Вашингтон, округ Колумбия
Офис редакции журнала «Одинокие стрелки»
следующий день
7:04
Фрохайк почти упёрся носом в оконное стекло и устало фыркнул. На улице шёл мелкий, моросящий, неприятный дождь. Серые тучи на небе возникли часов в шесть утра и вполне могли остаться там на целый день, что, конечно, не улучшало обстановки. Точно так же мрачно и невесело было на душе у него. От Малдера не было новостей. Даже при всей своей скрытности и преувеличенной осторожности он никогда не забывал информировать их, тем более, если обещал. А теперь… от него нет новостей со вчерашнего вечера. Это плохо… Стрелки честно начали беспокоиться. Такое гробовое молчание обычно ни к чему хорошему не вело. Фрохайк «отклеился» от стекла, тоскливым взглядом обвёл комнату и сердито буркнул в адрес уютно развалившегося на диване Лэнгли.
— Ну а ты что скажешь — новостей не получал?
— Друг мой, насколько ты знаешь, за последние пятнадцать минут телефон не звонил. Дверь не открывалась, в почтовый ящик ничего не опускали, телеграфистка не приходила (а жаль!), по компьютерной линии никто не пытался устроить видеоконференцию… а то, что он на пару минут выскакивал попить водички — поверь мне, это ничего ещё не значит. — откликнулся Байерс, немного ослабляя воротничок рубашки. Фрохайк поморщился; неизменная привычка друга носить отглаженный костюм и галстук раздражала его. В принципе, любая мать гордилась бы таким сыном, умным и мягким в обращении, если бы не нескрываемая оппозиция Байерса к любым государственным организациям и неудержимая, прямо маниакальная страсть к тайнам НЛО. А ещё — эта идиотская снисходительность по отношению к товарищам — ещё бы, он ведь считался самым умным в их троице!! Фрохайк заметил насмешливый взгляд друга, поглаживающего аккуратную бородку, и невольно поёжился. Сам-то он, носящий непомерно большие очки, коротко стриженный, с щетинистым подбородком, не принадлежащий ни к одной социальной группе, всегда немного завидовал ему и не мог не признавать очевидных плюсов в таком стиле жизни…
— Я бы сказал, куда он ещё может выскочить — далеко и надолго… тоже мне, без дела шатается… — огрызнулся он.
— Успокойся, чайник. — обычно кинул ему Лэнгли, потягиваясь на диване с ленивой грацией. — Что ты, как наседка, крыльями хлопаешь, нервничаешь?.. Расслабься, Малдер — взрослый мальчик, сможет сам за себя постоять…
— Ему наверняка понравилось у друзей-военных. — откликнулся Байерс, всё же не с особым энтузиазмом поддерживая хиппи.
— Ну, а мне всё это совсем не нравится. — Фрохайк кашлянул. — Плохо идут дела. Вы разве не заметили — вчера Малдер здорово нервничал перед отъездом… И, мне так кажется, не всё нам сказал.
— Ну это, извини меня, и ежу понятно. Он же у нас всегда такой молчаливый…
— Да я не об этом! Вы же знаете, хоть немного, а на всякий случай он нас обычно вводил в курс дела, а тут — пожалуйста. «Я уезжаю», и всё. Он видимо торопился, дёргался… и так открыто просил… хм, позаботиться о Скалли… Необычно.
Байерс подпёр щёку рукой.
— Да-а-а, даже для него это необычно…
— А по-моему, нет. Он очень испугался за неё тогда, и потому… мне кажется, так искренне попросил. — серьёзно заметил Лэнгли.
— Было, из-за чего… — вздохнул Фрохайк. — Кстати, она ещё отдыхает?..
— Сомневаюсь, чтобы она вообще за эти сутки отдыхала. Свет из-под двери всю ночь было видно… Малдер зря ей ничего не сказал — меньше волнений было бы… она же и так знает, что что-то не то происходит, и не хуже нас, а может, и лучше, поняла, что он опять влип в какую-то переделку… Сдаётся мне, что наше с вами пророчество сбудется. — Байерс наконец-то встал.
— Какое из них?
— А такое, что очаровательный агент душу из нас вынет, если ей потребуется что-нибудь узнать. Она же волнуется больше нас, вместе взятых…
— Это да… — и все трое дружно вздохнули. Потом Лэнгли, подумав, изрёк.
— Знаете, друзья мои… и мне дело начинает нравиться всё меньше и меньше. Уж когда возникает желание бросить все доказательства и идти спасать приятелей… явно ничего хорошего из этого не выйдет.
— Ладно, кончаем ахать и причитать. Выношу окончательный вердикт — если будет возможность, будем молчать, как партизаны, не выдавая тех сведений, которые Малдер изволил нам сообщить. — решил сразу всё подытожить Байерс, чувствуя за собой молчаливое согласие коллег. — Возможно, это будет трудно, но… нельзя допустить, чтобы мы лишились и второго агента. Если Малдеру что-то угрожает или угроза уже сбылась, то и Скалли вполне может попасть под огонь военных… опять. Это кому-нибудь надо? Нет. — резюмировал он. — Будем действовать осторожно. А вообще… надо бы прозондировать почву и спросить Скалли о том, что она собирается делать.
В глазах Лэнгли за стёклами очков запрыгали весёлые бесенята.
— Это верно… Так прямо сейчас пойти и спросить, верно?
— Правильно. — Байерс уловил ход его мыслей. — Хм-м, на кого же возложить эту почётную миссию?.. Фрохайк, слушай, сходи-ка ты…
Вжавшийся до этого в угол несчастный Фрохайк густо вспыхнул и вскочил на ноги.
— Кто… я?! — громко воскликнул он. Оба его товарища переглянулись, изо всех сил сдерживая смех. Они специально так метко задели его «больную тему» открывая поистине правительственную тайну, можно было сказать, что Фрохайк давно и тайно был влюблён в Дану Скалли, но дальше разговоров с его стороны дело ещё ни разу не пошло. Было похоже на то, что его хватит удар, если Дана вдруг согласится с ним куда-нибудь пойти, но этого, к счастью, ещё не случилось, да и вряд ли когда-нибудь могло, потому что Фрохайк был просто гигантски застенчив. Итак, этот взлохмаченный невысокий субъект стоял посреди комнаты, шумно дыша. Побыв статуей от силы минуты три, он, вдруг поёжившись, спросил.
— Ну… народ, вы что, серьёзно?..
— Да нет, шутим. — Лэнгли скорчил очередную свою мину. — Учитывая то, что я сегодня добрый, я согласен тебя сопровождать…
В результате непродолжительных переговоров все трое с перешёптыванием выбрались из «компьютерного центра» и тихо пошли вперёд по коридору, сопровождая свой путь всевозможными небольшими стычками…
Неловко переминаясь с ноги на ногу и покашливая, Фрохайк стоял у двери в «гостиную», где Дана жила последние сутки, и молчал. Потом, подталкиваемый под бока сотоварищами, он тяжело вздохнул, протянул руку и робко постучал.
— Агент Скалли? — окликнул Байерс, невольно подтянувшись и поправляя галстук.
— Одну секунду! — отозвался спокойный, довольно бодрый, чуть глуховатый женский голос. Ручка на замке повернулась, и дверь широко раскрылась. Дана возникла на пороге, завёртывая рукав вычищенной рубашки до локтя и совершенно невозмутимо глядя на трёх столпившихся стрелков.
— Доброе утро… — внезапно весело поздоровалась она. — Как дела?
— Живы пока… — неадекватно отреагировал Лэнгли. — А вы как?
— Спасибо, тоже жива, хотя и посредственно. — отпарировала она, слабо улыбаясь.
— А что так? — стараясь скрыть волнение, спросил Фрохайк.
— Да ничего особенного… не волнуйтесь. Ваш курс лечения дал результаты, кстати, так что ещё раз спасибо. Я, в принципе, чувствую себя нормально… просто ночь не спала. — Дана завела золотисто-рыжую чёлку за ухо и посмотрела вниз. Стрелки тоже «потупились»… Байерс, вдруг ощутив неловкость из-за своих планов и разговоров с коллегами, негромко хмыкнул.
— Надо же, у нас схожие симптомы…
Все четверо усмехнулись.
— Мы не мешаем? — вежливо продолжил он.
— Нет-нет, всё в порядке…
Байерс понял, что даже его манеры в обращении с этой… чёрт возьми, немного загадочной, умной и, несомненно, привлекательной женщиной могут не дать ожидаемых результатов в ходе беседы. Вообще-то они общались через Малдера, но — непосредственно… очень редко, и потому это было сложно. Разговор мог и не начаться из-за отсутствия предмета для него… но тут всех выручила пробивная непосредственность Лэнгли. Шутливо и чуть ли не в пояс поклонившись, он, явно строя глазки из-под очков, жеманно произнёс.
— Может быть, вы, мадам, согласитесь немного осветить своим присутствием наше недостойное мужское общество и внести радость в наше серое пребывание здесь? — получив сильные толчки под рёбра от своих товарищей, он тут же замолчал. Дана, поняв его юмор, улыбнулась.
— Честное слово, его поступок не стоит столь сурового наказания… и его слова не лишены высокого смысла. — проходя мимо надувшегося хиппи, она с некоторой усмешкой произнесла. — Вы мне только объясните, почему — только немного осветить?..
Несколько минут спустя вся компания — теперь уже в составе четверых, довольно спокойно устроилась в компьютерном центре штаба, потому что это было самое «оборудованное» место во всей квартире. Каждый занимался, чем хотел иного выхода не было — лишь изредка перебрасываясь парой слов для поддержания призрачной дискуссии. Стрелки копались в технике и что-то налаживали, иногда перекликаясь и на чём свет стоит ругая производителей мини-отвёрток и прочих тонких инструментов для ювелирной работы во внутренностях приборов. Дана же, довольно уютно устроившись в потрёпанном скрипучем кресле в углу, о чём-то думала, оглядывая помещение. Стараясь отвлечься от главной темы — напряжённого ожидания — она просто вспоминала всю информацию по учреждению, где сейчас находилась.
На двери офиса «Одиноких стрелков» не было примечательной вывески, и ни в одной телефонной книге нельзя было найти их имён. Троица предпочитала вести свою деятельность тихо и незаметно.
Кто бы и когда ни звонил в офис, разговор обязательно записывался на магнитофон, исключая звонки её напарника — с ним стрелки предпочитали говорить конфидециально. При этом они всячески старались скрыть от посторонних глаз свои деяния в Вашингтоне и его окресностях…
На широких полках, крепко привинченных к стенам, размещалась всевозможная аппаратура для наблюдения, прослушивания, видеозаписи и тому подобного, а так же несколько больших мониторов, способных «разложить» трёхмерное изображение на видеоплёнке более детально. Опутывающие стены провода обеспечивали возможность подключения к любой телефонной или компьютерной сети, будь то частный или правительственный сектор. «Одиноким стрелкам», по всей видимости, никогда не представляли официального допуска ко многим системам, но это абсолютно не мешало им проникать в базы данных государственных учреждений или крупных промышленных организаций и спокойно доставать любые нужные данные. Виртуозное исполнение таких вещей обеспечивалось качеством техники — обычно они доставали её у таких же, как они сами, «умельцев», которые преуспевали в хакерстве и конструировании хитроумных кодов-вирусов настолько, что оставалось удивляться, почему их изобретения не вышли на широкий рынок и не оставили Билла Гейтса ни с чем. Обычный купленный компьютер стрелки вполне могли превратить в центральный процессор сети Интернет, но благоразумно этого не делали, оставляя за собой свободные источники информации…
Все три стула, странно выделявшиеся в обстановке комнаты среди скопления приборов, были заняты коробками с плотными жёлтыми конвертами, лежащими адресами вниз. Краем глаза скользнув по огромной горе журналов в углу, Дана поняла, что пришло время рассылки, и конверты мирно ожидают нового выпуска «одиноких стрелков» и отправки к неизвестным адресатам. Про себя она улыбнулась — с точки зрения скептика справедливо (на тот момент) считая занятия троицы довольно несерьёзными, она как-то призналась Малдеру, что считает эксцентричных типов, издающих подпольный журнал, самыми ненормальными людьми из тех, кого она встречала. Со временем, правда, Дана поняла, что отнюдь не во всём это так. Разве не они столько раз выручали её партнёра? Разве не они спасли жизнь ей самой сейчас?.. К тому же, по своему теперешнему горькому опыту Дана знала, что и публикация всевозможных разоблачительных статей, и знание истинной подоплёки множества тайных акций, совершённых при участии правительственных структур, достойны глубочайшего уважения только уже по тому, что люди, имеющие смелость вытаскивать наверх все полученные факты, всё ещё живы… Это снимало большую часть «тяжести» их сумасбродных характеров.
Лэнгли, что-то бормоча под нос, начал трудолюбиво разбирать копии журналов по индексам. Нечаянно выронив один, он тряхнул головой, потянулся за ним… не удержался и растерял всю стопку, что была у него в руках, да и сам чуть не упал. Вид комичной неудачи приятеля заставило двоих его коллег сдержанно фыркнуть в кулак. Побарахтавшись на полу с минуту, Лэнгли вскочил и горестно уставился на чёрное дело своих неуклюжих рук. На пространстве перед ним в полнейшем беспорядке было разбросано штук тридцать журналов. Остальные стрелки и не подумали сжалиться над растерявшимся хиппи — Байерс невозмутимо продолжал надписывать конверты, а Фрохайк возился на металлическом помосте с разобранной на части дорогой камерой. Смотреть на кислую физиономию оставшегося в одиночестве Лэнгли было невозможно без смеха, но Дана чувствовала себя в некоторой степени обязанной ему — всем им, а потому слезла с дивана, подошла к сидящему на корточках стрелку и спросила.
— Может, вам помочь?
— Неплохо было бы. — пробормотал он, поправляя очки в чёрной оправе и ожидая насмешек, к которым он привык в общении с своими товарищами. Ничуть не смутившись от прямого ответа, Дана присела рядом и, рывком головы откинув назад волосы, стала собирать размётанную по полу кипу. Едва успевая за её ловкими движениями, Лэнгли искренне удивился.
— А откуда у вас такие классные навыки?
Усмехнувшись его точной формулировке, она произнесла.
— А вы представляете — что такое — искать нужный документ в кабинете Малдера? С ним можно ко всему привыкнуть… вы знаете об этом, я так думаю.
— Ну вы-то лучше и ближе осведомлены… — теперь пришла его очередь усмехаться.
— Зато вы — дольше… — невозмутимо откликнулась Дана, ставя перед ним большую половину выпусков в аккуратной стопке. На секунду встретившись с упорным и в то же время смеющимся взглядом, Лэнгли отвёл глаза и сказал.
— Э-э-э… спасибо… — увидев, что она обратила внимание на индексы, жирным синим маркером выведенные на краях титульных листов журналов, он запротестовал. — Нет, сортировку я сам произвожу…
— O.K… — она пожала плечами, зная, что спорить с ним абсолютно бесполезно. Никогда и ни за что никому не открывать своих секретов — имён потенциальных клиентов — а знающий индексы вполне мог легко их «вскрыть»… Утаивая улыбку, она подумала, что, наверное, в их списке стоят и чиновники, против которых ведётся борьба… Снова опускаясь в кресло, Дана от нечего делать спросила, скрестив руки на груди.
— Нарушая конспирацию, можно поинтересоваться — а о чём будет очередной номер вашего издания?
Нюхом опытного редактора и невыслушанного гения почуяв слушателя, Лэнгли протянул ей свеженький журнал, действительно забыв обо всей конспирации. Двое его коллег тут же навострили уши, приостанавливая свои дела…
— Это специальный выпуск «Одиноких стрелков». Наша новая идея — «Уход короля поп-музыки с Олимпа. Тайна карьеры Майкла Джексона».
Изогнув бровь треугольником, Дана не без настоящего удивления увидела на глянцевой обложке знаменитое лицо короля американского поп-жанра со всем, ему присущим — чёрной шляпой, маской, нездоровой бледностью и взглядом чуть подведённых глаз. Неопределенно проговорив что-то, она осторожно переспросила.
— Джексон? Знаете… вообще-то, судя по рассказам Малдера, я думала, что вы специализируетесь в области аномальных явлений… несколько другого рода.
— Для нас нет неизведанных тем! — с комическим пафосом произнёс Байерс. Хотя и приятно, что вы оказались столь высокого мнения…
Дана отвела глаза, стараясь не рассмеяться.
— Понимаю.
Лэнгли снял очки и протёр их краем балахона. Потом уставился голубыми глазами на неё и снова водрузил дужку на нос.
— Скалли, но ведь вы не представляете, что мы раскопали. Я думаю, что когда вы прочтёте наш обзор архивных данных деятельности Джексона, ваше отношение к этой теме полностью изменится. — гордо выпятив грудь, он присовокупил. — Я провёл большую часть расследования и сам написал обо всём. Мы думаем, что Джексон был выдвинут на роль «чудо-мессии» неизвестными нам могущественными людьми… Ведь подобные примеры уже встречались в истории! Человек идёт на всё ради известности — даже на изменение цвета кожи — такое стремление к цели всегда вызывало уважение, а потом и всеобщую любовь — ведь, как обычно оказывается, идола можно любить не только за его голос, но и за человеческие качества… хоть какие-то. Может ли найтись более мощная база для новой коварной религии?!
Дана пожала плечами и всё-таки решила вступить в беседу, наконец-то имея возможность поговорить, не используя множественные компьютерные термины.
— Вы имеете в виду многочисленных голливудских звёзд? Или, допустим… Элвиса, прошедшего многие трудности по пути к славе и за это объявленного своими фанатами королём? Он вроде бы обещал им вечно быть с ними, но посмертно его непогрешимый облик был несколько развенчан журналистами и биографами…
— Я вовсе не имел в виду, что Элвис или Джексон непогрешимы, как боги но, согласитесь, когда образ Элвиса был… хм-м, развенчан, многие полюбили его ещё больше за то, что он оказался ближе к простым смертным. А за что любили Иисуса Христа? За то, что он был более близок к народу, чем его Отец, хотя он и творил чудеса направо и налево. Вот и здесь… с Джексоном расчёт был поставлен на то, что благодаря музыке и разным изыскам он кажется полубогом, но когда многие читают о сложностях с его кожными операциями, они понимают, что всё же (!) он остаётся человеком.
— Да, бульварные газеты непохожи на Евангелие, но при желании… улыбнулась она. — Хорошо, допустим, кто-то хотел сделать из Джексона культ. Тогда почему вы пишете об «Уходе короля…»?
Немного подумав, он ответил.
— Ну, может быть, «уход» — это слишком резко, но… сейчас его деятельность и кипучая слава начинает утихать… под наплывом новых звёздочек. И не только — снова начались проблемы с его лицом — он сейчас так похож на маленького серого человечка! — и о странном поведении — вроде он начал отдаляться от друзей, следить за своим здоровьем ещё больше… Возможно, он боится того, что его призрачные могучие хозяева могут его убрать. Почему? Потому что они боятся, что после появления ребёнка он может изменить свою скандальную репутацию, стать мягче… и напрочь разрушить свой имидж идола надо быть «земным», но не до такой же степени, иначе вся божественность и почва для культа пропадёт… в глазах почитателей. — тряхнув бесцветными, как пакля, волосами (скорее всего, крашеными), Лэнгли встал и заходил по комнате, ожесточённо жестикулируя и продолжая мысль. Как оказалось, убедить «пассивную» слушательницу было очень и очень непросто… Остальные с удовольствием наблюдали за практически односторонним спором. Дана, подперев висок ладонью, смотрела за возбуждённо ходящим по комнате стрелком. Высокий и сухопарый, небрежно одетый, он мог сойти за своего и в компании компьютерных психов, и среди устроителей концертов рок-групп. Чёрный балахон с лохматыми «Scorpions» был сильно «изжёван», а тут ещё хозяин принялся немилосердно комкать его, и ткань вскоре приобрела соответствующий вид. Наконец Лэнгли — после полминуты раздумий изрёк.
— Но я не думаю, что его покровители решатся убрать его после стольких затраченных усилий и приобретённых результатов — ведь фанаты Джексона составляют чуть ли не целую армию… и они могут встать на его защиту сенсация была бы вполне подходящей для имиджа этих структур, но если они уберут короля поп-музыки десятилетия, то сколько уйдёт времени и денег на создание ещё одного?!
— Ну, с этим у них никогда нет проблем. — заметила она. Лэнгли сбился.
— Это да… и, к тому же, кто знает? Может, у могущественного папочки есть дочурка, исходящая криком по Джексону?.. Во всяком случае, этот бело-чёрный парень даёт почву для скандалов и нового фанатичного культа.
— Так или иначе, все почему-то любят это «чудо», — склонив голову набок, Дана поднесла к глазам портрет кумира и взглянула на его таинственный гордый вид. В сощуренных зелёных глазах мелькнула ирония.
— Ну и как же может быть срежиссирована новая религия? Ведь далеко не все преданы Джексону — и не всем дочуркам удастся убедить отцов, что он — новый мессия.
Фрохайк решил вступиться за незадачливого редактора.
— Агент Скалли, вы же знаете, что для убеждения в истинности мессии не обязательно вести такой жестокий напор — заставлять всех говорить, что Джексон — бог. Просто достаточно многократно прокрутить по радио несколько его наиболее «мирных» песен — и постепенно все пойдут за ним…
— И по радио такой хит покажется убедительнее, чем все заповеди Ветхого Завета. — добавил Байерс.
— Да… всё будет здорово, если начать крутить его последний альбом «Плохой». Так все в него уверуют… — протянула она, от души весело разглядывая всю троицу.
— Но ведь люди в структурах тоже имеют мышление, так что… — Лэнгли почесал затылок. — Правда, о такой возможности тоже стоит написать — надеюсь, общий эффект не будет испорчен…
Его пламенную речь прервала трель телефона. Успокоенное выражение мгновенно исчезло с лиц всех четверых. Стрелки переглянулись… Байерс тут же кинулся к одному из мониторов и что-то быстро начал рассчитывать. Когда же через несколько секунд он повернулся к присутствующим, его глаза выражали крайнюю степень беспокойства и удивления.
— Этот звонок идёт не по нашей общей телефонной сети. Значит, чей-то сотовый… — он дёрнул бородку и начал искать «абонента» по звуку. Фрохайк с Лэнгли едва не вытянули шеи, следя за его осторожными и методичными передвижениями… Наконец Байерс подошёл к одному из компьютеров, на котором позавчера работал Фокс, и поднял маленькую коробочку мобильного, небрежно закинутого за клавиатуру. Зелёная лампочка на телефоне мигала изо всех сил, а динамик рассыпался в коротких, требовательных звонках. Медленно повернувшись, Байерс поднял руку с кожаным футляром, в котором был блок, словно вопрошая «чей»? Дана переглотнула и почти вслух ответила на его немой вопрос, едва ли не шёпотом произнеся.
— Это Малдера… он забыл, наверное.
Теперь молча возникал второй вопрос, подходить или не подходить? С одной стороны, это мог быть сигнал от Фокса, но… с другой, абонент мог не понять того, что ему ответит не сам обладатель сотового.
Оглядев сбившуюся в кучу троицу и Байерса, застывшего Статуей Свободы, Дана мысленно вздохнула, а потом, не говоря ни слова, словно беря на себя всю ответственность за дальнейшее, шагнула к последнему и взяла с его ладони трубку. Внимательно посмотрев на стрелков, она внезапно резко развернулась и, отжав кнопку приёма, вышла из комнаты. Фрохайк, Байерс и Лэнгли услышали только её первую, хмурую реплику.
— Алло…
Зайдя в следующую комнату, Дана закрыла ладонью ухо, чтобы шумовой фон не мешал разговору, и прислушалась к потрескиваниям на том конце провода. Видимо, её не расслышали, потому что знакомый и внушающий лично ей некоторую неприязнь голос проговорил.
— Агент Малдер?
Икс… Всё идёт просто чудесно. Лучше некуда! Тряхнув головой, Дана чётко ответила.
— Нет, это агент Скалли. Что вас интересует, сер?
Там, видимо, несколько опешили, поняв, что подошёл не Малдер.
— Скалли… а почему у вас телефон напарника?
— Он его забыл.
Как не странно, после этой реплики он не бросил трубку, как сделал бы обычно… она услышала лишь недовольное сопение.
— Хорошо. Ответьте мне — вы знаете, где Малдер?
— Нет.
— Он выходил с вами на связь за ближайшие полсуток?
— Нет, агент Малдер не связывался со мной ни по каким каналам. — Дана поняла, что теперь действительно стоит беспокоиться…
— Это плохо… значит, он всё-таки прокололся, не ушёл тогда… — это явно не предназначалось для её ушей.
— О чём вы? — резко спросила она.
— Не имеет значения. Слушайте меня внимательно, Скалли, и помните времени у вас в обрез. Малдер находится где-то в Нью-Йорке, по всей видимости, в руках военных. Ему грозит смертельная опасность из-за информации, которую он получил — спецслужбы пойдут на всё, лишь бы выяснить её. Берите пистолет в руки, припомните всё, что знаете, и отправляйтесь спасать напарника. Это нужно сделать любой ценой — поверьте мне, его жизнь… это дело не стоит его жизни!
Дана впервые слышала, чтобы Икс так волновался — о Малдере! К тому же, она была слишком поражена, а потому начала покорно запоминать инструкции.
— Запомните телефон, по нему потом найдёте адрес в Нью-Йорке — там могут организовать базу военные — (206)555 — 1238. Запомнили?
— Да.
— Ладно. И поспешите, если не желаете увидеть партнёра мёртвым! Скалли, вы должны его спасти теперь!.. — трубку повесили. Опустив руку, Дана прислонилась затылком к косяку и немигающим взглядом уставилась в стену. Должна… теперь должна… Но, как-то вдруг собравшись, она поняла, что действительно надо действовать. Забрав из «гостиной» портфель, который Фокс вынул из «Audi» вместе со всеми её вещами и оставил там, кое-как вместив в него оружие и прихватив с собой куртку, она вернулась в штаб…
Стрелки, унимая дрожь в коленях, ждали, чуть ли не грызя ногти от волнения. И всё же, даже они не ожидали того, что последовало за телефонным разговором… Дверь широко распахнулась, и Дана быстро вошла в комнату, на ходу натягивая ветровку. Не осталось и следа от их ироничной собеседницы перед ними снова была серьёзная, скептичная и решительная женщина, агент-профессионал, что называется, «при исполнении». Тонкие брови были сведены к переносице… кажется, она уже всё решила. Или почти всё… Кинув трубку на кресло и выправив из-под синего воротника длинные рыжие локоны, Дана без тени улыбки отчеканила.
— Джентльмены, нашу дискуссию придётся отложить. Я прошу вас очень внимательно меня выслушать и серьёзно отнестись к тому, что я скажу.
— Конечно, никаких проблем… — они дружно пожали плечами и максимально приготовились слушать её. Когда взгляд зелёных глаз скользнул по ним, каждому стало не по себе от этого хмурого выражения.
— Первое: мне срочно нужен билет на первый рейс в Нью-Йорк…
Трое дружно вздрогнули.
— А второе… — Дана снова обвела их взглядом. — Возможно, Малдер просил не говорить об этом, но… мне нужно в мельчайших подробностях узнать всё, касающееся его расследования и то, что он узнал. Это необходимо — если вы этого не сделаете, уйдёт драгоценное время, и всё кончится очень плохо. Так что я очень вас прошу…
На секунду в комнате повисла жутчайшая мёртвая тишина.
Дана не шутила. Это было ясно, но инарушить слово, данное Фоксу, стрелкам было довольно-таки трудно. Замявшись и немного помедлив, Байерс всё же спросил.
— Я думаю, мой вопрос задержки не вызовет… мы ведь тоже имеем право знать — почему вы так резко ставите формулировку просьбы ребром?
— У меня есть все основания полагать, что жизнь Малдера оказалась под очень большой угрозой из-за фактов его расследования. Похоже на то, что он оказался в полной власти военных, и они, не задумываясь, убьют его из-за упомянутых фактов. Я же собираюсь наиболее оперативным и быстрым способом вытащить его оттуда, чего бы мне это не стоило.
Фрохайка заставил поёжиться её тон — таким жёстким и в то же время тревожным он был… Он знал, что она говорит совершенно серьёзно — они все это знали. Знали и то, что вряд ли кто-либо сможет её остановить… что Дана через всё пройдёт, лишь бы спасти друга. Вот такой негласный получался Устав… Троица молчала, лихорадочно обдумывая все варианты. Можно ли сказать? Или… лучше не делать очередной ошибки — вдруг это опять ловушка?.. Дана напряжённо следила за изменяющимся выражением лиц трёх товарищей, болезненно сощурившись… помотала головой и внезапно с просьбой, почти мольбой в голосе сказала, сжав ладони и отбросив официальный тон.
— Ребята… я вас очень прошу! Пожалуйста, помогите мне — Малдер действительно в очень большой беде. Я не могу бросить его — если вы мне не поможете, будет уже поздно… Нельзя допустить, чтобы он погиб, поймите! Сейчас только это важно…
Все трое прикусили губу: разобраться, где правда, было очень сложно. Неужели всё так нехорошо обернулось?..
— Понимаем мы… с досадой проговорил Байерс, не глядя на друзей. Для себя он уже всё решил — увидев, как отчаянно ей нужна их помощь, как отчаянно Скалли хочет удержать его жизнь, будто свою, он вдруг очень ясно осознал, что ей нельзя мешать. Ему показалось, что она сейчас не столько рассудком, сколько интуицией уловила то, что источник опасности действительно существует, и теперь пытается найти верный путь, чтобы помочь… обязательно помочь. Было видно, что она знает, что её помощь нужна — такие же глаза были у Малдера немногим более суток назад. Чёрт возьми, и они пришли ему на выручку! И сейчас нужно поступить так же…
— Хорошо. Я надеюсь, вы понимаете, на что идёте?
— Слишком ясно. — она отвела глаза.
— O.K… — он развернулся, тем самым отрезая путь к отступлению — он дал согласие, как самый главный… Подойдя к своим друзьям, он взял их за плечи и тихо проговорил.
— Никаких конфликтов сейчас — ясно?
Фрохайк взбунтовался.
— Как никаких?! Ты что творишь? Самый умный, да?! Нашёлся командующий снова меняешь решение… не помнишь, о чём мы говорили? А если всех нас снова пустили по ложному следу? Если там, в Нью-Йорке опять готова ловушка? И потом, мы же Малдеру обещали…
— Что обещали — что придём к нему на похороны? Таких обстоятельств не предвиделось… что ж, придётся разок нарушить обещание. Чует моё сердце, накаркали мы… — проворчал Лэнгли. — Ну-ка, соберёмся… и выполним своё нехорошее дело. В конце концов, писать о чём будет…
— Ну-ну. Как троих психов засадили за содействие двум самоубийцам, — фыркнул Фрохайк.
— Ага. Причём вторая была более отчаянная… первый совершил суицид в поисках истины и со спокойной душой… а эта — в личных целях… да её мятежная душа и на том свете не успокоится, если ты не возьмёшься за дело, будет приходить к тебе по ночам, обжигая тебя огнём красивых глаз, и вопрошать — «Почему ты нам не помог, о несчастный??!!!» — драматически закатил глаза хиппи, толкая его в бок. Увидев, что тот собрался надуться, он более энергично добавил. — И если ты сейчас же не послушаешь умного дядю Байерса, то мой ужастик станет реальностью, только к тебе приплетётся ещё и Малдер!..
— Сдаюсь. — буркнул Фрохайк.
— Вот и отлично. Будем надеяться, предприятие увенчается успехом… Ладно. Ты тащи вещдоки, а ты, друг мой, прочёсывай рейсы. Дело серьёзное. — отрезал «умный дядя».
— Побежал за мышкой, побежал… — скривился хиппи, но ретировался быстрее их. Фрохайк, недовольно что-то говоря под нос, ушёл искать тайник с «вещдоками», а Байерс отважился изложить всё произошедшее в наиболее приемлемой форме… Развернувшись к пристально смотрящей на него женщине, он спросил.
— Итак… что конкретно вы хотите услышать?
— Желательно — всю информацию по исследованию регенератора. Ту, что известна на данный момент… И… можно проверить адрес по телефону в базе данных?
Двигая к себе ближайшую клавиатуру, он кивнул.
— Диктуйте.
— Код — 206. 555-1238. - без запинки произнесла она.
— Прекрасно… пока всё загружается, расскажу вам вкратце довольно правдивую сказку.
— Пожалуйста, только без пролога о том, как этот прибор оказался у нас. Я его уже знаю. — серьёзно добавила Дана.
— Никаких проблем. Отбросив безумные предположения, могу сказать, что всем нам снова очень повезло, и всё происходящее — не более, чем новый правительственный заговор с просочившимися к вам уликами.
На этот раз ни тени насмешки не появилось в её глазах — несмотря на формулировку, он в чём-то был прав, и она стала сосредоточенно слушать, стараясь не пропустить ни слова.
— Далее… — огладив бородку, Байерс заложил руки в карманы и стал ходить по комнате. — Мы долго обсуждали все аспекты этого дела, и пришли к выводу… что дьявольская машинка — своего рода мини-процессор, дающий излучение какой-то энергии и посредством этого за небольшой промежуток времени способствующий внедрению определённой модели поведения, которая заранее запрограммирована в его маленьком — просто микроскопическом блоке памяти.
— Извините меня… я не очень поняла принцип. — словно через силу удивилась Дана.
— Говоря не на техническом сленге — укреплённый где-либо на приборе непосредственной коммуникации, например, на радиовышке или в телецентре, регенератор воздействует на психогенные процессы, контролируя определённые зоны мозга человека посредством дешифровки цветового или иного спектра. Байерс взмахнул рукой. Дана закрыла глаза ладонью и, саркастически усмехнувшись, проговорила.
— Фантастика… никогда бы не поверила, если бы не пережила сама…
— Ну, как говорится, лучше один раз увидеть… — добродушно откликнулся её собеседник. — Хотя в данном случае и не надо… O'K. Тонкость микросхем в его конструкции и чётко отлаженная и приведённая в действие мельчайшими деталями сложнейшая система может быть произведена на нескольких заводах по микромеханике… Мы проверили базы данных в их генеральном блоке и выяснили, что, скорее всего, приборчик был сделан в Токио, потому что около полугода назад там изготавливали какой-то частный заказ с применением редких металлов, которые обнаружены в нашем экземпляре… Заказчиком была одна из якобы институтских групп, которая вскоре после изготовления забрала микросхемы в срочном порядке, даже не дав срока на испытание и заплатив огромные деньги.
— Понятно. Малдер выяснил именно эти факты или нашёл что-то ещё, связанное с делом? — она снова подняла на него упрямый взгляд. Байерс развёл руками.
— Если бы знать! Он весь прямо горел желанием довести своё расследование до точки, ушёл в оперативные поиски информации с головой… замкнулся, если и говорил с нами, то только по темам, касающимся дела… по-человечески только с вами и общался. Ничего нового так и не сказал. Единственное, что… мы сообразили, что у него была назначена секретная встреча со своим осведомителем…
Её тонкие брови едва заметно приподнялись вверх.
— Малдер и не заикался о ней, и быстро уехал. Дальнейшее было покрыто мраком тайны… Нам, кстати, показалось странным, что он не созванивался со своим источником, пока был здесь — вы же знаете, у них — каждый раз, как первое свидание, Малдер обычно с трубкой не расстаётся… Хотя, может, он общался с ним по маленькому сотовому уже в Нью-Йорке.
— Действительно, странно… — в сторону сказала Дана, не принимая шутки. Внезапно в комнату без стука вошёл Фрохайк, с трепетом и величайшими предосторожностями неся на вытянутых руках картонную коробочку. Ставя её на стол, он изрёк, обращаясь к содержимому.
— Придётся расстаться с тобой, зловещий изыск мысли чудо-гения…
— Боюсь, что это так. — Дана подошла к столу, сняла крышку с коробки и на секунду замерла, разглядывая металлическую поверхность капсулы, отсвечивающую холодным тусклым блеском. Осторожно положив её на самое дно своего портфеля и прикрыв бумагами, она, чуть запнувшись, пояснила.
— Я не уверена, какое средство потребуется применить в дальнейшем общении с военными, так что… вполне возможно, что и это. Поиск что-нибудь дал?
— Поиск?.. — на лицах обоих отразилось сильное недоумение, а потом Байерс хлопнул ладонью по лбу и, нервно усмехаясь, сказал.
— Я уже и забыл об этом… — он повернулся к монитору и заправил галстук. — Странно… вам крупно повезло — нашлись даже два адреса. Один — где-то в Гонолулу… ну, это не наш, а второй — нью-йоркский.
Достав блокнот и карандаш, она кивнула.
— Откуда идёт этот входящий номер?
— Это около доков, склад возле 101-го шоссе. Причал № 4, 7-й корпус.
— Поняла. — карандаш в её длинных, тонких пальцах быстро забегал по бумаге. — А не значится, на чьё имя зарегистрирован этот склад?
— Не-а. Он уже два года как подлежит немедленному сносу… да вот всё стоит. — откликнулся Фрохайк, по самый нос натягивая лыжную шапочку, венчавшую его макушку. Вся затея — это было видно — ему не нравилась, но против здравого смысла он пойти не мог.
— Спасибо. — хмуро произнесла Дана, наклоняя голову и положив блокнот во внутренний карман. — Большее пока не требуется…
— Ясно.
— Чего уж там… — теперь, после согласия на оказание помощи, стрелки не могли быть в претензии за её настойчивость. К тому же, они понимали, что и ей эта поездка совсем не по душе… Дане, видимо, совсем не хотелось снова общаться с нехорошими военными.
Поставив под ноги вещи и сев в уголке на стул, Дана задумалась. То, что она узнала, позволяло считать, что всё обойдётся далеко не так легко, как хотелось бы… как хотелось бы им всем — а может быть, и Малдеру… Впрочем, на пустые размышления нет времени. Надо как-то собраться, работать… Похоже, стрелки были правы — лежащая на дне портфеля вещь может с полным правом называться «дьявольской», бомбой замедленного действия… Как агент, Дана прекрасно отдавала себе отчёт в том, что доказать причастность спецслужб к изготовлению прибора, или вообще убедить кого-либо в её существовании будет практически невозможно из-за создавшейся ситуации, и, скорее всего, придётся расплатиться изобретением за жизнь партнёра. Иного выхода не было, ведь, как верно сказал Икс — эта улика не стоит ещё одной человеческой жертвы, тем более — такой… Честно говоря, Дана и так с радостью избавилась бы от регенератора, отдав его в чьи-нибудь руки; он внушал ей почти инстинктивный страх, как первоисточник всех страданий. Но… хватит, это всё чепуха, повторного воздействия быть не может!.. Надо успокоиться… странно, почему всё это приводит её в такое взбудораженное состояние, ведь… сколько раз ей случалось оказываться в таких ситуациях с ещё более мощным компроматом на руках! Она вспомнила почти аналогичное дело, когда Малдер помог ей, перечеркнув этим все выгоды для себя, предлагаемые ему — в том числе, и тонкую ниточку надежды на свидание со своей таинственно пропавшей сестрой… как он мучился тогда… потом события приняли неожиданный оборот, всё, обещанное ему, оказалось блефом… но Дана всё равно не забыла его поступка. Да и как она могла?.. Любой ценой, любой ценой спасти его сейчас… Она сжала в кулак ладонь на колене и вернулась мыслями к непонятному делу. Необходимо что-то решить. Значит, зная почти всё про регенератор, можно сопоставить ещё несколько фактов из этой волнующей истории и изложить всё в письменном виде — но кто поверит, и кто даст ход этому рапорту? Только если Скиннер поможет… но ведь и он не всесилен. Это не выход. А что, собственно говоря, ей известно? «Сделано в Японии»… так… если подумать… эта, вроде бы незначительная, фраза что-то напоминает. Что-то очень важное… из-за чего возникло ещё большее беспокойство. Байерс долго толковал про японское производство — она не очень обратила тогда на это внимание… но теперь Дана словно сквозь туман времени, пелену прошедших трёх лет, вспомнила голос лабораторного техника, исследовавшего чип, вживлённый ей в шею после… а, это к делу не относится… и случайно обнаруженного во время новой жестокой схватки с Синдикатом: «Агент Скалли, это могло бы сойти за осколок пули или снаряда, но… раз вы не помните, чтобы были так ранены… и учитывая местоположение и размеры этой штуки, выходит… что это не пуля. Да и обработка позволяет так думать, поймав её тогда удивлённый взгляд, он пояснил. — Этот микроскопический почти кусочек обработан, и… вы только не смейтесь; на него, кажется, нанесён штрихкод по краям… Такой… хм, миллиметраж смогли бы сделать только в Японии, пожалуй».
Смеяться она не стала; ей было не до того. Наивный техник не знал, что Дана уже сталкивалась с этим фактором: в 94-ом, поймав сумасшедшего, одержимого идеей о своём похищении инопланетянами (ей до сих пор становилось не по себе при одном упоминании о Дуэйне Бэрри), они с Малдером вытащили из него в буквальном смысле слова впаянный кусочек металла — он настаивал на том, что это был своеобразный маячок — якобы внеземного происхождения… вот здесь-то и началось их непосредственное противостояние Синдикату. Едва они успели заметить на чипе подобие штрихкода, Дану просто похитили… может быть, ради прекращения расследования, а может быть… для чего-то иного. Может, военные просто заметали следы своих экспериментов? Трудно было сказать, потому что дальше всё происходило в очень большом противоречии здравому смыслу, но она всё-таки склонна была думать, что к этому причастны вполне земные, хотя и очень жестокие теневые силы. Таинственные люди с зелёной кровью и зверский способ их умерщвления стилеттом… снова чип… жутчайшие попытки скрыть правду… почти битвы с чиновниками за справедливость… и благостное затишье после исхода (кстати, Малдер и здесь её спас…). И что — опять всё по новой, и опять к этой интриге причастны японцы! В прошлый раз за поимку их дипломата, нелегально перевозившего документы о заговоре и сотрудничавшего с нехорошим правительством, агентам «ударили по рукам», строго-настрого запретили так обращаться с иностранными послами (его так и не обнаружили, даже для «принесения извинений») — вроде как это было нарушение политики, и даже на три недели отстранили от работы. Вывод из всего этого?.. Снова заговор, и снова возвращение мрачного прошлого. Всё сначала… Но Малдеру нужна её помощь! Дана и не задумывалась над этим вопросом, хотя ей было очень не по себе, и очень не хотелось влезать во всё это. Взаимовыручка сработала вовсе не потому, что она чувствовала себя обязанной… или что-то в этом роде, но, в принципе, и это тоже. А потому, что за долгие годы их тесной работы вместе помощь другому отработалась, как рефлекс, инстинкт, в некотором роде… Дана просто физически не могла бросить Малдера в беде — она его уважала, доверяла ему… даже по-своему любила, как друга… очень сильно была привязана к нему, и сейчас готова была рискнуть всем, отдать за него… и жизнь. Безрассудно? Зато логично — по привычке подумала она и усмехнулась… Хорошо… обдумав всё, придётся действовать самой и сугубо конфиденциально — Скиннер может и не помочь, а военные могут очень быстро её выследить по официальным каналам. Весёлое дело… (Если бы она только знала, о чём думал Фокс два дня назад!..)
В дверной проём заглянул Лэнгли и, мотая лохматой головой, оглядел всё собравшееся общество. Видимо, не слишком удовлетворившись увиденным, и остановив свой взгляд на Дане, которая, крепко задумавшись, грустно смотрела в одну точку, он вошёл.
— Так… ну что здесь можно сказать? Я забронировал вам место на рейс в Нью-Йорк… через сорок минут регистрация, правда, кончится, но если вы не будете долго искать машину и заводить «Audi» Малдера, а просто сядете на рейсовый автобус-экспресс, то очень быстро прибудете в аэропорт. Посадка будет производиться у 3-его ангара, с… 19-ой полосы. — и, поймав её несколько удивлённый взгляд — в связи с такими подробностями, смущённо пояснил. — Это был единственный рейс, который я смог найти сейчас. Он чартерный… да и самолётик маленький, частный… так что через поле придётся идти пешком.
— Понятно… спасибо вам за проявленный героизм при выполнении служебного задания, но сейчас не до иронии. — она увидела несколько разочарованные выражения их лиц и добавила. — Обстановка, к сожалению, совсем не располагает. Что есть, то есть… — повторив название оскароносного фильма, Дана всё же слабо улыбнулась. Взяв с пола портфель и незаметно одёргивая куртку, она шагнула к выходу, но, заметив, что за ней засобирались все трое, остановилась и отрицательно покачала головой.
— Не надо меня провожать. Если в это дело непосредственно замешаны спецслужбы, то в аэропорту легко может быть слежка… а одной мне скрыться будет легче — привычка, знаете… — она знала, что доводы звучат неубедительно, но лучших привести не могла. Со стороны могло показаться, что она пыталась отделаться от их общества, но это было далеко не так… Дана просто боялась, что на улице, когда все пути будут отрезаны, настроение станет совсем никуда, и стрелков это расстроит — если уж она не надеется на успех… — Так что…
— Лучше уж попрощаться сейчас, не так ли? — закончил за неё Байерс, хмуро глядя под ноги.
— Да. Вы… вы очень много сделали для нас с Малдером, но сейчас это может быть вам во вред… Безопаснее всего для вас будет затаиться пока, уйти на дно… — неловко произнесла она.
— Есть, мэм! — Лэнгли шутливо взял под козырёк и, вникая в её состояние, по-домашнему сказал. — Да чего там… мы, конечно, всё понимаем. Не впервые нам прятаться… а за заботу — спасибо.
— Не за что… — она пожала плечами…
Когда Дана вышла из комнаты, стрелки последовали за ней. Словно мотивируя это, Байерс иронизировал.
— Ну уж до входной двери мы, как хозяева, должны даму проводить… кажется.
Но должный эффект почти не был произведён…
В маленьком дворике было тихо, мрачновато и сыро после дождя. Небо было плотно-серым, и солнце совершенно не собиралось проглядывать на нём. Посмотрев вокруг, на блочные панели домов и проезд на улицу, Дана неуютно поёжилась и вышла на ступеньки крыльца. Узким носком ботинка наступив на перевёрнутое изображение двора и клочка неба в луже, она словно про себя пробормотала.
— Хоть бы в Нью-Йорке погода была лучше… — обернувшись, в щели между дверью и косяком она увидела неизвестно как туда втиснувшихся трёх «Одиноких стрелков». Теперь они действительно выглядели одинокими — три компьютерных гения, немножко сумасшедшие и насмешливые по отношению к себе на этой основе, но всё же добрые ребята, готовые всегда придти на помощь… Их единственной ниточкой на связь с внешним миром была непоколебимая вера в истину в борьбе с нехорошим правительством, ради которой они вообще продолжали жить, и два федеральных агента… и вот, один оказался в руках чиновников, может быть, замученный, или, хуже того, убитый… Дана прикусила губу и отвела глаза. А второй?.. Второй — она сама, отчаянно пытающаяся хоть как-то ещё держаться, но… почему-то настолько неуверенная в своих действиях — вообще во всём, что делала! Она была и не просто неуверенна… Дана боялась — боялась восходящей старой жуткой истории, боялась последствий, которые могло вызвать доказательство, лежащее у неё в портфеле через плечо… боялась того, что может потерять близкого человека… многого! Она слишком много вынесла и не знала, как начать справляться с тем, что могло принести ещё большие страдания. Но, казалось, впитанное вместе с Уставом ФБР чувство долга вытравляло эти подробности из её мыслей и заставляло идти по знакомой непрочной тропе вперёд… Потерев пальцем переносицу, Дана взглянула в никуда и произнесла, обращаясь к терпеливо ждущей троице.
— O.K… проще будет сейчас попрощаться. Я… я только хотела сказать, что лично я вам очень благодарна — мы бы без вас не смогли выдержать в начале этого дела, да и теперь… вы вообще очень помогли… а насчёт Малдера могу сказать — что я выпытаю из него благодарность, как только найду. — она улыбнулась, но особого веселья в улыбке не было.
— Это уж вы постарайтесь. — Лэнгли наморщил лоб и внезапно стал шарить у себя по карманам. Наконец он вытащил блок телефона вместе с трубкой, запакованный в кожаный футляр, и, поправляя очки, изрёк. — Надеюсь, за передачу этой штуки он уж точно спасибо скажет — хотя бы вам…
— Д-да… — как-то неожиданно мягко и рассеянно ответила женщина, беря в руки телефон Фокса и внимательно разглядывая его, словно увидев впервые; её взгляд потеплел… Дане вдруг показалось, что чёрная пластмассовая коробочка в коричневом футляре излучает мощные волны энергии, каким-то непостижимым образом помогающей ей. Странно… казалось, становилось легче уже от сознания того, что эта вещь принадлежит её партнёру. С ней никогда ещё такого не происходило. Было такое ощущение… будто на неё снова взглянули знакомые добрые, насмешливые глаза, будто она снова услышала подбадривающий негромкий баритон: «Я знаю, ты справишься… вперёд!» И тут Дана поняла, почему не могла сосредоточиться на чём-то, что-то ясно решить — она была слишком занята мыслями о спасении Малдера, об опасности, грозящей ему… и оказалась без его поддержки в этом трудном деле. Не могла ощутить её, потому что слишком долго думала о другом… а теперь вдруг поняла, что его поддержка у неё будет всегда. И, чтобы она осталась, Дане надо его спасти — она вдруг остро почувствовала, насколько надо, и словно очнулась, сбросила угнетение и страх… Его жизнь зависит от времени, а время сейчас на её стороне. И нужно его удержать…
Убрав телефон во внутренний карман портфеля, Дана оглядела всю компанию ещё раз, и они были поражены, как ожили её энергичные зелёные глаза… Пользуясь этим состоянием, все трое посмотрели друг на друга… а потом Лэнгли, сняв очки, отчего его лицо внезапно стало каким-то беспомощным, и, подслеповато щурясь, тихо проговорил.
— А… можно, мы тоже кое о чём вас тоже попросим?
— Конечно. — она пожала плечами.
— Пожалуйста… — он кашлянул и несмело продолжил, чуть ли не вжав голову в плечи. — Дана… будьте осторожны…
Ожидаемой реакции не последовало. Тряхнув золотисто-рыжей чёлкой, Дана вдруг улыбнулась — на этот раз вполне искренне, и пожала ему руку.
— Уж это я сделать постараюсь… — и, развернувшись, легко сбежала по ступенькам, а из-под подошв её ботинок вырывались брызги дождевых капель, оставшихся в лужах…
Худенькая женская фигурка с каскадом рыжих локонов, метавшихся по плечам во время бега, в синей куртке, чёрных брюках и ремнём портфеля через руку быстро пересекла маленькое пространство дворика, а Лэнгли, всё ещё ощущая на своей, сбитой о клавиатуру ладони крепкое пожатие длинных, тонких, прохладных пальцев, растерянно глядел в сторону. Потом услышал за спиной присвистывание Байерса, и оглянулся. В глазах двоих его коллег прыгали весёлые бесенята.
— А я и не знал, что вы умеете краснеть, как школьница, милая моя… — его строгий друг с едва удерживаемым хохотом полуобнял его за плечи. Хиппи сердито сбросил его руки. Фрохайк проворчал.
— Главное, всегда везёт одним и тем же…
— Да ну вас — прямо помешанные какие-то. — водрузив очки на законное место, Лэнгли неожиданно серьёзно проговорил. — А ведь она действительно его найдёт во что бы то ни стало… будь я проклят!
— Ты проклят. — последовал лаконичный ответ, и в следующую секунду хиппи был утащен под обе руки в офис, разбирать номера про Джексона по индексам… Дверь редакции «Одиноких стрелков» захлопнулась, и за ней началась почти обычная бурная деятельность.
