Вторая ночь в особняке прошла не лучше первой. Вновь мучили кошмары. Голкомб тянул ко мне руки, превращающиеся в клешни. Фальшивый муж наблюдал за нами, но ничего не предпринимал, как и еще десяток людей — гостей, явившихся на треклятый ужин. Они сидели за столом, уплетая угощения, и не обращали на мои злоключения никакого внимания. Только Тая заливисто смеялась.

Утром я встала разбитая, с трудом запихнула в себя завтрак, состоявший из омлета с ветчиной, и чуть не взвыла, когда лорд объявил об очередном уроке.

— Это необходимо, — заверил он. — Ужин сегодня, а вы мало знаете о дяде Бенжамене и самой Ребекке. Что предпримете, если он заговорит о семейных делах?

— Упаду в обморок, — мрачно пошутила я. — А что? Отличный выход из трудной ситуации. Не придется ничего отвечать.

Супруг облагодетельствовал снисходительным взглядом и преступил к уроку, то бишь, рассказу о «семейных делах».

Ребекка была единственным ребенком очень богатых родителей. Единственным и избалованным. Но, несмотря на приличное состояние, титула у семьи не имелось. Это мог исправить выгодный брак дочери. Что и произошло, когда Ребекка вышла замуж за лорда Флеминга. Из скудных пояснений я поняла, что и для него женитьба стала решением проблем. Финансовых. Как он сам изволил заметить при первой встрече, предки значительно сократили состояние семьи. Приданое жены позволило снова жить на широкую ногу, а вложения ее дядюшки — организовать свое дело.

К слову, дядюшка остался последним родственником Ребекки. Отец с матерью погибли при пожаре в особняке через год после ее замужества. В молодости дядя слыл известным ловеласом, а еще знатным везунчиком. Ему благоволили богатые дамы и фортуна за карточным столом. Именно в карты он выиграл приличную сумму, которая и положила начало его богатству. Впоследствии Бенжамен Сэдлер не раз выгодно вкладывал средства и даже открыл собственную винодельню, которая приносила неплохой доход.

— Я ничего не понимаю в винодельнях, — вставила я нервно.

— Не беспокойтесь, Ребекка в этом тоже не разбиралась, — заверил лорд. — К тому же дядя Бенжамен считает, что женщине не стоит интересоваться делами. С племянницей он бесконечно обсуждает пошатнувшееся здоровье и вспоминает истории из бурной молодости. Главное, внимательно слушать и поддакивать.

— Это я могу, — пробормотала я, вспомнив жалобы собственных дядюшек то на больные спины, то на отекающие ноги. — Кстати, сколько вы с Ребеккой женаты?

— Почти пять лет, — ответил его сиятельство без вдохновения.

Приличный срок. Достаточный для того, чтобы создать крепкую семью или надоесть друг другу до противного скрежета на зубах. Интересно, лорд когда-нибудь любил Ребекку? Или это лишь обоюдно выгодный брак чужих друг другу людей?

Этот вопрос чуть позже я задала Тае, чтобы утолить любопытство, а заодно посмотреть на реакцию горничной. Наверняка, растеряется или смутится. Но та отреагировала спокойно.

— Поначалу его сиятельство был очарован Ребеккой, ходил окрыленный, — рассказала она, помогая мне облачаться в платье для ужина — темно-бордовое, элегантное и строгое. Его выбрал лорд Флеминг, заявив, что дядя Бенжамен не одобряет откровенных нарядов племянницы.

— Поначалу? — переспросила я.

— Эта кошка не сразу показала коготки, — пояснила Тая многозначительно. — Зато потом лорда ждал сюрприз, когда премилая кроткая девушка, точь-в-точь, как вы, превратилась в сущую фурию и ни во что не ставила его мнение. Она никогда не уставала напоминать, кто настоящий хозяин денег. Думаю, поэтому лорд Флеминг и открыл фабрику.

Тая изменилась в лице и замолчала, сообразив, что стоит прекратить этот разговор. Объяснять мне, что мой двойник — сущий кошмар — это одно. Я ведь должна соответствовать. Но делиться личными подробностями жизни супругов — явный перебор.

— Не переживайте, леди Ребекка, вечер пройдет отлично, — заверила Тая, переходя на будничный тон. — Я позову вас, когда гости соберутся. Она всегда выходила с опозданием.

* * *

— Ребекка… Меня зовут Ребекка…

Отражение в зеркале свидетельствовало, что никакая я не Ребекка, а глупышка Ева, ввязавшаяся в авантюру не по зубам. Я же онемею, едва Бенжамен Сэдлер посмотрит на меня внимательным взглядом. Он родственник. Знает Ребекку с детства. Сразу поймет, что никакая я не племянница.

— Вы готовы, леди Флеминг? Его сиятельство просил поторопиться.

Тая стояла в дверях, приглашая на экзекуцию. Или сразу прямиком на эшафот.

— Д-д-да, уже иду, — пробормотала я, сделала пару шагов и пошатнулась. Оперлась рукой о стену, с трудом подавив желание сползти по ней на пол.

— Не бойтесь, ваш дядюшка еще и простужен. Всё, что ему требуется, немного внимания, — Тая подошла ко мне и взяла под руку. — Ева! Нельзя отступать теперь. Вам же нужны деньги? Или хотите уйти из этого дома ни с чем?

О! В деньгах я нуждалась. Отчаянно. Без них пропаду.

— Я готова, — проговорила с надрывом.

В конце концов, если что-то пойдет не так, всегда можно воплотить в жизнь утреннюю шутку об обмороке. Главное, все увидят, что супруга лорда никуда не делась.

Уверенность подвела на лестнице. Я оступилась и едва не пересчитала ступени. Повезло, что никто не видел казуса. В обеденный зал заходила, и вовсе не чувствуя ног. Там было светло. Слишком светло. Я почувствовала себя на сцене, освещенной тысячей свечей. Под прицелом сотни зрительских глаз. А ведь я, и правда, на сцене. Только актриса из меня никудышная. Обязательно сорву премьеру. Подведя и других «актеров», и «режиссера».

— Ребекка, дорогая! А мы заждались!

Нет, это воскликнул не режиссер. В смысле, не муж. Другой голос. Старческий, дребезжащий и немного осипший. На меня глянули выцветшие глаза в обрамлении паутины морщин. С холеного лица. Он сидел во главе стола, накрытого на десять персон. Важный господин с бакенбардами и густой седой шевелюрой, слишком седой для почтенного возраста.

Ноги подкосились, но…

— Дядя Бенжамен! — вырвалось, как вчера на «репетиции». — Да вы простудились?

— Да, дитя моё. Осень. Дождь. Слякоть. Но ты, кажется, тоже говоришь в нос?

Со стороны наш разговор казался странным. Будто с ребёнком разговаривает. Но лорд Флеминг предупредил, что старик любил фамильярничать со мной. То есть, с Ребеккой.

— Да, дядюшка. Осень. Дождь. Слякоть.

Он задорно рассмеялся и погрозил пальцем, как девочке-проказнице.

Первый страх прошел, и я расположилась за столом, разрешив лакею положить на тарелку холодные закуски. Все хорошо. Меня признали за племянницу. Остальные гости не так уж страшны. Они никогда не встречались с хозяйкой дома. Можно немного расслабиться. Послушать, о чем говорят мужчины. О политике, кажется. И отправлять в рот кусочек за кусочком, едва ощущая вкус.

Но я слишком рано обрадовалась.

— Прошу прощения, леди Флеминг, — заговорила дама, сидящая напротив. — Мы раньше с вами не встречались? Ваше лицо кажется таким знакомым. Кстати, я Виржиния Нокс.

Столовые приборы чуть не полетели на пол, но пальцы вовремя сжались, что спасло меня от неловкой ситуации. Я тоже знала даму. Запомнила и вытянутое, как у лошади, лицо, и родинку возле носа. Виржиния Нокс заходила в наш с Саймоном магазин с месяц назад. В компании постоянно клиентки — дальней родственницы. Довела меня до головной боли каверзными вопросами о зельях и попыткой поторговаться, чтобы снизить цену.

— Всё возможно, госпожа Нокс. Может, пару недель назад в доме губернатора?

Сама не знаю, как это вырвалось. И как пришло в голову. Но лорд явно одобрил, подарил едва заметную улыбку. Мол, отлично выкрутилась.

— Возможно, — пробормотала госпожа Нокс, хотя было очевидно, что она и рядом с особняком губернатора не стояла, не то, что заходила внутрь.

Ох, главное, чтоб настоящую встречу не вспомнила. Гости, может, и не обратят внимания на рассказ о хозяйке магазина зелий, но дядя Бенжамен способен проверить сведения.

Кстати о дядюшке.

— Ребекка, дорогая, вы уже назначили дату благотворительного вечера?

Нож и вилка повторно дернулись в руках.

Какого еще вечера?!

Муж странно кашлянул, сообразив о серьезном упущении.

— Удивлен, что Патрик вообще тебя уговорил, — добавил дядя Бенжамен на мое счастье.

— Вот пусть Патрик и рассказывает последние новости, — выдала я с искренним весельем. — Это же его затея.

— Да, конечно, я готов, — поспешил вмешаться лорд. — Дата еще осуждается. Мы думали о начале ноября. Но, возможно, перенесем на декабрь.

— По какому поводу вечер? — поинтересовалась сухопарая женщина рядом со мной.

— Собираем средства для больницы святого Патрика, — охотно пояснил муж. — Там лечится большинство людей с моей фабрики. Я узнал это, когда туда положили бригадира. Он незаменимый работник, но выбыл из строя из-за воспаления легких. Я пытался выяснить, почему лечение затягивается. Оказалось, у больницы не хватает средств.

— И решили помочь?

— Да. Учитывая, что она носит имя моего святого, сам бог велел.

— Почему же вы откладываете благотворительный вечер? — поинтересовалась дама сурово.

Лорд растерялся. Не объяснять же, что не может организовать сбор средств, пока жена ударилась в бега. Но гостья и не ждала ответа.

— Предлагаю, назначить дату, как вы и планировали, на начало ноября. Мы с мужем присоединимся. Верно, господин Бейтс?

— Конечно, дорогая, — согласился ее супруг — дородный джентльмен с пышными усами.

— И остальные тоже? — добавила дама с далеко идущими намерениями.

Гости торопливо закивали, мол, готовы пожертвовать средства для благого дела. А я закусила губу. До названной даты осталось меньше трех недель. Что если Ребекка не вернется. Не моя проблема? А, может, как раз моя. Вдруг лорд захочет устроить маскарад с переодеванием повторно. Отсутствие жены на вечере покажется странным. И на болезнь не сошлешься. Уж кто-кто, а дядя захочет навестить племянницу.

Этот самый дядя снова преподнес сюрприз.

— Какую тему ты выбрала для вечера, Ребекка?

— Пока не выбрала, — отозвалась я беспечно, вспомнив уроки неугомонной троицы. — Подумаю об этом завтра же. Обещаю. А пока хватит о делах. Вы еще наговоритесь о них, когда уйдете с другими мужчинами в библиотеку пить кофе и курить трубки. Лучше расскажите что-нибудь забавное. Вы же в этом мастер.

Дядюшка купился на похвалу, и вечер потек в нужном направлении. За столом зазвучали шутки, последние сплетни о богачах и знаменитостях. Я мало участвовала в разговорах, больше улыбалась дражайшему родственнику и ловила одобрительные взгляды лорда Флеминга. Я только сейчас поняла, как он напряжен. Не меньше чем, я. В случае провала, лорд пострадает сильнее. Я всего лишь нанятая «актриса». Он — организатор подмены, посмевший утаить от господина Сэдлера исчезновение любимой племянницы.

Наконец, ужин закончился, и мужчины отбыли в библиотеку. Лорд Флеминг подарил мне подбадривающий взгляд, мол, держитесь, все будет хорошо. Я полагала, мы с гостьями ограничимся кофе и разговорами ни о чем. Но оказалось, нам приготовили сюрприз. Госпожа Хендрикс — дама в летах с рыжими волосами и грубоватым, почти мужским голосом — вознамерилась провести в гостиной Флемингов спиритический сеанс.

— Вы не слышали, дорогая, в городе на них нынче мода, — поведала она тоном, не предполагающим отказ. — Мне понадобятся тринадцать свечей на столе. И письменные принадлежности. Они помогут общаться с духами.

Я засомневалась. Только этой безумной затеи мне и не хватало. Но гостьи оживились. Оказалось, многие наслышаны о спиритических сеансах и не прочь в них поучаствовать. А кое-кто уже успел это сделать и желал повторить опыт.

— Не беспокойтесь, леди Флеминг, — проговорила госпожа Хендрикс наставительно. — Я не раз проводила сеансы. Духи не причиняют вреда. Наоборот, на прошлой неделе моя знакомая, госпожа Ллойд, поговорила с почившей сестрой.

Все взирали на меня с надеждой, и я не решилась ответить отказом.

— Ну, хорошо. Проводите сеанс.

Дамы обрадовались, предвкушающе переглянулись. А я решила плыть по течению. Неважно, если лорд Флеминг позже отчитает за податливость. Это же жены его благотворителей, им следует угождать.

На стол, как и просила госпожа Хендрикс, установили тринадцать свечей. Приготовили бумагу, перья и чернила. Дамы расселись, перешептываясь. Я устроилась, нервничая. Накатило странное чувство. Будто порывом холодного ветра обдало. Как во время вчерашней экскурсии по особняку. Ох, глупости. Не о чем волноваться. Я не верила в духов. Это живые люди способны доставлять неприятности. Особенно те, кто владеет магическим даром, как у меня. А мертвые — всего лишь мертвые. Они уходят куда-то дальше. Им нечего делать в нашем мире, а, тем более, нет смысла пугать впечатлительных дам.

— Все готовы? — спросила госпожа Хендрикс заговорщицким тоном.

Гостьи закивали. Кто весело, а кто и взволнованно.

— Возьмитесь за руки. Постарайтесь очистить разум от всего горестного и праздного. Дышите размеренно и не разговаривайте. Звучать должен только мой голос.

Дыхание дам, наоборот, участилось. Как и моё. Слишком уж вкрадчиво говорила госпожа Хендрикс. Проникновенно. И чуточку зловеще. Я ощутила, как затрепетали пальцы соседок. Можно сколько угодно не верить в потусторонние силы, но в подобной атмосфере сердечко ёкает и частит.

— Обращаюсь к тебе, дух, обитающий в особняке лордов Флемингов, — зашептала госпожа Хендрикс. — Приди к нам и поведай, что тебя тревожит. Прошу, снизойди до нас. Раскрой тайны. Не ради нашего развлечения. Ради собственного успокоения.

Сначала показалось, ничего не произойдет. Все та же комната. Те же потрескивающие в тишине свечи. Взволнованные лица дам. И ничего мистического. Но вдруг пронесся ветер, погасил все тринадцать огоньков, вызвал испуганные возгласы. И даже один вскрик, перешедший в тихое поскуливание.

— Не пугайтесь, дамы, — приказала госпожа Хендрикс. — Началось. О, дух! Благодарю, что явился к нам. Умоляю, поведай секрет. Что тебя тревожит?

Я сидела, не смея шелохнуться. Можно допустить, что в ветре, задувшем свети, нет ничего потустороннего. Что это обыкновенный сквозняк. Кто-то из слуг открыл окна в соседних помещениях. Но как объяснить жуткий холод, проникший в обеденный зал? Ноги будто окунули в прорубь, зуб на зуб не попадал. А в душе поселилась горечь. Нет, настоящая тоска. Хоть вой. Или сразу в петлю. Чудилось, что из меня высосали все светлые эмоции. Навсегда.

— Пожалуйста, остановите это, — взмолился кто-то плаксиво.

— Да-да, — вторила еще одна дама, всхлипывая.

Но госпожа Хендрикс не унималась.

— Тайну! Поведай тайну!

Раздался смех. Тихий, но пробирающий насквозь.

Щелчок, и свечи вспыхнули, будто и не гасли минуты назад.

— Ох… — пронеслось по комнате в унисон.

— Смотрите! — вскричала госпожа Хендрикс, указывая на лежащий на середине стола лист бумаги.

Там появились четыре слова:

«Обман. Лжецы, лжецы, лжецы!»

Я покачнулась вместе со стулом. Вдруг речь обо мне? Лгунья-то тут я.

— А где Виржиния Нокс? — испуганно спросила госпожа Бейтс.

Я перевела взгляд туда, где сидела моя недавняя клиентка и обнаружила пустое место.

— Ой-ой-ой! — заголосила ее соседка — полная румяная дама с высокой прической, указывая на стул дрожащим пальцем.

Я вскочила с прыткостью, несвойственной для леди. И чуть не рухнула обратно.

На спинке стула, где недавно сидела госпожа Нокс, расплылось ярко-алое пятно…

* * *

— Простите, мне не следовало соглашаться на сеанс. Но дамы так настаивали. Я боялась, что если проявлю характер Ребекки, они не придут на благотворительный вечер.

— Вы всерьез думаете, что дело в сеансе? — спросил лорд Флеминг скептически. — В потусторонних силах?

Мы сидели вдвоем в библиотеке. В доме хозяйничали констебли, вызванные после таинственного исчезновения госпожи Нокс и появления пятна, сильно смахивающего на кровавое. Никто не понял, что произошло. Соседки пропавшей не могли сказать, в какой момент отпустили ее руки. Слуги, дежурившие на время ужина у главного входа, клялись, что никто не покидал дом. Оставался черный ход, но чтобы пройти через него, нужно было знать географию особняка. Однако факт оставался фактом: женщина испарилась. Констебли обыскивали дом: комнату за комнатой, а господин Нокс глотал успокоительную настойку, принесенную деятельной Таей.

— Возможно и в сеансе, — пробормотала я, нервно поправляя выбившуюся из прически прядь. — Вас там не было. Свечи погасли, а потом снова загорелись сами по себе.

— Возможно, вам показалось. Вы впечатлились, и не заметили, как кто-то их зажег.

— Все тринадцать разом? — спросила я истерически. — Послушайте, лорд Флеминг, я не верю в духов. То есть, не верила. Но в той комнате произошло что-то крайне необычное. Было очень холодно. И кто-то смеялся. Не за столом. А будто над ним.

Но фальшивый муж отмахнулся. Он и мысли не допускал, что исчезновению гостьи поспособствовали потусторонние силы. Но последствий опасался.

— Если в доме произошло преступление, у нас серьезные проблемы, Ребекка.

— Преступление, — пробормотала я растерянно.

— Кто-то мог воспользоваться сеансом, чтобы навредить госпоже Нокс.

— Навредить? — переспросила я. — Вы думаете, ее убили?

Лорд промолчал. Поднялся и прошелся по библиотеке, заложив руки за спину.

— Но тогда где тело? — задала я главный вопрос вечера.

— Это констеблям и предстоит выяснить. Я бы предпочел думать, что наша гостья организовала исчезновение сама. У нее была возможность незаметно ускользнуть в темноте.

— А записка?

— Отвлекающий маневр.

— А кровь?

— Возможно, это краска. Или кровь животного. Леди Нокс могла принести ее с собой, спрятать пузырек до нужного момента.

— Но зачем?

Лорд пожал плечами.

— Я не констебль, Ребекка. У меня более насущная проблема. Как и у вас, дорогая. Если пропавшую даму не найдут в ближайшее же время, мы окажемся замешаны в преступлении. Нам будут задавать вопросы. И не раз. Это, значит, что я не смогу отпустить вас, как мы договаривались. Если еще и вы исчезните…

Он не закончил фразу. Только взмахнул рукой, предлагая мне самой додумать последствия.

Я додумала. Ребекке Флеминг нельзя пропадать из поля зрения констеблей, пока они разыскивают госпожу Нокс. Это означало, что мне придется задержаться в особняке лорда Флеминга и изображать его жену больше одного вечера.

— О награде не беспокойтесь. Я оплачу каждый день вашей… э-э-э… работы.

Я и не беспокоилась. Точнее, наоборот, беспокоилась. Но не об этом. Вторжение констеблей в нашу противозаконную авантюру не внушало оптимизма. Если они заподозрят неладное, мне не придется волноваться о крыше над головой и пропитании. Интересно, на какой срок сажают в тюрьму за кражу чужой личности?

И почему я не подумала об этом раньше?

— Вы же не бросите меня, Ева, в столь сложный момент.

Лорд почувствовал мое состояние. Опустился рядом на стул и сжал руку. В небесных глазах отразились безысходность и мольба. Столь пронзительная, что не хватило духа сказать «нет». Я судорожно сглотнула и кивнула, сама не понимая, почему беспокоюсь об этом мужчине.