Я ела мороженое. Без вишенки и сока. Обычный пломбир, посыпанный скрипящей на зубах кокосовой стружкой. Другого в пищеблоке не нашлось. Но я не расстроилась. Белое лакомство быстро таяло и растекалось — именно так, как я люблю. А наполнитель придавал ему экзотический вкус. А ещё говорят, ангелам не полагается испытывать блаженство. Эту глупость, наверняка, Высшие старцы придумали. Дабы такие, как мы, чаще настраивались на серьезный лад. Ага, размечтались!

— Ты б хотя бы экран включила, — проворчала Ши, устав слушать моё восторженное мычание после каждой отправленной в рот ложки. А, может, просто хотела пообщаться. Ведь после похвалы наставника Торр с Каем её демонстративно не замечали.

Я показала шимантке язык и хлопнула в ладоши.

— Работать! — велела личному экрану, сейчас выглядевшему обычным окном, в котором воин задумчиво чесал затылок, просматривая видео из банка, а философ тихонечко посмеивался, наблюдая за его потугами.

Уже через две секунды картинка изменилась. Сначала рабочий инструмент стал зеркалом, отразив мою густую каштановую шевелюру и полупрозрачные глаза с яркими черными точками зрачков. Затем показал заставку — фотографию, которую я выбрала среди тысяч других в базе для новичков. Неизвестный город, видимый с холма, и голубую водную гладь, простирающуюся за небоскребами. Особенно притягивало внимание здание с тремя башенками, напоминающими колпаки колдунов из детских фильмов моего родного Мира. Но вовсе не это мне нравилось в высоченном строении. А окна с разноцветными стеклами. То была настоящая радуга. Начиналась с красной полосы на нижних этажах и заканчивалась фиолетовыми рядами наверху, включая те самые «головные уборы»…

Находились мы в классе стажеров, рассчитанном на одну стандартную группу. Круглый стол посередине. Четыре экрана с доступом в низшую базу. За спинами стеклянные стены, чтобы не расслаблялись и знали, что всегда находимся в поле зрения любого сотрудника учебного сектора, проходящего мимо. Мол, каждое движение фиксирует чей-то дотошный взгляд. Вот только нас это ни капли не волновало. Можно подумать, кто-то рванет жаловаться на группу категории «Д», за глаза именуемую дубинами.

Наверное, у каждого из нас своя — особая история. Неслучайно даже Торр получил крылья. Подробностей стажерам (да и полноценным ангелам) знать не полагалось. Однако мы не могли не понимать, что не волею случая оказались в одной компании, да ещё Тайруса в наставники получили. Ходили слухи, что старцы ему нарочно нас «презентовали». Чтоб, наконец, остепенился, и понял, каково это — бороться с разгильдяями, способными найти зыбучие пески посреди мегаполиса.

— Это старик, — неуверенно изрёк Торр, несчастно хлопая ресницами. Они ему достались богатые. Темно-рыжие, словно кисточкой раскрасили, не по-мужски пушистые и шелковистые. — Вон как глазищи шныряют! Злющие!

— Что ж ты тогда парня подмял? — поддел воина философ. — Чуть не раздавил.

— Ага, будто я один на него… того… налегал, — не остался в долгу Торр, тыча пальцем в экран, демонстрирующий нашу потасовку перед взрывом. — Сами ж слышали, как он бесновался.

— Дед не главный злодей, — потянулась в кресле Ши. — Я его чувствовала. Зайдя в банк, он трясся от гнева. Но не жаждал крови. Думаю, искал сотрудницу помоложе, да неопытней, чтобы отыграться за прошлые обиды на контору. Но не успел.

— Ставлю на девицу, — объявил Кай, игнорируя монолог шимантки. — У неё взгляд был обреченный. Не живой.

— Думаешь, её послали взрывать банк против воли? Шантажом? — оживилась я.

А что, интересный ход. Если за спиной человека, приведшего в действие взрывное устройство, стоял кто-то ещё, неудивительно, что мы позорно дали маху. Одно дело собственная ярость, другое — чужая воля.

— Не-е-е, — протянул Кай, привычно откидывая назад фиолетовые пряди. — Она действовала сама, только почему, не знаю.

Я хмыкнула про себя. Конечно, проще придумать десяток причин для злого умысла девушки в балахоне, чем на секунду допустить, что мы с самого начала мыслили не в том направлении. Или же признать, что я права. Вообще-то со мной у философа с первого дня сложились дружеские отношения. Кай почувствовал родственную душу — я, как и он, не страдала из-за промахов, ценила язвительные шутки и могла от души повеселиться по поводу и без оного. Он даже почти не вспоминал, что я девушка. Только изредка переклинивало.

Дома у Кая считалось, что представительницы прекрасного пола по интеллекту в разы уступают мужчинам, и это знание прочно засело у философа в голове. Я, правда, придерживалась несколько иного мнения о том, кто чего реально достоин в Мире Бескрайних Равнин. Ведь пока мужья философствовали на глобальные темы (например, как избежать войн, в которых проливали кровь далекие предки), или пытались постичь великую мудрость, ниспосланную местным богом Миури, жены решали задачи менее «масштабные»: заботились о пропитании и растили детей. Ничего удивительного, что мужчины выглядели утонченными, как аристократы, а женщины грубыми крестьянками. Вот попробовали бы эти фиолетововолосые неженки хотя бы с неделю не языками молоть, а в поле поработать! Посмотрела бы я на них!

Впрочем, я не имела права судить. Этой истине Тайрус пытался научить нас с первого дня учёбы. У каждого Мира свои законы и приоритеты. Их нужно принимать, как данность, а не критиковать, исходя из собственного «опыта». Разумеется, это получалось не у всех. Поэтому большинство ангелов отправляли работать в родные Миры. И лишь представители особой команды — «нейтралов» имели право обзаводиться подопечными повсеместно.

— Полюбуйся, — шепнул Кай Торру.

Мой взгляд тоже оторвался от экрана и поймал в коридоре красавицу Галу — женщину суровую и, по рассказам, опасную для тех, кто попадал к ней в немилость. В ярко-алом платье в пол (такие, как она, имели право пренебрегать традиционным белым цветом) дамочка быстро шла мимо нашего класса в сторону диспетчерской, а, может, и самой комнаты Перехода. Чёрные, как крыло ворона, волосы пружинили по плечам. А потом взлетели волной, когда владелица стремительно сбежала по лестнице, подобрав длиннющий подол. Наверняка, подопечные напортачили, вот и торопится устроить разнос.

Гала руководила ещё одной особой группой. Не стажеров, а настоящих ангелов. Правда, ряды её подчиненных пополнялись не часто. Причиной тому была специфика Мира Отражений (или Перевертыша, как называли его в «народе»). Из выходцев этой Вселенной слуги Поднебесья получались не слишком исполнительные, а остальным было непросто приспособиться к особым условиям работы.

Раньше Мир во многом походил на мой дом, но несколько столетий назад женщинам надоели войны и бесконечные притязания со стороны мужчин, и они, устроив переворот, захватили власть. Сегодня жители Перевертыша полностью поменялись местами. Жены делали карьеру и правили странами, мужья занимались хозяйством и детьми. Разумеется, изменилось не только поведение полов, но и психология. Именно поэтому большинство ангелов подолгу не выдерживало в этой, мягко говоря, странной Вселенной. А как, скажите на милость, реагировать, когда детина под два метра ростом рыдает в подушку, не дождавшись звонка после свидания с девушкой мечты, а женщина в деловом костюме нагло хлопает по попе понравившегося в баре смазливого юношу?! И это ещё цветочки!

Всего земных Миров шесть. Четыре наших со стажерами-неудачниками, Перевертыш и тот, где торгуют снами. Оригинальный, по словам Тайруса, но не слишком впечатляющий ангелов. Ведь мы не спим, а потому не способны оценить привлекательности товара. Когда устаём, достаточно закрыть глаза на несколько минут и расслабиться, чтобы полностью восстановить работоспособность.

Шесть… Ангелы и сегодня вздрагивают, услышав это число, потому стараются лишний раз не упоминать количество Вселенных. Ведь каких-то сто пятьдесят лет назад (мелочь по меркам Поднебесья) их было семь. Но в одной случился апокалипсис. Настоящий и абсолютный. Мир до сих пор существует. По крайней мере, так принято считать. Но там больше нет ничего живого. Кроме серой пыли, в которую превратились человеческие тела. Вслух его название больше не произносят. Говорят «мёртвый», если приходится. Но такое бывает не часто. О погибшем Мире стараются не вспоминать, как и о миллиардах душ, маленькими огоньками томящихся в огромном хранилище в ожидании непонятно чего…

— Значит, девица. В смысле, это… того… — снова подал голос Торр, глядя в экран и пытаясь изобразить глубокую задумчивость, но вышло так, будто таращится на группу зелёных пингвинов, пытаясь найти среди них хотя бы одного соответствующего общепринятым стандартам.

— Нет, — мотнула головой Ши, тыча серым пальцем в своё «окно». — Девица возле информационных стендов стояла, а взрыв прогремел с противоположной стороны. Думаю, кто-то вышел из служебного помещения и…

— Ты же сама твердила, что персонал ни при чём, — поддел шимантку Кай.

— Знаю, — девушка и не подумала смущаться, ей это, в принципе, не было свойственно. — Изначально всё указывало на непричастность сотрудников, но теперь появились новые факты, которые не следует игнорировать только потому, что стыдно признать ошибку.

— А я не считаю, что мы ошиблись, — философ небрежно повёл плечами. — Просто пока не видим всей картины. Возможно, девица сговорилась со стариком.

Ответная улыбка Ши получилась зловещей, но виной тому опять стал цвет кожи, а не испытываемые эмоции. Она предпочла не спорить. Почувствовала, Кай только и ждёт повода поразглагольствовать и закидать оппонента возражениями — от вполне аргументированных до откровенно безумных. Не потому что хочет доказать правоту, а исключительно, чтобы развеять скуку.

И пока раскушенный философ криво усмехался, шимантка принялась изучать изображение на экране, обрывающееся в миг, когда мы, ведомые стадным инстинктом, навалились на атлета. Черные глаза болезненно щурились, быстро уставая от линз. Но Ши старалась не отвлекаться на неприятные ощущения. Знала, выбора не предлагалось: без защиты девушка рисковала мгновенно ослепнуть. Тайрус говорил, что однажды она сможет смотреть на чужие Миры и Поднебесье, не опасаясь за зрение. Но случится это не раньше, чем через пару столетий.

Кстати, из нас четверых именно Ши попала сюда первой. Но провела в изоляторе не три месяца, как большинство новобранцев, а целых десять. Из-за глаз. Сначала девушку держали в кромешной тьме, потом стали каждую неделю прибавлять искусственного света. Пока не достигли максимальной отметки, безопасной для шимантки. Разумеется, в её родном Мире тоже имелись источники освещения. Были даже две луны. Большая, гуляющая по небу в «дневное» время. И малая — подруга местной ночи. Но ни они, ни жёлтые с темно-зеленым отливом костры и близко не могли сравниться с солнцем.

Помню выражение лица шимантки, когда она впервые увидела великое небесное светило на экскурсии в мой Мир (в симуляторе, разумеется). Это был тот редкий случай, когда черты отразили истинные чувства самой эмпатки — восторг и преклонение. В черных глазах пылал оранжевый огонь, который очищал девушку изнутри, стирая горечь и страх, свойственные всем жителям её Вселенной.

Вторым здесь оказался Торр и тоже застрял. Но не в медицинском изоляторе, а в социально-реабилитационном, где ему помогали перестроиться. Вернее, приучали вести себя прилично в обществе. Сотрудники зоны Прибытия, и вправду, работу проделали колоссальную. Воин научился не кидаться на каждого, кто косо глянет. И даже общаться — насколько это позволял словарный запас. Однако ж до истинного слуги Поднебесья ему пока было так же далеко, как от нашего нового общего дома до земных Миров. Я длинный путь имею в виду — сверху вниз, а не короткий, которым обычно пользуется ангелы.

Кай не распространялся о первых месяцах в Поднебесье. Философски пожимал плечами, мол, что тут рассказывать. А я… Я тоже превратилась в заложницу стерильно-белой комнаты на срок больший, чем следовало. Почему? Да потому что моё рождение и становление пошло, мягко говоря, не по сценарию.

Люди, наверное, назвали бы это чудом — процесс превращение огонька души в новое существо. Но я помню только боль. Запредельную. Такую, что нет сил даже кричать. А ведь это должно быть чистым волшебством, не предполагающим негативных последствий. Но что-то пошло не так, и я змеёй извивалась в капсуле, а сотрудники зоны Прибытия не знали, что предпринять. Ведь превращение было запущено, и его остановка могла полностью уничтожить душу, а этого нельзя было допустить ни при каких обстоятельствах.

Чуть позже на смену обжигающему изнутри огню яркими всполохами пришли обрывки странных картин. Они мелькали с бешеной скоростью, не давая сфокусироваться, поймать чёткое мгновение. Лишь месяцы спустя, пройдя курс реабилитации, я поняла, что видела свои земные жизни. Вернее, моменты смерти, что тоже было невозможно. И неправильно. Я не сумела выхватить эпизоды целиком. Но точно знала, что один раз утонула, погружаясь на заросшее водорослями дно. А в другом коротком воспоминании мне показали уносящее вверх высоченное здание. Я смотрела на него, лежа на асфальте, а глаза застилала кровавая пелена. Похоже, в тот раз я выпала из окна.

У меня было несколько непростых бесед на тему «видений» с седовласой сотрудницей медицинского блока, знающей, о чём я думаю, лучше меня самой. И о том, что чувствую, тоже. Она старательно внушала, что следует забыть увиденное, или просто относиться к нему философски. Случилось и случилось. Кем бы я ни являлась в земном Мире, и отчего бы ни умерла, в Поднебесье это полностью утратило значение.

А однажды заглянул один из старцев, что было событием вселенского значения. Стажерам Высших вообще не полагалось видеть. Он грустно посмотрел на меня светло-карими, или лучше сказать, медовыми глазами. Подарил покровительственную улыбку. И велел «выключить прошлое», если хочу стать ангелом, а не оказаться подвергнутой забвению. Разумеется, я подчинилась. Упомянутая участь была в стократ страшнее земной смерти. После гибели телесной оболочки люди возрождаются, получая очередной шанс. Забвение же полностью стирало души. Не оставалось даже пыли, как от человеческих тел в мёртвом Мире…

Тайрус ни разу не говорил со мной о первых месяцах в Поднебесье. Но при знакомстве попросил не скрывать, если и в будущем столкнусь со странными проявлениями прошлых жизней. Во имя моего же блага.

— Уверен, ты сейчас думаешь, что ни за что не поделишься со мной столь страшной тайной, дабы не оказаться в «капсуле забвения», — разложил наставник мои мысли по полочкам. — Но это будет глупостью. Потому что проблемы можно решить сообща, а вот катастрофу уже не исправить.

Пришлось дать слово, что не стану скрытничать, если в голову снова начнет лезть то, что ангелам помнить не полагается. К счастью, воспоминания больше не возвращались, ведь я не была уверена, что сдержу данное Тайрусу обещание. Не потому что не доверяла ему. Несмотря на вечное ворчание и понукания, наставник ещё ни разу не подвел нас. А пару раз и прикрыл, например, когда мы с Тором и Каем заигрались и чуть не поломали симулятор. Зато я отлично помнила взгляд Высшего старца. Было в медовых глазах нечто, что пробрало до костей. Его тревожили мои «особенности», а, значит, не следовало напоминать о них, даже если они не захотят оказаться забытыми.

Я просто хотела благополучно пройти обучение, стать среднестатистическим ангелом и, получив таких же не выдающихся подопечных, спокойно курсировать между Поднебесьем и родным Миром. Я даже поверила, что мне это по силам, когда оказалась четвертым ангелом-стажером в столь несуразной группе, как наша.

— Готовы?

Ох, ну почему Тайрус вечно вырастает, как из-под земли? Словно не ангел, а мифическое создание из несуществующего ада, который люди придумали, дабы оправдать наличие бед, создаваемых ими же самими! Разумеется, сердечные приступы нам не грозят, но взъерошенные с перепуга перья потом ещё с час не желают укладываться, как положено.

— Шевелите мозгами, стажеры! — наставник привычно повысил командный бас. — Времени в обрез. Появилось новое задание. Но до этого я желаю знать, до каких выводов вам удалось додуматься. Ну? Давайте, Ларо. Ваш черёд отдуваться за всех.

— Думаю, это уборщица! — выпалила я первое, что пришло на ум, лишь бы не сидеть истуканом. — Она ж в униформе. Бродит себе неприметная.

Кай насмешливо кашлянул. Торр хмыкнул и сразу прикрыл рот кулаком, не уверенный, что наказание закончилось.

— Ну-ну, — протянул Тайрус, морщась. — Знаете, я бы с радостью похвалил вас, Ларо, если б вы всерьез проанализировали ситуацию, а не тыкали пальцем в небо. Чего хихикаете? — шикнул наставник на парней. — Она угадала, между прочим. Террористом, действительно, была уборщица. Правда, вынужденным. У неё семью в заложниках держали.

Надо было видеть лица собратьев-неудачников. Даже Ши, кажется, изобразила собственное изумление. По крайней мере, серыми ресницами девушка хлопала весьма правдоподобно. По-девичьи. И точно демонстрировала не мою реакцию. Я так не красуюсь.

— А как же наши подозреваемые? — первым очнулся Кай. — Они всё были странными.

— Не спорю, — Тайрус сел на стол Торра, и тому пришлось отодвинуть экран. Вдруг учитель в порыве чувств взмахнет какой-нибудь частью тела. — Проблемы имелись у всех троих. И будь вы внимательнее, сумели бы вычислить, в чем действительно была загвоздка. Кстати, Ши правильно разгадала эмоции старика, — наставник не постеснялся признаться, что наблюдал за нами исподтишка. — Он хотел выпустить пар. В банке собирались конфисковать его дом и не желали давать отсрочку. Дед понимал, что ничего не в силах изменить, но не мог перестать ненавидеть каждого в здании.

— Но мы проверяли старика, — не согласился Кай. — Он в пансионате для престарелых жил.

— А в настоящем доме, построенном его руками, обитали внуки, которые и умудрились проворонить имущество. Далее. Ваша подозрительная девица решила сбежать с парнем, категорически не одобренным родителями. Пришла снять деньги, которые мать с отцом собирали ей с младенчества. Думаю, она не торопилась идти к кассе, потому что в душе сомневалась в правильности выбора. А тот бедолага, на которого вы дружно навалились, явился исключительно для того, чтобы врезать администратору, наставившему ему рога с красавицей-женой.

— Э-э-э-э… — многозначительно протянул Торр и почесал вихрастый затылок, вынудив меня умилиться — абсолютно искренне, кстати. Всегда поражалась, как воин умудряется вкладывать столько экспрессии и потаённого смысла в небогатую речь.

— А что за новое задание, наставник? — решила спасти положение Ши, пока тот не принялся покрывать ехидством наши возможности: умственные — в целом, и аналитические — в частности.

Мы ожидали, Тайрус встрепенется и загадочно прищурится в предвкушении. Однако лицо мгновенно приобрело скорбно-похоронный вид, а глаза цвета морской волны стали сердитыми всерьез, словно наставник заранее знал, что мы опять наломаем дров на недели вперёд.

— В Мире Грёз и Обманов чрезвычайное происшествие, — проговорил он после паузы, во время которой длинные пальцы отбивали нервную дробь по обтянутой белой тканью коленке. — В одном из крупных городов — Белоцвете — некто распылил сонную пыльцу. Сразу в нескольких районах. В местах большого скопления людей. Там много раненных, ведь жертвы засыпали в самые неожиданные моменты. Кроме того, есть и те, кто погрузился за грань естественного сна и сейчас находится между жизнью и смертью.

— Мы должны выяснить, кто и зачем такое сотворил? — озвучил Кай вывод, который сделали и все остальные.

— Нет, — Тайрус поморщился, устало потер переносицу. — Вы не поняли. Речь не о работе в симуляторе. Это реальное задание.

Мы ахнули в унисон, а Торр въехал вместе со стулом в стекло. К счастью, в небьющееся.

— Но почему? — пролепетала я, как никогда понимая, что мы не готовы к подвигам.

— Нужны любые свободные руки. И крылья. Необходимо сохранить максимальное количество жизней. Гала — а именно ей поручили руководить операцией — добилась разрешения привлечь стажеров. Я был против, не питайте иллюзий. Потому требую чётко выполнять указания, не делать лишних телодвижений и не проявлять инициативу. Ясно?

— Да, наставник, — выдохнули мы. Слаженно — впервые за десять месяцев совместных тренировок. А, главное, искренне, что тоже было редкостью.