже не взглянув на Таю.

Гнев разлился по телу обжигающей лавой.

Как Голкомб смеет?! Опять?! Да еще в тот момент, когда Патрик, которому он стольким обязан, умирает в больнице!

— Вы выбрали крайне неподходящее время для подобных вопросов, — проговорила я, изо всех стараясь сохранить спокойствие.

Ни к чему дополнительная провокация. Этот человек (или лучше сказать, маг) уже показывал, что способен на необдуманные поступки, вроде поцелуя в спальне и предложения сбежать с ним в неизвестные дали.

— Напротив, дорогая Ева. Время самое подходящее. Другого не будет.

Что-то в его интонации мне не понравилось категорически. Но прежде я сообразила, что не так, Голкомб щелкнул пальцами, и… Тая обмякла на сидении, уронив рыжую голову мне на плечо.

— Что вы наделали?! — закричала я, борясь с желанием расцарапать паразиту лицо.

Возможно, стоило это сделать. Но ведь ответит. Моя-то магия на него не действует. Мне нечего противопоставить.

— Девчонка просто спит. Пока.

— Пока? — переспросила я глухо. Во рту пересохло от напряжения.

— С поврежденной аурой она всё равно не жилец. Так что, какая разница?

Я закрыла глаза, мобилизуя душевные силы. Соберись, Ева. Сейчас тебе вряд ли кто-то поможет, кроме себя самой. С кучером едет охранник, но спятивший Голкомб и его вырубит одним движением мизинца. Вот, значит, какая у него сила! Я не ошиблась, предположив, что это он в вечер похищения остановил карету Саймона.

— Вы не ответили на вопрос, Ева. Вам дорог Патрик?

— Если скажу «нет», поверите?

— Но почему? Наш милорд далеко не идеален.

— Не вы ли пели ему дифирамбы, господин Голкомб, когда мы только познакомились?

— Непростительная ошибка, — он развел руками. — Всё могло быть иначе. Для нас всех.

Ужас сковал каждую клеточку. Что же задумал этот якобы преданный помощник? А план у него, без сомнения, имеется. Вдруг это он организовал нападение на лорда? А что? Каким-то же образом у другого арестанта оказался нож.

— Ох…

Кажется, до меня дошло.

— Не было никакого ранения. Это уловка. Мы едем вовсе не в больницу!

Голкомб и не подумал отпираться.

— Разумеется. Умирающий Патрик — единственный способ выманить вас из особняка. Я мог бы вас отпустить, Ева. Не доводить дело до конца. Позволить исчезнуть и начать жизнь с чистого листа. Но в ваших глазах столько презрения. Отвращения. Вы сами выбрали свою «судьбу».

Я не успела ответить. И даже как следует обрадоваться известию, что лорд жив и здоров. Голкомб снова щелкнул пальцами, и я, как Тая, погрузилась во мрак…

* * *

В голове стучало, будто рядом рьяно трудились барабанщики, которым пообещали баснословную награду за усилия. Веки слиплись, а тело отказывалось подчиняться. Не шевельнуть ни рукой, ни ногой.

— Просыпайся, любимая.

Этот голос… Отлично знакомый, но принадлежащий точно не Голкомбу.

Я представила стену. И себя рядом с выставленными вперед руками. Нужно напрячься, и магия уничтожит преграду. Я часто так делала в детстве, когда долго не получалось решиться на какой-то поступок, например, обратиться с важной просьбой к матушке.

Вот и сейчас сработало. Глаза открылись, а губы прошептали:

— Саймон…

Ох…

Это что же получается? Голкомб сдал меня незабвенному муженьку? Они теперь заодно?! Стоп! Все гораздо сложнее и отвратительнее. Предатель работает не с Саймоном, а с Ребеккой! Вот, засада!

— Тебе удобно, дорогая?

Муженек явно издевался. Какое еще удобство, если ты крепко привязана к стулу? И ни где-нибудь, а в подсобке нашего закрытого нынче магазина. Тут явно давно никто не бывал. Мешки с запасами трав и склянки с разноцветными жидкостями покрылись слоями пыли. Впрочем, как и пол. В носу ужасно щекотало, так и тянуло чихнуть.

— Где Тая? — спросила я сквозь зубы.

— Кто?

— Моя горничная.

— О чем ты? У тебя нет горничной. А судьба прислуги леди Флеминг — не твоя забота.

— Мерзавец! Чтоб тебе собственным ядом отравиться!

Саймон скривился. Новая Ева не пришлась по вкусу. Старая-то была сговорчивой паинькой. Стояла на задних лапках, выполняла любое желание обожаемого муженька, не подозревая, какой он на самом деле негодяй.

— Хочешь язвить? — осклабился Саймон. — Язви. Напоследок. Скоро всё вернется на круги своя. Мы с тобой заживем, как прежде. Счастливой семейной жизнью.

Ох, как я жалела, что не умею обжигать взглядом. С удовольствием подпалила бы изменщика. А лучше ту часть тела, из-за которой и состоялся мой побег.

Не обольщайся. Этого не будет. Никогда! Ты не заставишь меня вернуться!

— А мне и не придется, — на губах паразита заиграла гаденькая улыбочка. — Брэн!

Нервы натянулись струнами, вот-вот порвутся. Это еще кто? Приглашенный садист, которому поручено меня мучить, пока не соглашусь вновь превратиться в кроткую вторую половину? А Саймону самому руки пачкать зазорно?!

Я ожидала увидеть здоровенного детину, способного задевать потолок макушкой. Но в помещение бочком прокрался щуплый старикашка с жиденькой бородкой и выпученными глазами. Вид, как у лягушонка, ей-богу! А щупленький! Дунешь, упадет…

Нет, на мучителя века он тянет. Тогда… тогда… Ох…

— Познакомься, Ева. Это Брэн Тодд. Он маг, — озвучил Саймон пугающую догадку. — У господина Тодда крайне оригинальный и полезный дар. Он умеет заставлять других забывать. Любые события и людей.

Сердце заныло. Отчаянно.

Всё! Это конец! Для новой Евы! Тощему дедку достаточно приказать мне забыть всё, что произошло после памятного сентябрьского дня, когда я застала драгоценного супруга с любовницей. И я забуду! Забуду, за какое ничтожество меня угораздило выйти замуж!

— Вы ведь оба в курсе, что манипуляции с памятью незаконны? — спросила я, отлично понимая, что вопрос их не смутит. Но промолчать было выше моих сил.

И неважно, что сама недавно приготовила зелье с подобным эффектом. Я-то для хорошего дела, чтобы помешать шантажисту уничтожить лорда Флеминга. А они… они…

— И кто на нас пожалуется? — ухмыльнулся Саймон. — Ты? Нет. Потому что и не вспомнишь Брэна, а меня снова будешь любить до умопомрачения.

Глаза наполнились слезами ярости. Опять влюбиться в Саймона — худшее из зол! Лучше одновременно сразиться с духом Гертруды Флеминг и вполне себе живой Ребеккой!

— Однажды я всё равно пойму, кто ты такой, — пообещала я, сдерживая рыдания.

Саймон самодовольно покачал головой.

— А вот и нет. Я выучил урок и буду осторожен. На дом и магазин есть покупатели. Нам хватит денег, чтобы уехать подальше и найти приличное жилье. Начнем всё заново на новом месте. Твои замечательные зелья будут пользоваться спросом везде. Хоть в большом городе, хоть в глуши. Особенно вкупе с магическим даром. Заживем припеваючи. Не смотри волком, Ева. Я возвращаю тебе счастливую жизнь.

Я едва не рычала от злости. Тоже мне счастье! Я буду податливой женой, выполняющей любую прихоть Саймона. Работать на него и, что самое мерзкое, проводить с ним ночи. А он продолжит изменять. Просто больше не приведет любовницу в дом, найдет безопасное место для утех. Нет! Счастливое неведение — вовсе не дар, а проклятье!

Муженек поманил мага, а меня накрыла самая настоящая ярость.

— До чего же ты докатился! Проникновение в чужой дом и похищение — еще цветочки. Но убийство?! Скажи, как Ребекка заставила тебя прикончить Габриэля Саттона?

На лице Саймона отразилось неверие, а затем паника.

— Надо поторопиться, — пробормотал он нервно. — Провести ритуал и уносить ноги. Пока это безумная женщина еще что-нибудь не выкинула.

Безумная женщина?! Стоп! Кажется, он не обо мне, а о Ребекке.

Ох… Так это не Саймон лишил жизни любовника моей сестрички? Но кто тогда? У нее, что целая кавалерия в запасе? О, нет! Неужели, Голкомб?!

Ноги отнялись от страха. В голосе не укладывалось, что этот приличный джентльмен настолько спятил от любви к Ребекке, что пролил чужую кровь. Заманить меня в ловушку и передать мужу — это одно. Но убить человека — это… это…

— Не сопротивляйтесь внушению, деточка.

— А?

Я не сразу поняла, что фраза, произнесенная высоким дребезжащим голоском, обращена ко мне. Зубы невольно сжались. Что еще за «деточка»?

— Не сопротивляйтесь, — повторил дедок назидательно. — Иначе рискуете забыть больше требуемого. Магия — не игрушка.

— А то я не знаю! Только это вы с ней играетесь!

Ох, и почему на других магов не действует мой дар? Что за несправедливость? Треклятый дед способен на меня воздействовать, а я на него нет. Иначе быстро бы перепугала неприятеля. Сбежал бы, сверкая пятками! Еще бы и Саймона по пути сбил. Подумаешь, телосложение хрупкое. Страх отлично провоцирует на свершения.

— Поспешите! — распорядился мой ненавистный муж, грозно глянув на мага.

Тот вздохнул и потер руки, настраиваясь на работу.

Нет! Я против!

Ногти вонзились в ладони. Не хочу забывать! Ни предательство Саймона, ни события последних недель. А особенно Патрика Флеминга!

Ох… Я сама растерялась от этой мысли.

«Не хочу забывать Патрика Флеминга» — звучало слишком лично.

А ведь, правда, не хочу…

Что же делать? Ведь должен быть способ помешать воплотить в жизнь гадкий план!

Ты же маг, Ева! Подумай! Подумай! Подумай!

Перед глазами встала комната на подвальном этаже родительского дома. Та, где я под присмотром наставницы практиковалась в создании зелий. В ней пришлось провести столько часов, что я помнила каждую щербинку в старом деревянном полу. Странно. На ухоженном лице наставницы отразилось разочарование. Во мне. В ком же еще? Я что-то делала не так. Определенно.

«Ты самая невнимательная из моих учениц, Ева», — как наяву, услышала я ее голос. — «Я учила тебя стольким полезным приемам, но ты запоминала их спустя рукава. Вот и настал момент заплатить за небрежность».

А ведь наставница права. Всё, что не касалось зелий, оседало в моей голове с трудом. Мол, зачем мне — скромной дочери целителя — всему этому учиться? Все равно не пригодится. Но вот поди ж ты…

«Я вспомню!» — мысленно пообещала я, отчаянно напрягая память.

Не то знания прятались не столь глубоко, как думалось, не то ужас и желание не забывать лорда заставили мастерски извлечь их из-под груды других воспоминаний, но я будто услышала слова заклинания на древнем языке. Когда-то наставница заставляла меня заучить их наизусть. Я знала перевод, но все же они оставались для меня бесполезным набором звуков. Текст заклинания звучал примерно так: «Я — маг, а, значит, умею защищаться. Магия — суть меня. Она не позволит влиять извне. Сохранит в неприкосновенности мои тело, разум и душу».

Я крепко зажмурилась, чтобы неприятели не увидели промелькнувшую в глазах надежду.

— Это тебе не поможет, деточка, — оповестил дедок, не понимая истинных причин моего поступка. — Не имеет значения, смотрим мы друг на друга или нет.

Я отчаянно произносила про себя заветные слова, стараясь не сбиться и не перепутать последовательность. Негодяй тоже не медлил: затянул заунывную песнь на другом древнем языке, который прежде мне слышать не доводилось. Из-за тонюсенького дребезжащего голоска, казалось, что он не поет, а скулит. Это раздражало до ужаса, мешало сосредоточиться. Но я не сдавалась. На кону — мое будущее.

— Ох… — вырвалось помимо воли.

Я совершенно забыла, что у заклинания есть побочный эффект, а он проявился «во всей красе». Замелькали картинки из прошлого. Не самые приятные. А ведь наставница говорила, что защита не дается просто так. Придется погрузиться в самые мрачные воспоминания. Пережить их заново, пропитать магию собственной болью и горечью.

— Что-то не так? — спросил мага Саймон, обеспокоенный моей реакцией.

— Все в порядке, — заверил маг. — Мой дар работает. Ваша жена начинает забывать.

Он ошибался. По крайней мере, я на это очень надеялась. Перед глазами одно за другим проходили воспоминания: трупы, выловленные из пруда, Саймон в постели с любовницей, родственники на крыльце, глядящие вслед с презрением. За событиями последних месяцев пошли более ранние, детские. Матушка, запирающая меня в темной комнате за проступок младшей сестры. Брат, сломавший руку любимой кукле. Отец, готовящий себе в помощницы старшую дочь, хотя ребенком пойти по его стопам мечтала не она, а я. А потом… потом…

— Ох… — повторно выдохнула я.

В памяти всплыл очень странный образ. Я ребенком лет пяти забилась в угол спальни и горько плакала, закрывая лицо руками. Рядом стояла… другая девочка моего возраста, одетая, как и я, в ночную сорочку. Только… только… она мерцала. Точь-в-точь, как Паркер!

Призрак?! В моей спальне?! Но почему я этого не помню?!

Может, предпочла забыть, как дурной сон.

«Уходи», — хныкала я. — «По-по-пожалуйста…»

«Сама уходи!» — велела призрачная девочка. — «Это моя комната! Я тут живу!»

Дверь скрипнула, и порог перешагнул отец.

«В чем дело, Ева?» — начал он строго, но охнул и прошептал: — «Матильда…»

Девчонка сложила руки на груди и потребовала:

«Папа, прогони ее! Пусть уходит! Уходит!»

Отец тяжело вздохнул и подошел к нам.

«Не бойся, Ева», — прошептал, склонившись ко мне. — «Это просто дурной сон. Ты проснешься и даже его не вспомнишь».

«Папа!» — закричала девочка требовательно.

«Не шуми, Мати. Хорошие девочки не кричат на весь дом».

Он говорил так, будто с живым ребенком, а не с духом.

«Но…» — начала та, которую назвали Матильдой.

«Послушай меня внимательно, дочка», — голос дрогнул. Однако он взял себя в руки и продолжил прежним уверенным тоном: — «Мати, тебе пора в путешествие. Давно пора, малышка. Ты слишком долго задержалась там, где тебе быть не полагается».

Я ожидала, Матильда воспротивится. Однако она слушала, жадно ловя каждое слово, будто звучали не обычные фразы, а некое заклинание, вводящее в транс. Отцу «речь» давалась отнюдь не легко. Глаза слезились, дыхание прерывалось.

В завершении он набрал в грудь побольше воздуха. Поднял руку, выставив ладонь пальцами вверх, и проговорил громче прежнего:

«Покойся с миром, Матильда Ратлидж. Ты свободна».

Комнату заполнило странное свечение, будто сквозь стекло проник свет луны. Потом всё погасло, оставив нас во мраке ночи. Нас двоих. Меня и отца.

Девочка исчезла. Ушла. Навсегда.

«Ложись в кровать, Ева», — отец взял меня за руку. — «Этот кошмар тебя больше не потревожит. Забудь его… забудь…»

Я — реальная я — едва дышала от потрясения. Матильда Ратлидж, называющая моего отца «папой»! Ох, а мы с братом и сестрами гадали, почему первый ребенок у родителей появился лишь через пять лет после свадьбы. У них была еще одна дочь. Самая первая. Но с ней случилась беда.

Но почему? Почему нам никогда не рассказывали о малышке Мати? Вместо того, чтобы сохранить память о ней, просто вычеркнули, будто та никогда не существовала…

— Еще немного терпения, — донесся до моего сознания высокий голос мага. — Я почти закончил. Сейчас она очнется прежней послушной и влюбленной женой.

Зубы не сжались лишь благодаря колоссальному усилию воли.

Я им покажу послушание! Надолго запомнят!

Вот только как это сделать, если я привязана к стулу?

Идея пришла вспышкой молнии. Ну, конечно! Я же неделями притворялась Ребеккой перед всеми подряд. Сыграть старую себя — не самая сложная задача. Хотя и неприятная. Я, глядящая на Саймона влюбленными глазами — то еще удовольствие. Но главное, обмануть мужа и нанятого мага. А потом… потом…

«Огрею негодяя-супруга чем-нибудь тяжелым и сбегу», — закончила мысль Ева новая.

Я ощутила слабое колыхание воздуха. Дедок выделывал некие пасы пред моим лицом. Не пел больше, и на том спасибо.

«Собраться! Собраться!» — стучало в голове.

— Готово! — оповестил маг Саймона, и наступила тишина.

Сладкая парочка даже дышать не смела в ожидании моего «пробуждения». Но я не спешила открывать глаза. Потерпят! Увы, долго тянуть время не вышло. Саймон занервничал и предложил сообщнику применить «еще какую-нибудь» магию. Пришлось «просыпаться», пока со мной не сотворили очередную гадость.

— Ох… — выдохнула я и превратилась в преданную овечку, невинно улыбнувшись мужу: — Саймон. С добрым ут-ут-ут…

Главное, не оплошать и достоверно изобразить удивление. И испуг.

— Почему мы… ты… в магазине? — я вытаращила глаза, а затем громко всхлипнула. — Почему меня свя-свя-связали?

О, да! До неприятелей дошло, что они опростоволосились. Следовало освободить меня до того, как пришла в себя.

Однако паразит-муж придумал способ выкрутиться.

— У тебя был припадок, милая. Я боялся, что ты покалечишься.

— При-при… падок?

Из глаз брызнули слёзы. Даже стараться не пришлось. Стоило вспомнить горечь, которую я испытывала, считая, что лорд умирает.

— Не переживай. Твой доктор… он — маг… уверен, что ты поправляешься, — паразит торопливо развязывал веревки. — В последние недели нам пришлось несладко. Из-за твоей травмы и провалов памяти.

— Про-про… валов?

— Что последнее ты помнишь? — спросил он, не пытаясь скрыть любопытство и надежду.

— Я… я… бы-была тут, — слезы всё бежали по щекам, и речь звучала надрывно. — У меня ужа-жастно болела го-голова. Я по-пошла домой. А потом… потом…

Я сделала вид, что пытаюсь вспомнить, затем изобразила панику во всей красе, заревев в голос.

— Не не не… знааааааааююююю…

Внезапно накрыло отвращение, и я уткнулась Саймону в грудь, чтобы они с магом не разглядели истинных чувств на лице.

— Ничего-ничего, — зашептал негодяй, гладя меня по спине. — Ты плохо себя чувствовала и не заметила, как вышла на дорогу. Тебя сбила карета. Ты упала и ударилась головой. С тех пор случаются припадки. Все реже и реже. Но после них ты каждый раз теряешь память.

Зубы сжались. Ну и враль!

Однако следовало верить бездарной выдумке.

— Не хочу… за-забывать…

— Я знаю, любимая. Не плачь. Ты на пути к выздоровлению. Скоро всё прекратится, — он отстранил меня и обхватил мокрое лицо руками. — У нас все будет хорошо.

— Обещаешь? — прошептала я, как ребенок.

— Обещаю.

Улыбка выдавилась с трудом, но Саймон легко поверил в ее искренность. Отлично! Не всё ему водить меня за нос!

— Мне, наверное, того… пора… — осторожно вставил маг, пятясь к выходу.

— Да, конечно, целитель, — разрешил Саймон, не сводя горящих глаз с меня.

Зато я проводила взглядом мерзкого дедка и сделала вид, что осматриваю помещение.

— Саймон! А почему здесь так грязно?!

Рискованный ход. Но не заметить пыли и бардака не сумел бы только слепой.

Муженек не стушевался.

— Ты болела. Я за тобой ухаживал. За магазином следить стало некому. Пришлось закрыться.

— Мы разорены?! — ужаснулась я.

— Конечно, нет. Не беспокойся. Но мы решили переехать. Я уже получил деньги за дом. Поверенный завершит сделку по продаже магазина без моего участия.

— Переехать? — я с неподдельной грустью посмотрела на запасы трав в мешочках и склянки с настойками на полках. — Ну… если ты хочешь…

— Мы оба так хотим, Ева.

О, да! Его излюбленный прием! Внушить, что это наша общая затея!

И почему я раньше покупалась? Не зря говорят, что любовь слепа. И зла.

— Мы специально сюда зашли, чтобы ты определилась, что забрать с собой, — оповестил Саймон. — На новом месте тебе понадобятся ингредиенты.

Вот тут он точно говорил искренне. Если бросить все запасы, придется покупать их заново. А это дело чрезвычайно затратное. И хлопотное. Хороших поставщиков не так много, придется потратить время на поиски.

— Ты прав, — я поднялась, делая вид, что осматриваю полки. — Очень жаль, но, думаю, все зелья придется оставить. Большинство флаконов разобьется в дороге. Мешки с травами заберем. Все до единого.

— Хорошо, — Саймон с готовностью кивнул. — Я дам распоряжение.

— Но вон ту банку, — я указала на стеклянную колбу, в которой плавали водоросли, — нельзя бросать. Содержимое — огромная редкость.

— Я дам… — вознамерился муженек повторить все ту же фразу, но я замотала головой.

— Никому ее не доверю. Повезем сами. Достань ее, пожалуйста.

Я почти услышала, как он заскрежетал зубами. Но выбор отсутствовал. Раз прикинулся влюбленным и заботливым супругом, нельзя выходить из роли.

Расчет был прост. Банка стоит на верхней полке. Чтобы ее достать, Саймону придется лезть на стремянку. Времени хватит, чтобы… чтобы…

Ноги, как нарочно, затряслись. Но я заставила себя сосредоточиться на плане.

Сейчас или никогда!

— Только осторожнее снимай. Медленно, — попросила я, пока супруг взбирался наверх. — Очень редкий товар. Разобьешь, сам будешь разыскивать.

Врала напропалую, разумеется. Банку за бесценок всучил постоянный поставщик. Мол, новый вид полезных водорослей, попробуйте для настойки от простуды. Я взяла, ибо отказываться было неудобно, однако не использовала ни разу.

Ох, какое счастье, что Саймон совершенно не разбирается в зельеварении!

Пока дражайший муженек (он же — похититель) аккуратно-аккуратно брался за «ценную» банку, я бочком направилась к выходу. Сердце стучало раза в три быстрее обычного, удивительно, что из груди не выпрыгивало. Только бы не обернулся! Только бы не кинулся вслед. Да, ему полагается еще с лестницы спуститься. Но и мне до двери далековато. Еще и запереть ее надо!

— Ева, ты уверена, что без этой банки не обойтись? Какая-то она громоздкая и… — Саймон обернулся и взвыл: — Ах ты, пропасть!

Пресловутая посудина грохнулась на пол, разбившись вдребезги.

До двери оставалась пара-тройка метров, которые я преодолела мастерски выпущенной стрелой. Край юбки зацепился за гвоздь в стене, но это меня не остановило и даже не замедлило. Я вырвалась наружу, лишь темно-синий клок ткани остался позади. Дверь с грохотом захлопнулась, щелкнули магические замки — в тот самый миг, когда разъяренный муж достиг выхода. Его кулаки замолотили по дереву. Но тщетно. Пусть хоть топором орудует, магия не позволит ему выйти. Эта дверь подчинялась Саймону, как одному из хозяев. Но не в том случае, когда он заперт внутри. И не кем-нибудь, а мной!

— Ева, отопри дверь немедленно! — вопил муженек.

— Обойдешься. Пусть тебя Ребекка вызволяет.

С той стороны раздалось злобное рычание.

— Стерва!

Я оставила оскорбление без ответа. Стоит быть выше чужого яда. С улыбкой провела рукой по замкам и пошла прочь. В ближайшие часы гибель от жажды и голода Саймону не грозила, а меня ждали важные дела…

 

Глава 22. Рикошет

На улице значительно похолодало. Пошел снег. Не пушистый, которым приятно любоваться, а колючий, хлесткий, царапающий щеки. Пробрало до костей. Пальто-то осталось в подсобке вместе с Саймоном. Но холод забылся вмиг, едва на меня ошарашено глянул плечистый кучер, поджидающий у кареты. Замечательно! Очередной сообщник мужа!

Он опомнился и шагнул навстречу, с явным намерением меня перехватить.

Оставалась лишь одна надежда, что это не маг.

— Чего ты боишься больше всего на свете? — вопрос задался легко. Слишком легко.

Дар сработал. Я физически ощутила, как волна магии пошла от меня к кучеру. Потянулась сотней невидимых нитей. На обветренном лице во всей красе отразилась паника. Ладони в рукавицах захлопали по груди и бокам, словно выбивали пыль из тулупа.

— Пауки, — прошептал кучер. — Везде пауки.

Ох… С таким я еще не сталкивалась. Обычно люди боятся потерять деньги или вторых половин. Лишь однажды дама в магазине со всхлипами поведала, что никак не удается избавиться от мышей, от которых ее бросает в дрожь с детства. Но то — впечатлительная женщина, а это крепкий мужик выше меня головы на полторы.

— Пауки, — повторил он горестно.

Страх настолько завладел его разумом, что о здравом смысле речи и близко не шло.

— Давайте прогоним их вместе, — предложила я. — Есть действенный способ.

Кучер радостно закивал.

— Но сначала вам придется помочь мне.

Кивки усилились. Он был готов на всё, лишь бы не сталкиваться с причиной страха.

— Подвезите меня, и я поделюсь секретом волшебного средства.

— Куда ехать? — спросил кучер торопливо.

Я назвала адрес особняка Флемингов, а передо мной уже открывали дверь кареты. Внутри я чуть не подпрыгнула от радости, обнаружив на сидении свернутое одеяло. Отлично! Появился шанс не заработать жесточайшую простуду. Карета застучала колесами, а я закуталась по самые уши и задалась вопросом, не совершаю ли ошибку, направляясь в дом, из которого меня предательски выманили.

Высока вероятность, что Голкомб там. Мы ведь не сказали никому из прислуги, куда направились. Он мог вернуться и объявить, что леди Флеминг перебралась в гостиницу вместе с горничной. Подальше от призрака. Вполне жизнеспособная версия. С гардеробом Ребекки неплохо знакомы лишь Тая и Эллис. Остальные не поймут, исчезло что-то из одежды или нет. Да и с чего им проверять? Голкомбу принято верить.

Конечно, можно попытаться развенчать ложь предателя. Но он маг. Я против него безоружна. «Усыпит» одним движением. Так зачем ехать в особняк? Ох… Затем, что больше некуда. Наш с Саймоном дом продан. А у меня пальто нет, не то, что монет. Всё заработное за роль леди Флеминг хранится в спальне.

План был прост и сложен одновременно. Пробраться в дом, тихонечко разведать обстановку, забрать деньги и позаимствовать теплую одежду. А дальше… дальше спрятаться в месте, похожем на флигель, где скрывался Саймон и всё хорошенько обдумать. О том, что у плана огромное количество «но», я старалась не вспоминать. Накручивая себя, лишь усложню задачу.

…Карета остановилась чуть поодаль от ворот, как я и велела. Кучер открыл передо мной дверцу. Сама любезность и исполнительность. На лице — преданное щенячье выражение, в глазах — надежда.

— Я выполнил свою часть сделки, госпожа, — прошептал он, опасаясь говорить со мной в полный голос. Вдруг рассержусь и передумаю избавлять от пауков.

— Слушайте внимательно и запоминайте, — проговорила я строго, стараясь побыстрее расстаться с кучером. Без одеяла, скинутого в карете, запросто превратишься в ледышку.

Разумеется, победить страх перед насекомыми не помогла бы и магия. Это глубинное чувство. Однако я сделала, что могла: облагодетельствовала рецептом действенной, но не сложной в приготовлении успокоительно настойки. Кучер радостно повторял за мной перечень ингредиентов, а потом лихо вскочил на козлы и хлестнул кнутом лошадей, торопясь поскорее применить новые «знания» на практике.

Я посмотрела вслед карете и побежала к воротам, молясь, чтобы их не заперли. Не через забор же лезть. С другой стороны, новая Ева не испугалась бы подобной перспективы. Однако на счастье Евы старой никакого замка не обнаружилось. Обе мои ипостаси беспрепятственно проникли в парк и, держась высоких деревьев, направились к главному входу в дом.

Темный парк сегодня не пугал. Быть может, из-за метели, преображающей всё вокруг. Или же я просто устала бояться всего и вся. Навстречу никто не попался. Да и кому тут ходить на пороге ночи? Раньше лишь Паркер прогуливался во мраке: то человеком, то призраком. Еще в последние недели окрестность патрулировали констебли, но, видно, нынче они предпочитали отсиживаться в тепле.

Стоп! Констебли! Может, к ним обратиться за помощью?

Нет. Нельзя. Я не настоящая леди Флеминг. Голкомб быстро меня сдаст, и тогда на собственной шкуре придется узнать, что такое — сырая темница.

А вот и входные двери. Не заперты, как и ворота. Запирать замки по вечерам — обязанность Мюррея, которую он не доверяет никому. Раз не выполнил, значит… значит… Голкомб еще не вернулся! Разумеется! Дворецкий ждет, пока тот (а заодно мы с Таей) объявится, прежде чем «запечатать» дом на ночь.

Увы, секунды спустя ждало разочарование.

Я перешагнула порог и едва не споткнулась о… тело.

— Ох… — сорвалось с губ, прежде чем я зажала рот.

Возгласа никто не услышал. Дом поглотила тишина.

В свете ламп без труда узнавался один из констеблей. Он лежал на спине, раскинув руки. Я в ужасе посмотрела на его лицо, уверенная, что увижу распахнутые мертвые глаза, но они были закрыты. Парень казался умиротворенным, спящим. А, впрочем, так оно и было. Я склонилась над ним и услышала тихое сопение. Та-а-ак! Опять сонный порошок? Голкомб повторил «подвиг» Сары? Но с какой целью?

Пока я переминалась с ноги на ногу, гадая, что произошло в особняке, в отдалении послышались голоса. Мужской и женский.

Первый определенно принадлежал Голкомбу.

— Исключено. Я не стану использовать магию. Не в этом случае.

— Не ведите себя, как ребенок, Доминик. Вы убили Габриэля, не моргнув глазом. И охранника с кучером. Значит, справитесь и сейчас.

— Справлюсь. Но на своих условиях, миледи.

Я качнулась.

Миледи?!

Это Ребекка?! Но как?!

Берки же провели обряд, чтобы в дом не могли войти посторонние. А раз леди Флеминг в тот момент отсутствовала, стало быть, считается посторонней.

Стоп! Охранника с кучером?! Тех, что ехали с нами якобы в больницу?!

Ох… Голкомб, Голкомб…

— Хорошо, — смирилась Ребекка. — Главное, покончите с этим поскорее. И уберите констебля с порога. Брант до сих пор где-то бродит. Не хватало, чтобы она вернулась и наткнулась на него. Не забывайте, она, как и вы, тайный маг.

Ох…

Ну и новости! Экономка — маг?! Стоп! Голкомб направляется в мою сторону!

Сама не знаю, как дрожащие ноги справились и вынесли меня наружу. Какой молодец, Мюррей! Следит, чтобы все петли вовремя смазывали. Вот и сейчас двери не скрипнули, не выдали моего присутствия. От напряжения я не ощутила ни холода, ни ветра, ни царапающих кожу снежинок. Сжала зубы и побежала вокруг дома — к черному ходу, которым обычно пользовалась прислуга. Что бы ни задумали Голкомб с Ребеккой, я им не помещаю. Но могу проникнуть в спальню и забрать деньги.

Эту дверь тоже не потрудились запереть, и я легко проникла в коридор с невзрачными блекло-серыми стенами. Прошла вглубь, пытаясь сориентироваться, где находится запасная лестница. Главная-то отлично просматривается из гостиной. Слишком велик риск столкнуться с неприятелями. Запах тушеного мяса оповестил, что рядом кухня. Я решила заглянуть туда, чтобы разведать обстановку. Вошла и…всплеснула руками. Кухарка, посудомойка и другие служанки с лакеями лежали на полу в нелепых позах. Точно сонный порошок! Все попадали, уснув «в полете». Но сильнее всего взволновала не груда тел, а нечто иное. В углу на стуле сидел крепко связанный Мюррей. Изо рта торчал кляп. Ну, конечно! Дворецкий умеет противостоять порошку. Голкомбу пришлось обездвижить его иным способом.

При виде меня Мюррей замычал. И отнюдь не дружелюбно. Принял за Ребекку, не иначе. Ту, что вместе с Голкомбом усыпила весь дом.

— Мюррей, — зашептала я, не спеша вытаскивать кляп. Закричит на меня дворецкий, не разобравшись, неприятели сбегутся. И тогда мы оба пропали. — Послушайте, умоляю. Я не Ребекка Флеминг. Меня зовут Ева Радлидж. В последние недели я жила в особняке вместо хозяйки. Она сбежала, а лорд Флеминг нанял меня из-за нашего сходства. Не хотел, чтобы все узнали о позоре. Особенно господин Сэдлер.

Кажется, дворецкий не поверил. Глаза горели яростным огнем.

— Это правда, Мюррей. Помните, как меня пытались похитить? Это был мой настоящий муж. Он — подлый человек. Кстати, я ведь тоже маг. Как и вы. Ох, как же доказать, что я на вашей стороне…

Прежде чем в голову пришла хоть одна путная мысль, доказательство явилось само.

Как по заказу!

— Мюррей! — пронеслось в коридоре, ведущем в гостиную.

Я охнула и мышкой юркнула в противоположную дверь. И вовремя. Порог уже перешагивала моя точная копия. Жаль, что мне не довелось увидеть выражение лица дворецкого в этот момент. Услышала лишь ошеломленное мычание. Но и его хватило, чтобы понять, насколько бедняга потрясен.

— Что? — спросила Ребекка грозно. — У меня на голове рога выросли? Нет? Тогда нечего так смотреть. Не на смотринах. Скажи лучше, где Брант хранит крысиный яд?

Освобожденный от кляпа Мюррей откашлялся и затем выдал гневно:

— Я не позволю вам сделать себя соучастником преступления!

— Очень жаль, — протянула Ребекка разочарованно. — У тебя был шанс сохранить жизнь.

— Да я лучше… — начал дворецкий, но его перебили.

Правда, не вернувшаяся хозяйка, а ее сообщник.

— Вот и замечательно, Мюррей! — услышала я голос Голкомба и вжалась в стену. — Никто по тебе тосковать не станет. Уж точно не обожаемая Брант. Ребекка, к дьяволу крысиный яд. Я нашел снотворное. С ним правдоподобнее.

— Отлично. Действуйте. Мне надоело здесь торчать.

Судя по мычанию Мюррея, кляп вернулся на прежнее место. Дробный звук шагов оповестил, что неприятели удалились. Однако я выждала еще пару минут, прежде чем вернуться к дворецкому. Мало ли, вдруг эти двое еще зачем-нибудь явятся.

— Так вы, правда, не она, — пробормотал Мюррей, едва снова получил возможность говорить. — Но какое сходство!

— Не шумите, — попросила я. — Лучше расскажите, что задумала эта парочка, и для чего им понадобился яд? Уж не Таю ли собрались травить?

От гнева закладывало уши. Бедняжка и так нежилец, а они… они…

— Нет, миледи. Они хотят свести в могилу Его сиятельство. Но чтобы всё выглядело, как самоубийство. Будто он сам себя того… порешил. Я слышал это, когда злоумышленники в дом заходили. Еще до того, как они порошок распылили.

— Зовите меня Евой, Мюррей. Стоп! Как Его сиятельство?! Он же в темнице!

— Так выпустили! Вернулся, едва вы трое отбыли.

— Ох… — я схватилась за голову.

Патрик здесь?! В руках беспринципной Ребекки и обезумившего Голкомба?!

Плохо! Очень плохо!

Кухня поплыла перед глазами. Вместе с дворецким. Моего лорда хотят отравить, а я… я беспомощна, как слепой котенок.

— Что делать миледи…Ева? — спросил Мюррей. — Может, ружье принести?

— Ружье… — повторила я эхом.

Обычное оружие против мага, способного лишать сознания и останавливать кареты одним движением руки. Бесполезный номер. Хотя…

— Несите ружье, Мюррей, — распорядилась я. — Только стрелять в Голкомба надо исподтишка, чтобы он не увидел раньше времени.

— Предлагаете его убить? — уточнил дворецкий.

— Если придется, — ответила я жестко. — Но для начала попробуйте ранить. Нужно вывести его из строя. А с Ребеккой мы как-нибудь справимся.

Мюррей умчался выполнять распоряжение, а я скинула сапожки и в одних чулках отправилась на разведку. В голове не укладывалось, что Голкомб согласен на убийство лорда. Да, он прикончил Габриэля Саттона. «Не моргнув глазом», как сказала Ребекка. Но Патрику Флемингу он обязан слишком многим. Голкомб не притворялся, когда говорил о преданности лорду. Неужели, любовь к Ребекке затмила всё остальное. Да и не любовь это вовсе. А болезнь. Хуже, чем было у меня с негодяем Саймоном.

И вообще, как они собираются заставить лорда выпить смертельную дозу снотворного? Его сиятельство быстро поймет, что ничего хорошего эта парочка не задумала. А глотать отраву по собственной воле не в его духе. Разве что насильно вольют. Но тогда проще убить магией, чем сражаться с несговорчивой жертвой.

Ответ поджидал в гостиной.

В кресле полулежал связанный лорд, а на диване, свесив руки вниз, спала Тая. Бледная, будто почти перешагнула порог загробной жизни. Неприятели стояли напротив лорда. Голкомб сложил руки на груди, Ребекка помешивала бесцветную жидкость в стакане.

— Ты всерьез полагаешь, любимая, что я стану это пить? — спросил Его сиятельство насмешливо.

— А куда ты денешься? — заметила Ребекка снисходительно. — Ты ведь хочешь, чтобы любовница осталась жива. Доминик!

Паразит Голкомб только и ждал приказа разлюбезной. Провел ладонью по воздуху, будто погладил невидимое животное. Тело Таи дернулось и… (я, наблюдавшая из-за угла, чуть глаза не протерла!) приподнялось над диваном. Руки затряслись, спина прогнулась, вот-вот позвоночник переломится. Из горла девушки вырвался хрип, и нервы брата сдали.

— Хватит! Оставьте ее в покое!

— Оставим, — усмехнулась Ребекка. — Если ты подчинишься.

— Но где гарантия, что вы пощадите Таю?

— Придется поверить на слово, — бросил Голкомб, не спеша опускать бедняжку на диван.

Я не поверила. Слово этого человека (то есть, мага) больше ничего не стоит. К тому же, Тая — свидетель его предательства, нет смысла оставлять ее в живых.

— Хорошо! — крикнул лорд. — Я выпью всё, что вы хотите!

Вряд ли он доверял неприятелям. Просто смерился с неизбежным, не в силах дальше терпеть издевательства над сестрой. Мол, пусть всё закончится. Так или иначе.

Тая рухнула на диван. Голкомб снова провел ладонью по воздуху, и веревки, опутывающие запястья лорда, упали к ногам.

— Пей, любимый, — Ребекка подала мужу стакан со снотворным.

Ох, ну где же Мюррей с обожаемым ружьем? Время уходит.

Лорд подчинился. С каменным лицом взял треклятую отраву, поднес к губам и…

— Нет! — закричала я, выскакивая из укрытия.

Безумный поступок, без сомнения. Но другого отвлекающего маневра до появления дворецкого я не придумала.

Ребекка с мужем ахнули в унисон. Вторжения, да еще в моем исполнении, никто не ждал. Рука лорда дрогнула, и стакан непременно бы закончил существование на полу, но, увы, у Голкомба оказалась отменная реакция. Он лишь шевельнул пальцами, и снотворное зависло в воздухе.

— Так-так, — протянул предатель. — Вижу, из господина Картрайта вышел никудышный преступник.

— Верно, — усмехнулась я. — Куда ему до вас.

Он не отреагировал на откровенную издевку, зато сообщница скривилась, будто съела лимон. Целиком. И в кожуре.

— И как кто-то мог принимать за меня это убожество? — поинтересовалась она высокомерно. — Только взгляните — простушка простушкой.

Я не удостоила ее и толикой внимания. Обойдется! Смотрела только на лорда. В его глазах читалась горечь. Он не обрадовался встрече со мной, ибо понимал, что теперь и мне конец. Наверное, предпочел бы, чтобы осталась с Саймоном и прожила свой век в счастливом неведении.

— Как вам удалось провести в дом Ребекку? — спросила я Голкомба. — Берки ведь провели обряд…

— Разумеется, провели, — усмехнулся он в ответ. — Но вы же помните, кто посоветовал их нанять?

Я едва не зарычала от негодования.

— Так Берки с вами заодно?!

— Нет. Но я хорошо знаком с их методами. Обойти «запреты» — плевое дело. Знаете, Ева, — Голкомб перевел тему, — я был о вас более высокого мнения. Вы обхитрили мужа, получили свободу. Но вместо того, чтобы бежать на все четыре стороны, вернулись сюда. Это жажда погеройствовать или вы без ума от нашего бравого лорда?

Стой перед ним прежняя Ева, засмущалась бы, разрумянилась, но я лишь пожала плечами.

— Думайте, что хотите, господин Голкомб.

Однако он не унимался.

— Зачем вам это? — спросил, прищурившись.

— А вам? — ответила я вопросом на вопрос. — Вы же не можете не понимать, что она использует вас, как раньше Прайса и Саттона. Вы лишь очередное орудие. Не более. А лорд Флеминг помогал вам годами. Сами рассказывали. Он вам небезразличен. Поэтому не хотите убивать его своими руками. Надеетесь, что снотворное снимет ответственность.

Лицо Голкомба исказилось. Кажется, я нашла болевую точку. Но взбешенная Ребекка не дала ему открыть рта.

— Хватит разглагольствовать! — потребовала яростно и повернулась к мужу: — Пей!

Но тот мотнул головой.

— Отпустите Еву. Тогда я выпью всё, что пожелаете. И даже предсмертную записку оставлю.

Ребекка усмехнулась.

— Ты не в том положении, чтобы ставить условия. Пей, и смерть девчонки будет легкой. В противном случае, — она сделала паузу. На губах заиграла по-настоящему безумная улыбка. Мысль о моих мучениях доставляла наслаждение. — В противном случае… Доминик, покажи, как всё произойдет.

Голкомб послушно поднял руку, и я зажмурилась, ожидая взрыва боли. Ведь видела, что творилось с бедняжкой Таей. Но случилось кое-что совершенно иное. И очень-очень громкое.

Ба-бах!

Кажется, выстрелило ружье. Но прежде чем я открыла глаза, раздался испуганный возглас (Мюррея, если не ошибаюсь), а затем хохот Ребекки, который мгновенно перешел в визг. Столь надрывный, что заглушил повторный грохот. Этот звук не походил на выстрел. Скорее, что-то (или кого-то) швырнули об стену.

— Ох…

Я, наконец, решилась взглянуть на происходящее, но потеряла дар речи. Только и смогла, что тихонечко охнуть.

Стряслось нечто невероятное. Мюррей стоял в дверях с выпученными глазами. Ружье валялось у ног. Лорд сидел на диване столь же ошарашенный, что и дворецкий. Рука по-прежнему сжимала стакан со снотворным. Ребекка, прижав ладони ко рту, смотрела на… на… ох ты, пропасть! Она смотрела на Голкомба! Голкомба, распластавшегося у лестницы. Его шея странно вывернулась, а глаза… глаза глядели в никуда.

— Миледи, я не…не…не хотел, — ожил Мюррей.

Обращался он явно ко мне. Не к Ребекке.

Зато она, услышав это слово, встрепенулась и…

— Держите! — закричала я, глядя, как моя копия мчится к выходу, подобрав юбку.

Еще бы! Без помощника-мага она осталась в меньшинстве.

Мюррей попытался преградить дорогу, но Ребекка так разогналась, что сбила его с ног и приземлилась сверху. Но надо отдать ей должное, вскочила она мигом. Дворецкий схватил руками пустоту. Пришлось самой кинуться в погоню, но меня опередили. Лорд успел освободиться от оставшихся веревок и рванул за ненавистной супругой. Нагнал у двери. Грубо ударил об стену и сжал руками горло.

— Ох…

Я остолбенела. Но лишь на миг. Опомнилась, услышав хрип Ребекки, и кинулась на выручку, ни секунды не сомневаясь, что лорд вот-вот ее прикончит. Нет, я нисколько не сочувствовала дражайшей двоюродной сестричке. Но ее непременно следовало оставить в живых. Да и лорду ни к чему превращаться в убийцу.

— Патрик, остановитесь! — закричала я, замолотив его в спину кулаками. — Прекратите немедленно! Она нам нужна! Слышите?! Ребекка нужна для Таи!

Но он не реагировал. Самозабвенно душил благоверную, позволив вырваться наружу накопившемуся гневу.

— Патрик!

От ужаса едва не парализовало ноги. Если он уничтожит единственный шанс спасти сестру, то не простит себе этого до конца дней!

— Патрик, пожалуйста!

Из глаз непроизвольно хлынули слезы.

— Пожалуйста… — прошептала я, теряя надежду.

Но этот горестный шепот вкупе с тихими рыданиями дошли до сознания лорда лучше криков. Он разжал пальцы и растерянно посмотрел на меня. Ребекка со стоном съехала по стене в предобморочном состоянии.

— Мюррей! — позвала я. — Свяжите леди Флеминг и заприте в библиотеке.

Дворецкий рванул исполнять приказание, будто за это пообещали награду размером с жалованье за полгода. Подхватил хозяйку с пола, как пушинку, и понес прочь. А я взяла за руки лорда, ласково заглянув в мрачные глаза.

— Всё хорошо. Противники повержены.

Черты бледного лица исказились.

— Я чуть не убил ее, Ева. Я чуть…

— Но этого не случи…

— Я перешел черту! — перебил он горестно. — Я — чудовище!

— Нет же…

— Чем я лучше них?

Я поняла, что никакие аргументы на свете сейчас не способны переубедить лорда. Поэтому обошлась без слов. Прильнула к его губам. Жадно, отчаянно. Он растерялся на миг, но чувства взяли верх. Патрик Флеминг ответил на поцелуй. Сильные руки скользнули по моему телу, будоража кровь. Голова закружилась от нахлынувших ощущений. Сильнее, чем когда-либо с Саймоном.

— Ой….

Это вернулся Мюррей, «разобравшийся» с Ребеккой.

— Прошу прощения, милорд, ми-ми-ми… Ева…

На этот раз мы не отпрянули друг от друга, как ужаленные. А просто отстранились. Как ни странно, я не ощущала ни капли смущения, хотя меня — замужнюю женщину — застали целующейся с чужим супругом. Лорд, кажется, тоже не испытывал неловкости. Щеки не порозовели даже самую малость. Остались белыми, как снег.

— Так что случилось с Голкомбом? — спросила я деловым тоном, возвращая нас всех к недавнему трагическому событию.

— Я того… — начал Мюррей и откашлялся. — Выстрелил, в общем. А он… он…

— Остановил пулю, — закончил за дворецкого лорд, закатывая глаза. Самому не верилось, что это не померещилось.

— А потом… потом… ударил в меня. Да только того… срикошетило…

— Как это? — спросила я удивленно.

То есть, Голкомб ударил магией в Мюррея, и сам же сломал шею?! Может, дело в том, что дворецкий — маг? Нет, точно не в этом. Меня же паразит в карете усыпил.

Мюррей пожал плечами.

— Если б я знал, миледи… Ева. Я лишь родился в семье боевых магов. А сам… — он не закончил фразу, махнул рукой, мол, что тут говорить.

— Ладно, разберемся с этим позже, — подытожила я. — Мюррей, у меня для вас важное поручение. Возьмите экипаж и езжайте в магический квартал. На Вишневой улице, в доме номер двенадцать живет целитель Амброс Ратлитдж, тот, что приходил к нам сегодня. Скажите, леди Флеминг просила передать, что мы с другой дамой готовы к обряду. Пусть приезжает немедленно. Только, во имя всех богов, не называйте там моего настоящего имени. Особенно при родственниках господина Ратлиджа.

Дворецкий откланялся, не задав ни единого вопроса, а я вонзила ногти в ладони, молясь, чтобы отец отозвался. Тая в плачевном состоянии, тянуть с «лечением» опасно. К тому же, все слуги под действием порошка. Дом в нашем полном распоряжении. Хоть десяток обрядов проводи, никто не помешает. И не удивится.

— О каком обряде речь, Ева? — спросил лорд с тревогой. — И причем тут Ребекка?

Я тяжело вздохнула.

— Похоже, нам надо многое друг другу рассказать…

 

Глава 23. Ауры и души

Новостей, впрямь, набрался целый ворох. Я рассказала лорду о приходе отца, обряде в подсобке магазина и эксперименте с письмом шантажиста. К использованию Ребекки для спасения Таи он отнесся с долей сомнения, в чем я его не винила, а к моему бегству от Саймона с восхищением. Подозрения же в адрес экономки потрясли до глубины души.

— Нет, — лорд покачал головой. — Это не Брант. Невозможно.

— Понятие «невозможно» в нашем случае больше неприменимо, — возразила я. — Разве кто-то мог предположить, что вас предаст Доминик Голкомб?

Мы одновременно посмотрели на тело, накрытое простыней. Его решили не трогать до приезда констеблей, которых вызовем после лечения Таи. Придется многое объяснить. Но не прятать же труп в пруду, в самом деле.

— Оставим пока Брант в покое, — предложила я. — Лучше расскажите, как вы добились освобождения из темницы.

Лорд грустно улыбнулся.

— Освобождения добился министр, племянницу которого я вытащил из канала. Он вмешался, заставив сыщиков взглянуть на ситуацию… э-э-э… тщательнее. Ведь Саттона убили, не прикасаясь к нему. Раздавили гортань изнутри. Магически. А я… ну, совершенно не обладаю никакими способностями.

— Саттон на совести Голкомба, — проговорила я горько. — Вы знали, что он — маг?

— И не подозревал.

— Это моя вина. Я поняла, кто он, в первые дни в особняке. Но промолчала. Решила, вы в курсе, просто не афишируете дар помощника. А потом стало не до секрета Голкомба.

— Не вините себя, — попросил лорд мягко. — Вы не в ответе за грехи Доминика. Что до Саттона, моя драгоценная женушка нашла бы способ разобраться с ним. Так или иначе. Он превратился в помеху. Не желал убивать меня, собирался выплатить компенсацию и увезти Ребекку из империи, а ее не устраивал такой план.

Не устраивал план… Ну-ну…

Я даже испытала жалость к Габриэлю Саттону. Он не сделал ничего дурного, если подумать. Появился в жизни Ребекки еще до Патрика Флеминга. Не его вина, что родители невесты дали от ворот поворот. Не каждому дано похвастаться титулом. А потом… потом он просто пытался помочь любимой женщине, искренне считая, что ее муж — чудовище. Ребекка умеет убеждать. Заставила же Голкомба пойти на преступление. И не одно. Впрочем, тут и я руку приложила. Он искал утешения у меня, ища замену оригиналу, однако был отвергнут. Вдруг, если бы я вела себя не столь грубо, он не перешел бы черту?

Кстати о Ребекке.

Из библиотеки донесся грохот. Столь же грандиозный, как и рикошет Мюррея.

— Проклятье! — простонал лорд, бросаясь на шум. — Вы уверены, что Ребекка — не маг?

— Скорее, у нее есть еще помощник со способностями, — предположила я, спеша следом.

Не хватало упустить эту гарпию! Не факт, что быстро отыщешь. А Тая после издевательств Голкомба возможно не доживет до утра. Бедняжка так и не пришла в себя. Лежала на диване, заботливо закутанная братом в одеяло.

К счастью, обошлось. Никто и не думал приходить на помощь плененной леди Флеминг. Она же сама лежала на полу, по-прежнему, привязанная к стулу. Видно, перевернулась в попытке освободиться.

— Доигралась? — злорадно поинтересовался лорд, но добился лишь свирепого взгляда.

— Поднимите ее, — попросила я.

Да, она заслужила и кое-что похуже унизительного лежания у наших ног. Но не стоит ей уподобляться.

Лорд выполнил мое пожелание, но Ребекка только сильнее разозлилась.

— Думаете, вы победили?! — завопила она, скалясь. — Я вас всё равно уничтожу! Обоих!

Меня пробрал озноб, но Его сиятельство лишь отмахнулся.

— Не верится, что вы — родственницы, — сказал он мне. — Небо и земля.

Ребекка расхохоталась. Истерически.

— Мы с ней?! Да ты рехнулся!

Я смотрела на нее и всё сильнее ужасалась. Моё лицо. Повторяется каждая черточка. Но эмоции иные. Чудовищные. Словно видишь со стороны собственное безумие.

— Твой дядя Бенжамен — жуткий болтун, — проговорила я, с трудом поборов нервозность и отвращение. — Обожает вспоминать истории из прошлого. Например, историю твоего появления на свет. Ты так долго не могла родиться, Ребекка. А потом всё случилось, будто по волшебству. После лечения твоей матушки у целителя. У моего дяди Еремира!

Насмешливое выражение сошло с лица Ребекки. Зрачки расширились. Гарпию встревожили мои слова.

— Да-да, у моего дяди, — припечатала я. — Кстати, я поразительно похожа на отца. А он приходился тому целителю не просто братом. А братом-близнецом!

С губ Ребекки сорвалось шипение.

— Ты лжешь! Мы не родня!

— А вот это мы сейчас и выясним.

В пылу ругани никто не услышал, как отворилась дверь, и на пороге библиотеке появился мой только что вспоминаемый отец с саквояжем в руках. Деловой и невозмутимый, словно прибыл к обычному пациенту, а не ради редчайшего обряда. Мюррей не подкачал, доставил целителя, и теперь переминался за его спиной, украдкой поглядывая то на меня, то на Ребекку, всё еще изумляясь нашему совместному существованию.

— Мне понадобятся свечи, милейший, — обратился отец к дворецкому. — Зажгите их в гостиной. В той комнате мощное магическое поле, лучше работать там. А это, полагаю, неучтенная племянница, — он шагнул к скривившейся Ребекке и взял ее за подбородок. Та попыталась вывернуться, но сильные пальцы не позволили. — Да, Ева, ты права. Такое сходство не случайно. Ох, Еремир-Еремир. Всегда был падок на человеческих женщин. Хотя на этот раз его оплошность пойдет на пользу, спасет жизнь.

Ох, сколько же бранных слов знала эта женщина! Перебрала все, пока ее перемещали в гостиную вместе со стулом. Мюррей только глаза закатывал, а лорд сильнее сжимал губы, стыдясь поведения жены. Отец не обращал на Ребекку ни малейшего внимания. Готовился к обряду, разминал пальцы, что-то беззвучно шепча под нос.

— Что от меня требуется? — спросила я, когда он примолк.

— Сидеть напротив леди Флеминг. Но сначала вам обеим придется кое-чем поделиться.

Отец достал из саквояжа прозрачную чащу и иглу. Проткнул мне палец и сцедил несколько капель крови. Я не пикнула, хотя обжигающая боль прошла по руке до плеча. Похоже, иглу смазали неким снадобьем для усиления магического эффекта. Ребекка, разумеется, не молчала. И не сидела смирно. Лорду с дворецким пришлось крепко держать гарпию, чтобы чаща наполнилась и ее кровью.

— Положите горничную на пол между ними, — распорядился отец, когда я устроилась на стуле напротив извергающей проклятья Ребекки.

В карих глазах горела убийственная ненависть. Даже думать не хотелось, что случится после обряда. Она не успокоится, пока не уничтожит каждого из нас. Отпускать ее нельзя. Но и убийство — не вариант. Проблему не решить, если только… Ну, конечно! Моя настойка! Та, что я приготовила для шантажистки. Можно потратить ее на Ребекку, чтобы забыла события последних недель. А для Брант я сварю новую порцию.

На душе полегчало. Хорошо, когда есть подходящее решение. А, главное, безобидное.

— Ева, сконцентрируйся, — велел отец. — От леди Флеминг помощи не дождешься. Тебе придется поработать за двоих. Сосредоточься на ее лице. Не отрывай взгляда. Ни на миг, иначе разорвешь связь, и всё пойдет прахом. Я не смогу вмешаться, буду читать «мертвые» заклинания.

— Хорошо, — пробормотала я.

Но прежде чем выполнить распоряжение, я взглянула на Таю. Ее уложили так, чтобы ни я, ни Ребекка не задели. Лицо бедняжки больше напоминало маску. Предсмертную маску, где осталось место лишь боли и безысходности.

— Начинаем!

Почудилось, грохнула пушка. Но нет, это отец хлопнул в ладоши. Просто звуки зазвучали иначе. Дыхание лорда и Мюррея теперь напоминали хрипы. И вовсе не человеческие, а, скорее, звериные. Крики Ребекки, наоборот, едва достигали ушей, уходя в иную плоскость. Осталось лишь ее лицо. Моё лицо. И кое-что еще.

Обрывки воспоминаний, кажется. Чужих воспоминаний.

Они появлялись из тумана и в нем же растворялись, тонули, исчезая без следа. Детские руки, обрывающие лепестки розы. Заплаканное лицо служанки в перепачканном чернилами платье. Ссорящиеся мужчина и женщина, за которыми я (или она), наблюдала, прячась за диваном в гостиной.

— Неужели, ты не понимаешь, что слишком ее балуешь?!

— Она моя единственная дочь. Имею право! А тебе стоит быть матерью, а не мегерой!

— Я стараюсь для ее же блага! Ребекка растет неуправляемой. Считает, что ей всё позволено. Это твоя вина!

— А ей и позволено! Нечего пресмыкаться перед всякими плебеями!

На смену родителям, сгинувшим в тумане, явился галантно кланяющийся юный франт. На полудетских щеках играл румянец, а глаза блестели от восхищения.

— Вы очаровательны, Ребекка.

Комплементы, комплементы, комплементы. Еще и еще. Лица мужчин, произносящих их, исчезали прежде, чем я успевала разглядеть черты. Лишь дважды сердце екнуло, когда в шлейфе кавалеров мелькнули Габриэль Саттон и сам лорд Флеминг.

— Как же ты мне надоел! — кричала Ребекка мужу.

Он смотрел не то с обидой, не то с разочарованием. И ничего не говорил. Не видел смысла. Да и что сказать, когда ты не нужен второй половине. Здесь не помогут ни мольбы, ни упреки.

— Чертов Итон!

В другом воспоминании Ребекка металась по супружеской спальне, как зверь в клетке. Ругала любовника, отказавшегося убивать мужа.

— Он должен умереть. Патрик должен умереть, — шептала она, повалившись на колени и уткнувшись лицом в стену. — Мне нужно освободиться. Не могу здесь больше оставаться. Не могуууууу. Бежать, бежать, бежать…

Она не замечала того, что творилось за спиной. Зато я увидела. Позади стояла старая леди Флеминг. Точнее, ее призрак, больше похожий на белую тень. Гертруда морщилась и тянула костлявую руку к Ребекке. Но не могла заполучить желаемое. Силенок не хватало. Пальцы с длинными ногтями сжались, схватив пустоту, а недосягаемая пока жертва вздрогнула. Она сама не осознавала, что ощущает чужое присутствие…

…Ребекка смотрела в окно. На парк. В другой день. В солнечный день. Листья едва начали желтеть, осень пробиралась в город легкой поступью. Но в душе Ребекки господствовала черно-белая зима, где есть место лишь савану под пепельным небом.

— Как это уехала по семейным делам? Джойс мне нужна! Срочно! — она топнула в сердцах, но не потрудилась повернуться.

— Мне жаль, миледи, — услышала я голос Брант. — Ваша горничная отбыла рано утром, когда вы еще спали. Просила извиниться за нее. Вряд ли она вернется.

— Проклятье! — Ребекка яростно сжала кулаки. — И что эта пигалица о себе возомнила?

— Не могу знать, миледи.

— А я тебе и не спрашивала. Убирайся! Вон из дома!

— Но…

— Я дала всем слугам выходной. К тебе это тоже относится, Брант. Не смей спорить!

А потом… потом я увидела Ребекку с Голкомбом. Она говорила, он слушал. Едва смел дышать от волнения. Эта гарпия лгала. Разумеется, лгала. Возможно, воздыхатель это и сам понимал. В глубине души. Но желание верить победило.

— Сделай всё, как я прошу, и получишь главный приз. Меня. Ты ведь давно мечтаешь об этом, Доминик. Я стану твоей. Обещаю.

Голкомб всё еще молчал. Тогда она обвила его шею руками и прильнула к губам. Он качнулся, но мгновенно сориентировался, прижал Ребекку к себе. Крепко-крепко. Гарпия нашла идеальный метод убеждения. И победила. Теперь Доминик Голкомб был готов на все. Даже на предательство и убийства…

…К счастью, Ребекка не присутствовала при гибели Саттона, и этого эпизода увидеть не довелось. Зато я узнала, что на самом деле произошло во флигеле. Ребекка находилась там одна, когда входная дверь открылась с ноги. Но лорд, вошедший первым, не успел ее заметить. Рухнул лицом вниз, как подкошенный. Но стараниями не жены, а «верного» помощника. Доминик Голкомб просто сжал пальцы, и все дела.

— Ударь его! — потребовала Ребекка.

Но тот медлил. Еще не созрел для нанесения серьезных повреждений господину. Стоял и смотрел на поверженного лорда.

Ребекка выругалась. Подошла к мужу и… ударила ногой в лицо…

— Не разрывай связь, Ева! Держись, девочка!

Отцовский приказ разорвал все слои бытия. Ох, а я и не заметила, что потеряла концентрацию. Еще бы чуть-чуть, и подписала Тае смертный приговор. Это всё Ребекка с ее выходками! А еще Брант и леди Гертруда. Я поняла, что гнало мою копию из особняка. Не ненависть к мужу, а неосознанный страх перед призраком. Гертруда Флеминг жаждала заполучить Ребекку, но не справлялась. Всё изменил треклятый обряд госпожи Хендрикс. Он наделил дух старой мегеры силой. Да, она не смогла добраться до Ребекки. Птичка упорхнула. Но нашлись и другие жертвы.

Впрочем, гораздо больше известия об охоте Гертруды на невестку, меня потряс разговор Ребекки с Брант. Кажется, он состоялся в день грандиозного побега. Экономка сказала, что Джойс покинула особняк рано утром, уехала по семейным делам и не вернется. Но мы-то знали, что тело горничной недели покоилось в пруду. Значит, Брант солгала. Ох… Неужели, она не только шантажистка, но и убийца?! Но чем ей Джойс-то помешала?!

— Ева, держись! Осталось чуть-чуть!

Голос отца вновь привел меня в чувство. Я выбросила из головы все мысли. Ещё будет время обдумать новости. Сосредоточилась на лице Ребекки. Ее ярость ушла, черты разгладились, а в глазах отражалась усталость. Усталость человека, которому всё надоело. Это лишь подогрело мою злость. Утомилась бедняжка причинять окружающим вред, столько сил потратила, творя преступления чужими руками.

Под ногами застонала Тая, а я сжала зубы. Что-то происходит, а мне и посмотреть нельзя. Ребекку горничная не интересовала ни капли. И не потрудилась взглянуть в ее сторону. Взгляд карих глаз скользил по мебели и стенам, лишь бы не встречаться с моим. Но внезапно всё изменилось. Зрачки Ребекки расширились, рот приоткрылся, в попытке что-то сказать, но слова застряли в горле.

Я и сама поняла: что-то не так. Пробрало до костей. Почудилось, кожа покрылась инеем.

— Проклятье! — выругался отец.

— Что происходит? — вскричала я.

Сердцу полагалось колотиться сильнее, но оно замедлялось от холода.

— Моя… моя… — зашептал старческий голос.

— Ми-ми-миледи… — в ужасе пробормотал Мюррей.

Но я и сама догадалась. Гертруда! Гертруда, которая почувствовала присутствие Ребекки!

— Ева, держись! Не отдавай Ребекку призраку! Мы не закончили! — приказал отец и снова заговорил на незнакомом языке, продолжая обряд.

Накрыла паника. Что значит — не отдавать?!

И тут «на сцену» выплыла она. Нет, я не смотрела на призрачную старуху, изо всех сил сосредоточилась на лице Ребекки, но краем глаза видела и Гертруду. Она всё такая же растрепанная и жуткая обошла жертву и коснулась волос кончиками пальцев. Та вздрогнула и качнулась вместе со стулом. Но, к счастью, не упала.

— Тебе пора, — зашептала Гертруда и возликовала: — Наконец-то! Я так долго ждала.

— Уберите ее! — закричала Ребекка.

Никто не отозвался. Я всё еще слышала дыхание лорда и Мюррея. Напряженное, отрывистое. Эти двое не смели шелохнуться. Отец, как ни в чем ни бывало, читал заклинание, не обращая на призрака ни малейшего внимания.

— Моя… — старуха сделала странное движение руками, будто тянула вверх куклу на веревочках. Еще раз. И еще.

Но ничего не произошло.

— Ты! — Гертруда указала пальцем на меня. — Отдай!

Отдать? Но я никого не держу.

Или держу?

Ох… Кажется, дело в связи, установленной во время обряда. Или моем цепком взгляде.

— Сначала верни Эллис, — потребовала я.

Старуха скривилась.

— Попробуй, отними.

— Зачем отнимать? Можно же договориться. Мне Ребекка без надобности.

Неужели, это сказала я? Поменять сестричку на горничную? Серьезно?!

Нет. Конечно же, нет. Я не такая. Я не играю чужими жизнями, как обе леди Флеминг. Мои слова — лишь способ потянуть время и повернуть ситуацию в свою пользу.

Кривая ухмылка обезобразила призрачное лицо.

— Овечка пытается превратиться в волчицу? Но ты лжешь. Ты такая же лгунья, как и все вокруг.

Меня осенило. Гертруда постоянно обвиняет кого-то во лжи!

Пора спросить — кого. И почему.

— Вас кто-то обманул, миледи? Подвел?

Я всё еще не смотрела на нее прямо, иначе обряд спасения Таи прервется. Однако взгляд Гертруды ощущала сполна. Будто по щекам и лбу скользил кусочек льда.

— Они солгали, — процедила старуха сквозь зубы. — О моей смерти.

Попытка задать очередной вопрос провалилась. Как и я сама. Не в буквальном смысле. Я осталась на месте, но прочувствовала падение. Успела лишь заметить, как Гертруда снова попыталась схватить Ребекку, а в следующий миг сердце пронзили иглы льда. Или его рвали ногти призрачной мегеры?

Я умирала. Несколькими смертями сразу. Тонула, и легкие взрывались болью. Задыхалась под тяжестью камней. Истекала кровью от смертельных колотых ран. Крик застрял в горле. Не получалось издать и звука, чтобы хоть немного облегчить страдание. Глаза застилала алая пелена, но злость, пробившаяся сквозь пласты кошмара, не позволяла сдаться. Я смотрела на Ребекку, хотя лицо расплывалось. Я смотрела, не давая разрушить связь. Отчаянно и упрямо.

Есть только Ребекка. Всё остальное — бред!

— Кто тебя убил, Гертруда?

Я не узнала собственный голос. Хриплый, словно принадлежит призраку. Мертвецу.

Старуха зарычала. Лицо исказилось сильнее, вот-вот превратится в звериную морду.

Однако я подавила страх и задала новый вопрос:

— Это была Полин Бенсон? Ответь!

Лорд застонал. Услышать, что мать убила мачеху — то еще испытание.

— Мерзкая… мерзкая… ТВАРЬ! — заорала Гертруда.

— Полин — убийца?! — мой голос тоже сорвался на крик.

Но ответила не призрачная старуха, а отец, закончивший обряд.

— Нет. Она сама оборвала свою жизнь. Потому и тянется к Ребекке. Полукровка — идеальная подпитка для самоубийцы. Человек, которого легче заполучить, но с толикой магической крови, способной подарить мощную энергию. Надолго.

Прежде чем кто-то из нас успел осознать новость, Гертруда взвыла:

— Письмо! Я написала ПИСЬМО! Но вы его скрыли! ЛЖЕЦЫ!

— Самоубийца… — шокировано пробормотал лорд. — Стоп! Какое еще письмо?

Старуха с воплем взлетела к потолку.

— Я оставила его Брант! Моей верной Брант! Отнесла в ее комнату! Брант полагалось прочесть письмо, когда вернется рано утром! Но кто-то его украл! Вы солгали о письме! Солгали о моей смерти! Лжецы! ЛЖЕЦЫ!

Лорд и Мюррей невольно попятились. Отец, не обращая внимания на истерические претензии призрака, поднял с пола бесчувственное тело Таи и перенес на диван. Одна я осталась на месте, дивясь беспечности остальных. Особенно отцовской. Раз обряд закончен, связь между мной и Ребеккой разорвана. Это значит, что ничто больше не мешает Гертруде добраться до жертвы. Едва она опомнится, получит вожделенную добычу. Или, кроме меня, все согласны с подобным исходом?

— Ты! — старуха указала мерцающим пальцем на мнимого сына.

Лорд дернулся, но, к его чести, наутек не кинулся.

— Я не трогал письмо, — отчеканил он строго. — Меня тогда и в столице не было, не то, что в доме. Пару минут назад я и не подозревал, что ты сама наложила на себя руки.

— Значит, это сделала твоя блудница-мать!

Его сиятельству хватило благоразумия проглотить оскорбление в адрес женщины, подарившей жизнь.

— Возможно, — проговорил он.

— Тва-а-арь! — Гертруда затрясла кулаками.

— Она лишь защищалась, — отозвался лорд, глядя в безумные глаза мачехи. — А ты совершила страшный грех, убив себя. Тебе никогда не найти покоя.

— Ах ты! Ты!

Старуха перекувыркнулась в воздухе и стрелой ринулась к ненавистному пасынку. Слишком быстро, чтобы кто-то успел вмешаться. Да и как тут вмешаешься? Встанешь на пути призрака? Однако Гертруда не добралась до лорда. Пролетела мимо. Буквально в паре сантиметров. Его обдало ветром. Волосы взметнулись и в беспорядке упали на бледное лицо.

Промазала? Или…

Вот именно — «или»!

Старухе помешал мой отец. Он стоял, подняв вверх правую руку. Пальцы подрагивали от напряжения, а в карих глазах читалась ярость.

— Ненавижу! — выплюнула Гертруда и рванула назад. К Ребекке!

— Не надо! — взмолилась я, не желая подобной участи для двоюродной сестрицы.

Она заслужила наказание. Но не такого! Не так!

— Разойдитесь! Все назад! — скомандовал отец, пятясь. — Ева, ты мне понадобишься!

От визга заложило уши. Не Ребеккиного. Нет.

Вопила Гертруда. Но не стараниями отца.

В гостиной похолодало так, что застучали зубы. Ковры под ногами и мебель покрылись инеем, будто мы вмиг оказались под открытым небом в лютый мороз. Щеки, и правда, защипало, а изо рта вырвался пар.

— Не дам! Не дам! Не да-а-ам!

Гертруда носилась под потолком, сражаясь…

— Ох… — я в ужасе протерла глаза.

Она сражалась с другим призрачным силуэтом. Мужским силуэтом.

— Ребекка моя, — прошипел знакомый голос, но хрипло, будто звучал из подземелья. — Она обещала стать моею.

— Голкомб… — шепнула я, хватаясь ладонями за замерзшие щеки.

— Уберите их! Обоих! — взмолилась привязанная к стулу Ребекка, в панике глядя вверх, где за ее душу воевали два призрака. Она не могла не узнать мужчину, которого превратила в орудие, и теперь отчаянно боялась с ним встречи.

Всё это походило на сон. На страшный сон. Призраки бились, как две хищные птицы, готовые выклевать друг другу глаза. То сталкивались в воздухе, молотя, куда придется, то разлетались в стороны, но лишь для того, чтобы броситься в атаку снова. Я смотрела на них, как зачарованная, не в силах оторвать глаз. Жуткое зрелище. Но в то же время завораживающее. Пугающее и невероятное!

— Убирайтесь же! Вон! — вновь приказал отец лорду с Мюрреем.

Не дождавшись ответа, подхватил с дивана бедняжку Таю и впихнул Его сиятельству. Тот, к счастью, сориентировался молниеносно, прижал девушку к себе и бросился к выходу. Но на пороге остановился.

— Ева! Скорее!

— Нет! — отрезал отец. — Мне нужна ее магия!

Магия? Ах, да! Он же говорил, что члены нашей семьи способны справляться с призраками. Уж не поэтому ли я видела мерцающего Паркера? И маленькую Мати?

— Мюррей, не стойте, как пень! — я подтолкнула позеленевшего от переизбытка впечатлений дворецкого и глянула на отца. — Что делать?

Он не ответил. Взял за руку и развернул лицом к призракам.

Картина изменилась. Гертруда с Голкомбом, по-прежнему, бились. Рьяно и беспощадно. Но теперь появились искры. Они летели от противников, обильно осыпая кричащую Ребекку. Она больше не призывала на помощь. Извергала проклятья на всех, кого могла вспомнить. Особенно доставалось мне и лорду, пусть последний и покинул «поле боя». Впрочем, вряд ли он далеко. Может, и слышит «пожелания» женушки.

— Хватит! — отец поднял свободную руку — ладонью вперед.

В моей груди закрутился смерч. Он набирал обороты, высасывая энергию. Я не видела комнату. Только Ребекку и призраков. Все остальное поглотила тьма. Я не чувствовала ног. Однако держалась стойко, подчиняясь воле отца. Он тянул мою магию. Как? Я не представляла. Лишь ощущала физически, как смерч передает мою силу дальше. Да и не важен способ. Главное, он работал.

Призраки остановились, прислушиваясь к звукам, доступным им одним. Но вдруг взвыли, напоминая двух волков, голосящих в зимней ночи. Голкомб схватился за горло, словно не привидение, а человек, оставшийся без воздуха. Гертруда закрутилась волчком, перестав ориентироваться в пространстве.

— Верни девушку! — приказал отец.

Но старуха не сдавалась. Бесновалась и вопила, как одержимая.

Тогда он обратился ко мне:

— Постарайся вытащить служанку, иначе ей конец.

Отдал приказ, но не потрудился объяснить, что именно делать. Предполагалось, что додумаюсь сама. Но я не знала, не понимала. Едва сдерживала крик. Если не получится, смерть милой девочки Эллис останется на моей совести. А потом… потом сработали врожденные инстинкты. Пальцы сами потянулись к Гертруде. Скрючились, будто намеривались вырвать гадкой старухе сердце. Хотя откуда оно у призрака?…

— Мне нужна Эллис!

Прозвучало грозно. Совершенно не свойственно обеим Евам. Ни новой, ни, тем более, старой. Скорее, в духе моей матушки.

Безумие, но я увидела юную горничную. Не здесь, а в иной плоскости. Она, озираясь, шла по второму этажу особняка. Нашего особняка, без сомнения. Но в то же время другого. Черно-белого. Стены обветшали, покрылись плесенью, а кое-где пошли трещинами, словно минул не один десяток лет. Единственным цветным — живым! — «пятном» оставалась сама Эллис. Лицо побледнело, но не утратило красок. Девчонка ступала бесшумно, страшась не нарушить мертвую тишину. Она отчаянно искала выход, но не находила. Коридор второго этажа не заканчивался. Ни намека на лестницу. Только бесконечная прямая и сотни запертых дверей.

Откуда я всё это знала? Просто знала, и всё.

— Эллис, — позвала я. — Пора домой, девочка.

Она остановилась. Прижала ладони к щекам.

— Ми-ми-миледи? — спросила шепотом.

Вместо ответа я протянула к ней руку и…

Грохот потряс весь особняк. Лампы мигнули, но не погасли. Уши заложила от истошного вопля Гертруды. Она носилась по гостиной, словно воздушный шар, теряющий воздух. Но едва ли я на нее смотрела. Взгляд приковался к девичьей фигурке под ногами.

Эллис! У меня, правда, получилось?!

Но жива ли она?

— Ева, держись! — скомандовал отец, крепче сжимая мою руку.

Я всё-таки посмотрела на Гертруду. Она, голося, летела к Ребекке. Потеряв Эллис, нуждалась в новой жертве. Самой желанной жертве! Отцу пришлось призвать на помощь все наши магические резервы, чтобы остановить старуху. Увы, усилия не помогали. Гертруда лишь замедлилась, однако расстояние между ней и Ребеккой сокращалось.

Тогда отец пошел ва-банк. Я поняла, что он намерен сделать, и считала затею опасной, но не смогла воспротивиться. Не получилось издать и звука в знак протеста.

Три крика слились в один: Гертруды, Голкомба и Ребекки. Три крика: отчаянья, ликования и ужаса. Всё произошло слишком быстро. Отец таки совладал с мерзкой старухой. Но чтобы победить, пришлось ослабить хват, который не позволял призраку Голкомба сдвинуться с места. Послабления хватило, чтобы предатель добился своего. Рванул вниз… и… и…

— Убирайтесь! Вам здесь не место! — приказал отец.

Последнее, что я увидела, был пустой стул, на котором секунду назад сидела Ребекка…

* * *

— Я понимал, что рискую. Но ваш покойный помощник лишь желал женщину, которая пообещала себя в обмен на «услуги». Эта мысль сводила его с ума при жизни и, подозреваю, была последней перед смертью. Отсюда и одержимость. А леди Гертруда хотела заполучить Ребекку, чтобы стать еще сильнее. Этого нельзя было допустить любым способом.

Мы находились в библиотеке вчетвером: отец, лорд и я сидели за чайным столиком, Мюррей нам прислуживал, подливая горячий ароматный кофе. Тая и Эллис мирно спали. Каждая в своей комнате. Отец осмотрел обеих и заверил, что их жизни ничего не угрожает. Гертруда не успела всерьез навредить последней похищенной девушке. Что до сестры лорда, обряд помог. Хотя и не излечил полностью. Наша с Ребеккой связь — не то же самое, что было у отца с дядей Еремиром. Смерть отступила, но теперь Тае грозила подверженность всем недугам подряд. Нас это не слишком расстроило. В конце концов, есть укрепляющие здоровье настойки.

— Ребекку можно вернуть? — спросил лорд.

Отец отрицательно качнул головой.

— Призраки ушли. Господин Голкомб в компании вашей жены. Теперь они все недосягаемы. Но я бы не советовал вам, милорд, оставаться в доме. Здесь все пропиталось их злобой. Для большинства людей это неопасно, но для вас пагубно.

Лорд не отреагировал на предупреждение.

— Получается, Ребекка мертва… Но что же теперь делать?

— Это ваша проблема. Но я предпочту, чтобы вы решали ее без участия моей дочери. Ева достаточно вам помогала, рискуя собой. Расплатитесь за ее «услуги». Купите магазин, как обещали. Только далеко от столицы. А лучше и вовсе в другой империи. Здесь репутация уничтожена. К тому же, в любой момент Еву вновь могут принять за Ребекку, а это создаст дополнительные трудности.

Лорд кивнул, признавая правоту гостя.

— Я больше не подвергну Еву опасности. Даю слово, — он устало потер переносицу. — Но объясните, почему Гертруда упорствовала, оставалась в доме? Из-за самоубийства? Не могла обрести покой?

— Не могла, — подтвердил отец. — Но по другой причине. Осталось незаконченное дело. Убив себя, она пыталась навредить вам. Для того и написала письмо.

«Умерла на своих условиях», — пронеслось у меня в голове. На память пришло видение. Гертруда смотрела в окно на зимний ночной пейзаж и нисколько не страшилась смерти. Потому что сама всё спланировала и верила, что ее действия погубят и Патрика.

— Письмо! — воскликнул, тем временем, лорд. — Я его в глаза не видел. Получается, Брант им не воспользовалась? Или его забрал кто-то другой?

За его спиной сконфуженно крякнул Мюррей.

— Простите, милорд, — произнес он, глядя в пол. — Это я. Я забрал то письмо.

В библиотеке повисла тишина. Лорд взирал на дворецкого, будто впервые видел, а тот переминался с ноги на ногу.

— Понимаете, я… я просто по коридору шел. Рано утром. И вдруг почудилось, что в комнате Элизы… в смысле, Брант, ветер гуляет. А откуда ж там быть сквозняку? Если только Брант — а она тогда выходной брала — окно закрыть забыла. Вот я и проверил. Вошел, а на кровати письмо лежит. То есть, краешек из-под подушки торчит. Ну я и… Ох, милорд, сам не знаю, что меня тогда дернуло прочесть.

О! Вот на этот вопрос я знала ответ. Мюррей давно неровно дышит к Брант. Захотелось узнать, что за тайны у зазнобы. Возможно, никакого сквозняка и не было в помине, а дворецкий просто воспользовался возможностью посидеть в спальне Брант, словно это помогло бы почувствовать себя ближе к ней.

На лице лорда расцвело выражение абсолютной растерянности.

— И… и… что т-т-там бы-было? В пи-письме?

— Всё и было, — выдал Мюррей, пряча руки за спиной. — Что это вы, дескать, струю леди до самоубийства довели. Ну и про Полин. Что не кормилица она вам, а… а…

— И что вы сделали? — спросил Мюррея отец, пока лорд судорожно глотал воздух, словно рыба, выброшенная на сушу.

Мюррей передернул плечами.

— К Полин пошел. Вместе мы проверили леди Флеминг. Она уж холодная была. Полин не хотела скандала. Забрала бокал с остатками яда. Я не препятствовал.

— А как же тело? — удивился отец. — Его не осматривал доктор? Или он настолько бездарен, что не сумел отличить отравление от сердечной болезни?

— Дык доктор того… — Мюррей раскраснелся от смущения. — К Полин был не равнодушен. Вот и сказал всем, что она велела. Сердце подвело старую леди, и все дела.

Лорд всплеснул руками, полностью утратив дар речи. Я его понимала. Ну и история! А Мюррей хорош! Столько лет знать правду о происхождении хозяина, и помалкивать!

Дворецкий будто прочел мои мысли.

— Простите, милорд. Но я посчитал, что надо оставить всё, как есть. И вообще, нехорошее дело старая леди удумала. И себя сгубила, и…

Мюррей неловко примолк, и нить беседы вновь взял в руки мой отец.

— Милорд, советую списать смерть помощника на призрака. Скажите констеблям, что господин Голкомб погиб, сражаясь с духом и защищая остальных обитателей особняка.

Его сиятельство скривился, но отец продолжил давить.

— Констебли не сумеют это доказать, но и опровергнуть тоже. Так будет лучше для всех.

— А как же Саттон? — спросила я. — Ведь это Голкомб его убил.

— В империи хватает нераскрытых преступлений, — философски изрек отец и допил остатки кофе. — К тому же, как я понимаю, убитый — вам не друг. Какой смысл стараться?

Лорд плотно сжал губы, а Мюррей взволнованно заговорил:

— Господин Ратлидж, но почему погиб Голкомб? Я же ничего не сделал.

— Вы маг? — ответил тот вопросом на вопрос.

— Да. То есть, родился в семье боевых магов. Но сам не обладаю силой.

— Есть два варианта, — проговорил отец, поднимаясь из-за стола. — Либо у вас проснулся родовой дар, либо… — он сделал эффектную паузу. — Скажите, Мюррей, против кого боевым магам строжайше запрещено применять силу, ибо это настоящее самоубийство?

— Против кровных родственников, — ответил дворецкий без раздумий и охнул.

— Вот и возможный ответ. Насколько я успел понять, ваш Голкомб был именно боевым магом. Если вы связаны кровными узами, он сам подписал себе приговор, ударив в вас. Рикошет в этом случае неизбежен.

Мы молчали, переваривая сведения.

— Я вас покидаю, — объявил отец. — Вызывайте констеблей. Пора разгрести этот бедлам…

 

Глава 24. В добрый путь

— На повестке осталась одна проблема: Элиза Брант.

— Одна? — усмехнулась я, изумленно глядя на лорда. — А как же остальные?

— Остальные в процессе решения, — парировал он, поправляя шарф.

Мы гуляли в парке, дышали свежим морозным воздухом. На календаре, по-прежнему, значилась осень, но в столицу пришла самая настоящая зима. Снег валил два дня, не переставая, и полностью покрыл землю. Да так, что особняк едва не утонул в сугробах. Слугам пришлось основательно повозиться, чтобы расчистить аллеи. Сегодня небо, наконец, прояснилось. Ударил морозец. Приятный морозец. Вдохновляющий.

— Угу, в процессе, — проворчала я и тяжко вздохнула.

Процесс, и правда, шел. Но очень уж утомительно.

Разумеется, я продолжала жить в особняке Флемингов. Временно. В рамках нашего с лордом договора. Пока по дому бродят толпы констеблей, исчезновение хозяйки — плохая идея. А они бродили. Вторую неделю. Я натыкалась на них в каждом углу. Они исследовали наше жилище, проводили некие «следственные эксперименты», в суть которых нас не посвящали. Но, кажется, придраться к нашей версии не могли.

Да, мы воспользовались отцовским советом и обвинили во всех последних злоключениях призрака. Мол, неугомонная и неуемная душа погрузила почти всех слуг в глубокий сон, а сама принялась за нас. Но, спасибо бедному Голкомбу, мы целы и невредимы, последняя похищенная горничная вернулась живая, а привидение, кажется, исчезло. Жаль, конечно, что помощник лорда погиб. Отличный был парень. Преданный. Но он бился, как лев, и умер героем.

Констеблей история не особо вдохновила. Понятное дело, какое вдохновение, когда в наличие труп, а еще два человека пропали. В смысле, так и не вернувшаяся экономка и убитый Голкомбом охранник. Впрочем, первая скоро «объявилась». Мы получили весточку от Брант. Шантажистка прислала письмо, в котором уведомила работодателя о расчете из-за неотложных семейных проблем. Что до охранника, я подозревала, что его тело никогда не найдут. Уж Голкомб, наверняка, об этом позаботился.

— Думаю, нанять мага, который привел нас к флигелю, где скрывались Ребекка и господин Картрайт, — поведал лорд. — Он найдет Брант.

— Может, оставить всё, как есть? — предложила я осторожно. — Если б она хотела вас погубить, уже сделала бы это.

Я понимала, что бывшая экономка заслуживает наказания. Не только за шантаж. Джойс Райт и Паркер, скорее всего, на ее совести. Но теперь, когда с остальными неприятелями покончено, хотелось покоя. Вдруг очередная погоня закончится катастрофой? Мне хватило Ребекки. Я ведь собиралась просто стереть ей память, но всё сложилось иначе. Передергивало при мысли о страшной участи двоюродной сестрички. Богатое воображение рисовало темную понурую фигуру, которую на цепях ведет «хозяин», утащивший ее на тот свет.

Конечно, это просто мысли. Никто не знает, что случилось с Ребеккой там — за гранью. Но магическое чутье подсказывало, что ничего хорошего.

— Нет, Ева, — отрезал лорд. — Я не могу полагаться на удачу или случай. Нужно довести дело до конца. Пока Брант владеет тайной, покоя мне не будет.

— Хорошо, — смирилась я с неизбежным, признавая, что он имеет право решать судьбу шантажистки.

— Но я не понимаю одного: если Мюррей забрал письмо Гертруды из спальни Брант, как она узнала о моем происхождении?

— Может, ей призрак вашей мачехи поведал? — предположила я устало.

Признаться, порядком надоели эти бесконечные обсуждения. Я и так чувствовала себя неуютно, оставаясь в особняке. Призраки его покинули, но мне по ночам мерещился их шепот. Даже сейчас — во время прогулки — не отпускало напряжение. Чудилась фигура Голкомба то за одним окном, то за другим. Он делал так раньше — наблюдал за мной и лордом. Обиженный и мрачный. Ох, кто бы знал…

Я б предпочла поговорить о другом. О будущем. Не о магазине. Это мы как раз обговорили в деталях. Выбрали город в соседней империи и даже отправили человека купить мне дом и присмотреть варианты помещения под магазин. Я жаждала разговора об ином будущем. Разговора о личном. Ведь между нами что-то происходило. Уже давно. Я физически ощущала связь с лордом. Хрупкую, но в то же время глубинную. Однако он вел себя отстраненно. Ни словом, ни делом не напоминая о поцелуях и связанных с ними надеждах.

С другой стороны, какой ему смысл что-то обсуждать? Я скоро уеду. Женщиной свободной от каких-либо обязательств. А его будущее здесь. Ни к чему всерьез начинать что-то, если не получится продолжить…

Свободной женщиной. Ох…

Развод с Саймоном еще предстояло оформить. Но я уже предприняла необходимые шаги. Встретилась с адвокатом и обсудила ситуацию. Одна. Без лорда. Патрику Флемингу не полагалось водить знакомство с Евой Картрайт. Да, в будущем мы откроем совместное дело. Но в другой империи. В нашей же столице не стоило демонстрировать общение при ком бы то ни было.

Разговор получился не из приятных. Прежняя Ева бы точно не справилась. Но я сумела побороть стыд. Отчаянно старясь не краснеть, рассказала, что застала супруга с любовницей. И, как оказалось, не зря. Адвокат навел справки и установил личность блондинки. Сначала девица отпиралась, но он нашел свидетелей — соседей, которые не раз видели, как Саймон ее навещал. Блондинка во всем призналась и покаялась, подтвердив мою версию развития событий.

Это освободило меня от необходимости выплачивать мужу компенсацию. Теперь в должника превратился он. Однако я не настаивала на баснословных суммах. Откуда они у этого оборванца. Лишь забрала деньги, вырученные за наш бывший дом и здание, в котором располагался магазин. Мне они точно не помешают. Конечно, лорд пообещал финансовые вложения, но мне хотелось максимальной независимости. Мы друг другу — никто. Чем меньше долгов, тем лучше.

Что касается реакции Саймона, мести я не опасалась. Из «заточения» мы его выпустили на следующий день. Но прежде плеснули в лицо настойкой, что я приготовила для шантажистки Брант. Выплеснули и приказали забыть всё случившееся, начиная с первого дня работы в доме моих родителей. Теперь он не помнил ни меня, ни Ребекку. Да, ему предстояло узнать о неудачном браке и разводе. Но сначала ждало длительное лечение. Доктора посчитали, что провал в памяти вызван серьезным недугом и отправили в дом умалишенных. Я мужа не жалела. В конце концов, с ним случилось то, что он пытался сотворить со мной. Пусть пожинает плоды.

— Ева, посмотрите: это госпожа Берк?

— Где? — машинально спросила я, думая совершенно о другом, и ахнула. — И, правда, она.

Мы не видели наших борцов с нечистью с тех самых пор, как слуги загрузили их в карету и повезли в больницу. А теперь госпожа Берк уверенно шагала нам навстречу с улыбкой на губах.

— Миледи, милорд, добрый день. До меня дошли новости об изгнании духа. Вчера меня, наконец, выписали, и решила вас навестить. Да и наши с господином Берком вещи (он, кстати, всё еще продолжает лечение) забрать не помешает.

— Надеюсь, он всё же идет на поправку, — проявил вежливость лорд.

— Разумеется. Просто ему досталось сильнее.

Госпожа Берк повернулась ко мне и едва заметно подмигнула. Мол, покалечился супруг не столь серьезно, но мужчины — такие хрупкие создания.

— Как вам удалось справиться с духом? — спросила она. — Я уже побывала в доме. Мюррей меня впустил и подтвердил, что никаких мистических проявлений с трагической ночи не наблюдается. Я склонна согласиться. Присутствие призрака больше не ощущается.

Меня передернуло при воспоминании о мерцающей Гертруде в гостиной, а лорд небрежно пожал плечами.

— Боюсь, это ведомо лишь Доминику Голкомбу. В самый ответственный момент мы с леди Флеминг едва могли дышать, не то, что действовать. Он же сумел сотворить нечто такое, что заставило призрака отступить. И даже вернуть служанку.

— Удивительно, — пробормотала госпожа Берк. — Хотя лично мне господин Голкомб всегда казался загадочной личностью с большим потенциалом.

Мы промолчали. А что тут скажешь? Еще какой загадочной личностью!

— Вот только… — госпожа Берк поежилась. — Не сочтите за дерзость, но я бы посоветовала вам переехать. Мне определенно не понравилась аура дома. Она и раньше была странной, а теперь ситуация усугубилась. Повсюду следы злой магии.

Я многозначительно глянула на лорда. То же самое говорил мой отец.

— Благодарю за совет, — отозвался Его сиятельство. — Я и сам подумываю о переезде. Здесь слишком много неприятных воспоминаний. Но захочет ли кто купить дом? У него теперь дурная слава. А выставлять за бесценок — не вариант.

— Предложите городским властям. Я читала в газете, что в вашем районе ищут место под новый театр. Но дело никак не сдвинется с мертвой точки. Нет свободных площадей.

— Но тогда дом снесут.

— Верно. А на его месте появится здание, где людям подарят множество светлых эмоций. Чем не способ очистить это место?

Лорд не ответил, но я почувствовала, что он всерьез раздумывает над советом госпожи Берк. Ничего удивительного. Вряд ли он когда-либо был счастлив в родовом гнезде Флемингов. Разве что в детстве — с Таей. Но это были лишь проблески в бесконечном ненастье.

* * *

На следующий день, пока лорд пропадал на фабрике, доставили письмо. От мага, нанятого для поисков Брант. Любопытство победило хорошие манеры, и я вскрыла конверт. По словам отправителя, бывшая экономка Флемингов находилась в… больнице на окраине города. В больнице для бедняков. Странно. Когда я видела эту женщину в последний раз, она не походила на человека, нуждающегося в помощи докторов.

— Мюррей, пусть мне приготовят карету, — велела я, когда дворецкий зашел узнать, будут ли распоряжения.

— Вы поедете одна? — удивился он. — Позволите узнать, куда?

Я задумалась. Крепко. С одной стороны, помощь мне не помешает. С другой, Мюррей неровно дышит к Брант. Не факт, что сумеет отнестись к ситуации объективно. И всё же… всё же он столько лет хранил тайну происхождения лорда.

— Мюррей, у меня к вам очень серьезный разговор.

Я рассказала всё: о письмах шантажиста, собственном эксперименте по его выявлению и подозрениях в адрес экономки.

— Разумеется, нужны доказательства. Но руки остальных обитателей особняка остались чистыми, а она внезапно уехала. Согласитесь, это выглядит подозрительно. Лорд крайне недоволен, потому я и хочу встретиться с Брант раньше него, чтобы… чтобы…

— Избежать непоправимых ситуаций, — подсказал Мюррей. Он воспринял новость спокойнее, чем я ожидала, однако густые брови сошлись на переносице. — Вам не стоит ехать одной, леди Ева. Я готов составить компанию.

— Хорошо, — я кивнула после секундного раздумья.

Доверие в последнее время — роскошь, но Мюррею я доверяла.

…Выехали через полчаса.

Заснеженный город выглядел свежо и доброжелательно. Не то, что серой промозглой осенью. Но тревога не отступала. Пальцы нащупали в складках платья флакончик с зельем, стирающим память, не отпускали всю дорогу. Вдруг Брант погубит лорда? Что ей терять? Места она лишилась, как и надежды выманить у Его сиятельства деньги.

— Вы очень храбрая, леди Ева, — нарушил гнетущее молчание Мюррей.

Похвала тронула, и губы невольно расплылись в улыбке.

— Знали бы вы меня несколько месяцев назад. Я была жуткой трусихой. Но жизнь в особняке Флемингов закалила характер.

— Немудрено, — дворецкий с философским видом закатил глаза. — Слышал, Его сиятельство намерен продать дом.

— Так будет лучше. Для всех. Но не беспокойтесь, вам не придется искать новую работу. Лорд Флеминг вас не отпустит.

Дворецкий странно кашлянул.

— Мы с ним уже всё обсудили, леди Ева, и приняли решение. Если вы не возражаете, я бы предпочел отправиться с вами.

— Со мной?! — изумилась я, не веря ушам.

Мюррей готов служить мне? Серьезно? Или это идея лорда?

— После всего произошедшего, мне не помешает сменить обстановку, — объяснил дворецкий. — Здесь всё напоминает о трагических событиях. И о… — он запнулся, но закончил фразу. — О Доминике Голкомбе. Да и вам пригодится помощь на новом месте.

Я чуть не прослезилась. Что правда, то правда. Начинать жизнь с чистого листа в чужой стране непростое испытание. Но если рядом окажется такой человек, как Мюррей, я справлюсь гораздо лучше. Какая разница — чья это идея. Главное, у меня появится поддержка.

— Я не возражаю, Мюррей. Буду рада вашей компании.

— Приятно слышать, леди Ева, — на серьезном обычно лице промелькнула улыбка, но быстро погасла. Дворецкий помолчал с минуту и огорошил очередной новостью. — Кстати, ваш отец был прав. Мы с Голкомбом, правда, родственники.

— Ох…

Я с самого начала понимала, что отец вряд ли ошибался. Но для Мюррея подтверждение догадки — серьезный удар. Ужасно знать, что послужил причиной смерти мага родной крови. Разумеется, сам Голкомб не пощадил бы дворецкого, да и тот не виноват в рикошете. Но это не аргументы, когда ноет совесть.

— Я не встречался с родителями двуличного юноши, — объяснил Мюррей. — Его отец умер больше десяти лет назад, мать и того раньше, а я работаю на Флемингов девять лет. Но после слов вашего батюшки я поинтересовался родословной Голкомбов. Ничего подозрительного не обнаружил. Молодые супруги перебрались в столицу из захолустья. В поисках лучшей жизни. Люди, как люди. А потом в вещах Голкомба мне попался портрет матери, и я всё понял. Мы, действительно, одной крови. У нас большая семья, всех кузенов и кузин не упомнишь. Но этих двоих позабыть трудно. Еще бы! Тайно поженились и сбежали, хотя у магов браки между родственниками запрещены. В семье считали, что они погибли. Корабль, на котором они якобы уплыли в другую империю, утонул. Вот только молодоженов на нем и не было вовсе. Получается, они сделали вид, что уехали, чтоб родня не отыскала и не смыла позор кровью. А сами тут жили, еще и сына вырастили, научили пользоваться родовой магией и скрывать ее от всех…

Дворецкий махнул рукой и вздохнул тяжко. У меня заныло сердце. Печальная история. Не только для Мюррей. Но и для родителей Голкомба. История запретной любви закончилась трагедией. Супруги прожили не так долго, а сын… Сын превратился в предателя, пошел против покровителя ради безумной женщины. Впрочем, вряд ли Голкомб испытывал к лорду истинную благодарность. Лишь признательность, смешанную с иными чувствами. Магу, по определению, не могло нравиться прислуживать человеку.

Сердце сжалось сильнее. Любви, не получившей благословения, не предназначен счастливый конец. Вот в чем суть!

Мы с лордом тоже не пара. Дело даже не в том, что Патрик Флеминг — не маг, и меня осудят за брак с ним. Я это проходила с Саймоном, ничего, жить можно. Проблема в нас самих. И обстоятельствах, заставивших заинтересоваться друг другом. Я до тошноты похожа на женщину, когда-то очаровавшую лорда, а он оказался противоположностью моему предателю-мужу. Два разбитых сердца искали утешения, но это не начало чего-то нового, а путь в никуда…

…Когда карета остановилась у больницы — двухэтажного строения унылого серого цвета — я успела взять себя в руки и настроиться на встречу с Брант. Но едва мы с Мюрреем переступили порог, охватила тревога. Ощущение безнадежности так и витало воздухе. От запаха гнили и пота закружилась голова. Я привыкла к чистоте и уюту отцовской клиники, а здесь всё выглядело убого. На стенах и потолках «красовались» следы давнего потопа, а кое-где и вовсе «гнездилась» плесень. На лицах персонала не наблюдалось ни намека на сочувствие, а пациенты… Нет, никто из них не выглядел выздоравливающим. Ох, вот что значит — больница для бедноты.

Не верилось, что экономка — блюстительница порядка — попала в это жуткое место.

— Милейший, нам нужна помощь.

Пока я в ужасе взирала на ковылявшего к выходу старичка с окровавленными бинтами на голове, Мюррей обратился к шагавшему мимо доктору. Взгляд блеклых глаз хмуро скользнул по нам, но моя дорогая одежда вызвала… не интерес, а раздражение.

— Вы не по адресу, — бросил доктор строго. — Здесь не место для впечатлительных дам, жаждущих заниматься мнимой благотворительностью.

Он собрался отправиться дальше, но я встала на пути.

— Мы ищем женщину. Элизу Брант. Магический поиск привел сюда.

— Магический поиск? — усмехнулся доктор. — Вот и спрашивайте дорогу у магов.

Я мысленно обругала себя. Молодец, Ева! Десятки раз ведь слышала от отца, что людские доктора на дух не переносят всё, что связано с магией.

Мюррей крякнул нечто нечленораздельное. Судя по выражению лица, он с радостью бы облагодетельствовал грубияна парой ласковых, но в моем присутствии не посмел.

— Не тревожьтесь, леди Флеминг. Мы справимся и без…

— Леди Флеминг?

Доктор обернулся. Глянул пристально. С неподдельным интересом.

— Вас зовут Ребекка Флеминг?

Во рту пересохло со страху. Что такого экономка наговорила здесь обо мне?! Или не обо мне (то бишь, Ребекке), а о лорде?! Раскрыла его происхождение?!

— Да, я Ребекка Флеминг. Вы слышали это имя от госпожи Брант?

Сама не знаю, как задала встречный вопрос. Тоном абсолютно спокойным, будто обсуждала с подругами последнюю театральную постановку.

— В некотором смысле. Пациентку доставили вчера поздно вечером без сознания. Документов при ней не было. Но мы нашли письмр на имя леди Ребекки Флеминг во внутреннем кармане платья. Я хотел передать его констеблям, чтобы разбирались и с таинственным адресатом, и с телом. Как раз собирался отправить посыльного и…

— Телом?! — воскликнули мы с Мюрреем в один голос.

Нас смерили снисходительным взглядом.

— Да. С телом. Пациентка скончалась час назад. Потому я и собирался передать письмо констеблям, чтобы установили ее личность. Но если она, правда, ваша знакомая, и вы готовы взять на себя погребальные расходы, могу отдать конверт вам.

— Да, конечно. Мы всё оплатим.

Отвечать пришлось мне, ибо дворецкий молчал, потрясенный новостью о смерти экономки. Смотрел перед собой и покачивался.

— Но почему Брант… — я запнулась. — Что с ней случилось?

— Вышла на дорогу перед экипажем, — поведал доктор будничным тоном, доставая из кармана конверт. — Несчастный случай.

— То есть, расследования не будет? — уточнила я.

Меня мало волновал поиск виновных. Главное, чтобы письмо Брант не пришлось показывать констеблям. Наверняка там ничего хорошего. Для лорда. А, может, и для нас обоих.

— Полагаю, нет, — отозвался доктор безразлично, а я с трудом подавила вздох облегчения.

Предположение о содержании послания подтвердились. Правда, чтобы получить конверт, пришлось оплатить не только погребальные расходы, но и больничные. В последние, наверняка, вписали процедуры, которые экономке даже близко не делали. Не говоря уже о том, что в этой клинике полагалось лечить людей бесплатно. Но я смолчала. Отдала столько монет, сколько потребовали. Всё равно не мои, а лорда.

Конверт я вскрыла на улице. Пальцы дрожали, лист, исписанный бисерным почерком, норовил выпрыгнуть в снег, но я жадно вглядывалась в каждую строчку и благодарила небеса, что не дождалась лорда, а отправилась на поиски Брант сама. Иначе письмо бы попала к констеблям. Да, конверт запечатан. Но где гарантия, что некто любопытный не сунул бы в него нос?

«Миледи!» — гласило послание. — «Мы с вами никогда не были близки, однако, покидая этот город навсегда, я хочу дать вам в руки орудие, которым не сумела воспользоваться сама. Орудие против вашего мужа. Я ведь знаю, что вы его презираете и хотите развода на своих условиях. А мы — женщины — должны помогать друг другу.

В некотором смысле, это моя исповедь. Я лишь хотела обеспечить себе достойную жизнь, но всё вышло из-под контроля. Я выросла в роскоши, миледи, однако волею судьбы превратилась в прислугу. Но я смирилась с незавидным положением, не роптала. А однажды получила шанс всё изменить.

В то памятное утро я застала вашу горничную Джойс, когда она подкладывала конверт в утреннюю почту лорда Флеминга. Поняв, что поймана с поличным, глупая девчонка накинулась на меня. Мы боролись, и я… Я просто сжимала ее горло, пытаясь защититься. Но перестаралась. Когда увидела, что натворила, избавилась от тела. Я маг, миледи. Умею управлять водой, но редко пользуюсь даром, потому что это выходит мне боком.

Вот и в этот раз всё пошло наперекосяк. Я спрятала тело в своей спальне, а ночью перетащила к пруду. Приказала воде забрать труп, но он всплыл через несколько дней. Это заметил Паркер. Вбежал на кухню с выпученными глазами. К счастью, я была одна. Рядом на столе лежал нож. Я не успела опомниться, как всё кончилось. Я не планировала убивать садовника, но не могла позволить рассказать о Джойс другим.

Впрочем, это второстепенная история. Важнее всего — письмо горничной. Девчонка шантажировала вашего мужа, миледи. И он платил за молчание. Потому что Патрик Флеминг — не настоящий лорд! Его отец — лорд Фредерик, но мать вовсе не леди Гертруда, а Полин Бенсон, считающаяся кормилицей! Понятия не имею, как девчонка всё узнала. Впрочем, она всегда любила подслушивать.

Миледи, уверена, ваш муж предпочтет сохранить позорную тайну и согласится на любые ваши требования. Увы, мне не удалось воспользоваться ситуацией. Я попыталась продолжить дело Джойс. Понадеялась, что выманю у вашего мужа достаточно денег, чтобы начать всё заново в другом месте. Всегда мечтала открыть небольшую гостиницу. Но меня раскрыли, и пришлось уносить ноги. Надеюсь, вам повезет больше, миледи.

Элиза Брант».

Меня трясло от гнева. Едва дым из ушей не валил. На улице стоял знатный морозец, а мне впору шубку расстегивать, чтобы остыть.

— Достойную жизнь она хотела себе обеспечить, — проворчала я, запихивая письмо обратно в конверт. — Достоинство и убийство — понятия несовместимые.

А я еще жалела Брант, когда Тая рассказала ее историю. Да, в юности с ней обошлись несправедливо. Да и конец оказался незавидный. Попасть под экипаж и умереть в больнице для нищих, где никто и имени твоего не знал — врагу не пожелаешь. Но Брант заслужила такую судьбу. Может, с Джойс всё вышло случайно. Но Паркер… За эту смерть экономке полагалось заплатить.

— Всё в порядке, миледи?

Ко мне подошел Мюррей. Я подумала с полминуты и протянула ему письмо. Дворецкого ждет потрясение, но, раз он собирается служить мне в дальнейшем, лучше правда, чем недосказанность. Однако вопреки ожиданиям, Мюррей воспринял известие о преступлениях возлюбленной стойко. Махнул рукой и произнес с горечью:

— Кажется, я совсем не разбираюсь в людях, миледи…

* * *

Следующая пара недель прошла незаметно. Я занималась делами, связанными с разводом и скорым отъездом. Оставаться в столице больше не было смысла. Констебли, наконец, покинули особняк Флемингов, сочтя расследование гибели помощника лорда законченным. Мол, призрак, так призрак. А как еще объяснить травмы Голкомба? Чтобы швырнуть его об стену, необходима магическая или потусторонняя сила. А магов, как принято считать, в доме не водится.

Почти не водится…

Констебли таки установили, что Брант обладала даром управлять водой. Открытие обернулось новым поворотом в расследовании. Тело горничной и садовника утопили в пруду, посему новость о даре экономки пришлась кстати. Констебли списали на нее оба убийства, хотя и не нашли мотива для злодеяний. С другой стороны, мало ли чего можно ожидать от женщины, лишившейся богатства и вынужденной работать прислугой?

— По крайней мере, они не ошиблись с личностью убийцы, — проворчал лорд.

Он жутко рассердился, узнав, что я отправилась в больницу без него. Даже весть, что моя поспешность помогла избежать скандала и разорения, не помогла. Впрочем, я подозревала, что бушует Его сиятельство больше для вида. Проще злиться на меня, чем обсуждать дела сердечные. А время безвозвратно уходило…

Официально версия звучала так: Ребекка Флеминг отбывает на море, чтобы поправить пошатнувшееся из-за мистических потрясений здоровье. Мне лишь оставалось покончить с личными делами и сыграть несколько финальных сцен в затянувшемся спектакле.

Уезжала я, разумеется, одна. Мюррей уже покинул город. Взял расчет и исчез в неизвестном для всех, кроме меня и лорда, направлении. Слуги шептались, что всё дело в смерти Брант. Мол, бравого дворецкого подкосила кончина «тайной» дамы сердца, и он решил начать жизнь с чистого листа на новом месте. Так оно, в общем-то, и было. Просто Мюррей перебрался в соседнюю империю раньше, чтобы подготовить дом к моему приезду, нанять прислугу и проследить за ремонтом в здании, купленном под магазин.

Когда до моего отъезда оставался один день, я приказала подготовить экипаж и отправилась на две важные встречи. В первый пункт назначения — Рябиновый переулок — добрались быстро. Я даже не успела настроиться на непростое общение. Однако едва карета остановилась, спустила вуаль и решительно шагнула к отцовской клинике. Я теперь другая Ева — та, которой предстоит жить на чужбине и вести дела самой. Нельзя походить на испуганную девочку.

На этот раз к целителю проводили без проволочек. Он узнал меня, как только переступила порог уютного кабинета. Глянул хмуро, но я не стушевалась.

— Я полагал, что наши дела закончены, — проговорил отец строго. Будто и не дочь перед ним стоит, а клиентка-симулянтка, от которой не терпится избавиться.

— Закончены. Признаться, я сомневалась, захочешь ли ты меня видеть. И всё же… — голос предательски дрогнул. — Завтра я уезжаю. Хотела попрощаться.

В карих глазах промелькнула грусть, сменившаяся показным безразличием. Но я заметила ее и поняла, что отец опечален разлукой, просто не желает этого показывать. Я же дочь, которая предала семью. Нельзя давать поблажку.

— Что ж, в добрый путь, Ева, — проговорил он будничным тоном. — Надеюсь, на новом месте у тебя всё сложится. Непросто начинать всё сначала в одиночку.

— Я справлюсь. Деньги у меня есть. К тому же, со мной отправляется Мюррей — дворецкий Флемингов. Теперь уже бывший дворецкий. Он захотел служить мне.

Отец одобрительно качнул головой.

— Это хорошая новость. Мюррей произвел впечатление порядочного человека. Его помощь и поддержка окажутся бесценными. Главное, постарайся больше не совершать глупостей, вроде брака с Саймоном Картрайтем.

— Постараюсь, — пообещала я, скрепя сердце. Упоминание почти бывшего мужа было своего рода сигналом. Отец давал понять, что мне пора. Но оставался один момент, который хотелось прояснить. — Позволь задать вопрос напоследок. Почему вы с матушкой никогда не рассказывали нам о Матильде?

Отец качнулся, словно в него ударил ураганный вихрь. Лицо болезненно исказилось.

— Как ты узнала? — спросил хрипло.

— Случайно. Воспоминание пришло во время одного магического обряда. О том, как ты прогнал духа Матильды из моей спальни.

Он нервно провел рукой по волосам, будто пытался их пригладить, хотя прическа этого и не требовала.

— Причудливы дела магические, — прошептал под нос, а потом собрался с силами и заговорил в полный голос: — Это была больная тема для нас с твоей матерью. Мы хотели оставить всё в прошлом.

— Что случилось с девочкой? — спросила я, подозревая, что отец не ответит.

И ошиблась.

— Несчастный случай. Она играла в доме соседей. С их дочкой. Догонялки закончились трагедией. Девочки упали с лестницы. Обе. Но подружке повезло больше. Ее еще можно было спасти. В отличие от Мати.

Он помолчал, о чем-то раздумывая, а потом огорошил:

— Знаю, вы с братом и сестрами всегда считали, что мать недостаточно вас любит. Это не так. Любит. Еще как. Просто смерть старшей дочери изменила ее, ожесточила. Она начала бояться проявлять чувства к другим детям, будто это могло принести новое несчастье. Увы, я не сумел излечить ее от этого «недуга»…

Отцовские слова звучали в голове до следующего пункта назначения. Боится проявлять чувства. Как же горько! Безысходно! Интересно, я теперь тоже такая? После обмана и предательства Саймона, которому безоговорочно верила? Вдруг больше не сумею поверить ни одному мужчине и сделать шаг навстречу настоящему суженному, как моя матушка собственным детям, родившимся после Матильды.

Ох… может, и с лордом происходит то же самое? Он отдаляется от меня, опасаясь разочароваться, как в Ребекке?

Но тогда… тогда… может, самой проявить инициативу? Но хватит ли смелости?

…Я так и не нашла ответа на этот вопрос, а экипаж уже остановился у ворот дома, в котором мне бывать прежде не доводилось. Он напоминал торт с избытком завитушек и не вызывал желания заходить внутрь. Впрочем, еще не факт, что пустят. Но это и неважно. Главное, попытаться войти. При свидетелях.

Попытка, как и ожидалось, закончилась провалом. Едва привратник меня увидел, побелел, как снег, и поклонился почти до земли.

— Простите, миледи, но вас того… не велено пускать.

— Открывай ворота! — приказала я, ибо Ребекка не из тех, кто удалялся без боя.

Но мужичок замотал головой.

— Не могу, миледи. Хозяин меня со свету сживет!

Я поскрежетала зубами для вида и бросила раздраженно:

— Ну и черт с вами со всеми. Скажи моему незабвенному дядюшке, что я уезжаю. На море. Не захотел прощаться, сам виноват.

Вот и всё, сцена сыграна. Занавес.

В душе я жалела Бенжамена Сэдлера. Позже, когда придет известие об исчезновении Ребекки, ему предстоит пережить немало горя. Но с этим ничего не поделать. Настоящая племянница мертва. Этого не изменить, а я не могу изображать ее вечно.

План придумала Тая, «вдохновившись» письмом Брант. Экономка спрятала тело Джойс, а сама всем рассказала, что та уехала по семейным делам. Потому и Ребекка Флеминг официально отбывала на море. Именно туда я и собиралась. Следовало изобразить всё достоверно. Вот только задерживаться на курорте в планы не входило. Покручусь у всех на виду день-другой, а потом, переодевшись в наряд попроще и спрятав лицо под вуалью, отправлюсь в новый дом, где ждет Мюррей.

И пусть хоть все сыщики на свете разыскивают Ребекку Флеминг. Никто никогда не узнает.

И поделом! Такие, как она, не заслуживают последнего пристанища, куда полагается носить цветы и подолгу стоять в молчании. Да и кто бы ходил к ней на могилу? Не факт, что даже у дяди Бенжамена нашлись бы душевные силы…

…В особняк Флемингов я вернулась в глубокой задумчивости. Но размышляла не о печальном, а о светлом. О будущем после избавления от «кокона» по имени Ребекка. В деталях представляла торговый зал в новом магазине, флакончики с разноцветными жидкостями и порошками. И себя за прилавком в кремовом платье и рабочей косынке. Обаятельную и приветливую. Ни намека на мрачность настоящего.

На подходе к супружеской спальне от созерцания себя любимой отвлекли голоса лорда и Таи. Они разговаривали внутри, явно не замечая, что дверь закрыта неплотно. Я собралась, было, войти, но в последний миг остановилась, услышав свое имя.

— Ты будешь идиотом, Патрик, если отпустишь Еву.

— Вот, спасибо!

— Я серьезно. Она же дорога тебе! Но ты по собственной воле отказываешься от счастья.

— Именно потому, что Ева мне дорога, она должна уехать, — проговорил лорд горько, а у меня защемило сердце от радости, смешанной со страхом.

Что за бред? Лорд хочет от меня избавиться, потому что испытывает ко мне чувства?

А он, тем временем, продолжал:

— Пойми, мне нечего предложить Еву, кроме жизни в грехе. Но это неприемлемо, после всего, что она для нас сделала.

— Но… — попыталась возразить Тая, однако брат перебил:

— Тела Ребекки нет, а, значит, меня признают вдовцом лишь через десять лет. Всё это время я буду оставаться женатым мужчиной и… и… — он замялся, подбирая слова. — Ева такого не заслуживает. Она имеет право на достойную жизнь и счастье.

— Но не с тобой, — припечатала Тая.

— Не со мной, — подтвердил лорд. — Я не потяну Еву в пропасть…

Мне не хватило сил оставаться у двери дальше. Ноги сами понесли прочь от спальни. Ни к чему брату с сестрой знать, что их подслушали. На глаза наворачивались слезы, но я запрещала им пролиться. Нельзя! Это слабость. А я больше не такая…

Вот только сердце всё равно ныло, хотя умом я понимала, что лорд прав…

 

Глава 25. Всё сначала

Шесть месяцев спустя.

— Благодарю, госпожа Ева. Вы просто кудесница.

— Выздоравливайте, леди Шарлотта, — я лучезарно улыбнулась постоянной покупательнице и повернулась к следующей клиентке, которую видела впервые. Она произвела впечатление. Чего только стоило серебристое перо на модной шляпке, из-под которой струились седые, но идеально завитые волосы. — Чем могу помочь?

— Меня зовут госпожа Вонг. Подруга поведала, что у вас имеется отличное средство от храпа. Мой последний муж, как оказалось, храпит, аки боров. И откуда столько сил берется в худосочном теле? Мне каждую ночь приходится пить снотворное, а после него я ужасно вялая.

— Да, такое средство у нас есть, — подтвердила я и крикнула помощницу — бойкую девочку тринадцати лет: — Мэгги, принеси со склада эликсир «Долгожданная тишина». Он на полке номер семнадцать. Кстати, госпожа Вонг, могу приготовить вам настойку, восстанавливающую здоровый сон. По старинному семейному рецепту. Поможет спать крепко и без неприятных последствий.

— О! Буду вам очень признательна, милочка.

— Оставьте адрес. Вам доставят лекарство в течение трех дней.

Пока новая клиентка каллиграфическим почерком выводила букву за буквой в адресной книге, я достала с полки за прилавком флакон с сиреневой жидкостью и протянула следующему в очереди покупателю — господину Кастеру. Он раз в три недели заказывал довольно-таки редкий эликсир, чтобы спать без сновидений. Даже приятных. Мол, любые сны его выматывают, мешают набираться сил. Кстати, приходить за лекарством он предпочитал сам, ибо жил на соседней улице.

— Госпожа Ева, — заговорил он, отдавая деньги, — вы слышали, что через три дня на площади святого Георга пройдет праздник с танцами и спектаклем?

— Разумеется, — кивнула я с улыбкой. Об этом не знал разве что слепой и глухой. Праздник обсуждали все вокруг уже недели две. Еще бы! Организаторы придумали новую забаву: парад холостяков, мечтающих распрощаться с одиночеством.

— Мой племянник отвечает за плакаты, — поведал покупатель, откидывая назад седые волосы. — Может разместить и рекламу вашего магазина.

Мне польстило предложение, но пришлось отказаться.

— Благодарю, господин Кастер. Но, пожалуй, не стоит. Иначе мне срочно придется расширяться, а я пока к такому не готова.

Дела, и правда, шли отлично. Мне определенно повезло с новым местом жительства. В этой империи маги-целители, как и маги-зельеварители, рождались редко. Спрос на мои услуги появился мгновенно, и количество клиентов увеличивалось с каждой неделей. Я уже с трудом справлялась, потому наняла помощников, которые закупали ингредиенты, бегали за товаром на склад и время от времени сменяли меня за прилавком. Хорошо еще, что большинство заказов — ходовые настойки, которые я могла готовить большими партиями, не тратя много времени и сил.

Зато магазин приносил отменный доход, гораздо больший, чем предыдущий, что мы держали с Саймоном. Даже использовать мой дар не требовалось, чтобы заставлять клиентов покупать настойки. Я не сомневалась: не пройдет и пары лет, как удастся расплатиться и за это здание, и за дом, в котором я теперь жила.

— Я всё записала, госпожа Ева, — новая посетительница протянула адресную книгу.

На всякий случай я проверила запись.

— Вересковая улица? Что-то знакомое.

— Мы живем по соседству со «Странником» — самым модным в городе рестораном.

О, да! Я слышала об этом месте. О нем регулярно писали в газетах. Едва успев открыться, он произвел фурор благодаря изысканной кухне, уютной атмосфере и увлекательной программе: владельцы приглашали лучших музыкантов и артистов в городе. Количество желающих посетить «Странник» было столь велико, что столики заказывались за недели вперед. Новая приятельница госпожа Гвен Пенетьери, живущая через дом от меня, как раз уговаривала наведаться в этот ресторан, чтобы самим оценить, так ли он хорош, как говорят. А я всё откладывала и откладывала, поглощенная делами в магазине.

…Вот и сегодня я задержалась допоздна. Готовила сразу два популярных зелья: от простуды и для укрепления мужского здоровья. Когда вышла на улицу, уже стемнело, хотя в конце мая день не спешит заканчиваться. Благо идти было недалеко — всего минут пять. К тому же на нашей улице в теплую погоду горожане гуляли до полуночи.

Но нынче отчего-то я не чувствовала себя уютно. Всю недолгую дорогу ощущала спиной пристальный взгляд. Однако, оборачиваясь, не замечала ничего и никого подозрительного. Люди, как люди. В основном парочки или компании молодежи, решившие весело провести вечер, а то и всю ночь. И всё же, оказавшись дома, я вздохнула с облегчением. Здесь меня точно никто не тронет. Слуг Мюррей подбирал очень тщательно, а само двухэтажное здание охраняли заклятья. Их устанавливали маги гораздо сильнее Берков — борцов с нечистью в особняке Флемингов.

— Добрый вечер, госпожа Ева.

В холле встретил дворецкий, который никогда не ложился спать до моего возвращения.

— Будут распоряжения?

— Пусть мне принесут горячего молока в спальню. Это всё.

— Будет исполнено, — Мюррей поклонился, но на кухню не пошел, чтобы озаботить заданием кого-то из служанок.

— Что-то случилось? — спросила я с тревогой.

— Нет. Я лишь хотел сообщить, что пришло письмо от Гектора Морса. С подтверждением получения оплаты за прошлый месяц. Оно на вашем туалетном столике.

— Спасибо, — я подарила дворецкому беспечную улыбку и направилась наверх.

Увы, на душе царила вовсе не безмятежность. Письмо снова прислал Морс. А не кое-кто другой. Так происходило уже в пятый раз. Пора было привыкнуть. И все же после каждого послания накатывала горечь. И, что греха таить, обида.

Гектор Морс был новым помощником лорда Флеминга. Занял место Доминика Голкомба. Все дела, касающиеся магазина, со мной вел именно он, а господин полностью отстранился. Я понимала причину. Мы расстались по-деловому, будто нас никогда не связывали никакие чувства, а поцелуи обоими померещились. Однако я ожидала большего. И уж точно не того, что меня вычеркнут из жизни.

Наверное, ему так проще. С глаз долой, из сердца и мыслей вон.

Однако я чувствовала себя преданной и ничего не могла с этим поделать.

Дела в магазине и новые впечатления от жизни в другой империи помогали не думать о прошлом, но время от времени оно возвращалось, заставая врасплох. Я грустила, признавая в душе, как сильно мне не хватает Патрика Флеминга, наших прогулок в парке и разговоров. Несмотря на все пережитые ужасы, воспоминания о днях, проведенных рядом с ним, оставались светлыми.

Но, видно, для меня одной…

Я даже не знала, как у него дела. Морс в сухих деловых посланиях не упоминал господина. Лишь однажды пришло относительно личное письмо. Не от помощника лорда, разумеется. От Таи. Она поздравляла меня с успешным бизнесом и рассказала, что родовое гнездо Флемингов продано городским властям, а они с братом вот-вот переедут. А еще пообещала сообщить новый адрес, но прошло уже почти пять месяцев, но весточки от Таи больше не приходили…

* * *

Тот день начался, как и все предыдущие: с сытного позднего завтрака и променада до магазина. Открывали его помощники, я появлялась позже, отлично зная, что посетители нечасто приходят спозаранку, а основной наплыв и вовсе происходит во второй половине дня. До обеда объявляются либо внезапно заболевшие постоянные покупатели, либо служанки немногочисленных клиенток-богачек из элитного района.

Однако нынче всё происходило не по сценарию, дверной колокольчик без конца звонил, оповещая об очередном «госте».

— Не удивляйтесь, госпожа Ева, — пояснила клиентка, регулярно заглядывающая к нам со дня открытия. — Вечером все идут на площадь святого Георга — на праздник, вот и озаботились делами пораньше. У меня дочка простудилась, а ваша замечательная настойка от кашля, как нарочно, закончилась.

Я выдавила улыбку, а в душе выругалась. Праздник! Не ровен час, примчится Гвен, чтобы напомнить о параде холостяков.

Так и вышло!

Приятельница явилась через полчаса в платье цвета сочной зелени. Оно странно контрастировало с огненными волосами, но Гвен подобное никогда не останавливало.

— Ты обязана со мной пойти, — выдала она с придыханием, просительно сложив руки на груди. — Помню, в твои ближайшие планы не входит замужество, а я очень даже не против познакомиться с симпатичным и обеспеченным холостяком. Ева, ну пожалуйста!

— Возьми кого-нибудь другого.

— Не могу, — лицо исказилось, как у ребенка, который вот-вот заплачет от обиды. — Все мои подруги повыскакивали замуж. Если и пойдут на праздник, то с мужьями. А идти в одиночку на такое мероприятие для незамужней дамы унизительно.

— А для двух незамужних дам? — усмехнулась я, подозревая, что отстоять свободу на вечер не получится.

— Вполне логично, — заверила Гвен.

— Хорошо, — сдалась я. — Но ненадолго. Я и так устаю за день.

— Ты чудо! — Гвен захлопала в ладоши и попыталась кинуться мне на шею через прилавок, но столкнулась с ним и, подарив благодарную улыбку, умчалась готовиться к охоте на холостяков.

Я лишь закатила глаза. Вот только ухажеров мне сейчас и не хватало. Нет, я определенно не готова к новым отношениям и давала это понять каждому представителю сильного пола, едва тот пытался оказывать знаки внимания. Поначалу это всех удивляло. Никто из нового окружения не знал о неудачном замужестве и разводе. Зачем рассказывать о столь горестном опыте? Соседи и постоянные клиенты сделали вывод, что я пережила несчастную любовь, потому и переехала, чтобы начать все с нуля. А разбитое сердце, как водится, быстро не лечится. Требуется время.

Я никого не переубеждала. Всё лучше, чем неприглядная правда…

…К вечеру я успела сто раз пожалеть, что пошла на поводу у Гвен. Что я забыла на празднике? Лучше бы провела время в кровати с книгой. Мне как раз привезли заказ — десяток новых авантюрных романов. Но коли дала обещание, нельзя отказываться в последний момент. Главное, там не задерживаться. И не обзавестись настойчивым ухажером, вроде Итона Прайса, готового лазить к даме сердца в окно.

— Хорошенько повеселитесь, госпожа Ева, — пожелал дворецкий, когда я спустилась вниз в строгом темно-синем платье. Гвен, наверняка, оденется ярко. Мне же лучше оставаться неприметной компаньонкой.

— Ох, Мюррей. Сама не знаю, как госпоже Пенетьери удалось меня уговорить.

— Рад, что она это сделала, — парировал тот в ответ. — Вам полезно сменить обстановку. Даме в вашем возрасте нужны развлечения.

Я хотела рассердиться, но Мюррей смотрел с отеческой заботой. Какое уж тут недовольство. Губы расплылись в благодарной улыбке.

— Хорошо. Я постараюсь получить позитивные эмоции от праздника, — пообещала я.

— Вот и славно, — подытожил дворецкий.

Я не ошиблась. Гвен выбрала красный цвет! Повезло еще, что конец мая выдался не особо теплым, и приятельнице пришлось накинуть плащ.

Хотя на нас и так все глазели. Точнее, глазели на приятельницу. Спасибо алым розам в рыжих волосах. Но изрядная доля внимания доставалась и мне.

— Из-за тебя на меня все смотрят, — пожаловалась я.

— Ошибаешься. Ты и сама по себе очень популярная личность. И загадочная. Магиня, да еще богатая и незамужняя. Пора тебе, дорогая, обзавестись постоянным кавалером, чтобы все перестали гадать о твоем прошлом и сплетничали исключительно о настоящем.

— Какие у меня могут быть тайны? — отмахнулась я.

Гвен тоже ничего не знала о моей прежней жизни. И, к ее чести, ни о чем не спрашивала. Довольствовалась скудными сведениями, что я поведала вначале знакомства. Мол, родители хотели выдать за нелюбимого. Но помогла бабушка. Оставила наследство, позволившее уехать в другую империю и открыть магазин.

— Даже если у тебя нет тайн, окружающие обязательно их придумают, — «обрадовала» Гвен. — Так что ищи жениха. Да хоть прямо сегодня. Парад холостяков — отличная возможность.

— Нет, — объявила я твердо. — Мне и одной хорошо.

На площади святого Георга и ведущей к ней улице вдоль канала сновали толпы нарядных людей. Здесь собрался едва ли не весь город. Мы несколько раз чудом избежали столкновения с шумными компаниями. Рекой лилась музыка, играли и скрипки, и гармони, а клоуны веселили детвору. Атмосфера праздника пропитала воздух, однако я чувствовала себя неуютно. Нервировал шум и огромное количество людей вокруг. Будто я оказалась посреди бушующего океана, грозящего в любой момент меня поглотить.

— Гвен, мне нехорошо. Давай вернемся.

— Ты что? — приятельница глянула с сомненьем. — Разволновалась из-за разговоров о женихах? Не обращай внимания на мою болтовню. Не хочешь замуж, так не хочешь.

— Нет, я…

Фраза повисла в воздухе. Мне почудился… Патрик Флеминг. Стоял на крыльце кондитерского магазина в темном пальто с высоко поднятым воротником и смотрел прямо на меня. Пепельные волосы трепал ветер. Только не длинные, как раньше, а значительно короче. Почти в два раза.

— Ох…

Я зажмурилась, ибо протирать глаза посреди улицы, мягко говоря, странно. Когда же я вновь посмотрела в ту сторону, не обнаружила ни лорда, ни кого-то другого. Привидится же такое! Нет, пора с этим что-то делать. Выбрасывать бывшего фальшивого мужа из головы и жить дальше.

— Ева, тебе, действительно, плохо? — спросила Гвен с тревогой.

— Голова немного кружится.

И ведь не соврала. Все вокруг вертелось, будто я стояла на карусели.

— Погляди, — я указала рукой направо. — Кажется, это наша соседка — госпожа Джуд — вместе с детьми. Ступай к ним, чтобы не оставаться на празднике в одиночку, а я вернусь домой и отдохну.

— Нет-нет, я тебя провожу, — возразила Гвен. — Вдруг упадешь по дороге и… Ой!

Она увидела молодого господина Жана — сына владельца гостиницы. Высокий брюнет с мягкими чертами лица подошел поздороваться с госпожой Джуд.

— Иди, — велела я, отлично зная, что Гвен давно засматривается на Жана. — Мне гораздо лучше. Доберусь до дома сама.

— Уверена? — спросила та, не отрывая взгляда от парня.

— Да! Просто не люблю праздную толпу, вот и почувствовала недомогание. Иди же! Жан он сейчас распрощается с семейством и растворится в неизвестном направлении.

Гвен торопливо обняла меня и, расправив плечи, зашагала к госпоже Джуд с детьми. Точнее, к красавчику Жану. А я, мысленно пожелав приятельнице удачи, отправилась сквозь толпу восвояси. Мюррей сильно удивится скорому возвращению. Однако всегда можно сослаться на разыгравшуюся мигрень. А голова после странного видения, и правда, напоминала чугунный котелок.

Ох, Ева-Ева… Когда же перестанешь думать о несбыточном?

Через улицу от канала поток горожан, наконец, поредел. Но именно здесь приключилась неприятность. В меня врезался толстячок, засмотревшийся на двух розовощеких девиц, спешивших на праздник. От боли в плече захотелось взвыть, а лицо пахнуло сильным запахом вина. И табака заодно.

— Прости, кра-красавица, — выдал виновник столкновения, едва ворочая языком. — Кажется, я того… не рассчитал. Давайте это… провожу.

— Благодарю, — прошипела я, хотя в этом слове не наблюдалось ни единого шипящего звука. — Но это ни к чему.

— Я настаиваю!

Он попытался взять меня под руку, но внезапно отлетел в сторону. И вовсе не моими стараниями.

— Милейший, дама ясно дала понять, что не нуждается в ваших «услугах». Вы в порядке, Ева?

Вот теперь мир окончательно перевернулся с ног на голову. Передо мной стоял лорд Флеминг. Собственной персоной. Очень даже реальной персоной!

— Всё-таки вы, — проговорила я сквозь зубы, держась за плечо. — Что вы тут делаете?

— Живу, — огорошил Его несносное сиятельство, проводив взглядом семенящего прочь толстячка. — Почти четыре месяца.

— Четыре ме-ме…

Я задохнулась от возмущения и не смогла закончить фразу.

Вот, значит, как! Живет он тут! Ну, знаете!

— Прощайте, милорд, — бросила я сердито, с трудом поборов желание замолотить его в грудь. — Было приятно… то есть, не слишком приятно увидеться.

Он всплеснул руками.

— Ева, постойте! Уделите хоть пару минут!

Я молчала. Просто шла. А он упорно шагал рядом. Как тень, от которой не избавиться.

Голова взрывалась от обилия мыслей. Горьких мыслей. Это что — дурная шутка?! Переехать в мой город и прятаться столько времени!

Бред… бред… А, впрочем, нет. Вовсе не бред. Издевательство!

— Ладно! — я резко остановилась, осознав, что если не узнаю, какого лешего происходит, то голова взорвется. — У вас минута! Не больше. Говорите!

Лорд опешил в первый миг. Но быстро опомнился, сделал глубокий вдох и выдал:

— Я люблю вас, Ева.

— Ох… — я пошатнулась.

И уж точно не от радости. От неожиданности.

Он пьян? Или под действием пойла вроде «сизого дурмана»?

— Я люблю вас, — повторил лорд. — Я не говорил этого прежде, потому что не мог ничего предложить. Кроме того, мне не мешало разобраться в собственной жизни. Я слишком долго плыл по течению. Следовало понять, чего я действительно хочу, и привести дела в порядок. А еще… еще я посчитал, что нам обоим необходимо время. Мы сблизились, но нас будто подталкивало друг другу непростое прошлое. И безумное настоящее тоже.

Он замолчал. Ничего не говорила и я, переваривая услышанное.

Подталкивало друг к другу прошлое и настоящее?

Звучало ужасно. Вот только… лорд не преуменьшал. Так оно и было…

— И? — спросила я, нарушив, наконец, гнетущую тишину. — Вы разобрались в себе?

— Да, — он широко улыбнулся, чего ни разу не делал на моей памяти. — Я последовал совету госпожи Берк и продал дом городским властям. Его уже снесли, строят театр, а парк полностью сохранили. Я опасался, что пожалею о принятом решении, но едва увидел руины на месте родового гнезда, испытал облегчение. Словно вместе со стенами исчезли прошлые горести. Кстати, фабрику я тоже продал.

— Как? — ужаснулась я. Даже за щеки схватилась. — А рабочие? Они же…

— Не волнуйтесь, никто не лишился места, — успокоил лорд. — Это было одним из условий сделки. Новый владелец не имеет право никого уволить в течение трех лет. Но он и не собирался, его полностью устраивает штат. Это отец той девушки, что я вытащил из канала. Он предприниматель и, по совместительству, брат министра.

— Того самого министра, из дома которого нас выставили? — усмехнулась я.

— Именно, — лорд заговорщицки подмигнул. — Он сожалеет о том инциденте. Кстати, благодаря влиянию министра, я смог уладить все дела в кратчайшие сроки и без проволочек покинуть империю. Особенно я признателен за невероятно быстрое оформление вдовства. Обычно приходится ждать месяца три-четыре и…

— Вдовства?! — я попятилась.

Та-а-ак, а вот с этого места поподробнее. Он же не вернул тело Ребекки, в самом деле?!

— Выручил случай, — пояснил лорд. — В приморском городке, где вы столь блестяще разыграли исчезновение моей дражайшей супруги, на берег вынесло утопленницу. Она долго пробыла в воде и… — он замялся, решив, что лучше опустить подробности в разговоре с дамой, пусть и со стойкой. — Опознать ее было невозможно. А за последние месяцы в тех краях пропала лишь одна женщина.

— Ребекка Флеминг, — подсказала я хмуро.

— Именно. Теперь несчастная, кем бы она ни была, лежит на кладбище рядом с матерью Ребекки и так называемым отцом.

— Какая прелесть…

Я не заметила, как мы продолжили путь к моему новому дому. Неспешно, словно вышли на вечерний променад и вели светскую беседу.

Впрочем, беседу мы таки вели.

— Что планируете делать здесь? Откроете новую фабрику?

— Нет, с этим покончено, — огорошил лорд. — У меня неплохо получалось, но это не моё. Мы с Таей — для всех она моя кузина — открыли ресторан. Он называется «Странник».

— Ох… — голова снова пошла кругом.

Как же так? Знаменитый «Странник» — собственность лорда?!

— Невозможно, — прошептала я нервно. — Об этом ресторане все только и говорят. А еще в газетах пишут. И ни разу не упоминали фамилию Флеминг. Зато звучала другая… сейчас вспомню…

— Кроули, — подсказал Его сиятельство весело. — Это девичья фамилия моей бабушки со стороны отца. Я и здесь обязан министру. Он помог официально ее изменить. И, к слову, не удивился. Сказал, хорошая идея начинать жизнь с чистого листа под новым именем.

— С чистого листа… — пробормотала я растерянно.

Впереди показался мой дом — бежевый, двухэтажный. С колоннами, но скромными, аккуратными, не делающими жилище официальным или помпезным. Я остановилась у парадного входа, понятия не имея, что сказать лорду дальше. Он признался мне в любви и сообщил, что является свободным мужчиной, а я… я всё еще думала о его словах. Других словах — об обстоятельствах, поспособствовавших нашему сближению.

Сложись всё иначе, мы бы не встретились. Или не обратили друг на друга внимание.

— Возможно, я слишком долго медлил, — проговорил он с надрывом в голосе. — И всё же… давайте дадим нам шанс. Но только, — он улыбнулся и протянул мне ладонь, — начнем всё с самого начала. Узнаем друг друга заново. Шаг за шагом. Добрый вечер, я Патрик Кроули, владелец ресторана.

У меня с души упал камень. С самого начала? Шаг за шагом?

Почему бы и нет.

— Ева Ратлидж, хозяйка магазина целебных средств.

— Рад знакомству, госпожа Ратлидж, — он улыбнулся и вместо того, чтобы пожать мою руку, поднес ее к губам.

По спине пробежала резвая стайка мурашек, но я не показала вида.

— Надеюсь, мы увидимся снова? — спросил лорд, не выпуская мои пальцы.

Я изобразила глубокую задумчивость.

— Возможно, — проговорила небрежно.

Однако мы оба отлично понимали, что скромное «возможно» означает совершенно иное слово — «обязательно». И однозначно — «очень скоро»…