Паркер не объявился. Ни через день. Ни через два. На третье утро лорду пришлось вызывать констеблей и признаваться в очередном исчезновении. Мрачный, как осенняя ночь, он стоял перед седовласым дознавателем и скупо отвечал на многочисленные вопросы. Нет, Паркер не пил, работу выполнял старательно, никаких странностей за ним не водилось. Я сидела в кресле и в разговоре не участвовала. На моем присутствии настоял фальшивый муж, чтобы стражи порядка увидели, что леди Флеминг по-прежнему живет в доме.

— Говорят, Паркер верил в привидения, — вставил подошедший к нам второй констебль — моложавый и самоуверенный.

— Кто говорит? — строго спросил лорд.

— Ваши слуги, — отрапортовал тот почти весело.

Ну и скорость! Пока коллега постарше детально и обстоятельно беседовал с хозяином дома, этот успел пообщаться с прислугой. Ох, надеюсь, они не рассказали ему о расставленных по особняку ловушках и любовнике Ребекки, загремевшем в одну из них.

— После неудачного спиритического сеанса слуги только и делают, что болтают о призраках, — отмахнулся Его сиятельство. — Паркер — не исключение.

— Хотите сказать, что не верите в них?

— Абсолютно верно.

— Именно поэтому в вашем доме поселились борцы с нечистой силой? — поддел дознаватель. — Их фамилия Берк, не так ли?

На месте лорда я бы сквозь землю провалилась от стыда. Поймали в ловушку, как мальчишку. Но он и бровью не повел.

— Всё верно, их фамилия Берк. Пришлось пойти на отчаянные меры, чтоб успокоить прислугу. Иначе скоро все разбегутся с перепуга.

Я чуть не зааплодировала фальшивому супругу. Отлично выкрутился! Дознаватель тоже оценил умение лорда. Облагодетельствовал улыбкой и вновь заговорил о пропавшем работнике.

— Значит, Паркер боялся призрака?

— Он рассказывал, что видел некую фигуру в парке. Его это взволновало. Но был ли он испуган настолько, чтобы покинуть особняк, не взяв вещей, не могу ответить.

Они проговорили еще минут десять, но я едва прислушивалась. Задумалась о Паркере. Может, он действительно сбежал, вновь нос к носу столкнувшись с призрачной женской фигурой? Когда над нами с фальшивым мужем зависало одеяло, я сама была не против дать деру в одной ночной сорочке. Совершенно не вспоминала ни о гардеробе, ни о мешочке с золотом. В опасной мистической ситуации, главное, ноги унести. Вдруг и Паркер так рассудил? А мы зря приписываем деяние нечисти?

Кстати, о последней. С памятной ночи проникновения в дом Итона Прайса призрак никого не беспокоил. Не то встревожился и затаился, не то оказался умнее Берков и брал их измором. Кто знает, вдруг духам хватает сообразительности обходить ловушки. А еще терпения. Вот покинут борцы особняк, тогда Ребекка, Лотти (или кто она там?) проявит себя во всей красе. Устроит погром похуже предыдущего. Впрочем, Берки не сдавались. Заверяли лорда, что иногда для поимки нечисти требуются недели.

Я на время отложила побег. Подслушанный разговор заставил усомниться в причастности лорда к исчезновению жены. Большую часть дня я проводила дома. Отвечала на письма подруг Ребекки или читала, благо библиотека у Флемингов богатая. До обеда отправлялась на прогулку возле особняка под бдительным присмотром Голкомба. Несколько раз мы проходили мимо ворот, и я замечала дежурившего неподалеку Эрика или двух других парней из нашего квартала. Саймон явно не жалел средств, нанимая шпионов, а они выполняли обязанности тщательно.

Вот и сегодня я заметила соглядатая, но ничего не сказала спутнику. Зато решилась на непростой разговор. О бывшем муже.

— Боюсь, новости неутешительные, — ответил Голкомб после паузы, во время которой раздумывал, стоит ли со мной откровенничать. — Господин Картрайт обратился в сыскное управление с заявлением о бегстве жены с любовником. Теперь вы официально в розыске.

Новость не сильно удивила. Я ждала чего-то подобного.

— Саймон сообщил, что я живу здесь?

— Не рискнул. Видно, навел справки и выяснил, что вы с миледи очень похожи. Обвинять вас прямо опасно. Но судя по тому, что я о нем выяснил, господин Картрайт — человек предприимчивый. Сейчас всё выглядит так, что он занял выжидательную позицию, и если возможность подвернется, непременно ею воспользуется.

Сердце сжалось. Как именно воспользуется? Подкараулит во время прогулки, накинет мешок на голову и засунет в карету? Вполне вероятно. А дальше всё просто. Достаточно привезти меня в суд. Там под белы рученьки сопроводят в темницу, раз разрушила брак и неспособна выплатить компенсацию. Не факт, что лорд Флеминг придет на выручку. Одно дело — помогать мне сейчас, другое — после ареста. Скандал никому не нужен.

— Скажите, господин Голкомб, как вы поступили с Итоном Прайсом? — спросила я. Не только чтобы перевести тему. Бедняга вызывал искреннюю жалость. Ребекка вскружила ему голову, хотя прекрасно знала, что у них нет будущего. Сильно сомневаюсь, что в ее планы входил развод с лордом Флемингом.

— Оставил в одном… хм… увеселительном заведении, — Голкомб смутился. — В таком, куда не ходят леди.

— Надеюсь, с ним ничего не случилось.

— Вы ему сочувствуете?

— Немного. Он же не виноват, что влюбился в Ребекку.

Сказала и мысленно себя отругала. К Голкомбу это тоже относится. Но он отреагировал на неосторожную фразу спокойно. Даже смягчился.

— С Прайсом ничего не случилось. Я проверял. Его сочли нездоровым и отвезли в больницу. На следующий день он выписался и вернулся домой. Берки уверяют, что вряд ли в его памяти сохранились события вечера. Но если и так, сомневаюсь, что он предъявит претензии.

— Ох уж, эти Берки, — проворчала я, вспомнив курсирующих туда-сюда по дому супругов — от ловушки к ловушке. — Хоть бы они поскорее поймали духа. Пока в их сети еще кто-нибудь не угодил.

* * *

Увы, мои надежды не оправдались. Нет, ловушки оставались нетронутыми. Но дни проходили за днями, а призрак никак себя не проявлял. Постепенно обитатели особняка успокоились и занимались своими делами. О мистических событиях напоминало лишь присутствие Берков и отсутствие Паркера. Дорожки засыпало опавшей листвой, и Мюррей временно поручил уход за парком одному из лакеев. Мол, держать в руках метлу и грабли каждому под силу.

Фальшивого мужа я видела лишь по вечерам. Он пропадал на фабрике или занимался организацией благотворительного вечера, который неумолимо приближался. Меня к подготовке не привлекали. Всё, что я знала: его тема — осень. Следовало одеться соответствующе. С гардеробом Ребекки это не представляло проблемы. Тая заблаговременно выбрала для меня платье темно-желтого цвета, и пригласила портниху, чтобы нашила на подол шелковые листья.

Голкомб, в отличие от лорда, всё время оставался дома. Следил за каждым моим шагом и обязательно сопровождал на прогулке. Меня раздражала эта навязчивость. Закрадывались подозрения, что дело не в исполнительности, а в трепетных чувствах к Ребекке, временно перенесенных на меня. Я не раз ощущала его пронзительный взгляд, но упорно делала вид, что ничего не замечаю. Не хватало только объяснений в любви!

Пока Голкомб следил за мной, я пристально наблюдала за обитателями дома и делала выводы. Например, что дворецкого Мюррея слуги боятся не меньше духа, а он сам неровно дышит к экономке Брант, но держит чувства при себе. Упомянутая Элиза Брант явно происходит не из низших сословий. Она выросла в роскоши и воспитывалась, как леди, но жизнь сыграла с ней злую шутку. А вот Тая… Тая, которая крутила с лордом за спиной Ребекки, не ограничивается им одним. Я не раз замечала, как она переглядывается с красавцем-конюхом Питером.

В один из дней меня навестил дядя Бенжамен. Без предупреждения. Усадил нас с Голкомбом в библиотеке и велел служанке принести кофе с шоколадными пирожными. Та резво унеслась выполнять распоряжения. Учитывая, что «заказ» принесли минут через семь, вкусы господина Сэдлера в доме отлично знали и держали лакомство про запас. Я мысленно поблагодарила небеса, что дядюшка не пожелал остаться со мной наедине, и принялась внимательно слушать его жалобы на больную спину и слякоть.

— Нынче особо не погуляешь, погода не способствует, — сокрушался он.

— А леди Ребекка каждый день стойко выдерживает прогулки, — похвалил меня Голкомб.

— Неужели? — удивился Сэдлер. — Ты никогда не любила осень, дорогая.

— Мигрени беспокоят, — соврала я. — А свежий воздух — отличное лекарство. К тому же, я не выхожу за пределы парка. Жаль, лорд занят и не может составить мне компанию.

Дядюшка возвел глаза к потолку.

— К сожалению, прожив в браке несколько лет, мужчины забывают, что женам необходимо не меньше внимания, чем во времена ухаживаний. Я надеялся, с Патриком подобного не случится. Ребекка, ты помнишь, как он на тебя смотрел в первую встречу? Где же это было?

Я сделала вид, что пытаюсь припомнить детали, хотя ноги похолодели от страха.

— Кажется, у кого-то в гостях. Был чей-то день рождения?

— Да-да! — воскликнул Сэдлер, а у меня отлегло от сердца. — У твоей подруги. Той рыженькой. Делайлы!

— Точно! Ну у вас и память, дядя Бенжамен!

Голкомб подарил мне одобрительный кивок. Мол, так держать, Ева!

— Ох, как же наш лорд на тебя смотрел, — вновь предался воспоминаниям Сэлдер. Кажется, он явился без всякого дела, а исключительно для болтовни — светской и не очень. — Патрик споткнулся на пороге, как тебя заметил, а потом застыл. Так и стоял, не сводя глаз, пока один из приятелей не похлопал его по плечу. Я сразу тогда понял, пройдут считанные месяцы, как этот аристократ приедет свататься.

Я выдавила улыбку. Интересно, Сэдлер преувеличивает? Или всё так и было? Очарованный Ребеккой лорд представлялся с трудом. Всё, что я слышала из его уст о жене, не походило даже на симпатию. С другой стороны, в тот момент Флеминг еще не столкнулся с проявлениями непростого характера избранницы.

— Но ты сначала нос воротила, — попенял мне Сэдлер и заговорщицки подмигнул Голкомбу, мол, что взять с этих девиц. — Избаловали тебя родители, Ребекка. Хотя чему удивляться. Поздний долгожданный ребенок. Матушка твоя столько докторов обошла, прежде чем ты появилась на свет. Всё шарлатаны, да неумехи попадались. Пока не посоветовали сходить в Рябиновый переулок. К целителю одному — магу. Фамилию сейчас не вспомню. Но звали его необычно — Еремир. Такое имя не забудешь. Вот после его лечения и родилась наша прелестница.

Сэдлер что-то говорил. Кажется, рассуждал о преимуществах лечения у магов, но мне чудилось, что он остался очень далеко. На другом конце земли, не иначе. Голос звучал глухо, нереально. Я поднялась и подошла к окну. Щеки горели огнем. Как и вся голова. Чудилось, что она превратилась в котелок, из которого вот-вот повалит пар.

Не удивительно! Потому что я выросла в Рябиновом переулке! В том самом, где лечилась матушка Ребекки. А Еремиром звали моего дядю. Брата-близнеца отца — Амброса Ратлиджа! Когда-то у них было совместное дело. Они вместе лечили и магов, и людей. Причем, гением считался именно Еремир. Но потом он погиб. Стал жертвой неудачного ограбления поздним вечером. Мне тогда лет шесть исполнилось. С тех пор целительством отец занимался в одиночку.

Получалось, мать Ребекки долгое время не могла родить ребенка, а потом после волшебного лечения у дяди Еремира обзавелась дочкой, как две капли воды похожей на меня. Таких совпадений не бывает, ведь так? Тем более, я — копия отца.

— Что интересного за окном, Ребекка? — поинтересовался Сэдлер.

— Что? — отозвалась я глухо.

— Ты так смотришь, будто снаружи представление.

— Нет. Там просто… просто… — я попыталась придумать правдоподобное объяснение, но выпалила: — Патрик!

Лорд, и правда, стоял посреди аллеи. Да не один, а с бледной, как смерть, Таей. Он читал письмо, а она переминалась с ноги на ногу, будто ожидала приговора. Ее худшие опасения оправдались. Лорд закончил чтение и разорвал послание на мелкие клочки. Что-то недовольно бросил горничной и размашистой походкой зашагал к главному входу.

Неужели, опять анонимка? Наверняка. Но о чем? Об отношениях лорда с горничной? Или у этих двоих есть тайны посерьезней?

— Хорошо, что Патрик приехал, — проговорил Сэдлер, странно улыбаясь. — Хочу обговорить с ним некоторые аспекты благотворительного вечера. Кстати, Ребекка! — на лице дядюшки появилось лисье выражение. — Я прибуду не один. А в компании твоего старого знакомого — Габриэля Саттона. Он недавно вернулся в страну. Все так же богат и хорош собой. Мечтает с тобой встретиться. Ты ведь не против?

— Нет, — пролепетала я, понятия не имея, кто такой этот Саттон.

— Отлично! Значит, хорошо проведешь вечер и заставишь немного поволноваться Патрика. Невнимательным мужьям иногда полезно устраивать показательные уроки.

* * *

— Зря вы согласились принять Саттона, Ева, — попенял вечером лорд, когда мы остались наедине в спальне. — Но теперь ничего не поделать. Сэдлер сильно удивится, если вы передумаете. А нам его удивление ни к чему.

— Кто такой Саттон? — я нахмурилась.

Говорит со мной обвинительным тоном. Будто я знала, что этот гость здесь неугоден. К тому же, не на меня злится, а на автора таинственного анонимного письма.

— Саттон — бывший поклонник моей жены, — огорошил лорд. — Он ухаживал за ней в юности и даже сделал предложение, но брак отказался благословить отец Ребекки. Посчитал претендента на руку дочери ветреным и ненадежным. Саттон покинул страну, узнав о нашей помолвке и скорой свадьбе. А теперь мечтает о встрече. Нехорошо.

Я поежилась. И, правда, ничего хорошего. Дав согласие дядюшке Бенжамену, я поощрила бывшего ухажера. На благотворительном вечере он непременно постарается остаться со мной наедине. А это человек из прошлого Ребекки! Он знает о ней такое, чего не расскажут лорд с помощником. Это опасно. Очень опасно. Пара неосторожных фраз и Саттон догадается о подмене. И тогда… тогда…

— Мне нельзя оставаться с ним один на один, — выпалила я нервно.

— Определенно, — кивнул лорд. — Я позабочусь, чтобы этого не случилось. Обещаю.

Он сказал это столь уверенным тоном, что я поверила. Ничего плохого не случится. Ни на благотворительном вечере. Ни в любой другой. Я ошибалась. И очень скоро предстояло это выяснить. Путем потрясений и разочарований.

…В тот день Тая взяла выходной. Уехала за город — в гости к тетке. Ко мне временно приставили другую горничную: розовощекую пухленькую девчонку с русой косой. Она появилась, потупив взгляд. Длинные ресницы трепетали, как крылья бабочки, а пальцы с коротко остриженными ногтями подрагивали. Чему удивляться? У Ребекки Флеминг грозная репутация. Чуть что, служанок в темницу отправляет, где они — невинные — сводят счеты с жизнью.

— Как тебя зовут? — спросила я небрежным тоном.

— Сара, — пролепетала горничная и качнулась, вот-вот свалится в обморок.

— Помоги с платьем! Не стой, как пень! — велела я строго. Любезность показалась бы странной и неискренней.

Помощь, правда, не мешала. В наряды Ребекки приходилось облачаться с боем. Сплошные петельки, да шнуровки. В прежней жизни я одевалась проще. Девушку трясло, но она справилась. Поклонилась, едва ли не в пол, спросила, не желаю ли я еще чего и, получив отрицательный ответ, бочком прокралась в коридор. А я надула губы. В самом деле! Слуги либо шарахаются, как от прокаженной, либо косятся вслед. А после грандиозного явления Итона Прайса ситуация ухудшилась. Они злорадствовали. Еще бы! Вздорная миледи попала в глупейшую ситуацию! Вот потеха! Представить страшно, как они смаковали в помещениях для прислуги подробности конфуза. Я не Ребекка, и ничего дурного не сделала, однако щеки горели от стыда.

Ох, неужели, мы с этой женщиной родственники? Мысль вызывала единственное желание: топать и сжимать кулаки.

На прогулку я отправилась в отвратительном настроении. Спускалась по лестнице, подозревая, что Голкомб вряд ли получит сегодня удовольствие от пребывания на свежем воздухе. Я буду ходить мрачнее тучи и молчать, не взирая на его попытки завязать разговор. Однако прежде чем я добралась до выхода, произошел «выплеск» эмоций. В гостиной Мюррей отчитывал мою временную горничную. Сара стояла перед ним белее мела. Губы дрожали. Девушка казалась хрупкой, как веточка, а дворецкий напоминал скалу.

— Это неприемлемо, Сара! — грохотал он. — Подумать только! В парке лордов!

— Но мы ничего не сделали, господин Мюррей, — лепетала горничная.

— Даже его присутствие позор! Выгоню тебя в шею!

— Не надо! Умоляю! Мне нужна эта работа!

— Надо было думать раньше. Ох, если узнают милорд и миледи…

Вот тут я решила вмешаться.

— О чем узнают, Мюррей?

Дворецкий и горничная застыли, как две скульптуры. Причем, не особо эстетичные. Он с выставленным вперед указательным пальцем. Она — схватившись за голову. В глазах девушки во всей красе отразилась паника, и я мысленно вновь вспомнила недобрым словом выходки Ребекки.

Первым очнулся дворецкий.

— Не извольте беспокоиться, миледи, я разберусь.

— Я задала вопрос, Мюррей. И желаю получить ответ.

Он странно крякнул. Неужели, смущенно? Однако открыто перечить не посмел.

— Дело в том, что… э-э-э… к Саре приходил мужчина.

— Это мой жених, миледи! — выпалила горничная, заламывая руки. — Он совершил страшную глупость, пробравшись в парк. Я понимаю. Но прошу, не увольняйте!

— Глупость — это мягко сказано, — припечатал дворецкий. — Ты заслужила наказание, Сара. Уверен, миледи считает точно так же.

Дурное настроение мгновенно дало о себе знать, будто я, впрямь, превратилась в Ребекку.

— Мюррей, оставь девочку в покое, — велела я стальным тоном. — И будь добр, не решай за меня, что и когда думать.

Дворецкий опешил, судорожно сглотнул, но опомнился и поклонился.

— Прошу прощения, миледи. Я позволил себе лишнее.

— Ступай, Сара, — велела я и пошла к выходу из особняка, не удостоив дворецкого и взглядом. Но разве не так бы поступила моя копия? Тем более, Мюррей заслужил. Сара не в ответе за глупое поведение второй половины. Мужчины иногда такие бестактные и бессердечные.

…После сцены в гостиной узел в груди немного ослаб, и прогулка прошла вполне сносно. Голкомб пытался шутить. Я реагировала вяло, но хоть не молчала и не напоминала грозовую тучу. Нас хватило минут на сорок. Взамен слякоти пришло похолодание. Лужи покрылись коркой льда, изо рта вырывался густой пар, небо мрачнело, грозясь высыпать на город первый снег.

Остаток дня я провела в теплой спальне. Благо ветер дул с другой стороны, а Сара разожгла камин и несколько раз приносила горячие напитки, хотя о последнем я не просила. Девушка смущенно улыбалась, но, похоже, перестала меня бояться. Мне польстила забота. Как и поведение горничной. Кажется, в особняке появился человек, переставший считать меня монстром.

— У вас с тем парнем всё серьезно? — спросила я. Хотелось поговорить о чем-то светлом и жизнеутверждающем.

— Да, миледи, — Сара мечтательно улыбнулась. — Вот поженимся, переберемся в какую-нибудь деревеньку. В городе интересней, конечно, но там люди гораздо добрее. Мы когда с двоюродной сестрой сюда приехали, думали: вот теперь заживем. Но все оказалось, не как мечталось.

— Чем занимается твоя сестра?

— Она больше не здесь, — ответила Сара, не вдаваясь в подробности. — Ей не повезло.

Я поняла, что для горничной это больная тема и не стала расспрашивать. Отпустила Сару и занялась чтением. Особняк покрывалом окутали сумерки, сгустились, обретя чернильный цвет. Стук копыт оповестил, что прибыл лорд. Однако он не спешил подниматься в спальню. Наверное, занимался делами с Голкомбом. Или с Таей. Не делами, а кое-чем иным. Особняк большой, найдется место для уединения.

Эта мысль отчего-то тревожила. Стягивала внутренности канатом. Странно. Ревновать-то мне не полагается. Я не настоящая жена. Наверное, дело в вертихвостке Тае. Гуляет и с лордом, и с конюхом. Может намекнуть обоим, что они не единственные? Нет, нехорошо лезть в чужие проблемы. Со своими бы разобраться.

Часы пробили половину восьмого. Я отложила книгу и отправилась вниз — на ужин. Но к удивлению в столовой никого не обнаружила. Стол даже не потрудились накрыть. Прислуга забыла о вечерней трапезе? Вряд ли. Мюррей — человек дотошный и четко следует правилам. Да и остальные в курсе, в какое время господа ужинают. Я прислушалась. Тихо. Слишком тихо. Ох, не призрак же постарался? Не мог же он в одиночку похитить целый штат прислуги в компанию госпоже Нокс и Паркеру.

— Не уснули же они все, — пробормотала я, и собственный голос показался чересчур громким. Впору покрыться потом со страху.

— Уснули, миледи. И проспят до утра.

Я вскрикнула от неожиданности. Обернулась, держась за сердце, и встретилась с насмешливым взглядом Сары. Она совсем не походила не себя прежнюю. Никакой кротости и почтения. На меня взирала нахальная девчонка. Взирала со жгучей ненавистью. Того гляди, накинется и глаза выцарапает.

— Вы не уснете, миледи, — заверила она ядовито. — Просто немного полежите.

Я не успела ничего сообразить. Сара ловким движением вытащила что-то из кармана и бросила в меня. В воздухе закружились крупицы порошка с терпким запахом. Я закашлялась. Голова закружилась, колени подогнулись. Ковер смягчил падение, но плечу пришлось несладко.

— Вот и славно, миледи. Теперь вы заплатите. Помните, я рассказывала про сестру? Ей, действительно, не повезло. Она встретила вас. Её звали Лотти. Вы ведь не забыли имя той, что умерла по вашей вине?!

«Лотти…» — пронеслось в голове. — «Браслет Ребекки. Но я не она. Не она!»

С губ не сорвалось ни звука. Я оставалась в сознании, но не могла шелохнуться.

Сара засмеялась.

— А вот и гости. Всё готово, господин. Она в вашем распоряжении.

Сердце подпрыгнуло. В чьем еще распоряжении?! Какой кошмар мстительная девчонка для меня приготовила? Кого привела? Бандитов?

Но реальность оказалась не лучше.

— Здравствуй, любимая.

Надо мной склонилось знакомое лицо. Лицо настоящего мужа! Саймон улыбался. Улыбкой победителя…